МИССЪ МИКСЪ.
Соч. Ch-l-tte Br-nte.
——
——
——
——
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/miss_mix.jpg)
Е. А.
‘Встникъ Европы’, No 11, 1882
Мисс Микс, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1867
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Самымъ раннимъ воспоминаніемъ моего дтства ясно рисуется большой дикій утесъ и слышится шумъ морскихъ волнъ, разбивающихся о него. На утес стоятъ три пеликана съ вызывающимъ видомъ. На заднемъ план низко нависли темныя тучи небосклона, а на первомъ план — дв морскія чайки и гигантъ бакланъ зорко посматриваютъ на тло утопленницы. Нсколько браслетовъ, коралловыя ожерелья и другія драгоцнности дополнятъ картину.
Одна изъ этихъ картинъ, рисующихся воображенію, непремнно, по моему мннію, согласуется съ характеромъ человка. Почему — я никогда не была въ состояніи объяснить причину. Вроятно, ребенкомъ я видла эту картину въ какой-нибудь иллюстраціи, или мать моя видла ее во сн до моего рожденія.
Я была очень некрасивый ребенокъ. Когда я глядла на себя въ треугольный зеркальный осколокъ, который всегда носила съ собою, въ немъ отражалось блдное лицо, усянное веснушками, съ желто-зелеными волосами цвта водоросли, когда солнце прямо ударяетъ на нее надъ водою. Говорили, что глаза мои безцвтны, они были свтло-срые, единственнымъ украшеніемъ моего лица былъ большой, высокій, открытый лобъ съ висками блыми и блестящими какъ фарфоръ у дверныхъ ручекъ.
Вс въ вашей семь были гувернантками. Матъ моя была гувернанткою, и сестра также. Когда мн минуло тринадцать лтъ, и моя старшая сестра подала мн объявленіе м-ра Рожестера эскв., вырзанное изъ ‘Times’а’ того дня, я уже приняла это какъ свое назначеніе. Тмъ не мене таинственное предчувствіе чего-то въ будущемъ чудилось мн во сн всю ту ночь, когда я лежала на своей блоснжной постельк. На слдующее утро, связавъ дв картонки въ два шелковыхъ платка и захвативъ ящичекъ съ гребенками, я покинула навсегда котэджъ Минервы.
Блундерборъ-Голлъ — мстопребываніе Джемса Рожестера эсквайра было окружено со всхъ сторонъ мрачными соснами и печальными кипарисами. Втеръ уныло завывалъ въ длинныхъ аллеяхъ парка. Когда я подошла къ дому,— я замтила какія-то таинственныя фигуры мелькнувшія въ окнахъ, а дьявольскій ревъ и хохотъ раздался въ отвтъ на мой звонокъ. Пока я старалась побороть въ себ мрачныя предчувствія, экономка, застнчивая и запуганная старушка, впустила меня въ библіотеку. Я вошла подъ тяжестью разнообразныхъ ощущеній. На мн было узенькое платье изъ темной саржи, отдланное чернымъ стеклярусомъ. Толстая, зеленая шаль была заколота у меня на груди. На рукахъ были черныя полу-миттеньки, отдланныя стальными пуговками, на ногахъ — широкія резиновыя галоши, принадлежавшія ране моей бабушк. Въ рукахъ я держала синій зонтикъ. Проходя мимо зеркала, я не могла удержаться, чтобы не взглянуть на себя и не могла не замтить, что была некрасива.
Я взяла стулъ, сла въ уголокъ и, сложивъ руки, спокойно ожидала прихода хозяина дома. Разъ или два, тишину нарушилъ страшный гулъ, точно звонъ цпей, пронесшійся по всему дому, слышались проклятія, произносимыя глухимъ мужскимъ голосомъ. Внутренно я старалась приготовить себя ко всякой случайности и неожиданности.
— Вы, кажется, испугались миссъ? Вы ничего не слышите милая моя?— сказала нервно экономка.
— Ровно ничего,— отвтила я спокойнымъ голосомъ, но въ ту минуту ужасающій крикъ и шумъ передвигаемыхъ стульевъ въ комнат надъ тою, въ которой я находилась, заглушилъ мой отвтъ.— Наоборотъ, здшняя тишина сдлала меня такъ страшно нервною.— Экономка одобрительно взглянула на меня и тотчасъ заварила мн чай.
Я выпила семь чашекъ, когда я принималась за восьмую, я услыхала трескъ, и слдомъ за тмъ въ разбитое окно въ комнату кто-то прыгнулъ.
Этотъ трескъ отнялъ у меня самообладаніе. Экономка наклонилась ко мн и шепнула.
— Успокойтесь. Это м-ръ Рожестерь, онъ предпочитаетъ входить иногда такимъ образомъ. Онъ шутитъ, ха! ха! ха!
— Это и замтно,— спокойно возразила я. Свободный порывъ возвышенной души, порывающей нити, накладываемыя обычаемъ. И я обернулась къ нему. Онъ ни разу не взглянулъ на меня. Онъ стоялъ спиною къ камину, ярко освщавшему его геркулесовскую фигуру. Лицо его было мрачно и выразительно, нижняя его челюсть была широкая и замчательной величины. Я была поражена его громаднымъ сходствомъ съ гориллою. Внимательно слдила я затмъ, какъ онъ своими мускулистыми пальцами разсянно вязалъ узлы изъ кочерги. Вдругъ онъ повернулся ко мн.
— Находите ли вы меня красивымъ, юная барышня?
— Вы не классически красивы,— возразила я спокойно, но въ васъ есть, если я могу такъ выразиться, отвлеченное мужество, искренній, цльный барбаризмъ, который, поглощая естественность…— но я остановилась, потому что онъ звнулъ въ эту минуту и показалъ при этомъ чрезмрную величину нижней челюсти, я замтила, что онъ уже забылъ обо мн. Онъ обратился къ экономк.
— Оставьте насъ.
Старуха съ поклономъ удалилась.
М-ръ Рожестеръ умышленно повернулся ко мн спиною и молчалъ въ теченіи двадцати минутъ. Я крпче завернулась въ свою шаль и закрыла глаза.
— Вы гувернантка?— сказалъ онъ, наконецъ.
— Да, сэръ.
— Существо, преподающее географію, ариметику и обращеніе съ глобусами, ха!— несчастное женское отродье, жалкій образецъ двичества съ преждевременнымъ запахомъ чайныхъ листьевъ и нравственности… Уфъ!
Я молча наклонила голову.
— Слушайте, барышня!— сказалъ онъ мн сурово, — ребенокъ, котораго вы будете обучать — моя воспитанница — незаконный. Она родилась отъ моей любовницы,— простой двки… А! миссъ Миксъ, что вы теперь думаете обо мн?
— Я восхищаюсь — возразила я спокойно — вашею откровенностью. Презрнная деликатность заставила бы васъ утаить это. Въ вашей откровенности я узнаю полную общность мысли и чувства, какая должна существовать у оригинальныхъ натуръ.
Я подняла глаза, онъ уже позабылъ о моемъ присутствіи и стаскивалъ съ себя сапоги и сюртукъ. Исполнивъ это, онъ опустился въ кресло у камина и лниво водилъ кочергою по волосамъ. Я не могла удержаться, чтобы не пожалть его. На двор страшно шумлъ втеръ, дождь съ силою стучалъ въ окна. Я тихо подошла къ нему и сла на низенькомъ стул подл него.
Онъ повернулся и, не примтя меня, въ разсянности положилъ мн ногу на колни. Я сдлала видъ, что не примчаю. Но онъ вздрогнулъ и посмотрлъ внизъ.
— Вы еще все здсь… Tte de carotte! Ахъ, я забываю. Вы говорите по-французски?
— Oui, monsieur.
— Taisez-vous!— сказалъ онъ рзко, съ замчательно-чистымъ акцентомъ. Я послушалась. Втеръ страшно завывалъ въ труб, свча слабо горла. Я невольно вздрогнула.
— А, вы дрожите, барышня!
— Ужасная ночь!
— Ужасная! Вы это называете ужаснымъ, ха! ха! ха! Смотрите! вы, жалкій, ничтожный атомъ, смотрите!— онъ ринулся впередъ и, выскочивъ въ окно, сложилъ руки и замеръ, точно статуя среди бушующей бури. Онъ простоялъ не долго и черезъ нсколько минутъ вернулся обратно черезъ каминную трубу. Глядя, какъ онъ вытираетъ ноги о мое платье, я примтила, что онъ забылъ о моемъ присутствіи.
— Вы гувернантка? Чему вы можете учить?— спросилъ онъ неожиданно, вдругъ заглянувъ мн въ лицо.
— Хорошимъ манерамъ!— отвтила я спокойно.
— Ха! учите меня!
— Вы ошибаетесь,— сказала я, натягивая миттенки.— Ваши манеры не требуютъ искусственной, особенной выдержки, въ сущности вы вжливы, эти порывы и суровое обращеніе естественны, а естественность — настоящая основа умнья прилично держать себя. Ваши инстинкты нравственны, я вижу, вы религіозны. Какъ замчаетъ св. Павелъ — см. главы 6, 8, 9 и 10…
Онъ схватилъ тяжелый шандалъ и пустилъ имъ въ меня. Я покорно, но ловко увернулась отъ удара.
— Извините меня,— замтилъ онъ, причемъ его нижняя челюсть немного отвалилась.— Извините меня, миссъ Миксъ — но я не переношу св. Павла. Впрочемъ, довольно — вы поступаете ко мн.
Я послдовала за экономкою, застнчиво указывавшею мн дорогу въ мою комнату. Когда мы вступили въ темную залу во флигел, я примтила, что она была заперта желзными дверями и окружена ршеткою. Три двери въ корридор тоже имли ршетки. Странный шумъ — точно кто-то ходитъ — и ревъ разсвирпвшихъ животныхъ проносился по зал. Пожелавъ экономк покойной ночи и взявъ свчку, я вошла въ свою спальную.
Я сняла платье и, надвъ желтый фланелевый капотъ, вовсе не подходившій въ цвту моего лица, собралась заснуть, читая ‘Риторику Блера’ и ‘Нравственную философію’ Пэля. Только-что я погасила свчу, какъ въ корридор раздались голоса. Я внимательно вслушивалась, и узнала грубый голосъ м-ра Рожестера.
— Вы дали кормъ No 1-му — спросилъ онъ.
— Да, сэръ,— отвтилъ угрюмый голосъ, видимо принадлежавшій слуг.
— Что съ No 2?
— Теперь она мало стъ, но черезъ день иди два поправится.
— No… А No 3?
— Въ страшной ярости, сэръ. Нтъ силы справиться съ дурнымъ расположеніемъ ея духа.
— Тсъ!
Голоса смолкли, и я заснула крпкимъ сномъ. Мн снилась тропинка въ лсу, по которой я иду. Вдругъ ко мн подошла горилла, когда она близко стояла подл меня, я узнала черты м-ра Рожестера. Онъ придерживалъ рукою бокъ, точно отъ боли. Я примтила, что онъ раненъ. Онъ узналъ меня и назвалъ по имени, но въ ту же минуту видніе исчезло, мн снилось теперь, что я въ селеніи Ашантіевъ, вокругъ огня плясали группы негровъ, принимая участіе въ дикомъ празднеств Оби. Я проснулась, но въ ум у меня все еще звенла ихъ музыка.
— Гока-пока-воки-фумъ!
— Боже мой! неужели я сплю!.. Я ясно разслышала голоса подъ поломъ и почувствовала запахъ гари. Я встала съ неяснымъ предчувствіемъ чего-то дурного, и поспшно положивъ вату въ уши и обвязавъ полотенцемъ голову, завернулась въ шаль и побжала внизъ. Дверь въ комнату м-ра Рожестера была открыта. Я вошла.
М-ръ Рожестеръ, повидимому, крпко спалъ, онъ не просыпался, несмотря на клубы дыма отъ пылавшихъ занавсокъ его кровати. Вокругъ комнаты негритянка высокаго роста и сильнаго сложенія полуодтая,— на голов ея красовались перья — бшено плясала подъ звуки костяныхъ кастаньетъ,— картина имла сильно языческій характеръ.
Я не потеряла присутствія духа. Смло опрокинувъ рукомойникъ, лоханку и ведро съ помоями на пылавшую постель, я побжала въ садъ, и вернувшись оттуда съ трубою для поливки, направила слабую струю на м-ра Рожестера. При моемъ появленіи, гигантъ-негритянка убжала. М-ръ Рожестеръ звнулъ и проснулся. Капли воды струились съ него, когда онъ всталъ съ постели, я объяснила ему причину моего присутствія. Онъ нисколько не казался возбужденнымъ, испуганнымъ или разстроеннымъ. Онъ съ любопытствомъ взглянулъ на меня.
— И такъ, вы рисковали жизнью, чтобы спасти меня? о, милая наставница дтей!
Я сильно покраснла и крпко закуталась въ шаль, надтую поверхъ моего капота изъ желтой фланели.
— Вы любите меня, Мери Дженъ,— не отрицайте этого! Вы дрожите, и это доказываетъ, что я правъ.
Онъ прижалъ меня и сказалъ нжно своимъ чуднымъ глубокимъ голосомъ:
— Что ножки,— не промочили ли вы ихъ?
Я поняла, что онъ намекаетъ на мои ноги. Я взглянула внизъ и увидала, что въ своей поспшности я надла его на старыя, резиновыя галоши. Мои ноги были не крошки и вовсе не малы, и эта обувь не прибавляла имъ красоты.
— Пустите меня, сэръ,— сказала я спокойно. Это совершенно не прилично, дурной примръ для вашего ребенка.— И я съ твердостью, но осторожно, высвободилась отъ него. Я подошла въ двери. На минуту онъ, казалось, погрузился въ глубокую думу.
— Вы говорите, что здсь была негритянка?
— Да, сэръ.
— Гмъ! No 1, полагаю.
— Это первый нумеръ, сэръ?
— Моя первая,— возразилъ онъ, значительно и саркастичеси улыбаясь. Затмъ онъ сталъ обращаться со мною по прежнему, швырнулъ мн сапоги въ голову и веллъ убираться. Я спокойно удалилась.
Воспитанница моя была прелестная двочка, говорившая великолпно по-французски. Вроятно потому, что мать ея была француженка танцовщица. Хотя ей всего шесть лтъ, тмъ не мене видно было, что она уже разъ шесть влюблялась. Однажды она сказала мн:
— Миссъ Миксъ, питали ли вы къ кому-нибудь сильную страсть? Чувствовали ли вы когда-нибудь здсь трепетъ?— и она положила свою рученку на узкую грудь и мило вздохнула,— при этомъ чувствовали ли вы полнйшее отвращеніе къ конфектамъ и карамелькамъ, и казался ли міръ вамъ пустымъ, неинтереснымъ, какъ разбитый флаконъ отъ лавровишневыхъ капель.
— Такъ вы испытали это, Нина?— сказала я спокойно.
— О, да, милая. Вотъ, напримръ, Буттонъ нашъ пажъ, вы знаете, я очень любила его, но папа прогналъ его. Затмъ грумъ Дикъ,— но онъ смялся надо мною, и я такъ была несчастлива!— говоря это, она приняла, совсмъ по-французски, трагическую позу.— Завтра утромъ будутъ здсь гости,— прибавила она, болтая наивно по-дтски,— возлюбленная папы Бланшъ-Марабу будетъ тоже. Знаете, говорятъ, она будетъ моею мамою.
Эти слова какъ ударъ поразили меня! Но я спокойно приподнялась со стула и, погладивъ слегка ребенка, вышла изъ комнаты.
Слдующая недля въ Блундерборъ-Гауз прошла вся въ удовольствіяхъ и увлеченіяхъ. Гд была ршетка, тамъ эту часть замка заложили камнями, и полуночные крики меня боле не безпокоили. Но я сильне созвала свое унизительное положеніе. Я должна была прислуживать леди Бланшъ при ея туалет, помогать ей украшать себя. Зачмъ? Чтобы плнять его? О, нтъ, нтъ! но къ чему эта дрожь, эта слабость? Неужели онъ въ самомъ дл ее любитъ? Я видла, какъ онъ щипалъ ее, какъ билъ дерзокъ съ нею. Но я вспомнила, что онъ швырялъ и въ меня подсвчникомъ, и мое сумасбродное сердце успокоилось.
Мы пировали ночью, какъ вдругъ неожиданное посланіе вынудило м-ра Рожестера покинуть своихъ гостей.— Веселитесь, дураки,— прибавилъ онъ вполголоса, проходя мимо меня.— Дверь за нимъ затворилась, и онъ ухалъ.
Прошло полчаса. Во время танцевъ раздался пронзительный крикъ, и среди разступившейся толпы падавшихъ въ обморокъ женщинъ и испуганныхъ мужчинъ, вошла въ комнату страшная мужская фигура. Сразу въ немъ можно было признать разбойника, сильно вооруженнаго: онъ держалъ въ каждой рук по пистолету.
— Чтобы ни одинъ человкъ не выходилъ изъ этой комнаты!— сказалъ онъ громовымъ голосомъ.— Домъ окруженъ, вы не можете спастись. Первый, который переступитъ вонъ тотъ порогъ, будетъ убитъ какъ собака. Господа, прошу васъ идите другъ за другомъ въ линію и подавайте мн ваши кошельки и часы.
Находя ослушаніе безполезнымъ, вс хотя весьма неохотно, но подчинились ему.
— Теперь, сударыни, прошу васъ передать мн ваши брилліанты и драгоцнности.
Это приказаніе еще мене охотно исполнили. Бланшъ, подавая разбойнику браслетъ, старалась спрятать подъ лифомъ брилліантовое ожерелье, подарокъ м-ра Рожестера. Но съ дьявольскимъ хохотомъ силачъ вырвалъ его у нея и, сильно дернувъ молодую двушку за ухо, оттолкнулъ ее въ сторону. Настала моя очередь. Съ трепещущимъ сердцемъ я пробиралась къ разбойнику и упала къ его ногамъ.— Сэръ, я бдная гувернантка, пощадите меня.
— Ого! гувернантка! Дайте мн ваше жалованье за послдній мсяцъ. Отдайте мн то, что вы украли у вашего господина,— и онъ чертовски засмялся.
Я спокойно взглянула на него и сказала тихо:— Я ничего не украла у васъ, м-ръ Рожестеръ!
— А, узнали! Тсъ! слушайте, барышня,— онъ сердито шепнулъ мн:— скажите еще одно слово, чтобы помшать моимъ планамъ — и вы умрете, помогите мн, и…
И онъ исчезъ.
Черезъ нсколько минутъ все общество, за исключеніемъ меня, заперли въ погребъ. Въ слдующій моментъ приблизили факелы къ богатымъ драпировкамъ, и весь домъ запылалъ. Я почувствовала, какъ сильная рука схватила меня, кто-то тащилъ меня на пригорокъ, откуда можно было смотрть на пожаръ замка. Это былъ м-ръ Рожестеръ.— Гори! — сказалъ онъ,— грозя кулакомъ на горвшій замокъ. Затмъ, упавъ на колни передо мною, торопливо произнесъ:
— Мери-Дженъ, я люблю васъ, то, что служило помхой нашему соединенію, уже исчезло, или скоро исчезнетъ. Въ томъ замк были заключены мои три сумасшедшія жены. Одна изъ нихъ, какъ вамъ извстно, пыталась убить меня… Ха! вотъ мое мщеніе. Но будете ли вы моею?
Я безъ словъ бросилась къ нему на шею.