МЕЖДУ ДВУМЯ.
МЕЖДУ ДВУМЯ.
Разсказъ Штеттенгейма.
‘Живописное Обозрніе’, No 27, 1899
Между двумя, Штетенгейм Юлий, Год: 1899
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Они уже давно разговаривали, но это не интересно для читателя. Обыкновенные разговоры, повторяющіеся тысячу разъ и больше.
— У тебя что-то есть, сказалъ Мартинъ. Открой свою душу!
— Что теб вздувалось? отвчалъ Теодоръ. У меня совсмъ ничего нтъ. При этомъ онъ безпокойно ходилъ взадъ и впередъ по комнат и доложилъ сигару въ ротъ не тмъ концомъ, какимъ слдовало.
— Да, сказалъ со смхомъ Мартинъ, ты хочешь убдить меня, что ты пришелъ расхаживать до моей комнат и доказать при случа, какъ отфыркиваютъ съ губъ пепелъ сигары? Итакъ, da capo: выскажись, Теодоръ. Вдь я знаю тебя. Когда у тебя на сердц ничего нтъ, тогда ты сообщителенъ, даже нестерпимо болтливъ. Ты молчишь, слдовательно, что-то скрываешь. Не принуждай себя, мн безъ того мало времени слушать, какъ ты молчишь.
Наконецъ, Теодоръ, уставь сопротивляться, сказалъ, сложивъ оружіе: ‘Ну, хорошо, Мартинъ, да, у меня есть что-то, какъ ты выражаешься. Мн предстоитъ нчто осторожное, щекотливое, важное, удивительно за важное’.
Мартинъ громко засмялся и выпрямился на стул, приготовляясь къ давно ожидаемому сообщенію,
— Вотъ, видишь?
— Но, сдлай одолженіе, оставь свой смхъ, который сбиваетъ меня съ толку, нетерпливо сказалъ Теодоръ. Я хочу спросить твоего совта въ важнйшемъ обстоятельств моей жизни, ты, какъ мой самый старый и опытный другъ, можешь посовтовать мн лучше, чмъ другой,
— Я весь слухъ, милый Теодоръ, сказалъ Мартинъ, которому серьезный видъ друга началъ внушать уваженіе и онъ удержался отъ вопроса, вертвшагося у него на язык: Qu est la femme?
Теодоръ посмотрлъ на огонь своей сигары и началъ: ‘Я былъ противъ брака, ты знаешь это. Я не допускалъ мысли принести свою свободу въ жертву такъ называемому семейному счастію. Но человкъ предполагаетъ, а Богъ располагаетъ. Убжденный, что я достаточно вооруживъ противъ всхъ нападеній на мою независимость, я теперь честно и съ неудовольствіемъ признаюсь теб, что я осрамился. Какъ видишь, я вмсто того, чтобы быть вооруженнымъ, совершенно безоруженъ и въ этомъ состояніи хожу уже восемь дней, искренно сожаля себя, надюсь, что и ты также жалешь меня.
— Конечно, мой мальчикъ, сказалъ Мартинъ отеческимъ топомъ и пожалъ руку своего друга. Но тотчасъ же ему пришло въ голову, что онъ не долженъ заходить далеко въ сантиментальности — три слова и рукопожатіе онъ называлъ уже сантиментальностью — и совсмъ серьезно прибавилъ. Геркулесъ на распутьи внушаетъ мн всегда нкоторое сожалніе.
— Если бы я былъ Геркулесомъ! вскричалъ Теодоръ, снова принимаясь шагать по комнат. Или хотя только полъ-Геркулесомъ. Тогда, во всякомъ случа, я быль бы довольно силенъ самъ избрать ршеніе и положить конецъ моему отчаянному состоянію! Но такія вещи! И отъ-то положеніе! Знаешь ли, Мартинъ, что я стыжусь описать теб его.
— Смле, смле! вскричалъ Мартинъ.
— Если ты будешь смяться, я не обижусь на тебя, я самъ смюсь надъ собою.
Но онъ вовсе не смялся.
Мартинъ зажегъ спичку и снова потушилъ ее: занятіе, обнаруживающее сильное нетерпніе. Его безпомощный другъ смотрлъ мимо него, онъ чувствовалъ, что, наконецъ, долженъ сказать, въ чемъ дло. ‘Итакъ, любезный Мартинъ, закричалъ онъ громко, какъ будто говорилъ передъ собраніемъ, я хочу жениться’.
— Прекрасно, женись!
— Но я колеблюсь между двумя, заключилъ Теодоръ и при этомъ такъ посмотрлъ на своего друга, точно онъ указалъ судебному слдователю мсто, гд закопалъ украденныя драгоцнности.
Къ счастью, Мартинъ не исполнилъ своего намренія, вмсто того, чтобы съ удивленіемъ посмотрть на говорившаго, онъ продекламировалъ ему стихи Гейне: ‘мое сердце походитъ на того сдого друга’. Потомъ онъ сказалъ: ‘Это мн любопытно. Случалось, что женатый человкъ колеблется между двумя, но совсмъ не обыченъ для меня честный кандидатъ брака, откровенно сознающійся, что онъ не знаетъ: направо или налво долженъ онъ предложить руку и сердце. Ты же совсмъ обыкновенный донъ Жуанъ, и я плохо врю серьезности твоего намренія’.
Теодоръ обидлся такимъ подозрніемъ.
— А, вскричалъ онъ, и не серьезное намреніе! Этого не бываетъ со мною. Ты знаешь двухъ дочерей архитектора Промаяна, блокурую Гретхенъ и темную Кэте, он — близнецы, которыхъ небо въ своемъ неисповдимомъ ршеніи составило изъ различныхъ свойствъ, измнить ничего нельзя.
Блокурая Гретхенъ практична, хозяйничаетъ съ утра до вечера, всегда, полна заботы о кухн, ухаживаетъ за отцомъ, добра и мила, брюнетка Кэте также добра и мила, начитана, любитъ танцовать, веселиться, смяться. Одна изъ двухъ должна быть моею женою, и если этого не случится, ты увидишь, что будетъ. Я спрашиваю себя, въ которую изъ двухъ я боле влюбленъ, но какъ ни думаю, не могу выбрать ни свтлую, ни темную, однимъ словомъ, я не могу избрать цвтъ. Но, во что бы то ни стало, одну изъ нихъ я долженъ выбрать. Посовтуй мн, у тебя уже есть жизненный опытъ. Скажи мн, которая изъ двухъ будетъ больше подходить къ моему домашнему очагу, основной камень котораго я хочу положить. Вотъ и все, теперь твоя очередь.
Онъ быль, очевидно, доволенъ, сообщивъ все это, какъ онъ составилъ раньше въ голов
Теперь Мартинъ долженъ былъ ршить и взять на себя отвтственность, что было не шутка. Тотъ противъ обыкновенія принялъ серьезный тонъ, приличный при такомъ важномъ вопрос въ жизни его лучшаго друга, и, усвшись поудобне на смоемъ стул, онъ сказалъ: ‘Я не знаю твоей пары близнецовъ, милый мальчикъ, а ихъ отца только по наслышк. Какъ ты описываешь мн двушекъ, об он кажется симпатичными. Но основываясь на своемъ жизненномъ опыт, въ твоихъ интересахъ, я избралъ бы блондинку. Такъ какъ, судя по твоему описанію, она должна быть копіей моей жены, живущей только для меня и хозяйства. Въ первое время нашей жизни это казалось мн иногда преувеличеннымъ, но мало по малу я привыкъ къ этому до того, что мн не хватило бы чего то, если бы я не былъ извстнымъ образомъ опекаемъ. Начитанность, жизнерадостность, любовь къ танцамъ и смху брюнетки, безъ сомннія, имютъ большую прелесть для мужчины, особенно не для супруга, по домовитость блондинки, по моему мннію, важне для дома, и я совтую теб, изъ честнйшаго убжденія, остановить на ней свой выборъ. Ты вдь желаешь жену для себя, а не для свта. Если ты хочешь увидть это на примр, я предлагаю теб посмотрть мою жену, ты увидишь, какъ она обращается со мною. Вроятно, твоя блондинка изъ той же дюжины, изъ которой я выбралъ свою супругу. Черезъ полчаса мы обдаемъ, и я приглашаю тебя къ намъ. Ршено?
— Ршено! отвчалъ Теодорь. Твое предложеніе мн очень правится. Нкоторымъ образомъ я увижу мою блондинку замужнею.
Мартинъ подошелъ къ телефону и позвалъ свою жену. Это быль довольно длинный разговоръ. Временами онъ прерывалъ его и сообщалъ своему другу, что ему говорилось:, она ожидаетъ тебя… въ смертельномъ страх, что у нея не довольно… только супъ, мясо и рыба., неожиданный гость приводитъ въ ужасъ каждую хозяйку… я долженъ принести немного плодовъ и сыру и какъ слдуетъ застегнуть зимнее пальто… такой сильный втеръ… также не забыть опять калоши… я нсколько охрипъ, совсмъ ли я здоровъ… ты, въ конц концовъ, избалованный гастрономъ… мы должны быть по-время…’
Наконецъ, переговоры прекратились.
— Видишь, Теодоръ, она всегда такъ, всегда заботится обо мн и обо всемъ. Вотъ ты увидишь подобіе твоей блондинки. Даже въ телефон моя блондинка неопустительная хозяйка, и я долженъ только повиноваться.
Они во-время появились въ квартир Мартина. ‘Потому что если я приду минутою позже, сказалъ Мартинъ, дло плохо. Когда моя жена читаетъ за завтракомъ въ утреннемъ листк полицейскую хронику, она всегда въ негодованіи на этотъ Берлинъ, она осыпаетъ меня просьбами быть осторожнымъ — и всегда въ страх, не случилось ли чего со мною! Иногда это бываетъ даже слишкомъ’.
Теодоръ не осмлился откровенно высказать свое мнніе на этотъ счетъ. Вмсто этого онъ только сказалъ:
— Въ этомъ Берлин все идетъ какъ-то глупо!
Когда они въ назначенное время входили въ домъ, хозяйка очень обрадовалась видть Теодора у себя въ гостяхъ, потомъ описала страхъ, въ которомъ почти находилась, такъ какъ ожидала ихъ немного раньше. Если ея мужъ не приходитъ нсколькими минутами раньше назначеннаго времени, она представляетъ себ самыя ужасныя картины о состояніи, въ которомъ ого, можетъ быть, принесутъ.
Когда ея супругъ засмялся на это, она сказала Теодору, ‘Вы должны знать, мой мужъ настоящій ребенокъ. Я постоянно въ страх за него. Когда онъ бжитъ черезъ рельсы какъ разъ, когда мчится вагонъ конножелзной дороги, или пробирается между двумя экипажами, кровь стынетъ отъ ужаса. Сейчасъ его раздавятъ!’ кричатъ вс, кто его видитъ. Его, право, нельзя оставить на улиц безъ присмотра’.
Мартину стало нсколько неловко.
— Но, дорогая моя, я же взрослый. Не находись, пожалуйста, постоянно въ страх изъ-за меня. Послушать тебя, такъ можно подумать, что я хожу въ театръ еще по дтскому билету. Что подумаетъ объ этомъ другъ Теодоръ? Онъ знаетъ меня за положительнаго, спокойнаго человка, между тмъ какъ твоя нжная забота заставляетъ предполагать противоположное.
— Театръ! вскричала блокурая супруга, не слышавшая разсужденій своего мужа.
— При этомъ слов я припоминаю, въ какомъ страх бываю я, когда, теперь она обращалась къ Теодору, провожу съ моимъ милымъ Мартиномъ вечеръ въ театр. Это ужасно. Я прошу его брать пальто съ собою въ ложу. Думаете, онъ длаетъ мн это удовольствіе? Во сн не подумаетъ! Въ антракт онъ выходитъ изъ страшно жаркой ложи въ ледяное фойе и, конечно, простужается. Не простудился ли ты уже опять? говоритъ она теперь Мартину: мн сейчасъ показалось, что ты хочешь кашлять.
— Нтъ, я совершенно здоровъ, милая Гретхенъ, и если бы я даже кашлялъ, то отъ этого мы не будемъ сыты. Итакъ, къ столу!
Хозяинъ посмотрлъ на гостя, точно желая сказать ему: вотъ женушка!
Женушка уврила супруга, что сего дня ему нельзя больше выходить, но вечеромъ необходимо выпить чашку липоваго чаю и раньше лечь спать, посл этого вс трое пошли въ столовую. У стола было очень уютно. Жена Мартина дйствительно могла быть очень любезной, когда хотла. Конечно, дланная любезность не настоящая. Наша хозяйка была слишкомъ занята здоровьемъ домашнихъ, потому у нея было всегда о чемъ думать, и она не старалась быть пріятною другимъ. Когда за супомъ Теодоръ попробовалъ поболтать съ ней, она прервала его, обратившись къ мужу, чтобы онъ не лъ такъ поспшно, это можетъ ему повредить, а также совтовала ему закрыть салфеткой рубашку и жилетъ.
— А то они имютъ видъ иллюстрированной карты кушаній, говорила она Теодору, прося извинить се за прерванный разговоръ, Теодоръ постарался продолжать болтовню, но это было трудно. Г-жа Гретхенъ время отъ времени при новой опасности, которой подвергался ея супругъ, слова прерывала рчь гостя.
— Дорогой муженекъ, сдлай мн удовольствіе, не шь такъ много жирнаго мяса. Это не здорово. Твой желудокъ не изъ крпкихъ,
— Но, дорогая, возражаетъ довольный супругъ, у меня медвжій желудокъ. Не длай себ излишнихъ заботъ!
— Точно медвжій желудокъ не пожегъ погибнуть отъ чрезмрнаго употребленія говяжьяго жиру! Нтъ, эти мужчины! Точно дти! Во всякомъ случа теб нужно выпить хорошаго коньяку, иначе случится несчастье, и тогда, конечно, будетъ виновата жена, не смотрвшая за своимъ мужемъ.
— Если вы когда нибудь женитесь, попросила она Теодора, то будьте для моего мужа предостерегающимъ примромъ и всегда длайте, чти окажетъ вамъ ваша малая жена: предполагаю, что они такъ же, какъ и я, будетъ думать только о здоровьи своего мужа.
Мартинъ многозначительно посмотрлъ на своего гостя, что не укрылось отъ взоровъ его жены.
— Что долженъ означать этотъ взглядъ, сказала она очень серьезно, этого я не знаю, но что бы то ни было, не годится имть тайну отъ жены. Благодари Бога, милый мужъ, что у насъ гость, а то я сказала бы теб иначе мое мнніе объ этомъ.
— Но, дорогая, мой взглядъ относится къ разговору, который былъ у меня недавно съ моимъ другомъ и который ни больше ни меньше, какъ комплиментъ для тебя. Мой ужасный, таинственный взглядъ рекомендовалъ тебя еще разъ, какъ образецъ избираемой имъ супруги.
— Такъ я и поврила этому! сказала Гретхенъ. Если бы это быль комплиментъ, его можно было бы сказать громко. Довольно нехорошо имть тайны отъ жены.
Мартинъ хотлъ еще что-то возразить, но хозяйка была уже раздражена, и онъ зналъ по опыту, что больше теперь ничего нельзя сдлать, къ тому же она занялась теперь другой темой. На стол появилась рыба, и она напомнила мужу быть осторожнымъ при д, такъ какъ нтъ ничего опасне рыбьихъ костей, засвшихъ въ горл, столько людей уже погибло отъ нихъ. Теперь хозяинъ, кажется, началъ терять терпніе,
— Но, право, твоя забота заходить слишкомъ далеко, сказалъ онъ. Я пріученъ съ дтства къ осторожности при рыбныхъ блюдахъ, и съ тхъ поръ она прочно укоренилась во мн. Но если тебя это успокоиваетъ, дорогая, я общаю теб състь свою порцію съ дтской осторожностью.
— Это мн очень пріятно, отвчала Гретхенъ, но я все-таки буду смотрть.
Когда былъ выпитъ кофе, Теодоръ поцловалъ руку хозяйк и простился.
Мартинъ провожалъ его до лстницы.
— Что, много я сказалъ теб, Теодоръ? опросилъ здсь Мартинъ. Моя жена живетъ только для меня и хозяйства, она образецъ хозяйки, не начитана и не такъ жизнерадостна, какъ твоя брюнетка, но зато практична, полна заботы о кухн, ухаживаетъ за мужемъ такъ же, какъ твоя блондинка за отцомъ. Теперь ты видлъ, какое благословеніе такая жена, и можешь сдлать свой выборъ.
— Конечно, сказалъ Теодоръ, прощаясь съ своимъ другомъ. И онъ отправился просить руки брюнетки.