Дела Каролии, Бержере Гастон, Год: 1908 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 25 минут(ы)

ДЛА КАРОЛІИ

Разсказъ Гастона Бержере.

(Съ французскаго.)

I.

Въ Париж, въ Елисейскихъ поляхъ стоитъ красивый домъ съ двумя павильонами у воротъ, съ золоченой ршеткой, съ садомъ, выходящимъ на дв улицы,— словомъ, идеалъ жилья для современнаго зажиточнаго человка, если онъ только не король.

Его королевское высочество, принцъ Ксаверій, занимавшій это помщеніе, не очень негодовалъ на свою судьбу. Онъ зналъ, что многимъ претендентамъ приходится путемъ постоянныхъ скитаній скрывать недостатокъ средствъ для поддержанія приличнаго ихъ званію осдлаго образа жизни, принцъ же былъ настолько обезпеченъ, что его не занимала и игра, чужимъ гостепріимствомъ онъ могъ пользоваться съ разборомъ и могъ въ свою очередь платить тмъ же, подъздъ его дома былъ ежедневно освщенъ, и двое слугъ стояли всегда у внутреннихъ дверей, онъ могъ держать для офиціальной корреспонденціи секретаря, и это не вызывало улыбки. Принцу говорили ‘ваше высочество’ свободно, безъ всякой натяжки, и коронованныя особы, обращаясь къ нему письменно, называли его ‘mon cousin’. Извстно, что Каролія лежитъ между Италіей, Гельвеціей, Баваріей и Австріей. Въ ней около шести милліоновъ обитателей. Династія, прямымъ наслдникомъ которой являлся принцъ Ксаверій, продержалась въ Кароліи боле двухсотъ лтъ, пока въ 1848 году не была низвергнута силою событій, отразившихъ собою іюльскій переворотъ во Франціи. Принцъ Ксаверій смутно припоминалъ, какъ ребенкомъ онъ спасся отъ ярости толпы, только благодаря преданности нсколькихъ старыхъ слугъ. Король, его отецъ, посл тщетныхъ попытокъ найти поддержку у сосднихъ державъ и съ ихъ помощью вернуться въ Карелію, умеръ въ изгнаніи, оставивъ сыну свои не отъемлемыя, но недйствительныя права на Каролійскій престолъ и большое состояніе, почтеннымъ образомъ пріумноженное въ теченіе долгаго царствованія.

Въ минуту смерти отца молодой принцъ Ксаверій былъ уже женатъ на эрцгерцогин Меланіи, принцесс знатнаго рода, которая могла бы претендовать на боле блестящую партію, но которую въ данномъ случа манила перспектива короны. Принцу пришлось выбрать окончательное мсто жительства, такъ какъ онъ не хотлъ подобно отцу скитаться въ поискахъ участія и поддержки, которыхъ въ конц-концовъ нигд не находилъ. Принцесс хотлось жить вблизи Кароліи, чтобы при первомъ движеніи легитимистской партіи быть въ состояніи въхать въ страну, но принцъ былъ того мннія, что съ помощью желзныхъ дорогъ можно всегда пріхать во-время, если обстоятельства дйствительно измнятся къ лучшему, а такъ какъ, съ другой стороны, ему не хотлось жить во владніяхъ своего тестя, то выборъ, какъ всегда бываетъ въ такихъ случаяхъ, остановился на Париж. Претенденту всего удобне жить въ республик: его не приглашаютъ къ президенту, какъ и другихъ владтельныхъ особъ, и самолюбіе его въ этомъ отношеніи не страдаетъ, въ монархіяхъ же, въ избжаніе дипломатическихъ осложненій, къ которымъ всегда легко могъ бы представиться поводъ, приходилось бы часто оставаться дома, что длало бы положеніе часто фальшивымъ.

Претендентъ, съ другой стороны, не можетъ также жить исключительно семейною жизнью, отношенія принца къ принцесс Меланіи были всегда очень сердечными, доказательствомъ чего могли служить четырнадцатилтній принцъ Альбертъ, предполагаемый наслдникъ Каролійскаго престола, дочь десяти лтъ и маленькій принцъ, которому не было еще и трехъ лтъ. Но за исполненіемъ своихъ супружескихъ и отцовскихъ обязанностей у принца оставалось еще время для выздовъ, тмъ боле что домъ его не отличался особеннымъ весельемъ. Принцъ Альбертъ мало утшалъ своихъ родителей, онъ былъ мальчикъ скромный, но мало одаренный отъ природы, развивался медленно, и можно было опасаться, что онъ никогда не обнаружитъ блестящихъ способностей.

Родственныя связи принца Ксаверія по оставляли желать ничего лучшаго: по жен онъ породнился со старинной династіей, самъ же былъ въ свойств со всми владтельными домами Европы. Но въ повседневной жизни изъ этихъ связей можно было мало извлечь удовольствій, поэтому принцъ Ксаверій зажилъ какъ простой смертный, оставивъ этикетъ про рдкіе офиціальные случаи, и не боялся бывать повсюду.

У себя принцъ не могъ обойтись безъ нкотораго декорума, въ силу извстной фикціи его домъ былъ центромъ управленія Кароліи, и всякій, кто въ него входилъ, долженъ былъ до нкоторой степени ощутить это. Каролійскіе виды, писанные каролійскими художниками, возвщали ужъ съ первой пріемной, въ какую страну вступалъ поститель. Впечатлніе дополнялось статуей покойнаго короля въ парадной гостиной, задрапированной въ національные цвта, и старинными портьерами. Дальше этого иллюзія не простиралась, несмотря на все желаніе принцессы, принцъ не допустилъ устройства балдахина, лишь кресла у высокаго благо камина были расположены такъ, что простые смертные оказывались всегда на должномъ разстояніи отъ ихъ высочествъ. Гость, вступавшій во дворецъ, встрчалъ въ принц не надутаго, а привтливаго, образованнаго и начитаннаго человка, онъ очаровывалъ всхъ каролійцевъ, попадавшихъ въ Парижъ проздомъ или желавшихъ спеціально представиться королю: пріемъ бывалъ всегда гораздо любезне того, на который каждый изъ нихъ въ прав былъ разсчитывать.

Кром офиціальныхъ пріемовъ, принцъ Ксаверій видлъ много народу въ своемъ кабинет, на стнахъ котораго красовались карты Кароліи, орографическія, гидрографическія, демографическія, экономическія, соціальныя, лсныхъ пространствъ, различныхъ видовъ культуръ. Въ библіотечныхъ шкафахъ можно было найти почти все, что было написано о Кароліи, самъ принцъ былъ авторомъ пространнаго очерка о политической миссіи этой страны, хотя онъ его и не печаталъ, думая, что внценосцу подобаетъ скоре оружіемъ, нежели перомъ поддерживать свои идеи, лишь весьма немногимъ привилегированнымъ лицамъ было предоставлено право ознакомиться въ рукописи съ этимъ документомъ, глубину и мудрость котораго они превозносили.

Не разъ являлись къ принцу Ксаверію, съ предложеніемъ возстановить его права въ Кароліи,— во всякой стран найдется достаточно недовольныхъ и безпокойныхъ натуръ. Принцъ оставался глухъ къ такимъ предложеніямъ, стать во глав горсти приверженцевъ, частью преданныхъ ему, а частью дйствовавшихъ изъ корысти, казалось ему безцльнымъ безуміемъ, онъ рисковалъ тмъ, что его даже не покараютъ, и отнюдь не хотлъ подвергаться возможности амнистіи со стороны узурпатора, не имвшаго никакихъ правъ, возведеннаго на престолъ простымъ избраніемъ народа и управлявшаго Кароліей не лучше и не хуже всякаго другого.

Одно предложеніе лишь имло шансы на успхъ: группа банкировъ предлагала покрыть вс расходы по доставк провіанта, по вооруженію, содержанію войскъ, подкупу вліятельныхъ лицъ, и на первое время посл возвращенія въ страну. Взамнъ этого банкиры желали получить по 55 франковъ весь первый заемъ новаго правительства, концессію на постройку второй сти желзныхъ дорогъ, съ гарантіей ихъ доходности, и монополію на торговлю виномъ. Принцъ Ксаверій не захотлъ отдаться въ руки спекулянтовъ. Приближенные осуждали его, жаловались на колебанія, на отсутствіе въ немъ смлости, необходимой для успха всякаго большого предпріятія, говорили, что покой для него дороже чести, даже супруга упрекала его въ праздности, а наслдный принцъ, хотя только еще подростокъ, разсуждалъ уже объ обязанностяхъ короля къ своему народу.

И въ самомъ дл принцу Ксаверію жилось слишкомъ хорошо для того, чтобы настойчиво стремиться къ корон, онъ не нуждался ни въ чемъ, имлъ прекрасныя родственныя связи, былъ принятъ повсюду съ почетомъ, находился въ постоянныхъ сношеніяхъ со всми знаменитыми представителями искусства, литературы, имлъ личныхъ друзей, и почти ежедневно отправлялся по вечерамъ пить чай къ маркиз де-Щаванъ.

Покой этого мирнаго существованія былъ внезапно нарушенъ самымъ неожиданнымъ образомъ. Однажды утромъ принцъ Ксаверій, просматривая газеты, узналъ, что въ Кароліи произошелъ переворотъ: совершенно неожиданно столичная толпа овладла дворцомъ, министерствами и одною изъ палатъ, другая была забыта, прождавъ нсколько часовъ, члены ея сами себя распустили. Узурпаторъ съ семьей долженъ былъ бжать.

Этому извстію трудно было бы поврить, если бы оно не подтверждалось всми газетами. Въ теченіе утра въ Елисейскомъ дворц были получены депеши, подтверждавшія и дополнявшія первыя извстія: волненія изъ столицы сообщались провинціи, повсюду привтствовали героевъ славнаго дня, а свергнутое правительство оказалось покинутымъ самыми искренними его сторонниками.

Переворотъ совершился подъ крики: ‘да здравствуетъ король Ксаверій’, и принцъ былъ призванъ на престолъ единогласно.

II.

Принцъ Ксаверій всхъ мене былъ способенъ оцнить въ данную минуту эту милость судьбы. Событіе было черезчуръ внезапно, принцъ чувствовалъ, что при меньшей неожиданности онъ могъ бы вмст со всмъ обществомъ и со своими близкими полне ощутить все обаяніе власти. Нельзя было скрыть отъ себя, что спокойныя мечты о величіи, что наслажденія искусствомъ, которыя доставляетъ платоническое царствованіе, должно было смниться тяжкой повседневной борьбой съ возраставшими препятствіями, — всмъ утомленіемъ и всею горечью дйствительной власти.

Разбирая депеши, прислушиваясь къ стуку каретъ, безпрерывно смнявшихся у подъзда, принцъ Ксаверій раздумывалъ надъ своимъ новымъ положеніемъ. Въ то время какъ его пріемные покои наполнялись, онъ послалъ узнать у маркизы де-Шаванъ, не можетъ ли она принять его немедленно, несмотря на утренній часъ, по важному длу. Получивъ благопріятный отвтъ, онъ вышелъ изъ дому садомъ, нсколько минутъ спустя онъ засталъ маркизу еще въ утреннемъ туалет, безъ пудры на лиц, въ пеньюар, но не мене обычнаго привлекательной.

— Что случилось?— спросила она съ легкимъ испугомъ.

— Ничего дурного,— отвчалъ принцъ,— народъ каролійскій свергнулъ иго узурпатора и вернулся ко мн. Милостію Божьей и волей народа, которыя на этотъ разъ согласны, я — король.

— Извините, ваше величество, я не знала…

— Но все это захватило меня врасплохъ, и я ршилъ повидать васъ немедленно. Вы настолько пріучили меня къ мудрымъ совтамъ и къ вашему благосклонному вниманію, что, не узнавъ вашего мннія, я не могу ни на что ршиться.

— Я очень тронута тмъ, что могу первая привтствовать ваше величество, но моя радость не безъ печали — вы должны будете покинуть насъ…

— Не знаю,— сказалъ король.

— Колебанія невозможны!— воскликнула маркиза, забывая обычную сдержанность.— Вы знаете, какою большою радостью было для меня видть васъ ежедневно, но есть обязанности, которыя всего важне. Воля Провиднія совпала съ волею вашего народа, и вамъ остается только покориться предначертанному. Я сочла бы преступнымъ служить препятствіемъ къ вашему призванію.

— Будущее въ туман, я знаю, чего лишаюсь, но не знаю, что найду.

— Во-первыхъ, я далеко не равнодушна къ тому, что буду имть другомъ внценосца. Никто кром васъ не можетъ доставить мн этого удовольствія, и вы не откажете мн въ немъ.

— Увы, я ожидалъ возраженій!… Постите ли вы меня по крайней мр въ Кароліи?

— Объ этомъ посл. Въ данную минуту необходимо умло взять ея за дло. Здсь вы не встртите препятствій, французскому правительству незачмъ вамъ противодйствовать.

— Нтъ. Оно можетъ даже разсчитывать на дружественныя чувства съ моей стороны, союзъ со мною могъ бы ему пригодиться. Разв что Франція своимъ интересамъ предпочтетъ предразсудки: вдь я всегда въ ея глазахъ буду представителемъ власти милостію Божіей.

— Конечно, и вотъ почему вамъ не слдуетъ оставаться здсь доле. Вы не должны рисковать своимъ престижемъ. Вы сами до отъзда не длайте ни шагу,— остается вдь всего нсколько дней. Я же повидаю кузину Берту, мужъ ея — депутатъ лвой и умный человкъ, я вамъ за него ручаюсь. Онъ переговоритъ съ глазу на глазъ съ министромъ иностранныхъ длъ и добьется того, что васъ до поры до времени оставятъ въ поко. Если событіе дастъ поводъ къ запросу въ палат, то онъ возьметъ это на себя и устроитъ такъ, что запросъ будетъ отсроченъ на мсяцъ. Намъ только это и нужно.

— Меня особенно заботятъ сосднія державы. Мн нечего бояться тестя, по крайней мр на первыхъ порахъ, впрочемъ, сегодня же я предложу принцесс написать ему письмо…

— Королев — вы хотите сказать?

— Вы правы, королев. Но политика Баваріи вообще неясна, что же касается Италіи, то мн придется считаться съ ея враждебнымъ отношеніемъ…

— Вотъ почему вамъ необходимо торопиться отъздомъ. Спшите воспользоваться совершившимся…

— Разумется,— отвтилъ король,— но все это очень сложно. Надобно подумать и о впечатлніи, которое произведетъ на каролійцевъ мое возвращеніе. Первые шаги особенно важны.

— Недостаточно быть провозглашеннымъ королемъ, надо имъ быть. Прежде всего царствуйте, а управлять будете впослдствіи. Утвердитесь властно, никто не будетъ оспаривать у васъ власти, когда увидятъ, что она въ вашихъ рукахъ.

— А между тмъ, — сказалъ король, оглядывась кругомъ,— какъ хорошо бывало здсь!

— Ахъ, ваше величество, не будьте малодушны! Вы должны будете принять сегодня много народа! Побольше достоинства и поменьше простоты. Я же постараюсь увидать двухъ-трехъ посланниковъ, чтобы развдать о планахъ ихъ дворовъ.

— Да, главное — быть признаннымъ Европой, что же касается Кароліи, то это мое дло.

— Не имю права называться вашей подданной, но боле преданнаго слуги вамъ не найти.

— Ваши приказанія, ваши малйшія прихоти — для меня законъ,— отвчалъ король, цлуя руки маркизы.

— Не забудьте повергнуть къ стопамъ ея величества выраженіе моей глубочайшей преданности.

— Мн не хотлось бы говорить ей о томъ, что я уже видлся съ вами. Но она будетъ счастлива принять васъ тотчасъ же.

Принцесса Меланія съ лихорадочнымъ нетерпніемъ ожидала появленія мужа, онъ долженъ былъ подтвердить ей новость, которую принесли ей приближенные. Когда онъ вошелъ, то она хотла преклонить передъ нимъ колна, какъ передъ внценосцемъ. Но онъ предупредилъ ее, обнявъ ее съ приличествующей случаю нжностью и поцловавъ ее въ лобъ, дтей онъ нжно прижалъ къ сердцу. Затмъ были допущены нкоторыя дамы и знатнйшія лица изъ каролійскихъ эмигрантовъ. Принцесса сіяла, она принимала первыя поздравленія съ тою привтливостью, которую допускалъ ея высокій санъ, столь долго жданный и наконецъ достигнутый. Затмъ были раскрыты настежь двери въ большую гостиную, и раздался возгласъ:

— Его величество!

Въ теченіе дня на пріем перебывало все, что было въ Париж знатнаго. Изъ дипломатическаго корпуса никто не былъ, такъ какъ посланники телеграфировали своимъ дворамъ, но не получили еще отвтныхъ инструкцій. Одною изъ послднихъ пріхала маркиза де Шаванъ, она успла повидать нкоторыхъ представителей иностранныхъ державъ и вынесла убжденіе въ добромъ расположеніи всхъ кабинетовъ, одна лишь Италія держалась весьма осторожно, но будучи предоставлена самой себ, она одна ничего не могла подлать. Съ часу на часъ приходили новыя депеши, подтверждавшія единодушный восторгъ населенія, и адресы, посылавшіеся со всхъ концовъ страны, въ Парижъ уже выхала депутація — умолять принца вступить на престолъ своихъ предковъ.

Депутація дйствительно была принята черезъ два дня и поднесла королю врноподданническій адресъ, кончавшійся словами: ‘Да здравствуетъ король Ксаверій!’

Первыя слова принца, сказанныя въ отвтъ, были сердечны, затмъ онъ прибавилъ: ‘никакія случайности не могутъ повліять на мои права, присущія мн по рожденію, вскор я извщу васъ о моей вол, вы увидите, что она клонится къ величію и благосостоянію моего народа’. Это было нсколько рзко, говоря это, принцъ вглядывался въ лица членовъ депутаціи, если бы онъ замтилъ въ ихъ выраженіяхъ тнь недовольства, то легко могъ бы измнить редакцію рчи для печати, но въ этомъ не встртилось надобности: успхъ былъ полнйшій. Депутаціи былъ предложенъ завтракъ за королевскимъ столомъ, посл завтрака принцъ бесдовалъ съ отдльными членами депутаціи, желая ознакомиться съ настроеніемъ умовъ у себя на родин, онъ покинулъ отечество ребенкомъ и имлъ въ настоящую минуту весьма слабое представленіе о стремленіяхъ, руководившихъ различными классами его населенія, къ тому же ему хотлось примниться къ требованіямъ времени.

При всемъ стараніи, однако, принцу не удалось добиться никакихъ результатовъ, къ кому бы онъ ни обращался, съ кмъ бы ни пытался завязать разговоръ,— кром раболпства ничего не могъ примтить. Вс эти люди жаждали портфелей, мстъ, должностей, и ни одинъ изъ нихъ не считалъ себя настолько высокимъ, чтобы длать оговорки и ставить условія, никто не смлъ имть своего мннія. Словомъ, власть, которую предлагали принцу, была такъ неограниченна, что тмъ самымъ становилась весьма стснительной.

Кром депутаціи, являлись еще многія другія лица, предлагавшія свои услуги или совты, но принцъ Ксаверій благоразумно остерегался ихъ и понялъ, что пока онъ будетъ въ Париж, ему никогда не узнать, на кого онъ можетъ положиться и кого слдуетъ остерегаться. Надо было торопиться отъздомъ. Она изъ трудностей заключалась въ томъ, какимъ образомъ онъ вернется на родину. Нельзя же было, какъ простому путешественнику, выйдя изъ вагона, спросить, гд дворецъ. Первою мыслью принца было въхать въ столицу верхомъ въ генеральскомъ мундир, это послужило бы намекомъ на его воинственныя наклонности и привлекло бы къ нему симпатію войскъ, но вспомнивъ, что онъ никогда не одержалъ ни одной побды и вообще не участвовалъ ни въ одной войн, принцъ побоялся показаться смшнымъ. Съ другой стороны, въ торжеств хотла участвовать и принцесса Меланія съ дтьми, она настаивала на възд въ открытой коляск съ дтьми на передней скамь экипажа, принцъ, однако, опасался, что такимъ образомъ они будутъ походить на семью англійскихъ туристовъ.

— Совсмъ безъ възда,— посовтовала маркиза де Шаванъ:— Вы передете границу ночью, до столицы остановокъ больше не будетъ. Прідете утромъ. На вокзал васъ будетъ ожидать карета, и вы въ сопровожденіи адъютанта подете прямо къ себ. О възд узнаютъ, когда вы будете уже дома: остальное устроится само собою.

— Что касается меня, я согласенъ, но какъ быть съ королевой?

— Королева прідетъ нсколькими днями позже, и тутъ можно устроить парадъ. Вы подете встрчать ее верхомъ и вернетесь съ нею въ коляск, захавъ въ соборъ. Побольше цвтовъ, привтствій… На сто тысячъ франковъ можно что угодно устроить…

Спустя недлю маркиза де Шаванъ получила слдующее письмо.

‘Все обошлось благополучно, но не совсмъ такъ, какъ мы предполагали. Въ часъ пополуночи я перехалъ границу, но тутъ меня ожидали мстныя власти. Я возложилъ ленту на городского мэра, оставилъ десять тысячъ франковъ для раздачи бднымъ, въ 8 часовъ утра я вышелъ изъ вагона, но въ карету не могъ ссть. Все населеніе города было на улицахъ, пришлось идти пшкомъ посреди непрерывныхъ овацій. Я шелъ два часа. Я пожалъ на пути боле ста тысячъ рукъ! Если бы не полиція, я былъ бы задавленъ. Королева прізжаетъ завтра, городъ расцвченъ флагами, повсюду готовится иллюминація, и все это длается безъ малйшаго принужденія, безъ единаго намека. Посл завтра будетъ сформировано министерство. Манифестъ мой готовъ’.

III.

Казалось, что всеобщій восторгъ долженъ бы былъ облегчить королю всякое начинаніе, но онъ смутно боялся не оправдать избытка доврія, которое ему оказывалъ народъ, возьми онъ въ министры первыхъ встрчныхъ, обнародуй самые произвольные и противорчивые декреты,— все было бы принято и одобрено. Такая безграничная власть была не безопасна: король не только понималъ, что такое положеніе длъ не можетъ быть длительнымъ, но онъ испытывалъ желаніе ограничить свое всемогущество, боясь дойти въ немъ до абсурда.

Король искалъ совтниковъ, но находилъ только покорныхъ слугъ, онъ съ раздраженіемъ встрчалъ ихъ повсюду и въ конц-концовъ сталъ жаждать противорчія. Ему постоянно навязывали его собственную волю, чему онъ естественно противился. Не имя возможности оставить прежнее министерство, онъ былъ принужденъ составить кабинетъ изъ самыхъ разнородныхъ элементовъ: въ него вошли два герцога, блиставшіе въ юности при двор, редакторъ газеты, вышедшій изъ рабочихъ, три члена оппозиціи, низвергшіе предыдущее правительство, и еще два лица изъ поддерживавшаго его большинства. Несмотря на все свое разнообразіе, этотъ составъ однако же отличался рдкимъ единодушіемъ: въ первомъ же засданіи вс признали, что воля короля должна быть впредь единственнымъ руководителемъ судебъ народа.

— Какія дла стоятъ у насъ на первой очереди?— спросилъ король.

Предсдатель совта выразилъ робкое мнніе о томъ, что не мшало бы произвести чистку чиновничьяго персонала.

— Это не такъ спшно,— сказалъ король,— чмъ врне служили чиновники моему предшественнику, тмъ боле можно надяться на ихъ самоотверженность и теперь, если же обнаружатся злоупотребленія, ихъ надо будетъ пресчь.

— Хорошо было бы отмнить нкоторые налоги въ вид милости по поводу счастливаго восшествія на престолъ,— предложилъ министръ торговли и промышленности.

— Но бюджетъ нашъ сводится ежегодно съ дефицитомъ, какъ у всхъ великихъ державъ,— сказалъ король,— облегченіе налоговъ допустимо лишь при усиленномъ ихъ поступленіи.

— Необходимо,— сказалъ министръ юстиціи — на первыхъ же порахъ выказать твердость и благоразумными мрами предупредить всякое проявленіе своеволія.

— Какія мры?— спросилъ король.— Мн нечего подавлять. Никто не шевелится.

— Этого недолго ждать,— воскликнулъ министръ юстиціи,— весьма легко возбудить смятеніе, мы выпалимъ изъ пушки и дадимъ нсколько залповъ, общественное мнніе убдится въ томъ, что власть энергична и сильна.

— Нтъ,— сказалъ король,— порохъ надо поберечь для войнъ съ иноземцами.

Послднія слова обдали холодомъ собраніе,— въ нихъ нашли намекъ на нежелательный либерализмъ и на воинственную политику. Разногласіе усилилось, когда король заговорилъ о созыв парламента. Онъ стоялъ за дв палаты. Въ совт министровъ обнаружилось противоположное настроеніе. Онъ признавалъ необходимость двухъ палатъ, но одна должна была быть наслдственною, а другая — по назначенію короля, иначе говоря — признавалъ палату пэровъ и государственный совтъ. Король не соглашался.

— Знать,— говорилъ онъ,— сама по себ сильна въ королевств, и не составляя палаты, а государственный совтъ будетъ черезчуръ послушенъ. Необходимо общеніе правительства съ народомъ, и только всеобщее избирательное право можетъ дать правильную форму проявленію народныхъ нуждъ.

— Врно,— согласился совтъ.

Но въ ту же минуту разнесся слухъ о томъ, что у короля свои самостоятельные взгляды.

— Напрасно,— былъ приговоръ офиціальныхъ сферъ, король не долженъ имть идей, онъ обязанъ обладать только волей.

Между тмъ королевскій дворъ зажилъ какъ слдуетъ: сосднія державы признали новый порядокъ вещей и аккредитовали своихъ посланниковъ при Каролійскомъ двор. Налоги поступали исправно, дла управленія шли обычнымъ порядкомъ, войско было предано, и народъ молчалъ. Королева Меланія, всегда дурно одтая вслдствіе страсти поощрять мстныхъ портнихъ, подавала примръ набожности и посщала госпитали. Наслдный принцъ имлъ свой штатъ и предсдательствовалъ на благотворительныхъ засданіяхъ, пресса говорила о немъ. Но король Ксаверій начиналъ сильно скучать.

Нельзя безнаказанно прожить долго въ Париж, вдали отъ своего королевства! Взамнъ той остроты ума, которую человкъ пріобртаетъ въ этой высшей школ фрондерства, онъ легко можетъ потерять и величіе осанки, и торжественность рчи, и даже способность держать въ ум тотъ старый хламъ, который составляетъ основу всякаго общественнаго порядка. Принцъ Альбертъ былъ застрахованъ отъ этого вялостью ума, къ тому же онъ былъ черезчуръ молодъ, чтобы бывать въ обществ, съ помощью стараго воспитателя онъ пріобрлъ небольшой кругъ понятій, изъ которыхъ и составилъ себ руководство для управленія государствомъ. Король же Ксаверій черезчуръ основательно использовалъ свое долгое пребываніе въ Париж: онъ едва удерживался отъ смха, когда министры въ напыщенныхъ выраженіяхъ излагали передъ нимъ свои допотопные взгляды. Управленіе государствомъ представлялось ему скучнымъ дломъ, требующимъ самоувренности, дловой сметки и отсутствія твердыхъ взглядовъ. Онъ мало врилъ въ людей, въ принципы, но что было всего хуже, онъ не врилъ въ самого себя.

Въ данныхъ счастливыхъ условіяхъ король смло могъ длать что вздумается, но ему недоставало для этого ослпленія, и онъ относился къ дламъ весьма тщательно, вмсто того чтобы предоставлять ихъ теченію. Предполагали, что, ршивъ образовать дв выборныя палаты, король захочетъ повліять на ихъ составъ, но на предложеніе министра внутреннихъ длъ пересмотрть списки и намтить офиціальныхъ кандидатовъ, король отвтилъ:

— Я не желаю, чтобы были офиціальные кандидаты, я стоялъ за выборы, чтобы узнать по возможности мнніе народа: если я самъ продиктую отвтъ, то ничего не узнаю. Самое худшее, что можетъ случиться, это что оппозиція окажется въ большинств, но въ такомъ случа я составлю министерство изъ членовъ оппозиціи,— вотъ и все.

Въ душ король жаждалъ образованія оппозиціи, онъ былъ утомленъ своею неограниченною властью, популярность раздражала его, и онъ началъ ощущать по отношенію къ своимъ подданнымъ специфическое чувство супруга, которому жена отвчаетъ неизмнно: ‘Какъ теб угодно, другъ мой’.

Какъ ни старалось правительство остаться въ сторон отъ избирательной кампаніи, выборы, однако, дали ему громадное большинство. То была побда министерства. Король былъ раздраженъ, приходилось повременить смщеніемъ министровъ, хотя вс они и казались такими шаблонными: устои трона, основные законы королевства, священныя права церкви — не сходили у нихъ съ устъ. Самъ король не придавалъ уже значенія готовымъ идеямъ, онъ охотно преобразовалъ бы многія учрежденія, имвшія на его взглядъ недостатки, онъ охотно занесъ бы топоръ надъ вковою рутиною и влилъ бы новые соки въ кровь своего народа. Но съ консервативными массами недалеко уйдешь, чтобы на что-либо отважиться, ему нужна была оппозиція, и онъ долженъ былъ создать ее себ самъ. Удобнымъ поводомъ къ этому послужило обсужденіе бюджета. У министерства имлся широкій планъ общественныхъ работъ. Дло шло о томъ, чтобы дать заработокъ масс безработныхъ и въ то же время оживить рынокъ и биржу выпускомъ листовъ новыхъ займовъ. Когда министерство формулировало окончательно свою программу, то было очень удивлено тмъ, что его предложенія не встртили поддержки, въ печати поднялась цлая кампанія противъ плана, который, какъ находили, долженъ былъ разорить однихъ, чтобы обогатить другихъ, оторвать рабочія руки отъ земли, обременить страну непосильными тяготами, истощить кредитъ, который можетъ понадобиться на случай войны. Поддерживая министерство явно, эту борьбу противъ него велъ втайн король. Министрамъ оставалось только сложить свои полномочія и уступить мсто либеральному кабинету.

Событіе это произвело въ стран сенсацію. Большинство газетъ превозносили новую политику короля, сумвшаго порвать съ рутиной и ставшаго во глав реформъ, мудрость короля предотвращала финансовыя затрудненія, любовь короля къ народу внушала ему вниманіе къ народнымъ нуждамъ, великодушіе короля должно было приготовить страну къ реформамъ и привести къ торжеству демократіи.

Правда, въ парламент образовалось довольно внушительное меньшинство, съ недовріемъ взиравшее на новыхъ людей у власти, привязанное къ прерогативамъ короны, и собиралось учредить династическую оппозицію для поддержанія королевской власти противъ самого короля.

Король былъ доволенъ, онъ находилъ, что болзнь, поражающая вс современныя государства, исходитъ отъ того, что народъ, желающій идти впередъ, сдерживается своимъ правительствомъ. Требованія времени должны заставить идти во глав правительство: пусть народъ удерживаетъ его.

Въ королевской семь воцарился разладъ. Благочестивая королева опасалась министерства, въ которомъ не было мста клерикаламъ, наслдный принцъ боялся ослабленія власти.

— Въ настоящее время, — говорила королева, — либеральныя идеи и безъ того въ такомъ ходу, что ихъ нечего поощрять.

— Я не принялъ бы трона для сомнительнаго удовольствія только возсдать на немъ,— возражалъ король,— вн развитія, вн движенія нтъ жизни.

— Дай Богъ,— прибавлялъ наслдный принцъ,— чтобы народъ, вырвавшійся на волю, не ниспровергъ династіи!

— Ты разсуждаешь, какъ мщанинъ,— сказалъ король, пожимая плечами.

Дйствія правительства вызвали недоумніе по всей стран, не понимали, отчего люди свободныхъ взглядовъ оказывались облеченными властью. Спрашивали другъ у друга съ тревогою, каковы должны быть намренія короля, есть ли во всемъ этомъ опредленная цль. Планъ и цль дйствительно существовали.

Каролія расположена въ центр Европы. Мягкій климатъ, плодородіе почвы, богатыя рудныя залежи могли бы принести ей несмтныя богатства, если бы у нея былъ доступъ къ морю. Но чтобы продвинуться къ ближайшему побережью, Адріатическому, необходима была война, а отсюда — войско и союзы.

— Выходъ къ морю необходимъ,— повторялъ король,— Современное государство не можетъ существовать безъ выхода къ морю.

Пріобртеніе морского порта, какъ цль, и война съ Италіей, какъ средство,— вотъ дв мысли, не дававшія покоя королю Ксаверію, остальнымъ, по его мннію, не стоило заниматься, и въ виду этого онъ интересовался лишь тмъ, что было въ связи съ организаціей и подготовкой арміи.

— Италія!— восклицалъ король.— Разв вы врите еще въ Италію?

Король зналъ, что его армія никогда не сравнится численно съ силами великихъ державъ, но это его не безпокоило, такъ какъ онъ зналъ, что все равно съ успхомъ можно пользоваться не боле чмъ ста тысячами солдатъ одновременно, нужно только, чтобы они были хорошо вооружены, хорошо обучены, снабжены въ изобиліи провіантомъ и находились подъ командой дльныхъ начальниковъ. Для достиженія этого король обращалъ исключительное вниманіе на организацію кадровъ арміи, наблюдалъ за работами въ арсеналахъ и состояніемъ продовольственныхъ складовъ, слухи о его воинственныхъ стремленіяхъ изъ тснаго круга приближенныхъ проникли въ общество.

Король сталъ усиленно ихъ опровергать: печать разъясняла, что Каролія не нуждается въ завоеваніяхъ и что заказы на пушки и на боевые снаряды не превышаютъ нормальнаго, одновременно съ этимъ въ одномъ изъ распространенныхъ журналовъ появились статистическія свднія о томъ, чмъ могла бы быть торговля Кароліи, если бы страна эта обладала портомъ.

Усилія эти не остались безъ результата: къ этому вопросу удалось привлечь вниманіе общества, хотя оно и осталось безусловно враждебнымъ къ иде войны.

Каролія жила мирно, не платя тяжелыхъ налоговъ, погруженная въ свои мелкія дла, поставляя небольшой контингентъ молодежи для легкой военной службы. Никто не стремился подвергаться риску войны, которая нарушила бы привычную жизнь, обусловила бы необходимость усиленнаго военнаго набора и созданія новыхъ налоговъ и внесла бы въ жизнь гражданъ и въ торговлю смятеніе. Король отдавалъ себ отчетъ въ этомъ настроеніи, онъ не хотлъ ускорять событій: нтъ условій, при которыхъ нужно боле ладить со своимъ народомъ, какъ въ то время, когда хочешь заставить его вести войну. Общественное настроеніе могло измниться только со временемъ, и король въ ожиданіи благопріятной минуты продолжалъ втихомолку свои приготовленія, расширялъ свою популярность и создавалъ себ приверженцевъ. Въ общемъ нкоторыхъ результатовъ онъ уже добился: у него было дв палаты, кабинетъ, готовый къ дйствію, сплоченная и сильная оппозиція,— словомъ, все, что нужно для жизни государства.

IV.

Письмо короля Ксаверія къ маркиз де-Шаванъ.

‘Мои письма къ вамъ — единственная вещь, способная вернуть мн хорошее и доброе расположеніе духа. Все стоитъ и не двигается. На тестя, повидимому, я не могу разсчитывать, осложненія на Восток отвлекаютъ вс его силы, къ тому же онъ смотритъ на меня, какъ на своего вассала. Я начинаю испытывать ярость. Остается только Англія, съ которой можно еще поговорить, но она ужасно дорого стоитъ. Что же касается моего народа, то это такіе провинціалы! Вы не поврите, до какой степени эти люди отстали: куда бы я ни пошелъ, меня встрчаютъ, какъ Бога… Альберту все это гораздо боле по нутру: онъ любитъ священнодйствовать… Что же касается меня, то я стараюсь быть насколько возможно корректнымъ, хотя при множеств длъ, ршеніе которыхъ отъ меня зависитъ, трудно не ошибаться. Я уже совершилъ одну глупость и одну несправедливость: первую, допустивъ судебное преслдованіе газеты, обвинившей меня въ игр на бирж, вторую, помиловавъ убійцу въ день моихъ именинъ, долженъ, впрочемъ, прибавить, что изо всхъ моихъ поступковъ эта глупость и эта несправедливость вызвали особое одобреніе. Что касается реформъ, то о нихъ, кажется, надо позабыть. Поддержку я могъ бы найти въ лиц немногихъ просвщенныхъ чиновниковъ, но народъ такъ преданъ старин, что нельзя ни до чего коснуться, не вызвавъ обвиненій въ государственномъ переворот. Дни еще наполнены дломъ и работою, но вечера смертельно длинны. Я пробовалъ объявить, что принимаю разъ въ недлю: никто не осмливается пріхать. Если кто и явится, то только для того, чтобы представиться и тотчасъ исчезнуть, въ 11 часовъ никого уже нтъ. Пробовалъ допустить танцы: нтъ никакого оживленія. Приходится вербовать гостей въ кадрили насильно, и кром почетной кадрили никто танцевать не хочетъ. На первомъ пріем я поговорилъ полчаса съ миловидной блондинкой съ задорнымъ личикомъ: ее окружили тотчасъ же такимъ раболпіемъ и такими знаками вниманія, что пришлось пресчь скандалъ. Остается только чтеніе у камина. Какіе славные вечера проводилъ я, бывало, у васъ! Не могу поврить, чтобы это прошло безвозвратно. По крайней мр, пишите мн почаще. Въ этомъ — единственное утшеніе вашего бднаго короля и друга.

‘P. S. Когда увидите дона Хозеделасъ Херрерасъ, попросите его прислать мн нсколько ящиковъ сигаръ, здсь нтъ акциза, и табакъ невозможный’.

Письмо маркизы де-Шаванъ къ королю Ксаверію.

‘Ваше послднее письмо меня по истин огорчило. Что вы не можете разсчитывать на поддержку вашего тестя, это дло обычное, и этимъ нечего огорчаться, что вашъ народъ вульгаренъ, на то онъ и народъ. Я ожидала отъ васъ большей выдержки. Неужели вы забыли совтъ, который я осмлилась высказать наканун отъзда вашего величества: ‘длайте все, что вамъ вздумается’? Вы черезчуръ считаетесь съ окружающимъ, вы слишкомъ осмотрительны, этимъ вы себя губите. Надо царствовать, отличаясь боле усердіемъ, чмъ умніемъ. Вы должны только царствовать. Остальное уладится само собою… А между тмъ я вижу васъ насквозь: вы боитесь надлать глупостей! Разв это возможно? Глупости короля — да вдь это страницы его исторіи.

‘Говорите громко, не думая о томъ, что вы говорите, показывайтесь въ королевской обстановк, давайте пищу этой потребности подчиненія, которою страдаетъ вашъ народъ, и утверждайте его въ томъ, во что онъ хочетъ врить: онъ видитъ въ васъ своего короля, великаго и единственнаго. Если вы подадите видъ, что сомнваетесь въ себ, то какъ хотите вы, чтобы въ васъ поврили другіе!… Что же касается вашего великаго плана, то съ нимъ торопиться нельзя, выполненіе его потребуетъ большого труда, и это будетъ задачею всей вашей жизни. Беру смлость уврить васъ, что до сихъ поръ у васъ все обстоитъ превосходно, до меня доходятъ одн лишь похвалы, подтверждаемыя со всхъ сторонъ. Въ достаточной ли мр вы заботитесь о пресс?

‘Повергаю къ стопамъ ея величества выраженіе моей глубочайшей преданности, моя же привязанность къ вамъ, ваше величество, остается неизмнной’.

Король Ксаверій къ маркиз де-Шаванъ.

‘Начинаю привыкать и, слдуя вашимъ совтамъ, поступаю смле, но удовольствія въ этомъ, могу васъ уврить, не нахожу. Мирное время черезчуръ уподобляетъ короля начальнику департамента. Предсдательствовать въ государственномъ совт, подписывать указы, читать ходатайства, принимать просителей — да вдь это не жизнь! Сегодня, однако, я чувствую себя нсколько веселе, я купилъ въ кредитъ 60 пушекъ. Печать меня разоряетъ, и я боюсь, что трачу деньги напрасно: пишутъ обо мн всякій вздоръ. Придется самому составлять статьи, я вообще собираюсь писать въ мстныхъ газетахъ: он редактируются черезчуръ неумло, исключая газеты Жана Михельса. Вы не слыхали про Жана Михельса? Это — славный малый, уже старикъ, который въ ‘Народномъ Свточ’ еженедльно требуетъ моей головы. У него дв дочери, одна изъ нихъ недурна собою, самъ же старикъ хорошо пишетъ стихи. Я хотлъ пригласить его къ обду, но раздумалъ — это могло бы ему повредить, честныя же убжденія — все его достояніе. Позвольте мн указать вамъ, что вы ни разу еще не сдлали мн чести чего-нибудь пожелать. Разв вы сердитесь на мое правительство? Затрудняюсь, что вамъ предложить — вы знаете, что все королевство мое къ вашимъ услугамъ. Но если бы, напримръ, вы пожелали имть герцогскій титулъ, то, надюсь, вы не приняли бы его ни отъ какой другой короны. Пишите, что вы длаете. Мн тяжело думать, что я забытъ, но еще грустне думать, что вы одиноки и скучаете. Пересылайте письма ваши черезъ посольство: я подозрваю, что министръ полиціи вскрываетъ мою корреспонденцію. Я могъ бы его смнить, но и другой будетъ длать то же самое. Я нашелъ талантливаго малаго, который на-дняхъ начнетъ полемику о прав на море. На армію я могу положиться, но взрыва патріотизма будетъ трудно добиться, ясно, что войны никто не желаетъ, но малйшее событіе можетъ измнить настроеніе умовъ. Я имю основаніе надяться на невмшательство Баваріи’.

Маркиза де-Шаванъ королю Ксаверію.

‘Я видла вчера лорда Мильсбюри и говорила съ нимъ отъ своего лица о выгодахъ, которыя Англія могла бы извлечь въ дл созданія Каролійскаго порта на Адріатическомъ мор. Онъ не возражалъ, но говорилъ не боле не мене, какъ о торговомъ договор, предоставляющемъ всю морскую торговлю англійскому флоту, о концессіи англійской компаніи на постройку желзно-дорожнаго подвознаго пути и о введеніи контроля, подчиняющаго ваши финансы англійской коммиссіи. Это, очевидно, немыслимо, но можно торговаться. А вотъ другое: есть охотникъ купить вашъ отель въ Елисейскихъ поляхъ. Продадите ли вы его? Я принимаю ежедневно по вечерамъ, за исключеніемъ вторника и пятницы, когда у меня никого не бываетъ: я не хотла, чтобы вашъ отъздъ внесъ измненіе въ обычный строй моей жизни. Вс жалуются на ваше отсутствіе, исключая меня, которая одна должна выказывать равнодушіе,— не знаю, врятъ ли ему. Герцогскій титулъ, предлагаемый вами, я принимаю для сына, которому онъ современемъ пригодится, къ тому же не хочу отказать себ въ удовольствіи быть вамъ чмъ-либо обязанной. Посылаю вамъ цлую кипу бумагъ отъ лицъ, которыя просятъ мстъ, концессій, орденовъ и пособій. Сначала я имъ отказывала, а затмъ, покоя ради, ршила отослать все вамъ. Пришлите мн вашъ національный гимнъ, его сыграютъ у меня, а одинъ изъ друзей позаботится о его изданіи. Моя преданность вамъ безгранична, ибо вс мои мысли заняты процвтаніемъ вашего дома, а между тмъ я была много счастливе прежде: не могу не ревновать васъ къ вашему народу’.

Король Ксаверій маркиз де-Шаванъ.

‘Дома своего продавать я не намренъ. Я не хочу отказаться отъ этого убжища и безъ горечи взираю на возможность въ него вернуться. Мое положеніе не даетъ мн того, чего я въ немъ искалъ, я мечталъ о дятельной роли, весь рискъ которой хотлъ взять на себя, но мн не нравится пребывать въ безсильномъ и неопредленномъ ожиданіи. Чмъ ближе цль, тмъ больше возникаетъ препятствій. Нтъ средствъ расшевелить этотъ народъ, вс его помыслы и желанія сводятся къ матеріальному благополучію и къ тому, чтобы имть побольше дтей. Малйшая идея его пугаетъ, а возможность промнять свой очагъ на поле битвы приводитъ его въ ужасъ. Народъ, который боится лечь костьми на пол брани, не можетъ сыграть никакой роли въ исторіи. Но мой жребій брошенъ, я не могу жить безъ флота, я терплю, пока еще не готовъ. но какъ только пополнятся кадры арміи и какъ только у меня будетъ необходимое количество артиллеріи, никто не помшаетъ мн попытать счастья. Условія лорда Мильсбюри смшны, я жду помощи съ другой стороны, но если на то пойдетъ, обойдусь и безъ союзниковъ. Я предпочитаю лишиться престола, чмъ прозябать въ этомъ темномъ дворц. Единственный смыслъ моего существованія, это — предводительство арміей, расширеніе территоріи до размровъ, указываемыхъ ея географическими потребностями, и завоеваніе такимъ путемъ достойнаго мста въ моемъ народ и передъ лицомъ великихъ державъ. У меня сухотка отъ административныхъ бумагъ и этикета, я хочу вырваться изъ этой изнурительной атмосферы. Не удастся — все брошу и вернусь къ вамъ. Это худшее, но оно иметъ свою прелесть’.

Телеграмма маркизы де-Шаванъ королю Ксаверію.

‘Въ васъ стрляли? Прошелъ слухъ, что на васъ было покушеніе и что вы тяжело ранены. Отвчайте немедленно’.

Телеграмма начальника канцеляріи но величества маркиз де-Шаванъ.

‘Король раненъ. Злодй задержанъ. Негодованіе всеобщее’.

Письмо короля къ маркиз де-Шаванъ.

‘Пришлось отправить вамъ депешу, которая не могла васъ успокоить: нельзя было опровергать офиціальныя извстія. Не безпокойтесь однако. Пуля меня едва задла. Стрлялъ въ меня изъ револьвера какой-то итальянецъ, время отъ времени это всегда и со всякимъ можетъ случиться. Злодй — полусумасшедшій, который самъ не можетъ объяснить своихъ побужденій. Но я его не выпускаю. Событіе раздуто, чтобы придать ему больше важности. Для своего спасенія убійц придется сознаться, что стрлялъ изъ ненависти къ Кароліи. По моему приказу опровергаются слухи объ итальянскомъ заговор, что создастъ почву всему длу. Улицы полны народу, кое-гд кричатъ: ‘на Римъ!’ Надо, однако, признаться, что пока эти возгласы встрчаютъ мало сочувствія. Но это лишь первый опытъ. Я надюсь, что событія примутъ боле интересный оборотъ. Какъ разъ время исполнить ваше общаніе и навстить меня. Королева поручила мн передать вамъ, что очень счастлива предложить вамъ помщеніе во дворц. Постарайтесь устроиться такъ, чтобы пробыть подольше, ваши безцнные совты, а всего больше ваше дорогое присутствіе помогутъ мн терпливе относиться ко всей сует и дрязгамъ повседневной жизни’.

Маркиза де-Шаванъ королю Ксаверію.

‘Слава Богу! Но не шутите такими вещами. Впечатлніе было здсь громадное. Я велла прохать по бульварамъ, чтобы слышать крики разносчиковъ газетъ: Покушеніе на короля Каролійскаго! Повсюду только объ этомъ и говорятъ и будутъ говорить еще по крайней мр сутки. Я собиралась пріхать къ вамъ не ране какъ черезъ мсяцъ, но въ виду случившагося не могу устоять противъ желанія васъ видть. Я такъ рада пожить вблизи васъ. Вернемся къ нашимъ тихимъ бесдамъ. Я лыцу себя надеждою, что сумю убдить васъ не бросаться впередъ очертя голову. Разумется, вы всегда можете вернуться къ вашей парижской жизни, и моя привязанность къ вамъ будетъ та же. Но берегитесь: внецъ кажется вамъ тяжелъ, пока вы его носите, а сложивъ его, будете жалть о немъ всю жизнь. Меня успокаиваетъ то, что вы не ршитесь удалиться, пока стран грозитъ опасность’.

V.

Миновавъ пограничную таможню, маркиза съ интересомъ разсматривала смнявшіяся передъ ея глазами поля, наслаждаясь тмъ покоемъ, который человкъ ощущаетъ, находясь у друзей. Она радовалась красот мстности, богатству и плодородію страны, когда поздъ внезапно остановился, не дозжая вокзала, и въ вагонъ вошелъ адъютантъ короля.

Король былъ въ отчаяніи, что не могъ самъ встртить маркизу, но его задержали во дворц внезапныя и грозныя событія. Въ столиц вспыхнули народныя волненія вслдствіе обнародованія военнымъ министромъ новаго закона объ увеличеніи контингента новобранцевъ и устройств большихъ маневровъ. Адъютантъ добавилъ, что ему поручено охранять маркизу въ томъ случа, если она пожелаетъ вернуться обратно въ Парижъ, и сопутствовать ей, если она, несмотря на случившееся, предпочтетъ все же въхать въ городъ.

Маркиза пожелала отправиться въ городъ. Карета, въ которую она вошла вмст съ адъютантомъ, была безъ придворныхъ гербовъ, хать пришлось медленно, среди огромной толпы народу, она носила еще мирный характеръ, въ ней было много женщинъ, дтей и любопытныхъ, омнибусы еще ходили, хотя съ чрезвычайнымъ трудомъ, лавки еще торговали, хотя выставки съ оконъ поспшно убирались. Малйшее событіе давало теперь поводъ къ необычайному возбужденію, на одномъ изъ перекрестковъ карет пришлось переждать процессію вооруженныхъ людей, съ барабанами и флагомъ, видъ котораго вызывалъ восторженныя привтствія толпы.

— Это — общество друзей мира,— сказалъ адъютантъ.

Нсколько дале маркиза увидла группу людей, размахивавшихъ руками у дверей кафе. Слышались крики: ‘Да здравствуетъ принцъ Альбертъ!’ Полиціи нигд не было видно. Вс были оживлены и веселы, и только присутствіе въ толп блузниковъ придавало этому нарядному кварталу необычный видъ. По мр приближенія къ дворцу толпа все росла, пришлось свернуть, и карета переулками дохала до воротъ дворцоваго сада. Адъютантъ представилъ удостовреніе, и карету впустили, ворота тотчасъ же захлопнулись снова за нею. Во внутреннемъ двор стояли войска, сквозь деревья сада виднлась артиллерія.

Маркиза застала королеву, окруженную дтьми и друзьями, въ той части дворца, куда не достигалъ шумъ извн, изумленіе и ужасъ виднлись на всхъ лицахъ, но королева, нсколько блдне обычнаго, была бодра.

— Вы совершили путешествіе, чтобы увидть революцію,— сказала она грустно, обращаясь къ маркиз,— но войска за насъ, и мы будемъ защищаться.

Помщеніе маркизы выходило окнами на площадь. Изъ окна своей гостиной она видла все прибывавшую толпу и слышала угрожающіе возгласы. Черезъ минуту къ ней вошелъ король.

— Простите,— сказалъ онъ,— что завлекъ васъ въ эту западню. Я не ожидалъ, что это разыграется такъ быстро. Хорошо ли вы дохали? Вы еще похорошли. А я съ такою радостью ожидалъ вашего прізда! Но надо пережить эту минуту, я возстановлю порядокъ во всякомъ случа.

— Вы черезчуръ поторопились,— сказала маркиза.— Впрочемъ, сейчасъ не время упрековъ. Я страшно рада васъ видть. Вы похудли. Не обращайте на меня вниманія. Я дождусь исхода событій. Разв волненія серьезны?

— Это пока лишь начало, я съ нимъ справлюсь. Надо только показать сразу, что я не склоненъ къ уступкамъ, иначе это войдетъ въ привычку.

— Съ чего думаете вы начать?

— Надну мундиръ и продусь по городу съ десятью тысячами войска и съ пушками… Если встртится гд-нибудь скопленіе народа, которое не захочетъ разойтись быстро, то я прикажу дать залпъ. Въ тотъ же вечеръ все будетъ спокойно. Вы молчите? Вы держитесь другого мннія?

— Нтъ,— отвчала маркиза.— Вы хотите рискнуть жизнью, это ваше дло. Но будемъ разсуждать хладнокровно. Вы возбуждены, я же пріхала издалека и спокойна. Дло вовсе не въ доказательств вашего мужества, и вы не должны портить дла для успокоенія вашихъ нервовъ. Вы хотите воевать, но для этого прежде всего надо удержать за собою престолъ и не ссориться съ народомъ. Положимъ, сегодня вы усмирите его силой, а потомъ? Вы отъ него ничего не добьетесь. Надо умть выждать. Начните съ незначительныхъ уступокъ, тмъ врне вы поставите потомъ на своемъ.

— Уступки въ чемъ?

— Не знаю. Чего они хотятъ?

— О, они требуютъ удаленія военнаго министра, я же не могу отказаться отъ него, такъ какъ онъ дйствовалъ по моимъ указаніямъ.

— Намекните ему, чтобы онъ самъ подалъ въ отставку.

— Принять ее, значить признать его виновнымъ.

— Тутъ есть оттнокъ.

Въ эту минуту гулъ на площади усилился, раздался случайный выстрлъ изъ револьвера, въ толп произошло движеніе и раздались голоса: стрляютъ! стрляютъ!

— Настаетъ минута дйствовать,— сказалъ король.— Если дло приметъ худой оборотъ, то вотъ лстница, по которой вы можете незамтно покинуть дворецъ. Въ город вы будете въ полной безопасности.

— Предупреждаю васъ, что я не сдлаю шага отсюда, что бы ни случилось. Если вы не хотите подвергать меня опасности, защитите дворецъ.

— Я намренъ сдлать это. Но трудно все же поручиться за исходъ такого дня, какъ сегодняшній.

— Случится только то, что вы допустите. Конечно, если вы употребите силу, исходъ можетъ быть двоякій, поэтому не слдуетъ отваживаться на это безуміе, когда можно найти боле простой выходъ. Объявите объ отставк военнаго министра,— вы его вознаградите впослдствіи. Затмъ вы выдете съ наслднымъ принцемъ въ открытой коляск. Я слышала возгласы: ‘Да здравствуетъ принцъ Альбертъ’. Если бы это кричали вамъ, то это было бы очень важно. Но такъ какъ принцъ Альбертъ будетъ съ вами и такъ какъ будутъ и возгласы: да здравствуетъ король! то привтствія будутъ обращены и въ вашу сторону. Побда будетъ за вами, и, сохранивъ престолъ, вы обдумаете, что длать дальше.

— Это невозможно,— сказалъ король.

Онъ вернулся въ кабинетъ, гд только что собрались министры.

Въ это время толпа такъ выросла и такъ напирала съ площади, что можно было опасаться, что она ворвется во дворецъ. У входа на улицу Ксаверія стояла баттарея. Можно было по телеграфу отдать ей приказъ дать залпъ, и площадь была бы очищена въ одно мгновеніе.

— Будетмного невинныхъ жертвъ,— сказалъ король.

— Можно пустить въ ходъ кавалерію,— сказалъ военный министръ,— гусары находятся подъ командой преданнаго полковника. Они промчатся въ галопъ, и площадь будетъ очищена.

— Это не такъ шумно, какъ картечь, но не мене жестоко,— сказалъ король.

Вс смолкли.

— Неужели нельзя избжать крайнихъ мръ?— спросилъ король, обращаясь къ министру иностранныхъ длъ, отличавшемуся мягкостью нрава.

— Завязать переговоры,— отвтилъ тотъ.

— Если ваше величество ищетъ мирнаго пути, — сказалъ военный министръ,— то онъ вн моей компетенціи.

— Ваши слова равносильны прошенію объ отставк.

— Точно такъ, ваше величество,— отвтилъ военный министръ, оторопвъ.

— Приму къ свднію,— сказалъ король.

Между тмъ маркиза сидла у королевы. Нсколько минутъ спустя къ королю былъ вызванъ принцъ Альбертъ. Гвардейскіе стрлки занимали всю парадную лстницу, но черезъ галлерею, примыкавшую къ оранжереямъ, можно было выйти на небольшую площадь. Библіотекарь королевы ходилъ взадъ и впередъ, принося извстія, они были неутшительны: большая демонстрація надвигалась со стороны городскихъ предмстій, а командиръ одного изъ полковъ сообщалъ, что онъ съ трудомъ удерживаетъ свой полкъ въ казарм…

Внезапно разнесся слухъ, что военный министръ подалъ въ отставку и что король съ наслднымъ принцемъ выхали изъ дворца. Прошло два мучительныхъ часа, въ теченіе которыхъ ничего не было извстно. Посланные не возвращались. Толпа какъ будто рдла.

Наконецъ, въ восемь часовъ вечера вернулся король, усталый, покрытый пылью, раздосадованный. Онъ оттолкнулъ дтей, бросившихся ему навстрчу, и нехотя отвчалъ на вопросы королевы.

— Порядокъ возстановленъ,— сказалъ онъ.— Но я купилъ его цною низости.

— Низостей въ политик нтъ,— воскликнула маркиза де-Шаванъ.

— И даже выгоды не получу отъ нея, такъ какъ все лишь отсрочивается.

— Безъ сомннія,— сказала маркиза.— Вся жизнь — рядъ отсрочекъ. Съ отсрочки до отсрочки доживаешь до глубокой старости.

Развязку разсказалъ принцъ Альбертъ:

— Какъ только народъ узналъ объ отставк военнаго министра, то въ настроеніи его произошелъ поворотъ. Мы слышали только крики радости и благодарности. Толпа хотла отпречь лошадей и везти нашъ экипажъ. Мы хали среди непрерывныхъ овацій, безъ всякой иной охраны, чмъ любовь народа.

— Ты, — сказалъ король сухо,— умешь царствовать.

Перевела О. П. О.

‘Русская Мысль’, кн. III, 1908

ДЛА КАРОЛІИ

I.

II.

III.

IV.

V.

Читайте также: