Маяковский ‘Левее Лефа’, Терентьев Игорь Герасимович, Год: 1928
Время на прочтение: 2 минут(ы)
И. Терентьев
Выступление Маяковского с чтением ‘газетных’ стихов и докладов ‘Левее Лефа’, вызвало повышенный интерес.
Этот ‘интерес’ сам Маяковский определил так: ‘Бульдоги, шавки и болонки критики прибежали сюда для того, чтобы послушать, как я буду ругать своих товарищей. Этого делать я не буду. Наоборот — подтверждаю, что лефовцы были и остаются самой квалифицированной силой на культурном фронте’.
Характеризуя общее состояние ‘фронтов’ и ‘флангов’, Маяковский объявил, что все литературно-художественные группировки, в том числе ВАПП и ЛЕФ, утратили свое значение, так как ‘сражаться более не с кем’…
Процитировав свои давние строки:
‘Дралось некогда греков триста
Сразу с войском персидским всем.
Так и мы. Но нас, футуристов,
Всего, быть может, только семь.
Маяковский констатировал, что ‘персы, как водится’, ‘обошли стороной’, а ‘греки’ остались около пустой ‘фермопильской щели’.
Новые пришлые люди в искусстве тоже понастроили себе ‘щелей’ против ‘воображаемых персов’. Это — эстетические группировки послелефовской формации.
Не пытаясь более конкретно дать картину современных группировок, Маяковский указал, подчеркнув несколько раз, что ‘персов нет’ и потому ‘щелей не нужно’.
Единственным конкретным носителем зла оказался ‘А. М. Эф.’, т. е. Абрам Маркович Эфрос, как олицетворение эстетизма. Выводом из отсутствия ‘персов’ и присутствия на вражеской стороне одного ‘А. М. Эф.’ — явилось утверждение Маяковского о том, что никаких группировок теперь не нужно, и потому он прекращает Леф.
Отрицательное отношение Маяковского вообще к литературной партийности, очевидно, не требовало дальнейшего оправдания принципов. Он ограничился призывом к работе ‘вместе с хозяйственными учреждениями страны и на производствах’.
Этот лефовский лозунг Маяковский провозгласил в связи с тем, что другие лефовские лозунги негативного характера — он считает устаревшими.
‘Я амнистирую Рембрандта’, ‘я говорю — нужна песня, поэма, а не только газета’, ‘не всякий мальчик, щелкающий фотоаппаратом — лефовец’ и т. д.
В заключение надо добавить следующее — так как Леф никогда не превращал в догмат таких вещей, как отрицание классиков, утверждение газеты, работы над фото, а мыслил их только в диалектическом плане, возможно, что аудитория многого в теоретической части беседы не доуяснила и вынесла ряд голых утверждений, давая им такое истолкование, которое в намерения Маяковского даже не входило.
Источник текста: Терентьев И. Маяковский ‘Левее Лефа’ [cтатья] // Новый ЛЕФ. 1928. N 9. С.47-48.
Оригинал здесь: http://www.ruthenia.ru/sovlit/j/3419.html