Лев Гурыч Синичкин или Провинциальная дебютантка, Ленский Дмитрий Тимофеевич, Год: 1840 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 54 минут(ы)

Старый русский водевиль 1819—1849

М., ГИХЛ, 1937

Д. Ленский

ЛЕВ ГУРЫЧ СИНИЧКИН
или
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ДЕБЮТАНТКА

Водевиль в пяти действиях

Водевиль переделан из французской пьесы ‘Le p&egrave,re de la dbutante’. Был посвящен H. В. Репиной. Шел первый раз в Москве 3 ноября 1840 года при участии Живокини — Синичкин, Щепкина — Пустославцев, самого автора — Ветринский, Н. Репиной — Лиза. В Петербурге водевиль шел в блестящем исполнении роли Синичкина — Мартыновым.

ДЕЙСТВИЕ I

ПИСЬМО

Театр представляет бедную комнату на постоялом дворе: в средине дверь и две двери по сторонам. Простая старая мебель: два стула, стол направо от актера и комод в глубине сцены.

Действующие лица:

Князь Ветринский — отставной корнет, богатый помещик.

Лиза — дочь его,

Лев Гурыч Синичкин — провинциальный актер.

Раиса Минишна Сурмилова — провинциальная актриса.

ЯВЛЕНИЕ I

Князь Ветринский, Синичкин — в комнате с правой стороны от зрителей, Лиза — в комнате с левой стороны.

Ветринский (входя в средние двери). Что за лестница! Сам чорт ногу переломит! Да и квартира хороша, нечего сказать. Ведь есть же охотники жить на грязном постоялом дворе, в третьем этаже!.. А живут открыто: все двери настежь, хоть все повыбери. Но вор сюда не пойдет… Здесь ничего нет интересного, кроме одного соблазнительного личика, которое совершенно вскружило мне голову… и сумасшедший ее отец, старый провинциальный скоморох, хочет и ее также сделать странствующею комедианткой!..

Синичкин (из своей комнаты). Лиза!..

Ветринский. Кажется, его голос.

Синичкин (клича). Лизанька!

Ветринский. Это он.

Синичкин (еще громче). Лизок!

Лиза (у себя в комнате, отвечая). Чего изволите, тятенька?

Ветринский. А! Вот и она.

Синичкин. Проснулась ты иль нет?

Ветринский. Хорош вопрос!

Лиза. Проснулась, тятенька!..

Ветринский. Я думал, она скажет нет.

Синичкин. Не помнишь ли ты, Лизочек, куда я девал свой парик?

Лиза. Он у вас там на графине висит, тятенька.

Ветринский. Чорт возьми! Покамест тятенька накрывает свою лысину париком, не пробраться ли мне дефилеями направо, к дочке?.. Да! начну атаку быстро и решительно, и, если она согласится, сейчас же увезу ее к себе в Разгуляево.

Синичкин. Лиза!..

Лиза (вбегая). Вот и я!.. (С беспечностью бросается Ветринскому на шею.) Здравствуйте, тятенька! С добрым утром!

Ветринский. И тебя также, мой ангел!

Лиза (увидя свою ошибку, вскрикивает). Ах!..

Ветринский. Как мила!..

Лиза. Но позвольте, сударь: к девицам так без спроса не входят.

Ветринский. А зачем же девицы дверей не запирают?

Лиза. Это, верно, кухарка запереть забыла.

Ветринский. Ну, так не я виноват, виновата кухарка!

Лиза. Постойте… я вас узнала… ведь вы князь Ветринский?.. Я часто видала вас у Раисы Минишны Сурмиловой: вы ее обожатель.

Ветринский. теперь, моя прелесть, я вам принадлежу!..

Лиза. Как мне?

Ветринский. Послушайте, мой друг, надобно вам сказать: мы разошлись с Сурмиловой… Я с ней поссорился.

Лиза. Неужели?.. А она вас так любила!

Ветринский. Она и до сих пор все еще меня любит, да мне-то ее любовь уж наскучила, притом же ей, как актрисе, нельзя отлучаться от своего театра, а я хочу, чтоб та, которую я люблю, могла всегда и везде быть со мною… Через два дня я поеду в свою харьковскую деревню и намерен вас похитить.

Лиза. Меня похитить?.. Но ведь сперва надобно, чтоб я на это согласилась!

Ветринский. Да если б вы согласились, я бы вас не похитил.

Лиза. А мои дебюты, князь?

Ветринский. Ох, уж вы мне с своими дебютами!.. Это, конечно, все ваш знаменитый тятенька так пристрастил вас к театру?

Лиза. Ах! Что ж может быть лучше театра?

Ветринский. Здесь, в провинции? Э! полноте!

Здесь карьер ваш театральный

Разве можно сделать вам?

Наш театр провинциальный,

Смех и горе, стыд и срам!

Что за зданье, что за зала!

Как в ней зрители сидят?

Масло постное и сало

Все лицо вам закоптят!

Декорации, машины

И костюмы — чудеса!

А артисты, как мужчины,

Так и женщины — краса!

Тут к вам явится любовник,

И в мундире… о злодей!

По пиесе он полковник,

По приемам — брадобрей!

При усах, забыв о шпорах,

Он быть ловким норовит,

И с княгиней в разговорах

Каблуками все стучит…

Закулисная ж княгиня,

Нарумянясь чересчур,

Как корова, рот разиня,

Вдруг отпустит вам: ‘Банжур!’

А в трагедиях — потеха!

Это вон уж из границ!

Средства нет смотреть без смеха

На героев и цариц!

Нараспев стихи читают,

И бессмыслицу всегда,

Руки кверху задирают.

То туда, а то сюда!..

А в каком-то из журналов

Появилась кутерьма,

Что здесь где-то есть

Мочалов, Каратыгин… и Тальма!

Но в провинции актеры

Как ни плохи, — все везут,

И у нас антрепренеры

Что угодно вам дадут…

Им и оперы под силу,

И, пожалуй, хоть сейчас,

Вам ‘Аскольдову могилу’

Отхватают назаказ…

Если б Бантышев с Лавровым

Здесь послушали певцов,

От души венком лавровым

Наградили б молодцов!..

А какие здесь балеты

Я в провинциях видал!

Как сюжеты разодеты!..

Вплоть до слез я хохотал!

Без насмешки, без обиды

Вот костюм их, в двух словах:

В красных спензерах Сильфиды

И зефиры в сапогах!..

Здесь карьер ваш театральный

Невозможно сделать вам:

Наш театр провинциальный

Смех и горе, стыд и срам!

Лиза. Я сама знаю, что петербургский и московский театр не идет в сравнение с нашими провинциальными. Я со временем и надеюсь там определиться, но теперь еще не смею прямо туда ехать, покамест здесь себя не попробую.

Ветринский. Да что вам за охота пробовать себя на театре? К чему он вам?

Лиза. Я хочу быть актрисой, нажить себе славу, состояние…

Ветринский. Подите! Театральная слава — вздор. А что до состояния, так я вас обеспечу, лишь полюбите меня!

Лиза. Я люблю театр, ваше сиятельство!

Ветринский. А я терпеть его не могу с тех пор, как меня в Петербурге сначала за кулисы ввели, потом за кулисами провели и, наконец, из-за кулис вывели. Актрисы самый непостоянный народ… Вот и Сурмилова, провинциалка, а тоже, говорят, дружна еще с графом Зефировым, потому что тот пропасть денег дает. взаймы здешнему антрепренеру Пустославцеву и решительно всем в театре у него распоряжается, даже во всех пьесах сам роли раздает. Одним словом, если вы выйдете на сцену, я соберу кабаль, — и вас обшикают.

Лиза. Как это будет мило с вашей стороны!

Ветринский. Советую вам лучше ехать со мной ко мне в деревню. Завтра же, чем свет, мы сядем в коляску, — и я клянусь сделать вас счастливою!

Синичкин (кличет). Лиза!..

Лиза. Тятенька кличет!.. Уйдите, князь, ради бога, уйдите!.. Ну, если он вас здесь увидит!..

Ветринский. А что ж такое?

Лиза. Как что? Дочь его наедине с молодым мужчиною, да еще и с князем!

Ветринский. А! стало он этого не любит?

Лиза. Да и я не привыкла…

Ветринский. В самом деле? (Целует ее.) Виноват, извините!..

Лиза. Он идет… теперь мне достанется.

ЯВЛЕНИЕ II

Прежние, Синичкин, в халате.

Синичкин (декламируя, идет прямо к комнате Лизы).

О ты, дочь нежная преступного отца!

Опора слабая несчастного…

Ветринский (спрятавшись за Лизою). ‘Глупца!’…

Синичкин. Послушай, Лизочек, я хочу сходить к Раисе Минишне: она обещалась за нас похлопотать.

Лиза. Хорошо-с, тятенька.

Синичкин (оборачиваясь). А! да ты вот где!.. а я, с позволенья сказать, думал, ты у себя в комнате.

Лиза (тихо князю). Да уйдите же, говорят вам!

Ветринский. Мне и здесь хорошо.

Синичкин. Раиса Минишна очень много значит и, наверное, выпросит тебе дебют. (Увидя князя.) Ба! незнакомый!..

Ветринский. Здравствуйте! Здоровы ли вы?

Синичкин. Мое почтение… слава богу… (Тихо Лизе.) Кто это?

Лиза (смешавшись). Это… один приезжий… он… вот видите…

Ветринский. Я артист, сударь… артист… точно так же, как вы и ваша дочь.

Синичкин. А!.. вы, с позволения сказать, актер?

Ветринский. Из Харькова… играю любовников.

Синичкин. Очень рад, вашу руку, товарищ! Просим быть с нами попросту. Так вы из труппы Людвига Юрьича Малатковского?

Ветринский. Точно так.

Синичкин. Знаю! прекрасный человек. С позволения сказать, я сам года два тому назад играл у него Отелло. (Декламирует.) ‘О! крови, крови жажду я!..’ (Своим тоном.) Здоров ли он?

Ветринский. Не совсем… все головой жалуется.

Лиза (в сторону). Как лжет!

Синичкин. Жаль. А, впрочем, голова у него свое дело смыслит. Вы обедаете с нами?

Айза (тихо отцу). У нас, кроме щей, ничего нет, тятенька.

Синичкин (тоже). Тем лучше: он в трактир пошлет.

Ветринский (глядя пристально на Лизу). Я приехал собственно затем, чтоб ангажировать вашу дочь и завтра же увезти ее с собою.

Синичкин. К Малатковскому?.. Ни за что! Он ей не даст никакого ходу…

Ветринский. Почему же вы так думаете?

Синичкин. Уж я знаю: у него жена всегда первые роли играет. Не спорю, у нее, с позволения сказать, есть кой-какой талант, но куда же ей до моей дочери, Лизочки! Далека песня!..

Она повыше Малатковской,

Ей, с позволения сказать,

Не харьковский театр — московский

Судьба судила украшать.

Ей стоит только поучиться,

Я вам ручаюсь головой:

Она на сцене отличится

Не хуже Репиной самой!

Лиза. О нет, тятенька, вы уж слишком к Репиной пристрастны.

Синичкин. С позволения сказать, я вижу, чем природа по милости моей тебя наградила. Ты вся в отца и в покойную мать Акулину Никитишну: та же душа, та же манера, та же, с позволения сказать, теплота!.. Я хочу, чтоб ты здесь дебютировала для того только, чтоб развились твои способности, а там я непременно отправлю тебя в Москву или Петербург. Что здесь в провинции можно выиграть? Вот уж я, с позволения сказать, тридцать семь лет рыскаю с места на место. Играл (говорит очень скоро): в Туле, в Калуге, в Рязани, в Орле, в Тамбове, в Курске, в Ярославле, в Киеве, в Нижнем, в Саратове, в Одессе, в Таганроге, в Харькове, в Костроме. Теперь я из Костромы… Отличался в любовниках, героях, тиранах… пел тенорные партии в операх. (Поет.) ‘Приди навек владеть душою… приди…’ (Говорит.) Что я себе, с позволения сказать, нажил? Ни гроша… то-есть, ровно ни копейки!.. Еще везде остался должен… тогда как в Москве я бы теперь в трагедиях, с позволения сказать, был бы не хуже… (Шепчет князю на ухо.) Да… а в комедиях даже может быть почище… (Шепчет опять.) Да! да!.. поверьте мне, я бы получал четыре тысячи пенсии, четыре тысячи жалованья, пятьдесят рублей за представление и полный бенефис в лучшее время, а?.. было бы на что пообедать!

Лиза (с душою). Я дебютирую, тятенька, непременно дебютирую! Я знаю, что буду любимою актрисою: мне мое сердце говорит!

Театр — отец, театр мне мать!

Театр — мое предназначенье!..

Синичкин (с энтузиазмом).

О! с позволения сказать,

Мое дитя, мое рожденье!

Священный огнь в твоей груди!..

Ветринский (в сторону). Ах, старый шут, как он забавен!

Синичкин.

Тебя ждет слава впереди,—

И твой отец тобою славен!

Предчувствую судьбу твою…

О, всемогущая природа!

Я от восторга слезы лью…

Достань платок мне из комода!

Лиза идет за платком.

Фу! я воображаю, как она, с позволения сказать, хороша будет принцессой!

Ветринский. Принцессой?..

Синичкин. Да, принцессой!.. Что ж тут удивительного? Отец-то у ней, с позволения сказать, тридцать семь лет царей на сцене представлял, а мать играла Дидону как никто… (С чувством.) Эх, Акулина Никитишна! Если б ты была жива, уж как бы я теперь с то- бою отхватал Ярба!.. (Декламируя.)

‘Дидону я убив, Энею отомщу…’

(Своим тоном.) Соврал! не так… (Декламируя.)

‘Энея я убив, Дидоне отомщу,

И брачные свещи в надгробны превращу!..’

Ветринский. Удивляюсь, как это вы были почти на всех провинциальных театрах, а до сих пор ни на одном из них не могли доставить дебюта своей дочери?

Синичкин. Зависть, сударь, зависть проклятая! Куда ни приеду, сыграю… ‘Нет, — говорят, — если и дочка-то по батюшке пошла, так мы, с позволения ска- зать, на мель сели: нас после смотреть не станут!..’

Ветринский. Ну, а если вашу дочь здесь обшикают? А ведь я наверное знаю, что ее обшикают.

Лиза (испугавшись). Это было бы варварство!

Синичкин. Ничего… мне тридцать семь лет сряду шикают.

Ветринский. И вы не умерли с отчаяния?

Синичкин. Привычка… я уж на это внимания не обращаю… Только вот, с позволения сказать, к моченым яблокам все еще не могу приноровиться. (Лиза подает ему платок.) Спасибо, Лизок! Но ты не бойся, мой ангел: тебе все будут аплодировать, и так, что театр затрещит, каждый раз — раз по десяти вызовут!.. Тебя станут на руках носить… мы разбогатеем, заведем карету… Ты будешь получать в год до двадцати тысяч…. (Развертывает платок весь в дырах, Ветринский смотрит и смеется.) Да, да!.. четыре тысячи жалованья, зимний бенефис и сверх всего этого, с позволения сказать, по сту рублей тебе за раз дадут!

Ветринский. Очень вероятно.

Синичкин. Разумеется!.. Что вы смотрите на мой платок? У меня их полдюжины… четыре, с позволения сказать, никуда уж не годятся… Впрочем, она как-то играла однажды, и с большим успехом.

Ветринский. В самом деле?.. Где же это?

Лиза. На домашнем театре, в деревне, у Фарсин- ских.

Синичкин. У Фарсинских. Лизок представляла жену какого-то титулярного советника… еще у ней ту г платье разорвано… отлично!

Лиза. Какая была публика!

Синичкин. Упадешь! Все, с позволения сказать, егеря и малороссийские помещики!.. А какая пьеса!..

Лиза. И мороженое в антрактах было!

Синичкин. Чудо!

Ветринский. Пьеса?

Синичкин. Мороженое… я съел десять блюдечное… Все были в восторге от моей дочери… у ней, с позволения сказать, такая приятная манера… столько души, теплоты… и притом память удивительная!.. Поверите ли, господин… господин… с позволения сказать, ваша фамилия?

Ветринский. Ленский.

Синичкин. Ленский?.. Как! вы тот самый водевильный переводчик, которого часто в журналах критикуют?

Ветринский. О нет.., ведь нас много.

Лиза. Тот, тятенька, при московском театре служит.

Синичкин. Да, я ошибся… а уж как его, несчастного, с позволения сказать, во всех статьях отделывают! Особливо какой-то писатель покоя ему не дает! Ленский, верно, на него ужасно сердится.

Лиза. Не думаю, тятенька.

Он не для славы, говорят,

А для товарищей трудится,

Когда за дело побранят,

Смешно бы Ленскому сердиться,

Когда же стаи пачкунов

По пустякам браниться станут,

Он помнит, что сказал Крылов:

‘Полают да отстанут!’.

Синичкин. Согласен, согласен, Лизочек… вот и мне точно так же пошикают, потикают, да и устанут!.. Однакож, с позволения сказать, о чем бишь мы говорили?.. Да! О твоей памяти… Как вам покажется, господин Ленский, Раиса Минишна просила Лизу, чтоб она прослушала, тверда ли у ней роль Коры в этой новой пьесе, что сегодня в первый раз играют, Лиза прослушала — и теперь сама всю роль Сурмиловой читает наизусть из слова в слово!

Ветринский. Роль Раисы Минишны?

Синичкин. Да-с, с позволения сказать, Сурмиловой… А вы ее знаете?

Лиза (улыбаясь). Надеюсь, тятенька!.. они друг с другом знакомы немножко.

Синичкин. Мы здесь одни, нас никто не слышит… Эта Раиса… с позволения сказать, перед Лизой… дрянь актриса!

Лиза. Конечно, тятенька, у меня больше таланта^ чем у ней… ну да все-таки она моя хорошая приятельница.

Синичкин. О! я и не думал ее унижать… напротив, я, с позволения сказать, от души ее уважаю. Она здесь первая любовница, получает славное жалованье: шестьсот рублей, квартиру, дрова и свечи и два бенефиса на ярмарке… Она доставит тебе дебют, да и меня, по ее милости, примут на сцену.

Ветринский. Как на сцену? Неужели вы все еще хотите актерствовать?

Синичкин. Вот прекрасно! Да я, с позволения сказать, не дальше как вчера здесь играл… Разве вы не видали?

Ветринский. Нет, не имел удовольствия: я не был в спектакле.

Синичкин. Спросите-ка, как я отличился!..

Лиза (прислушиваясь). Тятенька, кто-то идет по лестнице!.. Кажется, Раиса Минишна.

Ветринский (в сторону). Сурмилова!.. Хорош я!

Синичкин. Раиса Минишна — наша добрая приятельница, покровительница, благодетельница!.. Побегу к ней навстречу!.. Чорт возьми! с позволения сказать,— первая любовница!.. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ III

Лиза, Ветринский.

Ветринский. Если она меня здесь увидит, я пропал!

Лиза. Но ведь вы с ней рассорились?

Ветринский. Именно из-за этого!.. Она все еще в меня влюблена и ревнует без памяти!.. Если я у вас попадусь к ней на глаза, она как раз мне глаза выцарапает, да и вам достанется… Убегу!

Лиза. Она уж взошла на лестницу.

Ветринский. Давай бог ноги… Но где пройти?.. А! в эту дверь.

Лиза. Но тут моя комната.

Ветринский. Тем лучше.

Лиза. Там есть выход в сени.

Ветринский. Мне он не нужен: я просижу здесь до вечера.

Лиза. Вот прекрасно!..

Ветринский ее целует и бросается к ней в комнату.

Чуть-чуть не застали!..

ЯВЛЕНИЕ IV

Лиза, Сурмилова, Синичкин.

Синичкин. Милости просим, Раиса Минишна! Добро пожаловать, дорогая гостья!.. С позволения сказать… (Поет.) ‘Прелести здесь обитают!..’ (Говорит.) Как скоро вы у нас бываете.

Сурмилова. Благодарю, Синичкин.

Синичкин. Осмелюсь ли вам рекомендовать. (Оглядываясь кругом.) Да куда же он девался?

Лиза. Ушел, тятенька. (Идет к Сурмиловой.) Ах, как я вам благодарна, Раиса Минишна, что вы нас посетили! Какие вы добрые!

Сурмилова. Здравствуй, мой ангел. (Целует Лизу.) Я дала слово, и ты могла быть уверена, уж если я кому дам честное слово, всегда сдержу его.

Синичкин. Да, что бы там ни болтали, а честное слово уж если Раиса Минишна кому даст, так всегда сдержит!.. Надобно только, с позволения сказать, просить у ней с толком.

Сурмилова. Это правда, а то иногда просят невозможное, и потом за всю твою любовь и привязанность еще тебя же и обманут. Так вы здесь живете? Комнаты тесненьки… а, впрочем, довольно миленькие.

Лиза. Конечно, у вас гораздо просторнее и богаче… Ну, да куда же нам за вами угоняться!

Сурмилова. Не завидуй, душенька, вспомни песенку: ‘И через золото рекою слезы льются иногда!’

Синичкин. А разве у вас, с позволения сказать, есть тоска на сердце?

Сурмилова. Ах! уж и очень есть!.. Чудовище, которому я всем пожертвовала, — и увы! — рада опять всем пожертвовать!..

Синичкин. А! Это, то-есть, с позволения сказать, выходит: ‘Чем тебя я огорчила?’

Сурмилова. Единственное создание, что я так пламенно обожала… (Лизе.) Знаешь, князь Ветринский?.. Изменил, жестокий!

Синичкин. Еще бы вы с князьями завели знакомство! Ведь их сиятельство, с позволения сказать, не свой брат, Раиса Минишна!.. О! если бы за Лизой какой-нибудь сиятельный стал ухаживать, я бы счел ее погибшею!

Лиза (в сторону). Добрый тятенька! А если бы ты знал… (Сурмиловой.) Но неужели вы все еще любите князя?

Сурмилова. Могу ли я не любить вероломного!.. Я с ним познакомилась, когда он еще был в гусарском мундире. Ах!.. а ты не знаешь, как гусарский мундир сильно над нами действует!.. Представь себе: ловкий, стройный мужчина… и тридцать тысяч дохода!..

Синичкин. Ну, против этого, с позволения сказать, и говорить нечего!.. Однакож я слышал, будто бы еще какой-то пожилой граф к вам ездит?

Сурмилова. Да… бывает… Мне так скучно сегодня!.. В одиннадцать часов у меня репетиция, ввечеру я играю… мне необходимо было рассеяние… думаю: ‘Поеду к бедным Синичкиным’. (Садится с правой стороны.)

Лиза (в сторону). К бедным Синичкиным!..

Синичкин (в сторону). Какую пыль в глаза пускает, с позволения сказать, эта графская княгиня!

Сурмилова. Ну, как вас бог хранит? Чем вы перебиваетесь? О какой помощи вы меня просить хотели?

Синичкин. Мы ждем от вас большого одолжения… Вы, с позволения сказать, обещали при театре свое покровительство моей дочери, моей ненаглядной Лизочке.

Сурмилова. Хорошо… я помещу ее в фигурантки.

Лиза и Синичкин. В фигурантки?

Сурмилова. А вас, Лев Гурыч, при раздаче билетов.

Синичкин. Меня, костромского благородного отца, при раздаче билетов!..

Сурмилова. А куда же вас прикажете?

Синичкин. Извините, Раиса Минишна!.. Ошиблись!.. Я, с позволения сказать, такой же артист, как и вы!.. и умру артистом на сцене или у себя дома, ничего не делавши!.. Я и без того буду иметь кусок хлеба, когда дочь моя сделается любимою актрисою.

Сурмилова. Любимою актрисою?.. А где это?

Лиза. Как где? Да на здешнем же театре… на одних досках с вами.

Сурмилова (вставая). Что?.. на одних досках со мною?.. Ха! Ха!.. Вот какие претензии!..

Лиза. Что ж тут удивительного? Ведь вы играете же, и вам тоже аплодируют, Раиса Минишна!

Сурмилова. Я, большая разница: я — талант!

Синичкин. Да, точно, с позволения сказать, вы можете похвастаться и талантом, и скромностью!.. Но кто же, чорт возьми, вам сказал, что и Лиза-то у меня также не талант?.. Кто, с позволения сказать, вам сказал?..

Лиза. Тятенька! полноте!..

Сурмилова. Вот ваша дочь, Лев Гурыч, гораздо вас рассудительнее: она меня понимает. Слава так же, как любовь, очень непостоянна!.. Гораздо лучше заняться ремеслом, выйти замуж, конечно, это не так благородно, зато в тысячу раз прочнее.

Синичкин. Одно, сударыня, не мешает другому: девушка может выйти замуж и дебютировать, иные даже, с позволения сказать, и до свадьбы дебют выдержали!

Сурмилова. Эх, как вы не сносны с вашими спорами, Лев Гурыч!.. Ну, если уж вы непременно хотите сделать из нее актрису, так пошлите ее сперва в Москву или Петербург, в театральную школу: там, по крайней мере, научат ее держаться попрямее, выправят ей руки и ноги…

Синичкин. Да что ж вы, с позволения сказать, так важничаете? Вам-то самим где ноги выправляли?.. Моя дочь здесь почище вас будет!

Сурмилова. Нет, в самом деле? А вот сперва посмотрим еще, примут ли ее на сцену!..

Синичкин.

Верьте, примут, и к тому же

Я пари держу сейчас,

Что она никак не хуже,

А получше будет вас!

Сурмилова.

Вы прекрасное сравненье

Между ей и мной нашли!

Мой ответ — одно презренье!

Вы совсем с ума сошли.

Лиза.

Что ж вы так собой гордитесь?

Я могу вам доказать…

Сурмилова.

Перестаньте: вы годитесь

Башмаки мне подавать!

Лиза (плача).

Ах! такое униженье

Я не в силах перенесть…

Это гордое творенье

Оскорбляет нашу честь!

Синичкин (Сурмиловой),

Нет! уж это оскорбленье

Я не в силах перенесть!

Несмотря на уваженье,

Вот вам дверь — имею честь!

Сурмилова (Синичкину).

Я достану позволенье,

Хоть с трудом, но как ни есть,

Ваше жалкое творенье

В фигурантки произвесть!

Ха! ха! ха! сумасшедшие!.. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ V

Лиза, Синичкин.

Синичкин. Грубиянка!.. Как она нос кверху задирает!.. (Декламируя.) ‘Ордынец дерзостный!..’

Лиза. Она оттого так гордится, тятенька, что у нее в самом деле большой талант!

Синичкин. Поди ты! Весь ее талант, с позволения сказать, в седом графе Зефирове, который ей протежирует!.. Только бы тебе на сцену-то показаться, а то ты отобьешь у нее всех первых любовниц!..

Лиза. Я сейчас могла бы даже отбить у ней и первого любовника, тятенька.

Синичкин. Как так?

Лиза. Да… князя Ветринского!.. Он признавался мне в любви, хотел меня увезти.

Синичкин (обхватывает ее руками). Увезти? тебя? дочь мою, мое рождение, мое единственное сокровище!.. Увезти тебя от твоего старика отца?.. Нет, с позволения сказать, пускай-ка попробует его сиятельство!

Лиза. Не бойтесь, тятенька, я не люблю его… Он совсем не прошенный сейчас к нам приезжал.

Синичкин. Как сейчас? Неужели этот молодой человек, господин Ленский…

Лиза. Был он!.. Я его прогнала.

Синичкин. Но где же он прошел?.. Я не видал его на лестнице.

Лиза (указывая на свою комнату). Он туда бросился.

Синичкин. В твою комнату?.. Так эдак-то ты, с позволения сказать, прогоняешь от себя любовников! (Быстро идет налево.)

Лиза. Тятенька! ради бога!.. Ну, если он его там найдет!..

Синичкин (возвращаясь с тетрадью в руках). Он ушел через открытую дверь в сени. Разбойник! Счастье его, что он задобра-ума убрался отсюда… Он что-то написал на тетради, которая там на столе лежала.

Лиза (смотря на тетрадь). Как будто письмо какое.

Синичкин. И к кому? неизвестно… Впрочем, разумеется, уж к тебе, когда у тебя в комнате оставлено.

Лиза. Прочтите-ка, тятенька.

Синичкин (читает). ‘Решительно я по тебе с ума схожу. Откажись от театра и располагай мною… (Ба! ба…) и моим состоянием. (А! гм!..) Приезжай в сумерки к городской заставе, там буду я ждать тебя в своей коляске, и мы отправимся ко мне обедать в Раз- гуляево… кроме нас никого там не будет. Если ты не приедешь, я соберу против тебя жестокую кабаль, и тебя без пощады обшикают. Князь Ветринский’,

Лиза. Какая дерзость!

Синичкин. И мерзость! Вот каковы эти матушкины сынки: с позволения сказать, они все себе позволяют!

Лиза. Божусь, что я никогда не подавала ему никакого повода, тятенька!..

Синичкин. Разве я тебя не знаю, дочь моя! Я тебя насквозь пони… Однако ж, послушай… я не хочу тебя принуждать… с позволения сказать. Скажи ты мне откровенно, чувствуешь ли ты непреодолимую страсть к театру?

Лиза. И сплю и вижу быть актрисой!

Синичкин. О! в таком случае… (Хочет разорвать бумагу.) Ба! что было я наделал?.. Постой!.. Мне пришла мысль!.. Нет!.. А, впрочем, почему ж? ведь к кому письмо, имени не выставлено…

Лиза. Что же вы хотите делать?

Синичкин. Не знаю! А может быть!.. она нас унизила, оскорбила, так вот я же, с позволения сказать, ей докажу!..

Лиза. Ах, тятенька! Я вам не советую…

Синичкин (подходит к столу и садится). Сделаю конверт и надпишу…

Лиза. К кому же?

Синичкин (отодрав написанную четвертку, делает другой конверт). Тс!.. молчи, Лизок, молчи!.. Лев пробуждается для защиты своего детища!.. (Вкладывает писакную четвертку в конверт,запечатывает облаткой и надписывает.) Как! сметь мою дочь в фигурантки, а меня при раздаче билетов!.. (Встает.) Подай мне фрак… самый лучший.

Лиза. Да у вас всего только один и есть, тятенька.

Синичкин. Ну, его подай… А ты, с позволения сказать, во всем мила… (Декламируя.) ‘Во всех ты, Душенька, нарядах хороша!’ Поцелуй меня, — и пойдем! (Надевает фрак.)

Лиза (надевает шляпку). Да какое ж ваше намерение?

Синичкин. Пустить тебя на сцену.

Лиза. Когда?

Синичкин. Нынешним же вечером,

Лиза. В какой роли?

Синичкин. В роли Сурмиловой.

Лиза. Но как?

Синичкин. Смелей! Уж это мое дело! Я не боюсь Раисы.

Смелей! себя, отца и мать

Своим талантом ты прославишь

И, с позволения сказать,

Раису вдребезги раздавишь!

Лиза.

Смелей! коль тятенька сказал,

Что не боится он Раисы.

Уж кто б другой мне ни мешал,

Я, верно, попаду в актрисы!

Синичкин.

Смелей! уж я тебе сказал,

Что не боюся я Раисы,

И кто б другой нам ни мешал,

Ты, верно, попадешь в актрисы!

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ II

‘РЕПЕТИЦИЯ’

Театр представляет сцену в беспорядке.

Действующие лица:

Лев Гурыч Синичкин.

Лиза — его дочь.

Раиса Минишна Сурмилова.

Петр Петрович Пустославцев — содержатель провинциального театра.

Напойкин — актер.

Налимов — режиссер.

Дирижер.

Федор Семеныч Борзиков — драматический писатель.

Трифон — рассыльный при труппе.

Митька — старший плотник при театре.

Актеры и фигуранты.

Музыканты.

Театральные плотники и ламповщики.

ЯВЛЕНИЕ I

Налимов, Напойкин, актеры и фигуранты сидят в глубине театра, некоторые играют в шашки и в карты, другие смотрят.

Налимов (с часами в руках на авансцене). Первого половина, а репетиция все еще не начиналась… Пьеса новая, идет сегодня в первый раз. (Развертывает афишу.) ‘Пизарро в Перу с испанцами, драма с пением и танцами, соч. Ф. С. Борзикова’. Какое славное название!.. То-то, чай, сборов-то, не оберешься!.. А! вот и сам Петр Петрович.

ЯВЛЕНИЕ II

Прежние и Пустославцев.

Пустославцев (обращаясь к кулисам). Молчи, стой, слушай!.. Скажи, братец, своему барину, что не могу… убей бог мою душу, не могу! Все до одного розданы… убей бог мою душу, розданы!.. Кланяйся его высокоблагородию.

Актеры в глубине театра встают и кланяются Пустославцеву.

Каково! ни одного кресла не осталось! Налимов, Федор Семенович Борзиков приехал)

Налимов. Он был, да уехал за Раисой Минишной, которую мы до сих пор все дожидаемся.

Пустославцев (нюхает большую щепоть табаку). Хорошо… Между тем, ставьте декорацию.

Налимов (кричит). Митька!.. декорацию! (Обращаясь к актерам и фигурантам.) А вы, господа, покуда извольте с шашками-то итти в уборную, очистите сцену.

Некоторые из актеров (Пустославцеву).

Нам, Петр Петрович, нет уж мочи.

Что ж, долго ль нам еще терпеть?

Другие.

С утра и до глубокой ночи

Нас заставляют здесь сидеть!

Пустославцев.

Прошу молчать и не шуметь!

Напойкин.

В одиннадцать, сказали, проба,

А ведь теперь уж час.

Пустославцев.

Ты что за важная особа?

Напойкин.

На мне четырнадцатый класс,

И я ничем не хуже вас!

Пустославцев.

Вот я вас всех молчать заставлю,

Мою бог душу накажи.

Сейчас в полицию отправлю,

Лишь только слово кто скажи.

Актеры и фигуранты (вполголоса).

Мы замолчим, но нет уж мочи,

И долго ль будет нам терпеть?

С утра и до глубокой ночи

Нас заставляют здесь сидеть.

Уходят.

ЯВЛЕНИЕ III

Пустославцев. Ленивцы! Плати им жалованье, корми их, да еще не смей поморить часа два лишних на репетиции! Убей бог мою душу, бедовый народ!

Митька (кричит наверх). Прошка! что ж там по сю пору море-то не спускаешь?

Плотник (сверху). Сейчас! зацепилось!..

Митька. У тебя везде зацепа. (К другим плотникам.) Ну, вы скорее, портикабли! (Налимову.) Волны не действуют: надо смазать, пожалуйте на сало.

Налимов (Пустославцеву). Как прикажете?

Пустославцев. Ничего, ведь в пьесе грому не будет, так море может остаться без движения.

Налимов. Слушаю-с. (Митьке.) Волн не трогать!

Митька. Да вон там еще дыра в облаках пребольшая.

Налимов. Вставить старой холстины и подмалевать.

Плотники продолжают ставить декорацию.

Пустославцев. Убей бог мою душу, как много хлопот с новыми пьесами! Того нет, другого недостает! Давай на то, на се!.. а особливо балеты… с одними башмаками без сапог находишься… Ну вот, декорация на месте, все ли музыканты на своих местах?

Музыканты (из оркестра). Литавры в полпивной.

Пустославцев. Послать за ним поскорее!.. Эка пьяница! (К оркестру.) Пожалуйста, господа, играйте потише, особливо контрабас… убей бог мою душу, ничего слов не слышно!

Дирижер. Большая потеря для публики!

Пустославцев. Молчи, стой, слушай!.. Конечно, оно не важность… ведь автора здесь нет, так что ж не сказать правду?.. Ну, да все-таки не слишком громко надувайтесь… К делу, господа, к делу!.. Декорация готова… А где суфлер?

Налимов. А вон он: лезет из-под сцены в свою конуру.

Пустославцев (суфлеру). Что это, братец? Ты должен был прежде всех на своем месте быть: ты ведь главное, даром что невидное лицо в пьесе, особливо, когда за скоростью никто не знает… Подавай погромче комику: он ни в зуб толкнуть не смыслит. (Налимову.) А любовник не бывал?

Налимов. Нет еще.

Пустославцев. Штраф вычесть!

Налимов. Старухи также нет.

Пустославцев. Штраф!

Налимов. И с Раисы Минишны Сурмиловой тоже прикажете?

Пустославцев. Штраф, штраф!.. (Спохватясь.) О нет, нет!.. Молчи, стой, слушай!.. Как это можно штраф с первой лучшей артистки!.. она еще, пожалуй, того гляди, поссорит меня с графом Зефировым…

За кулисами шум.

Кто там? уж не Раиса ли Минишна приехала?

Налимов (со смехом). Нет… вчерашний дебютант вас спрашивает.

Пустославцев. Ну его к чорту!

ЯВЛЕНИЕ IV

Прежние, Синичкин, Лиза.

Синичкин (с уклончивостью). Петру Петровичу, с позволения сказать, мое нижайшее почтение, и усердное желание всякого в делах успеха и благополучия.

Пустославцев. Хорошо… хорошо… извините, мне теперь некогда с вами…

Синичкин. Каков я вам показался вчера в моей роли?

Пустославцев. Вы мне не годитесь.

Синичкин. Как не гожусь? Почему не гожусь? Кажется, я, Петр Петрович, вчера, с позволения сказать, сорвал не один аплодисмент.

Пустославцев. Подите, подите, не мешайте мне: вы мне не нужны!

Синичкин. Не об этом речь. Позвольте, по крайности, представить вам, с позволения сказать, мою дочь.

Пустославцев (взглянув на Лизу). Миленькая!

Синичкин. Крестница его превосходительства, губернатора здешней губернии.

Пустославцев. Право?

Лиза (тихо отцу). Что вы, тятенька?

Синичкин (тихо Лизе). Молчи! (Пустославцеву.)

Его превосходительство

Зовет ее своей

И даже покровительство

Оказывает ей.

Пустославцев (Лизе). Приятно познакомиться! Угодно ли вам стул?

Лиза приседает, но не садится.

Синичкин (в сторону).

А! дерево-то ломится,

Как я его нагнул!

Теперь мое ораторство

Должно его прельстить…

Что значит губернаторство

У места подпустить!

(Пустославцеву.)

Его превосходительство, и т. д.

Какой талант, Петр Петрович! Играет все, что вам угодно!..

Пустославцев. Право?

Синичкин (Лизе, подводя ее). Приседай же, Лизочек! Знаешь ли ты, что в целой России, с позволения сказать, нет другого Петра Петровича!..

Пустославцев (с самодовольством). О!..

Лиза. Я очень много хорошего слышала о них.

Синичкин. Крестный ее тятенька, его превосходительство губернатор здешней губернии, часто ей говаривал, что Петр Петрович Пустославцев со временем перещеголяет все театры в Европе, если только будет стараться укомплектовать свою труппу отличными артистами, а я, с позволения сказать, так ее приготовил, что она никакой роли не испортит.

Лиза. Я не смею собою хвалиться, но вы можете дать мне служанку в водевиле, принцессу в трагедии, я выполню их с одинаковым старанием, а старание нередко заменяет талант… Публика, верно, на первый раз будет ко мне снисходительна.

Пустославцев. Я бы очень рад, но убей бог мою душу…

Синичкин. Впрочем, с позволения сказать, я ведь, Петр Петрович, даю вам не ученицу, а готовую актрису… с душою, с теплотою!.. Она поет, танцует, а уж какая у нее походка… то-есть, с позволения сказать, совершенно графская!.. Пройдись-ка немножко, Лизанька…

Лиза ходит по сцене.

Каково?.. А жалованья я прошу всего только две тысячи и бенефис на ярмарке.

Пустославцев. Я бы очень рад, любезный Синичкин, но, убей бог мою душу, я уж не имею надобности в женщинах: у меня даже многие даром служат.

Синичкин. У вас, может быть, есть такие, которые, с позволения сказать, еще вам самим платят.

Пустославцев. Но… послуш…

Синичкин. Немудрено!.. Впрочем, если вам угодно, из уважения к вам, Петр Петрович, я возьму и подешевле… потому ей хочется у вас быть в труппе… Не правда ли, Лизочек, ты ведь хочешь определиться к Петру Петровичу?

Лиза. Да, тятенька… его театр все так любят…

Синичкин. С ума сходят! (Пустославцеву.) Его превосходительство, губернатор здешней губернии и крестный ее тятенька, сам ей советовал у вас дебютировать.

Пусторлавцев. Я бы очень рад, но убей бог мою душу…

Синичкин. Вы, Петр Петрович, с позволения сказать, всегда были страстный любитель и покровитель всех актеров и актрис!.. Что я говорю — покровитель, вы их отец родной! Пьесы в их бенефисы вы всегда обставляете как нельзя лучше, на декорации и костюмы ничего не жалеете, жалованья не задерживаете, штрафов не берете… О, удивительный… (еще сильнее) удивительный человек!.. (Переменяя тон.) Угодно, она, с позволения сказать, пойдет к вам за тысячу и за бенефис!.. Пойдешь, Лизок?

Лиза (Пустославцеву). Я от души готова повиноваться тятеньке… и надеюсь, что с моей любовью к искусству, с моим усердием…

Синичкин (тихо Пустославцеву). И с невинно- стию… что, с позволения сказать, при театре тоже большая редкость и нравится креслам.

Пустославцев (с досадою). Я вам повторяю, что я бы очень рад, но, убей бог мою душу, не могу.

Синичкин. Позвольте!.. Я вижу, вам угодно, чтоб счет был ровный: по сту рублей в месяц без бенефиса?.. Ходит! Это, конечно, мало для девушки, которая имеет талант, красоту… сами посудите!

Пустославцев (выведенный из терпения). Э! полноте, вы мне надоели!.. (В сторону.) Проклятый болтун!.. Убей бог мою душу…

Налимов (подходя к Пустославцеву). Приехали.

Пустославцев. Кто?

Налимов. Раиса Минишна с автором.

Синичкин (в сторону). Чорт возьми!.. Дело не удалось: верно, она не получила письма Ветринского.

Пустославцев (Синичкину). Подите, подите со сцены и не мешайте!.. (Налимову.) Зовите действую* щих.

Синичкин. Пойдем, Лизок, не грусти! У тебя осталось еще два отца: родной и крестный — его превосходи… (Хочет уйти.)

Трифон (пробегая). Литавров нет в полпивной: во всех харчевнях искали — не нашли!

Пустославцев. Как придет — съезжу!

Синичкин (поспешно возвращаясь ). Позвольте!.. Вам нужен литаврщик?..Як вашим услугам.

Пустославцев. Разве ты умеешь?

Синичкин. С позволения сказать, так вам отбарабаню, что любо-дорого!

Пустославцев. Ступай же в оркестр поскорее.

Синичкин (спускаясь в оркестр). Дочь моя, однакож, с позволения сказать, должна быть подле меня: я ни на шаг ее от себя не отпускаю… Поведение… О! поведение, даже и в театре дороже всего!.. Сходи ж, Лизочек!.. смелей, подавай руку!.. Не оступись, душечка!

Лиза (вздохнув). Сурмилова играет, тятенька!..

Синичкин (в оркестре). Послушайте, Петр Петрович!.. С позволения сказать, пожалуйте ко мне на одну минутку!..

Пустославцев наклоняется к нему со сцены.

Угодно вам шестьсот рублей, дрова и свечи?

Пустославцев (отходя). Э! полно, братец! Убей бог мою душу — пребедовый!

Все собираются на сцену с разных сторон.

Хор актеров и фигурантов.

Насилу оба прикатили,

Гляди, теперь уж два часа,—

И дома щи у нас простыли!..

Какой порядок — чудеса!…

Все занимают свои места. Синичкин становится в оркестре у литавр, а Лиза подле него садится на стул.

ЯВЛЕНИЕ V

Прежние, Сурмилова и Борзиков.

Пустославцев. Э! Помилуйте, матушка Раиса Минишна! Ведь посмотрите, убей бог мою душу, вы целых полчаса опоздали!

Сурмилова. Не хотите ли вы с меня штраф вычесть?

Борзиков (тихо). Поосторожнее, Петр Петрович: она теперь ужасно не в духе… Любовник ей изменил.

Сурмилова (Пустославцев]]). Для чего вы еще генеральную репетицию назначили в тот день, когда пьеса идет? Уж и так она у нас выучена и переучена… три месяца сряду мы ее пилим: эти авторы никогда не довольны.

Синичкин (сквозь зубы). Шипи, змея, шипи!

Борзиков. Так что ж такое? Я еще покуда имею право взять и назад свою пьесу.

Пустославцев. Молчи, стой, слушай!.. Убей бог мою душу, грешно вам ссориться: оба таланты!.. Начнемте!

Сурмилова. Я вам наперед говорю, что я на репетиции арий петь не стану.

Пустославцев. На что ж это похоже? Помилуйте!

Сурмилова. Мне к вечеру надо поберечь свой голос.

Борзиков. Ну, полноте! оставим споры… Начнемте!.. Где же первый любовник?

Малинов и Трифон (клича поочередно). Господин Чахоткин! господин Чахоткин! Тирсис Иванович! Тирсис Иванович!

Налимов. Вот он.

Пустославцев. (Чахоткину). Помилуй, братц! тебя не дозовешься!

Налимов (кричит), Митька, спускай переднюю занавесь! Начинают!

Передняя занавес опускается, Пустославцев иБорзиков остаются на авансцене.

Борзиков (встает со стула и оглядывает залу). Славный театр! Я бы желал на свой счет такой выстроить.

Пустославцев (тоже). Сколько зрителей собралось на пробу! Убей бог мою душу, я бы очень рад и в настоящие-то спектакли хоть раза три в неделю такие сборы делать.

Борзиков. Это все мои приятели пришли на репетицию.

Пустославцев. О! да у вас их довольно, Федор Семенович.

Борзиков. Нельзя же иначе.

Слышен удар молотка.

Борзиков (смотря на сцену сквозь дырочку на занавеси). Господин Чахоткин! сделайте милость, не кашляйте в то время, как вам петь надобно. После пвл ния можете откашляться.

Пустославцев (тоже). Или уж прежде откашляйтесь что ли!

Борзиков (тоже). Чтоб статисты по морю не ходили, яко по суху!

Пустославцев (тоже). Налимов! чтоб ничего в волнах не видно было!

Борзиков (тоже). Хоры, не отставать от оркестра!

Синичкин (в оркестре). Да, это легко сказать: они все с площади и получают от регента по пятиалтынному за вечер.

Увертюра начинается.

Лиза. Она будет играть, тятенька!

Синичкин. Понять не могу, как это делается!

Поднимается занавес, Сурмилова выходит на сцену.

Борзиков. Идите поживее, Раиса Минишна… Вы вообще тихо ходите!

Синичкин (про себя). Где ж ей взять ваших ног, господин Борзиков? Она ведь, с позволения сказать, косолапая!

Сурмилова репетирует.

РЕЧИТАТИВ.

‘Нет, нет, я не страшусь любови ощущенья.

На службу солнцу я себя уж обрекла, —

И буду девой ввек!..’

Синичкин (говорит). Оно на то и похоже!

Сурмилова.

‘Я против обольщения

Себе храм солнца избрала’.

Синичкин. Впору спохватилась!

Сурмилова (продолжает репетировать).

АРИЯ

‘Любовь, о сладка упоенье!

О возмущающая страсть!

Моя невинность без сомненья

Тебе не даст…’

Трифон (подходя к Сурмиловой). Письмо к вам.

Сурмилова (взяв письмо). Ко мне?

Пустославцев (вставая с кресла). Убей бог мою душу, ты, братец Трифон, преглупое животное!! Ну как же ты смеешь подавать письма в то время, как репетируют?

Трифон. Тут сказано: ‘Вручить немедля’.

Синичкин (про себя). Точно, я так и надписал, это мое письмо!

Сурмилова (распечатывает и говорит в сторону). Ах, боже мой! От князя!.. (Пустославцеву.) А разве теперь нельзя уж пробежать письма?

Пустославцев. Разумеется, неловко, Раиса Минишна: письма всегда у себя дома читаются.

Борзиков. Ничего… беда невелика… Начнем прозу.

Сурмилова (в сторону). Он опять мой! Он меня любит попрежнему!..

Лиза (отцу). Она будет репетировать, тятенька?

Синичкин (дочери). А вот постой, увидим!

Сурмилова (репетируя), ‘Я сама своими робкими руками сплела венок из белых роз, символ чистоты и невинности, необходимый при сем торжественном празднестве!.. Венок сей должна я сама своими несмелыми перстами возложить на главу солнца…’ (Читает письмо.) Он ждет меня сегодня в сумерки у городской заставы!..

Лиза (отцу). Слышите, тятенька? Репетирует!

Синичкин. Дай срок, увидим!

Сурмилова (репетируя), ‘О! Я еще достойна совершить сей обряд великий, и всегда в душе своей будь достойна оного, ибо я поклялась остаться непорочной!..’ (Тихо.) Но я сегодня играю, как быть! (Репетируя.) ‘Поспешу в храм: меня ожидает обет!..’

Синичкин (сквозь зубы). На две персоны, в Разгуляеве!

Лиза (тихо отцу). Она репетирует!

Синичкин. Молчи, увидим!

Сурмилова (репетируя). ‘Ах!.. кто сей неизвестный юноша, сидящий подле домика моего родителя?’

Борзиков. Не домика, а хижины!..

Сурмилова. Домик или хижина — это все равно, кажется.

Борзиков. Извините!.. хижина в характере слога, а домик — тривиально!..

Пустославцев. Притом же мы здесь теперь в Перу, дикие африканцы!..

Сурмилова (оглядывая декорацию). Ах, оставьте пожалуйста! И вся пьеса-то ваша дичь!

Синичкин (в оркестре про себя). Славно!

Сурмилова. Своими замечаниями и придирками вы, того гляди, расстроите мое здоровье!

Борзиков (вспыхнув). Да что ж такое, чорт возьми, в самом деле!..

С этими словами все актеры постепенно, один за другим, выходят на сцену и принимают участие в действии.

Синичкин (в оркестре). Браво! Порох вспыхнул!

Пустославцев. Этого лишь недоставало!

Сурмилова. Ах! даже и теперь уж я чувствую… сердце стеснилось… в глазах темнеет… Ах!.. дурно… дурно!..

Борзиков. Ах, боже мой!

Лиза (тихо). Она больна… Как я рада!

Синичкин (тихо). Она так же больна, как и ты… но все равно… Молчи!..

Борзиков. Раиса Минишна!.. сделайте милость!..

Сурмилова. Подите, вы!.. Своей хижиной и запрещением читать письмо вы раздражили мои нервы!..

Пустославцев. Ну! полноте, полноте капризиться!

Сурмилова (с гневом). Я капризюсь!.. С чего вы это взяли!..

Синичкин. Пошла перепалка!

Сурмилова. Ах! я лишаюсь чувств!.. Все вижу будто бы в тумане… Ах, сердце!.. со мной обморок!..

Пустославцев. Раиса Минишна, ради бога!..

Налимов. Стул, стул поскорее!

Подают стул и сажают Сурмилову.

Борзиков. Воды, одеколон, спирту!..

Налимов (суетясь). Английской соли не прикажете ли?..

Синичкин. Верно, она не в меру покушала.

Борзиков (к зрителям). Нет ли здесь меж вами доктора?

Пустославцев. У ней должна быть стеклянка в ридикюле. (Подает ридикюль.)

Сурмилова прячет в него письмо.

Синичкин (заметив s то). Она письмо спрятала.

Сурмилова (вскакивая со стула). Не хочу играть регодяя!

Все. Как!

Хор.

Она больной сказаться хочет,

Но только обморок ее

Уж нас никак не обморочит:

Она капризна — вот и все!

Сурмилова. Мою коляску поскорее!

Пустославцев. Послушайте!..

Сурмилова.

Подите прочь!

Я вс слабее и слабее…

И не хотят мне здесь помочь!

Борзиков. Вы бьете в лоб меня поленом!

Пустославцев. А публика-то скажет что ж?

Сурмилова.

Она привыкла к переменам:

Ее обманывают сплошь.

Борзиков.

О нет! такой обиды, сраму

Уж ни за что я не снесу:

Мою лирическую драму

Сейчас с собою унесу!

(Берет тетрадь от суфлера.)

Сурмилова неприметно уходит. Борзиков, невзирая на все просьбы, уносит пьесу. Актеры составляют разные группы.

ЯВЛЕНИЕ VI

Пустославцев, Налимов, Синичкин, Лиза, актеры и фигуранты.

Пустославцев. Удрали!.. Убей бог мою душу, оба удрали!.. Что мне делать теперь? Полный сбор… Билеты все назад отдадут… Я погиб, просто погиб!

Синичкин (в оркестре). Ах, нет! я вас спасу, Петр Петрович!

Пустославцев. Молчи, стой, слушай!.. Кто там говорит?

Синичкин (бьет сильную дробь на литаврах). Сюда! направо обернитесь!..

Пустославцев. Синичкин!

Синичкин (опять бьет дробь). Я вас выручу, Петр Петрович!

Пустославцев. Каким образом?

Синичкин. Я вам докладывал, что мой Лизок, с позволения сказать, всю роль знает из слова в слово… Сурмилова играть не хочет, — так дочь моя сыграет! Этот ангел небесный готов спуститься вниз для вашего спасения… Лизок, поднимайся на сцену.

Пустославцев. Поди, братец, ты с ума сходишь!

Синичкин. Ничуть не бывало — я на театр всхожу! (Всходит на сцену с Лизою.) Я вас уверяю, что она роль выучила как нельзя лучше, и готова, с позволения сказать, хоть сию же минуту репетировать… Даже без репетиции прямо вам отхватает: я за нее отвечаю!.. Она всех увлечет, поразит, восхитит… Пьеса будет иметь успех необыкновенный, а вы, с позволения сказать, получите полный сбор и чудную актрису… Не правда ли, Лизок, ты сыграешь?

Лиза. Извольте, я готова!

Пустославцев. Хорошо! Я согласен, — убей бог мою душу! — согласен! Эта смелость изобличает дарование: я разверну его! (Всем окружающим.) Господа, вот эта девица сегодня играет!.. Но прежде надо получить согласие автора и пьесу…

Синичкин. За этим дело не станет! Мы сейчас к нему побежим!.. Я его, с позволения сказать, уломаю и приведу сюда.

Пустославцев. Но ведь Борзиков упрямое создание, я тебя предупреждаю.

Синичкин (с увлечением). Лизок укротит Борзи’ кова.

Лиза. Я трону его душу!..

Пустославцев. Ступайте ж поскорее!

Синичкин. Пойдем, дочь моя! Вы, с позволения сказать, Петр Петрович, в контрафишках-то напечатайте, что, дескать, за болезнию госпожи Сурмиловой в ее роли выступит на сцену в первый раз молодая дебютантка, девица Синичкина… (Жестикулируя, бьет по афише и раздирает ее.) Девица Синичкина, имеющая от роду шестнадцать лет и три месяца… Ей, с позволения сказать, немножко побольше будет… Ну, да нет нужды.

Лиза. Боже, наконец, я выйду перед публикой!.. Ах! сама не постигаю, что со мною делается!.. Против воли я чувствую в себе какую-то робость… какое-то волнение!..

Синичкин. Ничего, Лизок! Петр Петрович подсадит кой-кого… Не правда ли, Петр Петрович?.. с позволения сказать, ее поддержать надо!.. Как можно побольше в раек билетов раздайте… там орут и стучат всегда напропалую… (К зрителям.) Милостивые государи и вы, милостивые государыни! Это, с позволения сказать, дочь моя! Это мое сокровище!.. Рекомендую мое дитя всем добрым матерям семейства… похлопайте ей!.. Ужо я и сам приду к вам на подмогу… как быть! (Декламируя.)

‘Отец есть хлопальщик, дарованный природой!’

Пустославцев. Ступайте, ступайте, пора! Убей бог мою душу, пора!

Все, Скорее! Мы вас ждем!

Синичкин. Спектакль спасен!.. (К музыкантам.) Катай ‘Желанья наши совершились!..’

Все провожают Синичкина и Лизу.

ДЕЙСТВИЕ III

‘АЙ!’

Комната с библиотекой.

Действующие лица:

Лев Гурыч Синичкин

Лиза, дочь его.

Федор Семенович Борзиков.

Семен — слуга Борзикова.

Князь Ветринский.

ЯВЛЕНИЕ I

Семен один, потом Ветринский.

Семен. Долго же барина нет. Пора бы, кажись, репетиции кончиться. Вот и голодай до вечерень: нельзя в трактир отлучиться… Ох, уж эти сочинители! Плохое у них слугам житье! Дома стола не держат, да и жалованье-то туго платят. А уж сколько хлопот и беготни!..

Слышен звонок в другой комнате, за дверью.

Сейчас!.. Приехал, слава богу!

Ветринский (входя). У себя Федор Семенович?

Семен. Никак нет-с, ваше сиятельство: он на репетиции. Сегодня какую-то новую пьесу его играют.

Ветринский. Знаю… Он, верно, скоро будет… Я подожду его. (Садится на правой стороне сцены.)

Семен. Не прикажете ли сигарочку, ваше сиятельство?

Ветринский. Нет, благодарю.

Семен. Должно полагать, ваше сиятельство, сегодня тьма будет публики в театре-с… Станут хлопать в ладоши и барина вызовут-с.

Ветринский. Почему ж ты так думаешь?

Семен. Помилуйте! Ведь уж не в первый раз нам эти дела-то обделывать.

Целых три дня по знакомым

Я билеты разносил,

Хоть на водку ни полушки

Ни с кого не получил.

Это даже и обидно

Так ходить без барыша:

Будто барская пиеса

Уж не стоит ни гроша!

Опять звонок за дверью.

Сейчас!

ЯВЛЕНИЕ II

Прежние, Борзиков.

Борзиков (в сильном расстройстве). Что ты, чорт тебя возьми, так долго не отпираешь?

Семен. Помилуйте, сударь Федор Семенович! Я, кажись, в ту же минуту отпер.

Борзиков (бросая пьесу на стол). Будь проклят этот театр, те — несчастные, которые для него пишут!

Ветринский. Что это с вами сделалось, Федор Семенович?

Борзиков. А! Здравствуйте, князь!.. Извините, я вас и не видал. (Семену.) Ну, что ты торчишь, болван? Пошел в свое место!

Семен. Пожалуйте мне хоть гривенничек на обед.

Борзиков. Еще успеешь нажраться. Пошел!

Семен. Билеты, сударь, я все разнес.

Борзиков. Убирайся ты к чорту со своими билетами! Пошел вон!.. Кто ни придет, всем отказывай…

Семен уходит в среднюю дверь.

ЯВЛЕНИЕ III

Борзиков, Ветринский

Борзиков. Что доставляет мне удовольствие вас у себя видеть, князь?

Ветринский. Я приехал возвратить ложу, которую вы вчера привезли: я никак не могу быть сегодня в спектакле… У меня сегодня свидание!.. Понимаете?

Борзиков. Как вы счастливы, что только этим и занимаетесь.

Ветринский. Всякому свое счастие, mon cher, вот и вас нынче ожидает успех на сцене.

Борзиков. Как же! огромный успех!.. Все шло прекрасно. И надобно, чтоб какая-нибудь глупая, капризная тварь все испортила.

Ветринский. Что вы говорите?

Борзиков. Пьеса моя не идет сегодня!..

Ветринский. Неужели!..

Борзиков. Все эти актеры, антрепренеры — народ самый неблагодарный!

Мы спокойствия не знаем,

Напролет ночей не спим,

Переводим, сочиняем,

Чтобы сбор доставить им,

А они, лишь взяли деньги,

Глядь, — уж им не нужны мы:

Как поношеные кеньги,

Нас бросают до зимы!

Хоть бы цены-то платили

Не такие нам за труд,

А то наши водевили

Чуть лишь даром не берут.

Посудите ради бога:

Не хотят, чтоб вышла гиль,

А заплатят много, много,

Сто рублей за водевиль!

Сверх того еще артисты

Роли выучат кой-как,

И вдобавок журналисты

Скажут автору: ‘Дурак’.

А когда придешь на пробу,

Восхищайся иль молчи,

И уж дамскую особу

Ни в словечке не учи,

Если ж скажешь замечанье,

Раскапризятся как раз…

Вот вам наше состоянье,

Вот что авторы у нас!..

Ветринский. Признаться, незавидное состояние!.. Впрочем, в одном из журналов ваши водевили всегда очень хвалят.

Борзиков. Да, хвалят. (В сторону.) Эти похвалы-то я сам себе пишу. (Вслух.) А вообразите, кто всему причиною, что моя пьеса не идет… Сурмилова играть отказалась.

Ветринский. Сурмилова? От нее все станется: я ее знаю.

Борзиков. Вы с ней дружны, князь?

Ветринский. Мы рассорились.

Борзиков. Уговорите ее, чтоб она выздоровела.

Ветринский. Вот мило! Я и видеть-то не хочу… Мне другая теперь нравится… прелесть девочка, которая тоже собиралась на театр, да я увезу ее с собою в деревню.

Борзиков. Ну, полноте, оставьте!..

Ветринский. О, нет. ни за что! Я влюблен по уши и прямо отсюда поскачу на место свидания.

Семен (за дверьми). Нет дома!.. Ах ты, господи! ведь говорят вам: дома нет!

Синичкин (кричит). Пусти, братец: я режиссер из театра!

Борзиков (громко). Режиссер?.. Войдите!

Ветринский (смеясь про себя). Это — Синичкин. (Будто бы рассматривает на стенах гравюры.)

ЯВЛЕНИЕ IV

Прежние, Синичкин, Лиза.

Синичкин (входя). Федору Семеновичу, с позволения сказать, мое неизменное высокопочтение!

Борзиков (смотря на него). Я думал, — режиссер Налимов… а вас я не знаю…

Синичкин. Я Лев Гурьев, сын Синичкин, благородный отец из Костромы.

Борзиков. Что ж вам от меня угодно?

Ветринский (в сторону, оставаясь вдали). Зачем они прискакали?

Синичкин. Я пришел… О нет, не могу!.. позвольте мне прежде притти в себя… Мне кажется, что я, с позволения сказать, в святилище гения!.. (Декламируя.) ‘Приближься. дочь моя, и поклонись ему!..’ Знаешь ли ты, что в целой России нет другого Федора Семеновича!.. (Борзикову.) Видите: она вся дрожит!..

Лиза. Ах, да-с! я очень оробела… Я еще так молода…

Синичкин. Шестнадцать лет и три месяца, — сами посудите!

Ветринский (в сторону). Что за штуки затевает костромской благородный отец? Послушаем.

Лиза. Ах, да-с!.. шестнадцать лет и три месяца-с!.. Я еще сроду в первый раз вижу такого известного-с… такого… Я не знаю, как сказать-с!..

Синичкин (в сторону). Совсем сбрендила!

Борзиков. Но чего же вы от меня хотите?

Синичкин. С позволения сказать, величайшего одолжения!

Борзиков (в сторону с досадою). Верно, на приданое просит!

Синичкин. Одолжения, от которого, с позволения сказать, зависит ваша слава, ваш новый венок, наслаждение публики и сборы здешнего содержателя театра, Петра Петровича Пустославиева!..

Ветринский (в сторону, смеясь). Ну, пошел городить!

Борзиков. Объяснитесь.

Синичкин. Нет, с позволения сказать, не я — дочь моя с вами будет объясняться… она вам расскажет, в чем дело… (Лизе.) Умерь свой страх при виде знаменитого драматического писателя! Федор Семенович Борзиков, с позволения сказать, такой же человек, душенька… (Борзикову.) Она к вам еще не пригляделась… (Лизе.) Федор Семенович, верно, исполнит твое желание… Я вижу это из его очей, блистающих лучами бессмертного гения 1

Ветри некий (в сторону, смеясь). Старый шут!

Борзиков (в сторону). Он очень хорошо изъясняется.

Лиза (Тихо отцу). Какой он гадкий собою, тятенька!

Синичкин (тихо Лизе). Тс! гении все уроды… (Вслух.) Говори же, дочь моя… подойди к Федору Семеновичу… (Подводит ее к Борзикову.) Не бойся… ободрись… он, с позволения сказать, тебя не укусит… Смелей объясняйся… (Тихо.) Да йе завирайся!

Лиза (Борзикову). Тятенька несколько раз давал мне читать ваши водевили…

Синичкин. Они все до одного у меня хранятся за стеклышком… драгоценные, с позволения сказать, сочинения!.. Продолжай, Лизок.

Лиза. Тятенька так уважает ваш талант…

Синичкин (суфлируя Лизе). Вашу душу…

Лиза. Вашу душу! и я за особенное счастие считаю

познакомиться с таким известным…

Синичкин (тоже). Знаменитым…

Лиза. Знаменитым…

Синичкин (тоже). С позволения сказать, по уму…

Лиза. По уму…

Синичкин (тоже). И по куплетам…

Лиза. И по куплетам…

Синичкин (тоже). Драматическим писателем…

Лиза. Драматическим писателем…

Синичкин (тоже). И критиком…

Лиза. И критиком…

Синичкин (тоже). Прекрасно, Лизок! (Вслух.) Видите, я ее не учу!.. С позволения сказать, у самой выливается!

Борзиков. Очень вам благодарен… Но в чем же дело?

Ветринский (в сторону). Хоть убей, не пойму!

Лиза.

Я, к несчастию, узнала:

Ваша драма не идет…

Борзиков. Да, актриса захворала.

Лиза.

Жаль, что труд ваш пропадет…

За нее, когда угодно,

Я беруся вам сыграть…

Борзиков (говорит). Вы?

Синичкин (с жаром).

И сыграет превосходно,

С позволения сказать!

Ветринский (подходя). Как это можно, помилуйте!

Лиза (увидя его). Ах!!!

Синичкин. Что такое?

Лиза (тихо отцу). Давишний гость, князь Ветринский!..

Синичкин (тихо Лизе). А!.. тс! будь осторожнее… Он ничего не знает.

Борзиков (князю). Вы знакомы с нею?

Ветринский. Кажется.

Синичкин. Ба!.. Да это, с позволения сказать, господин Ленский, харьковский любовник от Малатковского!

Борзиков (удивясь). Что? что?

Ветринский. Молчите! (Тихо Лизе.) Вы не прочли моего письма?

Синичкин (становясь между ними). Какое письмо?

Борзиков (князю). Какое письмо?

Ветринский (Борзикову). Тс! после скажу.

Синичкин (тихо Лизе), А ты продолжай свое.

Лиза (Борзикову). Раиса Минишна меня любит… Я часто у нее бываю… Она несколько раз заставляла меня прослушивать свою роль из нынешней пьесы, — и я всю наизусть ее выучила… ‘ Чудесная роль!

Ветринский. Как! Роль Сурмиловой?..

Синичкин (Борзикову), Во сне и наяву бредит вашей прозой! А уж, с позволения сказать, про стихи и говорить нечего!..

Борзиков (князю). Бедняжка!.. Мне жаль ее… но в такой трудной роли…

Ветринский. И притом написанной для первой актрисы!..

Лиза. Но ведь ваша первая актриса больна… и даже, сказывают, очень больна: месяца три пролежит в постели!.. Вот я и говорю тятеньке: ‘За что ж, тятенька, такая превосходная пьеса, которую все здесь ожидали с таким нетерпением целых три месяца, не будет играться?.. Теперь она слажена, срепетирована… А там, пожалуй, актеры опять свои роли забудут…

Синичкин. Именно, она мне все это говорила!..

Лиза. Я сказала тятеньке: ‘Тятенька! я сыграю за Раису Минишну’.

Борзиков. Как! В самом деле вы сыграете?

Ветринский. Что за вздор! помилуйте!

В продолжение следующего монолога Ветринский переходит на левую сторону и нашептывает Лизе.

Синичкин. Дерзкое предприятие, слов нет… но уж если дитя молчит, то, с позволения сказать, кровь отца заговорила!.. Моя Лиза меньше ростом Раисы Ми- нишны, но выше ее талантом! Притом, с позволения сказать, взгляните на эти черные глаза, которые гораздо больше идут к дикарке, к роли, которая может почесться вашим лучшим созданием… а эта скромность, Федор Семенович, эта, с позволения сказать, невинность!.. Да! смело поручусь всем и каждому, не потому, чтоб я был ее отец…

‘Ее душа чиста, как небо в ясный день…’

Не помню, где я это читал, но этот стих именно к ней относится… ‘Ее душа чиста…’ с позволения сказать… (Быстро переходит в середину между князем и Лизою, чтоб их развести. Про себя.) Чорт побери его сиятельство… (Переходит опять к Борзикову,) Итак, вы должны согласиться на счастие моей дочери и свое торжество!.. должны, удивительный человек!.. (С большею силою.) Человек удивительный!.. Федор Семенович бессмертный! Не отвергайте наших просьб!.. Троньтесь нашими мольбами… (Декламируя.)

‘Эдип! почувствуй состраданье —

(Срывая с себя парик,)

‘И зри мою главу, лишенную волос!..

(Тихо Лизе.) Плачь!.. (Борзикову.)

‘Зри слезы ты ее!..’

Посмотрите, великий Федор Семенович… Лизок мой плачет!.. Она, как река, льется!

Ветринский (Борзикову). Не соглашайтесь: вы погубите свою лучшую пьесу!

Синичкин (князю). Господин Ленский!

Лиза (тоже). Как вам не совестно, сударь, мешать моему счастию!.. Я душою люблю театр!

Синичкин. Она душою любит театр и Борзикова, человека с необыкновенным дарованием, а вас, с позволения сказать, волокит, терпеть не может!.. Да, г. Ленский … или ваше сиятельство, Ветринский!.. я знаю, что вы харьковский любовник, только не тот, которым называетесь! Узнайте, Федор Семенович: его сиятельство старается пристроить к себе мою Лизу, лишить меня дочери, театр — актрисы, а вас — блестящего успеха и бессмертной славы!.. (Князю.) Да, да!.. нечего плечами-то пожимать, ваше сиятельство!.. Я не льщу, а говорю сущую правду.

Ветринский. Но я и не думал плечами пожимать.

Синичкин. Я видел!.. и это уж, с позволения сказать, не в первый раз вы делаете, как скоро начнут отдавать должную справедливость таланту Федора Семеновича.

Ветринский. С чего вы это взяли?

Синичкин. В последнее первое представление его водевиля… как бишь он?.. Я видел, как вы, в первом ряду кресел, в пятом нумере, с правой стороны, все зевали из-за ваших желтых-то перчаток… с позволения сказать, вот именно таким манером. (Показывает жестами.) Дурно, ваше сиятельство!..

Борзиков. Не грешно ли, князь?.. А я еще сам привез вам билет и просил…

Ветринский. Eh non, je vous assure…

Синичкин. И вы, ваше сиятельство, хотите помешать дебюту моей дочери!.. Вы!.. вы!.. Нет, с позволения сказать, вам этого и во сне не приснится!.. Сам автор мой… (Борзикову.) Извините, я вас толкнул, Федор Семенович!.. Да, да, вы мой автор!.. (Князю.) Сам автор мой, который уж, с позволения сказать, умеет разбирать игру актеров и актрис вдоль и поперек… сам любимый мой автор сейчас же увидит своими глазами и услышит своими ушами… Ну-ка, Лизок, отхватай что-нибудь из новой пьесы Федора Семеновича!

Ветринский. Напрасный труд! Пустославцев не согласится.

Синичкин. Извините, Петр Петрович даже и теперь нас ждет на сцене.

Борзиков. Вы с ним виделись?

Синичкин. Разумеется!

Мы говорили с ним сейчас,

И он от Лизы в восхищеньи,

Но что в нем! Дорого для нас

Одно лишь ваше одобренье.

Он разве может рассуждать?

Он только что собой гордится,

А с позволения сказать —

Актер ни к чорту не годится.

Начинай, Лизок, начинай сначала.

Ветринский. Начало не может быть так интересно.

борзиков. Конец по мне сильнее…

Синичкин. С позволения сказать, и ей конец-то больше всего нравится. (Князю.) Да, да, смейтесь: конец дивно написан.

Ветринский. Кто с вами спорит? Я совсем другому смеялся… (В сторону.) А тот чудак от души ему верит!

Синичкин. С позволенья сказать, Федор Семенович, смею ли попросить у вас на минутку вашу рукопись?..

Борзиков. Вот она на столе.

Синичкин (взяв рукопись). О манна небесная! едва дерзаю до тебя коснуться! Скажи, Лизок, этот превосходный, этот чудесный монолог, когда, с позволения сказать, младая дева солнца умоляет испанского юношу бежать и покинуть ее. Не забудь показать Федору Семеновичу, как ты хороша в ту минуту, когда, с позволения сказать, с тобой дурно делается.

Ветринский. Любопытно посмотреть, есть ли в ней хоть тень таланта. (Садится.)

Борзиков (тоже садится). Увидим!.. Может быть, я и решусь.

Синичкин (Борзикову). Вы знаете положение действующих лиц?

Борзиков. Кому же и знать, как не мне, когда я сам автор пьесы!

Синичкин. Извините… с позволения сказать — иногда бывает, что авторы сами не знают содержания своих сочинений… Вам, Федор Семенович, это можно сказать… Вы это не примете… Начинай, Лиза, смелее!.. (Князю.) Вашему сиятельству угодно тоже послушать?.. Так я буду говорить предречие. (Декламирует.) ‘Кора! о Кора! мольбы твои тщетны, слезы бесполезны!.. если ты не хочешь бежать со мною, я ни с места!..’ Удивительное место! Автор обыкновенный сказал бы: ‘Я остаюсь!’ А Федор Семенович — талант! (Декламируя.) ‘Ни с места!’

Лиза. ‘Алонзо! милый Алонзо!.. Неужели ты желаешь лишить Кору плода ужасной жертвы, принесенной ею для твоего спасения!.. О!.. верх заблуждения!.. ‘

Борзиков оказывает неудовольствие при последних словах.

Синичкин (заметив движение Борзикова). Слишком слабо: ‘верх заблуждения!’ — повыше поднимись на ‘верх заблуждения!’

Лиза. ‘О верх заблуждения! Неужели ты не постигаешь всего величия в самоотвержении бедной девушки, которая, чтобы спасти друга сердца… супруга, избранного ею перед лицом самого неба…’

Синичкин. Правой рукой на небо укажи!

Лиза (продолжая). ‘… согласилась соединить судьбу свою навеки с сим алчным тигром, упитанным кровию испанцев…’

Синичкин вздыхает комически, Лиза подражав г ему.

Синичкин. Какой слог!

Ветринский (тихо Борзикову ). Слабо, mon cher… a n’ira pas.

Лиза. ‘Знай же, Алонзо!.. Чтобы тебя спасти, я нарочно предстала его взору… прельстила его своею красотою… бросилась в его объятия!.. Робкая, невинная дева, я согласилась разделить с ним его подушку, на которой покоятся его безобразные, свирепые черты… Я знала, что под сей брачной подушкой лежал ключ от твоей темницы!’

Борзиков. Сильней иные слова.

Синичкин. Я тоже всегда ей говорю… сильней упирай на ‘подушку’!

Борзиков. Не на подушку, а на ключ… в нем вся сила.

Синичкин. А так как ключ лежит под подушкой, то уж само по себе разумеется, если станешь упирать на подушку, вместе и на ключ упрешь… Вообще, с позволения сказать, я советую ей выказывать всегда те места… которые у ней… с позволения сказать… я не умею выразиться… но посмотрите, что за мысль!… Девушка отдает руку злодею, с позволения сказать, разбойнику единственно затем, чтоб украсть ключ от темницы своего возлюбленного!.. Ах ты, господи боже мой! Федор Семенович, что это у вас за голова такая!

Ветринский (в сторону). Уж именно хоть в кунсткамеру!

Синичкин (Лизе). Катай!

Лиза. ‘За ключ сей я заплатила моей страстью, моим счастием… для тебя пожертвовала всем своим существованием… и теперь, когда темница для тебя уже отверзта… ты решаешься ожидать смерти!.. О друг мой! О Алонзо! О! беги, беги, я тебя заклинаю!.. Не жди своих палачей!’

Синичкин (читая с декламацией). ‘Нет, нет!.. ты тщетно меня умоляешь!.. беги со мною вместе, или я остаюсь!’ Обыкновенный писатель тут сказал бы: ‘Я ни с места!’, а Федор Семенович, талант, написал: ‘Я остаюсь!’

Лиза. ‘Но я тебя уж недостойна!’

Синичкин. ‘Недостойна! Ты достойнее теперь, нежели прежде, нежели когда-либо… и во всю жизнь…’ (!Топнув ногою.) Пам!..

Ветринский (смеясь). А это что такое?

Синичкин. Пушка заревая.

Лиза. ‘Слышишь! слышишь!.. Они плывут… Беги! беги! беги!.. беги!.. беги!..’

Борзиков. Хорошо, хорошо, прекрасно!

Синичкин (топнув ногою в другой раз). Пам!..

Лиза. ‘Ах!.. уже поздно!..’ (Падает на стул.)

Борзиков. Это!.. Это не то!..

Ветринский. Совсем не то!..

Синичкин. Вам не нравится, Федор Семенович?

Борзиков. Есть душа, огонь… но в ту минуту, как ей дурно… дурно!

Ветринский. Даже уж и слишком дурно!

Синичкин (в сторону). Этот князь фунта два во мне крови испортит!.. (Лизе.) Начни сызнова… Я тебя не узнаю: что с тобою?.. (Борзикову.) С позволения сказать, вы себе представить не можете, как у нас дома ‘дурно’ хорошо выходит… а здесь, — я согласен с вами… в ту минуту, как ей дурно… дурно!.. Повторим это место… О!.. мы сладим!.. мы, с позволения сказать, сладим!.. (Лизе.) Пожалуйста, где дурно, чтоб было хорошо.

Лиза (повторяя). ‘Ах!.. уже поздно!..’ (Падает на стул.)

Борзиков. Все не то!..

Ветринский. Это смех наделает!..

Синичкин. Неправда!

Ветринский. Уж я уверяю!

Синичкин (в сторону). Проклятый подлипало!.. (Лизе.) Повтори еще!

Ветринский (вставая). Да что ж, нам до завтра что ли здесь сидеть прикажете?

Синичкин. Постойте, постойте, присядьте!.. (В сторону.) Вот я ее!.. (Сильно ущипнув Ливу.) Дура!

Лиза. Ай! (Падает на стул.)

Борзиков (вставая). Браво! Вот это натура!

Синичкин. Надеюсь!

Борзиков. Скорей на репетицию… Пойдет, пойдет!

Ветринский. На репетицию?.. А если Сурмилова сама играть станет?..

Синичкин. Она больным-больнехонька!

Ветринский. Смотрите, mon cher Борзиков, будьте поосторожнее… Граф Зефиров за нее заступится, а он имеет большой вес при театре!

Борзиков. Ах, чорт возьми! Я и забыл, в самом деле!.. Я же ему пропасть должен… и почти каждый день у него обедаю!..

Ветринский. Граф слишком не равнодушен к Сурмиловой, у него сильные связи, он даже и по службе может вам помешать…

Борзиков. Чего доброго! Пожалуй еще и в тюрьму упрячет. (Хочет взять свою рукопись от Синичкина.) Подайте-ка назад пьесу!..

Синичкин. Полноте, Федор Семенович! Я графа в глаза не знаю, а слышал, что он не такой души человек… Он любит искусство и, с позволения сказать, всегда поощряет молоденьких актрис… Мы сию же минуту к нему отправимся…

Борзиков. Хорошо: и то дело… Я с вами вместе: мне же надобно поздравить его с днем ангела, хоть я уж и послал карточку…

Ветринский (в сторону). А я поеду к Раисе, и вот мы посмотрим, что будет!

Борзиков, Синичкин и Лиза.

Поскорей на дрожки сядем, —

Прямо к графу! Марш вперед!

Все устроим, все уладим, —

И спектакль у нас пойдет.

Ветринский (в сторону).

Поскорей в коляску сядем, —

И к Раисе — марш вперед,

Все расстроим, все разладим,

Все вверх дном у нас пойдет!

Синичкин.

Граф противиться не станет,

С позволения сказать,

Он на Лизу только взглянет, —

Сам ей станет помогать!

Борзиков, Синичкин и Лиза.

Поскорей на дрожки сядем, и т. д.

Ветринский (в сторону).

Поскорей в коляску сядем, и т. д.

Борзиков уходит с Лизой, Синичкин за ними же.

Занавес опускается.

ДЕЙСТВИЕ IV
‘ССОРА’

Театр представляет будуар в готическом вкусе, мрамор, бронза золото, картины, бюро. Вся мебель готическая.

Действующие лица:

Граф Зефиров.

Князь Ветринский.

Лев Гурыч Синичкин.

Лиза.

Раиса Минишна Сурмилова.

Федор Семенович Борзиков.

Надя — танцовщица.

Катя — танцовщица.

Варя — актриса.

Маша — актриса.

Камердинер графа Зефирова.

ЯВЛЕНИЕ I

Надя, Варя, Катя, Маша, одетые в лучшие свои платья.

Все (осматривая комнату).

Какие пышные убранства!

Как мил, приветлив добрый граф!

В нем нет ни гордости, ни чванства,

Всегда веселый, кроткий нрав…

Да здравствует наш милый граф!

ЯВЛЕНИЕ II

Прежние и граф Зефиров, в богатом утреннем неглиже выходит из боковых дверей.

Граф. А! это вы, мои пулярки!..

Все (составляя около него кружок и приседая с грациозностью).

Спешила каждая из нас

С днем ангела поздравить вас!

Граф.

Благодарю, мои пулярки!..

А это что у вас?.. подарки?

Все.

Они не очень хороши…

Но это труд наш от души!

Варя.

Я вам связала кошелечек.

Граф (берет и целует ее).

Спасибо, миленький дружочек!

Надя.

Вам перышко снизала я.

Граф (тоже).

Спасибо, кошечка моя!

Катя.

Бумажник в маленьком калибре..

Граф (тоже).

Мерси, мерси, моя колибри!

Маша.

Подчасник шитый, с бахромой.

Граф (тоже).

Благодарю, тюльпанчик мой!..

Все.

Вот наши бедные подарки!

Нас граф, конечно, извинит:

Они на взгляд не слишком ярки,

Но в них признательность лежит!

Грaф.

Благодарю, мои пулярки,

Моя душа вам говорит!

За ваши милые подарки

Ваш друг и сам вас подарит.

Ну, здоровы ли вы, мои райские птички? Что у вас нового в театре делается? Я вчера не был в спектакле и сегодня не успел заехать на репетицию.

Варя. Ах, граф! вы не знаете: нынешняя пьеса отменяется!

Граф. Вот!.. Почему?

Варя. Раиса Минишна нездорова.

Граф. Неужели? Что это вдруг с ней сделалось? Я вчера часа до третьего ночи у ней сидел и ничего не заметил.

Варя. Давеча на пробе у них вышло что-то такое с автором.

Граф. С Борзиковым? Есть на кого сердиться, а впрочем, очень жаль, что они поссорились, пьеса сама по себе хоть и глупа, а в Раисочкиной роли есть места эффектные… Да за что ж у них стало?

Варя. Нас с Машей на репетиции не было: мы в пьесе не заняты.

Надя. А мы с Катей тогда у себя в уборной батманы делали, но говорят, что там во время пения или монолога Раисы Минишны от кого-то письмо ей принесли… она остановилась, стала читать не роль, а письмо… Петр Петрович с Борзиковым ей говорит…

Граф. Ну, и так далее… все глупости! (Звонит.) А вот я сейчас к ней съезжу. (Вошедшему лакею.) Коляску заложить.

Надя. А ту, в которой мы теперь к вам приехали, позвольте, ваше сиятельство, нам на целый день у себя оставить: нам покататься хочется.

Граф. Хорошо, хорошо, мои пулярки… да побывайте у Леду и Трише: вот вам на конфекты и на булавки. (Вынимает из бюро пук ассигнаций и дает им.)

Все (бросаются его целовать, говоря). Ах, граф! душечка граф!

Граф. Только вы у меня смотрите, мои райские птички, со сцены не слишком переглядывайтесь с гусарскими офицерами в креслах, а то вы глаз с них не сводите: это нехорошо. Я вам говорю из любви к искусству.

Все.

Вы, граф, напрасно говорите,

Что мы с гусар не сводим глаз,

Вперед вы сами посмотрите:

Мы будем все смотреть на вас!

Граф (целуя их).

Ну, это кончено, подите,

Я, право, не сержусь на вас,

Ступайте с богом, накупите

Себе различных белендряс.

Варя, Надя, Маша и Катя уходят.

ЯВЛЕНИЕ III

Граф (один). Как милы эти драматические пулярочки и балетные кошечки! И как все они меня любят!.. Но я любопытен узнать, что за история вышла у Раисы с Борзиковым и Пустославцевым? Она заносчива и капризна, а те самолюбивы и глупы… (Звонит.)

Камердинер (входит). Письмо к вашему сиятельству.

Граф. Карету заложить…

Камердинер уходит.

А! от Раисы!.. (Распечатывает, садится на софу и читает.) ‘Ваше сиятельство, ангел вы мой! Честь имею поздравить вас с ангелом и пожелать вам всего, чего вам самим желается. Я сегодня не играю: у меня нервы расстроены и голова болит. Вы ко мне не приезжайте, я собралась дня на три в деревню к тетке управительнице подышать чистым осенним воздухом, я сама приеду к вам проститься. Если Пустославцев будет вам жаловаться, что будто я из каприза не играю, плюньте на него: у меня есть докторское свидетельство…’ Что мудреного! Доктора, пожалуй, за деньги дадут билет на погребение… Но что за идея больной в октябре лечиться деревенским воздухом?

Камердинер (входя). Федор Семенович Борзи- ков.

Граф. Проси!

ЯВЛЕНИЕ IV

Граф, Борзиков и Лиза.

Борзиков (вводя Лизу). Честь имею, ваше сиятельство, поздравить вас с днем ангела и представить вам юную дебютантку, которая страстно любит театр и нетерпеливо желает удостоиться вашего знакомства.

Граф (в сторону). Какая хорошенькая пулярочка! (Лизе.) Очень приятно приобрести такую прелестную артистку.

Лиза (сконфузясъ и приседая). Ваше сиятельство, я не знаю как благодарить!.. Конечно… я … ваше сиятельство… (В сторону.) Без тятеньки я пропала!

Граф. Я уж, кажется, имел удовольствие вас видеть на сцене?

Лиза. Нет, ваше сиятельство, я еще всего один раз в жизни играла, и то на домашнем театре, в деревне… Вы встречались со мною у Раисы Минишны Сурмило- вой.

Граф. Да, да!.. точно так, теперь я вспомнил.

Борзиков. Вы, граф, слышали: Раиса Минишна сегодня не играет.

Граф. Но что ж делать, если она и в самом деле больна!

Борзиков. Положим даже — в постеле лежит, да Петру-то Петровичу Пустославцеву от того не поздоровится: он истратил много денег на обстановку и не хотел бы лишиться полных сборов.

Граф. У вас, господ авторов, есть похвальная скромность предсказывать своим пьесам полные сборы на несколько представлений сряду.

Вы объявляете продажу

На несколько спектаклей вдруг:

Все рвутся к креслам, к бельэтажу,

Билеты с бою рвут из рук…

А там, глядишь, о удивленье!

Кто на два раза взял билет, —

Уж на второе представленье

Прислал продать его чуть свет!

Борзиков. Вы правы, ваше сиятельство, это случается, но если моя нынешняя пьеса больше одного полного сбора сделать не может, то не еще ли больнее содержателю его лишиться? Мы с Петром Петровичем нашли способ… только нам надобно наперед согласие вашего сиятельства, потому что, ставят ли в театре новую пьесу, приготовляют ли в честь кому торжественный праздник, никогда и ничего не делается без вашего сиятельства: всем известен ваш вкус и ваша любовь к искусству.

Граф. Благодарю вас, да, признаюсь вам, я готов всем жертвовать из любви к искусству… Но в чем же дело?

Борзиков. Спектакль наш не отменится, если вам угодно. (Указывая на Лизу.) Юная дебютантка сыграет за Раису Минишну.

Граф (вставая). Как! за Сурмилову?

Лиза (приседая). У меня роль тверда, ваше сиятельство!

Борзиков. Я сам прослушал, и…

Граф. Полноте!.. Ну как же это можно?.. Вы, Борзиков, с ума сошли!..

Борзиков. Но позвольте, граф…

Лиза (в сторону). Ах, боже мой, он рассердился!..

Граф. Помилуйте!.. Это сущая нелепость!.. Пожалуй вы можете отдавать вашу роль кому угодно, но я, из любви к искусству, не позволю оскорбить актрису заслуженную и с необыкновенным талантом… Я скажу Пустославцеву…

Лиза. Но если за болезнию, ваше сиятельство…

Борзиков. Если за болезнию…

Граф. Все равно… я не позволю!

ЯВЛЕНИЕ V

Прежние и Синичкин.

Синичкин (за дверями). Пустите! Здесь моя дочь, мой Лизок!

Лиза. Ах! это он.

Граф. Кто такой?

Лиза (бежит к вошедшему отцу). Тятенька!

Синичкин. Лизок!..

Борзиков (графу). Это ее отец… добрый старичок.

Синичкин. С позволения сказать, Федор Семенович, я бежал за вами со всех ног и все не мог никак догнать ваши дрожки, а другого извозчика, как назло, не попалось… Не то, чтоб я опасался чего-нибудь… о! нет — клянусь богом, нет! я знаю мою дочь, я понимаю моего автора!.. Но, с позволения сказать, ведь я теперь нахожусь…

Борзиков. У его сиятельства графа Зефирова…

Синичкин (с глубоким почтением). Ах! я дубина!.. Простите дураку, ваше сиятельство!.. Лизок!.. (Декламируя.) ‘Приближься, дочь моя, и поклонись ему…’ Знаешь ли ты, что в целой России другого нет его сиятельства!

Борзиков. Вот сами теперь просите… Граф не соглашается.

Синичкин. Не соглашается?

Лиза. Да, тятенька: его сиятельство не позволяет мне играть.

Синичкин. Не позволяет!.. Позвольте!.. С позволения сказать, я этого не понимаю!.. Как, ваше сиятельство! с вашим европейским умом и вкусом! Да! кому не известен вкус его сиятельства, графа Зефирова? Вкус даже, с позволения сказать, в самых пустячках каких-нибудь?.. О, удивительный человек. (Еще сильнее.) Человек удивительный!..

Граф. Речь не обо мне, а о том, что ваша дочь сегодня в роли Сурмкловой дебютировать и не может и не будет: из любви к искусству и по чистой совести я обязан этому помешать. (Садится.)

Синичкин (в сторону). Постой… вот я тебе дам совесть!..

Борзиков (Лизе). Ну! если так, делать нечего… извините.

Лиза. Как, Федор Семенович?

Синичкин. Жаль, очень жаль! Все было согласились… и автор, и антрепренер, и даже сама Раиса Ми- ниш на…

Все. Раиса Минишна!

Синичкин. Что за ангел эта Раиса Минишна! Как она любит Лизаньку!.. Да, ваше сиятельство, она учит мою дочь, и сама бы даже за нее просить вас приехала, да ей время нет: она куда-то за город отправилась.

Граф. Она больна, так хочет подышать чистым воздухом.

Синичкин. О! ужасно больна: это я сейчас же заметил, по ее бледному лицу, ваше сиятельство. Она с такою очаровательною томностью опиралась на руку молодого человека, который, с позволения сказать, сел с нею в карету.

Граф (быстро вставая). Молодой человек!..

Синичкин. С черными усиками, среднего роста… красавчик!.. новомодная карета на плоских рессорах…

Граф (с живостью). Карета князя Ветринского… Это был князь Ветринский!

Борзиков (в сторону). Что такое он ему болтает?

Синичкин. Князь Ветринский?.. Не знаю, может статься, и он, только они, должно полагать, живут в большом ладу между собою… они куда как нежно друг на друга посматривали… с позволения сказать… вот точнехонько так… Ах!..

Борзиков (в сторону). Пустомеля!

Граф. Это ужасно!

Синичкин (продолжая). И тут она мне сказала, с позволения сказать, так умильно… ‘Лев Гурыч! — говорит,— я согласна!..’ Молодой барин что-то шепнул лакею, а лакей, с позволения сказать, закричал кучеру во все горло: ‘Пошел в Разгуляево!’

Граф (в волнении расхаживая по комнате). В Разгуляево!.. так точно!.. Это его загородная деревня!.. О женщины, женщины! Уж для тебя ли я не жертвовал любовью к искусству, коварная Раиса!

Синичкин (ходя за графом). Его сиятельство с нею знаком?

Борзиков. Ну, да… глупец!

Синичкин (глядя на Борзикова). О, с позволения сказать, дурачина!.. (Графу.) Простите, ваше сиятельство!.. Если б я знал…

Граф. Ничего, мой друг, я на тебя не сержусь, напротив, еще очень благодарен тебе за твою услугу.

Синичкин. Неужели, ваше сиятельство?.. А ведь я, с позволения сказать, право, совсем без намерения…

Граф. Верю, и в доказательство твоя дочь сегодня дебютирует.

Борзиков. Вы согласны, граф!

Синичкин (тихо Лизе). Каково?

Лиза. Ах, тятенька!..

Граф (Синичкину).

Клянуся жизнию моей,

Что уничтожу я Раису,

Займуся дочерью твоей —

И сделаю из ней актрису!

Да, я клянуся доказать,

Как я ценю талант по чувству!

Синичкин.

Вот, с позволения сказать,

Примерная любовь к искусству!

Борзиков. Пустославцев нас дожидается.

Лиза. Так мы поедем, ваше сиятельство, и от вашего имени ему скажем…

Граф. Я сам с вами поеду, моя душечка. (Звонит.) Карету! сюртук!

Камердинер (входя). Его сиятельство князь Ветринский. (Уходит.)

Синичкин (в сторону). Ах, чорт возьми!

Граф (надевая сюртук). Ветринский!..

Борзиков (в сторону). Пойдет потеха!

ЯВЛЕНИЕ VI

Прежние, Ветринский.

Ветринский. Ну, так! я наперед был уверен, что найду здесь чудака Синичкина с дочерью.

Лиза (в сторону). Я дрожу.

Ветринский. Здравствуйте, граф, я сейчас от Сурмиловой, не застал ее дома. Вспомнив, что вы некоторым образом принимаете в ней участие, я приехал вам сказать.

Граф. Я знаю все, сударь.

Синичкин. Его сиятельство знает все, ваше сиятельство!

Ветринский. Да что ж такое он знает?

Граффе sais qtie vous tes un fat, monsieur!

Ветринский. Et un vieux sducteur, monsieur!

Борзиков. Monsieur, monsieur!

Ветринский. Et vous un sot, monsieur!

Борзиков. Je suis de la neuvi&egrave,me classe, monsieur!

Лиза (в ужасном беспокойстве). Ах, боже мой!

Граф. Cela ne se passera pas ainsi!

Ветринский. Mais je l’esp&egrave,re bien, et vous m’expliquerez …

Синичкин (входя к ним в середину). Атанде-с, ваше сиятельство! ради бога атанде-с!.. Я, с позволения сказать, немножко компрене кеске ву парле!.. О, мой автор, о, дочь моя! помогите мне увлечь моего благородного покровителя!

Лиза (графу). Граф! ваше сиятельство… поедемте!

Ветринский (графу). Mais si fait, morbleu, vous m’expliquerez…

Синичкин (князю). Ваше сиятельство, у вас после морбле будет! Его сиятельство граф, с позволения сказать, прежде нам дал слово… (В сторону.) Ура! наша взяла! (Вслух.) Поедемте.

Все. Поедемте!

Камердинер (входя). Раиса Минишна Сурмилова.

Синичкин (в старину). Беда за бедою!

ЯВЛЕНИЕ VII

Прежние, Сурмилова.

Граф (Сурмиловой). Это вы… возможно ли! Она не в Разгуляеве!..

Ветринский. А! кстати приехала… Вот мы увидим.

Граф (Сурмиловой). Неужели меня хотели обмануть?.. Но нет… нет, вы знали, что князь здесь…

Сурмилова (в сторону). Князь здесь… Что это значит?

Синичкин (в сторону). Мы попались, как воробьи на мякине!

Сурмилова. Зачем сюда пришел этот народ?.. Господин Борзиков с ними!.. Так мне недаром сказали!.. Они собираются у меня роль отнять!

Борзиков. Однакож позвольте, сударыня…

Сурмилова. Интриганы!

Синичкин (в сторону). Меня точно обухом по лбу съездили!

Лиза (тихо). Какое несчастие! Все шло так хорошо…

Ветринский. Да, да… тут есть адская интрига.

Граф. А!.. интрига…

Сурмилова. Только она не удастся. Граф, прикажите сказать Пустославцеву, что мне гораздо лучше и я сегодня играю.

Граф. Нет, сударыня, зачем же вам беспокоиться? Я вам советую лучше возвратиться с князем в Разгуляево.

Сурмилова (в сторону). От кого он узнал?

Ветринский. Как, в Разгуляево?… Это неправда.

Сурмилова (тихо князю). Знаю… хорошо!

Ветринский (в сторону). Что она говорит? (Вслух.) Я тут ничего не понимаю.

Борзиков. И я также.

Синичкин (в сторону). Славно!.. Все, с позволения сказать, ничего не понимают!.. Как бы еще побольше их запутать?.. Ах! если б мое письмо и теперь еще было у ней в ридикюле!..

Граф (князю). Я требую удовлетворения!

Сурмилова. Дуэль!

Синичкин (тихо Лизе). Упади в обморок!

Ветринский. Когда вам угодно, граф!

Борзиков. Граф! полноте!.. Князь! перестаньте!..

Лиза. Ах! они хотят стреляться… Ах! я умираю!..

Синичкин. Дочь моя!.. С ней дурно!..

Борзиков (поддерживая ее на своих руках). Сударыня! сударыня!

Граф. Ах, боже мой, как жаль!

Сурмилова. Да! важная особа!.. Впрочем, вы же виноваты.

Синичкин. Лиза, Лизочек!.. спирту, ради бога, спирту!.. Ах, да, с позволения сказать, вот у вас в ридикюле, Раиса Минишна!.. (Шарит сию ж минуту в ридикюле и роняет оттуда платок, флакон и письмо.)

Сурмилова (Синичкину). Позвольте, позвольте… что вы делаете? Оставьте, говорят вам!

Граф (нагибаясь). Письмо!

Синичкин (в сторону). Это мое!.. Голенький ох, а за голеньким бог!

Борзиков. Она в себя приходит! Она опомнилась!

Синичкин (тихо Борзикову). Что, с позволения сказать, с ней дурно… дурно?

Граф (прочитав письмо). Как! Что я вижу!..

Сурмилова. Что такое?

Граф (подавая ей письмо). Возьмите!

Сурмилова (смотря на князя). Ах!.. ваше письмо, князь…

Ветринский (в удивлении). Мое письмо!..

Граф. Князь! я еще с вами увижусь… (Сурмило— вой.) А с вами никогда!.. Без объяснений!

Ветринский. Однакож!..

Синичкин (становясь в средину). Нет, ваше сиятельство! Его сиятельство изволил сказать, без объяснений, так уж без объяснений: вы здесь, с позволения сказать, можете застрелить друг друга, а великие люди отечеству нужны!

Лиза, Борзиков и Синичкин. Поедемте! поедемте!

Сурмилова и Ветринский. Послушайте, граф…

Граф. Оставьте меня!

Я слишком оскорбился,

Страдает честь моя…

Я с нею распростился,

Мы больше не друзья!..

Сурмилова.

Граф слишком оскорбился,

К тому же вижу я,

Что в Лизу он влюбился…

Ахти! беда моя!

Ветринский.

Граф слишком оскорбился,

К тому же вижу я,

Что в Лизу он влюбился…

Но все ж она моя!

Синичкин.

Граф слишком оскорбился,

К тому же вижу я,

Что в Лизу он влюбился…

Победа, дочь моя!

Лиза.

Граф слишком оскорбился,

К тому же вижу я,

Что он в меня влюбился…

Так будет роль моя!

Борзиков.

Граф слишком оскорбился,

К тому же вижу я,

Что в Лизу он влюбился…

Так кончена статья.

Все уходят, кроме Ветринского и Сурмиловой. Музыка до конца действия.

ЯВЛЕНИЕ VIII

Ветринский, Сурмилова.

Ветринский. Чорт их возьми всех!

Сурмилова. А все этот старый плут, Синичкин.

Синичкин (показываясь в дверях). Который уж не будет при раздаче билетов, с позволения сказать, госпожа графская княгиня! (Уходит.)

Сурмилова. Он нарочно уронил мое письмо из ридикюля…

Ветринский. Но какое письмо, я у вас спрашиваю.

Сурмилова. А эти бесценные строки, которые слишком вознаграждают меня за все мучения. Я собралась было к заставе, чтоб ехать в Разгуляево… как вдруг узнаю…

Ветринский (взяв письмо). Какая дьявольская измена!

Сурмилова. Что такое?

Ветринский. Это письмо было к Лизе написано!

Сурмилова. Неужели!.. Творец!.. О, неблагодарный!

Ветринский. Ну, извини, прости меня, Раиса! Теперь нам некогда ссориться: нас обоих одурачили… Это письмо он к тебе прислал…

Сурмилова. Для того, чтоб…

Ветринский. Для того, чтоб ты отказалась от своей роли…

Сурмилова. И дала средство дебютировать его дочери.

Ветринский. А я остался с носом!..

Сурмилова. О! я задыхаюсь от злости… Полечу к Пустославцеву!

Ветринский. А я все графу расскажу…

Сурмилова. Роль опять будет моею!..

Ветринский. Браво!.. история!.. шум!.. сплетни! Спектакль сегодня чудесный будет!..

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ V
‘ДВЕ АКТРИСЫ’

Театр представляет сцену с боковой стороны, кулисы на втором плане идут в два ряда поперек театра. Передний занавес налево от зрителей, его не видно за декорацией на первом плане, представляющей ход в оркестр, направо от зрителей сход на сцену, которого также не видно за декорацией на первом плане, представляющей ход со сцены в кресла.

Действующие лица:

Лев Гурыч Синичкин.

Лиза.

Раиса Минишна Сурмилова.

Князь Ветринский.

Граф Зефиров.

Федор Семенович Борзиков.

Петр Петрович Пустословцев.

Налимов.

Шкал — слуга из театральной кофейной.

Митька — старший плотник при театре.

Актеры и фигуранты.

Плотники и ламповщики.

ЯВЛЕНИЕ I

При поднятии занавеса вечеров ые ставят декорации, ламповщики освещают кулисы. Актеры и фигуранты ходят по сцене: одни в костюмах, другие в своих платьях.

Митька, Шкал, вечеровые и ламповщики.

Митька (вечеровым). Проворней, ребята, проворней!.. Скоро будут начинать.

Шкал (выходя на цыпочках и оглядываясь кругом). Дмитрий! контрафишки розданы… За болезнию госпожи Сурмиловой, слышь ты, будет играть в первый раз какая-то девица Синичкина… Хороша ли она?

Митька. Не видал.

Шкал: А пьеса-то какова?

Митька. А кто ее знает! для нас хороша: декораций всего одна, стало и ломки мало.

Шкал. Ну, как не понравится?.. Беда, да и только!

Митька. А тебе что?

Шкал. Как что? пропасть билетов я нахватал на второе представление… того и гляди, на бобах останешься.

Митька. Эка охота барышничать билетами, еще поймают, да в полицию отправят, либо деньги-то истратишь, а билеты с рук не пойдут.

Шкал. Эх, голова с мозгом! Чем же копейку-то зашибить? Я вон от одной Аскольдовой могилы жить пошел… С трубками-то в кофейной бегаешь, бегаешь, гроша на водку не получишь, а иной еще затянется да и так тягу даст… Конечно, есть два-три добрых барина из купечества… Лишь только их подозрю в кофейной, хотят, не хотят, а уж всегда им шампанского подам… выкушают сулеичку, сунут рыжичек и сдачи никогда не возьмут!..

Митька. Что ж! Хорошо. Чай, ты здесь денег-то тьму тьмущую накопил?

Шкал. Нет, брат, вот на сем месте провалиться: гроша нет за душою!

Митька. Да куда же ты их тратишь?

Шкал. Ха!.. любовнице под сохранение даю. (Увидя входящего Синичкина.) Кто это?

Митька. Отец новой актрисы! (Уходит направо.)

ЯВЛЕНИЕ II

Синичкин, Шкал, вечеровые и ламповщики.

Синичкин (с торжествующим видом). Слава богу!.. Насилу все уладилось!.. Уф!.. С позволения сказать, пот градом льется!.. (Обращаясь к Шкалу.) Послушай, любезный, есть здесь буфет при театре?

Шкал. Как же-с, даже и кофейная есть. Я из кофейной… что прикажете?

Синичкин. Жарко очень… с позволения сказать, прохладиться хочется.

Шкал. Лимонаду или аршаду угодно?

Синичкин. Да… принеси ты мне, братец… рюмку желудочной и сочини еще бутылку питья из белого вина с водой и сахаром.

Шкал. Слушаю-с… Сейчас… (Уходит.)

Синичкин (утирая лоб). Мочи нет, устал!.. Вот что называется, с позволения сказать, взять дебют приступом! В афишах теперь уж поставлена моя дочь, а публика все-таки так и ломит в театр… О, добрая почтительная публика! Сейчас смотрел я на нее сквозь дырочку на передней занавеси… Все ложи и кресла, с позволения сказать, битком набиты… Как это весело, когда театр полон, и все за деньги! (К Налимову.) А где Петр Петрович? Неужели еще не приходил?

Налимов. Нет, он давно здесь, но заперся там у себя в комнате с автором да еще с другим каким-то господином, которого я в лицо не заметил.

ЯВЛЕНИЕ III

Прежние и Лиза в костюме девы солнца.

Лиза. Вот я и готова, тятенька!!

Синичкин. Лизок! как ты мила!..

Лиза. Хорошо ли я одета?

Синичкин. Чудо! живопись!.. Удивительное дело, как к полненькой девушке идет костюм дикарки. Постой… ты, с позволения сказать, левую щеку мало нарумянила. (Вынимает из кармана горшочек с румянами и подрумянивает ее.) Бездна публики!.. Сколько дам в ложах! в пух расфранчены!.. Подбородок слишком набелен. (Вынимает свой платок в дырах и стирает белила.) Теперь ровно, кажется… Шиньон хорошо ли приколот?

Синичкин, Лива, актеры, актрисы и принадлежащие к театру ходят вдали на сцене.

Лиза. Хорошо, тятенька.

Синичкин (держа ее за руку.) Ты вся дрожишь, Лизок!.. (Тихо.) Не робей, поверь, Петр Петрович на себя охулки не положит… Человек с полтораста посажено… тебя вызовут.

Лиза. Что ни говорите, тятенька, а в первый раз все как-то страшно…

Синичкин. Полно… я тебе ручаюсь за такой успех, какого еще, с позволения сказать, со времен царя Гороха не слыхали!.. Смелей, дочь моя, смелей, кровь моя! (Декламируя.)

‘Великий дар всегда защитников найдет!’

Ступай в храм славы!.. (С чувством.) Да, с позволения сказать, отца-то вытащи за собою!

Жаль одного, что мать твоя скончалась,

И в этот раз ее здесь с нами нет,

Она б теперь тобой полюбовалась

И радостно взглянула бы на свет!..

О тень жены! с небес мне улыбнися.

Исполнил я завет предсмертный твой:

Смотри, смотри — вот дочь твоя актриса…

Никитишна, довольна ли ты мной?..

Звонок.

Налимов (на сиене, отделенной кулисами.) Господа, пожалуйте со сцены! Сейчас начнут… Митька! посмотри, суфлер на месте?

Митька (из-за сцены, с левой стороны от переднего занавеса). Сидит.

Налимов (осматривая действующих). Все ли готовы? Пизарро?.. Старуха?.. Алонзо?..

Синичкин. Все!.. все!.. торжественная минута, с позволения сказать!

Налимов (подходя к авансцене, то есть, за кулисы, где Лиза). А Кора?

Синичкин (указывая на свою дочь). Вот она.

Лиза (с радостным лицом). Я здесь!

Сурмилова (входя с князем Ветринским.) Я здесь! {Сурмилова тоже в костюме девы солнца.}

Ветринский. И я здесь!

Все (в удивлении). Раиса Минишна!

Синичкин. Это леший выскочил!

Хор.

Сурмилова! какое чудо!

Она решилася играть!

А впрочем, это и не худо,

По чистой совести сказать.

Синичкин и Лиза.

Сурмилова! Какое чудо!

Она решилась роль отнять!

Но мы, однакож, ей покуда

Никак не будем уступать!

Ветринский.

Вдруг две актрисы здесь сошлися…

А в пьесе роль всего одна!..

Синичкин (указывая на свою дочь). Вот настоящая актриса!

Ветринский (указывая на Сурмилову). О нет, почтенный, вот она!

Повторение хора.

Ветринский. Кажется, мы в самую пору поспели. Сурмилова (Синичкину и Лизе). Очень жалею, что вам не удалось, — и я опять сама играю мою роль.

Синичкин,. Вашу роль?.. Ну, да еще, с позволения сказать, посмотрим, как-то вы ее сыграете! Ветринский. Уж разумеется, отлично. {Все, стоящие на сцене, подходят и слушают.}

Сурмилова (улыбаясь). Надеюсь, получше вашей дочери.

Синичкин. Не то что получше, а вы, с позволения сказать, совсем ее играть не будете!

Лиза. Вам ее не дадут!

Сурмилова (хладнокровно). А вот увидим! Все объяснилось теперь, старый обманщик!

Ветринский. Старый клеветник! Да, теперь уж не любовь, а мщение одно меня занимает!.. А! вы оба смеялись надо мною, отдали мое письмо… Так я вам себя докажу!..

Синичкин (не могший перебить слов князя). Как! после всех трудов, хлопот, беготни… в то время как, с позволения сказать, моя дочь уж совсем приготовилась, надела костюм… когда мое отцовское ретивое готово было выскочить… афишку напечатали…

Сурмилова. Режиссер выйдет анонсировать.

Ветринский. Именно… Господин режиссер!.. Где режиссер?

Синичкин (тихо Лизе), Не бойся… я не пущу режиссера. (Митьке.) Нет ли где здесь люка?

Митька. Есть… (Указывая.) Вон там приготовлен к завтрашнему спектаклю.

Синичкин. Хорошо… Слушай. (Шепчет ему на ухо.)

Ветринский. А! да вот и Пустославцев с графом и с автором.

ЯВЛЕНИЕ IV

Прежние, Пустославцев, Борзиков, граф.

Лиза (бежит к Пустославцеву). Ах! Петр Петрович!

Пустославцев. Молчи, стой и слушай!.. Как, вы все еще здесь?

Синичкин. Да мы-таки, с позволения сказать, и не пойдем отсюда!

Лиза. Я должна дебютировать!..

Пустославцев. Извините, нельзя! Убей бог мою душу, нельзя!

Борзиков. Никак нельзя!.. для публики надо!..

Синичкин. Но ведь вы, Федор Семенович, были довольны…

Борзиков. Все-таки уж заслуженная актриса, согласитесь!…

Лиза (бежит к графу). Ваше сиятельство! на вас вся моя надежда! Заступитесь!

Граф. Не могу.

Лиза. Вы мне обещали…

Граф. Из любви к искусству не могу!..

Лиза возвращается к отцу.

Синичкин (в сторону сквозь зубы). И этот седой грешник еще толкует о любви к искусству!

Сурмилова. Итак, вы видите, Лев Гурыч и Лизавета Львовна, что вы затевали все попустому!

Ветринский. Дурачьте тех, почтенный Гурыч, кто глупее вас. Идите-ка вон отсюда!

Синичкин. Как вон?.. Да знаете ли, что это, с позволения сказать, убьет и меня, и мою дочь!

Лиза. О! Я первая умру с печали!

Пустославцев. Молчи, стой и слушай!.. Ступайте, ступайте! Не станем заставлять публику дожидаться… Налимов, объяви, что Раиса Минишна сама играет свою роль.

Синичкин (умоляя). Постойте! я вас прошу ради бога! С позволения сказать, на коленки упаду!..

Сурмилова. Лучше уйдите без хлопот.

Налимов. Пожалуйте со сцены! {Все становятся в кулисы.} Митька, занавес!

Митька. Сейчас!

Пустославцев. Синичкин, ступай же отсюда или, убей бог мою душу, прикажу вечеровым под-руки вывести!

Синичкин (в бешенстве). Так вот нет же! Не пойду!.. Когда вы не чувствуете ни просьб, ни слез моих, я с места не тронусь… с позволения сказать, уцеплюсь руками и ногами за первую кулису!.. Хоть за полицией пошлите, и ее не испугаюсь!.. Если надо будет, сам с моей Лизочкой перед публикой выйду и скажу: ‘Почтеннейшая публика! с позволения сказать, позволь!..’ Не знаю, что я ей скажу, а уж скажу!.. скажу!.. Ко мне, Лизок: ты будешь дебютировать.

Ветринский. Вот упрямое создание!

Сурмилова. Нет, уж она не будет дебютировать!

Синичкин. Ан будет!

Лиза. Наверно, буду!

Сурмилова. Уж нет!

Пустославцев. У бей бог мою душу, слушать надоело! Место режиссеру! Налимов, выходи!

Синичкин (удерживая Налимова). Не пущу!

Лиза. Не пускайте, тятенька: крепче держите!

Все. Прочь от режиссера!

Налимов. Пусти же меня!

Синичкин (схватив его за фалду). Не пущу!

Все. Выходи, Налимов!

Налимов. Пустите, говорят вам: занавес под- нят!

Синичкин. Поднят? (Одною рукою держит Налимова, а другою выталкивает Лизу на сцену.) Катай! начинай роль!

Лиза выходит на сцену.

Пошла битка в кон!

Слышны аплодисменты.

Сурмилова. Она вышла!.. и я выйду!..

Ветринский. И прекрасно! выходите!.. будет славная история!

Борзиков (подбегая к Сурмиловой). Позвольте!.. позвольте! а моя пьеса-то?.. (Держит ее за руку.)

Пустославцев (слушая пьесу.) Тс!.. молчи, стой и слушай!

Сурмилова (Пусто славцеву). Она мою роль играет!

Граф. Ба! начали!.. пойду поскорей в ложу. (Убегает.)

Сурмилова (Пуст о славцеву ). И вы меня не хотите поддержать!..

Ветринский. Это вопиющая неблагодарность!

Пустославцев. Убей бог мою душу, я не виноват.

Уходит в кулису слушать.

Синичкин (радостно). Не шумите! Лизок ведет сцену!.. Славно!.. славно!.. А! я сказал, что она будет дебютировать! (Идет опять в кулисы и слушает пьесу.)

Сурмилова (в бешенстве). О! я отомщу за себя… Я за себя отомщу!.. Начать с того, что уж вы на меня больше не надейтесь!.. Нога моя не будет у вас на сцене!.. Я плюю на Пустославцевых, на вас, на Борзикова и на всех театральных животных! Провалиться бы вам всем на месте!.. (Срывает с головы венок из белых роз и бросает на пол.)

Синичкин. Спасибо: это мне пригодится. (Поднимает венок.)

Борзиков. Ах, боже мой!.. Алонзо забыл свой выход!..

Беготня Нахимова, Борзикова и Пустославцева.

Нет, нет… вышел, слава богу!

Сурмилова (вслед Борзикову). Уж вот посмотри, что твоя дичь шлепнется!

Ветринский. Я за это отвечаю!

Сурмилова. А вы, князь, еще поклялись мне, что она играть не будет, и вы возьмете мою сторону!..

Ветринский. Я и теперь клянусь…

Сурмилова. Обшикайте же ее!

Ветринский. Уж будьте уверены… в другой раз она и носу на сцену не покажет.

Синичкин (подходя к ним потихоньку). Что это такое они тут говорят?

Сурмилова. Ступайте же сию минуту, или мы во всю жизнь не увидимся! (Уходит направо.)

Ветринский. Бегу!

Синичкин (перегоняет его и заслоняет ему дорогу). Куда?

Ветринский. В кресла.

Синичкин. Аплодировать?

Ветринский. Шикать!

Синичкин (схватив его за руку). Шикать!.. Кому? Моей дочери! Моему сокровищу!.. Этому не бывать!

Ветринский. Вот вздор!

Синичкин. Не бывать!

Ветринский. А кто мне запретит?

Синичкин. С позволения сказать, я!

Ветринский. Поди ты, братец! (Вырывает руку.)

Синичкин (в исступлении хватает его за платье). Ваше сиятельство! Не пущу!

Ветринский (бьет его по руке). Какая дерзость!

Синичкин (не выпускает и тащит его на люк). Не пущу, не пущу, как вам угодно! (Топает ногою.)

Ветринский (быстро опускается под пол). Что это? Что это? Ай! Ай!.. я провалился!..

Синичкин. Туда тебе и дорога… (Декламируя.)

‘Иди, душа, во ад, — и буди вечно пленна!’

Пустославцев (выходя из-за кулис). Убей бог мою душу! Синичкин, ты все шумишь!.. Молчи, стой и слушай! (Идет в кулисы.)

Синичкин. Слушаю, слушаю, Петр Петрович… Дело идет на славу… Лизок сажает!.. Публика в восхищении!.. (Идет в кулису.)

ЯВЛЕНИЕ V

Прежние. Шкал, входя с рюмкой водки на тарелке и бутылкою питья в руке.

Шкал (Синичкину). Извольте, сударь, принес.

Синичкин (возвращаясь). Давай, братец, на радости! (Выпивает рюмку, а бутылку в карман.)

Шкал. Полтора рубля за питье, бокал сотерну пошло-с.

Синичкин (уходя за кулисы). Хорошо, братец, после…

Шкал. Слушаю-с, Павел Иваныч запишет. (Уходит.)

Лиза (показываясь на сцене у кулис и декламируя свою роль). ‘Прощай… я люблю тебя… и всякий раз, как только дни твои будут в опасности, ты найдешь меня готовою умереть вместе с гобою!’ (Входит за кулисы.)

Синичкин (в восторге), Браво, браво, фора!.. Ты, с позволения сказать, себя превзошла!

Лиза (своим тоном). Ах, как горло село!.. говорить не могу!

Синичкин (вынимая бутылку из кармана). На, мой друг, на!.. промочи дыхание, освежи себя немножко!

Лиза пьет.

Пустославцев (подбегая). Браво! Убей бог мою душу, браво! отлично!.. Бедовая актриса!.. Ну, теперь последнюю-то сцену, знаете, еще жару подбавьте…

Венчает дело все конец!

Синичкин.

Предайся чувству на раздолье!

Тебя лавровый ждет венец,

А всех врагов твоих — подполье!

Старайся ж, друг мой, доказать,

Что чувств полны у нас карманы…

Да, с позволения сказать,

Сперва сотри свои румяны!..

Лиза. Надобно растрепать волосы, чтоб они были в совершенном беспорядке.

Синичкин (разбирая ей волосы). Постой… я сейчас тебе растреплю. (Пустославцеву.) Какова коса-то!.. и еще, с позволения сказать, своя собственная!

Пустославцев уходит к кулисам.

Лиза. Тише, не отшпильте, тятенька!

Синичкин. Знаю… будь покойна… (Взяв венок Сурмиловой.) Я венок на тебя надену.

Налимов (подбегая). Вам выходить! Вы свой выход пропустили!

Лиза (входя на сцену). ‘Милый друг! пойдем со мною, оставь свою темницу!’

Синичкин. А милый-то друг с той стороны вышел!..

ЯВЛЕНИЕ VI

Синичкин, Пустославцев, Борзиков.

Пустославцев (подбегая). Шикнули! убей бог мою душу, шикнули!

Синичкин (живо). Это автору!.. это Борзикову!.. вот и он… весь побледнел!..

Борзиков (подбегая). Что такое?

Пустославцев. Шикают.

Борзиков. Верно, актеры от себя что-нибудь прибавили.

Слышны аплодисменты.

Синичкин. Слышите, слышите, какой гром! Лизок вышла — и опять все ожило в пьесе!.. (Борзикову.) Это та самая сцена, где с ней дурно-то делается…

Борзиков (опираясь на кулису, слушает). Право? .

Пустославцев (отводя Синичкина). Лев Гурыч! Молчи, стой и слушай!.. Поговорим с глазу на глаз… Я согласен принять твою дочь.

Синичкин. Надеюсь!.. Немудрено!.. У вас, с позволения сказать, губа-то не дура, Петр Петрович!.. Какова, батюшка!.. ась?

Пустославцев. Молчи, стой и слушай!.. Давеча ты просил… шестьсот рублей?

Синичкин. Две тысячи и бенефис на ярмарке… (В сторону.) Нет, душечка! теперь ты в моих руках!

Пустославцев. Убей бог мою душу, ты кончил на шестистах!

Синичкин. Кончил-то я на шестистах, да, с позволения сказать, начал двумя тысячами.

Раздаются аплодисменты.

Слышите?.. Я плачу от радости! (Идет к кулисам слушать.)

Пустославцев (удерживая его за руку). Молчи, стой и слушай!.. Даю две тысячи, без бенефиса.

Синичкин. Две тысячи, квартира, дрова, свечи и два бенефиса: один на ярмарке и другой на месте, — так я, с позволения сказать, подумаю…

Пустославцев. Да ты бедовый! Убей бог мою душу — бедовый!

Синичкин. И бенефис на ярмарке должен быть в Нижнем: вы там, говорят, театр сняли…

Аплодисменты все громче.

Браво!.. театр трещит!.. Что значит истинный талант!

Пустославцев. Молчи, стой и слушай!.. Две тысячи и один бенефис на месте!

Синичкин. Ничего меньше.

Аплодисменты все громче и громче.

Ходит, что ли?.. а не то ведь я, с позволения сказать, четыре бенефиса запрошу!

Аплодисменты продолжаются.

Пустославцев. Ходит! Две тысячи, квартира, дрова, свечи и два бенефиса: один на ярмарке и другой на месте.

ЯВЛЕНИЕ VII

Прежние и Ветринский, выходя по музыкантской лестнице.

Ветринский. Насилу выкарабкался!

Пустославцев. Что с вами, князь?

Ветринский (отряхивая пыль). Это варварство! Это ни на что не похоже… спустили меня под сцену… откуда я не знал, как выбраться.

Синичкин. Там бы вы и сидели, ваше сиятельство.

Ветринский. О! Однакож не думай, что ты уж от беды избавился… Еще есть время, — и я бегу шикать!

Борзиков слышит последние слова князя, выскакивает из кулисы и хватает его за платье, желая удержать.

Синичкин. Бегите, куда вам угодно!.. Слышите!..

Аплодисменты.

Пустославцев (в восторге). Пьеса кончилась! Сейчас занавес будут опускать!

Ветринский. Возможно ли!

Борзиков. Успех! Полный успех!

Синичкин (прыгая от радости). Браво, браво! Чорт возьми! с позволения сказать!..

ЯВЛЕНИЕ VIII

Прежние, Лиза и потом граф, актеры и фигуранты.

Синичкин (с распростертыми объятиями). Дочь моя!..

Лиза (бросаясь к нему). Тятенька!

Синичкин (прижимая ее к сердцу и целуя ей лоб, глаза, руки), Лизок!.. Сокровище!.. Душка моя!..

Все актеры и фигуранты окружают их и поют.

Хор.

Браво! истинно прекрасна!

Вы актриса — бриллиант!

Признаем единогласно

Превосходный ваш талант!

Ветринский (в сторону). Чтоб не быть смешным, лучше самому смеяться.

Борзиков (Лизе). Сударыня! Я от души вас поздравляю: вы неожиданно счастливо разделили со мной успех пьесы… Смею ли? (Целует ее в лоб.)

Синичкин. Да уж смело можете ей сказать спасибо, Федор Семенович, с позволения сказать, не ее Борзиков, а она Борзикова вывезла!..

Пустославцев (целуя Лизу). Убей бог мою душу — бедовая актриса!

Синичкин. То-то же! А вы еще, Петр Петрович, со мной торговались!

Граф (подходя к Лизе с левой стороны). Прекрасно! бесподобно! очаровательно!.. я ваш! вы меня приковали к своей победной колеснице… Позвольте из любви к искусству… (Целует ее и говорит вполголоса.) Навестите меня.

Шум в театре.

Борзиков. Кричат: автора! Меня вызывают!.. Позвольте, позвольте пройти в ложу!..

В театре кричат: ‘Синичкину! Синичкину!’

Синичкин (возвращаясь). Да! как не автора! С позволения сказать, большая им нужда до автора!.. Мою дочь, Синичкину, вызывают!.. Прикажите поскорей поднять занавес! Где режиссер?

Пустославцев. Сейчас. (Уходит.)

Синичкин (Лизе). Я сам тебя выведу… Постой, дай подрумяниться.

Вынимает румяна из кармана и румянится.

Ветринский (тихо Лизе). Я добрый малый, мы помиримся, надеюсь.

Пустославцев (возвращаясь). Скорей! кричат… убей бог мою душу, палками стучат!

Синичкин (декламируя). ‘Приди, о дочь моя! приди, мое рожденье! Да будет над тобой…’ (Своим тоном.) Позвольте пройти!..

Пустославцев. Поднимай занавес!

Все. Пойдем посмотрим! (Бросаются смотреть из-за кулис.)

Синичкин выходит с Лизой на сцену.

Раздаются громкие аплодисменты и браво, они умолкают в ту минуту, когда Синичкин возвращается после поклонов за кулисами и почтительно представляет дочь свою уже настоящей публике.

Синичкин. {Если актриса, играющая роль Лизы, еще не приобрела репутации большого таланта, то можно кончить куплет на первых восьми стихах.}

Теперь я с дочерью моею

Являюсь к вам на строгий суд

И, признаюсь, в душе робею

За первый Лизанькин дебют.

Что будет с нею, неизвестно.

Я в страхе растерялся весь:

Там приняли ее чудесно,

Но каково-то примут здесь!..

А, впрочем, надобно признаться,

Что, с позволения сказать,

Грешно за дочь мою бояться:

Ее нельзя вам не принять!

Кто в дарованьи ей откажет?

Злой самый критик и педант

И тот о ней невольно скажет:

Она действительный талант!

В ролях принцессы, крестьянки

Я за нее ручаюсь вам,

И уж подобной дебютантки

Нескоро здесь дождаться нам!

Иной не так, быть может, судит

И говорит против нее,

А там, когда ее не будет,

Вздохнет и скажет: нет ее!

Пускай какой-нибудь Тряпичкин

В статье кольнет ее словцом:

Старик Лев, Гурьев сын, Синичкин

Гордится быть ее отцом!

Позвольте, кстати, тем не мене

И за себя вам спеть куплет.

За что мне шикают на сцене

Теперь невступно сорок лет?

Ужли к актерству дарований

На столько даже нет во мне,

Что все плоды моих стараний

Мочены яблоки одне?..

Божусь, ни на что не похоже

Мне в дарованьи отказать:

Я сам талант прекрасный тоже…

Да!.. С позволения сказать.

Все.

И все мы здесь таланты тоже…

Но… с позволения сказать!

Д. Ленский

ЛЕВ ГУРЫЧ СИНИЧКИНилиПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ДЕБЮТАНТКА

ДЕЙСТВИЕ I

ДЕЙСТВИЕ II

‘РЕПЕТИЦИЯ’

ДЕЙСТВИЕ III

‘АЙ!’

ДЕЙСТВИЕ IV‘ССОРА’

ДЕЙСТВИЕ V‘ДВЕ АКТРИСЫ’

Читайте также:

ЛЕВ ГУРЫЧ СИНИЧКИН
или
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ДЕБЮТАНТКА

ДЕЙСТВИЕ IV
‘ССОРА’

ДЕЙСТВИЕ V
‘ДВЕ АКТРИСЫ’