Литература.
П. Струве.
Дополнение
Дополнение
В. В—в.
Лассаль, Фердинанд, Струве Петр Бернгардович, Год: 1896
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Лассаль (Фердинанд Lassalle, так стал писать свою фамилию Л. после пребывания в Париже в 40-х гг., родители его писались Lassal) — знаменитый немецкий философ, юрист, экономист и политический деятель (1825—64). Родился в Бреславле в еврейской купеческой семье, обладавшей некоторым достатком. В 15—16 лет — от этого времени сохранился любопытный дневник Л.— он был уже чрезвычайно развитым юношей, весьма падким, однако, до разного рода удовольствий. Любовь к наслаждениям всю жизнь не покидала Л. В половине 40-х гг. Л. был в Париже и сблизился там с Гейне, по достоинству оценившим его мощную личность. Вернувшись в Германию, Л. познакомился с графиней Софией Гацфельд (см. VIII, 188) и вел ее бракоразводное дело. Необдуманный поступок друзей Л., похитивших шкатулку любовницы графа Гацфельда, привел Л. на скамью подсудимых по обвинению в подстрекательстве к краже. Л. произнес блестящую речь и был оправдан. В 1848 г. Л. является уже довольно видным деятелем крайней демократической партии в Прирейнской Пруссии. Сотрудник радикальной ‘Neue Rheinische Zeitung’, редакторами которой были Маркс и Энгельс, он заявляет себя последователем их идей. Преданный суду по обвинению в государственной измене, но оправданный присяжными, он был привлечен к суду исправительной полиции и присужден к тюремному заключению. В 1858 г. он издает свой труд о Гераклите (‘Die Philosophie Herakleitos des Dunkeln v. Ephesos’), за которым следует ряд небольших литературных работ, между прочим трагедия ‘Франц фон-Зикинген’ (1859), и крупное юридич. соч.: ‘System der erworbenen Rechte’ (1861, 2 изд. 1880). Известный парламентский ‘конфликт’ (1862 г. и сл.) с полной ясностью раскрывает различие между принципами прусских прогрессистов и взглядами Л. В 1862 г. Л. выступает перед берлинскими рабочими со знаменитой речью: ‘Об особенной связи современного исторического периода с идеей рабочего сословия’. По предложению комитета для созыва всеобщего германского конгресса рабочих, Л. пишет ‘открытое письмо’, резюмирующее социально-политическую его программу. Комитет принял эту программу и в мае 1863 г., согласно с нею, был основан всеобщий немецкий рабочий союз, а Л. избран его президентом. Социально-политическая агитация Л. навлекла на него целый ряд процессов. Возобновив на водах в Швейцарии свои прежние отношения с дочерью баварского дипломата Деннигеса (см. X, 394), Еленой, Л. сделал ей предложение, которое было принято, хотя Елена была уже помолвлена с румынским дворянином Янко Раковицем. Позже, под влиянием родителей, Елена отказала Л. и примирилась с прежним женихом. Л. вызвал последнего на дуэль, был смертельно ранен и умер 31 августа 1864 г. в Женеве. Образ действий Л. во время этой истории и в частности самая дуэль объясняются его нервной надорванностью и раздражительностью, вследствие лихорадочной деятельности, на каждом шагу встречавшей разные препятствия.
Не только чисто философские труды Л., но и все вообще его произведения проникнуты философским духом. Л. до конца остался гегельянцем-идеалистом, он не удовлетворялся философией Гегеля и замышлял ‘полную реформацию’ ее, но в духе основных принципов Гегеля и при помощи его же метода. В блестящем сочинении о Гераклите Л. превращает загадочного греческого философа в современного гегельянца или вернее, как метко указывает Брандес, стремится представить Гераклита прообразом Гегеля. Отсюда ошибки и натяжки в характеристике философии Гераклита. К Гераклиту Л. привлекала, быть может, не одна только близость мировоззрения, но также родственные психологические черты: самоуверенность и преклонение перед славой. ‘Система приобретенных прав’ — самое оригинальное и цельное произведение Л. Первая часть его посвящена вопросу об обратном действии законов, вторая — характеристике римского и германского наследственного права в их историческом развитии. Л. стоит здесь всецело на идеалистической почве: развитие права есть развитие идей, ‘диалектика понятий’. Наше время стремится выработать себе новое социально-политическое мировоззрение, задача ‘Системы приобретенных прав’ — раскрыть основную его идею. Только плоский буржуазный либерализм отделяет в гражданском праве социальный элемент от политического, тогда как оба эти элемента составляют одно неразрывное целое (основная мысль Л.: ‘в соединении политики и экономии — моя главная сила’, писал он Родбертусу). Приобретенное право есть право, в создании которого участвовала индивидуальная воля. Отсюда вытекает: 1) что закон не должен иметь обратного действия, если личность подпадает под этот закон при посредстве актов своей воли (Ф. А. Ланге указал, что этот принцип выражен довольно ясно уже у Фихте), и 2) что обратное действие закона возможно, если личность подпадает под него без посредства такого добровольного акта. Своими действиями личность может обеспечивать себе права лишь тогда и постольку, когда и поскольку это дозволяется существующими законами, т. е. согласуется с общенародным правосознанием. Это — высший принцип права: всякое отдельное право (право в субъективном смысле, по общепринятой терминологии) изменяется вместе с изменением той правовой субстанции (права в объективном смысле), из которой оно возникло и с которой связано. Не признавать этого принципа, значило бы требовать самодержавия личности. В блестящей полемике с реакционным философом-юристом Ф. И. Шталем Л. развивает из своего основного принципа замечательное учение об экспроприации, которое Адольф Вагнер положил в основу своей ‘экономической теории’ экспроприации. Допускать вознаграждение за отмененное право, значит признавать за отдельными личностями и классами ‘право облагать народный дух податью за его дальнейшее развитие’. Однако, если новый закон отменяет не самое право, а лишь определенную форму его удовлетворения, превращая, напр., вещное право в обязательственное, то это изменение может принять на практике форму вознаграждения или выкупа. Социальный смысл этих юридических положений ясен. Уже Ф. А. Ланге в свое время (при жизни Л.) заметил, что ‘теория приобретенных прав Л. заключает в себе все моменты, из которых может развиться практика отнятых прав’. Сам Л. в письме к своему издателю и другу либералу Дункеру прямо говорит, что он в ‘Системе’ ‘стремился соорудить твердыню научной юридической системы социализма’. ‘Это сооружение’, прибавляет он с обычной своей самоуверенностью, ‘мне великолепно удалось, и вылито оно из чистой стали’. В своей исторической характеристике римского и германского наследственного права, на которой, именно в силу исторического содержания темы, особенно резко отразились слабые стороны идеалистической ‘диалектики понятия’, Л. стремится показать, что римское наследственное право, со своим основным элементом — наследованием по завещанию — покоится на бессмертии индивидуальной воли, и наоборот, в германском праве основной элемент — наследование без завещания, имеющее сперва семейный, позже — государственный характер. Взгляд Л., что в римском праве наследование по завещанию предшествовало законному, опровергается, однако, сравнительной историей права. Конечный вывод Л. — отрицание для современности завещательного права и сведение современного германского наследования по закону к ‘общественному регулированию наследства’. Уверенность Л., что его ‘Система приобретенных прав’ завоюет себе широкую популярность и окажет влияние на юридическую практику и законодательство, не оправдалась.
По своим политическим взглядам Л. был республиканцем и противником федеративного начала. Свой политический идеал он сам формулировал в письмах к Родбертусу: ‘Grossdeutschland moins les dynasties’, т. е. объединение всех немецких земель (не исключая и австрийских) в одну единую республику. Новейшие документальные данные подтверждают, что Л. отнюдь не был сторонником прусской гегемонии, каким его очень часто признают. Еще менее основательны попытки представить его националистом в духе новейшего германского шовинизма. В 1859 г., в брошюре: ‘Der italienische Krieg u. die Aufgabe Preussens’ Л. предвидит печальные последствия франко-германского столкновения для европейского прогресса и высказывается против присоединения Эльзаса и Лотарингии к Германии. В своих речах о конституции: ‘Ueber Verfassungswesen’ и ‘Was nun?’ Л. основой государственных учреждений, истинной конституцией страны, выставляет соотношение реальных общественных сил. Эту реалистическую точку зрения на конституцию Л. противопоставил чисто юридическому пониманию, преобладавшему среди прусских либералов. Во время конфликта с правительством Л. рекомендовал парламенту не собираться и тем заставить правительство сбросить с себя конституционную маску. Социальная философия и экономические взгляды Л. менее оригинальны, чем его юридическое обоснование социальной реформы. В своем ‘Arbeiterprogramm’ (1862) Л. намечает, согласно с Марксом, процесс смены средневекового феодального строя буржуазно-капиталистическим — процесс, в основе которого лежат коренные преобразования в сфере производства и обмена. В тоже время верный гегелевскому учению о государстве, Л. выставляет рабочий класс носителем чистой идеи государства, как нравственного единства индивидуумов, воспитывающего человечество для свободы. История, для Л. — не что иное, как ‘совершающийся с внутренней необходимостью непрерывный процесс развития разума и свободы’ (‘Die Wissenschaft u. die Arbeiter’, 1862). Социальная философия Л. имеет большое сходство с социальной философией Лоренца Штейна, автора ‘Истории социального движения во Франции’, бесспорно оказавшей влияние на развитие Лассалевских идей. Как экономист, Л. популяризовал, главным образом, взгляды Рикардо, Маркса и Родбертуса (с обоими последними он находился в переписке), но он и сам обладал широкой эрудицией, блестящий образчик которой — речь: ‘Косвенные налоги и положение рабочего класса’ (1863). Самый замечательный экономический труд Л. — полемическое его произведение против Шульце-Делича (‘Herr Bastiat-Schultze von Delitzsch oder Kapital u. Arbeit’, 1864). Здесь дана, между прочим, яркая и весьма ценная характеристика исторического развития хозяйственного быта и превосходно выяснен исторический характер основных экономических категорий. Главное значение Л. в области социально — экономической заключается в его практической деятельности. Он сильно подвинул вперед немецкое рабочее движение, положив начало организации рабочих как самостоятельной политической партии и дав им ясную программу. Таким образом он явился основателем новейшей немецкой социал-демократии (см.). Социально-политическая деятельность Л. оказала также огромное влияние на академическую науку и общественное мнение, германский катедерсоциализм (см.), который, в значительной мере, разделяет с Лассалем ‘культ государства’ и вообще идеалистическую точку зрения, есть отзвук Лассалевской полемики против манчестерства. Программа, с которой Л. выступил организатором немецкого рабочего движения, изложена в его ‘открытом письме’ и сводится к следующему. При современных условиях, когда ремесло все более и более вытесняется крупным производством, единственное средство поднять рабочих, как производителей — это сделать их своими собственными предпринимателями и уничтожить различие между предпринимательской прибылью и заработной платой, заменив последнюю действительным продуктом труда рабочего (Arbeitsertrag). Для этой цели необходимо учреждение свободных производительных ассоциаций рабочих, с государственным кредитом и под контролем государства. Только таким путем возможно будет освободить рабочих от гнета железного закона заработной платы (см. Заработная плата), который Л. понимал в смысле Рикардо и Мальтуса, хотя и отрицал общее учение Мальтуса о населении. Чтобы добиться содействия государства, рабочий класс должен основным требованием своей политич. программы поставить всеобщее избирательное право. В устройстве производительных ассоциаций с государственным кредитом, идея которых заимствована им из Л. Блана и Прудона, Л. видел отнюдь не окончательное решение социального вопроса, а лишь лучшее средство для постепенной органической социализации общества. Возражая против программы Л., последователи Маркса указывают на то, что производительные ассоциации, при существовании свободной конкуренции и вообще капиталистического строя, неизбежно обречены на капиталистическое вырождение. То же самое возражение делает и Родбертус, придавая ему юридическую формулировку: осуществление плана Л. ‘поведет к самому резкому развитию корпоративной (а не коллективной) собственности на орудия производства, которая изменит только личный состав имущих и будет в тысячу раз более ненавистной, чем современная индивидуальная собственность’. Основные социально-политические положения и требования Лассалевской агитации до последнего времени, однако, составляли интегральную часть программы германской социал-демократической партии. Только на эрфуртском конгрессе, в 1891 г., окончательно восторжествовала доктрина Маркса.
После основания ‘всеобщего германского рабочего союза’, получившего, по настоянию Л., вполне централистическую организацию, Лассаль стал главой партии и окончательно разошелся с прусскими прогрессистами. Борьба с последними привела Л. к заигрыванию и сношениям с прусским правительством, которое, в лице Бисмарка, не прочь было эксплуатировать в своих интересах борьбу между либерализмом и социал-демократией. Сношения Бисмарка с Л. вполне удостоверены: они вертелись главным образом вокруг вопроса о введении всеобщей подачи голосов. Отсюда пророческие слова Л., в его берлинской защитительной речи по обвинению в государственной измене: Бисмарк сыграет роль Роберта Пиля и введет всеобщую подачу голосов. Л. принадлежит к числу самых блестящих ораторов XIX в.: он говорил ясно, замечательно умел подчеркнуть суть развиваемых им соображений, отличался изумительной находчивостью и остроумием. Но главная сила Л., как оратора — в нравственном пафосе, проникающем его речи. В агитации Л. не было ничего демагогического: он всегда апеллировал лишь к нравственному чувству и разуму своих слушателей. Язык Л. — сильный и меткий, образы и сравнения, к которым он прибегает, ярко иллюстрируют его мысль. В истории немецкой изящной литературы Л. занимает прочное место как автор трагедии ‘Франц фон-Зикинген’, произведения с крупными формальными недостатками, но чрезвычайно богатого идейным содержанием. Л. хотел пойти дальше Шиллера, положив в основу исторической трагедии не личные судьбы героев, а культурно-исторические процессы и идеи. Трагическая идея ‘Франца фон-Зикингена’, по толкованию самого Л., такова: Зикинген гибнет и его предприятие рушится, потому что, вместо открытого заявления своих принципов, он маскировал их, а ‘революционные цели не могут достигаться дипломатическими средствами’. В качестве критика Л. выступил с едким памфлетом против Юлиана Шмидта, автора ‘Истории немецкой литературы’: ‘Herr Julian Schmidt der Literarhistoriker’ (1862). Памфлет написан в виде замечаний наборщика и его жены (замечания жены наборщика принадлежат Лотару Бухеру) на отдельные места из сочинения Шмидта. Кроме того Л. принадлежит еще замечательный этюд о Лессинге (1861). Лучшее издание сочинений Л., кроме ‘Гераклита’ и ‘Системы’, сделано Бернштейном: ‘Reden u. Schriften’ (Б., 1892—1893). Вступительная статья Бернштейна — лучшая характеристика социально-политической деятельности Л. Дневник Л. издал, с введением, П. Линдау (Бреславль, 1892, русский перевод дневника в ‘Сев. Вестнике’). Вышли еще ‘Briefe Lassalles an Hans v. BЭlow’ (Дрезден и Лпц., без обозначения года), ‘Briefe von F. Lassalle an K. Rodbertus’, с введением А. Вагнера (Б., 1878, представляют большой научный интерес). В конце 1895 г. в Цюрихе издана переписка Л. с поэтом Гервегом. Автобиографию Л. см . в воспоминаниях г-жи С. С.: ‘Романический эпизод из жизни Ф. Лассаля’ (‘Вестник Европы’, 1877, XI). Большинство речей Л. переведено на русский язык Зайцевым (‘Сочинения Ф. Лассаля’, т. I, СПб., 1870). Вып. VII ‘Европейских писателей и мыслителей’, под ред. В. Чуйко (СПб., 1882), посвящен Л. Лассалеанцы — см. Социал-демократия.
Becker, ‘Geschichte d. Arbeiteragitation F. L’s’ (Брауншвейг, 1874), его же, ‘Enthllungen ber d. tragische Lebensende F. L’s’ (2 изд. Нюрнберг, 1892), H. v. Rakowitza, geb. v. Dnniges, ‘Meine Beziehungen zu F. L.’ (много изданий, Бреславль), F. v. Lenbach, ‘Lassalles Leben’ (Б., 1887), Kegel, ‘F. L.’ (Штуттгарт, 1889), Brandes, ‘F. L. Ein litterarisches Charakterbild’ (2 изд. Лпц., 1889, блестящая психологическая характеристика), Plener, ‘F. L.’ (Лпц., 1884), G. Mayer, ‘L. als Sozialkonom’ (Б., 1894), L. O. Brandt, ‘F. L’s sozialkonomische Anschauungen u. praktische Vorschlge’ (Йена, 1895). Взгляды Родбертуса на программу Л. см. в его ‘Briefe und Aufstze’, изд. Р. Мейером (Б. 1880). Маркс критикует Л. в своих замечаниях на готскую программу 1875 г., опубликованных в ‘Neue Zeit’ за 1891 г., No 18. См. еще В. О. Корш, ‘Последний роман в жизни Л.’ (в его ‘Этюдах’, I, СПб. 1885), Э. К. Ватсон, ‘Вопрос об улучшении быта рабочих в Германии’ (в ‘Этюдах и очерках по общественным вопросам’, СПб., 1892). Из общих сочинений см. в особ. Menger, ‘D. Recht auf d. vollen u. Arbeitsertrag’ (2 изд. Штуттгарт, 1891), и Ф. А. Ланге, ‘Рабочий вопрос’ (2 изд., русск. пер. СПб., 1895).
* Лассаль (Фердинанд). — В последние годы в подлиннике и в русском переводе появились: ‘Дневник’ (СПб., 1901), ‘Письма Лассаля к Марксу и Энгельсу, с прим. Меринга’ (СПб., 1905, чрезвычайно важный источник как для истории зарождения социал-демократии в Германии, так и для выяснения теоретического миросозерцания Лассаля и Маркса). На русском языке появились: ‘Сочинения Фердинанда Л.’ (СПб., без года, вышли 1-й и 2-й т., в предисловии помещена биография Л., написанная Э. Бернштейном — новейшая, 1905 г., обещан выход след. томов) и ‘Капитал и Труд. Бастиа — Шульце Делич’ (СПб., 1906). Многие отдельные брошюры и речи Л., по большей части вошедшие и в вышеупом. изд. сочинений Л., появились в 1905—1906 гг. по-русски также в отдельных брошюрах, некоторые — в нескольких переводах. См. Герман Онкен, ‘Фердинанд Л., как политический деятель’ (СПб., 1905).
Источник текста: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XVII (1896): Култагой — Лед, с. 363—366, доп. т. II (1906): Кошбух — Прусик, с. 61.