Кризисъ Французской демократіи.
Кризисъ Французской демократіи.
I.
——
II.
——
III.
Е. Сталинскій.
(Окончаніе слдуетъ).
‘Русское Богатство’, No 6, 1912
Кризис Французской демократии, Сталинский Евгений Степанович, Год: 1912
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Французская демократія, одержавъ рядъ блестящихъ побдъ надъ темными силами прошлаго и осуществивъ нсколько крупныхъ политическихъ реформъ, поразившихъ культурный міръ широтою своего размаха, переживаетъ въ настоящее время весьма серьезный кризисъ, задерживающій ея нормальное развитіе и угрожающій ей возможными потрясеніями.
Важнйшими признаками этого кризиса являются: консервативное направленіе курса правительственной политики вопреки прогрессивному настроенію большинства страны, задержка въ развитіи соціальнаго законодательства, такъ давно общаннаго и такъ тщетно ожидаемаго массами, частыя революціонныя вспышки различныхъ слоевъ трудящихся классовъ и, наконецъ, глубокій идейный разбродъ и невроятный сумбуръ среда интеллигенціи, группы, имющей особо важное значеніе при демократическомъ режим.
Въ ряду этихъ фактовъ особенно важное значеніе иметъ задержка въ развитіи соціальнаго законодательства.
Народныя массы возлагали большія надежды на третью республику. Он ждали отъ республики политическаго раскрпощенія и добивались политической свободы, какъ самоцннаго блага, добивались освобожденія личности отъ тяжелыхъ цпей полицейскаго государства и признанія за ней правъ гражданина. Но он ждали и добивались не только этого.
Недаромъ вдь въ свое время Клемансо, лидеръ радикализма, бросилъ въ лицо оппортунистамъ, во время своей борьбы съ ними, знаменитую фразу: ‘политическая свобода не иметъ ни смысла, ни цли, если она не служитъ орудіемъ соціальныхъ преобразованій’. И радикальная партія въ моментъ своего возникновенія, отражая стремленія трудящейся демократіи, выставила программу, въ которой фигурировалъ рядъ важныхъ соціальныхъ реформъ и которую Жюль Симонъ напыщенно назвалъ ‘благородной программой, заключающей требованіе всхъ правъ человческой личности’.
Но, если третья республика осуществила въ значительной степени политическую часть радикальной программы, то соціальная часть этой программы, въ ея основныхъ пунктахъ, до сихъ поръ еще не реализована.
Пока во Франціи господствовали консервативныя партіи, массы питали надежду, что съ паденіемъ этихъ партій государственная власть обратитъ серьезное вниманіе на соціальный вопросъ и разовьетъ соотвтствующую дятельность въ этомъ направленіи. Но посл того, какъ кормило правленія перешло въ руки радикаловъ, надежда эта стала падать и уступать мсто разочарованію.
Еще Вальдекъ Руссо, обладавшій весьма проницательнымъ умомъ, указывалъ, не смотря на всю свою умренность, на опасный застой въ реформистской дятельности третьей республики.
‘Обращаю вниманіе статистиковъ на слдующее странное явленіе, — писалъ онъ въ своемъ ‘Политическомъ завщаніи’ (Testament politique).— За послднія десять лтъ дло осуществленія реформъ тмъ боле замедлялось, чмъ больше росло число ихъ сторонниковъ’.
Въ этомъ-то именно и заключается вся суть кризиса. Если бы большинство страны высказывалось противъ соціальнаго законодательства, замедленіе въ осуществленіи реформъ было бы нормальнымъ явленіемъ. Но такое замедленіе, имющее мсто, вопреки желанію большинства избирателей, при демократическомъ режим, построенномъ на принцип народнаго суверенитета — это уже ненормальность, которой враги демократіи могутъ съ успхомъ воспользоваться, чтобы дискредитировать самый принципъ послдней. И, дйствительно, при министерств Клемансо, появленіе котораго у власти привтствовалось, какъ начало новой эры въ исторіи третьей республики, и который такъ безцеремонно перешагнулъ черезъ ‘баррикаду’, чтобы стать въ ряды соціальныхъ консерваторовъ, антидемократическое и антипарламентское теченіе значительно развивается.
Антидемократизмъ и антапарламентаризмъ начинаетъ въ эту пору находить многочисленныхъ сторонниковъ во всхъ классахъ общества, въ особенности среди интеллигенціи и импульсивной рабочей массы. Въ критикѣ, демократическаго режима объединяются люди, примыкающіе къ полярно-противоположнымъ общественнымъ направленіямъ. Роялисты, ‘чистые’ позитивисты, призывающіе господство аристократіи разума, революціонные синдикалисты и т. д., усилили свою пропаганду и агитацію, пользуясь, какъ главнымъ аргументомъ, фактомъ неисполненія третьей республикой тхъ соціальныхъ надеждъ, которыя на нее возлагала, и антинародной политикой даже такого ортодоксальнаго демократа, какъ Клемансо. Изъ этого длали, конечно, выводъ о несостоятельности самаго принципа демократіи.
Слдуетъ отмтить, что факта кризиса, переживаемаго демократіей и парламентаризмомъ, не отрицали и многіе завзятые парламентаріи, по крайней мр, т изъ нихъ, которые не имли въ то время причинъ надвать розовые очки оффиціальнаго оптимизма.
Въ 1908 году два серьезныхъ парижскихъ журнала ‘La Revue’ и ‘La Revue Hebdomadaire’, открыли среди политиковъ, общественныхъ дятелей и ученыхъ анкету, первый по вопросу о ‘безсиліи парламентаризма’, второй — о ‘кризис парламентаризма’.
Въ предисловіи къ своей анкет ‘La Revue’, между прочимъ, писала: ‘Смны парламентскаго большинства, сознававшаго или несознававшаге своей отвтственности, дали доказательства своей полной безпомощности въ области осуществленія положительныхъ реформъ, ужъ столько лтъ ожидаемыхъ страной. Он погрузили насъ въ полнйшій хаосъ. Общественному мннію надоли пустыя общанія демагоговъ, вызывающихъ все большее и большее разочарованіе въ стран. Всеобщее недовольство достигаетъ крайнихъ предловъ. Въ экономической жизни замчается заминка и неурядица’ {‘La Revue’, 16 avril 1908.}.
Вс лица, опрошенныя журналами, за исключеніемъ одного лишь Поля Леруа-Волье, ортодокса либеральнаго манчестерства, отвтили утвердительно на вопросъ о наличности кризиса. Ныншній министръ-президентъ, Рэмонъ Пуанкаре, писалъ въ своемъ отвт: ‘По вин политическихъ дятелей, вслдствіе укоренившихся скверныхъ привычекъ, вслдствіе отсутствія методы и моральной дисциплины, въ настоящее время наблюдается кризизъ парламентаризма, начавшійся, по правд говоря, уже давно и еще, быть можетъ, не достигшій своего апогея {Ibid.}. Такіе же приблизительно отвты дали бывшій радикальный министръ въ кабинет. Валь дека-Руссо, Пьеръ Боденъ, и депутаты Жозефъ Рейнакъ, Шарль Бенуа, Марсель Самба и т. д., принадлежащіе къ различнымъ общественнымъ направленіямъ.
Цлый рядъ крупныхъ ученыхъ и юристовъ, опять-таки исходя изъ факта кризиса французской демократіи, выступили съ критикой современныхъ формъ ея, предлагая планы реорганизаціи. Такъ, извстный юристъ Леонъ Дюги рекомендовалъ учрежденіе второй палаты изъ представителей организованныхъ профессій, академикъ и депутатъ Шарль Бенуа настаивалъ на представительств соціальныхъ группъ, другой выдающійся юристъ Эмэ Берто (Berthaud) предлагалъ образованіе парламентскихъ техническихъ совтовъ и организацію провинціальныхъ палатъ, которыя оставили бы парламенту лишь ршеніе вопросовъ, имющихъ дйствительно общій характеръ, и т. п.
Что касается до народныхъ массъ, то ихъ недовольство, не говоря уже о революціонныхъ движеніяхъ крестьянъ и рабочихъ и бурныхъ забастовкахъ государственныхъ служащихъ, проявилось съ особенною яркостью во время общихъ законодательныхъ выборовъ 1910 года. Замтнаго измненія въ соотношеніяхъ партій эти выборы не дали, хотя парламентская группа соціалистовъ увеличилась на половину. Но замчательно, что изъ числа депутатовъ закончившей свои полномочія палаты 235, т. е. почти половина всего ея состава, потерпли пораженіе и были замнены новыми лицами. Республиканскіе избиратели не могли, конечно, перейдти всей массой въ лвую оппозицію, къ соціалистической партіи, но, не мняя своихъ соціально-политическихъ убжденій, они обновили персоналъ парламента, надясь, что такое обновленіе выведетъ парламентаризмъ изъ того тупика, въ которомъ онъ очутился.
Новая палата, несмотря на свой обновленный составъ, ничмъ не отличалась, однако, отъ своей предшественницы. Слпая поддержка, которую она оказывала правительству Бріана, явилась лучшимъ тому доказательствомъ.
Съ такою же покорностью, или, врне, съ такою же охотою, какъ и старая палата, она стала подъ знамя ‘apaisement’, выкинутое Бріаномъ, знамя, которое должно было прикрыть яркимъ шелкомъ громкихъ, но безсодержательныхъ фразъ политику общественнаго застоя. Правда, когда Бріанъ окончательно зарвался и началъ отступленіе по всей линіи, когда онъ сталъ заигрывать съ клерикализмомъ, борьба съ которымъ составляетъ главную заслугу радикальной партіи и, такъ сказать, краеугольный камень ея республиканизма, въ палат образовалось значительное ядро оппозиціонныхъ радикаловъ, которые, подъ руководствомъ Берто, повели атаку противъ министерства и, въ конц-концовъ, свалили его.
Съ появленіемъ министерства Мониса парламентское большинство, казалось, начало серьезно поворачивать налво. Но стоило только Монису занять угрожающую позицію по отношенію къ могущественнымъ желзнодорожнымъ компаніямъ, не желавшимъ принять обратно на службу уволенныхъ за участіе въ забастовк служащихъ, стоило ему только объявитъ о готовившихся имъ законопроектахъ о страхованіи рабочихъ на случай инвалидности и смерти и объ усовершенствованіи закона о государственной пенсіи для рабочихъ, какъ большинство его стало быстро таять и въ конц-концовъ совершенно растаяло. Появленіе у власти министерства Кайо обозначало уже возвратъ къ Бріановскинъ традиціямъ, а замна этого министерства кабинетомъ Пуанкарэ, политическаго дятеля, не принадлежащаго даже къ радикальной партіи, а стоящаго на границ крайняго праваго радикализма и ‘прогрессизма’, окончательно упрочило этотъ возвратъ. Участіе въ кабинет Бріана, въ качеств вицепрезидента, съ особенной рзкостью подчеркиваетъ это обстоятельство.
Такимъ образомъ, надежды на то, что новая палата, благодаря обновленію почти половины своего состава и притоку молодыхъ свжихъ силъ, еще не засосанныхъ парламентской рутиной, дастъ прогрессивное направленіе общей политик третьей республики и приблизитъ французскую демократію къ разршенію переживаемаго ею кризиса, въ свою очередь не оправдались.
Положеніе остается такимъ, какимъ оно было до выборовъ 1910 года, или, врне, еще боле осложнившимся. Ибо чмъ дольше продолжается кризисъ, тмъ обостренне онъ становится.
Посмотримъ, какой багажъ соціальныхъ реформъ принесла съ собой третья республика трудящимся классамъ.
До Вальдека Руссо были проведены слдующія реформы, относящіяся къ соціальному законодательству: законъ 1874 года, запрещающій фабричный трудъ дтей ниже двнадцати-лтняго возраста, законъ 1892 года, ограничивающій рабочій день десятью часами для дтей ниже 16-ти лтняго возраста и 11-ю часами для двушекъ и женщинъ старше этого возраста, законъ 1893 года относительно гигіены промышленныхъ заведеній, законъ 1898 года объ отвтственности хозяевъ за увчья, полученныя рабочими во время работы, и, наконецъ, законъ 1899 года, обязывающій подрядчиковъ, выполняющихъ казенные подряды, давать своимъ рабочимъ динъ день отдыха въ недлю и оплачивать ихъ трудъ не ниже размра заработной платы того города или мстности, гд работы производятся.
При Вальдек-Руссо и Комб парламентомъ было вотировано еще нсколько реформъ соціальнаго характера: законъ объ ограниченіи рабочаго дня десятью часами въ тхъ промышленныхъ предпріятіяхъ, гд работаютъ, кром мужчинъ, женщины и подростки {Въ тхъ предпріятіяхъ, гд работаютъ одни лишь мужчины, рабочій день не ограниченъ законодательнымъ путемъ во Франціи.}, законъ объ обязательномъ еженедльномъ отдых, строгое примненіе котораго, однако, не распространяется на многочисленныхъ рабочихъ и служащихъ цлаго ряда отраслей промышленности и торговли, законъ о финансовомъ участіи государства въ организованномъ муниципалитетами вспомоществованіи престарлымъ и неимущимъ гражданамъ (Assistance gnrale des veillards).
Посл паденія министерства Комба, вплоть до 1910 года, было проведено лишь нсколько мелкихъ, не имющихъ общаго значенія, реформъ: регламентація труда на судахъ коммерческаго флота, распространеніе на торговыхъ служащихъ дйствія закона о несчастныхъ случаяхъ, ограниченіе рабочаго дня въ рудникахъ и копяхъ.
Наконецъ, въ 1911 году проведенъ былъ посл долголтняго обсужденія законъ о государственной пенсіи для рабочихъ. Законъ этотъ, однако, вышелъ изъ парламентской лабораторіи въ такомъ несовершенномъ вид, что опубликованіе его вызвало враждебныя манифестаціи рабочихъ по всей Франціи. Он были настолько внушительны и серьезны, что правительство Мониса ршило не прибгать къ принудительнымъ мрамъ для примненія закона, пока онъ не будетъ исправленъ парламентомъ.
Главнйшій недостатокъ этого закона, занимавшаго такое видное мсто въ программ радикаловъ, заключается въ томъ, что рабочіе обязаны ежегодно вносить въ пенсіонную кассу 9 франковъ, между тмъ пенсію они могутъ получать, лишь достигнувъ 65 лтняго возраста. Рабочіе совершенно справедливо указываютъ, что огромное большинство изъ нихъ не доживетъ до 65 лтъ, какъ ясно показываютъ статистическія таблицы о смертности населенія. Слдовательно, они должны вносить ежегодно 9 франковъ, имя весьма проблематическіе шансы на полученіе пенсіи.
Перечисленными законами и исчерпывается все, что сдлала третья республика въ области соціальнаго вопроса.
Это лишь зародышъ рабочаго законодательства. Проведены лишь самыя элементарныя мры для защиты и охраны труда, главнымъ образомъ, дтскаго и женскаго, которыя гораздо раньше, чмъ во Франціи, были осуществлены въ другихъ странахъ. Дйствительно крупныхъ реформъ мы въ этомъ списк не находимъ. Вдь даже рабочій день взрослыхъ мужчинъ не ограниченъ во Франціи законодательнымъ путемъ. Что касается общихъ соціальныхъ реформъ, распространяющихся не на однихъ только рабочихъ, то таковыхъ, а исключеніемъ закона о финансовомъ участіи государства въ организованномъ муниципалитетами вспомоществованіи престарлымъ и неимущимъ гражданамъ, третья республика не осуществила. Но, кром этого, приходится еще констатировать, что со времени паденія министерства Комба и до настоящаго времени парламентъ не провелъ ни одной серьезной соціальной реформы. Законъ о пенсіяхъ для рабочихъ потерплъ фіаско. Приметъ ли парламентъ дйствительно серьезныя мры для его исправленія, — пока ршить трудно. Между тмъ посл паденія министерства Комба ростъ числа прогрессивныхъ избирателей не только не остановился, но сталъ совершаться еще боле быстрымъ темпомъ, а парламентская сила радикализма — главной демократической партіи въ стран — усилилась настолько, что даетъ возможность этой партіи управлять, не прибгая къ союзамъ съ другими группами.
Такимъ образомъ, явленіе, отмченное еще въ 1904 году Вальдекомъ-Руссо, т. е. замедленіе дла осуществленія реформъ по мр роста числа ихъ сторонниковъ, не только не исчезло, но получило еще боле рзко выраженный характеръ, свидтельствуя тмъ самымъ о серьезности и значительности переживаемаго французской демократіей кризиса.
Правда, нельзя сказать, что во Франціи соціальный вопросъ достигъ высшей степени обостренія, но онъ, несомннно, обостряется и чмъ дальше будетъ задерживаться соціальное законодательство, тмъ онъ будетъ обостряться все быстре и сильне.
Если французскіе рабочіе получаютъ, въ общемъ, не особенно низкую заработную плату, то не надо забывать, что плата англійскихъ и германскихъ рабочихъ значительно выше, а рабочій день короче, какъ выяснилось благодаря статистическому изслдованію, произведенному въ 1908 году англійскимъ ‘Board of Trade’. Въ то же время въ Англіи и Германіи, въ особенности въ послдней, существуетъ обширное рабочее законодательство, которое во Франціи находится только въ зародыш. Между тмъ въ культурномъ отношеніи Франція не отстаетъ отъ названныхъ странъ, а ростъ культуры,-этотъ революціоннйшій факторъ міровой исторіи,— вызываетъ неизбжно новыя матеріальныя и моральныя потребности.
Во Франціи эти потребности тмъ скоре развиваются среди рабочаго класса, что принципъ равенства, положенный въ основу политическаго строя, глубоко укоренился въ народномъ сознаніи. Разъ вс граждане признаны равными, то массы естественно приходятъ къ требованію большаго равенства и въ соціальномъ, и экономическомъ отношеніяхъ, въ пользованіи благами жизни, которыми такъ широко и неограниченно пользуется у нихъ на глазахъ буржуазія.
Но, если ростъ заработной платы и развитіе рабочаго законодательства отстаетъ отъ роста матеріальныхъ и моральныхъ потребностей трудящихся, то это неизбжно ведетъ къ кризису. Къ тому же положеніе обостряется еще быстро растущимъ вздорожаніемъ жизни, вызваннымъ, главнымъ образомъ, спекуляціями крупнаго торговаго капитала.
Бурныя забастовки рабочихъ, желзнодорожниковъ и государственныхъ служащихъ и революціонныя манифестаціи противъ дороговизны жизни, имвшія мсто въ прошломъ году въ ряд, французскихъ городовъ, являются характерными симптомами, свидтельствующими о растущемъ въ рядахъ городского пролетаріата недовольств и раздраженіи. А образъ дйствій правительства во время забастовочныхъ движеній, крутыя полицейскія мры, къ которымъ оно прибгаетъ, еще боле усиливаютъ это недовольство и раздраженіе.
Приблизительно такая же картина наблюдается и въ деревн. Французское крестьянство не переживаетъ остраго аграрнаго кризиса. Правда, какъ показываютъ анкеты министерства земледлія, значительное число самыхъ мелкихъ, карликовыхъ хозяйствъ сокращается, а владльцы ихъ, не имя возможности добывать себ пропитаніе на маленькомъ клочк земли, уходятъ въ города, въ поискахъ работы и хлба. Но вмст съ этимъ, т же анкеты показываютъ, что огромное ядро типичныхъ трудовыхъ хозяйствъ отъ 5 до 20 гектаровъ замтно увеличилось и расширило площадь своего землевладнія {См. ‘Enqute agricole’ за 1908 годъ, изданное министерствомъ земледлія. Площадь мелкихъ и среднихъ хозяйствъ увеличилась, согласно этой анкет, на два съ лишнимъ милліона гектаровъ.}.
Но это лишь одна сторона медали. Если посмотрть на другую сторону ея, то окажется, что параллельно съ ростомъ земельной собственности мелкаго и средняго крестьянства идетъ еще боле быстрый ростъ ипотечнаго долга и задолженности крестьянина ростовщикамъ и капиталистамъ {Съ 1841 по 1898-ой годъ сумма ипотечнаго долга съ 400 милліоновъ франковъ поднялась до 2 милліардовъ 700 милліоновъ. Съ 1898 года по настоящее время сумма эта, по приблизительнымъ расчетамъ статистиковъ, возросла въ весьма значительныхъ размрахъ. Цитирую по Compè,re Morel ‘La question agraire en France’ стр. 41-ая.}. Самымъ главнымъ зломъ современной крестьянской жизни во Франціи является проникновеніе въ деревню крупнаго торговаго капитала, постепенно захватывающаго ее въ свои хищныя лапы. Этотъ капиталъ при помощи своихъ могущественныхъ синдикатовъ все больше и больше завладваетъ сельско-хозяйственнымъ рынкомъ и твердо и неуклонно стремится къ порабощенію производителя, что ему въ значительной степени и удается. Если прибавить къ этому быстрый ростъ налоговаго бремени, вызываемаго преимущественно развитіемъ милитаризма, бремени, ложащагося главнымъ образомъ на плечи крестьянства и, (такъ же, какъ и среди городского пролетаріата), ростъ новыхъ потребностей, то станетъ понятнымъ, что французскій крестьянинъ иметъ основательныя причины для недовольства своимъ положеніемъ.
Что онъ недоволенъ, что недовольство его достигаетъ порою крайнихъ предловъ, объ этомъ свидтельствуютъ революціонныя движенія южнаго крестьянства въ 1908 году и крестьянскіе бунты прошлаго года въ департаментахъ Шампани, которые, подобно глухимъ подземнымъ ударамъ, предупреждаютъ о происходящемъ въ глубинахъ броженіи.
Большой успхъ соціалистической пропаганды среди крестьянства въ послдніе годы и избраніе соціалистическихъ депутатовъ въ десяткахъ крестьянскихъ департаментовъ свидтельствуютъ, въ свою очередь, о растущемъ недовольств въ рядахъ земельныхъ тружениковъ.
Французское крестьянство нуждается въ серьезныхъ соціальныхъ реформахъ. Оно нуждается въ сильномъ облегченіи налоговой тяготы путемъ боле равномрнаго распредленія ея среди всхъ классовъ націи, нуждается въ широко организованномъ государственномъ кредит, который далъ бы ему возможность бороться съ торговымъ капиталомъ и поддерживать развивающееся кооперативное движеніе, нуждается въ сокращеніи своего ипотечнаго долга и въ цломъ ряд другихъ боле спеціальныхъ реформъ.
Все это ему было общано,— но ни одно изъ общаній до сихъ поръ не исполнено…
Раздраженіе и недовольство наростаетъ, наконецъ, не только среди пролетаріата и крестьянства, но и среди широкихъ слоевъ городской мелкой буржуазіи, которую все боле и боле концентрирующійся крупный торговый капиталъ сжимаетъ въ своихъ желзныхъ тискахъ и которая также страдаетъ отъ растущей тягости налоговъ.
Что Франція нуждается въ соціальномъ законодательств, — этого не отрицаютъ не только радикалы, но даже нкоторые видные ‘прогрессисты’.
Нсколько разъ радикальныя министерства выступали передъ парламентомъ съ обширными программами соціальныхъ реформъ, а министры произносили краснорчивыя рчи, доказывая всю необходимость, настоятельность и неотложность такихъ реформъ.
Всмъ еще памятна знаменитая рчь Вивіани, произнесенная имъ въ палат, въ бытность его министромъ труда. ‘Развитіе свободной мысли и антиклерикальная политика республики, говорилъ Вивіани, потушили звзды на неб религіозныхъ народныхъ врованій. Народъ поднялся съ колнъ, онъ смотритъ уже не на небо, а на землю,— торопитесь же проведеніемъ реформъ удовлетворить его назрвшимъ потребностямъ. Ибо теперь ужъ онъ не вритъ въ мистическія сказки, — здшняя земная жизнь, и только она, интересуетъ его’.
Въ программ Клемансо значилось около двадцати реформъ, въ томъ числ подоходный налогъ, рабочее страхованіе, коллективный договоръ, участіе рабочихъ въ прибыляхъ и т. д.
Пробывъ три года у власти, Клемансо не реализовалъ ни одной изъ этихъ реформъ.
Такая же участь постигла и программу Бріана.
Чтобы объяснить слабое развитіе соціальнаго законодательства во Франціи и консерватизмъ почти всхъ смнявшихъ другъ друга правительствъ третьей республики въ области соціальнаго вопроса — явленія, вызывающія кризисъ демократіи,— необходимо раньше всего выяснить взаимоотношеніе силъ и удльный всъ заинтересованныхъ общественныхъ классовъ.
Въ современномъ буржуазномъ обществ прогрессивное соціальное законодательство, принося выгоды однимъ классамъ его, неизбжно затрагиваетъ матеріальные интересы другихъ классовъ.
Во Франціи, гд всякіе остатки крпостничества и феодализма давнымъ-давно исчезли и гд единственно привилегированнымъ въ экономическомъ отношеніи классомъ является буржуазія, такое законодательство бьетъ по карману послднюю.
Но французская буржуазія мене всего склонна приноситъ жертвы на алтарь общественной солидарности. Прежде всего идеологія французскаго буржуа проникнута и запечатлна самымъ крайнимъ и узкимъ индивидуализмомъ, видящимъ покушеніе на священнйшія права личности въ попытк государства вмшаться въ соціально-экономическія отношенія классовъ. Но, кром того, французской буржуазіи не приходилось на своемъ историческомъ пути сталкиваться съ серьезно организованной и могущественной силой труда, боязнь передъ которой могла бы заставить ее пойти на уступки. Наоборотъ, всякій разъ, когда въ трагическія эпохи революціонныхъ взрывовъ трудовая армія выступала съ требованіями соціальной справедливости, ея слабость, неорганизованность, отсутствіе объединенности ясными и опредленными стремленіями давали возможность представителямъ ‘порядка’ одерживать надъ ней сравнительно скоро и легко кровавыя побды. А посл этихъ побдъ, заливавшихъ волнами пролетарской крови арену общественной борьбы, въ рабочемъ мір наступало затишье на долгіе годы, а соціальная и экономическая мощь буржуазіи развивалась съ невроятной быстротой.
Среди французскихъ буржуазныхъ классовъ не могла поэтому сложиться та традиція соціальнаго компроммисса, которая такъ присуща буржуазіи Англіи и отсутствіе которой затрудняетъ въ огромной степени дло общественныхъ реформаторовъ, держащихся легальнаго пути. Наконецъ, главной причиной соціальнаго консерватизма французской буржуазіи является ея огромное богатство и организованность, длающія ее самой могучей и вліятельной силой въ стран.
Сознавая свое могущество и силу, она не считаетъ нужнымъ серьезно считаться съ требованіями другихъ классовъ и значительно поступаться ради нихъ своими интересами. Богатство буржуазіи во Франціи колоссально. Еще до великой революціи она обладала огромными капиталами, посл революціи ростъ ея богатства принялъ чуть не сказочные размры. Съ одной стороны, этому содйствовало выгодное положеніе Франціи на міровомъ рынк, ибо революція и Наполеонъ нанесли сильный ударъ торговой гегемоніи Англіи. Съ другой стороны,— созданныя революціоннымъ переворотомъ условія французскаго общественнаго строя, не говоря уже о пріобртенныхъ ею по баснословно низкой цн конфискованныхъ земляхъ эмигрантовъ и церкви.
‘Великая революція, пишетъ умренный радикалъ, извстный профессоръ А. Фуллье, до того увлеклась борьбою противъ всякаго рода общественныхъ объединеній, подавлявшихъ личность, что уничтожила самый принципъ ассоціаціи. Это была большая ошибка. Революція надялась основать такимъ образомъ демократію,— она лишь открыла путь для плутократіи. Фактически капиталъ одинъ только пользовался правомъ объединенія при этомъ режим будто бы равенства. Капиталисты этимъ воспользовались. Финансовые эксцессы распространились въ новомъ обществ какъ болзнь роста’ {А. Fouill, ‘La Dmocratie politique et sociale en France’, стр. 164. Paris 1910.}.
Великая революція, запретивъ всякія формы объединенія, строго примняя принципы своего суроваго индивидуализма, но не создавъ серьезныхъ преградъ для ассоціаціи капитала, открыла для буржуазіи самую широкую возможность обогащенія, усиливъ ея и безъ того огромное преимущество въ экономической жизни.
Буржуазный классъ, благодаря всмъ указаннымъ условіямъ, накопилъ огромные капиталы. Настолько огромные, что рядомъ съ довольно многочисленнымъ классомъ богатой средней буржуазіи во Франціи имются капиталисты, обладающіе колоссальными состояніями. Концентрированіе милліоновъ въ отдльныхъ рукахъ не привело во Франціи къ значительному сокращенію общаго числа собственниковъ.
‘Во Франціи, пишетъ Фуллье, благодаря развитію финансовыхъ, торговыхъ и промышленныхъ предпріятій, въ отдльныхъ рукахъ сосредоточились громадныя богатства, настолько громадныя, что можно предвидть недалекое будущее, когда нсколько лицъ будутъ обладать 10—20 милліардами франковъ, въ то время, какъ богатство всей страны оцнивается въ 300 милліардовъ’ {Ibidem, стр. 173.}.
Въ свою очередь извстный экономистъ и статистикъ Эмиль Левассеръ утверждаетъ, что ‘четвертая часть всхъ французскихъ капиталовъ находится во владніи небольшого числа богатыхъ людей’ {E. Levasseur, ‘Salariat et Salaire’ стр. 425. Paris 1909.}.
Но мало того, что буржуазія обладаетъ огромными капиталами. Ея соціальная и экономическая мощь увеличивается еще благодаря концентрированію въ ея рукахъ денежныхъ сбереженій населенія, что достигается развитіемъ финансоваго капитализма.
Финансовый капитализмъ сильно развился во Франціи и выросъ до ныншнихъ колоссальныхъ размровъ, вслдствіе распространившейся среди мелкихъ французскихъ капиталистовъ привычки помщать свои капиталы въ акціяхъ и облигаціяхъ. Это явленіе получило сильный толчокъ своему развитію при второй имперіи, когда, благодаря промышленному расцвту, возникшія въ большомъ числ акціонерныя предпріятія стали давать баснословные доходы. Кром того, самый фактъ наличности многочисленныхъ мелкихъ капиталистовъ во Франціи, занимающей въ этомъ отношеніи первое мсто среди всхъ странъ міра, содйствовалъ притоку мелкихъ капиталовъ въ кассы разныхъ финансовыхъ и промышленныхъ обществъ. Обладая небольшими капиталами, недостаточными, чтобы послужить основаніемъ для самостоятельнаго дла, владльцы ихъ охотно покупаютъ бумажныя цнности, въ надежд получать доходы безъ затраты личнаго труда и энергіи.
Такимъ образомъ, благодаря сліянію текущихъ со всхъ сторонъ золотыхъ струекъ, совершается громаднйшая концентрація капитала, который принадлежитъ милліонамъ владльцевъ, но въ то же время поступаетъ въ непосредственное распоряженіе крупныхъ капиталистовъ.
Послдніе, имя въ своихъ рукахъ цлыя груды золота, чуть ли не половину всего движимаго капитала страны, превращаются конечно въ могучую и опасную силу, въ настоящихъ ‘хозяевъ жизни’. Насколько быстро и въ какихъ огромныхъ размрахъ распространяются бумажныя цнности во Франціи, видно изъ того, что въ то время, какъ въ 1890 году общая сумма ихъ равнялась 55 милліардамъ франковъ, въ 1910 году она достигла почти 150 милліардовъ, въ то время какъ общее богатство Франціи оцнивается въ 300 милліардовъ. Правда, значительная часть этой суммы падаетъ на французскую государственную ренту и на займы иностранныхъ государствъ. Но тмъ не мене остающаяся сумма все же превышаетъ 50 милліардовъ.
Изъ факта огромнаго распространенія бумажныхъ цнностей во Франціи буржуазные экономисты длаютъ выводъ о демократизаціи капитала и утверждаютъ, что французскій народъ живетъ чуть-ли не въ настоящемъ Эльдорадо.
Наличность огромнаго числа рантье во Франціи, конечно, никто не отрицаетъ. Но во первыхъ, всеобщая перепись показываетъ, что среди 20 милліоновъ активнаго населенія имется около 12 милліоновъ пролетаріевъ, неимющихъ собственности {См. ‘Rsultats statistiques du dnombrement de la population en 1906’ T. 1.},— а во вторыхъ, распоряженіе огромными капиталами, вложенными въ бумажныя цнности, все-таки остается за заправилами капиталистическаго міра.
Сила послднихъ еще боле увеличивается благодаря ихъ организаціямъ и стремленію къ все большему и большему сконцентрированію капиталовъ. Банковое дло, играющее такую огромную роль во Франціи, занимаетъ въ этомъ отношеніи первое мсто. Лизисъ (Lysis) въ своей нашумвшей книг, выдержавшей нсколько изданій ‘Contre l’oligarchie financiè,re en France’ указываетъ, что въ то время, какъ въ Англіи насчитывается 24 крупныхъ банка, имющихъ сто отдленій и совершенно независимыхъ другъ отъ друга, а въ Германіи 54 банковыхъ учрежденія, организованныхъ въ семь группъ, независимыхъ одна отъ другой,— во Франціи, пять крупныхъ финансовыхъ обществъ съ ‘Crdit Lyonnais’ во глав образуютъ консорціумъ, сосредоточивающій въ своихъ рукахъ вс важнйшія финансовыя операціи и представляющій собою настоящую денежную олигархію. Насколько велика сила этого консорціума, видно изъ того, что въ 1910 году годовой балансъ входящихъ въ его составъ пяти банковъ достигалъ почти десяти милліардовъ франковъ!
Но мало этого. Благодаря своимъ многочисленнымъ отдленіямъ въ провинціи, названные банки стягиваютъ въ свои кассы милліардныя суммы въ вид вкладовъ, поступающихъ въ ихъ распоряженіе. Такъ, въ томъ же 1910 году сумма вкладовъ въ трехъ только банкахъ консорціума — ‘Crdit Lyonnais’, ‘Socit gnrale’ и ‘Comptoir National’ — равнялась тремъ съ половиною милліардамъ франковъ {Lysis ‘Contre l’oligarchie financiè,re en France’, стр. 12.}.
Рядомъ съ этими колоссами существуетъ еще такъ называемый ‘Haute banque’. Это — банкиры-милліардеры старой формаціи, съ Ротшильдами во глав, не занимающіеся текущими финансовыми операціями, а ограничивающіеся лишь кредитованіемъ иностранныхъ государствъ и банковъ. Въ рукахъ этого ‘Haute banque’ сосредоточены, само собою разумется, колоссальныя средства.
Кром банковъ, имется цлый рядъ крупнйшихъ финансово-промышленныхъ предпріятій, которыя ворочаютъ сотнями милліоновъ. Таковы желзнодорожныя компаніи (во Франціи только одна Западная желзная дорога принадлежитъ государству), общества водопроводовъ, омнибусовъ, метрополитена, газа, электричества и т. д., изъ которыхъ многія также связаны между собою.
Чисто промышленный капитализмъ, въ свою очередь, стремится всми силами къ объединенію и не только къ объединенію въ экономическихъ цляхъ, но и въ цляхъ соціальной защиты и наступленія. Такъ, напримръ, металлургическая промышленность, занимающая во Франціи первенствующее мсто, почти вся организована въ могущественный союзъ, носящій названіе ‘Comit des Forges’. Эта организація группируетъ 189 акціонерныхъ обществъ, владющихъ 324 заводами и 152 рудниками. Основной капиталъ этихъ обществъ превышаетъ шестьсотъ милліоновъ франковъ {См. А. Merrheim ‘L’organisation patronale en France’, Mouvement Socialiste. Dcembre 1908.}. Организація такого же типа подъ названіемъ ‘Comit des Houilles’, объединяетъ владльцевъ угольныхъ копей.
Об названныя организаціи образуютъ союзъ ‘Union Mtallurgique et Miniè,re et des industries qui s’y rattachent’, во глав котораго стоитъ центральная коммиссія. Организованы также весьма серьезно текстильные фабриканты, предприниматели строительнаго дла, мукомолы и т. д.
Вообще, во Франціи нтъ ни одной боле или мене крупной отрасли промышленности и торговли, которая не была бы организована. Насколько это явленіе распространено, объ этомъ свидтельствуютъ статистическія данныя опубликованной недавно переписи населенія. Оказывается, что процентъ организованныхъ въ союзы и синдикаты хозяевъ гораздо выше процента рабочихъ, участвующихъ въ пролетарскихъ экономическихъ организаціяхъ.
Такова та могущественная сила съ милліардерами-финансистами во глав, для которой серьезное соціальное законодательство является невыгоднымъ и вслдствіе этого нежелательнымъ. Для осуществленія своихъ цлей эта сила иметъ въ своемъ распоряженіи различныя средства. Прежде всего крупные финансисты, эти современные ‘короли золота’, могутъ, какъ указываетъ Lysis въ своей книг, оказывать давленіе на правительство путемъ финансовыхъ операцій. Такъ, напримръ, имя въ своемъ распоряженіи милліардные капиталы, они могутъ во всякое время вызвать паденіе государственной ренты. А если принять во вниманіе, что во Франціи насчитывается четыре милліона рантье, то легко себ представить, какое недовольство и раздраженіе можетъ вызвать такое паденіе противъ правительства и парламента. Такой пріемъ борьбы былъ примненъ финансистами во время министерства Комба.
Кром того, бываютъ моменты, когда правительство нуждается въ деньгахъ, ибо поступленіе государственныхъ доходовъ не всегда совершается равномрно. Правительство вынуждено тогда обращаться къ помощи крупныхъ банковъ, выпуская краткосрочныя обязательства, такъ называемые, ‘Bons du Trsor’. Въ этомъ случа финансисты могутъ также причинить непріятности ненавистному для нихъ министерству.
Противъ такого министерства они могутъ, дале, во всякое время организовать ожесточенную кампанію большой прессы. Такъ, кампанія противъ министерства того же Комба, которую вела газета ‘Matin’, послужила непосредственной причиной его ухода. Большая пресса является однимъ изъ сильнйшихъ оружій въ рукахъ крупнаго капитала. Пресса эта продажна до мозга костей.
‘Почти всеобщая продажность нашей прессы, пишетъ Lysis, продающейся денежнымъ королямъ, оплачиваемой ими и находящейся у нихъ въ услуженіи, всмъ извстна. Эта продажность настолько вошла въ нравы, что принимается, какъ нчто естественное, людьми газетнаго міра’ {Lysis. ‘Contre l’oligarchie etc’ стр. 170.}.
Въ этомъ нтъ ничего удивительнаго. Большія французскія газеты являются не боле, какъ огромными коммерческими предпріятіями, на которыя владльцы ихъ смотрятъ исключительно какъ на источникъ дохода, не задаваясь никакими идейными цлями и не брезгая никакими средствами для увеличенія своего ‘bйnйfice’. Владльцы большихъ французскихъ газетъ,— крупные капиталисты милліонеры, такъ какъ организація большой газеты во Франціи обходится въ десятки милліоновъ франковъ. Взять хотя бы такія газеты, какъ ‘Matin’, ‘Journal’, ‘Petit Parisien’ ‘Petit Journal’. Каждая изъ этихъ газетъ иметъ штатъ въ полторы-дв тысячи служащихъ и рабочихъ, соединена собственными телеграфными проволоками съ главнйшими міровыми центрами, иметъ въ своемъ распоряженіи 10—15 автомобилей, обладаетъ многочисленными мастерскими и даже фабриками, изготовляющими все, что нужно, для печатанія газеты, начиная отъ шрифта и фотографическихъ принадлежностей и кончая бумагой и краской. Огромный милліонный тиражъ этихъ газетъ длаетъ все это необходимымъ. Годовые обороты каждой изъ нихъ достигаютъ 30, 40 и даже 50 милліоновъ франковъ {См. интересное описаніе организаціи и функціонированія крупныхъ газетъ въ недавно вышедшей книг извстнаго реакціоннаго журналиста Артюра Мейера ‘Се que mes yeux ont vu’.}.
Само собой разумется, что владльцы большихъ газетъ, будучи капиталистами-милліонерами, мене всего склонны оказывать поддержку соціально-реформистскимъ начинаніямъ и тмъ съ большимъ рвеніемъ защищаютъ интересы капитала, что получаютъ вдобавокъ за это солидную мзду. Между тмъ, вліяніе этихъ газетъ, въ виду колоссальныхъ размровъ ихъ тиража, огромно. Недаромъ ихъ называютъ ‘фабриками общественнаго мннія’. Он умютъ дискредитировать очередную реформу, умютъ сбить съ толку милліоны читателей, умютъ во время создать диверсію, вызвавъ патріотическую или соціальную панику,— вообще, умютъ облегчить работу тхъ, которые открыто или тайкомъ, съ маской демократа на лиц, стараются ставить препоны длу осуществленія соціальнаго законодательства.
Кром большой прессы, организованный капиталъ иметъ въ своихъ рукахъ и еще сильное оружіе: вліятельныхъ депутатовъ и сенаторовъ. Нтъ ни одного виднаго парламентарія, который прямо или косвенно не былъ бы связанъ съ организаціями финансоваго и промышленнаго капитала.
Однажды газета ‘Humanit’, на основаніи оффиціальныхъ справочниковъ, напечатала списокъ парламентаріевъ, принимающихъ участіе въ крупныхъ финансовыхъ и промышленныхъ предпріятіяхъ, или находящихся у нихъ на служб. Въ списк значилось около 200 именъ. Между прочимъ, ныншній министръ-президентъ Пуанкарэ и военный министръ Мильеранъ состояли юрисконсультами извстнаго синдиката, занимающагося хлбными операціями, спекуляціи котораго вызвали недавнее вздорожаніе хлба. Морской министръ Делькассе занималъ постъ члена правленія знаменитаго общества металлургическихъ заводовъ ‘Creuzot’. Рувье стоялъ во глав одного изъ банковъ, входящихъ въ составъ описаннаго выше консорціума. Кайо руководилъ двумя крупными финансовыми учрежденіями. Старшій вице-президентъ палаты депутатовъ. Этьенъ, предсдательствуетъ въ правленіи богатйшей компаніи омнибусовъ, президентъ центральнаго комитета ‘лвыхъ республиканцевъ’, Адольфъ Карно, въ свою очередь, предсдательствуетъ въ правленіи интернаціональнаго газоваго общества, депутатъ и бывшій министръ Гилленъ занимаетъ предсдательское мсто въ ‘Comit des Forges’, такое же мсто занимаетъ Дукеръ въ правленіи электрическаго общества и т. д. и т. д.
Любопытно, что, когда кончились полномочія бывшаго президента республики Эмиля Лубэ, ему тотчасъ же было предложено мсто члена правленія въ компаніи Средиземной желзной дороги, крупнйшей изъ французскихъ желзнодорожныхъ компаній.
Предоставляя виднымъ парламентаріямъ мста въ своихъ администраціяхъ и совтахъ, приглашая ихъ на службу, финансовыя и промышленныя предпріятія мене всего руководятся техническою способностью этихъ лицъ,— для нихъ важно ихъ политическое вліяніе.
Понятно, насколько, благодаря всему вышеописанному, велико вліяніе капиталистическихъ круговъ на политику правительства и парламента. Этого вліянія не отрицаютъ и многіе изъ горячихъ защитниковъ демократіи, даже непринадлежащихъ къ соціалистическому лагерю. Такъ, между прочимъ, Ги Гранъ, написавшій цлую книгу въ защиту демократическаго строя, констатируетъ, однако, съ грустью, что ‘финансисты — вотъ та огромная сила, которая управляетъ секретно, но неограниченно нашей страной, дергая въ тни биржи веревочки, приводящія въ движеніе законодательныя палаты, посольства и редакціонныя залы’ {Guy Grand ‘Le procè,s de la Dmocratie’ ‘Revue de Mtaphysique et de Morale’. Mars 1910.}. Умренный радикалъ, профессоръ Фуллье, въ свою очередь, вынужденъ признать это явленіе въ своей книг ‘La Dmocratie politique et sociale en France’. А Анатоль Франсъ въ отвтъ на анкету журнала ‘La Revue’ о кризис парламентаризма, отвтилъ слдующее: ‘Во Франціи во время войны управляютъ военные, а въ мирное время — финансисты. Парламентъ, если можно такъ выразиться, является лишь слабымъ отраженіемъ богатства. Зависимость министровъ отъ финансистовъ пропорціональна могуществу послднихъ {La Revue, 16 avril 1908.}.
Вліяніе финансоваго міра на политику правительства обнаружилось, между прочимъ, съ особенной рельефностью во время прошлогоднихъ марокскихъ осложненій, когда кучка финансистовъ изъ ‘Comit du Maroc’, во глав котораго стоитъ названный уже выше старшій вице-президентъ палаты Этьенъ, чуть не довела Францію до войны съ Германіей.