Крестьянский кредит, Абрамов Яков Васильевич, Год: 1883 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 41 минут(ы)

КРЕСТЬЯНСКІЙ КРЕДИТЪ.

Да не подумаетъ читатель, судя по заглавію статьи, что она будетъ посвящена ссудосберегательнымъ товариществамъ, волостнымъ кассамъ и тому подобнымъ учрежденіямъ, созданнымъ на благо и пользу крестьянина разными чиновными и нечиновными его доброжелателями и благодтелями. Какъ и все, сочиненное безъ знанія условій дйствительности, помянутыя кредитныя учрежденія не принесли ровно никакой пользы собственно трудящемуся крестьянству, не оставили и не оставляютъ никакого слда въ его жизни и потому всего мене заслуживаютъ названія крестьянскихъ кредитныхъ учрежденій. Лица, завдующія этими учрежденіями, конечно, другого мннія о ихъ значеніи и приносимой ими польз. Читая, напримръ, отчеты комитета о ссудосберегательныхъ товариществахъ, не можешь достаточно надивиться той развязности, съ которою комитетъ восхваляетъ и себя, и патронируемыя имъ учрежденія. Съ гордостью, достойною лучшаго дла, комитетъ указываетъ на то, что число членовъ ссудосберегательныхъ товариществъ достигаетъ 194,000, что капиталъ ихъ равняется 13 милліонамъ, а общій оборотъ достигаетъ 65 милліоновъ рублей. Что скрывается за этими цифрами, насколько почти 200 тысячъ членовъ являются дйствительными членами товариществъ, въ какой мр капиталы товариществъ представляютъ собою капиталы, а не груды ничего не стоющей бумаги, и насколько громадная цифра оборота товариществъ зависитъ отъ простого переписыванія цифръ изъ однихъ графъ товарищескихъ книгъ въ другія, обо всемъ этомъ комитетскіе отчеты скромно и благоразумно умалчиваютъ. Но если обратиться къ дйствительности, то тотчасъ же становится яснымъ, что эффектныя цифры, выставляемыя комитетомъ, являются просто фикціею, дымомъ, исчезающимъ безъ всякаго слда.

Въ 1882 году, напримръ, пензенскимъ губернаторомъ была произведена ревизія ссудосберегательныхъ товариществъ губерніи, и при этомъ повсюду оказалось, что кассы эти существуютъ больше фиктивно, чмъ въ дйствительности. Формальная сторона дла, правда, поставлена блестяще: кассовыя книги ведутся чисто, приходъ и расходъ записаны врно, заведены поручныя записи и т. д. Все же то, въ чемъ должно бы реально выражаться существованіе кассъ — капиталы и операціи — отсутствуетъ. Кассы содержатъ лишь копейки, а капиталы находятся въ рукахъ однихъ и тхъ же заемщиковъ, которые забрали деньги десять лтъ тому назадъ. Такъ, напримръ, въ одной изъ волостей Саранскаго узда капиталъ кассы захваченъ 26-ю лицами, изъ которыхъ большинство состоитъ въ долгу со времени образованія кассы. Лица, завдующій кассой, только и заняты перепискою именъ этихъ 26 лицъ въ ежегодно возобновляемыя книги. Большинство же крестьянъ даже забыло о самомъ существованіи подобныхъ кассъ {‘Голосъ’, 1882 г. 106.}.

Пензенская губернія въ данномъ случа вовсе не является исключеніемъ изъ ряда другихъ мстностей, печальныя извстія, подобныя приведеннымъ, несутся со всхъ концовъ Россіи, и такихъ извстій можно было бы привести тысячи. Не въ лучшемъ положеніи находятся и волостныя кассы. Для примра укажу на результаты, полученные при обревизованіи въ 1881 г. волостныхъ кассъ Черниговскаго узда. Въ кассахъ ‘числилось’ 77,950 руб. 46 коп., а на лицо оказалось всего 1,381 р. 8 к., причемъ и эта сумма собралась ко времени ревизіи совершенно случайно, благодаря тому, что мстная земская управа потребовала отъ одного волостного правленія возврата обращавшагося въ касс продовольственнаго капитала, вслдствіе чего ‘особыми мрами’ съ должниковъ кассы было взыскано 934 рубля. Вся же остальная сумма числится въ ссуд, выданной боле десяти лтъ назадъ и съ тхъ поръ не возвращаемой, порядка заводится каждый годъ новая книга, въ которую вписываются прежніе заемщики получившими ссуду теперь, съ нкоторыхъ должниковъ взыскиваются проценты, а другіе и процентовъ не платятъ, такъ что ни въ одной касс денегъ на лицо никогда не бываетъ, и всякія операціи кассъ давно прекратились {Id. No 69.}. Словомъ, и здсь буквальное повтореніе судьбы ссудосберегательныхъ кассъ Пензенской губерніи.

Такое, боле фиктивное, чмъ дйствительное, существованіе ссудосберегательныхъ, волостныхъ и другихъ (боле спеціальныхъ) кассъ, даетъ мн право, въ стать о крестьянскомъ кредит, совсмъ не останавливаться на помянутыхъ учрежденіяхъ. Не буду я также заниматься вопросами о томъ, что нужно сдлать для того, чтобы указанныя кредитныя учрежденія приносили дйствительную пользу крестьянству, и какъ вообще долженъ быть поставленъ крестьянскій кредитъ. Задача моей статьи ограничивается исключительно предлами существующаго и состоитъ лишь въ томъ, чтобы, по мр возможности, обрисовать дйствительное состояніе крестьянскаго кредита, показать, гд и на какихъ условіяхъ кредитуется крестьянская масса и какое вліяніе оказываетъ этотъ кредитъ на ея благосостояніе и общій складъ жизни. Наконецъ, еще одна оговорка: я буду говорить исключительно объ организаціи кредита, среди крестьянъ земледльцевъ, оставляя совсмъ въ сторон вопросъ о кредит, которымъ пользуются крестьяне-промышленники, кустари, рыболовы, фабричные, горнорабочіе и т. п.

II.

Въ настоящее время всмъ уже боле или мене извстно (или, по-крайней мр, должно бы быть извстно), что потребность крестьянъ въ кредит является одного изъ наиболе жгучихъ потребностей ихъ быта. Въ этомъ отношеніи наше крестьянство оставило далеко позади себя вс остальныя сословія, вс общественные классы Россіи: ни въ одномъ изъ нихъ, не исключая и торговаго, и промышленнаго классовъ, потребность въ кредит не достигла такихъ громадныхъ размровъ, какъ въ крестьянств. Причины, создавшія такое положеніе вещей, такъ многочисленны и такъ сложны, что даже самый общій очеркъ ихъ потребовалъ бы особой статьи. Не вдаваясь, поэтому, въ изложеніе этихъ причинъ, я отмчу только, что подъ ихъ воздйствіемъ, огромное большинство крестьянъ въ настоящее время почти никогда не иметъ въ своемъ хозяйств свободныхъ средствъ для производства какихъ бы-то ни было мало-мальски значительныхъ затратъ и расходовъ. Поэтому, ежегодно осенью, когда происходитъ ‘выбиваніе’ ‘первой половины’ податей, крестьянинъ никакъ не можетъ удовлетворить этой ‘потребности’ наличными средствами своего хозяйства, не рискуя раззорить его окончательно, и принужденъ обращаться къ содйствію кредита. Тоже бываетъ съ нимъ и при собираніи ‘второй половины’ податей, и тогда, когда онъ, прівши съ семьей оставшіеся отъ осени запасы хлбныхъ продуктовъ, принужденъ обратиться къ покупк хлба, часто своего же, проданнаго осенью за безцнокъ. Къ тому же приводятъ разныя семейныя событія, какъ крестины, свадьба, похороны и т. д. Затмъ идутъ разныя случайности, такъ часто посщающія крестьянъ, что они потеряли даже характеръ случайностей: пожары, скотокрадство, болзни и т. д., которыя въ своемъ конечномъ результат заставляютъ опять-таки крестьянина прибгать къ ‘благодяніямъ кредита’. Наконецъ, вообще вся жизнь крестьянина сложилась такъ, что все, получаемое имъ не изъ своего хозяйства, а извн, фабричныя и ремесленныя издлія, естественныя произведенія другихъ мстностей и т. д., все это онъ почти всегда получаетъ не иначе, какъ въ долгъ. Къ концу-концовъ дло оказывается поставленнымъ такъ, что рдкій крестьянинъ-земледлецъ, лично работающій (а не крестьянинъ-кулакъ), можетъ жить, не прибгая къ кредиту или, говоря проще, не надвая себ на шею долгового ярма. Собственно говоря, такіе счастливцы теперь въ диковинку для самой деревни и, нтъ сомннія, въ самомъ непродолжительномъ времени, сдлаются всецло достояніемъ исторіи и преданія. Огромное же большинство крестьянъ съ ногъ до головы опутано тенетами ‘общедоступнаго’ кредита и, несмотря на то, продолжаетъ протягивать полусвободныя руки за новыми подачками благодтельнаго кредита.

Понятное дло, что, разъ существуетъ у крестьянъ такая жгучая потребность въ кредит, должны были явиться источники для удовлетворенія этой потребности. И такіе источники явились. Но въ то время какъ потребность въ кредит высшихъ сословій удовлетворяется государственнымъ банкомъ съ его отдленіями, акціонерными и городскими банками, обществами взаимнаго кредита и т. д., къ услугамъ крестьянъ явились не какія либо кредитныя учрежденія, а частныя лица. Такими деревенскими банкирами являются члены всхъ сословій, разныхъ племенъ и всевозможныхъ общественныхъ положеній. Здсь встрчаются и землевладльцы, какъ старинныхъ помщичьихъ родовъ, такъ и ‘новоиспеченные’, изъ ‘третьяго сословія’, и сельскіе купцы, и ‘свой-братъ’, въ лиц кулаковъ и міродовъ, и сельское духовенство, тутъ и чиновники, и волостные писаря, и ‘неслужащіе дворяне’, тутъ и русскіе, и евреи, и армяне, и греки и т. д. И вс они кредитуютъ крестьянъ — кто наличными деньгами, кто хлбомъ, кто разными товарами, и вс они, рядомъ съ именемъ ‘благодтелей’, именуются также ‘живорзами’.

‘Крестьянскій кредитъ’ — явленіе не новое. Онъ существовалъ и до ‘новыхъ временъ’. Но прежде размры его были крайне ограничены и самыя формы, въ которыхъ онъ являлся, рзко отличались отъ современныхъ. Населеніе тогда было зажиточне настоящаго, платить приходилось меньше, почти вс потребности удовлетворялись продуктами собственнаго хозяйства. Прибгать къ кредиту приходилось только въ крайне рдкихъ, совершенно исключительныхъ случаяхъ. Лицъ, спеціально занимавшихся кредитными операціями, не было совсмъ. ‘Выручалъ’ нуждавшагося въ деньгахъ какой-нибудь самый заурядный крестьянинъ, у котораго почему-либо скопились ‘лишнія’ деньги. Долгъ уплачивался во-время, или, въ случа невозможности уплаты, послдняя отсрочивалась на нужное время, но никакихъ ‘раззореній’ изъ-за долговъ не производилось. Проценты или совсмъ не были въ ходу, или, если и были, то ‘божескіе,’. Вообще отношенія между должникомъ и заимодавцемъ были очень патріархальны: обыкновенно, ни векселей, ни роенисокъ не полагалось, а долгъ просто ‘отмчался’ крестами, кругами и чертами гд-нибудь въ углу, на дверной притолк или на костыл, и, несмотря на то, должникъ никогда не отказывался отъ долга. Никакихъ неустоекъ, ни другихъ застращиваній не полагалось, и должникъ дйствительно считалъ своего кредитора ‘благодтелемъ’ и ужь никакъ не называлъ его ‘живорзомъ’.

Съ теченіемъ времени, однако, условія деревенской жизни измнились. Особенно рзкія измненія произошли въ послднія 30 лтъ. Благосостояніе населенія рушилось, платежи увеличились, потребности расширились. Явилось больше поводовъ прибгать къ займамъ. ‘Выручаніе’ крестьянина изъ затруднительнаго положенія понемногу спеціализировалось и обратилось въ особый промыселъ. Явились деревенскіе ростовщики. Вмст съ тмъ явилась возможность посредствомъ кредита нанимать крестьянина на работу за безцнокъ, скупать у него тоже за безцнокъ его произведенія, лишать его земли и т. д. Всми этими отдльными видами кредитныхъ операцій занялись тоже особые спеціалисты. Само собою разумется, что прежнія отношенія между кредиторомъ и должникомъ исчезли безвозвратно. Кредиторъ заботится только о томъ, чтобъ выжать возможно боле изъ должника, должникъ, въ свою очередь, не прочь надуть кредитора. Взаимнаго доврія — ни капли. Пошли въ ходъ векселя, росписки, условія, ручательства, неустойки, залоги и т. д.

Въ настоящее время крестьянину кредитъ доступенъ только на самыхъ ужасныхъ условіяхъ, всю тяжесть которыхъ невозможно и представить, не ознакомившись близко съ предметомъ. Но и на этихъ условіяхъ крестьянинъ можетъ пользоваться кредитомъ, только представивъ солидное обезпеченіе исполненія тхъ условій, на которыхъ ему открывается кредитъ. Безъ залога теперь крестьянинъ можетъ пользоваться кредитомъ только въ самыхъ исключительныхъ случаяхъ, а обыкновенно долженъ представлять залогъ. Такимъ залогомъ является прежде всего трудъ какъ самого крестьянина, такъ и его рабочаго скота, за, тмъ производимые имъ продукты — зерно всякаго рода, шерсть, кожи, всякая живность и др., и, наконецъ, земля. Это наиболе распространенные виды кредита. Бываютъ и иные, боле оригинальные, но и боле рдкіе. Въ настоящей стать мы и разсмотримъ вс упомянутые виды кредита по очереди.

III.

Лица, кредитующія крестьянъ, рдко разсматриваютъ свои дйствія какъ кредитныя операціи. Не довольствуясь тмъ громаднымъ процентомъ, который они могутъ получать съ крестьянъ за открываемый послднимъ кредитъ, лица эти обыкновенно пріурочиваютъ свои кредитныя операціи къ какимъ-нибудь другимъ, напримръ, производству запашекъ, скупк деревенскихъ произведеній, арендованію и пріобртенію въ собственность крестьянскихъ земель и т. д. Достигается это тмъ, что деревенскіе банкиры кредитуютъ крестьянина на условіи уплаты долга не деньгами, которыя крестьянинъ иметъ въ рукахъ слишкомъ рдко и въ слишкомъ ограниченномъ количеств, а трудомъ, продуктами крестьянскаго хозяйства, отдачею кредитору въ аренду надльной земли и т. п. Такой порядокъ вещей установился, благодаря тому, что онъ крайне выгоденъ для банкировъ, которые, какъ говорится, сразу двухъ зайцевъ убиваютъ: и за ‘одолженіе? за кредитъ берутъ ‘что слдуетъ’, и отъ операцій, которыя они производятъ, пользуясь кредитомъ, какъ орудіемъ, получаютъ изрядные барыши.

Кредитъ въ чистомъ вид, съ оплатою долга деньгами, въ настоящее время крайне рдокъ въ деревняхъ. И открывается онъ только цлому сельскому обществу, подъ мірской приговоръ, или компаніи крестьянъ, подъ ручательствомъ того же міра. За то такого рода кредитъ открывается крестьянамъ на такихъ условіяхъ, которыя даютъ возможность лицу кредитующему извлечь изъ сдлки не меньшія выгоды сравнительно съ тмъ, что оно получило бы, пользуясь кредитомъ какъ средствомъ для производства другихъ, боле выгодныхъ операцій. Здсь обыкновенно назначаются такіе сроки уплаты долга, въ которые крестьяне очистить долгъ завдомо не могутъ и на которые они, припертые нуждою, тмъ не мене принуждены соглашаться. Неуплата долга въ срокъ обыкновенно влечетъ за собою самыя невозможныя неустойки, которыя, обогащая кредитора, совершенно раззоряютъ должниковъ. Въ виду сравнительной рдкости этого вида кредита, я приведу только одинъ примръ, вполн, однако, характеризующій сущность и значеніе кредитныхъ сдлокъ подобнаго рода. Въ неурожайномъ 1880 г. общество с. Золотурнъ, Николаевскаго узда, Самарской губерніи, для прокормленія своего скота купило у казанскаго купца Жарова 15,000 пудовъ сна, по 40 коп. за пудъ, всего на 6,000 рублей. Покупка была совершена, конечно, въ кредитъ. Платежъ денегъ былъ назначенъ на 1-е октября того же 1880 года, а въ случа неплатежа въ срокъ на общество возлагалась неустойка по 50 рублей въ сутки. Само собою разумется, что къ назначенному сроку золотурнское общество уплатило только незначительную часть долга, мене двухъ тысячъ рублей. Г. Жаровъ молчалъ одиннадцать мсяцевъ посл срока, чтобы накопилось побольше неустойки, и затмъ въ сентябр 1881 года предъявилъ въ саратовскомъ окружномъ суд искъ къ золотурнцамъ, прося, взыскать съ нихъ 4,166 р. долгу и 15,000 рублей неустойки. Опираясь на одно побочное обстоятельство (сна Жаровыхъ было доставлено нсколько мене условленныхъ 15,000 пудовъ), окружной судъ отказалъ Жарову въ иск неустойки. Дло было перенесено въ саратовскую судебную палату, которая, въ засданіи 15 мая 1882 года, отмнила ршеніе окружнаго суда и постановила взыскать съ золотурнскаго общества, согласно договору но 50 рублей въ сутки неустойки, начиная съ 1-го октября 1880 года, что ко времени постановленія ршенія палаты составило уже 30.000 рублей. Такъ дорого обошелся золотурнскому обществу открытый ему купцомъ Жаровымъ кредитъ! {‘Русскій Курьеръ’, 1882 г., 164. Корреспондентъ добавляетъ, что на золотурнскомъ обществ, помимо 30,000 неустойки, числится другихъ частныхъ долговъ до 60,000 рублей. Это можетъ дать понятіе о степени задолженности нашего крестьянина.}

IV.

Кредитъ съ уплатою долга деньгами мало доступенъ крестьянамъ. За то другіе виды кредита, съ уплатой долга трудомъ, произведеніями крестьянскаго хозяйства и т. д., являются положительно ‘общедоступными’. И первое мсто здсь принадлежитъ кредиту подъ трудъ.

Этотъ видъ кредита иметъ самое широкое распространеніе ршительно по всей Россіи. Положительно нтъ уголка на всемъ обширномъ пространств нашего отечества, гд бы кто-нибудь, землевладлецъ, купецъ или крестьянинъ-кулакъ, кредитуя крестьянъ, не закабалялъ ихъ труда. Почти вся масса земледльческихъ работъ въ крупныхъ имніяхъ, доставка купеческихъ грузовъ на пристани и станціи желзныхъ дорогъ и съ таковыхъ, сплавъ плотовъ и барокъ по ркамъ и т. д., все это, въ огромномъ большинств случаевъ, производится трудомъ, закабаленнымъ при помощи кредита.

Какъ извстно у насъ, по всему лицу земли русской, каждую осень принимаются ‘чрезвычайныя мры’ для собиранія податей и пополненія недоимокъ. Мры эти общеизвстны, также какъ общеизвстна и энергія, обнаруживаемая при ихъ проведеніи въ жизнь. Естественно, что крестьянинъ изъ всхъ силъ старается какъ-нибудь раздобыть денегъ на уплату податей и недоимокъ. Съ этою цлью онъ прежде всего продаетъ все, что есть ‘лишняго’ въ хозяйств: хлбъ (который, конечно, можно считать ‘лишнимъ’ всего мене и который къ концу зимы придется покупать), холстъ, что-нибудь мелкое изъ живности и т. д. Но, во-первыхъ, ‘лишняго’ въ хозяйств оказывается, обыкновенно, очень немного и съ каждымъ годомъ становится все мене, а у многихъ ‘лишняго’ и совсмъ не стало оказываться, а во-вторыхъ, когда каждый старается во что бы то ни стало и какъ можно скоре сбыть ‘лишнее’, цни на него, особенно на хлбъ, страшно падаютъ, и въ конц концовъ, отъ продажи ‘лишняго’ выручается сумма, далеко не достаточная для покрытія платежей. Уйдти на заработки куда-нибудь на сторону, чтобы вырученными тамъ деньгами расплатиться съ казной, нельзя, такъ какъ обыкновенно паспорта выдаются только въ случа оплаты всхъ повинностей и очищенія недоимокъ. Грозитъ, такимъ образомъ опасность быть высченнымъ, лишиться какой-нибудь части и безъ того небольшого хозяйства или быть отданнымъ на обязательныя работы чрезъ волостное правленіе. И вотъ, чтобы избжать всего этого, крестьянинъ идетъ въ сосднему землевладльцу или купцу и беретъ у него деньги подъ залогъ своего будущаго труда.

Справедливость требуетъ сказать, что не одна необходимость уплаты податей заставляетъ крестьянина закладывать свой трудъ. Къ тому же побуждаютъ его голодъ и безкормица скота. Въ настоящее время уже точно установленъ тотъ фактъ, что значительная часть, если не большинство, нашихъ крестьянъ производитъ хлба мене, чмъ требуется для годового продовольствія. Затмъ большинство крестьянъ, производящихъ хлбъ въ достаточномъ для продовольствія количеств и даже большемъ, принуждено значительную часть собираемаго хлба сбывать каждую осень въ чужія руки. Часть хлба идетъ на уплату податей, другая на погашеніе долговъ, нкоторое количество урожая переходитъ въ руки духовенства, сельскаго и волостного писарей, кабатчиковъ или шинкарей и т. д., затмъ часть хлба должна быть отдлена на плату натурою пастуху, кузнецу, коновалу и т. д., и т. д. Не зная близко всхъ условій деревенской жизни, къ тому же сильно варьирующихъ по мстностямъ, невозможно и приблизительно представить себ ту массу расходовъ натурою, которые приходится длать крестьянину. Въ результат всего этого получается то крайне печальное обстоятельство, что у большинства нашихъ крестьянъ своего хлба никогда не хватаетъ на годовое прокормленіе, при чемъ многіе изъ нихъ принуждены пріобртать хлбъ на сторон съ ранней весны, другіе — съ половины зимы, а значительная часть — даже съ начали зимы. И въ этомъ случа, крестьянинъ обыкновенно можетъ достать хлба, только закладывая свой будущій трудъ и получая за него въ трудную минуту или деньги, нужныя на покупку хлба, или самый хлбъ.

Та же исторія повторяется съ кормомъ для скота. Крестьяне вообще получили мало луговой земли. Между тмъ малоземелье побудило ихъ распахивать и послдніе луга. Результатомъ этого получился страшный недостатокъ корма для скота. До чего великъ этотъ недостатокъ можно судить по тому, что во многихъ мстахъ скоту скармливаются зимою полусгнившія крыши избъ и надворныхъ построекъ. Часто къ весн скотъ до того тощаетъ, что съ появленіемъ на поляхъ зелени, его приходится поднимать (при помощи бревенъ), такъ-какъ самъ онъ подняться на ноги не въ состояніи. При малйшемъ неуража травъ, при недостатк соломы, масса крестьянскаго скота распродается зимою за безцнокъ (потому что все равно съ голоду сдохнетъ), такъ что иногда мясо длается дешевле хлба. И вотъ, подъ вліяніемъ этой нужды въ корм для скота, крестьянинъ снова идетъ къ сосднему крупному хозяину или богачу-кулаку и беретъ у нихъ солому, закладывая опять-таки свой будущій трудъ.

Землевладльцы и арендаторы частныхъ и казенныхъ имній, ведущіе полевое хозяйство, сельскіе купцы, которымъ крестьянскій трудъ нуженъ для перевозки скупаемыхъ ими сельскихъ произведеній, и наконецъ сельскіе кулаки, которые всегда умютъ приложить къ длу закабаленный имъ трудъ, охотно даютъ крестьянамъ зимою деньги, хлбъ, солому и проч., въ такомъ размр, чтобы крестьянинъ, берущій деньги или хлбъ, былъ боле или мене въ состояніи выполнить принятое имъ на себя обязательство. Только крестьянинъ, совершенно лишившійся сельско-хозяйственнаго инвентаря (главнымъ образомъ скота), не можетъ расчитывать получить что-нибудь въ кредитъ подъ залогъ своего будущаго труда и можетъ помстить свой трудъ, только нанимаясь въ батраки. Остальные же, мало-мальски ‘справные’ хозяева всегда могутъ ‘наложиться’, особенно если въ сосдств есть значительное число частныхъ хозяйствъ. Если, тмъ не мене, потребность крестьянъ въ кредит далеко не удовлетворяется этимъ путемъ, то это объясняется, во-первыхъ, тмъ, что путь этотъ слишкомъ неудобенъ и не выгоденъ для крестьянъ и крестьяне всячески избгаютъ его, вступая на него только подъ давленіемъ самой крайней нужды и при невозможности всякихъ другихъ путей, а, во-вторыхъ, тмъ, что потребность крупныхъ хозяевъ, купцовъ и кулаковъ въ труд пока еще далеко не равняется той масс крестьянскаго труда, которая можетъ быть закабалена путемъ кредита.

Выдача крестьянамъ зимою денегъ, хлба, сна, соломы и др. съ обязательствомъ оплаты выданнаго трудомъ въ теченіи весны и лта носитъ въ сред крупныхъ хозяевъ, купцовъ и кулаковъ названіе ‘зимней наемки’ {Для землевладльцевъ, купцовъ и проч. это дйствительно особый видъ найма, откуда и выраженіе ‘зимняя наемка’. Но для крестьянъ эта ‘зимняя наемка’ — только особый видъ кредита, многіе изъ нихъ никогда бы и не нанялись на чужую работу, еслибы имли возможность откуда-нибудь перехватить на время денегъ или хлба, вс остальные всегда могли бы продать свой трудъ несравненно выгодне весною и лтомъ. При ‘зимней наемк’ вс слдуемыя крестьянину деньги, или, по крайней мр, большая часть ихъ, уплачиваются впередъ, это ясно обрисовываетъ значеніе ‘зимней наемки’ для крестьянина, какъ кредитной операціи, только съ уплатой долга трудомъ. Крестьяне такъ и смотрятъ на дло: подучивъ отъ землевладльца ссуду съ обязательствомъ отработать ее, крестьянинъ говоритъ, что ‘заложился такому-то барину’.}. Названіе это, впрочемъ, не повсемстно и часто замняется другими, изъ которыхъ всего боле въ ходу — ‘сдача земли на кругъ’. Послднее названіе произошло оттого, что при зимней наемк крестьяне обязываются обыкновенно обработывать землю ‘кругомъ’, т. е. по одной или по дв десятины во всхъ трехъ ноляхъ — яровомъ, озимомъ и паровомъ, исполняя при томъ вс работы, начиная съ пахаты и кончая укладкой въ скирды сноповъ.

‘Зимнія наемки’ крайне выгодны для нанимающихъ и крайне раззорительны для нанимающихся. Поставленный нуждою въ безъисходное положеніе, крестьянинъ соглашается на вс условія, на которыхъ ему открывается кредитъ. Угроза порки, голодъ, возможность потерять скотину, безъ которой крестьянинъ-земледлецъ совершенно не можетъ существовать — таковы аттрибуты ‘свободнаго соглашенія’, въ которое входятъ крестьяне съ землевладльцами, купцами и кулаками при зимней наемк, неудивительно, поэтому, что вс эти ‘соглашенія’ и ‘договоры’ составляются вопреки всякимъ понятіямъ о правд и справедливости.

Цны ‘зимней наемки’ и цны на трудъ, существующія весною и лтомъ, разнятся между собою какъ небо отъ земли. Приведу для примра нсколько цифръ, взятыхъ изъ разныхъ мстностей Россіи. По словамъ г. Трирогова, въ Саратовской губерніи за жнитво одной десятины вольнонаемные рабочіе получаютъ среднимъ числомъ 8 рублей, а закабалившіеся зимою — отъ 3 до 4 рублей, бываютъ случаи, когда рядомъ работаютъ вольнонаемные по 10 рублей и кабальные — по 3 р. 50 к. {‘Отечественныя Записки’, 1879 г., No 5. Кабала въ народномъ хозяйств.}. Въ Самарской губерніи, какъ свидтельствуетъ г. Гиляранскій, цны за жатву десятины поднимаются лтомъ по мстамъ до 20 руб., а покосъ съ уборкой оплачивается 4 рублями за десятину, это по вольному найму, лтомъ же, а обязавшіеся работою зимою крестьяне получаютъ за десятину жатвы 5 рублей и за десятину покоса съ уборкой — 1 руб. {‘Слово’, 1873 г., No 3. ‘Общественно-экономич., отнош. въ юго-восточной Россіи’, стр. 135.}. Въ юго-западномъ кра при зимней наемк весенній рабочій день считается въ 15 коп., а лтній — въ 20, тогда какъ при найм рабочихъ весною и лтомъ рабочій день оплачивается втрое дороже {‘Кіевскій Телеграфъ’, 1875 г., No 52. ‘Порція’ юго-западнаго края.}. Въ Усманскомъ узд, Тамбовской губерніи, крестьяне, нанимавшіеся зимою къ мстнымъ землевладльцамъ на лтнія полевыя работы, получили въ 1877 г. около 240,000 рублей, тогда какъ по лтнимъ цнамъ произведенныя ими работы стоили до 500,000 рублей {‘Слово’, 1879 г., No 2. ‘Письмо изъ Усманскаго узда’.}. Въ Кіевской губерніи въ 1883 г. кабальный рабочій получалъ на ‘буракахъ’ за 15 дней по 3 руб., а вольный по 8 р. и боле {‘Заря’ 1883 г., No 139. Кор. изъ Винницкаго узда.} и т. д.

Если опредлить изъ приведенныхъ данныхъ величину процента, который, такимъ образомъ, крестьяне уплачиваютъ землевладльцамъ за открываемый ими кредитъ въ вид ‘зимней наемки’, то получатся цифры, которыя на первый разъ кажутся совершенно невроятными. Именно выходитъ, что саратовскій землевладлецъ получаетъ за ‘одолженіе’ отъ 100 до 200% (удерживая въ свою пользу изъ нормальной, 8—10-рублевой, платы — отъ 4 р. до 6 р. 50 к.), самарскій — до 300%, землевладлецъ юго-западнаго края — 200%, тамбовскій — до 108% и кіевскій — 166%. Принимая во вниманіе, что выдача денегъ крестьянамъ производится не ране октября, а большею частью глубокою зимою, оплачиваются же выданныя деньги трудомъ въ теченіи весны и лта, кончая августомъ, мы найдемъ, что кредитъ, оплачиваемый крестьянами такими высокими процентами, открывается въ среднемъ значительно мене, чмъ на 9 мсяцевъ. Но если даже принять, что исчисленные проценты платятся за 9-мсячный кредитъ, то и тогда окажется, что крестьянинъ платитъ за кредитъ подъ трудъ годовыхъ процентовъ: въ Тамбовской губерніи — 144%, въ Саратовской — отъ 133 до 266%, въ Кіевской на ‘буракахъ’ — 220%, въ юго-западномъ кра — 266% и въ Самарской губерніи — 400%.

Однако, уплатой такихъ страшно высокихъ процентовъ за ‘одолженіе’ потери крестьянъ при зимней наемк не ограничиваются. Собственно говоря, крестьянинъ, ведущій свое полевое хозяйство, можетъ, безъ вреда для себя, продавать только осенній и зимній трудъ, между тмъ какъ при ‘зимней наемк’ онъ принужденъ закабалять именно весенній и лтній трудъ, необходимый для его собственнаго хозяйства. И вотъ, начиная съ ранней весны, крестьянинъ запаздываетъ работами на своемъ пол: не во-время запашетъ, не во-время взборонитъ, запоздаетъ покосомъ, запоздаетъ уборкой хлба, такъ-какъ все это нужно сперва сдлать на помщичьей земл, а потомъ уже являться на свою. Особенно плохо приходится крестьянину, когда онъ, подъ давленіемъ нужды, наберетъ работы у нсколькихъ землевладльцевъ, что въ настоящее время встрчается очень часто: въ этомъ случа крестьянину приходится перелетать чуть не съ быстротою молніи изъ одного имнія въ другое, чтобы успть исполнить вс свои обязательства, и почти совершенно забыть свою собственную полосу, такъ какъ почти всякій разъ, когда онъ появится на ней, на него налетаютъ изъ одного имнія прикащикъ, а изъ другого староста и тащутъ его въ разныя стороны доканчивать неоконченныя работы. Понятное дло, что плохо обработанная полоса крестьянина даетъ плохой урожай, да и изъ того половина зерна высыпится на пол, благодаря поздней уборк — потери для крестьянина ничмъ невознаградимыя.

Надо замтить вообще, что работа такихъ подневольныхъ работниковъ и на помщичьихъ поляхъ особыми достоинствами не отличается. И трудно было бы ожидать, чтобы крестьянинъ сталъ старательно исполнять работу, за которую онъ получилъ 1 рубль, тогда какъ рядомъ съ нимъ вольнонаемные рабочіе исполняютъ такую же работу за 4 рубля. Къ тому же крестьянина неотступно преслдуетъ мысль о своемъ собственномъ пол и потому онъ изъ всхъ силъ старается поскоре кончить обязательную работу. По словамъ г. Гиляранскаго, кабальный трудъ — ‘быстрый, торопливый трудъ, но безпорядочный, неопрятный. Тамъ, гд свободные, независимые земледльцы накосили бы 5 возовъ сна, кабальные работники накашиваютъ только 4 или даже 3 ¹/₂ воза. Въ пол вы сейчасъ отличите одну работу отъ другой, потому что въ первомъ случа площадь покоса является гладкою, а во второмъ остаются промежутки между прокосьями до ¹/₂ аршина ширины и боле нескошенными. На поляхъ зажиточныхъ крестьянъ посл ихъ жатвы незамтно ни валяющейся хлбной соломы, ни колосьевъ хлба: торчатъ одни ровно срзанные стебли, словно густая щетина. А на ноляхъ крупныхъ владльцевъ посвовъ посл жатвы остаются то темныя пятна — мста, гд дти рвали руками хлбъ съ корнемъ, помогая жать своимъ родителямъ, то цлые кусты несжатаго хлба, и все поле представляется скоре смятымъ, истоптаннымъ, чмъ сжатымъ, повсюду во множеств валяются хлбные колосья и солома’ {‘Слово’, 1878 г., No 3. ‘Обществ.-экон. отнош. въ ю. в. Россіи’, стр. 137.}.

Такой небрежный трудъ возможенъ для крестьянина, однако, только на помщичьихъ поляхъ. Совсмъ въ иномъ положеніи находится крестьянинъ, закабалившій свой трудъ кулаку, міроду. Прежде всего крестьянинъ боится помщика несравненно мене, чмъ мірода: міродъ можетъ заставить своимъ вліяніемъ выпороть крестьянина, когда у него не будетъ денегъ на уплату податей, міродъ можетъ отдать его на обязательныя работы, ради уплаты тхъ же податей, міродъ иметъ возможность ли шить крестьянина общественнаго ручательства по исполненіи частныхъ договоровъ, міродъ можетъ, наконецъ, при помощи общественнаго приговора, сослать крестьянина въ Сибирь. Какъ же тутъ крестьянину не стараться на міродскомъ пол? Затмъ міродъ или самъ работаетъ вмст съ закабаленнымъ рабочимъ, или ставитъ рядомъ съ нимъ кого-либо изъ своихъ домашнихъ, и ужь во всякомъ случа самъ непосредственно наблюдаетъ за работой. Къ тому же, міродъ прекрасно знаетъ вс тонкости работы, и провести, и обмануть его нтъ никакой возможности. Къ концу-концовъ крестьянинъ исполняетъ міродскую работу такъ, какъ онъ долженъ бы работать на своемъ пол. Такимъ образомъ, крестьянинъ на помщичьей работ тратитъ время, а на міродской, кром того, и обезсиливается, и длается затмъ почти совершенно неспособнымъ къ работ на своемъ пол.

Результаты всего этого получаются крайне печальные. Достаточно привести слдующій фактъ, имющій мсто въ Орловской губерніи: въ то время, какъ въ помщичьихъ имніяхъ на десятину становится среднимъ числомъ 20 копенъ ржи, у крестьянъ, пользующихся благодяніями зимней наемки, только 10 копенъ, помщичья рожь стоитъ 90 коп. за пудъ, крестьянская — только 80 коп. {‘Московскія Вдомости’, 1880, апрль.}.

И здсь, однако, не конецъ ‘благодяніямъ’, получаемымъ крестьяниномъ отъ ‘общедоступнаго кредита’ подъ трудъ. Сплошь и рядомъ, особенно въ послдніе годы, крестьянинъ не выполняетъ принимаемыхъ имъ на себя зимою обязательствъ. Причинъ тому много. Прежде всего слишкомъ ужь жалко, что свое хозяйство страдаетъ въ то время, когда приходится топтаться на чужой работ. Затмъ очень обидно исполнять за грошъ работу, за которую сбоку другіе рабочіе получаютъ вчетверо боле. Иной разъ бываетъ такой урожай, который увеличиваетъ работу закабалившагося крестьянина въ нсколько разъ противъ того, на что онъ разсчитывалъ, напримръ, въ Саратовской губерніи десятина обыкновенно даетъ 8 телегъ, т. е. 800 сноповъ, около 80 пудовъ зерна, а въ иные годы десятина даетъ 12 телегъ, а то даже и 18—20, т. е. отъ 1.200 до 2,000 сноповъ: вмсто шести дней рабочему нужно десять и боле, чтобы сжать десятину — увеличивается трудъ, увеличивается и расходъ на содержаніе во время работы. Дале, во время работы можетъ случиться ненастье, когда крестьянинъ долженъ понапрасну тратить время и продаться въ ожиданіи того времени, когда установится погода. Г. Трироговъ, напримръ, разсказываетъ о крестьянахъ, которые ‘три раза прізжали за 50 верстъ домолотить хлбъ и вс три раза возвращались (по причин непогоды), наконецъ, выбились изъ силъ и въ четвертый разъ не въ состояніи были пріхать’, а тутъ-то за ихъ счетъ и наняли другихъ рабочихъ {‘Отечественныя Записки’, 1879 г., No 5. ‘Кабала въ народномъ хозяйств’.}. Наконецъ, часто крестьянинъ, подъ давленіемъ нужды, набираетъ зимою столько работы (конечно, у разныхъ землевладльцевъ, такъ какъ одинъ много не дастъ), что, даже ври самыхъ благопріятныхъ условіяхъ, онъ въ состояніи исполнить только половину или даже треть.

Результаты неисполненія крестьяниномъ принятыхъ при зимней наемк обязательствъ бываютъ двоякаго рода: или наниматель приводитъ въ исполненіе угрозы, находящіяся въ заключенномъ при найм условіи, и совершенно раззоряетъ крестьянина, или неисполненныя обязательства переносятся на слдующій годъ и крестьянинъ закабаляется этимъ путемъ навсегда. Трудно сказать, какой изъ этихъ результатовъ печальне.

Условія, заключаемыя крестьянами съ лицами, открывающими имъ зимою вредитъ, всегда составляются такъ, что, по образному выраженію г. Гиляранскаго, ‘хозяева по отношенію къ рабочихъ не имютъ ровно никакихъ обязанностей, но могутъ требовать отъ рабочихъ услугъ всякаго рода и качества’. Изъ массы опубликованныхъ условій — которыя, несмотря на то, что они взяты изъ различныхъ мстностей, разнятся только въ мелочахъ, а въ главномъ почти совершенно тождественны — я приведу только одно, отаосящеся къ Самарской губерніи.

‘Я, нижеподписавшійся, долженъ подчиняться всмъ домашнимъ порядкамъ и правиламъ, существующимъ въ хозяйств N’. ‘Во все время работы состою въ полномъ повиновеніи и распоряженіи прикащиковъ и не им&#1123,ю права отказываться отъ работъ по ночамъ, нетолько тхъ, для которыхъ нанялся, но и всякихъ другихъ, и не имю права праздновать воскресныхъ и праздничныхъ дней’. Затмъ идетъ длинное перечисленіе вычетовъ и штрафовъ, которымъ подвергается нанявшійся за несвоевременную явку на работу, порчу инструментовъ, прогулъ и пр. За прогулъ, напримръ, одного дня накладывается штрафъ въ 2 рубля. ‘Самовольная отлучка съ работы, несвоевременный выходъ на работу и оставленіе скота безъ пастуха считается за прогулъ цлаго дня’. ‘За прогулъ одного плуга’, если онъ произойдетъ отъ того, что скотъ уйдетъ съ пастбища, штрафъ въ 1 или 2 рубля, смотря по тому, равенъ ли прогулъ одному рабочему уповоду или двумъ. За поломку рога у быка — штрафъ въ 5 руб., т. е. примрно ¹/₅ часть стоимости всего быка. За утрату одного пуда смянъ при посв — штрафъ въ 3 р. Дале въ контракт значится, что онъ сохраняетъ силу на неопредленное число лтъ, такъ что еслибы наниматель вздумалъ почему-либо потребовать къ себ должника на работу не въ этомъ году (что и дйствительно бываетъ въ неурожайные или малоурожайные годы), а въ будущемъ или даже посл будущаго, то онъ иметъ на это право. Контрактъ оканчивается постановленіемъ, что еслибы должникъ не могъ или не захотлъ платить свой долгъ работою, а пожелалъ бы заплатить его деньгами, то обязывается заплатить за это неустойку, которая обыкновенно назначается въ 4—5 разъ больше самаго долга. ‘Если я, нанявшійся, гласитъ послднее слово контракта:— не исполню одного изъ условій сего договора въ точности, то NN иметъ право взыскать съ меня лично и со всего моего имущества неустойку, и, кром того, обязанъ я возвратить вс деньги, полученныя до того отъ NN’ {‘Слово’, 1878 г., No 3. Гиляранскій, стр. 185—186.}.

Таковы контракты, по которымъ совершается зимняя наемка. Нкоторые изъ нихъ представляютъ ему ту особенность, что въ нихъ подробно описываются способы производства работы: какъ нанимающійся долженъ пахать, какъ косить, какъ жать, какой длины должны быть оставляемы срзанные стебли хлба и т. д. Словомъ, вс обязанности нанимающагося разработаны въ контракт великолпно, что же касается его правъ, то они излагаются въ одной или двухъ строкахъ и состоятъ исключительно въ прав на полученіе опредленной суммы денегъ или опредленнаго количества хлба, которыя и выдаются при заключеніи контракта.

Существующія въ контрактахъ угрозы неустойками далеко не остаются ‘пустыми звуками’, какъ въ этомъ увряютъ землевладльцы на разныхъ ‘създахъ’, въ земскихъ собраніяхъ и въ засданіяхъ сельско-хозяйственныхъ обществъ. Угрозы эти часто приводятся въ исполненіе и исполняются безъ всякихъ церемоній, а, напротивъ, съ какою-то особо суровою жестокостью. Точныхъ цифръ о числ длъ, возбуждаемыхъ землевладльцами противъ крестьянъ за неисполненныя послдними работы, также какъ о сумм неустоекъ, взыскиваемыхъ съ крестьянъ, у насъ, конечно, не имется. Однако, судя по постояннымъ жалобамъ — которыя проникаютъ и въ печать — на то, что ежегодно осенью и зимою мировые суды заваливаются исками противъ крестьянъ за неисполненіе работъ, можно думать, что пункты контрактовъ о неустойк не остаются безъ результатовъ. Но если мы не имемъ матеріаловъ для составленія точнаго понятія о количественной сторон предмета, за то для составленія яснаго представленія о качественной его сторон мы имемъ вполн достаточныя данныя. Для этого стоитъ только познакомиться съ нкоторыми изъ длъ, возбуждаемыхъ землевладльцами противъ крестьянъ. Приведемъ нсколько такихъ длъ.

Въ 1882 году у мирового судьи 2-го участка гор. Сумъ разбиралось дло по жалоб сумскаго сахарозаводчика, купца Суханова, на лебедянскую крестьянку Бондюкову, не исполнившую работъ на ‘буракахъ’, т. е. ни свекловичный плантаціи, куда она нанялась. Мировой судья постановилъ взыскать съ Бондюковой полученныя ею заране деньги вдвойн и, кром того, обязалъ ее ‘явиться на работу по условію въ ново-сухановскую экономію купца Суханова, въ противномъ случа Сухановъ иметъ право взыскивать еще, особо отъ этого дла, двойную плату за каждый день неявки на работу’ {‘Русскій Курьеръ’, 1883 г., No 211. Кор. изъ Лебедина.}. Такимъ образомъ, по этому мудрому ршенію судьи, оказывается, что возвращеніе забранныхъ денегъ даже въ двойномъ количеств не освобождаетъ отъ исполненія обязательствъ, данныхъ при заключеніи займа.

Другой примръ еще боле характеренъ. Къ одному изъ мировыхъ судей Валуйскаго узда, Воронежской губерніи, въ теченіи ноября и декабря 1881 года, мстнымъ крупнымъ землевладльцемъ, г. Т., было представлено 45 исковъ къ крестьянамъ, за неисполненіе ими обязательствъ, принятыхъ на себя по условіямъ. Каждый искъ былъ предъявленъ къ 2 — 10 человкамъ, такъ что общее число отвтчиковъ было громадное. Вс взысканія производились за негодную старую солому и полову, взятую крестьянами для скота, во время суровой и голодной зимы 1880—1881 года. Какъ оказалось на суд, условія, на которыхъ г. Т., раздавалъ негодную солому, были крайне тяжелы для крестьянъ. Во что обошелся крестьянамъ ихъ заемъ можно судить по одному изъ условій, предъявленному г. Т. мировому судь. Условіе это заключено въ Н—мъ волостномъ правленіи, 23-го ноября 1880 г., между десятью крестьянами и г. Т. Крестьяне взяли у г. Т. 3 ¹/₂ сажени соломы (старой, урожая 1879 года) и за это обязались скосить и убрать 35 десятинъ хлба. Лтомъ, въ свое время, должники убрали 21 десятину, а остальныхъ 14 не осилили. И вотъ по жалоб г. Т. мировой судья приговорилъ крестьянъ къ уплат неустойки въ 130 рублей. Оцнивая работу крестьянъ, по существовавшимъ въ данной мстности лтомъ 1881 года цнамъ, въ пять рублей за десятину, найдемъ, что должники г. Т. исполнили ему работы (уборка 21 десятины) на 105 рублей, прибавимъ къ этой цифр 130 рублей неустойки, найдемъ, что 3 ¹/₂ сажени старой соломы обошлось крестьянамъ въ 235 рублей, т. е. по 67 рублей сажень. Немного дорого, но за то въ кредитъ {‘Южный Край’, 1882 г., No 357.}.

Случается, что крестьяне, исполнивъ вс условія договора, тмъ не мене, не избгаютъ тасканій по судамъ и взысканій. Вотъ что, напримръ, писали въ март 1882 года въ ‘Голосъ’ {No 80.}изъ Порхова, Псковской губерніи: ‘Есть у насъ крупный землевладлецъ, бывшій нсколько лтъ назадъ предводителемъ дворянства. Недавно онъ предъявилъ самый несообразный искъ у мирового судьи къ крестьянамъ трехъ деревень. Нсколько мсяцевъ назадъ, у этого землевладльца сгорло помщеніе съ необмолоченнымъ еще хлбомъ. Мужики этихъ трехъ деревень были у него наносчиками, т. е. за извстную плату отъ помщика они должны обработать круговую десятину (т. е. во всхъ трехъ поляхъ по десятин и при томъ со всми работами, до умолота включительно). Надобно замтить, что хлбъ сгорлъ незастрахованный. Какъ тутъ быть? Съ страховаго общества ничего не получишь, значитъ, надо съ мужиковъ какъ-нибудь наквитать. И вотъ землевладлецъ, пользуясь тмъ, что мужики еще не обмолотили и не перевезли хлба изъ одного помщенія въ другое (о перевозк уговора никакого не было), и предъявляетъ искъ у мирового судьи за убытки съ трехъ деревень, по 500 руб. съ каждой. Мировой судья, не мудрствуя лукаво, ршаетъ дло въ пользу землевладльца. Такимъ образомъ, была ршена участь трехъ деревень. Къ счастью, дв изъ нихъ перевели дло въ мировой създъ, который и отмнилъ ршеніе судьи, третья же пропустила срокъ и должна ждать въ скоромъ времени судебнаго пристава, который примется описывать послднюю корову для пополненія убытковъ землевладльца’.

Приведенными примрами съ достаточною ясностью обрисовываются т опасности, которыми сопровождается для крестьянъ кредитъ подъ трудъ, и тотъ раззорительный характеръ, которымъ онъ обладаетъ. Но взысканіемъ неустоекъ и ‘убытковъ’ землевладльца еще не кончаются потери крестьянъ при этомъ кредит. Дло въ томъ, что всякій разъ, когда дло доходитъ до суда, производятся въ извстномъ количеств ‘судебныя издержки’, и вотъ эти-то издержки и приходится оплачивать тмъ же крестьянамъ-должникамъ, съ которыхъ взыскиваются неустойки и убытки {Исторія съ судебными издержками ужасно напоминаетъ исторію съ существовавшей до половины настоящаго столтія въ Остзейскомъ кра оплатой высченными крестьянами стоимости розогъ. Разложутъ крестьянина, выскутъ, онъ встанетъ, вынетъ изъ кармана деньги и платитъ, кажется, по дв копейки за каждую розгу. Таже исторія и съ судебными издержками: прідетъ приставъ, опишетъ и продастъ послдніе крестьянскіе животишки, и за эти дйствія пристава должны заплатить ему вознагражденіе тже крестьяне.}. Затмъ, вс взысканія, возлагаемыя на крестьянъ судомъ, обыкновенно оплачиваются ими не наличными деньгами, а пополняются путемъ аукціонной продажи крестьянскаго имущества. И здсь-то крестьяне несутъ огромныя потери, такъ-какъ при аукціонныхъ продажахъ въ деревняхъ единственными покупателями являются обыкновенно два-три кулака, которые, стакнувшись, скупаютъ крестьянское добро за половину и треть цны, а часто и того дешевле. Къ концу-концовъ, взысканіе съ крестьянъ неустоекъ и ‘убытковъ’ ведетъ къ полному ихъ разоренію.

Таковы послдствія неисполненія крестьянами-должниками принятыхъ на себя обязательствъ при открытіи имъ кредита. Но, какъ я уже сказалъ, могутъ быть послдствія и другого рода, именно, неисполненныя въ данномъ году обязательства переносятся на слдующій годъ. Съ перваго взгляда такой оборотъ дла кажется несравненно выгодне для крестьянина, чмъ взысканіе съ него неустойки, но это — только съ перваго взгляда.

Дло въ томъ, что крестьянинъ, не исполнившій принятыхъ обязательствъ и получившій отсрочку въ ихъ исполненіи до слдующаго года, остается въ томъ самомъ тяжеломъ положеніи, которое заставило его набрать непосильное количество работы. Врне, теперь его положеніе значительно хуже, чмъ въ предыдущемъ году, такъ какъ, потративъ время и силы на чужой работ, онъ необходимо долженъ былъ сдлать массу упущеній въ своемъ хозяйств и окончательно разстроилъ его. Теперь онъ еще боле нуждается въ кредит, чтобы какъ-нибудь перебиться зиму и весну, и, стало-быть, принужденъ набирать работы еще боле, чмъ въ предыдущемъ году. Между тмъ у него осталась работа съ прошлаго года. Ясно, что онъ снова не будетъ въ состояніи выполнить принятыхъ обязательствъ и часть ихъ снова придется переносить на слдующій годъ, причемъ этотъ остатокъ будетъ значительно боле остатка предыдущаго года. Такимъ образомъ, крестьянинъ съ каждымъ годомъ запутывается все боле и боле, пока, наконецъ, не впадаетъ въ состояніе неоплатной задолженности, извстной въ народ подъ именемъ кабалы.

Кабала — явленіе новой, пореформенной Россіи (древняя ‘кабала’ — явленіе значительно иного порядка). Это продуктъ новыхъ общественно-экономическихъ отношеній. Положеніе кабальнаго рабочаго едва ли не хуже положенія крпостного, котораго владлецъ ради собственныхъ интересовъ долженъ былъ поддерживать на извстной степени зажиточности, между тмъ, какъ хозяинъ кабальнаго не иметъ въ томъ никакой нужды. Закабалившій позволяетъ себ все: онъ ‘обмриваетъ въ количеств сдланной работы, обсчитываетъ въ разсчет деньгами, волочитъ по судамъ, даетъ рабочимъ въ пищу хлбъ съ пескомъ, платитъ вмсто денегъ лоскутами ситца и проч., и проч.’ {‘Слово’, 1878 г., No 3, Гиляранскій, стр. 137.} Кабальный рабочій долженъ бжать на работу къ хозяину по первому его требованію, а вознагражденіе за свой трудъ получаетъ по гроту, по кусочку, и то посл многихъ поклоновъ, упрашиваній и умаливаній хозяина. И выхода изъ такого положенія для кабальнаго рабочаго нтъ никакого, такъ какъ надъ его головою постоянно виситъ какъ домокловъ мечъ огромный долгъ съ еще боле огромными ‘неустойками’ и ‘убытками’…

Кабала — явленіе очень распространенное въ Россіи. По свидтельству г. Трирогова, въ Саратовской губерніи цлыя волости находятся въ кабальномъ состояніи {‘Отечеств. Записки’, 1879 г., No 5. ‘Кабала въ народномъ хозяйств’.}. Г. Гиляревскому ‘извстны въ Самарской губерніи многія села и даже волости, рабочія силы которыхъ заложены по контракту на многіе годы нсколькимъ крупнымъ посвщикамъ хлба или, какъ они сами говорятъ о себ, ‘сданы въ кабалу’ {‘Слово’, 1878 г., No 3. ‘Общественно-экономич. отнош.’, стр. 136.}. Такъ же распространена кабала въ Воронежской губерніи {‘Русскій Курьеръ’, 1880 г. No 122.} и вообще по всей южной полос Средней Россіи. На свер кабала, подъ именемъ покрути, иметъ очень широкое распространеніе и передается отъ одного поколнія къ другому. Наконецъ, кабала царитъ на крайнемъ юговосток Россіи, гд она, однако, иметъ иныя основанія, о чемъ будетъ подробно сказано въ своемъ мст.

Описанная форма кредита подъ трудъ является наиболе распространенною, но, помимо нея, въ разныхъ мстностяхъ, по мстнымъ условіямъ, создались многія иныя кредитныя формы этого вида. Изъ нихъ довольно распространена такая форма кредита, при которой должникъ уплачиваетъ самый долгъ деньгами, а проценты оплачиваетъ трудомъ. Форма эта особенно распространена въ Полтавской и Черниговской губерніяхъ: здсь крестьяне берутъ у кулаковъ весною хлбъ или деньги, причемъ обязываются возвратить осенью ссуду хлбомъ же или деньгами, а за каждый пудъ зерна, за каждый рубль ссуды, отработываютъ лтомъ, вмсто процентовъ, одинъ рабочій день. Если считать, по дешевой плат, рабочій лтній день въ 50 копеекъ, то и тогда выходитъ, что крестьянинъ платитъ за полгода 50% или 100% годовыхъ {‘Русскій Курьеръ’, 1881 г., No 151.}. Въ Херсонской губерніи подобными кредитными операціями занимаются мстные землевладльцы, о чемъ мы находимъ слдующія любопытныя данныя въ ‘доклад высочайше учрежд. комиссіи для изслд. положенія сельск. хозяйства’ {Приложеніе VI, часть I, отвтъ 1930.}: ‘Я долженъ сказать, сообщалъ комиссіи херсонскій экспертъ:— что у насъ существуетъ еще одинъ способъ уборки, совершенно раззорительный для крестьянъ, а именно: имъ даютъ 10 руб. взаймы съ обязательствомъ, въ вид % убрать одну десятину хлба и дв десятины сна, а деньги осенью возвратить, если же онъ ихъ во-время не возвратитъ, то условіе возобновляется на слдующій годъ и т. д. Такимъ образомъ, крестьяне попадаютъ въ кабалу, худшую крпостного состоянія, потому что почти никогда не имютъ возможности заплатить деньги и работаютъ совершенно даромъ’. Такимъ образомъ и эта форма кредита иметъ своимъ конечнымъ результатомъ — кабалу.

Землевладльцы юго-западнаго края {‘Кіевскій Телеграфъ’, 1875, No 52. ‘Порція’ юго-западнаго края.} кредитуютъ крестьянъ также на нсколько иныхъ основаніяхъ, чмъ землевладльцы другихъ мстностей Россіи. Именно въ юго-западномъ кра землевладлецъ даетъ крестьянину 18 рублей, причемъ деньги эти обыкновенно длятся на три части и каждая часть выдается въ начал трети года, получившій деньги крестьянинъ долженъ работать на помщика по два дня въ недлю въ теченіи цлаго года, т. е. 104 дня. Это называется панщина. При полпанщин крестьянинъ получаетъ 9 руб. и работаетъ на помщика одинъ день въ недлю. Женщина за панщину получаетъ 12 руб., а за полпанщину — 6 р. Если осенью и зимою крестьянинъ не всякую недлю отработываетъ панщину, то неотработанные дни называются ‘завідними’ и откладываются на лто. Если въ теченіи года крестьянинъ не успетъ отработать всей панщины, то землевладлецъ, по условію, можетъ взыскать съ него по 50 коп. за каждый неотработанный день (а самъ землевладлецъ платитъ за день панщины только 17 ¹/₂ коп.), но обыкновенно это взысканіе не налагается на крестьянина, а неотработанные дни переносятся на слдующій годъ, и крестьянину приходится стоять на панщин уже не два, а три дня въ недлю. И здсь, какъ видите, въ конц-концовъ получается кабала.

Кром землевладльцевъ, сельскихъ купцовъ и кулаковъ, производящихъ боле или мене обширныя запашки, кредитъ подъ трудъ эксплуатируетъ еще особый классъ лицъ, обратившихъ эту операцію въ спеціальный промыселъ. Это такъ называемые подрядчики. Лица эти, кредитуя крестьянъ и закабаляя ихъ трудъ, сами имъ не пользуются, а перепродаютъ его тмъ, кто въ немъ нуждается. Подрядчики очень многочисленны въ среднемъ и нижнемъ Поволжь, гд они поставляютъ полевыхъ рабочихъ крупнымъ посвщикамъ. Много также подрядчиковъ дйствуетъ въ юго-западномъ кра и въ Малороссіи. Здсь подрядчики — преимущественно евреи и поставляютъ рабочихъ, главнымъ образомъ, на свекловичныя плантаціи и сахарные заводы. Здсь нердко закабаленный рабочій длается полною собственностью подрядчика: подрядчикъ платитъ за него подати, подрядчикъ кормитъ его, подрядчикъ исключительно иметъ дло съ заводчикомъ, договаривается о цн, получаетъ деньги за рабочаго и т. д., рабочій же, не принимая никакого участія въ ‘операціяхъ’ подрядчика, только работаетъ, отработывая вчно какой-то долгъ {Труды кіевскаго отдла техническаго общества.}. Затмъ подрядчики особенно многочисленны на свер Россіи. Масса свернаго крестьянства всегда прокормливается своимъ хлбомъ только незначительную часть года. Вслдствіе этого является масса рабочихъ рукъ, предлагающихъ свои услуги. Между тмъ на мст никакихъ особыхъ заработковъ нтъ. Землевладльцы на свер почти отсутствуютъ и обратиться къ нимъ за ссудой нельзя. Тогда-то выступаетъ на сцену подрядчикъ, именуемый здсь обыкновенно десятникомъ. Онъ даетъ крестьянину ссуду и для уплаты податей, и для прокормленія семьи до весны, предлагая вмст съ тмъ крестьянину подписать контрактъ, въ силу котораго крестьянинъ обязуется по первому требованію подрядчика отправиться съ нимъ для выгонки и сплава лса въ губерніи Олонецкую, Петербургскую, Новгородскую, Псковскую, Пермскую и т. д., однимъ словомъ, туда, гд найдется работа. Контракты эти очень любопытны, какъ можно видть изъ слдующихъ выдержекъ. Пунктъ 2-й: ‘До окончанія срока найма, мы, нижеподписавшіеся, не имемъ права отойти прочь отъ подрядчика, а по неимнію у него дла, онъ можетъ передать насъ другому лицу’. Пунктъ 3-й: ‘За лность или непослушаніе подрядчику или его приказчику, за каждый прогульный день, проведенный въ пьянств, а также за самовольную отлучку, договариваемъ ему налагать на насъ штрафъ по 1 рублю за, а если прогулъ послдуетъ за болзнію, то за т дни не получаемъ себ слдуемой платы’. Пунктъ 5-й: ‘Во время работы обязаны ходить на оную въ сроки, указанные подрядчикомъ, въ воскресные и праздничные дни и въ ночное время намъ отъ работы не уклоняться и особой платы за то не требовать’. Подписавши такіе контракты, крестьяне съ наступленіемъ распутицы отправляются за сотни верстъ на мсто всего назначенія — на т или другія рки, гд происходитъ заготовка лса. Здсь подрядчикъ, располагая 70—100 рабочими, перепродаетъ право на ихъ трудъ лсоторговцу или другому нанимателю, къ которому крестьяне и поступаютъ въ полное распоряженіе {‘Русскій Курьеръ’, 1883 г., No 176. Корр. изъ Онеги.}. А каково положеніе этихъ рабочихъ на сплав, объ этомъ читатель можетъ узнать изъ прекраснаго очерка г. Сибиряка — ‘Бойцы’ (‘Отечественныя Записки’, 1883 годъ, іюль и августъ).

Существуетъ еще много формъ кредита подъ трудъ, но сущность всхъ ихъ остается одна и та же — полное закабаленіе крестьянина.

Посл кредита подъ трудъ, самымъ распространеннымъ видомъ крестьянскаго кредита является кредитъ подъ сельскія произведенія. Сущность этого вида кредита состоитъ въ томъ, что лица, кредитующія крестьянина, обязываютъ его уплачивать долгъ продуктами его хозяйства. При этомъ различаются дв формы такого кредита: или крестьянинъ, получая опредленную ссуду, обязывается представить въ погашеніе ея опредленный продуктъ своего хозяйства, или же онъ беретъ у благодтеля все, что ему понадобится — деньги, хлбъ, разные товары, но за то обязуется представлять въ погашеніе своего долга ршительно вс свои произведенія, не продавая на сторону, помимо рукъ благодтеля, положительно ничего.

Первая форма кредита подъ сельскія произведенія распространена по всей Россіи и обнимаетъ собою вс области сельскаго хозяйства. Всего чаще этотъ кредитъ открывается подъ скотъ. По всей Россіи есть особые спеціалисты, ростовщики-скупщики (во всей западной Россіи почти исключительно евреи), которые ‘задаютъ’ ‘подъ коровъ’, ‘подъ телятъ’, ‘подъ овецъ’. ‘Задача’ происходитъ, конечно, въ трудныя для населенія минуты, и при этомъ собственнику скота выдается всего отъ половины до двухъ третей дйствительной стоимости товара. Получивъ деньги, крестьянинъ продолжаетъ кормить запроданный скотъ въ теченіи нсколькихъ мсяцевъ и затмъ въ извстный, назначенный срокъ, когда именно требованіе на данный видъ живности особенно возростаетъ и цни на него поднимаются, представляетъ скотъ ‘задавшему’ подъ него деньги, причемъ уже не получаетъ боле ни копейки. Такимъ образомъ, при этой форм кредита крестьянинъ получаетъ деньги за нсколько мсяцевъ ране того времени, когда онъ могъ бы сбыть свой скотъ, но за то онъ несетъ при этомъ громадныя потери. Прежде всего онъ теряетъ отъ ¹/₃ до ¹/₂ на цн скота, затмъ въ теченіи нсколькихъ мсяцевъ онъ даромъ кормитъ проданный скотъ. Опредляя потери крестьянъ въ вид процента на получаемый ими отъ скупщиковъ капиталъ, найдемъ, что при данной форм кредита крестьянинъ платитъ за нсколько мсяцевъ не мене 100%.

Тамъ, гд мстность благопріятствуетъ развитію птицеводства (рка, пруды, просторный выгонъ и т. п.) и гд вблизи есть рынокъ для сбыта птицы (большой городъ, пристань и т. п.), происходитъ аналогичный описанному процессъ ‘задаванія’ ‘подъ утокъ’, ‘подъ гусей’, ‘подъ куръ’ и др.

Таже форма кредита распространена и въ сфер собственно земледлія. Запродажа хлба на корн и даже будущихъ посвовъ — довольно видное явленіе въ экономической жизни нашей деревни. Сущность кредита въ этомъ случа состоитъ въ томъ, что земледлецъ, получившій зимою или весною деньги отъ скупщика, обязывается уплатить долгъ осенью зерномъ по заране назначенной, само собою разумется, крайне низкой цн, или по цн, которую назначитъ осенью, ‘глядя по дламъ’, самъ благодтель-скупщикъ. Какъ дешево обходится скупщикамъ покупаемый этимъ путемъ хлбъ и какія огромныя потери несетъ при этомъ населеніе, наглядно можно видть изъ слдующаго факта: въ 1879 году въ Уфимской губерніи весь урожай хлба на ноляхъ башкировъ былъ скупленъ у нихъ скупщиками именно посредствомъ ‘задачи’ впередъ денегъ по двадцати копеекъ за пудъ, а затмъ слдующею весною тотъ же хлбъ продавался тмъ же башкирамъ уже но рублю двадцати кошекъ пудъ {‘Русскій Курьеръ’, 1881 г., отъ 13-го января.}.

Въ нкоторыхъ мстахъ скупка крестьянскаго хлба будущаго урожая при посредств кредита получила довольно правильную организацію. Укажу для примра на Уржумскій уздъ, Вятской губерніи. Здсь кулаки-скупщики длятся на крупныхъ и мелкихъ или кулачковъ, помощниковъ крупныхъ. Первые — капиталисты и мало имютъ дла непосредственно съ крестьяниномъ, вторые же, главнымъ образомъ, лавочники, кабатчики или просто деревенскіе торгаши, являются настоящими ‘дятелями’. Ежегодно, недли за дв до масляницы, мелкіе кулаки берутъ у крупныхъ деньги, выдавая на нихъ векселя и принимая всю ‘операцію’ на свою отвтственность. Полученныя деньги мелкіе кулаки частью раздаютъ немедленно крестьянамъ подъ будущій хлбъ, частью хранятъ при себ для тхъ дорогихъ моментовъ, когда мужику приходится, какъ говорится, ‘хоть въ петлю лзть’. Тмъ или другимъ путемъ, однако, ко времени сбора хлба вс, полученныя кулачками деньги оказываются розданными крестьянамъ, и теперь начинается уплата долговъ. Кулачки собираютъ хлбъ съ должниковъ и затмъ передаютъ его крупнымъ кулакамъ, а т, въ свою очередь, отправляютъ его или на пристани, или на водочные заводы. Послдніе платятъ за хлбъ обыкновенно водкою, которую крупные кулаки раздаютъ кулачкамъ-кабатчикамъ, и бардою, на которую кулаки ставятъ скотъ, отбираемый у крестьянъ въ случа невозможности уплаты долга хлбомъ. Зимою, по окончаніи всхъ операцій, сводятся между всми дйствующими лицами счеты и снова начинается ‘кампанія’. Какія потери несетъ населеніе при подобномъ положеніи вещей, можно видть изъ того, что въ Уржумскомъ узд ежегодно кулаки собираютъ съ крестьянъ до 700,000 пудовъ, причемъ крестьянинъ теряетъ на каждомъ пуд около 15 копеекъ {‘Казанскій Биржевой Листокъ’, 1883 г., No 75.}.

Таже исторія, что происходитъ съ хлбнымъ зерномъ, повторяется и со всми другими продуктами нашего земледлія. Гд распространены посвы льна, тамъ скупщики ‘задаютъ’ подъ ленъ, гд сютъ въ значительномъ количеств коноплю, тамъ развитъ кредитъ подъ ‘коноплю’. Тоже самое съ виномъ въ мстахъ воздлыванія винограда, съ табакомъ, со свеклою, съ сурпкою, съ продуктами садоводства и т. д. Такъ, напримръ, въ лежащихъ по Тереку станицахъ, въ которыхъ жители занимаются винодліемъ, казаки, снаряжаясь на службу (вс казаки. кром страдающихъ физическими недостатками несутъ военную повинность), для того чтобы пріобрсти строевую лошадь и полное обмундированіе (и то, и другое у казака должно быть свое), принуждены закладывать урожай своихъ виноградниковъ мстнымъ ростовщикамъ, обыкновенно армянамъ, на нсколько лтъ впередъ. Такимъ образомъ, многіе казаки еще до сихъ поръ отдаютъ вино съ своихъ виноградниковъ армянамъ за долги, сдланные во время послдней турецкой войны. Табаководство, какъ извстно, всего боле развито у насъ на южномъ берегу Крыма. Здсь имъ занимаются мстные жители — татары и колонисты изъ греческихъ и турецкихъ провинцій (анатолійцы) — народъ преимущественно бдный. Такъ какъ необходимыя затраты на улучшеніе культуры требуютъ довольно крупныхъ суммъ, то этимъ бднякамъ приходится обращаться къ ростовщикамъ. Послдними являются мстные караимы и агенты табачныхъ торговцевъ и фабрикантовъ, которые и ссужаютъ производителей деньгами и табачными сменами подъ залогъ будущаго урожая табаку. Тоже длаютъ съ табаководами и хлботорговцы, преимущественно изъ татаръ же, которые снабжаютъ населеніе хлбомъ, требуя уплаты долга изъ будущаго урожая табака. Тже пріемы практикуются и по отношенію къ татарамъ-садоводамъ. О потеряхъ населенія при этомъ и говорить нечего: он понятны сами собою.

Кром описанной формы кредита подъ сельскія произведенія, существуетъ еще, какъ я уже сказалъ, другая, состоящая въ томъ, что крестьянинъ получаетъ въ долгъ отъ торговца ршительно все, что онъ пріобртаетъ вн своего хозяйства, и за то обязывается отдавать вс, безъ исключенія, продукты своего хозяйства въ пополненіе долга тому же торговцу. Купля и продажа здсь реально не существуетъ, а происходитъ, въ нкоторомъ род, обмнъ, очень выгодный для торговцевъ и крайне убыточный для крестьянъ. Такая форма кредита распространена, главнымъ образомъ, на крайнемъ Юго-Восток, въ особенности на Сверномъ Кавказ, и въ Сибири. На Сверномъ Кавказ въ каждомъ сел и станиц находится по нскольку торговцевъ, которые занимаются самыми разнообразными операціями, въ основ которыхъ лежитъ кредитъ подъ сельскія произведенія. Они въ одно и то же время — кабатчики, складчики, лавочники, ‘ссыпщики’, скупщики, ростовщики, овцеводы, скотоводы и посвщики. Въ лавк и на двор у такого торговца находится ршительно все, что можетъ понадобиться крестьянину, какъ для хозяйства, такъ и для собственнаго потребленія. Въ такой лавк соединены магазины и торговыя заведенія всхъ видовъ и сортовъ: это аптека и бакалейная лавка, галантерейный магазинъ и посудная лавка, дровяной дворъ и скорняжное заведеніе, складъ желзныхъ издлій и кондитерская, магазинъ готовой обуви и шапочная лавка, и т. д., и т. п. Словомъ, все, ршительно все, что крестьянинъ долженъ и можетъ пріобрсти помимо своего хозяйства — все это онъ находитъ у сельскаго торговца и все это, точно такъ же, какъ водку, онъ получаетъ въ кредитъ. Не находитъ отказа у торговца крестьянинъ и тогда, когда ему понадобятся наличныя деньги: торговецъ охотно выдаетъ ему и деньги ‘на книжку’. Но за то крестьянинъ лишается совершенно права распоряженія продуктами своего хозяйства. Ежегодно весною онъ долженъ ‘представлять’ торговцу извстное количество овецъ и цриплодъ рогатаго скота, посл стрижки овецъ онъ везетъ торговцу шерсть, посл уборки хлба онъ доставляетъ ему все могущее быть проданнымъ количество зерна, ему же отдаетъ онъ шкуры зарзанныхъ и павшихъ животныхъ, сало, куделю и т. д. Ни одной мры зерна, ни одного фунта шерсти, ни одной кожи не можетъ крестьянинъ продать помимо закабалившаго его торговца. Изъ другихъ торговцевъ, живущихъ въ томъ же сел, у крестьянина никто не купитъ ничего, такъ какъ въ этомъ отношеніи торговцы соблюдаютъ честь и не мшаютъ другъ другу въ ‘комерціи’. Повезть продукты своего хозяйства въ другое село крестьянинъ тоже не можетъ, такъ какъ такой ‘неврный’ мужикъ рискуетъ навсегда лишиться кредита. И если въ мстностяхъ, лежащихъ близь желзной дороги, такой закабаленный крестьянинъ ршится свезть нкоторое количество хлба на станцію, къ дйствующимъ тамъ агентамъ хлботорговцевъ, то длаетъ это не иначе, какъ ночью, воровски, чтобъ объ этомъ не узналъ ‘благодтель’. Понятное дло, что при такомъ закабаленномъ состояніи крестьянина торговецъ можетъ длать все, что угодно: онъ назначаетъ непомрно высокія цны на отпускаемые крестьянину товары и, наоборотъ, принимаетъ доставляемые крестьяниномъ но неимоврно низкимъ цнамъ, вслдствіе него крестьянинъ получаетъ за свои продукты не боле половины ихъ стоимости. Въ такомъ кабальномъ состояніи находится очень значительная часть населенія Юго-Востока Россіи.

Совершенно такая же кабала, подъ именемъ покрута (которымъ, какъ мы видли выше, обозначается на свер Россіи кабальное состояніе труда), существуетъ и во многихъ мстахъ Сибири. Положеніе здсь длъ обрисовывается однимъ мстнымъ жителемъ слдующимъ образомъ: ‘Деньги въ рдкихъ только случаяхъ играютъ роль въ отношеніяхъ между хозяиномъ и покрученникомъ, опредленныхъ торговыхъ цнъ на товаръ и мужицкій промыселъ нтъ, у мужика есть только одна жалкая фраза: ‘Что поставите, какъ ваша милость будетъ!’ Хуже всего въ покрут то, что долгъ покрученнаго не уменьшается, а постоянно возростаетъ. Долги сдлались наслдственными: они переходятъ отъ ддовъ къ отцамъ, отъ отцовъ къ дтямъ. Какія цны практикуются въ этой систем, вотъ тому примры: за кирпичъ чаю засчитывается 15 блокъ, а блка нын 18 коп. Чай обходится мужику 2 руб. 80 коп., а стоитъ онъ въ покупк 60—70 к!.. И это не на одномъ ча, а ршительно на всемъ. Сно сплавляется мужиками міроду тоже въ разсчетъ (т. е. не за деньги, а въ уплату долговъ), и если золотопромышленники платятъ по 60—70 к. за пудъ, то мужикъ при этой систем получаетъ не боле трети, т. е. до 25 к. за пудъ. Если привести въ извстность съ оцнкою все крестьянское имущество волости и вс долги, которые значатся въ ‘разсчетныхъ’ книжкахъ міродовъ, то въ результат въ сложности у семерыхъ мужиковъ останется собственности не топоръ, а топорище’… {‘Сибирь’, 1883 г., No 16. Борьба съ покрутою на лен.}

Общее между обими описанными формами кредита подъ сельскія произведенія состоитъ въ томъ, что при ихъ посредств изъ крестьянскаго хозяйства отвлекается гораздо большее количество продуктовъ, чмъ то, которое могло бы быть отвлечено безъ вреда для самаго хозяйства. Сплошь и рядомъ, крестьянинъ, припертый къ стн нуждою, продаетъ на корню тотъ хлбъ, который нуженъ ему самому для продовольствія. Кредитъ ‘подъ овецъ’ привелъ къ тому, что крестьянское овцеводство страшно пало, но за то на его счетъ развилось овцеводство сельскихъ кулаковъ и торговцевъ. Точно также численность крестьянскаго рогатаго скота сильно уменьшилась, благодаря извлеченію его изъ крестьянскихъ хозяйствъ при помощи кредита и затмъ отправк на мясные рынки. И т. д., и т. д.

Такимъ образомъ, и кредитъ подъ сельскія произведенія, подобно кредиту подъ трудъ, иметъ своимъ конечнымъ результатомъ, съ одной стороны, лишеніе населенія хозяйственныхъ рессурсовъ и, стало быть, полное раззореніе его, а съ другой — закабаленіе крестьянства кулакамъ, закабаленіе, мало отличное отъ крпостного состоянія…

VI.

Въ послдніе годы крестьянскій кредитъ пріобрлъ еще новое, досел не принадлежавшее ему значеніе, значеніе орудія, посредствомъ котораго совершается обезземеленіе крестьянской массы. Пользованіе крестьянскимъ кредитомъ для означенной цли вошло въ практику очень недавно, но, какъ вс практическія изобртенія, быстро распространилось и съ одинаковымъ удобствомъ примняется къ длу во всхъ концахъ Россіи. Самые пріемы эксплуатаціи кредита съ цлью обезземеленія крестьянъ, однако, значительно разнятся, смотря по тому, подворно или общинно пользуются землею крестьяне, подвергаемые опыту обезземеленія.

Тамъ, гд крестьяне владютъ землею подворно (въ Малороссіи и въ Царств Польскомъ) или только признаются административной и судебной практикой за подворныхъ владльцевъ, хотя бы, по господствующему среди нихъ обычному праву, ихъ землевладніе основывалось на совсмъ иныхъ началахъ (четверные крестьяне, резеши и др.), пріемы обезземеленія крестьянъ при помощи кредита крайне просты: кредитъ открывается крестьянину подъ залогъ земли, причемъ срокъ уплаты долга подгоняется такимъ образомъ, чтобы крестьянинъ ни въ какомъ случа не былъ въ состояніи очистить долга, и затмъ у неисправнаго должника отбирается его земельная собственность. Объ обезземеленіи этимъ путемъ четвертныхъ крестьянъ и резешей (бессарабскихъ крестьянъ-собственниковъ) мн уже приходилось говорить {‘Отечественныя Завлеки’, 1883 г., No 11. ‘Нкоторыя особенности нашихъ поземельныхъ отношеній’.}, а потому я остановлюсь здсь лишь на обезземеленіи крестьянъ при помощи кредита въ малороссійскихъ и польскихъ губерніяхъ.

Ростовщичество подъ залогъ земли очень распространено въ малорусскихъ губерніяхъ, особенно въ Кіевской. Здсь изъ среды мстныхъ кулаковъ выдлился особый классъ лицъ, поставившихъ себ цлью сдлаться, при помощи ростовщичества, крупными землевладльцами. Такіе ростовщики открываютъ крестьянамъ кредитъ не иначе, какъ только подъ залогъ земли, причемъ, такъ какъ большею частью занимаются небольшія суммы въ нсколько десятковъ рублей, въ залогъ идетъ лишь часть принадлежащей крестьянину земли, но съ непремннымъ условіемъ, чтобы заложенная земля на все время залога (два-три года) находилась въ непосредственномъ распоряженіи ростовщика. Понятное дло, что съ уменьшеніемъ находящагося въ распоряженіи крестьянина поля, уменьшаются и его средства существованія, и онъ нетолько оказывается не въ состояніи уплатить долгъ, но еще впадаетъ въ большую противъ прежняго бдность и снова нуждается въ займ. Такимъ образомъ, черезъ два-три года, крестьянинъ снова является къ ростовщику и снова длаетъ заемъ, перезакладывая уже заложенную землю лтъ на десять или отдавая подъ залогъ другую часть своего полеваго надла. Въ конц-концовъ, ростовщикъ достигаетъ того, чего желаетъ: запутавшійся въ долгахъ крестьянинъ лишается земли, переходящей къ ростовщику, а самъ или поступаетъ батракомъ къ тому же ростовщику и обработываетъ въ его пользу бывшую свою собственную землю, или кончаетъ самоубійствомъ. Послдній выходъ — вовсе не рдкость. Такъ, напримръ, въ одномъ сел Куръянцахъ, Сквирскаго узда, Кіевской губерніи, было три случая самоубійства крестьянъ, лишившихся своего полеваго надла {‘Русскій Курьеръ’, 1883 г., No 3. ‘Голосъ’, 1382 г., No 186.}.

Т же явленія наблюдаются и въ польскихъ губерніяхъ. Только здсь ростовщиками являются, главнымъ образомъ, евреи. Законъ, какъ извстно, запрещаетъ въ Польш отчужденіе продажею крестьянской земли, отведенной здсь въ надлъ крестьянамъ въ 1864 году, другимъ сословіямъ, кром крестьянскаго. Но ростовщики, занимающіеся скупкою и перепродажею земли, умютъ обходить этотъ законъ: они или получаютъ въ даръ крестьянскую землю, или, беря ее якобы въ залогъ (по-польски zastaw) на извстное число лтъ, берутъ въ то же время отъ крестьянъ письменныя обязательства, вдвое превышающія стоимость самой земли, вслдствіе чего земля фактически длается собственностью ростовщика. Благодаря этому, обезземеленіе польскихъ крестьянъ идетъ быстрыми шагами, и, быть можетъ, недалеко то время, когда наша Польша станетъ какъ дв капли похожа на австрійскую Галицію, гд земледліе совершенно пало, а земля, отнятая у крестьянства, стала предметомъ безумныхъ спекуляцій, совершенно раззорившихъ страну.

Въ мстностяхъ съ общиннымъ землевладніемъ дятельность ростовщиковъ, направленная къ обезземеленію крестьянъ, значительно разнообразне въ своихъ проявленіяхъ. Чаще всего эта дятельность направлена къ пріобртенію, при помощи кредита, крестьянскихъ усадебъ и усадебныхъ мстъ. Дло въ слдующемъ. По обычному крестьянскому праву усадебныя земли, подобно всмъ остальнымъ угодьямъ, при мірскомъ владніи считаются собственностью всей крестьянской общины, между тмъ, ст. 110 ‘Положенія’ 1861 года предоставляетъ усадебныя мста въ наслдственную собственность крестьянскихъ семействъ, вслдствіе чего усадебная земля можетъ быть отчуждаема и въ постороннія крестьянскому обществу руки. Этимъ обстоятельствомъ и пользуются ростовщики, которые, ссужая крестьянъ деньгами, требуютъ въ вид залога заключенія сдлки, по которой крестьяне будто бы продали ростовщикамъ свои усадьбы съ дворовыми мстами за дну, значительно превышающую сумму крестьянскаго долга, а затмъ, въ случа неуплаты крестьяниномъ долга, собственникомъ усадьбы съ прилегающей къ ней землей длается ростовщикъ, который и изгоняетъ крестьянина или заставляетъ его платить себ аренду. Переходъ крестьянскихъ усадебъ въ постороннія руки — явленіе, очень широко распространенное по всей Россіи. Есть села, въ которыхъ десятки усадебъ сдлались уже достояніемъ чуждыхъ крестьянству лицъ, а сотни находятся взаклад и въ будущемъ тоже перейдутъ къ тмъ же лицамъ. Пріобртеніе крестьянскихъ усадебъ — занятіе очень выгодное, такъ какъ он пріобртаются путемъ кредита совершенно за безцнокъ, а затмъ перепродаются съ большой выгодой, и вообще могутъ приносить значительный доходъ, это особенно должно быть сказано относительно торговыхъ селъ, подгородныхъ деревень, селъ, въ которыхъ устроены разныя лечебныя заведенія и т. п. Выгодность пріобртенія усадебъ побуждаетъ заниматься этимъ дломъ и такихъ лицъ, которыя спеціально ростовщичествомъ не занимаются. Такъ, напримръ, этимъ дломъ нердко занимаются сельскіе священники, у которыхъ иногда скапливается по десятку и боле крестьянскихъ усадебъ. Сельскія общества относятся къ отчужденію усадебъ съ крайнею враждою, считая усадебную землю собственностью всего общества, и, опираясь на это, нердко возбуждаютъ иски о возстановленіи нарушеннаго права ихъ владнія, но присутственныя мста, которымъ приходится разбирать подобныя дла, руководствуются ст. 110 ‘Положенія’ 1861 года и потому утверждаютъ сдлки на отчужденіе усадебъ постороннимъ лицамъ.

Другіе виды крестьянскихъ земель, благодаря общинному землевладнію, не могутъ быть пріобртаемы ростовщиками въ собственность, а потому здсь имъ приходится довольствоваться временнымъ, боле или мене продолжительнымъ захватомъ крестьянской собственности. Временное отобраніе у крестьянъ земли при помощи кредита практикуется довольно широко и примняется, какъ къ цлымъ обществамъ, такъ и къ отдльнымъ крестьянамъ.

Отдача крестьянскими обществами принадлежащихъ земель въ залогъ, подъ видомъ аренды, съ полученіемъ денегъ впередъ — явленіе совсмъ послднихъ лтъ, совершенно небывалое прежде. Чтобы характеризовать причины этого явленія и отчасти показать его распространеніе, я приведу здсь нсколько примровъ такой ‘сдачи’ крестьянскими обществами своихъ земель.

Есть въ Уфимскомъ узд деревни Старая и Новая Юрмашь и Карамалы, крестьяне которыхъ, въ числ 635 ревизскихъ душъ, владютъ землею нераздльно въ количеств 3,890 дес. Крестьяне эти до 1878 года отказывались платить оброчную подать, признавая себя за башкиръ-вотчинниковъ (не обложенныхъ этою податью), о чемъ возникло судебное дло, доходившее до сената. Когда дло это было ршено не въ пользу крестьянъ, на нихъ оказалось недоимки оброчной подати нсколько тысячъ. Не имя возможности уплатить всю эту недоимку сразу, крестьяне ходатайствовали о разсрочк имъ уплаты на четыре года, каковое ходатайство было уважено. Въ 1880 г. былъ сильный неурожай хлба и жители помянутыхъ деревень оказались безсильными уплатить нетолько прежнюю недоимку, по разсрочк, но и окладъ того года, въ количеств 1,250 руб. 81 коп. Между тмъ, полиція приступила къ взысканію оклада и недоимки, и у четырехъ хозяевъ было продано имущество. Опасаясь примненія этой мры и къ остальнымъ домохозяевамъ, крестьяне вошли въ сдлку съ волостнымъ писаремъ Рванцемъ, который за единовременный взносъ за крестьянъ въ казначейство 1,019 руб. 89 коп., обязалъ крестьянъ отдать ему въ аренду ихъ земельный надлъ на три года, по два рубля за десятину въ годъ, тогда какъ арендная плата стояла тогда отъ 6 до 7 р. за десятину. Въ слдующемъ, 1881 году, чтобы не остаться совершенно безъ хлба, крестьяне принуждены были свою же землю, отданную ими Рванцу, арендовать у него, уже платя по 7 и 8 рублей за десятину въ годъ и, кром того, обязуясь поставлять Рванцу выдлываемые ими кули по 10 руб. за сотню, тогда какъ цна имъ стояла 12 руб. 50 коп. {‘Голосъ’, 1882 г., No 131. Корреспонденція изъ Уфы.}Не мене любопытные факты встрчаемъ мы въ Камышинскомъ узд, Саратовской губерніи. Какъ извстно, низовья Поволжья сильно страдали въ послдніе годы отъ плохихъ урожаевъ. Въ Камышинскомъ узд нужда достигла такой степени, что многія сельскія общества принуждены были занимать деньги съ уплатою долга ‘сдачею’ земли. Такъ, ‘крестьяне Лоауховской волости сдали на десять лтъ луга одному купцу и теперь сами же арендуютъ отъ него землю по тройной цн, крестьяне села Даниловки, той же волости, сдали свой душевой надлъ, восемь десятинъ на душу, купцу сначала по 11 рублей за душу, а когда, въ 1880 году, нуждались въ деньгахъ и получили ихъ впередъ, то сбавили цну душевого надла до 8 рублей, тогда какъ каждая десятина земли сдается тамъ отъ 4 до 5 рублей. Государственные крестьяне села Щербаковки сдали тому же купцу свой душевой надлъ изъ восьми десятинъ, сначала по 9 руб., а теперь получаютъ по 8 руб., т. е. по 1 рублю за десятину, тогда какъ существующая арендная цна десятины земли тамъ 5—6 руб. Эти же крестьяне имютъ общественную водяную мукомольную мельницу о двухъ поставахъ, которая сдавалась прежде за 240 руб. въ годъ, теперь они забрали у арендатора хлбомъ на 600 руб., и плата за наемъ мельницы идетъ на уплату однихъ процентовъ, т. е. арендаторъ на 600 р. получаетъ роста 240 руб. Бившіе удльные крестьяне села Золотого сдали свой семи-десятинный надлъ на душу купцу за 9 руб., а онъ уже отъ себя сдаетъ землю но 10 р. за десятину {‘Голосъ’, 1882 г., No 224.}.

Еще боле любопытный фактъ имлъ мсто въ Самарской губерніи. Общество крестьянъ села Шендорфъ, Новоузенскаго узда, въ феврал памятнаго своими голодовками 1880 года, когда нужда въ хлб и корм для скота дошла до крайнихъ предловъ, заняло у священника, о. К—ва 7,000 рублей, обязавшись осенью того же года уплатить 10,500 руб., а въ случа неплатежа денегъ въ сроку уступить въ арендное содержаніе, до погашенія долга, по 10 коп. за десятину, находящуюся въ ихъ владніи пахатную землю, въ количеств 3,500 десятинъ. Къ сроку у крестьянъ денегъ не было и имъ приходилось уступить землю {‘Русскій Курьеръ’, 1880 г., No 213.}.

Приведенные примры, мн кажется, достаточно характеризуютъ явленіе, о которомъ идетъ рчь. Къ сожалнію, полное отсутствіе данныхъ лишаетъ возможности опредлить степень распространенности этого, въ высшей степени печальнаго, явленія нашей экономической жизни.

Временное лишеніе надльной земли у отдльныхъ крестьянъ представляетъ собою явленіе, конечно, боле распространенное, чмъ предыдущее, и боле древнее. Здсь нужно различать два случая: или крестьяне отдаютъ въ аренду свои надлы, или надльная, земля отбирается у нихъ за долги.

Нуждаясь въ деньгахъ, крестьяне въ ноябр, декабр или даже въ феврал сдаютъ въ аренду свои душевые, души, получая впередъ деньги, ради чего и самая операція производится. Сдаются или вс участки, приходящіеся на ‘душу’ крестьянина во всхъ угодьяхъ, или отдльно — пахатныя души, снокосныя души и лсныя души. Сдача крестьянами въ аренду своихъ ‘душъ’ практикуется по всей Россіи, но особенно въ громадныхъ размрахъ — въ Поволжь и въ южной полос средней Россіи — въ губерніяхъ Курской, Тамбовской, Воронежской и др. Чтобы показать насколько убыточна для крестьянъ эта операція, я приведу цифры по Усманскому узду Тамбовской губерніи. Здсь крестьяне арендуютъ землю подъ яровой посвъ minimum 15 р. десятина, maximum — 21 р., среднее — 18 руб., подъ озимый посвъ minimum — 16 руб., maximum — 24 руб., среднее 20 руб. Крестьяне же отдаютъ свою землю minimum — 6 руб., maximum — 10 р. и среднее — 8 р. за десятину. Такимъ образомъ, потери крестьянъ равняются отъ 10 до 12 руб., въ среднемъ 11 рублямъ на десятину. Принимая во вниманіе, что лица, арендующія крестьянскіе надлы, платятъ деньги въ ноябр, а часто и значительно позже, сборъ же хлба на арендованной земл производится не позже августа, найдемъ, что открываемый этимъ путемъ крестьянину кредитъ продолжается мене 10 мсяцевъ, и за эти 10 мсяцевъ крестьянинъ платитъ 137,5% (получаетъ 8 р., а лишается 11 р.), что составитъ годовыхъ 165% {‘Слово’, 1879 г., No 2. ‘Письмо изъ Усманскаго узда’.}.

Отбираніе земельныхъ ‘душъ’ у крестьянъ за долги тоже очень распространенное явленіе. Обыкновенно отбираетъ землю богатый крестьянинъ кулакъ у своихъ же задолжавшихъ ему однодеревенцевъ и на отобранныхъ надлахъ производитъ крупные посвы, на которыхъ обыкновенно работаютъ но найму или тоже за долги т же хозяева отобранныхъ надловъ. Такія крупныя хозяйства на общинныхъ земляхъ встрчаются по всей Россіи, начиная Петербургскою губерніею и кончая далекимъ Кавказомъ и Сибирью. Само собою разумется, что отобранныя кулакомъ ‘души’ остаются у него только до передла, но ко времени передла у кулака снова накодляются неоплатные должники, у которыхъ могутъ быть снова отобраны души…

Къ концу-концовъ и кредитъ подъ землю оказывается обладающимъ тми же свойствами, какъ и кредитъ подъ трудъ и подъ сельскія произведенія: онъ раззоряетъ крестьянъ и закабаляетъ ихъ кредиторамъ. Но, кром того, этотъ видъ кредита иметъ и особое свойство — лишать крестьянина основныхъ средствъ производства, земли, и тмъ навсегда прекращать для него возможность улучшить свое положеніе…

VII.

Три описанные вида кредита — кредитъ подъ трудъ, кредитъ подъ сельскія произведенія и кредитъ подъ землю — являются господствующими, наиболе распространенными типами кредитныхъ сдлокъ, совершающихся въ деревн. Но кром нихъ, въ деревн существуетъ масса другихъ кредитныхъ формъ, имющихъ, однако, сравнительно очень не широкое распространеніе и примненіе. Одн изъ этихъ формъ возникли въ нкоторыхъ мстностяхъ въ силу чисто мстныхъ условій. Таковъ, напримръ, особый видъ кредита подъ ‘выдачу’, существующій въ нкоторыхъ мстностяхъ Сибири. Дло въ томъ, что здсь во многихъ мстахъ крестьяне отправляютъ почтовую гоньбу, за что получаютъ отъ казны особое вознагражденіе. Вотъ эта-то производящаяся два раза въ годъ, и служитъ объектомъ кредита. Беретъ крестьянинъ что-нибудь въ долгъ у кулака и даетъ послднему письменное обязательство на право полученія изъ выдачи соотвтственной суммы денегъ, размромъ своимъ часто превышающей вдвое дйствительную стоимость вещи или товара, отпущеннаго кулакомъ въ кредитъ {‘Русская Мысль’, 1883 г., No 10. Съ Невскихъ береговъ. Стр. 19—20.}. Затмъ нкоторые виды кредита создались подъ вліяніемъ личныхъ качествъ лицъ, занявшихся этимъ дломъ. Такъ кое-гд предпріимчивые люди устроили въ деревняхъ нчто въ род ссудныхъ кассъ, съ выдачею денегъ въ долгъ подъ залогъ движимостей. Собственно закладъ движимаго имущества, главнымъ образомъ, одеженки всякаго рода — явленіе не новое въ деревн, но досел оно практиковалось только въ кабакахъ и заклады принимались за водку, выдача же подъ залогъ недвижимостей денегъ или даже хлба есть, безъ сомннія, продуктъ проникновенія въ деревню нашего всероссійскаго прогресса. Наконецъ, нкоторыя частныя формы крестьянскаго кредита, очевидно, являются продуктомъ вліянія цлаго ряда историческихъ условій и изученіе ихъ любопытно нетолько въ видахъ современности, но и съ исторической точки зрнія. Для примра, укажу на такъ называемую дежму.

Двжма, повидимому, происхожденія турецкаго. Что значитъ самое слово ‘дежма’ — неизвстно, но нкоторые остряки производятъ его отъ дожимать, выжамать: толкованіе, хотя въ филологическомъ отношеніи не выдерживающее ни малйшей критики, однако, къ смыслу операціи очень подходящее. Распространена дежма, главнымъ образомъ, въ Бессарабіи, въ особенности на юг ея, въ другихъ мстностяхъ нашего Юга она встрчается крайне рдко и никогда не иметъ такого опредленнаго и законченнаго вида, какъ въ Бессарабіи. Къ моему крайнему удивленію, я встртилъ нчто въ род бессарабской дежмы на Сверномъ Кавказ.

Сущность дежмы состоитъ въ слдующемъ. Сельское общество — крестьянъ-резешей, болгаръ-колонистовъ или нмцевъ, а иногда цлая волость, имя необходимость произвести какой-нибудь значительный расходъ — уплатить подати, построить церковь, мостъ и т. п.— и не имя въ наличности нужныхъ для того капиталовъ, занимаетъ необходимую сумму денегъ у какого-нибудь мстнаго капиталиста-кабатчика, кулака, живущаго въ томъ же селеніи и скупающаго у крестьянъ ихъ произведенія, арендатора ближайшаго хутора, обыкновенно еврея, и т. д. Сдланный заемъ оплачивается не деньгами, а совсмъ особымъ способомъ. Именно, все общество обязывается въ теченіи 10, 12 и боле лтъ отдавать даромъ кредитору извстную условленную часть (¹/₁₀, ¹/₇, ¹/₆ и даже ¹/₅) урожая хлба, сна, фруктовъ, огородныхъ растеній, приплода со скота, птицы, яицъ и т. д. Продукты эти обязательно доставляются каждымъ крестьяниномъ на обширный дворъ, отводимый кредитору близь села изъ общественной земли. Затмъ кредиторъ беретъ себ извстный день работы всего населенія, беретъ часть труда скота — 5 или 6 подводъ въ каждый базарный день къ ближайшему рынку, городу, пристани на Днстр или пограничному пункту, беретъ, наконецъ, часть продуктовъ женскаго рукодлія — 5 или 6 кусковъ полотна и клубокъ спряденныхъ нитокъ или шерсти съ каждой женщины. Словомъ, въ сел не остается ршительно ничего, съ чего бы кредиторъ не бралъ себ опредленной части.

Все, доставляемое кредитору, крестьяне обязаны сложить, убрать, смолотить, перемрить и доставить на мсто, по указанію кредитора. Если хлбъ стоитъ въ копнахъ, а сно въ стогахъ, то кредиторъ иметъ право выбрать по своему усмотрнію тотъ стогъ или копну, которые покажутся ему больше и лучше: ихъ тутъ же помчаютъ и везутъ къ нему на дворъ. Когда кто-либо чего не отдастъ по соглашенію, то или уплата недоданнаго откладывается до будущаго года, или его стоимость переводится на деньги, вписывается въ особую книгу и уплачивается противъ существующей базарной цны въ полтора раза.

Чтобы слдить за всмъ, происходящимъ въ селеніи, чтобы не упустить ни одного цыпленка, ни одного яйца и т. д., кредиторъ — если онъ еврей — выписываетъ въ селеніе цлый кагалъ евреевъ — нсколько семействъ, имющихъ крайне многочисленныхъ членовъ, и распредляетъ между ними обязанности наблюденія за жизнью села: одинъ наблюдаетъ за тмъ, у кого и когда телятся коровы, другой — за тмъ, сколько кто скосилъ сна, третій — сколько куры снесли яицъ, четвертый — куда и зачмъ похалъ тотъ или другой крестьянинъ и т. д. Все это правильно организовано, обстоятельно исчисляется и аккуратно взыскивается, само собою разумется, не безъ надбавокъ, приписокъ и всякаго рода плутней.

Когда оканчивается условленный срокъ дежмы, то еще долго, нсколько лтъ, кредиторъ дополучаетъ неуплаченное во-время, само собою разумется, съ самыми невозможными процентами, и долго еще попавшее въ кабалу селеніе даетъ себя выжимать. Когда же, наконецъ, такое сельское общество вырывается изъ рукъ дежминщика, оно представляетъ собою настоящую ‘мерзость запустнія’, словно посл непріятельскаго нашествія. Боле всхъ страдаютъ отъ дежмы поселяне-малороссы, какъ не получающіе ни откуда поддержки и помощи, и мене всхъ — колонисты-нмцы, благодаря существующей среди нихъ взаимопомощи: если случается молодой, неокрпшей колоніи запродать себя, то къ ней являются на помощь другія, боле состоятельныя колоніи и, видя весь ужасъ и тяжесть дежмы, выручаютъ изъ нея своихъ собратьевъ, уплачивая нердко значительныя неустойки, лишь бы уничтожить разорительныя условія.

Можно положительно сказать, что дежминщикъ, собирая извстную часть продуктовъ крестьянъ и пользуясь ихъ трудомъ, ежегодно получаетъ обратно весь ссуженный крестьянамъ капиталъ. По этому можно судить, во что обходится крестьянину открываемый ему кредитъ… {‘Новое Время’, 1881 г., No 1747. Корреспонденція изъ Аккермана.}

——

На этомъ мы кончаемъ описаніе формъ крестьянскаго кредита.

Читатель видитъ, что, несмотря на разнообразіе этихъ формъ, главное свойство ихъ остается одно и тоже: крестьянинъ, пожелавшій воспользоваться благодяніями кредита въ той или другой форм, неминуемо разоряется и теряетъ свою самостоятельность.

Чтобы парализовать такое губительное дйствіе крестьянскаго кредита, нужна обширная организація дешеваго кредита для крестьянъ. Но принимая во вниманіе, что наше крестьянство составляетъ почти стомилліонную массу, что потребность этой массы въ кредит несравненно сильне такой же потребности землевладльцевъ, и что для удовлетворенія потребности послднихъ въ кредит существуетъ рядъ кредитныхъ учрежденій, открывающихъ кредитъ до милліарда рублей, мы найдемъ, что помянутая организація, для достиженія поставленной ей цли, должна располагать тоже не мене какъ милліардомъ рублей…

Я. Абрамовъ.

‘Отечественныя Записки’, No 1, 1884

КРЕСТЬЯНСКІЙ КРЕДИТЪ.

Читайте также: