В. Г. Короленко
‘Крестъ и полумсяцъ’
I.
II.
‘Крест и полумесяц’, Короленко Владимир Галактионович, Год: 1912
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Полное собрание сочиненій В. Г. Короленко. Томъ шестой.
Изданіе т-ва А. Ф. Марксъ в С.-Петербург. 1914
Я прочелъ въ ‘Нижегородскомъ Листк’ отчетъ о горбатовскомъ земскомъ собраніи. Въ самомъ начал секретарь собранія г. Кожакинъ предложилъ послать телеграмму ‘съ выраженіемъ сочувствія борющимся за свободу славянамъ’. Затмъ возникъ вопросъ о санитарной помощи. Дале въ отчет читаемъ: ‘Гласный А. Ф. Гогинъ считаетъ боле правильнымъ пожертвовать вообще для всхъ страждущих отъ войны безъ различія народности. Противъ этого предложеиія горячо протестуетъ священникъ о. Любимскій.
‘— Турки избиваютъ христіанъ, и давать что-либо этимъ зврямъ (sic) не слдуетъ,— говоритъ онъ.
‘Гласный Гогинъ возразилъ:
‘— Меня крайне удивляетъ, что пастырь церкви съ крестомъ на ше говоритъ слова, чуждыя человколюбія. Священникомъ совершенно забыта притча о милосердномъ самарянин’ {‘Ниж. Листокъ’ 10-го ноября, No 301.}.
Собраніе большинствомъ голосовъ постановило ассигновать по 100 рублей на каждое славянское государство. Помощь всмъ страждущимъ безъ различія народности отвергнута.
Газета, въ которой помщенъ этотъ отчетъ, ршительно становится на сторону гл. Гошина. Отмтивъ съ большой симпатіей, что общество мира въ Москв ассигновало пожертвованіе одинаково на раненыхъ турокъ и славянъ,— г. Перо, авторъ замтки, находитъ, что священникъ, назвавшій турокъ ‘зврями’, могъ бы прибавить: пусть подыхаютъ.
Да, это было бы и послдователыіо, н особенно выразительно въ устахъ священника, который въ недлю о самарянин проникновеннымъ голосомъ читаетъ и превосходную притчу, какъ бы предвидвшую и въ глубин вковъ и наши войны, и нашъ націонализмъ, и горбатовское земское собраніе, и милосердное предложеніе гласнаго Гогина, и даже… возраженіе священника. Только о. Любимскій, столько разъ читавшій поучительную притчу, не понялъ ея и не остерегся выступить въ земскомъ собраніи въ непривлекательной роли священника и левита, которые ‘увидли и прошли мимо’.
Я не знаю, кто такой г. Гогинъ. Интеллигентный человкъ или простецъ, которому его предложеніе подсказано правильнымъ чувствомъ. Во всякомъ случа вопросъ, имъ поставленный въ захолустномъ земскомъ собраніи, возникъ не въ одномъ Горбатов и находилъ самостоятельные отголоски въ провинціальной пресс. Недавно Александръ Яблоновскій въ ‘Кіевской Мысли’ {11-го ноября, No 313.} съ негодованіемъ опровергалъ нехорошій ходячій предразсудокъ, который о. Любимскій такъ удачно (хотя и безсознательно) формулировалъ въ одной фраз: ‘турки — зври’, и имъ помогать нельзя. ‘Со всхъ сторонъ, покинувъ пылающія въ огн деревни, въ столицу потянулись турецкіе мужики-хлбопашцы. Съ дтьми, съ домашней скотиной, нагрузивши на возы нищенскій скарбъ, эти десятки тысячъ раззоренныхъ и голодныхъ людей расположились лагеремъ вокругъ столицы… Въ городъ ихъ не пускаютъ… Въ ожиданіи переправы на анатолійскій берегъ эти люди просятъ милостыни, и ихъ маленькія дти дятъ траву и листья, потому что хлба давно нтъ… Нтъ и не будетъ. Ихъ судьба сложилась до ужаса просто: назади — пылающія деревни, въ настоящемъ — холера, въ будущемъ — голодъ. И вотъ, — говоритъ авторъ, — противъ этихъ людей русскіе литераторы, пишущіе въ газетахъ, ‘подымаютъ мечъ отмщенія’…
Вс ли турки ‘зври’? Больше ли среди нихъ ‘зврей’, чмъ въ другихъ націяхъ при тхъ же условіяхъ?.. Можетъ быть… Вка заносчиваго націонализма и деспотіи не проходятъ даромъ. Но… война вообще дло зврское. Недавно наши газеты обошелъ новый славянскій военный маршъ, положенный на музыку и разосланный въ войска. Скачать правду, этотъ маршъ христіанъ нельзя читать безъ содроганія. Въ немъ на разные лады повторяются три слова: мсти, не щади, бей… Достаточно представить себ, что позади описанныя выше толпы турецкихъ мужиковъ съ дтьми, питающимися травой, звучитъ еще этотъ ‘маршъ’, чтобы понять, что традиціонный образъ ‘башибузука’ не покрываетъ всхъ турокъ, а на сторон христіанъ — не одно лишь покорное страданіе. Нельзя все-таки забывать, что приказы, исходившіе отъ турецкихъ властей, говорили о необходимости человческаго отношенія къ противнику, о пощад мирнаго населенія занимаемыхъ мстностей… Это только заискиваніе передъ Европой? Уступка европейскому общественному мннію? Пусть такъ. Нельзя, однако, не сказать, что это недурное вліяніе общественнаго мннія и хорошая уступка…
Къ сожалнію, даже въ части передовой русской прессы слышатся голоса, солидарные съ отцомъ Любимскимъ, а не съ гласнымъ Гогинымъ. Вспоминаю, что г. Дорошевичъ въ ‘Русскомъ Слов’ соглашался допустить помощь страдающимъ туркамъ… Но лишь тогда, когда въ лагер союзниковъ не останется ни одной неперевязанной раны.
Иначе сказать — никогда.
Я полагаю, что тутъ есть огромная ошибка. Люди, думающіе, какъ г. Дорошевичъ, руководятся, повидимому, слдующимъ простымъ разсчетомъ: славянская рана болитъ такъ же, какъ и турецкая. И если помощь можетъ быть оказана, скажемъ, сотн тысячъ человкъ, — зачмъ намъ дробить ее между христіанами и турками. Можно облегчить сто тысячъ единицъ страданія… Пусть это и будетъ сто тысячъ христіанъ.
Повидимому, просто. Но въ томъ-то и дло, что ужъ слишкомъ. просто. Есть явленія, которыя не исчерпываются счетомъ и мрой., Иной разъ то или другое общественное дйствіе можетъ имть огромное символической значеніе, въ свою очередь вліяющее и на счетъ, и на мру.
Таковъ смыслъ предложенія, которое внесъ въ горбатовскомъ земскомъ собраніи скромный уздный гласный и противъ чего возразилъ горбатовскій ‘левитъ’. Стоить только представить себ, что надъ кровавыми полями несчастной Турціи поднялся символъ любви и помощи страдающимъ людямъ, независимо отъ народности и вры, что христіанская рука протянула бы кусокъ хлба мусульманскому ребенку, убгающему изъ сожженной родной деревни… Это значило бы, что въ войну вмшалась новая сила, что на этихъ залитыхъ кровью поляхъ сдланъ шагъ къ новой побд. Побд не турокъ надъ славянами или славянъ надъ турками, — эти вопросы ршаются только числомъ смертей и количествомъ ранъ, — а побд грядущей человчности, подымающей свой нейтральный флагъ среди ужасовъ вражды и крови… И кто же можетъ учесть, насколько это смягчило бы современемъ самыя формы войны? Сколькимъ христіанамъ въ глубин коренныхъ турецкихъ владній могло бы спасти жизнь въ дальнйшей, быть можетъ, еще долгой и ужасной борьб. Сколько устранило бы поводовъ для новыхъ жестокостей, сколько выкинуло бы звеньевъ изъ вковой цпи взаимныхъ обидъ и мести!..
Да, есть еще много соображеній помимо простого счета больныхъ и раненыхъ. Въ турецкихъ войскахъ есть немало христіанъ, отъ которыхъ ‘присяга’ требуетъ участія въ защит Турціи, какъ требовала бы она у нашихъ русскихъ мусульманъ участія въ защит Россіи противъ турокъ.
Это уже бывало, и они защищали. Въ глубин Малой Азіи есть цлыя села (напримръ, Майносъ) съ чисто русскимъ населеніемъ, которое теперь окружено болзненно напряженными чувствами мусульманскаго міра. У насъ — много соотечественниковъ-магометанъ, прислушивающихся съ понятнымъ волненіемъ къ нашимъ толкамъ о войн. Недавно намъ пришлось читать протесты этихъ нашихъ соотечественниковъ, глубоко задтыхъ статьями г. Дорошевича и г. Философова, въ которыхъ они увидли вызовъ своимъ религіознымъ и племеннымъ чувствамъ.
Шесть лтъ назадъ Россія пережила тоже рядъ тяжелыхъ и безславныхъ пораженій. Я не знаю, какъ вели себя при этомъ турки и старались ли дать почувствовать свою радость тмъ русскимъ, которые живутъ среди нихъ и въ Европейской, и въ Азіатской Турціи. Возможно, что это гд-нибудь и было. Но, конечно, нельзя сказать, что это было хорошо и чтобы это заслуживало подражанія съ нашей стороны. Нтъ, это было (если было) такъ же плохо, какъ и то, когда мы теперь стараемся внушить нашимъ мусульманскимъ соотечественникамъ, что на балканскихъ поляхъ ршаются не вопросы о томъ, что союзныя балканскія государства хотятъ закрпить свою возросшую силу формулой большаго относительнаго вліянія. И не о томъ, что имъ нуженъ выходъ къ морямъ, что они хотятъ ‘исправить свои границы и защитить на будущее время родственныя племена отъ избалованнаго вками турецкаго націонализма’. Все это была бы только суровая и трезвая правда. Зачмъ же вмсто нея подставлять патетическую формулу о ‘борьб креста съ полумсяцемъ’, т. е. о борьб всей христіанской вры, которую исповдуемъ мы и нкоторые подданные Турціи, со всмъ мусульманствомъ, которое исповдуетъ Турція и нкоторые подданные Россіи?
Разв вра по вр стрляетъ изъ пушокъ? А если стрляетъ, то хорошо ли длаетъ?
Эта борьба можетъ идти на каедрахъ богословія, въ полемическихъ и апологетическихъ сочиненіяхъ духовныхъ и свтскихъ богослововъ, пусть даже, если угодно, въ ученыхъ диспутахъ ‘религіозно-философскаго общества’. Но развертывать религіозныя несогласія, какъ знамя раздора, въ такія минуты, когда льется кровь и напряженныя страсти безъ того дрожатъ отголосками близкихъ катаклизмовъ, внушать нашимъ мусульманамъ, что на Балканахъ идетъ не только борьба съ турками балканскихъ народовъ изъ-за опредленныхъ интересовъ, а еще борьба ‘креста съ полумсяцемъ’, т. е. наша борьба съ ними до тхъ поръ, пока они не откажутся отъ своихъ врованій и племенныхъ свойствъ, — едва ли это можно считать удачнымъ проявленіемъ христіанскаго духа. Думаю, простой здравый смыслъ и простое человческое чувство диктуетъ, наоборотъ, особенное вниманіе и особенную деликатность въ отношеніи къ настроенію нашихъ соотечественниковъ-мусульманъ. Боле чмъ когда-либо задача передовой печати состоитъ теперь въ борьб съ вроисповднымъ и племеннымъ фанатизмомъ, въ томъ, чтобы дать понять нашихъ мусульманамъ, что мы имъ не враги, а соотечественники и братья. И только тогда, только съ этой точки зрнія мы въ прав осуждать тхъ турокъ, которые раздуваютъ вражду къ живущимъ среди нихъ христіанамъ.
Христіанство толкуется разно, и я, конечно, не считаю себя достаточно компетентнымъ истолкователемъ его съ канонической или исторической точки зрнія. Едва ли, однако, нужно быть начетчикомъ, чтобы видть, что истинное христіанство звучитъ въ предложеніяхъ гг. Гогиныхъ, а не въ протестахъ священниковъ Любимскихъ.
А побда ‘креста надъ полумсяцемъ’? Въ чемъ же она? Въ войн? Въ убійствахъ? Но вдь царство креста — не отъ міра сего, т. е. не отъ того міра, гд гремятъ пушки и гд побду приходится учитывать количествомъ убитыхъ и раненыхъ. Это въ лучшемъ случа область ‘печальныхъ необходимостей’, а идеалы, въ томъ числ и особенно идеалъ христіанскій, — въ другой плоскости. Вотъ если бы дйствительно ‘красный крестъ’ первый сумлъ, среди ужасовъ раздора и смерти, осуществить хотя бы скромное дло любви просто къ человку, безъ различія народностей, то это былъ бы шагъ впередъ къ тому взыскуемому царству, гд кресту единственно подобало бы искать своихъ побдъ и своихъ завоеваній.
1912 г.