Король Лир, Шекспир Вильям, Год: 1833 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 89 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

КОРОЛЬ ЛИРЪ,
ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДЙСТВІЯХЪ.

Сочиненіе Шекспира.

Перевелъ съ Англійскаго

Василій Якимовъ.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Печатано въ типографіи X. Гинце.
1833.

http://az.lib.ru

ОТЪ ПЕРЕВОДЧИКА.

Кто знаетъ Шекспира, не по одному слуху, но по собственному опыту, тотъ въ состояніи судить, какое вліяніе на Русскую Словесность можетъ имть переводъ геніальныхъ твореній Британскаго Драматурга. Доказывать важность и обширность этого вліянія, значило бы оскорблять просвщеннаго читателя и почтенную тнь великаго Поэта.

Переводчикъ, желая содйствовать, по мр силъ своихъ, успхамъ отечественнаго языка и Литтературы, осмлился остановишься на мысли: переводить Шекспира, и въ сей Трагедіи представляетъ первый опытъ своего перевода.— Чуждый всякихъ притязаній на талантъ и литтературную славу, но внутренно убжденный въ польз предпринятаго имъ труда, онъ ласкаетъ себя надеждою, что благонамренная критика пособитъ ему пройти далекій путь, на коемъ каждый шагъ должно покупать боле терпніемъ, нежели чмъ либо другимъ. Перевести, хотя бы и посредственно, 37 созданій Шекспировыхъ, не смотря на то, что не вс они одинаковой трудности — это не легко на одн руки. Потому-то переводчикъ покорнйше проситъ всякаго, кому угодно и кто можетъ, при появленіи каждой піэсы высказывать ему свое мнніе, длать замчанія, указывать на промахи и ошибки. Этимъ облегчится и ускорится исполненіе, и для того все, сказанное дльно и благородно, будетъ принято съ благодарностью.

Піэсы будутъ выходить каждая отдльно, но всегда вмст по-нскольку. Такъ и съ этой Трагедіей въ одно время выходитъ Драма: Венеціанскій купецъ. Мста, темныя въ подлинник для самихъ Англичанъ, поясняются примчаніями Англійскихъ Филологовъ и иностранныхъ переводчиковъ. Впрочемъ, кое-гд читатели найдутъ и примчанія Русскаго переводчика, мелочныя, но не лишнія, какъ ему кажется, для нкоторыхъ любителей чтенія.

Читатели, знакомые съ духомъ и пріемами Автора, увидятъ, что переводчикъ старается сберечь все, что есть въ подлинник, исключая то, что противно нашимъ приличіямъ: въ одномъ мст онъ долженъ совсмъ пропустить, въ другомъ нсколько смягчить, въ третьемъ замнить.— Касательно вншней отдлки тоже. Гд можно, тамъ онъ переводитъ стихъ въ стихъ, и даже слово въ слово, гд нтъ, тамъ, по необходимости, вмсто одного стиха, онъ ставитъ полтора и боле. Кто знаетъ сколько нибудь Англійскій языкъ, тотъ не потребуетъ отъ Русскаго перевода такой же сжатости и краткости, какою вообще отличаются Англійскіе Поэты.— Самый размръ стиховъ, повторенія словъ въ извстныхъ мстахъ, римы,— удерживаются везд, гд можно, и все высказывается такъ, какъ есть. Но, удается ли переводчику, при вншней отдлк, высказывать духъ подлинника — объ этомъ онъ предоставляетъ судить знатокамъ.

Наконецъ, онъ долгомъ поставляетъ изъявить свою искреннюю признательность благороднйшимъ соотечественникамъ-Литтераторамъ обихъ Столицъ, за то Русское радушіе, съ коимъ они приняли переводчика и первые труды его. Имя честь быть лично съ ними знакомымъ, ихъ особенно осмливается онъ просить о принятіи участія въ этомъ дл, отъ нихъ особенно ожидаетъ онъ и безпристрастія и благонамренности, и долженъ сказать откровенно, что его предпріятіе не иначе можетъ достигнуть своей цли, какъ если свтъ ихъ учености и образованы какими нибудь путями будетъ доходишь до его скромнаго провинціяльнаго кабинета.

Санктпетербургъ, Февраля 6, 1833.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Лиръ, Король Британскій.

Король Французскій.

Герцогъ Бургундскій (Бургундъ).

Герцогъ Корнвалльскій (Корнвалль).

Герцогъ Альбанскій (Альбани).

Графъ Кентъ.

Графъ Глостеръ.

Эдгаръ, сынъ Глостера.

Эдмундъ, побочный сынъ Глостера.

Куранъ, Придворный.

Старикъ, Откупщикъ Глостера.

Лекарь.

Дуракъ.

Освальдъ, Дворецкій Гонериллы.

Офицеръ при Эдмунде.

Джентлеменъ изъ свиты Корделіи.

Герольдъ.

Слуга Корнвалля.

Гонерилла, Регана, Корделія — Дочери Лира.

Рыцари, служащіе при Лир, Офицеры, Встники, солдаты и свита.

Дйствіе въ Британіи.

КОРОЛЬ ЛИРЪ.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Тронная во Дворц Короля Лира.

Входятъ: Кентъ, Глостеръ и Эдмундъ.

Кентъ.

Я думалъ, что Король больше любитъ Герцога Альбани, нежели Корнвалля.

Глостеръ.

Оно такъ всегда казалось намъ: но теперь, при раздл Королевства, не видно, кого изъ Герцоговъ онъ больше цнитъ, ибо равенство частей такъ взвшено, что ни того ни другаго смтливость не можетъ сдлать выбора одной изъ нихъ.

Кентъ.

Не сынъ ли это вашъ, Милордъ?

Глостеръ.

Его воспитаніе, Сиръ, мн должно было принять на себя. Я такъ часто краснлъ, признавая его, что теперь ужъ прикраснлся къ тому.

Кентъ.

Я не могу понять васъ.

Глостеръ.

Сиръ, мать этого молодаго человка могла.— Вамъ это ошибкой пахнетъ?

Кентъ.

По моему, пусть ошибка останется ошибкой.

Глостеръ.

Но у меня, Сиръ, есть сынъ законный, нсколько постарше этого, онъ, однакожъ, не больше мною любимъ.— Знаешь ли ты этого благороднаго Лорда, Эдмундъ?

Эдмундъ.

Нтъ, Милордъ.

Глостеръ.

Милордъ Кентъ: отнын помни въ немъ почтеннаго моего друга.

Эдмундъ.
(Кенту.)

Готовъ къ вашимъ услугамъ, Милордъ.

Кентъ.

Я долженъ любить васъ, и желаю познакомиться съ вами покороче.

Эдмундъ.

Постараюсь, Сиръ, сдлаться того достойнымъ.

Глостеръ.

Онъ девять лтъ былъ за границей, и опять отправится.— Король идетъ.

(За театромъ слышны трубы.)

Входятъ: Лиръ, Герцогъ Корнвалльскій, Герцогъ Альбанскій, Гонерилла, Регана, Корделія и свита.

Лиръ.

Король Французскій и Бургундскій Герцогъ — Ты, Глостеръ, ихъ прими!

Глостеръ.

Исполню волю, Государь, твою.

(Глостеръ и Эдмундъ уходятъ.)

Лиръ.

Межъ тмъ мы свой объявимъ тайный планъ.

Подать сюда мн карту!— Знайте, что

Мы длимъ Королевство на три части,

И твердое намренье имемъ

Спокоить свой преклонный вкъ отъ всхъ

Заботъ и длъ, отдать все младшимъ силамъ,

И, такъ съ себя снявъ, бремя, ждать кончины.—

Сынъ нашъ, Корнвалльскій Герцогъ! и, не меньше

Намъ преданный, любезный сынъ, Альбани!

Мы, въ этотъ часъ, ршительно хотимъ

Приданое извстнымъ сдлать каждой

Изъ нашихъ дочерей, чтобы теперь

Предупредить вс будущіе споры.

Король Французскій и Бургундскій Герцогъ,

Великіе совмстники въ любви

Къ меньшой изъ нашихъ дочерей, давно

Живутъ у насъ, ища ея руки,

И нашего отвта ожидаютъ.

Скажите, дочери мои, (какъ мы

Намрены уже сдать власть свою,

Земель доходы, суеты правленья),—

Кто, спросимъ мы, изъ васъ насъ больше любитъ?

Чтобъ большую мы доброту могли

Тамъ показать, гд большая заслуга

Того достойна.— Гонерилла, ты,

Дочь старшая, намъ прежде говори.

Гонерилла.

Сиръ, я люблю васъ больше, чмъ словами

Вамъ это въ состояньи изъяснишь, —

Чмъ свтъ очей, свободу и пространство, —

Чмъ все, что можетъ быть въ цн какой,—

Богатымъ, рдкимъ, — столько жъ, сколько жизнь

Съ здоровьемъ, славой, честью, красотой, —

Какъ только дочь отца когда любила,

Или отецъ встрчалъ: любовь, для коей

Дыханье бдно, рчь нма, — люблю васъ

Я выше всякой степени любви.

Корделія

(въ сторону.)

Что длать мн? Любить и быть безгласной!

Лиръ

(показывая на карт.)

Всхъ сихъ земель, отъ этой, вотъ, черты,

До этой, здсь,— съ тнистыми лсами,

Богатствами полей, глубокихъ ркъ,

Луговъ неизмримыхъ,— госпожой

Мы длаемъ тебя: теб, съ потомствомъ,

Принадлежитъ все это въ родъ и родъ!—

Что скажетъ намъ теперь вторая наша

Дочь, Герцога Корнвалльскаго супруга,

Дражайшая Регана? Говори.

Регана.

Изъ одного съ сестрой металла я,

И той же съ ней цны. Въ открытомъ сердц

Моемъ я нахожу, что изъясняетъ

Она мою, по сущности, любовь,—

Лишь очень коротко: а для меня —

Противны наслажденья вс, какія

Тончайшее намъ чувство доставляетъ,

И я могу быть счастлива одной

Лишь къ Вашему Величеству любовью!

Корделія

(въ сторону.)

О бдная Корделія! Но нтъ!

Я не бдна. Я знаю, что любовь.

Моя богаче, нежели языкъ.

Лиръ

(Реган)

Теб, съ твоими, вкъ владть вотъ этой

Богатой третью нашихъ странъ прекрасныхъ!

Не меньше въ ней пространства, удовольствій

И цнности, чмъ въ той, какая нами,

Утверждена за Гонериллой.— Ну,

Ты, наша радость (хоть и посл всхъ,

Но тмъ ничуть не меньше), у которой

Любовь занять стараются собой

Король Французскій и Бургундскій Герцогъ,—

Что скажешь ты, чтобъ получить отъ насъ

Треть лучшую , чмъ сестры ? Говори.

Корделія.

Я ничего, родитель.

Лиръ.

Ничего?

Корделія.

Да, ничего.

Лиръ.

Изъ ничего не выйдетъ ничего.

Еще разъ говори.

Корделія.

Какъ я несчастна!

Языкъ мой сердца высказать не можетъ.

Я васъ люблю, какъ дочь должна — ни больше,

Ни меньше.

Лиръ.

Какъ, Корделія? Поправь

Немного рчь: а то испортитъ вдь

Она твою Фортуну.

Корделія.

Добрый Лордъ мой!

Вы дали жизнь мн, дали воспитанье,

Меня любили вы, и я съ моей

Вамъ стороны плачу, какъ долгъ велитъ.

Покорна вамъ, люблю васъ, почитаю.

Что жъ для сестеръ мужья, коль говорятъ

Он, что васъ однихъ на свт любятъ?

Когда судьба мн судитъ выйдти за-мужъ,

То Лордъ, котораго рука возметъ

Съ меня обтъ — возметъ съ нимъ половину

Моей любви, моихъ заботъ и долга.

Я, врно, никогда не выйду за-мужъ,

Чтобы любить, какъ сестры, лишь отца.

Лиръ.

Отъ сердца ли ты говоришь мн?

Корделія.

Да,

Милордъ.

Лиръ.

Такъ молода и хладнокровна?

Корделія.

Такъ молода и искренна, Милордъ.

Лиръ.

Пусть такъ.— Пускай же искренность твоя

Теб приданымъ будетъ: ибо я

Клянусь священными лучами солнца,

Гекаты таинствами, мракомъ ночи,

Вліяньемъ сферъ, которое даетъ

Намъ бытіе и насъ уничтожаетъ,—

Что отрекаюсь я отъ всхъ заботъ

Отца, родства,— отъ собственности крови,

И сердцу моему чужой считаю

Тебя, съ сихъ поръ, на вкъ! Жестокій Скиь,

Иль тотъ, кто собственныхъ своихъ дтей

Съдаетъ, чтобъ свой голодъ утолить,—

Моей душ такъ будетъ жалокъ, милъ,

Какъ ты, когда-то бывшая мн дочь!

Кентъ.

Мой добрый Государь,—

Лиръ.

Молчи, Кентъ! Не ходи между дракономъ

И лютостью его. Я больше всхъ

Ее любилъ, и свой покой хотлъ

Вручить ея заботливости нжной.

(Корделіи.)

Вонъ! и нигд чтобъ не видалъ тебя!—

Пусть такъ меня спокоитъ гробъ, какъ я

Беру отъ ней отеческое сердце!

Французскаго звать Короля!— Ну, кто жъ

Идетъ?— Бургундьи Герцога звать съ нимъ!—

Корнвалль, Альбани! вы себ возмите,

Къ приданымъ дочерей моихъ, и эту

Треть. Пусть на ней оженится та гордость,

Которую она простосердечьемъ

Зоветъ. Вамъ совокупно обоимъ

Даю я власть мою, права, и все,

Величество себя чмъ окружаетъ.

Оставивши сто рыцарей, которыхъ

Вы на себя должны взять содержанье,

Изъ мсяца мы въ мсяцъ будемъ жить

У васъ, неперемнно. Мы себ

Лишь оставляемъ имя Короля

И титла. Власть, доходы, и всмъ прочимъ

Распоряженье — пусть все будетъ вашимъ,

Любезные сыны, а въ подтвержденье —

Вотъ вамъ моя корона по-поламъ!

(Даетъ имъ корону.)

Кентъ.

Внчанный Лиръ! тебя

Всегда я почиталъ, какъ Короля,

Любилъ, какъ своего отца, — теб

Какъ господину я служилъ, и какъ

Великаго заступника тебя

Въ моихъ молитвахъ поминалъ,—

Лиръ.

Согнутъ, натянутъ лукъ — посторонись!

Кентъ.

Спускай скорй, хотя стрла пронзитъ

Мн сердце: пусть невжливъ будетъ Кентъ,

Когда безуменъ Лиръ. Чего ты хочешь,

Старикъ? Ужель ты думаешь, что долгъ

Бояться будетъ говорить, когда

Внимаетъ лести власть? О, уничтожь

Свой приговоръ, и, лучшимъ разсужденьемъ,

Останови нелпую поспшность.

Я жизнью въ томъ своей теб клянусь!

Меньшая дочь тебя не меньше любитъ, —

Вдь не съ пустымъ т сердцемъ, отъ которыхъ

Негромкій голосъ въ пустот не слышанъ.

Лиръ.

Твоею жизнью, Кентъ! Ни слова больше!

Кентъ.

Жизнь мн всегда была залогомъ только,

Который долженъ я противъ твоихъ

Враговъ нести. Я не боюсь лишиться

Ея, для безопасности твоей.

Лиръ.

Чтобъ не видалъ тебя я больше!

Кентъ.

Лиръ,

Видь лучше, и позволь мн оставаться

Неложной мтой взора твоего.

Лиръ.

Ну Аполлонъ свидтель —

Кентъ.

Аполлонъ, Лиръ,

Свидтель, что клянешься ты своими

Богами тщетно.

Лиръ.

О вассалъ, мятежникъ!

(Схватывается за мечъ.)

. Альбани и Корнваль.

Дражайшій Сиръ, остановитесь.

Кентъ.

Изволь!

Убей врача, а плату передай

Болзни гибельной своей. Раздлъ

Свой отмни , или дотоль, пока

Дышать я буду, — буду говорить

Теб: ты худо сдлалъ.

Лиръ.

Слушай же,

Предатель ! врностью твоею! слушай!

Хотлъ ты, чтобъ нарушили мы клятву,

(Но мы и въ жизнь не длали того),

И съ гордостью безумной стать межъ нашимъ

Судомъ и нашей властью (но того

Ни нравъ нашъ допустить, ни санъ не можетъ),—

Такъ знай же нашу власть. О возми награду!

Пять дней теб даемъ, чтобъ ты взялъ мры

Себя отъ всхъ бдъ жизни обезпечить,

А на шестой — ты долженъ удалиться

Изъ Королевства. Если черезъ десять

Дней твой изгнанничій скелетъ найдутъ

Среди владній нашихъ,— та минута

Есть — смерть твоя! Пошелъ! Клянусь теб

Юпитеромъ, что это неизмнно!

Кентъ.

Прощай, Король: когда твое желанье,—

Свобода тамъ живетъ, а здсь — изгнанье.

(Корделіи.)

Подъ кровъ тебя да примутъ боги свой,

Двица. Правъ и прямъ отвть былъ твой.

(Реган и Гонерилли)

А ваша рчь, богатая словами,

Пускай любви докажется длами.

Такъ, Принцы, всмъ отъ Кента вамъ прости!

Онъ будетъ тамъ, какъ здсь, себя вести.

(Уходитъ.)

Входятъ: Глостеръ съ Французскимъ Королемъ, Бургундскимъ Герцогомъ и свитой.

Глостеръ.

Король Французскій и Бургундскій Герцогъ

Здсь, Государь.

Лиръ.

Милордъ Бургундъ, скажите

Намъ прежде вы, который съ Королемъ симъ

Соперничествовалъ за нашу дочь.

Какого вна, въ самой меньшей мр,

Вы будете къ ней требовать,— или

Оставите любовный поискъ? (1)

Бургундъ.

Ваше

Величество, я не желаю больше

Того, что мн вы сами предложили,

Да и не захотите вы дать меньше.

Лиръ.

Бургундскій прямо благородный Герцогъ!

Любя ее, мы такъ ее цнили,

Теперь — цна ея упала. Вотъ, Сиръ!

(указываетъ.)

Коль въ этомъ что красивенькомъ твореньи,

Иль все оно, съ негодованьемъ нашимъ,

И ничего ужъ больше,— вамъ по вкусу,

Такъ вотъ она, и ваша!

Бургундъ.

Я не знаю,

Сказать что —

Лиръ.

Сиръ, угодно вамъ, со всми

Пороками ея, безъ связей дружбы,

Дочь ненависти нашей, вмсто вна

Проклятье взявшую, и нашей клятвой

Отвергнутую,— взять ее, иль бросить?

Бургундъ.

Внчанный Сиръ, прошу простить меня,

На сихъ условьяхъ выборъ невозможенъ.

Лиръ.

Ну, такъ оставьте жъ, Сиръ, ее: клянусь

Я силою, создавшею меня,

Что объявилъ вамъ все ея богатство!

(Королю Французскому.)

А что до васъ, Король великій мой,—

Я бъ не желалъ такъ ошибиться въ вашей

Любви (2), и васъ женить, гд ненавижу.

По этому, прошу васъ — обратить

Любовь свою къ достойнйшей двиц,

Чмъ эта тварь, которую природа

Почти своей стыдится признавать.

Французскій Король,

Я вн себя отъ удивленья! Какъ!

Она, до сей минуты бывъ для васъ

Сокровищемъ, предметомъ всхъ похвалъ,

Бальзамомъ лтъ, всего милй, дороже,—

Могла въ одинъ мигъ сдлать что, такое

Ужасное, что развязала тмъ

Столь многосложные узлы любви!

Ея вина ужъ врно такъ преступна,

Что въ ней она чудовищемъ явилась,

Или у васъ любовь была притворна.

Чтобы тому о ней поврить, должно

Той вры быть, какой, безъ чуда, разумъ

Во мн не могъ бы поселить.

Корделія.

Я Ваше

Величество прошу, по крайней мр

(Хоть у меня и нтъ искуства плавно

И гладко говорить, чего въ душ нтъ,—

А что въ душ, то длаю я прежде,

Чмъ выскажу въ словахъ), извстнымъ сдлать,

Что не порокъ, убійство, или подлость,

Безчестный шагъ, или худое дло —

Лишили вашихъ милостей меня,

Но именно тотъ самый недостатокъ,

Отъ коего я боле богата:

Просящій вчно взоръ,— языкъ, какого

Я рада не имть, хоть безъ любви

Чрезъ это вашей.

Лиръ.

Лучше бъ не родилась

Ты въ свтъ, чмъ мн не угодила лучше!

Французскій Король.

И въ этомъ все? Застнчивость природы,

Которая не можетъ изъяснить

Того нердко, что желаетъ длать?

Милордъ Бургундъ, что скажете Принцесс?

Любовь не есть любовь, когда, она

Съ разсчетами мшается, и цль

Единую изъ виду упускаетъ.

Она сама приданое себ.

Бургундъ.

Внчанный Лиръ, вы согласитесь только

Дать часть, которую вы общали,

И за руку Корделію возму я —

Бургундской Герцогиней.

Лиръ.

Ничего!

Поклялся я, я твердъ.

Бургундъ.

(Корделіи.)

Мн жалко васъ: вы такъ отца лишились,

Что черезъ то должны лишиться мужа.

Корделія.

Пускай Бургундъ себя не безпокоитъ.

Когда любовь его въ разсчетахъ вна,—

Не буду я его женой.

Французскій Король.

Прекрасная Корделія, ты очень

Богата, будучи бдна, — избраннй

Тмъ, что не избрана, и тмъ любезнй,

Что пренебрежена. Я здсь беру

Тебя и добродтели твои.

Законно то. Я брошенное поднялъ.

О боги, боги! чудно! Хладъ презрнья

Ихъ, произвелъ во мн огонь почтенья.

Безъ вна ставъ моей, Лиръ, дочь твоя,

Есть Королева Франціи, моя!

За всхъ Князей Бургундьи многоводной

Я не продамъ сей двы благородной!

(Корделіи.)

Скажи прости безчувственнымъ душамъ.

Здсь потерявъ, найдешь ты лучше тамъ.

Лиръ.

Король, она твоя теперь! Возми!

У насъ такой нтъ дочери, и мы

Не будемъ вкъ встрчать ея лица!

Идите же — безъ ласкъ, любви отца!—

Пойдемъ, Бургундъ мой благородный!

(Звукъ трубъ.)

(Лиръ, Бургундскій Герцогъ, Корнвалль, Альбани, Глостеръ свита уходятъ.)

Король Французскій.

Проститесь съ вашими сестрами.

Корделія.

Родителя каменья дорогіе,

Корделія идетъ отъ васъ въ слезахъ.

Я знаю, что вы, и такъ какъ сестра вамъ,

Не упрекаю васъ въ порокахъ вашихъ.

Старайтесь угождать отцу, какъ должно.

Открытымъ вами чувствамъ я его

Препоручаю. Но, увы! когда бы

Меня любилъ онъ, я ему нашла бы

Пріютъ, гораздо лучшій.— До свиданья!—

Гонерилла.

О, не предписывай намъ наши долги.

Регана.

Старайся Лорду угодить, который

Тебя, какъ милостыню счастья, взялъ.

Покорностью ты для отца скупилась,

Такъ стоишь не имть, чего лишилась.

Корделія.

Раскроетъ время, что ковъ хитрый скрылъ.

Кто преступленія свои таитъ,

Того, въ послдствіи, позорить стыдъ.

Счастливо оставаться.—

Король Французскій.

Пойдемъ, прекрасная Корделія!—

(Французскій Король и Корделія уходятъ.)

Гонерилла.

Сестра, я хочу сказать теб кое-что, очень важное для насъ обихъ. Я думаю, отецъ нашъ отсюда выдетъ къ ночи.

Регана.

Безъ всякаго сомннія, и къ вамъ, а на слдующій мсяцъ къ намъ.

Гонерилла.

Ты видишь, какъ старость-то его перемнчива. То, что мы замтили объ этомъ, немаловажно: онъ всегда любилъ нашу сестру больше всхъ, и, по какой пустой причин теперь отвергъ ее — ужъ слишкомъ странно!

Регана.

Это болзнь его лтъ: но онъ всегда зналъ только поверхностно самаго себя.

Гонерилла.

Въ лучшіе годы, при лучшемъ здоровья, онъ все былъ вспыльчивъ: вдь посл этого намъ надобно ждать отъ его старости не только пороковъ долговременной закоренлой привычки, но, вмст съ тмъ, и своенравнаго упрямства, неразлучнаго съ болзненными и многожелчными лтами.

Регана.

Вроятно, и мы отвдаемъ его своенравія въ такомъ вкус, какъ изгнаніе Кента.

Гонерилла.

Не разъ еще доведется услышать такое прощанье, какъ съ Французскимъ Королемъ. Прошу тебя, станемъ заодно! Если отецъ нашъ, при такомъ расположеніи, будетъ еще имть власть: то отказъ короны его — только позоръ для насъ.

Регана.

Мы объ этомъ еще подумаемъ.

Гонерилла.

Намъ надобно сдлать что нибудь, пока еще горячо желзо.—

(Уходятъ)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Зала въ замк Графа Глостера.

Входитъ Эдмундъ съ письмомъ.

Эдмундъ.

Природа, ты мой богъ, твои законы

Я долженъ исполнять. Съ чего я стану

Томить себя въ цпяхъ обыкновенья,

И позволять, чтобъ умничанье свта

Меня лишало потому наслдства,

Что я чрезъ дв, иль боле, недли

Произошелъ на свтъ сей посл брата? —

…………….. Когда письмо вотъ это

Успхъ имть свой будетъ, и моя

Удастся выдумка,— такъ ужъ тогда

И низкій брать Эдмундъ повыше станетъ

Входить Глостеръ.

Глостеръ.

Кентъ изгнанъ такъ! Съ Французскимъ Королемъ

Разстался въ гнв Лиръ! Ухалъ ночью!

Сдалъ власть свою! Остался при одномъ

Лишь содержаньи! И все это вдругъ!—

Эдмундъ, здоровъ ли ты? Что новостей?

Эдмундъ.
Прячетъ письмо.)

Съ вашего позволенія, Милордъ, ничего.

Глостеръ.

На что съ такою заботливостью стараешься ты прятать это письмо?

Эдмундъ.

Я не знаю никакихъ новостей, Милордъ.

Глостеръ.

Какую ты бумагу читалъ?

Эдмундъ.

Ничего, Милордъ.

Глостеръ.

Ничего? Такъ для чего жъ было съ такимъ страхомъ и поспшностью класть ее въ карманъ? Ничего не иметъ надобности такъ прятаться. Покажи сюда! Скорй! Если тамъ ничего, такъ очки мн не будутъ нужны.

Эдмундъ.

Прошу васъ, Милордъ, простите мн. Это письмо отъ моего брата, я его еще не дочиталъ, но изъ прочитаннаго вижу, что вамъ нейдетъ читать его.

Глостеръ.

Подай мн письмо, Сиръ.

Эдмундъ.

Я сдлаю оскорбленіе,— удержу ли его, отдамъ ли вамъ. Содержаніе, какъ я отчасти понимаю его, не длаетъ чести сочинителю.

Глостеръ.

Покажи сюда, покажи сюда!

Эдмундъ.

Я надюсь, съ оправданіе моего брата, что это писалъ онъ мн только для испытанія моей добродтели.

Глостеръ.
(Читаетъ.)

‘Эта вжливость и уваженіе къ старости лтъ причиной, что жизнь намъ несносна въ самыя лучшія лта наши, — не даетъ намъ въ руки имнія, пока мы, пришедши въ старость, длаемся неспособны имъ пользоваться. Я начинаю почитать глупымъ и сумасброднымъ раболпствомъ зависимость отъ престарлаго тирана, который владетъ, не потому, что иметъ власть, а потому, что это терпятъ. Приходи ко мн, я хотлъ бы съ тобою объ этомъ побольше поговорить. Если бъ нашъ отецъ спалъ до тхъ поръ, пока я разбудилъ бы его, то ты бы навсегда могъ пользоваться половиной его доходовъ, и поживалъ бы себ, какъ любезный братъ твоего Эдгара.‘ — Ба! Заговоръ!— ‘Спалъ до тхъ поръ, пока я разбудилъ бы его, — ты бы могъ пользоваться половиной его доходовъ.‘ — Сынъ мой Эдгаръ! Онъ имлъ руку, чтобъ это написать? Въ его сердц, въ его душ это могло родиться?— Когда ты получилъ письмо? Кто его принесъ?

Эдмундъ.

Мн его не приносили, Милордъ. Тутъ употреблена хитрость. Я нашелъ его въ своемъ кабинет, оно было брошено въ окно.

Глостеръ.

Ты знаешь, что это рука твоего брата?

Эдмундъ.

Если бы содержаніе было хорошее, Милордъ, то я бы поклялся, что рука его, судя жъ по этому, я желалъ бы врить, что это не онъ писалъ.

Глостеръ.

Это его рука.

Эдмундъ.

Его рука, Милордъ, но я надюсь, что его сердца нтъ въ содержаніи.

Глостеръ.

Не вывдывалъ ли онъ у тебя прежде когда нибудь на счетъ этого дла?

Эдмундъ.

Никогда, Милордъ. Часто, однакожъ, слышалъ я, какъ утверждалъ онъ, что когда сыновья уже въ совершенномъ возраст, а отцы старются, то отецъ, по праву, долженъ оставаться на. попеченіи сына, а сынъ распоряжать его доходами.

Глостеръ.

О извергъ, извергъ! Эта самая мысль его и въ письм!— Подлый извергъ! Безчеловчный, проклятый, гнусный извергъ! хуже, нежели гнусный! (Слуг.) Поди ты, сыщи его, я посажу его подъ стражу. Презрнный извергъ!— Гд онъ?

Эдмундъ.

Я наврное не знаю, Милордъ. Еслибъ вамъ угодно было удержать гнвъ свой противъ моего брата, пока вы отъ самаго его точне узнаете о его цли, то это было бы всего лучше для васъ: напротивъ, если вы, обманувшись въ его намреніи, поступите съ нимъ жестоко, то этимъ можете, нанесть великое пятно собственной чести вашей, а сына вашего совершенно вооружить противъ васъ. Я смю отвчать за него моею жизнію, что это онъ писалъ мн единственно для испытанія моей къ вамъ привязанности, а не съ другимъ какимъ-либо опаснымъ намреніемъ.

Глостеръ.

Ты такъ думаешь?

Эдмундъ.

Если только честь ваша найдетъ то приличнымъ, я поставлю васъ въ такомъ мст, откуда вы будете слышать нашъ съ нимъ разговоръ объ этомъ, тогда собственный слухъ вашъ удовлетворитъ вашему желанію, — и это не дальше ныншняго вечера.

Глостеръ.

Онъ не можетъ быть такимъ чудовищемъ!

Эдмундъ.

И не есть, безъ сомннія.

Глостеръ.

Противъ отца своего, который его такъ нжно, такъ искренно любитъ! Небо и земля! Эдмундъ, сыщи его! Проникни мн въ глубину души его, прошу тебя! Сдлай такъ, какъ внушитъ теб собственное твое благоразуміе! Я готовъ лишишься всего, чтобъ только узнать истину!

Эдмундъ.

Я сейчасъ сыщу его, Милордъ, все сдлаю такъ, какъ только возможно будетъ, и обо всемъ извщу васъ.

Глостеръ.

Эти послднія затмнія въ солнц и лун не предвщаютъ намъ добраго. Пускай знаніе природы разсуждаетъ объ этомъ такъ и сякъ, но сама природа часто страдаетъ отъ послдствій. Любовь хладетъ, дружба разрывается, братья враждуютъ, самыя узы, связывающія отца съ сыномъ, расторгаются! Мой извергъ подходитъ подъ предсказаніе: вотъ сынъ противъ отца! Король выступаетъ изъ границъ природы: вотъ отецъ противъ собственнаго порожденія!— Отжили мы лучшія времена. Хитрости, притворство и вс бдствія разстройства и безпорядка, не давая намъ покоя ни на минуту, преслдуютъ насъ до самыхъ могилъ нашихъ. Сыщи этого изверга, Эдмундъ! Теб не сдлаетъ это никакого вреда, употреби все стараніе!— И благородный, прямодушный Кентъ — изгнанъ! Его преступленіе — честность! Удивительно, удивительно!

(Уходитъ.)

Эдмундъ.

Вотъ прекрасная глупость на свт: когда мы бываемъ нездоровы Фортуной, (чему причиною часто бываетъ невоздержность нашего поведенія) (3), то обвиняемъ въ нашихъ несчастіяхъ солнце, луну и звзды, какъ будто мы бываемъ бездльниками — по необходимости, глупцами — по принужденію Небесъ, плутами, ворами и измнниками — отъ дйствія сферъ, пьяницами, лжецами и — по неизбжной зависимости отъ вліянія планетъ, и всмъ тмъ, въ чемъ только видна порочность наша — по божественному содйствію.— Эдгаръ —

(Входитъ Эдгаръ.)

А онъ шутъ и есть, какъ катастрофа въ старинной нашей Комедіи.— Моя роль — бсздльническая задумчивость, со вздохами, какъ у сумасшедшаго изъ Бедлама.— О, эти затмнія — предвстники этихъ разстройствъ! Фа, соль, ла, ми — (4)

Эдгаръ.

Какъ въ своемъ здоровь, братъ Эдмундъ? Въ какія важныя размышленія углубленъ ты?

Эдмундъ.

У меня, братъ, въ голов читанное мною на этихъ дняхъ предсказаніе о слдствіяхъ этихъ затмній.

Эдгаръ.

Тебя это занимаетъ?

Эдмундъ.

Я теб говорю, что все описываемое сбывается, къ несчастію, какъ напр. безчеловчіе дтей и родителей, смерть, голодъ, разрывъ старинныхъ дружеств, раздоры въ Государств, угрозы и проклятія противъ Короля и вельможъ, ненужная недоврчивость, изгнаніе друзей, разсяніе войскъ, расторженіе брачныхъ союзовъ, и — мало ли еще чего.

Эдгаръ.

Давно ли ты слдуешь сект звздочетовъ?

Эдмундъ.

Полно, полно.— Когда ты видлъ въ послдній разъ отца?

Эдгаръ.

Вчера, вечеромъ.

Эдмундъ.

Говорилъ ты съ нимъ?

Эдгаръ.

Да, цлые два часа.

Эдмундъ.

Хорошо вы разстались? Не замтилъ ты никакого неудовольствія противъ тебя, въ словахъ его, или на лиц?

Эдгаръ.

Совершенно никакого.

Эдмундъ.

Припомни, чмъ бы ты могъ оскорбить его, и сдлай милость, берегись попадаться ему на глаза, пусть время нсколько смягчитъ его гнвъ, который теперь такъ пылаетъ, что самое зло, теб сдланное, едва уйметъ его.

Эдгаръ.

Врно, какой нибудь бездльникъ оклеветалъ меня.

Эдмундъ.

Этого-то я и боюсь. Сдлай милость, будь въ безпрестанной осторожности, пока онъ немного смягчится. Да пойдемъ въ мои комнаты, я такъ сдлаю, что ты оттуда услышишь, какъ Милордъ будетъ о теб говорить. Иди, пожалуй-ста, вотъ теб мой ключъ.— Если вздумаешь выйдти, выходи вооруженный.

Эдгаръ.

Вооруженный, братъ?

Эдмундъ.

Братъ, я совтую теб къ лучшему, выходи вооруженный. Я не честный человкъ, если думаютъ сдлать теб что нибудь доброе.— Я теб намекнулъ только о томъ, что видлъ и слышалъ, но ни малйшаго не далъ еще понятія о грозящей опасности.— Сдлай милость, иди отсюда.

Эдгаръ.

Ты скоро будешь?

Эдмундъ.

Я стараюсь услужить теб въ этомъ дл.

(Эдгаръ уходитъ.)

Отецъ, котораго легко уврить, —

И благородный братъ, — его природа

Такъ далека отъ дланія зла,

Что противъ зла въ немъ нтъ и подозрнья.

Надъ глупой честностью его — мои

Уловки верхъ берутъ. Я вижу дло!—

Когда права рожденья не даютъ

Помстья мн,— мой умъ его найдетъ!

Мн честно все, что только съ рукъ сойдетъ.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Комната во дворц Герцога Альбанскаго.

Входятъ: Гонерилла и Дворецкій.

Гонерилла.

Отецъ прибилъ моего Джентлемена за то, что онъ выбранилъ дурака его?

Дворецкій.

Да, Миледи.

Гонерилла.

Клянусь днемъ, ночью! Мучитъ онъ меня!

То такъ, то такъ онъ вчно напроказитъ —

И все вверхъ дномъ! Терпнья больше нтъ!

Народъ его живетъ въ такомъ распутств,

А самъ онъ насъ бранитъ за всякій вздоръ.

Прідетъ онъ съ охоты — я не буду

Съ нимъ говорить, скажи, что нездорова.

Коль прежнія услуги ты оставишь,

Такъ хорошо: сама въ томъ отвчаю!

Дворецкій.

Я слышу, что онъ детъ ужъ, Миледи.

(Рога за театромъ.)

Гонерилла.

Не слушайся, лнись себ, какъ хочешь!

Другіе — тожъ! Желала бъ только я,

Чтобъ рчь о томъ зашла. Когда ему

То не понравится, ну, такъ пускай

Къ сестр моей идетъ, она, я знаю,

На этотъ разъ однхъ со мною мыслей:

Подъ властію не быть! Пустой старикъ!

Имть права т хочетъ, кои отдалъ.

Клянусь моею жизнью! Старики —

Глупцы преобращаются въ дтей.

Ихъ надобно наказывать, когда

Имъ ласки больше длаютъ вреда.

Ты жъ не забудь, что я теб сказала.

Дворецкій.

Очень хорошо, Миледи.

Гонерилла.

И къ рыцарямъ показывать должны вы

Холодности побольше. Что ужъ выйдетъ

Изъ этого, — нть нужды. Всмъ скажи такъ

Желала бы имть причины я —

Да и должна имть — чтобъ объясниться.

Сестр моей я тотчасъ напишу,

Чтобъ сдлала, какъ я. — Готовь къ обду.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Зала тамъ же.

Входить: Кентъ переодтый.

Кентъ.

Коль такъ же хорошо приму я голосъ,

Которымъ рчь измнится моя,

То безъ труда достигну доброй цли,

Для коей видъ я свой перемнилъ.

Ну, Кентъ, изгнанникъ! если можешь ты

Служить въ томъ мст, гд ты осужденъ,—

(О, еслибъ такъ!), то твой Король любезный

Тебя найти въ большихъ заботахъ долженъ.

(Рога за театромъ.)

Входятъ: Лиръ, Рыцари и свита.

Лиръ.

Чтобъ ни минуты я не дожидался обда! Иди, готовь тотчасъ.— Ну, ты что такое?

(Слуга уходитъ.)

Кентъ.

Человкъ, Сиръ.

Лиръ.

Что же ты за человкъ? Чего ты отъ насъ хочешь?

Кентъ.

Я ни больше, ни меньше, какъ такой человкъ, какимъ кажусь. Я могу врно служить тому, кто будетъ имть ко мн вру, — любить того, кто честенъ, длить время съ тмъ, кто уменъ, и говоритъ мало. Я боюсь судовъ, могу рубиться, когда того избжать нельзя, и не мъ рыбы (5).

Лиръ.

Кто ты?

Кентъ.

Честный малый, и такой бдный, какъ Король.

Лиръ.

Если ты такъ бденъ для подданнаго, какъ онъ бденъ для Короля, то ты довольно бденъ. Чего ты хочешь?

Кентъ.

Службы.

Лиръ.

Кому хотлъ бы ты служить?

Кентъ.

Вамъ.

Лиръ.

Ты меня знаешь, любезный?

Кентъ.

Нтъ, Сиръ, но вы имете въ вашей наружности то, что я охотно желалъ бы назвать Государемъ.

Лиръ.

Что такое?

Кентъ.

Повелительность.

Лиръ.

Какія службы можешь ты отправлять?

Кентъ.

Я могу хранить честную тайну,— здить верхомъ, бгать пшкомъ, разсказать кое-какъ забавную сказку, спроворить немудреное порученьеце. Къ чему обыкновенные люди способны, то и мое дло, а лучшее во мн — рачительность.

Лиръ.

Какихъ ты лтъ?

Кентъ.

Не такъ молодъ, Сиръ, чтобы любить молодку за псенку, и не такъ старъ, чтобъ влюбиться въ нее, за что попало. У меня на спин сорокъ восемь лтъ.

Лиръ.

Оставайся у меня. Ты будешь служить мн. Если ты не меньше понравишься мн посл обда, то я не разстанусь съ тобой.— Обдать, эй, обдать! Гд мой плутъ? дуракъ мой? Поди ты, и позови сюда моего дурака.

(Входитъ Дворецкій),

Ты, ты, эй! Гд дочь моя?

Дворецкій.

Извините —

(уходитъ)

Лиръ.

Что онъ тамъ говоритъ? Позови назадъ повсу!— Гд мой дуракъ, а?— Мн кажется, что міръ спитъ.— Ну, что? Гд этотъ неублюдокъ?

Рыцарь.

Онъ говоритъ, Милордъ, что дочь ваша нездорова.

Лиръ.

Почему же рабъ не воротился ко мн, когда я звалъ его?

Рыцарь.

Сиръ, онъ отвчалъ мн, просто напросто, что онъ не хотлъ.

Лиръ.

Не хотлъ?

Рыцарь.

Милордъ, я не знаю, почему, только, по моему мннію, съ Вашимъ Величествомъ обходятся безъ должной чинности, какъ это обыкновенно бывало, примтно великое уменьшеніе вжливости къ вамъ, какъ вообще во всей прислуг, такъ и въ самомъ Герцог, и въ дочери вашей.

Лиръ.

А! въ самомъ дл?

Рыцарь.

Прошу васъ, простите мн, Милордъ, если я ошибся, но долгъ мой не можетъ молчать, когда я думаю, что оскорбляютъ Ваше Величество.

Лиръ.

Ты только напоминаешь мн то, что я самъ замтилъ: я замтилъ, недавно, величайшее невниманіе, но я боле винилъ въ томъ щекотливую свою подозрительность, нежели видлъ намреніе и умыселъ недоброхотства.— Я посмотрю еще!— Но гд мой дуракъ? Я его не видалъ два дня сряду.

Рыцарь.

Съ тхъ поръ, Сиръ, какъ молодая Принцесса ухала во Францію, дуракъ очень похудлъ.

Лиръ.

Ни слова больше о томъ! Я то замтилъ довольно!— Поди, скажи моей дочери, что я хочу говорить съ нею, — а ты поди, позови сюда моего дурака.—

(Входить Дворецкій.)

А! Сиръ, Сиръ, пожалуйте сюда! Кто я такой, Сиръ?

Дворецкій.

Милединъ отецъ.

Лиръ.

Милединъ отецъ? Милордовъ ты подлецъ!!.. рабъ! неублюдокъ!

Дворецкій.

Никакъ нтъ, Милордъ, прошу извинить.

Лиръ.

Ты смешь на меня коситься, подлая тварь?

(Бьетъ его)

Дворецкій.

Я не дамъ бить себя, Милордъ.

Кентъ.
(Сбиваетъ его съ ногъ)

И съ ногъ сбить нтъ, шелудивецъ — ты!

Лиръ.

Благодарю тебя, братецъ, ты мн служишь, и я буду любить тебя.

Кентъ.

Ну, Сиръ, поднимайся! вонъ! Я научу тебя различіямъ. Вонъ, вонъ! А если хочешь еще разъ вымрять ослиную долготу свою, такъ подожди. Но вонъ! Пошелъ! Съ умомъ ты? Такъ….—

(Выталкиваетъ вонъ Дворецкаго.)

Лиръ.

Ну, любезный, благодарю тебя. Вотъ теб задатокъ на твою службу.

(Даетъ Кенту деньги. Входитъ Дуракъ)

Дуракъ.

Позволь и мн нанять его.— Вотъ теб мой калпакъ.

(Даетъ Кенту калпакъ)

Лиръ.

Ну, плутишка: что ты это?

Дуракъ.

Послушай, братецъ: всего бы лучше теб взять мой калпакъ.

Кентъ.

Почему же, дуракъ?

Дуракъ.

Почему? Потому, что ты присталъ къ партіи того, кто въ немилости: да, если ты не можешь оскаливать зубы по втру, то скоро схватишь насморкъ. Ну, возми жъ мой калпакъ. Вотъ видишь ты, этотъ пріятель прогналъ двухъ своихъ дочерей, а третьей, противъ воли своей, далъ благословеніе. Если ты будешь служить при немъ, то непремнно долженъ носить калпакъ мой,— Какъ поживаешь, кумъ?— А я желалъ бы имть два калпака и двухъ дочерей.

Лиръ.

Для чего жъ такъ, братецъ?

Дуракъ.

Для того, что когда я отдалъ бы имъ все свое имущество, то калпаки оставилъ бы себ. Вотъ одинъ у меня. Попроси другаго у дочерей своихъ.

Лиръ.

Берегись, дружокъ, — хлыстъ!

Дуракъ.

Правда есть такая собака, которая должна лежать въ будк, ее надобно хлыстомъ, а Леди-гончая можетъ стоять подл камина и……

Лиръ.

Убійственная пилюля для меня!

Дуракъ.

Послушай, я хочу тебя выучить рчи.

Лиръ.

Хорошо.

Дуракъ.

Замчай же, куманёкъ:

Меньше показывай, больше скрывай,

Меньше разсказывай, больше смекай,

Меньше взаймы, чмъ имешь, давай,

Больше, чмъ ходишь, верхомъ разъзжай,

Больше, чмъ вришь, самъ узнавай,

Меньше ставь, чмъ бросай,

Пить да гулять не ходи,

Больше дома сиди:

Такъ теб будетъ больше, чмъ дважды

Десять больше, чмъ двадцать однажды.

Лиръ.

Это ничего, дуракъ.

Дуракъ.

Ну, такъ оно похоже на рчь адвоката, которому не заплатили: вы мн ничего за это не дали.— Кумъ, можешь ли ты употребишь ничто на что нибудь?

Лиръ.

Ну, нтъ, братецъ, изъ ничего нельзя сдлать ничего.

Дуракъ.
(Кенту.)

Пожалуй-ста скажи ему, что этому равняются доходы его Королевства, онъ дураку не повритъ.

Кентъ.

Онъ не совсмъ дуракъ, Милордъ.

Дуракъ.

О, нтъ, Лорды и великіе господа не соглашаются на это. Если бъ я имлъ монополію (6) на глупость, то они захотли бы участвовать въ ней. Да и барыни не дадутъ мн одному пользоваться вполн всею глупостью. Он все понемножку будутъ ее отщипывать у меня.— Дай мн яичко, кумъ, а я теб дамъ дв короны.

Лиръ.

Что жъ это будутъ за короны такія?

Дуракъ.

Ну, я разобью яичко на дв равныя половины, и вымъ ихъ: вотъ теб и дв личныя короны (7). Когда ты ломалъ свою на дв части, и об отдавалъ,— то ты переносилъ осла черезъ грязь на спин своей. Мало было ума въ твоей лысой корон, когда ты отдавалъ свою золотую. Если это говорю я такъ, какъ я, то вели того хлыстомъ, кто первый это замтитъ.

(Постъ.)

Худой насталъ годъ дуракамъ,

Вс въ глупость мудрецы пустились,

И, давъ смшной покрой умамъ,

Смшными тварями явились.

Лиръ.

Съ какихъ поръ у тебя такая привычка распвать?

Дуракъ.

Съ тхъ поръ, куманекъ, какъ изъ двухъ твоихъ дочерей стало у тебя дв матери: ибо когда ты далъ имъ розгу……. то —

(Поетъ.)

Он — отъ радости мгновенной

Разплакались, а я сталъ пть —

Отъ горя, что мой Лиръ почтенный

Вкъ будетъ въ дуракахъ сидть.

Пожалуй-ста, куманекъ, найми учителя, чтобъ училъ твоего дурака лгать. Я бы съ охотой учился лгать.—

Лиръ.

Если ты будешь лгать, плутъ, такъ мы тебя прикажемъ бить.

Дуракъ.

Я удивляюсь, какое у тебя родство съ твоими дочерьми: он хотятъ меня бить за то, что я говорю правду, а ты хочешь меня бить за то, если я буду лгать, а иногда меня бьютъ за то, что я молчу. Я лучше бы желалъ быть чмъ нибудь другимъ, нежели дуракомъ, но все не желалъ бы быть тобою, куманекъ. Ты обрзалъ умъ свой съ обихъ сторонъ, а въ средин ничего не оставилъ. Вотъ идетъ одинъ обрзокъ.

(Входить Гонерилла)

Лиръ.

Что это значитъ, дочь моя? Что же длаетъ твоя повязка? (8) Мн кажется, съ недавняго времени у тебя слишкомъ много морщинъ.

Дуракъ.

Ты былъ славный малый, когда не имлъ надобности заботиться о морщинахъ ея, теперь ты кружокъ безъ цифры. Я лучше тебя теперь. Я дуракъ, а ты нуль. (Гонерилли.) Да, истинно такъ, я придержу свой языкъ: ваше лице мн такъ приказываетъ, хотя вы и ничего не говорите.

Тоди, дади!

Ни мягкаго, ни корки, у кого,

Тому, при всемъ, бытъ безъ коё-чего.

(указывая на Лира.)

Это гороховая шелуха.

Гонерилла.

Не только этотъ тутъ, Сиръ,— и другіе

Изъ вашей наглой свиты безпрестанно

Заводятъ ссоры, и въ невыносимомъ

Живутъ распутств. Сиръ, казалось мн,

Что сдлавъ это вамъ извстнымъ, я

Наврно исправленье ихъ увижу,

Теперь же начинаю опасаться,

Изъ словъ и длъ послднихъ вашихъ видя,

Что вы такихъ поступковъ покровитель, —

Вы ихъ поддерживаете — поблажкой.

Когда ужъ такъ, то наказанье будетъ —

За каждый шагъ, и строгость не задремлетъ.

Что, цлію добро имя, можетъ,

При дйствіи своемъ, васъ оскорблять:

То, будучи стыдомъ въ иное время,

Теперь — поступокъ лишь благоразумья.

Дуракъ.

Вдь ты знаешь, кумъ, что

Мухоловъ кукушк дотоль сть даетъ

Пока ему дочка головку склюетъ.

Ну, свчу вынесли, и мы остались въ потьмахъ.

Лиръ.

Дочь ли ты наша?

Гонерилла.

И, Сиръ, чтобы вамъ употребить-то въ какую нибудь пользу здравый разсудокъ вашъ, и бросить эти странности! Вы отъ нихъ, съ нкотораго времени, сами на себя не похожи.

Дуракъ.

Можетъ ли оселъ не знать, когда повозка везетъ лошадь?— Ихъ, Ванюша, я люблю тебя. (9)

Лиръ.

Знаетъ ли кто здсь меня? Да это не Лиръ! Лиръ такъ ходитъ? такъ говоритъ? Гд глаза его? Или его разсудокъ въ разслабленіи, или чувства онмли. Во сн я, или на-яву? А! врно это не такъ.— Кто можетъ сказать мн: кто я?— Тнь Лира? Я желалъ бы знать это! Ибо признаки того, что я Король, что я знаю и понимаю вещи, суть ложныя доказательства того, что у меня есть дочери.

Дуракъ.

Которыя изъ тебя сдлаютъ покорнаго отца.

Лиръ.

Ваше имя, прекрасная дама?

Гонерилла.

Да полно, Сиръ. Недоумнье это

Въ такомъ же, видно, вкус, какъ другія

Недавнія проказы ваши. Я

Прошу васъ, точно цль мою понять:

По вашимъ лтамъ, вамъ быть должно умнымъ.

Позоръ

Самъ говоритъ о скоромъ врачеваньи.—

Позвольте жъ той (которая безъ просьбы

Взять можетъ то, что проситъ), васъ просить,

Чтобъ свиту вы немного уменьшили,

И чтобы т, которые при васъ

Останутся, по вашимъ были лтамъ,

И знали бы себя и васъ.

Лиръ.

Геэнна

И дьяволы!—

Сдлать мн лошадей! созвать мн свиту!—

Уродливое порожденье! Я

Тебя не безпокою, у меня

Еще есть дочь.

Гонерилла.

Людей моихъ вы бьете,

Распутная же ваша сволочь тхъ,

Кто лучше ихъ, имть слугами хочетъ.

(Входитъ Альбани.)

Лиръ.

Увы, къ кому приходитъ слишкомъ поздно

Раскаянье! О, Сиръ, и вы пришли?

Была то ваша воля? Сиръ, скажите!—

Готовить лошадей моихъ!—

Неблагодарность! ты мраморо-сердый

Духъ злобы! въ дтищ являясь, ты —

Гнуснй чудовища морской пучины!

Альбани.

Прошу васъ, Сиръ, не безпокойтесь такъ.

Лиръ.

(Гонерилл.)

Проклятое чудовище! (10) лжешь ты,

При мн народъ отличнйшій, который

Во всхъ подробностяхъ свой знаетъ долгъ

И въ точности блюдетъ святыню сана.

О, малозначущій порокъ! Сколь гнуснымъ

Въ Корделіи ты показался! Ты,

Какъ колесо преступнической пытки,

Составъ моей природы извратилъ, —

Исторгъ изъ сердца моего любовь,

И желчи влилъ въ него. О Лиръ, Лиръ, Лиръ!

(Бьетъ себя въ голову.)

Бей въ эту дверь, которая впустила

Безуміе, а выпустила умъ.—

Ну, хать, хать! Мой народъ!—

Альбани.

Милордъ, невиненъ я, не знаю даже,

Что сильно такъ могло разгнвать васъ.

Лиръ.

Быть можетъ, Сиръ.— Внемли же мн, природа!

Услышь меня, благое Божество!

О, уничтожь свое опредленье,

Когда назначило ты этой твари

Производить на свтъ дтей! Пошли

Ей въ ложесна безплодность! Изсуши

Ей органы ращенія, да вчно

Не-человческій ея составъ

Не принесетъ плода, чтобъ сдлать честь ей!

Когда жъ она должна зачать во чрев,—

О, образуй дитя ея изъ желчи!

Пускай оно живетъ, и будетъ ей

Неслыханной на свт мукой! Пусть

Оно ей наклеймитъ на молодомъ

Чел морщины, горькихъ слезъ струями

Бразды проржетъ на ея щекахъ, —

Вс матери труды, благодянья —

Въ насмшку и презрнье обратитъ!

Пускай она узнаетъ, какъ зминыхъ

Зубовъ острй — дтей неблагодарность!—

Вонъ, вонъ отсель! —

(уходитъ. )

Альбани.

О боги, коимъ кланяемся мы,

Откол это происходитъ?

Гонерилла.

Не безпокой себя, чтобъ знать причину.

Пускай капризъ его идетъ къ той цли,

Куда ведетъ отсутствіе разсудка.

(Опять входитъ Лиръ.)

Лиръ.

Какъ, пятьдесятъ изъ свиты въ одинъ разъ?—

Въ теченье двухъ недль?

Альбани.

О чемъ вы, Сиръ?

Лиръ.

Скажу теб я.

(Гонерилл)

Жизнь и смерть! Мн стыдно,

Что можешь ты мою такъ трогать твердость

Что слезы эти теплыя насильно

Ліясь, тебя ихъ длаютъ достойной.—

Погибель, истребленье на тебя!

Незаживающія никогда

Проклятія родительскаго язвы

Да заразятъ вс чувства у тебя!

Глупые старые глаза, заплачьте

Еще лишь вы объ этомъ! Я васъ вырву,

И брошу вмст съ той водой, что вы

Роняете,— для растворенья глины!—

А! вотъ къ чему пришло? Пусть будетъ такъ!

Но у меня еще осталась дочь,

Она добра, она меня утшитъ.

Услышавъ это о теб, она

Ногтьми своими издеретъ теб

Твое волчиное лицо. Увидишь

Ты, что опять я буду тмъ, чмъ быть,

Ты думаешь, на вкъ я отказался: —

Увидишь,— я теб за то ручаюсь!

(Лиръ, Кентъ и свита уходятъ.)

Гонерилла.

Милордъ, ты это замчаешь?

Альбани.

Я не могу пристрастнымъ быть, при всей

Моей къ теб любви.

Гонерилла.

Прошу, не безпокойся.— Ну, Освальдъ!—

(Дураку.)

Ты, плутъ, скорй, чмъ шутъ! За господиномъ!

Дуракъ.

Кумъ Лиръ, кумъ Лиръ, подожди меня, возми дурака съ собою.

Въ рукахъ была бъ лисица у кого,

И дочь покроя съ этой одного,—

Я бъ шубки снятъ съ нихъ попросилъ того —

Стой калпака мн это моего.—

Ну — догонятъ я кума своего!

(Уходитъ.)

Гонерилла.

Онъ въ полномъ ли ум? Сто человкъ!

Покойная политика — позволить

Ему имть сто рыцарей съ собой!

На то, чтобы при всякомъ, и малйшемъ,

Неудовольствіи, онъ тотчасъ могъ

Ихъ силою поддерживать безумье,

И нашу жизнь въ рукахъ своихъ имть?—

Освальдъ, я говорю!

Альбани.

Ты, можетъ быть, боишься слишкомъ.

Гонерилла.

Все лучше вры. Лучше упреждать

Опасность, чмъ въ опасности быть вчно.

Его я знаю сердце. Что кричалъ

Онъ, я сестр писала. Будетъ ли

Она держать его, и съ нимъ еще

Сто рыцарей, когда я объяснила,

Что это не идетъ.— Ну, что Освальдъ?

(Входитъ Дворецкій)

Ну, то письмо къ сестр ты написалъ?

Дворецкій.

Оно готово.

Гонерилла.

Возми съ собой людей, и позжай!

Подробно обо всемъ ее увдомь,

Чего боюсь я больше, и прибавь

Причины отъ себя, для подтвержденья.

Ступай, и сколько можно, возвращайся

Скорй!

Герцогу.)

Нтъ, нтъ, Милордъ, такую тихость,

Учтивость и такой твой образъ жизни

Хоть я не осуждаю,— съ твоего,

Однакожъ, позволенья, больше ты

За недостатокъ смысла стоишь брани,

Чмъ похвалы за тихость нрава.

Альбани.

Какъ далеко ты видишь, я не знаю.

Стремяся къ лучшему, мы часто портимъ

Хорошее.

Гонерилла.

Нтъ, ужъ тогда —

Альбани.

Ну, ну,

Чмъ кончится.

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Входятъ: Лиръ, Кентъ и Дуракъ.

Лиръ.

Ступай ты съ этимъ письмомъ впередъ, въ Глостеръ, и не говори моей дочери ничего, что ты знаешь, отвчай только на то, что она будетъ спрашивать у тебя по содержанію письма. Если твоя рачительность не тороплива, то я тамъ буду прежде тебя.

Кентъ.

Я не буду спать, Милордъ, пока не доставлю вашего письма.

Дуракъ.

Еслибъ мозгъ былъ у насъ на пяткахъ,— подвергался бы онъ опасности имть мозоли?

Лиръ.

Конечно, братецъ.

Дуракъ.

Ну, такъ радуйся, пожалуй-ста, твой умъ никогда не будетъ ходить въ башмакахъ съ отвернутыми задниками.

Лиръ.

Ха, ха, ха!

Дуракъ.

Ты увидишь, что другая дочь твоя обойдется съ тобою ласкове: ибо хотя она походитъ на эту такъ, какъ кислица на яблоко, но я могу сказать, что я могу сказать.

Лиръ.

Ну, что ты можешь сказать, шалунъ?

Дуракъ.

Она будетъ вкусомъ походить на эту такъ, какъ кислица на кислицу.— Можешь ли ты сказать, для чего носъ у человка стоитъ по средин лица?

Лиръ.

Нтъ.

Дуракъ.

Да для того, чтобъ онъ имлъ глаза по обимъ сторонамъ носа, и чего не можетъ обонять носомъ, такъ-чтобы глазами высматривалъ.

Лиръ.

Я ее обидлъ (11)

Дуракъ.

Можешь ли ты сказать, какъ устрица длаетъ свою раковину?

Лиръ.

Нтъ.

Дуракъ.

И я нтъ, но я могу сказать, для чего черепаха иметъ домикъ.

Лиръ.

Для чего?

Дуракъ.

Для чего? Для того, чтобы прятать туда свою головку, а не для того, чтобы подарить его дткамъ своимъ, и носить рожки свои безъ чахольчика.

Лиръ.

Я забуду свою природу! Такого нжнаго отца!— Готовы ль мои лошади?

Дуракъ.

Твои ослы пошли за ними.— Причина, по чему семь звздъ не больше семи звздъ, есть прекрасная причина!

Лиръ.

Потому, что ихъ не восемь? ‘

Дуракъ.

Да, именно! Ты бы могъ играть добраго дурака.

Лиръ.

Назадъ взять насильственно! Чудовище-неблагодарность!

Дуракъ.

Если бъ ты, кумъ, былъ мой дуракъ, то я бъ тебя билъ за то, что ты состарлся прежде времени.

Лиръ.

Какъ это?

Дуракъ.

Теб бъ не должно было длаться старикомъ, не сдлавшись прежде умникомъ.

Лиръ.

О небо милосердое! не дай

Мн впасть въ безуміе. Терпнье мн

Пошли! Я не хотлъ-бы быть безумнымъ!

(Входить Рыцарь.)

Ну, что? готовы лошади мои?

Рыцарь.

Готовы, Государь

Лиръ.

Подемъ, братъ.

Дуракъ.

Ты, двушка, теперь съ меня смешься?

Смотри!.. а то вдь такъ не разочтешься!…

(Уходятъ)

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Въ замк Глостера на двор.

Эдмундъ и Куранъ встрчаются.

Эдмундъ.

Здравствуй, Куранъ.

Куранъ.

Здравствуйте, Сиръ. Я былъ у вашего батюшки и извщалъ его, что Герцогъ Корнвалльскій и Регана, его Герцогиня — будутъ сюда къ ночи.

Эдмундъ.

Какимъ это образомъ?

Куранъ.

Я не знаю.— Вы, конечно, слышали новости: я разумю т, о которыхъ шепчутъ, ибо он такого содержанія, что разсказываются еще на-ухо.

Эдмундъ.

Нтъ. Скажи, пожалуй, какія это?

Куранъ.

Слышали вы, что, вроятно, будетъ война между Герцогомъ Корнвалльскимъ и Альбанскимъ?

Эдмундъ.

Ни одного слова.

Куранъ.

Такъ услышите со-временемъ. Прощайте, Сиръ.

(Уходитъ.)

Эдмундъ.

Здсь къ ночи Герцогъ? Славно! безподобно!

Само, насильно, это вьется въ планъ мой!—

Отецъ поставилъ стражу, чтобъ взять брата,

И мн осталось трудненькое дльцо

Свершить. Проворство, счастье, помогите!—

На слово, братъ! Сойди!— Братъ, говорю!

(Входить Эдгаръ)

Отецъ вдь сторожитъ. Бги отсюда!

Ему сказали ужъ, гд скрылся ты.

Вотъ ночь благопріятствуетъ теб.—

Не говорилъ ли ты противъ Корнвалля?

Его, съ Реганой, къ ночи ждутъ сюда.—

Ты никогда ни слова не сказалъ

На счетъ вражды его съ Альбани? Вспомни.

Эдгаръ.

Я очень твердо помню, что ни слова.

Эдмундъ.

Отецъ идетъ, я слышу.— Извини!

Для хитрости, я обнажу свой мечъ.

Вынь свой, и будто защищайся! Ну,

Давай отпоръ, живе! Стой! Пока онъ

Не здсь, спасайся!— Эй, огня сюда!—

Бги, брать!— Факелы сюда!— Прощай!—

(Эдгаръ уходитъ.).

Увидя кровь, нельзя вдь не поврить,

(Ранитъ себ руку)

Какъ храбро я стоялъ противъ него.

Я видлъ, пьяные гораздо больше

Для шутки длаютъ.— Отецъ! отецъ!

Стой! стой! Нтъ помощи?

(Входитъ Глостеръ и слуги съ факелами)

Глостеръ.

Эдмундъ, гд извергъ?

Эдмундъ.

Здсь, въ темнот, стоялъ онъ, острый свой

Извлекши мечъ, слова чаръ вредныхъ онъ

Сквозь зубы бормоталъ, и заклиналъ

Луну — помочь ему.

Глостеръ.

Но гд же онъ?

Эдмундъ.

Вотъ, раненъ я, Милордъ —

Глостеръ.

Да гд же извергъ?

Эдмундъ.

Сюда бжалъ, Сиръ. Не успвъ ни какъ —

Глостеръ.

(Слуг)

Бги, гонись за нимъ!

(Слуга уходитъ.)

Что не успвъ?—

Эдмундъ.

Склонить меня, Милордъ, чтобъ я убилъ васъ.

Я все твердилъ, что на отцеубійцъ,

Въ отмщенье, весь свой громъ бросаютъ боги,

Я говорилъ, что сынъ къ отцу привязанъ

Различными и крпкими цпями,

Короче, Сиръ, увидвъ непреклонность,

Какой вооружился я противъ

Ужаснаго намренья его,—

Онъ вдругъ свой мечъ, сготовленный, извлекши,

Бросается, даетъ мн рану въ руку,

Увидя жъ, что я вспыхнулъ весь, и, смлый,

Въ законномъ дл, самъ готовъ рубиться, —

Иль моего перепугавшись крику,

Бжалъ онъ тотчасъ.

Глостеръ.

Пусть, какъ можетъ, дальше!—

Гд бъ въ этой онъ земл ни скрылся — схватятъ,

А схватятъ — Кончено! Къ намъ въ вечеру

Сегодня будетъ благородный Герцогъ,

Мой Государь и благодтель. Я

Его указомъ объявлю, что кто

Найдетъ его, заслужитъ благодарность,

Убійцу-труса выдавши на казнь,

А кто его укроетъ — смерть тому!

Эдмундъ.

Когда я отклонялъ его отъ мысли

Такой, и видлъ, что онъ ужъ ршился

На дло,— жесткой рчью я грозилъ

Донесть вамъ на него. А онъ въ отвтъ:

Ты безпомстный. . . . . . . . .! уже ль

Ты думаешь, что если стану я

Противъ тебя, — твоя правдолюбивость,

Достоинство, иль добродтель, твой

Доносъ и сдлаютъ достойнымъ вры?

Нтъ! что отвергну я, (какъ это я

Хочу, да, если бъ ты представилъ даже

Ему письмо моей руки), все то

Я обращу въ коварный замыслъ твой,

И хитрость гнусную, и долженъ ты

Людей глупцами сдлать, чтобъ они

Не думали, что выгоды отъ смерти

Моей т были острыя, живыя шпоры,

Которыя принудили тебя

Искать ее.

Глостеръ.

О закаленный извергъ!

Откажется отъ своего письма?—

Я не рождалъ его!

(Трубы за театромъ.)

Чу! трубы Герцога! Не знаю я,

Зачмъ онъ детъ.— Вс позаперсть

Велю я гавани. Онъ не уйдетъ!

Мн Герцогъ долженъ то позволить! Кром

Того, портретъ его во вс концы

Я разошлю, дабы все Королевство,

Его, какъ должно, знало, а наслдство

Имнья моего я постараюсь

Теб, мой истинный сынъ, предоставить.

(Входятъ Корнваль, Регана и свита.)

Корнваль.

Ну, что, мой благородный другъ? Лишь только

Что я сюда — сію минуту вотъ,

Могу сказать — и странныя вдругъ всти!

Регана.

Да, если въ самомъ дл такъ, то мщенье,

Какое бъ ни было, все слишкомъ мало

Въ сравненіи съ поступкомъ.— Что, Милордъ,

Какъ вы въ здоровь вашемъ?

Глостеръ.

Ахъ, Миледи!

На старости такая рана сердцу!

Регана.

Какъ! крестникъ моего отца хотлъ

Тебя убить? Тотъ, коему отецъ

Мой имя далъ? Эдгаръ твой?—

Глостеръ.

Ахъ, Миледи,

Миледи! Самый стыдъ стыдился бы

Объ этомъ говорить!

Регана.

Онъ не былъ ли

Товарищемъ тмъ рыцарямъ распутнымъ,

Что служатъ при моемъ отц?

Глостеръ.

Не знаю,

Миледи , только худо , очень худо !

Эдмундъ.

Такъ точно, Герцогиня , быль.

Регана.

Не удивительно жъ, что онъ жестокъ такъ !

Они его настроили убить

Отца, чтобъ съ нимъ мотать его доходъ.

Сегодня вечеромъ сестра меня

Увдомила хорошо о нихъ,

И такъ остерегла, что если жить

Они прідутъ въ домъ мой, — тамъ меня

Не будетъ.

Корнваллъ.

Ни меня, я увряю. —

Эдмундъ, я слышу, что вы здсь отцу

Сыновнюю услугу оказали.

. Эдмундъ.

То быль мой долгъ, Сиръ.

Глостеръ.

Онъ его злой умыслъ

Открылъ, и рану получилъ, стараясь

Его схватить.

Корнвалль.

Преслдуютъ его?

Глостеръ.

Преслдуютъ, Милордъ.

Корнвалль.

Пускай лишь схватятъ,—

Не будетъ страшенъ никому вредомъ.

Вы длайте моею властью, что

Угодно.— Вы жъ, Эдмундъ, который такъ

Своею храбростью и послушаньемъ

Себя рекомендуете предъ нами,—

Вы нашимъ будете. Намъ будутъ нужны

Такой глубокой преданности люди.

Вы нашъ!

Эдмундъ.

Я буду вамъ служить, Милордъ,

Со всею врностью.

Глостеръ.

Я за него,

Милордъ, благодарю Васъ.

Корнвалль.

Вы конечно

Не знаете, зачмъ теперь мы къ вамъ

Пріхали.

Регана.

Не во-время совсмъ,

По этой страшной темнот. Къ тому

Насъ побудило, благородный Глостеръ,

Такое обстоятельство, въ которомъ

Намъ нужно ваше мннье. Намъ отецъ

Писалъ, писала и сестра, о ссорахъ:

На что за лучшее я отвчать

Почла не изъ-дому. Той и другаго

Нарочные отправы ждутъ отсюда.

Нашъ добрый, старый другъ! скрпись душей,

И твой намъ дай совтъ, такъ нужный въ дл,

Которое не терпитъ замедленья.

Глостеръ.

Готовъ служить, Миледи. Радъ душевно

Прізду Вашей Свтлости въ мой домъ.

(уходятъ.)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Передъ замкомъ Глостера.

Входятъ: Кентъ и Дворецкій, съ разныхъ сторонъ.

Дворецкій.

Доброе утро теб, братъ. Ты здшній?

Кентъ.

Да.

Дворецкій.

Гд бы намъ поставишь лошадей?

Кентъ.

Въ луж.

Дворецкій.

Сдлай милость, скажи мн, коли ты любишь меня.

Кентъ.

Ну-да я не люблю тебя.

Дворецкій.

О, такъ и я о теб думать забылъ.

Кентъ.

Еслибъ я тебя поймалъ въ Липсбурской овчарн (12), я бъ тебя заставилъ думать обо мн.

Дворецкій.

Да за что ты такъ на меня? Я тебя и не знаю.

Кентъ.

Такъ я, братъ, знаю тебя.

Дворецкій.

А за кого ты знаешь меня?

Кентъ.

Ты бездльникъ! подлецъ! лизоблюдъ! низкій! наглый! пустой! нищій! трехъ-плательный (13)! сто-фунто-стерлинговый, (14)! въ грязныхъ изношенныхъ чулкахъ — бездльникъ! трусъ! волокита по судамъ-бездльникъ, (15)! безпрестанно смотрящаяся въ зеркало (16), черезъ-чуръ услужливая, жеманная шельма! рабъ-наслдникъ одного пустаго сундука,— который охотно желалъ бы быть…. но есть не что иное, какъ композиція изъ бездльника, нищаго, труса…., не что иное, какъ сынъ и наслдникъ…., такой, котораго я истолку въ порошокъ, если онъ осмлится отрицать самый малйшій слогъ изъ своихъ прилагательныхъ.

Дворецкій.

Ну, что ты за скверный человкъ! бранишь такъ того, кого ты не знаешь, и кто тебя не знаетъ!

Кентъ.

Какъ, мдно-лобая шельма? Ты говоришь, что ты не знаешь меня? А два дня назадъ, я подъ пятки подбилъ тебя, и билъ тебя при Корол! Вынимай мечъ, каналья! Нтъ нужды, что ночь! Луна свтитъ! Я сдлаю изъ тебя кусокъ луннаго бифстексу! (17) Вынимай мечъ, борододеръ! (18)! вынимай!

(Вынимаетъ свой мечъ.)

Дворецкій.

Отойди, мн нечего съ тобой длать.

Кентъ.

Рубись, подлецъ ты! Ты пріхалъ съ письмомъ противъ Короля, и принимаешь роль куклы Тщеславія (19) противъ Королевскаго Величества, ея отца. Рубись, подлецъ! или я такое жаркое сдлаю изъ твоихъ ляшекъ, — рубись, бездльникъ! ну! живо!

Дворецкій.

Разбой! разбой! убійство!

Кентъ.

Рубись, подлая тварь! Стой, подлецъ, стой! Ты, мерзкая тварь, рубись!

(Бьетъ его)

Дворецкій.

Разбой! разбой! убійство!

(Входятъ: Эдмундъ, Корнвалнъскій Герцогъ, Регана, Глостеръ и слуги.)

Эдмундъ.

Что значитъ? Что межъ вами? Разойтись!

Кентъ.

Съ вами, молодчикъ? Извольте! Ну-те , я васъ поучу, ну-те жъ, баричъ!

Глостеръ.

Оружіе ? О чемъ идетъ тутъ дло?

Корнвалль.

Остановитесь, заклинаю васъ!

Умретъ, кто дастъ одинъ ударъ!— За что вы?

Регана.

Нарочные сестры и Короля.

Корнвалль.

За что межъ вами ссора? Говорите!

Дворецкій.

Едва перевожу я духъ, Милордъ.

Кентъ.

Неудивительно. Ты такъ поторопилъ свою храбрость! Подлый ты трусъ! Тебя не мать родила , тебя сшиль портной !

Коривалль.

Съ умомъ ли ты? Портной сшилъ человка!

Кентъ.

Да, портной, Сиръ. Каменотесецъ, или маляръ, не сдлали бъ его такъ скверно, употребивъ только два часа на работу.

Корнвалль.

Но вы скажите, какъ межъ вами ссора

Произошла?

Дворецкій.

Плутъ этотъ старый, Сиръ,

Которому я пощадилъ жизнь, въ немъ

Сдую бороду почтить хотвъ,—

Кентъ.

Ахъ-ты незаконнорожденный зетъ (20)! Ахъ-ты ненужная буква! Милордъ, если вы мн позволите, то я истолку эту наглую шельму въ известь, и залплю ею трещины въ стнахъ отхода. Хотлъ почтить во мн сдую бороду! трясогузка ты!

Корнвалль.

Послушай, полно, ты, скотъ и невжа!

Ты должнаго почтенія не знаешь.

Кентъ.

Знаю, Сиръ, но гнвъ иметъ привилегію.

Корнвалль.

За что ты разсердился?

Кентъ.

За то, что тварь такая носитъ мечъ,

А честности не носитъ. Таковымъ

Подобные, улыбочки-канальи,

Какъ крысы, перегрызываютъ часто

Святыя верви по-поламъ, когда

Он такъ связаны, что не развяжешь,

Льстятъ всякой прихоти своихъ патроновъ,

Въ огонь льготъ масло, снгъ кладутъ въ холодность

Сердецъ и душъ ихъ, — или говорятъ

Имъ да, иль нтъ, и гальціоній носъ (21)

Свой обращаютъ съ каждой перемной

Погоды въ господахъ своихъ, — не знаютъ

Ни эти, какъ псы, а только въ слдъ бгутъ.—

Чума вамъ въ скривленныя ваши рожи!

Сметесь вы моимъ рчамъ, какъ будто

Какой дуракъ я? Гуси — вы! Коли бъ

Я васъ поймалъ на Сарумской равнин (22),—

Я бъ васъ погналъ, то-то-то-то, въ Кемлотъ!

Корнвалль.

Что ты съ ума сшелъ, что-ли, старый плутъ?

Глостеръ.

Какъ вы поссорились? Скажи ты это.

Кентъ.

Нтъ двухъ противностей съ антипатіей

Такой, съ какою я, и эта шельма.

Корнвалль.

За что зовешь его ты шельмой? Чмъ

Тебя обидлъ онъ?

Кентъ.

Не нравится его наружность мн.

Корнвалль.

Быть можетъ и моя, его, ея?

Кентъ.

Мое, Сиръ, ремесло — быть откровеннымъ.

Въ былое время лучшія гораздо

Видалъ я лица, нежели какія

Передо мной стоятъ сію минуту.

Корнвалль.

Онъ изъ такихъ быть тварей долженъ, кои,

За грубость бывъ похвалены, притворно

Бываютъ дерзкими, и носятъ вовсе

Навыворотъ свою природу. Льстить

Не можетъ онъ! Онъ честенъ, простодушенъ!

Онъ долженъ правду говорить: поврятъ —

Такъ хорошо, не то — онъ простодушенъ.

Я знаю этотъ родъ плутовъ: они

Подъ простодушіемъ такимъ скрываютъ

Побольше хитростей и вредныхъ цлей,

Чмъ двадцать слугъ низкопоклонныхъ, кои

По ниточк стараются служить вамъ.

Кентъ.

Сиръ,

По правд, истин нелицемрной,

За позволеньемъ взора вашего, сіянье

Котораго, какъ пламенный внецъ

Поверхъ главы катящагося Феба,—

Корнвалль.

Что черезъ это хочешь ты сказать?

Кентъ.

Хочу выйдти изъ моего діалекта, который вамъ такъ не нравится. Я знаю, Сиръ, что не льстецъ я. Тотъ, кто обманывалъ васъ откровеннымъ тономъ, былъ откровенный плутъ, которымъ, на мою часть, я быть не хочу, еслибъ даже, успвъ смягчишь гнвъ вашъ, довелъ васъ до того, что вы стали бы просить меня о томъ.

Корнвалль

(Дворецкому ),

Какую ты ему обиду сдлалъ?

Дворецкій.

Я? Никакой. Недавно Королю,

Которому слуга онъ, разсудилось

Прибить меня, по недоразумнью:

Онъ, тутъ же бывъ, и гнву льстя его,

Сбилъ, сзади, съ ногъ меня. Упалъ я. Онъ

Ругался, издвался надо мной,

Видъ важнаго принявши человка,

И похвалу отъ Лира получилъ

За то, что на того напалъ, кто самъ

Себя далъ одолть, теперь же, вспомнивъ

Великій подвигъ свой, извлекъ онъ мечъ.

Кентъ.

Изъ этихъ подлецовъ и трусовъ всякъ

Мечтаетъ, что Аякса,— въ сравненьи съ ними —

Дуракъ, не боле (23).

Корнвалль.

Подать колодки! (24)

Ты грубый, старый плутъ, сдой болтунъ,—

Я выучу тебя.

Кентъ.

Сиръ, слишкомъ старъ

Я ужъ — учиться. Не велите вашихъ

Колодокъ несть. Я Королю служу,

И по его отправленъ длу къ вамъ:

Его вы не почтете такъ, какъ должно,

Покажете злость дерзостную слишкомъ

Противъ Его Величества лица,

Въ колодки посадивъ его курьера.

Корнвалль.

Подать колодки! Какъ я честь и жизнь

Имю — ты до полдня просидишь въ нихъ.

Регана.

Милордъ, такъ надо! До ночи! Всю ночь!

Кентъ.

Какъ, Леди? Если бъ вашего отца

Собака былъ я, и тогда вамъ такъ

Не должно бы со мною поступать.

Регана.

Ты, Сиръ, вдь тварь его: такъ должно!

(Приносятъ колодки.)

Корнвалль.

Онъ долженъ быть одинъ изъ тхъ, о коихъ

Сестра писала намъ.— Подать колодки!

Глостеръ.

Позвольте, Сиръ… Не длайте того…

Великъ его проступокъ: но за это

Пускай его накажетъ самъ Король.

Столь низкимъ наказаньемъ только подлыхъ

Наказываютъ шельмъ, за воровство

И гнусныя другія преступленья.

Король тмъ очень будешь недоволенъ,

Что въ посланномъ такъ мало уважаютъ

Его.

Корнвалль.

За то ужъ отвчаю я.

Регана.

Сестр еще то непріятнй будетъ,

Что ею посланный обиженъ здсь,

Обруганъ.— Посадить его въ колодки!—

(Кента сажаютъ въ колодки.)

Пойдемъ, мой добрый Лордъ! пойдемъ отсель.

(Регана и Корнваллъ уходятъ.)

Глостеръ.

Мн жалко, другъ, тебя. Такъ хочетъ Герцогъ.

Характеръ у него — то знаютъ вс —

Упрямый, непреклонный. За тебя

Просить еще я буду.

Кентъ.

Сиръ, сдлайте мн милость, не просите.

Не спалъ я долго, долго халъ. Я

Часть времени просплю, другую — буду

Свистать. Фортуна добраго легко

Вдь можетъ спотыкаться. Утра вамъ

Я добраго желаю!

Глостеръ.

Напрасно Герцогъ сдлалъ! Худо будетъ!

Кентъ.

Король мой добрый! надъ тобою, врно,

Пришлось теперь сбываться поговорк:

Къ медвдю ты попалъ, бжа отъ волка.

Приближься, ты, маякъ Земнаго шара (25),

Чтобъ я при утшительныхъ твоихъ

Лучахъ могъ прочитать сіе письмо.—

Съ кмъ больше чудныхъ встрчъ, какъ съ бднякомъ?

О, врно, отъ Корделіи оно.

Она, по счастію, извщена,

Какъ я скрываюсь, — и поры дождется,—

Отъ сей ужасной участи, пополнитъ

Потери вс (26).— Уставшіе безъ сна

Глаза! воспользуйтесь, чтобъ не смотрть

На этотъ домъ постыдный. Доброй ночи,

Фортуна! Улыбнись еще разомъ! и

Перевернись на колесц своемъ!

(Засыпаетъ.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.

Часть дикаго поля.

Эдгаръ входитъ.

Эдгаръ.

Они мое произносили имя,

И дерево, по счастію, пустое

Спасло меня. Нтъ гавани свободной,

Нтъ мста, на которомъ бы не могъ

Необычайно бдительный дозоръ —

Схватишь меня. Я буду безопасенъ

Въ одномъ лишь бгств. На себя приму

Я самый гнусный, самый бдный видъ,

Какой когда лишь нищаго, въ презрнье

Природы нашей, сравнивалъ съ скотами.

Лице свое я выпачкаю грязью,

Накинусь одяломъ шерстянымъ,

Собью въ колтушки волосы свои,

И съ непокрытой наготою буду

Вооружаться противъ бурь и всхъ

Ударовъ атмосферы.— Въ сей стран

Я вижу опытъ и примрь Бедламовъ.

Они, съ неистовымъ вонзаютъ воплемъ

Въ полмертвыя свои, нагія руки:

Булавки, гвоздья, стебли розмарина,

И, при такомъ ужасномъ вид, въ малыхъ

Арендахъ, бдныхъ деревняхъ, овчарняхъ,—

Безумнымъ заклинаньемъ, иль мольбой,

Выпрашиваютъ подаянье. Бдный

Турлигудъ! Бдный Томъ (27)! Все это

Ужъ что нибудь, Эдгаръ же — я — ничто

(Уходитъ.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Передъ замкомъ Глостера.

Входятъ: Лиръ, Дуракъ и Рыцарь.

Лиръ.

То странно, что ухали они

Изъ дому, не отправивши назадъ

Курьера моего.

Рыцарь.

Какъ я узналъ,

Вчера они не думали совсмъ

Сюда и хать.

Кентъ

Здравія желаю

Вамъ, славный Государь мой!

Лиръ.

Какъ! такимъ

Позоромъ ты себя здсь забавляешь?

Кентъ.

Нтъ, Милордъ.

Дуракъ.

Го, го! Посмотри, какія у него жесткія подвязки! Лошадей привязываютъ за голову, собакъ и медвдей за шею, обезьянъ за поясницу, а людей за ноги. Когда человкъ черезъ-чуръ крпокъ ногами, такъ носитъ деревянные чулки.

Лиръ.

Кто онъ, кто много такъ въ теб ошибся,

Въ колодки посадивъ тебя?

Кентъ.

Милордъ,

И онъ то и она: вашъ сынъ и дочь.

Лиръ.

Нтъ.

Кентъ.

Да.

Лиръ.

Нтъ, говорю я.

Кентъ.

Да, говорю я.

Лиръ.

Нтъ, нтъ! Они не стали бы —

Кентъ.

Да, стали —

Лиръ.

Клянусь Юпитеромъ, что нтъ!

Кентъ.

Клянусь Юноною, что да.

Лиръ.

Они того никакъ не смли сдлать!

И не могли, и не хотли сдлать!

Величества такое оскорбленье —

Смертоубійства хуже! Разскажи мн,

Со всею скромной скоростью, какимъ

Ты образомъ могъ заслужить, или

Они велть — такъ поступить съ тобой?

Мной посланъ ты!

Кентъ.

Милордъ, когда въ ихъ дом

Я Вашего Величества письмо

Имъ подалъ,— прежде, чмъ я съ мста сталъ,

Гд, на колна павъ, исполнилъ долгъ свой,—

Поспшный прискакалъ туда гонецъ.

Отъ торопливости въ поту, едва

Усплъ проговорить онъ, задыхаясь,

Привтствія отъ Леди Гонериллы,

И въ ту жъ минуту подалъ имъ письмо, —

Тотчасъ они его прочли, и въ слдъ

За тмъ, созвали челядь, поскакали,

Приказъ отдавъ мн слдовать за ними

И ждать отвта, — обо мн они,

Какъ кажется, не думали, а я

Гонца здсь встртивъ, коего пріздъ *

Замтилъ я, былъ ядомъ моему,—

(Онъ былъ тотъ самый малый, что недавно

Такъ Вашему Величеству грубилъ),

И больше храбръ бывъ, чмъ уменъ, извлекъ

Свой мечъ, вотъ онъ, какъ трусъ, на цлый домъ.

Надлалъ крику, а вашъ сынъ и дочь

Нашли достойнымъ это преступленье

Позора — и оно его, вотъ, сноситъ.

Дуракъ.

Стало-быть зима-то еще не прошла, коли дикіе гуси летятъ въ, эту сторону.

Отцы, бродящіе пшкомъ,

Слпыми длаютъ дтей,

А съ полнымъ золота мшкомъ,

Имютъ нжныхъ дочерей,

Фортуна, шельма, такъ гадка!

А вдь не приметъ бдняка?

Но, за всмъ этимъ, дочери твои столько разсыплютъ передъ тобою нжностей, что теб некуда будетъ дваться отъ нихъ (28).

Лиръ.

О, какъ тоска подходитъ къ сердцу мн!

Истерика, (29) спустись! О, ты, печаль,

Вверхъ восходящая! твоя стихія

Внизу.— Гд эта дочь?

Кентъ.

У Графа, Сиръ,

Лиръ.

За мною не ходи, останься здсь.

(Уходитъ.)

Рыцарь.

Такъ только въ томъ лишь и вина твоя,

Что ты разсказывалъ?

Кентъ.

Да больше ничего.— Что значить, что

Король съ такой пріхалъ малой свитой?

Дуракъ.

Если бы тебя посадили въ колодки за этотъ вопросъ, такъ ты бы сидлъ въ нихъ по заслугамъ.

Кентъ.

Почему, дуракъ?

Дуракъ.

Мы тебя отдадимъ въ школу къ муравью, пусть онъ тебя научитъ, что зимой не работаютъ.— Вс, идущіе въ слдъ за своими носами, идутъ по указанью глазъ, исключая слпыхъ людей, и нтъ одного носа на двадцать, который бы не слышалъ того, кто пахнетъ. Не держись за большое колесо, когда оно катитея подъ гору, а то сломишь себ шею, если жъ оно вскатывается на гору, такъ пускай тебя тащитъ за собой.— Когда умный человкъ дастъ теб лучшій совтъ, такъ ты мой отдай назадъ. Пускай одни плуты ему слдуютъ, какъ скоро даетъ его дуракъ.

Кто служитъ, Сиръ, лишь за награду,

Для формы за тобой идетъ,—

Лишь дождикъ — мигомъ въ ретираду,

Оставитъ въ бур, и уйдетъ.

Дуракъ, я буду дожидаться,—

Пустъ умники себ бгутъ,

Плутъ долженъ въ дуракахъ остаться,

Я жъ хотъ дуракъ, да все не плутъ!

Кентъ.

Гд ты научился этому, дуракъ?

Дуракъ.

Да не въ колодкахъ, калпакъ.

(Опятъ входитъ Лиръ съ Глостеромъ).

Лиръ.

Со много говорить они не могутъ?

Больны? устали? хали всю ночь?—

Уловки лишь, подъ коими они

Скрываютъ отчужденье, непокорность!

Поди — мн лучшій принеси отвтъ!

Глостеръ.

Дражайшій Государь мой! Вамъ извстенъ

Нравъ пылкій Герцога. Какъ твердъ бываетъ

И непреклоненъ онъ въ своихъ поступкахъ!

Лиръ.

Отмщеніе! зараза! смерть! смятенье!—

Нравъ пылкій! Что за дло? Глостеръ! Глостеръ!

Я — съ Герцогомъ Корнвалльскимъ говоришь

Хочу, и съ Герцогинею его!

Глостеръ.

Мой добрый Государь! Такъ точно я

Увдомлялъ ихъ.

Лиръ.

Ихъ увдомлялъ?

Да понялъ ли меня ты, человкъ?

Глостеръ.

Конечно, добрый Государь мой —

Лиръ.

Король — съ Корнвалльскимъ Герцогомъ, родитель

Дражайшій — съ дочерью своей желаетъ

Поговорить, и хочетъ приказать

Ей кой-что. Это имъ уже извстно?—

Мое дыханье! Кровь моя!— Нравъ пылкій

У Герцога? Ты пылкому скажи,

Что — Нтъ, нтъ! Погоди! Быть можетъ, онъ

И въ самомъ дл нездоровъ. Болзнь

Обязанности позабыть заставитъ,

Которыя здоровье исполняетъ.

Мы сами не свои бываемъ, если

Природа, изнуренная, велитъ душ

Длить страданье съ тломъ.— Подожду.

Прошло. Увлекся-было я упрямствомъ —

Почелъ больныхъ, разстроенныхъ людей —

Здоровыми!—

(Смотритъ на Кента)

Какъ такъ? За что бъ ему

Сидть въ нихъ? Это увряетъ въ томъ

Меня, что Герцога съ женой отъздъ

Изъ дому — хитрость лишь!— Слугу сюда!—

Поди, скажи ты Герцогу съ женой

Его, что говоришь хочу я съ ними,

Теперь, сію минуту!— Прикажи

Имъ выйдти, выслушать меня, не то,

Я у двери ихъ комнаты велю

Бить въ барабанъ до тхъ поръ, какъ раздастся:

Не пробуждайтесь вчно!

Глостеръ.

Когда бъ все было хорошо межъ вами!

(Уходитъ.)

Лиръ.

О сердце, о, трепещущее сердце

Мое!— Но перестань!

Дуракъ.

Закричи ему, кумъ, какъ кухарка угрямъ, когда она ихъ клала въ пирогъ за-живо, — она ихъ била прутикомъ по головамъ, да кричала: внизъ, канальи! внизъ! а братъ ея такъ, изъ любви къ своей лошадк, снцо переливалъ маслицомъ.

(Входятъ: Корнвалль, Регана, Глостеръ и слуги.)

Лиръ.

Желаю добраго вамъ утра, дти.

Корнваль,

Привтствую васъ, Государь.

(Кента освобождаютъ)

Регана.

Величество я Ваше рада видть.

Лиръ.

Регана, думаю я, что ты рада,

Я знаю, почему такъ думать долженъ:

Когда бъ ты рада не была, я бъ съ гробомъ

Развелся матери твоей, предавъ

Земл прелюбодицу. (Кенту) А! ты

Освобожденъ?— О томъ въ другое время.—

Регана милая! Сестра твоя —

Негодница. Какъ коршуна, (30) она,

Здсь

(показываетъ на сердце)

остро-зубую мн привязала

Змю-неблагодарность. Я едва

Сказать теб могу, ты не повришь,

Какое развращенье,— о, Регана!

Ренана.

Прошу васъ потерпть, Сиръ. Я надюсь,

Скорй вы можете не оцнить

Ея заслуги, чмъ она нарушить

Свою обязанность.

Лиръ.

Скажи, какъ это?

Регана.

Я не могу подумать, чтобъ сестра

Въ малйшемъ свой не выполнила долгъ.

Милордъ, могло случиться, что она

Развратъ обуздывала вашей свиты:

Такъ это по такой уже причин,

И для такой полезной цли, что

Ее отъ всхъ упрековъ увольняетъ.

Лиръ.

Да будетъ проклята она!

Регана.

О, Сиръ,

Вы стары, въ васъ находится природа

На самомъ кра рубежей своихъ:

Вамъ должно бы ужъ быть подъ управленьемъ

Благоразумія чьего нибудь,

Которое бъ гораздо лучше васъ

Могло судить о вашемъ положеньи.

Прошу жъ васъ, возвратитесь въ домъ сестры.,

Скажите ей, Милордъ, что вы ее

Обидли.

Лигъ.

Просить у ней прощенья?

Но посмотри! Прилично ль такъ отцу?

(Падаетъ на колна.)

Догъ милая, признаться, старъ я,

Старикъ негоденъ ни къ чему, прошу

Тебя я на колнахъ! дай мн платье,

Постель и пищу.

Регана.

Сиръ добрый, полно! На такія шутки

Смотрть пріятно ль? Возвратитесь лишь

Къ сестр моей!

Лиръ.

Регана, никогда!—

Она убавила на половину

Мн свиту, взгляды на меня бросала

Суровые, вонзала прямо въ сердце

Мое, зминый свой языкъ.— Да упадутъ

На голову ея, вс мщенья Неба!

Ты, воздухъ заразительный, увчьемъ

Ей молодыя кости порази!

Корнвалль.

Тьфу, тьфу, тьфу!

Лиръ.

Вы, быстрыхъ молній пламенныя стрлы!

Направьте вашъ слпительный огонь

Въ надменные глаза ея! Ты, мгла

Болотомъ впитая и мощнымъ солнцемъ

Подъятая на воздухъ! зарази

Ей красоту! Пади, и уничтожь

Ея надменность!

Регана.

О благіе боги!—

И мн того жь вы будете желать,

Когда вамъ вдругъ придетъ на —

Лиръ.

Нтъ, Регана,

Ты моего проклятья не заслужишь,

Твой кроткій правъ не можетъ измниться

До таковой жестокости. У ней

Въ глазахъ — свирпость, твой же взоръ

Рождаетъ утшенье и не жжетъ.

Теб совсмъ несвойственно роптать

На удовольствія мои, ни свиту

Мн уменьшать, ни рчь перебивать,

Иль унижать меня, а въ заключенье —

Дверь запирать, когда иду къ теб.

Ты лучше знаешь, что есть долгъ природы,

Признательность и дтское почтенье.

Ты помнишь Королевства половину,

Которою тебя я наградилъ.

Ренана.

Сиръ добрый, говорите дло!

(Слышны трубы за Театромъ.)

Лиръ.

Кто моего слугу сажалъ въ колодки?

Корнвалль.

Чьи трубы?

(Входить Дворецкій.)

Регана.

Сестрины, такъ говоритъ

Письмо ея, что скоро будетъ здсь

Она. Кто это?

(Дворецкому)’

Не твоя ли Леди?

Лиръ.

Легко занятая рабомъ симъ гордость

Живетъ минутной милостью отъ той,

Которой служитъ онъ. Вонъ, негодяй!

Прочь съ глазъ моихъ!

Корнвалль.

Что это вы сказали?

Лиръ.

Кто мн слугу въ колодки посадилъ?

Регана, я надюсь, что того

Не знала ты.— Кто это? Небеса!

(Входитъ Гонерилла.)

О, если только любите вы старость,

О, если только въ вашемъ кроткомъ царств

Уважена покорность, если сами

Вы стары, (31) сдлайте то вашимъ дломъ,

Сошлите, и мн помощи подайте!

(Гонерилл.)

На эту бороду теб смотрть

Не стыдно? О, Регана, неужель

Ты за руку ее возмешь?

Гонерилла,

А почему бъ не взять, Сиръ? Въ чемъ виновна

Я? Все ль вина, что глупость такъ находитъ,

И что безумью кажется такимъ.

Лиръ.

О, сердце! слишкомъ твердо ты! Еще ль

Ты сдержишь?— Какъ слуга зашелъ въ колодки?

Корнвалль.

Я посадилъ его въ нихъ, Сиръ. Но только

Его поступокъ меньшей стоитъ чести.

Лиръ.

Вы это, вы?

Регана.

Отецъ, прошу васъ, такъ какъ вы ужъ слабы,

То слабымъ и кажитесь. Если вы

Для окончанья мсяца, хотите

Къ сестр моей опять въ домъ возвратиться,

Да половину свиты распустить,—

Такъ и ко мн пожалуйте. Теперь

Не дома я, и нтъ при мн запасовъ,

Для содержанья васъ со свитой нужныхъ.

Лиръ.

Мн къ ней, и пятьдесятъ слугъ отпустить?

Нтъ, отрекусь скорй отъ всхъ я крововъ,

Ршусь сражаться съ злобой атмосферы,

Товарищемъ быть волку и сов.

Зубъ нужды остръ! Но возвратиться къ ней?

Нтъ! Пылко-кровный Франціи Король,

Меньшую дочь мою безъ вна взявшій,—

Передъ его скоре трономъ я,

Какъ щитоносецъ, павши на колна,

Просить его о жалованьи стану,

Чтобъ жить, какъ рабъ. Но возвратиться къ ней?

Ты лучше мн слугой быть посовтуй,

Вьючнымъ конемъ проклятой этой твари.

(Указываетъ на Дворецкаго.)

Гонерилла.

Сиръ, это совершенно въ вашей вол.

Лиръ.

Прошу тебя, о дочь, не доводи

Меня до бшенства. Дитя мое!

Я боле теб скучать не буду.

Прости, намъ не видать уже другъ друга.

Однако жъ плоть ты, кровь ты, дочь моя,

Иль лучше — боль въ моемъ состав тла,

Она должна моей быть, по невол.

Ты чирей, заразительный нарывъ,

Болячка отъ испортившейся крови.

Но я тебя бранить не буду. Пусть

Приходитъ стыдъ, когда ему угодно.

Я не зову его. Не умоляю

Громоносителя, чтобъ онъ разилъ.

Не говорю ни слова про тебя

Судящему на небесахъ Зевесу.

Исправься, если можешь, на досуг,

Стань лучшей. Я могу терпть, могу

Я у Реганы жить,— я, и со мной —

Мои сто рыцарей.

Регана.

Сиръ, не совсмъ такъ.

Я васъ никакъ еще не ожидала,

И не готова васъ принять прилично.

Послушайтесь сестры, Сиръ: ибо т,

Которые съ умомъ на гнвъ вашъ смотрятъ,

Должны сказать, что вы старикъ, и такъ

Сестра жъ моя уже конечно знаетъ,

Что длаетъ.

Лиръ.

Да вслушался ль я, полно?

Регана.

Я смю то доказывать вамъ, Сиръ.

Какъ, пятьдесятъ? Не хорошо ли это?

На что вамъ больше? Да и столько-то,

Когда и страхъ и тягость говорятъ

Противъ числа великаго такого?

Какъ въ одномъ дом будетъ жить согласно

Толпа народа, подъ двумя властями?

Вдь это трудно, вовсе невозможно!—

Гонерилла.

Сиръ, почему бъ вамъ не могли служить

Т люди, кои служатъ ей, иль мн?

Регана.

И въ правду! Если жъ кто чмъ провинился бъ

Предъ вами,— мы наказывать могли бъ.

Когда ко мн хотите быть (опасность

Теперь предвижу я), прошу васъ взять

Съ собою двадцать пять, я столько лишь

И помстить могу, и содержать.

Лиръ.

Я все вамъ отдалъ,—

Регана.

Да, и въ добрый часъ.

Лиръ.

Васъ опекуншами моими сдлалъ,

Хранительницами моихъ сокровищъ,

Оставивъ лишь сто рыцарей себ.

Не ужь ли долженъ я къ теб пріхать

Лишь съ двадцатью пятью, Регана? Ты

Сказала такъ?

Регана.

И говорю еще: не больше.

Лиръ.

Развратная тварь кажется хорошей,

Когда другія есть еще развратнй.

Не быть подлйшимъ самымъ — ужъ похвально.

(Гонерилл.)

Къ теб!— Вдь пятьдесятъ ужъ вдвое больше,

Чмъ двадцать пять, и ты вдвойн ея

Любовь имешь.

Гонерилла.

Сиръ, вотъ что еще

Къ чему имть вамъ двадцать, десять, пять,

Въ томъ дом, гд, по данному приказу,

Служить должны вамъ будутъ вдвое столько?

Регана.

Да нуженъ ли одинъ-то?

Лиръ.

О, о нужд

Не говори. Нашъ самый бдный нищій —

И въ скудости иметъ онъ избытокъ.

Природ дай не больше, сколько нужно,—

Жизнь человка будетъ — жизнь скота.

Ты женщина. Когда тепло ходить,

Есть и нарядно вмст,— такъ природ

Не нуженъ твой нарядъ, который держитъ

Едва тебя въ тепл. Но что до истыхъ

Нуждъ,— Небеса! О, дайте мн терпнье!

Терпнье нужно мн! Вы зрите здсь

Меня, вы, боги,— бдное созданье,

Согбенное лтами и печалью.

Сугубо я страдалець! Если сами

Вы злобите сердца сихъ дочерей

Противъ отца ихъ,— то не обезумьте

Меня такъ, чтобъ я снесъ то равнодушно!

Зажгите духъ мой благороднымъ гнвомъ!

О, да орудье женщинъ, капли слезъ

Не запятнаютъ у меня щекъ мужа!—

Нтъ, фуріи, исчадія природы!

Я такъ вамъ отомщу, что міръ весь будетъ,

Я то вамъ сдлаю,— что — и самъ не знаю,

Но это будутъ ужасы вселенной!!—

Вы думаете, плакать буду я?

Нтъ! плакать я не буду:—

Есть полная причина плача мн,

Но сердце у меня скорй порвется

На тысячу кусковъ, чмъ я заплачу!

О, о, дуракъ, я буду безъ ума.

(Лиръ, Глостеръ, Кентъ и Дуракъ уходятъ.)

Корнвалль.

Пойдемъ-те въ комнаты, гроза находитъ.

(Слышанъ громъ въ отдаленіи)

Регана.

Домъ этотъ малъ, старикъ съ людьми своими

Не можетъ въ немъ удобно помститься.

Гонерилла.

Его вина, самъ не хотлъ покоя.

Пускай теперь свою узнаетъ глупость.

Регана.

Его могла бъ охотно я принять,

Но ни души изъ свиты.

Гонерилла.

Такъ и я.— —

Гд жъ Глостеръ?

(Глостеръ возвращается.)

Корнвалль.

Пошелъ за старикомъ,— Вотъ онъ идетъ.

Глостеръ.

Король въ великомъ изступленьи гнва.

Корнвалль.

Куда онъ детъ?

Глостеръ.

Онъ велитъ садиться

На лошадей, куда жъ, не знаю я.

Корнвалль.

Нтъ лучшаго, какъ дать ему дорогу.

Онъ самъ себя ведетъ.

Гонерилла.

Вы ни за что,

Милордъ, его остаться не просите.

Глостеръ.

Ахъ, ночь близка, холодный втръ шумитъ

Ужасно, миль на нсколько вкругъ нтъ

Ни одного куста.

Регана.

О, Сиръ, упрямымъ

Т непріятности должны быть школой,

Которыя они находятъ сами.

Заприте лишь ворота ваши. Съ нимъ

Отчаянная свита, опасаться

Велитъ того само благоразумье,

Къ чему они его настроить могутъ,

А обмануть его весьма легко.

Корнвалль.

Милордъ, велите запереть ворота.

Ночь страшная! Совтъ моей Реганы

Хорошъ. Уйдемъ-те отъ грозы.

(Уходятъ.)

ДЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Дикая степъ. Буря съ громомъ и молніей.

Кентъ и Джентлеменъ встрчаются.

Кентъ.

Кто здсь, кром дурной погоды?

Джентлеменъ.

Тотъ, чья душа мятется, какъ погода.

Кентъ.

Я знаю васъ. Гд нашъ Король?

Джентлеменъ.

Сражается съ сердитою стихіей,

Взываетъ къ втру, чтобъ сдулъ землю въ море,

Иль къ морю, чтобы потопило сушу,

Да все измнится, или погибнетъ!

Рветъ волосы сдые на себ,

И бурный втръ, въ слпомъ ожесточеньи,

Ихъ подхвативъ, уноситъ въ безпредльность

Онъ силится, своимъ духовнымъ міромъ,

Противустать дождю и втру. Въ ночь,

Когда медвдица съ дтьми въ берлог,

Левъ, тощій волкъ — сухую шерсть имютъ,

Онъ бгаетъ съ открытой головой,

И вызываетъ гибель на сраженье.

Кентъ.

Но кто же съ нимъ?

Джентлеменъ.

Одинъ дуракъ, который отшутить

Старается души его мученья.

Кентъ.

Сиръ, я васъ знаю, и ршаюсь вамъ —

Порукой въ томъ мн опытность моя

Поврить дло важное весьма.

Произошелъ раздоръ (хотя его

Лице взаимной хитростью досель

Закрыто) межъ Альбани и Корнваллемъ.

Они имютъ слугъ (да у кого

И нтъ ихъ, кто счастливою звздой

Взведенъ на тронъ и высоко поставленъ?),

Которые, подъ маской доброхотства,

Лазутчиками служатъ для Французовъ.

Извстно- все имъ въ Государств: ссоры

Межъ Герцоговъ и вс лукавства ихъ,

Безчеловчность, съ коей поступили

Они противу старца-Короля,—

А можетъ быть и что либо поглубже,

Къ чему все это лишь — приготовленья.

Но врно, что идутъ войска Французовъ

Въ разстроенное это Королевство.

Оплошностью воспользовавшись нашей,

Войска сіи ужъ тайно въ самыхъ лучшихъ

Изъ нашихъ гаваней на берегъ вышли,

И знамена свои распустятъ скоро.

До васъ же вотъ въ чемъ дло: если вы,

Мн вря, поспшите въ Дувръ,— вы тамъ

Такихъ найдете, кои благодарны

За точное извстіе вамъ будутъ,

О томъ, какой жестокою печалью

Терзается Король.

Я Джентлеменъ, по крови, воспитанью,

И, зная, что я въ васъ не обманусь,

Вамъ предлагаю это дло.

Джентлеменъ.

Поговорю еще объ этомъ съ вами.

Кентъ.

О, нтъ, не длайте того.

Для подтвержденья, что я больше, чмъ

Кажусь, откройте этотъ кошелекъ,

И, что тамъ есть, возмите. Если вы

Увидите Корделію (въ чемъ я

Не сомнваюсь), покажите ей

Сей перстень, и тогда она вамъ скажетъ,

Кто человкъ, котораго теперь вы

Не знаете еще.— Какая буря!

Пойду искать я Короля.

Джентлеменъ.

Подайте

Мн руку вашу. Не хотите ль вы

Еще сказать мн что?

Кентъ.

Въ словахъ не много,

Но въ сущности, гораздо больше, чмъ

До сихъ поръ, то есть, если Короля

Найдемъ мы (для того идите вы

Сюда, а я туда),— то тотъ, кто прежде

Съ нимъ встртится, другаго пусть покличетъ.

(Уходятъ въ разныя стороны.)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Другая часть дикой степи.— Буря продолжается.

Лиръ и Дуракъ.

Лиръ.

Дуй, втеръ! рви щеки (32)! Злися! Дуй.!

Вы, хляби, ураганы, изрыгайтесь,

Пока зальете флюгеры на башняхъ!

Вы, быстрые, какъ взоръ и мысль, огни,

Предтечи стрлъ, въ куски дробящихъ дубы!

Палите блую мою главу!

А ты, громъ, все колеблющій под солнцемъ,

Грянь прямо въ толстый шаръ вселенной!

Разбей основы бытія! Разсыпь

Вс семена, отъ коихъ возникаетъ

Неблагодарныи человкъ!

Дуракъ.

О, кумъ, въ сухомъ дом лучше, нежели подъ этимъ дождемъ на двор. Добрый кумъ, иди туда, и проси у дочерей своихъ благословенія. Эта ночь не жалетъ ни умныхъ людей, ни дураковъ.

Лиръ.

Реви всей бездною! Жги, огнь! Лей, дождь!

Дождь, втръ, огнь, громъ — не дочери мои.

Васъ, элементы, я не укоряю

Въ жестокости. Я не давалъ вамъ Царства,

Не называлъ дтьми своими васъ.

Вы не должны повиноваться мн.

Такъ тштесь же ужасно надо мною!

Вотъ я стою предъ вами, какъ невольникъ,—

Безсильный, бдный, презрнный старикъ,—

Но все зову васъ подлыми рабами,

Которые, съ четой дтей преступныхъ

Вступивъ въ союзъ, подняли брань на неб,

Противъ главы, такъ блой, какъ моя!

О, о, позоръ!

Дуракъ.

Тотъ, кто иметъ домикъ, чтобы туда прятать свою голову, иметъ хорошую башку.

Калпакь, ища мстечка прежде,

Чмъ будетъ домъ у головы,

Обманется въ своей надежд: —

(Женитьбы нищихъ таковы). (53)

Кто ставить палецъ свой большой

Тамъ у себя, гд сердце бьется,—

Кричитъ отъ боли: ой, ой, ой!

И что вздремнетъ, то и проснется.

Вдь не было еще ни одной красавицы, которая не кривлялась бы передъ зеркаломъ.

(Входитъ Кентъ)

Лиръ.

Нтъ! Я хочу быть образцомъ терпнья!

Не буду говорить ни слова.

Кентъ.

Кто здсь?

Дуракъ.

Правду сказать, здсь Король да калпакъ, то есть умникъ да дуракъ.

Кентъ.

Ахъ, Сиръ, вы здсь? Все, любящее ночь,

Не любить таковыхъ ночей, какъ эта.

Разгнванное небо ужасаетъ

Тхъ самыхъ, кои бродятъ среди мрака (34),

И имъ велитъ скрываться по норамъ.

Какъ взросъ, не помню я такихъ потоковъ

Огня, такихъ ужасныхъ тресковъ грома,—

Стонанья, шума втра и дождя.

Не можетъ снесть природа человка —

Страданія и ужаса.

Лиръ.

Пусть боги

Великіе, десница коихъ держитъ

Надъ нашими глазами эти громы,

Теперь найдутъ своихъ враговъ! Дрожи,

Несчастное творенье, внутрь себя

Таящее такія преступленья,

Которыхъ судъ правдивый не каралъ.

Сокройся ты, кровавая рука,

Ты, нарушитель клятвъ, кровосмситель*

Личину добродтели носящій!

Разтрепещись въ куски, презрнный рабъ,

Подъ маскою поступковъ благовидныхъ

На жизнь злоумышлявшій человка.

Раскройте скрытыя свои вины,

Развейте свитые изгибы сердца,

И встниковъ ужасныхъ сихъ молите —

Васъ пощадить! Я человкъ, который

Винъ больше терпитъ, чмъ виновенъ самъ.

Кентъ.

Ахъ! онъ съ открытой головой! Милордъ,

Не далеко отсюда есть шалашъ:

Вамъ оный ссудитъ дружба отъ невзгоды,.

Спокойтесь тамъ, межъ тмъ пойду я въ сей

Жестокій домъ (жесточе, камень чмъ,

Изъ коего построенъ, — гд сію

Минуту, какъ я спрашивалъ о васъ,

Во вход отказали мн),— и силой

Въ нихъ разбужу скупое состраданье.

Лигъ.

Мой умъ мшаться начинаетъ.— Ну!

Пойдемъ, братъ! Каково теб? Озябъ ты?

Я самъ озябъ.— Любезный, гд жъ солома?—

Какъ удивительно искуство нуждъ!

Ничтожную вещь длаетъ безцнной.—

Ступай въ шалашъ, ты бдный мой дуракъ

И плутъ. Въ моемъ еще есть сердц часть,

Которая жалетъ о теб (35).

Дуракъ.

Кто капельку ума иметъ,

Гей, го! втръ, дождь ли — все пройдешь!

Поладить съ счастьемъ онъ сумстъ,

Хотъ дождь и каждый день идетъ.

Лиръ.

Ты правъ, любезный!— Ну, веди въ шалашъ насъ!

(Лиръ и Кентъ уходятъ.)

Дуракъ.

Вотъ прекрасная ночь Прежде, чмъ пойду, предскажу я кое-что.

Когда лишь словомъ святъ ключарь,

Льетъ въ пиво воду пивоваръ,

Портному щеголъ кроитъ мрку,

Святой считаютъ лицемрку, —

Когда все право на суд, —

Ни бдныхъ, ни долговъ нигд, —

Злословь пускать свой ядъ забудетъ,

Воръ тибритъ кошельковъ не будетъ,

Покажетъ деньги всмъ скупецъ,

И церковь выстроитъ подлецъ:

Тогда мой славный Альбіонъ

Придетъ въ большой конфузіонъ (36)!

Кто живъ, увидитъ, въ тхъ вкахъ

Ходить вс будутъ на ногахъ.

Это предскажетъ Мерлинъ, ибо я живу прежде его времени.

(Уходитъ.)

СЦЕНА ТРЕТІЯ.

Комната въ замк Глостера.

Входятъ: Глостеръ и Эдмундъ.

Глостеръ.

Ахъ, ахъ, Эдмундъ! мн не нравится этотъ жестокій поступокъ. Когда я просилъ ихъ, чтобъ они позволили мн принять въ немъ участіе,— они отняли у меня право располагать собственнымъ моимъ домомъ, запретили мн, подъ опасеніемъ вчнаго-гнва, говорить съ нимъ, просить за него, или какимъ нибудь образомъ помогать ему.

Эдмундъ.

Жестоко и безчеловчно!

Глостеръ.

Ну! только не говори ничего. Герцоги въ раздор, а еще того хуже вотъ что: я получилъ письмо ныншнюю ночь, — опасно говорить объ этомъ, — я заперъ письмо это въ своемъ кабинет. За оскорбленія, какія теперь переноситъ Король, будетъ страшное мщеніе. Часть войска уже вышла на берегъ: — мы должны быть на сторон Короля. Я сыщу его, и тайно буду ему помогать. Иди и разговаривай съ Герцогомъ, чтобъ онъ не замтилъ моего отсутствія. Если онъ спроситъ обо мн,— я боленъ, въ постел. Пусть я умру,— какъ и должно ожидать по угрозамъ,— но Королю, моему престарлому Государю, должно помочь. Чего-то страннаго надобно ожидать, Эдмундъ, пожалуй-ста будь остороженъ.

(Уходитъ.)

Эдмундъ.

Такая нжность, извините, тотчасъ

Ему извстна будетъ, съ нею жъ вмст

И то письмо.— Прекрасная услуга!

И мн должна дать то, что мой отецъ

Теряетъ: все имнье цликомъ.

Вверхъ молодой, разставшись съ старикомъ!

(Уходитъ.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

Часть дикой степи съ шалашомъ.

Входятъ: Лиръ, Кентъ и Дуракъ

Кентъ.

Милордъ, вотъ мсто, добрый Лордъ, войдите!

Свирпство грозной ночи столь жестоко,

Что человкъ сносить его не въ силахъ.

(Буря продолжается.)

Лиръ.

Оставь меня.

Кентъ.

Мой добрый Лордъ, войдите.

Лиръ.

Ты сердце мн рвать хочешь?

Кентъ.

Нтъ! пусть лучше

Порвется у меня. Милордъ, войдите!

Лиръ.

Великимъ ты считаешь, что такой

Жестокій втръ насъ до костей пронзаетъ.

То такъ теб, но большая гд боль,

Тамъ меньшей и не слышно. Ты бжишь

Медвдя, но когда твой путь лежитъ

Шумящаго въ пучину Океана,—

Ты бросишься скорй къ медвдю въ пасть.

Спокоенъ духъ, такъ нжится и тло.

Души моей волненье заглушаетъ

Вс чувства у меня, одно лишь нтъ,

Которое такъ бьется здсь.

(Указываетъ на сердце.)

Дтей

Неблагодарность! Это не одно ль,

Какъ если бы уста терзали руку,

Когда она имъ пищу подаетъ?

Но я ужасно накажу!— Нтъ! плакать

Не буду больше я!— Въ такую ночь

Не дать мн крова!— Лей! терпть я буду!—

Въ такую ночь! Регана! Гонерилла!

Сдаго старца, нжнаго отца,

Который вамъ отъ доброты все отдалъ!

О, это можетъ къ бшенству привесть!

Беречься долженъ я! Ни слова больше

О томъ!

Кентъ.

Войдите, добрый Лордъ, сюда.

Лиръ.

Прошу тебя, иди ты самъ, ищи

Себ покоя. Буря не позволитъ

Мн размышлять о томъ, что мн вреднй,

Чмъ буря.— Но — иду.

(Дураку)

Ты, брать, впередъ.

О, нищета бездомная!— Иди же.

Я помолюсь, а тамъ ужъ буду спать.

(Дуракъ идетъ въ шалашъ.)

Нагія, бдныя творенья,— гд бъ

Вы ни были,— которыя жестокость

Испытываете сей страшной бури!

Какъ вы, съ открытой головой, съ голоднымъ

Желудкомъ, въ рубищ своемъ раздранномъ,—

Укроете себя отъ сей грозы?

О, я заботился ужъ слишкомъ мало

Объ этомъ. Вотъ! прими лекарство, пышность!

Открой себя, чтобы узнать по чувству,

Что чувствуютъ несчастныя творенья,

Да имъ свое все лишнее отдашь,

И больше оправдаешь Небеса!

Эдгаръ.

Сажень съ половиной! Сажень съ половиной!

Бдный Томъ.

(Дуракъ бжитъ вонъ изъ шалаши.)

Дуракъ.

Не ходи сюда, кумъ, тутъ домовой. Боюсь, боюсь!

Кентъ.

Дай руку мн.— Кто здсь?

Дуракъ.

Домовой, домовой! Онъ говоритъ, что его зовутъ бднымъ Томомъ.

Кентъ.

Кто тамъ ворчитъ въ шалаш? Выйди вонъ!

(Выходитъ Эдгаръ въ вид сумасшедшаго.)

Эдгаръ.

Прочь! злой духъ за мною гонится!— Сквозь колючій терновникъ дуетъ холодный втръ. Ну! Иди въ твою холодную постель, и грйся.

Лиръ.

Ты отдалъ все своимъ двумъ дочерямъ?

И вотъ до этого дошелъ!—

Эдгаръ.

Кто даешь что нибудь бдному Тому, котораго злой духъ водилъ по огню и пламени, по мелямъ и пучинамъ, по болоту и топи,— клалъ ему ножи подъ изголовье, и вшалъ петли на молитвенное кресло, ставилъ мышьякъ подл супу,— такую гордость поселилъ въ его сердц, что онъ на бурой лошади рысью перезжаетъ чрезъ четырехъ-дюймовые мосты, и гонится за собственною тнью своею, какъ за предателемъ. Пусть будутъ здоровы твои пять чувствъ! Томъ озябъ! О, доди, доди, доди. Боги да спасутъ тебя отъ вихрей, отъ вредоносной кометы, отъ заразы. Подай что нибудь бдному Тому, котораго злой духъ мучитъ.— Я могъ бы теперь имть его здсь, и тамъ, и тамъ, и здсь еще, и тамъ —

(Буря продолжается.)

Лиръ.

Какъ! дочери его до состоянья

Такого довели! Ты ничего

Не могъ себ сберечь? Ты все имъ отдалъ?

Дуракъ.

Нтъ, онъ оставилъ себ одяло, а то всмъ намъ было бы стыдно.

Лиръ.

И такъ, вс язвы, кои воздухъ зыбкій

Для наказанья преступленій носитъ,

Да упадутъ на дочерей твоихъ!

Кентъ.

Онъ не иметъ дочерей, Милордъ.

Лиръ.

Умрешь, предатель!… Что жъ могло бы

До низости такой довесть природу,

Кром его жестокихъ дочерей?

Не въ мод ль, чтобъ несчастные отцы

Такъ мало жалости къ себ встрчали

Въ дтяхъ? Казнь правды! Эта плоть родила

Тхъ пеликановъ дочерей!

Эдгаръ.

Пилликокъ сидлъ на холм Пилликока.

Галлу! галлу! лу! лу!

Дуракъ.

Эта холодная ночь всхъ насъ подлаетъ дураками и сумасшедшими.

Эдгаръ.

Берегись Злаго духа, повинуйся твоимъ родителямъ, свято сдерживай твое слово, не клянись, не давай гордости поселяться въ твоемъ сердц. Бдный Томъ озябъ.

Лиръ.

Что былъ ты?

Эдгаръ.

Слуга, гордый душею и сердцемъ, — я завивалъ себ волосы (37), носилъ перчатки на шляп (38), служилъ вожделнію сердца своей любезной, и длалъ съ нею дло тмы, столько давалъ клятвъ, сколько говорилъ словъ, и нарушалъ ихъ предъ лицемъ милосердаго Неба, — я засыпалъ, выдумывая похоть, а просыпался, чтобъ творить ее, вино любилъ я до крайности, игру въ кости чрезвычайно, а на счетъ женщинъ перещеголялъ Султана. Не-искренній сердцемъ, легковрный ухомъ, жестокій рукою, свинья въ нечистот, лисица въ воровств, волкъ въ жадности, собака въ бшенств, левъ въ хищности! Берегись, чтобъ женщины не поймали твоего сердечушка скрыпомъ башмачковъ, шелестомъ шелковаго платья, — чтобъ нога твоя не стояла, чтобъ рука твоя не дотрогивалась, чтобъ пера твоего не было въ книгахъ заимодавцевъ, да противься злому духу.— Все сквозь терновникъ дуетъ холодной втръ.— Говоритъ суумъ мунъ, га но нонни, Дольфинъ, мой мальчикъ, мой мальчикъ, полно! пускай онъ детъ мимо! (59)

(Буря продолжается.)

Лиръ.

Но лучше бы теб лежать въ могил, нежели нагому переносили, такую жестокость атмосферы? Неужели человкъ не больше, какъ это? Разсмотрите его хорошенько! Ты не обязанъ червю шелкомъ, зврю кожей, овц шерстью, кошк мускусомъ.— Га! здсь трое изъ насъ поддланы! — Ты самая вещь, — неодтый человкъ есть не боле, какъ такое бдное, двуногое животное, какъ ты. Прочь съ меня, прочь съ меня, ты, взятое взаймы!— На, разстегни здсь.—

(Срываетъ съ себя платье.)

Дуракъ.

Пожалуй-ста, кумъ, не безпокойся: по этой ночи нельзя плавать. Теперь небольшой огонекъ въ дикомъ пол былъ бы то же, что сердце стараго шалуна,— маленькая искра, а вс другія части тла холодны. Посмотрите-ка! вонъ идетъ ходячій огонь.

(Вдали показывается Глостеръ съ факеломъ.)

Эдгаръ.

Это злой духъ Флиббертиджиббетъ. Онъ начинаетъ вечеромъ, и ходитъ до перваго птуха, насылаетъ бльма, длаетъ людей косыми и трегубыми, мочитъ дучею росой блую пшеницу, и портитъ бдненькое твореніе земли.

Святой Вейтъ (40) трижды по полю прошелъ,

Стнъ, съ девятью ослёнкаліи, нашелъ:

Веллъ ей сойти,

И клятву принести.

Убирайся ты, вдьма, убирайся!

Кентъ.

Какъ чувствуете вы себя, Милордъ?

(Входитъ Глостеръ съ факеломъ.)

Лиръ.

Кто онъ такой?

Кентъ.

Кто тамъ?— Чего вы ищете?

Глостеръ.

Кто вы

Такіе? Какъ зовутъ васъ?

Эдгаръ.

Бдный Томъ, который стъ плавающую лягушку, жабу, змю, саламандру и ящерицу, который въ ярости своего сердца, когда злой духъ бсится,— глотаетъ старую крысу и дохлую собаку, пьетъ зеленую одежду стоячей лужи, — котораго скутъ отъ десятины до десятины, сажаетъ въ колодки, накалываютъ и заключаютъ въ темницу, который иметъ три платья на спин своей, шесть рубашекъ на тл, лошадь, чтобъ здить, и шпагу, чтобъ носить,—

Мышей же, крысъ и всхъ такихъ зврковъ

Томъ кушаетъ ужъ сряду семъ годовъ.

Берегись моего гонителя! Тише, Смолкинъ! тише, ты, духъ злой!

Глостеръ.

Какъ, Государь! Вы не имете лучшаго общества?

Эдгаръ.

Князь тмы Джентлеменъ. Модо его называютъ, и Магу.

Глостеръ.

Плоть ваша, Государь, и кровь,

Такъ подлой сдлалась, что ненавидитъ

Ей давшихъ бытіе.

Эдгаръ.

Бдный Томъ озябъ.

Глостеръ.

Прошу со мной! Мой долгъ мн не велитъ

Во всемъ повиноваться вол вашихъ

Жестокихъ дочерей. Хотя он

Мн запереть ворота приказали,

И васъ отдать на жертву ночи сей

Ужасной, но ршился выйдти я,

Чтобъ васъ сыскать и отвести туда,

Гд вамъ готовъ огонь и пища.

Лиръ.

Прежде

Дай съ симъ философомъ поговорить мн: —

Какая бы была причина грома?

Кентъ.

Мой добрый Лордъ, примите предложенье,

Идите въ домъ.

Лиръ.

Скажу словцо вотъ съ этимъ

ивяниномъ ученымъ. Въ чемъ твое

Ученье состоитъ?

Эдгаръ.

Какъ чорта прогонять, бишь червяка.

Лиръ.

Постой, спрошу я на-ухо тебя —

Кентъ.

Милордъ, еще просите вы его

Идти. Въ немъ умъ мшаться начинаетъ.

Глостеръ.

Но можно ли винить его за то?

Ему погибели желаютъ дти

Его! Ахъ, добрый Кентъ! Онъ говорилъ,

Что будетъ такъ! Изгнанникъ бдный!— Ты

Сказалъ, что умъ мшаться начинаетъ

У Короля? Сказать теб, мой другъ:

Я самъ почти ужъ сдлался безумнымъ!

Имлъ я сына,— онъ теперь отвергнутъ

Мной,— смерти онъ моей искалъ, вотъ, вотъ

Недавно. Я любилъ его, мой другъ,—

Такъ не любилъ никто на свт сына,—

По истин теб сказать, мн горесть

(Буря продолжается.)

Поколебала умъ. Какая ночь!—

Прошу васъ, Государь!

Лиръ.

О, извините!—

(Эдгару.)

Философъ благородный, просимъ съ нами!

Эдгаръ.

Томъ озябъ.

Глостеръ.

Иди въ шалашъ, мой другъ, и грйся тамъ.

Лиръ.

Пойдемъ-те вс туда!

Кентъ.

Сюда, Милордъ!

Лиръ.

Нтъ, съ нимъ! Съ философомъ я самъ останусь.

Кентъ.

Мой добрый Лордъ, просите вы его.

Пускай съ собой возметъ онъ и бдняжку!

Глостеръ.

Возмите вы его съ собой.

Кентъ.

Пойдемъ,

Любезный, съ нами вмст.

Лиръ.

Съ нами, добрый

Аинянинъ!

Глостеръ.

Ну, полно жъ, полно, тише! —

Эдгаръ.

Дитя (41) Роландъ подъхалъ къ темной башн.

Онъ безпрестанно говорилъ: фай, фай!

Мн пахнетъ кровію Британца.

(Уходитъ.)

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Комната въ замк Глостера.

Корнвалль и Эдмундъ.

Корнвалль.

Отомщу прежде, нежели выду изъ его дому.

Эдмундъ.

Какъ, Милордъ? Я могу подвергнуться укоризн за то, что врность предпочелъ природ, какъ-то страшно мн о томъ подумать.

Корнвалль.

Я теперь вижу, что совсмъ не злой нравъ заставилъ твоего брата искать смерти отца, но чувство достоинства, пробужденное его преступною подлостью.

Эдмундъ.

Какъ я несчастенъ! Я долженъ раскаиваться въ томъ, что справедливъ! Вотъ письмо: изъ него видно, что онъ держитъ сторону Франціи. О, небеса! еслибъ измна эта не существовала, или не я бъ открылъ ее!

Корнвалль.

Пойдемъ со мною къ Герцогин.

Эдмундъ.

Если справедливо то, что въ этомъ письм написано, то вамъ предстоитъ много хлопотъ.

Корнвалль.

Справедливо, или ложно, но оно сдлало тебя Графомъ Глостеромъ. Разыщи, гд твой отецъ, чтобъ тотчасъ взять его подъ стражу!

Эдгаръ.
(Въ сторону.)

Если я найду его у Короля, то это еще боле утвердитъ Герцога въ подозрніи.— (Вслухъ) Моя преданность къ вамъ будетъ непоколебима, какъ ни сильно вооружается противъ ней кровь моя.

Корнвалль.

Я буду надяться на тебя, а ты найдешь гораздо нжнйшаго отца въ любви моей.

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

Комната въ загородномъ дом, прилежащемъ къ замку.

Входятъ: Глостеръ, Лиръ, Кентъ, Дуракъ и Эдгаръ.

Глостеръ.

Здсь лучше, нежели на открытомъ воздух. Примите съ благодарностью. Я доставлю все, что могу, для вашего удовольствія, и тотчасъ буду назадъ.

Кентъ.

Нетерпніе превозмогло въ немъ вс силы ума его. Да наградятъ боги вашу доброту!

(Глостеръ уходитъ.)

Эдгаръ.

Фратеретто зоветъ меня, и говоритъ мн: Неронъ удитъ рыбу въ озер гимы.

(Дураку.)

Молись, невинный, (42) и берегись злаго духа.

Дуракъ.

Пожалуй-ста, кумъ, скажи мн: сумасшедшій человкъ Джентлеменъ, или мужикъ?

Лиръ.

Король! Король!

Дуракъ.

Нтъ, онъ мужикъ, который иметъ сына Джентлемена: но тотъ сумасшедшій мужикъ, который видитъ сына Джентлеменомъ прежде, нежели самъ имъ сдлается.

Лиръ.

О, если бъ тысячи на нихъ, съ рожнами

Горячими, шипящими —

Эдгаръ.

Злой духъ кусаетъ меня за спину.

Дуракъ.

Тотъ сумасшедшій, кто вритъ кротости волка, копытамъ лошади, любви парня, и клятвъ прелестницы.

Лиръ.

То будетъ сдлано! Я ихъ къ суду!

(Эдгару)

Ну! сядь ты здсь, ученйшій судья!—

(Дураку)

Ты, мудрый Сиръ, сядь здсь!— Ну, вы, лисицы!

Эдгаръ.

Смотрите, какъ стоитъ онъ и сверкаетъ!—

Вы предъ судомъ мигаете, Мидели?—

Поплыви сюда, Бесси, ко мн. (43)

Дуракъ.

Поврежденъ у ней ботъ,

Стыдно ей открытъ ротъ —

Сказать, что ей нельзя плыть къ теб.

Эдгаръ.

Злой духъ гонится за бднымъ Томомъ, и свищетъ соловьемъ. Годпансъ проситъ въ живот Тома дв сельди. Не ворчи, черный ангелъ! У меня нтъ пищи для тебя.

Кентъ.

Что съ вами, Сиръ? Не погружайтесь такъ

Въ задумчивость! Не будетъ ли угодно

Вамъ лечь и отдохнуть въ постел?

Лиръ.

Хочу я видть судъ ихъ? Объясняйте —

(Эдгару.)

Ты, въ мантіи судьи, садись на мсто!

(Дураку.)

А ты, его товарищъ, близъ него сядь!

(Кенту.)

И ты къ коммиссіи принадлежишь,

И ты садись!

Эдгаръ.

Начнемъ судить — рядить по правд.—

Ты спишь, илъ нтъ, веселый пастушокъ?

Барашекъ твой во ржи.

Но ротикомъ прекраснымъ ты лишь дунь —

И ни какой не будетъ съ нимъ бды. (44)

Мурръ! кошка вдь срая!

Лиръ.

Суди ее сперва! Это Гонерилла! Я клянусь здсь, предъ симъ почтеннымъ собраніемъ, что она прогнала бднаго Короля, отца своего.

Дуракъ.

Подите сюда, сударыня! Ваше имя Гонерилла?

Лиръ.

Она не можетъ этого отрицать.

Дуракъ.

Прошу извинить. Я васъ принялъ за скамейку.

Лиръ.

Вотъ и другая здсь, которой взгляды

Косые говорятъ, какое сердце

У ней. Держи ее! Держи ее!

Оружіе! мечъ! огнь!— Всхъ подкупили!

Судья несправедливый, по чему

Ты далъ уйти ей?

Эдгаръ.

Пять чувствъ твоихъ да будутъ здравы!

Кентъ.

О жалость! гд жъ теперь терпнье, Сиръ,

Которымъ вы не рдко такъ хвалились?

Эдгаръ.

(Въ сторону.)

Я такъ его разтроганъ положеньемъ,

Что по слезамъ, боюсь, меня узнаютъ.

Лиръ.

Собачки, мопсы, пудели, кудлашки,

Смотри, вонъ лаютъ на меня!

Эдгаръ.

Томъ броситъ имъ свою голову. Пошли, вы ублюдки!

Черный, блый, вислогубъ —

Ядовитъ илъ нтъ вашъ зубъ —

Шафки, гончія, сочейки,

Кудлы, моськи и ищейки

На коротенькихъ ногахъ,—

Томъ васъ перебьетъ на прахъ:

Я лишь голову вамъ брось,—

И вы въ запуски — есть врознь!

Де, де, де, де, сесса (45). Пойдемъ на торги, и на ярмарки, и въ города, гд бываютъ базары. Бдный Томъ! Рогъ твой сухъ. (46)

Лиръ.

Теперь пусть они разскаютъ Регану. Смотри, что тамъ около сердца у ней! Неужели есть въ природ сила, которая такъ ожесточаетъ сердца? (Эдгару.) Вы, Сиръ, я содержу васъ, какъ одного изъ моихъ ста рыцарей. Только мн не нравится покрой вашего платья. Вы скажете, что это Персидскій уборъ, однакожъ перемните его.

Кентъ.

Мои добрый Лордъ! Лягте здсь (указывая на постелъ) и отдохните немного.

Лиръ.

Не шумите, не шумите! Задерните занавсъ! Такъ, такъ, такъ! Мы будемъ ужинать завтра утромъ. Такъ, такъ, такъ!

Дуракъ.

А я лягу спать въ полдень.

(Глостеръ возвращается.)

Глостеръ.

Поди сюда, другъ! Гд Король нашъ?

Кентъ.

Здсь, Сиръ, но вы его не безпокойте,

Онъ въ помшательств ума.

Глостеръ.

Другъ добрый!

Возми его ты, и неси. Я слышалъ,

Противъ него есть смерти заговоръ.—

Носилки здсь. Ты положи его

Въ нихъ, и ступай съ нимъ въ Дувръ, тамъ найдешь ты

Себ пріемъ хорошій и защиту.

Возми: онъ господинъ твой. Если жъ ты

На полчаса замедлишь,— жизнь его,

Твоя и всхъ, кто станетъ защищать

Его,— въ опасности неотвратимой.

Возми, возми, и слдуй съ нимъ за мной.

Я дамъ теб все въ путь, и скорый проводъ.

Кентъ.

(Смотря на Лира.)

Покоится уставшая природа.

Да оживитъ твои покой сей чувства!

Когда временъ мы лучшихъ не дождемся,—

Они неизлечимм. (Дураку) Помогай

Нести мн господина своего.

Ты отъ него не долженъ отставать.

Глостеръ.

Пойдемъ, пойдемъ.

(Кентъ, Глостеръ и Дуракъ уходятъ и выноситъ Короля.)

Эдгаръ.

Когда насъ лучшіе страдаютъ столько,

Какъ мы,— не такъ намъ горе наше горько.

Страдаетъ очень, кто одинъ страдаетъ,

Межъ тмъ какъ взоръ вкругъ счастіе встрчаетъ,

Сноснй тоска, когда тоски своей

Имемъ мы товарищей, друзей.

Какъ мн теперь легка судьба моя,

Когда король несчастне меня!

Онъ отъ дтей, я отъ отца!— Ступай,

Томъ, и порывы втра замчай.

Явись, когда на счетъ твой заблужденье,

Тебя узнавъ, свое измнитъ мннье.

Что ни случись ужъ въ эту ночь со мной,

Но все Король спастися долженъ мой.

Смотри, смотри!—

СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

Комната въ замк Глостера.

Входятъ: Корнвалль, Регана, Гонерилла, Эдмундъ и слуги.

Корнвалль.

Позжайте скорй къ Милорду, супругу вашему, покажите ему это письмо. Французская армія вышла на берегъ.— Ищите изверга, Глостера!

(Нкоторые изъ слугъ уходятъ.)

Регана.

Повсить его тотчасъ!

Гонерилла.

Вырвать ему глаза!

Корнвалль.

Предоставьте его моему гнву.— Эдмундъ, вы подете вмст съ сестрою нашей. Вамъ неприлично быть зрителемъ того мщенія, которое мы хотимъ оказать надъ измнникомъ, отцемъ вашимъ. Совтуйте Герцогу, къ которому дете, скорй приготовляться, мы должны длать одно. Скорые гонцы будутъ сообщать намъ извстія другъ отъ друга. Прощайте, любезная сестра! — Прощайте, Милордъ Глостеръ!— Ну, что же, гд Король?

(Входитъ Дворецкій.)

Дворецкій.

Его отсель Лордъ Глостеръ проводилъ.

Десятка за три рыцарей, искавшихъ

Его, съ нимъ повстрчались у воротъ,

Въ сопровожденьи нсколькихъ слугъ Лорда

Похали они съ нимъ къ Дувру, гд,

Хвалились, хорошо вооруженныхъ

Друзей они имютъ.

Корнвалль.

Давай твоей Миледи лошадей!

Гонерилла.

Прощайте, Лордъ любезный и сестра!

(Гонерилла и Эдмундъ уходятъ.)

Корнвалль.

Эдмундъ, простите!— Глостера искать

Предателя! Связать его, какъ вора,

И привести сюда!

(Уходятъ другіе слуги.)

Хоть мы его лишить не можемъ жизни

Безъ формы судной: впрочемъ наша власть

Изъявитъ вжливость предъ гнвомъ нашимъ,

Который люди могутъ порицать,

Но не удерживать.— Кто? Онъ измнникъ?

(Входятъ слуги съ Глостеромъ.)

Регана.

Неблагодарная лисица! Онъ!

Корнвалль.

Связать ему сухія руки крпко!

Глостеръ.

Что это? Добрые мои друзья!

Припомните, что гости вы мои.

Дурныхъ со мною шутокъ не играйте,

Друзья!

Корнвалль.

Связать его, я говорю!

(Слуги связываютъ его.)

Регана.

Покрпче! Ахъ, измнникъ гнусный ты!

Глостеръ.

Какая ты безжалостная Леди!

Я не измнникъ.

Корнвалль.

Къ этому его

Вяжите стулу! Ты найдешь, злодй —

(Регана рветъ ему бороду.)

Глостеръ.

О, боги милосердые! Какой

Позоръ! Рвать бороду!

Регана.

Въ такихъ сдинахъ

Такой предатель!

Глостеръ.

Женщина безъ чувства!

Вдь волосы, которые ты рвешь

Изъ бороды моей, возоживутъ,

И обвинятъ тебя!— Я вашъ хозяинъ,

Вы не должны, разбойниковъ руками,

Такъ рвать мое радушное лицо.

Чего хотите вы?

Корнвалль.

Скажи, Сиръ, что

За письма ты недавно получилъ

Изъ Франціи?

Ренана.

Скажи по правд, все

Мы знаемъ.

Корнвалль.

И въ какомъ союз ты

Съ врагами Королевства, что недавно

Пристали къ намъ?

Регана.

Въ чьи руки Короля

Безумнаго ты отдалъ? Говори!

Глостеръ.

Имю я письмо, въ немъ, по догадкамъ,

Писалъ ко мн одинъ, но съ неутральной,

А вовсе не съ противной стороны.

Регана.

Лукавство!

Корнвалль.

И обманъ!

Ренана.

Куда отправилъ

Ты Короля?

Глостеръ.

Въ Дувръ.

Регана.

Для чего же въ Дувръ?

Не ждала ли тебя за это казнь?

Корнвалль.

Въ Дувръ для чего? Пусть это прежде скажетъ!

Глостеръ:

Привязанъ я къ столбу, и принужденъ

Выдерживать псовъ напускъ.

Регана.

Въ Дувръ зачмъ?

Глостеръ.

Я не хотлъ смотрть, какъ будешь ты

Своими зврскими ногтями рвать

Глаза у старца, а сестра твоя —

Вонзать въ его помазанное тло

Медвжьи лапы. Море, въ эту бурю,

Какую онъ, средь адско-мрачной ночи,

Переносилъ съ открытой головой,—

Хотло выхлынуть и погасить

Жаръ звздъ, но, бдный старецъ! небесамъ,

Онъ помогалъ дождить.

Когда бы волкъ вылъ у воротъ твоихъ

Въ такое время страшное, то ты бъ

Должна сказать: впусти, привратникъ добрый!

Все лютое теперь уже не люто.—

Но буду видть я, какъ отомщенье

Крылатое такихъ дтей постигнетъ!

Корнвалль.

Не будешь видть никогда. Эй, слуги!

Держите стулъ! Вотъ я глаза твои

Топчу своей ногой!

(Глостера придерживаютъ на стулъ, Корнвалль вырываетъ у него глазъ, и топчетъ оный.)

Глостеръ.

О, кто дожить до дней преклонныхъ чаетъ,—

Подай мн помощи! О зврство! Боги!

Ренана.

Одинъ бокъ надъ другимъ смяться будетъ.

Другой глазъ вонъ!

Корнвалль.

Когда ты видишь мщенье,—

Слуга.

Милордъ, остановите вашу руку.

Отъ самаго я дтства вамъ служилъ,

Но лучшей вамъ не оказалъ услуги,

Какъ вотъ теперь, прося васъ — удержаться.

Ренана.

Ну, что, собака?

Слуга.

Если бъ борода у васъ

Была, я сталъ бы рвать ее теперь.

Чего хотите вы?

Корнвалль.

Мой рабъ!?

(Извлекаетъ мечъ и бросается къ нему.)

Слуга.

Извольте, и извдайте, что въ гнв

Случиться можетъ.

(Извлекаетъ мечъ. Они сражаются. Коривиллъ получаетъ рану.)

Регана.

(Другому слуг.)

Дай мн свой мечъ! Такъ возстаетъ мужикъ!?

(Схватываетъ мечъ, заходитъ сзади и пронзаетъ его.)

Слуга.

О, смерть мн, Сиръ! У васъ есть глазъ еще,

Чтобъ видть нсколько вреда ему.

О!…

(Умираетъ.)

Корнвалль.

Предупредить, чтобъ не видалъ онъ больше.

Вонъ, подлое желе! Ну, гд твой блескъ?

(Вырываетъ другой глазъ у Глостера и бросаетъ его на землю.)

Глостеръ.

Безъ глазъ и утшенья! Гд мой сынъ

Эдмундъ? Эдмундъ, воспламени вс искры

Природы, чтобы заплатить за сей

Чудовищный поступокъ!

Регана.

Вонъ, подлецъ,

Предатель! Призываешь ты того,

Кто ненавидитъ самъ тебя. Онъ намъ

Открылъ твою измну, и такъ добръ,

Что сожалть не станетъ о теб.

Глостеръ.

Ахъ, я безумный! Такъ Эдгаръ страдаетъ

Невинно? О, благія Небеса!

Простите мн, его жъ благословите!

Регана.

Ну! за ворота выбросить теперь

Его. Пускай онъ ищешь носомъ въ Дувръ

Дороги.— Что, Милордъ! Какъ глазки ваши?

Корнвалль.

Я рану получилъ! Пойдемъ, Миледи.

Безглазую тварь эту вывесть вонъ!

На кучу выбросить его навоза!—

Регана! у меня идетъ кровь сильно.

Не во-время случилось. Дай мн руку.—

(Корнвалль уходитъ, ведомый Реганою.— Слуги отвязываютъ Глостера и выводятъ его.)

Первый слуга.

Я никогда заботиться не стану,

Какое бы ни сдлалъ преступленье,—

Коль отъ боговъ получитъ милость Герцогъ.

Второй слуга.

Проживши долго, если, наконецъ,

Она умретъ обыкновенной смертью,—

То женщины чудовищами станутъ.

Первый слуга.

Пойдемъ за старымъ Графомъ, и ему

Бедлама сыщемъ, весть его, куда

Захочетъ. Вдь такой, въ простомъ безумьи,

На все согласенъ будетъ.

Второй слуга.

Ты иди,

А я сыщу льну и блковъ яичныхъ,

Чтобъ приложить къ кровавому лицу

Его. Пускай Небесъ съ нимъ будетъ помощь!

(уходятъ съ разныя стороны.)

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Дичая степь.

Входитъ Эдгаръ.

Эдгаръ.

Но лучше такъ, (47) и знать, что мы въ презрньи,

Чмъ, будучи въ презрньи, видть лесть.

Несчастнйшее самое творенье

Всегда живетъ въ надежд, а не въ страх.

Отъ лучшаго прискорбенъ переходъ,

Отъ худшаго возвратъ отраденъ.

Добро жъ пожаловать, безсущный воздухъ,

Въ объятія мои! Бднякъ, тобой

На крайность сдутый, ни чего не долженъ

Твоимъ порывамъ.— Это кто идетъ?

(Входитъ Глостеръ, ведомый старикомъ.)

Отецъ мой? Нищій у него вожатымъ?

О свтъ, свтъ, свтъ! Когда бъ непостоянство

Твое намъ не могло быть ненавистно,

Жизнь не могла бъ до старости дожить. (48)

Старикъ.

О мой добрый Лордъ! я былъ у васъ ленникомъ, и у отца вашего ленникомъ, восемьдесятъ лтъ.

Глостеръ.

Поди, поди себ, поди любезный!

Твое мн утшенье безполезно,

Теб жъ оно вредъ можетъ причинить.

Старикъ.

Ахъ, Милордъ, вы не можете видть своей дороги.

Глостеръ.

Мн нтъ дороги, такъ и глазъ не нужно.

Я спотыкался прежде, хоть и видлъ.

Какъ наша бдность часто насъ спасаетъ,

И недостатки самые намъ въ пользу!

О, милый сынъ, Эдгаръ мой, жертва гнва

Отца, введеннаго въ обманъ! О, если бъ

Тебя увидлъ я хоть осязаньемъ,—

Я бъ, кажется, опять съ глазами былъ!

Старикъ.

Что это? Кто тамъ?

Эдгаръ.

(Въ сторону.)

О боги! кто сказать мн можетъ: ты

Несчастнйшій? Вотъ я еще несчастнй,

Чмъ прежде былъ когда.

Старикъ.

Это бдный сумасшедшій Томъ.

Эдгаръ.

(Въ сторону)

Но я могу еще несчастнй быть.

Нтъ крайности несчастья до тхъ поръ,

Какъ можемъ мы сказать: вотъ край несчастья

Старикъ.

Куда ты, другъ, идешь?

Глостеръ.

Кто это? Нищій?

Старикъ,

И сумасшедшій онъ, и нищій, вмст.

Глостеръ.

Какой нибудь да есть умъ у него,

Иначе, онъ не могъ бы вдь просить.

Въ послднюю грозу ночную видлъ

Такого я: невольно онъ родилъ

Во мн ту мысль, что человкъ — червякъ.

Эдгаръ тогда жъ пришелъ на память мн,

Хоть во вражд еще былъ съ нимъ мой духъ.

Съ тхъ поръ я и того извдалъ больше.

Мы — то богамъ, что рзвымъ дтямъ мухи:

Насъ бить — забава имъ.

Эдгаръ.

(Въ сторону.)

Что тутъ мн длать?

Худое ремесло — въ глазахъ печали

Играть шута: это вдь самому

Несносно и другимъ.

(Глостеру и старику)

Богъ помочь вамъ!

Глостеръ.

Не это ли нагой тотъ нищій?

Старикъ.

Да, Лордъ.

Глостеръ.

Такъ ты жъ, мой другъ, поди себ, теперь.

Когда же хочешь насъ нагнать отсель

За милю — за дв, по дорог въ Дувръ,

Такъ сдлай это мн изъ старой дружбы,

Да принеси бдняжк, чмъ прикрыться.

Его я попрошу быть мн вожатымъ.

Старикъ.

Ахъ, Лордъ мой! Онъ вдь сумасшедшій.

Глостеръ.

Чума временъ несчастныхъ то, когда

Сошедшіе съ ума — ослпшихъ водятъ.

Пожалуй-эта, любезный, сдлай такъ,

Какъ я тебя просилъ, иль длай, что

Теб угодно, лишь иди себ.

Старикъ.

Я принесу ему свой лучшій плащъ,

Чтобъ изъ того ни вышло, такъ и быть.

(Уходитъ)

Глостеръ.

Послушай-лишь, нагой товарищъ!

Эдгаръ.

Бдный Томъ, озябъ.

(Въ сторону)

Не въ силахъ я ужъ больше притворяться.

Глостеръ.

Поди сюда, мой другъ!

Эдгаръ.

(Въ сторону.)

Однако жъ долженъ. (Ему) Здравія твоимъ

Желаю милымъ глазкамъ!— Кровь плыветъ

Изъ нихъ?

Глостеръ.

Ты знаешь ли дорогу въ Дувръ?

Эдгаръ.

Ступеньки при перелазахъ, и рогатки, дороги для конныхъ, и дорожки для пшихъ.— Бдный Томъ съ ума сошелъ. Боги да сохранятъ добраго человка ютъ злаго духа. Пять духовъ было въ бдномъ Том за одинъ разъ: духъ сластолюбія, Оббидикутъ, Гоббидидансъ, Князь нмоты, Магу — воровства, Модо — убійства, и Флиббертиджиббетъ — коверканья и кривлянья, который съ тхъ поръ поселился въ горничныхъ двушкахъ и служанкахъ (49). Такъ, да будетъ помощь боговъ съ тобою, господинъ!

Глостеръ.

Возми себ ты этотъ кошелекъ.

Гнвъ Неба, всмъ подвергъ тебя ударамъ.

Я бдствую, ты отъ того счастливй.

О Небеса, длите такъ всегда!

Пускай живущій въ роскоши богачъ,

Который презираетъ вашъ законъ,—

Не хочетъ видть, самъ не испытавъ,—

Да чувствуетъ онъ скоро вашу власть!

Тогда бъ раздлъ излишность истребилъ,

И каждый бы имлъ довольно.— Ты

Дорогу знаешь въ Дувръ?

Эдгаръ.

Да, знаю, господинъ.

Глостеръ.

Тамъ есть скала: высокое чело

Склонивъ, глядитъ она въ пучину страшно.

Взведи меня на самый верхъ ея,

А я терпимую тобою бдность

Одною награжу богатой вещью.

Отъ той скалы вожатый мн не нуженъ.

Эдгаръ.

Дай руку. Бдный Томъ ведетъ тебя.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Передъ Дворцомъ Герцога Альбанскаго.

Входятъ: Гонерилла и Эдмундъ, Дворецкій встргаетъ ихъ.

Гонерилла.

Прошу пожаловать, Милордъ.— Мн странно,

Что кроткій муженекъ не вышелъ къ намъ

На-встрчу.— Гд твой господинъ?

Дворецкій.

Миледи,

Онъ дома, только никогда

Такъ человкъ не измнялся. Я

Сказалъ ему, что высадилось войско,

Онъ улыбнулся, — я сказалъ, что вы

Пріхали, тмъ хуже, отвчалъ онъ.

Когда измну Глостера, и сына

Его услугу я пересказалъ,—

Такъ онъ меня глупцомъ назвалъ, прибавивъ,

Что я изнанкой на-лицо поставилъ.

Все непріятное — ему смшно,

А все пріятное — ему досадно.

Гонерилла.

(Эдмунду.)

Такъ ужъ теперь вы не ходите. Это

Трусливый страхъ его души, въ которой

Ршительности нтъ. Ни какъ не видитъ

Онъ тамъ обидъ, гд долженъ отвчать (50).

Желанья жъ наши между тмъ своей

Достигнуть цли могутъ. Вы, Эдмундъ,

Ступайте къ брату моему, войска

Его скоре осмотрвъ, возмите

Ихъ подъ свою команду. Я должна

Оружіемъ пообмняться дома,

И пряслицу супругу передать.

Слуга сей врный — почта между нами.

Коль смлы вы для вашихъ пользъ, то скоро

Услышите отъ милой приказанье.

Носите, вотъ. Ни слова. Наклонитесь.

(Даетъ ему поцлуй и сувениръ.)

Когда бъ сей поцлуй могъ говорить,—

Онъ поднялъ бы на воздухъ вашу душу!

Поймите это, и прощайте.

Эдмундъ.

Вашъ

До тхъ рядовъ, гд ходитъ смерть съ сраженье.

Гонерилла.

Дражайшій Глостеръ мой !

(Эдмундъ уходитъ.)

О, вотъ какая

Между мущиной разность , и мущиной !—

Ты стоишь женскихъ ласкъ, а мой дуракъ

Моей постелью завладлъ безъ права.

Дворецкій.

Миледи, вотъ Милордъ идетъ сюда.

(Входитъ Альбани)

Гонерилла.

Мн кажется, что стоила я свисту (51).

Альбани.

Нтъ, Гонерилла, ты не стоишь пыли,

Какую бьетъ теб въ лице втръ бурный.

Ужасенъ для меня характеръ твой!—

Тотъ, кто свое начало презираетъ,

Не можетъ самъ въ границахъ должныхъ быть.

Втвь, отдлившая сама себя,

Засохнетъ, и для адскаго лишь будетъ

Служить употребленья (52).

Гонерилла.

Перестань!

Глупа матерія.

Альбани.

Для подлыхъ мудрость,

Добро — все подло. Мерзости по вкусу

Лишь мерзость.— Что вы сдлали? Вы, тигры

Не дочери, что совершили вы?

Отца, и добраго такого старца,—

Медвдь бы сталъ лизать его почтенность,—

Такъ варварски и такъ безчеловчно

Вы обезумили. И неужель

Мой братъ могъ допустить васъ до того?

Мужъ, Принцъ, ему обязанный такъ много?

О, если Небо скоро не пошлетъ

На землю видимо своихъ духовъ,

Чтобъ обуздать преступности такія,

То люди по невол станутъ сть

Другъ друга, какъ чудовища пучины (53).

Гонерилла.

Трусъ! Для пощечинъ лишь ты носишь щеку,

Для поруганій голову. Во лбу

Твоемъ нтъ глаза, чтобы различать

Честь ото зла, которое ты терпишь.

Не знаешь ты, что жалко лишь глупцамъ

Тхъ подлецовъ, которыхъ прежде бьютъ,

Чмъ зло они свое успли сдлать (54).

Гд барабанъ-то твой? Король Французскій

Въ земл спокойной нашей знамена

Развелъ, убійца твой, украсивъ шлемъ

Свой перьями, угрозы начинаетъ,

А ты, дуракъ моральный, все сидишь

Спокойно, да кричишь: ахъ, что онъ это?

Альбани.

Взглянь, дьяволъ, на себя! И въ Сатан

Самомъ его такъ не ужасна гнусность,

Какъ въ женщин!

Гонерилла.

Хвастливый ты дуракъ!

Альбани.

О, изуродованное творенье!

Не искажай наружности твоей,

Ради стыда. Когда бъ я могъ позволить —

Повиноваться крови симъ рукамъ,—

Он бъ довольно были сильны — трупъ

Твой съ мясомъ и костьми порвать на части.

Какъ ты ни кажешься мн Сатаной,

Но образъ женщины тебя спасаетъ.

Гонерилла.

Ну, ну! посмотримъ храбрости твоей!

(Входить курьеръ.)

Альбани.

Что новаго?

Курьеръ.

Милордъ! Корнвалльскій Герцогъ

Скончался, онъ убитъ слугой своимъ,

Когда хотлъ у Глостера глазъ вырвать

Другой.

Альбани.

У Глостера глаза?…

Курьеръ.

Слуга,

Вскормленный имъ, бывъ тронутъ состраданьемъ,

Возсопротивился ему, извлекъ

Свой мечъ на властелина своего,

Симъ раздраженъ, онъ, бросился къ слуг —

И мертваго повергъ его на землю,

Но только не безъ той смертельной раны,

Отъ коей самъ лишился жизни.

Альбани.

Это

Являетъ, что есте вы въ небесахъ,

Вы, судіи, которые такія

Преступныя дла земныя наши

Столь скорой местью можете карать!—

Но бдный Глостеръ, глазъ онъ потерялъ?

Курьеръ.

Обои, Государь, глаза, обои.—

Сіе письмо отвта, Герцогиня,

Немедленнаго требуетъ. Оно

Отъ вашей вамъ сестры.

Гонерилла.

(Въ сторону.)

Пріятно очень

Съ одной мн это стороны, но если

Вдова она, и Глостеръ мой ей мужъ,—

Тогда — все зданіе моей мечты

Падетъ на жизнь несносную мою.

Такъ съ этой стороны такая новость

Не такъ сладка.— Прочту и дамъ отвтъ.

(Уходитъ.)

Альбани.

Гд жъ былъ въ то время сынъ его, какъ рвали

Они ему глаза?

Курьеръ.

Сюда, съ Миледи,

Ухалъ онъ.

Альбани.

Его здсь нтъ.

Курьеръ.

Да, добрый Лордъ мой.

Я повстрчалъ его.

Альбани.

Извстно ли

Ему злодйство?

Курьеръ.

Да, мой добрый Лордъ.

Онъ самъ донесъ на своего отца,

И выхалъ изъ дому для того,

Чтобъ можно было имъ такъ наказать

Его, какъ имъ угодно.

Альбани.

Глостеръ!

Живу для благодарности теб

За Короля, и мщенья, за глаза

Твои!— Поди сюда, мой другъ, скажи

Мн, что еще ты знаешь?

(Уходятъ.)

СЦЕНА ТРЕТІЯ.

Французскій лагерь близъ, Дувра.

Входятъ: Кентъ и Джентлеменъ.

Кентъ.

Не знаете ль, зачмъ Король Французскій

Такъ скоро возвратился?

Джентлеменъ.

Онъ оставилъ

Неконченнымъ кое-что въ Государств,

И вспомнилъ то, отправившись сюда:

Такой страхъ и опасность заключаетъ

Оно въ себ, что личное его

Необходимо возвращенье.

Кентъ.

Кто

Остался Генераломъ за него?

Джентлеменъ.

Monsieur Леферъ, Французскій Маршалъ.

Кентъ.

Заставило ль письмо твое подать

Какой-нибудь знакъ скорби Королеву?

Джентлеменъ.

О, такъ. Она взяла, при мн читала,

И крупная, по временамъ, слеза

Катилася съ ея щеки прекрасной.

Казалось, что надъ гнвомъ Королевой

Она была, а онъ, такъ какъ мятежникъ,

Надъ ней хотлъ быть Королемъ.

Кентъ.

Письмо,

По этому, растрогало ее?

Джентлеменъ.

Растрогало, но не до изступленья.

Терпнье и печаль соревновали

Между собой, кто выразитъ ее

Добрйшею. Въ одно и то же время

Являлись въ ней и солнца свтъ и дождь,—

Улыбка со слезой, какъ въ Майскій день.

Прелестныя улыбки, что на зрлыхъ

Ея устахъ рзвилися, казалось,

Не вдали, какіе гости были

Въ ея глазахъ, и скатывались съ нихъ,

Такъ какъ жемчугъ катился бы съ алмазовъ.

Ну, словомъ, скорбь была бъ безцннымъ камнемъ,

Когда бъ она всмъ такъ была къ лицу.

Кентъ.

Не говорила ли она чего въ словахъ?

Джентлеменъ.

Да, разъ, иль два, съ трудомъ произнесла

Она: отецъ, какъ будто слово это

Давило сердце ей, подобно камню.—

Вопила: ‘сестры! сестры! женщинъ стыдъ!

О, сестры! Keнтъ! Родитель! Въ бурю? Въ ночь?

Нтъ жалости на свт!!’ — Тутъ вода

Святая заструилась у нея

Съ очей небесно-голубыхъ, и съ воплемъ

Смшалась, а потомъ она ушла

Съ поспшностью, чтобъ горести предаться

Своей на-един.

Кентъ.

Такъ! Небеса,

Судьбою нашей правятъ Небеса!

Иначе не могла бъ одна и та жъ

Чета рождать такихъ дтей различныхъ.

Съ тхъ поръ вы съ ней не говорили?

Джентлеменъ.

Нтъ

Кентъ.

То было предъ возвратомъ Короля!

Джентлеменъ.

Нтъ, посл.

Кентъ.

Хорошо, Сиръ. Нашъ несчастный

Лиръ въ город. Онъ, иногда, въ минуты

Хорошаго расположенья, помнитъ,

Зачмъ здсь мы, но ни за что не хочетъ

Видаться съ дочерью.

Джентлеменъ.

Но почему жъ ?

Кентъ.

Такъ власть стыда препятствуетъ ему.

Жестокость, съ коей онъ лишилъ ее

Благословенья своего, на жертву

Превратностямъ въ чужбин бросивъ, отдалъ

Ея права жестокимъ (55) дочерямъ, —

Все это ядъ такой-душ его

Смертельный, что съ Корделіей не можетъ

Онъ видться.

Джентлеменъ.

Ахъ, бдный джентлеменъ!

Гентъ.

О силахъ Герцоговъ вы не слыхали?

Джентлеменъ.

Они въ поход.

Кентъ.

Хорошо, Сиръ. Я

Васъ къ Лиру отведу, и съ нимъ оставлю.

До времени скрываться должно мн.

Когда же я вамъ сдлаюсь извстнымъ,

То вы жалть не будете, что такъ

Со мною познакомились. Пойдемъ-те.

(Уходитъ.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

То же. Палатка.

Входятъ: Корделія, Лекарь и солдаты.

Корделія.

Ахъ! это онъ! онъ! видли сегодня

Его, столь бшенымъ, какъ Океанъ

Въ волненьи, — громко плъ онъ, — голова

Въ -болиголов, полевой горчиц,

Крапив, буквиц, пестовник,

И всхъ дурныхъ травахъ, во ржи растущихъ.

Сто человкъ послать! Искать его

На каждой десятин дикой степи,

И привести ко мн!

(Одинъ изъ Офицеровъ уходитъ.)

Что мудрость человка въ силахъ сдлать,

Дабы разстроенный поправишь въ немъ

Разсудокъ? Кто ему поможетъ, тотъ

Пусть вс мои сокровища возметъ!

Лекарь.

Вотъ средство, Государыня. Питатель

Природы человческой — есть сонъ,

Котораго онъ вовсе не иметъ.

Чтобы его склонить ко сну, на то

Есть, способы простые, коихъ сила

Глаза печали самой закрываетъ.

Корделія.

Вс благодтельныя тайны! вс

Въ природ неиспытанныя силы!

Возникните изъ слезъ моихъ, и будьте

Въ несчастіи для добраго лекарствомъ!

Искать, искать его! пока безумье

Его не потеряетъ жизни, средствъ

Лишенной длить себя.

(Входитъ курьеръ.)

Курьеръ.

Вотъ всти, Ваше

Величество! Британскія войска

Идутъ къ намъ.

Корделія.

Прежде мы объ этомъ знали.

Приготовленья наши ждутъ ихъ.—

Дражайшій мой родитель! для тебя

Вступаю я въ сраженье! для тебя

Великій Франціи Король растроганъ

Моими былъ горючими слезами!

Не честолюбіе насъ побуждаетъ

Къ войн: одна лишь нжная любовь,

И престарлаго отца права.—

Когда его я буду слышать, видть!?

(Уходитъ.)

СЦЕНА ПЯТАЯ.

Комната въ замк Глостера.

Входятъ: Регана и Дворецкій.

Регана.

Но братъ войска свои ужъ двинулъ?

Дворецкій.

Да,

Миледи.

Регана.

Самъ онъ съ ними лично?

Дворецкій.

Это,

Миледи, стоило ему труда.

Сестрица ваша — лучшій воинъ.

Регана.

Лордъ

Эдмундъ не говорилъ ли тамъ съ нимъ?

Дворецкій.

Нтъ.

Миледи.

Регана.

Что бъ такое быть могло

Въ письм сестры моей къ нему?

Дворецкій.

Не знаю,

Миледи.

Регана.

Онъ за очень важнымъ дломъ

Отсель отправился, конечно. То

Великое недоразумье было,

Что, ослпивши Глостера, живымъ

Оставили. Куда онъ ни придетъ,

Везд сердца взволнуетъ противъ насъ.

Эдмундъ, я думаю, похалъ съ тмъ,

Чтобы, изъ жалости, освободить

Его отъ темной жизни, больше жъ, чтобъ

О непріятельскихъ развдать силахъ.

Дворецкій.

Я долженъ непремнно съ симъ письмомъ

За нимъ отправиться, Миледи.

Регана.

Мои войска идутъ въ походъ по-утру.

Останься здсь. Опасныя дороги —

Дворецкій.

Ни какъ я не могу. Миледи мн

Строжайше приказала.

Регана.

Что бы ей

Писать къ Эдмунду? Ты не могъ бы мн

Ея намренья сказать въ словечк?

Быть можетъ — что нибудь — не знаю, что

Меня обяжешь очень ты, позволь

Письмо мн распечатать.

Дворецкій.

Я скорй,

Миледи —

Регана.

О, я знаю, Герцогиня

Твоя не любитъ мужа. Въ этомъ я

Уврена: въ послдній разъ бывъ здсь,

Она на благороднаго Эдмунда

Посматривала странно, и на взглядахъ

Съ нимъ говорила очень ясно, — знаю,

Ея любимецъ ты.

Дворецкій.

Миледи, я?

Регана.

Я говорю не безъ причинъ, ты, знаю.

Вотъ почему прощу тебя, послушай!

Мужъ умеръ мой, съ Эдмундомъ мы согласны,

И выйдти за него приличнй мн,

Твоей чмъ Леди. Заключай теперь

Ты дале себ. Когда его

Увидишь, сдлай милость, это, вотъ,

Отдай ему, и если госпожа

Твоя услышитъ отъ тебя объ этомъ,

Пожалуй-ста, ты посовтуй ей

Къ разсудку обратиться. Ну, прощай!

Случится о слпомъ теб услышать

Измнник, такъ знай, что кто

Его убьетъ, тотъ будетъ награжденъ.

Дворецкій.

Желалъ бы встртить я его, Миледи,

Чтобъ показать, чью сторону держу.

Регана.

Прощай!

(Уходитъ.)

СЦЕНА ШЕСТАЯ.

Поле близъ Дувра.

Глостеръ и Эдгаръ, одтый въ платье поселянина.

Глостеръ.

Когда же мы взойдемъ на верхъ скалы той?

Эдгаръ.

Да всходимъ, вотъ, ты видишь, какъ пыхтимъ!

Глостеръ.

Мн кажется, что мы идемъ еще

По ровному.

Эдгаръ.

Ужасно высоко!

Чу! слышишь ли ты море?

Глостеръ

Нтъ! ей нтъ!

Эдгаръ.

Отъ боли глазъ, конечно, и другія

Твои ослабли чувства.

Глостеръ.

Можетъ статься.

Мн кажется, твой голосъ измнился:

Ты лучше говоришь теперь, чмъ прежде.

Эдгаръ.

Въ обман ты, другое платье лишь

На мн.

Глостеръ.

Кажись, ты лучше говорить сталъ.

Эдгаръ.

Сюда, Сиръ. Здсь то мсто. Стойте! Стойте!

Какъ страшно! Голова кружится, если

Смотрть въ такую глубь. Вороны, галки,

Что вьются на средин разстоянья,

Мн кажутся не боле жуковъ.

На половину внизъ, виситъ тамъ кто-то

И рветъ укропъ, — (вотъ промыселъ ужасный!)

Отсель онъ головы своей не больше.

По берегу морскому рыбаки

Ходящіе мн кажутся съ мышей.

Высокая на якор, тамъ, барка

Не больше шлюбки, шлюбка съ поплавокъ,

Котораго и глазъ почти не видитъ.

Шумъ волнъ о берегъ каменистый бьющихъ,

Не слышанъ здсь.— Смотрть не буду больше ‘

А то повернется мой мозгъ, въ глазахъ

Помутится — и ринешься стремглавъ!

Глостеръ.

Поставь меня тамъ, гд ты самъ стоишь.

Эдгаръ.

Дай руку. На одинъ ты шагъ теперь

Отъ краю. Ни за что на свт я

Не бросился бъ туда!

Глостеръ.

На, другъ, еще вотъ кошелекъ, тамъ камень,

Онъ стоитъ, чтобъ его взялъ бдный.

Съ тобой вс блага жизни! Отойди жъ!

Простись со мной! Поди жъ такъ, чтобъ я слышалъ

Эдгаръ.

(Будто идя.)

Прощайте, добрый Сиръ.

Глостеръ.

Отъ всей души!

Эдгаръ.

(Въ сторону.)

Отчаянье его такой уловкой

Я излечу.

Глостеръ.

О вы, всевозмогающіе боги!

Я отъ сего отказываюсь міра.

Предъ вашими очами повергаю

Съ терпньемъ бдственность мою съ себя.

Когда бъ ее я дол могъ носить,

Безъ ропота на предопредленье,—

Тогда бъ я ждалъ, пока свтильня жизни

Моей сама собою догорла бъ.

О, если живъ Эдгаръ, благословите

Его!— Прощай, другъ!

(Бросается, и упадаетъ на томъ же мст.)

Эдгаръ.

Сиръ, упалъ? Прощай.

Не знаю, какъ возможно расхищать

Сокровищницу жизни, если жизнь

Сама хищенью отдается. Будь

Тамъ онъ, гд думалъ быть,— не могъ бы

Онъ думать больше (56).

(Ему)

Живъ или мертвъ? Эй, Сиръ!

Любезный! Слышишь? Говори!— Когда бъ

Не умеръ въ правду онъ!— Нтъ, оживаетъ.

Что съ вами, Сиръ?

Глостеръ.

Прочь! дай мн умереть!

Эдгаръ.

Когда бъ не перья, паутина, воздухъ,

А что нибудь ты былъ другое,— ты бъ

Разшибся, какъ яйцо: но дышишь ты,

Тяжелъ, — нтъ крови, — говоришь — здоровъ,

Связавши десять мачтъ, нельзя достать

Вершины, съ коей ты стремглавъ упалъ,

Что живъ ты, чудо!—

Глостеръ.

Да полно падалъ я, иль нтъ?

Эдгаръ.

Съ ужасной этой меловой вершины?

Взгляни! На высот такой не виднъ,

Не слышанъ жаворонокъ звонкій.— Взглянь лишь!

Глостеръ.

Ахъ! у меня нтъ глазъ!..

Ужели бдствіе лишилось права

Искать спасенья въ смерти? Все еще

Была отрада, если могъ несчастный

Отъ бшенства тирана ускользнуть,

И сдлать гордое велнье тщетнымъ.

Эдгаръ.

Подай мн руку!

Встань!— Такъ.— Ну, слышишь ноги? Ты стоишь.

Глостеръ.

О, очень, очень.

Эдгаръ.

Чудо, изъ чудесъ!

Кто это былъ съ тобой, тамъ, на скал,

И отъ тебя пошелъ?

Глостеръ.

Несчастный нищій.

Эдгаръ.

Отсель казалось, что глаза его

Свтили, какъ дв полныя луны,—

Онъ тысячу имлъ носовъ, — рога

Его вились кругами, громоздились,

Подобяся ярящемуся морю.

То былъ злой духъ! Такъ врь, отецъ счастливый,

Что все-благіе боги,— кои въ честь

Себ вмняютъ совершать дла

Намъ невозможныя,— спасли тебя.

Глостеръ.

Теперь я помню.— Съ этихъ поръ готовъ

Я бдствіе сносить, пока оно

Само мн скажетъ: полно! и умри!

А то, о чемъ ты говорилъ,— я думалъ,

Что то былъ человкъ, — кажись хотъ, будто

Я часто слышалъ: духъ злой, духъ злой.— Онъ

Привелъ меня въ такое мсто.

Эдгаръ.

Спокойся мыслями.— Но это кто?…

(Входить Лиръ, фантастически убранный цвтами.)

Съ разсудкомъ человкъ такъ никогда бъ

Не нарядился.

Лиръ.

Нтъ, они не поживятся у меня на счетъ монеты. Я самъ Король.

Эдгаръ.

О видъ, пронзающій сердце!

Лиръ.

Природа выше искуства съ той стороны.— Вотъ вамъ задатокъ.— Этотъ молодецъ держитъ свой лукъ какъ чучело.— Запрягите мн аршинъ ткача.— Смотри, смотри, мышь! Тише, тише! Вотъ этотъ кусочекъ поджаренаго сыру — какъ разъ ее! Вотъ моя желзная перчатка, я ее попробую надъ исполиномъ.— Подайте мн черныя алебарды.— О, славно полетла, птичка! Въ цль, въ цль! Браво! Пароль!

Эдгаръ.

Пахучій маіоранъ.

Лиръ.

Ступай.

Глостеръ.

Я знаю этотъ голосъ.

Лиръ.

Ба, Гонерилла! съ блою бородой!— Они меня ласкали, какъ собачку, и говорили, что у меня были въ бород блые волосы прежде, чмъ были тамъ черные. Говорить да и нтъ на все, что я ни говорилъ! Да и нтъ вмст — было не хорошее богословіе. Когда, однажды, мочилъ меня дождь, и я дрожалъ отъ втру, когда громъ не хотлъ замолчать по моему приказанію, — тамъ я нашелъ ихъ, тамъ я выслдилъ ихъ.— Дальше, они не господа своему слову, они говорили мн, что я все. Это ложь, я не лихорадочный.

Глостеръ.

Звукъ этого мн голоса за память.

Кажись, Король?

Лиръ.

Да! каждый дюймъ Король.

Когда взгляну я, подданный мой, видишь,

Дрожитъ-то какъ! Дарю я жизнь ему!—

Глостеръ.

О, дайте мн поцловать ту руку!

Лиръ.

Дай вытру прежде, смертностію пахнетъ.

Глостеръ.

О, разрушенное произведенье

Природы! Сей великолпный міръ

Въ ничтожество такъ долженъ обратиться!

Ты знаешь ли меня?

Лиръ.

Я помню глаза твои довольно хорошо. Ты косишься на меня? Нтъ! хоть ты себ лопни, слпой Купидонъ, я не буду любить.— Читай этотъ вызовъ, посмотри лишь на почеркъ!

Глостеръ.

Когда бъ вс буквы обратились въ солнцы,—

Я все не могъ бы ни одной увидть.

Эдгаръ.

Въ разсказ этому я бъ не поврилъ,

Но вижу — и на части рвется сердце

Мое при вид.

Лиръ.

Читай!

Глостеръ.

Какъ, впадинами глазъ?

Лиръ.

О, го! такъ вотъ до чего у тебя дошло? Ни глазъ во лбу, ни денегъ въ кошельк? Глазамъ твоимъ очень тяжело, а кошельку очень легко. Но ты видишь, какъ все идетъ на свт.

Глостеръ.

Я это вижу ощупью.

Лиръ.

Что ты, съ ума сошелъ? Можно безъ глазъ видть, какъ все идетъ на свт. Смотри твоими ушами. Видишь, какъ вонъ тотъ судья бранитъ вонъ того глупаго вора.— Послушай, на-ухо скажу теб: перемни мста — и — маршъ! кто теперь судья, кто воръ?— Видлъ ты, что собака арендатора лаетъ на нищаго?

Глостеръ.

Да, Государь.

Лиръ.

И бдняжка бжитъ отъ неублюдка? Здсь ты можешь видть великій образъ власти: собак по должности повинуются, —

Ты, приставъ, негодяй! останови

Кровавую руку твою. За что

Счешь ты подлеца? Себ вздери

Спину! Въ теб самомъ кипитъ желанье

То сдлать самое, за что счешь.

Обманщика повсилъ ростовщикъ!

Пороки не большіе видны сквозь

Худое платье, подъ богатой шубой,

Нарядомъ — скрыто все. Ты преступленье

Лишь въ золото оправь, такъ и стальное

Копье суда изломится, не ранивъ,

А рубищемъ покрой, такъ и пигмея

Соломенка пробьетъ его насквозь.

Никто не виноватъ, нтъ, говорю,

За всхъ стою я. Ты замть себ,

Мой другъ, что я имю силу — ротъ

Зажать доносчику. Возми глаза

Стеклянные себ, и, какъ паршивый

Политикъ, длай видъ, что видишь ты,

Чего не видишь.— Ну, ну, ну, ну, ну!

Скинь сапоги мн: крпче, крпче, такъ!

Эдгаръ.

Какъ истина мшается со вздоромъ!

Умъ — въ помшательств ума!

Лиръ.

Когда ты хочешь плакать о моемъ

Несчастіи, возми мои глаза.

Я знаю хорошо тебя, ты Глостеръ.

Будь твердъ, мы съ крикомъ въ свтъ родимся сей.

Ты знаешь, въ первый мигъ, какъ слышимъ воздухъ,

Мы проливаемъ слезы и вопимъ.

Я проповдь теб скажу, ну, слушай!

Глостеръ.

Увы! увы!

Лиръ.

Лишь въ свтъ, ужъ мы льемъ слезы, что выходимъ

На сей великій дураковъ театръ.—

Вотъ шляпа славная (51)! Вотъ стратагема

Прекрасная была бы: подковать

Полкъ цлый конницы коровьей шляпой.

Попробую, и подъ зятьевъ подкравшись —

Руби! руби! руби! руби! руби!

(Входитъ Джентлеменъ съ слугами.)

Джентлеменъ,

Вотъ онъ, онъ здсь. Возмите. Государь,

Дражайшая дочь ваша —

Лиръ.

Спасенья нтъ? Какъ плнникъ? Я

За правду настоящій шутъ Фортуны.—

Смотрите хорошо за мною! Выкупъ

Получите. Хирурга дайте мн,

Я раненъ въ мозгъ.

Джентлеменъ.

Все будете имть.

Лиръ.

Нтъ мн помощниковъ? Однимъ-одинъ я?

Вдь это можетъ сдлать человка

Солянымъ человкомъ, — чтобъ глаза

Употреблялъ онъ вмсто поливалень

Садовничьихъ,—

И чтобъ осеннюю пыль унималъ.

Джентлеменъ.

Государь!

Лиръ.

Умру я храбро, какъ женихъ, ну, что?

Я буду веселъ, ну, ну, я Король:

Вамъ, господа, извстно это?

Джентлеменъ.

Вы

Король, и повинуемся мы вамъ.

Лиръ.

Такъ нечего жъ отчаиваться, да,

Когда хотите получить, бгите!

Са, са, са, са!

(Выбгаетъ, за нимъ слдуютъ.)

Джентлеменъ.

О, видъ жалчайшій въ самомъ бдномъ нищемъ!

Но въ Корол, о! выше выраженья!—

Еще осталась дочь теб, она

Природу искупаетъ отъ проклятья,

Добытаго за двухъ ея сестеръ.

Эдгаръ.

(Джентлемену.)

Желаю здравствовать!

Джентлеменъ.

Что вамъ угодно?

Эдгаръ.

Вы не слыхали ль, что сраженье будетъ?

Джентлеменъ.

О, непремнно будетъ, всмъ извстно,

Всякъ слышитъ это, кто иметъ слухъ.

Эдгаръ.

Но, сдлайте мн милость вы: скажите,

Какъ близко непріятель?

Джентлеменъ.

Онъ близко, и спшитъ, а главный войскъ

Его отрядъ часъ-на-часъ ожидаютъ.

Эдгаръ.

Благодарю васъ, Сиръ! Вотъ тутъ и все.

Джентлеменъ.

Хоть Королева по своимъ причинамъ

Особымъ здсь, но армія ея

Ужъ двинулась.

Эдгаръ.

Благодарю васъ, Сиръ.

(Джентлеменъ уходитъ.)

Глостеръ.

Возми, о Небо! у меня дыханье.

Не дай, чтобъ злой духъ искушалъ меня

Ко смерти прежде, чмъ теб угодно!

Эдгаръ.

Прекрасная молитва, мой родитель.

Глостеръ.

А ты кто, другъ?

Эдгаръ.

Бднйшій человкъ,

Ударами несчастья удрученный,

Который зналъ и чувствовалъ печали,

И потому способенъ къ состраданью.

Подайте руку мн. Я отведу

Васъ въ домъ какой нибудь.

Глостеръ.

Благодарю

Сердечно! Милость и благословенье

Съ небесъ да проліется на тебя!

(Входить Дворецкій.)

Дворецкій.

Объявлена награда! очень кстати!

Безглазый лобъ твой для того слпленъ

Изъ мяса, чтобъ поднять мою Фортуну.

Ты, старый плутъ-измнникъ, ну! покайся

Въ своихъ грхахъ. Мечъ обнаженъ — тебя срубить.

Глостеръ.

Пусть добрая твоя рука свершитъ

Ударъ съ довольной силой.

(Эдгаръ защищаетъ его).

Дворецкій.

Мужикъ, ты смешь защищать того,

Кто ужъ измнникомъ объявленъ? Прочь!

А то чума его Фортуны схватитъ

Тебя. Брось руку-то его!—

Эдгаръ.

Нтъ, Сиръ, я за-просто не брошу.

Дворецкій.

Пусти рабъ, или ты умрешь на мст!

Эдгаръ.

Доброй джентлеменъ, или себ, куда идешь, а нашему брату, мужику, дороги не заслоняй. Коли бъ я хотлъ положишь-то свою голову, такъ бы ужъ дв недли назадъ ея не было на мн. Нтъ, не подходи близко къ старику, — не суйся, говорю теб, а то я попробую, голова ль твоя крпче, или моя дубинка! Вдь я не стану умаливать.

Дворецкій.

Прочь, отойди, навозная ты куча!

Эдгаръ.

Такъ я жъ теб зубы пересчитаю, Сиръ. Ну! я не боюсь вашихъ фехтованій.

(Они сражаются, и Эдгаръ повергаетъ его на землю.)

Дворецкій.

Рабъ! ты убилъ меня. Возми, подлецъ,

Мой кошелекъ. Когда ты хочешь вверхъ

Подняться, погреби мой трупъ, письмо жъ,

Которое со мною здсь, отдай

Эдмунду, Глостерскому Графу, ты

Его найдешь въ Британскомъ войск. О!..

Безвременная смерть!..

(умираетъ.)

Эдгаръ.

Я очень знаю

Тебя, услужливый подлецъ, послушный

Своей порокамъ Герцогини, какъ

Лишь можетъ злость ея желать.

Глостеръ.

Онъ умеръ?

Эдгаръ.

Садитесь, батюшка, и отдохните.

Въ карманы дай его заглянемъ, то

Письмо, о коемъ говорилъ онъ, можетъ

Для насъ весьма полезно быть.— Онъ умеръ,

Жалю лишь, что отъ моей руки.

Посмотримъ-ка! Позвольте, воскъ любезный,

И вы, обычаи, насъ не браните.

Чтобъ мысли нашихъ знать враговъ, на то

Сердца ихъ можно разодрать, а ихъ

Бумаги — и того еще скорй!

(Читаетъ)

‘Вспомните взаимный нашъ обтъ. Вы имете много случаевъ — отправитъ его, если только есть на то воля ваша, то времени и мста найдется довольно. Все пропало, если онъ возвратится побдителел. Тогда я плнница, а его ложе мн — темница. Освободите меня отъ смрадной духоты въ ней, и, за трудъ, займите его мсто.

Ваша жена (такъ хотла бы сказать я) и ваша приверженная услужница

Гонерилла.’

О, непонятное непостоянство

Желаній женскихъ! Заговоръ на жизнь

Почтеннаго супруга своего!

Его жъ смняетъ — братъ мой!— Здсь тебя

Въ песк зарою я, проклятый ты

Курьеръ любовниковъ-убійцъ, а эту

Безбожную бумагу прочитаетъ

Еще въ благую пору Герцогъ тотъ,

Кому ты строилъ ковъ: ему подъ стать

О смерти отъ меня твоей узнать.

(Уходитъ, выталкивая тло).

Глостеръ.

Король съ ума сошелъ! Какъ твердъ ничтожный

Мой смыслъ! Я живъ, и чувствую моихъ

Всю горечь золъ. О лучше бъ обезумть!

Тогда бы я не понималъ, что скорбь,

И, въ помшательств ума, моя

Печаль не знала бы самой себя.

(Входитъ опять Эдгаръ.)

Эдгаръ.

Подай-те руку вашу мн. Пойдемъ-те!

Мн кажется, я слышу барабанъ.

Пойдемъ-те, батюшка. Я отведу

Васъ къ другу.

(Уходятъ.)

СЦЕНА СЕДЬМАЯ.

Палатка въ французскомъ лагер.

Лиръ въ постел, Лекарь, Джентлеменъ и другіе стоятъ вокругъ. Входятъ: Корделія и Кентъ.

Корделія.

О добрый Кентъ! какъ жить и поступать мн,

Чтобъ отплатить за доброту твою?

Ни жизни мн, ни мръ на то не станетъ.

Кентъ.

Признаніе заслуги, Королева,

Есть выше всхъ наградъ.

Мои слова объ-руку ходятъ съ правдой.

Ни больше въ нихъ, ни меньше: сколько должно.

Корделія.

Наднь получше платье: это служитъ

Напоминаньемъ о часахъ несчастій.

Прошу тебя — его оставить.

Кентъ.

Ваше

Величество, простите мн. Узнаютъ

Меня теперь — разстроится мой планъ.

Въ награду я прошу себ отъ васъ,

Ко мн не признаваться до тхъ поръ,

Какъ я, и время, то найдемъ приличнымъ.

Корделія.

Пусть такъ, мой добрый другъ.

(Лекарю.)

А что Король?

Лекарь.

Спитъ, Королева.

Корделія.

О благіе боги!

Возставьте изнемогшую природу!

Сведите въ строй разстроенныя чувства

Отца, страдальца отъ своихъ дтей!

Лекарь.

Позвольте разбудить его намъ, Ваше

Величество. Онъ долго спалъ.

Корделія.

Какъ вамъ внушаетъ умъ вашъ, ваша воля, такъ

И длайте. Одтъ ли онъ?

Джентлеменъ.

Да, Ваше

Величество. Когда онъ крпко спалъ,

Мы въ свжее его одли платье.

Лекарь.

Вамъ, Королева добрая, быть должно

При немъ, какъ мы его разсудимъ. Я

Увренъ, онъ тихъ будетъ.

Корделія.

Хорошо.

Лекарь.

Угодно ль ближе? Музыка, (58) погромче!

Корделія.

Дражайшій мой родитель! Исцленье (59)!

Вложи въ мои уста твое лекарство,—

И поцлуй сей пусть излечитъ скорбь,

Которую отъ двухъ моихъ сестеръ,

На старости своей, ты перенесъ.

Кентъ.

Чувствительная, нжная Принцесса!

Корделія.

Когда бы ты имъ не былъ и отцемъ,—

Сіи власы должны бъ родить въ нихъ жалость.

Такому ли лицу прилично было

Стоять противъ враждующихъ стихій —

Ударовъ грома, быстрыхъ, страшныхъ молній?

Стоять (о, бдный старецъ!) съ головой

Открытой. Моего врага собака,

Кусавшая меня, стояла бы

У моего огня въ такую ночь.

А ты, измученный, отецъ страдалецъ,

Съ свиньей, съ ночнымъ бродягой долженъ былъ

Лежать на тертой и гнилой солом!

Увы! то чудо, что и жизнь твоя

Не кончилась съ разсудкомъ.— Онъ проснулся.

Заговорите съ нимъ.

Лекарь.

Приличнй это

Вамъ, Королева.

Корделія.

Государь, что съ вами?

Какъ чувствуете вы себя, Король мой?

Лиръ.

Вы обижаете меня, на что

Вы вынули меня изъ гроба? Ты

Блаженная душа, а я привязанъ

За огненное колесо,— оно

Моими раскаляется слезами,

Какъ растопившимся свинцомъ.

Корделія.

Король,

Вы знаете меня ?

Лиръ.

Ты духъ, я знаю.

Когда ты умеръ?

Корделія.

Все онъ бредитъ.

Лекарь.

Онъ

Едва проснулся. Одного его

Оставить должно нсколько часовъ.

Лиръ.

Гд былъ я? Гд теперь? Свтъ милый дня!

Въ какомъ обман я! Отъ сожалнья

Я умеръ бы, увидвъ такъ другаго.

Не знаю, что сказать. Не поклянусь,

Что эти руки мн принадлежатъ.

Посмотримъ! Чувствую, что спичка колетъ (60).

О какъ бы я желалъ знать, что со мной?

Корделія.

Взгляните на меня, родитель мой!

Прострите ваши руки, чтобъ меня

Благословишь!

(Лиръ падаетъ предъ ней на колна)

Нтъ, Государь! на что

Вамъ передъ мною падать на колна?

Лиръ.

Прошу тебя, не смйся надо мной!

Старикъ я, очень глупый, сумасбродный.

Мн ужъ за восемьдесятъ лтъ, и правду

Сказать, боюсь, ужъ въ полномъ ли ум я.

Мн кажется, что будто васъ я знаю,

И этого, вотъ (указывая на Кента) человка знаю,

Но сомнваюсь я еще, за тмъ,

Что мсто это не знакомо мн.

Никакъ припомнить не могу я сихъ

Одеждъ, не знаю, гд я ночь провелъ

Послднюю. Не смйтесь надо мной!—

Клянусь вамъ, кажется мн, будто дама,

Вотъ эта — дочь, Корделія моя.

Корделія.

Такъ точно, точно такъ.

Лиръ.

Но мокры ль слезы

Твои? Такъ точно, такъ.— Прошу, не плачь.

Когда имешь ядъ ты для меня,—

Его я выпью.— Знаю я, что ты

Меня не любишь, сестры же твои,

Какъ помню я, обидли меня.

Теб причина есть, имъ — ни какой.

Корделія.

Мн ни какой, мн ни какой нтъ.

Лиръ.

Во Франціи?

Кентъ.

Вы въ Королевств вашемъ,

Король.

Лиръ.

Не обманите же меня!

Лекарь.

Утштесь, Государыня! Сильнйшій

Припадокъ изступленья излеченъ въ немъ.

(Опасно только вспоминать ему

Прошедшее). Просите вы его

Къ себ, и боле не безпокойте,

Пока онъ силами поукрпится.

Корделія.

Угодно ли вамъ, Государь, пойти?

Лиръ.

Ко мн имть должна ты снисхожденье.

Прошу, забудь, прости мн! Старъ я

И глупъ.

(Лиръ, Корделія, Лекарь и свита уходятъ.)

Джентлеменъ.

Ужели правда то, Сиръ, будто бы

Убитъ Корнвалльскій Герцогъ?

Кентъ.

Точно такъ.

Джентлеменъ.

Но кто жъ командуетъ его войсками?

Кентъ.

Какъ говорятъ, сынъ Глостера побочный.

Джентлеменъ.

Эдгаръ, сынъ изгнанный его, по слухамъ,

Въ Германіи, и тамъ же съ нимъ Графъ Кентъ.

Кентъ.

Вдь слухи перемнчивы.— Пора

Поосмотрться. Силы Королевства

Подходятъ быстро.

Джентлеменъ.

Вроятно, бой

Кровавый будетъ. До свиданья, Сиръ.

Кентъ.

Моихъ желаній близко исполненье, —

Къ худому ль, къ доброму ль — ршитъ сраженье.

(Уходятъ.)

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Лагерь Британскихъ войскъ близъ Дувра.

Входятъ съ барабанами и знаменами: Эдмундъ, Регана, Офицеры, солдаты и проч.

Эдмундъ.

(Офицеру)

Узнай о Герцог, остался ли

Онъ при своемъ послднемъ план, или

Чмъ принужденъ — перемнить его.

Онъ нершителенъ, непостояненъ.

Узнай, на что ршился онъ теперь.

(Офицеръ уходитъ.)

Регана.

Конечно съ посланнымъ сестрой какое

Несчастіе случилось.

Эдмундъ.

Быть можетъ, Герцогиня.

Регана.

Милый Лордъ!

Вы знаете, какъ предана я вамъ,

Скажите мн, но искренно,— скажите

По истин: вы любите сестру?

Эдмундъ.

Какъ честный человкъ.

Регана.

И никогда

Не находили вы дорожки брата

Къ завтному мстечку?

Эдмундъ.

Въ заблужденьи

Вы.

Регана.

Опасаюсь я,— вы такъ къ ней близки,

Такъ къ ней пристали, что со всмъ — её ужъ.

Эдмундъ.

О нтъ, клянусь моею честью, Леди!

Peгана.

Я не могу терпть ее!— Любезный

Милордъ, не будьте съ нею откровенны.

Эдмундъ.

Не бойтеся меня.— Она и Герцогъ,

Ея супругъ —

(Входятъ: Альбани, Гонерилла и солдаты.)

Гонерилла.

(Въ сторону)

Сраженье лучше потеряю, чмъ

Позволю ей меня съ нимъ разлучить.

Альбани.

Любезная сестра, радъ видть васъ.

(Эдмунду)

Сиръ, какъ я слышу, говорятъ, Король

Ухалъ къ дочери своей, съ другими,

Которые жестокостію нашей

Заставлены взроптать противу насъ.—

Гд не былъ честенъ, тамъ и храбръ я не былъ.

Но это дло потому къ намъ близко,

Что Франціи Король на насъ воюетъ,—

Не потому, что защищаетъ Лира,

Съ другими, коимъ важныя причины,

Боюсь, велятъ противу насъ возстать.

Эдмундъ.

Вы благородно говорите, Герцогъ.

Регана.

Къ чему теперь вс эти разсужденья?

Гонерилла.

Противъ врага соединиться должно.

Не о домашнихъ вдь и частныхъ ссорахъ

Идетъ тутъ дло.

Альбани.

Надобно ршить

Намъ съ опытными въ ремесл военномъ,

Какъ дйствовать.

Эдмундъ.

Немедленно я къ вамъ

Явлюсь въ палатку вашу.

Регана.

Вы, сестра,

Пойдете съ нами?

Гонерилла.

Нтъ.

Регана.

А было бь очень

Прилично.

Гонерилла.

(Въ сторону.)

А!.. Загадку-то я знаю.

(Вслухъ.)

Пойдемъ-те.

(Между тмъ какъ они уходятъ, входитъ Эдгаръ переодтый)

Эдгаръ.

(Герцогу)

Ваша Свтлость, если вы

Когда либо вели рчь съ человкомъ,

Столь бднымъ,— отъ меня услышьте слово.

Альбани.

Я догоню васъ.— Что такое?

(Эдмундъ, Регана, Гонерилла, Офицеры, солдаты и свита уходятъ.)

Эдгаръ.

Прежде,

Чмъ вступите въ сраженье вы, прочтите

Письмо вотъ это. Если вы побду

Одержите, пусть вызоветъ тогда

Труба того, кто это вамъ принесъ.

Какъ ни кажусь презрннымъ я, могу

Я рыцаря представить вамъ, который

То подтвердитъ, что говоритъ письмо.

Когда же вамъ сраженье не удастся,

Тогда (конецъ всхъ вашихъ длъ на свт,

И злоумышленность — перестаетъ (61).

Да будетъ къ вамъ Фортуна благосклонна!

Альбани.

Постой, пока прочту.

Эдгаръ.

Запрещено

Мн то. Когда придетъ пора, велите

Герольду сдлать зовъ, и я явлюсь.

Альбани.

Ну такъ прощай. Бумагу прочитаю.

(Входитъ Эдмундъ.)

Эдмундъ.

Въ виду нашъ непріятель, ставьте войско.

Вотъ силъ его подробное счисленье,

По точному развду. Вамъ теперь

Лишь нужно поспшить.

Альбани.

Не опоздаемъ.

(Уходитъ.)

Эдмундъ.

Я поклялся въ любви сестрамъ обимъ.

Он одна другую ненавидятъ

Такъ, какъ эхидну — уязвленный ею.—

Которую изъ нихъ мн взять? Обихъ?

Одну, иль ни одной? Ни той нельзя

Имть мн, ни другой, какъ скоро об

Останутся въ живыхъ. Вдову взять? Это

Ожесточитъ и взбситъ Гонериллу.

И я едва ль своей достигну цли,

Когда живъ будетъ мужъ ея. И такъ,

Пусть прежде власть его намъ въ битв служитъ,

А тамъ, какъ кончится она,— пусть та,

Которой хочется сбыть съ рукъ его,

Скорй его — сведетъ!…Что жъ до пощады,

Какъ мыслитъ онъ, Корделіи и Лира,—

Лишь выиграть намъ дай сраженье это,

И въ руки ихъ свои прибрать,— прощенья

Имъ отъ него не видть никогда.

Теперь пора мн дло защищать.

На что часы въ раздумьи убивать!

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Поле между обоими лагерями.

Тревога за театромъ. Входятъ, съ барабанами и знаменами, Лиръ, Корделія и ихъ войска, и уходятъ.

Эдгаръ и Глостеръ.

Эдгаръ.

Садитесь, батюшка, подъ тнью сей

Гостепріимною, и помолитесь,

Чтобъ дло правое успхъ имло.

Когда лишь я опять къ вамъ возвращусь,

То принесу вамъ утшенье.

Глостеръ.

Милость

Небесная да будетъ съ вами, Сиръ!

(Тревога, потомъ отбой. Входитъ опятъ Эдгаръ)

Эдгаръ.

Бги, старикъ,, дай руку мн, бги.

Лиръ проигралъ, и съ дочерью взятъ въ плнъ.

Дай руку мн, пойдемъ.

Глостеръ.

Ни съ мста, Сиръ!

И здсь вдь можно сгнить.

Эдгаръ.

Какъ, въ мысляхъ злыхъ

Ты снова? Человкъ быть долженъ твердымъ,

Идя сюда, и уходя отсюда, —

Готовъ лишь будь.— Пойдемъ!

Глостеръ.

И это правда.

(Уходятъ.)

СЦЕНА ТРЕТІЯ.

Британскій лагерь близь Дувра.

Эдмундъ возвращается побдителемъ, съ барабаннымъ боемъ и знаменами. Лиръ и Корделія, какъ плнники. Офицеры, солдаты и проч.

Эдмундъ.

Возмите ихъ! Покрпче стражу къ нимъ,

Пока узнаемъ, что угодно тмъ,

Которые судить ихъ будутъ.

Корделія.

Мы

Не первые, что съ наилучшей волей

Судьб подверглись наихудшей. Твой

Удлъ терзаетъ душу мн, родитель!

Сама же я могу на дерзость счастья

Смотрть съ презрньемъ.— Но ужель не будемъ

Мы видть тхъ сестеръ и дочерей?

Лиръ.

О, нтъ, нтъ, нтъ! пойдемъ, пойдемъ въ темницу!

Мы будемъ пть съ тобой, какъ птички въ клтк.

Когда меня попросишь ты — тебя

Благословить, я — на колнахъ буду

Просить, чтобъ ты меня простила. Такъ

Мы будемъ жить, молиться, пть, и сказки

Старинныя разсказывать другъ другу,

И бабочкамъ смяться золотымъ…

Мы говорить и сами съ ними будемъ,—

Кто потерялъ, усплъ, вошелъ иль вышелъ,—

И замчать таинственность вещей,

Какъ будто бы посланники боговъ,

И такъ сживемъ мы за стной темницы

Вс партіи вельможъ и секты, коимъ

Съ луной приливъ бываетъ и отливъ.

Эдмундъ.

Возмите ихъ отсель!

Лиръ.

Моя

Корделія! на таковыя жертвы

Вдь иміамъ бросаютъ сами боги.

Ты у меня теперь? Кто разлучить насъ

Захочетъ, пусть снесетъ огонь съ небесъ,

И выпалитъ (62) отсель насъ, какъ лисицъ.

Утри свои глаза. Скорй постъ

Зараза ихъ всхъ, съ плотію и съ кожей,

Чмъ насъ они заставятъ плакать. Прежде

Помрутъ они отъ голоду. Пойдемъ!

(Лиръ и Корделія уходятъ подъ стражей)

Эдмундъ.

(Капитану.)

Сюда, Сиръ. Выслушай!— Возми вотъ эту

Записку,

(Даетъ ему бумагу)

и иди въ темницу съ ними.

Тебя уже подвинулъ я впередъ.

Когда ты сдлаешь, что тамъ въ бумаг,

Такъ ты себ проложишь путь ко счастью.

Знай ты лишь то, что люди такъ, какъ время.

Чувствительность души мечу нейдетъ.

Ты не пойдешь въ отвтъ за исполненье

Столь важнаго приказа. Иль скажи,

Что ты исполнишь, иль преуспвай

Себ другимъ чмъ!

Офицеръ.

Сдлаю, Милордъ.

Эдмундъ.

Скоре же, и тотчасъ дай мн знать,

Какъ сдлаешь, замть же, въ ту жъ минуту,

Я говорю, и такъ исполни, какъ

Написано.

Офицеръ.

Повозки не вожу, овса не мъ я (63).

То сдлаю, что можетъ человкъ.

(Уходитъ.)

(Трубы.— Входятъ: Альбани, Гонерилла, Регана, Офицеры и свита.)

Альбани.

Сиръ, вы сего-дня показали храбрость

Свою, и счастье васъ вело прекрасно:

У васъ въ плну т самые враги,

Съ которыми сего-дня мы сражались.

Мы взять хотимъ у васъ ихъ, чтобы съ ними

Такъ поступить, какъ ихъ заслуги намъ

Велятъ, равно и безопасность наша.

Эдмундъ.

Приличнымъ, Сиръ, почелъ я Короля,

Который такъ ужъ слабъ и престарлъ,

Послать въ одну изъ крпостей, подъ стражу.

Лта его, еще же больше титло,—

Своимъ очарованьемъ могутъ вс

Сердца привлечь на сторону его,

И противу насъ направить наши жъ копья.

Съ нимъ тамъ и Королева. Я на то

Одну имлъ причину, и они

Готовы завтра, иль когда угодно,

Явиться тамъ, гд будете имть

Свое вы засданье. Потъ и кровь

Теперь текутъ съ насъ, другъ лишился друга,

И самое счастливое сраженье,

Въ горячности, клянутъ т, кои стонутъ

Еще отъ ранъ, на ономъ полученныхъ.

Допросъ Корделіи съ отцемъ гораздо

Въ приличнйшемъ быть долженъ сдланъ мст.

Альбани.

Сиръ, съ позволенья вашего, я васъ

Считаю подданнымъ, не братомъ, въ сей

Войн.

Регана.

Такъ или нтъ — какъ мы разсудимъ.

Мн кажется, вамъ должно бы спросить

У насъ о томъ, что намъ угодно, прежде

Чмъ вы сказали это. Онъ войсками

Командовалъ моими, власть имлъ

Лица и мста моего: такая

Его правъ независимость легко

Встать можетъ и назваться вашимъ братомъ.

Гонерилла.

Не горячитесь такъ! Онъ, самъ собой,

Гораздо выше повышеній вашихъ.

Регана.

Въ моихъ правахъ, онъ кажется тмъ лучше.

Гонерилла.

Тогда бы такъ, когда бъ онъ былъ супругъ вашъ.

Регана.

Насмшники не рдко намъ — пророки.

Гонерилла.

Голла, голла! Глазъ вашъ васъ обманулъ:

Смотрлъ онъ на-искось. (64)

Регана.

Не по себ

Мн, Леди, иначе, я бъ отвчала

Отъ преизбытка гнва. Генералъ!

Возми моихъ ты плнниковъ, войска,

Мои владнья — и располагай

Всмъ этимъ, мной самой!— Твои окопы (65).

Свидтель міръ, что длаю тебя

Я Герцогомъ, моимъ супругомъ!

Гонерилла.

Ты

Ему женой быть думаешь?

Альбани.

(Гонерилл.)

Зависитъ

То не отъ вашей доброй воли.

Эдмундъ.

Лордъ!

Да и не отъ твоей.

Альбани.

Нтъ, отъ моей,

Мой полукровный братецъ!

Регана.

(Эдмунду.)

Прикажи

Ударить въ барабанъ, и объявить,

Что власть моя теперь въ твоихъ рукахъ.

Альбани.

Постой-лишь, выслушай! Эдмундъ, тебя

Я арестую, такъ какъ ты измнникъ,

Съ тобою же и золотую эту

Змю.

(Указываетъ на Гонериллу.)

(Реган.) Любезная моя сестрица,

Я вашему противлюсь притязанью,

Чтобъ угодить моей жен.— Она

За Лорда этого сговорена,—

Я жъ, мужъ ея, вашъ бракъ хочу разстроить.

Когда хотите за-мужъ, такъ за мной

Вы волочитесь, а моя Миледи

Помолвлена.

Гонерилла.

Прелюдія какая!

Альбани.

Вооруженъ ты, Глостеръ.— Затрубишь!

Когда никто не явится сюда

Для доказательства, что ты измнникъ,

Презрнный и много-коварный,— вотъ

Залогъ мой!

(Бросаетъ на землю перчатку.)

Я то докажу на сердц

Твоемъ, не съвъ крохи, что ты ни чуть

Того не меньше, чмъ тебя назвалъ я!

Регана.

Не хорошо мн! о, не хорошо!—

Гонерилла.

(Въ сторону)

Когда бъ не такъ,— я бъ яду никогда

Не врила.

Эдмундъ.

Вотъ мой обмнъ!

(Бросаетъ перчатку.)

Чтобъ ни былъ онъ на свт,

Кто мн даетъ измнника названье,—

Онъ лжетъ, подлецъ! Зовите трубача!—

Кто подойти осмлится, на томъ,

На васъ, на комъ угодно, докажу

Я честь мою и врность!

Альбани.

Эй, Герольдъ!

Эдмундъ.

Герольдъ! Сюда, Герольдъ!

Альбани.

Надйся ты

На собственную храбрость, а войска

Твои вс были собраны на имя

Мое, и на мое жъ распущены.

Регана.

Мн хуже все и хуже!

(Входитъ Герольдъ.)

Альбани.

Отвесть ее скорй въ мою палатку.

(Регану выводятъ.)

Сюда, Герольдъ!— Трубить!— Вотъ, прочитай,

Что здсь.

Офицеръ.

Трубачъ, труби!

(Трубятъ.)

Герольдъ
(Читаетъ:)

‘Если кто изъ благородныхъ, ко званію или чину въ арміи, хочетъ доказать, что Эдмундъ, мнимый Графъ Глостерскій, есть многоковарный измнникъ, тотъ пусть явится посл третьяго зова, трубы. Онъ смло защищается.’

Эдмундъ.

Труби!

(Трубятъ.)

Герольдъ.

Еще!

(Трубятъ.)

Герольдъ.

Еще!

(Трубятъ.— За театромъ отвчаетъ труба.— Входитъ Эдгаръ вооруженный, впереди его трубачъ)

Альбани.

Спроси его, съ какою цлью онъ

Является на зовъ трубы?

Герольдъ.

Кто вы

Такой? Какъ ваше имя, ваше званье?

И для чего на настоящій зовъ

Вы отвчаете?

Эдгаръ.

Да знаютъ, что

Мое погибло имя, зубъ коварства

Скусалъ, сглодалъ его: но благородный

Я, какъ и мой соперникъ, съ коимъ я

Пришелъ сражаться.

Альбани.

Кто соперникъ твой?

Эдгаръ.

Кто можетъ здсь сказать, что онъ Эдмундъ,

Графъ Глостерскій?

Эдмундъ.

Я!— Что ему ты скажешь?

Эдгаръ.

Вынь мечъ твой, чтобы — если рчь моя

Духъ благородный оскорбитъ,— твоя

Рука могла съ тебя безчестье снять!

Вотъ мой! Вотъ преимущество моихъ

Честей, моихъ обтовъ и служенья!

Я объявляю,— не смотря на силу

Твою, на юность, мсто, чинъ высокій,

На мечъ побдный, счастье молодое,

На храбрость, мужество твое,— что ты —

Измнникъ, вроломный и богамъ

Твоимъ, и брату, и отцу, коварно

Злоумышляющій противъ сего

Высоко-именитаго владльца,—

И отъ вершины головы до праха

У ногъ твоихъ — презрннйшій предатель!!

Лишь скажешь: нтъ,— сей мечъ, сія рука

И мой геройскій духъ надъ сердцемъ то

Твоимъ, которому я говорю,

Готовы доказать, что лжешь ты!

Эдмундъ.

Я,

По настоящему, спросить бы имя

Твое былъ долженъ: но какъ видъ наружный

Твой такъ красивъ, воинственъ, и языкъ

Твой обнаруживаетъ воспитанье,—

То все, чего по рыцарскимъ законамъ

Не могъ бы допустить — я презираю!

Бросаю я назадъ сіи измны

На голову твою, на сердце — ложь,

Которую адъ самый ненавидишь!

(Она мелькаетъ только предо мной,

Едва скользитъ по мн). Мой мечъ ей путь

Найдетъ туда, гд ей остаться вчно.

Трубите!

(Звукъ трубъ. Они сражаются. Эдмундъ падаетъ.)

Альбани.

О, не дайте умереть

Ему, не дайте!

Гонерилла.

Глостеръ! это хитрость

Одна. Законъ тебя не принуждалъ

Сражаться съ неизвстнымъ человкомъ.

Не побжденъ, обманутъ ты!

Альбани.

Миледи,

Зажмите вы свой ротъ, иль я забью

Его бумагой этой.— Сиръ, постойте,—

Ты, всякаго названья подъ луной

Подлйшее творенье! вотъ, читай

Твою вину!— Не рвите, Леди, вамъ,

Мн кажется, оно знакомо.

(Даетъ письмо Эдмунду.)

Гонерилла.

Пусть

И такъ, вдь не твои, мои законы въ этомъ.

Кто обвинять меня предъ ними можетъ?

Альбани.

О гнусность! Ты бумагу эту знаешь?

Гонерилла.

Не спрашивай меня, что знаю я.

(Гонерилла уходитъ.)

Альбани.

(Офицеру)

Иди за ней, въ отчаяньи она,

Смотри за ней.

Эдмундъ.

Въ чемъ ты меня винилъ, то длалъ я,

И больше, много больше. Время все

Раскроетъ, вотъ конецъ тому — и мн.

Но кто ты, кто такъ надо мной былъ счастливъ?

Коль благородный, я теб прощаю.

Эдгаръ.

Въ обмнъ за ласку — ласка.— Я не меньше

Тебя, Эдмундъ, по крови благороденъ,

Когда же больше, такъ тмъ больше ты

Меня обидлъ. Я Эдгаръ, отца

Сынъ твоего. Правдивы Небеса,

И наши преступленья обращаютъ

Въ орудія для наказанья насъ.

Преступное и темное то мсто,

Гд онъ теб далъ жизнь, его лишило

Очей.

Эдмундъ.

Сказалъ ты правду, точно такъ.

Сбжало колесо свой полный кругъ.

Я здсь!

Альбани.

Казалось, что твоя походка

Кровь Королей въ теб предвозвщала.

О, дай обнять себя! Пускай печаль

Мн сердце разщепить, коль я когда

Къ теб, иль къ твоему отцу, питалъ

Какую ненависть!

Эдгаръ.

Достойный Принцъ!

Я очень знаю то.

Альбани.

Гд вы скрывались?

Какъ вы о бдствіяхъ отца узнали?

Эдгаръ.

Питая ихъ, Милордъ! Послушайте

Короткаго разсказа, и когда

Онъ скажется, о! пусть зайдется сердце!

Чтобъ избжать кроваваго указа,

Который такъ слдилъ за мною близко,—

(О, какъ для насъ пріятно бытіе!

Скорй мы согласимся каждый часъ

Въ жестокихъ мукахъ смерти умирать,

Чмъ умереть одинъ разъ навсегда!)

Я вздумалъ рубищемъ себя покрыть

Ума лишенныхъ, — видъ такой принять,

Который самымъ псамъ противенъ былъ.

Въ такомъ наряд, встртилъ я отца

Съ его кровавыми кругами, кои

Недавно были лишены своихъ

Каменьевъ драгоцнныхъ, — сталъ вожатымъ

Ему, водилъ его, просилъ ему,

Спасъ отъ отчаянья его, — ни чуть

(Какъ виноватъ!) ему не открывался,

Когда за полчаса лишь передъ этимъ,

Вооружась, и — не увренъ бывъ

Въ успх добромъ семь, хотя надясь,

Я попросилъ его благословенья,

И отъ начала до конца сказалъ

Ему о странствованіи моемъ.

Но — ахъ! его изтерзанное сердце,

(О, слишкомъ слабое, чтобъ перенесть

Борьбу!), среди двухъ крайностей: печали

И радости, съ улыбкой замерло!

Эдмундъ.

Я тронутъ рчью сей, и, можетъ быть,

Къ добру: но продолжай, ты смотришь такъ,

Какъ будто бы еще сказать что хочешь.

Альбани.

Еще, такъ горестнй еще, довольно!

Душа моя съ трудомъ держится въ тл,

Когда и это слышу.

Эдгаръ.

Это даже

Могло бъ казаться крайностью тому,

Печали кто не любитъ, остальное жъ —

Распространить излишне — было бъ больше

Еще того, и перешло бы крайность.

Тогда, какъ громко я вопилъ, подшелъ

Ко мн тотъ человкъ, который прежде

Гнушался обществомъ моимъ ужаснымъ,

Когда жъ узналъ, кто былъ тотъ, кто страдалъ такъ,

То крпкими сжалъ шею мн руками,

И такъ взрывалъ, какъ бы громилъ сводъ неба.

Онъ бросился къ отцу, сказалъ о Лир

И о себ печальнйшую всть,

Какой лишь слухъ когда внималъ. Тоска

Его при семъ усилилась разсказ,

И начали въ немъ рваться фибры жизни,

Потомъ раздался дважды звукъ трубы,

И я его оставилъ въ мукахъ смерти.

Альбани.

Но кто былъ то?

Эдгаръ.

Кентъ, Сиръ, изгнанникъ Кентъ,

Который, видъ принявъ другой, ходилъ

За Королемъ, врагомъ своимъ, и такъ

Служилъ ему, какъ подлый рабъ не сталъ бы.

(Входитъ съ поспшностью Джентлеменъ, окровавленный ножъ въ рукахъ его.)

Джентлеменъ.

Несчастіе!

Эдгаръ.

Какое?

Альбани.

Говори!

Эдгаръ.

Что этотъ ножъ окровавленный значитъ?

Джентлеменъ.

Горячъ еще, дымится онъ. Сію

Минуту онъ изъ сердца —

Альбани.

Говори,

Чьего?

Джентлеменъ.

Супруги вашей, Сиръ, супруги.

Да и сестра ея отравлена ей,

Она сама въ томъ признается.

Эдмундъ.

Съ обими помолвленъ былъ. Вс трое

Теперь въ одну внчаемся минуту.

Альбани.

Сюда ихъ трупы, мертвые ль, живые ль!

Трепещемъ мы предъ симъ судомъ Небесъ —

И жалости въ сердцахъ своихъ не слышимъ!

(Джентлеменъ уходитъ.— Входитъ Кентъ.)

Эдгаръ.

Вотъ Кентъ, Сиръ.

Альбани.

О, такъ, это онъ.

Не время намъ привтствовать его,

Какъ требуетъ того обычай.

Кентъ.

Пришелъ сюда за тмъ, чтобъ Королю

И Государю моему сказать

Желанье доброй ночи. Онъ не здсь?

Альбани.

Важнйшее забыли мы! Скажи,

Эдмундъ, Корделія гд и Король?—

Ты видишь ли картину эту, Кентъ?

(Вносятъ тла Гонериллы и Реганы.)

Кентъ.

Увы! что это!

Эдмундъ.

Впрочемъ былъ любимъ

Эдмундъ. Одна другую, за меня,

Лишила ядомъ жизни, и сама

Потомъ себ вонзила ножъ.

Альбани.

Такъ точно.

Закройте лица имъ.

Эдмундъ.

Я умираю.

Хочу я сдлать нсколько добра,

Природ вопреки моей. Пошлите

Скорй — скорй, какъ можно, въ замокъ: ибо

Я отдалъ смерти приговоръ туда

На Лира и Корделію, пошлите

Во время.

Альбани.

О! бги, бги, бги!

Эдгаръ.

Къ кому, Милордъ?— Кто получилъ приказъ?

Пошли свой знакъ, что отмнилъ его.

Эдмундъ.

Счастливая мысль, вотъ мой мечъ, его

Отдайте Капитану.

Альбани.

Поспшай,

Твоею жизнью заклинаю ! —

(Эдгаръ уходитъ.)

Эдмундъ.

Иметъ приказанье онъ отъ вашей

Супруги и меня — повсить тамъ

Корделію въ темниц, и сказать,

Что, изь отчаянья, она сама

Себя лишила жизни.

Альбани.

Небеса

Да сохранятъ ее!— Межь тмъ его

Примите прочь отсель

(Эдмунда выносятъ.— Входитъ Лиръ, держа на рукахъ мертвую Корделію, Эдгаръ, Офицеръ и другіе.)

Лиръ.

О, войте! войте! войте! войте! камни,

Не люди вы!— Когда бъ имлъ я ваши

Глаза и языки, я сталъ бы такъ

Вопить и плакать, что небесный сводъ

Распался бъ. О, она на вкъ меня

Покинула!— Я знаю, если кто

Умретъ, или останется живымъ.

Она мертва, такъ какъ земля. Подайте

Мн зеркало. Когда ея дыханье

Покроетъ влагой иль пятномъ стекло,—

Ну, такъ она жива.

Кентъ.

Не нын ли

День страшнаго суда?

Эдгаръ.

Иль образъ лишь

Тхъ ужасовъ?

Альбани.

Пади и умирай!..

Лиръ.

(Держа перышко передъ устами Корделіи.)

Ахъ! шевелится перышко! Она

Жива! О, если такъ, то я забуду

Печали вс,какія въ жизни зналъ!

Кентъ.

(Падая на колна)

Мой добрый Государь!

Лиръ.

Прошу, поди ты прочь!

Эдгаръ.

Это Кентъ,

Вашъ другъ.

Лиръ.

На всхъ васъ гибель! душегубцы вы,

Предатели! Я бъ могъ спасти ее…

Теперь она на вки отъ меня….

Корделія! Корделія! постой

Немного!— А? что ты сказала?— Голосъ

У ней былъ нжный, тихій и пріятный —

Прекрасная вещь въ женщин, — о, я

Убилъ того раба, который вшалъ

Тебя.

Офицеръ.

Милорды, такъ и сдлалъ онъ,

Такъ точно.

Лиръ.

А? Не правда ли, любезный?

Когда-то было время, что я могъ

Моею острой саблей ихъ заставить

Потанцовать, теперь же я старикъ,

Меня страданья эти истощили

Совсмъ.— Кто вы такой? Глаза мои

Не изъ хорошихъ. Вамъ я тотчасъ это

Скажу.

Кентъ.

Коль счастье хвастаетъ двумя —

Одинъ любимъ, другой имъ ненавидимъ,

То одного изъ нихъ мы видимъ здсь.

Лиръ.

Глаза-то у меня плохіе. Вы

Не Кентъ ли?

Кентъ.

Точно такъ, слуга вашъ — Кентъ.

Гд Кайюсъ, вашъ слуга?

Лиръ.

Онъ славный малый, я скажу вамъ,

Онъ бьется, и проворно.— Умеръ онъ,

И сгнилъ.

Кентъ.

Нтъ, добрый Лордъ мой, я тотъ самый —

Лиръ.

Увижу тотчасъ это я —

Кентъ.

Который, съ самаго начала вашихъ

Несчастій, шелъ за вами по печальнымъ

Слдамъ.

Лиръ.

Я радъ тебя здсь видть.

Кентъ.

О, нтъ(66)! Все здсь печально, мрачно, мертво.

Дв ваши дочери предъ-осудили (67)

Себя, и умерли ужасной смертью.

Лиръ.

Да, такъ я мыслю.

Альбани.

Не знаетъ онъ, что говоритъ, и тщетно

Къ нему мы признаемся.

Эдгаръ.

Тщетно вовсе.

(Входитъ Офицеръ.)

Офицеръ.

Милордъ! Эдмундъ скончался.

Альбани.

Это здсь

Почти не значитъ ничего.— Вы, Лорды

И благородные друзья! узнайте

Мое намренье. Чмъ лишь утшить

Сего великаго страдальца можно, будетъ

То сдлано. Предоставляю я

По жизнь сему помазаннику-старцу

Всю власть мою, а ваши вамъ права,

(Эдгару и Кенту:)

Со всмъ тмъ, что вы врностью своею

Заслуживаете. Друзья получатъ

Награду добрыхъ длъ, враги же чашу

Зла исчерпаютъ.— О, взгляните вы!

Взгляните!

Лиръ.

И бдняжечка моя

Повшена!— Нтъ, нтъ, нтъ жизни, нтъ!—

Зачмъ собака, лошадь, мышь — живутъ,

Ты жъ вовсе безъ дыханья? О, ты вчно

Ужъ не придешь! О, вчно! вчно! вчно!—

Прошу васъ, отстегните мн вотъ здсь.

(указываетъ на сердце)

Благодарю, Сиръ.— Видите вы это?

О, посмотрите на нее! Взгляните!

Уста ея,— взгляните, о, взгляните!…

(Умираетъ).

Эдгаръ.

Изнемогаетъ онъ! Милордъ! Милордъ!

Кентъ.

О сердце, замирай! о, замирай!

Эдгаръ.

Милордъ, взгляните!

Кентъ.

Не терзайте тни

Его! О, пусть она себ отходитъ!

Тотъ былъ бы врагъ ему, кто захотлъ бы

Его привязывать къ печальной жизни.

Эдгаръ.

О, онъ скончался, въ самомъ дл.

Кентъ.

Чудно,

Что онъ терплъ такъ долго. Онъ

Не жилъ, а мучился страданьемъ жизни.

Альбани.

Несите ихъ отсель.— Нашъ долгъ теперь —

Всеобщая печаль. Друзья мои!

(Эдгару и Кенту.)

Вы власть надъ Королевствомъ симъ примите,

И, близкое къ упадку, поддержите.

Кентъ.

Милордъ, я въ путь свой долженъ отправляться.

Король зоветъ: могу ль я оставаться?

(умираетъ.)

Альбани.

Скорбь тяжкихъ дней сихъ мы должны сносить,—

Что въ сердц, то одно лишь говорить.

Старйшій — больше снесъ. Намъ, въ цвт лтъ,

Ни столько жить, ни столько видть бдъ.

(уходятъ при погребальномъ марш).

КОНЕЦЪ

ПРИМЧАНІЯ.

1. Quest of love, любовный поискъ есть любовныя экспедиція, терминъ, взятый изъ Романа, предпріятіе, путешествіе Рыцаря. Стивенсъ.

2. Т. е. такъ худо понять вашу любовь, такъ удалиться отъ настоящей цли вашей.

3. Читатель въ послдствіи увидитъ, что въ этой оговорк Эдмундъ смется надъ отцемъ своимъ.

4. По изъясненію Бурнея, это такое неестественное послдованіе тоновъ, что древніе музыканты запрещали употребленіе онаго. Эдмундъ, говоря о затмніяхъ, какъ чудесахъ и знаменіяхъ, сравниваетъ разстройство и безпорядки тогдашніе съ неестественными и оскорбляющими слухъ звуками: Фа, соль, ла, ми.

5. Въ царствованіе Елисаветы, Католики были почитаемы — и не безъ причины — врагами Государства. Отъ того вышла поговорка: онъ честный человкъ и не стъ рыбы, т. е. онъ другъ Государства и Протестантъ, ибо рыбу употребляли Католики. Уарбуртонъ.

6. Здсь осмивается тогдашнее злоупотребленіе монополій и корыстолюбіе придворныхъ, которые обыкновенно участвовали въ привилегіяхъ на оныя. Уарбуртонъ.

7. Здсь сыграно словомъ crown, означающимъ и корону и яичную скорлупу. Передать на Русскій языкъ эту игру словъ невозможно.

8. Повязка, которую употребляли для расправливанія морщинъ на лиц. Стивенсъ.

9. Whoop, Jug! I love thee. Припвъ изъ одной Англійской псни. Стивенсъ.

10. Въ подлинник Detested kite, проклятый коршунъ.

11. Корделію.

12. Слово pinfold (овчарня) Фоссъ переводитъ словомъ Wiese (лугъ). По его догадк, Lipsbury pinfold есть испорченное названіе мста, пользовавшагося особенными привилегіями и вольностями.— Впрочемъ и овчарню, здсь упоминаемую, не должно смшивать съ Русской овчарней.

13. По мннію Фармера, вмсто three-suited (трехъ-плательный), надобно читать third-suited, что и будетъ означать такого, который носитъ платье, двумя уже ношенное и оставленное.

14. Hundred-pound (сто-фунто-стерлинговый), имющій только сто фунтовъ стерлинговъ. А hundred-pound gentleman, по замчанію Стивенса, есть слово ругательное.

15. Action taking, такой, который, будучи обиженъ кмъ нибудь, ищетъ удовлетворенія въ Суд, а не платитъ за обиду мщеніемъ, какъ храбрый человкъ. Месонъ.

16. Glass-gazing, по изъясненію Мелона, много занятый собою, влюбленный въ самаго себя.

17. А sop of the moonshine. Вроятно, было кушанье, въ названіи коего входило слово moonshine, лунный свтъ. Къ сей догадк ведетъ замчаніе Фармера. Въ The old Shepherd’s Kalendar, говоритъ онъ, упоминается объ одномъ блюд, называвшемся egges in moonshine. То же самое видно изъ примчанія Стивенса къ этому слову.

18. Barber-monger, буквально значишь: бородобрй-продавщикъ. Комментаторы толкуютъ это слово различно. По Фармеру, это такой человкъ, который получаетъ нкоторую плату за то, что рекомендуетъ какихъ либо работниковъ въ домъ, для извстныхъ работъ. Я перевелъ еловомъ борододеръ, думая, что здсь можно разумть худаго, неискуснаго брадобря.

19. Намекъ на мистеріи, или аллегорическія представленія, въ коихъ тщеславіе, распутство и другіе пороки были дйствующими лицами. Джонсонъ.

20. По замчанію Фармера, это относится къ тогдашнимъ Грамматистамъ, которые доказывали, что z есть ненужнал буква въ Англійскомъ алфавит.

21. По замчанію Ганмера, въ Соммсрсетшир, близъ Camelot, находятся большія болота, въ коихъ водится такое множество гусей, что многія другія мста снабжаются оттуда перьями.

22. Было мнніе, будто птица рыболовъ (гальціона) — если повсить ее за шею — всегда виситъ носомъ противъ втра. Стивенсъ.

23. Месонъ говоритъ, что, когда хотятъ сравнивать кого съ такимъ, который превосходитъ сравниваемаго въ чемъ либо, то употребляютъ простонародное выраженіе: Не is but а fool to him — онъ ему (передъ нимъ) дуракъ.

24. Stoks собственно не колодки наши, но другаго, ближайшаго слова, у насъ нтъ.

25. Онъ обращается къ луп.

26. Надобно предполагать, что онъ, читая письмо, произноситъ въ слухъ только нкоторыя слова изъ онаго, безъ связи.

27. Роог Turlygood, poor Tom. Названія самыхъ презрнныхъ бродягъ, скитавшихся по Европ въ XIV столтіи. Уарбуртонъ.

28. Здсь сыграно словомъ dolours, чего сдлать на Русскомъ язык не льзя, а потому и надобно было замнить другою игрой словъ.

29. По замчанію Перси, болзнь Hystelica passio, во времена Шекспира, почиталась не только свойственною женщинамъ, но и мущинамъ.— Фоссъ переводитъ словомъ Hypohondrie.

30. Намекъ на Прометеева коршуна. Уарбуртонъ.

31. Ce trait pourroit paroitre ridicule un lecteur inattentif, mais il faut se souvenir, que Lear est un Roi payen et que ceci fait allusion a la premire thologie du Paganisme , qui enseigne que Coelus ou Ouranus ou le Ciel fut dctru par son fils Saturne qui se rvolta contre lui. C’est la mme position o se trouve le vieux Roi Lear. Le Tourneur.

32. Рви щеки. Слова сіи употребляетъ онъ въ смысл миологическомъ. Втръ олицетворенный, представляется дующимъ, какъ человкъ. Дуй, говоритъ онъ, такъ крпко, чтобъ порвались у тебя щеки.

33. Т. е. когда нищіе женятся, не имя ничего: слдственно не подумавъ, чмъ жить имъ, женившись, и гд.

34. Животныхъ, выходящихъ на добычу ночью.

35. Т. е. еще я чувствую, не совсмъ окаменлъ.

36. Confusion. Смшеніе, разстройство, безпорядокъ.

37. Изъ гордости, по внушенію перваго изъ семи духовъ, о которыхъ говоритъ Гарснетъ въ своемъ сочиненіи: Declaration etc. Мелокъ. См. ниже.

38. Уарбуртонъ замчаетъ, что тогда было въ мод носить перчатки любовницы на шляп. Стивенсъ же говоритъ, что перчатки носились на шляп, кром этого, въ воспоминаніе о какомъ нибудь друг, или чтобы показать, что носящій вызванъ кмъ нибудь на поединокъ.

59. По изъясненію Стивенса, это stanza изъ одной древней баллады, написаннной на одно изъ сраженій во Франціи. Въ продолженіе онаго Король, не желая подвергнутъ испытанію сомнительную храбрость своего сына, Dauphin (слово, которое въ то время выговаривали и писали Dolphin), желалъ удержатъ его отъ всякой встрчи съ кмъ либо изъ непріятелей, и потомъ приказалъ привязать къ дереву мертвое тло, чтобы онъ надъ нимъ показывалъ свое геройство. Поелику же во время этого многіе воины пробгали полемъ, и Дольфинъ могъ обнаруживать желаніе броситься на нихъ, то Король и повторялъ при каждомъ появленіи воина:

Dolphin, my boy, my boy,

Cease (cessa) let him trot by!

40. Св. Вейтъ (Виталій) почитаемъ былъ сберегателемъ отъ домовыхъ. Стихи сіи взяты изъ житія его, и были произносимы какъ предохранительное заклинаніе противъ стни. Уарбуртонъ.

41. Child, дитя. Словомъ симъ въ старинныхъ историческихъ псняхъ и романсахъ часто назывались рыцари. Перси.

42. Pools, дураки, назывались въ старину innocents, (невинные). Стивенсъ.

45. Стихъ изъ одной псни.

44. Станца изъ одной пастушеской псни, въ которой просятъ пастуха, чтобъ онъ поигралъ на свирли. Джонсонъ.

45. Sessa. Джонсонъ принимаетъ сіе слово за Французское cessez, и въ такомъ смысл его можно перевесть.

46. Люди, подъ предлогомъ сумасшествія просившіе подаянія, косили съ собою рогъ, И дули въ оный. Джонсонъ.— Слова: роог Tom, thy horn is dry, (Бдный Томъ, рогъ твой сухъ) Эдгаръ долженъ произносить въ сторону. Уставъ играть роль Бедлама, онъ говоритъ наконецъ: я не въ силахъ боле. Потому-то и дале, въ IV дйствіи, онъ является въ вид сумасшедшаго въ одномъ, или двухъ мстахъ своей роли, повторяя однакожъ: I cannot daub lt further. А horn (рогъ), замчаетъ Стивенсъ, употребляется еще и теперь во многихъ мстахъ, для питья, въ старину же употреблялся онъ еще боле. Thy horn is dry (твой рогъ сухъ) — это должна быть поговорка, употреблявшаяся, когда кому ничего боле не оставалось длать, или говорить.

47. Въ такомъ вид, какой онъ принялъ на себя.

48. Одна только возможность презирать и ненавидть непостоянный свтъ причиной, что человкъ можетъ жить и достигать до дряхлой старости: если бъ не такъ, онъ скоре согласился бы умереть.

49. Шекспиръ часто заставлялъ притворно-сумасшедшаго Эдгара намекать на подлый обманъ нкоторыхъ Англійскихъ Іезуитовъ, бывшій тогда обыкновеннымъ предметомъ разговора: ибо въ это самое время вышла исторія онаго, изложенная Гарспетомъ въ сочиненіи: А declaration of egregions Popich Impostures to withdraw her Majesty’s subjects from their Allegiance etc. 1603. Обманъ состоялъ вотъ въ чемъ: Когда Испанцы готовили свою армаду противъ Англіи, Іезуиты старались споспшествовать имъ, обращеніемъ къ своему ученію. Средство, ими для сего употребленное, состояло въ исцленіи мнимыхъ бснующихся, и этой хитростью они обратили къ себ многихъ изъ черни. Главная сцена изъ этой комедіи случилась въ дом нкотораго Эдмунда Пекгама. Между прочими, Сара и Фрисвудъ, Вильямсъ и Анна Смитъ, три горничныя изъ сего дома, были на излеченіи у мнимыхъ цлителей. Но дисциплина паціентовъ была такъ продолжительна и строга, а врачи такъ надменны и обезпечены на счетъ успха, что умыселъ былъ открытъ, и виновные достойно наказаны. Пять духовъ, здсь упоминаемые, означаютъ имена пяти изъ тхъ, кои должны были въ сей комедіи дйствовать на горничныхъ двушекъ и служанокъ. Dfh,ehnjy].

50. Отвчать мщеніемъ.

51. Это присловное выраженіе. Гейвудъ въ одномъ изъ своихъ разговоровъ, состоящемъ изъ однхъ пословицъ, говоритъ: It is a poor dog that is not worth the whistling. Это бдная собака, нестоющая свисту (т. е того, чтобъ позвать ее.) Гонерилла хочетъ этимъ сказать: когда-то ты почиталъ меня стоющею того, чтобъ позвать къ себ, укоряя его въ томъ, что онъ не посовтовался съ нею на счетъ предстоящаго критическаго случая. Стивенсъ.

Мн кажется, что въ этомъ выраженіи она просто укоряетъ его въ томъ, что онъ ихъ не встртилъ, какъ ясно показываетъ сказанное ею выше: I marvel, our mild husband not met us on the way: Мн странно, что кроткій муженекъ не вышелъ къ намъ на встрчу.

52. Намекъ на то употребленіе сухихъ втвей, какое вдьмы и колдуны длали при своихъ чарованіяхъ. Между тмъ и на то, чмъ посл явится Гонерилла. Уарбуртонъ.

53. Чудовищами пучины названы здсь рыбы: ибо он только пожираютъ себ подобныхъ. Джонсонъ.

54. Мелонъ относитъ сіи слова къ Французскому Королю. Гораздо пряме относить ихъ къ Лиру. Смыслъ ясенъ.

55. Въ подлинник: dog-hearted, псо-сердымъ.

56. Не былъ бы въ живыхъ.

57. Надобно предполагать, что Лиръ, посл словъ: я проповдь теб скажу, снимаетъ свою шляпу, держитъ ее въ рукахъ, ворочаетъ и ощупываетъ, стоя въ положеніи проповдниковъ того времени. Стивенсъ.

58. Шекспиръ думалъ, что тихая музыка располагаетъ ко сну. Можно предполагать, что ею усыпленъ былъ Лиръ, а теперь Лекарь приказываетъ играть музыкантамъ громче, чтобъ разбудишь его. Уарбуртонъ.

59. Исцленье (Restoration или Recovery.) Подъ именемъ олицетвореннаго исцленія, Корделія призываетъ богиню здравія, Гигіею.— Уарбуртонъ.

60. Надобно предполагать, что Лиръ колетъ себя въ руку чмъ нибудь, чтобы попробовать, больно ли ему будетъ или нтъ.

61. Ей больше нечего длать — она достигнетъ своей цли.

62. Т. е. выкурить, какъ лисицъ изъ норъ выкуриваютъ.

65. Въ подлинник: I cannot draw a cart, nor cat dried oats, т. е. за невозможное я не берусь.

64. The walls are thine, метафора, взятая отъ лагеря, и означающая сдачу на произволъ.— Уарбуртонъ.

65. Намекъ на пословицу: Love being jealous makes a good eye look asquint. Такъ какъ любовь ревнива, то она и хорошій глазъ заставляетъ смотрть косо.— Стивенсъ.

66. Невозможно, чтобы ты былъ радъ видть кого нибудь здсь, въ такое время.

67. Fore-doom’d, предъ-осудили, т. е. прежде, нежели постигла ихъ казнь Небесъ, он сами осудили и наказали себя.

КОРОЛЬ ЛИРЪ,ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДЙСТВІЯХЪ.

ОТЪ ПЕРЕВОДЧИКА.

КОРОЛЬ ЛИРЪ.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ПРИМЧАНІЯ.

Читайте также:

КОРОЛЬ ЛИРЪ,
ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДЙСТВІЯХЪ.