‘Князь Курбский’ Б. Федорова. ‘Камчадалка’ И. Калашникова., Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1843

Критика
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Скачать в PDF

Н. А. Некрасов

‘Князь Курбский’ Б. Федорова. Части первая—четвертая. ‘Камчадалка’ И. Калашникова. Части первая—четвертая

Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Критика. Публицистика. Письма. Тома 11—15
Том одиннадцатый. Книга первая. Критика. Публицистика (1840—1849)
Л., Наука, 1989

Князь Курбский, исторический роман из событий XVI века. Сочинение Бориса Ф()едорова. Четыре части. СПб., 1843.

Камчадалка. Роман, сочинение И. Калашникова. Издание второе. Четыре части. СПб.

Литература наша как-то несчастлива на романы. С тех пор как Лажечников издал последний свой роман, у нас не явилось почти ни одного особенно замечательного сочинения в повествовательном роде. Мы не считаем здесь ‘Мертвых душ’ Гоголя, которые стоят высоко по многим отношениям, но которые еще не кончены и не могут быть разбираемы как роман. Вот и теперь нам приходится говорить об историческом романе, который еще не дозрел, хотя писался двадцать лет. Борис Михайлович Ф()едоров, известный автор детских книжек, который назидал русское юношество с отроческих лет в правилах добродетели и старался сообщить им оную под видом ‘Букетов’, ‘Подарков’, ‘Яичек’, ‘Золотых книжек’ и тому подобных, лет двадцать тому убедился, что юноши ныне рано развиваются и охотнее берут в руки романы, чем ‘Подарки милым детям’, и решился написать детский роман под названием ‘Князь Курбский’. Двадцать лет почтенный сочинитель неутомимо трудился над своим романом, тогдашние дети между тем выросли, возмужали, завелись семейством и увлеклись странною мыслью нового поколения, что детям гораздо лучше давать в руки хорошие исторические книги, чем плохие исторические романы. Вследствие того ‘Князь Курбский’ сделался анахронизмом в наше время. Для возмужавших детей он слишком детская книга, для детей малолетних он — книга бесполезная и даже некоторым образом вредная, потому что может помешать развитию в них хорошего вкуса и научить высокому слогу, который давно вышел из моды и употребляется только в комедиях для смеху. Чтобы покороче познакомить вас с детским романом г. Федорова, расскажем вкратце его содержание.
Курбский и другие воеводы ведут войну в Ливонии и на каждом шагу бьют рыцарей как мух. Между тем в Москве горе: Анастасия, супруга Иоанна Грозного, вдруг умерла, царь в отчаянии и обвиняет в колдовстве Сильвестра, Адашева и других бояр, приписывая им смерть царицы. Особенный гнев царя пал на Адашева, его семейство и его приверженцев. Признанный достойным смертной казни, он, однако, помилован и только разжалован из воевод. При получении о том известия он так занемог, что ‘метался из края в край одра своего’ до тех пор, пока ‘печать тления изобразилась на лице прекрасном’. Курбский, оплакав своего друга, поехал в Москву, вздумал вступиться за покойника, за покойницу его жену и за покойных и беспокойных друзей Адашева, готовившихся быть покойниками, и за то сам подпал под опалу царскую. К этому прибавилась еще беда: поляки разбили Курбского под Новлем. Иоанн отрешил его от воеводства и сослал в Юрьев. Отсюда Курбский, опасаясь за жизнь свою, бежит в Польшу, а жену и сына поручает нелепейшему рыцарю Тонненбергу, который берется проводить их в Нарву.
Они плачут, слезы льются,
Как река шумят они!
Это историческая сторона детского романа, теперь следует собственно романическая, или вымысл Б. М. Федорова.
Жил-был в Дерпте гражданин Ридель, имел он дочь распрекраснейшую Минну. Рыцарь Тонненберг был хват и молодец собою, вздумай он приглянуться Минне, вздумай и она в него влюбиться, взяли и полюбили друг друга. ‘Прелестное личико Минны невольно обращалось к нему, как цветок, по разлуке с солнцем тоскующий’. Между тем это же прелестное личико с пренеприятной гримасой отворачивалось всегда от препочтенного и преостроумного господина Вирланда, который также вздумал вздыхать ио мамзель Минне и надоедать ей остротами. Видя, что ни вздохами, ни каламбурами ничего взять нельзя, он решился оклеветать Тонненберга и всучить родителю Минны подложное письмецо. Родитель приходит в гнев неописанный и отказывает Тонненбергу от дому. Минна поплакала, поплакала да и пропала. Пропал также Вирланд: полагают, что он ее похитил. В это-то печальное время, когда Тонненберг лишился невесты, Курбский поручил ему свою жену и сына. От нечего делать, чтобы рассеять грусть по утрате Минны, Тонненберг вздумал так, немножко влюбиться в мадам Курбскую и, вместо того чтоб ехать с ней в Нарву, привез ее в свой укрепленный замок. В замке Тонненберг приступает к княгине с очень решительными предложениями. Несчастная жертва готова пасть, но добродетели не суждено погибнуть в детском романе г. Федорова. Сей ловкий и милый Тонненберг выходит не что иное, как злодей и разбойник, и как злодей и разбойник он должен быть наказан в детском романе. Так и выходит: возвращаясь раз ночью с добычи, он застигнут наводнением и тонет в морской пучине. Кара небесная над ним совершилась. Какой поучительный пример для детей! Все жертвы, которые томились в его замке и, вероятно, заунывным голосом пели хор из ‘Аскольдовой могилы’:
Ах, подруженьки, как скучно
Целый век жить взаперти… —
вдруг получают свободу, и что же? Между ними и старые наши знакомые Вирланд и Минна! Каков ловкий и милый Тонненберг: он похитил и милую, и соперника своего, а еще прикидывался отчаянным и приходил к отцу Минны утешать его и плакать вместе с ним. Вот плут-то естественный!
Между тем что начать княгине Курбской? Подумала, взяла узелок, пошла с своим сынком в Нарву. Но вот беда: дороги она не знает. Шла, шла — и заблудилась, заблудилась да и видит: огонек мелькает, пошла по огоньку, глядь — а это хижинка. Она постучала. В хижинке жил рыжий эстонец, с престрашенной бородой. Он хотел было ее сначала убить, да потом раздумал и пустил ее жить к себе в хижинку. Вот и живут они год, другой, третий. Раз эстонец и поди за дровами в лес, а мороз такой трескучий, снег преужасный, и возьми эстонец с собою маленького Курбского, Юриньку. Вдруг откуда ни возьмись волк, да преогромный, кинулся волк и съел эстонца. Юринька хотел бежать — да и не может с места сойти, завяз в снегу по самые уши. Он ну кричать. Едет купец путем-дорогою, на крик остановился, видит: мальчуган барахтается в снегу. Жалко ему стало: он и взял его с собою, думает: ‘Выращу, выхолю, будет купчина-молодчина, лихой приказчик’. Осталась княгиня одна-одинешенька, сирота сиротой! поплакала, поплакала об сыне, взяла опять узелок свой и пошла в Нарву.
Между тем Курбский пирует себе в Польше при дворе Сигизмунда. Он важный сановник, но ничто его не утешает: совесть грызет и мучит его. Чтобы избавиться от совести, он воюет под знаменами Сигизмунда и Батория против России, а совесть еще пуще… Он наконец, чтобы решительно от нее отделаться, от живой жены женится вторично на графине Дубрицкой, а совесть всё пуще и пуще… Он разводится с женою — а совесть всё не отстает. Вот он с отчаяния и начал смотреть на небо, да считать птиц, да посылать к ним сонеты в прозе: ‘Летите, птицы! Вы возвратитесь в прежний приют свой, а я бежал из отечества’. Доходят слухи и до княгини Курбской обо всех этих делах ее супруга: она падает в обморок, а очнувшись, постригается в Тихвинскую обитель. Туда же прибыла и четвертая жена Иоанна, Анна Калтовская, которую она воспитывала. Обе очень обрадовались нечаянной встрече, но княгиня Курбская в это время собиралась уже умирать и послала за духовником, пришел духовник, а с ним юный черноризец. Само собой разумеется, что юный черноризец сын ее Юрий. Она узнает его и после очень слезной сцены умирает. Он восклицает: ‘О родительница!‘ — и отправляется к папеньке. Там он живет целый год, вместе с ним смотрит на птиц и не говорит ему, что он сын его. Наконец раз не утерпел, бухнул в ноги Курбскому, воскликнул: ‘Ужели ты не узнаешь меня, злополучный родитель!’ Надо же было раз этим кончить. Родитель его поднял, обнял, поплакали, утешились. Наконец, чтобы загладить измену отца, Юрий идет в Россию, становится в ряды доблестных воинов отчизны против поляков и умирает геройскою смертью на поле брани. По смерти Иоанна Грозного и Стефана Батория Курбский едет в Гродно поклониться гробу своего покровителя. На дороге он останавливается на ночь на постоялом дворе. Он было улегся и приготовился’ соснуть хорошенько, как вдруг к нему является в черной мантии привидение с волнистой брадой и остроконечным жезлом и говорит гробовым голосом: ‘Я пришел за тобою!’ Курбский узнает в привидении Иоанна IV. Привидение подняло жезл, и злодей нашел достойное наказание.
Очень трогательно и поучительно для детей! Только не надо давать им читать этот роман на ночь, а то очень страшно! Если они не почерпнут из этого романа точного понятия ни о характере Курбского, ни о Иоанне, Сигиз-мунде и Батории, ни о фактах исторических, если не найдут ни нравов, ни колорита эпохи, зато узнают очень важную и новую мысль: ‘что злодейство никогда не остается без наказания, а добродетель без награды и что добродетельный и в самой смерти находит отпаду, тогда как преступник умирает в терзаниях, увлекаемый страшными привидениями’.
От детской сказки перейдем к старой нашей знакомке, которая явилась очень кстати вторым изданием, чтобы утешить нас несколько на бесплодной почве русских романов. ‘Камчадалка’ И. Т. Калашникова принадлежит к числу тех книг, которые можно прочесть два и три раза с одинаким удовольствием. Обычаи и нравы камчадалов, картины сибирской природы, которые г. Калашников умеет так мастерски иллюминовать и оживлять, невольно завлекают ваше любопытство и представляют вам предмет совершенно новый и в высшей степени интересный. Некоторые характеры этого романа обрисованы весьма удачно, и нить самих происшествий занимательна, потому что драма разыгрывается между свежим и малоизвестным нам народом. Подробности этого романа заставляют невольно желать, чтобы г. Калашников издал нам когда-нибудь книгу о Сибири, с которой он так коротко знаком и которую умеет так хорошо изображать в простодушном и занимательном рассказе. Мы еще очень мало знаем эту часть нашего отечества, и верная ее картина, начертанная образованным и умным пером, была бы истинным подарком для русской литературы. Но мы еще ждем этого труда от почтенного автора ‘Камчадалки’, и он, верно, не заставит нас дожидаться слишком долго. А пока — советуем прочесть его ‘Камчадалку’.

КОММЕНТАРИИ

‘КНЯЗЬ КУРБСКИЙ’ Б. ФЕДОРОВА

Части первая—четвертая,

‘КАМЧАДАЛКА’ И. КАЛАШНИКОВА

Части первая—четвертая

Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: ЛГ, 1843, 30 нояб., No 47, с. 835-837, без подписи.
В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. IX.
Автограф не найден.
Авторство Некрасова указано В. П. Горленко.
Б. М. Федоров (1794 или 1798-1875) — плодовитый беллетрист, журналист и поэт, действительный член Российской Академии, автор примитивно-моралистических книг для детей (см. о нем: Добролюбов И. А. Полн. собр. соч., т. III. M., 1936, с. 627-630, Белинский, т. VII, с. 727-728). Беспомощные сочинения Федорова — постоянная мишень для насмешек в печати. Особенно зло издевался над ‘Каллимахом детских книг’ Белинский на страницах ‘Отечественных записок’, высмеял он и ‘Князя Курбского’ (т. VII, с. 585-595). Впоследствии Федоров отомстил Белинскому и ‘Отечественным запискам’ обширным доносом в III Отделение (см.: Лемке М. К. Николаевские жандармы и литература 1826-1855 гг. СПб., 1909, с. 302, 309, 313-315, ср.: Никитенко, т. I, с. 297, 311).
И. Т. Калашников (1797-1863) — беллетрист, первый бытописатель Сибири, автор следующих романов и повестей: ‘Дочь купца Жолобова’ (1831), ‘Камчадалка’ (1833), ‘Изгнанники’ (1834), ‘Автомат’ (1841), а также воспоминаний ‘Записки иркутского жителя’. Белинский, иронизируя по поводу литературных достоинств произведений Калашникова, ценил в них знание Сибири, этнографически-описательный материал (т. V, с. 598, т. VI, с. 441, ср.: Чернышевский, т. II, с. 383, см. также: ЛГ, 1842, 8 нояб., No 44, с 901-902, ОЗ, 1843, No 1, отд. VI, с. 17).
С. 129. С тех пор как Лажечников издал последний свой роман… — Имеется в виду третий исторический роман И. И. Лажечникова (1792-1869) ‘Басурман’ (1838).
С. 129. Мы не считаем здесь ‘Мертвых душ’ Гоголя ~ и не могут быть разбираемы, как роман. — Первый том ‘Мертвых душ’ вышел в 1842 г., произведение, как известно, осталось незавершенным.
С. 129. …об историческом романе, который еще не дозрел, хотя писался двадцать лет. — В предисловии ‘От сочинителя’ Федоров указал, что несколько глав ‘Князя Курбского’ были напечатаны в 1825 г. в ‘Отечественных записках’ П. П. Свинина и затем ‘отрывки из него время от времени появлялись в разных журналах и альманахах’ (ч. I, с. 1). Публиковались в тогдашних журналах и одобрительные отзывы о Федорове, в частности, ‘Князь Курбский’ был благосклонно встречен в ‘Современнике’ (1843, т. 31, ‘Новые сочинения’, с. 337) и восторженно — в ‘Библиотеке для чтения’ (1843, т. 59, отд. VI, с. 20).
С. 129. …под видом ‘Букетов’, ‘Подарков’, ‘Яичек’, ‘Золотых книжек’… — Федоров был автором и издателем журнала ‘Новая детская библиотека’ (1827-1833), составителем альманахов, выходивших под названиями ‘Детский цветник’, ‘Детский павильон’, ‘Золотая книжка для малюток’ и т. п., куда сам писал стихи, над заглавиями которых иронизирует Некрасов, например: ‘Красное яичко (стихи от детей родителям)’, ‘Дедушке с подарком цветов в букетах или в шитье и в рисунках’, ‘Бабушке с днем ее рождения и с представлением букета цветов’, ‘Отцу в день его ангела при поднесении венка от детей’.
С. 129. Курбский и другие воеводы ведут войну в Ливонии… — Ливонией со второй четверти XIII в. по 1561 г. называлась вся территория Латвии и Эстонии, завоеванная немецкими крестоносцами. После образования в 1561 г. Курляндского герцогства Ливонией стали называть латвийские и эстонские земли, которые в ходе Ливонской войны отошли под власть Речи Посполитой. Имеется в виду Ливонская война 1558-1583 гг., в которой Россия вела борьбу с Ливонским орденом, Швецией, Польшей и Великим княжеством Литовским за выход к Балтийскому морю. А. М. Курбский (1528-1583) — политический и военный деятель, писатель-публицист. В 1564 г. бежал в польскую Ливонию, откуда послал письмо Ивану Грозному, положившее начало знаменитой переписке между ним и царем (см.: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979).
С. 129. Анастасия, супруга Иоанна Грозного, вдруг умерла ~ обвиняет в колдовстве Сильвестра, Адашева и других бояр… — Анастасия Романовна, из рода Захарьиных-Юрьиных (ум. 1560), — первая жена Ивана IV Васильевича, прозванного Грозным (1530-1584), великого князя с 1533 г., первого русского царя с 1547 г. Ее болезнь и смерть послужили поводом к столкновению Ивана Грозного с крупным боярством, в результате чего пострадали среди прочих Сильвестр (ум. ок. 1566), политический деятель и писатель, придворный священник и доверенное лицо царя, и А. Ф. Адашев (ум. 1561), политический и военный деятель, дипломат, один из руководителей ‘избранной рады’ — правительства Ивана IV.
С. 130. …поляки разбили Курбского под Новлем. — В августе 1562 г. русское войско потерпело поражение под городом Невель (ныне — Псковская область).
С. 130. Они плачут, слезы льются, Как река шумят они! — Источник стихотворной цитаты не установлен.
С. 130. ‘Прелестное личико Минны ~ по разлуке с солнцем тоскующей’. — Цитируется роман ‘Князь Курбский’ (ч. I, с. 76).
С. 131. …пели хор из ‘Аскольдовой могилы’… — Некрасов имеет в виду исполняемую хором песню из оперы А. Н. Верстовского ‘Аскольдова могила’ (1835) на либретто М. Н. Загоскина по его же одноименному роману (д. III, явл. 1).
С. 131-132. …он воюет под знаменами Сигизмунда и Батория против России… — Сигизмунд II Август (1520-1572), с 1530 г. король польский и с 1548 г. великий князь литовский, Стефан Баторий (1533-1586) — полководец, с 1576 г. польский король.
С. 132. Туда же прибыла и четвертая жена Иоанна, Анна Калтовская… — Анна Алексеевна, из рода Колтовских (ум. 1626 или 1627), — четвертая жена Ивана Грозного. В 1575 г., утратив расположение царя, приняла постриг в Тихвинском монастыре, который не покидала до самой смерти.
С. 132. По смерти Иоанна Грозного и Стефана Батория Курбский едет в Гродно поклониться гробу своего покровителя, ~ они не почерпнут из этого романа точного понятия ~ о фактах исторических… — Некрасов справедливо отмечает неточное изложение исторических событий и хронологическую путаницу в романе Федорова, так, в частности, на самом деле Иван IV умер через год после смерти Курбского, а Стефан Баторий — через три.
С. 133. ‘Камчадалка’ И. Т. Калашникова… — Первое издание ‘Камчадалки’ (ч. I-IV) вышло в Петербурге в 1833 г. О значении ‘Камчадалки’ Калашникова для творческой истории романа ‘Три страны света’ см.: наст. изд., т. IX, кн. 2, с. 325.
Некрасов Николай Алексеевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. ‘Краткая история грузинской церкви’ П. Иосселиани, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1843
  2. Предисловие к роману Г. Филдинга ‘Том Джонс’, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1848
  3. Путевые заметки, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1849
  4. ‘Кузьма Петрович Мирошев’ М. Загоскина. Части первая-четвертая, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1842
  5. Повести графини Арбувиль, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1852
  6. ‘Бесприютный’. Повесть, соч. Угрюмова, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1841
  7. Примечание к публикации перевода А. В. Дружинина из ‘Ричарда III’ Шекспира, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1860
  8. Ярославский литературный сборник 1849 года, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1850
Электронная библиотека