Книгоноши и офени, Пругавин Александр Степанович, Год: 1893 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 34 минут(ы)

КНИГОНОШИ И ОФЕНИ.

(Встрчи, наблюденія и изслдованія).

Съ глубокимъ, горячимъ сочувствіемъ слдимъ мы за тмъ разростающимея общественнымъ движеніемъ, которое поставило на своемъ знамени содйствіе великому длу народнаго развитія и просвщенія и которое все сильне и шире захватываетъ самые разнообразные слои русской интеллигенціи и мало-по-малу проникаетъ даже въ наиболе отдаленные, глухіе концы и углы Россіи.

Въ город Тамбов Е. Д. Нарышкинъ,— ‘оберъ-камергеръ и дйствительный тайный совтникъ’, — на собственныя средства выстраиваетъ учительскій институтъ и вполн обезпечиваетъ его содержаніе, затративъ на это дло около полумилліона рублей, институтъ этотъ ежегодно даетъ десятки подготовленныхъ учителей для народныхъ училищъ. Недавно въ томъ-же Тамбов было открыто особое ‘грандіозное и роскошное зданіе’, выстроенное на средства того-же г. Нарышкина, спеціально назначенное для народной читальни и публичныхъ народныхъ чтеній и стоившее его основателю боле 80,000 рублей. Для читальни г. Нарышкинымъ пріобртено уже 20,000 томовъ книгъ разнаго наименованія.

Другой представитель родовитой знати, В. Г. Чертковъ, вмст съ графомъ Л. Н. Толстымъ, создаетъ извстную фирму ‘Посредникъ’, поставившую себ цлью изданіе книгъ для народа, фирму, которая за время своего существованія выпустила въ свтъ нсколько десятковъ книгъ изъ произведеній лучшихъ русскихъ писателей. Баронесса В. И. Икскуль. являясь дятельнымъ членомъ с.-петербургскаго комитета грамотности, на собственныя средства устраиваетъ библіотеки при народныхъ училищахъ въ нсколькихъ уздахъ Смоленской губерніи и затмъ издаетъ цлую серію народныхъ книгъ. Князь Д. И. Шаховской, побуждаемый горячимъ желаніемъ лично работать на пользу народнаго просвщенія, выступаетъ въ скромной роли завдующаго хозяйственной частью народныхъ школъ въ одномъ изъ уздныхъ земствъ. Недавно газетами передано было извстіе, что среди высшаго петербургскаго общества организуется кружокъ, въ задачи котораго входитъ открытіе воскресно-повторительныхъ школъ какъ для рабочаго фабричнаго люда, такъ и для сельскаго населенія.

Дале мы видимъ цлые организованные общества и комитеты, члены. которыхъ столь-же отзывчиво относятся къ длу умственнаго просвтленія народа и одушевленно работаютъ въ этомъ направленіи: открываютъ воскресныя и вечернія школы, устраиваютъ народныя библіотеки, читальни и публичныя чтенія, издаютъ книги для народа и т. д. Въ истекшемъ году вс эти комитеты и общества, помимо преслдованія своихъ прямыхъ задачъ и цлей, очень много и энергично трудились надъ устройствомъ безплатныхъ столовыхъ при народныхъ училищахъ въ мстностяхъ, пораженныхъ голодомъ.

Въ петербургскомъ комитет грамотности, который въ теченіе послднихъ 7—8 лтъ усердно занимается безплатною. разсылкою книгъ по школамъ и изданіемъ книгъ для народа, особенную дятельность проявляютъ предсдатель комитета Я. Т. Михайловскій и члены: А. М. Калмыкова, Б. Э. Кетрицъ, П. А. Нагель, М. М. Ледерле, Я. Г. Гуревичъ, В. В. Девель, В. А. Латышевъ, И. С. Ремезовъ, А. Н. Рубакинъ и др. Слдомъ за петербургскимъ комитетомъ грамотности недавно ожилъ и московскій комитетъ, который, благодаря примкнувшимъ къ нему новымъ силамъ (проф. А. И. Чупровъ, г. Вахтеровъ, И. И. Петрункевичъ, Ан. В. Погожева и др.), началъ дятельно работать въ интересахъ народнаго просвщенія и усплъ въ сравнительно короткій срокъ привлечь до 300 дйствительныхъ членовъ.

Въ Харьков, общество распространенія грамотности въ народ, состоящее подъ предсдательствомъ профессора А. П. Шимкова, приступило къ изданію народныхъ книгъ и на первый разъ выпустило въ свтъ 11 книжекъ разнообразнаго содержанія, частью беллетристическихъ, частью научнаго и практическаго характера, цною въ 1—2 копйки. въ Нижнемъ-Новгород общество распространенія начальнаго образованія продолжаетъ устраивать народныя чтенія съ туманными картинами, распространяетъ полезныя книги въ народ при посредств главнаго книжнаго склада въ Нижнемъ-Новгород и 92-хъ отдленіи склада во всхъ уздахъ Нижегородской губерніи, открытыхъ обществомъ при народныхъ школахъ, содержитъ безплатную библіотеку для учителей и учениковъ начальныхъ училищъ, устраиваетъ уличныя библіотеки и т. д. Общество состоитъ изъ 260 членовъ, изъ числа которыхъ особенною дятельностью выдляются: П. В. Неклюдовъ, П. К. Позернъ, М. В. Овчинниковъ, H. М. Сибирцевъ и др.

Дятельность тифлисскаго женскаго кружка, во глав котораго стоитъ О. В. Кайданова, достаточно извстна всмъ интересующимся дломъ народнаго образованія, точно также извстна и дятельность томскаго общества попеченія о начальномъ образованіи, основаннаго П. И. Макушинымъ. Общества, которыя ставятъ себя цлью такъ или иначе содйствовать длу начальнаго народнаго образованія, существуютъ еще, кром указанныхъ нами мстностей, въ слдующихъ городахъ: въ Екатеринослав, Елизаветград, Николаев, Ставропол-Кавказскомъ, Красноярск Омск, Барнаул, Енисейск, Минусинск, Тюмени, Каписк, Тобольск и Семипалатинск.

Не подлежитъ никакому сомннію, что общественное движеніе это развилось бы съ несравненно большею силою, дало бы неизмримо боле богатые и плодотворные результаты, если бы движеніе это встрчало на своемъ пути побольше простора, если бы лица, отдающія съ полною готовностью свои силы, свое время и свои средства на служеніе этому длу, встрчали побольше доврія къ себ со стороны правительственныхъ сферъ, если бы дятельность этихъ лицъ не подвергалась зачастую всевозможнымъ стсненіямъ, придиркамъ и заподазриваніямъ со стороны мстныхъ властей… О, съ какимъ энтузіазмомъ, съ какимъ чисто юношескимъ увлеченіемъ отдалось-бы интеллигентное русское общество этому просвтительному движенію, если бы на порог къ нему не стояли и не отпугивали его энергію — всякаго рода преграды, тормазы, безчисленныя формальности и ограниченія!

Среди задачъ, которыя преслдуетъ это общественное движеніе, одно изъ главныхъ мстъ принадлежитъ вопросу о предоставленіи народу возможности читать дйствительно полезныя книги. Изданіемъ книгъ для народа занимаются: Посредникъ, Народная библіотека г. Маракуева, петербургскій и московскій комитеты грамотности, редакціи нкоторыхъ журналовъ, какъ напримръ, Русской Мысли, Русскаго Богатства и др., затмъ М. М. Ледерле, В. И. Жирковъ, Муриновъ и, наконецъ, въ самое послднее время харьковское общество распространенія въ народ грамотности.

Вс эти фирмы и отдльныя лица ставятъ своею цлью борьбу съ лубочниками и издателями Никольской улицы, безграмотныя и зачастую прямо вредныя изданія которыхъ въ огромномъ количеств экземпляровъ расходятся въ народной масс. Нкоторыя изъ этихъ фирмъ располагаютъ хорошими денежными средствами (какъ, напр., Посредникъ), пользуются сотрудничествомъ лучшихъ представителей нашей литературы, на сторон ихъ явное сочувствіе всего образованнаго общества, и тмъ не мене, однако, борьба эта до сихъ поръ не принесла сколько-нибудь осязательныхъ результатовъ, побда, видимо, остается на сторон все тхъ-же невжественныхъ, безграмотныхъ лубочниковъ, которые по прежнему являются главными поставщиками умственной пищи для народа, являются полными хозяевами въ этомъ дл.

Не странно-ли это? Не печально-ли это?!

Вопросъ этотъ былъ, между прочимъ, поставленъ въ изданной нами два года тому назадъ книжк {‘Запросы народа и обязанности интеллигенціи въ области умственнаго развитія и просвщенія’. Москва, 1890 г.}, въ которой мы высказали по этому поводу свои соображенія и привели собранныя нами данныя. Однако вопросъ этотъ и до сихъ поръ не можетъ считаться разршеннымъ, а тмъ боле исчерпаннымъ. А между тмъ едва-ли кто-нибудь будетъ спорить противъ того, что въ скорйшемъ и правильномъ разршеніи этого вопроса должно быть глубоко заинтересовано все русское общество.

Въ печати, а отчасти и въ обществ, довольно прочно установилось мнніе, что такъ называемые ‘лубочные издатели’, издатели ‘отъ Ильинскихъ воротъ’ своимъ несомнннымъ успхомъ въ дл распространенія книгъ и картинъ въ народ главнымъ образомъ обязаны офенямъ, ходебщикамъ и коробейникамъ, которые разносятъ и развозятъ эти книги и картины по всмъ концамъ, по всмъ угламъ Россіи. Но если это такъ, то представляется весьма страннымъ: почему-же господа интеллигентные издатели народныхъ книжекъ не постараются воспользоваться этими самыми офенями и коробейниками? Почему они не потрудятся подойти къ нимъ поближе, чтобы подробне ознакомиться съ условіями ихъ промысла, съ пріемами и способами, которые они практикуютъ въ дл распространенія книгъ и картинъ въ сред деревенскаго, сельскаго люда?

Въ 1888 году состоящее при московскомъ университет общество любителей россійской словесности, заинтересовавшись вопросомъ о распространеніи въ народ лубочныхъ книгъ и картинъ, командировало пишущаго эти строки въ центральныя и поволжскія губерніи для собиранія свдній по этому вопросу. Имя въ виду, что народныя лубочныя книги и картины распространяются главнымъ образомъ чрезъ особыхъ разнощиковъ, извстныхъ подъ именемъ офеней, картинщиковъ, ходебщиковъ, коробейниковъ и т. п., я и ршилъ прежде всего направиться въ т мстности, которыя въ настоящее время являются главными гнздами офеней и книгоношъ.

Такихъ мстностей, какъ извстно, нсколько, въ ряду ихъ первое мсто занимаетъ Владимірская губернія, особенно же узды Вязниковскій и Ковровскій, въ которыхъ офени существуютъ уже съ давнихъ поръ, затмъ — Тульская губернія, главнымъ-же образомъ — Алексинскій уздъ и наконецъ Московская, или точне говоря Серпуховскій и отчасти Подольскій узды. При посщеніи этихъ мстностей, мн пришлось въ нкоторыхъ изъ нихъ прожить въ теченіе цлыхъ мсяцевъ, причемъ я входилъ въ личныя, непосредственныя сношенія съ офенями, изучая условія ихъ промысла, а также стараясь по возможности подробне ознакомиться съ дятельностью тхъ провинціальныхъ торговцевъ народными книгами и картинами, которые являются посредниками между офенями и московскими лубочными издателями. Съ нкоторыми изъ этихъ наблюденій я и имю въ виду познакомить читателей Свернаго Встника въ настоящей стать.

I.
Что разносятъ тульскіе книгоноши?

На улицахъ маленькаго глухого степного городка появились какіе-то видимо зазжіе люди, въ высокихъ сапогахъ, въ короткихъ суконныхъ поддевкахъ и въ фуражкахъ, съ какими-то не то коробами, не то ящиками, которые они таскали за плечами.

— Баринъ, купите книжекъ!— сказалъ одинъ изъ этихъ людей, подходя ко мн въ то время, какъ я остановился у крыльца, готовясь войти въ свою квартиру.

— А что у тебя за книги?— спросилъ я.

— Извольте посмотрть: самыя лучшія… Романы и повсти… съ разными приключеніями… Погоня за дьяволомъ… Золотая Орда… Полные оракулы… картины и олеографіи — всевозможныя… Дозвольте взойти?

Получивъ разршеніе, книгоноша вслдъ за мною вошелъ въ комнату, ловко спустилъ съ плечъ ящикъ съ книгами и большой свертокъ картинъ и началъ спшно и проворно раскладывать книги и развертывать картины.

— Ты откуда самъ?— спросилъ я его.

— Мы — тульскіе.

— Алексинскаго узда?

— Изъ него самаго… а вы почемъ же знаете? удивится разнощикъ.

— Я знаю, что вс тульскіе книгоноши изъ Алексинскаго узда.

— Это точно, только теперь и въ Каширскомъ узд начали появляться… малая часть.

Купивши у офени на нсколько рублей картинъ, я этимъ самымъ расположить его въ свою пользу. Онъ очень охотно разршилъ мн переписать весь ‘товаръ’, который онъ носитъ съ собою, т. е. книги и картины. Думаю, что для читателей будетъ небезъинтересно узнать въ. точности, чмъ именно награждаютъ провинцію шустрые офени-книгоноши, разъзжающіе и расхаживающіе по всмъ концамъ и угламъ Россіи. Вотъ что оказалось въ короб или, точне говоря, въ ящик книгоноши:

‘Загробная жизнь. О томъ, какъ живутъ люди посл смерти’. Ивина. Цна 50 коп.

‘Полный письмовникъ’, изданіе Губанова, цна 1 р. 20 к: ‘Полный коммерческій письмовникъ’, цна 1 руб. 75 коп.

‘Герои нашего времени’, сочин. Окрейца, 50 коп.

‘Въ погоню за идеаломъ’ (это то, что книгоноша называлъ ‘Въ погон за дьяволомъ’!). Коломби, цна 1 руб. 20 коп.

‘Бумажная принцесса’, 1 руб. 25 коп.

‘Золотая орда’, сочин. Пазухина, изд. Сытина, 75 коп. (Сначала печаталось въ Московскомъ Листк).

‘Половодье’, Писарскаго, 1 руб.

‘Королева по невол’, переводъ съ англійскаго, ц. 50 коп.

‘Хищники’, Вишнякова, 1 руб. 25 коп.

‘Приложенія къ газет Свтъ’, по 40 и 50 к. за книжку.

‘Сверху — внизъ’, фонъ-Деваля, цна 1 руб. 25 коп.

‘Очерки и разсказы’, г. Мало, цна 75 коп.

‘Нужды русскаго народа’, Ив. Кашкарова.

‘Дочь купца Жолобова’, 60 коп. (Лубочное изданіе).

. ‘Дти капитана Гранта’, цна 2 руб. 50 коп.

‘Московскія норы’, романъ Кершенъ.

‘Бурныя времена’, Густава Эмара, цна 70 коп.

‘Золотая свинья’, Фортюне-де-Буагобэя, 1 руб.

‘Полусвтъ во время террора’, его-же, 1 руб. 75 коп.

‘Блудный братъ’, Орловскаго, 1 руб. 60 коп.

‘Таинственная монахиня’, изд. Манухина, 40 коп.

‘Часословъ’, въ переплет, 1 руб. 20 кои ‘Псенники’, лубочнаго изданія, въ разныя цны.

‘Архаровцы. Разношерстные архаровцы’ (слуги мрака) веселая жизнь, нравы, обычаи, шатости и замашки аристократовъ, купцовъ, пролетаріевъ и паразитовъ русскаго общества. Въ форм романа, повсти, разсказа, очерковъ, сценъ и анекдотовъ. Трущобы всего свта. Живые образы и живописныя картины на земл и въ аду’. Три тома, 14 частей. Цна 2 руб. 50 коп.

‘Ложный шагъ’, Форстера, 1 р. 25 к.

‘Подъ лиліями и розами’, Флсфенса-Марріта, 1 руб.

‘Черная красавица села Отраднаго’, соч. Соколова, 1 руб.

‘Одинъ милліонъ — уголовный романъ’, Кенига, 1 руб.

‘Рыцари вры’, Густава Эмара, цна 75 коп.

‘Пустынникъ дикой горы’, виконта д’Арленкура, 75 коп.

‘Полный оракулъ’, 1 руб. 75 коп.

‘Потерянный и возвращенный рай’, Мильтона, Москва, 1889 г., ц. 1 р.

‘Всадникъ безъ головы’, 25 коп.

‘Исповдь старика’, Пполита Ньево, 1 руб.

‘Фокусы Пинетти’.

‘Реалисты большого свта’, князя Мещерскаго,’ 1 руб.

…Вотъ вамъ подробный и точный каталогъ короба тульскаго книгоноши! И не подумайте, что приведенный каталогъ является какимъ-нибудь исключеніемъ, напротивъ, почти тотъ же самый подборъ книгъ найдете вы и у всхъ другихъ разнощиковъ-книгоношъ. Я пересмотрлъ десятки коробовъ у офеней и книгоношъ изъ разныхъ мстностей Россіи, и утверждаю, что приведенный мною каталогъ является вполн типичнымъ для книжнаго товара, разносимаго тульскими и московскими-книгоношами. Что касается Владимірскихъ офеней, то у нихъ, правда, совершенно иной подборъ книгъ, но объ этомъ мы подробно будемъ говорить въ одной изъ слдующихъ главъ.

— Черезчуръ плохія книжки вы разносите,— сказалъ я.— Совсмъ плохія, многія изъ нихъ прямо никуда не годятся.

— Это дло хозяйское,— возразилъ книгоноша,— онъ самъ выбираетъ и закупаетъ въ Москв. Наше дло только продавать.

— А вашъ хозяинъ учился гд-нибудь?

— Какое наше ученье!.. Такъ, самую малость… Фамилію можетъ подписать и печатное- разбираетъ.

— Ну, а ты гд учился?

— Я-то? Я нигд не учился. Я неграмотный.

— Какъ неграмотный?!— удивился я.— Какъ же ты торгуешь книгами?

— А вотъ такъ и торгую: по примтамъ каждой книжк цну знаю… Небось не ошибусь!..

— Если-бы вы разносили книжки получше, у васъ больше и охотне раскупали-бы ихъ.

— Это точно… Какой мы народъ? Мы народъ темный: продаемъ что намъ подсунутъ.

— Гд же вы закупаете свой товаръ?

— Хозяева закупаютъ: книги — въ Москв, олеографіи — въ Варшав.

— У кого же книги закупаете въ Москв?

— Да у кого придется: у Губанова, у Сытина, у Морозова, у букинистовъ, подъ Сухаревой… гд случится, гд посходне, да подешевле… Иной разъ у самихъ писателевъ закупаемъ.

— Какъ такъ? У какихъ писателей?

— У сочинителей, которые стало быть эти самыя книжки составляютъ, у нихъ… Букинисты съ ними довольно хорошо знакомы. Ну, извстно, укажутъ фатеру хозяину, тотъ и разыщетъ… Такъ и такъ, молъ, слышалъ, что желаетъ свою книгу съ уступочкой продать… И частенько случается, съ большой пользой покупаютъ. Съ ба-альшой пользой! На книг,.примрно, цна приставлена 1. руб. 50 коп., а онъ ее чехомъ продастъ такъ, что въ покупк-то она обойдется намъ не дороже пятнадцати али десяти копекъ, а то и пятачекъ. Намъ за эту книжку полтора рубля, разумется, никто тоже не дастъ, ну а полтину-то за нее мы возьмемъ… Вотъ и считайте, какая намъ польза отъ этихъ самыхъ книгъ… А вы говорите: книжки плохія, никуда не годятся… Намъ вдь все единственно, что ни продавать, лишь-бы барыша побольше… Мы этимъ живемъ.

——

Картинъ у книгоноши оказалась цлая масса,. большая часть ихъ вышла изъ московскихъ литографій И. Д. Сытина, М. Т. Соловьева, В. В. Васильева, А. В. Морозова, П. В. Нурецкаго, А. А. Абрамова, Щеглова и др., затмъ было множество варшавскихъ олеографіи, разныхъ размровъ и самаго разнообразнаго содержанія. Чтобы легче и удобне оріентироваться въ этой масс картинъ, я отмчу сначала т изъ нихъ, которыя по своему содержанію и исполненію заслуживаютъ одобренія.

Къ сожалнію, такихъ очень немного, къ числу ихъ слдуетъ прежде всего отнести извстное изданіе Сытина: портреты русскихъ писателей: Ломоносова, Державина, Пушкина, Жуковскаго, Лермонтова, Гоголя, Кольцова, Некрасова и Островскаго,— вмст со сценами изъ ихъ произведеній. Дале можно указать изданныя тмъ же Сытинымъ дв картины: Князь Серебряный у боярина Морозова и Боярыня Морозова у мельника., сюжеты которыхъ заимствованы изъ романа графа А. К. Толстого Князь Серебряный. Затмъ, къ числу этого же сорта картинъ слдуетъ отнести исполненную въ литографіи Щеглова серію историческихъ картинъ, изображающихъ разные эпизоды изъ исторіи Россіи и снабженныхъ соотвтствующимъ текстомъ. Вся серія, впрочемъ, состоитъ всего изъ 8 листовъ слдующаго содержанія: 1) Начало Руси. Призваніе первыхъ князей въ 862 году. 2) Смерть Аскольда и Дира, 3) Ярославъ Мудрый. Русская Правда, 4) Владиміръ Мономахъ. Създъ на Долобскомъ озер, 5) Крещеніе Руси при Св. Владимір въ Кіев въ 988 г., 6).Св. Преподобный Сергій благословляетъ Дмитрія Донского на борьбу съ Мамаемъ, 7) Покореніе великаго Новгорода Іоанномъ III, и

Сверженіе татарскаго та великимъ княземъ Іоанномъ III.

Къ числу историческихъ картинъ можно также отнести изданную въ 1877 году Абрамовымъ ‘Неистовства турокъ надъ болгарами’ и картину, издай. Соловьевымъ, ‘Пребываніе его величества шаха персидскаго въ Россіи.— Прибытіе шаха въ Москву на станцію Рязанской желзной дороги 9 мая 1889 года’. Исполненіе обихъ* картинъ носитъ явно лубочный характеръ: грубо, аляповато сдланный рисунокъ и яркая, пестрая и совершенно произвольная, раскраска. Картина ‘Неистовства турокъ’ изображаетъ — какъ гласитъ надпись — ‘чудовищныя жестокости, совершаемыя турками по всему пространству Болгаріи’, и дйствительно, на картин видимо старательно подобраны всевоможные и даже прямо невроятные ужасы, мученія и жестокости, какіе только можно придумать.

Очень многія картины являются иллюстраціями къ народнымъ пснямъ, текстъ которыхъ большею частію и приводится на поляхъ картинъ, къ сожалнію, почти вс эти псни, помимо того, что он воспроизводятся крайне безграмотно, искажены разными вставками и передлками доморощенныхъ лубочныхъ стихотворцевъ. Для примра укажу на картину, изданную Абрамовымъ, въ которой приводится псня: ‘По всей деревн Катенька красавицей слыла и въ самомъ дл двочка какъ розанчикъ была’. Нкоторыя картины совершенно не соотвтствуютъ тексту и содержанію приведенныхъ подъ ними псенъ,— такова, напримръ, изданная Сытинымъ картина на текстъ извстной псни: ‘По улиц мостовой, по широкой столбовой шла двица за водой’,— на самомъ же дл картина изображаетъ просто русскую пляску среди улицы.

Текстъ подъ картинами большею частью отличается безграмотностью, а нердко и пошловатымъ тономъ. Подъ хромолитографіей Васильева ‘Малороссійскіе косари’ помщено такое четверостишіе:

‘Косарь двку обнялъ ловко.

Псню напваетъ,

А она — плутовка

Складно подсабляетъ!’

На картин, изданной Стрльцовымъ, ‘Вася, не шали!’ молоденькая горничная съ фруктами въ рукахъ выходитъ изъ двери на балконъ, кончикъ, платья _ея остается въ дверяхъ,— она не можетъ ступить шагу: это дло ея обожателя — лакея Васи, къ которому она адресуется съ такими стихами:

‘Оставь меня, Вася! Оставь, отпусти!

Теб общаю я грушъ принести.

Сердится веть будутъ что долго хожу,

Вотъ какъ я вернуся тогда по сежу’!.

Изъ обычныхъ, старинныхъ, чисто лубочныхъ картинъ у книгоноши оказались: Бова королевичъ, поражающій Полкана богатыря, Страшный судъ, Ступени человческаго вка, Камаринскій мужичекъ, картина О пьянств и его послдствіяхъ, Сонъ скупого богача и т. д.

Среди картинъ, изданныхъ Сытинымъ за послднее время, встрчаются явныя подражанія ‘Посреднику’, такова, напримръ, картина: ‘Царь Канутъ и его придворные’. Вліяніемъ ‘Посредника’ слдуетъ, вроятно, объяснить и изданіе картины: Сила — не право и На что кладъ, коли въ семь ладъ. Выпуская эти картины, издатель, безъ сомннія, руководствовался самыми лучшими намреніями, однако исполненіе вышло боле чмъ неудачно. Судите сами.

Картина На что кладъ, коли въ семь ладъ, изображаетъ крестьянскую нзбу, за столомъ сидятъ: молодая баба съ ребенкомъ на колняхъ и мужикъ, читающій Евангеліе, рядомъ съ нимъ мальчуганъ-подростокъ, внимательно слушающій чтеніе. Читающій, очевидно мужъ молодой бабы, но онъ по милости художника изображенъ почему-то дряхлымъ старикомъ, руиной. Трудно допустить мысль, чтобы это сдлано было съ цлью, хочется думать, что здсь мы имемъ дло съ простымъ недосмотромъ, непридуманностью. Широкія поля вокругъ всей картины покрыты надписями, изъ которыхъ нкоторыя невольно вызываютъ недоразумнія и вообще никакъ не могутъ считаться удачными, — напримръ: ‘Мужъ жен отецъ (?), жена мужу — внецъ (?)’ и т. д.

На картин Сила — не право представлена печальная домашняя сцена, судя по обстановк, изъ жизни мщанской семьи. Видимо пьяный мужъ въ грозной поз и съ свирпымъ лицомъ стоитъ среди комнаты, съ засученными рукавами и ударяетъ кулакомъ по столу. Плачущая жена склонилась на лавку, — около нея тснятся въ страшномъ испуг дти. Можно думать, что жен только что нанесены побои. Но полямъ картины — сентенціи въ такомъ род: ‘хоть уступи, да помирись’, ‘Покорное слово гнвъ укрощаетъ’, ‘Учи жену безъ дтей, а дтей — безъ людей’. Послднее наставленіе, въ связи съ содержаніемъ картины, невольно возмущаетъ васъ до глубины души. Кому-же неизвстно, что въ простонародной сред выраженія ‘учить жену’ и ‘бить жену’ — совершенно равнозначущія, этого не могъ не знать лубочный моралистъ, составлявшій нравоучительныя сентенціи къ картин. Слдовательно, ясно, что ‘лубочная мораль разршаетъ ‘учить жену’, но. лишь при одромъ условіи — безъ дтей. Нечего сказать, хорошіе уроки нравственности преподаются простому люду!..

Тмъ-же г. Сытинымъ издана какая-то размалеванная барыня съ обнаженными плечами и руками, въ короткой юбочк, чуть-чуть прикрывающей ея колни, барыня сидитъ среди фантастической обстановки, окруженная цвтами, — надпись подъ картиной гласитъ:

Душевный взоръ она возводитъ,

Дивясь и радуясь душой —

И ничего передъ собой

Себя прелестнй не находитъ.

Вообще всевозможныхъ барынь и барышень, боле или мене декольтированныхъ, боле или мене обнаженныхъ — цлая масса. Множество также женскихъ головокъ и бюстовъ, множество, наконецъ, различныхъ ‘венеръ’, ‘пвицъ’, ‘грузинокъ’, ‘черкешенокъ’, и просто ‘красавицъ’, Литографія Пурецкаго выпустила, напримръ, ‘Пвицу грузинку’, съ такой надписью:

‘Въ груди съ дарами сладострастья,

Съ огнемъ сверкающихъ очей,

Она сулитъ любовь и счастье

Любовной пснію своей.

Забыта двичья кручина,

А очи пламенно глядятъ

И звонко кольца тамбурина

Подъ пснь красавицы гудятъ’.

Тмъ-же Пурецкимъ издана картина Сладкій отдыхъ: красивая брюнетка съ распущенными волосами лежитъ въ нескромной поз, закинувши руки за голову. Надпись внизу картины слдующимъ образомъ комментируетъ содержаніе картины:

‘Танецъ былъ безумно пылокъ:

Въ пляск, перлами звеня,

Два эта даръ улыбокъ,

Всмъ несла, полна огня.

Но плясунья утомилась:

Опьянвъ какъ отъ вина

На ковры теперь склонилась.

Въ нг сладостной она’.

Вообще картинъ съ пикантнымъ содержаніемъ у книгоноши оказалось огромное количество. Для примра укажу только нкоторыя изъ этого рода картинъ. Къ числу ихъ нужно отнести, напримръ, хромолитографію Соловьева ‘Шалость амура’. На роскошной постели лежитъ полуобнаженная молодая красивая женщина съ пышными формами, отмахиваясь голыми руками отъ крылатаго амура, который настойчиво силится ее поцловать. Или вотъ, напримръ, изданная тмъ-же Соловьевымъ цлая серія картинъ, изображающихъ катанье на велосипедахъ молодыхъ дамъ и мужчинъ. Одна изъ этихъ картинъ: ‘Пріятная прогулка на велосипедахъ’ изображаетъ двухъ молодыхъ особъ — мужчину и даму, дущихъ рядомъ на велосипедахъ, мужчина обнялъ даму, привлекъ ее къ себ и цлуетъ въ щеку. На другой картин, озаглавленной ‘Преслдованіе’, кавалеръ-велосипедистъ догоняетъ дущую на велосипед декольтированную даму, которая манитъ его и поддразниваетъ, и т. д.

Невольно думается: зачмъ навязывается народу вся эта порнографія, выросшая на совершенно чуждой для него почв, праздной, бульварной жизни? Кому и для чего нужно прививать этотъ ядъ къ здоровому организму народа, для чего нужно грязнить его чистое, не развращенное воображеніе? Отчего не несутся въ народъ картины Рпина, Верещагина, Крамского, Сурикова, Полнова, на которыхъ могло-бы развиваться нравственное и эстетическое чувство народа, которыя-бы пробуждали, воспитывали и укрпляли лучшія и благороднйшія стороны человческаго духа?

II.
Маршруты книгоношъ и ихъ заработки.

— Куда-же вы здите со своимъ товаромъ? спросилъ я книгоношу.

— Мы-то? Да мы всю Россію какъ есть скрозь проходимъ: и вдоль и поперекъ. Мы везд бываемъ: и въ Москв, и въ Кіев, и на Дону, и подъ Питеромъ, и въ Уф, и въ Сибири, и въ Одесс и на Линіи {Подъ именемъ ‘Линіи’ у офеней и книгоношъ извстенъ Сверный Кавказъ или точне говоря предъ-Кавказье.}… Мы повсемстно торгуемъ. А нкоторые изъ нашихъ алексинцевъ заграницу здіютъ, врно слово: въ Туретчину, въ славянскія земли, вплоть до австріяка доходили.

— Ну, и что-же, торговали?

— Въ лучшемъ вид!.. особливо картинами… Только у австріяка на счетъ пачпортовъ больно строго. Бяда какъ строго! Живо скрутятъ и — маршъ назадъ, въ Россію…

Мн непремнно хотлось знать по возможности точные маршруты офеней-книгоношъ при ихъ разъздахъ по Россіи, поэтому я попросилъ офеню подробне разсказать мн, въ какомъ направленіи и чрезъ какіе именно города здятъ они обыкновенно со своимъ товаромъ.

— Какъ здіимъ-то? переспросилъ книгоноша, — Съ первоначалу демъ на Тулу, изъ Тулы на Богородицкъ, Ефремовъ, Елецъ, Грязи, Козловъ. Потомъ — Тамбовъ, Аткарскъ, Саратовъ, Камышинъ, другой разъ прозжаемъ по Волг на Вольскъ, Хвалынскъ, Сызрань. Тутъ въ Сызрани мы получаемъ товаръ — книги и картины чрезъ транспортную контору россійскаго общества. Изъ Сызрани демъ на Самару въ Бузулукъ, въ Самар мы не останавливаемся: тамъ торговли не бываетъ, потому тамъ почитай все раскольники, нашихъ книгъ и картинъ не покупаютъ. Потомъ демъ на Богурусланъ, Бугульму, Бедебей, Уфу, Златоустъ, Верхне-уральскъ, Челябинскъ, Троицкъ, Красноуфимскъ, ну, а потомъ опять черезъ Уфу обратно.

— Тмъ-же самымъ путемъ?

— Зачмъ? Нтъ, опять по другимъ городамъ. Можно, примрно, хать на Симбирскъ, Карсунь, Кузнецкъ, Сердобскъ, село Беково, Кирсановъ, село Разсказово, Тамбовъ, оттуда на лошадяхъ на Анбургъ (Раненбургъ), Данковъ, Епифанъ и — домой.

— Вы останавливаетесь не въ однихъ городахъ, но и въ селахъ и въ деревняхъ?

— Нтъ, мы по деревнямъ не торгуемъ, мы ведемъ Дорговлю только въ городахъ, да въ большихъ, богатыхъ селахъ, въ слободахъ, а деревни и хутора мы мимо прозжаемъ.

— Отчего-же такъ?

— Не стоитъ! ршительно произнесъ книгоноша.— Какой мн антиресъ время въ деревн проводить изъ-за пятачка или скажемъ изъ-за гривенника, когда я въ город могу сразу на рубль или на два продать.

У насъ товаръ больше дорогой, не по карману мужику. Вдь нашъ братъ мужикъ наровитъ все какъ-бы подешевле, хочетъ за грошъ книжку купить. Ну, а въ городахъ у насъ купцы покупаютъ, господа, чиновники, духовные. Какъ двадцатое число, — въ этотъ день вс служащіе жалованье получаютъ,— мы сичасъ по присутственнымъ мстамъ: тутъ у насъ и раскупаютъ и картины, и романы, и олеографіи… А мужикъ что купитъ? Букварь за копйку, да сказку объ Еруслан Лазаревич за семишникъ, да и то еще торгуется.

— А когда обыкновенно вы отправляетесь изъ дома?

— Завсегда въ одно время, вс мы уходимъ изъ дому въ первыхъ числахъ августа и здимъ всю осень и зиму, стало быть безъ малаго десять мсяцевъ, домой возвращаемся весной, къ Троиц. Такъ и къ хозяевамъ нанимаемся съ 1 августа до Троицына дня.

— Сколько-же вы получаете отъ хозяина за эти десять мсяцевъ?

— Разно платятъ, глядя по человку. Я получаю сто сорокъ рублей, а другой мой товарищъ — полтораста. Мальчикъ, который здитъ вмст съ нами, получаетъ сорокъ пять рублей въ годъ.

— На всемъ на хозяйскомъ?

— Харчи хозяйскіе, а платье и обувь свои.

— Сколько-же ты выручишь за десять мсяцевъ торговли?

— Опять-таки разно, глядя по году. Въ прошломъ году я тысячу четыреста рублей выручилъ. А сколько Богъ приведетъ въ ныншнемъ году — не знаю… Содержаніе нын больно дорого: къ сну, къ овсу просто приступу нтъ {Разговоръ происходилъ зимою 1892 года, въ феврал мсяц.}. А вдь мы демъ на двухъ лошадяхъ. Прежде сно стоило 10 копекъ за пудъ, а теперь 30 да 35 копекъ лупятъ. За овесъ прежде 30 коп. платили, а теперь за него 70 да 75 коп. берутъ. А вдь на одной солом далеко не удешь, да и солома-то вздорожала… Признаться, мы не думали быть въ вашихъ мстахъ ныншній годъ, потому слышали, что у васъ здсь большой недородъ. Мы на Линію демъ: тамъ, говорятъ, хлба больно хорошо уродились.

— Что это у васъ за ящики?

— Изъ-подъ пряниковъ или винограда. У торговцевъ беремъ.

— А много-ли ты носишь товару на плечахъ?

— Пуда полтора ношу.

— Не тяжело?

— Нтъ, ничего. Сначала, безъ привычки — тяжело, а какъ попривыкнешь — ничего. Цлый день на ногахъ ходишь по улицамъ, по лстницамъ и — ничего. Вдь недаромъ пословица сложена: волка ноги кормятъ…

Тульскіе книгоноши появились сравнительно весьма недавно, — всего какихъ-нибудь тридцать лтъ тому назадъ, не боле. Въ настоящее время книгоноши главнымъ образомъ встрчаются въ четырехъ смежныхъ между собою волостяхъ Алексинскаго узда, центромъ которыхъ считается село Дмитровское, иначе — Содомянной заводъ. Съ давнихъ поръ главное занятіе мужского населенія этого раіона было коновальство. Здсь почти каждый мужикъ непремнно коновалъ, занятіе это передается наслдственно отъ отца къ сыну и такъ ведется издавна: ‘и дды наши и прадды были коновалами, да и намъ велли’, — говорятъ крестьяне.

Алексинскіе коновалы бродили и бродятъ по всей Россіи, съ осени и до весны. Лтъ 30 назадъ нкоторые изъ коноваловъ начали брать съ собою народныя книжки и лубочныя картинки, которыя и продавали но деревнямъ. Такъ какъ крестьяне весьма охотно покупали эти дешевыя изданія, то коновалы, видя для себя въ книжной торговл ‘хорошую выгоду’, начали все больше и больше обращать вниманія на торговлю книжками и картинками. Въ настоящее время рдкій коновалъ изъ Алексинскаго узда не занимается книжной разносной торговлей. Большинство-же коноваловъ обыкновенно занимаются своимъ ремесломъ (‘струментомъ’,— какъ выражаются алексинцы) въ теченіе сентября и октября, а затмъ ноябрь, декабрь, январь, февраль и мартъ, т. е. цлые четыре мсяца, они торгуютъ книжками и картинками, апрдь-же и май мсяцы — опять посвящаютъ ‘струменту’.

Коновалы, отправляясь въ путь, закупаютъ книгъ и картинъ на небольшія суммы, а именно каждый изъ нихъ беретъ съ собою рублей на 30. Этого количества ему хватаетъ мсяца на два, по распродаж товара, онъ снова закупаетъ или выписываетъ книжки и картинки на ту-же сумму. Наконецъ, многіе коновалы совсмъ оставили свое прежнее ремесло и предпочли заняться исключительно книжною разносною торговлею, нкоторые изъ нихъ длаютъ довольно крупные обороты на 5—6 тысячъ въ годъ и боле, имютъ по нсколько человкъ рабочихъ и мальчиковъ, которыхъ на лошадяхъ разсылаютъ во вс концы Россіи.

Въ числ коноваловъ, оставившихъ свое ремесло и перешедшихъ на книжную торговлю были братья Губановы, крестьяне Соломяннаго завода. Дла ихъ отъ книжной и картинной торговли пошли настолько удачно, что вскор они получили возможность открыть свою собственную книжную лавку въ Кіев, а спустя нкоторое время — и въ Москв, близъ Ильинскихъ воротъ, въ самомъ центр народно-лубочной торговли. Поселившись въ Москв, одинъ изъ братьевъ Губановыхъ принимается за издательство народныхъ книгъ, ни мало не смущаясь тмъ обстоятельствомъ, что все его образованіе ограничивалось умніемъ кое-какъ подписать свою фамилію {Боле подробныя свднія объ издательств Губанова читатель можетъ найти въ нашей книг: ‘Запросы народа и обязанности интеллигенціи въ области умственнаго развитія и просвщенія’. Москва, 1890 г.}. Другой же братъ, завдывающій книжной торговлей въ Кіев, такъ и остался неграмотнымъ, но это обстоятельство, въ свою очередь, не мшаетъ ему все боле и боле расширять свой торговые обороты и открывать книжныя давки въ различныхъ городахъ южной Россіи.

Главными покупателями тульскихъ книгоношъ является городской людъ: чиновники, прикащики, священники, торговцы, зажиточные мщане, мастеровые, затмъ жители слободъ и большихъ торговыхъ селъ. Вотъ та публика, которой преподносится тотъ печатный хламъ, т литературные отбросы, которыми главнымъ образомъ наполняются короба этихъ книгоношъ.

III.
Владимірскіе офени.

Владимірскіе офени считаются самыми старинными, самыми ‘коренными’ офенями въ Россіи. Въ настоящее время они распространены въ слдующихъ уздахъ Владимірской губерніи: Вязниковскомъ, Ковровскомъ, Судогодскомъ, Гороховецкомъ, Меленковскомъ и Муромскомъ, особенно же ихъ много, въ Вязниковскомъ узд, гд они распространены по всему узду, главнымъ же образомъ сосредоточены въ волостяхъ: Мстерской, Станковской, Рыловской и Сарыевской. Затмъ въ Ковровскомъ узд особенно много офеней живетъ въ волостяхъ: Клюшниковской, Овсянниковской и Санниковской, а въ Судогодскомъ узд больше всего офеней встрчается въ Григоровской волости.

Развитію офенскаго промысла въ Вязниковскомъ узд не мало способствовала, конечно, и самая почва этого узда, вообще весьма неблагодарная въ сельскохозяйственномъ отношеніи. Состоя изъ глины и суглинка, а въ сверныхъ волостяхъ большею частью изъ песка и хряща, почва эта плохо вознаграждала трудъ землевладльца. По узду разбросано много мелкихъ озеръ и еще больше — болотъ. Болота тянутся въ восточной части узда отъ деревни Рыло до Клязьмы на пространств 25 верстъ. Около села Палехъ растянулось болото на 15-ти кв. верстахъ. По об стороны рки Лухъ находится также множество болотъ, поросшихъ лсомъ {‘Владимірскій Сборникъ’. Матеріалы для статистики, этнографіи, исторіи и археологіи. К. Тихонравова. М. 1857 г. стр. 7.}.

Характерною особенностью Вязниковскаго узда является сильное развитіе въ немъ книжной и картинной торговли, начало которой слдуетъ отнести къ сороковымъ годамъ.

Мстная торговля народными картинками и книжками во Владимірской губерніи развилась сначала въ сел Холу, благодаря существовавшимъ тамъ въ прежнее время знаменитымъ ярмаркамъ, на которыя съзжались вс сколько-нибудь значительные торговцы народными лубочными картинами и книжками изъ Москвы и Нижняго {Особенно эти ярмарки процвтали въ конц пятидесятыхъ годовъ. Въ 1857 г., напримръ, на ярмарку въ Холуй было привезено товаровъ на сумму 2.160,000.р., а изъ нихъ продано на 1.020,590 р.}. Изъ Холуя торговля перешла въ слободу Мстеру, отстоящую отъ этого села на разстоянія 2’5 верстъ, а затмъ и въ уздный городъ Вязники. Развитію книжной торговли въ этихъ трехъ пунктахъ главнымъ образомъ способствовало то обстоятельство, что вс они расположены въ раіон, населенномъ офенями, ходебщиками и коробейниками.

Въ настоящее время книжная и картинная торговля главнымъ образомъ сосредоточена въ слобод Мстер, гд живутъ два крупныхъ торговца: И. А. Голышевъ и И. Е. Мумриковъ. Дятельность перваго изъ нихъ настолько выдается, что мы посвятимъ ему особую главу, что-же касается Мумрикова, то хотя онъ началъ книжную и картинную торговлю весьма недавно, а именно лишь въ 1885 году, тмъ не мене дло у него видимо развивается, несмотря на то, что ведется самымъ рутиннымъ образомъ. Мумриковъ — богатый крестьянинъ слободы Мстеры, видный членъ мстной единоврческой общины, въ которой онъ играетъ руководящую роль, состоя старостой мстерской единоврческой церкви и попечителемъ единоврческой церковно-приходской школы.

Мумриковъ по профессіи — ‘старинщикъ’, такъ называются здсь лица, занимающіяся покупкой и продажей старинныхъ вещей: иконъ, книгъ, лампадокъ, чернильницъ, бокаловъ, разныхъ принадлежностей церковнаго богослуженія, и т. д. Старинныя иконы и книги до-никоновской печати онъ продаетъ богатымъ старообрядцамъ, а остальныя старинныя вещи сбываетъ любителямъ древностей, антикваріямъ и археологамъ. Будучи человкомъ совершенно неразвитымъ и малограмотнымъ, онъ не можетъ, разумется, поставить торговлю народными книгами и картинами надлежащимъ образомъ, не можетъ внести въ это дло прогрессивныхъ началъ, да онъ и далекъ отъ подобныхъ стремленій.

Кром Голышева и Мумрикова, въ Мстер торговлею народными книгами и картинами занимался еще мстный крестьянинъ Иванъ Васильевичъ Антоновскій, который только недавно прекратилъ эту торговлю вслдствіе старости и неимнія дтей, которыя могли бы продолжать это д-ло. Я засталъ его уже дряхлымъ старикомъ, ‘на восьмомъ десятк’, судя по его словамъ, торговлею народными книгами и картинами онъ за нялся съ начала сороковыхъ годовъ, причемъ велъ цло главнымъ образомъ съ И. Н. Шараповымъ,— извстнымъ лубочнымъ издателемъ и книгопродавцемъ.— ‘Тогда я здсь первый торговецъ былъ, разсказывалъ намъ старикъ, на ярмаркахъ сразу закупалъ на 10, на 12 тысячъ (на ассигнаціи) книгъ и картинъ. А теперь и торговать-то нтъ разсчету: цны сбиты до послдней степени’.

Въ слобод Холу книжную и картинную торговлю ведетъ также мстный крестьянинъ Михаилу Петроничъ Шаховъ, къ которому дло это перешло отъ его отца Петра Федоровича. Наконецъ, въ уздномъ город Вязникахъ народными книгами и картинами торгуетъ купецъ Дикушинъ.

Слобода Мстера расположена въ самомъ центр цлой сти мелкихъ деревень и селъ, отстоящихъ отъ нея во вс стороны на разстояніи 2, 3, 4, 5 и 6 версты Новосёлки, Слободка, Родіониха, Федосиха, Ковыряиха, Бортниково, Ворошилиха, Раменьё, Жары, Коробы, Черноморье, Носково, село Акиныиино (Богородское), село Спассъ, деревня Исаковка, Жолобиха, Крутовка, Козловка, село Татарово, Троицкое, Добрицы, Косяково, Павлово и Кругдицы. Во всхъ этихъ селахъ и деревняхъ живутъ офени: офени-иконники, т. е. торгующіе главнымъ образомъ иконами, и офени-книжники и картинщики, которые преимущественно торгуютъ книгами и картинами.

Владимірскіе офени, какъ извстно, создали свой собственный, офенскій языкъ, ‘чтобы легче и удобне скрывать отъ другихъ свои намренія и поступки въ торговомъ дл, при продаж, покупк и т. д.’. Языкъ этотъ, по словамъ К. Тихонравова, ‘состоитъ преимущественно изъ словъ народныхъ, мстныхъ, только съ перемною значенія или буквальной формы, отчасти-же изъ словъ иностранныхъ, но въ томъ и другомъ случа духъ народнаго языка положилъ на него свою неизгладимую печать, и синтаксисъ и этимологія его отзываются просторчіемъ. Главное, исключительно принадлежащее этому искусственному языку, свойство то, что онъ остается съ теченіемъ времени безъ перемны, какъ мертвое созданіе произвола людей, не имющее въ себ никакого движенія, ни развитія, съ которыми неразлучны измненія языка живого {‘Владимірскій Сборникъ’, Москва. 1857 г. стр. 24.}.

Большая часть словъ офенскаго языка давно уже записана разными лицами, такъ К. Тихонравовъ записалъ 268 словъ, затмъ много словъ записалъ покойный Срезневскій, а также г. Голышевъ и, наконецъ, дйствительный членъ Владимірскаго статистическаго комитета г-жа Добрынкина.

Для образца я приведу нсколько офенскихъ словъ: Бутуса — Москва, брысы — всы, брысить — всить, буза — бдный, бухарка — рюмка, бухарникъ — стаканъ, бурьмеха — шуба, васильки — волосы, вершеть — видть, вершу — вижу, вершальница — зеркало, видка — правда, витерить — писать, витерщикъ — писарь, воскарь — лсъ, воскари — дрова, волыня — корова, громать — телга, дряба — вода, дрибка — водка, дулить — жечь, д-уликъ — огонь, дульясный — рыжій, красный, елтуха — жена, елтониться — жениться, калымъ — барышъ, качуха — тюрьма, жуль — ножикъ, жульницы — ножницы и т. д.

Языкъ этотъ до сихъ поръ въ большомъ ходу среди офеней, особенно во время путешествій. Въ дорог между собою они даже мало говорятъ по-русски, а все по-офенски, такъ по крайней мр увряли меня многіе офени.

Большую часть года офени проводятъ въ странствованіяхъ. Наиболе ранніе офени отправляются въ путь въ конц іюля и начал августа, а самые поздніе — въ сентябр и октябр, возвращаются-же: ранніе — къ масляниц и великому посту, а поздніе — къ Пасх. Но иногда случается, что офеня, забравшись куда-нибудь на сверъ, застрваетъ тамъ и возвращается уже лтомъ, такъ при мн одинъ офеня вернулся изъ поздки въ Архангельскую губернію въ іюл мсяц. Нкоторые офени-хозяева въ теченіе зимы прізжаютъ за новымъ товаромъ, т. е. за иконами, книгами и картинами, причемъ съ собой привозятъ: рыбу, медъ, свчи восковыя, плоды сушеные, черносливъ и ‘старину’, т. е. старинные образа, старинныя книги и другія вещи, имющія археологическое значеніе или-же почему-нибудь цнныя для старообрядцевъ. Все это они обмниваютъ на изготовляемыя мстнымъ населеніемъ иконы, на лубочныя картины и книги, обмниваютъ, по выраженію офеней, ‘съ уха на ухо’, т. е. по приблизительному разсчету.

Офени, которые занимаются покупкою и продажею старинныхъ вещей, называются старинщиками. Въ послднее время, благодаря главнымъ образомъ развившейся въ нкоторой части нашего общества любви къ археологіи и старин, число старинщиковъ замтно увеличилось. Пріобртенныя ими старинныя вещи офени продаютъ Мумрикову, живущему въ самой Мстер, или же сбываютъ въ Москву: Постникову, Большакову, какому-то Лукичу и т. д. Благодаря своему невжеству, офени въ дл антикварной торговли дйствуютъ совершенно наугадъ и ощупью. Скупщики старинныхъ вещей пользуются, разумется, ихъ невжествомъ и нердко пріобртаютъ отъ нихъ за безцнокъ такія вещи, которыя сами сбываютъ впослдствіи за большія деньги. Наученные горькимъ опытомъ офени, чтобы не попасть въ просакъ, обыкновенно начинаютъ теперь запрашивать за ту или другую старинную вещь какъ можно дороже. Случается, что за обыкновенную старинную модную чернильницу офеня запрашиваетъ 100 рублей, а въ конц концовъ отдаётъ за пять.

Успхъ торговли офеней въ той или другой мстности главнымъ образомъ зависитъ отъ степени урожая: чмъ лучше урожай у крестьянъ, тмъ лучше идетъ торговля офени. Въ виду этого офени всегда крайне интересуются свдніями объ урожа въ различныхъ мстахъ Россіи и всми способами собираютъ эти свднія, сообразно полученнымъ свдніямъ, они обыкновенно составляютъ свои маршруты. Въ разныхъ мстахъ Россіи они имютъ даже своихъ агентовъ, которые доставляютъ имъ свднія объ урожаяхъ. Такими агентами обыкновенно являются содержатели постоялыхъ дворовъ, у которыхъ останавливаются офени во время своихъ путешествіи, у нихъ-же иногда офени оставляютъ на лто товаръ, оставшійся непроданнымъ.

Посщавшіе меня и моего хозяина офени, видя у меня газеты, обыкновенно спрашивали: ‘а что пишутъ въ газетахъ на счетъ урожая? Каковъ нын урожаи на Дону? Уродился-ли хлбъ на Линіи?’ и т. д.

Офени обыкновенно скрываютъ свои маршруты другъ отъ друга, вслдствіе чего иногда въ томъ или другомъ город, чаще всего во время ярмарки — гд-нибудь въ Бендерахъ, Кунгур, Тираспол или Ростов, совершенно неожиданно сталкиваются десять — двадцать человкъ офеней. Подобныя встрчи, конечно, невыгодно отражаются на торговл офеней, такъ какъ при этомъ цны сильно падаютъ, сбиваются и дло подчасъ доходитъ до продажи товара въ убытокъ себ.

Почти каждый офеня лелетъ мысли открыть ‘новыя мста’, т. е. проникнуть въ такую мстность, гд еще не бывали офени. Подобныя мстности чаще всего ‘открываются’ гд-нибудь на окраинахъ. Недавно одинъ офеня изъ деревни Коробы, Шиловъ, открылъ такой уголокъ гд-то въ Сибири, населеніе оказалось богатое и два воза съ иконами, съ которыми халъ Шиловъ, были быстро распроданы по высокимъ цнамъ. На другой годъ Шиловъ детъ туда съ еще большимъ запасомъ товара и ‘зарабатываетъ’ еще больше. Въ короткое время изъ бдняка онъ обращается въ крупнаго торговца и теперь располагаетъ капиталомъ въ 25,000 рублей. Разумется, онъ тщательно скрываетъ отъ всхъ открытую имъ Америку, но вотъ однажды какъ-то пьяный проговаривается,— этого конечно, совершенно достаточно, чтобы въ тотъ-же годъ слдомъ за нимъ похали другіе офени.

Каждый офеня, какъ только позволятъ ему его средства, старается обзавестись прикащиками, которыхъ онъ посылаетъ съ товаромъ въ разныя стороны. Боле богатые офени имютъ по 10, 15 и даже боле такихъ прикащиковъ. Офеня Шиловъ, о которомъ я только-что упоминалъ, иметъ 18 человкъ служащихъ. Каждую осень, собравъ свднія и справки объ урожа въ разныхъ мстностяхъ Россіи, онъ распредляетъ. своихъ служащихъ на группы и отправляетъ — однихъ на Линію, другихъ — на Донъ, третьихъ — въ Сибирь и т. д., смотря по собраннымъ свдніямъ.

Обыкновенно прикащики нанимаются офенями съ конца іюля до Пасхи, съ жалованьемъ за это время отъ 120 до 150 рублей. При этомъ всегда заключается особое условіе, образецъ котораго я приведу здсь: ‘1888 г. іюля 28 дня, мы, нижеподписавшіеся, Владимірской губерніи, Вязниковскаго узда, Мстерской волости, крестьянинъ собственникъ Осипъ едоровъ Модаровъ и Ковровекаго узда, Овсянниковской волости, деревни Ромодановки, крестьянинъ Василій Егоровъ Коноваловъ, заключили между собою слдующій договоръ: я, Модаровъ, пригласилъ Коновалова съ 28 числа сего іюля въ качеств прикащика моего заниматься распродажею ввреннаго Коновалову при особомъ счет по товарной разсчетной книжк разнороднаго товара въ мстахъ по моему, Модарова, указанію, до Пасхи 1889 года, и за все это время назначаю жалованья серебромъ 120 рублей.— Я, Коноваловъ, соглашаясь вести торговлю отъ имени хозяина своего Модарова, за плату мн назначенную, обязуюсь, безъ письменнаго отъ хозяина, своего приказанія, товара въ убытокъ не продавать, вести разсчетъ по врученному мн счету и имть отъ хозяина разсчетнухо книжку для записки ввряемаго мн на распродажу товара, выручки денегъ и доставки таковыхъ по принадлежности. При этомъ обязуюсь по служб въ качеств прикащика вести себя благообразно, во всемъ подчиняться требованіямъ хозяина своего, безпременнаго требованія разсчета отъ хозяина отнюдь не дозволить себ, а по окончаніи торговли, дать Модарову правильный отчетъ въ торговыхъ своихъ дйствіяхъ. Въ счетъ договорной цны при заключеніи договора сего получаю въ задатокъ отъ хозяина своего, О. . М—ва, серебромъ 52 руб. 36 коп. А по счету товара и по выданной книжк получилъ 1,902 рубля 50 коп. серебромъ’.

Многіе офени, скитаясь по разнымъ мстамъ, обыкновенно присматриваются къ условіямъ жизни и торговли на новыхъ мстахъ, и если встрчаютъ подходящую подъ ихъ требованія мстность, то остаются въ ней и заводятъ осдлую торговлю. ‘Святое дло — найти хорошее мстечко и завести торговлю на одномъ мст, а то подъ старость, охъ, какъ устаешь бродить-то’, — говорятъ офени.

Изъ нкоторыхъ сельскихъ обществъ эмиграція офеней совершается въ весьма обширныхъ размрахъ. Такъ, напримръ, въ Груздевскомъ обществ, Вязниковскаго узда, было выпущено на волю 1049 душъ, теперь же въ этомъ обществ остается не боле 300 человкъ. Вс сколько-нибудь зажиточные офени переселились въ Сибирь — западную и восточную, на Уралъ, въ Пермскую и Оренбургскую губерніи и т. д. Многіе изъ этихъ переселенцевъ ведутъ теперь значительную торговлю, преимущественно ‘панскимъ’, т. е. краснымъ товаромъ, и имютъ собственныя, лавки въ мстахъ своего новаго жительства.

Но въ то же время встрчаются и другого типа офени — неисправимые, закоренлые скитальцы, у которыхъ бродяжество вошло въ плоть и кровь, обратилось въ органическую потребность и которыхъ только болзни и дряхлая старость заставляютъ разстаться со скитаніями. Мн пришлось въ Мстер встртить подобный типъ въ лиц бывшаго офени — Малькова. Это былъ шестидесятилтній старикъ, всю свою жизнь проведшій въ хожденіяхъ и разъздахъ по Россіи, въ качеств офени, десятки разъ исколесившій Россію вдоль и поперекъ, побывавшій и на Кавказ и въ Архангельск, и въ Сибири и на Амур. Теперь лта и болзнь ногъ Заставили его отказаться отъ путешествій, и онъ волей-неволей принужденъ сидть дома. Нужно видть его огорченіе, его тоску, особенно при наступленіи осени, когда вс окрестные офени начинаютъ снаряжаться и затмъ трогаются въ путь.

— Повришь, Лексанъ Стецанычъ, — обращался онъ не разъ ко мн со своими изліяніями, — сердце горитъ!.. Такъ тебя всего и подмываетъ… Повришь, ночи не сплю… Такъ-бы, кажется, и залился въ дорожку дадьную да знакомую… Горитъ мое сердце!..

Для него составляло огромное удовольствіе вспоминать о своихъ прежнихъ похожденіяхъ и разсказывать о нихъ кому-нибудь. Изъ его разсказовъ мн припоминается характеристика китайцевъ, съ которыми онъ встрчался на Амур.

— Тихой народъ, вовсе тихой народъ, — говорить Мальковъ, — по Амуру нашъ пароходъ идетъ, — на встрчу китайцы дутъ на своемъ пароход и — ничего!.. Но только то-о-нкій народъ, твердый! Въ род еврея, денежка къ нему попадетъ — ужъ онъ ее не выпуститъ, сдлай милость… ни-ни… Аминь, братъ!..

Въ настоящее время Владимірскіе офени главнымъ образомъ торгуютъ иконами, которыя въ огромномъ количеств изготовляются населеніемъ Мстеры, Холуя и Налехи. По временамъ требованія на пконы особенно усиливаются, такъ было, напримръ, зимою 1888 года, когда вдругъ обнаружился небывалый спросъ на иконы изъ разныхъ мстностей Россіи: съ Кавказа, изъ Сибири, изъ Малороссіи. Офени высылали деньги на родину и требовали скорйшей присылки иконъ. Въ мстныхъ мастерскихъ работали иконы день и ночь, цны на работу подняли въ нсколько разъ, даже двушки, трудъ которыхъ въ обыкновенное время оплачивается грошами, зарабатывали по 7 рублей въ недлю за уборку иконъ фольгой и цвтами.

Въ начал,, когда только что появились ‘фолежныя’ иконы, т. е. иконы, убранныя фольгой, нкоторые изъ офеней ухитрялись продавать эти иконы по баснословно высокой цн, а именно, по 30, 50 и даже по 100 рублей за икону, въ то время какъ красная цна такой пконы три рубля, не больше. Особенно по этой части отличался офеня Мунинъ, торговавшій въ Сибири.

— Да какъ у тебя смлости-то достало заломить такія деньги? Какъ духу-ти у тебя хватило? спрашивали его знакомые земляки, когда онъ, вернувшись изъ путешествія, хвалился передъ ними своей ‘удачей’ и барышами.

— Приходимъ это мы въ село, — разсказывалъ Мунинъ,— а села тамъ, въ Сибири, богатющія! Народъ живетъ сытый, достаточный, въ хлб изобиліе. Заходимъ въ первую избу. Хозяева говорятъ: ‘кажи иконы!’ — ‘Да вамъ какія требуются-то? спрашиваю я. Что получше, али такъ,— расхожихъ?— Извстное дло, говоритъ, получше. Подавай, говоритъ, самыхъ что ни на есть лучшихъ!— Пожалуй, говорю, дорогонько покажется для васъ’.— ‘Ые твоя забота. Подавай!’ — Ладно, молъ… Вынулъ это я фолежный десятирикъ, показываю.— ‘Вотъ, молъ, говорю, икона такъ икона! такихъ еще, молъ, не было’. Вижу, у нихъ глаза такъ и разбжались.— ‘А какая цна будетъ?’ спрашиваютъ.— ‘Цна, говорю, не дорогая,— окончательная — десять рублей’. Стали торговаться. Рублевку уступилъ, и взяли.— ‘Эге, думаю! здсь можно дло сдлать… Заходимъ въ другой домъ. Расхваливаю иконы: небывалыя, молъ, заграничныя, съ Афонской горы, червоннаго золота, себ 25 рублевъ стоятъ… Такъ все и прибавляли да прибавляли. А въ послднемъ дом,— богатенькій! по сто рублей за икону взяли… Ну, ужъ какъ только вышли мы изъ энтого дома, — давай Богъ ноги, поскоре въ сани да на утёкъ! Настегали лошадь и ай-да! А то, думаемъ, еще нагонятъ, да отнимутъ, да пожалуй и въ загривокъ-то попадетъ,— народъ сибирскій отчаянный!..’

Кром иконъ, картинъ и книгъ офени торгуютъ разнымъ товаромъ, какой только попадетъ имъ подъ руку во время ихъ путешествій. Въ Нижнемъ они забираютъ мха, въ Тул — самовары, мдный и скобяной товаръ, въ Москв — чаи и сахаръ, въ Варшав — олеографіи и т. д. Попадется офен лошадь, онъ и лошадь купитъ и приведетъ ее на родину, гд непремнно продастъ съ барышемъ. Конечно, подобныя операціи могутъ производить лишь боле состоятельные офени.

Офени-бдняки, которые не имютъ лошадей, ходятъ съ товаромъ пшкомъ, причемъ сами возятъ коробъ — лтомъ на телжк, а зимою на санкахъ, такихъ офеней, расхаживающихъ пшкомъ, называютъ ходебщиками. Въ прежнее время подобныхъ ходебщиковъ было очень много, закупая товаръ по мелочамъ, на 2, на 3, на 5 рублей, они разносили его по окрестнымъ селамъ и, распродавъ, сейчасъ-же закупали вновь. Офени-ходебщики торговали почти исключительно однми картинами и книжками.

Съ однимъ изъ такихъ офеней я недавно встртился въ вагон желзной дороги на пути изъ Тамбова въ Саратовъ. Это былъ молодой парень, лтъ 23-хъ, изъ села Палсхи. Вязниковскаго узда, Владимірской губерніи. Въ его короб были картины, книги и альбомы узоровъ для вышиванія.— все изданія Сытина, Морозова. Губанова и другихъ лубочниковъ. По его словамъ, онъ забираетъ товаръ, т. е. картины и книги въ Москв, у Сытина, покупаетъ рублей на 15, не больше, и затмъ отправляется по рязанской желзной дорог въ Саратовъ. Большею частію весь этотъ товаръ онъ продаетъ въ пути, не дозжая до Саратова, въ вагонахъ и на станціяхъ. Пассажиры ‘отъ скуки’ охотно покупаютъ книжки.

Пріхавъ въ Саратовъ, такой офеня забираетъ у мстныхъ торговцевъ книги, картины и мелочь: иголки, булавки, пуговицы, тесемки, металлическія цпочки, пояски и т. п., и затмъ отправляется съ этимъ товаромъ по деревнямъ и хуторамъ Саратовской губерніи. Онъ подходитъ къ окнамъ избы и выкрикиваетъ: ‘азбуки, картинки, булавки, иголки!’ По его словамъ, онъ выручаетъ при этомъ отъ 10 до 12 рублей въ недлю, рдко 15 рублей, еще рже — 8 рублей. Изъ этихъ денегъ очищается барыша, за всми расходами, рубля три въ недлю. Можно было-бы выручить гораздо больше, если-бъ торговать по базарамъ, но для этого необходимо имть свидтельство, которое, по словамъ офени, обходится не дешевле семи рублей, а это ‘больно дорого’ для ходебщика-коробейника.

Частенько бываетъ, что у мужика-покупателя не оказывается денегъ, въ такихъ случаяхъ офеня даетъ книжки и картинки въ долгъ, до слдующаго года. При остановкахъ, за ночлегъ и харчи, офеня обыкновенно расплачивается не деньгами, а картинами и мелочью, которую особенно любятъ бабы. Офеня съ особеннымъ удовольствіемъ вспоминалъ о своихъ посщеніяхъ мельницъ. ‘На мельницахъ народъ живетъ зажиточный, добрый. Начнутъ обдать, хозяйка скажетъ: ‘садись за столъ вмст съ ребятами!..’ Напоятъ, накормятъ, и копйки съ тебя не возьмутъ…’

Уменьшеніе числа офеней-ходебщиковъ, по свидтельству г. Голышева. произошло вслдствіе тхъ въ высшей степени стснительныхъ правилъ относительно разносной книжной торговли, которыя установлены закономъ 1865 года, Объ этомъ мы довольно подробно писали въ стать, помщенной въ Русской Мысли.

Въ 1876 году вязниковское уздное земское собраніе сдлало постановленіе объ исходатанствованіи для офеней, занимающихся разносной книжной торговлей, облегчительныхъ правилъ, а именно, чтобы офенямъ предоставлено было право получать дозволеніе на эту торговлю отъ мстнаго, по мсту жительства офеней, полицейскаго начальства и чтобы это дозволеніе имло силу во всхъ мстностяхъ Россіи. Ходатайство объ этомъ было представлено Владимірскому губернатору, который препроводилъ его на разршеніе министра внутреннихъ лтъ.

Къ сожалнію, ходатайство вязниковскаго земства не встртило сочувствія въ министерств внутреннихъ лтъ. Главное управленіе по дламъ печати, увдомляя Владимірскаго губернатора, что ходатайство вязниковскаго земскаго собранія оставлено безъ послдствій, слдующимъ образомъ аргументировало этотъ отказъ: ‘Принимая въ соображеніе, что на основаніи ст. 23, главы III, временныхъ правилъ о печати 6 апртя 1865 г., выдача разршеній на право торговли произведеніями печати въ разносъ зависитъ исключительно отъ полицейскаго начальства каждой данной мстности, а слдовательно удовлетвореніе изложеннаго ходатайства земства противорчило-бы этому закону, и что ходатайствовать въ законодательномъ порядк объ измненіи указаннаго закона въ настоящее время не представляется удобнымъ, г. министръ внутреннихъ длъ призналъ ходатайство вязниковскаго узднаго земскаго собранія объ установленіи облегчительныхъ правилъ для офеней не подлежащимъ удовлетворенію’.

IV.
Торговля народными книгами и картинами въ г. Вязникахъ ¹).

¹) Настоящая глава составляетъ извлеченіе изъ статья ‘Поздка въ офенскій край’, напечатанной нами въ Саратовскомъ Листк.

Въ Вязникахъ имется постоянная книжная лавка А. И. Дикушина. Начало книжной торговли положено здсь въ 1853 году отцомъ настоящаго владльца И. И. Дикушинымъ, зятемъ извстнаго археолога и книгопродавца Голышева. ‘Народный товаръ’, т. е. народныя книжки и картинки, составляетъ главный предметъ торговли Дикушина, кром этого, онъ торгуетъ еще учебными пособіями и руководствами для городскихъ и земскихъ школъ.

Главными покупателями Дикушина, какъ прежде, такъ и теперь, являются офени изъ различныхъ селъ и деревень Вязниковскаго узда: Липки, Шевариха, Стряпково, Успенскій погостъ, Новоселки, Бортниково, Круглицы, Тимино и др. Большинство офеней покупателей — жители ближайшихъ къ городу селеній, но есть не мало и изъ отдаленныхъ деревень, отстоящихъ отъ Вязниковъ на разстоянія 20 и боле верстъ. Многіе офени предпочитаютъ закупать товаръ въ Вязникахъ, такъ какъ тамъ вмст съ тмъ они могутъ дешевле и лучше, чмъ въ Мстер, сдлать закупки краснаго или такъ называемаго ‘панскаго’ товара.

Въ прежнее время покупщиковъ офеней было значительно больше, чмъ теперь. Явленіе это, по мннію Дикушина, Голышева и другихъ торговцевъ, слдуетъ объяснить слдующими тремя причинами:

1) Въ настоящее время многіе офени предпочитаютъ забирать книжный и картинный товаръ въ Москв и на Нижегородской ярмарк, непосредственно отъ самихъ издаделей-книгопродавцевъ: Сытина, Морозова, Абрамова и Губанова,

2) Въ послднее время, подъ вліяніемъ растущаго въ народ запроса на книжки, развилась и развивается все боле мстная книжная торговля. Въ каждомъ сколько-нибудь значительномъ городк появляется книжная лавка, или-же мстные торговцы галантерейными и мелочными товарами заводятъ торговлю и народными книжками. Такимъ образомъ офени, отправляясь въ путь въ ту или другую мстность, могутъ не запасаться книжками и картинками, а покупать ихъ, по мр спроса, уже на самыхъ мстахъ торговли.

3) Московскіе издатели-книгопродавцы начинаютъ учреждать книжные склады въ большихъ провинціальныхъ городахъ, такъ, напримръ, Губановымъ открыты книжные склады въ г. Казани, Кіев и Воронеж. Въ южныхъ поволжскихъ и новороссійскихъ городахъ также имются теперь такіе склады, поэтому многіе офени во время пути запасаются товарами изъ этихъ складовъ и такимъ образомъ избавляются отъ необходимости выписывать товаръ и платить за пересылку.

Въ настоящее время офени, но словамъ Дикушина, закупаютъ у него въ годъ не боле какъ на 5,000 рублей. Прежде они закупали значительно больше, такъ еще въ начал 80-хъ годовъ офени покупали у него тысячъ на восемь въ годъ. Затмъ, въ розницу, Дикушннымъ продается еще ежегодно на 1,000 рублей народныхъ книгъ и картинъ, на такую же сумму (1,000 руб.) продается въ годъ учебныхъ пособій и руководствъ {Учебныя пособія и руководства поставляются Дикушннымъ на два уЬзда: Вязниковскій и Гороховецкій.}. Такимъ образомъ весь оборотъ Дикушина, судя по его словамъ, не превышаетъ 7,000 рублей въ годъ.

Само собою понятно, что опредленіе годового дохода — дло довольно щекотливое для торговца. Обыкновенно при этомъ одни изъ торговцевъ стараются представить размры своихъ оборотовъ возможно въ большихъ цифрахъ, другіе же, наоборотъ, всячески уменьшаютъ размры своихъ оборотовъ, послднее особенно иметъ мсто въ тхъ случаяхъ, когда торговцы или опасаются почему-нибудь новыхъ налоговъ на свою торговлю. или желаютъ предупредить появленіе конкуррентовъ. Мстный податной инспекторъ, г. Вальтеръ, годовой оборотъ книжной торговли Дикушина опредляетъ въ 20,000 рублей, т. е. почти въ три раза боле цифры, показанной самимъ владльцемъ. Ознакомившись съ положеніемъ мстной книжной торговли, мы лично склонны думать, что истина въ этомъ случа, какъ говорится, по средин и что средняя цифра дохода, выведенная изъ показаній Дикушина и Вальтера, будетъ боле или мене точно опредлять дйствительные размры годового оборота.

Офени закупаютъ книги и картины на разныя суммы, начиная отъ одного рубля и кончая 500 рублей. Офеней, которые-бы закупали на 500 рублей въ годъ — очень немного: три, четыре человка, не больше. Большая часть офеней покупаютъ на 100—150 рублей, другіе — меньше: на 70, 50 и 30 руб.

Кредитъ въ торговл офеней, какъ мы уже замтили выше, играетъ огромную роль. Въ прежнее время торговцы обыкновенно довряли офенямъ въ долгъ, безъ всякихъ векселей, теперь же рдко обходятся безъ нихъ. Только офени стариннаго закала и теперь не даютъ векселей. Такой офеня ни за что не дастъ вамъ векселя, если же вы потребуете отъ него выдачи долгового документа, то онъ сочтетъ это за личное оскорбленіе. Въ виду этого по необходимости приходится врить на слови. Слдуетъ однако замтить, что такихъ офеней теперь ужъ очень немного.

При покупк ‘товара’, т. е. книгъ и картинъ, офени обыкновенно, уплачиваютъ ¹/₃, рже ¹/₂ всей суммы, слдующей за забранный товаръ. На остальную сумму выдается вексель. Затмъ часть долга высылается офеней съ дорога, когда онъ расторгуется, окончательная же уплата и разсчетъ происходитъ по возвращеніи домой, что обыкновенно бываетъ около Пасхи.

По словамъ г. Дикушина, въ долгахъ за офенями теперь пропадаетъ немного, такъ какъ торговцы, наученные опытомъ, стали осторожны, ‘не довряютъ зря’, а требуютъ непремнно поручительство извстныхъ и состоятельныхъ лицъ. Тмъ не мене все-таки бываютъ случаи, когда за офеней пропадаютъ деньги.

— Какъ же это случается?— спрашивалъ я.

— Очень просто. Приходитъ офеня и забираетъ, положимъ, рублей на 200 товара, и при этомъ ничего не уплачиваетъ, — вдь бываютъ и такіе случаи — и даже часто. Торгуетъ зиму, къ весн возвращается домой и объясняетъ, что торговля была плохая, вноситъ только 50 рублей, остальные проситъ подождать до слдующаго года и снова выпрашиваетъ товару еще рублей на сто. Что станешь длать? Человкъ Христомъ-Богомъ проситъ помочь ему.— ‘Дайте только подняться — заслужу’. Ну, и даешь ему. А на другой годъ онъ уплатитъ рублей сто, а товару снова заберетъ рублей на 200, и такъ постепенно затянетъ и затянетъ. А тамъ смотришь — перейдетъ къ другому, т. е. начнетъ забирать товаръ во Мстер у Мумрикова или Антоновскаго, или въ Москв у кого-нибудь, а не то въ Нижній подетъ на ярмарку.

— Затмъ вы должны имть въ виду, — разсказывалъ намъ Дикушинъ, — что при разсчетахъ со своими кредиторами офени обыкновенно стараются расплатиться не деньгами, а товаромъ, съ которымъ они возвращаются изъ своихъ путешествій. Лично я избгаю брать натурою, такъ какъ это сопряжено съ большими неудобствами, и предпочитаю лучше оставлять въ долгахъ до слдующаго года, чмъ получать натурою. Однако, не смотря на это, нердко приходится брать холстомъ, мукой, крупой, свчами восковыми и т. п. Затмъ каждый офеня посл торга всегда непремнно потребуетъ ‘скоста’, т. е. еще новой уступки. ‘А скоста сколько будетъ?’ Это ужъ всегдашній и неизмнный офенскій обычай. Какую бы крайнюю цну за товаръ вы ни ставили офен, все-таки при окончательномъ разсчет съ нимъ вы непремнно должны будете ‘скостить’, т. е. сбросить что-нибудь со счетовъ.

— Сколько же приблизительно приходится скащивать?

— Различно, смотря по настойчивости офеней, обыкновенно отъ 2-хъ до 3-хъ процентовъ.

Я интересовался знать: есть-ли среди покупателей офеней такіе, которые торговали бы исключительно однми только книгами и картинами.

— Такихъ у насъ здсь очень мало, не больше трехъ-четырехъ человкъ. Большннство-же офеней торгуетъ иконами, краснымъ товаромъ и въ то же время книгами и картинами.

— Что прежде всего и главнымъ образомъ спрашиваютъ у васъ офени?

— Прежде всего — картины: он для нихъ дороже всего, картинами они заманиваютъ покупателей, картинами нердко расплачиваются съ хозяевами за хлбъ-соль, при остановкахъ въ деревняхъ. Да и вообще картина идетъ гораздо больше книги, она доступне для пониманія мужика: чтобы прочитать книжку, нужно быть грамотнымъ, а содержаніе картины понятно для каждаго. Къ тому-же картина служитъ украшеніемъ избы, только въ рдкой крестьянской хат вы не встртите народныхъ картинъ, прибитыхъ въ переднемъ углу, тотчасъ же за образами.

— Какіе-же сорта картинъ больше всего покупаются офенями?

— Прежде больше всего шелъ ‘простовикъ’ {Такъ называется самый дешевый сортъ картинъ, на срой плохой бумаг, съ ручной раскраской.}, какъ самый дешевый и доступный для кармана мужика. Теперь-же ‘простовикъ’ спрашивается очень мало, за то усилился спросъ на хромолитографію, особенно полулистовую, которая хотя и дороже простовика, но за то неизмримо красиве и изящне.

Этотже самое впослдствіи я слышалъ и отъ всхъ другихъ торговцевъ народными картинами, какъ московскихъ, такъ и провинціальныхъ. Отсюда несомннно слдуетъ выводъ, что эстетическій вкусъ народа видимо развивается: грубая, безобразная мазня лубочнаго простовика уже не удовлетворяетъ его. Выводъ этотъ, какъ извстно, вполн подтвердился выставкой народныхъ картинъ, устроенной годъ тому назадъ с.-петербургскимъ комитетомъ грамотности.

— А изъ книгъ что больше всего спрашиваетъ офеня?

— Прежде всего,— отвчалъ Дикушинъ,— мелкую книгу — ‘листовку’ и особенно ‘житія’ и сказки. Изъ житій особенно большой спросъ на ‘Алекся человка Божія’, ‘Николая угодника’, ‘Георгія побдоносца’, ‘Тихона Задонскаго’, ‘Великомученицы Варвары’. Изъ сказокъ больше всего идутъ старинныя: ‘Бова’, ‘Ерусланъ Лазаревичъ’, ‘Иванъ Царевичъ’ и т. д.

— А затмъ?

— Затмъ:— молитвенники и святцы, дале — азбуки, календари дешевые въ 5—10 копекъ, ‘Царь Соломонъ’ для гаданія, сонники, письмовники и, наконецъ, ‘романы’ или ‘историческія’ — какъговорятъ офени.

Я просилъ своего собесдника назвать: какія именно книги изъ этого послдняго сорта всего больше и всего охотне покупаются офенями?

— Каждый офеня непремнно и обязательно спроситъ: ‘Милорда’,— ‘Повсть объ англійскомъ милорд’, — ‘Гуакъ’, ‘Францыль Венціанъ’, ‘Битва русскихъ съ кабардинцами’, ‘Громобой’, ‘Панъ Твардовскій’… Эти книги съ давнихъ норъ больше всего спрашиваются офенями изъ ‘романовъ’.

— Все это давнишніе, старинные романы. но неужели не является спроса на какія-нибудь новйшія произведенія послдняго времени, напримръ, современныхъ авторовъ?

— Какъ же, бываютъ требованія. Въ послдніе годы сильный спросъ былъ на ‘Прапорщика-портупея’ {Сочиненіе лубочнаго писателя И. Кассирона.} и особенно на ‘Разбойника Чуркина’ — страшное требованіе, можно сказать ‘Чуркинъ’ перебилъ ‘Гуака’. Между тмъ вотъ уже нсколько лтъ почему-то нтъ новыхъ изданій ‘Разбойника Чуркина’. Я въ Москв вс лавки обошелъ, отыскивая ‘Чуркина’, былъ у Сытина, Морозова, Губанова, но нигд не нашелъ. А офени требуютъ.

— Ну, а какъ идутъ изданія Посредника?

— Изданія Посредника охотно раскупаются городской и интеллигентной публикой, что-же касается офеней, то лишь весьма немногіе изъ нихъ покупаютъ изданія этой фирмы. Изъ числа моихъ покуищиковъофеней у меня есть лишь одинъ постоянный и усердный покупатель изданій Посредника, это одинъ крестьянинъ Меленковскаго узда. Другіе-же офени обыкновенно неохотно берутъ эти изданія, главнымъ образомъ потому, что они стоятъ дороже обыкновенныхъ лубочныхъ изданій. Посредникъ, если только онъ желаетъ, чтобы его изданія расходились въ народ наравн съ лубочными книжками, непремнно долженъ довести стоимость своихъ изданій до тхъ цнъ, которыя установлены лубочниками. Это, конечно, трудно, такъ какъ лубочники, ничего не платя, или платя только гроши за авторскій трудъ, могутъ до крайняго минимума спустить стоимость своихъ изданій.

— Гд и у кого вы закупаете свой товаръ?

— Всегда въ Москв: у Сытина, Морозова и Абрамова.

Я попросилъ Дикушина сообщить цны, по которымъ онъ и другіе торговцы покупаютъ народныя книги и картины у московскихъ лубочныхъ издателей.

— Вамъ вроятно извстно,— отвчалъ онъ,— что въ лубочной торговл книжки и картинки продаются обыкновенно по сотнямъ. За сотню обыкновенной лубочной ‘листовки’, какъ я, такъ и другіе торговцы платимъ 1 р. 5 к. и 1 р. 10 к. За листовку Посредника 1 р. 20 к, и 1 р. 25 к. ‘Двойная’ — т. е. книжка въ два печатныхъ листа — цнится обыкновенно вдвое.

— А картины?

— За полулистовую хромолитографію платится 1 р. 00 к. за сотню, 10 р. за тысячу, за листовую — 3 р. 80 к. за сотню и 38 р. за тысячу, за двухлистовую — 7 р. 75 к. за сотню и 77 р. 50 к. за тысячу. Затмъ есть боле дорогіе сорта двухлистовой хромолитографіи, цною по 8, О и даже но 10 р. за сотню, какъ, напримръ, ‘Европейскіе цари’, ‘Двнадцатый годъ’, и т. д.

— А почемъ вы продаете книжки и картинки?

— Въ оптовой торговл офенямъ мы продаемъ по 1 р. 30 к. и 1 р. 40 к. за сотню обыкновенной листовки. Сотня листовки ‘Посредника’ продается у насъ по 1 р. 60 к. и 1 р. 70 к. Картины мы продаемъ по 2 р. 15 к. за сотню полулистовой хромолитографіи и по 4 р. 40 к. за сотню листовой.

— А почемъ продаютъ книжки сами офени?

— Обыкновенно они берутъ по три копйки за книжку, пятачекъ за пару. Вы, пожалуй, скажете, что это безбожный процентъ — и будете неправы. Нужно знать условія офенской торговли, вс т безчисленныя мытарства, которыя испытываютъ они во время своихъ скитаній, чтобы не обвинять ихъ въ жажд къ нажив и кулачеств… Еслибъ вы знали, что приходится переносить имъ отъ однихъ урядниковъ, какого труда стоить имъ добиться ‘правовъ’, А. е. получить разршеніе на торговлю произведеніями печати!..

А. Пругавинъ.

(Окончаніе слдуетъ).

‘Сверный Встникъ’, No 1, 1893

КНИГОНОШИ И ОФЕНИ.

I.Что разносятъ тульскіе книгоноши?

II.Маршруты книгоношъ и ихъ заработки.

III.Владимірскіе офени.

IV.Торговля народными книгами и картинами въ г. Вязникахъ 1).

Читайте также:

I.
Что разносятъ тульскіе книгоноши?

II.
Маршруты книгоношъ и ихъ заработки.

III.
Владимірскіе офени.

IV.
Торговля народными книгами и картинами въ г. Вязникахъ ¹).