К суждению о христианстве Н. Ф. Федорова, Голованенко Сергей Алексеевич, Год: 1916 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Петерсон Н. П., Голованенко С. А. К суждению о христианстве Н. Ф. Федорова. (Полемика). I.— Христианство Н. Ф. Федорова, автора философии Общего Дела. // Богословский вестник 1916. T. 1. No 1. С. 119-135 (2-я пагин.).

**Къ сужденію о христіанств Н. . едорова*).**

(Полемика).

*) Какъ возраженія H. II. Петерсона, такъ и отвтъ на нихъ С. А. Голованенко, были получены Редакціей нсколько мсяцевъ тому назадъ. Но для напечатанія ихъ досел не оказывались мста. Ред.

I.— Христіанство Н. . едорова, автора философіи Общаго Дла.

[По поводу статьи С. Голованенко въ ‘Богосл. Встник’ 1915 г., мартъ, подъ заглавіемъ, ‘Тайна сыновства. (О христіанств Н. . едорова)’.

‘По тому узнаютъ вс, что вы Мои ученики,
если будете имть любовь между собою’.
(оан. XIII, 35).
‘Не любящій брата своего, котораго видитъ,
какъ можетъ любить Бога, Котораго не видитъ
(1-е посл. оан. IV, 2и)’.

‘Христіанство заслоняетъ личность I. Христа вотъ что мы видимъ у едорова’,— говоритъ г. Голованенко на стр. 507 своей статьи, т. е., другими словами, онъ обвиняетъ едорова въ пониманіи евангельскаго ученія несогласно съ Евангеліемъ. Эти обвиненія Н. . едоровъ слышалъ и при жизни своей, и вотъ какъ онъ отвчалъ на нихъ: ‘Какъ можно говорить о несогласимости съ Евангеліемъ такого ученія, которое требуетъ отъ сыновъ человческихъ, чтобы они стали орудіями и исполнителями воли Бога, смерти не создавшаго и хотящаго, чтобы вс въ разумъ истины пришли?

Доказывать несогласіе такого требованія съ Евангеліемъ,— съ благою встью спасенія,— не значитъ ли доказывать нормальность того постояннаго противленія вол Божіей, въ которомъ мы находимся’ (Фил. Общ. Дла, т. II, стр. 42, ‘Въ оправданіе’). ‘Если молитва — ‘Да будетъ воля Твоя на земл, какъ на неб’,— есть молитва о возможномъ, если хотніе Божіе, чтобы вс въ разумъ ‘истины’ пришли, для насъ законъ,— то неужели же мнніе человка, который всею мыслью, всею душею отдался исканію путей, которыми мы можемъ исполнить хотніе Божіе, исканію того, что мы должны длать въ совокупности, чтобы молитва — ‘Да будетъ воля Твоя’ — была не пустымъ словомъ,— неужели, спрашиваю, мннія этого человка должны быть названы не христіанскими или даже антихристіанскими’, а именно аріанскими и духоборческими, какъ называетъ ихъ Голованенко на 506 и 507 стр. своей статьи. ‘И разв христіанство состоитъ въ томъ, чтобы Бога длать своимъ орудіемъ, а не себя — орудіемъ воли Божіей, хотящей всмъ спастись? разв христіанство — въ томъ, чтобы свое хотніе длать закономъ для Бога, а не хотніе Бога закономъ’? (Тамъ же, стр. 43, ‘Приговоръ и нсколько словъ въ оправданіе’). По мысли Н. . едорова, есть два процесса: ‘въ одномъ человкъ является дятелемъ, какъ орудіе Божества, а въ другомъ человкъ — лишь предметъ дйствія, и въ первомъ процесс заповдью человка будетъ: жить не для себя и не для другихъ, а со всми живущими для всхъ умершихъ’ (Тамъ же, стр. 43). Признавать въ человк только предметъ дйствія, а не дятеля, открывать въ догмат Пресвятой Троицы только нравственную мысль, идею, и не видть въ этомъ догмат заповди, т. е. требованіе дла, осуществленія,— ‘значитъ оставаться въ области лишь мышленія, быть равнодушнымъ къ вопіющему противорчію между тмъ, что есть, и тмъ что должно быть, между дйствительностію и, такъ называемымъ, идеаломъ’. Въ иде, въ идеал указывается то, что должно быть, но не указывается средства, пути, способа осуществленія этого должнаго, это, быть можетъ, философія, но уже ни какъ не религія, во всякомъ случа — не христіанство, ибо Христосъ есть не только истина, но и путь къ ея осуществленію. Признавать же въ догмат только нравственную мысль, идею, вмсто заповди, дла, значитъ похоронить к нравственность. Напротивъ, объединять догматику съ нравственностью, это значитъ воплощать идейное содержаніе догмата въ дло. Первое превращеніе нужно ученымъ, опредленнаго типа, они имъ удовлетворяются, убаюкиваются, ко второму же стремятся неученые, стремится неученое множество. ‘При обращеніи нравственности въ догматику приходится доказывать, что вн христіанства нтъ добродтельной жизни. Но доказывать это и безплодно и не по христіански, было бы несравненно плодотворне и истинно по христіански задаться вопросомъ, почему порочная, недобродтельная жизнь находитъ мсто и въ самомъ христіанств’ (Фил. Общ. Дла, т. I, стр. 34). Мысль Н. . едорова и была направлена преимущественно, если уже нельзя сказать исключительно, на то, какъ достигнуть, чтобы порочная, недобродтельная жизнь не имла мста въ христіанств, какъ достигнуть, чтобы и на земл исполнялась воля Божія такъ же, какъ она исполняется на неб, чтобы и на землю снизошло Царство Божіе, чтобы и на земл святилось Имя Господне. Когда же это будетъ достигнуто, то это будетъ значить, что весь родъ человческій обратился ко Христу, и только тогда,— при обращеніи всего рода человческаго къ осуществленію дла, къ которому призывалъ насъ Христосъ, заповдавшій — ‘шедше, научите вся языки, крестяще во имя Отца и Сына и Св. Духа’,— раскроется для насъ тайна свободы, тайна сыновства, тайна рожденія Предвчнаго Сына и исхожденіе Св. Духа. Осознать же все это въ одиночку, до объединенія рода человческаго, которое поставлено условіемъ явленія намъ, условіемъ пребыванія съ нами Господа Нашего исуса Христа, Н. . едоровъ считалъ невозможнымъ и даже недопустимою дерзостью, потому что это значило бы длать изъ себя что-то особенное въ сред другихъ людей, длать изъ себя сверхъ-человка.

Упрекающій едорова въ томъ, что едоровъ не осозналъ ни тайны свободы, ни тайны сыновства, тайны рожденія и исхожденія,— осозналъ ли Голованенко все это самъ, а если осозналъ, почему же не хочетъ повдать намъ,— что все это значитъ? Или же сознаніе заключается лишь въ признаніи, что все это тайна? Но едоровъ никогда и не говорилъ, что это не тайна, онъ надялся лишь, что тайное сдлается для насъ явнымъ,— когда осуществится, будетъ исполнена молитва Господня — ‘Да будутъ вс едино: какъ Ты, Отче, во Мн и Я въ Теб, такъ и они да будутъ въ Насъ едино’. Или же,— по мннію г. Голованенки,— все нын тайное и навсегда останется для насъ тайною, т. е. молитва Господа, чтобы мы были едино въ Бог-Отц нашемъ, не исполнится?

При единеніи же праведныхъ, истинныхъ сыновъ Божіихъ съ Богомъ, для Котораго нтъ тайнъ, вскроются священныя тайны и для насъ. И едоровъ вритъ, что молитва Господа I. Христа, съ которою Онъ обратился ко Отцу въ самый важный моментъ Своей земной жизни, получившая наименованіе первосвященнической, будетъ, должна быть исполнена: путь же къ осуществленію этой молитвы онъ видитъ: во 1-хъ. въ повсемстномъ построеніи при всхъ церквахъ школъхрамовъ, посвященныхъ Пресвятой Троиц, и, во 2-хъ, въ присоединеніи къ школамъ-храмамъ школъ-музеевъ, и притомъ такихъ музеевъ, которые занимаются не храненіемъ лишь останковъ прошедшаго, отжившаго, но и наблюденіемъ и направленіемъ текущаго (регуляція природы) для возстановленія и оживленія протекшаго. Эти способы, т. е. построеніе при всхъ церквахъ школъ-храмовъ и присоединеніе къ нимъ школъ-музеевъ, имютъ одну цль, преслдуютъ одинъ долгъ, этимъ они и отличаются отъ ныншняго безцльнаго, разъединяющаго образованія. Ко вступленію на этотъ путь объединенія вры съ знаніемъ чрезъ построеніе храмовъ-музеевъ и чрезъ обращеніе ихъ въ школы, т. е. чрезъ преобразованіе въ христіанскомъ смысл и дух воспитанія и образованія подрастающихъ поколній, едоровъ и призываетъ въ своихъ произведеніяхъ {Изъ произведеній, наиболе выясняющихъ путь, на который призываетъ Н. . едоровъ, укажемъ: 1. Предисловіе къ сказанію о построеніи обыденнаго храма въ Вологд (I т. 650—655 стр.): 2. Вопросъ о Каразинской метеорологической станціи въ Москв и къ вопросу о памятник В. Н. Каразину (I т. 644—050 стр.), 3. Два юбилея (I т. 627—044), 4. Самодержаніе (I т. 353—398): 5. Проектъ соединенія церквей (I т. 469—491), 6. Соборъ (I т. 520—598), 7. О значеніи обыденныхъ церквей (I т. 685—731), 8. О средствахъ возстановленія родства. Долгъ и повинность или же свобода (II т. 283—286) и 9. Музей (II т. 398—473), а также и вс статьи во 2-мъ т. Философіи общаго Дла о Конференціи мира.}. Только путемъ осуществленія дла, къ которому призываетъ едоровъ, а не словопреніями, которыя приводятъ къ раздраженію, возбуждаютъ вражду, и будутъ проврены заключенія, къ которымъ приходитъ Н. . едоровъ.

Отъ этихъ общихъ замчаній о взглядахъ Н. . едорова на взаимоотношенія идейнаго и нравственнаго значенія догмата, переходимъ къ разсмотрнію основательности отдльныхъ обвиненій, воздвигнутыхъ г. Голованенко, противъ якобы ложнаго пониманія едоровымъ христіанства. Не желая спорить и ссориться, не желая говорить непріятное г. Голованенк, мы однако не можемъ не отмтить, что изъ умолчаній Н. . едорова, изъ недостаточнаго, но мннію Голованенки, раскрытія нкоторыхъ богословскихъ ‘тайнъ’, или изъ уклоненія вдаваться въ разслдованіе ихъ {Такъ, напримръ, едоровъ не хотлъ останавливаться на повоскресномъ состояніи (I т. 116 стр.), или на состояніи посмертномъ, полагая, что все, что бы мы ни сказали объ этомъ, будетъ лишь нашею догадкою, которая осязательно доказана быть не можетъ, а только доказательство осязательное, доказательство дломъ, едоровъ признавалъ за доказательство настоящее.},— онъ, Головавенко, выводитъ заключеніе объ отрицаніи или же о приниженіи едоровымъ значенія того, о чемъ умолчеао, а также и того, что недостаточно разъяснено. Такъ именно поступая, Голованенко говоритъ, что сыновство I. Христа остается у едорова ‘туманнымъ, отвлеченнымъ и загадочнымъ’. Такъ поступаетъ Голованенкб и тогда, когда приписываетъ едорову ‘неосознанность антиномій равенства Бога и Сына’, и когда за ‘нераскрытіе едоровымъ тайвы личности Богочеловка’ обвиняетъ его въ ограниченіи значенія Сына Божія, въ подмн ‘ученія о Богочеловк ученіемъ о Богочеловчеств и дла Богочеловка дломъ естественнымъ Богочеловческимъ’. Такъ же точно, тми же ошибочными пріемами въ метод построены обвиненія въ затненіи личности Богочеловка, въ отрицаніи смысла Вознесенія, въ непринятіи тайны воплощенія Христа, въ сведеніи личности Христа на загадочный проектъ воскрешенія міра, въ неразличеніи Бога и міра, Троицы нераздльной въ Себ и нераздльной съ міромъ.

Слдствіемъ такихъ пріемовъ въ изложеніи и критик убжденій едорова и является просмотръ (неусмотрніе) того, что въ нихъ есть, а затмъ противопоставленіе ошибочнымъ, по предположенію Голованенки, взглядамъ едорова другихъ взглядовъ, почитаемыхъ правильными, но которые оказываются однако, какъ разъ, взглядами самого едорова. Такъ, напримръ, якобы въ противоположность едорову, будто бы не различавшему Бога отъ міра, Голованенко противопоставляетъ различеніе ихъ, тогда какъ едоровъ никогда пантеистомъ не былъ, Бога съ міромъ не смшивалъ и, между прочимъ, въ примчаніи на стр. 357—358 т. I, буквально говоритъ слдующее:

‘Старый Римъ палъ, вдавшись въ апполлинаріеву ересь, говорятъ старообрядцы. Новйшее же протестантство осуждаетъ восточную церковь за отступленіе отъ Аполлинарія, т. е. сближаетъ православіе съ расколомъ (старообрядчествомъ), а себя съ старымъ Римомъ… И потому, чтобы найти выходъ изъ раздленія, нужно не уподобиться Западу, а Западъ привлечь къ подобію себ (къ православію), нужно признать вочеловченіе вмсто признаваемаго Аполлинаріемъ пантеистическаго воплощенія, т, е. не человка и даже Бога унизить до слпой природы, а человка, какъ образъ Божій, (какъ созданнаго но образу Божію), надо поставить надъ природою: не въ природ Богъ, а съ нами Богъ. Нужно быть подобіемъ Бога, а не природы, нужно объединеніе не но типу организма, а но образу Пресвятой Троицы, нераздльной и несліянной’.

Изъ словъ ‘нужно признать вочеловченіе вмсто признаваемаго Аполлинаріемъ пантеистическаго воплощенія’, нельзя однако заключать, будто едоровъ не принималъ тайны воплощенія. Онъ принималъ эту тайну, какъ вочеловченіе, т. е. согласно съ тмъ, какъ это говорится въ сумвол вры (‘и воплотившагося отъ Духа Свята и Маріи Двы, и вочеловчшася’) и какъ понимаетъ эту тайну православіе. Но совершенно ясно и очевидно, что едоровъ отвергалъ воплощеніе, понимаемое пантеистически, какъ понималъ ее Аполлинарій.

Дале Голованенко назидательно внушаетъ едорову мысль, якобы у него отсутствующую, а именно, что ‘дло Богочеловка и тайно и явно объединяется съ дломъ богочеловческимъ, какъ благодатно-естественнымъ’ (512 стр.), а между тмъ едоровъ какъ разъ на этомъ-то совпаденіи и строилъ все свое ученіе!… Затмъ Голованенко поучаетъ едорова, что прошлое не мертвымъ должно быть для насъ, а живымъ. Но имейно къ живому отношенію ко всему прошлому и къ живому воспріятію его и взывалъ едоровъ! Въ доказательство этого мы можемъ сослаться на статью ‘Геніальный разбойникъ’ во 2-мъ т. Фил. бщ. Дла, гд на стр. 31-й говорится: ‘На скромное желаніе разбойника быть только^— помянутымъ тогда, когда настанетъ день Царства Христова’, Христосъ отвчаетъ: ‘Нтъ, нтъ! не тогда, а сегодня ты уже будешь со Мною въ раю’. И едоровъ врилъ этому обтованію Господа, хотя и не зналъ, какъ согласовать его съ тмъ, что разбойникъ для насъ мертвъ и до сегодня, для Бога же, согласно съ этимъ обтованіемъ, живъ, какъ живы и вс мертвые по другому свидтельству въ Евангеліи Луки и другихъ евангелистовъ: ‘Богъ же не есть Богъ мертвыхъ, но живыхъ, у Него вс живы’ (Лук. XX, 4).

едорову приписывается еще (и это главное) ‘неосознаніе тайны Богосыновства’ и чрезъ это — аріанство. А между тмъ именно потому, что едоровъ признавалъ такія истины, какъ Богосыновство, Тріединство, за неразъяснимыя обычными рессурсами богословствованія и философствованія, онъ и смотрлъ на нихъ (въ предлахъ богословія и философіи) именно какъ на тайну‘ и уясненія ея искалъ до нкоторой степени въ иной области — активнаго проявленія этой тайны въ жизни, въ длахъ Христа и Его послдователей. Точно такъ же, по словамъ Голованенки,— ‘рожденіе Сына и исхожденіе Духа не выяснены едоровымъ’. Не выяснены он имъ однако не изъ пренебреженія къ этимъ тайнамъ и не по отрицанію ихъ, а именно потому, что едоровъ считалъ ихъ на тайну, и глубины этой тайны таковы, что на полное выясненіе ея не дерзали даже и Отцы Церкви, свтила богословскаго знанія, признанныя церковью святыми. Не порицанія, слдовательно, а одобренія заслуживаетъ едоровъ за сдержанность въ разсудочномъ, головномъ, истолкованіи этихъ священныхъ тайнъ. Между тмъ, г. Голованенко, не довольствуясь недовыясненнымъ едоровымъ и довыясняя отъ себя то, о чемъ едоровъ хранитъ молчаніе, приписываетъ ему почти духоборство во взгляд на Духа Святого и аріанство во взглядахъ на воплотившагося Сына Единородного.

Точно такъ же, изъ неразсмотрнія едоровымъ евхаристическаго значенія Тайной-Вечери (или слишкомъ сжатаго упоминанія объ этомъ значеніи) выводится заключеніе, будто весь смыслъ Тайной Вечери раскрывается для едорова ‘въ воскрешеніи всхъ Лазарей’, а ‘тайное воскресеніе Христа едва ли иметъ для едорова значеніе’ (стр. 507).

Помнитъ ли однако Голованенко слдующее мсто изъ I т. Филос. Общ. Дла на стр. 346 примч. 1-е: ‘все Евангеліе оанна есть описаніе литургіи, потому то, надо полагать, въ немъ и нтъ описанія установленія Евхаристіи, такъ, по Евангелію оанна, Христосъ съ самаго начала является въ міръ какъ агнецъ Божій (о чемъ и свидтельствуетъ оаннъ Креститель), очищаетъ храмъ отъ торговцевъ, изгоняя жертвенныхъ животныхъ, называетъ себя хлбомъ животнымъ, т. е. дающимъ жизнь,— ‘Азъ есмь хлбъ животный, иже сшедый съ небесе: аще кто снсть отъ хлба сего, живъ будетъ во вки: и хлбъ его же Азъ дамъ, плоть Моя есть’ (оан. VI, 51) и проч. Но въ этой литургіи нтъ отпуста, нтъ конца, нтъ вознесенія, и даже поощряется продолженіе безконечнаго Евангелія (ст. 25, гл. XXI). Таково, по мннію Н. . едорова, евхаристическое значеніе Евангелія оанна. едоровъ не разъ повторялъ, что евхаристія значитъ благодареніе,— благодареніе, а слдовательно и прославленіе Отца Небеснаго. едорова не смутило то обстоятельство, что въ Евангеліи оанна нтъ установленія Евхаристіи, не смотря на такое умолчаніе, онъ во всемъ этомъ Евангеліи видитъ установленіе литургіи. Не странно ли, не грубо ли произвольно посл этого возводить на едорова обвиненіе въ томъ, что ‘тайное воскресеніе Христа едва ли иметъ для едорова значеніе’… Опять тотъ же пріемъ: не обращая вниманія на общій смыслъ всего ученія, изъ молчанія объ отдльномъ пункт или неполнаго изложенія заключать о непринятіи этого пункта или о неважности его для автора, пріемъ едва ли научно дозволительный.

Отнявъ у едорова и Христа въ правоврномъ смысл, и Духа Святого, Голованенко въ заключеніе поучаетъ, что ‘дло Христа не дло воскрешенія только, а дло откровенія и прославленія Отца’. Просто смшно читать эту клевету на того, кто сотни разъ подчеркивалъ особо важное значеніе текста — ‘шедше, научите’, который и есть выраженіе признанія, что дло Христа не въ одномъ воскресеніи, но и ‘въ откровеніи и прославленіи Отца’, безъ чего самое осуществленіе воскрешенія не мыслимо, ибо только прославленіе Отца Небеснаго научаетъ насъ и надлежащему отношенію къ нашимъ отцамъ земнымъ, обращаетъ наши сердца къ нимъ {На стр. 513-й г. Голованенко говоритъ, что ‘для Здорова стать сыномъ значитъ возвратить свое сердце къ отцамъ, въ противоположноспи Евангелію‘ гд сказано, что Христосъ пришелъ возвратить сердца отцовъ къ сынамъ’.— Прежде всего въ Евангеліи говорится это не о Христ, а Его Предтеч, который предыдетъ предъ Нимъ въ дух и сил Иліи, чтобы возвратить сердца отцовъ дтямъ (Луки, I, 17). Но неужели же г. Голованенко не знаетъ, что это выраженіе взято евангелистомъ Лукою изъ послдняго стиха послдней главы послдняго изъ ветхозавтныхъ пророковъ Малахіи, въ которомъ говорится: ‘Онъ (Илія) обратитъ сердца отцовъ къ дтямъ и сердца дтей къ отцамъ ихъ’.— Евангелистъ Лука остановился на первомъ положеніи и, можетъ быть, потому, что тогда отцы были суровы къ дтямъ, едоровъ же счелъ нужнымъ привести второе, какъ боле соотвтствующее вашему времени, когда дти такъ презрительно относятся къ отцамъ своимъ. И неужели же въ этомъ можно усмотрть противорчіе ‘противоположность’ Евангелію?!…}. Этотъ пріемъ уже внецъ всего виртуознаго искусства критика: 1) игнорировать то, что сказано положительнаго по извстному пункту, 2) вывести изъ этого вымышленнаго отсутствія,— на самомъ дл несуществующаго,— заключеніе объ отрицаніи положительнаго тезиса, и 3) наконецъ, предполагаемому (выдуманному) отрицанію противопоставить якобы свое положеніе, которое однако оказывается какъ разъ убжденіемъ критикуемаго, это уже внецъ діалектической, врне же — софистической техники!…

Не могу не отмтить еще слдующаго: на стр. 507-й Голованенко спрашиваетъ: ‘въ какомъ смысл I. Христосъ ‘въ Адама — мсто’? и на стр. 508-й — ‘Что будетъ значить: I. Христосъ въ Адама — мсто?’ и дальше замчаетъ: ‘Мы, или въ мір таинственныхъ символовъ, или же въ мір поверхностныхъ аналогій’. Говоря, что человчество въ настоящее время только въ представленіи, въ мысли, есть единый родъ, что въ настоящее время человчество ‘не можетъ еще имть полнаго взаимосознанія и совершенной любви, а потому необходима власть, которая представляетъ прошедшія поколнія, становится въ отца — или праотца — мсто, блюдетъ и представляетъ интересы всхъ прошедшихъ поколній’, едоровъ заключаетъ эту фразу такъ: ‘и Христосъ, какъ Царь и Первосвященникъ, названъ вторымъ Адамомъ и сталъ для насъ въ новаго Адама мсто’. Неужели же не ясно, въ какомъ смысл I. Христосъ названъ здсь въ Адама — мсто и что это за названіе? Онъ названъ здсь въ Адама — мсто, какъ Царь и Первосвященникъ, въ томъ же самомъ смысл, какъ святая Церковь называетъ Его вторымъ Адамомъ, значитъ же это, что Христосъ есть источникъ и законное основаніе власти. Христосъ — второй Адамъ и въ Адама — мсто только по человчеству, а не какъ Единородный Сынъ Божій. Неужели это не ясно?! И о какихъ же неясныхъ символахъ и поверхностныхъ аналогіяхъ (стр. 508-я статьи Голованенко) можно говорить при этомъ?!… И мы можемъ ручаться, что во всхъ двухъ томахъ Филос. Общ. Дла, кром этого мста, выраженіе ‘I. Христосъ въ Адама — мсто’ больше нтъ, но много разъ Христосъ именуется Вторымъ Адамомъ, т. е. такъ, какъ это усвоено Церковью.

Только усвоивъ себ вышеуказанную ошибочную технику критики, г. Голованенко и могъ утверждать, будто, несмотря на положительно и буквально выраженное несогласіе съ Кантомъ и Ницше, едоровъ все же остается въ тхъ предлахъ, въ которыхъ вращались Кантъ и Ницше {Объ этомъ см. стр. 11—15 моей брошюры: ‘О религіозномъ характер ученія Н. . едорова. (По поводу статей О. А. Голованенко въ Богословскомъ Встник 1914 г.)’. Печатня А. И. Сяегиревой. Москва. 1915 г.}, а въ послдней своей стать утверждаетъ, что ‘дло’ едорова — то же, что и ‘недланіе’ Толстого, что едоровъ не ушелъ отъ мистицизма Соловьева, и даже ученіе едорова о сущности исторіи ‘лишь углубляетъ, а не до конца преодолваетъ эволюціонизмъ’ (стр. 513). А между тмъ, едоровъ призываетъ всхъ къ объединенію по образу Пресвятой Троицы для разумнаго управленія слпыми силами природы, для того, чтобы самимъ творить исторію, эволюціонизмъ же видитъ въ исторіи только слпую игру природныхъ силъ и никакой возможности управленія этими силами не допускаетъ даже для объединеннаго человческаго рода, ставшаго орудіемъ Бога, существованіе Котораго эволюціонизмъ отвергаетъ.

Обвиняя едорова въ неосознаніи многаго, самъ критикъ страдаетъ такимъ же неосознаніемъ, что, напримръ, значитъ: ‘Не сыны воскрешаютъ мертвыхъ отцовъ, но отцы ждутъ оздоровленія сыновъ’ (стр. 514). Не значитъ ли это, что смерть оздоровляетъ? А если смерть оздоровляетъ, то какъ же Христосъ воскрешалъ мертвыхь, воскресилъ Лазаря и плакалъ, когда увидалъ Лазаря умершимъ?… Но едорова обвинять въ неосознанности нельзя, едоровъ врилъ, что вс антиноміи разршатся лишь тогда, когда мы послдуемъ призыву Христа, Который не переставалъ и не перестаетъ длать, и въ доказательство своей божественности указывалъ на свои дла, которыя вс были избавленіемъ людей отъ страданій. На эти дла Христосъ послалъ и апостоловъ, къ тому же длу, избавленія отъ страданій и отъ самой смерти, къ которымъ ведутъ страданія, Христосъ призываетъ и насъ, общая, что и мы совершимъ такія же дла, какъ и Онъ, и даже большія.При увренности въ любви Бога-Отца, помогающей усиліямъ сыновъ человческихъ, едоровъ и надялся на осуществленіе чаемаго, какъ опредляется вра въ посланіи къ Евреямъ (XI, 1). Это опредленіе въ снодальномъ перевод Новаго Завта Н. . едоровъ признавалъ поистин богодухновеннымъ. Слдуя Христу и едоровъ придавалъ значеніе только осуществленію, только длу, въ дл, онъ полагаетъ, и сущность православія. Мысль же считалъ помощницею въ изысканія пути къ длу спасенія, а Голованенко смотритъ на едорова только какъ на мыслителя, какъ на философа, быть можетъ потому, что для него самаго мысль важне дла, а догматъ — заповди? Голованенко видитъ въ христіанств — ‘раскрытіе тайны личности Богочеловка’ (стр. 508), но раскрытіе, очевидно, только въ мысли, мышленіемъ, и готовъ обвинить едорова въ ереси за то, что едоровъ видлъ въ’, христіанств призывъ, обращенный къ людямъ, призывъ къ тому же самому длу, ради осуществленія котораго Христосъ и приходилъ на землю, приходилъ на землю, чтобы самого человка сдлать Божественнымъ орудіемъ его собственнаго спасенія, потому что, по словамъ Августина, приведеннымъ на 463 стр. той же книги Богословскаго Встника, въ которой помщена и статья г. Голованенки, ‘Богъ могъ создать насъ безъ насъ, но спасти насъ безъ насъ не можетъ’. Обращая христіанство только въ мысленное раскрытіе тайны личности Богочеловка, мудрено понять, въ чемъ г. Голованенко видитъ творческое воспріятіе тайны Богочеловка, которое онъ приписываетъ на стр. 516 историческому (?) христіанству?!… И какъ же можетъ быть воспріята творчески тайна Богочеловка, пока тайна эта не раскрыта? Когда же тайна эта будетъ раскрыта и творчески воспринята, тогда христіанство не будетъ уже только раскрытіемъ тайны Богочеловка, а творчество будетъ прославленіемъ Отца Небеснаго, сподобившаго и насъ быть Его чадами.

Такимъ способомъ, какъ это длаетъ Голованенко, т. е. не вря прямымъ утвержденіямъ едорова, отказывая ему въ главномъ,— въ живой вр въ Живого Бога,— и придавая его словамъ иное значеніе, чмъ самъ едоровъ имъ давалъ, Голованевко можетъ писать свои статьи о едоров до безконечности, отождествлять его съ кмъ угодно, но, спрашивается, на сколько это писаніе будетъ основательно и насколько справедливо такое отождествленіе? Вдь, слдуя способу, которымъ Голованенко руководствуется въ своихъ статьяхъ о едоров, онъ могъ бы сказать, что и въ Евангеліи личность I. Христа ‘затняется’, такъ какъ тамъ говорится: ‘потому узнаютъ, что вы Мои ученики, если будете имть любовь между собою’, а не любовь къ Самому Христу, объ оанн же, апостол любви, слдуя этому способу заключенія, можно было бы утверждать, что онъ отвергалъ или принижалъ значеніе Вознесенія и Евхаристіи, такъ какъ въ его евангеліи не говорится ни о Вознесеніи, ни объ установленіи Евхаристіи.

Посл того, что высказано г. Голованенкою въ уже напечатанныхъ статьяхъ его о Н. . едоров, едва ли намъ предстоитъ услышать отъ него еще что-либо новое и существенно важное о мыслител, котораго, думается намъ, ему (Голованенк) настолько не удалось понять, что онъ приписалъ ему проповдь какого то христіанства безъ Христа. Считая поэтому дальнйшую полемику съ г. Голованенкою излишнею {См. Н. П. Петерсонъ. ‘О религіозномъ характер ученія Н. . едорова’.}, мы заканчиваемъ наши замчанія на его грозное обвиненіе противъ едорова противопоставленіемъ этому обвиненію словъ В. С. Соловьева: ‘Вашъ ‘проектъ’ есть первое движеніе впередъ человческаго духа по пути- Христову‘.

Н. Петерсонъ.

4- мая 1915 г..

Г. Зарайскъ.

II.— Отвтъ Н. П. Петерсону ¹).

¹) Краткія замчанія о ‘религіозномъ характер ученія И, . едорова’ сдланы были мною въ брошюр, изданной подъ этимъ заглавіемъ, на которую сдлана уже ссылка выше.

…Я совершенно не ‘понялъ’ II. . едорова, ‘отказавъ’ ему въ ‘живой вр въ живого Бога’. И ‘исказилъ’ сердцевину его ученія. Изъ ‘умолчанія’ — ‘нераскрытія’ богословскихъ тайнъ я заключилъ объ ихъ приниженіи, отрицаніи. Идеями едорова я сокрушалъ мнимые, мной приписанные ему, тезисы. И моему обличителю, H. П. Петерсону, приходится ‘повторять и повторять’, что я ‘клевещу’…

Если бы — въ свое оправданіе — я началъ постранично ссылаться на пріемы обличеній H. П. Петерсона, то, и безъ психоаналитическаго метода Фрейда, стало бы ясно, что обличенія его — скоре само-обличенія. Но лучше пройти мимо этихъ мелочей, не имющихъ существеннаго значенія. Крупныя и существенныя возраженія H. П. Петерсона могутъ быть, условно и съ трудомъ, раздлены на три группы. Первая группа рождается изъ смшенія жизни едорова и его ученія. Вторая группа стоитъ въ связи съ неразличеніемъ условныхъ граней религіозно-философскаго проекта едорова. Третья группа осмысливается вопросомъ о сущности христіанства.

——

1. Живая мысль — плодъ жизни и смя (проектъ) жизни. Система мысли можетъ разсматриваться (какъ плодъ — смя) и безъ прямой связи съ порождающими ее корнями, и по плодамъ узнается не этотъ только корень, но родъ корней. Въ своихъ статьяхъ о едоров мы не ставили нарочитаго вопроса о жизни едорова (его жизнь оставалась и остается для насъ загадочной), но мы, все-таки, нашли возможнымъ обслдовать намчающуюся систему идей ‘Философіи общаго дла’, памятуя, что свое для Н. . едорова было грховнымъ и ‘философія общаго дла’ не его заглавіе и, по иде, не его философія, а философія христіанства, исповдь и заповдь общесыновняго сознанія. Если мы, по-человчески усумнясь, станемъ разыскивать и найдемъ зерна ученія въ индивидуальной — едоровской жизни, то мы будемъ условно правы, но будетъ правда и на той сторон, гд ‘философія’, обращенная ко всмъ и вчная не во имя свое, а во имя Христово, изучается сама, какъ смя новой жизни. Обслдованіе системы идей проекта, въ предлахъ поставленныхъ нами задачъ, привело къ выявленію примсей и пятенъ, придающихъ проекту особую окраску и особую устремленность. Но нестроенія мысли непосредственно не вводятъ насъ въ душу мыслителя, и непремнно разстроенную, реченія о проект вселенскаго дла нельзя всецло прилагать къ личному длу, къ личной жизни Н. . едорова. Первая группа возраженій H. П. Петерсона зиждется на этомъ приложеніи, на заключеніи отъ ученія къ жизни. Именно. Тамъ, гд выясняются философскіе моменты ученія едорова, Петерсонъ противопоставляетъ голый тезисъ: едоровъ по жизни не философъ. Тамъ, гд отмчаются неясности и несогласія въ разршеніи вопросовъ религіозной мысли, Петерсонъ справедливо заявляетъ: едоровъ человкъ религіозной жизни. Наконецъ, тамъ, гд выявляются чужеродныя примси въ догматической сторон проекта, Петерсонъ негодуетъ противъ мнимаго причисленія самого едорова къ нехристіанамъ и даже антихристіанамъ, т. е. выдвигается смутный тезисъ: едоровъ человкъ христіанской жизни. Это смшеніе сверхличной мысли (‘еедоровство’) и личной жизни едорова повліяло на методологическіе пріемы Н. П. Петерсона: большая часть обличеній Петерсона основана на томъ, что высказанное о строеніи проекта, о систем мысли (интуиція-идея цлаго, смерти, воскрешенія, идея Бога, личности, долга) истолковывается, какъ отвтъ на вопросы о генезис идей едорова, т. е. систематическій методъ принимается за обычно-генетическій. Между тмъ, рчь идетъ не о религіозной жизни едорова и даже не о религіозномъ характер ученія едорова (это несомннный — исходный пунктъ), а о характер религіознаго ученія едорова, о характер ‘едоровства’.

2. Проектъ, какъ живая мысль, обращенная и къ ученымъ, иметъ аспектъ теоретическій. Неврующимъ философамъ эта, теоретическая, сторона придвигается въ форм имманентной синтетики и проективнаго знанія, раскрывающихъ смыслъ всродства. Врующимъ христіанамъ она является, какъ живой догматъ, какъ догматъ-заповдь, но, все-таки, какъ догматъ. Условное выдленіе теоретической стороны проекта не посягнетъ на жизненное, прагматическое значеніе философскаго, догматическаго’, но осмысливаетъ живую мысль и живое дло. Условно самостоятельное изученіе аспектовъ ученія едорова, замтное въ нашихъ статьяхъ, вовсе не равняется утвержденію (приписанному намъ Петерсономъ, что едоровъ только философъ, только богословъ-мыслитель. Вдь ‘философія общаго дла’ иметъ цлью примирить свтское и духовное: это проектъ внединства. или, точне, двуединства. Отсюда, въ проект, какъ живой мысли, замтно два устремленія — свтское, философское и духовное, чисто религіозное, взаимно другъ друга поддерживающія и поясняющія. Если даже философскія частности не органически связаны съ ядромъ ученія едорова, то общіе ‘тона’ и философскаго и религіознаго непрерывно созвучны. Въ силу чего? Въ силу того, что, по едорову, знаніе религіозное по существу не отлично отъ знанія просвтленно-философскаго: вдь знаніе религіозно-естественное, естественно-умное, а не безумное, т. е. естественная мысль не антиномична, а непрерывна, монистична. едоровъ ‘не только философъ’, но его философскіе намеки, въ силу вры въ монизмъ просвтленно-естественнаго знанія, нердко освщаютъ самую сердцевину проекта, и непосредственно ведутъ насъ въ ‘святое святыхъ’ всего ученія.

3. При оцнк христіанскаго ученія иметъ первостепенное значеніе предльная устремленность его, придающая однозначность отдльнымъ пунктамъ ученія. Въ проект христіанскаго дла едорова нкоторые пункты ученія, въ соотношеніи съ другими, становятся тусклыми и полустертыми. Отсюда переливы въ окраск всего ученія, т. е. нестройная, многозначная устремленность проекта. Въ нашихъ статьяхъ и отмчались эти нестроенія, иногда ясныя, иногда чуть замтныя, но влекущія мысль въ потокъ неправославныхъ теченій. Вра въ естественную непрерывность (всединство), созидаемую всми, по заповди ‘шедше, научите’: вра въ естественную побду людей орудій Бога — надъ прерывностью-смертью, средствами естественными — нердко ‘заслоняетъ’, ‘затняетъ’ сверхъестественное естественнымъ, трансцендентную Тайну тайной для насъ. Троицу Небесную троицей земной: Богочеловка богочеловчествомъ, иногда съ тонами человкобожества. Вдь, мистическое, духовное — проектъ естественнаго мира, проактивно значимо: и откровеніе духовнаго — ‘естественный путь въ трансцендентное’. Все это издавна заставляетъ говорить, что въ ученіи едорова божеское заслоняется человческимъ, что въ немъ чувствуется духоборство, безнадежіе въ силу надежды на естественное вссыновство врующихъ и любящихъ, т. е. въ силу сыноборства. Вдь, между Творцомъ и тварью есть разрывъ, вдь, отношеніе между духовнымъ и естественнымъ не природное, не естественно-свободное. И поскольку въ проект едорова не ощущается угара антиномически расколотаго естественнаго бытія, и это бытіе въ сущности считается непрерывнымъ, здравымъ, — постольку и обнаруживаются въ немъ примси чужеродныя и пятна ядовитыя. Это не значитъ, что самъ едоровъ нехристіанинъ, антихристіанинъ…

Въ заключеніе, для осязательности сказаннаго, остановимся на молчаніи едорова о нкоторыхъ богословскихъ тайнахъ и на отношеніи догмата къ длу — вопросахъ, по по духу, излюбленныхъ H. П. Петерсономъ. А) ‘Богословскія тайны’, обозначаемыя въ догматахъ — заповдяхъ, опредленнымъ образомъ вліяютъ на религіозную психологію. Вра въ сыновство едино-родное и разно-родное создастъ разный тонъ жизни, и разршеніе вопроса о типахъ воплощенія, при туманности психократіи, очеловченіи природы едорова, приведетъ къ опредленнымъ жизненнымъ послдствіямъ.

Значитъ, прагматическія цнности проекта едорова, въ силу своей расплывчатости, не устраняютъ вопросовъ богословія, не устраняютъ мета-физическихъ освщеній, а требуютъ ихъ, или мучаться ими тайно.

Если такъ, то молчаніе о нкоторыхъ ‘богословскихъ тайнахъ’, всегда осмысливающихъ бого-служеніе, можетъ быть многорчивымъ. Умолчаніе, или невольное произнесеніе имени Богоматери, которое у всхъ православныхъ на устахъ, умолчаніе или невнятное произнесеніе имени Церкви — Тла, Организма Христова, при громкомъ повтореніи о всеобщемъ естественномъ воскрешеніи, какъ регуляціи,— мняетъ всю устремленность проекта, создаетъ особый отливъ религіозной мысли и особую окраску жизненнаго пути. Слдовательно, ‘умолчаніе’, ‘нераскрытіе’ богословскихъ тайнъ въ богословскомъ ученіи едорова иметъ не случайное, методологическое, а существенное, глубоко-жизненное значеніе: это не царапины на многогранномъ проект вселенскаго дла, а выемки, мняющія весь его видъ. В) Догматъ, неоспоримо, заповдь: но является-ли онъ только заповдью естественнаго дла? Но едорову, догматъ, какъ проектъ, весь долженъ изойти въ естественномъ дл: между догматомъ и естественнымъ дломъ нтъ разрыва, т. е. затняется преображающая, духовная мощь догмата, какъ откровенія истины, расколотому антиноміями, естественнонемощному уму нашему. Осознать неслитность и нераздльность догматовъ вры и естественнаго дло — двуединаго пути жизни — значитъ причаститься тайнамъ свободы, тайнамъ личности. Осознаніе двуединства, богочеловчества не есть естественно-явное, или естественно темное знаніе, не есть преждевременное сверхчеловческое дерзостное хищеніе, оно въ настроеніи личности, смиренно признающей свою естественную немощь и надющейся на благодарованное, благодатное, оно въ метафизическомъ памятованіи, что ‘сила Божія въ немощи совершается’. Это не однопутейство, естественно-необходимое, и, по духу, всегда само-надянное, а вра, при помощи благодати, въ духовное восхищеніе, несмотря на свое естественное распутство.

——

Если съ вншней стороны возраженія Н. П. Петерсона во многихъ случаяхъ оказываются некрпкими, то нельзя имъ отказать въ особой внутренней сил, почерпаемой въ тайномъ смысл апологіи едорова. Этотъ тайный, подспудный, смыслъ возраженій Н. П. Петерсона можно выразить въ требованіи взглянуть за проектъ вселенскаго дла, какъ на проектъ Николая едоровича едорова, и очистить неорганическіе наросты ученія, въ христіанскомъ горніи души едорова. Правъ или неправъ Н. П. Петерсонъ въ своихъ логическихъ предположеніяхъ и выводахъ — это другое дло, но самый вопросъ долженъ быть нарочито обслдованъ. Но отношенію къ нашимъ статьямъ это невольный призывъ къ дальнйшему изученію проекта: къ изученію не ‘едоровства’ (главная тема нашихъ статей), но историческаго едорова. Что всякая неосторожность при затрагиваніи этого вопроса, влечетъ вредное плодородіе, объ этомъ свидтельствуетъ статья Н. А. Бердяева {Н. А. Бердяевъ. Религія воскрешенія. Русская мысль, г. юль.}, въ которой мста, посвященныя взаимоотношенію личности и ученія едорова, поражаютъ своимъ голословіемъ….

С. Голованенко.

Къ сужденію о христіанств Н. . едорова*).

I.— Христіанство Н. . едорова, автора философіи Общаго Дла.

II.— Отвтъ Н. П. Петерсону 1).

Читайте также:

**Къ сужденію о христіанств Н. . едорова*).**

II.— Отвтъ Н. П. Петерсону ¹).