К лучшей доле, Берлин Яков Абрамович, Год: 1904 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Къ лучшей дол.

(Разсказы изъ жизни средневковыхъ людей)

Наша жизнь — не сонъ, а дло
Для себя и для другихъ.

I. Тяжелыя времена.

Гд счастье человка?— Тысяча лтъ тому назадъ.— Сеньоръ.— Это подданные.— Войны и раздоры.— Одичаніе нравовъ.— Разбойничьи рыцари.— Защиты негд искать.— Думы мирныхъ людей.

Часто можно слышать, какъ люди говорятъ: ‘легче и лучше жилось въ старину’. Но такъ-ли это на самомъ дл? Точно-ли вмст со временемъ бжитъ отъ человка и его счастье?

Конечно, нтъ! Время — мудрый наставникъ людей. Оно учитъ ихъ уму-разуму, учитъ лучше бороться со всякой бдой, относиться справедливе другъ къ другу, и эта наука переходитъ по наслдству отъ одного поколнія къ другому. Поэтому чмъ больше люди живутъ, тмъ разумне устраиваютъ они свою жизнь. Въ старину же у людей было меньше опыта и знанія, и жизнь ихъ отъ этого слагалась хуже, трудно было имъ бороться со всякими неустройствами ихъ жизни и много бдъ приходилось имъ выносить.

Пожелтвшіе листы старинныхъ лтописей разсказываютъ намъ объ этой тяжелой и неустроенной жизни былыхъ временъ,— о страданіяхъ и невзгодахъ, жестокостяхъ и несправедливостяхъ, которыя неизвстны уже въ нашей теперешней жизни. Но они разсказываютъ также и о томъ, какъ люди упорнымъ трудомъ да долгой борьбой прокладывали путь къ лучшей дол,— для себя и для тхъ другихъ, что являлись на свтъ Божій посл нихъ. Тяжела была нердко судьба людей,— но они не покорялись ей безропотно, а снова и снова пытались найти спасеніе отъ бдъ, выковать себ прочное счастье. И ихъ труды никогда не пропадали даромъ.

Про такую-то работу и борьбу средневковыхъ людей, добивавшихся ‘для себя и для другихъ’ лучшей доли на земл, мы и хотимъ теперь разсказать {Въ нашихъ разсказахъ говорится только о средневковой жизни нмцевъ, французовъ, итальянцевъ и англичанъ. На Руси жизнь шла тогда иначе, чмъ здсь описано.}…

Тысяча лтъ тому назадъ европейцы жили среди совсмъ иныхъ порядковъ, чмъ теперь. Теперь люди живутъ въ Европ въ большихъ государствахъ, гд одно общее управленіе заботится о благ всхъ гражданъ. Для всхъ здсь писанъ одинъ законъ, и вс передъ этимъ закономъ равны.

Не то было тысяча лтъ тому назадъ. Тогда европейскія страны распадались на множество мелкихъ владній, гд властвовали князьки-помщики. Они хоть и считались ‘слугами короля’, но чувствовали себя въ своихъ земляхъ независимыми властелинами. Они писали для своихъ подданныхъ какіе вздумается законы, облагали ихъ всякими податями и налогами, чинили надъ ними судъ,— словомъ, были господами надъ ихъ имуществомъ, жизнью и смертью. Между собой они постоянно вели войны и раздоры, ничтожнйшей обиды было достаточно, чтобы князь-помщикъ слъ на коня и вмст съ дружиной воиновъ-рыцарей направился въ походъ противъ своего мнимаго врага. Эти нападенія были столь часты, что сеньоръ (такъ называли князя-помщика его подданные) никогда не чувствовалъ себя въ безопасности. Поэтому и жилище свое онъ устраивалъ на подобіе, крпости, чтобы во всякое время быть защищеннымъ отъ вражескаго набга: на неприступныхъ скалахъ и высокихъ холмахъ, за крпкими стнами съ бойницами стояли замки, гд сеньоры проводили свою жизнь. Тамъ пировали они въ кругу воиновъ-рыцарей, вспоминая прежнія битвы и замышляя новые походы, тамъ слушали псни странствующихъ рыцарей-поэтовъ, тамъ чинили судъ и расправу надъ своими подданными и много страшныхъ пытокъ видали тогда холодныя и мрачныя стны замка.

Сеньоръ былъ воиномъ, и война была его любимымъ занятіемъ. Всякій трудъ онъ считалъ для себя позорнымъ: на то былъ создашь, по его мннію, простой народъ,— крестьяне да горожане, къ которымъ онъ питалъ полное презрніе и которыхъ называлъ ‘подлымъ людомъ’. Они-то и обязаны были доставлять сеньору все, что ему нужно было въ походахъ, въ пирахъ и въ домашней жизни.

Крестьянинъ, какъ говорится, не могъ шагу ступить, не заплативъ сеньору какимъ-нибудь добромъ. Платилъ онъ подати и налоги и за землю, и съ каждаго ‘дыма’ (т. е. жилища), и съ каждой души, платилъ онъ и на господской мельниц за помолъ муки, и въ пекарн за печеніе хлбовъ, платилъ, наконецъ, по случаю свадьбы и по случаю смерти. Кром всего этого, на крестьянин лежала и барщина,— вдь онъ считался крпостнымъ сеньора. Когда сеньоръ въ свободное отъ войны время забавлялся охотой, крестьяне должны были помогать ему въ этой забав и ради нея вмст съ охотниками топтать собственные посвы. Если случалось, что сеньоръ ночевалъ въ деревн, крестьяне обязаны были всю ночь бить по пруду палками, чтобы лягушки и жабы своимъ кваканьемъ не раздражали господина. Много было еще всякой другой барщины, тяжелой и непріятной.

Не мало тяжелыхъ повинностей лежало и на городскихъ жителяхъ,— ремесленникахъ и торговцахъ. Вдь ихъ трудомъ создавались и замокъ, гд жилъ сеньоръ, и вся мебель и утварь, находившаяся въ его покояхъ, и вооруженіе сеньора и всхъ рыцарей. Во всемъ городскіе люди подчинялись вол сеньора, что онъ хотлъ, то и длалъ съ ними, и обиженнымъ,— а ихъ было много,— негд было искать правды, потому что сеньоръ былъ и ихъ судья.

Была и у сеньора своя обязанность: за то, что подданные трудились на него и платили ему всякіе налоги, онъ долженъ былъ оберегать ихъ трудъ и жизнь отъ бдствій войны. Но плохая та была защита Сеньоры любили военную жизнь, битвы и походы, и отъ этихъ воинственныхъ нравовъ сеньоровъ мирному населенію приходилось много страдать: во время военныхъ походовъ рыцари не щадили ничего въ земляхъ своего врага. Они жгли селенія, угоняли крестьянскій скотъ, топтали посвы и убивали ни въ чемъ неповинныхъ мирныхъ жителей. Если имъ попадался на дорог купецъ, возвращающійся домой изъ далекаго и труднаго путешествія, они грабили его товары, а самого уводили въ плнъ, чтобы взять съ него богатый выкупъ.

И едва мирные люди успвали оправиться отъ опустошенія, едва крестьянинъ засвалъ разоренныя поля, а купецъ поправлялъ свои дла, какъ между сеньорами изъ-за пустяка разгоралась, новая вражда, и бдствія военнаго времени вновь опустошали страну.

Время шло, а войны и раздоры все не стихали, и въ нихъ все боле грубли нравы рыцарей. Во многихъ мстахъ замки сеньоровъ превратились въ разбойничьи гнзда, а сами сеньоры — въ предводителей разбойничьихъ шаекъ, крпко закованные въ желзныя латы, вооруженные съ ногъ до головы, эти рыцари-разбойники словно ястребы налетали на мирныхъ жителей, никому не давая пощады, готовые снять послднюю рубашку съ нищаго и отнять хлбъ у сироты

На нашемъ рисунк представлено разбойничье нападеніе рыцарей на деревню. Ихъ главная добыча — крестьянскій скотъ: лошади, коровы, овцы. Крестьяне попрятались отъ разбойниковъ кто гд могъ. Многіе заперлись въ церкви и глядятъ съ колокольни на грабителей, они слишкомъ запуганы и забиты, чтобы сопротивляться хорошо вооруженнымъ рыцарямъ. Но нашлись и среди нихъ смльчаки: это дв крестьянки. Одна отбиваетъ съ прялкой въ рукахъ скотъ у угоняющаго его разбойника. Другая, совсмъ старуха, бросилась на выручку своего сына, который пытается спастись бгствомъ отъ разбойниковъ и бросаетъ въ голову рыцаря глиняный горшокъ. Одного крестьянина рыцари уже поймали, скрутивъ ему руки, рыцарь привязалъ его къ своему сдлу и съ злораднымъ смхомъ указываетъ ему на замокъ, куда они его уведутъ. Тамъ они бросятъ его въ ужасную тюрьму и будутъ мучить страшными пытками для того, чтобы получить съ него выкупъ. Рыцарямъ мало награбленнаго скота: двое изъ нихъ поджигаютъ дома, чтобы спалить все селеніе.

Спасаясь отъ этихъ разбойниковъ, крестьяне въ ужас бжали въ лса, укрывались въ пещерахъ, или проводили дни и ночи въ челнокахъ посреди рки. Жители иныхъ городовъ, боясь разбойничьихъ нападеній изъ близлежащихъ замковъ, не ршались покидать городскія стны, и торговыя дороги, оживленныя прежде постояннымъ движеніемъ, заростали высокой травой…

Чтобы уменьшить бдствія, которыя населеніе терпло отъ постоянныхъ войнъ и раздоровъ сеньоровъ, духовенство попыталось установить по всмъ христіанскимъ странамъ ‘Божій миръ’. Во имя Господне это установленіе запрещало всякое насиліе и дйствіе оружіемъ въ большіе посты и праздники, да каждую недлю втеченіе четырехъ дней — съ вечера среды до утра понедльника.

Но хоть церковь и грозила своимъ проклятіемъ всякому ослушнику этого установленія, рыцари не захотли соблюдать ‘Божьяго мира’. ‘Миръ не для меня писанъ’, безпечно говорилъ рыцарь, ‘мн нравится война. Я не смотрю ни на понедльники, ни на четверги, ни на праздники, ни на будни. Для меня вс дни и недли равны: я всегда готовъ къ битв и походу’.

Не могли управиться съ рыцарями и королевскіе чиновники, которые были назначены, чтобы слдить въ стран за порядкомъ. Рыцари только смялись, когда имъ грозили судомъ этихъ чиновниковъ.

‘У меня хорошая шпага, и нтъ Того чиновника, который посмлъ бы потребовать меня къ суду: судъ не для такихъ людей, какъ я’,— надменно говорилъ средневковый рыцарь и, никого не страшась, продолжалъ воевать, разбойничать и грабить.

И стали мирные люди понимать, что пока воины-сеньоры будутъ господами въ стран,— не наступитъ конца всякимъ бдствіямъ, и не будетъ въ стран ни закона, ни порядка.

‘Нужно найти такое средство, чтобы стать сильне буйныхъ рыцарей и сумть по-своему устроить жизнь, только тогда и придетъ на землю боле мирное время только тогда всякій честный человкъ сможетъ спокойно заниматься своимъ дломъ’. Такъ думали мирные люди. И они искали это средство, и нашли его. Въ чемъ — мы сейчасъ узнаемъ.

II. Въ чемъ люди нашли спасеніе.

Дружества, братства, товарищества.— Горожане соединяются для общаго дла.— Присяга, уставная грамота и выкупъ,— Тревожная жизнь,— Вроломство сеньоровъ.— Кого время длаетъ побдителемъ.— Исторія одного города, искавшаго лучшей доли,— Новая жизнь и новые люди въ городахъ,— Богатство и сила горожанъ.— Правители прислушиваются къ ихъ голосу.

‘Дв головни и въ пол курятся, а одна — на шестк гаснетъ,’ ‘одинъ и дома бдуетъ, а семеро въ пол воюютъ’. Такъ говорятъ издавна сложившіяся народныя пословицы, напоминая людямъ, что въ союз и единеніи — великая сила.

Впрочемъ, люди и безъ пословицъ всегда это помнятъ: чтобы одолть тяжелую работу, чтобы бороться со всякой нуждой и бдой, они постоянно и повсюду соединяются вмст, оказывая другъ другу братскую помощь и защиту. Такъ это было и въ смутныя времена средневковья.

Терпя всякія бдствія и ни откуда не видя защиты, мирные люди въ деревняхъ и городахъ искали и находили другъ у друга помощь и поддержку. Среди крестьянъ, ремесленниковъ и купцовъ возникали братскіе союзы людей подъ именемъ гильдіи, братства, дружества, бесды. Общее горе и общія нужды объединяли этихъ людей, и въ союз они черпали крпкую силу да крпкую надежду, что этой силой они добьются лучшей доли.

‘Соединимся клятвено во-едино’,— говорится въ средневковой ‘Псн крестьянина, жалующагося на свою судьбу’,— ‘чтобы другъ-другу помогать, другъ-друга защищать и стойко держаться вмст. Тогда намъ и рыцари не будутъ страшны’.

И крестьяне дйствительно повсюду заключали между собой дружные союзы,— ‘союзы мира’, какъ они ихъ называли, потому что главной ихъ цлью было поддержаніе мира въ стран. И когда духовенство объявило ‘Божій миръ’,— десятки тысячъ крестьянъ стали на его защиту. ‘Союзы мира’ обнимали собой крестьянъ многочисленныхъ деревень, которые дйствовали за-одно противъ буйныхъ и воинственныхъ рыцарей. Кое-гд имъ удавалось даже смирять этихъ рыцарей и водворять въ стран миръ и спокойствіе.

Но это продолжалось недолго. Крестьяне были бдный народъ, ихъ деревни были малолюдны и далеко разбросаны другъ отъ друга, имъ приходилось постоянно воевать съ природой, чтобы взрастить ‘хлбъ — свое богатство’, и война съ рыцарями была имъ поэтому не подъ силу. Рыцари повсюду одолвали ихъ, и много вковъ еще прошло, прежде чмъ деревенскіе люди узнали лучшую жизнь.

Горожане были счастливе ихъ въ борьб съ буйными рыцарями за миръ и порядокъ. Въ городахъ люди жили богаче, населеніе тамъ было многочисленне, крпкія стны защищали жителей отъ враговъ,— поэтому горожанамъ легче было отстаивать свое благополучіе.

Какъ на крестьянскомъ міру, въ городахъ съ давнихъ поръ уже одинъ человкъ соединялся съ другимъ, какъ братъ съ братомъ, для взаимной помощи и поддержки, и свой союзъ они скрпляли клятвой. Они клялись быть врными другъ-другу до конца жизни, помогать во всякомъ затрудненіи, поддерживать во всякой нужд и мстить другъ за друга, если надъ однимъ изъ братчиковъ будутъ совершены несправедливость или насиліе.

И они не нарушали этой клятвы: въ радости и въ гор, въ повседневномъ труд и въ борьб противъ насильниковъ,— постоянно они держались вмст и служили другъ другу защитой и опорой въ тогдашней трудной жизни. Они сходились для церковной службы и собраній, празднествъ и трапезъ. Если одинъ изъ братчиковъ заболвалъ, другіе обязаны были навщать его и сидть у его постели, когда пожаръ уничтожалъ его добро, со всхъ братчиковъ собирался особый взносъ въ пользу пострадавшаго, если старость или несчастный случай длали братчика неспособнымъ къ работ, вс его названные братья заботились о томъ, чтобъ онъ не терплъ нужды. Даже смерть не разрывала крпкихъ узъ, соединявшихъ въ одно всхъ братчиковъ: когда одинъ изъ членовъ братства умиралъ, вс собирались вмст, чтобы отдать ему послдній долгъ. Братство хоронило умершаго на свой счетъ, если онъ былъ бденъ, заботилось о его вдов и заказывало въ церкви поминальныя службы по немъ.

Такъ слагались среди городскихъ людей союзы для защиты общихъ интересовъ.

И эти союзы принесли средневковымъ людямъ спасеніе отъ бдствій того лихого времени. Среди раздоровъ и усобицъ сеньоровъ, забывшихъ всякій законъ и помышлявшихъ только о своей выгод и нажив,— въ союзахъ горожанъ воспитывались новые люди. Эти люди умли служить общему длу, заботиться объ общемъ благ, улаживать всякія ссоры и споры безъ меча и пожара. Каждый изъ нихъ цнилъ миръ и порядокъ и поэтому умлъ уважать въ своей жизни законы, созданные для защиты людей отъ насилій и несправедливости.

Когда много такихъ людей собралось въ городахъ, на земл началась иная жизнь, съ иными порядками и нравами.

Не во всхъ городахъ разомъ жизнь переустроилась, какъ того давно ужъ ‘ хотлось мирнымъ людямъ. Среди городовъ, во множеств разбросанныхъ по всмъ странамъ,— въ Италіи, Германіи, Франціи, Англіи,— были ‘старшіе братья’ и ‘младшіе’, были богатые и бдные, счастливые и бездольные города. Поэтому и лучшую жизнь они узнали не въ одно время.

Эта жизнь не сама собой приходила: городскіе люди соединенными усиліями- добивались ея, и въ этомъ общемъ дл вожаками были купцы. Это были смлые и предпріимчивые люди. Торговля въ то время была не легкимъ дломъ:- купцы сами развозили свои товары, и тысячи опасностей, сторожившихъ ихъ на мор и на суш, закаляли ихъ волю и длали отважными и ршительными въ дйствіяхъ. Во время своихъ далекихъ странствованій они знакомились съ порядками въ чужихъ краяхъ, гд люди часто умли лучше устраивать свою жизнь, и, возращаясь домой, они привозили не только невиданные заморскіе товары, но и всти объ иной, неизвданной еще жизни. А богатство этихъ купцовъ, которое они наживали благодаря своей предпріимчивости, создавало имъ почетъ даже среди сеньоровъ.

И вотъ вокругъ товарищества, такихъ купцовъ соединяются вс другія братства горожанъ для того, чтобы создать въ город боле безопасную и счастливую жизнь. Одна бда у горожанъ, и поэтому одно у нихъ желаніе: стать свободными и независимыми отъ сеньора и добиться самоуправленія.

Въ одинъ прекрасный день вс они, какъ одинъ человкъ, являются на городскую площадь или въ церковь и приносятъ тамъ торжественную присягу поддерживать и защищать другъ друга, какъ они длали это до сихъ поръ въ своихъ братствахъ, и врой и правдой служить общему длу. Эту присягу они закрпляютъ особой грамотой, въ которой опредляется, по какимъ законамъ горожане впредь должны жить.

Теперь нужно только добиться, чтобъ сеньоръ, утвердилъ эту грамоту и призналъ, что горожане впредь ему не подвластны, а вольны въ своемъ суд, управленіи и во всей своей жизни. Нелегко это сдлать, но горожане знаютъ, чмъ можно взять сеньора. Они знаютъ, что сеньоръ любитъ пышную жизнь: пиршества и празднества, дорогія ткани и золотые кубки, драгоцнные камни и заморскіе диковинные товары,— и что для всего этого ему нужно много денегъ. И они шлютъ ему съ послами богатый выкупъ, чтобы онъ только призналъ ихъ городъ вольнымъ. И сеньоръ, прельщенный богатыми дарами, даетъ свое согласіе и скрпляетъ ихъ грамоту.

Пословъ, принесшихъ горожанамъ эту всть, встрчаютъ съ радостью и съ ликованіями, и для города начинается новая жизнь. Теперь горожане сами себ господа и устраиваютъ свою жизнь, какъ положили въ уставной грамот.

А въ такой грамот вотъ что говорится:

‘Вс люди города будутъ помогать другъ другу всми силами.

‘Каждый изъ нихъ будетъ хранить врность другому присяжнику, придетъ къ нему въ затрудненіи, дастъ помощь и совтъ, гд это велитъ справедливость.

‘Никто не потерпитъ, чтобы у кого-нибудь изъ присяжниковъ отнимали его добро или его свободу.

‘Никому не дозволяется мстить за обиду или вредъ, а всякій потерпвшій долженъ принести жалобу выборнымъ судьямъ города, и они разберутъ дло и назначатъ штрафъ, какой опредляетъ уставная грамота’.

Такъ постановили горожане. И они умютъ держаться этихъ постановленій. Конечно, и въ ихъ сред бываютъ раздоры и несогласія. Но это не мшаетъ горожанамъ дружно стоять за общее дло. Какъ только колоколъ башни, что стояла на городской площади и служила святыней освободившихся горожанъ, звонилъ тревогу, вс они оставляли дома, работу и свои дла, чтобы поспшить на защиту города отъ опасности.

А опасность грозила ему постоянно, и крпкимъ стнамъ, которыя кругомъ охватывали городъ, приходилось выдерживать не мало набговъ. Буйные рыцари пита ни особенную вражду къ вольному городу, этой крпости мирныхъ людей: вдь тамъ, среди этихъ честныхъ, предпріимчивыхъ и отважныхъ людей, сплотившихся для того, чтобы возстановить на земл законъ и порядокъ, росла врная погибель рыцарской жизни и нравамъ. И рыцарямъ, ничего и никого на свт не боявшимся, становилось страшно передъ крпнущей силой мирныхъ горожанъ.

Они собирали свои силы и шли на вольныхъ горожанъ, чтобы погубить ихъ. Много разъ они оказывались побдителями, но не надолго. Проходило нсколько лтъ, и покоренные горожане опять объявляли себя вольными, возводили опять крпкія стны на мст разрушенныхъ и снова были готовы къ борьб противъ своихъ враговъ.

Часто случалось и такъ, что сеньоръ, потративъ вс деньги, которыя онъ получилъ въ качеств выкупа отъ города, словно забывалъ о своей присяг уставной грамот города. Онъ снова посылалъ своихъ сборщиковъ податей и пытался, какъ прежде, быть господиномъ надъ горожанами и среди нихъ, дорожившихъ правомъ жить по-своему, снова поднималось возстаніе.

Такъ въ вчныхъ тревогахъ и борьб протекала жизнь горожанъ. Но время шло, и ихъ сила все росла, пока уже никто не оспаривалъ у нихъ права устраивать въ город жизнь по своему. Одинъ городъ бралъ примръ съ другого, и вольныхъ городовъ становилось во всхъ странахъ все больше и больше. Вотъ, напримръ, какъ искалъ лучшей доли городъ Лонъ во Франціи.

Въ начал XII вка въ этомъ город не было ни закона, ни порядка. Рыцари среди бла дня нападали на горожанъ и угрозами вымогали отъ нихъ деньги, сеньоръ налагалъ на нихъ произвольныя подати, а кто не могъ заплатить, того онъ бросалъ въ темницу, и тамъ черный невольникъ сеньора подвергалъ несчастнаго осужденнаго страшнымъ пыткамъ.

Однажды сеньоръ ухалъ въ далекія странствованія. Жители Лона воспользовались его отсутствіемъ, чтобы собраться вмст, принести присягу во взаимной врности и составить уставную грамоту, ибо мучительства и притсненія сеньора стали имъ не въ моготу.

Прошло нсколько времени, и сеньоръ возвратился. Его гнву не было границъ, когда онъ узналъ о поступк горожанъ. Однако богатый даръ настроилъ его на иной ладъ, и онъ торжественно утвердилъ грамоту донцевъ, присягнувъ ей въ врности.

Пышно жилъ сеньоръ,— такую жизнь только въ сказкахъ описывать,— и понятно, что отъ тхъ золотыхъ, что заплатили ему за свою свободу лонцы, вскор ничего не осталось. Вспомнилъ онъ тогда о томъ времени, когда былъ полнымъ господиномъ надъ лонцами и могъ вымогать отъ нихъ, сколько хотлъ денегъ, и жалко ему стало. Впрочемъ, онъ не долго сокрушался: ‘я далъ имъ свободу, я и возьму ее^г, ршилъ онъ, и, нарушая свою присягу, готовился объявить себя господиномъ надъ ихъ жизнью и имуществомъ.

Быстро разнеслась всть объ этомъ по Лону и привела всхъ въ возбужденіе. Нарушить свою присягу!— большаго грха присяжникъ-горожанинъ не зналъ и, когда онъ вспоминалъ о временахъ господства сеньора, объ его жестокости и притсненіяхъ, ужасъ охватывалъ его, и злоба противъ сеньора наполняла его душу. Ропотъ и возбужденіе среди горожанъ все увеличивались, недовольство переходило изъ дома въ домъ и росло, какъ снжный комъ. Среди этого всеобщаго возбужденія сорокъ человкъ, самые отважные изъ всхъ, клянутся жизнью убить сеньора и всхъ его сообщниковъ. Страшная всть эта скоро доходитъ до замка, но сеньоръ только надменно смется: ‘Бабьи страхи! Чтобъ мн пасть отъ руки такихъ людей!’

Въ город подымается мятежъ, уже многіе дома рыцарей разрушены и разграблены, а сеньоръ все еще не вритъ опасности и высокомрно говоритъ блдному отъ страха рыцарю, совтующему своему господину спасаться бгствомъ: ‘Вы напрасно пугаетесь этихъ людей. Они трусы и ничего не посмютъ сдлать надо мной. Если бы Жакъ, мой негръ, схватилъ за носъ самаго страшнаго изъ заговорщиковъ и провелъ бы его такъ по всему городу, тотъ не посмлъ бы даже ворчать. Я заставлю ихъ отказаться отъ грамоты,— это такъ-же врно, какъ то, что я живъ’.

Но вотъ возставшіе достигли уже замка сеньора. Онъ видитъ, какъ они убиваютъ явившихся къ нему на помощь рыцарей, онъ видитъ ихъ ожесточенныя лица, слышитъ ихъ изступленные крики… ужасъ тогда охватываетъ его, но спасаться бгствомъ поздно. Переодтый въ платье слуги, онъ успваетъ пробраться въ подвалъ и спрятаться въ пустую бочку. Но его собственные слуги выдаютъ его. Онъ молитъ о пощад, клянется никогда больше не нарушать правъ лонцевъ,— но лонцы не врятъ его клятвамъ, не внемлятъ его мольбамъ, и ударомъ топора оканчиваютъ его жизнь…

Страшная расплата ждала лонцевъ за убійство сеньора. Цлое войско рыцарей напало на ихъ городъ, и тогда началось избіеніе жителей, били безъ разбора правыхъ и виноватыхъ, на улицахъ, въ домахъ и даже по церквамъ. Имущество горожанъ было разграблено, множество домовъ разрушено, ихъ уставную грамоту рыцари уничтожили, и новый сеньоръ явился властвовать надъ ними.

Но прошло шестнадцать лтъ, и лонцы оправились отъ разоренія и бдствій, понесенныхъ ими посл возстанія. Они вспомнили опять свою уставную грамоту, и новый сеньоръ, получивъ богатый выкупъ, присягнулъ ей.

Такъ заводились но городамъ новые порядки, и вмст съ ними новые люди и новая жизнь. Изъ жалкихъ слугъ сеньора, горожане становились — благодаря неустанному труду и предпріимчивому духу — сильными и независимыми людьми. Богатство создавало имъ кругомъ почетъ и уваженіе, и правители страны стали призывать ихъ въ свои совты, гд прежде засдали только ‘благородныя сословія’ — сеньоры и духовенство.

Видли сеньоры и рыцари, какъ горожане все вверхъ поднимаются, какъ повсюду они заводятъ свои порядки, и глухая ненависть кипла въ ихъ сердцахъ противъ этихъ новыхъ людей.

Но они ничего уже не могли сдлать. Время рыцарей безвозвратно прошло, и они должны были дать дорогу мирнымъ людямъ и честнымъ труженникамъ, которые добивались ‘для себя и для другихъ’ лучшей доли на земл.

III. Городскіе люди куютъ свое счастье.

Человческій муравейникъ.— Собиратели богатствъ,— Ихъ подвиги.— Домосды-ремесленики.— Почетъ ихъ труду.— Мастерство въ работ,— Царство строгаго порядка.— Городскіе управители и ихъ заботы.— Какъ заботятся горожане объ общей польз.— Какъ они держатся-правила: ‘поживи, для людей,— поживутъ и люди для тебя’.

Шумной и дятельной жизнью зажилъ средневковый городъ съ тхъ поръ, какъ горожане стали сами себ господами. Съ ранняго утра и до заката солнца въ немъ, какъ въ муравейник, кипитъ работа. По узкимъ и кривымъ улицамъ снуютъ разносчики мелкаго товара, на распвъ выхваливающіе богатства своего короба, а ихъ стараются перекричать корзинщики, трубочисты, лудильщики, пирожники, мимо всего этого суетящагося люда степенно прозжаютъ, громыхая колесами, неуклюжія фуры съ тяжелыми тюками купеческихъ товаровъ, а изъ оконъ сотенъ мастерскихъ, доносится стукъ топора, грохотъ молота, лязгъ и шипніе желза, визгъ пилы, жужжаніе веретена.

И вс эти звуки сливаются вмст въ одну нестройную, но могучую пснь о томъ, какъ городскіе люди, не зная устали, куютъ свое счастье. Нелегкая эта работа, но горожане не страшатся никакихъ трудностей, стараясь улучшить свою жизнь, сдлать ее боле пріятной и полезной.

И впереди всхъ идетъ купецъ. Смлый и предпріимчивый, онъ проникаетъ со своими товарами въ самые отдаленные края, не страшась ни грознаго моря, ни суроваго климата свера, ни лихихъ людей по большимъ дорогамъ, ни чужихъ невдомыхъ народовъ. Съ береговъ Рейна нмецкіе купцы безстрашно направляются со своими кораблями къ скандинавскимъ берегамъ, они заводятъ свои торговыя конторы и въ Англіи, и на Руси,— въ Новгород,— и во Франціи, и въ итальянскихъ приморскихъ городахъ. Итальянскіе купцы еще отважне въ своихъ торговыхъ предпріятіяхъ, ихъ корабли ходятъ по всему Средиземному морю и торговыя конторы итальянцевъ можно встртить при устьяхъ Днпра, на Крымскомъ полуостров, на побережьи Азовскаго моря, отсюда они ведутъ торговлю съ племенами, населяющими Южную Россію, Кавказъ, Арменію и Персію.

Проложили смлые итальянскіе купцы путь и въ богатыя мусульманскія царства Африки,— Египетъ, Тунисъ, Алжиръ, Марокко,— и въ Аравію. Но больше всего ихъ привлекалъ азіатскій Востокъ съ его богатствами и чудесами, которыми надляла его молва, разсказывали, напримръ, что тамошніе города обнесены серебряными стнами съ золотыми башнями, что крыши храмовъ и дворцовъ крыты золотыми досками. И эти разсказы манили итальянскихъ купцовъ все дальше на Востокъ, пока въ ХІІІ-омъ вк смлый венеціанскій купецъ Марко Поло не проникъ до самаго Китая, тамъ онъ провелъ семнадцать лтъ, изучая нравы и порядки этой страны, и описалъ ее потомъ въ своей ‘Книг о чудесахъ міра’.

Такъ искали купцы новыхъ торговыхъ путей. А по старымъ движеніе все росло, торговыхъ каравановъ становилось все больше. Цлыми сотнями уходили корабли изъ большихъ городовъ, непрерывнымъ потокомъ двигались товары изъ страны въ страну. На ярмарки, которыя въ богатыхъ городахъ устраивались по нсколько разъ въ годъ, стекались купцы со всего торговаго міра. Тутъ встрчались нмцы, итальянцы, англичане, французы, испанцы. И какихъ только товаровъ не навозилось сюда! Лсъ и ткани, рыба и шкуры, хлбъ и предметы роскоши, деготь и тонкія пряности — все это можно было достать на подобныхъ ярмаркахъ, составлявшихъ настоящіе праздники въ бдной развлеченіями средневковой жизни.

Быстро богатли города отъ торговли и въ обиход горожанъ появлялись невиданные прежде предметы, которые говорили о растущемъ достатк населенія. И вмст съ этими предметами купцы привозили изъ далекихъ странъ знакомство съ новыми ремеслами и производствами. Такъ перешло въ Европу отъ арабовъ искусство выдлки бумаги, шелка, льна, сахара, тонкихъ тканей, ковровъ. Отъ частыхъ торговыхъ сношеній росло также знакомство съ чужими народами, люди разныхъ странъ привыкали, благодаря этому, къ чужимъ нравамъ и порядкамъ и относились другъ къ другу терпиме и дружелюбне. Это хорошо замчали сами средневковые люди и хвалили пользу торговыхъ сношеній.

‘Самъ Богъ’, говорилъ одинъ тогдашній проповдникъ, ‘захотлъ, чтобъ ни одна страна не могла вполн удовлетворять своимъ нуждамъ. И Онъ разсялъ по земл различныя богатства, давъ одному краю лсъ и пушного звря, другому — горныя богатства, третьему — хлбородныя нивы. Отъ этого всякая страна нуждается теперь въ другой, и ихъ жителей связываютъ узы дружбы’.

Такія перемны вносила въ городскую жизнь дятельность предпріимчиваго купца. И въ то время, какъ онъ собиралъ въ далекихъ странствованіяхъ богатства всей земли,— другой городской человкъ,— ремесленикъ, рдко когда покидавшій стны родного города, тоже не сидлъ, однако, сложа руки. Его искусная работа составляла славу города, манила туда иностранныхъ купцовъ и обогащала горожанъ.

Съ тхъ поръ, какъ города освободились изъ-подъ власти сеньора, судьба ремесленика измнилась. Долгіе вка видли его подневольнымъ слугой своего господина, долгіе вка его работа считалась унизительной и недостойной свободнаго человка. Но теперь все это перемнилось.

Въ средневковомъ город стали воздавать почетъ труду ремесленика. Его занятіе называютъ ‘высокой должностью’, ‘святой службой’, цль которой — общее благо, удовлетвореніе многочисленныхъ человческихъ потребностей. ‘Люди созданы для работы, какъ птицы для полета’, говорятъ средневковые писатели, ‘и ремесленикъ, занятый своимъ дломъ, достоинъ такого же почета, какъ самые знатные люди и духовные лица’.

И самъ ремесленикъ гордится своимъ ремесломъ. Какъ рыцарь — свой мечъ, онъ повсюду съ достоинствомъ носитъ съ собою свой отличительный инструментъ,— кузнецъ — молотъ, столяръ — аршинъ и т. д. Онъ не знаетъ больше ненавистной подневольной работы. Онъ любитъ свое ремесло, которое создаетъ ему кругомъ почетъ и уваженіе, и смотритъ на него, какъ на высокую должность въ город. Онъ берется за работу съ радостнымъ рвеніемъ, всецло отдаваясь ей, ибо въ томъ, чтобы работа вышла безупречной, онъ видитъ свою честь и обязанность. Въ работ — его радость, въ работ — его счастье, и разв удивительно посл этого, что онъ длаетъ въ ней такіе быстрые успхи? Лтописцы, отмчавшіе прежде въ своихъ писаніяхъ только кровавыя битвы и побды, теперь все чаще и чаще упоминаютъ о мирныхъ подвигахъ ремеслениковъ, все боле совершенствующихся въ своемъ искусств. Они неустанно ткутъ, куютъ, столярничаютъ, льютъ тысячи издлій изъ мди, олова, желза, и изъ ихъ мастерскихъ наряду съ невзрачными предметами обихода начинаютъ выходить чудесныя художественныя вещи. И далеко распространяется слава объ этихъ преданныхъ своему труду художникахъ-ремесленикахъ. Ихъ тонкія работы по дереву, камню, металлу и слоновой кости, ихъ бокалы, блюда, ковши, всякая мебель и утварь вызываютъ везд восторгъ и высоко цнятся. Художественныя издлія Нюрнбергскихъ литейщиковъ, ювелировъ и токарей славились по всей Европ вплоть до Московскаго царства, и въ Кремл до сихъ поръ можно видть утварь ихъ работы. Государи и короли, бывавшіе въ Нюрнберг, не забывали постить мастерскія этихъ людей, пользовавшихся всемірной славой и остававшихся все тми же простыми тружениками.

Такъ сумли средневковые ремесленики окружить свой трудъ почетомъ. И благодаря ихъ искусству и изобртательности въ работ, домашняя жизнь горожанина становилась удобне и пріятне. Они украшали его жилище красивой и удобной мебелью, они стали вставлять въ окна стекла, которыхъ прежде не знали, они устанавливали въ жилищ вмсто прежнихъ каминовъ изразцовыя печи, которыя несравнено лучше грли комнату.

Вся обстановка, среди которой жили горожане, мнялась такъ. И если люди находили теперь въ жизни больше удовольствій, то этимъ они не мало были обязаны труду ремесленика, его сметк и его таланту.

Словно въ муравейник, кипитъ работа въ средневковомъ город, и какъ въ муравейник, тамъ царитъ во всемъ строгій порядокъ. Въ своей жизни и дятельности каждый обязанъ здсь подчиняться законамъ и правиламъ, которые установлены для охраны общаго блага.

За этимъ слдятъ городскіе совтники и управители, которыхъ горожане выбрали изъ своей среды. Они засдаютъ въ городскомъ дом, обсуждая тамъ разныя дла и чиня судъ надъ провинившимися горожанами.

Они ходятъ по базарамъ и торговымъ рядамъ, строго смотря затмъ, чтобы продавецъ не обижалъ покупателя, чтобы всякій товаръ былъ хорошаго качества, чтобы не было обмана въ мр и вс, чтобы цны не были слишкомъ высокими. Гд найдутъ негодный товаръ, тутъ же уничтожатъ его, а если продавецъ окажется обманщикомъ, ему не избжать строгаго наказанія.

Заботятся городскіе управители также о томъ, чтобы въ город никогда не было недостатка въ дешевыхъ жизненныхъ припасахъ: хлб, мяс, топлив. Д

Къ лучшей дол.

I. Тяжелыя времена.

II. Въ чемъ люди нашли спасеніе.

III. Городскіе люди куютъ свое счастье.

Читайте также: