Къ 10-ти лтію кончины K. Н. Михайловскаго.
Къ 10-ти лтію кончины K. Н. Михайловскаго.
А. Шебунинъ.
‘Современникъ’. Кн. IV. 1914
К 10-ти летию кончины K. Н. Михайловского, Шебунин Андрей Николаевич, Год: 1914
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Въ нашей русской жизни, бдной содержаніемъ, но богатой ‘чрезвычайными положеніями’, какое-то особенное значеніе пріобртаютъ юбилеи, или — врне сказать — поминки ію крупнымъ дятелямъ нашей литературы и общественной мысли. Наша интеллигенція вспоминаетъ своихъ ‘властителей думъ’ не торжественными собраніями, которыя у насъ почти невозможны, не рчами на могилахъ, что безусловно недопустимо въ нашей ‘конституціонной’ стран, или возл памятниковъ, которыхъ у насъ нтъ, ихъ чествуютъ у насъ почти что интимнымъ образомъ, при этомъ о многомъ не говорится, но зато какъ-то глубже и яснй чувствуется то, что хотлось-бы сказать, и чего сказать нельзя… Эти поминки — праздники жизни той части нашей интеллигенціи, которой не чужды демократическіе идеалы и стремленія, которой дорого прошлое нашей мысли…
И вотъ почему, можетъ-быть, наша интеллигенція, справляя эти поминки, вноситъ сюда столько теплоты… Гиганты прошлаго — для нея не исторія, а настоящее. И тогда, когда люди вспоминаютъ какую-нибудь угасшую жизнь, для нихъ становится вопросъ: а какъ-бы онъ думалъ теперь? И каждый стремится доказать: онъ былъ-бы съ нами… если-же чествованіе происходить въ кружк единомышленниковъ, послдователей покойнаго, то элементы критики вообще отсутствуютъ. Людьми владетъ молитвенное настроеніе: они не разбираютъ, а молятся…
Сказанное.вполн примнимо къ только что бывшему чествованію памяти H. К. Михайловскаго. Къ Михайловскому уже совсмъ трудно отнестись, какъ къ исторіи: лишь 10 лтъ, какъ онъ ушелъ изъ жизни, живы его друзья и противники, и можно спорить: ликвидированы ли ихъ споры.
Впрочемъ, кром друзей и противниковъ, есть еще П. Н. Милюковъ, ‘объективный’ и ‘безпристрастный’ судья умершихъ дятелей. Направленіе, представляемое г. Милюковымъ въ нашей политической жизни, играетъ весьма своебразную роль на подобныхъ юбилеяхъ Г. Родичевъ, весьма развязно извлекшій нсколько цитатъ изъ произведеній Герцена и не подумавшій даже о приведеніи ихъ въ связь съ общимъ міносозерцаніемъ послдняго, крайне враждебнымъ буржуазіи, блестяще доказываетъ въ своихъ лекціяхъ, что Герценъ былъ кадетомъ. Теперь то же самое ужасно хотлось доказать г. Милюкову по поводу Михайловскаго. Но здсь это сдлать трудне: Михайловскій такъ еще близокъ къ нашему времени, живы его друзья и сотрудники, живъ журналъ, имъ основанный. Да, здсь сказать прямо невозможно. Но сдлать рядъ выдержекъ и составленій, чтобы читатель видлъ, что Михайловскій былъ куда ‘трезве’ своихъ соратниковъ, смотрлъ куда шире ихъ на вещи и т. д., что онъ въ сущности лишь подготовлялъ дорогу ему, г. Милюкову, это можно. Это и сдлалъ г. Милюковъ въ стать, помщенной въ No 27 ‘Рчи’.
Посмотрите, что только тутъ намъ открывается: Михайловскій народникъ лишь въ смысл ощущенія долга передъ народомъ и ‘жгучей потребности выплатить этотъ долгъ’, онъ вполн правильно боролся съ марксистами, ибо они ‘логически развивая свои положенія, договорились до ‘Вхъ’, наконецъ, онъ ‘никогда не былъ рабомъ кружка’, и его мысли ‘далеко опередили тактику близкой къ нему политической группы’. Итакъ, Михайловскій удостоился высокаго одобренія: онъ одинъ понималъ вещи, тогда какъ и его друзья и противники, дожившіе и до нашихъ дней, ошибались. Слдовательно, Михайловскій ближе всего ни къ тмъ, ни къ другимъ, а къ г. Милюкову. О народничеств рчь будетъ ниже. Что же касается до марксизма, то, какъ извстно, его лагерь никогда не исчерпывался г. г. Струве, Булгаковыми и Бердяевыми, договорившимися до ‘Вхъ’ и — къ слову сказать — въ политик близкими къ г. Милюкову, наиболе же видные представители и основатели марксизма въ Россіи до сихъ поръ врны ему и съ ‘Вхами’ во вражд. По что за дло до этого г. Милюкову? А вотъ еще любопытное мсто. Желая доказать, что Михайловскій въ тактик опередилъ своихъ единомышленниковъ, г. Милюковъ приводитъ выдержку изъ ‘Политическихъ писемъ соціалиста’, гд Михайловскій говоритъ о своемъ невріи въ народное возстаніе и прибавляетъ къ этому: ‘Трудно сказать, къ чему привело-бы такое настроеніе, если стремленіямъ къ ‘политической свобод’ былъ данъ тогда же тотъ исходъ, который намчался Михайловскимъ нсколько поздне въ его извстномъ ‘Открытомъ письм’. Но вмсто этого Михайловскому пришлось отмтить, что ‘земной рай торжественно ликвидированъ’ тмъ же самымъ гр. Лорисъ-Меликовымъ, на котораго общество и печ возложили, было, свои упованія. Рчь идетъ о знаменитомъ разговор гр. Лорисъ-Меликова съ редакторами’… Что отсюда выходитъ? ‘Общество и печать’ возложили упованія на гр. Лорисъ-Меликова, но посл разговора министра съ редакторами наступило разочарованіе, выразителемъ котораго явился Михайловскій. Чмъ же не кадетъ Михайловскій? И упованія, и разочарованія у него какъ нельзя боле характерны для ‘общества и печати’, т. е. либераловъ. Но возстановимъ истину. Статья о разговор съ редакторами подъ названіемъ ‘Еще о лисьемъ хвост’ появилась въ 3-мъ No ‘Листка Народной Воли’, а до этого, т. е. до. разговора, который разочаровалъ ‘общество и печать’, Михайловскій помстилъ во 2-мъ No ‘Листка’ статью ‘Къ характеристик Лорисъ-Меликова’, въ которой писалъ: ‘Велико было ликованіе нашихъ легальныхъ братьевъ по газетному длу при назначеніи графа субалтернъ-императоромъ. Вс знаютъ цну подобныхъ ликованій. Какъ ни жестоко относятся къ намъ паши собрати, но мы всегда готовы войти въ ихъ положеніе и признать, что имъ, вынужденнымъ кланяться ‘собак дворника, чтобъ ласкова была’, нельзя было не ликовать при назначеніи диктатора, кто бы онъ ли былъ’ {‘Литература, партіи Народной Воли’, вып. I. Журн. ‘Русская Истор. Библіотека’, No 9, стр. 52.}. Кончалась статья словами: ‘Наши легальные собраты, вамъ не нравятся наши теоріи! Нравятся ли вамъ сообщенные нами факты? Нравится ли вамъ волчья пасть графа Лорисъ-Меликова, или вы еще не разочаровались въ его лисьемъ хвост?’ {Ibid, стр. 156.}. Статья-же ‘Еще о лисьемъ хвост’ заканчивалась: ‘Собраты! Вы рай во сн видли! Пора вставать’. Итакъ, въ дйствительности получается, что въ ‘упованіяхъ’ ‘общества и печати’ Михайловскій ни душой, ни тломъ не виноватъ, а разочарованіе ихъ было не его разочарованіемъ. Слдовательно, если Михайловскій кого ‘опередилъ’ въ данномъ случа, то не своихъ единомышленниковъ, а тогдашнихъ либераловъ, дйствительныхъ предшественниковъ г. Милюкова. Поучительна исторія россійскаго либерализма. Лишенный самостоятельной идеологіи въ прошломъ, онъ все хочетъ позаимствоваться чужимъ добромъ. Но не приводятъ къ добру эти потуги.
Но довольно о г. Милюков. Обратимся къ народническимъ откликамъ. ‘Завты’, ‘Русское Богатство’, ‘Врная Мысль’ — вс полны однимъ воодушевленіемъ, всми владетъ настроеніе, о которомъ мы говорили въ начал статьи.
Михайловскій и народничество… Какая въ сущности большая тема! Намъ по необходимости придется коснуться ея слегка. Михайловскій не былъ народникомъ,— говоритъ г. Милюковъ, Михайловскій былъ пародникомъ, но не въ дух ІОзова и B. В.,— говоритъ г. Каллистовъ въ ‘Врной Мысли’. Послднее, безусловно, боле правильно, чмъ утвержденія г. Милюкова, если считать родоначальникомъ народничества Герцена, и если понимать подъ народничествомъ стремленіе сократить ‘самобытныя’ русскія экономическія формы, очистивъ ихъ отъ плевеловъ. Такъ думалъ несомннно Герценъ. Онъ не врилъ въ возможность самостоятельнаго развитія русской общины въ высшую форму, безъ воздйствія на нее извн. ‘Одна мощная мысль Запада’, говорить онъ, ‘къ которой примыкаетъ вся длинная исторія его, въ состояніи оплодотворить зародыши, дремлющіе въ патріархальномъ быту славянскомъ. Артель и сельская община, раздлъ прибытка и раздлъ полей, мірская сходка и соединеніе селъ въ волости, управляющіяся сами собой — все это краеугольные камни, на которыхъ созиждется храмина нашего будущаго свободно-общиннаго быта. Но эти краеугольные камни — все-же камни… и безъ западной мысли нашъ будущій соборъ остался 5ы при одномъ фундамент’ {‘Соч. А. И. Герцена’ въ 7 томахъ, С.-Петербургъ, изд. Павленкова. 1905 г. т. II, стр. 417.}. Мы видимъ, что Герценъ не склоненъ былъ къ идеализаціи общины и считалъ невозможнымъ ея переходъ въ высшую форму безъ содйствія западной мысли, воплотившейся въ русской интеллигенціи. То же произошло и съ Михайловскимъ. Разница была лишь въ томъ, что послднему пришлось уже видть начало распаденія общины, и потому тмъ боле надеждъ возлагалъ онъ на интеллигенцію, могущую, по его мннію, задержать это распаденіе.
Какъ относился Михайловскій къ народническому движенію 70-хъ г.г.? Подобно всмъ представителямъ этого движенія, въ начал. 70-хъ г.г. напиралъ онъ на то, что мы пойдемъ къ соціализму инымъ путемъ, чмъ Западъ, что мы можемъ и должны избжать перипетій капиталистическаго развитія. Вотъ что писалъ онъ въ 1872 г.: ‘Раб. вопросъ, есть вопросъ революціонный, ибо тамъ онъ требуетъ передачи условій труда въ руки работника, экспропріаціи теперешнихъ собственниковъ. Рабочій вопросъ въ Россіи, есть вопросъ консервативный, ибо тутъ требуется только сохраненіе условій труда въ рукахъ работника, гарантія теперешнимъ собственникамъ ихъ собственности’ {Полное собр. соч. H. К. Михайловскаго, т. I, Спб., 1906, стр. 719.}. И въ полномъ согласіи съ этимъ, Михайловскій предостерегаетъ своихъ единомышленниковъ отъ увлеченія либерализмомъ съ его западническими тенденціями: ‘Бойтесь же, прежде всего, и больше всего, такого общественнаго строя, который отдлитъ собственность отъ труда’ {Ibid, стр. 721.}.
Итакъ, основную задачу русскаго общественнаго движенія Михайловскій понималъ въ 70-хъ г.г. такъ же, какъ и большинство тогдашней интеллигенціи. И, подобно ей, онъ относился въ начал отрицательно къ борьб за политическую свободу, считая, подобно современникамъ, что дло не въ политическихъ измненіяхъ, которыя пойдутъ на пользу буржуазіи. Въ этой послдней Михайловскій видлъ главнаго врага. Повидимому, это онъ и имлъ въ виду, когда писалъ въ 1873 году П. Л. Лаврову: ‘Я не революціонеръ, всякому свое. Борьба со старыми богами меня не занимаетъ, потому что ихъ псня спта, и паденіе ихъ есть дло времени. Новые Боги гораздо опасне и въ этомъ смысл хуже. Смотря такъ на дло, я могу до извстной степени быть въ дружб съ старыми богами и, слдовательно, писать и въ Россіи’ {‘Минувшіе годы’, 1914 г., янв’ стр. 126.}. И, согласно этой программ, вс статьи Михайловскаго, появлявшіяся въ печати въ эти годы, посвящались нападкамъ на ‘новыхъ боговъ’, либерализмъ, капитализмъ и буржуазію.
‘Аполитизмъ’ Михайловскаго и тогдашнихъ народниковъ не мирился, однако, съ врой въ ‘старыхъ боговъ’, какъ то было у Терпена при первыхъ шагахъ Александра II. Въ это время трудно уже было врить въ ‘старыхъ боговъ’, и большинство народниковъ, отрицая борьбу за конституцію, было полно бунтарскими идеями Бакунина. Однако, бывали и другіе примры. По свидтельству г. Иванчина-Писарева, С. Н. Кривенко (вроятно, уже въ конц 70-хъ г.г.) былъ одно время ‘сторонникомъ фантазіи, будто для Россіи лучшей формой правленія была бы монархическая власть подъ контролемъ ‘Исполнительнаго Комитета’ {‘Завты’, янв. 1914 г., стр. 111.}. Михайловскій, конечно, не раздлялъ подобныхъ фантазій, а также не увлекался и иллюзіями бакунистовъ. Повидимому, онъ считалъ въ эти годы, что на подготовку движенія нужно еще потратить много силъ, и скептически относился ко всмъ толкамъ о близости революціи. Во второмъ письм къ Лаврову въ томъ-же 1873 году онъ писалъ: ‘Никакой радикально-соціалистической оппозиціи въ Россіи нтъ, ее надо воспитать. Задача молодого поколнія можетъ состоять только въ томъ, чтобы готовиться къ тому моменту, когда настанетъ время дйствовать. Само оно безсильно его вызвать и будетъ только задаромъ гибнуть въ этихъ попыткахъ. А что моментъ настанетъ и даже, несмотря на теперешнюю реакцію, въ боле или мене близкомъ будущемъ, это, по моему мннію, несомннно. Японія, Турція имютъ конституцію, долженъ же придти и намъ чередъ. Я, впрочемъ, не знаю, въ какой форм придетъ моментъ дйствія, но знаю, что теперь его нтъ, и что молодежь должна его встртить въ будущемъ не съ Молешотомъ на устахъ и не съ игрушечными коммунами, а съ дйствительнымъ знаніемъ русскаго народа и съ полнымъ умніемъ различать добро и зло европейской цивилизаціи’ {‘Минувшіе Годы’, 1908, янв., стр. 128.}. Изъ этой выдержки мы уже можемъ заключить, что къ пресловутому ‘движенію въ народъ’ Михайловскій относился далеко не восторженно. Повидимому, предразсудокъ противъ политической борьбы недолго владлъ Михайловскимъ. Въ этомъ отношеніи помогъ разгромъ движенія въ народъ. ‘Старые боги’ оказались еще достаточно сильны, чтобы напомнить о себ. Въ цитированныхъ выше воспоминаніяхъ А. И. Иванчина-Писарева приводится разговоръ Михайловскаго съ авторомъ, бывшій въ 1877 году. H. К. говорилъ г. Иванчину-Писареву: ‘Людямъ вашего типа, умющимъ отказываться отъ земныхъ благъ, давно пора подумать о политической борьб… Вдь только она можетъ повести къ созданію обстановки, благопріятной для всякой культурной работы въ деревн и для свободнаго проявленія крестьянскихъ идеаловъ… Безъ ‘конституціи’ нельзя обойтись въ Россіи, и бояться ея, въ виду возможнаго развитія буржуазіи, значитъ, не понимать политическихъ требованій времени… Бросьте ваше паломничество въ деревню и займитесь организаціей политической борьбы… Давайте вмст работать!’ {‘Завты’, стр. 104.}. А въ No 2 ‘Народной Воли’ — отъ 1 окт. 1879 г. Михайловскій обращался къ своимъ единомышленникамъ: ‘…вы глубоко неправы, когда отказываетесь отъ политической борьбы… Вы боитесь конституціоннаго режима въ будущемъ, потому что онъ принесетъ съ. собой ненавистное иго буржуазіи. Оглянитесь: это иго уже лежитъ надъ Россіей… Вы… не довольно любите… русскій народъ, если отказываетесь отъ политической борьбы’ {‘Литература партіи Народной воли’, стр. 61.}. Но, призывая къ борьб за политическую свободу, Михайловскій возраженіямъ, что конституція усилитъ буржуазію, противопоставилъ лозунгъ: надо этому помшать. ‘Въ Европ политическая свобода была провозглашена уже посл того, какъ сложилось крпкое, организованное, умственно и матеріально сильное третье сословіе. Въ этомъ горе Европы и урокъ намъ. У насъ политическая свобода должна быть провозглашена прежде, чмъ буржуазія настолько сплотится и окрпнетъ, чтобы не нуждаться’ въ старомъ режим {Ibid.}. Итакъ, задачей соціалистовъ должна явиться борьба за политическую свободу, какъ средство задержать развитіе буржуазіи. На такую точку зрнія встала за Михайловскимъ и партія, что видно изъ опубликованной въ No 3 ‘Народной Воли’ программы исполнительнаго комитета. Этотъ взглядъ на политическую свободу до извстной степени напоминаетъ отношеніе къ вопросу французскихъ соціалистовъ 40-хъ г.г.
За этимъ слдовала сильная переоцнка роли ‘внклассовой’ интеллигенціи, такъ какъ въ народную самодятельность Михайловскій не врилъ.’Эта переоцнка только выросла посл разгрома Народной Воли. И мы видимъ ее у Михайловскаго наряду съ вполн объективнымъ отношеніемъ его къ другимъ ‘идоламъ’ народничества.
Въ 90-хъ годахъ, полемизируя съ народниками, идеализировавшими общину, Михайловскій писалъ: ‘Они утверждаютъ, что община есть нкоторый очагъ добродтели, высокихъ этическихъ началъ альтруизма. Утверждаютъ они это чисто голословно. Нтъ никакого сомннія, что русскій народъ обладаетъ многими прекрасными качествами. Но нтъ также изслдованія, которое показало бы господство ‘альтруизма’ въ населеніи съ общиннымъ землевладніемъ по сравненію съ населеніемъ, владющимъ землею подворно. А пока такого изслдованія нтъ, нельзя видть именно въ общин источникъ добрыхъ свойствъ русскаго крестьянства. Съ другой стороны, всякому слишкомъ хорошо извстно, что община, по крайней мр, какъ она есть сейчасъ, не мшаетъ существованію женобойства, жестокаго кулачества и другихъ мерзостей, всего мене похожихъ на альтруизмъ {‘Полное собр. соч. H. К. Михайловскаго’, 1909, т. VII, стр. 676.}.
Итакъ, Михайловскій очень хорошо видлъ неправоту народниковъ, которые, подобно г. B. В., Юзову и др. въ экономической литератур, а Н. Златовратскому въ художественной, падали ницъ передъ русской общиной, открывая въ ней неизвстныя добродтели. Отрицательныя стороны русской общины были извстны Михайловскому, какъ и другимъ крупнымъ умамъ. Въ этомъ смысл Михайловскій, не идеализировавшій ‘самобытныя’ формы, конечно, не былъ народникомъ.
Но нердко пытаются указать, что Михайловскій, не симпатизировавшій и марксистамъ, былъ, однако, ближе послднихъ по своимъ воззрніямъ на Россію къ основателю этого ученія — К. Марксу. Въ виду этого, коснемся взглядовъ Маркса на Россію и ея будущее въ 70-80-хъ г.г.
Въ неоднократно цитировавшемся письм къ Михайловскому Марксъ протестуетъ противъ навязыванія ему исторической теоріи, согласно которой всмъ народамъ отъ вка предопредленъ одинъ путь, онъ указываетъ, что законы капиталистической эволюціи становятся неизбжны для страны, если она вступила на путь этой эволюціи. Марксъ заключаетъ о Россіи: ‘если Россія будетъ продолжать итти по тому-же пути, по которому она шла съ 1861 г., то она лишится самаго прекраснаго случая, какой когда-либо представляла исторія какому-либо народу для избжанія всхъ злоключеній капиталистическаго развитія’ {‘Юридическій Встникъ’, 1888 г., No 10, стр. 271.}. Нельзя сказать, чтобы въ этой фраз мысль Маркса была выражена ясно. Тутъ невольно возникаетъ вопросъ: а по какимъ основаніямъ можно было бы узнать, будетъ ли Россія продолжать путь, начатый ею съ 1861 года, и при какихъ условіяхъ она можетъ избжать капитализма? На этотъ вопросъ Марксъ и Энгельсъ отвтили весьма ясно въ предисловіи къ русскому переводу ‘Манифеста Коммунистической Партіи’ 1882 г.: ‘Если русская революція послужить сигналомъ для революціи пролетаріата на Запад, и такимъ образомъ об дополнятъ другъ друга, то существующее общинное землевладніе въ Россіи можетъ послужить исходнымъ пунктомъ коммунистическаго развитія’ {‘Литература партіи Народной Воли’, вып. II, стр. 67.}. Отсюда вполн ясно, какое условіе считали Марксъ и Энгельсъ необходимымъ для побды общины. Но, вдь, это совсмъ не то, что говорилъ Михайловскій. А въ 90-хъ г.г., когда не оправдались надежды, и когда самъ Михайловскій спорилъ съ B. В., въ письмахъ Энгельса къ Николаю —ону находимъ вполн опредленный прогнозъ. Въ письм отъ 15 марта 1892 г. онъ вспоминаетъ какъ разъ цитированную фразу изъ письма Маркса къ Михайловскому и говорить: ‘я боюсь, что намъ скоро придется разсматривать вашу общину, какъ мечту о невозвратномъ прошломъ, и считаться въ будущемъ уже съ капиталистической Россіей. Несомннно, что при этомъ теряется великій шансъ, но противъ экономическихъ фактовъ нтъ и не можетъ быть никакой помощи’ {‘Минувшіе Годы’, 1908, No 3, стр. 231.}.
Отсюда вполн можно усмотрть, въ чемъ сходство и въ чемъ разница между взглядами марксистовъ — съ одной стороны — и взглядами Михайловскаго — съ другой. И онъ и они ясно видли и дйствительную роль общины и развитіе капитализма, но въ то время, какъ марксисты склонны были связывать свои чаянія съ появленіемъ на арен жизни новыхъ общественныхъ группъ,— Михайловскій обращается къ интеллигенціи съ призывомъ — задержать распаденіе общины. Нападая на народниковъ, Михайловскій соединялся съ ними когда дло шло о борьб съ марксизмомъ. Идеалы наши должны быть выработаны въ зависимости отъ дальнйшаго хода общественнаго развитія,— говорили марксисты,— задержать развитіе капитализма нельзя, можно лишь замедлить. Михайловскій же думалъ, что можно задержать усиліями преобразованной власти. Это различіе во мнніяхъ обусловливается разницей въ философско-историческомъ міросозерцаніи. Трезвое знаніе дйствительности отличало Михайловскаго отъ народниковъ, ‘субъективный’ методъ мышленія отличалъ его отъ марксистовъ.
Не примыкая такимъ образомъ цликомъ ни къ тмъ, ни къ другимъ, Михайловскій отчасти близокъ и тмъ, и другимъ. Мы склонны думать, что на могил этого борца за лучшее могутъ сойтись и представители пролетаріата, и отпрыски того теченія соціалистической мысли, которое привыкло считать Михайловскаго своимъ вождемъ. И тогда они отдадутъ дань почившему борцу демократіи.