Из дневника, Малиновский Василий Федорович, Год: 1803 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Василий Федорович Малиновский

Из дневника (1803)

РУССКИЕ ПРОСВЕТИТЕЛИ, (от Радищева до декабристов). Собрание произведений в двух томах. Т. 1—2. Т. 1.

М., ‘Мысль’, 1960 (философское наследие)

OCR Бычков М. Н.

С.-Петербург 21 мая 1803 года

Белозерка, 27 июля 1799

Недостатки писания в сей книге можно наградить описанием в ней недостатков России и средств к вспоможению против оных.

Недостает России людей,

‘ ‘ законов,

‘ ‘ просвещения,

‘ ‘ старых генералов.

Законы переводятся, к просвещению университеты и училища назначены.

Недостает общего духа. Без духа тело мертво, следственно, и законы и просвещение не совершенны. Родит дух общий такое правление, в коем общество имеет часть.

Недостает в столицах и даже в губернских городах благонравия.

Недостает страха божия,

‘ правды на судах.

О разврате и роскоши.

Более наставлений и увещания. Чтение слова божия.

Ныне есть время благоприятнейшее исправить участь России.

Монарх расположен к добру, не властолюбив, не надмен, он не презирает своих подданных, не пожалеет разделить свою власть с обществом, имея на свою часть любовь и почтение.

Пример Франции страшен для всякого исправления, но пример Франции в то же время показывает опасность дожидаться того, чтобы зло против воли сверх чаяния произвело на предуготовленную перемену.

Впрочем, пример Франции есть одно пугалище, которым пользуется недоброжелательство для отвращения от всяких добрых начинаний.

Бесспорно, надлежит России управляемой быть единым. Но не мешает, чтоб сей единый ограничен был от самопроизвольного делания зла. Спросить кроткого монарха, пожалеет ли он расстаться с сею властию русских царей рубить и вешать, сечь и засылать в Сибирь без разбору правого с виноватым, по единой досаде или лукавым наветам. Пускай ему останется власть миловать, снисходить и прощать, рассуждая случаи, непостижимые общему непреклонному закону наказаний.

Власть над войсками его, власть гражданская исполнительная неотъемлема у него. Ничто не помешает приводить в действие необходимые по пространству России скорые меры.

Но пускай судит после все поступки его министров собрание доверенных от общества: вельможи сделаются осторожнее, имея отвечать и государю и народу. Неспособные или злые долго не останутся в силе и добрых не выгонят.

Избранию доверенных особ поставила пример и учреждение великая императрица¹.

Да призовутся сии депутаты еще раз. Они решат в своих комитетах, какие законы по какой части пристойнее России, и сообразят все разделения с целым. Как может одна голова обработать все законодательство великой империи.

Сии депутаты должны составить непеременное собрание, переменяя свои выборы через четыре года. Все дела общественные подлежат их рассуждению, все налоги и поборы решатся ими и, утверждаемы государем, приводятся в исполнение.

Тогда родится общий дух. Публика заниматься будет не безделицами и не пустяками, но делом и суждением о управляющих и деяниях их.

Тогда родится желание доброго мнения, уважения, достигаемого достоинствами и добродетелями. Тогда будет общее стыжение и страх порока претерпеть поругание даже прежде осуждения законом.

Подлое мздоимство на судах устрашится, изгоняемо сведением всех судопроизводств.

Раболепие, сие уродование российского права, заменится благородством духа.

24 мая

Между тем правление российское ныне есть деспото-аристократия, владыко-вельможное. Молод и непривычен монарх, вельможи исправляют власть и волю свою именем государя.

Учрежден Совет², все дела стекаются в него — военные, сухопутные, морские, духовные, гражданские, хозяйственные, разделенные на секретарства или экспедиции. В сем Совете решились и определились все важные интересы государства.

Но если что случилось худо, никто именно не отвечал. И слава доброго, также будучи разделена, не возбуждала живого участия.

Вздумали разделить дела по членам и каждому особое поручить с надлежащею властию, чтобы в упущении не отговорился никто своею посторонностию, всякий занимался своею частию, посвящая оной все время внимание.

И так вышли министры иностранных, внутренних, военных сухопутных, морских, судебных, казначейских, торговых и ученых дел.

Нет только министра духовного, но разумеется им быть здешний митрополит.

Походит, правда, сие учреждение на французское. И там есть министры внутренних дел, и военных, и проч., может, с них и взят образец.

В Совете сходятся опять в одну точку все различные части правления и соглашаются в общее устройство,— это хорошо.

Но еще и Сенату дана власть следовать поступки министров и спрашивать у них отчета в их делах. Сенат притом получил новые преимущества и большую власть. Но неудачные попытки в возражении противу указа о долголетней дворян службе в нижних чинах и полученный за то выговор³ остановили все другие представления сего уваженного корпуса. Министр-сенатор может легче исходатайствовать высочайшее повеление, нежели убедить и согласить всех сенаторов на свое мнение. Итак, по свойству самолюбия ожидать должно, что мнение его всегда будет повеление, или он упадет, во мнении публики упал и сам Сенат, когда обнародовано, что ограничиваются его представления одними делами старых указов. Итак, он остается старым Сенатом, главным судилищем тяжебных дел, по очереди весьма долго тянущихся, с утомлением просителей, разоряющихся хождением и подарками секретарям.

Сии не так ленивы и роскошны. Они просиживают ночки за делами и указы подбирают по местам.

Есть и сенаторы трудолюбивые и в судопроизводстве опытные, но дело о государственном правлении — желательно б видеть сенатором великого человека. Державин предприимчив, смел и горяч с твердостию, он бы пожелал таковым быть, но покуда министр довольствуется повелевать Сенатом. Знает или нет, а кто-то и у него взятки собирает, также и у доброго министра коммерции.

Но это зло неискоренимое в России по образу ее правления, по воспитанию, недостатку истинной гордости, стыдящейся более низкостию доходов, нежели умеренностию расходов, лучше, считают, ехать в карете, проданной за тяжбу, нежели с честностью идти пешком.

Правительство понуждает даже брать взятки определением множества судей с недостаточнейшим жалованьем. Правительство искушает честность, оставляя ее в бедности.

Пускай будет менее чиновников, а более жалования — впятеро. А после — за пять тысяч верст первого, кто возьмет. Но пощадить невольного дателя. Сей закон поддерживает взяткобрательство, делаются условия письменные наперед о разделе барыша. Иной начальник губернии ничем не корыствуется и бранит и журит судей, но унять не может, потому что его дело не законы и суды, а ружье: оно не знает, где поймать виновного.

Зачем же обременять таковых в мучение и тягость совести?! Обычай такой. В России всякой все будь. А губернаторы, тоже из военных часто, первое — случай⁴, второе — чин, а затем — достоин!

В старину просилися у государя на воеводство покормиться, ныне за тем же ездят.

Губернатор или сам берет, или дает волю брать: по всей России так, за исключением некоторых соединяющих с честностию трудолюбие и опытность.

Губернатор важное дело. В столице здесь судят министров и сенаторов и проч., там один губернатор все — участь великой области зависит от него и, следственно, всей России от их попечения или нерадения, невежества или знания и проч.

Натурально он по связи и знакомству приятель всего богатого, а бедный народ — кто внемлет его стону по всей империи!

Просьба к императору и справка к губернатору.

Случается, начальники явно говорят против жестокости помещиков, но обуздают ли их неправды! Сами боятся и считают случайности и связи при дворе и в столице.

Великая беда России. Случайность и покровительство. Лишить места ничего не стоит, только захотелось вельможе. Буде нет случая и покровительства, с одною исправностию и честностию долго не усидишь.

Великий судия народов, призри на состояние России, распутство в ее столице, утеснение и неправда в отдалении раздражают твой праведный гнев, но потерпи и настави на путь истинный.

Народ в низкой степени подавлен суеверием, невежеством, рабством, лишает себя последних сил распространяющимся пьянством. Каждый кабак в селении составляет эпоху его благонравия и изобилия.

Винные откупы — разорение государству!

Напившись когда возмятется народ и разрушит насильственные узы рабства!

Помыслить надлежит о освобождении заблаговременно: рабство есть поджига бунтов и мятежей.

Есть указ о освобождении по выкупу с согласия помещика⁵. Крестьян богатых и дворян расточительных довольно найдется. Но чтоб они не поссорилися, одни будут много просить за увольнение, другие пожалеют дать.

Не лучше ли определить законом цену откупа и найма земли и решительно узаконить, чтоб всякого исполняющего указанные условия освобождать без уважения к согласию помещика.

Дворяне так привыкли к рабам, что думают: без них и крестьян не будет, иначе для них предоставляется новый банк для вспоможения всяким нуждам и долгам. По расчету: 100 душ куплено за 10 т[ысяч] рублей, откупу 30 т[ысяч] рублей, ежегодного доходу за наем земли 500 десятин — 1000 рублей. Итак, десять процентов долой (sic), а с капиталу еще самого верного доходу 1500 рублей.

Хотя есть достаточные крестьяне, которым легко заплатить 300 рублей с души, но вообще сия цена велика и тягостна для бедного и семьянистого мужика — лучше прибавить цену за наем земли.

Многие помещики захотят себе оставить господскую землю, привыкнув к хозяйству и будучи в том искусны, они с пользою общества могут удержать свои земли. Притом же и другим нечего будет делать в деревне без хозяйства.

Положить дни работные вместо денег за наем, но трудно судить бывшего раба с господином, скажет, худо работает — нанимать работников. Цена работы, цена хлеба и цена земли будут в разновесии.

Законодательство должно быть осторожно, чтобы не завести в России, как в прочих странах Европы, крестьян безземельных, в Германии ‘называемых мелкими людьми, а в Англии хижинниками (cottagers), потому что, кроме хижины и огорода, ничего не имеют. Сия перемена произошла там от возвышения поземельной подати. Не в состоянии нашедшиеся платить оной, распродали свои земли и обратились из хозяев в сельские работники или разошлись по городам и поспешествовали разведению фабрик и рукоделий, от того времени свою эпоху имеющих.

Россия по своему пространству имеет нужду — не только выгоду — в обработании земли предпочтительно всем другим промыслам, которые купно с торговлею должны содержаться в умеренном отношении к ободрению сельского хозяйства, имея оной своим единственным предметом, только чтоб хозяева имели куда сбывать свои произведения.

Кто любит добродетель и отечество, должен стараться о прекращении рабства. Оно портит нрав россиянина. Сия заносчивость, запальчивость и купно низкость и раболепствие — от воспитания, житья и обхождения с рабами. Готовые жертвы гнева, они своею безответною покорностию питают то и другое и по отношению состояний между собой приучают нас самих так же поступать друг с другом. Вышних гневливость, грубое обхождение, непристойные брани и терпение подчиненных — от корени домашнего рабства. Человек приучается, с одной стороны, к неограниченной воле, с другой — к покорности и слепому повиновению. Самовольство и страх — плоды рабства.

Сие различие в обхождении вышних с подчиненными иностранцами и русскими оттого, что сих привыкли видеть рабами. Камердинер — раб, а секретарь — его брат земляк. Глубокомысленный примечатель знает сей переход или перелияние мыслей.

2 августа. Именины

Неправедны русские, насильственны, утеснительны при добром сердце от сего слепого повиновения и непреодолимого терпения рабов.

О созвании депутатов

Россия велика, но не устроена, она не имеет уложения, управляется по случаю, и на злоупотребления слишком приметные довольно считается выдать указ. Зло остается на своем корени.

Надлежит собрать депутатов для соображения недостатков и злоупотреблений всей империи, для советования о пособлении оным и для составления надежного правления и сообразных тому непременных законов. Иначе Россия пропадет, управляясь временными повелениями, одно другое разрушающими, во всем приметны то излишнее равнодушие и совершенное нерадение, то крайняя поспешность и рвение, дела на скорую руку непрочны, бесполезны.

Собрание депутатов — одно верное средство пособлению всех зол и недостатков. Оно положит верное основание общему благоденствию.

Оно 1) неопасно, 2) законно и 3) необходимо нужно.

1. Пример Франции недостоин быть упомянут: там государь поневоле собрал депутатов, не имея средства более пособить чрезвычайным долгам и недостаткам своих доходов, здесь — из единого великодушия и желания общего блага.

2. Законно сие собрание, поскольку что было когда законно в России, где воля государя есть закон России, и все по воле царствующего могущее совершиться есть законно.

3. Необходимость сего собрания доказывает недостаток законодательства и невозможность доставить оное России во всем совершенстве без общего соучастия.

Когда новоожидаемые законы без общего соучастия изданы будут, Россия по времени найдет их недостаточными и подвергнется по необходимости неудобству перемены. И тогда с шумом падет сие здание и опасностию подавит окружающих оное.

Россия довольно просвещена была и в прежнее собрание депутатов, ныне же она в самой счастливой средине. Через полвека она не будет столь же удалена от общего подражания, и между тем могут случиться и худые примеры.

Ныне самая опасная Франция представляет добрый пример порядка и твердости правления.

Известный ответ министра о медленности составления законов комиссией гласит: ‘Законы не суть действие единой только власти, но действие благоразумия, справедливости и порядка’.

Если б довольно было повелеть сочинение законов, то бы уже давно оные были составлены, но мы видим в том же ответе, что Россия тщетно домогается сего быта почти целые сто лет, и мы остаемся до днесь при той же книге Уложения, в которой писаны законы ‘не для свободных граждан, а для рабов’.

Итак, буде не составляются законы единым повелением, то нет иного средства, как общее о них советование.

Закон есть изъявление общей воли, и чтоб новое законодательство не составлено было подобно старому уложению для одних рабов, надлежит всемерно пригласить все государство к соучастию в созидании его благоденствия, и тогда будут законы действия, благоразумия, справедливости и порядка. Когда же они сочинятся под смотрением одного министра, они будут действием единой власти составлены и во исполнение приведены.

Комиссия о сочинении законов⁶ не потеряет ничего собранием депутатов. Она все будет ‘заниматься выписками и сличением материалов’. Депутаты не помешают в сей работе, но неутомимое размышление облегчится общим советованием. Один ум хорошо, а два лучше того.

Министр принужден теперь последовать единому своему умоначертанию во всем, что касается до безмерного пространства России, тогда он найдет себе достойных сотрудников, обогащенных опытными сведениями, тогда по соображении оных явятся ‘единообразие и добрые законы, которые не по одной власти, но из собственной воли все возлюбят’.

Что собственною волею избирает человек, то и любит он.

‘Необходимость принуждает прибегнуть к лучшим кодексам европейским’,— гласит оный ответ министра и упоминает об одном из Пруссии выписанном и о другом неизвестном. По удобности из сих заимствоваться будет для российского законодательства. Но чтоб без ошибки решить, поскольку удобны сии заемные законы российским нравам и обычаям, надобно испытать прежде, послушать чрез депутатов мнение представляемого ими народа, годится ли тот или другой иностранный закон. Без сего испытания и примеривания новые законы будут действием власти, а не благоразумия.

Справедливость и порядок требуют узнать общее мнение, выслушать противные цричины и по сему соображению поступить.

Всякий хозяин строит для себя дом, как ему надобно, но великое здание законодательства, объемлющее благоденствие всей империи, должно ль соорудиться без общего сведения и соучастия?

Законоположение для народа ‘должно всегда сообразоваться нравственности его’: чтобы познать точно народ, рассеянный по великому пространству России, и определить его нравственность в настоящее время законодательства, надлежит его видеть и слышать в собрании своих полномочных.

По двум столицам не должно судить о нравственности россиян: обозреть их и дознать настоящий образ мыслей и определить нравственность толь же трудно и медлительно, как собрание законов. Хоть бы выбрали самых искусных людей в познании природы человеческой, то всякий по-своему бы изобразил состояние жителей, депутаты каждой провинции подадут верный способ познать настоящий образ мыслей народа и степень его нравственности, сами будучи живые подобия приславших.

Но короче сказать, законоположение без соучастия законополагаемых, без совета их и представления бедственнее настоящего недостатка законов. Лучше россиянам прожить еще несколько лет в обветшалой своей храмине и дождаться счастливейшего времени, когда сами [с]могут с общего совета начать новое прочное здание.

‘Хорошие законы гражданские есть то наивеличайшее благо, что может дать государь своему народу’. Императрица Екатерина II, чувствуя всю силу сей истины, войнами токмо развлекла свое внимание от благодетельного намерения, но обнародование Наказа Комиссии и совершившееся созвание депутатов поныне остаются надежным и непременным основанием российского законодательства для великодушного и благодетельного императора Александра, для почтения и любви, которые он сохраняет к ней, для довершения ее славы и благоденствия всей России, предложит сему монарху дать своему народу сие наивеличайшее благо.

Наказ Комиссии и созвание депутатов — сии суть непременные основания законодательства, начертанные в уме и запечатленные в сердце всякого любителя отечества и верного сына России. Всякое назидание, несоответственное великому основанию, недостойно оного. Не довольно того, что ‘огромная машина по натуре своей идет тихо и медленно’, но невозможно ожидать, чтобы совершилось оное сообразно мудрому начертанию, когда не теми строителями, которыми начато, и из других бедных материалов доканчивается.

Когда собраны будут все иностранные законы и предложены сынам России на языке их, тогда они в головах их образуются и, смешаясь с национальными мыслями, поколику могут быть сообразны оным, приимутся, тогда россияне приноровят иностранное себе, поелику удобно, и на место неудобного придумают свое. Тогда явятся свои ученые законоведцы, какие находятся в просвещенных государствах.

Сообщение мыслей родит разум и познание, как ударение кремня-железа сыплет искры, так сии общественные исследования открывают истину.

Начертание к пространнейшему убеждению о собрании депутатов.

Начало и основание обществ для общего блага.

Происхождение власти.

I. Законодательная и II. Исполнительная.

I. Временная, но для непредвиденных случаев и перемен в состоянии народа и для бдения сохранения закона продолжающаяся.

II. В отношении к другим народам и своим подвластным, политическая и судебная.

1. Начальство и управление военных сил.

2. Судопроизводство.

I. Законы для народа и им установляются: сам не может желать себе вреда.

II. Война и мир для народа и им решится и производится.

III. Подати им платятся и им употребление поверено управлению исполнительной власти с отчетом.

8 августа

Великая обида россиянам почитать их неспособными для составления своих законов! Доселе толь знаменитые в Европе своим мужеством и победами, они законодательством покажут, сколь великого почтения достойны по дарованиям своего быстрого ума и тонкого понятия.

Слава народа требует сего великого опыта, и кому оная дорога, тот усердно пожелает обратить взор Европы на своих соотечественников, созидающих законодательство, и кто знает свой народ, тот не побоится, чтобы знаменитое его собрание постыдило себя.

Напрасно думают — страх главное побуждение россиянина: бесстрашные его дела доказывают тому противное. Поревнование ему наиболее свойственно, возбужден оным, из доброй воли он сносит труды и опасности. ‘На людях и смерть красна’,— говорит русский. ‘Жить вместе и умереть вместе’,— он же сказал. От того сие удальство, толь свойственное и обыкновенное народу, даже до вреда, ибо за недостатком достойного предмета на бесполезный и недостойный обращается.

Пускай посмотрят российский парод в лице своих полномочных соединенным, в общественных делах участвующим, когда поревнование его, обратившись к достойнейшему предмету, удивит Европу своими великими и скорыми успехами богатырскими.

——

Пускай иностранные толкуют о первоначальном общественном условии — оно есть токмо идеальное, русские могут основать свои права надежнее на созрении своего ума. Как дети, они были под опекою, мало отличны от рабов, в совершенном возрасте требуют вступить в свое наследство и управляют им сами: кто им откажет? По какому закону останутся они в вечной опеке? Чем они провинились? Когда они худо будут управляться, тогда будут наказаны лишением собственного управления.

13 августа

Чтобы облагородить русских людей, доказать их разум пред целым светом и уверить их в самих себя, надлежит дать им работу законодательства.

Глас народа, глас божий. 19 августа

Воцарившийся весною, оживи подобно ей отечество твое Россию, тебя любят сыны ее, они чают от тебя своего благоденствия, никакая досада не охладила их сердца, надеждою оного исполненные, они просят тебя, великий государь, собери их постановить надежные законы. Покажи свету уверенность свою в их любви и твое отеческое о благе их попечение. Отвергни недостойное тебя, человеколюбивый, кроткий монарх, сомнение, повели выбрать доверенных из всея империи и насладися любви и усердия всего народа — благодарность за удостоение его участвовать в законодательстве наиболее токмо умножит верность и повиновение.

Правление должно отличать от его действия. Правление ограниченно, а действие его свободно.

Нетельбладт: правление не увеличивается или не уменьшается от обширности или малости областей.

‘Государь не ангел’ — сие великому только духу свойственное всенародное признание открыл Петр Великий.

‘Государь приметил в народе своем довольно просвещения познавать цену общественного блага, дал нам случай поставить на мере обязанность верховного судилища, следовательно, возможного и прочного благоденствия империи’.

Сенат обрадовался ожидаемому возвращению своих преимуществ и прав, и один из членов его с поспешностию произвел из новоожидаемого постановления возможное и прочное благоденствие империи. Но Сенат по существу своему есть токмо главное в империи судилище, но от возвращения его права и преимущества не следует ни возможное, ни прочное благоденствие империи, к сему потребно другое установление, подобное великобританскому верхнему и нижнему парламенту, настоящий Сенат подобен только прежнему парижскому парламенту. Он есть по воле государя и обязан оную исполнять беспрекословно, подавая собой подчиненным местам пример повиновения.

Но между всем народом и государем есть особенная обязанность, и поставить оную на мере действительно есть то же, что основать возможное и прочное благоденствие империи.

Сия взаимная обязанность есть закон, хранилище его — собрание полномочных. Оно одно может оный по обстоятельствам и востребованиям случая изъяснить, распространить и переменить с общим согласием государя.

По беспосредственному с народом сношению полномочные имеют всю силу оного, устами их вещает народ, возражение их есть возражение народа. Тут воля с силою сопряжена. Но Сенат ни на что не опирается. Он висит на воле государя и, когда отстанет от оной, падет и разрушится.

Сенаторы побуждаются награждениями государя, полномочные — любовию и почтением народа. Поколику благороднее сии, потолику и дела, чин, ленты и имение, тщеславие и корысть не могут произвесть тех дел и добродетелей, которыми удивляют любовь отечества и славы.

России свойственно переходить в аристократию, Совет или паче члены его — министры имеют ныне без всякого особенного полномочия много власти, если не столько ж, как при Петре II и начале царствования императрицы Анны.

Нельзя принудить монарха иметь более участия в делах, нежели сколько он сам желает, и потому невозможно и отнять великую власть приближенных его, которую он им дает, не надеясь сам на себя по своей неопытности или желая иметь более отдохновения и досугу.

Когда государь российский сам все делает, никто не смеет мешаться в правление, но когда угодно стало государю убавить своей власти и допустить других к действительному соучастию в правлении, то уже спрашивается токмо, с кем лучше оную делить. Полузнатные и средние ничего пред самим государем, имеют право равняться с первыми вельможами, и когда сии великую власть имеют, то позволительно оным желать соучастия, ибо между ими есть равенство по их роду, богатству и даже преимущество, особливо по разуму и личным достоинствам, они принимают самого государя в посредники, и поелику могут более добра сделать без всякой корысти и награждения, но для одной любви отечества и славы, то самые побуждения дают им преимущество.

Кроме допущения самим государем до соучастия в управлении другое право к тому есть общий выбор, по удостоверению в усердии к общему благу и способности споспешествования оному.

Сие право столь же основательно и верно, как и то, коим государь сам удостаивает подданного своей власти в ожидании общей пользы, государь об оной печется по своему долгу и обязанности, а все общество — по природному побуждению, как сие есть неотъемлемое, неизгладимое право народа, так и средство к удовлетворению природного о себе попечения.

Сообщение государя императора беспосредственное с Сенатом пресечено, и оттого, по предварительному его признанию, он обратился в немощное тело, дух равнодушия овладел членами оного, и первый удар нанесен сильным защитником прав Сената, когда он принял на себя так называемую им оберегательную власть и когда чрез него одного Сенат стал иметь сношение с государем.

Министерство разлучает государя с тем Сенатом и нарушило его права, например Сенат представляет кандидатов на губернаторство, а министр их сменяет и указом государя новых без воли и сведения Сената определяет. По истории Сената со времен Петра I видно попеременное уничтожение его власти учреждениями Совета или Кабинета. ‘Императрица Елизавета подняла Сенат на прежний степень, уничтожив происками некоторых составленные новые правительства в нарушение порядка правления, отчего ослабло правосудие и возрастали упущения в государственных делах’.

Сенат ненапрасно хвалится преимуществами своими в царствование сей благодетельной ему и народу императрицы. Она действительно ему давала отчет в важных государственных делах. В представлении Сената нынешнему императору о правах и преимуществах его поминается об одном: чтоб ‘без доносу и челобитья по одним обстоятельствам, известным Сенату, зло прекращать и искоренять. Всякий сенатор по своей чистой совести должен представить о происходящем вреде в государстве и беззаконниках, ему известных, без всякого пристрастия’.

Сие право толь велико, что делало Сенат подобным великобританскому парламенту, каждый член которого имеет право представлять о всяких злоупотреблениях для искоренения оных, и оттого каждый член имеет право обратить в закон свое предложение, буде оно принято большинством голосов.

Пускай справится Сенат в своих секретных архивах, он найдет там не упомянутое еще в своем представлении право мешаться в политические дела государей в рассуждении мира и войны, поелику чрез него издаются повеления о наборе войска, то он и удостоен был некогда таким указом, который своим примером уполномочивает его спросить государя, по какой причине повелевается набор рекрут. Императрица Елизавета гораздо прежде объявления войны прусской сообщила Сенату причины оной и не иначе как по удостоверении Сената в основательности оных повелела собрать означенное число рекрут. Сохранена государственная тайна купно с должным уважением, отличное от того наружного, которым он хвалится в царствование имп. Екатерины II, когда он приходил к ‘ней в своем качестве говорить похвальные речи! В каждый новый год или при заключении каждого мира, не зная уже, зачем он был нарушен при кроткой чистосердечной Елизавете. Сенат был верховным правительством, средним между государя и народа. Представьте его в двух положениях: во-первых, с важностию разбирающего причины войны прусской и убежденного оными повелевающего вооружения и потом приготовляющего принести поздравления государыне императрице с Шведским миром, когда одна забота — закрыть минувший страх столицы и стыд допущения себя застать в такой оплошности…

——

Земледелие недостаточно. Много пустых земель — населению их мешает, что захватили их господа, кто берет землю для себя, тот и обработает ее. Мера дачи пустых земель 12 тысяч десятин, дай по 30-ти десятин людям истинно работающим…

——

‘Премудрый монарх (Петр Великой), удерживая законодательную власть в лице своем, как она по пространству и составу России должна существовать навсегда единственно и неограниченно в особе царствующего монарха, учредил верховное место, дав оному всю исполнительную власть’.

Пространства и состав России требуют исполнительной власти в особе монарха, но законодательная власть есть постоянный и непременный устав общежития какого-либо народа, по особливым его свойствам и обычаям и умоначертаниям. Сие смешение двух властей, различных по существу своему (как известно последнему ученику в законоведении), смешивает все законы с единою волею государей и рождает состояние незаконности лютейшее турецкого самовластия, ибо там алкоран считается превыше воли султанской, а у нас кто священным словом удержит власть монарха! Отобрание деревень у монастырей подавало случай к употреблению сего орудия и возбуждало живейшее участие духовенства, оным управляющего.

Роскошные, пышные пастыри народа умолкли, когда наступило время расстаться со своим богатством, которое во зло употребляли, упиваясь шампанским, и каменки говорят и в банях им поливали. Один Арсений вооружился силою писания, невинен в своей совести, он явился смел и пострадал. Сибирь прибавила сим праведным число героев истины и любви отечества, пострадавших в его пустынях наравне с злодеями и извергами человечества.

——

‘Если кто из народа приватно приобрел право определять ту персону, которой должно поручить правление, то еще не следует из того, что им также привратно приличествует и право определять основательные законы’.

‘Хотя законодательная власть и состоит во власти верховного правителя, однако ж подданные могут предписывать себе законы в своих делах, поелику такие законы ни целости, ни безопасности республики и ниже законам, от верховного повелителя предписанным, не противны’.

Нетельбладт, ст. 275

2 октября

Как веред из нечистой крови сбирается в одно место, развращение Европы открылось во Франции. Прежде забыли уже воскресенье, а там завели и декады. Бонапарте, как второй Александр, оседлал неукротимого коня, скрывая от него свою тень. Консул на три 3 (sic) явился на коне вечным, добрый ему путь, но он желает покорением мир восстановить. После Карфагена приимется и за других. Изсеченная глава исцелена, и люди дивятся и идут в след зверя.

28 октября

От славного Бонапарта восплачут сыны России, разлучаемы с отцами, матерьми, женами и детьми,— семьдесят тысяч рекрут. Не забуди звания убогих твоих!

Екатерина II не совершила законодательство, огромное ее основание, славное снаружи, не имело своего утверждения. Она полагалась на свой ум, и не в благоденствие народа, но в славу свою созидала,— слава ее призвала к себе достойной гордости и блеску удивления человеческого. Гром побед, ласкательство ученых довершили сооруженную в уме ее громаду собственной великости.

Слава человеческая обращается туда, где устремлено внимание. Она разрушает истину и ниспровергает мудрость, ее полет останавливающую.

Свобода есть истинная, как и слава, в мудрости.

Но кто обещевает свободу, сам раб страстей, горе народу, который его послушает и обольстится. Раздоры, убийства, мятежи и казни — пример Франция. Сией вольности учители сами будут тираны, любимцы народа и жертвы его пристрастия.

Но любовь правды и суда, с которою истинная свобода от бога совершается, в терпении и кротости. Просвещением народа, верою и страхом божиим. На совести суд верный поставляется, прежде верою освященной, в недостатке первого второй страх человеческой.

Истинная свобода не сопротивляется властям установленным и не сопротивляется злу без суда, а суд от бога признает правый, на его воле основанный. Буде власти заблуждаются, терпит в чаянии суда неминуемого от бога. Суд божий невидимо совершается по всей вселенной. Господь, прибежище убогому и благовременный в скорбях помощник, не оставляет взыскающих его.

6 ноября

Сей день семь лет сего утра не было царя в России. Екатерина II дышала еще, не смел сын ее Павел I принять власти всей и имени императорского. 7 ноября начали уже присягать, когда охолодела великая и дышать не стала. 8 ноября праздновал Павел свое восшествие. Накануне сего дня, 5 ноября, ударило ее. Но весь день и самый двор признавал до утра ея имя и власть. Только ныне проснулись без царя русские. Бог их царь. Вчера первый мороз около восьми градусов и река становилась. Ныне еще более мороз, а тогда с 8 ноября начались морозы и сама Нева стала. А ныне прежде озеро за неделю, и первый снег на ночь первого ноября, а днем и лед пошел…

ПРИМЕЧАНИЯ

Включенные в настоящее издание произведения выдающихся русских просветителей конца XVIII—начала XIX в. расположены в хронологическом порядке.

Тексты, как правило, воспроизводятся по рукописям, хранящимся в государственных архивах, или по их первым изданиям. Все характерные языковые особенности подлинников сохранены, орфография и пунктуация даны с учетом современных правил.

Подготовка и сверка текстов произведены В. И. Козерук, В. Е. Викторовой и Л. Б. Светловым. В сверке приняли участие В. П. Бужинский и Т. В. Яглова. Примечания составлены Л. Б. Светловым.

Редакционные вставки и отсутствующие в подлиннике переводы иностранных слов даны в квадратных скобках.

В. Ф. МАЛИНОВСКИЙ

Василий Федорович Малиновский родился в 1765 г. в Москве в семье священника, происходившего, что было крайне редким явлением, из старинной дворянской семьи. После окончания философского факультета Московского университета в 1781 г. Малиновский был назначен архивариусом Московского государственного архива, а в 1782 г. переведен в Петербург на должность секретаря руководителя Коллегии иностранных дел графа Остермана. Хорошее знание древних и новых языков, особенно английского, позволило Малиновскому заняться дипломатической деятельностью. В 1811 г. Малиновский стал директором созданного тогда дворянского учебного заведения-Александровского Царскосельского лицея.

Умер Малиновский в Петербурге 23 марта 1814 г.

Свою литературную деятельность Малиновский начал еще студентом Московского университета. Его литературное наследие сохранилось главным образом в рукописях. Из его напечатанных работ кроме ‘Рассуждения о мире и войне’ (1803) следует назвать перевод ‘Отчета генерала Гамильтона, учиненного Американским Штатам 1791 года о пользе мануфактур, в отношении оных к торговле и земледелию’ (1807) и статью ‘Общий мир’, напечатанную в журнале ‘Сын Отечества’ в 1814 г. В 1803 г. Малиновский начал издавать еженедельный журнал ‘Осенние вечера’, но вскоре издание прекратилось. Всего вышло в свет восемь номеров журнала.

Известна также записка Малиновского об освобождении крестьян, составленная в 1802 г. и представленная тогдашнему министру государственных имуществ графу Кочубею,

Сохранились рукописи Малиновского, в которых он рассматривал религиозно-эстетические вопросы.

ИЗ ДНЕВНИКА

Впервые напечатано в журнале ‘Голос минувшего’ (1915 г., октябрь, стр. 247—264).

Записи в дневнике существенно дополняют представления об общественно-политических воззрениях автора ‘Рассуждения о мире и войне’. Дневник приводится в настоящем издании в несколько сокращенном виде.

¹ Имеется в виду созыв Комиссии для составления проекта нового Уложения.

² 30 марта 1801 г. Александр I создал так называемый ‘Непременный совет’, который имел чисто совещательные функций, только ‘силу воображения’, как говорилось о нем в указе императора. ‘Непременный совет’ просуществовал до 1810 г., фактически бездействуя, так как ‘кроткий монарх’ не обращал никакого внимания на его решения и постановления. Малиновский еще в 1803 г. понимал чисто показной характер деятельности ‘Непременного совета’ и критически оценивал эту затею Александра I.

³ Одновременно с созданием министерств был преобразован Сенат. Он был наделен даже правом представлять царю возражения на указы, противоречившие законам. Однако при первом же представлении Сенатом возражения на указ об обязательной 12-летней службе дворян унтер-офицерского чина Александр I выразил неудовольствие Сенату и указал, что подобные представления могут делаться только в отношении законов, изданных в прежние царствования.

⁴ Случай — здесь в значении протекции.

⁵ Имеется в виду указ о ‘вольных хлебопашцах’ от 20 февраля 1803 г.

⁶ После роспуска Комиссии для составления проекта нового Уложения в 1768 г. вскоре была создана Комиссия для составления законов.

О созвании депутатов

Читайте также: