Библиография:
Библиография:
I.
I.
II.
II.
III.
III.
М. Добрынин
Иванов-Разумник, Иванов-Разумник Р. В., Год: 1930
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Источник: Добрынин М. Иванов-Разумник // Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929—1939. Т. 4. — [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1930. — Стб. 410—413.
Оригинал здесь: Фундаментальная электронная библиотека.
ИВАНОВ-РАЗУМНИК (псевдоним Разумника Васильевича Иванова) [1878—] — литературовед и социолог. Р. в Тифлисе, в дворянской семье. Учился в I петербургской гимназии, а затем на математическом факультете СПБ. университета. За участие в студенческой демонстрации в 1901 был арестован, в 1902 — выслан из Петербурга. Печататься начал в 1904 в ‘Русской мысли’ (статья о Н. К. Михайловском), затем писал в ‘Русском богатстве’, ‘Русских ведомостях’ и др. органах. Двухтомная ‘История русской общественной мысли’ И.-Р. [1906] пользовалась в свое время большой популярностью. После революции 1917 И.-Р. вместе с Белым и С. Мстиславским редактирует сборники ‘Скифы’ [1918], помещая в них статьи в духе левоэсеровского народничества. В них И.-Р. воздает восторженную хвалу ‘первым подлинно народным поэтам нашим — Есенину, Орешину и особенно Клюеву, равно избегшим опасностей военного шовинизма и революционного азарта’. Только их голос громко прозвучал в ‘грохоте громов’ великой революции, к-рую так усердно стараются сделать малой все ‘мещане от обывательщины и от социализма’. Уже в первой своей книге И.-Р. полностью раскрывает свое философское credo и свой критический метод. Собственную философскую систему И.-Р. называет имманентным субъективизмом, под углом зрения к-рого он и рассматривает историю русской общественной мысли. В 20—30-х гг., по его мнению, доминирует мистическая теория прогресса, в 40-х — позитивная теория прогресса, в 50-х — имманентный субъективизм (Герцен), в 60-х — вульгаризация имманентного субъективизма, утилитаризм и вырождение в нигилизме, в 70-х — наблюдается возврат к имманентному субъективизму (Лавров и Михайловский), затем — возрождение позитивной теории прогресса, достигающей апогея в русском марксизме 90-х гг., в 900-х гг. — мистическая теория прогресса — и в следующие годы XX в. — новый возврат к имманентному субъективизму. В основе своей последний сводится к отрицанию объективной целесообразности, объективного смысла жизни, к утверждению субъективной целесообразности, к признанию, что субъективной целью, а значит и самоцелью, является человек. Цель жизни — в настоящем, в осуществлении полноты бытия, в большем включении в свою жизнь таких ценностей, как правда-ощущение, правда-красота, правда-справедливость и правда-истина. Из желания полноты бытия вытекает активное отношение к жизни. Возражая против неправильного толкования термина ‘субъективный метод’, И.-Р. заявляет: ‘Субъективизм — не метод и не прием, а доктрина, вполне определенное социологическое воззрение, и не только социологическое, но и гносеологическое, и психологическое, и этическое, субъективизм есть этико-социологический индивидуализм’ (‘История русской общественной мысли’). А в другом месте: ‘Мировоззрение имманентного субъективизма является бодрым, активным, жизненным, субъективно-осмысливающим жизнь человека и жизнь человечества’ (О смысле жизни, СПБ., 1910).
Теория имманентного субъективизма не нуждается в опровержении с марксистской точки зрения, т. к. марксизм подверг достаточно разрушительной критике ее философское основание. Как признает и сам И.-Р., ‘в основе имманентного субъективизма должна лежать теория познания имманентной философии, какой является трансцендентальный идеализм Канта и эмпириокритицизм Авенариуса и в узком смысле ‘имманентная школа’ Шуппе, Шуберт-Зольдерна и др.’ (О смысле жизни, стр. 283). В области социологии И.-Р. утверждает категории справедливости, возможности, телеологизма. Возражая ‘объективистам’ и, в особенности, марксистам, И.-Р. не может понять сути спора, сводящейся не к отрицанию субъективной деятельности, а к тому, как относятся субъективные стремления данного социолога к объективному ходу общественного развития. Он не может понять, что для марксиста этого отрицания нет, т. к. субъективные устремления обусловливаются объективными.
Свои философские и социологические воззрения И.-Р. переносит и в историю русской лит-ры и в критику. История русской общественной мысли есть история интеллигенции. ‘Философия истории русской интеллигенции есть в то же время отчасти и философия русской лит-ры’. Содержанием философии русской лит-ры является борьба интеллигенции с мещанством. Что такое мещанство? ‘Определяя возможно широко сущность этического мещанства, мы скажем, что мещанство — это узость, плоскость и безличность, узость формы, плоскость содержания и безличность духа, иначе говоря, не имея определенного содержания, мещанство характеризуется своим вполне определенным отношением к какому бы то ни было содержанию: самое глубокое оно делает самым плоским, самое широкое — самым узким, резко-индивидуальное и яркое — безличным и тусклым… Мещанство — это трафаретность, символ веры мещанства и его заветнейшее стремление — это ‘быть, как все’, мещанство как группа есть поэтому та ‘сплоченная посредственность’, к-рая всюду и всегда составляла толпу, доминирующую в жизни…’ (История русской общественной мысли, т. I, стр. 15—16). Мещанство — это сила, противоположная интеллигенции, это та среда, в борьбе с которой проходил процесс развития русской интеллигенции. ‘Интеллигенция есть этически — антимещанская, социологически — внесословная, внеклассовая, преемственная группа, характеризуемая творчеством новых форм и идеалов и активным проведением их в жизнь в направлении к физическому и умственному, общественному и личному освобождению личности’ (там же, т. I, стр. 10). Борьба этих внесословных и внеклассовых групп во имя этического индивидуализма, отличающегося и от ультраиндивидуализма и от антииндивидуализма, составляет содержание русской общественной мысли, русской лит-ры, русской интеллигенции.
Недостаточная четкость термина ‘интеллигенция’, непонимание неизменно классового генезиса этой общественной прослойки, игнорирование ее классовой многосоставности лишило И.-Р. возможности правильно понять историю русской общественности. Она предстала в изображении И.-Р. не как результат идеологической борьбы определенных социальных группировок, а как следствие философской эволюции замкнутой в себе группы интеллигентов. Более того, рассматривая историю русской общественной мысли, смешивая ее с историей русской лит-ры, И.-Р. утверждает отрыв истории идей от истории людей, мыслей от их реальных носителей — классов и классовых групп, совершает процесс ‘идеологизации истории’. Само понятие интеллигенции и мещанства как групп внесословных и внеклассовых ненаучно и не имеет никаких оснований в действительной истории, оно есть результат идеологизирующего историка, оперирующего мыслями как самостоятельными сущностями, имеющего своей исходной философской позицией субъективный идеализм.
Пользуясь широкой популярностью среди мелкобуржуазных слоев, настроенных оппозиционно в предреволюционное время, примыкая к партии левых эсеров, заявляя о том, что он всегда находился в оппозиции, но оппозиции слева, он после революции остался тем же субъективным идеалистом, со своей теорией внеклассовой и внесословной русской интеллигенции (Русская литература, Берлин, 1923, стр. 401), остался идеологом мелкой буржуазии, идеологом мещанства.
И.-Р. принадлежит ряд статей и книг по истории русской лит-ры, он писал о Герцене, Белинском, Л. Толстом, Пушкине, Белом, Блоке и др. Научную ценность этих историко-литературных работ И.-Р. нельзя признать значительной. Несмотря на ряд остроумных догадок (статья о композиции ‘Евгения Онегина’) и правильных диагнозов (‘Калиф на час’ — статья о Куприне), литературоведческая продукция И.-Р. обесценена отсутствием метода. Широковещательная патетика не в силах скрыть от читателя эклектического существа его оценок. Для И.-Р. главная задача критики — в определении ‘пафоса’ философии (чаще всего бессознательной) художника. Критика неотделима от того произведения, к-рому посвящена, она созвучна с ним. Всякая критика есть творчество, и критик пользуется поэтому теми же привилегиями, что и художник. Само собой разумеется, что этот путь имманентного субъективизма пресекал И.-Р. возможность пользоваться объективным методом научной критики.
История русской общественной мысли, 2 тт., СПБ., 1907, То же, вып. VIII, изд. ‘Колос’, П., 1918 (изд. не закончено),
То же, изд. 6-е, Берлин, 1923, Русская литература XX в., изд. ‘Колос’, П., 1920,
О смысле жизни. Ф. Сологуб, Л. Андреев, Л. Шестов, СПБ., 1908 (изд. 2-е, 1910),
Что такое ‘махаевщина’? К вопросу об интеллигенции, СПБ., 1908 (изд. 2-е, ‘Об интеллигенции’, СПБ., 1910),
Великие искания, изд. ‘Прометей’, СПБ., 1911,
Литература и общественность, изд. 2-е, ‘Прометей’, СПБ., 1911 (изд. 1-е, 1910),
Творчество и критика, изд. ‘Прометей’, СПБ., 1912, То же, изд. ‘Колос’, П., 1922,
Лев Толстой, изд. ‘Прометей’, СПБ., 1913,
Пушкин и Белинский, изд. ‘Прометей’, П., 1916, Перед грозой, Статьи 1916—1917, изд. ‘Колос’, П., 1923,
Год революции, Статьи 1917—1918, П., 1918,
Александр Блок, Андрей Белый, Сб. статей, изд. ‘Алконост’, П., 1919,
А. И. Герцен, Сб. статей, изд. ‘Колос’, П., 1920,
Заветное, Статьи о культурной традиции: Черная Россия, Статьи 1912—1913,
Вечные пути, Статьи 1913—1914, изд. ‘Эпоха’, 1922,
Скифское, Статьи о духовном максимализме: Иго войны, Статьи 1914—1917, Две России, Статьи 1917—1918, изд. ‘Эпоха’, 1922,
Салтыков-Щедрин, ‘Фед.’, М., 1930.
Под ред. и с комментариями И.-Р. выходили: Избр. сочин. Белинского, 3 тт., СПБ., 1909 (изд. 2-е, 1913, изд. 3-е, 1918—1919), Серия ‘Историко-литературная биб-ка’, изд. Стасюлевича (Державин, Жуковский, Пушкин и др.),
Сочин. Салтыкова-Щедрина, Гиз, 1926—1928,
Вершины (А. Блок и А. Белый), изд. ‘Колос’, П., 1923,
Книга о Белинском, изд. ‘Мысль’, П., 1923.
Плеханов Г. В., Идеология мещанина нашего времени, Собр. сочин., т. XIV, Гиз, М., 1925 (по поводу ‘Истории русск. обществ. мысли’, ответ И.-Р. см. в сб. ‘Лит-ра и общественность),
Волжский, Новая книга о русской интеллигенции, ‘Русская мысль’, 1907, VI,
Луначарский А. В., Мещанство и индивидуализм, сб. ‘Очерки философии коллективизма’, СПБ., 1909,
Исаков Е., Новое мировоззрение (по поводу книги ‘О смысле жизни’), ‘Русская мысль’, 1909, VI,
Ефимов Н., Своеобразие русской литературы, Одесса 1919,
Троцкий Л. Д., Освобождение слова, в сб. ‘Лит-ра и революция’, Гиз, М., 1923 (изд. 2-е, М. 1924).
Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924.