ИСТОРИЧЕСКІЯ УСЛОВІЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАГО РАЗВИТІЯ ВЪ РОССІИ.
ИСТОРИЧЕСКІЯ УСЛОВІЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАГО РАЗВИТІЯ ВЪ РОССІИ.
(Окончаніе).
А. Щаповъ.
‘Дло’, No 9, 1868
Исторические условия интеллектуального развития в России, Щапов Афанасий Прокофьевич, Год: 1868
Время на прочтение: 37 минут(ы)
Въ предъидущей стать мы доказали, что вслдствіе вковаго преобладанія физической работы народа надъ дятельностью интеллектуальной, познавательная дятельность низшихъ способностей — вншнихъ чувствъ и памяти — господствовала надъ логическою, раціональною силою высшаго, теоретическаго интеллекта, надъ силою чистаго разума или мышленія. Въ слдующей глав мы подробно разсмотримъ весьма важныя и ощутительныя послдствія этого вковаго господства чувствъ надъ разумомъ и вковаго отсутствія въ умственной исторіи русскаго народа предварительнаго, генеративно-послдовательнаго историческаго развитія мыслительныхъ способностей народа и раціонально-мыслящаго класса. Тамъ же раскроемъ, въ частности, и причины этого многозначительнаго факта. А здсь скажемъ еще, во-первыхъ, о вліяніи на умственныя направленія народа патологическихъ проявленій вншнихъ чувствъ, и во-вторыхъ — объ отношеніи непосредственно-натуральнаго, народнаго сенсуализма къ естественно-научному реализму.
Во времена вковаго господства вншнихъ чувствъ надъ разумомъ, при отсутствіи всеобщей, теоретической самодятельности мышленія и при распространеніи и укорененіи въ народ византійскаго супранатуральнаго умонастроенія и міросозерцанія, — въ народ русскомъ не только не развивалось раціональное мышленіе, раціональное разъясненіе вещей или явленій физическаго и нравственнаго міра, но развивалось и господствовало сенсуально-галлюцинаціонное умонастроеніе и міросозерцаніе. При отсутствіи раціональной, разсудочной мыслительности, субъективныя ощущенія, фантазмы и галлюцинаціи чувствъ были неизсякаемымъ источникомъ не только всякаго волшебства и чародйства, но и всякихъ мистическихъ видній, ощущеній и суеврныхъ представленій. Ненормальность, ложность такого патологическаго, сенсуально-галлюцинаціоннаго умонастроенія невжественнаго народа признавали и нкоторые лучшіе духовные учители древней Россіи. Патологическія проявленія органовъ вншнихъ чувствъ, и въ особенности галлюцинаціи зрнія и слуха въ древней Россіи были такъ часты и многими столь безразсудно выдавались за сверхъестественныя обаянія и виднія, что благоразумные духовные учители, какъ наприм. Кириллъ Блозерскій, поучали распознавать и различать эти патологическія и субъективныя ощущенія, фантазмы и галлюцинаціи чувствъ и, въ частности, зрнія, ‘яко смотрительныя, а не обдержанныя’. Въ сборник рукописей Кирилла Блозерскаго съ этою цлью выписано, наприм., объясненіе ‘о суетныхъ откровеніяхъ и бсовскихъ мечтаньяхъ и знаменьяхъ и чудотвореніяхъ сатанинскихъ’, и замчено: ‘таковыхъ бо и паки подобныхъ бываемыхъ, яко Юродство, И прочіе подобные образы, еже нцыи отъ отецъ сдяша, нын возбраниша та отцы, яко смотрительныя, а не обдержанная, да добываютъ’ {Обозр. рукопис. Кирилла Блозер. Чтен. Общ. 1862 кн. 2, отд. V, стр. 49.}. Темный народъ, усвоивъ мистическія идеи восточно-византійскаго міросозерцанія, ими старался объяснять все, что въ сфер реальнаго міра превышало естественныя границы или реально-познавательную сферу чувствъ. Патологическія проявленія нервной системы, субъективныя ощущенія, фантазмы и галлюцинаціи чувствъ онъ принималъ за ‘чудесныя виднія’, за боговдохновенныя ощущенія, за сверхъ-естественныя явленія и представленія. При сильномъ развитіи въ древней Россіи пустынножительства, особенно часто страдали такъ называемыми ‘галлюцинаціями пустыни’ {См. у Будена въ ‘Медицинск. Географія’ о ‘Галлюцинаціи пустыни’.}. Въ пустыняхъ видли разныя ‘модныя виднія’, наприм. ‘Женъ въ багряной риз одянныхъ, неизрченнымъ свтомъ сіящихъ, на сосновой колод сидящихъ въ пустын {Сборн. Солов. библ. No 857, л. 97—98.}. Въ галлюцинаціяхъ зрнія, въ пустын видли необычайныя физическія и сверхъестественныя явленія и слышали чудесные голоса: ‘нкогда видхъ,— говоритъ одинъ пустынножитель,— изъ гршный умными очные облакъ теменъ, и начатъ быти красенъ, и спаде, и начатъ гремти, и обхожаше околи то мсто попаляя и очищая островъ. Нкогда видхъ знаменіе стоящу мы на Пол чистмъ и видхъ показующе мы нкто незнаемъ перстомъ на небо: зри, — и видхъ чрезъ небо свтлу лучу свтовидну, яко радуга, и мало помедливъ паки глаголаше: воззри на небо,— и видхъ образъ Христа Бога нашего и Пречистую Богородицу и св. пророка Ивана. Мн же чудящему о семъ, и паки рече: зри на небо, и видхъ нерукотворенный образъ великъ зло, во все небо’ и проч. {Сборн. Солов. бібл. No 925, л. 148, 152.} Въ лсахъ видли ‘демоновъ лсныхъ’ и слышали ихъ ‘колоколецъ’. Галлюцинаціямъ слуха придавали такое же сверхъественное значеніе, какъ и галлюцинаціямъ зрнія. Въ лсахъ часто слышали звонъ колокольный и пніе сладкогласное, тогда какъ ни колоколовъ, ни пвцовъ не видали. ‘Человкъ нкто именемъ Селиша, старь сый, Изборсккго града, повда сицеву всть,— читаемъ въ одной древней повсти:— нкогда мы рече, ходящу съ отцемъ моимъ на ловы зврины въ пустыню, б та пустыня велика и лсъ прилежаше въ томъ мст, и лучися намъ пріити на край горы, и слышахомъ гласы прекрасны поющихъ и благочинны, гласы ибо слышахомъ, а поющихъ же не видхомъ’ {Повсть о Печерск. монастыр въ Псковской земл. Сборн. Солов. Бібл. No 857, л. 120-121.}. Точно также мистически объяснялись и галлюцинаціи или субъективныя ощущенія обонянія. Наприм. въ одной древней повсти сказано: ‘изобртите мсто, Вежища зовойо, лсъ точію имуще и болота и ино ничтоже, и якоже пріидоша до мста того, слышаху благоуханіе нкое въ мст томъ и помыслиша не просту быти вещь’ {Памятн. Стар. Рус. Литер. IV, 17.}. Показаніямъ чувствъ, хотя бы то галлюцинаціоннымъ, приписывалась достоврность свидтельства, особенно если они подтверждались аналогическими свидтельствами византійскихъ источниковъ или лтописей. Органы чувствъ признавались достоврными свидтелями даже въ длахъ сверхчувственныхъ или сверхъестественныхъ. Наприм., въ 1624 году, въ сверномъ Поморь, въ двинской области, по указамъ царя Мих. Федоровича, московск. патр. Филарета и новгородскаго митропол. Макарія, производился всеобщій земскій розыскъ о принесенныхъ на морской берегъ мощахъ яренгскихъ чудотворцевъ Іоанна и Логгина. Допрашивали всхъ мстныхъ земскихъ людей, и вс единогласно свидтельствовали, полагаясь только на память, слухъ я зрніе. Одни говорили: ‘слышали мы отъ отцовъ своихъ, слышали отъ старыхъ людей, что мощи чудотворцевъ Ивана и Логгина принесены съ моря, Иванъ чудотворецъ взятъ съ Сярты рки, а Логгинъ взятъ съ морскаго сосноваго берега, а лтъ мы не упомнимъ, въ которое время принесены ‘а про чудеса отъ многихъ людей слышимъ: то наши рчи’. Другіе говорили: ‘сколь давно яренгскіе чудотворцы Иванъ и Логгинъ проявились, и откуду ихъ мощи съ морскаго берегу въ Яренгу принесены,— памятуховъ у насъ тому нтъ, а про чудеса, сколь давно отъ нихъ учала проща и чудеса быть, и они отъ старыхъ людей слышали, что лтъ съ 60 и больше чудеса и проща учали быть: то наши рчи’. Третьи, полагаясь за свое зрніе, свидтельствовали: ‘въ привидніи очи всть видли мы ихъ явленіе, видли Ивана чудотворца, изъ часовни смотритъ онъ государь чудотворецъ Иванъ сквозь окончину, и не единожды видли, а видніе то видли во 122 (1614 году)’. Наконецъ, старики столтніе, старые памятухи, полагаясь исключительно на свою память, свидтельствовали, что они помнили лтъ за 70 и 80, какъ начали быть проща и чудеса’ {Сборн. Солов. библ. No 182.}. Такъ какъ византійское ученіе не имло своей задачей (что увидимъ дальше) — развивать въ народ раціональное мышленіе,— то темный народъ всяко перетолковывалъ его по своему и выводилъ изъ него всякія своеобразныя понятія. Вншне-обрядовое, чувственно-образное восточно-византійское міросозерцаніе, въ этомъ отношеніи, особенно гармонировало съ восточнымъ чувственно-образнымъ умонастроеніемъ русскаго народа. При господств чувствъ надъ разумомъ, самое созерцаніе церковно-обрядовой вншности, иконъ и т. п., въ противность ученію православной церкви, возбуждало въ грубомъ и суеврномъ народ разныя суеврныя и ложныя представленія. Наприм., народъ видлъ въ церквахъ писавшійся по византійскимъ, иконописнымъ подлинникамъ ‘образъ огненнаго восхожденія св. пророка Иліи’, о которомъ въ иконописныхъ подлинникахъ замчено: ‘образъ огненнаго восхожденія св. пророка Иліи — чудотворный, на праздникъ его огонь сходилъ съ небеси, и окрестъ образа пламень видимъ былъ человкамъ’. Въ тоже время народъ слышалъ въ церквахъ пснь: ‘Илія возгремвый на огненной колесниц’, и слышалъ поученіе, въ которомъ пророкъ Илія назывался ‘огненоснымъ и тученоснымъ облакомъ, небопарнымъ орломъ, огненоснымъ пророкомъ, шествующимъ на огненныхъ коняхъ’ и т. п. {Сборн. Солов. библ. No 804, л. 219—223. Буслаева II, 377.} И вотъ, не понявши всего этого восточно тропическаго изображенія или оборота рчи, темный народъ составилъ представленіе, что Илья пророкъ производитъ громъ и молнію, разъзжая по небу на огненной колесниц, не смотря на то, что церковные учители, подобные Кириллу Блозерскому, не раздляли подобнаго представленія народа, а знали ученіе о гром Галена. Точно также, подъ вліяніемъ византійскихъ иконописныхъ подлинниковъ, въ народ развилась и укоренилась религіозная санкція бороды и древней одежды. Народъ постоянно созерцалъ, наприм., такія древнія священныя изображенія, писавшіяся съ строгимъ соблюденіемъ правилъ византійскихъ иконописныхъ лицевыхъ подлинниковъ: ‘Авксентій русъ, какъ Козьма, борода не велика, риза верхняя багоръ, средняя празелень, исподняя вохра, великій князь муромскій Константинъ — надсдъ, кудреватъ, брада поуже Власіевы, и подол, на двое, шапка на глав, шуба на немъ багоръ, омахи куньи’, или: ‘благоврный князь Михаилъ тверской — брада по Власіеву, шапка на глав, шуба на немъ лазорь, исподъ багоръ, отворотъ куней’ и т. п. Иконописныя лицевые подлинники, подробно описывая такимъ образомъ волосы, и особенно бороду и одежду какъ восточныхъ, такъ и русскихъ святыхъ, въ тоже время строго предписывали соблюдать эти изображенія бороды и одежды. {Буслаева, Истор. Очер. Рус. народ. Словесн. и Искусства II, 345, 347, 851, 352, 424 др.} Кром того, народъ постоянно созерцалъ на икон страшнаго суда сонмы праведниковъ — ‘вси имущи брады’, и слышалъ такое поученіе, повторявшееся и въ подлинникахъ: ‘взирайте часто на икону страшнаго втораго Христова пришествія, и видите праведныя — вси имущи брады, на, шуей же стоящій бесермени, и еретики, люторы и поляки и иные подобные — брадобритвенники, точію имущій едины усы, яко имутъ кошки и псы’ и проч. {Буслаева II, 235.}. И вотъ постоянно созерцая такіе лики святыхъ съ брадами, въ древнихъ и священныхъ образцахъ одянья, и слыша строгую заповдь — во всемъ подражать имъ,— народъ до того усвоилъ эту религіозную санкцію бороды и древней одежды, что посл поднялъ изъ-за этого расколъ и бунты. Вообще, вслдствіе вковаго преобладанія вншнихъ чувствъ надъ разумомъ, отъ смшенія византійскаго и народнаго чувственно-образнаго міросозерцанія, въ народ до того развилось и укоренилось чувственно-образное умонастроеніе, что въ конц XVII и въ XVIII столтіи онъ хотлъ видть даже самого Христа, Саваофа, Богородицу и вс таинственныя церковныя изображенія въ непосредственно-чувственной наглядности и осязаемости, въ живыхъ лицахъ и образахъ. Напримръ, когда расколъ, раздробившись на сотни разноголосныхъ толковъ, растерялся и не зналъ, чему и какъ вровать и поклоняться,— многіе суевры, ‘собираясь на одно мсто’, стали молиться: ‘Господи, Господи, явися намъ, Господи, въ крест или въ образ, чтобъ было чему молитися или вровати’. И вотъ, пользуясь чувственно-образнымъ умонастроеніемъ суеврной толпы, явились самозванцы-саваофы и христы, я возникла секта людей божіихъ и скопцовъ, которая стала созерцать Саваофа, Христа и Богородицу въ живыхъ лицахъ простыхъ мужиковъ и бабъ, и все невидимое, сверхчувственное стала воплощать въ видимыя, осязательныя, чувственныя формы, или, какъ сектанты сами выражаются, показывать въ натур. Такъ, люди Божіи говорятъ, что образецъ круговаго раднья взятъ ими съ какого-то древняго лицеваго, нагляднаго изображенія, на которомъ представлены стоящіе въ кругу ангелы и посреди ихъ Христосъ съ овцой въ рукахъ, по краямъ картины изображены евангелисты и апостолы съ разными музыкальными инструментами, падпись на картин: ‘ликовствованіе’. Люди божіи говорятъ, что ‘какъ на небеси ангелы, такожде и человцы да творятъ на земли, и что все оное изображеніе должно показать въ натур‘. И они показываютъ его въ натур, въ своихъ ликованьяхъ и радньяхъ, во время которыхъ экзальтируются до галлюцинаціонныхъ видній разныхъ образовъ и явленій и до галлюцинаціонныхъ слышаній разныхъ сверхъестественныхъ голосовъ, на основаніи которыхъ пророки и пророчицы, въ галлюцинаціонномъ экстаз, пророчествуютъ до умоизступленія.
Развитіе такого сенсуально-галлюцинаціоннаго и сверхчувственнаго умонастроенія народа при господств чувствъ надъ разумомъ, было особенно вредно для народнаго умственнаго развитія и-направленія при тхъ патологическихъ особенностяхъ и явленіяхъ народнаго умонастроенія, которыя столь обычны были въ древней Россіи и также неизбжно отзывались на умственной жизни русскаго народа, неизбжно парализировали и ослабляли его интеллектуальныя силы. Замчено, что сверныя, холодныя страны вообще способствуютъ развитію нервныхъ страданій. Такъ, въ 1841—1842 г. въ сельскихъ мстностяхъ центральной Швеціи замчена была болзнь, обнаруживающаяся въ корчахъ, спазмахъ и въ экстаз. Одержимые ею воображали и разсказывали, что они будто бы видли разныя божественныя, сверхъестественныя явленія, получали свыше разныя откровенія, и чувствовали экстатическій, болзненный позывъ къ проповдничеству и пророчеству. Не даромъ и вообще на свер Европы больше являлось такихъ людей, какъ Сведенборгъ и т. п. Точно также въ Россіи и Сибири вс сверные народы отличаются особенною, болзненною нервно-сенсуальною раздражительностью. Георги, наприм., говоритъ о самодахъ и другихъ сверныхъ племенахъ: ‘многіе, а особливо изъ женщинъ, чрезвычайно пугливы. Когда такіе люди испугаются, или нечаянно увидятъ нчто страшное, и такъ дале, то бываютъ такъ, какъ и лопарскія женщины, вн себя, и приходятъ опять въ чувство не скоро и при большой слабости. Иные не могутъ терпть свисту, нечаяннаго къ нимъ прикосновенія, да и самаго малаго шуму и стуку, и отъ того становятся бшены. Это свойственно имъ обще съ остяками, тунгусами, якутами и всми въ ближайшихъ къ сверу мстахъ живущими народами, почему и надобно искать тому причины въ мстоположеніи и суеврныхъ страшилищахъ, которыми пугаютъ ихъ съ самаго младенчества’. {См. Георги, описан. народовъ. Спб. 1799 г. ч. III, стр. 5—6} Точно также, и въ народ русскомъ, особенно въ сверно-поморскихъ областяхъ, искони замчалось особенное развитіе нкоторыхъ нервныхъ страданій и припадковъ. Посл эпидемическихъ и столь свойственныхъ нашему климату гемороидальныхъ болзней,— въ древней Россіи весьма обыкновенны были болзни нервныя, припадки эпилептическіе, каталептическіе и истерическіе {Костомарова, 191.} Болзни эти имли разныя народныя наименованія, какъ напримръ: камчугъ, френьчугъ, бснованіе, головная болзнь, разслабленіе, забытье ума, болзнь умомъ, лишеніе ума, трясеніе, икота и проч. Особенно много было въ древней Россіи ‘бсноватыхъ а больныхъ умомъ’. Наприм., по одному сказанію, изъ 92 болзненныхъ случаевъ, было 13 человкъ бсноватыхъ, 22 ‘больныхъ умомъ’, тогда какъ прочими болзнями страдали только ютъ 1 до 6 человкъ. По другому сказанію, изъ 20 разныхъ больныхъ, 4 человка были ‘больны умомъ’ или ‘смятены умомъ’ ‘въ забытіи и разслабленіи ума’, тогда какъ на другія болзни приходится только по 1 человку. {Повсть о Прокопі Устюжскомъ. Сборн. солов. библіот. No 826.} Или изъ 17 больныхъ, упоминаемыхъ въ повсти объ Евфросин псковскомъ, 4 человка были сумасшедшіе. Припадки сумасшествія были страшные {Кстати считаемъ не лишнимъ замтить здсь, что для исторіи народныхъ понятій, особенно медицинскихъ, не лишнее было бы собрать изъ древнихъ источниковъ вс свденія о народныхъ болзняхъ, а также и о способахъ ихъ леченья. Относительно болзней немаловажный источникъ свденій представляютъ древнія народныя сказанія и повсти о чудесахъ русскихъ святыхъ, сопровождающія обыкновенно жизнеописаніе каждаго русскаго святого. Здсь упоминаются, напримръ, такого рода болзни: болнъ умомъ или боля умомъ, смятенъ умомъ, одержимъ лихою болзнію щепотою, имя у правы руки три персты въ длинъ отъ роженья, очная болзнь, слпота очная, двица больна главою и очима лто едино, падучая болзнь, огненная болзнь, огница, студеная болзнь, ползая на колняхъ 12 лтъ, 12 лтъ глуха жена, забытіе ума, безъ очей полтора года, разслабленіе, росла утроба, имлъ сухую руку, ноги скорчены, больна б сердечною болзнію, болнъ б гортанью и языкъ отнялся, зубная болзнь (часто), болзнь огневая и ума изступленіе 9 недль, небреженіемъ своимъ въ постъ рождества христова за недлю до праздника нихъ вино и отъ сего весьма изнемогъ тяжц очною болзнію и всею главою, врачевахся отъ нкоего человка быліемъ и ничтоже усп, но наипаче въ горшая впадохъ, потече изъ гортани моея кровь, не уставная, яко вода во всю ночь ону: азъ же призывахъ убо и иныхъ врачевъ, но и отъ тхъ также ни единыя пользы обртахъ. (Сборн. Сол. библ. No 182)}. Весьма часты были припадки эпилепсіи, особенно между женщинами. А если врны наблюденія и Выводъ Эскироля, что изъ 339 эпилептическихъ женщинъ 289 были умалишенные, т. е. 4/5 то не удивительно, что при сильномъ проявленіи въ древней Россіи припадковъ эпилептическихъ, особенно между женщинами, такъ часты были и разныя проявленія сумасшествія. Особенно часто являлись болзненно-эцзальтированныя двицы и женщины. Страдая разстройствомъ нервовъ и галлюцинаціями чувствъ, он ходили по улицамъ городовъ и разсказывали про разныя виднія. Наприм., въ лто 1499-е ходила двица въ Ростов изъ-за озера именемъ Гликерія, и сказывала, что явился ей Илья пророкъ да св. мученица Параскева пятница, и потомъ восхищена бысть невидимою силою и мнящися быти ей на небеси, и видла пречистую Богородицу, и по двою дни паки явилась ей и говорила, чтобы люди молилися Богу, а матерно бы не бранились и страшными бы клятвами не клялися, церкви бы украшали и милостыню бы творили невозбранно {Лтописецъ вкратц русск. земли. рукоп. проф. В. Н. Григоровича No 36-37.}. Въ XVI вк сумасшедшихъ или галлюцинирующихъ пророковъ и особенно пророчицъ являлось такое множество, что стоглавый соборъ просилъ царя, чтобы онъ веллъ жителямъ гонять ихъ отъ себя. То были преимущественно старыя двки: он бгали босыя, тряслись, падали, коверкались, бились, и такимъ образомъ приходили въ экстазъ и экзальтировались до галлюцинацій и предсказывали будущее, возвщая народу разныя заповди, въ род слдующихъ: ‘бабы не прядите и печей не топите по средамъ и по пятницамъ: святые апостолы и святая пятница намъ являлись и не велли’. Въ 1641 году, въ сверномъ поморьи, вдругъ въ нсколькихъ волостяхъ, многія женщины помшались на мысли ‘о богомерзкомъ табак’, имъ стали мерещиться галлюцинаціонныя виднія Спаса, Богородицы и ‘Каменія огненнаго, спадающаго съ неба’, и въ галлюцинаціяхъ слуха имъ слышался голосъ свыше, повелвавшій ‘росписи росписывать и разсылать по всмъ городамъ и по погостамъ и по волостямъ, чтобы православные христіане отнюдь табаки не пили, а будетъ станутъ пить табаку, за ихъ непослушанье будетъ на землю каменія много испущено’ {Сборн. солов. библ. No 925 л. 35-45.}. Очень часто въ разныхъ мстахъ появлялись бснующіяся и кликуши. Особенно иного ихъ было, на поморскомъ свер: въ бшенств он, по словамъ одного сказанія, ‘поревахуся въ огонь и въ воду, ихъ связывали, затворяли въ особыхъ храминахъ, у которыхъ двери изину заклепывали’, и он все-таки вырывались оттуда, когда вели ихъ въ церкви на молебны, он на молебнахъ боролись съ державшими ихъ людьми, пять человкъ едва сдерживали одну изъ нихъ, во время чтенія евангелія ‘начнутъ усты своими нелпая глаголати и дивьячитися къ окружающимъ ихъ, какъ невозможно сказати, и начнутъ трепетати и на плечи держащихъ вскакати и невозможно плевати въ людей’ {Сборн. Сол. библ. No 182. Вообще о бснующихся женщинахъ ‘ходили изустныя и письменныя повсти самыя мрачныя и самыя фантастическія. Особенно замчательна повсть о Соломоніи священнической дочери. См. пам. стар. рус. литер. 1, 150—167.}. При вковомъ господств вншнихъ чувствъ надъ разумомъ и мышленіемъ, и при сильномъ укорененіи и своеобразномъ пониманіи народомъ восточно-византійскаго, чувственно-образнаго и сверхчувственнаго міросозерцанія, — особеннорзко и часто выдавались патологическія явленія въ нервной сфер чувствъ — галлюцинаціи зрнія, слуха, осязанія и обонянія, и всегда обыкновенно съ оттнкомъ мистическаго направленія. Вслдствіе галлюцинацій зрнія и слуха, подъ вліяніемъ супранатуралнаго міросозерцанія, — видли, какъ мы сказали уже, всякія сверхчувственныя виднія, слышали всякія сверхчувственные голоса. Разсказами объ этихъ галлюцинаціонныхъ видніяхъ и слышаніяхъ наполнены древне-русскія легенды о чудесахъ, особенно легенды сверно-поморскія. Особенно часто бывали, какъ мы видли, ‘галлюцинаціи пустыни’, случавшіяся особенно въ сверо-восточныхъ лсныхъ пустыняхъ. Вотъ идетъ, наприм., въ пустын сверно-поморской отшельникъ, простолюдинъ, почерпнуть воды въ рк Хозюг,— и вдругъ видитъ ‘на берегу лежитъ женщина въ чериленной риз, аки мертва’, и думаетъ откуда бы она могла явиться сюда, ни откуда нтъ дороги въ пустыню,— а оказывается въ дйствительности, что то колода, — ‘дерево гнило’ Въ той же пустын, пастухъ видитъ ‘аки древо слонящееся нкое’ — страшнаго человка, слышитъ ‘колоколецъ’ и видитъ ‘демона лснаго’, борющагося съ Никодимомъ Кожеезерскимъ {Сборн. No 182.}. Въ 1594 году одинъ поморскій крестьянинъ съ Подвинья, изъ мстечка Конецъ-Горье, разсказывалъ про себя: ‘во время страдное, шолъ я въ лугъ на пожню сно косить, и пришелъ къ озерку, и отъ солнечнаго зноя хотлъ купатися, и влзъ купатися въ озерко, и былъ въ изступленіи ума, и началъ бгать по лугамъ и по лсу, и нкоторые отъ сосдъ нашихъ видли и поймали меня, связали и привели домой, и стеклись родители и ближніе мои, и не было отъ меня отвта къ нимъ, такъ они то сказали мн послди,— и я увидлъ около себя человка какъ древіе велико слонящееся, и посреди ихъ увидлъ страшнаго нкоего и не лпаго образомъ, грозящаго на меня и хотвшаго меня поглотить, и внезапно пришелъ свтъ и освтилъ меня, и явился мн человкъ свтозарный, взоромъ и доброзрачный лицомъ, и саномъ украшенный, съ черной бородой и сказалъ мн: Яковъ, не бойся мрачнаго и темнообразнаго демона! И посл того виднья пришелъ я въ умъ, и родители мои и бывшіе тутъ люди спрашивали меня, съ кмъ я говорилъ, и я сказалъ имъ бывшее, что видлъ и слышалъ.’ {Сборн. сол. библ. No 172.} Галлюцинаціи зрнія и слуха особенно часты и сильны были въ болзняхъ. Наприм., одна поморская женщина изъ Ненокоцкаго усолья говорила: ‘была я въ Лямецкомъ погост въ 99 (1591) году въ черномъ недуг три года, и въ привидніи очи всть пришелъ ко мн человкъ незнаемъ и далъ мн просфору състи, и сказалъ: ‘завчайся итти въ яренгу!’ {Ibid.} Изъ того же’ Ненокоцкаго усолья одинъ крестьянинъ говорилъ: ‘лежалъ я въ болзни огневой и ума изступился во 128 (1620) году на девять недль, и лежачи въ видніи видлъ я: въ вечеру при огн пришолъ ко мн человкъ незнакомый и говорилъ мн: для чего ты лежишь, а не молишься’ и проч. Вообще, больные въ изступленіи ума, видли разныхъ ‘необыкновенныхъ и незнаемыхъ’ людей и слышали отъ нихъ разныя ‘завчанія’, клонившіяся большею частію къ ихь выздоровленію. При чрезмрномъ распространеніи болзни пьянства,— весьма часто сходили съ ума вслдствіе припадковъ alcogolismus chronicus или delirium tremens. Наприм., изъ 17 больныхъ, упоминаемыхъ въ повсти о чудесахъ Евфросина псковскаго, 4 человка были больны сумасшествіемъ, и двое изъ нихъ сошли съ ума отъ пьянства. Наприм., объ одномъ сумасшедшемъ сказано: ‘Случися ему пьянственнымъ недугомъ объяту бывшу безъ воздержанія, и вниде въ него нечистый духъ, ума ему изступившу, и не подобныя глаголющу не токмо человкамъ, но и Богу и святымъ: не онъ бо глаголюще, но живый въ немъ бсъ глаголаше’. О другомъ сумасшедшемъ замчено: ‘нача пити, и ума изступилъ, и нача бсноватися и нелп глаголы странны глаголаніе’. Вообще, подобными патологическими фактами преисполнены древне русскія повсти о чудесахъ и видніяхъ {Пам. стар. р. лит. IV, 106—117.}. Иногда въ селахъ и на посадахъ являлось вдругъ по нсколько человкъ, страдавшихъ нервнымъ разстройствомъ и галлюцинаціями. Предки наши не могли понимать различныхъ психіатрическихъ и патологическихъ явленій нервной системы, и объявляли ихъ порчей, называли неопредленно ‘различными всякими совстьми’ и т. п. Наприм., въ одной челобитной XVII в. (1665 или 1671 года) читаемъ: ‘бьютъ челомъ и являютъ сироты твои, государевы, Шуи посаду земскій староста, и во всхъ посадскихъ людей мсто: волею Божіею и за умноженіе грховъ ради нашихъ, въ Шу на посад объявляются гршные люди, порченые мужеска и женска полу, различными всякими совстьми мучимы бываютъ, иные на свадьбахъ, а иные невдомою статьею, и мучатся многое время, и отъ чего какія вражія совсти чинятся, и того намъ, сиротамъ, недовдомо’ {Акты Шуи. Чтен. Общ. Ист. 1860 кн. 3 отд. V, стр. 21, актъ 17.}.
При столь частыхъ въ древней Россіи нервныхъ болзняхъ и вообще патологическихъ проявленіяхъ народнаго умонастроенія,— могло ли быть вполн здорово интеллектуальное развитіе русскаго народа. Не даромъ умственная исторія его исполнена самыми патологическими проявленіями и галлюцинаціями органовъ чувствъ, воображенія и мысли, самыми мрачными умственными заблужденіями, которыя сильно задерживали и досел задерживаютъ интеллектуальное развитіе русскаго народа, парализируя и разстраивая его умственныя силы. Чтобы объяснить многія мрачныя явленія въ умственной жизни русскаго народа, какъ, наприм., необыкновенное развитіе галлюцинацій волшебства и кудесничества, а также нкоторыя сумасбродныя секты раскола, равно какъ экзальтированныя проявленія масонства и т. п., намъ кажется, надобно обратить вниманіе на физіологію и патологію умственной исторіи русскаго народа. Можно положительно сказать, что многія, самыя мрачныя умственныя направленія и заблужденія нашего народа, особенно простонародья, имютъ источники свои въ нервномъ патологизм, ведутъ начало свое отъ галлюцинаторовъ и сумасшедшихъ, являвшихся въ вид волхвовъ, чародевъ и кудесниковъ, въ вид расколоучителей и т. п. Темный народъ, не понимая истинныхъ причинъ этихъ болзненныхъ явленій человческаго организма, принималъ ихъ за необыкновенныхъ, боговдохновенныхъ людей, за пророковъ и учителей, даже за христовъ, Саваофовъ и богородицъ, — и такимъ образомъ галлюцинаціи ихъ и сумасшедшія заблужденія и бредни распространялись и укоренялись въ непонимающемъ и суеврномъ народ, какъ новыя ученія, какъ истица, вдохновенная свыше. Вотъ, напримръ, въ XVII вк, въ эпоху сильнаго нервно-экзальтированнаго возбужденія и напряженія раскольничьяго умонастроенія въ народ, возникла, и въ первой половин XVIII столтія особенно свирпствовала секта самосожигальщиковъ и морельщиковъ. Фанатическая горячность и экзальтація расколоученія и потомъ страхъ жестокихъ гоненій разстраивали нервы расколоучителей-энтузіастовъ,— и они, въ умственномъ разстройств и сумасшествіи, дошли до сумазбродной идеи самосожженія и самоумерщвленія. Сверный, холодный климатъ, кажется, еще боле способствовалъ развитію такого нервнаго разстройства. Въ западной Сибири, въ тобольскомъ узд, нкоторыя монахини, послдовательницы секты самосожигальщиковъ, бились о землю, тряслись и экзальтировались до галлюцинаціоннаго виднія отверстыхъ небесъ и т. п.: ‘въ тобольскомъ узд,— читаемъ въ актахъ,— въ пустыни у старца Данила, проповдывавшаго самосожигательство, наученіемъ сатанинскимъ старицы и двки бились о землю, и говорили он въ то время какъ бились, что видли пресвятую Богородицу и небо отверсто, ангелы внцы держатъ тмъ людямъ, которые въ той пустын постригались’. Слыша о такихъ галлюцинаціонныхъ видньяхъ въ пустын старца Данилы, народъ тысячами сходился въ пустыню, и потомъ тысячами подвергался самосожженію {Дополн. къ А. И. VIII, л. 50.}. Вообще, секта самосожигальщиковъ и морельщиковъ, въ своемъ умственномъ изступленіи, множество народа сводила съ ума, не только сумазброднымъ ученіемъ, но и всякимъ обманомъ чувствъ, колдовствомъ, всякими волшебными порошками, ягодами и т. п.,— и потомъ тысячами его сожигала. Одинъ, нкто Андрей, поморянинъ,— говоритъ Димитрій Ростовскій,— сожегъ людей боле 3000, другой, вологодскій старецъ, сожегъ боле 2000, третій сожегъ боле 1,900 человкъ, сожигатели устраивали по лсамъ особыя большія хоромы, сажали туда по 200 и по 300 человкъ, обкладывали домъ соломой, хворостомъ, берестой, смолой, срой, селитрой, и сожигали. Кром того, по словамъ Димитрія Ростовскаго, была особая секта самосожигальщиковъ, которые сами, собираясь въ большія хоромины, поджигали ихъ и сгарали. Очевидно, что подобныя заблужденія и самоубійства совершались въ припадк сумасшествія. Точно также, и вслдствіе такого же умственнаго, нервно-мозговаго разстройства, такъ называемые ‘Морельщики’ измыслили сумазбродное ученіе о самоубійств и самоумерщвленіи плоти голодомъ, потопленіемъ, удавленіемъ и т. п., и не одну тысячу простыхъ людей, мужчинъ и женщинъ, поморили голодомъ въ затворахъ, въ подземельныхъ ямахъ и пещерахъ, утопили въ водахъ, задушили въ петляхъ и т. п. Изъ какого Источника проистекали вс эти дикія, мрачныя заблужденія? Очевидно, это были слдствія органическаго разстройства мозга или нервной системы, сумасшествія. Димитрій Ростовскій, говоря о современныхъ ему сожигальщикахъ, самосожженцахъ и морельщикахъ, о нкоторыхъ изъ нихъ прямо замчаетъ: ‘абіе сотворися вн ума, и измнися лицемъ и очима, и вси тому внезапному измненію удивишася и ужасни быша’. ‘Самосожигальщики и морельщики, — говоритъ онъ вкусивши ягодъ волшебныхъ, наприм., порошка изъ высушеннаго и истолченнаго сердца младенческаго и т. п., абіе желаютъ себ смерти, аки бы за Христа, или сожещися, или утопитися въ вод или удавитися, аки изступящіи отъ ума’ {Розыскъ изд. 1753 г. ч. III гл. X, XIV и вообще см. главы VII—XIX.}. Точно также чисто патологическое умонастроеніе, сумасшествіе, создало нелпую секту скопцовъ. Основатель ея, Селивановъ, безспорно психіатрическая личность. Онъ страдалъ умственнымъ разстройствомъ или сумасшествіемъ. Не даромъ, по возвращеніи изъ ссылки изъ Иркутска въ Петербургъ въ 1797 году, онъ, до 8 марта 1808 года, содержался въ сумасшедшемъ дом {См. статью г. Крыжика о скопцахъ Симбир. губер. въ Запискахъ Географія. Общ. по отдлу этнографіи 1867 т. I, стр. 492.}. И достаточно прочитать его безсвязно-сумазбродное ‘Посланіе къ скопцамъ’, чтобы убдиться въ разстройств его ума {Посланіе Селиванова въ Чтен. Общ. Истор.}. Да и вс экстатическія, экзальтированныя виднья, пляски, сумазбродныя, изступленно-восторженныя пророчества и забалтыванья съ лнящейся во рту слюной, умоизступленныя и бшеныя самобичеванья, конвульсивныя трясенья и разныя сверхчувственныя виднья и слышанья скопческихъ пророковъ и пророчицъ суть ничто иное, какъ проявленіе патологическаго умонастроенія, галлюцинацій вншнихъ чувствъ, и въ особенности — зрнія и слуха, и вообще разстройства нервной системы {Подробности см. въ ст. г. Крыжина и въ Запискахъ о скопцахъ свящ. Георгіевскаго въ Зап. Геогр. Общ. По отд. этнограф. 1867 т. I, стр. 485—539. Также — въ Правосл. Собес. 1858 г. ‘объ обществ людей Божіихъ скопцовъ’.}. Наконецъ, вспомнимъ печальный патологическій фактъ или переломъ въ исторіи русской мысли, совершившійся въ конц XVIII столтія. Вслдствіе вковаго господства чувствъ надъ разумомъ и вковаго отсутствія предварительнаго, генеративно-послдовательнаго, историческаго развитія теоретической мыслительности,— юная русская мысль, по своей неразвитости и малосилію, не могла, такъ сказать, переварить и здравымъ разсудкомъ ассимилировать, усвоить себ великихъ критическихъ идей философіи и естествознанія XVIII вка. И вотъ, старая мономанія чувственнаго созерцанія природы и патологическое, сенсуально-галлюцинаціонное умонастроеніе во многихъ членахъ Новиковскаго масонскаго общества повторились со всми своими припадками и пароксизмами, только въ видоизмненной форм, развившейся подъ вліяніемъ мистико-идеалистическаго умственнаго патологизма тогдашнихъ духовидцевъ, спиритистовъ, иллюминатовъ, мартинистовъ и т. п. Вковое, допетровское господство непосредственно натуральнаго сенсуализма, господства чувствъ надъ разумомъ и теоретическимъ мышленіемъ сказалось и въ этомъ патологическомъ умонастроеніи мистиковъ-масоновъ. Наприм., Невзоровъ, не смотря на то, что изучалъ медицинскія науки за границей, потомъ проповдовалъ какую-то мистическую, нравственную медицину, защищая достаточность поверхностной естествопознавательной наблюдательности вншнихъ чувствъ, особенно зрнія, и бтрицалъ высшую, основательную экспериментальную разработку положительныхъ, естественныхъ наукъ, подробныя и тщательныя изслдованія, опыты и наблюденія въ области естествознанія, особенно отрицалъ высшія, наиболе сложныя изслдованія и опыты физико-химическіе, вря въ какую-то Нарацельсову или мистико-спиритуалистическую алхимію и химическую псалтирь. ‘Въ публичныхъ школахъ и университетахъ,— писалъ Невзоровъ,— натуру боле гораздо стараются знать, нежели то нужно для общежительнаго состоянія. Прежде всего знать и непрестанно памятовать должно, что въ злохудожную душу не входитъ премудрость, что въ такомъ случа неоспоримое правило и законъ, Богомъ установленный, есть тотъ, чтобы познать себя, исправить себя въ дух и очистить отъ страстей, иначе плавая въ мор таинствъ, мы будемъ слпы! Чтобы созерцать славу Божію и видть таинства его творенія,— для сего не нужны великихъ издержекъ стоящія лабораторіи и пышные химическіе снаряды. Иди безъ всего смотрть, какъ смя, брошенное въ землю, гніетъ, возрождается, растетъ и длается новымъ сменемъ, поди всякій бдный съ пастушьимъ посохомъ къ муравью, пчел, бобру и другимъ животнымъ, и смотри, какъ всеобщій промыслительный отецъ всякой твари далъ свой смыслъ и способность свойственнымъ себ образомъ пещись о своемъ благосостояніи и пропитаніи: поди ко всякому наскомому и смотри, какъ оно родится въ яйц, длается червякомъ и проч. Исправь себя, откинь вс злыя склонности и грубую чувственность, изъ злохудожной души сдлай добрую: тогда вся природа явится теб въ новомъ вид, и милліоны откроются таинствъ ея’ {Галахова, Исторія рус. литературы ч. I.}. Издавая журналъ ‘Другъ юношества’ (1810 г.), Невзоровъ въ ‘Предисловіи къ разговору Натуры, Меркурія и алхимиста’ изложилъ свой мистическій взглядъ на всеобщую медицину и химію. Медицина и химія, по его понятію, это ничто иное, какъ аллегорія морали. Что касается до авторовъ, писавшихъ о химіи,— говоритъ онъ,— то лучшіе между ними, для извстныхъ имъ причинъ, въ сочиненіяхъ своихъ скрыли аллегорію нравственности человческой и подъ видомъ химическихъ операцій разумли ходъ и обороты исправленія и усовершенствованія человческаго духа’ {Ibid.}. Такой странный мистическій взглядъ на естественныя науки и особенно на химію, еще рельефне высказанный другими мистиками-масонами, былъ вреденъ особенно тмъ, что преподавался съ университетскихъ кафедръ даже еще въ 30-тыхъ годахъ ныншняго столтія, какъ напр., кіевскимъ профессоромъ химіи Зновичемъ, что увидимъ дале. При господств чувствъ надъ разумомъ и по слабосилію Мышленія, многіе русскіе умы, не смогши совладать съ великими, міровыми идеями и теоріями Ньютона, Лапласа, Лавуазье, Канта и т. д., вдругъ отшатнулись отъ естественно-научнаго раціонализма и философскихъ идей XVIII вка, пошатнулись въ самомъ умонастроеніи и образ мыслей, — и погрузились въ самый мрачный, въ самый странный, психіатрическій спиритуализмъ и мистицизмъ. ‘Вначал, — говоритъ Лопухинъ, — я больше старался утвердить себя въ вольнодумств и охотно читалъ Вольтеровы насмшки надъ религіей, Руссовы опроверженія и прочія подобныя сочиненія. Весьма замчательный со мною случай перемнилъ вкусъ моего чтенія и ршительно отвратилъ меня отъ вольнодумства. Читая извстную книгу Systeme de la Nature, съ восхищеніемъ читалъ я въ конц ея извлеченіе всей книги, подъ именемъ устава натуры (Code de la Nature). Я перевелъ уставъ этотъ, любовался своимъ переводомъ, но напечатать его было нельзя. Я расположился разсевать его въ рукописяхъ. Но только что дописали первую самымъ красивымъ письмомъ, какъ вдругъ почувствовалъ я неописанное раскаяніе. Не могъ заснуть ночью, прежде нежели сжегъ я и красивую мою тетрадку и черную. Но все я не былъ спокоенъ, пока не написалъ въ очищеніе себя разсужденія о злоупотребленіи разума нкоторыми новыми писателями и проч. Сіе происходило года за два до вступленія моего въ общество (мартинистовъ, масоновъ). Первыя же книги, родившія во мн охоту къ чтенію духовныхъ книгъ, была извстная ‘о заблужденіяхъ и истин’ (С. Мартена) и Арндта ‘о истинномъ христіанств’ {Записки Лопухина въ Чтен. Общ. Ист. 1860 кн. 2, стр. 14—15.}. Такой же переломъ мысли совершился и во многихъ другихъ. Мистическое и болзненное умонастроеніе ихъ дошло, наконецъ, какъ извстно, до странныхъ заблужденій. Они стали изучать не chimie philosophique Лавуазье, а ‘химическую псалтырь’ Парацельса, Бэма или Сведенборга вмсто Галилея, Ньютона и Лапласа. Вмсто изученія положительной, естественно-научной медицины и химіи, они, какъ наприм. Невзоровъ, учившійся медицин за-границей, предлагали какую-то свою всеобщую нравственную медицину и химію и герметическія науки’. Въ умственномъ натологизм или разстройств, они, вдругъ, по галлюцинаціонному вдохновенію и экзальтаціи, измышляли свои мистическія науки. ‘Вдругъ за обдомъ,— писалъ Лопухинъ, — пришла мн мысль о ‘духовномъ рыцар’. Отобдавши, тотчасъ пошолъ я прогуляться, въ прогулк составился весь планъ, и я скорыми шагами воротился домой, принялся писать, почти не вставая съ мста, писалъ часовъ 6, и кончилъ сіе сочиненіе. Въ этой піес краткими чертами представлены главные пункты герметической науки, образъ ея святилища, ходъ внутренняго обновленія человка и начала самопознанія и глубокой морали’ {Зап. Лопух. 30.}. Этотъ патологическій фактъ или переломъ въ исторіи юной русской мысли печаленъ особенно тмъ, что онъ совершился въ умонастроеніи почти самыхъ лучшихъ друзей и пропагандистовъ народнаго просвщенія, каковы были, наприм. Новиковъ и все его ‘Дружеское общество’. Онъ совратилъ, такимъ образомъ, съ пути прямаго и здороваго интеллектуальнаго развитія и движенія въ Россіи самыхъ лучшихъ, передовыхъ его двигателей и руководителей, или многихъ изъ нихъ. А это печальное обстоятельство отозвалось, въ свою очередь, и на общемъ интеллектуальномъ развитіи и направленіи русскаго общества. Многіе, какъ увидимъ дале, стали думать и утверждать, что разумъ, естествознаніе и философія опасны и даже вредны для русскихъ умовъ. Отсюда развилась эта іезуитски-мистическая реакція, фанатическими ревнителями которой явились потомъ Руничи, Магницкіе и т. п. Что же было источникомъ и причиною этого умственнаго уклоненія и заблужденія передовыхъ возбудителей интеллектуальной дятельности въ Россіи? По нашему мннію, патологическое настроеніе мозга или разстройство умственныхъ способностей было тутъ едва ли не самой главной причиной. Недаромъ многіе изъ новиковскаго общества дйствительно были люди съ разстроеннымъ, поврежденнымъ умомъ. Тотъ же Лопухинъ оставилъ намъ такое свидтельство: ‘въ вечеру 3 декабря 1796 года государь, призвавъ меня къ себ, приказалъ мн объявить въ сенат генералъ-прокурору волю его объ освобожденіи всхъ безъ изъятія заточенныхъ по тайной экспедиціи, кром повредившихся въ ум. О повредившихся въ ум приказалъ государь усугубить попеченіе къ возможному излеченію, для освобожденія также по выздоровленіи, а между тмъ, сколько можно, ихъ покоить’ {Зап. Лопухина, стр. 61.}. Наконецъ, замтимъ, что вообще психіатричность, особенно передовыхъ мыслящихъ людей, въ разныхъ видахъ и размрахъ, столь неизбжная въ нашемъ обществ, при нашихъ соціально-политическихъ и экономическихъ условіяхъ,— психіатричность эта, вообще, не можетъ, кажется намъ, не отражаться въ цломъ, на нашей умственной жизни, на движеніи и проявленіи нашего интеллектуальнаго развитія. Явись, напримръ, въ тяжелыя времена, нсколько кающихся Радищевыхъ, съ ядомъ въ рукахъ или въ коверкающемъ мозгъ страх полиціи отказывающихся отъ своихъ идей, которыя они дотол развивали и возвщали, явись нсколько патологическихъ Гоголей съ перепиской съ друзьями и т. п.,— вотъ вамъ и въ умственномъ-движеніи общества, въ развитіи идей нсколько попятныхъ шаговъ или, по крайней мр, остановокъ: ибо, во-первыхъ, съ паденіемъ или умственнымъ разстройствомъ подобныхъ талантовъ, возвщенныя ими вначал истинныя, прогрессивныя идеи не развиваются ими дальше, слдовательно задерживаются, лишаясь наиболе могучихъ интеллектуальныхъ силъ для своего развитія, а во-вторыхъ — противоположныя, реактивныя, или болзненныя и покаянныя идеи подобныхъ патологическихъ талантовъ, при общей слабости русскихъ мозговъ, при незрлости и несамостоятельности юной русской мысли, на большинство русскаго общества могутъ дйствовать и дйствуютъ убдительно, воспитательно. Въ сумм же или въ цломъ такія, повидимому, ничтожныя, индивидуальныя остановки или уклоненія въ направленіи и движеніи мысли что нибудь да составляютъ. Одна пружина повредится въ машин или въ колес цлаго движенія, можетъ быть парализовано, вслдствіе того, или замедлено или же ложно направлено и цлое движеніе. Въ русскомъ обществ, въ которомъ еще далеко не развита самостоятельная критическая мыслительность, подобное подчиненіе умовъ интеллектуально-патологическимъ уклоненіямъ передовыхъ мыслителей, очень возможно и дйствительно бывало. Такъ, посл интеллектуально-патологичечской реакціи новиковскаго общества, — многіе изъ прежнихъ поклонниковъ разума и философіи, многіе изъ такъ называвшихся ‘вольтерьянцевъ’ стали по образу мыслей Жозефами де-Местрами, Руничами и Магницкими, каръ увидимъ дальше, дико завопили противъ ‘лжеименнаго разума’ и накликали гоненія на юную русскую мысль. Точно также, какая нибудь одна ‘Переписка съ друзьями’ Гоголя,— плодъ патологическаго умонастроенія этого знаменитаго писателя подъ конецъ его жизни, — одна эта ‘переписка’ много умовъ поколебала утвердила и воспитала въ мистицизм. Многіе юноши съ увлеченіемъ назидались этой книгой. Многіе съ какимъ-то экзальтированнымъ восторгомъ указывали на нее, какъ на торжественную и побдоносную защиту идеализма и мистицизма, высказанную такимъ полновснымъ авторитетомъ русской мысли, какъ авторъ ‘Мертвыхъ душъ’ и ‘Ревизора’.
Такимъ образомъ, при вковомъ господств чувствъ надъ разумомъ и при распространеніи мистическаго міросозерцанія, вслдствіе смшенія сенсуализма съ мистицизмомъ,— развивалось сенсуально-галлюцинаціонное умонастроеніе и сильно препятствовало здоровому, реалистическому, умственному развитію народа. Но если патологическій, галлюцинаціонный сенсуализмъ и мшалъ развитію здороваго, реальнаго умонастроенія, — то, съ другой стороны, все-таки въ сфер физическаго, реальнаго рабочаго опыта и наблюденія народнаго, при боле благопріятныхъ условіяхъ, развивался и здоровый, реалистическій сенсуализмъ. И этотъ сенсуализмъ, эта здоровая умственно-рабочая дятельность вншнихъ чувствъ, на нашъ взглядъ, составляетъ характеристическій фактъ и знаменательный признакъ въ судьбахъ умственной исторіи русскаго рабочаго народа. Въ вковомъ историческомъ преобладаніи и господств реально познавательной дятельности чувствъ народа рукой самой природы и исторіи начертана и, такъ сказать, въ органахъ вншнихъ чувствъ рабочаго народа напечатлна великая идея и положенъ естественно-историческій завтъ и историко-физіологическій залогъ реальнаго, естественно-научнаго просвщенія будущихъ поколній. Мало того: въ самомъ направленіи и характер реальнопознавательной воспріимчивости вншнихъ чувствъ нашего рабочаго народа указанъ, можно сказать, и самый путь, по которому масса должна быть вводима въ область естествознанія, и по которому должна подходить къ народу съ ученіемъ естественныхъ наукъ будущая пропаганда народнаго естественно-научнаго просвщенія.
Вслдствіе вкового преимущественнаго развитія непосредственно-чувственной воспріимчивости, наблюдательности и примтливости,— въ народ русскомъ развилась особенная умственная потребность чувственной ощутительности, наглядности и осязательности всякихъ превышающихъ его интеллигенцію идей или изобртеній. По причин особеннаго, преобладающаго развитія реально-познавательной воспріимчивости чувствъ и памяти, — онъ развилъ въ себ особенную умственную способность легко высматривать и быстро перенимать всякое новое промышленное изобртеніе или мастерство, какое только могъ видть и разсматривать своими глазами. Но по неразвитости собственной силы мышленія, изобртательной интеллигенціи, самъ онъ, собственнымъ умомъ, своей головой не могъ ничего новаго измыслить или изобрсти. Юрій Крыжаничъ, сравнивая въ этомъ отношеніи русскихъ съ западными европейцами, замчалъ: ‘разумы наши суть тупы и косны — не остроумны, и мы не сильны быстротою и ловкостью ума. Вс именитые народы превосходятъ насъ разумомъ. Ничего не можемъ мы сами искусно и мудро удумать, измыслить. И такъ ко всякому мудрому длу мы должны брак у другихъ народовъ обличье и узоръ, наглядный видъ и образецъ… Ибо нашего народа люди суть коснаго ‘разума, и сами неудобно что нибудь выдумаютъ, если имъ не покажутъ’ {О москов. государ. XVII в., Разд. 3, стр. 42 и разд. 11, стр. 33.}. Вообще, по преобладанію въ интеллект русскаго рабочаго народа непосредственно-чувственной, наглядной воспріимчивости, — ему нужны были наглядные европейскіе образцы. Когда онъ ихъ собственными глазами видлъ и разсматривалъ, — тогда уже легко и быстро и самъ научался по нимъ длать ту или другую вещь. ‘Вс вообще русскіе ремесленники’,— говоритъ Олеарій, — ‘скоро перенимаютъ все то, что увидятъ у нмецкихъ ремесленниковъ: такъ, въ нсколько лтъ они переняли отъ нихъ много такого, чего раньше совсмъ не знали и о чемъ вовсе не слыхали. Не могу надивиться я въ особенности золотыхъ длъ мастерамъ, которые въ состояніи длать теперь серебряную и золотую посуду съ такимъ же совершенствомъ и искусствомъ и даже изяществомъ, какъ и нмцы. По этой самой причин, если кто-либо изъ нмцевъ желаетъ удержать въ секрет свое знаніе въ какой либо отрасли промышленности, то не допускаетъ къ себ ни одною русскаго, опасаясь, чтобы онъ не перенялъ у нею ею искусства. Такимъ образомъ поступалъ сначала знаменитый литейщикъ Іоаннъ Фалькъ (Hans Falk), такъ требовалъ онъ, чтобъ русскіе ремесленники уходили отъ нею прочь, когда онъ приступалъ къ отлитію и отдлк пушекъ и другихъ особенно замчательныхъ вещей. Теперь русскіе сами въ состояніи отливать пушки и колокола, такъ, въ прошедшемъ году ученики помянутаго Фалька вылили въ Кремл большой колоколъ, который всилъ, какъ сказывали мн нмцы, живущіе въ Москв, и сами русскіе — 7,700 пудовъ, т. е. 308,000 фунтовъ или 208 центнеровъ’ {Олеарій. Архивъ г. Калачева 1859 г., кн. III, стр. 53.}. Самъ рабочій народъ нашъ объ себ составилъ пословицу: русскій что увидитъ, то и сдлаетъ’ {Сборн. пословицъ р. народа — Даля: Русь.}. Вслдствіе этого понятно, почему въ древней Россіи, пока глазамъ русскихъ ремесленниковъ не представлялись наглядные образцы европейскихъ искусствъ или изобртеній,— среди ихъ вовсе не являлись даже и т такъ называемые самородки или самоучки-изобртатели, какіе стали появляться съ XVIII столтія. Западные путешественники, до Петра Великаго, считали единственнымъ, для нихъ удивительнымъ русскимъ изобртеніемъ, лыжи, да и то это было вовсе не русское изобртеніе, а извковчное орудіе всхъ азіятскихъ, сибирскихъ звролововъ. Съ XVIII же вка, со времени призванія интеллектуально-развитыхъ европейцевъ-мастеровъ и ученыхъ, со времени основанія въ столицахъ и по провинціямъ. разныхъ фабрикъ и заводовъ, со времени распространенія европейскихъ ремеслъ и искусствъ, европейскаго машиннаго производства и проч.,— рабочій народъ боле или мене повсюду могъ видть и видлъ наглядные образцы, оперативные пріемы и практическія приложенія европейскихъ реальныхъ искусствъ, знаній и производствъ. И вотъ, изстари-развитая въ немъ, вслдствіе вкового, почти исключительнаго, непосредственно-реальнаго воспитанія и развитія реально-познавательной наблюдательности и пріемлемости вншнихъ чувствъ и памяти, особенная умственная воспріимчивость къ нагляднымъ и осязательнымъ видамъ, образцамъ или реальнымъ приложеніямъ раціональныхъ знаній и производствъ, особенная зрительная, слуховая и осязательная воспріимчивость и смтливость, — вотъ эта исторически-развившаяся, преобладающая интеллектуальная способность русскаго народа съ XVIII столтія стала все боле и боле проявляться и нравиться рабочему народу. По мр того, какъ все больше и больше распространялись по Россіи наглядные образцы европейской индустріальной изобртательности, устраивались фабрики и заводы, распространялось машинное производство, и въ тоже время мало по малу и изъ учебныхъ заведеній разносились по Россіи хотя крупицами европейскія реальныя знанія, по мр того, какъ Европа показала русскому народу уже много наглядныхъ видовъ и образцовъ своей могучей интеллектуальной изобртательности, и рабочій народъ могъ уже видть, и дома и отчасти за-границей, европейскія машины, химическіе снаряды, лабораторіи и т. п.,— по мр того все чаще и чаще стали являться и русскіе самоучки-механики, техники, химики и т. п. Посл того, какъ и дти рабочаго народа, по великой иде Петра Великаго, хоть изрдка да стали имть возможность учиться естественнымъ наукамъ за границей, — видть тамъ физическіе и химическіе опыты и вообще видть образцы, пріемы, методы и наглядные примры естественно-научныхъ работъ, — посл того возможно стало появленіе естествоиспытателей, натуралистовъ и изъ среды рабочаго народа. Вспомнимъ знаменитаго сына холмогорскаго крестьянина-рыбака {См. подробрости о род Ломоносова, между прочимъ, въ Путеіи. Лепехина, IV, стр. 298—305. Здсь помщены и ревизскія сказки о род Ломоносова. Наприм., въ одной изъ нихъ, именно ‘во второй ревизіи 744 года’ въ сказк показаны деревни Мишанянской, по генеральному свидтельству 722 года, 11 дворовъ, въ тхъ дворахъ муж. пола душъ:
}, за границей онъ выслушалъ курсъ наукъ, увидлъ, разсмотрлъ и изучилъ наглядно, практически методы или способы химическихъ работъ и физическихъ опытовъ. И вотъ явился въ Россіи первымъ замчательнымъ химикомъ и физикомъ. Возбужденная образцами европейской науки и мысли, — мысль Ломоносова потомъ проявилась уже со всею самостоятельною творческою мощью. Потомъ онъ уже и самъ выработалъ нсколько новыхъ физико химическихъ теорій или идей. Такъ, напримръ, онъ первый объяснилъ, раньше даже Франклина, явленія воздушнаго электричества и грома {Слово о явленіяхъ воздушнаго электричества. Полн. Собр. Сочин. Ломоносова. Спб. 1803 г., ч. III.}. За долго до развитія идеи единства физическихъ силъ, высказанной потомъ ясно Дэви и Берцелліусомъ, Мелони, Карно, наиболе развитой затмъ Грове, Фарадэемъ, Майеромъ, Кольдингомъ, Джоулемъ, Томсономъ, Клазіусомъ, Либихомъ и, наконецъ, Тиндаллемъ и Гельмгольцомъ,— идея эта совершенно самостоятельно выработывалась уже и Ломоносовымъ въ его систем ‘физической химіи’. Напримръ, въ слов ‘о происхожденіи свта’ онъ положительно отрицалъ вс прежнія теоріи ‘теплотворныхъ и всякихъ чудотворныхъ матерій’ (какъ онъ выражался), какія придуманы были для объясненія разнообразныхъ явленій свта, теплоты, движенія, электричества и проч., и положительно признавалъ, по собственнымъ словамъ его, разныя формы движенія нечувствительныхъ (молекулярныхъ) частицъ, самыя тла составляющихъ, какъ причины теплоты, свта и проч. {Собран. сочинен. Ломоносова изд. 1803 г., ч. III. стр. 160—163 и друг. ‘Доказано мною въ разсужденіи о причин теплоты и стужи’, — говоритъ напр. Ломоносовъ, — ‘что теплота происходитъ отъ коловратнаго движенія нечувствительныхъ частицъ молекуловъ), самыя тла составляющихъ. Теплотворная матерія принята произвольно… Вс затрудненія или, лучше сказать, невозможности уничтожатся, когда положимъ, что теплота состоитъ въ коловратномъ движеніи нечувствительныхъ частицъ, тла составляющихъ. Не нужно будетъ странное и непонятное перехожденіе какой-либо теплотворной матеріи изъ тла въ тло, которое не только не можетъ быть утверждено доказательствами, но и ясно истолковано. Коловратное движеніе частицъ на изъясненіе и доказательство всхъ свойствъ теплоты достаточно. Для большаго въ немъ увренія отсылаю охотниковъ къ разсужденію моему о причинахъ теплоты и стужи и къ отвтамъ на критическія противъ оной разсужденія’. Точно также Ломоносовъ объяснялъ силу или явленіе свта особенной формой ‘зыблящагося’ частичнаго или молекулярнаго движенія.}. И посл Ломоносова, немало было въ сред простыхъ рабочихъ людей порывовъ и наклонностей къ естественно-научному реализму, къ реальнымъ изобртеніямъ, вслдствіе невольнаго воздйствія разныхъ наглядныхъ видовъ и образцовъ европейскихъ научныхъ приложеній и изобртеній на эту исторически-развившуюся особенную зрительно-слуховую интеллектуальную чуткость и воспріимчивость русскихъ народныхъ умовъ. Вспомнимъ, напримръ, самоучку-натуралиста, зоолога, химика и технолога — архангелогородскаго купца Фомина, доставившаго въ своихъ сочиненіяхъ о морскихъ рыбахъ и звряхъ и о терпентинномъ промысл весьма цнный въ свое время научный матеріалъ, сообщенный въ ‘Путешествіи’ академика Лепехина {Путеш. Лепех. IV, 305—370 и 432—457. Самъ Фоминъ разсказываетъ, какъ въ 1780 г. поморскіе промышленники, и въ томъ числ ‘мужики’ и самъ Фоминъ, научились производству терпентиннаго промысла по наглядному указанію и примру одной англійской компаніи, стр. 438.}. Вспомнимъ, дале, механическую изобртательность Кулибина — сына небогатаго нижегородскаго посадскаго или мщанина, торговавшаго мукой {См. Жизнь механика Кулибина и его изобртенія въ ‘Отеч. Записк.’ 1819 г. ч. 2, стр. 225. Также извстіе о Кулибин въ Чт. Общ. Ист.}, физическія и химическія открытія русскаго химика Власова — сына крпостного крестьянина ярославской губерніи, который, явившись въ Петербургъ для работъ по найму, сталъ заниматься здсь физикой и химіей, потомъ поступилъ къ одному фабриканту, гд сдлалъ многія открытія и наконецъ занимался въ лабораторіи медико-хирургической академіи {Отеч. Зап. 1818 г. ч. 1, стр. 59. Здсь сообщенъ біографическій очеркъ и подробный разсказъ о физическихъ и химическихъ открытіяхъ Власова. Во 2-й части Отеч. Запис. (1819 г.) напечатаны: 1) лекція Власова объ электричеств или новый практическій способъ длать простые и врные громовые отводы на домахъ (стр. 146), 2) въ стать ‘Прогулка на Васильевск. островъ’ — извстіе объ изобртенной Власовымъ краск и новомъ способ, имъ придуманномъ, красить крыши, 3) извстіе объ опытахъ несгараемости Власова (стр. 317).}, механическія изобртенія ярославскаго господскаго человка — механика Калашникова {Отеч. Зап. 1818 г. ч. I, стр. 123.}, техническія усовершенствованія въ кожевенномъ производств петербургскаго мщанина Кукина, который для изученія кожевенныхъ операцій осматривалъ заводы въ Петербург, Казани и даже Иркутск, и, оставшись недоволенъ отдлкою кожъ русскими мастерами, посл долгихъ и разныхъ опытовъ самъ усовершенствовалъ русское кожевенное производство, описавъ секретъ своего усовершенствованія въ пяти книгахъ {Отеч. Зап. 1. стр. 220.}, механическія изобртенія — машины молотильная, вяльная и др. костромича — господскаго человка Соболева, учившагося ране столярному мастерству и рисованью чертежей {Отеч. Зап. ч. I, 1818 г., а также 1822 г. ч. X, No 26, стр. 379, и 1827 года, ч. XXX, No 68, стр. 500, гд помщено извстіе о новыхъ изобртеніяхъ механика Соболева.}, замчательныя мраморныя и каменныя работы простонароднаго русскаго каменьщика-ваятеля — сына вологодскаго крестьянина, Суханова, который, перепробовавши много занятій, побывавши на Бломъ мор и Шпитцберген за звриными промыслами, гд одинъ-на-одинъ боролся съ медвдемъ, послуживши въ работникахъ у судовъ при дедюхинской пристани, потрудившись на якорномъ завод, наконецъ, участвуя въ построеніи михайловскаго дворца, изощрился въ мраморныхъ и каменныхъ работахъ и сдлался извстнымъ въ С.-Петербург каменьщикомъ-ваятелемъ {Приключенія Суханова въ Отеч. Зап. 1818 г. ч. 1, стр. 188, 1819 г. ч. II, стр. 333.}. Напомнимъ также: физико-механическія изобртенія — физическіе инструменты, хронометръ и строительное искусство провинціальнаго оптика, механика и архитектора — костромскаго купца Красильникова {Отеч. Зап. 1820 г. II, No 1, стр. 45 ч. III, No 6, стр. 301.}, изобртенія гранильщика Шубина, механика и живописца на мди Казаманова и Немилова — изобртателя шлюза для уничтоженія вреда отъ мелей и пороговъ на судоходныхъ ркахъ и составителя проекта постояннаго на Нев моста {Отеч. Зап. 1820 г. ч. III, No 8, стр. 82.}, изобртенія московскаго купца Гребенщикова, занимавшагося устройствомъ водопроводовъ, органовъ, пивоваренъ и изобрвшаго цилиндръ для печатанья ситцевъ и выбойки {Отеч. Зап. 1821 г. ч. VII, No 16, стр. 153, No 17, стр. 243.}. Занятія самоучкой физикою, химіею, механикою и астрономіею курскаго мясника — астронома Семенова {Отеч. Зап. 1822 г. ч. IX, No 21, стр. 98, 1824 г. ч. XVIII. No 46.}, изобртенія пермскаго механика изъ крестьянъ Чистякова, самоучкой выучившагося грамот, рисованью, токарному и часовому искусствамъ, приготовленію калейдоскоповъ, изобрвшаго механизмъ для перемны декорацій и проч. {Ibid. ч. XXIV (1825 г.), No 67, стр. 229.}. И въ настоящее время, чуть только способный мальчикъ изъ рабочаго народа присмотрится гд нибудь къ устройству, наприм., машинъ,— сейчасъ въ немъ проявляется наклонность самому заниматься устройствомъ подобныхъ машинъ по видннымъ, нагляднымъ образцамъ. Такъ, напримръ, по извстію ‘Волынскихъ Вдомостей’, въ ровенскомъ узд (волынской губерніи), въ с. Стыдини, принадлежащемъ помщиц графин Езерской, живетъ замчательный крестьянинъ-механикъ Варфол. Павл. Демьянчукъ изъ дворовыхъ. Находясь сиротой-горемыкой при панскомъ двор, онъ съ малыхъ лтъ имлъ случай присмотрться къ устройству разныхъ машинъ — молотильной, вяльной, къ устройству винокуренныхъ аппаратовъ, и такимъ образомъ научился длать и поправлять ихъ. Въ настоящее время онъ живетъ безбдно и пользуется уваженіемъ не только крестьянъ с. Стыдинъ и сосднихъ селеній, но и живущихъ въ окрестности помщиковъ. Испортилась ли молотильная или вяльная машина, втряная мельница, карманные или стнные часы — вс посылаютъ къ нему даже и за 100 верстъ. Лтъ 7 или 8 тому назадъ, этотъ самоучка-механикъ самъ, безъ помощи науки, устроилъ стнные деревянные часы безъ употребленія металлическихъ частей,— и часы эти не уступали въ врности хода часамъ работы ученаго мастера. Теперь Демьянчукъ выливаетъ колокольчики безъ всякой машины, всящіе отъ 1 до 6 фунтовъ, которые несравненно лучше колокольчиковъ, выливаемыхъ на ближайшемъ завод, находящемся въ с. Любат, въ 30 верстахъ отъ с. Стыдинъ. Демьянчукъ въ настоящее время отличный бондарь, столяръ, механикъ, литейщикъ, кузнецъ, телжникъ, токарь и даже музыкантъ-самоучка: онъ играетъ на скрипк, флейт, кларнет и віолончели’ {С.-Петерб. Вдом. 1867 г. 1 авг. No 210.}. Вс эти и подобные примры боле или мене ясно обнаруживаютъ въ нашемъ рабочемъ народ исторически-развившуюся особенную умственную наклонность къ эмпирическимъ, реальнымъ знаніямъ и занятіямъ — къ механик, химіи, физик, технологіи, архитектур и проч. Грубы, односторонни и часто ложны и непроизводительны проявленія этой народной способности, часто она злоупотребляется, но надо помнить, что для надлежащаго реальнаго или естественно-научнаго развитія и проявленія ея у рабочаго народа до сихъ поръ не было и нтъ средствъ..
Такимъ образомъ, вковое, историческое развитіе въ Россіи преобладанія рабочаго народа надъ классомъ интеллектуальнымъ, а вмст съ тмъ и вковое историческое преобладаніе реально-познавательной дятельности органовъ вншнихъ чувствъ и памяти зрительной, слуховой и осязательной — этихъ, такъ сказать, рабочихъ органовъ высшаго, теоретическаго интеллекта и мышленія, само по себ, независимо отъ другихъ историческихъ вліяній, еще не представляетъ явленія безотраднаго, печальнаго, невыгоднаго для интеллектуальнаго прогресса Россіи. Скоре — напротивъ. Въ одной изъ предъидущихъ своихъ статей мы сказали: ‘при вковомъ господств вншнихъ чувствъ надъ познающимъ, чистымъ разумомъ (reine Vernunft), вмсто идей и теорій чистаго разума, вмсто научно-философскаго мышленія, развивался по преимуществу грубый физическій, непосредственно-чувственный реализмъ, или непосредственно-натуральный, элементарно-конкретный эмпиризмъ. Такое естественное реалистическое умонастроеніе русскаго рабочаго народа, намъ кажется, какъ нельзя боле благопріятствуетъ и даже-невольно ведетъ народъ къ естественно-научному, реалистическому развитію, потому что какъ то основывалось главнымъ образомъ и даже исключительно на непосредственно-натуральной, только крайне-поверхностной наблюдательности вншнихъ чувствъ, такъ и это, естественно-научное реалистическое развитіе основывается, главнымъ образомъ, на экспериментальной наблюдательности вншнихъ чувствъ, только раціонализируемой или управляемой разумомъ, научно-развитымъ теоретическимъ мышленіемъ {Замтимъ здсь, между прочимъ, что даже по способности развитіе органовъ чувствъ, наприм. органа зрнія, простые рабочіе, въ нкоторыхъ отношеніяхъ, сходятся съ глубокомысленнйшими естествоиспытателями. Напримръ, знаменитый географъ К. Риттеръ, описывая наши алтайскобарнаульскія металлургическія работы, между прочимъ, говоритъ: ‘въ 1826 году, Ледебурь писалъ, что одинъ изъ рабочихъ долженъ постоянно наблюдать за планкою серебра, смотря сквозь небольшое отверзтіе, чтобы не пропустить того мгновенія, когда серебро, еще не начиная улетучиваться, уже совершенно расплавится. Въ теченіи 40 лтъ, эту трудную должность занималъ одинъ и тотъ же работникъ, по кром ослпительнаго серебрянаго блеска старикъ не видлъ уже ничего… Удивительна я необъяснима способность, развитія глаза, благороднйшаго изъ органовъ чувствъ, боле другихъ отдленныхъ отъ человческаго организма, такъ что онъ живетъ почти особенною, имъ пріобртенною, внутреннею жизнью и сохраняетъ ее даже при самыхъ противоположныхъ крайностяхъ, смотря ли, подобно тому, какъ здсь, на эти серебряные блики, или созерцая солнце. Я обращался съ вопросомъ объ этомъ загадочномъ явленія къ Самуилу Земерниг), величайшему и ученйшему астроному прошлаго вка, которому посвящено было первое изданіе этой географіи Азіи въ 1818 году. Въ продолженіи многихъ лтъ длалъ онъ ежедневно самыя тщательныя и безпрерывныя наблюденія надъ солнечными пятнами, для изслдованія формы и вращенія центра нашей планетной системы. Осенью 1829 года (ему было тогда 74 года) я выразилъ ему удивленіе, какъ можетъ глазъ его (Земерингъ писалъ объ отправленіяхъ и свойствахъ глаза) смотрть ежедневно и безнаказанно въ фрауенгофировскій гелескопъ на яркій, свтлый солнечный міръ. Онъ, съ незабвеннымъ для меня спокойствіемъ и хладнокровіемъ изслдователя истины, отвчалъ мн: ‘глаза мои упиваются солнечнымъ свтомъ’. (Mein Auge trinkt das Sonnenlicht) (Землевд. Азіи. т. III, стр. 256—257).}. Одинъ изъ нашихъ медиковъ, именно г. В. Стадіонъ въ одномъ заграничномъ отчет своемъ справедливо замтилъ: ‘прежняя наука была схоластической и діалектической, новйшая, напротивъ, исключительно демонстративна и наблюдательна. Прежде учащихся заставляли jurare in verba magistri. Теперь ихъ учатъ наблюдать и удостовряться самихъ, собственнымъ глазомъ, собственнымъ ухомъ, собственнымъ осязаніемъ въ томъ, что говоритъ профессоръ. Теперь дломъ преподавателей наукъ стало — опытами, демонстраціями, химическимъ анализомъ или наблюденіемъ упражнять, по крайней мр, четыре изъ пяти чувствъ своихъ, и, дйствительно, какъ говорится, ‘demonstrare ad oculos’ — сдлать вполн наглядными истины и положительность своихъ изрченій. Вншнія чувства, руководимыя разумомъ или научно-раціональнымъ мышленіемъ, отправляютъ важнйшую дятельность въ естествоиспытаніи. Гумбольдтъ въ своемъ ‘Космос’, въ глав ‘о естественномъ и телескопическомъ зрніи, такъ говоритъ, наприм., о заслугахъ органа зрнія для астрономіи: ‘только со времени двухъ съ половиной столтій глазъ, органъ міросозерцанія, въ искусственномъ телескопическомъ возвышеніи своей силы, получилъ величайшее вспомогательное средство къ познанію содержанія міровыхъ пространствъ, къ изслдованію вида, физическихъ свойствъ и массъ планетъ вмст съ ихъ спутниками. Первая труба была построена въ 1608 году, семь лтъ спустя посл смерти великаго наблюдателя Тихо-Браге. Уже съ помощію трубы были открыты юпитеровы спутники, солнечныя пятна, срнообразный видъ Венеры, тройственность Сатурна, телескопическія звздныя группы и туманное пятно Андромеды, когда въ 1634 г. французскому астроному Мореню (Morin), оказавшему важные заслуги своими наблюденіями долготъ, въ первый разъ явилась мысль утвердить зрительную трубу на алидад угломрнаго инструмента и отыскать Арктура во время дня. Усовершенствованіе дленія дуги вполн, или по крайней мр большею частію, не достигало бы главной своей цли, т. е. большей точности наблюденія, еслибы оптическіе приборы не были приведены въ соединеніе съ астрономическими инструментами и острота зрнія не соотвтствовала точности измренія. Микроскопическій приборъ изъ тонкихъ нитей, натянутыхъ въ фокус трубы, который придалъ употребленію телескоповъ свойственное только имъ неоцненное достоинство, былъ изобртенъ еще 6 лтъ спустя, только въ 1640 году, молодымъ, талантливымъ Гасконьемъ. Телескопическое зрніе, изслдованія и измренія, какъ я сейчасъ упомянулъ, обнимаютъ только 240 лтъ нашего астрономическаго знанія, напротивъ того, не говоря уже о халдеяхъ, египтянахъ и китайцахъ, а начиная только отъ Тимохареса и Аристилла, до открытій Галилея мы насчитываемъ боле 19-ти столтій, въ продолженіе которыхъ положеніе и теченіе звздъ было наблюдаемо невооруженнымъ глазомъ. Принимая въ соображеніе многія препятствія, которыя въ этотъ длинный періодъ времени встрчали успхи образованія и распространеніе круга идей между народами, обитавшими около бассейна Средиземнаго моря, должно удивляться тому, что еще раньше изобртенія телескопическаго зрнія, Гиппархъ и Птоломей узнали отступленіе равноденственныхъ точекъ, запутанное движеніе планетъ, два главнйшія неравенства луны, опредлили положеніе многихъ звздъ, Коперникъ открылъ истинную систему міра, Тихо-Браге усовершенствовалъ практическую астрономію и ея методы. Длинныя трубы, которыя, какъ весьма вроятно, служили уже древнимъ и, безъ сомннія, арабскимъ астрономамъ, могли конечно увеличить нсколько точность наблюденій… Задолго до великой эпохи изобртенія телескопическаго зрнія и приложенія его къ наблюденію неба, слдовательно прежде достопамятныхъ 1608 и 1610 годовъ, было уже положено основаніе чрезвычайно важной части астрономіи нашей планетной системы. Георгъ Пурбахъ, Регіомонтанъ (Іоаннъ Мюллеръ) и Бернгардъ Вальтеръ въ Нюренберг многотрудными и рачительными работами умножили сокровище знаній, наслдованное отъ грековъ и арабовъ. За ихъ стремленіемъ послдовало смлое и величественное развитіе идей, система Коперника, за нею — богатство точныхъ наблюденій Тихо, проницательное остроуміе и упорное влеченіе къ вычисленіямъ Кеплера. Два великіе мужа, Кеплеръ и Галилей, стоятъ на важномъ поворотномъ пункт, какой представляетъ исторія практической астрономіи, оба опредляютъ эпоху, когда наблюденіе безоружнымъ глазомъ, однакоже съ помощію весьма усовершенствованныхъ измряющихъ инструментовъ, отдляется отъ телескопическаго зрнія… Три кеплеровы закона, навки прославившіе его имя, открытые чисто-эмпирическимъ путемъ, но для цлой системы науки имвшіе боле обильныя послдствія, нежели отдльное открытіе новыхъ небесныхъ тлъ,— вполн принадлежатъ времени естественнаго зрнія, времени Тихо-Браге, даже собственно наблюденіямъ Тихо… Переходъ отъ естественнаго зрнія къ телескопическому, который отличаетъ первый десятокъ XVII столтія и который для астрономіи (познанія небеснаго пространства) сдлался еще важне, нежели 1492 годъ для познанія земныхъ пространствъ, — не только безпредльно распространилъ взглядъ на созданное, но также, вмст съ обогащеніемъ человческаго круга идей, чрезъ возбужденіе, новыхъ и сложныхъ задачъ, возвысилъ математическое знаніе до недостижимаго прежде никогда блеска. Такъ дйствуетъ усиленіе чувственнаго органа на міръ мысли, на укрпленіе умственной силы, на облагороженіе человчества’ {Космосъ Гумбольдта т. III, отд. I, стр. 51—53, 63—64.}. И не только чувство зрнія, но и чувство слуха служитъ источникомъ точныхъ знаній. Такъ, безсмертный Laennec впервые примнивъ наприм.: слухъ къ изслдованію измненій грудныхъ органовъ, и довелъ распознаваніе болзней легкихъ, сердца и большихъ сосудистыхъ стволовъ, посредствомъ слуха, до такой точности, какой до него даже и не подозрвали въ медицин {Не говоримъ уже о томъ, что органы чувствъ сами по себ ведутъ къ важнйшимъ физическимъ наукамъ. ‘Законы звука и зрнія’,— замчаетъ одинъ ученый, — ‘акустика и оптика съ такимъ же нравомъ могутъ быть отнесены къ области физіологіи, какъ и къ области физики’. Руковод. физіологич. химіи. Дерптъ. 1862 г., стр. 11.}. Вслдствіе такого высокаго научно-эмпирическаго или экспериментальнаго значенія органовъ вншнихъ чувствъ, намъ кажется, преобладающій сенсуально реалистическій умственный складъ русскаго народа, обусловленный его вковымъ физико-географическимъ воспитаніемъ, вковымъ преобладаніемъ рабочей непосредственно-сенсуальной, практической дятельности народа надъ дятельностью интеллектуально-теоретическою, мыслительною, — могъ бы, намъ кажется, прямо вести его къ раціональному, естественно-научному, реалистическому развитію. Это тмъ боле вроятно и возможно, что простой, рабочій народъ, вращаясь въ непосредственной сфер физической реальности, въ области самой природы, вслдствіе вкового естественнаго сенсуально-реалистическаго умонастроенія и воспитанія, какъ мы видли, издавна самъ сталъ-обнаруживать особенную наклонность и способность къ реальнымъ знаніямъ и изобртеніямъ, какъ-то къ механик, химіи, физик и т. п. И мы вримъ, что въ Россіи тогда только начнется самое живое, умственно-рабочее, всестороннее и плодотворное интеллектуальное развитіе, когда естественно-научное просвщеніе озаритъ всю темную массу рабочаго народа и естественныя науки, въ возможной степени, сравняютъ всенародный умственный уровень, когда вс умственныя силы народа будутъ работать, съ свточемъ индуктивно-научнаго, раціонально-теоретическаго естествознанія, и въ непосредственной области природы и въ области рабочаго, практическаго естествоиспытанія, и такимъ образовъ вс физическія работы народа будутъ въ одно и тоже время и разумно-сознательнымъ продуктомъ или результатомъ и практическимъ приложеніемъ естественно-научныхъ, физическихъ работъ или изслдованій и, въ тоже время, практическимъ разумно-сознательнымъ, раціональнымъ рабочимъ опытомъ, направленнымъ къ дальнйшей разработк естественно-научныхъ знаній. Исторія русская недаромъ обусловила, во-первыхъ, преимущественное развитіе и численное преобладаніе рабочаго народа, во-вторыхъ — вковое преимущественное развитіе естественнаго, сенсуально-реалистическаго умонастроенія народнаго. Въ этомъ исторически-развившемся преобладаніи рабочаго народа и въ этомъ вковомъ преобладаніи и укрпленіи сенсуально-реалистическаго народнаго умственнаго склада, въ вковомъ господств и укорененіи реально-познавательной дятельности эмпирическихъ или экспериментальныхъ умственныхъ способностей — вншнихъ чувствъ, — во всхъ этихъ историко-физіологическихъ условіяхъ, можно сказать, рукой самой природы начертанъ историческій завтъ и физіологическій законъ реальнаго, естественнонаучнаго развитія русскаго народа. Въ органахъ вншнихъ чувствъ рабочаго народа самой природой начертанъ всеобщій физіологическій законъ всенароднаго реальнаго, естественно-научнаго интеллектуальнаго развитія, и напечатлнъ и указанъ сенсуально-индуктивный, реальный методъ всеобщаго, всенароднаго мышленія, познаванія и міросозерцанія. Это, вообще, такой всеобщій физіологическій законъ органовъ чувствъ человческихъ, за нарушеніе котораго исторія наказываетъ соціальный организмъ народовъ такими вопіющими соціальными аномаліями и болзнями, какъ, наприм., анти-гигіеничность и патологичность образа воспитанія и жизни народа, страшная, вопіющая язва глубокаго и самаго темнаго суеврія массъ рабочихъ, господство надъ общественнымъ и народнымъ разумомъ мистицизма и идеализма, духа буржуазіи и т. п., непроходимая пропасть контраста и неестественнаго, анти-антропологическаго дуализма между милліонами темныхъ массъ рабочихъ и какими нибудь сотнями или немногими тысячами образованныхъ мыслящихъ людей среди одной и той же націи, между мозгомъ и міросозерцаніемъ массъ народныхъ и мозгомъ и міросозерцаніемъ Ньютоновъ. Гумбольдтовъ, Дарвиновъ и т. п., между физическими работами и физическими науками, между практикой и теоріей, между трудомъ и знаніемъ, между умственнымъ ротшильдствомъ и умственнымъ пролетаріатомъ, между умственной пищей и умственнымъ голодомъ, между умственной жизнью и умственной смертью и проч. Еще въ прошломъ столтіи, англійскій философъ Д. Стюартъ говорилъ: ‘практическое значеніе физическихъ законовъ начертано рукой самой природы въ органахъ вншнихъ чувствъ… Въ операціяхъ мануфактуръ и искусствъ лежитъ изумительное количество научныхъ началъ, какихъ даже и не подозрваютъ, и Бойль провозгласилъ громко, что онъ гораздо больше узналъ въ лавкахъ торгашей, чмъ изъ всхъ читанныхъ имъ сочиненій. Не видимъ ли мы ежедневно самыя высокія истины механики въ приложеніяхъ у самаго невжественнаго класса народа? Грубые ремесленники не отличаются ли по временамъ быстротою и ловкостью даже въ такихъ случаяхъ, гд и самый глубокомысленный механикъ напрасно пытался бы найтись съ своею наукою?’ {Соч. Д. Стюарта — объ индуктивной философіи человческаго духа.}. Тоже самое недавно сказалъ въ одной лекціи Тиндалль. ‘Что касается до нашего рабочаго народа’,— говоритъ онъ,— ‘рабочаго въ обыкновенномъ смысл этого слова, то изученіе физики было бы ему полезно не только какъ средство интеллектуальнаго развитія, но также и какъ нравственное вліяніе, способное предохранить этихъ людей отъ привычекъ, унижающихъ человческое достоинство… Придавая предметамъ, окружающимъ постоянно рабочаго человка, такую занимательность, которая будетъ вызывать его на размышленіе, вы откроете ему новыя наслажденія, и каждое изъ этихъ наслажденій сдлается для него точкою опоры въ борьб съ искушеніемъ (наприм., склонностью къ пьянству и т. п.). Кром того, наши мануфактуры и’ заводы представляютъ обширное поле для наблюденій, и если бы т, которые въ нихъ работаютъ, сдлались способными, при содйствіи предварительнаго образованія, оцнивать то, что они видятъ, то наука обогатилась бы неисчислимыми пріобртеніями. Кто можетъ сказать, какіе Самсоны умственнаго міра работаютъ въ настоящую минуту съ закрытыми Глазами въ нашихъ манчестерскихъ и бирмингемскихъ кузницахъ и заводахъ? Дайте этимъ Самсонамъ зрніе, надлите ихъ кое-какими знаніями по части физики, и вы умножите шансы открытій, и тмъ самымъ расширите поприще будущаго національнаго процвтанія. Въ нашихъ многоразличныхъ техническихъ операціяхъ, мы часто играемъ такими силами, которыя, въ случа нашего незнанія, становятся причинами нашей погибели. Въ локомотив дйствуютъ такіе двигатели, о которыхъ, по всей вроятности, никогда не мечталъ строитель, и которыя однако достаточно сильны, чтобы превратить машину въ истребительное орудіе. Дале, когда мы подумаемъ объ умственномъ развитіи того народа, который трудится въ нашихъ угольныхъ копяхъ, тогда мы перестанемъ изумляться тмъ ужаснымъ взрывамъ, которые случаются тамъ отъ времени до времени. Если бы эти люди обладали достаточными физическими свденіями, то, безъ сомннія, изъ среды самихъ работниковъ вышла бы такая система предосторожностей, вслдствіе которой эти потрясающія событія перестали бы повторяться. Если бы они обладали знаніемъ, то ихъ личные интересы доставили бы имъ необходимый стимулъ для его практическаго приложенія и, такимъ образомъ, дв цли оказались бы достигнутыми въ одно и тоже время — возвышеніе людей и уменьшеніе бдствій’ {Лекціи Тиндалля объ изученіи физики. Книга Юманса: ‘Новйшая культура, ея настоящія стремленія и потребности’.}. Если же практическое знаніе физическихъ законовъ начертано рукой самой природы въ органахъ вншнихъ чувствъ народа, — то естественно, по всеобщему физіологическому закону органовъ вншнихъ чувствъ, и теоретическое, раціональное, естественно-научное знаніе физическихъ законовъ должно быть, соотвтственно тому, начертано и въ интеллект, въ сознаніи или разум всего народа. Рано или поздно должны, раскрыться и въ сознаніи рабочаго народа т общія теоремы, которыя заключаются въ частныхъ приложеніяхъ физическихъ работъ народа и въ ощущеніяхъ его физическихъ чувствъ. Что самой природой предначертано въ органахъ вншнихъ чувствъ, то должно пройти и въ интеллектъ: ибо nihil est in mtellectu, quod non sit prius in sensu. И по всеобщей естественно-исторической логик интеллектуальнаго развитія человческаго рода въ сфер природы, по общему закону развитія физическаго міросозерцанія, — вслдъ за вковымъ простымъ созерцаніемъ природы рабочему народу рано или поздно необходимо должно выступить и на путь раціональнаго, умозрительнаго познанія природы. И какъ но закону органовъ чувствъ естественно весь народъ принималъ живйшее непосредственное участіе въ простомъ созерцаніи природы, во времена господства физической работы надъ дятельностью интеллектуальной, — такъ точно, по тому же всеобщему закону органовъ вншнихъ чувствъ, естественно весь же рабочій народъ иметъ естественное право и естественно долженъ принимать живйшее участіе въ разумно-сознательномъ, раціонально-теоретическомъ, естественно-научномъ созерцаніи и познаніи природы: такъ слдуетъ быть по естественной логик умственной исторіи народа, или по общему естественно историческому закону. Ибо ‘вслдъ за простымъ созерцаніемъ народа, ‘говоритъ Гумбольдтъ въ исторіи развитія космическихъ идей, — ‘вслдъ за наблюденіемъ явленій, случайно представляющихся взорамъ въ земныхъ и небесныхъ пространствахъ, начинается изслдованіе, познаніе силъ и законовъ природы посредствомъ производства опытовъ’ {Космосъ ч. II, стр. 222.}. И на эту вторую, высшую ступень раціональнаго, сенсуально-реалистическаго развитія рано или поздно долженъ выступить и нашъ рабочій народъ, и рабочія, непосредственно-натуральныя физическія изысканія и опыты его должны сдлаться въ тоже время и разумно-сознательными, научнофизическими изслдованіями и опытами. За вковой практикой рабочаго естествознанія, начертаннаго самой природой въ органахъ вншнихъ чувствъ, логически необходимо должно слдовать и раскрытіе общей теоремы раціональнаго, теоретическаго, физико-математическаго естествознанія въ интеллект, въ сознаніи рабочаго народа. И, наконецъ, если въ органахъ вншнихъ чувствъ рукой самой природы начертано практическое знаніе физическихъ законовъ, и если физическія работы народа, по самой реальной природ своей, суть естественно научны, суть практическіе, естественные опыты или практическія, реальныя проявленія и указанія физическихъ силъ и законовъ,— то естественно, что и самая пропаганда естественно-научнаго просвщенія рабочихъ массъ должна проводить въ нихъ свтъ естественнаго ученія, такъ сказать, черезъ органы же вншнихъ чувствъ и посредствомъ естественныхъ, практическихъ лабораторій или сферъ физическихъ работъ народа, то есть: она должна раскрывать, уяснять народу силы и законы природы наглядно, въ естествено-научномъ, практическомъ производств всхъ физическихъ работъ народа, наприм., въ естественно-научныхъ операціяхъ, изслдованіяхъ и практическихъ опытахъ агрономіи или земледлія и скотоводства, въ естественно-научныхъ практическихъ началахъ и опытахъ или приложеніяхъ и операціяхъ мануфактуръ, фабрикъ и заводовъ, и т. д. Вообще, методъ или способъ естественно-научной народо-образовательной пропаганды долженъ быть индуктивно реальный, практическій. Каждый естественно-научно-развитый дятель практической экономіи въ сфер природы долженъ нести съ собою и вносить въ среду окружающей его рабочей массы, въ физическую сферу вращенія рабочихъ силъ, свтъ естественно-научныхъ теорій, знаній, идей и открытій, разумъ математики и естественныхъ наукъ. Каждый фабрикантъ, каждый заводчикъ, мануфактуристъ, сельскій хозяинъ, рудопріискатель, металлургъ, скотоводъ, садоводъ и проч.,— словомъ вс экономическіе, хозяйственные дятели должны итти въ массу рабочаго народа съ основательнымъ знаніемъ естественныхъ наукъ, и каждый, въ сфер своей экономической дятельности, въ лабораторіи своихъ хозяйственныхъ работъ, долженъ быть естественно-научнымъ учителемъ и просвтителемъ окружающихъ его рабочихъ людей. При каждой фабрик, при каждомъ завод, при каждомъ сельскомъ хозяйств и т. д. должны быть рабочія естественно-научныя училища, фермы и проч. И въ то же время, каждая фабрика, каждое сельское хозяйство, каждый садъ, или огородъ, поле, каждый скотный дворъ и проч., должны быть практическими рабочими училищами естествоиспытанія, рабочими лабораторіями и обсерваторіями физическихъ, естественно-научныхъ опытовъ и наблюденій. Масса русскаго рабочаго народа, по самому историко-физіологическому складу своихъ умственно-рабочихъ сенсуальныхъ способностей, по своей естественной, исторически развившейся, особенной умственной наклонности и воспріимчивости къ нагляднымъ образцамъ, къ реальной очевидности и осязательности естественно-научныхъ истинъ и ихъ доказательствъ, къ реальной, практической приложимости естествознанія,— по всему этому масса рабочаго народа ждетъ наглядныхъ образцовъ, наглядныхъ практическихъ опытовъ и уроковъ естествознанія, ждетъ вещественнаго, реально-эмпирическаго ученія и убжденія. Рабочій народъ ждетъ и рабочаго естествознанія. Ему необходимо, чтобы естественныя науки для него были вмст и науками, и работами, и теоріей, и практикой, или опытомъ естественно-научно-жизненнымъ,— и въ тоже время — и свтомъ, и жизнью, и просвщеніемъ ума, и благомъ жизни, или источникомъ умственнаго просвщенія и матеріальнаго благосостоянія.