Исследования, относящиеся к древней русской истории, Филиппа Круга, Кавелин Константин Дмитриевич, Год: 1848 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 57 минут(ы)

**FORSCHUNGEN IN DER LTEREN GESCHICHTE RUSSLAND’S, von Philipp Krug.**

ИЗСЛДОВАНІЯ, ОТНОСЯЩІЯСЯ КЪ ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРІИ, Филиппа Круга. Дв части. Санктпетербургъ. 1848.

Подъ этимъ заглавіемъ вышли въ сентябр мсяц ныншняго года посмертныя сочиненія академика Круга, изданныя, по распоряженію Академіи, адъюнктомъ ея, Э. Э. Кунигомъ. Уже съ перваго десятилтія текущаго столтія, Кругъ пріобрлъ въ ученомъ мір громкую извстность двумя сочиненіями, которыя въ Россіи и за границей были приняты съ единогласными похвалами. Первое, изданное въ 1805 году Академіей на нмецкомъ язык подъ заглавіемъ: Zur Mnzkunde Russlands, а два года спустя и на русскомъ (Критическія Разъисканія о Древнихъ Русскихъ Монетахъ. Спб. 1807), посвящено изслдованіямъ древнйшей русской исторіи въ нумизматическомъ отношеніи. Эти изслдованія были такъ новы, оригинальны и, кром главнаго предмета, разршали столько другихъ важныхъ историческихъ вопросовъ, что самъ раздражительный и нетерпвшій противорчій Шлёцеръ, въ тогдашнее время первый знатокъ древней русской исторіи, и котораго Кругъ опровергалъ не только въ частностяхъ, но въ основномъ воззрніи на отдаленнйшую ея эпоху, отозвался о книг и ея автор съ величайшимъ уваженіемъ и призналъ его достойнымъ судьей своихъ работъ по русской исторіи. Это былъ необыкновенный успхъ! Такой же блистательный успхъ имло другое сочиненіе Круга, изданное Академіей въ 1810 году: Kritischer Versuch zur Aufklrung der Byzantinishen Chronologie mit besonderer Rcksicht auf die frhere Geschichte Russlands. (Опытъ критическаго разъясненія византійской хронологіи, особенно въ-отношеніи къ древнйшей русской исторіи) {Этой книги есть два русскіе перевода: одинъ сдланъ едотовымъ и Левестамомъ, другой покойнымъ Языковымъ. Кругъ не далъ согласія на изданіе этихъ переводовъ (См. въ разбираемой книг стр. CCLV).}. Этотъ трудъ не только окончательно утвердилъ ученый авторитетъ Круга, какъ глубокаго критика по русской исторіи, но и положилъ начало новой эпох въ изученіи византійской хронологіи, имющей, какъ извстно, весьма-важное значеніе для древней русской исторіи. Первые знатоки ея, Дюканжъ, Пажи, Байеръ, Риттеръ, Гиббонъ были опровергнуты и поправлены Кругомъ. Этими поправками доказана историческая достоврность многихъ событіи и извстій изъ перваго періода нашей исторіи и устранены сомннія, возникшія изъ хронологическихъ несообразностей.

Такими первоклассными критическими работами вполн объясняется то вниманіе и нетерпніе, съ которымъ вс любители и знатоки русской исторіи слдили за ученою дятельностью Круга и ожидали появленія новыхъ его изслдованій, общанныхъ имъ при разныхъ случаяхъ. Но ожиданія не сбылись. Въ-теченіе слишкомъ тридцати лтъ, Кругъ не издалъ ни одного изъ своихъ изъисканій!

Въ 1844 году (4-го іюня) онъ умеръ. Вслдъ затмъ, нсколько дней спустя, былъ напечатанъ въ ‘Сапктпетербургскихъ Вдомостяхъ’ хронологическій списокъ рукописныхъ статей, представленныхъ имъ въ разное время Академіи съ 1806 года по самое время кончины. Въ этомъ списк, составленномъ по протоколамъ Академіи, значится сорокъ-шесть статей, первая относится къ 5 марта 1806 года, послдняя къ 26 апрля 1844 года, слдовательно, она представлена Кругомъ за мсяцъ съ небольшимъ передъ смертью. Изъ разсмотрнія списка открывается, что въ-продолженіе двадцати-пяти лтъ до 1831 года, Кругъ представлялъ Академіи ежегодно по дв, рдко {А именно въ 1808, 1810, 1811, 1812, 1825 и 1829 годахъ.} по одной стать, по съ 1831 года, рядъ ихъ прерывается и съ этого времени до 1844 находимъ только дв (1833 и 184І) въ напечатанной росписи.

Одинъ перечень извстныхъ трудовъ Круга снова возбудилъ живое любопытство всхъ, интересующихся предметомъ, и подавалъ надежды на важныя открытія въ бумагахъ покойнаго. Чтобъ привести въ извстность ученое наслдство Круга, Академія Наукъ, въ томъ же 1844 году, составила коммисію изъ академиковъ Шёгрена, Устрялова и адъюнкта Кунига, и поручила ей представить подробный отчетъ о бумагахъ Круга, что и исполнено въ феврал мсяц слдующаго 1845 года.

Изъ донесенія, представленнаго коммиссіей историко-филологическому классу Академіи и напечатаннаго въ бюллетен его (T. II, No 18), видно, что въ бумагахъ Круга найдены ученыя статьи, частію вполн обработанныя и оконченныя, частію неполныя, или только начатыя, множество замтокъ, набросанныхъ на клочкахъ бумаги, даже билетахъ и конвертахъ, наконецъ, примчанія, внесенныя въ печатные экземпляры шлёцерова Нестора. и собственныхъ сочиненій auop’а. Ученыя статьи состоятъ въ отрывкахъ или, донесеніяхъ, представленныхъ Академіи Кругомъ, или въ сочиненіяхъ, читанныхъ въ академическихъ собраніяхъ. Изъ послднихъ пятнадцать вполн обработаны и были приготовлены къ изданію самимъ авторомъ, двадцать-одна или не окончены, или представляютъ одно начало, или извлеченія изъ источниковъ. Остальныхъ десяти не нашлось въ бумагахъ. По предположеніямъ коммиссіи, семь изъ нихъ могли войдти въ составъ другихъ статей или книги о византійской хронологіи, но что сталось съ недостающими тремя — ршительно неизвстно {Заглавіе недостающихъ статей слдующее: 1) Erklrung aller in den Russischen Chroniken verkommenden Namen von Sonntagen, nach ihnen benannten Wochen und Heiligentagen, mit genauer Bestimmung der Zeit, in die sie fielen. 2) Ueber dep dreifachen Anfang des Jahres in Russland. 3) Berichtigte Zeitangaben der Russischen Jahrbcher. Fortsetzung. Одни заглавія и имя автора заставляютъ уже сильно жалть, что статьи не отъискались.}.

Окончательный разборъ всхъ этихъ рукописныхъ сочиненій и замтокъ и приготовленіе къ печати тхъ изъ нихъ, которыя почему-либо заслужи. вали вниманія, поручено отъ Академіи г. Кунигу. Его-то двухлтнему труду и справедливому уваженію къ заслугамъ и памяти Круга обязаны, мы прекраснымъ изданіемъ значительной части ученыхъ работъ покойнаго академика, вмст съ подробнымъ очеркомъ его ученой, литературной и служебной дятельности.

Іоганнъ-Филиппъ Кругъ родился въ Галл (на Саал) въ 1764 году. Около двадцати лтъ отъ роду вступилъ онъ въ Галльскій Университетъ, гд учился теологіи и философіи. По окончаніи университетскаго курса, онъ провелъ нсколько лтъ въ разныхъ частяхъ Пруссіи и въ 1787 году вступилъ учителемъ въ семейство маркграфа шветскаго (на Одер). Съ этого времени развіуасьи укрпилась въ немъ страсть къ нумизматик, обнаружившаяся еще въ дтств. Онъ рано началъ собирать монеты и медали, по у множилъ свою коллекцію уже въ дом маркграфа, и потомъ тми, которыя достались ему по наслдству отъ отца. Въ 1791 году, онъ оставивъ Силезію и вступилъ въ Калиш учителемъ въ семейство польскаго полковника Курціуса. Въ 1794 году, когда Курціусъ, посл окончательнаго паденія Польши, вступилъ въ русскую службу, Кругъ, вмст съ его семействомъ, перехалъ въ Россію и съ-тхъ-поръ не оставлялъ ея ни разу.

Въ слдующемъ 1793 году, судьба привела его въ Москву. Здсь познакомился онъ съ графиней Орловой, вдовой графа И. Г. Орлова, которая и поручила ему воспитаніе своего сына. Оно продолжалось шесть лтъ (до 1801 года). Въ этотъ періодъ времени, окончательно опредлились занятія Круга, доставившія ему въ-послдствіи такую извстность. Онъ имлъ досугъ. Семейство Орловыхъ, жившее почти постоянно въ Москв, или въ недалекомъ подгородномъ имніи, любило его. Обстоятельства, слдовательно, благопріятствовали ученымъ трудамъ, Кругъ посвятилъ ихъ русской нумизматик.

Первымъ поводомъ къ этимъ занятіямъ послужило слдующее обстоятельство. Одному изъ родственниковъ графини Орловой такъ понравился мюнц-кабинетъ Круга, состоявшій изъ иностранныхъ монетъ и медалей, что онъ предложилъ ему взять за то въ замнъ свое довольно-значительное собраніе русскихъ монетъ. Кругъ долго не могъ ршиться. Русскій мюнц-кабинетъ его не прельщалъ, потому-что онъ не зналъ еще тогда (кажется, это было въ 1795 году) ни русскаго, ни церковно-славянскаго-языка. Наконецъ промнъ состоялся. Этому много содйствовали совты профессора Баузе. ‘Особенно побудила меня’ говоритъ самъ Крутъ: ‘увренность, что надо быть гораздо-богаче меня, чтобъ продолжать какъ я началъ, и все-таки не оставалось надежды когда-нибудь довести, свое собраніе до нкоторой полноты. Напротивъ, ограничиваясь однми монетами страны, которую я избралъ для постояннаго жительства, можно было надяться достигнуть этой полноты современенъ.’

Пріобртенный русскій мюнц-кабинетъ былъ сначала мертвымъ капиталомъ для Круга. Онъ не зналъ ни слова по-русски. Монеты заставили его учиться русскому языку, но, выучившись, онъ все-таки не удовлетворилъ своего любопытства въ-отношеніи къ монетамъ. Его особенно интересовали надписи на старыхъ монетахъ. Онъ просилъ объяснить ихъ, но объясненія многихъ лицъ ему показались сомнительны, онъ обратился къ ученымъ духовнымъ особамъ, ихъ отвты были нсколько-удовлетворительне. Наконецъ, по благому совту тогдашняго архимандрита Донскаго Монастыря, Кругъ сталъ изучать библію и старыя рукописныя лтописи, писанныя на церковно-славянскомъ язык, что привело, его къ занятію древней русской исторіей. И въ этомъ ему чрезвычайно благопріятствовало пребываніе въ дом гр. Орловыхъ. Въ библіотек покойнаго графа (погибшей вмст со многими другими въ 1812 году) хранилось много церковно-славянскихъ и русскихъ рукописей. По нимъ и изъ сравнительнаго изученія славянской и греческой библіи, выучился Кругъ церковно-славянскому языку. А между-тмъ его собраніе русскихъ монетъ увеличивалось, онъ скупалъ ихъ безпрерывно въ Москв, внутреннихъ губерніяхъ и Южной-Россіи, куда здилъ лтомъ нсколько лтъ сряду вмст съ семействомъ графини Орловой.

Успхи Круга были неимоврны. Перемна мста въ 1801 году не измнила его выгоднаго для ученыхъ занятій положенія, и онъ продолжалъ ихъ ревностно. Въ 1803 году онъ писалъ о себ ‘что сперва было для меня препровожденіемъ времени и игрушкой, стало теперь серьёзнымъ дломъ. Я скоро выучился по-русски… перечиталъ все, что иметъ хоть малйшее отношеніе къ русской нумизматик, въ славянскихъ книгахъ и рукописяхъ, правда, нашелъ очень-немного такого, но чрезъ это чтеніе я пріобрлъ немалыя познанія въ русской исторіи, такъ-что теперь по спорнымъ пунктамъ уже спрашиваютъ моего мннія.’

Въ-продолженіи этихъ трудовъ, созрла у Круга мысль написать сочиненіе о русской нумизматик. Къ-сожалнію, въ біографіи, изъ которой мы беремъ вс эти свднія, не сказано, когда именно, или, по-крайней-мр, когда впервые высказалъ Кругъ свое намреніе.

Изучивъ вс значительные мюнц-кабинеты въ Москв (между прочими кабинетъ гр. Мусина-Пушкина, Баузе идр.), и перечитавъ вс русскіе и иностранные источники русской исторіи, какіе онъ только могъ здсь достать, Кругъ захотлъ провести нсколько времени въ Петербург. Цль предполагаемой поздки была ученая. Желая по возможности расширить и дополнить свои познанія въ русской нумизматик, Кругъ хотлъ изслдовать здшніе мюнц-кабинеты, воспользоваться библіотекой и собрать всевозможныя свднія о русскихъ монетахъ.

Вызовъ Баузе, который въ то время былъ въ Петербург, и другія обстоятельства устроили въ 1803 году эту поздку. Въ Петербург ужь знали и цнили Круга. Мысль издать изслдованія о русской нумизматик его не покидала, и въ этомъ намреніи сильно поддерживалъ его Баузе. Такъ прошло нсколько мсяцевъ. Кругъ занимался въ Эрмитаж, и собиралъ новыя данныя для своей работы. Ему всячески помогалъ и содйствовалъ Кёлеръ, подъ исключительнымъ надзоромъ и сохраненіемъ котораго находились эрмитажная библіотека и собраніе древностей. Были и другіе цнители нумизматическихъ познаній Круга, особенно между академиками. Они и Кёлеръ старались навсегда пріобрсти для Россіи такой замчательный историческій талантъ. Въ Академіи въ это время уже давно не было никого по части исторіи. Изъ немногихъ сочленовъ ея, почти исключительно математиковъ и естествоиспытателей, одинъ Шторхъ обращалъ вниманіе на русскую исторію. Но вскор по вступленіи на престолъ Императора Александра, ршено было, вмст съ другими перемнами въ Академіи, ввести въ кругъ ея занятій и этотъ предметъ.

Посреди ученыхъ трудовъ и усильной работы надъ задуманной русской нумизматикой, открылись Кругу, съ помощью Кёлера, виды на положеніе, чрезвычайно-благопріятное для его занятій. Въ 1804 году, Кёлеръ объявилъ желаніе имть Круга при себ помощникомъ по эрмитажной библіотек и мюнц-кабинету, а въ слдующемъ году Кругъ дйствительно получилъ это мсто. ‘Отсюда’ говоритъ онъ: ‘началась для меня какъ-бы новая жизнь’. Въ то же время (1804) онъ познакомился съ Шторхомъ, который предложилъ ему написать въ-теченіе полугода статью о русской исторіи и искать вновь открываемаго по этой части мста въ Академіи. Въ-слдствіе этого Кругъ, представилъ Шторху рукопись своего сочиненія, подъ заглавіемъ, Einleitung in die Mnzgeschichte des Russischen Reichs. Erster Zeitraum. Мощ Anfnge des Staats bis auf die Regierung Wladimir’s des 1-sten (Введеніе въ Исторію Нумизматики Русскаго Государства. Періодъ первый. Отъ начала государства до великокняженія Владиміра 1-го). Шторхъ представилъ это сочиненіе Академіи, которая въ засданіи 27 Февраля 1805 года единогласно внесла имя Круга въ списокъ кандидатовъ-соискателей вновь-открытыхъ мстъ. Но въ томъ же засданіи нкоторые члены, и въ глав ихъ математикъ Гурьевъ, воспротивились принятію Круга въ Академію, на томъ основаньи, что онъ не родился въ предлахъ Имперіи. ‘Русскіе академики’ говоритъ Кругъ, стараются (и я думаю, что они, правы, потому-что мы въ Россіи) вс мста мало-по-малу по возможности замстить Русскими. А такъ-какъ я Нмецъ и родился не въ русской Имперіи, на-прим. въ, Лифляндіи, даже никогда не былъ въ русской служб, то русскіе академики ршительно протестовали противъ моего назначенія’. Но они не протесторави, а только усомнились, можно ли принять Круга. Дйствительныя заслуги и несомннныя достоинства его ршили дло въ его пользу не только въ Академіи наукъ, но и въ Россійской Академіи, которой была передана на обсужденіе его ученая работа, и въ томъ же году онъ былъ избранъ адъюнктомъ Академіи по русской исторіи.

Получивъ мсто въ Академіи, Кругъ счелъ обязанностью публично заявить свое вступленіе на ученое поприще. Намреніе издать полную исторію русскихъ монетъ онъ долженъ былъ оставить, потому-что только небольшая часть матеріаловъ для этого сочиненія ‘была имъ обработана и готова. Онъ ршился раздлить весь трудъ на три или четыре части, и первую изъ нихъ издалъ, не означивъ своего имени, осенью въ томъ же 1805 году. Это и была его первая ученая работа, появившаяся въ печати, о которой мы говорили выше.

Первый выпускъ нумизматическихъ изслдованій Круга былъ принятъ, какъ мы уже сказали, съ единогласными одобреніями. Еще въ Феврал мсяц, когда сочиненіе было представлено Шторхомъ на открывшійся тогда въ Академіи конкурсъ, Шубертъ сказалъ о Круг: ‘изъ него можетъ выйдти второй Шлёцеръ’. Рецензіи и критическія статьи, какъ въ Россіи, такъ и за границей, были не мене благопріятны. Профессоръ Буле, въ ‘Московскихъ Ученыхъ Вдомостяхъ’, Каченовскій въ ‘Встник Европы’, Шлихтегроль, Коцебу, Гюлльманъ въ Германіи, Оберлинъ во Франціи, не говоря о другихъ, отозвались съ величайшимъ уваженіемъ и похвалами о книг. Въ такомъ же смысл писали къ Кругу Іоганнъ Мюллеръ и Карамзинъ.

Но всего боле озабочивало его мнніе тогдашняго корифея русской исторической критики, Августа Шлёцера. Кругъ не раздлялъ всхъ мнній Шлёцера и полемизировалъ противъ нихъ въ своемъ сочиненіи. ‘Сознаюсь’ говоритъ онъ ‘что многія изъ моихъ объясненій самому мн кажутся очень смлыми, но, пользуясь случаемъ, я хотлъ попробовать, нельзя ли защитить подлинность нкоторыхъ мстъ въ лтописяхъ, мстъ, которыя нище склонны считать подложными’. Эти слова относились къ Шлёцеру. Какъ прійметъ онъ полемику? Останется ли къ ней равнодушнымъ, или, какъ человкъ раздражительный, послдуетъ первому впечатлнію и дко, желчно отзовется о первомъ труд неизвстнаго изслдователя? Эти вопросы очень занимали Круга. Не нужно предполагать въ немъ непомрное самолюбіе, тщеславіе, или излишнее преклоненіе передъ авторитетами, чтобъ найдти эту озабоченность весьма-естественной и понятной. Кто знаетъ и уметъ цнить высокія заслуги Шлёцера въ критической русской исторіи, кто когда-нибудь самъ выступалъ впервые съ новымъ взглядомъ — результатомъ добросовстныхъ трудовъ и мысли, вскормленной и взлелянной съ любовью — передъ судъ людей, составившихъ себ заслуженное имя въ наук, уже много для нея сдлавшихъ и опытныхъ, тотъ не обвинитъ Круга. Не надо забывать, что шлёцеровъ ‘Опытъ Русскихъ Лтописей’ (Probe russischer Annalen. 1768. Bromb. und Gttingen), по собственному его признанію, указалъ ему дорогу въ учёныхъ занятіяхъ русской исторіей, онъ часто разсказывалъ, какъ объясненія знаменитаго критика были для него поучительны и возбуждали его къ работ. Наконецъ, въ письмахъ къ Гаспари (въ Дерпт) и Якоби (въ Харьков) онъ признаетъ Шлёцера своимъ ‘единственнымъ совмстнымъ судьей’, приговору котораго, исключая, можетъ-быть, мелочей, онъ подчинится безусловно и безъ апелляціи. Весьма-натурально, что суда такого человка онъ ожидалъ не совсмъ равнодушно. Въ ноябр мсяц 1805 года, Кругъ писалъ къ брату: ‘я думаю, что строгій судъ будетъ произнесенъ надо мной въ Гёттинген. Я во многихъ мстахъ выказалъ ошибки Шлёцера, правда, большей частію не называя его, но онъ это почувствуетъ и мн за то отплатитъ. Впрочемъ, это ничего: я все-таки достигну своей послдней цли, научусь, и въ будущее большое сочиненіе внесу одни твердо-основанныя положенія’. Рецензія Буле, гд въ нсколькихъ мстахъ проводится параллель между Шлёцеромъ и Кругомъ и отдается послднему преимущество, смутила его. Въ начал 1806 года, онъ писалъ въ одномъ письм: ‘Фусъ сообщилъ мн Московскія Вдомости, помщенная здсь рецензія врно надлаетъ мн много вреда. Параллели между Шлёцеромъ и мной дерзки и непремнно заставятъ его выискать множество ошибокъ въ моемъ сочиненіи. Я совершенно убжденъ въ невозможности когда-либо соперничать съ Шлёцеромъ’. Даже письма I. Мюллера, и Карамзина не могли успокоить Круга, что видно изъ послдующаго письма его къ брату.

Въ конц ноября 1805 года, Кругъ написалъ къ Шлёцеру письмо и послалъ свою книгу. Отвтъ (въ март слдующаго года) самымъ пріятнымъ образомъ обманулъ его тревожныя ожиданія. Письмо во многихъ отношеніяхъ замчательно. Оно длаетъ честь Шлёцеру и опредляетъ значеніе книги Круга въ нашей тогдашней исторической литератур. ‘Ваше сочиненіе’ писалъ Шлёцеръ ‘меня поразило! Со временъ Байера, это первое сочиненіе о древней русской исторіи въ цлой Россіи, написанное не только разумно, но съ настоящей критикой и со всей необходимой начитанностью въ иностранныхъ источникахъ, итакъ, первое сочиненіе такого рода черезъ семьдесять слишкомъ лтъ! Поэтому, сами вы для меня — замчательное явленіе, что и даетъ мн смлость просить васъ сообщить мн о себ ближайшія свднія, а именно, въ Россіи ли вы родились? Какъ напали вы на изученіе древней русской исторіи? Откуда пріобрли вы ваши несомннныя познанія и т. д. Я спрашиваю васъ не изъ пустаго любопытства, можетъ-быть, я буду имть случай сдлать изъ этихъ данныхъ пріятное для васъ употребленіе.’ Съ тмъ вмст Шлёцеръ общалъ Кругу написать въ ма подробный отчетъ о его книг и прислать экземпляръ рецензіи.

Эта нетерпливо-ожидаемая Кругомъ рецензія наконецъ появилась въ октябр 1806 гола въ ‘Гёттингенскихъ Ученыхъ Вдомостяхъ’ (No 163). Выписываемъ изъ нея самое интересное.

Исчисливъ недостатки сочиненія, касающіеся формы его, и именно: неправильное заглавіе, безпорядочное изложеніе предмета, отсутствіе оглавленія, указателя и т. д., Шлёцеръ переходитъ къ исчисленію достоинствъ. ‘Они’ говоритъ Шлёцеръ ‘важне. Настоящее заглавіе этихъ двнадцати листовъ было бы слдующее: критическія изслдованія отдльныхъ мстъ несторовой лтописи (мста о древнихъ монетахъ, конечно, составляютъ значительную часть). И эти изслдованія, съ-тхъ-поръ, какъ русская литература лишилась Байера (ум. 1738) первыя въ этомъ род, написанныя и напечатанныя въ самой Россіи, слдовательно первыя и до-сихъ-поръ единственныя, спустя 67 лтъ. Они отличаются двумя вещами, дйствительной ученой (только слишкомъ-часто смлой) критикой, и основательной начитанностью въ иностранныхъ сочиненіяхъ, этихъ двухъ свойствъ, какъ извстно, недоставало до-сихъ-поръ всмъ безъ исключенія туземцамъ, занимавшимся своей древней исторіей. Г. Кругъ знакомъ со многими изъ этихъ сочиненій (иностранныхъ), пользуется ими прилежно и тщательно, и большею частію приводилъ подлинныя слова источниковъ. Это не требовало Извиненій, а, напротивъ, заслуживаетъ похвалы, и есть обязанность добросовстнаго историка тамъ, гд онъ долженъ быть критикомъ’.

…Шлёцеръ задалъ много дла г. Кругу: Иногда онъ (Кругъ) бываетъ къ нему несправедливъ, но очень-часто его исправляетъ, поправляетъ и дополняетъ доводами, особенно меткими параллелями, которыя длаютъ честь его начитанности…

‘На 14 стр. авторъ сознается въ намреніи оправдать т мста лтописи, которыя иные объявляютъ за подложныя. Это, конечно, относится въ особенности къ сказкамъ, отъ которыхъ хотятъ очистить достопочтеннаго Нестора? Намреніе похвально, только не надо осуществлять его насильственно… О другомъ важномъ пункт взгляды рецензента и автора еще различне. Г. Кругъ увренъ, что Россія рано стояла уже на гораздо-высшей степени образованности, чмъ многіе думаютъ, и, чтобъ осуществить эту любимую мечту, онъ выводитъ изъ своихъ толкованій и произвольной выборки лтописныхъ мстъ доказательства древности, величія, могущества и образованности, гд другіе, въ-слдствіе живаго обзора тогдашняго положенія вещей, ничего не находятъ, кром новизны, малости и дикости. Байеръ называлъ это invento calmo navem aedificare, принимать мимоходный хищническій набгъ за прочное завоеваніе, и даже заключать отсюда о постоянной, дружественной связи между грабителями и ограбленными — значитъ поступать подобно генеалогу, который произвелъ родоначальника одной фамиліи въ полковники на томъ основаніи, что по одному свидтельству этотъ родоначальникъ прибылъ въ страну во глав полка (въ должности барабанщика). Рецензентъ не можетъ себ представить, чтобъ люди, жившіе до Рюрика далеко на сверъ влво и вправо за Смоленскомъ, были много лучше каджакскизхъ островитянъ и обитателей пролива Нутки, какими ихъ нашли еще недавно. Вс три были въ совершенно-одинаковомъ положеніи, раздлены на маленькія кучки, безъ тсной связи между собою, безъ-сношеній съ другими, отдлены отъ всхъ образованныхъ народовъ, притомъ подъ суровымъ небомъ, гд зародышъ человческаго развитія, лежащій и въ нихъ столько же, какъ и во всхъ другихъ людяхъ, никакимъ образомъ не могъ развернуться безъ чужой помощи извн. Коицчйо, г. Кругъ не раздляетъ мннія нкоторыхъ русскихъ и венгерскихъ старовровъ, будто позорятъ нарцдъ, когда ему говорятъ, что предки его не были такіе же цивилизованные люди (galants hommes), какъ они теперь — другими словами, что, порочатъ человка высокаго ума. Въ шесть футовъ ростомъ, когда говорятъ о немъ, Что онъ былъ нкогда неразумнымъ и маленькимъ ребенкомъ? Напротивъ, какая слава озаряетъ русское государство, когда возникновеніе его представляютъ какъ орудіе Провиднія, предназначенное украсить обширный міръ, быть-можетъ,:въ-продолженіе тысячелтій остававшейся пустыней, и мало-по-малу изъ Мери, Веси и Древлянъ, и т. д. сдлать Русскихъ. Но при такихъ условіяхъ образованіе, и посл Рюрика, должно было идти чрезвычайно медленно…

‘…Авторъ, объявляетъ, что за этой книжкой выйдутъ еще дв или три. Почему не шесть, почему не двнадцать? Жатва обильна. Пусть онъ повряетъ и исправляетъ Шлёцера, пока Шлёцеръ можетъ писать, при этомъ выиграютъ об стороны — но это не важно — при этомъ выиграютъ истина и достоинство русской исторіи.’

Эта рецензія длаетъ тмъ боле чести Шлёцеру, что во второмъ письм къ Кругу онъ откровенію признался, что его изслдованія задли его самолюбіе.

Въ то время, какъ со всхъ сторонъ сыпались доказательства хорошаго впечатлнія, произведеннаго книгой, Кругъ усердно работалъ надъ второй частью своихъ нумизматическихъ изслдованій, и. въ начал марта 1806 года представилъ Академіи первый отдлъ своихъ изъисканій о гривн, подъ заглавіемъ, Abhandlung ber die Griwna. Erster Theil. Von der Griwna als Halsschmuck der alten Russen (Разсужденіе о гривн. Часть первая. О гривн, шейномъ украшеніи древнихъ Руссовъ). Еще въ конц года Кругъ намревался напечатать это разсужденіе — вторую часть прежняго труда. Но другой предметъ отклонилъ его вниманіе и надолго овладлъ имъ. Это была русская хронологія, до того времени исполненная ошибокъ и неправильностей. Для подобной работы, Кругъ имлъ вс нужныя качества и знанія. Что его побудило ею заняться — неизвстно. Ероятпо, Шлёцеръ далъ первый толчокъ своимъ письмомъ и рецензіей.

Отъ русской-хронологіи Кругъ перешелъ къ византійской, по когда чі какъ — тоже неизвстно. Въ 1810 году, появилось его знаменитое сочиненіе Kritischer Versuch zur Aufklrung der Bysantinischen Chronologie. Имъ не только исправлены и приведены въ ясность нсколько сотъ хронологическихъ данныхъ, дотол неврныхъ и ошибочныхъ, но, что несравненноважне — съ помощью этой поврки былъ пролитъ новый свтъ на многія историческія событія, на которыя смотрли неправильно, потому-что хронологіей занимались слишкомъ-поверхностно. Крещеніе Ольги, договоры Олега и Игоря съ Греціей, защищены такимъ образомъ навсегда отъ (скептическихъ нападокъ.Первйшіе знатоки византійской исторіи въ Европ: Гееренъ, Шлоссеръ, Ріосъ, Гюльманъ, Газе, отозвались о сочиненіи Круга въ самыхъ лестныхъ выраженіяхъ Въ такомъ же тон появились и другія рецензіи. Многіе ученые воспользовались книгой въ своихъ сочиненіяхъ. Не смотря на то, результаты изслдованій Круга о византійской хронологіи почему-то не сдлались общеизвстными, такъ-что въ послднія десятилтія вышло много книгъ въ Россіи, Германіи и Франціи по исторіи среднихъ вковъ вообще, и по нкоторымъ частямъ, русской и византійской государственной, церковной и юридической исторіи, въ которыхъ изъисканія Круга вовсе не были приняты въ соображеніе. Не только у извстныхъ, но даже у знаменитыхъ писателей находимъ тому доказательства, даже до настоящаго времени. Это часто оскорбляло Круга. Ему было обидно, что книга его, которая такъ превозносилась за границей, не произвела никакого впечатлнія въ Академіи, что онъ не получилъ за нее ни признательности, ни поощренія, что въ 1815 году онъ все еще былъ адъюнктомъ, а другіе, стоявшіе ниже его, давно его опередили, что самъ Карамзинъ недостаточно обратилъ вниманія на его изслдованія, и только по его указаніямъ исправилъ, и дополнилъ первые томы своей исторіи, а Полевой даже и не читалъ его книги. ‘Если такъ поступаютъ люди, которыхъ я назвалъ’ пишетъ Кругъ, ‘можно ли ожидать, чтобъ другіе, до которыхъ это такъ близко не касается, больше интересовались такими изслдованіями? И прійдетъ ли кому когда-нибудь въ голову перевести подобную книгу вполн, или въ извлеченіи на русскій языкъ, хоть бы иной могъ изъ нея чему-нибудь и поучиться? Печатаютъ же: мы не понимаемъ такой учености! {Намекъ на ‘Догадки и Замчанія’ С. Глинки, направленныя противъ Шлёцера, гд употреблена именно эта фраза.}. И посл того врь, будто такъ уже сильно желаютъ видть изданіе моихъ статей, которыя почти вс критическаго содержанія! Разумется, это одни слова! Конечно, изъ этого еще не выходитъ, что мои изслдованія напрасны, но я въ-самомъ-дл думаю, что полезне употреблю время, пока еще могу работать, продолжая набрасывать на бумагу результаты своихъ изъисканіи, чмъ теряя его на перебленіе, пополненіе промежутковъ вещами уже извстными, и на исправленіе корректуры.’

Этимъ нкоторымъ образомъ объясняется, почему съ 1810 года Кругъ не издалъ ни одного большаго сочиненія. Все, что имъ напечатано съ этого времени, ограничивается, кром изслдованіи Лерберга, небольшими статьями или извлеченіями, которыя онъ, по особеннымъ случаямъ, сообщалъ изъ своихъ ученыхъ работъ.

Византійская исторія продолжала занимать его и посл 1810 года. Еще за два года передъ тмъ (1808), онъ предложилъ Академіи объявить всю византійскую хронологію предметомъ ученаго конкурса на академическую премію. Такъ-какъ представленныя сочиненія были неудовлетворительны, то Кругъ и Лербергъ предложили возобновить эту тэму и продолжить срокъ конкурса до 1815 года. Но на этотъ разъ сочиненій вовсе не представлено (по смерти Круга, Академія ршила поощрять изученіе византійской исторіи новыми конкурсами).

Впрочемъ, результаты дальнйшаго изученія Византійцевъ, по времени и трудамъ, которые употребилъ на нихъ Кругъ, не представляютъ особенной важности. До насъ Дошло нсколько небольшихъ разсужденій и отдльныхъ тамъ-и-сямъ разсянныхъ замтокъ, множество ихъ содержится также въ обширныхъ добавленіяхъ къ Древней Русской Исторіи. 49 обоимъ печатнымъ сочиненіямъ, оци отчасти касаются и византійской нумизматики, которою Кругъ тоже долго занимался.Однимъ изъ важнйшихъ результатовъ его византійскихъ изслдованій было открытіе, что источникомъ для Нестора служилъ Георгій Амартолъ. Въ-послдствіи, г. П. Строевъ дошелъ до того же результата другимъ путемъ. Во всякомъ случа, Кругу принадлежитъ честь перваго открытія факта, столь важнаго для древней русской исторіи и объясненія несторовой лтописи.

Посл 1810 года, изслдованія Круга о русской исторіи относились въ-особенности къ дотатарскому періоду. Мысль обработать исторію одного изъ московскихъ государей, занимавшая его еще въ 1805 году, въ-послдствіи была совершенно оставлена. Тогдашнее состояніе, источниковъ и необработанность по времени первыхъ вопросовъ русской исторіи, подававшихъ поводъ къ самымъ Нелпымъ мнніямъ, сосредоточили все вниманіе Круга на первыхъ вкахъ русской исторіи. Посл нумизматики, хронологіи и византійской исторіи, онъ сталъ изучать вопросъ о происхожденіи Варяговъ-Руси. Съ неутомимымъ трудолюбіемъ и добросовстностью, которыя составляли характеристическую черту Круга, изучилъ онъ не только византійскіе и русскіе источники, но и скандинавскіе, множество средневковыхъ латинскихъ источниковъ, и въ-послдствіи даже восточные. Такимъ-образомъ, онъ открылъ нсколько новыхъ свидтельствъ о происхожденіи Варяго-Руссовъ, но главная заслуга его заключается въ томъ, что онъ уже началъ понимать рзкую національную и политическую противоположность, долго существовавшую между норманскими Руссами и восточными Славянами. Къ-сожалнію, этотъ результатъ оставался недоступнымъ для другихъ, потому-что Круг медлилъ изданіемъ своихъ ученыхъ трудовъ. Нельзя себ представить, съ какимъ вниманіемъ и терпніемъ онъ изучалъ источники, входилъ въ малйшія подробности избраннаго предмета, захватывалъ, побочные вопросы, даже такіе, которые имли самую отдаленную связь съ главной тэмой. Вотъ одинъ примръ изъ многихъ: чтобъ правильно объяснять мста изъ русскихъ лтописей, онъ не ограничился познаніями въ церковно славянскомъ язык, пріобртенными въ Москв, а употребилъ на ближайшее съ нимъ знакомство еще два года въ Петербург. Средства для изученія церковно славянскаго языка тогда были еще скудны, Кругъ ршился на тяжкій путь. Онъ началъ сравнивать церковнославянскую Библію (въ добавокъ по разнымъ чтеніямъ) съ ветхимъ завтомъ семидесяти толковниковъ и греческимъ текстомъ евангелій. Такимъ-образомъ прочиталъ онъ славянскую Библію четыре раза съ начала до конца, и только посл такой работы считалъ свои свднія достаточными для правильнаго уразумнія и точной передачи подлинныхъ словъ славянскихъ лтописцевъ. Этотъ тяжкій трудъ не остался безплоднымъ, что видно изъ обстоятельныхъ толкованій разныхъ свидтельствъ лтописи въ его статьяхъ. Кром-того, Кругъ могъ вполн оцпить достоинство древнйшихъ списковъ, отличающихся чистотой церковно-славянской конструкціи и выраженій, не забудемъ, что изданіе, остромірова Евангелія тсно связано съ именемъ Круга. Число перечитанныхъ и собранныхъ имъ матеріаловъ изумительно. Довольно взглянуть на бывшія у него подъ руками изданія славянскихъ, византійскихъ, латинскихъ и исландскихъ источниковъ и отмтки въ нихъ, чтобъ въ этомъ убдиться. Большую часть зрлаго возраста провелъ онъ въ изученіи иностранныхъ. источниковъ.— Работа невидная и неблагодарная въ приложеніи къ первымъ четыремъ вкамъ русской исторіи, мало Освщаемымъ иностранными извстіями! Когда Кругъ приступилъ къ обработк собранныхъ историческихъ матеріаловъ, ему уже минуло пятьдесятъ лтъ! Самаго трудолюбиваго ученаго не достало бы на обработку такого множества данныхъ, особенно съ той обстоятельностью, какъ это длалъ Кругъ. А онъ въ-добавокъ и утомился. Въ 1818 году, онъ писалъ къ одному изъ своихъ друзей (кажется, Эверсу): ‘Къ-сожалнію, я употребилъ слишкомъ-много времени на чтеніе (источниковъ), захватилъ слишкомъ-того, мои приготовленія чрезъ, мру расширились, мн бы слдовало ограничить собираніе матеріаловъ, иное, можетъ быть и многое останется теперь напрасно собраннымъ и недоконченнымъ, даже и не начатымъ, не достанетъ времени и силъ обработать. Я ужь не могу быть такъ же прилежнымъ, какъ былъ, и такъ и умру, не издавъ и десятой доли результатовъ моего чтенія’. Въ двадцатыхъ годахъ. Кругъ искалъ уже человка, который могъ бы привести въ порядокъ и издать его ученое наслдіе посл его смерти. Отъ времени-до-времени, онъ еще-самъ принимался за разные начатые свои труды, съ тмъ, чтобъ ихъ додлать и докончить, но силъ недоставало.

Въ-продолженіе академической дятельности, Кругъ покровительствовалъ и оказывалъ содйствіе многимъ молодымъ ученымъ, которые въ-послдствіи заняли почетное мсто въ русской исторической литератур. Вскор посл принятія Круга въ Академію, возвратился изъ Гёттингена любимый ученикъ Ав. Шлёцера, А. И. Тургеневъ. Кругъ всячески старался направить его на ученую дорогу и серьёзно помышлялъ предложить его въ адъюнкты Академіи по части русской исторіи. Но, по домашнимъ обстоятельствамъ Тургенева, это не состоялось. Тогда Кругъ обратилъ вниманіе на двухъ другихъ молодыхъ людей, которыхъ, между-прочимъ, шлёцеровъ ‘Несторъ’ пристрастилъ къ изученію русской исторіи. То были Лербергъ, дерптскій уроженецъ, и Эверсъ, прибывшій изъ Германіи и поселившійся въ Дерпт. Съ первымъ Кругъ былъ въ тсной дружб, которая завязалась съ 1805 года. Въ март 1807 года, Лербергъ, по предложенію Круга, былъ избранъ въ члены Академіи по русской исторій. По смерти своего друга, Кругъ издалъ его сочиненія подъ заглавіемъ: Untersuchungen zur Erluterung der lteren Geschichte Russlands von А. C. Lehrberg, etc. St. Petersburg. 1816, in 4 (Изслдованія, служащія къ объясненію древнйшей, русской исторіи А. К. Лерберга, и т. д. Санктпетербургъ. 1816 г.). Съ Эверсомъ Кругъ познакомился въ 1808 году, сдружился съ нимъ, и эда связь продолжалась слишкомъ двадцать лтъ. Въ 1808, и потомъ опять въ 1813 году, Кругъ очень желалъ ввести Эверса въ Академію, по попытки его были напрасны. Тмъ не мене Кругъ усплъ оказать Эверсу весьма-существенныя услуги: защитилъ его противъ крутыхъ нападокъ Шлёцера и много содйствовалъ ему въ полученіи каедры въ Дерптскомъ Университет, все это длаетъ тмъ боле чести Кругу, что онъ не раздлялъ ученыхъ убжденій Эверса. Наконецъ, стараніями Круга, вступилъ въ Академію Френъ, основатель паукообразнаго изученія мухаммеданскаго Востока въ Россіи, г. Погодина тоже онъ замтилъ въ самомъ начал его учено-литературной дятельности. ‘Такого критическаго ума и здраваго сужденія я еще не встрчалъ между молодыми Русскими’, писалъ онъ въ 1826 году къ одному изъ друзей, прочитавъ изслдованія ‘О Происхожденіи Руси’, изданныя въ 1825 году. Кругъ хотлъ имть г. Погодина своимъ адъюнктомъ, въ 1826 году предложилъ въ члены-корреспонденты, а въ 1828 году въ адъюнкты Академіи. Послднее, не смотря на единогласное-избраніе, не состоялось. Такое же содйствіе оказывалъ Кругъ Шегрену, который, по его предложенію, былъ принятъ въ сочлены Академіи, г. Устрялову, избранному, по рекомендаціи Круга, въ адъюнкты по русской исторіи въ 1837 году. Словомъ, всхъ замчательныхъ и ученыхъ молодыхъ людей, которыхъ занятія имли прямое или косвенное отношеніе къ русской исторіи, Кругъ поддерживалъ всми силами, и старался упрочить и обезпечить ихъ дальнйшую ученую дятельность. Черта характера весьма почтенная, и, къ-сожалнію, весьма-рдкая въ ученыхъ.

Въ-заключеніе очерка многообразной дятельности круга на пользу русской исторіи, остается сказать нсколько словъ о его отношеніяхъ къ покойному канцлеру И. П. Румянцеву. Они раскрываютъ не мене интересную и достойную уваженія сторону ученаго поприща Круга.

Канцлеръ познакомился съ Крутомъ въ числ другихъ знатоковъ и любителей русской исторіи, но ихъ сближеніе началось по смерти Лерберга, который былъ другомъ обоихъ. Съ этого времени тянется рядъ проектовъ и плановъ, задуманныхъ ими вмст, и которыхъ цлью было подвигать изученіе русской исторіи.

Однимъ изъ первыхъ предпріятій, внушенныхъ Румянцову Кругомъ, было изданіе византійскихъ источниковъ русской исторіи, а именно Георгія Амартола и Льва-Дьякона. По порученію канцлера, кругъ вошелъ для того въ сношенія съ элленистомъ Газе въ Париж (1813 и 1814). Газе ужь нсколько лтъ готовилъ изданіе Льва-Дьякона, Румянцевъ вызвался взять на себя издержки. Цль достигнута не прежде 1819 года. Другія предпріятія, сюда относящіяся — изданіе многихъ, ненапечатанныхъ византійскихъ источниковъ, поиски въ библіотекахъ Англіи и собраніяхъ рукописей въ монастыряхъ Азіи, приведеніе въ извстность византійскихъ рукописей въ Испанія — все это осталось неисполненнымъ за смертью Румянцова. Только часть этихъ плановъ — изданіе Пселля и Амартола, приводится въ исполненіе теперь. Кругъ былъ душою этихъ предпріятій и велъ по нимъ переписку съ европейскими учеными и духовными особами въ Константинопол и Азіи.

Потомъ Румянцовъ обратилъ вниманія на классическіе греко-римскіе памятники и описанія Южной-Россіи, и усердно собиралъ босфорскія медали и другіе памятники, и въ этомъ Кругъ былъ его совтникомъ и органомъ. Изданное по этому предмету на счетъ канцлера маловажно въ сравненіи съ тмъ, что онъ задумалъ.

Кавказъ сдлался для него тоже предметовъ любопытства. Онъ хотлъ узнать его исторію съ помощію оріенталистовъ, а въ-послдствіи и арменистовъ. Когда утраченная въ подлинник хроника Евсевія была найдена въ армянскомъ перевод, у него родилась надежда отъискать и другихъ не дошедшихъ до насъ классическихъ писателей въ такихъ же переводахъ.

Извстно, съ какою ревностью канцлеръ собиралъ и издавалъ памятники церковно-славянской литературы. О каждомъ пріобртеніи такого рода онъ сообщалъ Кругу, который поддерживалъ его страсть, указывалъ на лингвистическую важность тхъ изъ нихъ, которые не представляли ничего особеннаго для исторіи, и обратилъ вниманіе канцлера на заграничныя церковно-славянскія рукописи, на-пр., парижскія. По рекомендаціи Круга, Румянцовъ поручалъ многія весьма-важныя работы Востокову — напримръ, изданіе остромірова Евангелія. Чрезъ Круга Румянцовъ познакомился съ Френомъ, къ которому былъ очень-хорошо расположенъ. Узнавъ, что восточныя литературы могутъ многое прояснить въ древне-русской исторіи и этнографіи, Румянцовъ началъ собирать восточныя монеты и рукописи, и изъявилъ готовность напечатать ихъ цликомъ или въ извлеченіяхъ. Задумано собраніе восточныхъ извстій о Норманнахъ, Славянахъ, Болгарахь, Козарахъ, Монголахъ, Татарахъ, Грузинахъ и другихъ кавказскихъ пародахъ. Канцлеръ хотлъ печатать его на свой счетъ. Вести дло поручено Кругу, который для этого вошелъ въ сношенія со многими оріенталистами и другими учеными. Съ смертью канцлера это предпріятіе разстроилось. На деньги, посланныя Румянцовымъ къ Сен-Мартену для предположеннаго изданія, готовится теперь собраніе однихъ византійскихъ извстій.

Исторія генуэзскихъ колоній у Чернаго-Моря также живо интересовала канцлера. Съ нею былъ тсно связанъ вопросъ о древнйшихъ торговыхъ сношеніяхъ между Европой и Азіей черезъ Россію — сношеніяхъ, которыя опровергались нкоторыми учеными, между прочимъ, Шлёцеромъ, и существованіе которыхъ потомъ сдлалось несомннно, особенно съ-тхъ-поръ, какъ ближе познакомились съ восточньй нумизматикой. Канцлера занимала мысль составить исторію древней русской торговли. Много было сдлано для собранія нужныхъ свдній, по результаты не соотвтствовали ожиданіямъ. Изслдованія отношеній Ганзы къ Новгороду, Лифляндіи, Эстляндіи и т. д. были обильне послдствіями. Къ-сожалнію, наука не могла извлечь изъ нихъ пользы, ожиданной канцлеромъ. И во всхъ этихъ предпріятіяхъ Кругъ игралъ важную роль. Онъ велъ переписку съ учеными Генуи, вызвался доставить канцлеру копіи съ географическихъ картъ, составленныхъ въ средніе вка Итальянцами, по порученію канцлера, сносился съ германскими учеными для отъисканія свидтельствъ о древнйшей русской торговл, и по его предложенію и выбору былъ посланъ канцлеромъ молодой ученый въ Германію, для разъясненія исторіи сношеній Ганзы съ Россіей.

Наконецъ, нельзя пройдти молчаніемъ участіе Круга въ предположенномъ Румянцовымъ изданіи русскихъ лтописей, и Археографической Экспедиціи археолога И. М. Строева.

Въ ноябр 1813 года, министръ народнаго просвщенія, графъ Разумовскій, словесно сообщилъ Кругу, что канцлеръ подарилъ Академіи 25,000 руб. асс. для изданія русскихъ лтописей. Вмст съ тмъ, министръ предложилъ Кругу принять на себя это изданіе по плану Шлёцера. По этому случаю, кругъ, спустя нсколько времени, подалъ министру записку, гд подробно изложилъ причины, по которымъ не можетъ принять на себя изданія, самый планъ его, свои предположенія о томъ,какое другое полезное употребленіе можно бы сдлать изъ этихъ денегъ, еслибъ изданіе лтописей не состоялось, наконецъ, взглядъ на причины, препятствовавшія у насъ въ то время развитію историческихъ наукъ вообще и русской исторіи въ особенности. Эта записка — важный историческій документъ для исторіи русскаго просвщенія. Она показываетъ, какъ быстро оно у насъ идетъ, и съ какой заботливостью правительство устраняетъ вс замченныя препятствія къ преуспянію изученія русской исторіи. Мы не имемъ никакого понятія о тхъ трудностяхъ, съ которыми должны были бороться наши ученые, какихъ-нибудь тридцать лтъ назадъ.

Изложивъ, какія условія долженъ совмщать въ себ издатель русскихъ лтописей по мысли Шлёцера, Кругъ говоритъ: ‘Эти условія, какъ они ни необходимы, рдко бываютъ соединены въ одномъ лиц, и нужны совершенно-иныя обстоятельства, чмъ теперешнія, чтобъ молодые Русскіе ршились лишь попробовать пріобрсти хоть нкоторыя изъ нихъ.

‘На мн лежитъ обязанность доказать то, что я говорю, и показать, почему это такъ. Но, чтобъ имть возможность это длать, я позволю себ, какъ это ни тягостно, сказать вашему сіятельству нсколько подробне о-самомъ-себ, потому только, что я, разумется, знаю лучше свое положеніе, чмъ другихъ.

Разсказавъ свою ученую дятельность, изданныя сочиненія и лестные отзывы о нихъ за границей, Кругъ продолжаетъ:

‘Въ Россіи же — совсмъ другое! Быть-можетъ, скажутъ: это происходитъ отъ-того, что мои сочиненія написаны на иностранномъ язык. Но первая моя книга уже въ 1807 году вышла въ русскомъ перевод, а кто ее знаетъ, и кто читаетъ?…

Отказываясь отъ изданія лтописей лтами, разными начатыми и предположенными работами, и предлагая поручить это дло Эверсу и какому-нибудь ученому изъ Русскихъ, Кругъ находитъ возможнымъ въ случа, если изданіе лтописей почему-либо окажется неудобнымъ, употребить внесенныя канцлеромъ деньги на полное изданіе иностранцевъ, писавшихъ о Россіи съ XIII до конца XVII вка, или на изданіе Георгія Амартолы

Археологическое путешествіе Строева на-счетъ Академіи опредлено въ 1828 году. За два года передъ тмъ, Академія, по предложенію Круга, избрала гг. Строева и Погодина въ свои члены-корреспонденты. Уже въ 1817 и 1818 годахъ, г. Строевъ объздилъ, по порученію канцлера, многія губерніи для изслдованія монастырскихъ архивовъ и библіотекъ. Въ 1823 году, онъ представилъ Московскому Обществу Исторіи и Древностей Россійскихъ, какіе важные результаты можетъ имть путешествіе по внутренней Россіи для-русской исторіи и церковно-славянской литературы. Въ-послдствіи, онъ представилъ свой планъ Академіи и просилъ ее сдлать для него возможнымъ такое путешествіе. На Круга возложено было представить объ этомъ докладъ. Кругъ вполн одобрилъ проектъ г. Строева, въ-слдствіе чего Академія приняла предложеніе и археографическое путешествіе, имвшее такія важныя послдствія для изученія древней Руси, состоялось. Однимъ изъ результатовъ ея было собраніе драгоцнныхъ историко-юридическихъ актовъ, значительная часть которыхъ издана въ четырехъ томахъ Археографической Коммиссіей подъ названіемъ: Акты, собранные въ архивахъ и библіотекахъ. Россійской Имперіи Археографическою Экспедиціею.

Наконецъ, Кругу же обязана нкоторымъ-образомъ наука образцовымъ изданіемъ ‘Каталога Румянцовскагго Музея’ Востоковымъ. Когда Румянцовскій Музей поступилъ въ казенное вдомство, братъ покойнаго канцлера предложилъ Кругу принять на себя его завдованіе, но Кругъ отказался и рекомендовалъ ни это мсто Востокова. Заслуги послдняго извстны всему русскому ученому міру и въ жизни Круга, конечно, не послднюю свтлую точку представляетъ благородное покровительство такой ученой знаменитости.

Вотъ очеркъ ученой и служебной дятельности Круга на пользу русской исторіи. Его частная жизнь, его, такъ-сказать, неоффиціальныя отношенія не вошли въ составъ его біографіи, изданной вмст съ его посмертными учеными трудами. Мы думаемъ, что г. Кунигъ поступилъ весьма-правильно, опустивъ эту сторону жизнеописанія Круга.. Не говоря уже, что домашняя, частная, субъективная жизнь Круга слишкомъ-близка къ нашему времени и потому не можетъ быть передана вполн и правдиво, она, какъ намъ кажется, и не иметъ особеннаго интереса для большинства читателей, исключая тхъ, которые были близки къ покойному и связаны съ нимъ дружбой. Кругъ былъ попреимуществу изслдователь, критикъ, а не историкъ. Онъ видлъ въ своихъ изъисканіяхъ необходимое приготовленіе къ критической русской исторіи и съ любовью остановился на предварительной разработк фактовъ. Вотъ почему объемъ его изслдованій мало-по-малу съужался и, наконецъ, ограничился первыми четырьмя вками русской исторіи. Оспоривать важность и необходимость критической исторій было бы странно въ наше время. И русская и иностранная историческія литературы слишкомъ-убдительно доказываютъ, какое огромное значеніе она иметъ въ развитіи историческаго смысла и какъ, посредствомъ мелочной критики, по-видимому, ничтожныхъ подробностей, открываются цлыя историческія эпохи и возстановляется настоящій смыслъ событій, искаженныхъ вольной и невольной ложью современныхъ и послдующихъ сказателей и писателей. Но, отдавая въ полной мр должную справедливость критической разработк исторіи, нельзя не согласиться, что она только половина и даже, какъ, мы осмливаемся думать, второстепенная половина великой науки исторіи. Это ея подножіе, прочный фундаментъ, если хотите, ея вншняя оболочка, но еще не она сама. Разработка данныхъ то же въ исторіи, что техническая сторона въ художествахъ, выработанный слогъ или стихъ въ изящной литератур. Ихъ взаимная связь и вліяніе другъ на друга не подлежатъ ни малйшему сомннію, но они-не одно и то же. Художественная техника никогда не была еще доведена до той высоты, на какой теперь стоитъ — а искусство въ упадк, у насъ много людей, владющихъ стихомъ и прозой не хуже первоклассныхъ русскихъ поэтовъ и прозаиковъ — а нтъ великихъ писателей. То же и въ исторіи. Можно съ величайшею подробностью изучить вс историческіе факты и не быть историкомъ. Это потому, что исторія не собраніе данныхъ въ ихъ хронологической послдовательности и фактическомъ сцпленіи, такъ же какъ художественное произведеніе не есть одно правильное сочетаніе тней, красокъ, звуковъ или словъ: она живое откровеніе народнаго духа, его характера и наклонностей, достоинствъ и недостатковъ, какъ они опредлились въ Дйствительности, подъ вліяніемъ тысячи вншнихъ условій. Исторія въ этомъ высшемъ значеніи есть не только повсть о бывшемъ, но разумніе настоящаго, чаяніе будущаго. Это физіологія историческихъ типовъ, изученіе человка въ его опредленномъ дйствительномъ бытіи. Она даетъ непосредственное сознаніе народности, и потому воспитываетъ, развиваетъ, укрпляетъ и освжаетъ народный, духъ. Съ-тхъ-пиръ, какъ существуетъ исторія въ первоначальной форм псни, сказки, преданія, до ея теперешнихъ колоссальныхъ, величественныхъ размровъ, она везд и всегда, сознательно и безсознательно имла это значеніе. Правда, степень развитія, потребности времени, господство разныхъ философскихъ Школъ, наконецъ, большая или меньшая даровитость писателей, нердко искажали и затемняли это призваніе исторіи. Въ ней искали прямыхъ уроковъ, но она не наставница съ указкой въ рук, изъ нея черпали доказательства непреложной справедливости самыхъ различныхъ мнній, системъ, началъ, поправленій: она опровергаетъ и подтверждаетъ вс и потому ни одного не отстаиваетъ, ни одного не исключаетъ, какъ-бы смясь надъ ограниченностью и узкостью людей. Ее строили по готовымъ ‘схемамъ, любимымъ мыслямъ, длали ее ареной и судьей всхъ литературныхъ, философскихъ и политическихъ споровъ: по она выше всего этого. Исторія не даетъ готовой формулы на вчные вки, не создаетъ опредленной системы, не вмшивается въ пренія и распри людей, не снабжаетъ кодексомъ нравственныхъ правилъ, какъ созданіе искусства, она настроиваетъ, вырабатываетъ непосредственную основу человческой дятельности, изъ которой выходятъ мысли и дйствія, даетъ смыслъ и тактъ, питаетъ живительными источниками нравственную природу человка, не стсняя его дятельности, не связывая его ума и воли. Исторія возвращаетъ мысль изъ области отвлеченностей, въ которыя она охотно вдается, стремясь безпрерывно впередъ, въ міръ дйствительности, уравновшиваетъ ея порывы съ условіями данной среды, которыми мышленіе слишкомъ-часто пренебрегаетъ, въ-ущербъ цльности, гармоничности человческой природы, во вредъ плодотворной и энергической дятельности.

Написать исторію въ-этомъ высшемъ ея значеніи, и критическую исторію — дв вещи разныя. Повторяемъ, первая не можетъ быть совершенна безъ второй, по вторая ея не замнитъ ни въ какомъ случа. Каждая изъ пикъ идетъ, развивается Своей дорогой, иметъ своихъ дятелей и поборниковъ, об, дополняютъ, развиваютъ другъ друга, но не сливаются. То врно, что блистательная роль въ жизни и судьб народовъ не предстоитъ критической исторіи, она та Къ спеціальна, суха, такъ строга, что не можетъ быть предметомъ общаго благоговнія. Ей въ удлъ заслуженное уваженіе небольшаго числа ученыхъ, исключительно занимающихся предметомъ. Всеобщность, нравственное дйствіе и вліяніе всегда будутъ принадлежать исторіи художественно-написанной, и только она можетъ быть ‘священной книгой народовъ’, по выраженію Карамзина. Напрасно говорятъ нкоторые ученые: погодите писать такую исторію, вотъ неизслдованный вопросъ, вотъ необъяснённое событіе, ихъ нужно сперва обработать критически, и уже потомъ приняться за цлое. Въ живой литератур никогда не бываетъ и не можетъ быть такой постепенности. Никто не ждетъ другаго, вс длаютъ свое, потому-что задача разная. Исторія, въ ея высшемъ, національномъ значеніи, есть складалище народныхъ врованій, цвтъ умственнаго и нравственнаго развитія народа, его послднее слово въ данное время. Это нчто больше врнаго разсказа фактовъ, и потому-то она не можетъ быть отложена до полнаго ихъ возстановленія и обработки. Въ этомъ смысл. принималъ исторію Карамзинъ. Критическая сторона ‘Исторіи Государства Россійскаго’ Слаба и недостаточна. Можно ли сравнивать превосходныя изслдованія Круга, Шлёцера, Эверса, Лерберга, Неймана съ разъисканіями Карамзина? А между-тмъ, его ‘Исторія’ иметъ огромную извстность, воспитала нсколько поколній и, занимаетъ одно изъ первыхъ мстъ въ лтописяхъ русскаго образованія. Отъ-чего? Конечно не въ-слдствіе буквальной врности разсказа событій, непреложности выводовъ и заключеній, тмъ мене въ-слдствіе существеннаго достоинства основнаго взгляда автора. Въ ученомъ и историческомъ отношеніяхъ, эта книга уже перестала быть авторитетомъ, были и во время ея появленія люди, способные произнести объ ней такой же судъ. Но что ставило ее выше критики, что составляетъ ея силу, дало ей великое значеніе?— то, что она была первымъ и по времени довольно-удачнымъ опытомъ создать народную исторію. Ея нравственная сторона неизмримо высока. Она дала Карамзину силы побдить невроятныя трудности, совершить трудъ, въ матеріальномъ отношеніи и теперь еще кажущійся невозможнымъ для одного лица при большихъ ученыхъ средствахъ и пособіяхъ. То же было и прежде. Отъ-чего такъ преслдовалъ Ломоносовъ Миллера и Шлёцера? Отъ-того, что онъ предчувствовалъ животрепещущее отношеніе исторіи къ народной жизни. Откуда взялись столько же эксцентрическія направленія въ изученіи русской исторіи посл Карамзина? Изъ. того же источника: вопросъ о происхожденіи Руси. Вопросъ о древней и покой Россіи близко принимались и принимаются къ сердцу, потому-что съ ними тсно связывали или связываютъ національные интересы. Эта связь бываетъ боле или мене груба, смотря по времени и степени образованности, но она существовала и никогда не исчезнетъ. Въ исторіи, каждая сторона народной жизни,даже неимющая всеобщаго значенія, требуетъ признанія и подобающаго ей мста именно потому, что послдняя не курсъ философіи, не математическое построеніе вчныхъ истинъ, а художественное воспроизведеніе дйствительности и народнаго духа. Такое великое нравственное и общественное призваніе исторіи едва-ли гд-нибудь такъ ощутительно, потребность ея такъ настоятельна, какъ у насъ.

Исторія, въ смысл художественнаго воспроизведенія національной жизни, какова бы она ни была, есть одинъ изъ сильнйшихъ двигателей цивилизаціи, одно изъ самыхъ дйствительныхъ средствъ вывести сознаніе изъ вками-пробитой колеи общихъ, отвлеченныхъ воззрній на путь цльнаго, живаго, органическаго развитія. Эта роль предстоитъ и русской исторіи. Возрастающій къ ней интересъ ясно показываетъ, какое направленіе начинаетъ принимать наша жизнь. Исторіей обозначается и все боле и боле будетъ обозначаться развитіе нашего самосознанія, возмужаніе чувства національности, укрпленіе непосредственной, единственно твердой почвы дятельности и практическаго, простаго разумнія.

Едва-ли нужно доказывать, что, говоря о великой будущности и значеніи русской исторіи, мы разумемъ подъ ней не фантасмагоріи, которыя наивно выдаются нкоторыми за русскую старину, ибо мысль сбилась съ пути, воззрніе забыло и потеряло основное начало, вызвавшее его наружу, когда они схематизируются въ неподвижныя рамки и ратуютъ съ своими противниками, не разбирая средствъ. Мы вполн понимаемъ, что можно смотрть на вещи различнымъ образомъ, и что он непремнно такъ и представляются, имя тысячи сторонъ и отражаясь розно въ различныхъ умахъ, но есть способы выраженія мнній, которые лишаютъ послднія всякаго доврія, набрасываютъ на нихъ тнь лжи и обмана.

Чтобъ написать національную исторію, надо необходимо принадлежать къ народу по рожденію и воспитанію, ибо можно вполн изучить и понять геній чуждой народности, можно до извстной степени имъ проникнуться или подъ него поддлаться, но непремнно останется черта, боле или мене рзкая, которая обозначитъ безконечное различіе между копіей и подлинникомъ, какъ естественное отличается отъ искусственнаго, непосредственно-присущее отъ пріобртеннаго и прививнаго. Какъ нельзя дать геніи, талантъ, индивидуальную особенность, а только можно развить готовое и уже существующее въ зародыш, такъ и національный типъ, умъ, складъ, геніи можно развить, а не пріобрсти. Правда, нкоторые противополагаютъ у насъ народное человческому, искусственное не естественному, а патріархальному, безсознательное разумному. По мы говоримъ не объ этомъ хаос понятій и близорукомъ непониманіи вещей. Изъ того, что для нкоторыхъ все разумное есть иностранное, сознательное — неестественное, еще не слдуетъ, чтобъ это дйствительно такъ было.

Возвратимся къ Кругу, біографія котораго подала намъ поводъ къ этому невольному отступленію. Ученая и служебная его дятельность почтенна и поучительна, принадлежитъ Россіи и составляетъ важную страницу въ исторіи русской цивилизаціи, но частная, внутренняя, невидимая сторона его развитія не иметъ для насъ этого интереса. Онъ былъ замчательный знатокъ, добросовстный изслдователь русской исторіи, но не былъ и не могъ быть у насъ историкомъ. То же должно сказать и о цлой, боле чмъ замчательной школ иностранныхъ ученыхъ, изучавшихъ Россію въ какихъ бы то ни было отношеніяхъ. Безъ нихъ наука не получила бы у насъ такъ скоро права гражданства, не были бы заброшены т зачатки критическаго изученія насъ-самихъ, которые успли уже пустить корни въ Россіи, даже принести плодъ: Но ихъ частная біографія, есть достояніе той національности, къ которой они принадлежали. Это для насъ не то, что біографія замчательныхъ Русскихъ. Подробности ихъ частной жизни, черты ихъ характера близки къ намъ, ибо въ нихъ выражаются наши успхи, степень развитія, хорошія и дурныя-стороны — словомъ, нашъ народный геній. Въ ихъ нравственной природ, частной жизни, сношеніяхъ, занятіяхъ, наклонностяхъ, симпатіяхъ и антипатіяхъ зародышъ и ключъ къ направленію и взглядамъ, которые они принесли съ собой въ политическую, служебную, ученую дятельность: вншнее и оффиціальное, находится въ тснйшей органической связи съ внутреннимъ.

Думаемъ, что высказавъ такое мнніе, мы достаточно оградили себя отъ всякаго подозрнія въ пристрастіи къ школ нмецкихъ ученыхъ, которые въ-продолженіе прошлаго столтія и начал теперешняго создали науку русской исторіи, и первые дали критическое, серьёзное направленіе изслдованіямъ. Не перецнивая ихъ безотносительнаго достоинства, не отрицая ошибокъ и, можетъ-быть, пристрастій, вкравшихся въ ихъ труды, мы, однако, не можемъ равнодушно вспомнить о придиркахъ, насмшкахъ и обвиненіяхъ, которыми, ихъ окружали. Оскорбительно читать или слышать преднамренно-невыгодныя разсужденія объ нихъ въ наше время, когда, благодаря ихъ предварительнымъ трупамъ, и пройдя чрезъ ихъ школу, мы наконецъ сами доросли до способности и возможности идти дале, понимать себя ясне, и, слдовательно, имемъ то, что нужно для безпристрастной оцнки заслугъ прежнихъ дятелей. Ничтожныя нападки такого рода, обличающія систематическое униженіе дйствительныхъ достоинствъ, неподходящихъ подъ извстныя схемы и узкія формулы, не достигаютъ предположенной цли. Он выказываютъ пристрастіе и слабость, несовмстимую съ убжденіемъ, ибо убжденіе не иметъ нужды въ штукахъ, знаетъ свою силу, знаетъ, что, рано или поздно, за нимъ побда, и не унижается до всякихъ средствъ, чтобъ ее упрочить. Выдумывать небылицы на Шлёцера, Мидлера, Лерберга и другихъ ученыхъ, писавшихъ о русской Исторіи, вмсто того, чтобъ обнаружить ихъ дйствительно слабыя стороны — еще не значитъ оказать услугу русской исторіи, найдти новый аргументъ въ пользу нашей народности, или возбудить сочувствіе и уваженіе къ образу мыслей, идущему по такому пути.

Біографія Круга представляетъ много поучительнаго, для придирчивыхъ, пристрастныхъ порицателей школы, къ которой онъ принадлежалъ. Онъ живо сочувствовалъ и всячески содйствовалъ всмъ предпріятіямъ, имвшимъ цлью историческое изученіе Россіи. Многія изъ нихъ ему обязаны своимъ началомъ, многія образовались по его совту и мысли. Его сужденія объ историческихъ трудахъ, появившихся въ Россіи, были всегда благосклонны, всегда поощрительны, потому-что онъ принималъ къ сердцу все, что длалось для русской Исторіи, и содйствіемъ надялся приготовить и вызвать большее и лучшее. Наконецъ, мы видли, что, онъ постоянно покровительствовалъ всмъ молодымъ Русскимъ, сколько-нибудь замчательнымъ по своимъ историческимъ или археологическимъ знаніямъ и талантамъ. Это было почтенное лицо, достойное полнаго уваженія и благодарности Русскихъ. То, что Кругъ сдлалъ для русской исторіи своимъ вліяніемъ, совтами, покровительствомъ, столько же важно, какъ и его ученые труды, быть-можетъ, даже важне. Приступимъ къ обозрнію этихъ трудовъ:

Посмертныя сочиненія Круга (объ изданныхъ при жизни его мы уже говорили, они не вошли въ разбираемую нами книгу) не могли быть напечатаны вполн и въ томъ вид, какъ они найдены коммиссіей. Одни служатъ дополненіемъ или продолженіемъ его нумизматическихъ изслдованій и византійской хронологіи, и печатаніе ихъ отложено до втораго изданія этихъ сочиненій. Другія состояли въ отдльныхъ замткахъ, или первыхъ листахъ только-что начатой работы. Число обработанныхъ вполн, или отчасти, сравнительно меньше. Поэтому, было необходимо подробно ихъ разобрать, нкоторыя слить въ одно, размстить отдльныя замтки и матеріалы по мстамъ, куда они относились. До какой степени хорошо выполненъ этотъ трудъ г. Кунигомъ, въ-какой мр точенъ и удовлетворителенъ сдланный имъ выборъ изъ сочиненій Круга, можетъ судить только тотъ, кто такъ же близко какъ онъ. знакомъ съ бумагами покойнаго. Мы можемъ говорить только о томъ, что видимъ. Впрочемъ, тщательность изданія, подробный отчетъ о каждой стать, съ указаніемъ, въ какомъ вид она найдена, гд, какъ напечатана, или почему оставлена (ССXXV—CCLV). Наконецъ, начитантанность и близкое знакомство издателя съ предметомъ — все это внушаетъ большое довріе къ его труду и заставляетъ думать, что съ появленіемъ этой книги русская историческая, литература обогатилась возможно-лучшимъ изданіемъ досел ненапечатанныхъ сочиненій Круга.

Сдлаемъ по возможности полный обзоръ этихъ сочиненій, придерживаясь порядка, въ какомъ они изданы.

1) Wer sind die Marcomanni und Nordalbincidn den Schriften des IX und X Jahrhunderts? Въ этой стать разршается вопросъ, какіе народы должно разумть подъ Маркоманнами и Нордалбинцами, упоминаемыми въ памятникахъ IX и X вка? О Маркоманнахъ, извстныхъ древнимъ, не говорится нигд съ половины пятаго вка. Слдовательно, къ нимъ это названіе относиться не можетъ. Кругъ доказываетъ, что подъ Наркоманками разумлись въ это время Скандинавы. Послдніе могли получить это названіе потому, во-первыхъ, что писатели среднихъ вковъ охотно придавали новымъ народамъ имена, извстныя древнимъ писателямъ, желая тмъ избгнуть варваризмовъ. Норманны, неизвстные древнимъ, передланы въ Маркоманновъ, упоминаемыхъ у классическихъ римскихъ писателей, какъ Dani передланы въ Daci, Норвежцы въ Norici, Gothi въ Geti, Rossi Wb. Ruth eni. Во-вторыхъ, имя Маркоманновъ могдЛ этимологически означать жителей пограничной провинціи, потому-что тагса употреблялось не только въ смысл границы, но и въ значеніи страны, прилежащей къ границ., Итакъ, это названіе шло къ Норманнамъ, сопредльнымъ имперіи Карла-Великаго. Наконецъ средневковые читатели могли знать, что Норманны, подобно Маркоманнамъ, состояли изъ разныхъ племенъ, и потому такъ ихъ и назвали. Нордалбинцы, или Нордалбинги тоже названіе Скандинавовъ, отъ nord сверъ и Half, alf, halbe — страна, край.

2) Ueber einen handschriftlichen Chronograph in der Bibliothek der Ermitage, als eine von den Quellen der Nikonschen Chronik in der akademischen Bibliothek. Ein Beitrag zur Kritik der Rassischen Jahr-Bcher.

@Никоновская Лтопись’, какъ извстно, издана отъ Академіи, первая часть самимъ Шлёцеромъ (1767 г.), вторая Башиловымъ (1768 г.), потомъ, спустя 18 лтъ, напечатаны постепенно остальныя шесть частей (1786—1792). Шлёцеръ и Башиловъ строго придерживались подлинника, не измняя въ немъ ни буквы. А какъ текстъ былъ неисправенъ, то изданіе исполнено грубыхъ ошибокъ, затемняющихъ смыслъ лтописи. Кругъ открылъ въ Эрмитажной Библіотек Хронографъ, принадлежавшій стольнику Василью Никифоровичу Собакину, и котораго подлинникъ, по соображеніямъ, написанъ въ половин XV вка. Изъ сличенія текста ‘Никоновской Лтописи’ и эрмитажнаго хррнографа, Кругъ выводитъ) что послдній былъ, однимъ изъ Источниковъ первой, что списокъ хронографа исправне академическаго списка ‘Никоновской Лтописи’ и можетъ служить къ исправленію его ошибокъ. По поводу Этого сличенія, Кругъ замчаетъ, основываясь на предисловіи хронографа, что вставки, встрчающіяся въ ‘Никоновской Л,топиёи’, заимствованы не изъ Византійскихъ источниковъ, а изъ древнйшихъ славянскихъ хроникъ, содержавшихъ въ себ сербскую и болгарскую исторіи и переводы изъ византійскихъ писателей. Это замчаніе/ столько важное для исторіи составленія нашихъ лтописей и оправдывающееся съ каждымъ новымъ открытіемъ древнихъ славянскихъ рукописей, потому заслуживаетъ особеннаго вниманія, что сдлано Кругомъ еще въ 1813 году. Онъ также одинъ изъ первыхъ оцнилъ историческое достоинство хронографовъ. ‘Не только для ‘Никоновской Лтописи’ говоритъ онъ — ‘но и для другихъ нашихъ лтописей, можно ожидать важныхъ результатовъ отъ сличенія съ хронографомъ, не говоря уже о польз, состоящей въ объясненіи значенія Словъ и вообще въ узнаніи древности. Правда, событія, относящіяся собственно къ русской исторіи, здсь обыкновенно описаны коротко, но голый перечень существенныхъ обстоятельствъ умножаетъ матеріалы для критики, и-сжатый разсказъ, часто тмъ бываетъ важенъ для изслдователя, что даетъ ему возможность узнать неврныя вставки въ позднйшихъ компиляціяхъ и отдлить исторически-достоврное отъ произвольныхъ прибавокъ, Vсторическихъ распространеній, неврныхъ, субъективныхъ представленій’ (Стр. 110).’

3) Ueber dennovgorodischen Gostomyssl. Весьма замчательная и характеристическая статья,(показывающая, какъ иногда произвольно обращались съ нашими лтописными извстіями даже лучшіе, добросовстнйшіе критики русской исторіи лтъ двадцать тому назадъ. Кругъ считаетъ извстіе о Гостомысл за басню, которую должно вычеркнуть изъ русской исторіи. Но почему? Это подробно доказывается такимъ-образомъ: въ Германіи не знали ничего о томъ, что Руссы были Норманны, народъ, совершенно отдльный отъ Славянъ и Финновъ, и что они слились съ ними гйраздо посл своего прибытія. Уже въ XI вк Адамъ Бременскій, а въ XII вк Гельмольдъ, считали Руссовъ за природныхъ Славянъ. Въ самой Россіи преданія о первоначальномъ различіи этихъ племенъ должны были мало-помалу сглаживаться и наконецъ исчезнуть изъ народной памяти. Такимъобразомъ, въ XV вк, не было и помина о первоначальной противоположности Руссовъ и Славянъ. Въ XVI вк прибылъ въ Россію Герберштейнъ. Онъ зналъ гельмольдову лтопись, по которой Руссы были крайнимъ славянскимъ племенемъ да востокъ, какъ Вагры крайнимъ славянскимъ племенемъ на западъ отъ Балтійскаго-Моря. Онъ слышалъ или читалъ, что, по мннію нкоторыхъ, Варяжское-Море получило свое названіе отъ Вагріи, и заключилъ отсюда, что наши Варяги пришли отъ соплеменнаго намъ народа Багровъ, находя это объясненіе призванія боле вроятнымъ, чмъ предположеніе, что Славяне обратились къ совершенно чуждому народу. Вагры, слдовательно, были для него синонимомъ съ Варягами, Алтенбургъ, Старградъ, отечествомъ Рюрика, который, переселившись въ Россію, назвалъ новую свою резиденцію по имени прежней (Ладога, Aldagen, Aldeygoborg), а вторую посл нея Новгородомъ. Все это казалось ему простымъ и естественнымъ. Но, спросятъ читатели, какое же отношеніе имютъ эти ипотезы Герберштейна къ Гостосмыслу?— А вотъ какое. Это объясненіе льстило ложному патріотизму тогдашнихъ Русскихъ. Они не могли доказать его своими историческими источниками и прибгли къ иностраннымъ. Въ послднихъ упоминаемся о многихъ славянскихъ князьяхъ, изъ которыхъ можно было сдлать выборъ. Какой-нибудь Табомыслъ, dux или regulus Obodritorum, о которомъ упоминается въ 862 году, не годился по молодости лтъ. Удобнй былъ упоминаемый въ 844 году rex Obodritorum Гостомыслъ, онъ, конечно, могъ дать ильменскимъ Славянамъ совтъ добыть князей изъ среды своихъ сосдей. Разъ этотъ Гостомыслъ былъ отъисканъ Герберштейномъ и указаны его отношенія къ Россіи: не мудрено было произвести его даже въ новгородскіе князья, или, по-крайней-мр, въ порадники. Другіе еще и тмъ не удовольствовались, а изъ Франкскихъ лтописей выбрали двухъ другихъ оботритскихъ князей VIII и IX вка и сдлали изъ нихъ рюриковыхъ отца и дда. Но послдніе также мало относятся къ русской исторіи, какъ и Гостомыслъ.

То-есть, другими словами, новгородскій Гостомыслъ выдуманъ съ легкой руки Герберштейна. Нельзя не улыбнуться, читая все это. Въ XV, XVI и XVII вкахъ пришествіе Руси было у насъ національнымъ вопросомъ, и поводомъ была ипотеза, Герберштейна. Едва врится, чтобъ все это могъ написать Кругъ, ученый, столько осторожный и основательный въ своихъ изслдованіяхъ. Свидтельство о Гостомысл, очевидно, не выдумано Герберштейномъ, а взято имъ изъ туземныхъ источниковъ, какъ и вс его историческія извстія. Да и нельзя понять, почему именно Гостомыслъ и тожество его имени съ названіемъ оботритскаго князя такъ смутило Круга. Оно нисколько не противорчитъ его превосходнымъ замчаніямъ о первоначальной противоположности Славянъ и Руссовъ, о причинахъ и ход постепеннаго обруснія, или, правильне, славянизаціи пришельцевъ. Гостомыслъ, новгородскій старйшина, посадникъ, дйствительно могъ существовать, и память о немъ сохраниться въ преданіяхъ, нисколько не мшая остальному. Нельзя доказать, что именно такъ было, какъ повствуютъ объ немъ позднйшіе письменные памятники, но ршительно нтъ никакого повода находить такое сказаніе невроятнымъ, или невозможнымъ. А когда нтъ причины отвергать извстіе или свидтельство, надо его принять. Мало ли извстій, ничмъ недоказанныхъ! Сколько историческихъ данныхъ обращено новйшей наукой въ миы, тогда какъ они преданія! Мы не ставимъ ей этого въ упрекъ, потому-что весьма-естественно было, открывъ новую, еще нетронутую сторону предмета, искать ее во всемъ, везд, даже и тамъ, гд и тни ея нтъ. Критика завела процессъ со всей исторіей, потребовала, доказательствъ происхожденія и древности отъ всхъ данныхъ, и вычеркнула изъ области исторіи т изъ нихъ, которые затеряли свои генеалогическія таблицы и оффиціальные документы рожденія. Много хлама и сора выметено такимъ образомъ изъ исторіи, но много затронуто и живаго, органически связаннаго съ прошедшимъ, такого, которое дйствительно было, но не могло доказать своего существованія иначе, какъ самымъ фактомъ бытія. Какъ все отвлеченное, абстрактное, такъ и эта критика — теперь пала. Поняли, что абсолютный методъ обсужденія событій и историческихъ матеріаловъ невренъ, что данныя можно принимать или отвергать только разсматривая ихъ въ связи съ другими, а не подъ вліяніемъ прихотливыхъ сомнній, что наконецъ, многіе изъ нихъ, особенно древнйшіе, сохранившіеся въ преданіяхъ, не столько важны по ихъ исторической достоврности, сколько по колориту, характеру, который уже самъ-по-себ даетъ живое представленіе объ отдаленной эпох исторіи. Отмстила ли когда-нибудь Ольга Древлянамъ, какъ разсказываетъ лтопись, или нтъ, такъ ли именно призвали Варяговъ соединенныя племена — это не такъ важно. Положимъ, что это сказки, преданія, даже неимющія исторической основы. Но он лучше множества другихъ исторически-несомннныхъ фактовъ живописуютъ время, въ которое сложились, и въ этомъ смысл представляютъ богатый историческій матеріалъ. РазскажиНесторъ подробно имена всхъ древлянскихъ и иныхъ князей съ величайшею хронологическою и генеалогическою точностью, онъ не могъ бы оказать русской исторіи большей услуги, чмъ помстивъ у себя рядъ народныхъ преданій. Конечно, этй замчанія не идутъ къ сказанію о Гостомысл, которое само-по себ не такъ важно. Но разобранная нами статья показываетъ тонъ, пріемы, точку отправленія прежней русской исторической критики. Сколько нелпостей, какъ подумаешь, написано о русской старин — единственно потому только, что принимались за нее не такъ, какъ слдуетъ!

4) Beweis,dass der Anfang des Russsichen Staats nicht erst in das Jahr 862 knne gesetzt, sondern in das Jahr 852, msse vorgerckt werden. Начало русскаго государства относится къ 852, а не къ 862 году. Михаилъ, сынъ еофила, вступилъ на византійскій престолъ въ 841 — 842 году (6350), царствовалъ 25 лтъ и 8 мсяцевъ, слдовательно, послдній годъ его царствованія 867, а 24-й годъ 866 отъ P. X., 6374 отъ сотворенія міра. Между-тмъ, Несторъ относитъ 24-й годъ царствованія Михаила къ 875—876 (6384) году, т. е. ставитъ его 10 лтъ позже, чмъ онъ въ-самомъ-дл былъ. Съ этимъ связана ошибочная хронологія и всхъ событій русской исторіи, которыя Несторъ опредлилъ по годамъ Михайлова царствованія. Имя Руссовъ стало извстно не въ 854, а въ 844, Рюрикъ съ братьями призваны не въ 862, а въ 852. Откуда взялась эта ошибка? Несторъ почерпнулъ ее изъ греческой хроники, кажется, Никифора, константинопольскаго патріарха, которому не могъ не врить. Никифоръ относитъ вступленіе Михаила на престолъ къ 6360 году отъ сотворенія міра — и это послднее его извстіе, съ этимъ свидтельствомъ Несторъ соображалъ хронологію своей лтописи во все царствованіе Михаила, безпрестанно ставя событія десятью годами позже. Но хронологическія данныя посл Михайлова царствованія врны въ лтописи. Ихъ нельзя согласить съ предъидущими, потому-что переписчики и продолжатели брали хронологическія показанія изъ другихъ греческихъ хроникъ, а не изъ той, которой придерживался Несторъ, и частью изъ точности, частью по незнанію, оставили противорчащія показанія для домъ одни возл другихъ. Такъ Василій вступаетъ на царство въ 6376. году, а въ 6384 году все еще идетъ счетъ по годамъ михаилова царствованія, крещеніе Болгаръ повствуется то подъ 7, то подъ 17 годомъ того же царствованія и т. д:

5) Welchem Volk giebt Nestor den Namen Корлязи? Подъ Корлязами Heсуоръ разумлъ жителей Западной Франкской Имперіи, которые назывались Carolinge, Carlenses, потому-что потомки Карла-Великаго дольше царствовали во Франціи, чмъ въ Германіи. Кром этого находимъ въ стать объясненіе и другихъ названій несторова исчисленія народовъ. Такъ подъ Фрязи должно, по мннію Круга, разумть восточныхъ, тевтонскихъ Франковъ по сю сторону Рейна, земля валашская — Франція, Вольхва — жители Нормандіи, Галичане — сосди Мавровъ въ Испаніи. Кругу было неизвстно шафариково объясненіе имени Волоховъ. Статья составлена въ 1824 году.

6) Ueber den Ursprung der Namen Russen und Varager. (Изслдованіе о происхожденій имени Руссовъ и Варяговъ). Это критическій разборъ свидтельствъ нашихъ и иностранныхъ источниковъ объ этихъ названіяхъ, и оцнка разныхъ толкованій ихъ. Существенное содержаніе ея слдующее: Въ бертинскихъ лтописяхъ, подъ 839 годомъ, уже встрчается имя Rhos: такъ называютъ себя чужеземцы, присланные отъ императора еофила къ Лудовику-Благочестивому. По его изслдованію, они оказались Шведами, царь Гаканъ прислалъ ихъ къ еофилу для заключенія дружбы. Но кто называлъ ихъ Россами? Откуда взяли это имя? Шлёцеръ думаетъ, что они принесли его съ собой отъ Нуди въ Константинополь. Но это невроятно. Если Чудь такъ называла ихъ, значитъ ли это, что такъ ихъ называли и вс народы отъ Балтійскаго до ЧернагоМоря? Нтъ, Греки тогда уже знали, имя Россовъ. Названіе Іаканъ не собственное имя, а титулу, который имли тоже аварскіе и хозирскіе князья, боле извстные въ Константинопол, чмъ Россы. Но кто же были эти Россы? Норманны. Это доказывается свидтельствомъ Ліутиранда и другими данными, изъ которыхъ вмст видно, что подъ названіемъ Норманновъ разумлись. народы, говорившіе по-датски (dnsk lnga, Norraen tnga или Norraena), т. e. германскіе жители Скандинавіи. Названіе Руссовъ присвоено имъ Греками, названіе Норманновъ — Франками, такъ-что во второй половин IX и первой X вка везд, гд у Грековъ писалось , Франки переводили это имя словомъ Normanni. Изъ всхъ изслдованій Кругъ выводитъ, наконецъ, что Греки, а не Финны начали прежде употреблять имя Россъ (, ) и придали его Норманнамъ. Несторъ нашелъ это имя въ греческой хроник, такъ называютъ Норманновъ византійскіе императоры въ письмахъ своихъ къ Франкскимъ, такъ называетъ ихъ и Ліутирандъ.Почему не могли назваться имъ Норманны и въ 839 году (по свидтельству бертинскихъ лтописей они называли себя Россами). Это имя, полученное отъ Грековъ, они не только удержали потомъ за собой, но назвали имъ и страну, въ которую призваны княжить, его приняли и вс народы, подвластные русскимъ князьямъ. Что же именно побудило Грековъ назвать норманновъ Россами? Ліутирандъ говоритъ, что это имя произошло отъ физическихъ свойствъ Руссовъ, а Левъ Дьяконъ именно свидтельствуетъ, что имя Россъ употреблялось только въ просторчіи. У Грековъ есть прилагательное и , которое очень близко къ греческимъ названіямъ Россовъ. Это прилагательное, обозначающее рыжій цвтъ волосъ Руссовъ, смнило прежде употребительное , которое уже. не встрчается ни разу въ сочиненіи Константина Багрянороднаго de Ceremoniis и замняется здсь словомъ . Итакъ, Россы получили это названіе въ Греціи отъ красноватаго цвта волосъ въ 838 г., когда впервые прибыли въ Византію, отсюда это названіе распространилось дале, частью чрезъ самихъ Норманновъ, частью изъ Византіи.

Вс эти выводы, исключая норманскаго происхожденія Руссовъ, теперь устарли и уже опровергнуты. Что имя Руссовъ впервые дано было въ Греціи, принято Норманнами и стадо народнымъ — совершенно невроятно, да кром того иметъ противъ себя историческая доказательства. Такъ имена народовъ и племенъ не возникаютъ! Названіе Руссовъ — народное, племенное, потому и этимологическое его происхожденіе не представляетъ особенной важности.

Имя Варяговъ объясняется такъ: на служб у римскихъ императоровъ издавна находились варвары, особенно Готы, подъ названіемъ foederati. Рядомъ съ этимъ названіемъ появляется названіе (fargani). Подъ ними разумлись, кажется, Германцы, служившіе имперіи. Какое это слово? По всмъ вроятіямъ, готское, ибо служащихъ Готовъ было въ Константинопол боле, чмъ остальныхъ варваровъ.

А въ готскомъ язык есть два глагола, однозвучные съ этимъ словомъ: faran отправляться и farjan — грести. А какъ Готовъ часто посылали въ море, на которомъ они дйствовали почти-исключительно веслами, и рдко употребляли паруса, такъ-какъ они, сверхъ того, соединяли въ одномъ лиц качества гребцовъ и воиновъ, подобно Скандинавамъ,то очень-немудрено, что они рано стали сами себя называть Фарганами, т. е. скорыми, ловкими гребцами (Schnellruderer), и это названіе потомъ перешло въ письменный языкъ. Позднйшіе Византійцы называютъ этихъ Фаргановъ Варангами (). Въ первый разъ, это названіе встрчается у Кедрена, за нимъ у Скилитца (оба жили во второй половин XI вка), который говоритъ, что простой народъ называетъ войско (manus militaris) варангами. Это названіе тоже народное, варанги были Скандинавы, и въ старо-сверномъ язык назывались Voeringiar. По самое слово не скандинавское. Оно принесено возвращавшимися со службы изъ Греціи. Скандинавы были, какъ извстно, искусные гребцы. Т изъ нихъ, которые служили византійскимъ императорамъ, проживали обыкновенно прежде въ Россіи, гд господствующимъ языкомъ въ XI вк былъ славянскій. А какъ названіе варанговъ появляется не ране XI вка, то самое вроятное — говоритъ Кругъ — предположить, что они принесли это названіе съ собой изъ Россіи, и, слдовательно, этимологическаго объясненія его должно искать въ славянскомъ язык. Въ-самомъ-дл, Варяги и Бараній одно и то же слово, если вспомнимъ, что я произносилось прежде какъ ангъ. Какое же слово могло служить корнемъ названію Варяги? Варять. По немъ названы Скандинавы, происходившіе отъ сверныхъ народовъ, и по великому искусству и способности къ мореплаванію названы скорыми, ловкими пловцами, Варягами. Двое писателей X вка переводятъ это названіе (равно какъ и имя Фаргановъ) словомъ Дромиты ().

Все это объясненіе весьма-слабо и не выдерживаетъ даже поверхностной критики. Въ конц втораго тома, г Купитъ напечаталъ свои изслдованія о нихъ же предмет. Мы скажемъ объ этомъ въ своемъ мст. Здсь кстати (будетъ замтить, что статья Круга, которой содержаніе мы здсь изложили, включаетъ три различныя монографіи, написанныя въ 1816, 1819 и 1829—30 годахъ.

7) lieber die Sprache der Russen im IX und X Jahrhundert. Одна изъ существенныхъ заслугъ Круга, какъ справедливо замтилъ въ одномъ мст издатель его посмертныхъ сочиненій, заключается въ томъ, что онъ весьма-подробно и ясно показалъ рзкую противоположность Руссовъ и подвластныхъ имъ племенъ, продолжавшуюся около двухъ вковъ посл призванія. Теперь это уже, конечно, не новость. Г. Погодинъ, въ своихъ ‘Изслдованіяхъ, Замчаніяхъ и Лекціяхъ’, развилъ эту мысль въ малйшихъ подробностяхъ и оттнилъ такъ рзко скандинавскій элементъ первой эпохи нашей исторіи, что дальше идти въ этомъ направленіи едва-ли есть какая-нибудь возможность, многое, что несомннно принадлежитъ славянскому элементу, г. Погодинъ присвоилъ скандинавскому. Итакъ, въ этомъ отношеніи труды Круга не обогащаютъ русской исторической литературы новыми результатами. Но въ исторіи русской исторической критики такіе результаты, хотя уже и извстные, во всякомъ случа очень-замчательны. Въ стать, которой заглавіе мы выписали, Кругъ доказываетъ противоположность Руссовъ и Славянъ въ-отношеніи къ языку. Убжденный, что Руссы несомннно Скандинавы, Кругъ доказываетъ, что и первоначальный русскій языкъ былъ не славянскій, а скандинавскій. Договоры съ Греками, по его мннію, написаны на греческомъ и норманнскомъ языкахъ, законы были скандинавскіе, самая ‘Русская Правда’ ярославова заимствована изъ скаи динавскихъ источниковъ. Но этого мало, много словъ перешло Къ намъ отъ Норманновъ — словъ, которыя мы теперь считаемъ за коренныя славянскія, на-примръ, вервь, вира, говядо, гость, гривна, градинъ, людинъ, огнищанинъ, боляринъ, пнязь, скотъ, тіунъ, и т. д. Отъ-чего же Руссы ославявились и приняли славянскій языкъ? Что могло побудить Ярослава написать свою ‘Правду’ на туземномъ язык? Въ Европ причины романизаціи германскихъ племенъ и забвеніе ими природнаго языка можно объяснить высшей образованностью покоренныхъ племенъ и особенно вліяніемъ христіанства, которое заимствовано побдителями отъ подвластныхъ. У насъ не было ни той, ни другой причины: Славяне и Финны не были образованне Руссовъ, и вс были язычники во время призванія. Слдовательно, были другія причины: перенесеніе мстопребыванія съ свера на югъ, чрезъ что Руссы пришли въ ближайшее соприкосновеніе съ Греками, и связь ихъ съ германскими племенами ослабла, здсь, на юг, руссовъ было несравненно-меньше Славянъ, этого не было въ Новгород, браки съ Славянками, но всего боле содйствовало славянизаціи и здсь, какъ и въ Европ, введеніе христіанской вры. Тмъ не мене оба языка, норманнскій и славянскій, такъ долго существовали. у насъ рядомъ, что оци не могли не позаимствоваться другъ отъ друга. Не забудемъ, что слишкомъ сто лтъ прошло отъ призванія Варяговъ до крещенія Руси. Впрочемъ, эти языки не такъ воздйствовали другъ на друга, какъ римскій и различные германскіе діалекты въ романскихъ государствахъ, или англо-саксонскій и норманнскій, представлявшіе два діалекта одного и того же языка. У насъ русскій и славянскій языки не слились, а только нкоторые корни перешли изъ одного языка въ другой. Число такихъ корней, перешедшихъ изъ скандинавскаго въ славянскій гораздо значительнй, по мннію Круга, чмъ обыкновенно думаютъ. Рзкое различіе между Руссами, Славянами, Финнами, и т. д. продолжалось еще долго въ XI вк, пока наконецъ вс они слились въ одинъ народъ.

Не смотря на то, что эта статья, содержитъ въ₍себ, какъ мы уже сказали, мысли теперь общеизвстныя, неоспоримыя въ основномъ начал, по опровергнутыя въ нкоторыхъ частностяхъ и приложеніяхъ, она представляетъ большой интересъ по самому способу изложенія. Ея первоначальное составленіе относится къ 1822 году.

Abstammung und Erklrung einiger Russischen Wrter in Nestors Chronik und Jaroslavs Gesetzen.

‘Обыкновенно допускаютъ’ говоритъ Кругъ въ начал статьи ‘что съ принятіемъ христіанской вры многія греческія слова перешли въ славянскій языкъ, точно также никто не отрицаетъ, что во времена монгольскаго владычества множество татарскихъ словъ, которыхъ прежде не было въ славянскомъ язык, получили у насъ право гражданства, гораздо-боле возраженій встрчаетъ мнніе, что въ древнйшія времена русскаго государства въ нашъ языкъ было принято множество германскихъ словъ, изъ которыхъ одни co-временемъ опять исчезли, другія же сохранились и по-сію-пору’. Статья написана по поводу предполагаемаго новаго изданія ‘Словаря’ Россійской Академіи, которая, по мннію Круга, слишкомъ-мало обратила вниманія на очевидно германское происхожденіе многихъ словъ. Къ такимъ словамъ Кругъ относитъ, князь, пнязь, усерязь, витязь, шлягъ, стерлягъ, пудъ, судъ, градъ, гридъ, рядъ, скотъ, хлбъ, шнекъ, полкъ, вира, мсячина, дума, броня, мыто, мытарь, свекоръ, король, сндь, рыцарь, рухлядь, весь, ремень, люди, нетій, нятіи, кнутъ {Этимологію стерлега находимъ въ Zur Mnzkunde, нетія и суда въ византійской хронологіи, во словопроизводство нкоторыхъ изъ исчисленныхъ и даже неисчисленныхъ здсь (на-примръ, столъ попадается въ разныхъ мстахъ разбираемой вами книги.}. Въ изданныхъ трудахъ Круга находятся этимологическія изслдованія немногихъ изъ, этихъ словъ, на-примръ, князя, пнязя, думы, ябетника, тіуна, и т. д. написана была еще статья объ огнищанин, по г. Купитъ не помстилъ ея въ числ посмертныхъ трудовъ Круга. Этимологіи извстны: князь отъ konung, пнязь отъ pfenning. Слова дума нтъ въ славянской библіи. Слдовательно, заключаетъ Кругъ, это слово вошло въ русскій языкъ позже изъ германскаго языка, гд корень dom, doem, daem встрчается во многихъ германскихъ нарчіяхъ съ тмъ же первоначальнымъ значеніемъ, какъ и въ русскомъ. Польское же dumac перешло изъ русскаго. Въ слов ябетникъ, никъ есть форма, означающая лицо мужескаго пола, буквой я въ русскомъ язык передаются носовые звуки an, am, en, ет, слдовательно, корень ябетника есть ambt, amt. Но это корень германскій, и встрчается въ древнйшихъ памятникахъ (ambactus даже у Цезаря). Въ разныхъ нарчіяхъ онъ означаемъ слугу, служителя, чиновника. Итакъ, ябетникъ слово^!въ-слово amtmann. Сдлавшись по своему званію ненавистнымъ (онъ собиралъ пени и приводилъ въ исполненіе судебные приговоры), онъ былъ названъ тіуномъ, то же скандинавскими названіемъ Thioh, нмецкимъ Den-er, служитель.

Судъ надъ многими изъ этихъ словопроизводствъ уже произнесенъ. Нтъ сомннія, что много словъ и корней перешло въ нашъ языкъ изъ германскаго, но столько же, если не больше, изъ предполагаемыхъ германскихъ — коренныя славянскія. Очень-понятно, почему первые наши изслдователи, особенно т, для которыхъ скандинавское происхожденіе Руссовъ было вн всякаго сомннія, впали въ крайность, объясняя русскіе древніе, особенно юридическіе термины. Еще въ недавнее время въ такую крайность вдался г. Погодинъ въ своихъ изслдованіяхъ норманскаго періода. Не говоря объ очевидныхъ натяжкахъ, многихъ изслдователей, въ томъ числ и Круга, вводило въ заблужденіе тожество нкоторыхъ славянскихъ и германскихъ корной. Встрчая одинъ и тотъ жб корень въ обоихъ языкахъ, защитники скандинавства Руссовъ доказывали, что Славяне заимствовали его отъ Германцевъ, а ёлавяписты навязывали на томъ же основаніи Германцамъ славянскіе корни. Ни тмъ, ни другими не приходило въ. голову допустить присутствіе однихъ и тхъ же корней въ обоихъ языкахъ, потому-что оба народа произошли отъ одной отрасли человческаго рода. Мы уже имли случай высказать свое мнніе о сходств, даже тожеств обычаевъ, обрядовъ, поврій и преданій у-разныхъ народовъ, и какъ мало можно изъ него заключать о заимствованіи. То же думаемъ мы и о корняхъ. Надобно имть положительныя филологическія доказательства, что слово или корень перепали изъ одного языка въ другой. Нтъ ихъ — какъ бы слова и ихъ корень ни были сходны съ иностранными, ихъ нельзя считать заимствованными. Словомъ, происхожденіе словъ и корней можно доказывать только отрицательно, положительно же никогда нельзя доказывать, а если и можно, чрезвычайно-рдко.

Въ этой же стать находимъ нсколько страницъ о Русской Правд — собственно отчетъ Круга о рукописномъ разсужденіи дерптскаго профессора Неймана, написанный въ 1814 году. Мнніе Неймана о славянскомъ характер ‘Русской Правды’, равно какъ и замтки Круга, не представляютъ теперь ничего новаго. Одно весьма любопытно. Въ своихъ изслдованіяхъ Нейманъ, кажется, пришелъ къ результату, что въ Россіи крестьяне до временъ Іоанна Васильевича (конечно, великаго князя) были крпки земл.

Кругъ говоритъ, что это мнніе, повидимому, подтверждается многими мстами и выраженіями въ нашихъ лтописяхъ. Мы не умемъ положительно утверждать противное въ дл столько темномъ и важномъ, но намъ кажется, что общепринятое теперь мнніе объ этомъ предмет вроятне ипотезы Неймана и Круга {Было ли когда-нибудь напечатано это разсужденіе Неймана о ‘Русской Правд’ — не знаемъ. Кажется, нтъ. Въ подробномъ обозрніи литературы по ‘Русской Правд’, г. Калачовъ упоминаетъ о трудахъ молодаго Неймана, сына профессора, они напечатаны Эверсомъ въ Дерпт (см. предисловіе къ Studien zur grndlichen Kenntniss der Vorzeit Russlands etc). Очень-жаль, что вопросъ, поставленный Нейманомъ и его разршеніе до-сихъ-поръ недоступны для большинства читателей.}.

9) Askold und Dir. Ihre Einwanderung mit Rurik, Herkunft, Trennung von-Rurik, Besitzname von Kiew, ihr Zug gegen die Griechen, ihr Tod und Begrbniss. Критическій разборъ нашихъ лтописныхъ снндтельствъ объ Аскольд и Дир. Цль статьи, какъ говоритъ самъ Кругъ, не біографія этихъ спутниковъ Рюрика, а объясненіе нкоторыхъ выраженій и словъ въ лтописи, недовольно или неправильно объясненныхъ. Съ этой стороны, изслдованіе Круга, написанное еще въ 1823 году, представляетъ и теперь много, интереснаго и поучительнаго. Оставляя въ сторон толкованія общеизвстныя и общепринятыя, остановимся на оригинальныхъ и теперь еще отчасти новыхъ объясненіяхъ Круга. Испросистася (Аскольдъ и Диръ) ко Царю городу — значитъ ли, что они обязаны были просить у Рюрика позволенія идти въ Константинополь,или они имли право у него требовать, чтобъ онъ ихъ отпустилъ изъ своей службы, когда они хотли хать въ Константинополь? Съ этимъ выраженіемъ тсно связано другое: покажи ны путь въ Греки. Разсмотрвъ разныя толкованія, Кругъ останавливается на томъ, что оно значитъ: отпусти, отошли, пусти насъ своей дорогой. Итакъ, Аскольдъ и Диръ просили, чтобъ Рюрикъ отпустилъ ихъ изъ своей службы въ Грецію, потому-что они хотли тамъ служить. Параллельное мсто въ лтописяхъ представляетъ просьба Варяговъ, которые помогли Владиміру взять Кіев. Они требовали окупа, но Владиміръ не исполнилъ ихъ желанія, и они отпросились у него, въ Грецію: Просьба Варяговъ объ отпуск въ послднемъ случа основывалась на, томъ, что, по договору между Игоремъ и Греками, каждый, прізжая изъ Россіи въ, Константинополь, долженъ былъ представить письменный видъ отъ великаго князя или его бояръ въ доказательство, что онъ пріхалъ съ мирными намреніями.-Подъ горой, на которой похороненъ Аскольдъ, должно разумть берегъ, а не гору въ настоящемъ смысл слова. Слдовательно, близь Кіева берегъ, а не гора называлась Угорское. Кругъ защищаетъ подлинность этого названія и по этому поводу подробно разсматриваетъ мсто лтописи, гд говорится о пришествіи Угровъ подъ Кіевъ. Разсказъ, какъ извстно, помщенъ подъ 898 годомъ. Шлёцеръ думалъ, что Несторъ относитъ это событіе къ 898. году, но это несправедливо. Оно разсказано здсь въ связи съ послдующимъ вторженіемъ Міровъ въ Мрракію и Чехію, изъ чего нельзя заключить, что и то и другое произошло въ одно время. Вообще, для критики Несторовой лтописи, эта статья представляетъ много любопытнаго.

10) Ideen ber die lteste Verfassung und Verwaltuttg des Russischen Staats. Эта статья неполная, отъ нея остался только одинъ первый отрывокъ. Въ предисловіи, Кругъ говоритъ, что ‘онъ намренъ написать рядъ отрывковъ, которые, какъ показываетъ самое названіе, не имютъ притязанія исчерпать предметъ, или разршить вс сомннія, но, быть-можетъ, они прольютъ на иное свтъ, въ какомъ предметъ еще не разсматривался’. Къ составленію такихъ отрывковъ побудила Круга краткость и недостаточность извстій какъ о призваніи, такъ и вообще о нашемъ внутреннемъ устройств со времени прибытія Руссовъ. Документовъ того времени нтъ, извстій иностранныхъ или туземныхъ о призваніи тоже, слдовательно, нтъ возможности достоврно опредлить происшествіе и его послдствія. Отъ того такъ безконечно различны мннія, вс они основаны только на большей или меньшей вроятности, на предположеніяхъ, а не въ достоврныхъ фактахъ. Ближайшій путь къ разршенію вопроса есть подробное знакомство съ положеніемъ вещей въ Европ вообще, особенно же въ странахъ, сосднихъ съ Россіей, въ IX и X вкахъ, кром того, объясненіе относящихся сюда и досел незамченныхъ мстъ въ древнйшей русской лтописи совершенно сходными чертами изъ современной исторіи сосднихъ народовъ. Вотъ точка зрнія Круга. Въ ней много врнаго,, но мы думаемъ, что и она не можетъ удовлетворительно разршить вопросъ. Сравненіе много объясняетъ — противъ этого странно спорить, но съ помощью сравненія наполнять въ исторіи проблы не только трудно, но почти невозможно. Въ исторіи каждаго народа есть неуловимыя особенности и оттнки, которые, при всемъ вншнемъ сходств съ такими же оттнками у другихъ народовъ, производятъ совсмъ-другія историческія явленія, имютъ иныя послдствія и, слдовательно, совершенно-различное значеніе. Поэтому, не имя данныхъ объ нихъ, ничего нельзя и сказать, и сравненіе не поможетъ возстановить неизвстное. Наконецъ, сближенія всегда слишкомъ-соблазнительны, и часто невольно приводятъ къ искаженію немногихъ слдовъ бывшаго, или къ мысли о заимствованіяхъ одного народа у другаго — мысли, которой мы до послдняго времени были обязаны непониманіемъ нашей исторіи и старины.

Русскіе князья были призваны изъ Скандинавіи и пришли къ намъ не въ вид завоевателей, слдовательно, заключаетъ Кругъ,— въ Сверной Руси образъ правленія и государственныя (?) учрежденія были почти такія же, какъ и въ тогдашней Скандинавіи.

‘Въ Скандинавіи’ продолжаетъ онъ ‘издавна существовало монархическое правленіе… Короли были стражами и блюстителями существующихъ законовъ, верховными судьями, предсдателями народныхъ собраній (у Англосаксовъ послднія назывались Wittenagemol) и предводителями войскъ. Государство длилось между сыновьями, которыхъ обыкновенно, по большому числу женъ, было много: Это устройство, конечно, было очень-хорошо извстно тмъ, которые добровольно подчинились владычеству Рюрика, можетъ-быть, оно-то именно и побудило эти племена и особенно ихъ князей, безъ-сомннія нехотвшихъ подвергуться произвольному обращенію, избрать наслдственнаго начальника именно изъ скандинавскаго королевскаго рода. При этомъ могло даже казаться ненужнымъ заключать особенный договоръ, ибо само собой разумлось, что права тхъ, которые избрали князя, были обезпечены.

‘Причина, побудившая соединенныя племена избрать монарха, заключалась въ томъ, что одинъ родъ возставалъ на другой, и между ними была взаимная вражда (междоусобія), это совершенно подтверждается стратегикономъ Маврикія относительно -Славянъ: о прочихъ племенахъ у насъ нтъ ршительно никакихъ иностранныхъ Извстій. По свидтельству Маврикія, у Славянъ было много князьковъ, между которыми не было согласія и часто происходили войны, ибо, завидуя другимъ, каждый изъ нихъ боялся, чтобъ другой надъ нимъ не возвысился. Ослабленные этими продолжительными внутренними распрями, они уже Не были въ состояніи противостоять вооруженной силой страшнымъ Норманнамъ и сдлались ихъ данниками. Но ‘славянскій народъ, котораго. ничто не можетъ заставить подчиниться и подпасть подъ иго, особенно у себя дома’ (Маврикій) скоро ободрился снова, отказалъ имъ въ дальнйшей дани, изгналъ ихъ и такимъ-образомъ еще разъ сдлался самостоятельнымъ. Но вскор снова поднялись распри между-родами и, снова начали они ‘воевать другъ на друга’. Тогда, наконецъ, остановились они на мысли безспорно самой лучшей, потому-что, уже давно Греки ея боялись и всячески старались отклонить ее: они вс согласились подчиниться одному общему князю.

‘Воинственныя главы этихъ племенъ, безъ-сомннія, были весьма-храбры, поэтому храбрость не могла быть главнйшимъ качествомъ, необходимымъ для монарха,— которому вс они общали повиноваться, кром того, въ высшихъ классахъ она тогда подразумвалась сама собою: здсь всего боле, почти исключительно принималось въ разсчетъ, высокое, знатное происхожденіе. Они не подчинились бы добровольно никому, кром происходящаго изъ знатнаго рода. Но гд бы они нашли людей боле-знатнаго происхожденія, чмъ у своихъ сосдей-Германцевъ за моремъ, въ Скандинавіи? Они знали, что тамъ жили съ многочисленнымъ потомствомъ древнйшіе королевскіе роды, ведущіе начало отъ самихъ боговъ. Оттуда еще за нсколько столтій брали себ королей отдаленные народы. Быть подданнымъ члена такого рода никому не могло быть тягостно. Онъ такъ высоко стоялъ надъ всми ими, что ему нельзя было завидовать, каждый изъ славянскихъ, финнскихъ и многихъ другихъ родоначальниковъ, въ распряхъ съ другими, могъ надяться на его безпристрастное правосудіе, отъ него также можно было ждать, что онъ дастъ твердость законамъ, установитъ и устроитъ порядокъ, чего до-тхъ-поръ не доставало обширной и богатой стран, защититъ и обезопаситъ новое государство отъ нападеній тхъ, которые къ нему не принадлежали. Туда-то послали они достать себ князя, который бы господствовалъ надъ ними и судилъ ихъ по закону.

‘Изъ такого благороднаго рода были первые русскіе князья, и въ-послдствіи здсь такъ же не позволяли себ отказаться отъ него, какъ прежде въ Скандинавіи.

‘Не подлежитъ никакому сомннію, что при такихъ обстоятельствахъ древнія привилегіи соединенныхъ народовъ, призвавшихъ Рюрика, съ прибытіемъ его въ Россію остались неприкосновенными. Такъ поземельная собственность въ древнйшей Россіи большею частью удержала своихъ прежнихъ владльцевъ, исключая, можетъ-быть, тхъ, которые открыто возставали противъ новыхъ властителей, какъ въ Скандинавіи, они не имли никакихъ другихъ повинностей, кром обязанности на свой счетъ служить военную службу, когда дло шло о защит отечества, къ чему ихъ призывали зажженными кострами, или встовыми съ особенными значками (Kerbstecken).

‘Воинственный Олегъ, преемникъ Рюрика, по убіеніи Аскольда и Дира — потому-что они не были княжескаго рода, какъ онъ и Игорь — и по утвержденіи своего мстопребыванія въ отдаленномъ Кіев, впервые наложилъ на нихъ поземельную подать, которая до половины XI вка платилась въ Новгород Варягамъ ежегодно мира деля (т. е. для мира), или для того, чтобъ они хранили миръ, или, какъ я скорй думаю, потому-что эти наемные Варяги сами отправляли теперь военную службу вмсто землевладльцевъ, и защищали сверныя области Россіи противъ нападеній своихъ же единоземцевъ, ибо о fretho panning — сбор за княжескую защиту или покойное владніе, здсь не можетъ быть рчи.

‘Уже Рюрикъ, въ качеств верховнаго обладателя страны, построилъ многіе города, въ которые посадилъ своихъ бояръ или знатнйшихъ мужей, и далъ имъ власть надъ окрестными странами. Такихъ городовъ, вроятно, было до того времени немного въ Россіи. То же самое было и въ Гёрманіи, и притомъ позже. Генрихъ I (ум.936) впервые построилъ тамъ крпости противъ вторженія Венгровъ. И объ итальянскихъ Норманнахъ разсказывается, что, прибывъ въ Италію, они обратили въ крпостцы многочисленныя виллы, до того времени остававшіяся беззащитными.

‘…Но съ-тхъ-поръ, какъ русскіе князья оставили Новгородъ и избрали своимъ мстопребываніемъ занятый ими Кіевъ — отъ-чего въ-послдствіи южныя провинціи и назывались нкоторое время преимущественно передъ другими Русью — они чувствовали себя гораздо-мене стсненными въ своей власти, чмъ прежде. Желаніе расширить ее было въ нихъ естественно. Здсь они могли ввести многія учрежденія и перемны, которыхъ требовало время и которыя казались имъ полезными и необходимыми, кром того, они могли отмнить многія злоупотребленія. Можетъ-быть, это-то обстоятельство много и содйствовало тому, что они избрали Кіевъ своей резиденціей и главнымъ городомъ, потому-что въ завоеванныхъ областяхъ правительственное устройство необходимо должно было организоваться иначе, нежели въ новгородской избирательной общин, гд князья, если и не были ограничены договорами, то должны были сохранять древніе обычаи. Можетъ-быть, поэтому уже въ 970 году, ни одинъ князь не хотлъ княжить въ Новгород, такъ-что Святославъ, котораго Новгородцы просили объ одномъ изъ его сыновей, говоритъ: ‘да, еслибъ захотлъ кто идти къ вамъ. И это древнее устройство, на которое нападали часто и сильно, не смотря на то, удержалось до великаго князя Іоанна Васильевича можетъ-быть, оно продолжалось бы и доле, еслибъ Новгородцы, не вздумали тогда отложиться отъ рюрикова рода и не захотли подчиниться великому князю Казиміру. Только тогда Іоаннъ Васильевичъ формально объявилъ имъ войну, приславъ складную Траммату. Напротивъ, въ странахъ, завоеванныхъ первыми преемниками Рюрика, они, конечно, воспользовались правами побдителей, и можно думать, что они господствовали здсь почти такъ же, какъ датскій король Кнутъ въ Англіи.

‘Въ этихъ-то провинціяхъ они имли несравненно больше средствъ, чмъ въ первоначальной Руси, наградить по заслугамъ и желанію своихъ алчныхъ друзей, и военныхъ товарищей, съ помощью которыхъ особенно вели войны и совершали завоеванія — наградить ихъ раздачею регалій, наслдственными имніями и ленами, или золотомъ и серебромъ. Но съ расширеніемъ власти нашихъ князей, и потребности ихъ стали гораздо-значительне. Чтобъ сколько-нибудь удовлетворить алчности своихъ добровольныхъ военныхъ товарищей, для чего подати не всегда были достаточны, ибо дружинники служили не иначе, какъ за высокую плату, и тогда могли быть вербованы въ большомъ количеств — князья необходимо должны были стараться увеличить свои доходы и обогатиться какъ-можно-боле. Наша древняя исторія представляетъ не одинъ примръ, какъ знатными и простыми обладало то же желаніе, и то, что императоръ Константинъ-Багрянородный разсказываетъ о ненасытной алчности сверныхъ народовъ вообще, въ-особенности примнимо къ Скандинавамъ и Руссамъ {Подъ Руссами авторъ везд разуметъ пришедшихъ къ намъ Норманновъ.}…

‘….Въ новопріобртенныхъ областяхъ русскими великими князьями было основано много такихъ крпостей (см. выше). О нихъ упоминаетъ и Константинъ-Багрянородный въ одномъ мст, гд говоритъ о зимнихъ квартирахъ Руссовъ.’ Трудное зимнее путешествіе.Руссовъ бываетъ такое. Когда наступаетъ ноябрь мсяцъ, князья ихъ тотчасъ выступаютъ изъ Кіева со всми Руссами (вроятно большая часть дружины съ ея предводителями) и уходятъ въ городки, называемые гирамц, а именно: въ славянскія мстечки (имена племенъ пропускаетъ Кругъ и въ выноск выписываетъ мсто изъ Фульдскихъ лтописей, quia certum latorem non habui, scribere nolui. Melqis est enim tacer&egrave, quam flsa loqui)… и другихъ Славянъ, платящихъ дань Руссамъ. Кормясь тамъ въ-продолженіе всей зимы, они, начиная съ апрля, когда пройдетъ въ Днпр ледъ, снова спускаются въ Кіевъ’. Константиновы , кажется, и суть такія крпости, и въ средневковой латини они называются Gy rones, Girones,— вроятно родъ крпостей, которыя, не смотря на то, что были очень-просты, все-таки были превосходныя зданія въ сравненіи съ жилищами Славянъ, среди которыхъ стояли и вполн соотвтствовали своему назначенію защищать отъ нападеній. Сюда-то отправлялись зимой Руссы съ своими предводителями. Многія области, въ которыхъ они построили эти крпостцы, можетъ-быть, именно въ это время года и были завоеваны, и поэтому можно предполагать, что на тхъ Славянъ, которымъ побдители оставили свободное владніе землями, наложена была за это обязанность содержать на свой счетъ побдителей, проживавшихъ здсь съ того времени по зимамъ, ь-теченіе мяти мсяцевъ, отъ начала ноября до апрля.— Уже императоръ Маврикій хотлъ заставить Славянъ давать своимъ войскамъ провіантъ въ-продолженіе всей зимы и Послать войска въ ихъ земли, по это подало поводъ къ возстанію, въ-слдствіе. котораго онъ потерялъ престолъ. Но тутъ обстоятельства были другія. Славяне были не враги, а подданные Руссовъ, обложенные данью, притомъ у Скандина,вовъ издавна было въ-обыча суровое время года, когда нельзя было предпринимать походовъ ни сухимъ путемъ, ни водою, проводить въ своемъ отечеств, Гд рки и заливы въ-продолженіе нсколькихъ мсяцевъ были покрыты льдомъ, или вн отечества въ зимнихъ лагеряхъ, гд пища и питье были достаточно обезпечены, или откуда они могли добывать жизненные припасы покупкой или грабежомъ. Уже около половины IX вка, часто упоминается, въ какихъ мстахъ Англіи языческое войско каждый разъ располагалось зимнимъ лагеремъ, то же во Франціи и въ Германіи.— Столь:о, даже неважнаго, разсказывается о Іорманнахъ въ чужихъ земляхъ, тогда какъ мы, къ-сожалнію, почти ничего не знаемъ о томъ, что они длали у насъ — а у насъ они, конечно, играли гораздо-большую роль, чмъ гд-либо. Съ какимъ тщаніемъ должны мы обирать отдльныя извстія, въ которыхъ совершенно-случайно разскаывается что-нибудь относящееся къ этому предмету!’

Все, что здсь говоритъ Кругъ, какъ видятъ сами читатели, очень-любопытно, особенно, когда знаешь, что выводы снабжены безчисленнымъ множествомъ выписокъ изъ скандинавскихъ и другихъ средневковыхъ источниковъ, и почти каждое слово подтверждено ясными доказательствами. Какъ ученая работа, эта статья иметъ несомннныя достоинства. Но возстанновляетъ ли она исторію нашей древнйшей Руси? Вотъ въ чемъ мы позволяемъ себ сомнваться! Гд источники почти ничего не говорятъ, тамъ ипотезы, аналогіи, вроятія подозрительны. Замтимъ, что норманнская эпоха русской исторіи есть особенное, исключительное историческое явленіе о ней еще спорятъ, норманнская она, или нтъ. Она не оставила никакихъ слдовъ въ нашей послдующей жизни, ибо по близкому сходству древнйшаго славянскаго и германскаго быта, учрежденія и обычаи ничего не говорятъ въ пользу того или другаго мннія сколько учрежденій и обычаевъ считались сначала несомннно скандинавскими, а при ближайшемъ изслдованіи оказались славянскими! Мы, по-крайней-мр, еще не знаемъ ни одною юридическаго явленія въ такъ-называемой варяжской Руси, которое не объяснялось бы одинаково обоими элементами. При такой неизвстности, при скудости извстій, принять за основаніе, что наши древнія учрежденія скандинавскія и подъискивать къ нимъ мста изъ скандинавскихъ источниковъ,— трудъ, конечно, не безполезный, но онъ не ршаетъ вопроса. Тотъ, кто пойдетъ отъ мысли, что эти учрежденія были славянскія, и станетъ къ нимъ подъискивать мста изъ славянскихъ памятниковъ, найдетъ и съ ними удивительное сходство. Надобно же, наконецъ, сознаться, что пока не будутъ открыты новые источники — туземные или иностранные, описывающіе тогдашнюю Русь — кром предположеній ничего нельзя сказать о ней. Еслибъ эта эпоха была перерывомъ между подробными предъидущими и послдующими данными, еще можно было бы возстановить догадками связующія, но потерянныя для потомства нити, хотя исторія представляетъ намъ не одинъ примръ, какъ часто и тутъ ипотезы бываютъ ошибочны. а здсь — ничего не извстно передъ призваніемъ Варяговъ, когда же начинаются подробныя извстія, и слдъ Варяговъ простылъ. Мы далеки отъ мысли обвинять Круга за его методъ изслдованіи и ученые пріемы. Когда онъ писалъ — на предметъ смотрли иначе, многаго не знали изъ того, чтА теперь знаютъ. Но Его начитанность и критика невольно вводятъ въ соблазнъ, противъ котораго нельзя довольно предостерегать. Въ основаніи ихъ лежитъ недоказанная ипотеза — вотъ чего не надо никогда забывать, чтобъ не сбиться съ толку.

11) Ueber die Gridba der frheren Russichen Frsten, verglichen mit dem Institut der Ilirdmannen in Skandinavien. Наши гридни, гридьба — скандинавскіе гирдманы, тлохранители, стража князей и-другихъ знатныхъ лицъ. У Снорре есть извстіе, что подобное установленіе существовало и въ Россіи:это придаетъ особенный историческій интересъ изслдованіямъ Круга. Кнутъ старшій (ум. 1036) имлъ около себя многочисленную стражу (hirdh), набранную изъ всхъ странъ, надъ которыми онъ былъ королемъ. Она состояла большею частію изъ Датчанъ, но принимались и посторонніе. Въ-особенности Кнутъ избиралъ тхъ, которые отличались знатной породой или состояніемъ, они должны были на свой счетъ запасаться великолпнйшимъ оружіемъ, и соперничали въ этомъ между собою, что длало для небогатыхъ невозможнымъ принадлежать къ составу этого отряда. Но гирдманны получали огромное жалованье, которое платилось имъ помсячно. Ихъ было три тысячи человкъ, потомъ до шести тысячъ. Въ 1018 или 1019 году, Кнутъ, съ помощью разумныхъ мужей, составилъ для нихъ уголовный уставъ (Witherlogh или Vitherlag), возобновленный въ конц XII вка датскимъ королемъ Кнутомъ VI. Въ Англіи эта стража называлась Thingamenn, Thingmannd, Thinglith, въ Скандинавіи Birdmenn. Въ Норвегіи, въ числ прислуги находились придворные разныхъ названій, неполучавшіе ни жалованья, ни содержанія отъ короля, и, что весьма-замчательно — гости (Hospites, gestir), получавшіе половину жалованья противъ гирдманновъ. Слы и гостье, встрчающіеся въ договорахъ нашихъ князей съ Греками, получаютъ чрезъ это новое объясненіе. Гирдманны были изъ самыхъ приближенныхъ короля, днемъ и ночью хранили его, участвовали въ королевскихъ пирахъ и обдахъ, во всхъ собраніяхъ, судебныхъ и законодательныхъ, подобно ближайшимъ родственникамъ, и были какъ-бы правителями королевства. Изъ мстъ нашей лтописи о гридяхъ, гридьб, гридняхъ можно заключать, что они были то же самое, чтА скандинавскіе hirdmann.— Hirdi значитъ охранять, сторожить. Опровергая на этомъ основаніи словопроизводства другихъ изслдователей русской исторіи, хотя и принимавшихъ скандинавское происхожденіе гридней, Кругъ весьма-основательно замчаетъ, что Карамзинъ ошибся, смшавъ гридней слісчкика.мы.— Гости, hospits, должны были извдывать королевскихъ враговъ и ихъ истреблять, имущество послднихъ, которое они могутъ унести съ собою, принадлежитъ имъ, кром золота, составляющаго долю короля. Находясь при корол, они стоятъ на страж, кром главной. Сверхъ того, есть еще родъ королевскихъ придворныхъ, которые не имютъ стола, побываютъ часто при двор и ничего не получаютъ, но только состоятъ подъ особеннымъ покровительствомъ короля.

Придворные называются вообще Huskarls. Въ договорахъ нашихъ князей съ Греками упоминаются карли. Не иметъ ли это слово отношенія къ скандинавскому устройству нашего первоначальнаго двора?

12) Bemerkungen zu Achmed Ibn Foszlan’s Gesandshaftsbericht, uber Sprache, Religion, Sitten uni Gebrurache der heidnischen Russen zu Anfnge des X Jahr-hunderts. Длинная статья, въ которой изъ разбора извстій Ибн-Фоцлана, о Рукахъ и сравненія этихъ извстій съ обычаями и нравами Скандинавовъ Оказывается, что Ибн-Фоцланъ говоритъ: о Руссахъ-Скандинавахъ. Изслдованія и толкованіе, которыя здсь находимъ, очень-любопытны, хотя, вообще, теперь <испорчено> не новы.

11. Uеber <испорчено> welch s <испорчено>Na<испорчено> stan<испорчено>, о цере<испорчено> (de Ce<испорчено> ставлен<испорчено> говоорится <испорчено> готскимъ <испорчено> Константи<испорчено> император<испорчено> зывался он <испорчено> ную роль и <испорчено> ныхъ дйст<испорчено> между-проч<испорчено> Готы ударял<испорчено> шумли, кри<испорчено>сень до насъ <испорчено> но послднія, <испорчено> въ составъ о<испорчено>вый такъ не <испорчено>нять <испорчено>нельзя догадокъ въ объсненіи<испорчено> ка и его происхожденія удовлетворительны. Кру<испорчено> что, вмсто <испорчено> должно <испорчено> что, слдовательно, готскі<испорчено> есть не что иное, какъ <испорчено> праздникъ Ю<испорчено>ола, изв<испорчено> досел и пра<испорчено>ем<испорчено>мя. Отсюда он<испорчено>вод<испорчено> коляда въ связи<испорчено> эти <испорчено> и происходит <испорчено> же, по его мн <испорчено> происход<испорчено>ова: гулять, колдовать, <испорчено> ливо, куличь, кулебяка, даже <испорчено> Колывань, Колллебягъ и Голягъ — послдніе отъ Голъ, Юль и ядь, слдовательно, Голяды не народъ, а поклонники Юля. Что большая часть изъ этихъ словъ находятся и въ другихъ славянскихъ нарчіяхъ, это не смущаетъ Круга. Корень ихъ, говоритъ онъ, не славянскій. Вся эта этимологія очевидно натяжка, порожденная одностороннимъ взглядомъ на скандинавскій характеръ первой эпохи нашей исторіи, въ связи съ неправильнымъ пониманіемъ происхожденія и сходства народныхъ обычаевъ и преданій.

14) Ueber die Bder der russischen <испорчено> eschftstrger zu Konstantinopel im X <испорчено>oh<испорчено>dart. Въ договор Олега съ <испорчено>ми одной статьей постановлено, <испорчено>ъ ‘да творятъ… мовь елико хо<испорчено> Нкоторые думали, что мовь <испорчено> здсь рчь, слова, разговоръ, <испорчено>ніе очевидно ложное. Карамзинъ переводитъ статью такъ: они имли также свободный входъ въ народныя <испорчено> Въ опроверженіе такого толкованія Кваругъ приводитъ слдующее мсто изъ сочиненія о церемоніяхъ (89, <испорчено> стр. 234). ‘Баня въ томъ дом, гд онъ (персидскій посолъ въ Константинопол) будетъ жить, или въ сосднемъ, должна быть изготовлена такъ, чтобъ онъ самъ и т, которые <испорчено>имъ, могли мыться, когда хотятъ, чтоббъ баня была открыта для нихъ всхъ’. Отсюда Кругъ выводитъ и, кажется, весьма-основательно, что <испорчено>еденныхъ словахъ олегова до<испорчено>идетъ рчь о привилегіи, вообще предоставляемой въ Константинопол, посламъ тхъ народовъ, которыхъ Греки особенно боялись, а именнно, привилегіи имть отъ визатійскаго правительства особенную баню.

15) Ueber die Rangordnung im spteren Jriichentand und im friieheren Russland. Нсколько замтокъ о сходств византійскаго устройства и управленія съ русскимъ. Он совершенно необработаны, но любопытны. Какъ у насъ, такъ и въ Греціи было восемь степеней чиновъ. Впрочемъ, это сближеніе поверхностно. Интересне вотъ что. ‘Боле, чмъ вроятно (еслибъ мы и не имли прямыхъ извстій), что при послдующемъ (посл Ольги) еще большемъ сближеніи между Греціей и Россіей, когда весьма-многое ввведено въ послднюю вмст съ врой, у насъ мало отступали отъ церемоніала византійскаго двора. Примръ представляютъ коронаціи, даже до позднйшаго времени. Стоитъ только сравнить внчаніе на царство Алекся Михайловича съ коронаціей императора Мануила Комнина. Да и сколькихъ обычаевъ существующихъ у насъ до-сихъ-поръ должно искать начала въ Греціи. Такова, на-примръ, выдача жалованья по третямъ, самое слово жалованье, буквально переведено съ византійскаго largitiones.’

16) Eupraxia, Tochter des Gros<испорчено>sten Vsevolod, Gemahlin des Kaisers<испорчено>rieh des IV. Неоконченное изслдованіе объ Евпраксіи, дочери Всеволода Ярославича, и супруг марк<испорчено>штадтскаго, а потомъ императора Генриха IV. Несчастная судьба ея извстна (Карамзинъ, T. II, стр. 97 и примч. 157 по 1-му изданію). Она развелась съ Генрихомъ и скончалась въ Россіи. ‘Поводъ къ этому сочиненію’, говоритъ Г. Кунигъ: ‘Подалъ <испорчено> Румянцовъ, который поручилъ молодому человку собрать <испорчено>ныхъ иностранныхъ библіотекахъ извстія объ Евпраксіи. Эти сведенія были умножены и обработаны Кругомъ. Его изслдованія дошли до насъ въ двухъ редакціяхъ, изъ которыхъ одна не полна, такъ-что я долженъ былъ отпечатать и переработать выписки изъ источниковъ’.

17) Ueber den Vertrag des Fuerster Jaroslav Jaroslavitsch und der Nacgoroder mit den Deutschen, Gotlndischcn und Wlschen Kauffahrern vom Jehr 1269. Хронологическія и этимологическія объясненія договора Ярослава Яроcлавича и Новгородцевъ съ нмецкими и готландскими купцами (1269 г.), написаннаго на нижче-нмецкомъ нарчіи и хранящагося въ любечскомъ архив, копія съ него снята по порученію канцлера Румянцева, кром того, онъ отпечатанъ у Сарторія и вновь въ 1843 въ <испорчено> diplomaticud Lubecensis

<испорчено>r die Библіотека Иностран<испорчено>herausig І-го, самой<испорчено>то мно<испорчено>особен<испорчено>азавшее<испорчено>-обыкно<испорчено>алось еже<испорчено>исключи<испорчено>иностранцевъ, потому-что <испорчено>ся привыч<испорчено>ство съ оте<испорчено>ваетъ любовь <испорчено>ели разбирае<испорчено>дить своимъ <испорчено>только подлин<испорчено>ателей XV, <испорчено>ившихъ <испорчено> перевести на русскій <испорчено>снабдить предисловіями и<испорчено>ыми примчаніями. Без<испорчено>весьма-по<испорчено>и похваль<испорчено>іятіе, <испорчено>удовлетвори<испорчено>олнено. <испорчено>одно изданіе <испорчено>въ, случаяхъ для повр<испорчено>ево<испорчено>доступность <испорчено>лю<испорчено>ля за дешевую <испорчено>еніе <испорчено>въ одной кни<испорчено> заслуги, ибо многія изъ этихъ сочиненій хранятся теперь только въ однхъ бо<испорчено> библіотекахъ. Они содержатся только въ рдкихъ собраніяхъ, состоящихъ часто изъ многихъ фоліантовь, или на оборотъ, представляютъ отдльныя, небольшія книжечки, изданныя одинъ разъ и мало по-малу вышедшія изъ оборота.

Вс, даже поверхностно знакомые съ учеными изданіями историческихъ памятниковъ, знаютъ, какъ неудовлетворительна въ этомъ отношеніи ‘Библіотека’ г. Семенова. Исполненіе далеко не соотвтствуетъ самымъ непритязательнымъ требованіямъ. Текстъ и переводъ исполнены ошибокъ и опечатокъ, примчанія составлены безъ необходимыхъ предварительныхъ свдній. Словомъ, въ ученомъ отношеніи, это весьма-неудачное изданіе. Можно представить себ, какъ должно было оно показаться Кругу, когда даже тмъ, которые далеко не такъ близко знакомы съ требованіями науки, недостатки’ Библіотеки ‘бросаются въ глаза. Выказавъ ея главные недостатки и подтвердивъ свое мнніе многими очевидными примрами и доказательствами, Кругъ говоритъ въ заключеніи: ‘Не смотря на то, что такимъ образомъ многое въ труд г. Семенова я нахожу неудовлетворительнымъ, я все-таки полагаю справедливымъ, по рдкости подобныхъ явленій въ русской литератур, присудить ему демидовскую премію въ 9.500 рублей — частью для того, чтобъ его самого поощрить къ продолженію полезнаго предпріятія, частью, чтобъ, другимъ молодымъ людямъ подать поводъ заниматься изслдованіями русской исторіи и древностей’. Этотъ отзывъ представленъ Академіи въ 1837 году. Въ немъ собрано много ин(тересныхъ данныхъ для древней русской исторіи.

19) Fragmente einer russischen Chronologie. Отрывки изъ хронологическихъ таблицъ, составленныхъ Кругомъ, но недошедшихъ до васъ вполн (Подробное обозрніе его хронологическихъ изслдованій по русской исторіи и судьбы ихъ сообщилъ г. Кунигъ. Смотри стран. ССХXXIV — ССХXXVI).

20) Ueber die Aerzle im frheren Russland. Въ ‘Краткой Россійской Исторіи’ сказано, что до Іоанна IV въ Россіи не было врачей и аптекарей. Кругъ приводитъ длинный рядъ фактовъ, начиная со временъ Юрія Долгорукаго до присылки врачей Елисаветой англійской, которыми доказывается, что они были у насъ издавна.

21) Berichte ueber einige die russische Geschichte betreffende Arbeiten. Подъ этимъ заглавіемъ напечатаны три отчета Круга, представленные Академіи. Первый Ueber die historischen zlrbeiten in Russland von 1815—1820′ обозрніе историческихъ трудовъ въ Россіи съ 1815—1820 года) составленъ по порученію Академіи Наукъ. Австрійскій исторіографъ баронъ Гормайръ (Hormayr) желалъ знать, что сдлано въ Россіи съ 1815 года для русской исторіи вообще, ЧтА въ особенности для сохраненія и дальнйшихъ открытій памятниковъ древности и среднихъ вковъ, но всего боле, чтА сдлано для исторіи славянскихъ народовъ съ VI по IX вкъ. Это желаніе онъ выразилъ въ письм къ статс-секретарю, графу Каподистрія, который передалъ его мы пиру народнаго просвщенія, князю Голицыну, а послдній предложилъ Академіи. Статья Круга представляeT^J любопытные матеріалы для библіографіи и исторіи изученія русской исторіи. Вторая. ‘Auszug aus.dein Bericht ueber los. von Hamnrer’s Geschichte der goldenen Horde’. Въ 1808 году, по предложенію Лерберга, объявлена тэмой на академическую премію исторія монгольскаго владычества въ Россіи. Въ 1826 году, по случаю празднованія столтняго юбилея, Академія возобновила эту задачу, и черезъ нсколько лтъ повторила ее, потому-что доставленное разсужденіе оказалось неудовлетворительнымъ. По этому поводу Гаммеръ написалъ свою Исторію золотой кипчакской орды’, или ‘Монголы въ Россіи’. Кругу поручено было разсмотрть т части рукописи, которыя составлены по русскимъ лтописямъ и историкамъ, и представить объ нихъ свое заключеніе. Кругъ нашелъ, что Гаммеръ не совершенно удовлетворительно воспользовался русскими источниками и данными. Третья: Bericht uber М. Pogodin’s Nestor’. Это отзывъ о изслдованіяхъ г. Погодина о Нестор. Кругъ отзывается съ большими похвалами объ ученомъ труд г. Погодина, и находитъ, что онъ вполн достоинъ демидовской преміи.

Вотъ все, напечатанное г. Кунигемъ изъ бумагъ Круга. Въ критической стать, посвященной общему обозрнію книги, мы не могли останавливаться подробно надъ всмъ, что, есть замчательнаго въ изданныхъ теперь трудахъ Круга, или что неврно, сомнительно, прибавимъ къ этому, что было бы несправедливо строго судить эти труды, изданные не самимъ авторомъ и много лтъ спустя посл того, какъ они были написаны. Не смотря на то, изданные десять, пятнадцать лтъ тому назадъ, они имли бы интересъ новости. Множество объясненій, намековъ, ипотезъ, которыя теперь стали общимъ достояніемъ на уки и всмъ извстны, находимъ Круга, и часто въ статьяхъ, уже давно написанныхъ. Это показываете какъ глубоко онъ смотрлъ на предметъ. Чтобъ оцнить достоинство изданныхъ теперь изслдованіи не должно смотрть на нихъ съ точки зрнія теперешней науки русской исторіи. Теперь, конечно, эти изслдованія не представляютъ особенной важности. Исходная точка изслдованій Круга не вполн врна и напоминаетъ старую школу. Объясненія и ипотезы большею частію уже извстны или опровергнуты. Кругъ былъ послдній замчательный представитель староакадемической школы критическихъ писателей по русской исторіи. Его послдователи, въ томъ числ г. Погодинъ, который, по нашему мннію, иметъ очень-много общаго съ историческимъ взглядомъ Круга, пошли дале. У г. Погодина, какъ мы замтили въ другомъ мст, есть уже предчувствіе русской исторіи въ ея высшемъ значеніи, есть стремленіе къ живому, цльному пониманію русской исторіи, которое онъ, къ-сожалнію, часто преслдуетъ и порицаетъ въ другихъ. Въ Круг было гораздо-боле терпимости, гораздо-мене предубжденій…

Въ конц книги, въ особомъ прибавленіи, находимъ историко-этнографическія замчанія или, правильне, опроверженія нкоторыхъ мстъ круговыхъ изслдованій. ‘Я уже прежде объяснилъ’ говоритъ г. Кунигъ, авторъ замчаній: ‘почему намревался въ конц книги сдлать нкоторыя замчанія на круговъ анализъ народныхъ именъ (Варяговъ, Руссовъ, Дромитовъ и Фаргановъ). Считаю это тмъ боле нужнымъ, что ипотеза Круга о греческомъ происхожденіи названія Россъ и усвоеніи его Норманами и Славянами уже прежде проникла въ русскую, нмецкую и французскую литературы. Многія соображенія Круга въ-самомъ-дл такъ соблазнительны, что теперь, когда читатель можетъ обозрвать ихъ вполн, они легко могутъ увеличить запутанность, къ-сожалнію, еще до-сихъ-поръ господствующую въ-отношеніи къ этимъ названіямъ въ исторической этнографіи.

‘Кругъ очевидно слишкомъ-мало обратилъ вниманія на формы этихъ названій со стороны грамматической, т. е. съ точки зрнія исторіи языка. А историческая этнографія необходимо должна быть построена на этомъ основаніи, если хотимъ, чтобъ она привела наконецъ къ боле-прочнымъ результатамъ касательно историческихъ отношеній отдльныхъ племенъ между собою, а именно ихъ смшенія и взаимнаго вліянія другъ на друга. Чмъ боле историческая этнографія будетъ принимать за точку отправленія историческую грамматику, тмъ обще станетъ убжденіе, что можно открыть первоначальную форму многихъ этнографическихъ названій древности и среднихъ вковъ, во далеко не всегда — смыслъ этихъ названій, что изо ста названій народовъ едва-ли можно съ помощью исторіи и грамматики объяснить какихъ-нибудь три или пять изъ нихъ, разительнымъ подтвержденіемъ этой мысли служатъ четыре народныя названія, изслдованныя Кругомъ, для нихъ источники представляютъ богатый филологическій и историко-этнографическій матеріалъ, и, не смотря на то, до-сихъ-поръ съ полной достоврностью можно объяснить значеніе только одного изъ этихъ названій, а именно Дромитовъ’.

Содержаніе замчаній и поправокъ г. Кунига, въ короткихъ словахъ заключается въ слдующемъ. Названіе Варяговъ произошло не въ Россіи отъ глагола варяю, а дается древне-сверными писателями исключительно Норманнамъ, служившимъ въ Греціи. О Фарганахъ упоминается въ греческихъ историкахъ вмст съ турецкими Казарами и Мадьярами. Они принадлежали къ конниц, и, по всмъ вроятностямъ, были собственно — Турки, которые тогда все боле и боле проникали впередъ изъ Верхней Азіи. Названіе они могли получить отъ Фарганы, главнаго города турецкаго ханства того же имени (въ теперешнемъ Коканскомъ ханств). Слдовательно, Фирганы не имютъ ничего общаго съ Варингами и, слдовательно, никакого отношенія къ русской исторіи.— Вопросъ: почему у нкоторыхъ Византійцевъ игоревы Руссы названы Дромитами, былъ предметомъ множества ипотезъ. Изъ напечатанныхъ греческихъ писателей, объ нихъ упоминаютъ только два: Симеонъ Логоетъ или Метафрастъ и неизвстный продолжатель еофана. Но первый изъ нихъ, до изслдованіямъ г. Кунига, представляетъ лишь второстепенный историческій источникъ для событій X вка, и оба заимствовали извстіе о Дромитахъ изъ древнйшаго источника. , грамматически и лексически не можетъ быть существительнымъ нарицательнымъ, происходящимъ отъ , и быть эпитетомъ приморскаго народа. — географическое названіе, какъ — житель Триполиса, — жители полуострова Туле. — были обитатели полуострова, который лежитъ на востокъ отъ устьевъ Днпра, и у нкоторыхъ греческихъ писателей называется Римляне и Греки не только считали этотъ dromos частыя Тавроскиіи, но такъ и называли его, по-крайней-мр, они думали, что эта береговая страна, или страна, подобная острову, заселена Таврами, Тавроскиами и Дромитами. Названіе Тавровъ и Тавроскиовъ изъ чисто-національнаго въ-послдствіи обратилось въ общее географическое, какъ и названіе Скиовъ. Тавры были извстны своими морскими разбоями и страшной жестокостью. Руссы, отличавшіеся тми же свойствами, были сначала названы Тавроскиами по сходству съ ними, а потомъ стали ихъ считать дйствительными Тавроскиами. Но Тавроскиы и Дромиты были однозначительное названіе, потому послднее и придано Руссамъ. Наконецъ — , не греческое слово, и не склоняется, слдовательно, не есть ни существительное, ни прилагательное, Греки впервые услыхали это названіе въ 838 году отъ пословъ шведскаго племени. Что значитъ это названіе — вопросъ второстепенный, если разъ доказано, что оно искони народное, а не принятое въ-послдствіи отъ другаго народа.

Изданіе, вообще говоря, исправно. Однако, тамъ-и-сямъ попадаются опечатки, даже ошибки, такъ на стр. 185 вмсто Rurik читаемъ Nestor. Нельзя также не пожалть, что не сдлано къ книг подробнаго алфавитнаго указателя предметовъ и словъ. Манера Круга наполнять каждую статью эпизодами, отступленіями, побочными и мимоходными замтками, длаетъ такой указатель къ его сочиненіямъ совершенно-необходимымъ для всхъ занимающихся русской исторіей.

К. КАВЕЛИНЪ.

‘Отечественныя Записки’, No 11, 1848

FORSCHUNGEN IN DER LTEREN GESCHICHTE RUSSLAND’S, von Philipp Krug.

ИЗСЛДОВАНІЯ, ОТНОСЯЩІЯСЯ КЪ ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРІИ, Филиппа Круга. Дв части. Санктпетербургъ. 1848.

Читайте также:

**FORSCHUNGEN IN DER LTEREN GESCHICHTE RUSSLAND’S, von Philipp Krug.**