Хроника внутренней жизни, Петрищев Афанасий Борисович, Год: 1911 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 45 минут(ы)

Хроника внутренней жизни.

1. Оффиціальныя сообщенія о слушательницахъ и профессорахъ медицинскаго института.— 2. Иронія въ правительственныхъ сообщеніяхъ и циркулярахъ. Черты яркой политики.— 3. Лозунги націоналистовъ передъ выборами въ западное земство.— 4. ‘Русскіе комитеты’ и православные пастыри. Какъ подготовляли населеніе западныхъ губерній къ земскимъ выборамъ?— 5. ‘Земская группа’. Выборы и ихъ итоги.

Какія высшія государственныя соображенія побудили въ теченіе почти одной недли 1) исключить почти всхъ учащихся женскаго медицинскаго института, 2) оффиціально опубликовать частью неточныя, частью просто неправильныя свднія о шести профессорахъ того же института,

на основаніи этихъ неточныхъ и неправильныхъ свдній требовать отъ шести профессоровъ подачи прошенія объ отставк, 4) опубликовать ‘ироническій’ отвтъ профессорамъ петербургскаго университета, 5) издать циркуляръ, ‘разъясняющій’ родительскіе комитеты? 15 іюля черезъ С.-Петербургское телеграфное агентство было опубликовано оффиціальное сообщеніе, редактированное такъ:

‘Распоряженіемъ министра Народнаго просвщенія исключены вс слушательницы женскаго медицинскаго института, не являвшіяся на занятія не только въ теченіе весенняго семестра, но не пожелавшія, несмотря на предъявленныя къ нимъ требованія, приступить къ занятіямъ посл 18 апрля до конца семестра, продленнаго совтомъ института до половины іюля. Распоряженіе не коснулось лишь 27 слушательницъ, подчинившихся требованію’

‘Коснулось’ же распоряженіе, какъ пояснили газеты, на основаніи частныхъ свдній, почти 1300 слушательницъ, а такъ какъ изъ числа 27, которыхъ распоряженіе ‘не коснулось’, большинство заканчиваетъ курсъ, то институтъ ‘очищенъ’ наголо,— оставленъ безъ учащихся.

Такимъ образомъ женскій медицинскій институтъ съ его клиниками, амбулаторіями, обслуживаемой имъ огромной Петропавловской больницей безъ суда обращенъ въ катастрофическое состояніе. 1300 молодыхъ жизней также безъ суда въ самомъ начал карьеры исковерканы. 1300 семей подвергнуты горю… При этомъ совершенно не объяснено, въ чемъ виноватъ женскій медицинскій институтъ, какое преступленіе совершено населеніемъ, насущныя нужды котораго институтъ призванъ обслуживать и обслуживаетъ, и въ частности,— чмъ провинились паціенты той же хотя Петропавловской больницы. Можно лишь предполагать, что институтъ, все вообще населеніе, вся страна наказаны за то, что провинились 1300 слушательницъ. Таковъ, повидимому, первый высшій государственный принципъ: бить всхъ, потрясать до основанія цлыя учрежденія за вину сравнительно немногихъ лицъ.

Въ чемъ же виноваты эти лица? Вроятно, они совершили нчто ужасное если отъ имени государственной власти послдовало распоряженіе, равносильное стихійному бдствію? Что же именно они совершили? Преступленіе 1300 слушательницъ въ сущности тоже не объяснено. Указанъ лишь нкоторый вншній признакъ и при томъ туманно и загадочно: не являлись на занятія не только въ теченіе весенняго семестра, но не желали, несмотря на предъявленныя къ нимъ требованія, приступить къ занятіямъ посл 18 апрля… Въ самой редакціи этого пункта есть что-то неладное: одно дло — ‘не являлись’, не приступили къ занятіямъ, другое — ‘не пожелали’. ‘Не являться’ я могу вопреки собственному желанію,— по болзни, по семейнымъ и всякимъ другимъ причинамъ. Желая выполнить въ точности предъявленныя ко мн требованія, я все таки могу оказаться вынужденымъ не выполнить ихъ, — хотя бы, напр., потому, что мн надо заработать средства на будущій семестръ, и согласно заключенному мною съ NN условію, я долженъ именно съ 18 апрля быть въ его имніи и до сентября репетировать его дтей. Наконецъ, пусть даже я не являлся именно потому, что не желалъ. Ну, вотъ просто по разнымъ причинамъ нежелаю я учиться въ этомъ полугодіи,— намренъ возобновить занятія съ будущаго года и, пользуясь законнымъ правомъ сохранять за собою свое мсто въ учебномъ заведеніи, вношу установленную плату. Спрашивается, съ какихъ поръ и на какомъ основаніи это считается преступленіемъ, за которое надо карать безъ суда не только меня, моихъ родителей, мою семью, но и цлое учрежденіе, и все, что съ нимъ связано? За разъясненіемъ газеты частнымъ образомъ обратились къ исполняющему обязанности директора института проф. Кадьяну. Но, оказалось, и для г. Кадьяна ‘распоряженіе министра явилось совершенной неожиданностью,— какъ снгъ на голову’. О дйствительныхъ мотивахъ кары г. Кадьянъ высказалъ нкоторыя свои догадки. Но он — личное его мнніе, для насъ теперь неинтересное. Намъ нужно знать оффиціальное объясненіе правительства. Къ сожалнію, и профессору Кадьяну оффиціально извстно только то, что изъ института почти вс учащіяся исключены. Что же касается ‘неявки на занятія’,— объяснилъ профессоръ Кадьянъ — то во-первыхъ, по уставу каждая слушательница иметъ право оставаться въ институт по личному желанію на второй годъ, а во-вторыхъ, ‘по уставу института исключеніе слушательницъ могло послдовать по постановленію профессорскаго дисциплинарнаго суда, но у насъ не было основаній предавать ихъ дисциплинарному суду, такъ какъ он не совершили никакихъ проступковъ противъ института’… {‘Рчь’, 16 іюля.} Это понятно, — административная кара тогда и примняется, когда нтъ проступковъ, подлежащихъ вднію суда. Но тмъ боле загадочный оборотъ принимаетъ дло: распоряженіе, равносильное бдствію, послдовало за какую-то вину 1300 медичекъ, которыя, однако, никакихъ, даже дисциплинарныхъ проступковъ не совершили. По поводу столь невроятнаго положенія вещей выступили: ‘Россія’, ‘Новое Время’, ‘Голосъ Москвы’… Собственно, отзывы этихъ газетъ для насъ мало интересны. Наказаны, повторяю, не только 1300 медичекъ и не только институтъ, вазазаны мы вс, имющіе счастье или несчастье быть обывателями государства Россійскаго. И не ‘частныя’ якобы изданія, не оффиціозы, само правительство въ порядк совершенно оффиціальномъ обязано объяснить намъ, за что и на какомъ основаніи оно караетъ насъ. Но оффиціальныхъ объясненій нтъ. По невол приходится обратить вниманіе и на то, что объясняется въ порядк оффиціозномъ.

‘Россія’ пишетъ:

‘Какіе бы извороты ни выдлывали’ оппозиціонные публицисты, ‘они не могутъ доказать, что удаленіе слушательницъ женскаго медицинскаго института, за исключеніемъ 27, сдлано министромъ противъ ихъ желанія. Не смотря на вс предоставленныя имъ льготы, он не пожелали заниматься, а, слдовательно, он не имютъ основанія быть недовольными и освобожденіемъ ихъ отъ званія слушательницъ, которому он придавали такъ мало значенія’.

Маленькая неточность: 1.300 медичекъ не ‘освобождены’, не уволены, а исключены. Установившееся на практик различіе этихъ терминовъ должно быть понятно ‘Россіи’. А главное, на какомъ основаніи ‘Россія’ повторяетъ вслдъ за правительствомъ: медички ‘не пожелали заниматься’? Откуда правительству извстно, что он желали и не желали? Есть фактъ: около 1.300 слушательницъ не въ теченіе всего весенняго семестра, а, какъ увидимъ ниже, съ 27 января до конца учебнаго года не посщали лекцій. Сужденіе же о желаніяхъ есть именно сужденіе, догадка, домыслъ, неизвстно на чемъ основанный. И, если полагаться на приведенное объясненіе ‘Россіи’, то дло получаетъ такой, совершенно невозможный, видъ:

— Г. Кассо почему-то умозаключилъ, что медички не желаютъ учиться, и, хотя это умозаключеніе вскор посл 15 іюля оказалось не только не обоснованнымъ, но и неправильнымъ, тмъ не мене объединенное правительство, стремясь удовлетворить воображаемое г. Кассо желаніе медичекъ, нанесло немаловажный ущербъ государству.

Съ своей стороны, ‘Голосъ Москвы’ тоже утверждаетъ, будто медички кому-то и когда-то заявляли: ‘не хочу учиться, хочу бастовать’… Но, повидимому, газет октябристовъ извстно, что такого заявленія не было. Какъ видно изъ ея статей, она линій облекаетъ въ форму фактическаго сообщенія опять-таки собственный домыслъ:

— Бастовали,— значитъ, не хотли учиться.

Умозаключеніе это основано, какъ сейчасъ увидимъ, на весьма своевольномъ отношеніи къ фактамъ. А пока мы все-таки имемъ указаніе вины, за которую наложена кара: медички ‘бастовали’. Такое же объясненіе предложили и другіе оффиціозы. Оно признано единственно возможнымъ независимою печатью. И трудно сомнваться, что наказаніе наложено именно ‘за забастовку’. Передъ нами такимъ образомъ и еще одинъ высшій государственный принципъ: карать всхъ, огульно, не объясняя истинныхъ причинъ, а лишь предоставляя догадываться о нихъ.

Вс догадались, что кара наложена безъ суда за забастовку. Но получить оффиціальное подтвержденіе этой догадки до сихъ поръ не удалось. Не трудно понять, почему именно медички подвергнуты массовому исключенію, хотя одновременно съ женскимъ медицинскимъ институтомъ ‘бастовали’ многія высшія школы, а учащіеся, просто пропускающіе тотъ или иной семестръ, есть всегда и всюду. Вообще ‘довольно затруднительно’ — жалуется ‘Новое Время’ — ‘узнать, кто правъ и кто виноватъ’. Но въ медицинскомъ институт оказалось очень легко установить имена. Еще при прежнемъ директор института С. С. Салажин, министерство предложило совту продлить весенній семестръ до 15 іюля. Совтъ нашелъ эту мру безплодной, указавъ, между прочимъ, на разныя техническія и бытовыя условія, вслдствіе которыхъ лтнія лекціи не найдутъ слушателей и сведутся къ простой фикціи. Затмъ, посл отставки проф. Салажина, совтъ принялъ предложеніе министра. Но первоначальное мнніе совта оправдалось. Лтнія занятія привлекли только 27 учащихся. По словамъ г. Кадьяна сотруднику ‘Рчи’, поименный списокъ этихъ 27 былъ представленъ совтомъ института попечителю учебнаго округа по требованію послдняго {‘Рчь’, 16 іюля.}. Оставалось лишь изъ общаго перечня слушательницъ вычеркнуть 27 фамилій, и самъ собою получился проскрипціонный списокъ. Въ другихъ учебныхъ заведеніяхъ, гд ловушекъ, подъ видомъ продленія семестра, не было устроено, составить списки все-таки трудне. Что именно такъ составленъ проскрипціонный списокъ, подтверждается сообщеніемъ 15 іюля, которое предписываетъ: исключить всхъ, кром 27. И уже одинъ этотъ упрощенный способъ находить виноватыхъ привелъ къ тому, что стало затруднительнымъ объяснить причину наказанія. Министерству народнаго просвщенія посл 15 іюля было указано, что не вс 1.300 исключенныхъ ‘бастовали’,— многія не посщали лекцій по болзни и другимъ причинамъ незабастовочнаго свойства. Въ отвтъ на это министерство повторило свою формулу: исключены вс, не приступившія къ занятіямъ. И какой другой отвтъ можно было дать? Оффиціально признать, что кара наложена за забастовку, значило бы осудить способъ, какимъ опредлены имена ‘забастовщицъ’. А отказаться отъ этого способа,— гд и какъ найти другой? Способъ великолпный, но пользуясь имъ, невозможно сказать, кто за что наказанъ.

Да и по существу не такъ просто объявить, что причиной кары послужила забастовка. ‘Забастовка’ — терминъ разговорный, привнесенный въ академическую жизнь по аналогіи, не совсмъ резонной. Въ другихъ областяхъ забастовка означаетъ прекращеніе обязательной, обусловленной договоромъ или закономъ работы. Забастовавшій рабочій дйствительно прекращаетъ работу, составляющую въ данный моментъ его спеціальность. ‘Забастовавшій’ студентъ весьма часто вовсе не оставляетъ своихъ учебныхъ и научныхъ занятій,— онъ продолжаетъ работать, учиться. И въ частности едва-ли для кого секретъ, что ‘забастовавшія’ медички именно во время забастовки работали не только дома и въ библіотекахъ по книжкамъ и учебникамъ,— он работали также въ больницахъ, амбулаторіяхъ {См., напр., отзыв. члена Государственной Думы В. С. Соколова въ ‘Рчи’,— No 2 августа.}. И то, что называется ‘академической забастовкой’ послдняго весенняго семестра, было въ дйствительности массовымъ временнымъ отказомъ учащихся отъ своего права посщать лекціи, причемъ этотъ отказъ былъ мотивированъ ссылками на политическія событія, вызвавшія въ студенческой масс протестъ и не позволяющія ей сохранять въ аудиторіяхъ спокойствіе, необходимое для учебной работы. Между прочимъ, въ числ такихъ событій, волнующихъ студенческую массу и не позволяющихъ сохранять необходимое спокойствіе, были указаны: 1) экзекуціи въ тюрьмахъ надъ заключенными за политическія преступленія, 2) нарушеніе правительствомъ прямого, нын дйствующаго закона, но которому министръ не иметъ права исключать студентовъ по своему усмотрнію, ибо суровое и отвтственное право исключать законъ предоставляетъ особому дисциплинарному суду, правильность и основательность ршеній котораго обусловлена извстными гарантіями. Кстати сказать, такъ понимаютъ законъ не только профессора и студенты,— такъ понимаютъ и октябристскіе юристы,— бар. Мейендорфъ, напримръ. Безъ сомннія, подобные мотивы очень непріятны правительству. Но объявить, что наказаніе наложено именно за нихъ, значило бы пойти навстрчу цлому ряду непріятностей. Во-первыхъ, если ужъ карать за мотивы, то надо поименно установить, кмъ они предъявлены, а это дло трудное и во многихъ случаяхъ невозможное. Во-вторыхъ, указанныя въ мотивахъ событія волнуютъ не только студентовъ,— они волнуютъ значительную часть всего русскаго общества. Въ одиночеств каждый изъ насъ напряженіемъ воли подавляетъ крикъ души, находитъ силы заниматься обычными текущими длами. Но самому правительству извстно, что личныя волевыя напряженія дйствительны, пока человкъ одинъ, самъ по себ. Въ собраніи, въ толп подавить волнующія многихъ чувства не такъ-то легко, и чаще всего прямо таки невозможно. Правительство, съ своей точки зрнія, поступаетъ вполн цлесообразно, не выполняя возложенную на него словами манифеста 17 октября обязанность предоставить населенію свободу собраній. Дло лишь въ томъ, что когда студенты приходятъ на лекціи, то сама собою получается толпа, и на сцену выступаютъ законы массовой психологіи… Наказывая за это, правительство при данномъ направленіи его политики превращаетъ высшую школу въ своеобразный полицейскій капканъ для молодежи.

И вообще, какъ можно карать за мотивы поступка, если самый поступокъ тмъ боле не можетъ быть преступленіемъ, что закономъ установленъ извстный максимальный срокъ, въ теченіе котораго студентъ можетъ вовсе не приступать къ занятіямъ, необходимымъ для полученія особыхъ правъ и преимуществъ по образованію. Да и по истеченіи максимальнаго срока, такой студентъ увольняется,— признается выбывшимъ изъ школы по своей вол. Медички исключены, и министерство пока толкуетъ этотъ терминъ такъ, что он безъ особаго разршенія уже не имютъ права поступить ни обратно въ женскій медицинскій институтъ, ни во всякую другую государственную высшую школу Россіи. Примняя исключеніе къ учащимся другихъ учебныхъ заведеній, правительство ссылалось все-таки на нкоторые фактическіе резоны: за устройство явочныхъ сходокъ, за обструкцію, за противодйствіе желающимъ слушать лекціи. Но въ данномъ случа и этихъ резоновъ, каково бы ни было ихъ достоинство, привести нельзя. Вопросъ о сходкахъ въ женскомъ медицинскомъ институт ликвидированъ ране. Обструкцій у медичекъ не обнаруживалось. Непользо ваше правомъ посщать лекціи у нихъ протекало мирно. Такимъ образомъ мы подходимъ къ обнаруженію и еще одного высшаго государственнаго принципа: наказаніе наложено за поступки, преступность которыхъ не доказана юридически и не обоснована логически, да и не можетъ быть доказана и обоснована.

Понадобилось прибгнуть къ методу, такъ сказать, нечленораздльнаго выраженія мыслей. А вскор получилось подтвержденіе, что этотъ методъ дйствительно таки необходимъ. Уже тотчасъ посл 15 іюля ‘Новое Время’ выступило съ намеками, что виноваты не одн ‘курсистки’, виноваты и ‘преподаватели’, и если ‘курсистокъ’ наказали, то и преподавателей надо привести въ порядокъ. 21 іюля новымъ оффиціальнымъ сообщеніемъ правительство подтвердило, что профессора, дйствительно, виноваты, и на этотъ разъ объяснило, въ чемъ именно. Вина профессоровъ состоитъ въ слдующемъ:

‘Посл рождественскихъ вакацій профессорами женскаго медицинскаго института не было возобновлено чтеніе лекцій, какъ то слдуетъ изъ донесенія бывшаго директора института, а совтомъ института не было принято никакихъ м&#1123,ръ для возобновленія правильнаго теченія учебной жизни. Когда же совту института министерствомъ народнаго просвщенія было предложено озаботиться возобновленіемъ занятій, совтъ отказался принять какія бы то ни было для сего мры, и лишь впослдствіи, благодаря настоятельнымъ требованіямъ министерства, занятія въ институт все-таки возобновились… Однако и тогда нкоторая часть профессорскаго состава, какъ это явствуетъ изъ донесеній институтской администраціи, вовсе не возобновила занятій по своимъ курсамъ‘.

Таково преступленіе. Наказаніе же такое: правительство всему совту профессоровъ института ставитъ на видъ, что ‘подобное отношеніе ихъ къ служебному долгу безусловно недопустимо’, ‘а членамъ совта, которые не прочитали въ теченіе всего весенняго полугодія, съ января по іюль мсяцъ, ни одной лекціи, и не вели клиническихъ занятій, а именно — ординарнымъ профессорамъ Левину, Тидде, Хлопину и экстраординарнымъ профессорамъ. Чистовичу, Виноградову и Савваитову, предложено теперь же подать прошенія объ отставк, дабы министерство могло освободить ихъ отъ обязанностей, которыя они не пожелали выполнять’ {Цит. по ‘Рчи’, 21 іюля.}.

Вотъ оно что значитъ не только карать, но и объяснять, за что наложена кара. Оказывается, профессора in corpore до 18 апрля по просту бастовали,— ‘не возобновили чтенія лекцій’, отказывались возобновить, а шестеро поименованныхъ и посл ‘настоятельныхъ требованій министерства’ не пожелали возобновить. И такимъ образомъ за непосщеніе лекцій, не возобновленныхъ профессорами, а потому, очевидно, и не существовавшихъ на всхъ вообще курсахъ съ начала полугодія до 18 апрля, а на курсахъ 6 профессоровъ не существовавшихъ все время, вплоть до 15 іюля, исключено 1300 слушательницъ. Другими словами, фактическія обстоятельства дла въ оффиціальныхъ сообщеніяхъ видоизмняются сообразно цлямъ и объектамъ обвиненія. 15 іюля обвиненіе было предъявлено слушательницамъ. И вс слушательницы, кром 27, исключены за то, что не посщали лекцій,— тмъ самымъ, очевидно, удостоврялось, что профессора предоставляли медичкамъ полную возможность слушать лекціи, 15 іюля профессора были правы. 21 іюля обвиненіе было предъявлено къ профессорамъ, и оказалось, что они виноваты въ томъ, что не читали, а нкоторые и не желали читать лекціи,— тмъ самымъ удостоврено, что слушательницы потеряли семестръ по вин профессоровъ.

Правительство до сихъ поръ ничего не сдлало, чтобы оффиціально разъяснить и примирить это видимое противорчіе. Къ сожалнію, одними противорчіями дло не ограничивается. Утверждая, что профессора не возобновили занятій ‘посл рождественскихъ вакацій‘, правительство длаетъ ссылку: ‘какъ то слдуетъ изъ донесенія бывшаго директора’. Изъ оглашенныхъ въ печати донесеній бывшаго директора С. С. Салажина ‘слдуетъ’ нчто другое: профессора являлись читать лекціи, а слушательницъ не было. Правильность этого сообщенія подтверждаютъ и профессора. А г. Кадьянъ отмтилъ и еще одну фактическую неточность: посл рождественскихъ вакацій вплоть ‘до 28 января лекціи, практическія занятія, экзамены и сдача экзаменовъ шли вполн нормально’ {‘Рчь’, 22 іюля.}. Утверждая дале, что и посл 18 апрля ‘нкоторая часть профессорскаго состава’ не возобновила занятій, правительство длаетъ новую ссылку: ‘какъ это явствуетъ изъ донесеній институтской администраціи’… Повидимому, рчь идетъ о донесеніяхъ Кадьяна. Но послдній категорически утверждаетъ, что авторы сообщенія и въ этомъ пункт впали въ цлый рядъ фактическихъ неточностей {Тамъ же.}, и при томъ заходящихъ слишкомъ далеко. Профессора Тиле, напр., правительство обвиняетъ въ томъ, что онъ ‘.въ теченіе всею весенняго полугодія‘ не прочиталъ ‘ни одной‘ лекціи и ‘не велъ клиническихъ занятій’. На поврку оказывается, что ‘профессоръ Тиле съ 17 но 28 января читалъ 2 лекціи’, затмъ, ‘какъ и вс другіе профессора являлся на вс положенныя по росписанію лекціи, но за полнымъ отсутствіемъ слушательницъ лекцій читать не могъ’,

‘что же касается практическихъ клиническихъ занятій, то, хотя такихъ обязательныхъ занятій по курсу профессора В. А. Тиле не полагается, за неимніемъ институтомъ соотвтственной клиники, тмъ не мене профессоръ Тиле, по личной иниціатив испросилъ частнымъ образомъ у министерства двора разршеніе ‘вести практическія занятія со слушательницами’ въ дворцовомъ госпитал, и велъ эти занятія въ теченіе всего семестра ‘до 20 мая, т. е. вплоть до закрытія госпиталя’ {‘Рчь’, 27 іюля.}.

Авторы оффиціальнаго сообщенія сумли такимъ образомъ найти цлыя клиники тамъ, гд ихъ въ дйствительности не существуетъ, и обвинить видныхъ профессоровъ въ неисполненіи не лежащихъ на нихъ обязанностей. Больше того. Сообщеніе утверждаетъ: 6 профессоровъ ‘не пожелали‘ выполнять свои обязанности. Это одинъ изъ главнйшихъ пунктовъ обвиненія. Оказывается, неизвстно, на чемъ онъ основанъ. О своихъ ‘пожеланіяхъ’ въ этомъ смысл профессора не освдомляли министерство народнаго просвщенія фактически же ссылка на нежеланіе совершенно неврна: вс 6 профессоровъ желали выполнять свои обязанности, и нын желаютъ выполнять: по газетнымъ свдніямъ, вс шестеро отказались подчиниться требованію подать прошенія объ отставк, находя это требованіе незаконнымъ, а предъявленныя обвиненія фактически неврными. То есть выходитъ, такъ, что либо сами авторы правительственнаго сообщенія, либо ихъ инспираторы и освдомители предположили, какія желанія имются у 6 профессоровъ, и собственное предположеніе внесли въ оффиціальный документъ, какъ точно установленный фактъ.

II.

Возможно, однако, что передъ нами не предположеніе, а всего лишь фигура ироніи,— врод той, какую позволяютъ себ иногда, напр., купцы относительно приказчиковъ: приказчикъ обстоятельнйше докладываетъ, почему онъ не могъ продать товары — покупателей не было, цны не подходящи, условія рынка не благопріятны, а купецъ свое твердитъ:

— Нтъ, ты мн этого не размузыкивай… Любви у тебя къ хозяину нтъ,— вотъ что… Не желаешь, голубчикъ, дломъ заниматься, погулять хочется,— ну что-жъ, оченно пріятное желаніе — получай разсчетъ, вотъ и погуляешь…

Я понимаю, что подобныя фигуры ироніи въ оффиціальныхъ сообщеніяхъ государственной власти совершенно недопустимы и невозможны. Къ сожалнію, намъ не только приходится предполагать невозможное и недопустимое. Невозможное и недопустимое совершается передъ нами воочію. Беру еще одно оффиціальное сообщеніе, опубликованное 19 іюля въ отвтъ на ходатайство совта петербургскаго университета. Совтъ просилъ отмнить распоряженіе 4 января, воспрещающее студенческія организаціи и сходки, а равно ‘ускорить пересмотръ длъ объ уволенныхъ изъ университета студентахъ’. Оба ходатайства были мотивированы, между прочимъ, тмъ, что удовлетвореніе ихъ поможетъ возстановить нормальную жизнь въ университет. Въ отвтъ на это отъ имени государственной власти до всеобщаго свднія доводится:

…’Совтъ университета только лишній разъ выказалъ свою полную безпомощность въ борьб съ безпорядками’…

…’Совтъ C-Петербургскаго университета, совершенно, по видимому, не интересуясь необходимой выработкой дйствительныхъ мръ для установленія надзора за учащимися и предупрежденія безпорядковъ, въ то же время озабоченъ лишь скорйшимъ дозволеніемъ студенческихъ сходокъ и возвращеніемъ въ университетъ лицъ, уволенныхъ за безпорядки’…

Въ заключеніе, отклоняя ходатайства, правительство предлагаетъ совту ‘озаботиться принятіемъ всхъ мръ, способныхъ парализовать старанія зачинщиковъ безпорядковъ и забастовокъ, дабы послдніе не оказались лишній разъ хозяевами въ университет’.

Стиль на столько великолпенъ, что на выясненіи его красотъ можно не останавливаться. Не лучше и смыслъ. Возбуждая свои ходатайства, совтъ, между прочимъ, мотивировалъ ихъ тмъ, что они помогутъ предупредить дальнйшія волненія. Правительство можетъ не соглашаться съ этимъ мнніемъ, можетъ считать его ошибочнымъ, можетъ противопоставить ему свое мнніе. Но, разъ правительству предъявленъ этотъ мотивъ, оно должно признать, что совтъ озабоченъ изысканіемъ мръ, предупреждающихъ волненія. Однако, съ необыкновенной бойкостью и легкостью авторы оффиціальнаго сообщенія пишутъ: ‘совтъ университета, совершенно, повидимому, не интересуясь’ и т. д. Что же это такое? Кто это писалъ? Столоначальникъ, который воспитался на фельетонахъ ‘Новаго Времени’ и беретъ ихъ за образецъ изящества и остроумія? Допустимъ, столоначальникъ и не то можетъ сочинить. Онъ можетъ не понимать, что подобный тонъ даже въ фельетонахъ ‘Новаго Времени’ никому не длаетъ чести. Столоначальникъ можетъ не соображать, что даже въ частномъ быту, даже въ отношеніи, напр., купца къ приказчику, подобное остроумничанье считается признакомъ умственной неразвитости и самодурства. Столоначальникъ — человкъ маленькій, отъ него можетъ ускользнуть не только то, въ какомъ вид предстаетъ государственная власть, благодаря такимъ неумстнымъ вольностямъ, онъ можетъ не представлять, къ какимъ практическимъ послдствіямъ ведутъ они. Вотъ правительство сообщаетъ намъ, напр., что медички не посщали лекцій и не желали посщать. Мы принимаемъ это ‘не желали’, какъ фактическое обстоятельство. Но возможно, вдь, что это не фактъ, а всего лишь ироническій оборотъ рчи, подражаніе легкомыслію нововременскихъ фельетоновъ. Мы лишь путемъ сужденій и догадокъ пришли къ выводу, что категорическое утвержденіе правительства въ другомъ сообщеніи: профессора не пожелали выполнять свои обязанности, вроятно,— фигура ироніи. Утрачивается возможность разобрать, гд фактическое указаніе, гд фантазія канцеляристовъ, упражняющихся въ остроумничанья. Представьте, дале, что составители оффиціальныхъ документовъ вносятъ тотъ же стиль въ свои докладныя и всякія другія записки, а начальство, принимая плоды ихъ остроумія за фактическія обстоятельства и руководясь этими якобы фактами, отдаетъ вполн опредленныя распоряженія… Фантасмагорія, вдь, должна получиться. Да она таки и получается. Конечно, столоначальники, повторяю, могутъ ничего этого не понимать. Но, вдь, они, если что и длаютъ, то, самое большое — пишутъ, по порученію начальства, проекты оффиціальныхъ сообщеній. Утвержденіе проектовъ — не ихъ дло. Распоряженіе опубликовать исходитъ не отъ нихъ. Да и вносится остроумничанье не только въ сообщенія.

Передъ нами и еще одинъ документъ — циркуляръ министерства народнаго просвщенія о родительскихъ комитетахъ при среднихъ учебныхъ заведеніяхъ. Комитеты возникли въ острый моментъ ученическаго броженія. Они помогли наладить школьную жизнь. Но затмъ и общая, и школьная политика получили такое направленіе, что комитеты для начальства стали чаще всего безсильной, но все-таки непріятной помхой. А теперь, когда школьная политика докатилась до потшныхъ, до организаціи паломничествъ а l Иліодоръ, самая возможность организованнаго родительскаго даже не противодйствія, а хотя бы только мннія должна быть убрана съ дороги. Съ другой стороны, большинство комитетовъ избрало тактику упадочныхъ временъ и психологій: помаленьку, потихоньку, не возбуждая острыхъ вопросовъ, помалкивая, не раздражая начальство,— лишь бы сохранить бытіе, хотя бы и цною утраты его смысла. Это привело къ тому, что родительскіе комитеты не пріобрли большого значенія среди широкихъ общественныхъ круговъ, у которыхъ они могли бы имть поддержку. По меньшей мр, ненужные начальству и не возбуждающіе живого интереса въ обществ, комитеты, такъ сказать, самою судьбой обречены на то, чтобъ умереть, хотя и съ надеждою воскреснуть. Кое-гд они и умерли тихо, естественною смертью. Кое-гд ихъ изъ году въ годъ постигала смерть насильственная. Однако, во многихъ мстахъ родители цпко держались за возможность организованнаго, хотя бы и сренькаго, существованія. Надлежало ожидать общаго приказа. И приказъ нын послдовалъ. Новый циркуляръ не упраздняетъ комитеты. Это было бы очень просто. Наоборотъ, предписывается по прежнему въ начал каждаго года созывать родителей для выбора членовъ комитета. Но при этомъ предлагается считать избирательныя собранія дйствительными только въ томъ случа: 1) если соберется ²/₃ общаго числа родителей, 2) если это будутъ родители учениковъ, учащихся не мене, какъ въ ²/₃всхъ классовъ, 3) и если по каждому изъ этихъ классовъ соберется не мене ²/₃ родителей. Представьте для примра восьмикласную гимназію, имющую 213 учениковъ, при чемъ по классамъ они распредляются такъ: 48, 45, 30, 24, 21, 18, 15, 12. Въ такой гимназіи начальство позволитъ приступить къ началу выборовъ членовъ комитета, если явится на собраніе не мене 142 родителей. Но прежде, чмъ приступить къ выборамъ, эти 142 должны разбиться по классамъ, въ которыхъ обучаются ихъ дти, при чемъ требуется, чтобы въ каждомъ класс оказалось послдовательно не мене 32, 30, 20, 16, 14, 12, 10, 8 родителей. Если хотя бы въ трехъ классахъ окажется некомплектъ,— выборы прекращаются. Некомплектъ можетъ быть допущенъ только въ 2 классахъ изъ 8. Родители, не составившіе комплекта, лишаются представительства. Если они, вслдствіе этого уйдутъ, то начальство, сосчитавъ оставшихся и удостоврившись, что ихъ меньше 142, объявитъ выборы не состоявшимися… Вотъ бы какой принципъ установить г-ну Столыпину для западнаго земства! Начальству, разумется, извстно, что почти во всхъ среднихъ школахъ значительную часть учениковъ даютъ родители, не живущіе въ томъ город, гд находится школа. Опасенія, что комплекты составятся, весьма не велики. Но въ циркулярное распоряженіе введенъ и еще одинъ пунктъ:

‘Въ случа вреднаго направленія дятельности комитета, попечитель округа немедленно доводитъ объ этомъ до свднія министра, которому при. надлежитъ право закрыть комитетъ’ {Цит. по ‘Школ и жизни’, No 25 іюля.}.

А такъ какъ, разумется, попечитель можетъ немедленно донести лишь въ томъ случа, если ему въ свою очередь немедленно донесетъ директоръ училища, то смыслъ вполн ясенъ: родительскіе комитеты, если они какимъ-либо чудомъ гд-нибудь возникнутъ, отдаются подъ надзоръ директора училища и на его усмотрніе!.. Мы понимаемъ, что родительскіе комитеты все-таки мшаютъ. Конечно, ихъ предпочтительне упразднить. Пусть такъ,— упраздняйте, уничтожайте,— мы, вдь, ничего другого и не ждемъ. Но зачмъ же проявлять остроуміе въ дух фельетоновъ ‘Новаго Времени’? Долженъ же хотя бы и г. Кассо понимать, что не такъ ужъ это содйствуетъ укрпленію авторитета государственной власти, предоставившей ему полномочія…

Однако, и то сказать,— никакъ нельзя безъ остроумія. Что тамъ ни говорите, а, вдь, надо и родительскіе комитеты упразднить, надо и медичекъ исключить, надо и весь медицинскій институтъ покарать, надо и профессоровъ не помиловать, надо и на совтъ петербургскаго университета прикрикнуть. Послднее въ особенности надо. Правительство объявило, что отъ студенческихъ сходокъ происходятъ ‘безпорядки’, а совтъ утверждаетъ, что сходки необходимы для поддержанія порядка. Правительство исключило за участіе въ послдней ‘забастовк’ изъ высшихъ школъ около трехъ съ половиною тысячъ учащихся, и, судя по распоряженію относительно медичекъ, этой цифрой г. Столыпинъ не удовлетворится. Даже ‘Голосъ Москвы’ признаетъ, что въ число не только исключенныхъ, но и сосланныхъ, попали и совершенно не участвовавшіе ни въ ‘забастовкахъ’, ни въ иныхъ преслдуемыхъ правительствомъ дяніяхъ. Прося ускорить пересмотръ дла о студентахъ, исключенныхъ изъ петербургскаго университета, совтъ послдняго напомнилъ именно объ этомъ щекотливомъ обстоятельств — наказаніи невиновныхъ въ томъ, за что ихъ наказываютъ. Какъ хотите, а это дерзость. И за нее надо сдлать строгій и публичный выговоръ. Но нельзя же просто дйствовать. Необходимо все таки обставить дйствіе хоть какими-нибудь мотивами. А какіе же можно найти мотивы, если не прибгнуть къ остроумію фельетонистовъ ‘Новаго Времени’?

Кром того, г. Столыпинъ уже объяснилъ намъ, что ему желательно длать ‘яркую политику’. Желаніе это, какъ онъ самъ пояснилъ, вытекаетъ изъ необходимости,— я бы добавилъ лишь: и изъ потребности — вншнею стремительностью и изобртательностью прикрыть отсутствіе положительныхъ задачъ и внутреннее безсиліе. ‘Яркой’ при этихъ условіяхъ можетъ быть только политика кричащая,— чтобы люди ахали и глазамъ не врили. Крикъ иметъ существенное неудобство: онъ кажется замчательнымъ лишь въ томъ случа, если въ каждый послдующій день кричать сильне, чмъ въ предыдущій. Крикъ, хотя бы и очень громкій, перестаетъ обращать на себя вниманіе, кажется обычнымъ явленіемъ, ничмъ не замчательнымъ, если онъ остается на одномъ уровн, не повышается отъ крика-forte до крайнихъ предловъ крика-fortissimo. Эту особенность хорошо иллюстрировалъ на своемъ примр знаменитый Иліодоръ. Онъ началъ въ 1905 г. митинговыми рчами, въ которыхъ, не смотря на ихъ погромный тонъ, чувствовался все-таки преподаватель духовнаго училища, окончившій курсъ петербургской духовной академіи. Теперь его пастырская проповдь приняла такую форму:

— Мерзавцы! Морды! Шапки долой! Русь идетъ.

И газеты разнообразныхъ направленій чувствуютъ и видятъ въ немъ сходство всего лишь съ хулиганами. Въ дальнйшемъ Иліодору неминуемо придется придать своей проповди совсмъ нечленораздльную форму, — да онъ уже и началъ мазать прохожихъ нефтью. Въ такомъ же род ‘эволюціонировала’ и практическая дятельность Иліодора: отъ попытокъ организовать крестьянъ кременецкаго узда на почв вражды противъ поляковъ и, въ частности, помщиковъ къ царицинскому бесту, отъ беста къ набгамъ на пассажировъ волжскихъ пароходовъ, отъ набговъ къ буйному паломничеству въ Саровъ, теперь онъ старается устроить что-то еще боле буйное и яркое.

Иліодоръ — фигура достопримчательная, логически неизбжная въ переживаемую нами полосу ‘яркой политики’ и, пожалуй, только въ такія полосы возможная. Въ нкоторомъ смысл самая эта полоса можетъ быть названа иліодоровскимъ періодомъ русской исторіи. И путь Иліодора является пророческимъ для г. Столыпина и столыпинцевъ. Имъ тоже нельзя остановиться. Имъ тоже надо дйствовать, чмъ дальше, тмъ ярче. Исключали студентовъ десятками, исключали сотнями,— эка невидаль! А вотъ сразу исключить всхъ учащихся въ медицинскомъ институт,— это дйствительно… Европа ахнула. Преслдовали евреевъ всячески,— выселяютъ, искореняютъ. Не диво. Почуднй, поярче нужно что-либо придумать. И придумали,— установить для евреевъ процентную норму по учету векселей въ банкахъ. Пусть вся Европа смется,— а Россія достаточно сильна, чтобъ вынести яркую политику. Неурожай и начавшійся уже голодъ въ восточной половин Европейской Россіи и на хлбородномъ югозапад Сибири. Возникаетъ вопросъ о сменныхъ ссудахъ. Но это слишкомъ просто — выдать ссуды, это вс умютъ. Другое дло, если въ противовсъ ходатайствамъ о ссудахъ выдвинуть другой вопросъ: почему надо покупать въ урожайныхъ губерніяхъ смена на посвъ? почему не сять мстное зерно, какое Богъ неурожайнымъ губерніямъ послалъ? Пока будутъ судить да рядить, время для посва озимыхъ уйдетъ. За то оригинально. За то ярко. Возникаютъ ходатайства о продовольственныхъ ссудахъ. Никогда он не отпускались охотно. А все-таки въ прежніе неурожайные годы была и продовольственная ссуда. Но это такъ обыкновенно,— по-сипягински, по-горемыкински, по-булыгински. Теперь покушаются на сравненія съ Бисмаркомъ. Теперь нужно что-либо новое, кричащее. И новое быстро явилось. Объявлено: никакихъ продовольственныхъ ссудъ не будетъ, а будутъ устроены во всхъ пораженныхъ неурожаемъ мстностяхъ общественныя работы… Правда, у правительства нтъ ни плана этихъ работъ, ни технической организаціи, которая могла бы ихъ во время осуществить. Въ печати высказывается надежда, что г. Столыпинъ въ конц концовъ вынужденъ будетъ поступить по-обыкновенному, неярко,— согласится на продовольственную помощь. Можетъ быть, и согласится. Но желаніе и необходимость вести ‘яркую политику’ такъ или иначе, вроятно, скажутся. Можно связать продовольственныя ссуды съ разселеніемъ на хутора, съ ‘укрпленіемъ’ надльныхъ земель въ личную собственность, съ цензомъ политической благонадежности, съ припискою ко ‘всероссійскому національному союзу’, съ укомплектованіемъ потшныхъ полковъ… Мало ли что можно придумать? Что, либо яркое необходимо изобрсти, и трудно надяться, что оно не будетъ изобртено. А дальше и еще должно быть ‘ярче’.

По поступкамъ и стиль. Въ данное время ‘яркость’ поступковъ достигла такого совершенства, что авторы оффиціальныхъ сообщеній усвоили тонъ нововременскихъ фельетоновъ и передовицъ ‘Русскаго Знамени’. Появились уже такіе яркіе шаги, что даже этотъ стиль оказывается слишкомъ высокимъ, возникла необходимость,— напр., по случаю раскассированія женскаго медицинскаго института — въ совершенно нечленораздльномъ стил. И только разв неблагопріятный г-ну Столыпину поворотъ событій освободитъ его отъ дальнйшаго совершенствованія въ этомъ направленіи.

III.

14 марта правительство вдругъ открыло, что 6 губерній: Витебская, Волынская, Кіевская, Минская, Могилевская и Подольская, ‘почти полвка искони’ жаждутъ получить земство. Необходимо,— писала въ тотъ же день правительственная ‘Россія’,— ‘успокоить умы русскаго населенія западныхъ губерній, смущеннаго и нравственно потрясеннаго’ отклоненіемъ правительственнаго законопроекта Государственнымъ Совтомъ. На этомъ основаніи законопроектъ былъ объявленъ закономъ въ порядк 87 стат. А затмъ въ порядк управленія установленный экстреннымъ ‘закономъ’ порядокъ выборовъ и, въ частности, опубликованія избирательныхъ списковъ былъ столь же экстренно измненъ, съ такимъ разсчетомъ, чтобы можно было совершить то, чего нельзя сдлать, если бы исполнять въ точности опубликованный ‘законъ’: 1) въ теченіе 3—4 мсяцевъ, и притомъ лтнихъ, заполненныхъ сельско-хозяйственными работами, составить избирательные списки, выждавъ сроки, необходимые для ихъ опротестованія и исправленія, 2) произвести выборы, съ соблюденіемъ опять-таки извстныхъ сроковъ, установленныхъ, какъ гарантія закономрности выборнаго производства, 3) конструировать уздныя и губернскія земскія собранія и управы, 4) передать въ ихъ вдніе суммы, инвентарь, учрежденія и длопроизводство ныншнихъ земскихъ комитетовъ. Между тмъ правительство считало необходимымъ, чтобы къ 15 октября новыя земства были вполн конструированы, ‘находились въ полномъ ходу’. Оффиціозный ‘Кіевлянинъ’, а за нимъ и ‘Новое Время’ объяснили, почему именно это необходимо: надо поставить и Думу, и Совтъ передъ совершившимся фактомъ, ‘разъ земская жизнь’ въ западныхъ губерніяхъ ‘будетъ фактически введена’, то Дума и Совтъ затруднятся отклонить законопроектъ. Таковъ стратегическій планъ. Дума могла помшать ему, прежде чмъ наступилъ конецъ сессіи. Но правительство задержало представленіе законопроекта въ Думу и ускорило окончаніе сессіи: по словамъ газетъ, указъ о роспуск на каникулы былъ объявленъ буквально за часъ до поступленія законопроекта о западномъ земств въ думскую канцелярію.

Не всегда можно только поступать, временами надо еще мотивировать поступки, давать имъ то или иное разумное объясненіе. Резонъ, предложенный ‘Россіей’, мы уже знаемъ: населеніе западныхъ губерній ‘смущено и нравственно взбудоражено’, умы взволнованы, и чтобъ ‘успокоить’ ихъ, правительство должно ввести земскія учрежденія,— ввести немедленно, не позже, какъ къ 15 октября. Эта мотивировка и въ Петербург производила такое впечатлніе, что даже оффиціозы на ней не настаивали. На мстахъ она и вовсе оказалась неудобной.

Въ одномъ, напр., сел Балтскаго у., Подольской губерніи, крестьяне отказались принимать участіе въ выборахъ:

— Не хочемо выбирати. Не треба…

— ‘Покажите манихвесты,— тоди будемо выбираты’…

Газета, изъ корреспонденцій которой я заимствую этотъ эпизодъ,

длаетъ такую догадку: въ западныхъ губерніяхъ о земств населеніе судитъ по учрежденнымъ Плеве земскимъ комитетамъ,— эти чиновничьи учрежденія замтнаго благодянія не принесли, но постарались расширить бюджетъ, за 6—7 лтъ увеличили земское обложеніе на 300—400%, и, вроятно, поэтому, какъ догадывается газета, крестьяне кричали: не треба намъ земства {‘Русское Слово’, 26 мая.}. Поэтому или не поэтому, но часть населенія встртила столыпинскую ‘реформу’ враждебно, другая часть не воспользовалась или не могла воспользоваться избирательными правами. Въ среднемъ, пожалуй, не боле 10%общаго числа имющихъ избирательныя права приняли участіе въ выборахъ. Но и среди этихъ 10% спшка и несвоевременность вызывали сильныя нареканіи:

— Какъ разъ, когда сно надо косить, хлбъ убирать,— начальству приспичило выборы устраивать?

Сама собою возникла потребность сообразить: почему и зачмъ начальство такъ поступаетъ. Народъ у насъ догадливый. О ‘соціальной баз’, на которой покоится ‘политическая надстройка’, онъ, въ особенности за послдніе годы, узналъ не по наслышкамъ. И догадка явилась: выборы во время лтней, страды на руку крупнымъ владльцамъ,— панамъ.

Такимъ образомъ, возникла необходимость ‘показать манихвесты’ и такъ или иначе объяснить спшку. Оказалось нужнымъ еще, чтобы объясненія опровергали слухъ, что начальствомъ избрано страдное время въ интересахъ ‘пановъ’. Объясненіе, удовлетворяющее этимъ условіямъ, сложилось само собою. Вкратц оно можетъ быть сведено къ слдующимъ положеніямъ:

Правительство — по словамъ предвыборныхъ воззваній (напр., Винницкаго узда) — хочетъ оказать народу благодяніе, передать въ руки русскихъ православныхъ людей заботу ‘о народномъ образованіи, призрніи бдныхъ, врачебной помощи, дорогахъ, земледліи, торговл, промышленности, страхованіи имуществъ и проч.’ {‘Кіевская Мысль’, 4 іюля.}. Но паны вообще, а въ особенности т паны, которые засдаютъ въ Государственномъ Совт, этому противятся. И вотъ правительство пустилось на хитрость,— старается все устроить лтомъ, чтобы — какъ явствуетъ, между прочимъ, изъ статей ‘Кіевлянина’ и другихъ оффиціозовъ — къ осени, когда паны опять съдутся въ Петербургъ, все было окончено. Разрушать сдланное они, вроятно, не осмлятся.

Разрушать, вроятно, не осмлятся. Но испортить могутъ. ‘Русскіе православные люди’,— пишетъ въ одномъ изъ своихъ воззваній къ крестьянамъ почаевскій архимандритъ Виталій,— благодаря стараніямъ правительства, ныншніе ‘выборы въ вашихъ рукахъ:’ ‘кого захотите, пропустите, кого не захотите, не пропустите гласнымъ, потому что ваша сила’, но это только теперь, на этотъ разъ, ‘а на слдующій разъ, можетъ быть, сила будетъ за крупными владльцами… {Цит. по ‘Кіевской Мысли’, 14 іюля.} Почему можетъ случиться такое измненіе ныншняго закона,— о. Виталій въ своихъ печатныхъ трудахъ, дошедшихъ до меня, не объясняетъ. Но у ‘православныхъ русскихъ людей’ есть смекалка,— сами могутъ понять, что паны, конечно, постараются повернуть дло въ свою пользу и на свой ладъ.

Агитацію въ этомъ дух тмъ легче и тмъ соблазнительне было развернуть, что мстные помщики въ значительномъ, а мстами и преобладающемъ числ — поляки, т. е. именно тотъ элементъ, къ ограниченію котораго и направлены ‘національныя куріи’ земства. И давно уже мстные ‘патріотическіе’ дятели въ своей антипольской пропаганд пользуются мотивами соціальнаго свойства. ‘Національныя куріи’ дали лишь новый поводъ. Однако, и въ западныхъ губерніяхъ не вс же паны — поляки. Есть и межъ здшнихъ пановъ ‘православные русскіе люди’. Есть межъ ними и такіе, которые за одно съ правительствомъ поддерживаютъ ныншній благодтельный для народа законъ о западномъ земств. Эти хорошіе паны оказались вынужденными такъ или иначе объяснять, чмъ они отличаются отъ пановъ плохихъ. Объяснялось различіе, конечно, многообразно. Для примра же приведу мнніе гр. Бобринскаго, развитое имъ на торжественномъ собраніи въ Минск по случаю открытія отдла ‘всероссійскаго національнаго союза’. Православные, русскіе, хорошіе паны, понимаютъ, конечно, что новый законъ о западномъ земств для нихъ убыточенъ. Но,— говорилъ гр. Бобринскій,— ‘мы занимаемъ привиллегированное положеніе, мы получили образованіе, мы въ долгу передъ народомъ, и долгъ этотъ платить обязаны’, ‘это мы должны сознавать и этимъ жить’, ‘мы,— говорилъ дале гр. Бобринскій,— должны сознавать’ и другое: ‘только то прочно, устойчиво, несокрушимо, что соотвтствуетъ народному складу, сознанію, что народъ пережилъ, перечувствовалъ, переработалъ Вотъ почему ‘нашъ лозунгъ, лозунгъ націоналистовъ, русской народной партіи,— все для народа, все черезъ народъ… {‘Утро Россіи’, 25 мая.}

Такъ говорилъ гр. Бобринскій, разумется, въ присутствіи начальствующихъ лицъ. Такихъ опасныхъ для правительства эвфемизмовъ потребовала ‘національная’ политика. И потребовались столь рискованные эвфемизмы не только потому, что, кром поступковъ, оказались нужными мотивы. Нкоторую роль сыграли и т реальныя условія, съ которыми приходилось считаться, проводя ‘реформу’. Задача состояла не только въ томъ, чтобы въ теченіе трехъ мсяцевъ (май, іюнь, іюль) составить списки и произвести выборы. Нужно было еще на выборахъ получить извстный, заране опредленный результатъ. Если плодомъ всхъ чрезвычайныхъ мръ и средствъ окажется неблагонадежное, крамольное земство, то иниціаторамъ дла грозитъ позорный провалъ. Юридически задача была облегчена: администрація надлена необходимыми полномочіями, законъ подвергнутъ экстренному измненію, а въ теченіе выборовъ его еще и ‘разъясняли’. Но реально для начальствующихъ лицъ все-таки задача оставалась едва ли выполнимой. И на помощь были призваны ‘люди изъ общества’.

— ‘Администрація просила насъ заняться выборами, помочь ей’,— какъ объяснилъ сотруднику ‘Русскаго Слова’ нкій проживающій въ Житомир генералъ Красильниковъ.

‘Насъ просили’ и ‘мы’ составили ‘житомирскій уздный предвыборный русскій комитетъ’.

— Кто же выбралъ этотъ комитетъ?— спросилъ у генерала Красильникова сотрудникъ названной газеты.

— Мы сами себя выбрали…

…Просто опубликовали, что существуетъ комитетъ. И только {‘Русское Слово’, 1 іюня.}.

Такими ‘предвыборными русскими комитетами’, губернскими и уздными, былъ покрытъ весь юго-западный край. Свднія о выборахъ въ трехъ сверо-западныхъ губерніяхъ боле скудны.. Но, повидимому, и на сверо-запад, ‘русскихъ предвыборныхъ комитетовъ’ было достаточно. Комитеты распространяли, а многіе и фабриковали, избирательную литературу. Комитеты устраивали предвыборныя ‘собранія’, вели агитацію и пропаганду, объясняли значеніе ‘реформы’, доказывали ея необходимость, намчали и составляли списки ‘желательныхъ кандидатовъ’, содйствовали устраненію или устраняли нежелательныхъ. Конечно, они располагали и необходимыми средствами. Безъ комитетовъ мстныя власти были бы какъ безъ рукъ. Но само собою понятно, что съ просьбою ‘заняться выборами’, администрація могла обратиться только къ людямъ испытанной политической благонадежности. И, разумется, только людямъ испытанной благонадежности администрація могла позволить такого рода дятельность. Цензъ благонадежности — это все, что нужно властямъ. Но передъ избирателемъ надо изложить credo. Являясь къ избирателю, надо такъ или иначе назвать себя. Какое же имя всего цлесообразне было избрать себ благонадежнымъ туземцамъ? На мстахъ ‘союзники’ ‘просто проворовались’ {‘Русское Слово’. 1 іюня.}. Самое слово ‘союзникъ’ пріобрло ругательный смыслъ. Кое-гд — между прочимъ, въ Минск — нкоторые ‘союзники’ именно въ моментъ предвыборной агитаціи перешли въ отдлъ ‘націоналистовъ’. Но и это званіе оказалось не очень привлекательнымъ не только для ‘простонародья’, но и для многихъ виднйшихъ представителей мстнаго и при томъ ‘русскаго’ дворянства. Въ Подольской губерніи даже среди тамошнихъ назначенныхъ предводителей дворянства нашлись лица, ршительно отклонившія переданное имъ отъ имени мстнаго союзника г. Раковина предложеніе вступить въ ряды ‘всероссійскаго національнаго союза’ {‘Русское Слово’, 31 мая.}. Даже въ Кіевской губ., которая считается главнымъ оплотомъ столыпинскаго націонализма, обнаружился ‘полный некомплектъ націоналистовъ’ {‘Кіевская Мысль’, 15 іюля.}. Кіевскіе націоналисты нашли необходимымъ передъ земскими выборами отказаться отъ своей партіи.

— Вы націоналисты?— спрашиваютъ ихъ.

— И не думали ими быть. Мы безпартійные прогрессисты.

Этотъ отказъ подсказанъ тяжелой необходимостью. Націоналисты, какъ и союзники, успли потерять всякое уваженіе и довріе въ Кіевской губерніи… Они провалились уже разъ на городскихъ выборахъ, выкинувъ свой флагъ. Теперь поэтому лучше прикрыться фиговымъ листкомъ безпартійности и, конечно, прогрессивности {‘Русское Слово’. 8 іюня.}.

Произошла любопытная политическая метаморфоза: рекомые націоналисты и союзники вдругъ объявили себя ‘прогрессистами’, ‘умренными либералами’. И сообразно этому, только что образованныя организаціи получили новое названіе: не просто ‘русскіе комитеты’, но ‘безпартійные русскіе комитеты’. Нкоторыя пакеты выражали увренность, что ‘изъ этой уловки ничего не выйдетъ’. Въ дйствительности кое-что вышло. Столыпинцы, именующіе себя то черносотенцами, то націоналистами, то октябристами, то прогрессистами и либералами, могли бы отвтить грубою русской поговоркой: ‘на нашъ вкъ дураковъ хватитъ’. Но, во всякомъ случа это политическое хамелеонство связано съ нкоторыми практическими неудобствами и послдствіями. Извстно, напр., что кіевскій дятель г. Демченко — націоналистъ, членъ мстнаго національнаго клуба, одинъ изъ виднйшихъ въ Кіев націоналистическихъ лидеровъ. Затмъ тотъ же г. Демченко является къ земскимъ избирателямъ, уже наслышаннымъ объ его дятельности, и объявляетъ себя либераломъ и прогрессистомъ. Естественно, избиратели къ либерализму г-на Демченко не могутъ отнестись иначе, какъ съ недовріемъ и предубжденіемъ. Съ другой стороны, естественно, г. Демченко почувствуетъ необходимость сломить недовріе, доказать, что существующія о немъ свднія и слухи неосновательны. А прямой и наиболе легкій способъ доказательствъ въ такихъ случаяхъ — говорить яркія либеральныя слова. И въ газетахъ читаемъ: ‘лидеръ націоналистовъ г. Демченко… передъ избирателями является ревностнымъ сторонникомъ земскихъ интересовъ’ {‘Кіевская Мысль’, 9 іюля.}, онъ всецло стоитъ за неуклонное развитіе земскихъ началъ и земскаго представительства, онъ горячо высказывается за широкую постановку народнаго образованія… И если его называютъ почему-то черносотенцемъ, то это просто клевета.

Г-на Демченка вкуп съ его соратниками обвиняютъ еще въ стремленіи разжигать человконенавистническую національную рознь. ‘Безпартійные прогрессисты’, т. е. опять-таки г. Демченко и К^о созвали губернскій създъ поляоцензовыхъ избирателей,— крупныхъ землевладльцевъ. На създ присутствовали только ‘русскіе’, тмъ не мене зашла рчь и о разжиганіи національной розни. Объясненія по этому поводу далъ одинъ изъ соратниковъ г-на Демченка, г. Чихачевъ, бывшій кіевскій вицегубернаторъ. Оказалось, разумется, что все — клевета. Дйствительно, ‘мы’, ‘безпартійные прогрессисты’, отстаиваемъ дленіе избирателей по національнымъ куріямъ. Но почему отстаиваемъ?

‘Правительство, вводя куріальную систему выборовъ, желаетъ, чтобы поляки, если они захотятъ поработать на благо населенія на ряду съ русскими избирателями, пришли имъ на помощь, чтобы они защищали свои интересы, и поэтому дало имъ мсто въ земств даже въ тхъ случаяхъ, гд поляки не имли никакихъ шансовъ попасть, въ виду своей малочисленности, въ ряды земскихъ дятелей. Правительство надется, что такимъ путемъ состоится сближеніе русскихъ съ поляками въ земскихъ собраніяхъ {‘Русское Слово’, 8 іюня.}.

Гг. Демченко и Чихачевъ отстаиваютъ права національнаго меньшинства, они желаютъ создать братское единеніе разноплеменныхъ народовъ на почв совмстной культурной и государственной работы. Если избиратели все-таки прогрессивности гг. Демченка и Чихачева не врятъ, то… можно, вдь, произнести и еще боле яркія либеральныя слова. Есть еще слова радикальныя, потомъ есть слова лвыя, совсмъ красныя. Повышая тонъ, сообразно яотребности и необходимости сломить подозрніе въ черносотенств, можно дойти и до предъявленія, въ вид доказательства, и тхъ фразъ, какими ознаменовалъ свою минскую агитацію гр. Бобринскій:

‘Все для народа и все черезъ народъ’…

Разумется, когда выборы окончились, тмъ ‘безпартійнымъ прогрессистамъ-‘, которые добились избранія, ничто не помшало снова объявить себя ‘правыми’, ‘черносотенцами’, ‘націоналистами’. Наоборотъ, переименованіе было не только желательно, но и крайне необходимо. Отчасти благодаря ему, ‘Новое Время’ получило’ возможность радостно объявить: ‘страхи демократическаго земства оказались напрасными’… Ниже мы увидимъ, что ‘страхи’ далеко не прошли. Самая радость ‘Новаго Времени’ иметъ нсколько дипломатическія свойства. Положеніе г-на Столыпина, взявшаго на себя ручательство за врность новыхъ земскихъ учрежденій ‘національнымъ’ завтамъ, спасено лишь пока. Но о выборахъ и ихъ результатахъ рчь впереди. Для насъ въ данный моментъ важно возстановить и понять картину предвыборнаго времени.

IV.

Нельзя сказать, что въ предвыборное время правительство нашло много помощниковъ. Виднйшій органъ юго-западнаго края ‘Кіевская Мысль’ такъ характеризовалъ положеніе длъ въ своемъ район:

‘Попытка захватить въ руки самозванныхъ русскихъ безпартійныхъ губернскихъ и уздныхъ комитетовъ весь ходъ выборовъ и составленіе списковъ кандидатовъ въ гласные и члены управы совершенно провалилась въ Волынской, свелась въ значительной мр на нтъ въ губерніи Кіевской’ {‘Кіевская Мысль’, 15 іюля.}.

Это отзывъ ‘лвой’ газеты. А вотъ что писало о томъ-же югозападномъ кра ‘Новое Время’. ‘Большинство’ крупныхъ русскихъ землевладльцевъ нашего края относится отрицательно къ русскому національному движенію’, даже ‘среди правыхъ русскихъ землевладльцевъ царитъ космополитическое настроеніе’, а кром правыхъ среди русскихъ землевладльцевъ есть еще лвые, составившіе, вмст съ мстной интеллигенціей, ядро такъ называемой ‘земской группы’, которая выступила на выборахъ противъ правительственныхъ ‘русскихъ безпартійныхъ комитетовъ’, и къ этому противоправительственному ‘космополитическому блоку’ — сокрушается ‘Новое Время’ — присоединилось ‘большинство назначенныхъ предводителей дворянства’. Словомъ, даже въ Волынской и Кіевской губерніи, гд столыпинцы развернули наиболе активную дятельность, правительство не нашло достаточнаго контингента дятелей, которые помогли бы мстной администраціи воплотить въ жизнь ‘національную идею’. Въ Подольской губерніи дятелей оказалось тоже не очень много. И мстныхъ патріотовъ, призванныхъ на помощь, губернская оффиціозная газетка ‘Подолянинъ’ въ середин мая энергически называла ‘трупами’.

До сихъ поръ — т. е. до 15 мая — не было ни одного совщанія относительно выбора гласныхъ, не было выработано никакой программы будущихъ дйствій на выборахъ, не намчены лица, достойныя быть выбранными въ гласные {Цит. по ‘Русскому Слову’, 26 мая.}.

Три губерніи сверо-западнаго края оказались также скудны. Замтную дятельность столыпинцы сумли развить въ Минск, въ Могилевской губерніи дятели нашлись для Гомеля, третья губернія, Витебская, земскіе выборы производила молча. ‘Русскіе комитеты’, повторяю, были и здсь заведены. Но объ|ихъ публичной дятельности свдній имется очень мало. Въ Витебской губерніи — писалъ мстный корреспондентъ ‘Смоленскому Встнику’,—

если и замтны признаки ‘избирательной кампаніи’, то ими мы обязаны лишь администраціи и духовенству, которыя примняютъ вс усилія и средства, чтобы избранные въ земство гласные оправдали надежды’… Какъ изъ рога изобилія сыпались… циркуляры съ предложеніями и указаніями лицъ, которыхъ желательно было бы ‘въ интересахъ дла’ провести въ земскіе гласные {‘Смоленскій Встникъ’, 8 іюля.}.

За недостаткомъ свтскихъ помощниковъ, пришлось чрезвычайно обременить избирательными обязанностями духовную власть. Въ Подольской, напр., губерніи, по словамъ ‘Русскихъ Вдомостей’.

‘на каждый уздъ было назначено изъ приходскихъ іереевъ по нскольку агитаторовъ, которымъ при указ консисторіи было выслано по 50 рублей на разъзды по своему району для подготовки крестьянъ къ выборамъ {‘Русскія Вдомости’, 7 іюля.}.

Одинъ изъ такихъ разъздныхъ агитаторовъ Волынской губерніи, почаевскій инокъ Виталій, проявилъ чрезвычайно кипучую энергію. Сверхъ того, и приходскому духовенству епархіальное начальство предписало: 1) пастыри, имющіе цензъ, должны ‘непосредственно участвовать въ выборахъ’, 2) вс вообще должны разъяснять, ‘внушать’ прихожанамъ, подготовлять ихъ въ ‘желательномъ’ направленіи и всячески содйствовать тому, ‘чтобы въ земство попали по преимуществу русскіе люди’. {Тамъ же.} Возложена была на батюшекъ и еще одна, боле деликатная обязанность, обычно выполняемая либо спеціальными органами охранной полиціи, либо добровольцами сыска. Батюшкамъ было предписано о каждомъ выборщик въ ихъ приход ‘сообщать’ по начальству ‘полную характеристику’, ‘о лицахъ же совершенно нежелательныхъ немедленно сообщать владык’. {Тамъ же.} Это — инструкція, дйствовавшая въ предлахъ Подольской епархіи. Въ предписаніи по Волынской епархіи даны боле подробныя указанія:

‘предлагается вамъ — гласилъ циркуляръ, разосланный батюшкамъ,— незамедлительно дать точный и обстоятельный отзывъ о выбранномъ на волостномъ сход кандидат въ гласные земства, буде таковой окажется живущимъ въ вашемъ приход… Въ отзыв должно быть непремнно указано, какого направленія кандидатъ, какой нравственности, какъ относится къ церкви, трезвъ ли, грамотенъ ли… не находится ли подъ вліяніемъ евреевъ и поляковъ, въ какихъ особенно фактахъ обнаружилась его положительная или зловредная дятельность {Цит. по ‘Рчи’, 16 іюня.}.

И это не все. Въ Волынской епархіи приходскимъ батюшкамъ предписывалось ‘внушать’ волостнымъ уполномоченнымъ, чтобы они, отправляясь на избирательный създъ,

‘хали прямо на общую крестьянскую квартиру при монастыр, а гд нтъ монастыря, при собор. На этомъ особенно нужно настаивать, чтобы кандидаты были вмст и не поддались жидовскому вліянію’ {Тамъ же.}.

И можно думать, что предписанія были не только въ Подоліи и Волыни. Въ Витебской, напр., губерніи ‘крестьянскіе уполномоченные въ нкоторыхъ мстахъ доставлялись на выборы священниками тхъ селеній, въ которыхъ они живутъ, въ город ихъ всячески оберегали отъ дурного глаза’, на самые выборы являлись ‘отцы благочинные, произносили пространныя рчи о значеніи новаго закона, о той роли, которую должно сыграть земство въ жизни населенія, при этомъ указывали, ‘какихъ людей слдуетъ выбирать’ {‘Смоленскій Встникъ’, 8 іюля.}. Словомъ, на православное духовенство одновременно возлагались обязанности и пропагандистовъ, агитаторовъ, и агентовъ, добывающихъ и доставляющихъ справки о политической благонадежности, и конвоировъ, и своеобразной карантинной стражи, охраняющей избирателей ‘отъ жидовъ’, ‘отъ поляковъ’, отъ какого-то ‘дурного глаза’. И уже одно это вполн оправдываетъ т выводы, къ какимъ пришли даже такіе органы, какъ ‘Новое Время’ и ‘Московскія Вдомости’,

— Западное земство приноситъ большія разочарованія. ‘Національная политика’ обнаруживаетъ вс признаки худосочія. Для нея правительство не находитъ людей.

Почему? ‘Новое Время’ сочло необходимымъ высказать нкоторыя соображенія по этому поводу. Низшія массы населенія, крестьянство, оставимъ въ сторон. Но почему ‘національная идея’ правительства на сей разъ не нашла поддержки даже среди землевладльцевъ? Почему ‘куріальное земство, направленное противъ польскихъ вожделній, встрчено враждебно’ не только поляками, но и многими русскими помщиками, какъ лвыми, такъ и правыми? ‘Новое Время’ находило двоякое объясненіе этому факту. Во-первыхъ, русскіе помщики края получили такое же, какъ и поляки, ‘европейское’, ‘космополитическое’ воспитаніе,— школа виновата. Во-вторыхъ, классовая солидарность: ‘для русскаго аристократа землевладльца въ большинств случаевъ полякъ землевладлецъ понятне, ближе и родне, чмъ русская масса’. Съ домыслами ‘Новаго Времени’ можно бы и не считаться. Но соображенія относительно классовой солидарности не разъ повторялись и въ независимой печати. Нкоторыя газеты не только въ настроеніи мстнаго дворянства, но и въ вотум Государственнаго Совта, отклонившаго законопроектъ о западномъ земств, усматривали и усматриваютъ

протестъ представителей крупнаго землевладнія противъ стремленія слабить солидарность землевладльческаго класса путемъ раздленія его національныя группы. Divide et impera — примняйте этотъ принципъ, гд хотите и какъ хотите, но только не къ землевладльческому классу {‘Кіевская Мысль’ 17 іюля.}.

Конечно, существуетъ и классовая солидарность. Существуютъ и т мотивы интеллектуальнаго свойства,— убжденія, образъ мыслей, которыя ‘Новое Время’ ставитъ въ вину ‘утонченной’, ‘европейской’, ‘космополитической культур’. Есть, однако, и вещи, боле простыя. Остановимся для поясненія хотя бы на такомъ эпизод: даже нкоторые изъ назначенныхъ предводителей дворянства отказывались распространять полонофобскую литературу націоналистовъ {‘Смоленскій Встникъ’, 3 іюля.}. Для того, чтобы отказаться, не нужно ни лвыхъ убжденій, ни сознанія классовой солидарности. Прежде всего не надо забывать, что даже среди назначенныхъ предводителей западнаго края есть лица, связанныя съ поляками бытовыми узами родства, свойства, знакомства, пріятельскихъ, сосдскихъ и ддовыхъ отношеній. У одного мать полька, другой — женатъ на польк, у третьихъ имются просто родственники среди поляковъ: дяди, племянники, невстки, зятья, ддушки, бабушки…

У многихъ ничего такого нтъ,— но есть пониманіе, что, раздавая мстнымъ людямъ агитаціонную литературу, объявляющую поляковъ ‘элементомъ вреднымъ’, совершишь цлый рядъ ненужныхъ и вредныхъ безтактностей. Дло не только въ узахъ родства, сосдства, свойства, знакомства. Въ петербургскихъ темныхъ закоулкахъ ничто не мшаетъ произносить приговоры: поляки — нація вредная, подлежащая дополнительному уничиженію: языкъ безъ костей. На мстахъ, въ виду многихъ очевидныхъ фактовъ жизни, поддерживать подобные приговоры иногда значитъ ставить самого себя въ неловкое положеніе. Для примра приведу на справку одинъ изъ подобныхъ обезоруживающихъ полонофобство фактовъ.

Въ Винницкомъ узд (Подольской губ.) …помщикъ полякъ Э. К. Старжа-Якубовскій… 35 лтъ занимается хозяйствомъ въ своемъ имніи. Онъ заинтересовался (плевенскимъ) земствомъ и послдніе три года принималъ дятельное участіе въ немъ. Былъ земскимъ дороднымъ попечителемъ, членомъ управы (гласнымъ), членомъ губернскаго земскаго комитета, членомъ землеустроительной комиссіи, выстроилъ на свои средства помщеніе для министерской школы, на свои средства устроилъ земскій складъ кровельныхъ матеріаловъ, платилъ завдующему, далъ безплатно помщеніе, и земство, благодаря этому, могло отпускать населенію матеріалы по самой низкой цн {‘Русское Слово’. 31 мая.}.

Полезнымъ и желательнымъ дятелемъ признавало г. Старжу-Якубовскаго прежде всего само правительство,— что и подтверждалось оффиціально актами назначенія въ число членовъ плевенскаго земскаго комитета. Но затмъ на сцену явился боевой ‘національный’ столыпинскій законопроектъ о ‘западномъ земств’. И отъ г. Старжи-Якубовскаго мстный предводитель дворянства получилъ нижеслдующее заявленіе:

‘Такъ какъ депутаты Думы отъ Подольской губерніи съ думской трибуны заявили, что поляки — вредный элементъ, то я прошу васъ освободить меня отъ всхъ занимаемыхъ мною должностей’ {Тамъ же.}.

Легко диктовать ‘національную идею’ столыпинцевъ, пока она стоитъ отвлеченно, и ея несообразности имютъ характеръ теоретическій, а потому и не для всхъ понятный и ясный, но въ жизни, гд теоретическія несообразности воплощаются въ конкретныя явленія, та же ‘идея’ представляется прежде всего, какъ безтактность. И это — безтактность не тхъ или иныхъ отдльныхъ лицъ. Она вошла въ законъ, какъ руководящій принципъ. Въ силу этого получила общій характеръ, превратилась въ общее явленіе. Слдовательно непріязненное отношеніе къ тмъ источникамъ изъ которыхъ она исходитъ, не могло не стать явленіемъ, имющимъ также общій характеръ.

И не только неумной постановкой ‘польскаго вопроса’ вызвано это непріязненное отношеніе. Передъ избирательной кампаніей и во время ея оффиціальная пресса старалась придать ‘національнымъ куріямъ’ стройный и удобоусвояемый видъ. Есть русскіе-побдители, а стало быть, и хозяева. И есть поляки-побжденные, а стало быть, и подвластные. Побдители могли бы совсмъ устранить подвластныхъ отъ участія въ земскомъ хозяйств,— какъ устранили, напр., евреевъ. Но, по особому своему великодушію, побдители все-таки отводятъ полякамъ нкоторое мсто,— пусть же будутъ благодарны и за это. Если бы это живописаніе можно было воплотить въ дйствительность, то ‘національныя куріи’, оставаясь антигосударственнымъ и вреднымъ измышленіемъ, все таки способны были бы тшить первобытный племенной эгоизмъ русскаго населенія. Но въ томъ и дло, что ‘идея’ возникла, окрпла, стала закономъ въ условіяхъ крайне беззаботнаго отношенія къ дйствительности. Во что она воплотилась, легко замтить при самомъ бгломъ знакомств съ избирательнымъ спискомъ. Фамиліи избирателей-поляковъ: Орловскій, Лубенскій, Сушинскій, Иванскій, Козаковскій… Фамиліи русскихъ избирателей: Витгенштейнъ, Костюшко, Фитингофъ, Потоцкій, Гильдесбандъ, Зврбумъ, Богуцкій, Шамборонтъ, Заремба, Эмануилъ Ватаци… Остроумная задача: раздлить населеніе пестроплеменныхъ и многоврныхъ западныхъ губерній на поляковъ и русскихъ и установить, разумется, между этими двумя группами юридически опредляемое различіе, привела и къ остроумному ршенію. Въ русскую курію были приписаны нмцы, чехи, греки, молдаво-валахи… Въ число русскихъ не попали разв только евреи не-караимы. Вмст съ тмъ и вопросъ о юридически опредляемомъ различіи между русскими и поляками окончательно былъ запутанъ. При составленіи списковъ администрація пыталась было держаться религіознаго признака: католикъ — значитъ, полякъ, не католикъ и не еврей — значитъ, русскій. Но, во первыхъ, не вс поляки католики, а во-вторыхъ, многіе завдомо русскіе — уніаты и католики. Пытались найти различіе въ бытовыхъ признакахъ,— образъ жизни, языкъ семьи. Но это — признакъ, еще боле сложный и тонкій, чмъ религія. А такъ какъ надо было при этомъ дйствовать спшно, не задумываясь, то избирателей стали тасовать по куріямъ по вдохновенію, на глазомръ. Мн ужъ приходилось отмчать, напр., что мстами блоруссы и малороссы за принадлежность къ уніатству были перечислены въ поляки. И, наоборотъ, люди съ польскими фамиліями и католики кое-гд попали въ русскую курію. Въ газетахъ не разъ высказывалось, что такія перетасовки производились не совсмъ случайно: завдомыхъ русскихъ администрація объявляла поляками по религіозному признаку (уніаты, католики), если этимъ надялись ослабить оппозицію’ въ русской куріи, и, наоборотъ, ‘благонадежныхъ’ поляковъ, основываясь на бытовыхъ признакахъ, объявляли не поляками, если находили необходимымъ усилить правительственныя кандидатуры въ той же русской куріи. Такими же тактическими соображеніями объяснялось невнесеніе въ списки многихъ русскихъ, обладающихъ цензомъ, не ограниченныхъ по суду, но извстныхъ администраціи неблагонадежнымъ образомъ мыслей или подозрваемыхъ въ неблагонадежности,— они попадали въ одинъ разрядъ съ евреями, совершенно лишенными представительства въ земств. И немудрено, что такія объясненія давались, быть можетъ, случайнымъ иногда ошибкамъ, неизбжнымъ при чрезмрной спшности работы и неподготовленности мстныхъ административныхъ механизмовъ къ новому длу. Слишкомъ очевидна чисто полицейская подоплека столыпинскаго націонализма. Трудно не замтить, что правительство, поручающее отвтственные посты гг. Саблеру, Крыжановскому, Кассо, объявляетъ т или иныя національности вредными на основаніи огульныхъ приговоровъ: среди евреевъ и особенно среди еврейской интеллигенціи чрезвычайно много политическихъ неблагонадежныхъ, а потому… среди поляковъ неблагонадежныхъ меньше, но все-таки много, а потому… Несостоятельность этого приговора давала себя знать на практик:

Не знаю, что длать,— жаловался сотруднику ‘Гражданина’ какой-то губернаторъ западнаго края.— Мн предписывается заботиться о привлеченіи русскихъ для составленія среднеземельнаго земскаго элемента, а оказывается, большая часть ихъ или ярые-кадеты или соціалъ-демократы {Цит. по. ‘Смоленскому Встнику’, 12 іюня.}.

На сколько основательны термины: ‘кадетъ’, ‘соціалъ-демократъ’,— разумется, надо оставить на отвтственности губернатора. Но, вообще говоря, не даромъ г. Меньшиковъ объявилъ ‘колыбелью революціи’ не окраинныя инородческія губерніи, а Великороссію. Мстной администраціи, прекрасно освдомленной, что отъ нея требуется, самый долгъ службы повелвалъ исправлять несовершенство закона домашними средствами, — ослабляя, на сколько это возможно, ‘вредные элементы’ русской куріи и усиливая элементы полезные прививкою инородческихъ отпрысковъ. За неимніемъ подъ рукою иныхъ полезныхъ инородцевъ, въ число русскихъ могли попасть и особо благонадежные поляки.

Получилось слдующее. Столыпинцы стараются обострять племенной эгоизмъ русскихъ:

— Русскіе — читаемъ, напр., въ одномъ изъ оффиціозныхъ воззваній къ избирателямъ винницкаго узда — должны стать ‘хозяевами своей земли’. ‘Кровь нашихъ праддовъ на поляхъ родного края, изрубленныя кости на земляхъ Винницы, пролитая и сложенныя въ защиту вры и родины отъ инородцевъ и иноврцевъ, дали свои ростки въ высочайшемъ указ’ {‘Кіевская Мысль’, 4 іюля.} — разумется, очевидно, указъ о введеніи западнаго земства по 87 ст.

На нкоторыхъ людей подобные аргументы, вроятно, и до сихъ поръ способны оказывать дйствіе. Представьте человка, который поврилъ такому воззванію, проникся убжденіемъ относительно полноты своихъ хозяйскихъ правъ надъ инородцами и иноврцами. И вдругъ видитъ, что наравн съ нимъ такимъ же хозяиномъ ‘нашего родного края’ правительство признаетъ и нмца, и грека, и чеха, и молдаванина, и многихъ прочихъ инородцевъ, гораздо боле чуждыхъ и мстному краю, и мстнымъ интересамъ, чмъ поляки, коренные, хотя и ‘покоренные’ жители. Мало того, оказывается, что православный крестьянинъ, оффиціально и оффиціозно объявляемый ‘хозяиномъ’, находится въ худшемъ положеніи, нежели такой же крестьянинъ старообрядческаго, баптистскаго, лютеранскаго, католическаго или иного неправославнаго исповданія. Православный общинникъ или мелкій собственникъ особыми распоряженіями отданъ на время выборовъ подъ особый надзоръ духовенства. Батюшка везетъ или ведетъ православнаго на выборы, батюшка зорко бережетъ его ‘отъ дурного глаза’,— не даетъ ни со своими столковаться, ни съ чужими поговорить. Иноврцы и инородцы, занимающіе такое же соціальное положеніе, освобождены, по крайней мр, отъ батюшекъ, выполняющихъ обязанности сыскной полиціи, и уже по одной этой причин имъ легче было явиться на выборы въ организованномъ вид, держаться свободне и независиме. Наконецъ, кто этотъ хозяинъ, прадды котораго ‘проливали кровь на поляхъ родного края’,— того же хотя бы винницкаго, напримръ? Мстные, винницкіе, аборигены едва-ли признаютъ такимъ ‘хозяиномъ’ ‘москаля’, ‘кацапа’. Если ужъ правительству угодно было поднимать націоналистическіе вопросы, тосъ точки зрнія винницкихъ аборигеновъ, ‘кацапы’ — такой же инородный, пришлый элементъ, какъ и нмцы. Пожалуй, даже боле непріятный, такъ какъ съ именемъ ‘кацаповъ’, ‘москалей’ связаны вс нын переживаемыя стсненія и репрессіи. Словомъ, если бы правительство задалось спеціальною цлью дразнить и малорусское, и блорусское, и великорусское населеніе 6 губерній, то ‘національныя куріи’ были бы не плохимъ средствомъ.

Дразнили не только русскихъ. Возвратимся на минуту къ только что цитированной винницкой прокламаціи. Она исходитъ отъ ‘русскаго предвыборнаго комитета’, обращена къ ‘русской’ куріи и начинается словами: ‘Гг. выборщики по земскому самоуправленію’. Такихъ возваній было сфабриковано не мало. Это — цлая литература. Одинъ архимандритъ Виталій въ Волынской губерніи выпустилъ цлый рядъ ‘писемъ къ русскимъ избирателямъ’. Авторы многочисленныхъ ‘возваній’, ‘обращеній’ и ‘писемъ’ всячески стараются убдить ‘русскихъ’ избирателей, чтобы они не поддавались вліянію ‘жидовъ и поляковъ’, какъ инородцевъ и иноврцевъ. Разъ ступивъ на эту скользкую почву, авторы вынуждены доказывать вообще превосходство ‘русскаго ума’, ‘русскаго сердца’, ‘русской вры’, вообще вредоносность ‘инородцевъ’, ‘иностранцевъ’, ‘пришлецовъ’… Духовные авторы, смшивая, по своему обыкновенію, національность съ вроисповдностью и называя избирателей русской куріи: ‘православные русскіе люди’, не забывали оснащать свои произведенія перлами полемическаго богословія. Все это носило оффиціальную или оффиціозную марку. И все это разсыхалось и раздавалось, читалось всми вообще избирателями ‘русской’ куріи — старообрядцами, уніатами, лютеранами, нмцами, чехами, латышами…

Къ первороднымъ грхамъ, вытекавшимъ изъ самаго заданія — провести, обосновать и оправдать дленіе гражданъ на вредныя и полезныя національности, присоединились и другіе грхи, частью тоже первородные, но вытекающіе изъ другихъ источниковъ, частью благопріобртенные, объясняемые привычкой не церемониться. Вести борьбу на почв положительной земской платформы администрація и правительственные кандидаты, по весьма понятнымъ причинамъ, не могли. Для устраненія противниковъ приходилось отыскивать мотивы чисто личнаго свойства. Мы уже видли, что, напр., духовенству прямо было предписано разузнавать и сообщать ‘особые факты’ о выборщикахъ, причемъ пояснялось,— въ циркуляр по Волынской епархіи,— что

‘эти выпуклые факты особенно важны, такъ какъ ими легче и ясне всего можно охарактеризовать данную личность предъ прочими выборщиками’ {‘Рчь’, 16 іюня.}.

На практик собираніе ‘выпуклыхъ фактовъ’ превратилось либо въ запугиваніе полицейскими расправами, либо въ безпардонное сплетничество. Противъ одного, напр., крестьянскаго выборщика былъ выдвинутъ такой аргументъ:

— Не выбирайте его, потому что ‘у него сынъ студентъ‘… {‘Кіевская Мысль’, 4 іюля.}.

При томъ особомъ смысл, какой иметъ въ крестьянскомъ язык слово: ‘студенты’, поддерживать опороченную такимъ способомъ кандидатуру стало дломъ опаснымъ. Въ одномъ изъ своихъ ‘писемъ къ русскимъ православнымъ’ избирателямъ архимандритъ Виталій опорочиваетъ непріятныхъ ему кандидатовъ указаніями на такіе ‘выпуклые факты’:

‘объ одномъ говорятъ, что онъ продалъ свою жену’…

‘О другомъ говорятъ, что сей предсдатель (?) женатъ на польк, здилъ во время первой Думы въ Виборгъ писать извстную прокламацію противъ Царя. Говорятъ еще, что сей культурный мужъ допьянствовался разъ со своими земскими (?) подчиненными въ трактир до того, что ихъ офицеръ загналъ кулакомъ подъ диванъ’… {‘Кіевская Мысль’, 14 іюня.}

Такъ писалъ и такія вещи печаталъ инокъ Виталій,— отнюдь не скрывавшій, что онъ дйствуетъ по порученію архіепископа Антонія, а этотъ послдній также не скрывалъ свои полномочія,— между прочимъ, благодарственное письмо, полученное имъ отъ П. А. Столыпина по поводу проповди о западномъ земств, оглашено печатью въ начал іюня. Можно представить, какіе ‘выпуклые факты’ сообщались изустно или черезъ посредство почтеннаго сословія уздныхъ ‘кумушекъ’. О. Виталій въ данномъ печатномъ произведеніи выступалъ ‘съ открытымъ забраломъ’, онъ составилъ свой листокъ такъ, что никто не названъ, никто не можетъ сказать, что рчь идетъ о немъ и привлечь автора къ отвтственности, и въ то же время всякому предоставляется думать о любомъ изъ неугодныхъ автору кандидатовъ: не этотъ ли человкъ продавалъ свою жену, пьянствовалъ съ подчиненными, и т. д.? Въ анонимныхъ листкахъ, неизвстно гд напечатанныхъ и кмъ написанныхъ, ‘выпуклыми фактами’ можно было распорядиться еще боле остроумно. Пожалуй, и упоминать о такихъ художествахъ не стоило бы. Мало ли къ какимъ пріемамъ прибгаютъ неопрятные люди во время избирательной борьбы? Дло лишь въ томъ, что эти неопрятные люди являлись также людьми правительственными, они, если не прямо утверждали, то давали понять, что занимаются собираніемъ и распространеніемъ ‘выпуклыхъ фактовъ’ въ интересахъ правительства и по его порученію. Едва-ли нужно объяснять, какія чувства и мысли вызывало все это у мстнаго населенія, у избирателей, и особенно у тхъ, кто прямо или косвенно былъ задтъ подобными выступленіями на защиту ‘патріотическихъ началъ’.

Дале,— мы уже видли, что для проведенія ‘реформы’ понадобились ‘русскіе комитеты’. Имъ правительство, такъ сказать, ‘передало часть своей власти’,— пользуюсь счастливымъ выраженіемъ г. Шульгина. Приведу для примра отзывъ объ одной изъ такихъ организацій, основанной въ Сквир, Кіевской губерніи.

‘Еще во время составленія избирательныхъ списковъ — пишетъ, корреспондентъ ‘Кіевской Мысли’ — компанія мстныхъ политикановъ образовала особый комитетъ, цль котораго была — провести… ‘своихъ’. Самочинный комитетъ уже распредлилъ вс будущія должности и теперь оставалось только оформить ихъ выборами’ {‘Кіевская Мысль’, 24 іюля.}.

И не только въ Сквир такъ было. Чтобъ не плодить указаній на конкретные примры, ограничусь однимъ общимъ соображеніемъ. ‘Комитеты’ брали на себя обузу не ради прекрасныхъ глазъ П. А. Столыпина. Русскій служилый человкъ, получивъ казеннаго воробья на прокормленіе, уметъ построить себ каменныя хоромы. Было бы совсмъ не похоже на него, если бы онъ не постарался извлечь выгоду изъ такого важнаго препорученія, какъ организація земскихъ выборовъ въ желательномъ правительству дух и смысл. Представлялась во всякомъ случа возможность использовать ‘реформу’ въ цляхъ, такъ сказать, семейственнаго или родового благополучія. Кого изъ ‘комитетчиковъ’ администрація ‘просила помочь’, кто самъ назвался помогать,— разбирать трудно и не стоитъ. Но правительство съ возникновеніемъ ‘комитетовъ’ не могло не оказаться связаннымъ съ людьми, желающими провести на выборахъ если не себя, то своихъ близкихъ, иди и себя и ‘своихъ’. А нкоторые изъ такихъ дятелей — тотъ же, напр., о. Виталій — сумли внести въ избирательную кампанію и принципъ: чего моя нога хочетъ…

Отъ мстныхъ людей, отъ сосдей, по условіямъ провинціальной жизни, не могли остаться тайной замыслы и подготовительные шаги ‘комитетчиковъ’.

— NN съ родственниками и свойственниками можетъ за нашъ счетъ проводить дороги къ своимъ маетностямъ, хочетъ вообще захватить въ свои руки распоряженіе нашими средствами.

Въ нкоторой части мстныхъ людей это не могло не вызвать желанія дать отпоръ,— не допустить. А такъ какъ ‘комитетчики’ оказались правительственными кандидатами, то ихъ противники, досел, быть можетъ, очень далекіе отъ какихъ бы то ни было ‘лвыхъ’ или ‘оппозиціонныхъ’ убжденій, самымъ фактомъ своего выступленія противъ кучки, желающей захватить земскія мста, попадали въ число ‘противо-правительственныхъ’ дятелей, травимыхъ доносами, сплетнями и всякими другими средствами. Отсюда цлый рядъ несообразностей. Собственно, правительство имло на мстахъ готовые кадры дятелей въ лиц назначенныхъ предсдателей и членовъ плевенекихъ ‘земскихъ управъ’, упраздняемыхъ новой ‘реформой’. Эти дятели во время избирательной кампаніи получили названіе ‘староземцы’. Ихъ политическая благонадежность досел не подлежала сомннію, доказана и едва ли можетъ быть заподозрна. Чего-либо политически неблагонадежнаго у староземцевъ не указалъ даже о. Виталій. Тмъ не мене они ему почему-то не понравились. И противъ нихъ онъ открылъ спеціальный походъ. Въ одномъ изъ своихъ писемъ къ ‘русскимъ православнымъ людямъ’ онъ писалъ:

‘будутъ проситься у васъ пропустить т, кто прежде заправлялъ земствомъ… Они уже попробовали земскаго пирога и имъ не хочется выпускать его изъ рукъ. Они долго спорили между собою и торговались и теперь уже распредлили между собою должности въ новомъ земств. Конечно, для нихъ очень выгодно: будетъ получать тысячное жалованье, а самое главное — не будутъ сдавать отчета за прежніе грхи’…

Въ силу какого сложнаго переплета общихъ и мстныхъ обстоятельствъ значительная часть ‘староземцевъ’ не попала въ комитеты,— судить мудрено. Но разъ не попали,— значитъ, очутились противъ ‘комитетчиковъ’: основаніе, вполн достаточное, чтобъ травить. И уже одной этой полемики было достаточно, чтобы въ Волынской губерніи произошло нчто, мало вроятное при другихъ условіяхъ: значительная часть староземцевъ, т. е. мстныхъ людей, подобранныхъ администраціей, признанныхъ заслуживающими особаго доврія, во время выборовъ примкнула къ ‘противоправительственной’ ‘земской групп’.

Правительство старательно мобилизовало силы. Въ газетахъ появлялись, напр., такія сообщенія:

Томскъ. Имя въ виду, что среди чиновъ сибирской желзной дороги могутъ быть лица, числящіяся въ состав земскихъ избирателей Западнаго края, начальникъ дороги распорядился по всмъ отдламъ о безпрепятственной выдач отпусковъ между 7 и 22 числами іюля. Распоряженіе начальника дороги является слдствіемъ общаго циркулярнаго распоряженія министра путей сообщенія по казеннымъ дорогамъ {‘Русское Слово’, 8 іюня.}.

А это послднее является также слдствіемъ общаго распоряженія предсдателя совта министровъ. Правительство имло основаніе надяться, что прізжіе чиновники окажутся полезнымъ для его цлей придаткомъ къ мстному благонадежному элементу. И эта надежда отчасти оправдалась. Однако у о. Виталія свои разсчеты. Онъ составилъ свой списокъ. Онъ предполагаетъ, что избиратели, ‘поразстроившіе и промотавшіе свои имньица и теперь не знающіе, гд пристроиться’, ‘будутъ проситься въ гласные’. ‘Вы, русскіе,— пишетъ онъ — спрашивайте: а кто свое имніе не промоталъ? Живетъ ли въ немъ? знаетъ ли хозяйство? не сдаетъ ли въ аренду?’ и т. д. Словомъ, прізжимъ не довряйте… Разумется, я далекъ отъ мысли отмтить вс главнйшія вліянія даннаго момента, подъ которыми складывалось самочувствіе избирателей. Перечисляю кое-что, немногое, пожалуй, даже не самое характерное. Быть можетъ, слдовало бы подробне остановиться и еще на одномъ противорчіи: ‘комитетчики’ говорили избирателямъ либеральныя слова, возбуждали либеральныя и даже радикальныя мысли, а поступали съ тмъ же избирателемъ по-столыпински. И вся избирательная компанія протекала при самомъ столыпинскомъ образ дйствій администраціи. Но на всемъ не остановишься. Полагаю и сказаннаго достаточно для поясненія, какія реальности скрываются подъ жалобами охранительной печати на неуспхъ ‘національной идеи’ въ Западномъ кра.

Наиболе яркую дятельность правительственные люди развернули въ Волынской губерніи. Въ ней.и наиболе ярко сказался законъ: дйствіе равно противодйствію. Именно на Волыни сложилась во время выборовъ та самая ‘земская группа’, которую назвали ‘противоправительственной’,— названіе столь же неожиданное, какъ и самое появленіе новорожденной общественной группировки. Достаточно сказать, что къ ней примкнулъ, напр., ровенскій предводитель дворянства г. Андро, бывшій кандидатомъ въ члены Государственной Думы отъ союза русскаго народа {‘Русское Слово’, 28 іюля.}. Теперь комитетскими дятелями на него посланъ доносъ губернатору и министру внутреннихъ длъ {Тамъ же.}. Къ ней же, какъ я упомянулъ выше, примкнула значительная часть ‘староземцевъ’. По политическимъ убжденіямъ вошедшіе въ нее распредляются на консерваторовъ, либераловъ, демократовъ,— правыхъ, умренныхъ, лвыхъ и ‘сумбуристовъ’,— терминъ, предложенный одной мстною газетою (не помню, какой именно), и означаетъ онъ людей неопредленнаго, сумбурнаго образа мыслей, говоря вообще, организаціи, подобныя ‘земской групп’, предрасположены къ тому, чтобы ‘сумбуристы’ занимали въ нихъ видное, по численности, мсто. По національностямъ,— въ группу вошли малороссы, блоруссы, великороссы, нмцы, чехи… Къ ней же примыкаютъ и поляки. По соціальному составу,— она вмщаетъ: аристократовъ, носящихъ громкія имена, крупныхъ землевладльцевъ, городскихъ и мстечковыхъ торговцевъ и промышленниковъ, среднихъ и мелкихъ землевладльцевъ, представителей свободныхъ профессій (напр., адвокатовъ, врачей), чиновниковъ и рядовыхъ крестьянъ (представителей сельскихъ обществъ)… Въ центр поведеніе г. Столыпина въ вопрос о національныхъ куріяхъ объединило противъ правительства самыя разнообразныя группы. Такое же объединеніе получилось и на мстахъ.

Выше я сказалъ, что правительственные кандидаты не могли предложить платформу положительной земской работы. Не могла этого сдлать и ‘земская группа’:ей также приходилось повторять общія мста: нужны школы, нужны дороги, нужны больницы, врачи… Попытка сдвинуться съ этой мели привела бы къ треніямъ и къ вскрытію внутреннихъ противорчій. Повидимому, въ групп преобладаетъ боле культурное отношеніе къ полякамъ, чмъ то, которое усвоено творцами національныхъ курій. Между прочимъ, эта черта подмчена и о. Виталіемъ, взывавшимъ въ своихъ ‘письмахъ’:

— Не выбирайте культурныхъ людей,— ‘они вступили въ союзъ съ поляками’…

Но, вроятно, и этотъ пунктъ подлежитъ ограниченіямъ. Съ точки зрнія мстныхъ крестьянъ, польскій вопросъ есть прежде всего вопросъ соціальный,— вопросъ о пан-помщик и земл. При извстной некультурности населенія соціальныя распри легко окрашиваются въ націоналистическіе цвта. И, пожалуй, не будетъ ошибкой — сказать, что ‘земскую группу’ объединяетъ только непріязненное чувство къ опредленнымъ дйствіямъ правительства и къ его кандидатурамъ, но и въ основ этого чувства лежатъ, безъ сомннія, чрезвычайно разнообразные мотивы.

Правительственные люди старались казаться либералами, прогрессистами. Ихъ противники нердко были вынуждены держаться противоположной тактики. По полицейскимъ условіямъ, приходи лось ‘тщательно прикрыть — какъ выражается ‘Рчь’ — свою политическую физіономію’. Иные доводили прикрытіе столь далеко, что объявляли себя правыми, ‘истинно-русскими’.

Это сбивало съ толку начальство, спутывало самихъ избирателей, вполн возможно, что многіе далеко не сразу умли попасть, куда имъ нужно, а иные, вроятно, такъ и оставались въ неподходящей для нихъ компаніи до конца выборовъ. Тмъ удивительне, что ‘земская группа’ сумла все-таки сложиться. Но и тмъ загадочне ея характеръ. Словомъ, ‘земская группа’ пока — уравненіе со многими неизвстными. Но уже одно то, что на томъ мст, гд ничего не было, вдругъ появилась какая ни на есть общественная группировка, сумвшая на выборахъ не безуспшно помряться силами съ правительственными ‘комитетами’, свидтельствуетъ о достигнутыхъ г. Столыпинымъ успхахъ.

Къ моменту выборовъ ‘успхи’ были достаточно выяснены. Но остановиться нельзя. Надо выбирать. И при томъ, во что бы то ни стало надо спасти положеніе, добиться некрамольныхъ результатовъ. Первоначальное заданіе — создать націоналистическое земство — пришлось бросить за невыполнимостью. Требованія были значительно измнены: лишь бы прошло, какъ можно больше, крупныхъ землевладльцевъ и ‘правыхъ’,— все равно, какихъ ‘правыхъ’, пусть правительственный, пусть антиправительственный (а такихъ за время выборовъ появилось не мало),— лишь бы ‘правый’. И вотъ, съ одной стороны, понеслись къ крупнымъ землевладльцамъ призывы явиться на выборы и напоминанія, когда и куда нужно являться. А съ другой… Привожу газетный отзывъ о выборахъ въ Сквирскомъ узд, Кіевской губ.

‘Организаторы выборовъ… ршили принять вс мры къ тому, чтобы мелкіе цензовики совсмъ не явились на выборы уполномоченныхъ или же явились бы въ ничтожномъ количеств’… Объявленія о дняхъ выборныхъ създовъ организаторы напечатали только въ ‘губернскихъ вдомостяхъ, которыхъ не читаютъ не только заурядные обыватели, но даже обязанныя выписывать ихъ учрежденія. Дни създовъ спеціально приноровлены были ко времени разгара полевыхъ работъ, когда у всякаго хозяина работы и хлопотъ по горло… Кром того, не всякій изъ заурядныхъ обывателей могъ понять самое объявленіе, если бы даже случайно прочелъ его: ‘1-е отдл. 1-го създа, 2-е отдл. 1-го създа’… Слишкомъ ужъ неясно. Результаты такой политики комитета выразились въ томъ, что однодесятниковъ явилось на выборы только 103, а однопятниковъ 52, и всего было избрано ими 34 уполномоченныхъ,— вс крестьяне’ {‘Кіевская Мысль’, 24 іюля. Не лишни, быть можетъ, нкоторыя поясненія. Законъ разбиваетъ русскую курію на 2 части: 1) гласные отъ сельскихъ обществъ, избираемые особо, 2) личные собственники. Послдніе также раздляются: 1) на полноцензовиковъ, получившихъ прямое избирательное право, и 2) на неполноцензовиковъ, колмъ предоставлено выбирать лишь выборщиковъ. Неполноцензовики также разбиты на 2 ‘отдленія’: 1) среднихъ собственниковъ (однопятники), 2) мелкихъ собственниковъ (однодесятники). Выборные отъ этихъ отдленій, вмст съ полноцензовиками, составляютъ общій избирательный създъ, на которомъ и выбираютъ гласныхъ.}…

Это общее явленіе. Только въ немногихъ уздахъ губерніи, въ вид исключенія, ‘мелкіе цензовики’ извщались особыми повстками. Обычно же обязанность извстить о дн выборовъ выполнялась лишь формально: печатали объявленіе въ Губернскихъ Вдомостяхъ, и при томъ даже эти объявленія составлялись такъ, что только люди, хорошо ознакомленные съ новымъ закономъ, могли понять, о чемъ идетъ рчь. Любопытно, что, одновременно съ этимъ, крупнымъ землевладльцамъ въ томъ же, напримръ, Сквирскомъ узд разсылались и повстки, и, сверхъ повстокъ, телеграммы. Выбирали время, наиболе неудобное для мелкихъ собственниковъ. А сверхъ того, въ нкоторыхъ уздахъ и мсто для нихъ назначалось такое, куда для многихъ трудно явиться. Не мене остроумно было поступлено съ собственниками-горожанами: ихъ избирательныя права были ‘въ порядк разъясненія сокращены въ два съ половиною раза’,— горожанъ велно было заносить въ списки не по земской (высокой), а по городской (архаической и низкой) оцнк имуществъ {‘Кіевская Мысль’, 15 іюля.}. При неподготовленности и малоосвдомленности населенія, при несочувствіи самому закону и, въ особенности, способу его проведенія эти спеціальныя мры во многихъ случаяхъ помогли достигнуть поразительныхъ результатовъ. Вотъ на выдержку (по газетнымъ свдніямъ) нсколько цифровыхъ справокъ о выборахъ уполномоченныхъ отъ мелкихъ владльцевъ (однодесятниковъ) русской куріи:

Витебскій уздъ изъ 1046 избирателей явилось на выборы 39

Бобруйскій ‘ ‘ 1876 ‘ ‘ ‘ ‘ 16

Игуменскій ‘ ‘ 1098 ‘ ‘ ‘ ‘ 10

Могилевскій ‘ ‘ 867 ‘ ‘ ‘ ‘ 59

Оршанскій ‘ ‘ 1170 ‘ ‘ ‘ ‘ 19

Каменецъ Подольскій ‘ ‘ 206 ‘ ‘ ‘ ‘ 3

Въ цломъ ряд уздовъ выборы уполномоченныхъ отъ мелкихъ собственниковъ русской куріи вовсе не могли состояться за неявкою избирателей. Въ нсколькихъ уздахъ не могли состояться выборы уполномоченныхъ и отъ среднихъ владльцевъ (‘однопятники’) русской куріи. Однако, не смотря на ординарныя мры, были узды, гд неполные цензовики являлись въ числ, наводившемъ уныніе на ‘русскіе комитеты’. Приходилось принимать мры экстраординарныя. Чтобы спасти положеніе, напр., въ Острожскомъ узд, Волынской губерніи, гд предварительный подсчетъ силъ обнаруживалъ неизбжность провала самыхъ видныхъ правительственныхъ дятелей (гг. Шульгинъ, Пихно-старшій, Рейнъ, Борисовъ) борьба съ мелкими цензовиками приняла прямо таки эпическія формы. Избирателей томили съ 1 часа дня до 3 ¹/₂ часовъ ночи, такъ какъ они не соглашались на условія, поставленныя правительственнымъ дятелемъ, г. Борисовымъ.

Съ ранняго утра ничего не вшіе сторонники земской группы… расположились бивуакомъ въ зал, гд кто могъ, чтобы отдохнуть. Двери заперты наглухо и запечатаны. Въ залу проникнуть нельзя. Но нкоторые друзья, находящіеся на улиц, контрабандою подали имъ черезъ окно хлбъ и колбасу {‘Кіевская Мысль’, 30 іюня.}.

Такъ какъ сломить упорство и этими мрами не удалось, то предсдатель ухалъ, а собраніе не состоялось. Потомъ, правда, было назначено вторичное собраніе, но на немъ были приняты мры еще боле серьезныя, и положеніе удалось таки спасти.

Однако были узды, гд, не смотря на экстраординарныя мры, выборы на създахъ неполныхъ цензовиковъ давали значительное число ‘нежелательныхъ элементовъ’. Такой случай вышелъ, напр., и въ упомянутомъ выше Сквирскомъ узд. Мы уже видли, что тамъ неполные собственники избрали 34 выборщика. Вс они и явились на общій създъ для выбора гласныхъ. А полныхъ цензовиковъ явилось только 19.

Комитетъ увидлъ, что при такомъ соотношеніи силъ его игра проиграна, и ршился на крайнее средство: предсдатель потребовалъ отъ всхъ явившихся на выборы крестьянъ предъявленія удостовренія личности. Этого никто не ожидалъ, никто о возможности этого не былъ предупрежденъ, и потому, конечно, никто изъ крестьянъ этихъ удостовреній предъявить не могъ, и крестьяне не были допущены на выборы. Удалены были даже крестьяне-помщики, лично знакомые съ присутствовавшими на избирательномъ създ помщиками дворянами (Кіевская Мысль, 24 іюля).

Объ изъятіи нежелательныхъ кандидатовъ въ порядк охраны и мрами административнаго остроумія, объ угрозахъ полиціей и отмною выборовъ высшимъ начальствомъ, о дятельномъ вмшательств начальства и о многомъ другомъ говорить не буду. Повторяю, выборы во всхъ отношеніяхъ были столыпинскіе. И результаты тоже столыпинскіе. Для общей ихъ характеристики годится и примръ Сквирскаго узда: удалили всхъ, кого только можно было и пришло въ голову удалить, но, вслдствіе этого, на избирательномъ създ не нашлось даже столько кандидатовъ, желающихъ баллотироваться, сколько надо было выбрать гласныхъ, оказалось, что надо выбирать всхъ, кто изъявилъ согласіе, на сквирскомъ собраніи избрали даже двухъ отсутствующихъ. При такихъ условіяхъ не могло быть даже борьбы списковъ, ибо списокъ былъ возможенъ только одинъ, и, разъ ‘русскому комитету’ не удалось набрать въ узд столько единомышленниковъ, сколько требуется гласныхъ, онъ вынужденъ пополнить списокъ лицами, случайно уцлвшими. А затмъ оставалось лишь случайныхъ лицъ, волею рока попавшихъ въ списокъ кандидатовъ комитета, объявить націоналистами и послать реляцію о побд. Правда, посл этихъ реляцій даже ‘Голосъ Москвы’ изумляется: какимъ образомъ въ спискахъ, составленныхъ ‘комитетами’, націоналистами кое-гд очутились завдомые ‘кадеты-перводумцы’, ‘лвые октябристы’, ‘правые’, враждебно относящіеся и къ націоналистамъ, и къ данной національной ‘реформ’ г. Столыпина? {‘Голосъ Москвы’, 2 августа.} Но реляціи на то разсчитываются, чтобы произвести первое впечатлніе. Проврка же ихъ — дло долгое.

‘Побда’ получилась только въ одномъ пункт: не смотря на то, что крупные землевладльцы ослаблены выдленіемъ поляковъ въ особую курію, они въ значительномъ большинств уздовъ, о которыхъ я собралъ свднія по газетамъ, преобладаютъ среди избранныхъ отъ личныхъ собственниковъ. Правда, и эта побда достигнута не вполн. Укажу для примра хотя бы Витебскій уздъ, гд на выборахъ по куріи личныхъ собственниковъ землевладльцевъ одолли горожане. Но, повидимому, такихъ уздовъ немного. Второе заданіе — заполнить мста для гласныхъ если не націоналистами, то хоть правыми,— оказалось невыполнимымъ. Вообще изъ шести губерній, видимо, выжато все, что они могутъ дать въ желательномъ для правительства смысл. И во всхъ шести губерніяхъ заполнить вс мста по куріи личныхъ собственниковъ желательными элементами не удалось. Оказался ‘некомплектъ’. Въ однихъ уздахъ некомплектъ полный: получили ршительное преобладаніе прогрессисты, въ другихъ некомплектъ слабый — прогрессисты проникли въ ничтожномъ меньшинств. Въ большинств же уздовъ и во всхъ губерніяхъ составъ гласныхъ — я все время говорю о русской куріи собственниковъ — ‘пестрый’. Особнякомъ стоитъ Волынская губернія, видимо, получившая, благодаря дятельности почаевскихъ иноковъ и архіепископа Антонія, боле серьезное политическое воспитаніе. Здсь — рчь опять-таки идетъ о той-же куріи — правительственные люди одержали ршительную побду только въ одномъ Острожскомъ узд. Въ семи уздахъ побдила ‘земская группа’. Въ остальныхъ четырехъ уздахъ об стороны не могутъ похвалиться побдой.

Такой неопредленный исходъ сраженія не сулитъ начальству удовольствія, ибо, кром ‘русской’ куріи личныхъ владльцевъ, есть еще крестьянская курія, и курія польская. Крестьянская курія, не смотря на вс принятыя относительно нея мры, кажется, лишь подтвердила мнніе, что изъ всхъ внутреннихъ враговъ мужикъ есть врагъ наиболе скверный. Вражескія свойства мужика обнаружились даже въ Кременецкомъ узд Волынской губ.,— въ самомъ центр дятельности энергическаго инока Виталія. Здсь, какъ и всюду, подъ надзоромъ свтскаго и духовнаго начальства волостные десяти дворники выбрали уполномоченныхъ. Обо всхъ уполномоченныхъ были собраны справки, отзывы и характеристики. На основаніи этихъ негласныхъ матеріаловъ былъ составленъ списокъ желательныхъ и допустимыхъ кандидатовъ. По окончаніи этой работы, уполномоченныхъ отъ волостей пригласили выбирать гласныхъ. И отправлялись или были отправляемы уполномоченные опять-таки подъ надзоромъ. Подъ надзоромъ происходили и выборы. Уполномоченнымъ предъявлялся заготовленный списокъ: вотъ кого выбирайте. Во многихъ мстахъ — назову для примра Рчацкій и Минскій узды,— уполномоченные отклоняли предложеніе руководиться этимъ спискомъ. Но въ Кременецкомъ узд и отклоненія не было,— уполномоченные выбирали по списку, предложенному о. Виталіемъ. Такимъ образомъ вс избранные оказались ‘почаевцами’. А такъ какъ отъ куріи личныхъ собственниковъ въ подавляющемъ большинств прошли прогрессисты, польская же курія и подавно неблагонадежна, то ‘почаевцы’ были единственной опорой. Затмъ было созвано первое собраніе,— оно оказалось въ общемъ прогрессивнымъ, и, судя по отзывамъ газетъ, этого общаго характера не испортили крестьяне, прошедшіе по списку о. Виталія…

Словомъ, изъ волостей также старались выжать для земства весь сокъ благонадежности, какой только есть въ деревняхъ. И удалось выжать главнымъ образомъ лишь такого мужика, который пока ‘ни въ чемъ г.е замченъ’. Впрочемъ, еще передъ выборами мстные помщики Волынской, напр., губерніи утверждали, что среди рядовыхъ крестьянъ, малограмотныхъ и вовсе неграмотныхъ,

нтъ такихъ дленій: правые, лвые. Это имъ навязываютъ. Всякій крестьянинъ въ вопрос о земл лвый. Да и во всхъ вопросахъ народныхъ онъ лвый… Андрейчуки — исключеніе. Въ земств такихъ людей не можетъ быть много {‘Русское Слово’, 1 іюня.}.

Къ этому отзыву, во всякомъ случа правдоподобному, прибавлю: крестьяне часто выдвигали любопытный избирательный лозунгъ — выбирать только грамотныхъ.

Выборными усиліями создано то, что во многихъ уздахъ противопоставлены на земскихъ собраніяхъ дв далеко не дружественныя психологіи: 1) крупные ‘русскіе’ помщики, и при томъ отборные,— ‘зубры’, 2) крестьяне. При чемъ на сторон ‘зубровъ’ должны оказаться: 1) нкоторый численный, хотя и далеко не ршающій перевсъ, 2) больше умнья, подготовки, знаній, пониманія своихъ сословныхъ интересовъ. По середин между этими величинами польская курія, въ которой ршительное преобладаніе получили прогрессисты. Да и помимо этого преобладанія, поляки вошли въ земство не только, какъ культурный элементъ, обладающій и знаніями и навыками, необходимыми для общественнаго дла, они внесли и то опредленное чувство, какое возбуждаетъ въ нихъ вообще ‘національная’ политика, и, въ частности, законъ о ‘западномъ земств’, наконецъ, имъ надо такъ или иначе отвтить на многочисленныя оффиціозныя обвиненія, что они, поляки, являются злйшимъ врагомъ русскаго православнаго крестьянства.

Какъ фактически сложится соотношеніе этихъ трехъ основныхъ во многихъ уздныхъ земскихъ собраніяхъ величинъ,— предсказывать мудрено. Тутъ очень многое зависитъ отъ поведенія гласныхъ-поляковъ. Но вншнія обстоятельства сложились такъ, словно правительство, заполнивъ ‘русскую’ частновладльческую курію крупными помщиками, позаботилось о томъ, чтобы и крестьяне не остались совсмъ безъ помощника и союзника, и какъ бы именно съ этой цлью оно создало оппозиціонную по необходимости польскую курію:

— Вотъ де, господа крестьяне, кто вамъ поможетъ…

Конечно, этой цли г. Столыпинъ совершенно не имлъ въ виду. Но такова судьба всхъ логически несостоятельныхъ замысловъ. При попытк воплотить ихъ они приводятъ къ прямо противоположнымъ результатамъ. Какую форму примутъ эти противоположные націоналистическимъ замысламъ г. Столыпина результаты,— предсказывать, повторяю, трудно. Пока лишь имются довольно многочисленныя свднія, что между поляками, прогрессистами частновладльческой ‘русской’ куріи и крестьянами, избранными волостными уполномоченными, создаются соглашенія. Между прочимъ, въ Минской губерніи это настолько обезпокоило мстныхъ правительственныхъ людей, что націоналисты употребляютъ какія-то усилія, чтобы не допустить блоковъ между поляками, крестьянами и прогрессистами… Какія усилія,— неизвстно. Но безъ полиціи у насъ такія дла не обходятся.

Она поработала передъ выборами и на выборахъ. Сначала помогала тащить обывателя, внушать ему, что онъ хозяинъ, что теперь онъ самъ будетъ устраивать свои земскія дла. Потомъ, когда оказалось, что обыватель — штука опасная, его стали не пущать… Что изъ этого вышло, какія смена посяны, какія настроенія созданы,— начальству думать некогда. Это скажется потомъ,— когда придетъ пора расхлебывать кашу… Выборное производство прекращено, населеніе 6 губерній опять на всхъ языкахъ молчитъ. Разговаривать, да и то лишь на нкоторыхъ языкахъ дозволяется теперь только гласнымъ на земскихъ собраніяхъ. Разговоровъ пока не происходило. Были лишь выборы предсдателей, членовъ управъ и комиссій. Но и этого оказалось достаточнымъ, чтобы вспомнить о полиціи. Уже возникла необходимость опротестовать въ цломъ ряд уздовъ выборы нежелательныхъ лицъ. Возникла опасность боле серьезная: по соображеніямъ ‘Новаго Времени’ (No 9, августа) земская группа, вступившая въ союзъ съ поляками и ‘протежируемая еврейской печатью’, можетъ стать опасной ‘на предстоящихъ выборахъ въ четвертую Думу’. ‘По этому поводу видные дятели русской партіи’ уже готовятъ обращеніе къ П. А. Столыпину’. Очевидно, и гласныхъ придется ‘успокаивать’.

А. Петрищевъ.

‘Русское Богатство’, No 8, 1911

Хроника внутренней жизни.

Читайте также: