Хроника внутренней жизни, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1902

Критика и публицистика
Время на прочтение: 36 минут(ы)
Скачать в PDF

Хроника внутренней жизни.

I. По поводу прошлаго года.— Нкоторые итоги его земской сесси.— II. Вопросъ о мелкой земской единиц въ земскихъ собраняхъ.— III. Оригинальный юбилей.— IV. Административныя мры по охран порядка.— Административныя распоряженя относительно печати.— Правительственное сообщене.

I.

1901 годъ отошелъ въ вчность, едва-ли оставивъ въ комъ-либо особенно большое сожалне о себ. И, однако же, это былъ несовсмъ обычный годъ, кое-въ-чемъ выгодно отличавшйся отъ тхъ безнадежно-срыхъ сумерекъ, къ какимъ насъ пручили послдня десятилтя XIX вка. Если, привтствуя начало прошлаго года, мы уже могли констатировать нкоторые признаки пробужденя энерги и самодятельности хотя бы въ отдльныхъ группахъ русскаго общества, то съ еще большимъ правомъ наблюдатель русской жизни можетъ говорить о существовани такихъ признаковъ по истечени этого года. По крайней мр, первые его мсяцы были свидтелями извстнаго оживленя русскаго общества, нкотораго подъема его энерги. Правда, такое оживлене не приняло значительныхъ размровъ, которые позволяли бы говорить о возрождени широкаго общественнаго движеня. Правда и то, что это оживлене оказалось не особенно устойчивымъ и возникшя было у многихъ надежды на быстрое обновлене атмосферы общественной жизни были скоро разбиты дйствительностью. Начальный годъ новаго столтя не открылъ собою новой эры въ нашей общественной жизни и разв лишь далъ указаня на возможность наступленя такой эры въ боле или мене близкомъ будущемъ. Пока же течене этой жизни въ главной своей масс идетъ еще по старому руслу, не только не сворачивая съ него, но даже все боле углубляя его силою своего давленя.
Не мало яркихъ доказательствъ этого представила между прочимъ сесся земскихъ собранй, занявшая собою послдне мсяцы минувшаго года. То мстное самоуправлене, съ которымъ когда-то русское общество связывало столько надеждъ и которое затмъ, даже не оправдавъ этихъ надеждъ въ полной мр, все же въ течене многихъ лтъ оставалось однимъ изъ главнйшихъ работниковъ въ дл культурнаго подъема страны, на порог XX вка переживаетъ тяжелый кризисъ, грозящй въ корн подорвать его силы. И этотъ кризисъ получаетъ тмъ— большую важность, что его происхождене далеко не всецло коренится въ условяхъ жизни, диктуемыхъ земству извн. Къ вляню этихъ условй, замедляющихъ темпъ земской дятельности, присоединяется и идущая въ томъ же направлени внутренняя эволюця самого земства. Объ этой эволюци, совершающейся внутри земства и постепенно выдвигающей въ немъ на первый планъ новыхъ людей и новые взгляды, не разъ уже велась рчь на страницахъ хроники ‘Русскаго Богатства’. Многочисленныя и разнообразныя проявленя такой эволюци ознаменовали собою и послднюю сессю земскихъ собранй.
Въ очень различныхъ уголкахъ земской Росси наблюдалось въ минувшемъ году одно и то же характерное явлене, въ наиболе простой своей форм сводившееся къ замн старыхъ земскихъ дятелей людьми иного типа и иного направленя. При этомъ представители прежнихъ земскихъ традицй частью терпли пораженя въ земскихъ собраняхъ, частью добровольно отстранялись отъ руководительства земскимъ дломъ въ виду того, что ихъ взгляды перестали соотвтствовать стремленямъ и желанямъ большинства гласныхъ. Такъ, напримръ, было въ Рязани. Здсь предсдатель губернскаго земскаго собраня не допустилъ до обсужденя собраня вопросъ объ учреждени мелкой земской единицы, такъ какъ мстное губернское присутстве признало этотъ вопросъ общегосударственнымъ и потому не подлежащимъ разсмотрню земства. На слдующй день происходили выборы членовъ управы и одинъ изъ видныхъ дятелей рязанскаго земства, неоднократно бывшй предсдателемъ губернской земской управы, кн. Волконскй, отказался баллотироваться въ предсдатели, мотивировавъ свой отказъ слдующимъ образомъ: ‘мы слишкомъ разошлись въ понятяхъ, поэтому я не хочу утруждать господъ гласныхъ баллотировкою’ {‘Нижег. Листокъ’, 19 дек. 1901 г.}. Нчто подобное произошло и въ Саратов. Стоявшй за послдне годы во глав саратовской губернской управы г. Львовъ, также небезъизвстный земскй дятель, на выборахъ минувшаго года отказался вновь поставить свою кандидатуру на постъ предсдателя управы и земское собране избрало на этотъ постъ гр. Олсуфьева, выдавшагося пока лишь въ качеств ревностнаго защитника церковно-приходскихъ школъ. Въ Воронеж Изъ двухъ кандидатовъ на постъ предсдателя губернской управы побдилъ представитель консервативной парти, хотя эта побда повела къ тому, что на мста членовъ управы не нашлось кандидатовъ, а единственный нашедшйся былъ забаллотированъ собранемъ. Перемнило предсдателя своей управы и полтавское губернское земство, при чемъ эта перемна опять-таки носила специфическую окраску. Бывшй предсдатель полтавской управы, г. Шкляревичъ, далеко не принадлежалъ къ числу особенно энергичныхъ и передовыхъ земцевъ, но тмъ не мене и его энергя оказалась, повидимому, чрезмрной въ глазахъ полтавскихъ гласныхъ. Дятельность г. Шкляревича по части насажденя профессональнаго образованя среди крестьянскаго населеня губерни вызвала, по сообщеню корреспондента ‘Р. Вдомостей’, рзкую и страстную критику со стороны мстныхъ аграревъ, которая привела къ устраненю г. Шкляревича отъ должности предсдателя управы. На его мсто большинствомъ былъ избранъ недавно сдлавшйся полтавскимъ землевладльцемъ г. Лизогубъ, являющйся на арен земской дятельности совершенно новымъ человкомъ.
Боле энергичное выступлене новыхъ элементовъ въ земств не ограничилось одною лишь выборной борьбой, но естественно отразилось и на всемъ характер земскихъ собранй. Старымъ земцамъ въ собраняхъ минувшей сесси не разъ приходилось видть странныя вещи и слышать удивительныя рчи, ярко характеризующя земцевъ новой формаци. Не перечисляя всхъ многочисленныхъ эпизодовъ, разыгравшихся на этой почв, мы позволимъ себ все же напомнить читателю нкоторые, наиболе любопытные изъ нихъ, позволяюще до извстной степени опредлить общее направлене наблюдаемой въ земской жизни эволюци.
Одинъ изъ такихъ эпизодовъ произошелъ въ пермскомъ губернскомъ земств. Въ послднемъ съ недавняго времени твердо упрочились не-выборные элементы и это обстоятельство побудило, наконецъ, управу поднять вопросъ о законномъ состав губернскаго земскаго собраня. Отмтивъ въ своемъ доклад, если не преобладающее, то очень значительное участе въ состав этого собраня не-выборнаго элемента, управа указывала на возможность при подобномъ порядк не только постояннаго преобладаня неземскихъ элементовъ надъ земскими, но и такого измненя губернскаго земскаго собраня, при которомъ въ немъ не будетъ ни одного земскаго гласнаго. ‘Само собой понятно,— говорилось по этому поводу въ доклад управы,— что вопросъ о томъ, кого и какъ принимать въ разсчетъ при поврк законности состава собраня, пробртаетъ чрезвычайно важное значене и въ принципальномъ, и въ практическомъ отношени. Земское собране, въ которомъ совсмъ нтъ земскихъ гласныхъ или въ которомъ они составляютъ меньшинство, не можетъ быть названо земскимъ собранемъ: это будетъ създъ чиновниковъ разныхъ вдомствъ для обсужденя земскихъ длъ’. Такъ какъ для Пермской губерни число губернскихъ гласныхъ опредляется тридцатью двумя, то, слдовательно, всякое засдане собраня будетъ законно при участи въ немъ шестнадцати гласныхъ, то губернская управа доказывала, что число членовъ собраня, участвующихъ въ немъ ‘сверхъ положеннаго по росписаню числа гласныхъ’, не должно имть вляня на законность состава собраня. Въ этомъ смысл управа и предлагала измнить способъ проврки законности состава собраня, прося послднее въ томъ случа, если оно’ признаетъ себя некомпетентнымъ для разршеня этого вопроса, уполномочить управу обратиться за разъясненемъ его въ сенатъ. Предложене управы встртило, однако, ршительнаго противника себ въ лиц предсдателя губернскаго собраня г. Блока. Въ его глазахъ докладъ управы явился ‘давно назрвшимъ протестомъ, вырвавшимся, наконецъ, наружу’, хотя ему не слдовало бы выходить на свтъ’. По словамъ г. Блока, ‘многе земске элементъ’, на которые указываетъ управа, поступаютъ не такъ, какъ можно было бы ожидать отъ нихъ’. ‘Сюда,— т. е. въ губернское собране,— являются люди, связанные съ земствомъ только тмъ, что платятъ ему налоги’,— говорилъ г. предсдатель собраня по адресу земскихъ гласныхъ. За то не-выборные элементы собраня г. Блокъ почтилъ самой лестной аттестацей. ‘Ихъ — говорилъ онъ — упрекаютъ за очень многое, особенно же за то сдерживающее вляне, которое они оказываютъ въ собраняхъ на ходъ земскаго дла. Но если принять во внимане, что пермское земство — передовое, а потому и замыслы его широке, то понятна будетъ необходимость и благотворность этого сдерживающаго вляня’. Выразивъ сожалне о томъ, что управа своимъ докладомъ вноситъ рознь въ земскую работу, г. Блокъ заключилъ увренемъ, что вопросъ о поврк законности состава собраня достаточно ясенъ и не нуждается въ разъяснени со стороны сената. Собране большинствомъ голосовъ согласилось съ выводомъ своего предсдателя, тмъ самымъ признавъ, повидимому, не только полную равноправность представителей по назначеню съ земскими гласными, но и желательность ‘сдерживающаго вляня’ въ работахъ пермскаго земства {‘Спб. Вд.’, 21 дек. 1901 г.}.
Если въ Перми невозбранно раздавались рчи о необходимости ‘сдерживающаго вляня’ надъ выборными земскими гласными, то въ Казани нкоторые изъ гласныхъ сами стремились стать въ положене сдерживающаго элемента по отношеню къ мстному населеню. ‘Тяжелое, гнетущее впечатлне выносится публикой изъ губернскаго земскаго собраня,— писалъ изъ Казани одинъ газетный корреспондентъ.— Истинныхъ земцевъ, въ хорошемъ значени этого слова, въ земскомъ собрани небольшая группа въ 12—13 человкъ, а остальная часть собраня — крупные землевладльцы, заботящеся только объ удовлетворени своихъ аппетитовъ, люди, совершенно чуждые земскихъ нуждъ и традицй, пропитанные бюрократическими началами’ {‘Спб. Вд,’, 20 дек. 1901 г.}. Вслдъ за открытемъ казанскаго собраня одинъ изъ членовъ губернской управы, г. Берстель, обратился къ нему съ жалобой на мстную печать, которая обижаетъ г. Берстеля, относясь къ нему безъ должной почтительности и осмливаясь подвергать критик его дйствя. Собране не сочло, однако, возможнымъ заняться разборомъ этой жалобы и не въ мру обидчивому г. Берстелю не удалось пока освободиться отъ контроля гласности. Легко поврить во всякомъ случа, что этотъ контроль далеко не прятенъ г. Берстелю. Послднй, въ качеств члена управы, завдуетъ сиротскимъ домомъ, больницей и родильнымъ прютомъ и вотъ въ какихъ краскахъ рисуетъ эту его дятельность цитированный уже нами корреспондентъ ‘Спб. Вдомостей’. ‘Берстель настаивалъ на введени въ сиротскомъ дом порки, какъ лучшей воспитательной мры, насадилъ въ этотъ домъ, въ качеств надзирательницъ и т. д., своихъ протеже, грубыхъ, дурно обращающихся съ дтьми, бьющихъ ихъ, отказывающихся давать дтямъ лкарства и т. д. Онъ ввелъ въ самыхъ широкихъ размрахъ отдачу грудныхъ дтей въ деревню, при чемъ для опредленя здоровья какъ дтей, такъ и семей, въ которыя они отдаются, выступалъ самолично, совершенно игнорируя врача сиротскаго дома. Дтей-подростковъ стали, на иницатив Берстеля, отдавать въ разныя ремесленныя заведеня, при чемъ за тмъ, какъ имъ живется, никто не наблюдалъ, а имъ жилось очень горько. Одна, напримръ, двочка была отдана въ такую мастерскую, гд не въ шить сила, а въ чемъ-то другомъ… На ея жалобы Берстель вниманя не обращалъ. Отдлене подростковъ Берстель перевелъ въ сколоченный на живую руку холерный баракъ, и держалъ ихъ тамъ всю осень до ноября. Температура была + 6—7 R. Только посл газетныхъ замтокъ дти были переведены въ боле сносное, но все-таки далеко не хорошее, помщене’. Въ губернской больниц г. Берстель также завелъ особые или, какъ мягко выражается корреспондентъ, ‘нежелательные’ порядки. ‘По его иницатив, почти совсмъ была превращена выдача безплатныхъ медикаментовъ амбулаторнымъ больнымъ. По его распоряженю, перестали выдавать лкарства и заболвшей больничной прислуг, на каждомъ шагу рискующей заразиться и заболть и состоящей въ большинств изъ земскихъ плательщиковъ казанскаго земства. Благодаря тому, что амбулаторные премы свелись только къ одному констатированю болзни, число амбулаторныхъ больныхъ въ губернской земской больниц упало за годъ на 15,000 человкъ’. Не трудно представить себ, что въ виду этихъ фактовъ, въ свое время оглашенныхъ и въ мстной печати, казанске обыватели съ большимъ нетерпнемъ ожидали того дня, когда въ земскомъ собрани должны были разсматриваться доклады по вопросамъ общественнаго призрня. Но въ день, назначенный для разсмотрня этихъ докладовъ, г. Берстель неожиданно заболлъ и разсмотрне названныхъ докладовъ было отложено до его выздоровленя…
Оригинальное понимане правъ и обязанностей земства свойственно, впрочемъ, въ Казанской губерни не одному г. Берстелю. Спустя нсколько дней посл того, какъ послднй обратился къ земскому собраню съ просьбою оградить его отъ печати, въ губернское собране былъ внесенъ составленный по заявленю Козьмодемьянскаго узднаго собраня докладъ о возбуждени ходатайства относительно воспрещеня административно-высланнымъ проживаня въ г. Козьмодемьянск. Самый вопросъ этотъ былъ поднятъ собственно Козьмодемьянскимъ городскимъ головою, который внезапно сообразилъ, что административно-высланные могутъ произвести въ Козьмодемьянск ‘смуту’, нарушить нормальный порядокъ и т. п. Кром того, по мнню головы, административно-высланные въ Козьмодемьянск, какъ ‘элементъ преступный’, нежелательны и по другимъ соображенямъ: ‘не имя работы, они выпрашиваютъ подачки у жителей города, а когда т не даютъ, ругаютъ ихъ и т. д.’. Уздное собране, къ которому голова обратился съ своимъ заявленемъ, было побждено этими мудрыми соображенями и ршило возбудить черезъ губернское собране ходатайство передъ правительствомъ о введени для Козьмодемьянска, ‘въ видахъ охраненя общественнаго спокойствя’, своеобразнаго положеня объ усиленной охран. Съ своей стороны губернская управа внесла докладъ объ этомъ въ собране безъ какого бы то ни было собственнаго заключеня, а на вопросы гласныхъ объ ея мнни разъяснила лишь, что просьба узднаго земства повергла ее въ полное недоумне, изъ котораго она такъ и не смогла выйти собственными силами. Но посл того, какъ и гласные выразили лишь недоумне по поводу того, что къ земству обращаются съ вопросами, подлежащими исключительному вдню полици, вопросъ о Козьмодемьянскомъ ходатайств былъ снятъ съ обсужденя губернскаго собраня.
Несравненно больше разговоровъ въ послднемъ вызвалъ другой проектъ ходатайства, заслушанный въ томъ же засдани и вызванный заявленемъ бывшаго гласнаго кн. П. Л. Ухтомскаго о необходимости установленя гражданской отвтственности сельскихъ обществъ по уголовнымъ преступленямъ, совершаемымъ членами этихъ обществъ. Авторъ проекта признавалъ необходимымъ, чтобы въ тхъ случаяхъ, когда виновные въ конокрадств, поджогахъ, кражахъ, потравахъ и т. д. не будутъ обнаружены, убытки взыскивались съ сельскихъ обществъ, къ которымъ, по подозрнямъ, принадлежатъ лица, совершившя эти преступленя и проступки. Въ свою очередь губернская управа, присоединяясь къ этому проекту, находила желательнымъ послать докладъ кн. Ухтомскаго въ коммиссю, пересматривающую уголовное уложене, съ ходатайствомъ, чтобы она обратила внимане на поднятый въ этомъ доклад вопросъ. Сверхъ того управа выражала пожелане, чтобы гражданская отвтственность сельскихъ обществъ была установлена и для тхъ случаевъ, когда полиця даннаго сельскаго общества бездйствуетъ, т. е. не обнаруживаетъ совершеннаго преступленя или проступка. Иначе говоря, авторъ проекта и сочувствующая ему управа предлагали въ начал XX-го вка вернуться въ порядкамъ Х-го столтя, возстановить институтъ, извстный ‘Русской Правд’ подъ именемъ ‘дикой виры’, судить не по доказательствамъ, а по подозрнямъ, я карать невинныхъ вмсто виновнаго. И тмъ не мене этотъ проектъ, имвшй своею цлью исключительно охрану матеральныхъ интересовъ крупныхъ землевладльцевъ за счетъ крестьянскаго населеня, для котораго въ этихъ видахъ предполагалось возстановить архаическе судебные порядки, нашелъ себ среди казанскихъ земцевъ многочисленныхъ и горячихъ защитниковъ. Въ числ этихъ защитниковъ оказался даже нкй приватъ-доцентъ юридическаго факультета, г. Догель, читающй въ казанскомъ университет международное право. Очевидно, этотъ ученый спецалистъ нашелъ въ пользу изложеннаго проекта какя-то особенныя соображеня, заставившя его пожертвовать основными положенями юридической науки. Мы должны оговориться, впрочемъ, что намъ, къ сожалню, неизвстны ученые труды г. Догеля и поэтому мы говоримъ объ его знакомств съ юридической наукой исключительно въ силу довря къ его положеню приватъ-доцента въ университет. Какъ бы то ни было, профессоръ-юристъ, выступающй въ ваше время защитникомъ исключительныхъ законовъ для крестьянства, по своему содержаню достойныхъ эпохи Ярослава Мудраго, представляетъ собою весьма любопытное зрлище. Не мене любопытнымъ является и то обстоятельство, что защитниками проекта кн. Ухтомскаго выступали по преимуществу боле молодые земцы. Повидимому, въ рядахъ новыхъ дятелей казанскаго земства безвозвратно утратилось сознане того, что земство должно являться выразителемъ интересовъ всего населеня, а не одной лишь привилегированной его части. Въ конц концовъ предложене управы возбудить передъ правительствомъ ходатайство въ смысл проекта кн. Ухтомскаго было, правда, отклонено собранемъ, но отклонено большинствомъ всего двухъ голосовъ {‘Спб. Вд.’, 10 дек., ‘Росся’, 16 дек. 1901 г.}.
Тотъ новый для земства взглядъ на крестьянина, какой исповдуютъ молодые дятели казанскаго земства, не чуждъ, повидимому, и нкоторымъ саратовскимъ земцамъ. По крайней мр, въ саратовскомъ губернскомъ собрани во время пренй о томъ, слдуетъ-ли давать субсидю отъ земства находящимся въ завдывани духовенства школамъ грамоты, нкоторые гласные высказывались въ томъ смысл, что народу нужно въ школ не образоване, а что-то другое, даваемое только церковною школой. По словамъ гласнаго Усачева, ‘земская школа обанкротилась’, по мнню другого гласнаго, г. Сосдова, образоване представляетъ собою только ‘лишнй балластъ’ и именно поэтому земству слдуетъ поддерживать церковную школу. Представители подобныхъ мннй остались, правда, въ меньшинств и собране большинствомъ голосомъ приняло предложене управы отказать школамъ грамоты въ земской субсиди. Немало, повидимому, повляла на такой исходъ дла и чрезмрная откровенность епархальнаго наблюдателя школъ, о. Розанова, который ршительно заявилъ въ собрани, что земцы только говорятъ о школьномъ дл, но ничего не длаютъ, и что духовное вдомство съ своей стороны совершенно не находитъ нужнымъ имть въ своихъ школахъ учителей съ среднимъ образованемъ, предпочитая имъ лицъ, окончившихъ лишь низшее учебное заведене {‘Спб. Вд.’, 15, 16 и 17 дек. 1901 г.}. Судя, однако, по тому, что предсдателемъ саратовской губернской управы на новое трехлте избранъ, какъ мы уже упоминали, ревностный защитникъ церковныхъ школъ, можно опасаться, что походъ противъ земской школы въ Саратовской губерни представляется далеко еще незаконченнымъ.
Отрицане старыхъ принциповъ земской дятельности, которое въ Саратов является пока достоянемъ оппозици, въ иныхъ мстахъ успло уже сдлаться лозунгомъ земской дятельности. Усвоене выборными органами нкоторыхъ земствъ новыхъ взглядовъ на земское дло и въ частности бюрократическихъ замашекъ въ своихъ отношеняхъ къ земскимъ служащимъ въ минувшемъ, году вызвало, какъ извстно нашимъ читателямъ, цлый рядъ конфликтовъ между земскими управами и состоящими на служб земства спецалистами, главнымъ образомъ статистиками. Въ свою очередь земская сесся конца года очень мало способствовала благопрятному разршеню этихъ конфликтовъ. Въ Харьков, напримръ, губернская управа уволила завдывавшаго оцночно-статистическимъ отдломъ г. Арнольда, за то, что онъ дозволялъ служившимъ въ отдл лицамъ собираться для коллективнаго протеста противъ дйствй знаменитаго предсдателя екатеринославской управы, г. Родзянко, по отношеню къ статистикамъ, и это увольнене повлекло за собою добровольную отставку всхъ статистиковъ и многихъ другихъ служащихъ харьковскаго губернскаго земства. Въ дл увольненя г. Арнольда нкоторые члены управы остались, однако, при особомъ мнни. Ршившее же это увольнене управское большинство, съ предсдателемъ г. Горденко во глав, представило по этому поводу земскому собраню цлый докладъ, въ которомъ обвиняло весь статистическй отдлъ въ ‘небрежномъ отношени къ служб’ и ‘деморализаци всхъ остальныхъ служащихъ’, а г. Арнольда въ такихъ преступленяхъ, какъ нарушене закона о сходкахъ и охран порядка въ общественныхъ учрежденяхъ, въ ‘намренномъ затягивани’ статистическихъ работъ, въ ‘чрезмрной обширности’ ихъ программы и, наконецъ, даже въ неправильномъ и незаконномъ расходовани земскихъ денегъ. Вс эти обвиненя были разсяны въ самомъ же земскомъ собрани. Прежде всего ревизонная коммисся заявила, что она нашла какъ счетоводство, такъ и документы оцночно-статистическаго отдла въ полномъ порядк. Затмъ оставшеся въ этомъ дл при особомъ мнни члены управы гг. Линтваревъ и Костомаровъ указали, что они впервые слышатъ обвинене г. Арнольда въ затягивани работъ, что же касается ‘обширности программы’, то послдняя была утверждена губернской оцночной коммиссей, разсматривавшей ее при участи спецалистовъ-статистиковъ, а впослдстви одобрена такимъ компетентнымъ въ данномъ случа судьей, какъ проф. Каблуковъ. Наконецъ, особая коммисся, составленная изъ членовъ ревизонной и редакцонной коммиссй, разсмотрвъ докладъ управы и отдльныя мння ея членовъ и свривъ вс показаня съ документами, пришла къ неблагопрятнымъ для управы заключенямъ и большинствомъ 8 голосовъ противъ пяти ршила, что управа не имла основанй для увольненя г. Арнольда. Выслушавъ вс эти объясненя, земское собране ограничилось, однако, лишь резолюцей, гласившей, что оно ‘принимаетъ къ свдню все доложенное’. Предсдателемъ губернской управы на новое трехлте былъ избранъ тотъ же г. Горденко. За то, какъ прибавляетъ одинъ изъ сообщавшихъ объ этомъ избрани корреспондентовъ, ‘лучшя силы управы ушли’ {‘Спб. Вдомости’, 24 дек. 1901 г.}…
Не лучше закончился конфликтъ управы со статистиками и въ таврическомъ земств. Какъ припомнятъ, можетъ быть, читатели, приглашенный для завдываня статистическими работами послдняго г. Фирсовъ представилъ управ настолько рзкй докладъ по поводу хода этихъ работъ при своемъ предшественник, г. Блеклов, что остальные статистики губернскаго земства сочли нужнымъ протестовать противъ этого доклада и сообща заявили о невозможности для нихъ продолжать совмстную службу съ г. Фирсовымъ. При разбор всего этого инцидента въ губернскомъ земскомъ собрани послднее весьма недвусмысленно выразило полное свое несочувстве премамъ г. Фирсова и въ виду этого протестовавше противъ нихъ статистики готовы уже были остаться на служб таврическаго земства. Но губернская управа, очевидно, въ цляхъ поддержаня чьего-то престижа и отплаты за поданный протестъ, уволила всхъ подписавшихъ его статистиковъ {‘Спб. Вд’., 20 дек. 1901 г.}. Повидимому, таврическая управа, увлекшись идеей охраненя дисциплины среди земскихъ служащихъ, мало задумывается надъ тмъ, насколько подобныя дйствя могутъ способствовать привлеченю въ губерню способныхъ и преданныхъ длу работниковъ.
Не такъ давно одна изъ петербургскихъ газетъ напечатала по поводу конфликтовъ земскихъ служащихъ съ управами статью, объяснявшую вс таке конфликты чрезмрными требованями и ненормальнымъ положенемъ земскихъ служащихъ {‘Росся’, 20 дек. 1901 г.}. Отъ себя редакця прибавила къ этой стать нсколько оговорокъ, весьма, впрочемъ, неясныхъ и туманныхъ. За то мння автора статьи по своей ясности и опредленности не оставляютъ желать ничего большаго. Бда, по его указаню, заключается въ томъ, что на служб земства состоитъ слишкомъ много спецалистовъ и имъ дается черезчуръ много воли. Корпораци этихъ спецалистовъ ‘изъ служебной роли постепенно переходятъ къ роли господствующей. Он не предлагаютъ уже, а требуютъ, не въ качеств свдущихъ людей только, а въ качеств представителей общественнаго мння, какъ будто земство не поручило имъ только завдывать извстною частью подъ его руководствомъ, а прямо обязано приводить въ исполнене, что он поршили. Подчиненность такимъ образомъ перемщается. Избранники мстнаго общества, пригласивше за извстное вознаграждене къ себ техниковъ, становятся въ зависимость отъ этихъ техниковъ. Земская организаця вслдстве этого искажается. Исполнительный органъ земства, его управа, облеченная довремъ большинства, приглашаетъ на службу врачей, преподавателей, инженеровъ, статистиковъ и т. д. и, конечно, съ ними совтуется. Но самостоятельность свою она должна сохранить вполн, какъ представительница интересовъ населеня. Для агентовъ ея, для техниковъ, между тмъ, эти интересы имютъ значене косвенное, постороннее. Не являясь выборными населеня и не связанные съ нимъ фактомъ владня недвижимостью, они, естественнымъ образомъ, склонны глядть на свою спецальность, какъ на нчто самостоятельное и самодовлющее. Они являются на собране, заявляютъ о своихъ нуждахъ, сплошь и рядомъ даже о нуждахъ совершенно личныхъ, принимаютъ участе въ преняхъ, черезъ головы гласныхъ апеллируютъ къ присутствующей публик. Незамтно для себя управа, а порой и собране, подчиняются давленю спецалистовъ, во-первыхъ, потому, что ихъ много, во-вторыхъ, потому, что они признаются свдущими и стоятъ за дло, которое пользуется сочувствемъ публики. Выходитъ такъ, что какая-нибудь статистика заведена не только для правильной оцнки имущества плательщиковъ, а ради выполненя программы, задуманной гг. статистиками, врачебная помощь не ради здоровья жителей, а для выполненя фантази гг. медиковъ и т. д.’… ‘Члены управъ и самые гласные,— продолжаетъ авторъ статьи,— не всегда съ достаточною энергей умютъ отстаивать свое право быть хозяевами въ земскомъ дл, отчасти по мягкости русской натуры, отчасти потому, что не всегда удобно держать въ узд людей, съ которыми ежедневно встрчаешься’. Однако, ‘держать въ узд’ ихъ необходимо. ‘Пора земству опомниться, стряхнуть съ себя навождене техническаго всезнаня и не отдавать мстнаго дла во власть чужихъ ему людей’.
Мы позволили себ привести эту длинную выдержку изъ газетной статьи, въ виду того, что въ ней довольно удачно сгруппированы главныя обвиненя, раздававшяся въ послднее время по адресу земскихъ служащихъ въ виду участившихся конфликтовъ ихъ съ земскими управами и собранями. Нетрудно подмтить, однако, въ приведенной аргументаци фальшивыя ноты, выдающя всю несостоятельность этихъ обвиненй. Авторъ цитированной статьи почему-то не указываетъ тхъ мстностей, гд статистика существуетъ только для выполненя программы, не имющей никакой практической цли, а врачебная помощь организуется исключительно для удовлетвореня ‘фантази гг. медиковъ’. Изъ лицъ, сколько-нибудь знакомыхъ съ земскимъ дломъ, едва-ли кто и повритъ въ существоване такихъ мстностей. Не мене трудно поврить, будто одна численность состоящихъ на служб земства лицъ сама по себ можетъ оказывать серьезное вляне на характеръ дятельности земства. Между тмъ авторъ именно въ этой численности видитъ главную причину подчиненя земцевъ давленю пришлаго или, употребляя модное выражене, ‘третьяго элемента’. Что касается другой причины вляня этого ‘третьяго элемента’ — спецальныхъ знанй входящихъ въ составъ его лицъ, то авторъ изложенной статьи не то отрицаетъ наличность такихъ знанй, не то отвергаетъ ихъ пользу. Призывая земства ‘стряхнуть съ себя навождене техническаго всезнаня’, онъ, повидимому, желалъ бы, чтобы носителямъ спедальныхъ знанй была предоставлена въ земской работ исключительно пассивная и подчиненная роль, чтобы медицинске вопросы безапелляцонно ршались людьми, не имющими понятя о медицин, чтобы статистики не принимали участя въ составлени программъ хозяйственно-статистическихъ изслдованй и лишь безропотно выполняли программу, продиктованную имъ представителями ‘мстныхъ нуждъ’, и т. д. Наконецъ, въ самомъ противопоставлени земскихъ служащихъ, какъ пришлаго элемента, для котораго интересы населеня имютъ лишь ‘косвенное значене’, кореннымъ земцамъ, какъ истиннымъ представителямъ интересовъ населеня, явственно звучитъ фальшивая нота, особенно, когда рядомъ съ этимъ противопоставленемъ авторъ проговаривается, что земске служаще въ своихъ требованяхъ являются ‘представителями общественнаго мння’ и опираются на ‘сочувстве публики’. Невольно возникаетъ вопросъ, что же заставляетъ общественное мнне становиться на сторону земскихъ служащихъ, если не отстаиване ими общественныхъ интересовъ. И, дйствительно, оглядываясь хотя бы на два изложенные выше примра столкновенй земскихъ служащихъ съ управами, легко видть, насколько неудовлетворительны приведенныя объясненя подобныхъ столкновенй и какъ мало согласовано съ интересами земскаго дла стремлене ‘держать въ узд’ земскихъ служащихъ.
Къ сожалню, проявленя подобнаго стремленя за послдне годы далеко уже не составляютъ чего-либо совершенно исключительнаго въ практик нашихъ земствъ и съ теченемъ времени оно, повидимому, все боле усиливается и распространяется. Обстоятельства, видоизмнившя составъ земскихъ собранй и наложившя на него явственный сословный отпечатокъ, въ конц концовъ, не остались безъ замтнаго вляня на измнене характера земской дятельности, въ то время, какъ русская интеллигенця, изъ которой вербуется составъ земскихъ служащихъ, сохранила объ этой дятельности прежня представленя. Въ этомъ противорчи, какъ указываютъ факты текущей жизни, и скрывается главная причина все учащающихся конфликтовъ между земцами и представителями ‘третьяго элемента’, не склонными подчиняться вновь вводимой для нихъ въ земств дисциплин или, употребляя боле откровенное выражене автора цитированной выше статьи, ‘узд’. Съ другой стороны, отречене отъ прежнихъ цлей и премовъ земской дятельности и усвоене бюрократическаго режима постепенно развиваютъ въ земствахъ, вступившихъ на этотъ путь, своего рода свтобоязнь и вовлекаютъ ихъ въ борьбу съ гласностью. Земская хроника минувшаго года записала уже на свои страницы нсколько случаевъ такой борьбы.
Съ особенною энергею походъ противъ гласности былъ предпринятъ въ екатеринославскомъ земств, томъ самомъ, въ которомъ г. Родзянко проявилъ въ свое время такое усерде по части искорененя вольнаго духа среди земскихъ служащихъ. Въ начал минувшаго декабря въ екатеринославской газет ‘Приднпровскй Край’ появилось слдующее заявлене ‘отъ редакци’: ‘отъ дальнйшаго реферированя губернскаго земскаго собраня и обсужденя длъ губернскаго земства отказываемся’. Какъ оказалось затмъ, причиною такого ршеня газеты послужило то обстоятельство, что предсдатель губернскаго земскаго собраня г. Струковъ, недовольный тмъ освщенемъ, какое придавалось земскимъ дламъ въ ‘Приднпровскомъ Кра’, вынудилъ помощника редактора послдняго оставить залу земскаго собраня {‘Од. Нов.’, 10 дек., ‘Нижег. Листокъ’, 10 дек. 1901 г.}. Можно, конечно, различно оцнивать правильность пути, избраннаго газетой въ отвтъ на эту выходку, но едва-ли возможны различныя мння относительно самой выходки г. Струкова. Истинный общественный дятель, защищающй чистое дло, не иметъ основанй бояться свта гласности и заглушать голосъ независимой критики. Но для земцевъ новаго типа, стремящихся ‘держать въ узд’ вс иные общественные элементы, всякое проявлене независимой критики, всякое выражене неодобреня ихъ дйствй являются уже нестерпимымъ оскорбленемъ, и благодаря этому въ иныхъ земскихъ собраняхъ разыгрываются теперь странныя сцены. Въ Самар нкй г. Марковъ, какъ сообщали газеты, ‘поставилъ на видъ земскому собраню то, что въ ‘Самарской Газет’ появляются статьи, неблагопрятныя ему, А. И. Маркову, и просилъ собране принять къ устраненю этого мры. Собране отвтило на это указане г. Маркова глубокимъ молчанемъ’ {‘Сам. Газета’. Цитируемъ по ‘Р. Вдомостямъ’, 16 окъ 1901 г.}. Но прошло около двухъ мсяцевъ и при разсмотрни доклада ревизонной коммисси по оцночному отдленю въ самарскомъ собрани произошелъ гораздо боле прискорбный инцидентъ. Одинъ изъ гласныхъ, земскй начальникъ Поздюнинъ, говоря о порядкахъ работъ въ отдлени, сталъ заподозривать добросовстность служащихъ отдла, которые при существующихъ порядкахъ могутъ будто бы въ служебные часы исполнять особо оплачиваемую сдльную работу. Наполнявшая залу засданя публика, услыхавъ такя обвиненя по адресу земскихъ служащихъ, стала свистать и шикать. ‘Произошло,— продолжаетъ газетный отчетъ,— чрезвычайное смятене. Гласный Поздюнинъ оставилъ залу засданя. Раздаются возбужденные голоса гласныхъ. Гласный Обуховъ: ‘Если насъ не оградятъ отъ оскорбленй, мы вс уйдемъ!’ Гласный Свнцицкй: ‘Ваше превосходительство, свиститъ не публика, а наши служаще’. Собране было прервано и публика удалена съ хоръ и изъ залы, въ которой оставлены были только сотрудники мстной газеты’ {‘Сам. Газета’. Цитируемъ по ‘Р. Вд.’, 24 дек. 1901 г.}. Вслдъ затмъ, однако, въ газетахъ появилось извсте, гласившее, что въ Самар недоразумня между печатью и земствомъ приняли острый характеръ, и что редакцей ‘Самарской Газеты’ подано губернскому собраню заявлене о прекращени печатаня газетой отчетовъ о собрани {‘Одес. Нов.’, 24 дек. 1901 г.}.
Столь острыя и недружелюбныя отношеня съ печатью сами по себ уже составляютъ весьма характерное явлене. Но, по крайней мр, нкоторые изъ земцевъ, ревностно уклоняющихся отъ гласнаго контроля общественнаго мння и его выразительницы — печати, одновременно стремятся установить надъ земскою дятельностью контроль совершенно иного рода. Въ Уф губернское собране постановило учредить при уздныхъ управахъ центральныя библотеки для земскихъ служащихъ. Во многихъ уздныхъ земствахъ Уфимской губерни это постановлене и было приведено въ исполнене, но предсдатель уфимской уздной управы, г. Гиневскй, усомнился въ законности постановленя губернскаго собраня и для разршеня своего недоумня счелъ боле удобнымъ обратиться не къ губернской земской управ, а къ мстному губернатору. При этомъ, какъ сообщаетъ мстный органъ печати, ‘просьба относительно разршеня возникшихъ у г. Гиневскаго недоумнй имла вс признаки того, что принято называть доносительной литературой’, и увнчалась полнымъ успхомъ. Когда же посл этого одинъ изъ.членовъ губернской управы, кн. Кугушевъ, при встрч съ г. Гиневскимъ отказался подать ему руку и мотивировалъ свой поступокъ ‘позорнымъ поведенемъ г. Гицевскаго въ дл устройства земскихъ библотекъ’, послднй опять прибгъ къ начальству и ‘губернатору была подана жалоба, въ которой кн. Кугушевъ обвиняется въ оскорблени всего состава уфимской уздной управы’ {‘Уральская Жизнь’. Цитируемъ по ‘СПБ. Вдомостямъ’, 1 янв. 1902 г.}.
На подготовленной такимъ образомъ почв мстами уже начинаютъ произрастать и соотвтственные цвты. ‘Пермскй Край’ недавно напечаталъ адресъ, поданный отъ имени почти всхъ служащихъ яранской земской управы предсдателю послдней, назначенному всего около двухъ лтъ тому назадъ. ‘Отрадно,— говоритъ по поводу этого документа газета,— посл цлаго ряда прошедшихъ за послдне мсяцы передъ глазами нашими конфликтовъ между предсдателями земскихъ управъ, стремящимися къ благодтельнымъ канцелярскимъ распорядкамъ, и безтолковой земской вольницей, ‘третьимъ элементомъ’, отстаивающимъ какя-то ‘традици’, отдохнуть душой на проявленяхъ мира и любви въ сред земскихъ служащихъ. Особенно же отрадно видть, какъ въ основу этого мира ложится отнюдь не слабость или попустительство руководителей, но исключительно пламенность сердецъ и, такъ сказать, опережающая вс начальственныя надежды стремительная предупредительность руководимыхъ’. Содержане адреса вполн оправдываетъ эти похвалы. ‘Глубокоуважаемый и любимйшй NN,— говорится въ немъ.— Пользуясь случаемъ — празднованемъ дня памяти святителя Николая Чудотворца, вашего патрона, осмливаемся почтить день вашего ангела подношенемъ прилагаемаго хлба и вещественнаго при немъ приложеня. Сочтите это, дорогой NN, не за рабскую угодливость вашихъ подчиненныхъ, а за обязанность къ вамъ лицъ, служащихъ подъ вашимъ начальствомъ и любящимъ васъ отъ души. Желаемъ вамъ и вашей семь всякаго благополучя’ {Цитируемъ по ‘СПБ. Вд.’, 22 дек. 1901 г.}. Положительно не знаешь, чмъ слдуетъ боле восхищаться въ этомъ документ: почтительностью-ли стиля, тонкою-ли предупредительностью, съ какой составители просятъ не счесть ихъ дйствя ‘за рабскую угодливость’, или той остротой ума, съ которой они различаютъ простой хлбъ отъ ‘вещественнаго при немъ приложеня’. Во всякомъ случа можно смло утверждать, что предшествовавшая исторя нашего земства не знала документовъ, подобныхъ только что приведенному. Въ немъ какъ нельзя боле ярко обрисовывается одинъ изъ послднихъ этаповъ того пути, какой стремятся проложить для земства земске дятели новой формаци, съ политикою которыхъ мы познакомились выше.
Самое появлене такого рода земцевъ, конечно, не составляетъ простой случайности. Они вызваны на жизненную арену всми условями нашей общественной жизни 80-хъ и 90-хъ годовъ минувшаго вка и прежде всего послдовавшими за это время измненями въ состав самого земства. Въ этомъ смысл они могутъ быть названы естественнымъ плодомъ современной земской организаци. Едва-ли только можно считать ихъ дятельность сколько-нибудь благопрятною для основной идеи земства. Охотно примиряясь съ пассивною ролью общественнаго самоуправленя, отклоняясь отъ служеня интересамъ широкихъ массъ населеня, ограждая себя отъ гласнаго контроля и порывая Связь съ наиболе энергичною частью интеллигентнаго общества, неспособною пойти на службу сословнаго идеала и заковать себя въ рамки бюрократическаго режима, земскя учрежденя рискуютъ въ корн подорвать основы собственнаго существованя и обречь себя на полное безсиле передъ тмъ теченемъ, которое стремится къ сокращеню функцй мстнаго самоуправленя въ нашей общественной жизни. Не слдуетъ забывать, что при всхъ успхахъ, достигнутыхъ уже названнымъ теченемъ, оно не останавливается на нихъ и захватываетъ все новыя области жизни.

II.

Тотъ новый типъ земскихъ дятелей, о которомъ у насъ шла рчь выше, пока еще, къ счастью, не безраздльно господствуетъ въ земств. Наряду съ нимъ живутъ и работаютъ дятели прежняго типа, видяще въ земств прежде всего органъ общественнаго самоуправленя въ истинномъ и широкомъ смысл этого слова. Но существующая въ настоящее время организаця мстнаго самоуправленя плохо согласована съ такимъ пониманемъ и благодаря этому названные дятели вынуждены видть, какъ съ каждымъ годомъ почва ускользаетъ изъ-подъ ихъ ногъ и вмст съ тмъ вся жизнь земства принимаетъ иное направлене, все боле ршительно входя въ узкую колею мелкихъ сословныхъ и личныхъ длъ. Отдльныя земства не разъ уже старались предотвратить такой исходъ путемъ боле или мене настойчивыхъ попытокъ расширеня дйствующей системы мстнаго самоуправленя. Еще года два тому назадъ намъ приходилось отмчать ходатайства нкоторыхъ земскихъ собранй, направленныя къ возстановленю всесословной организаци. Въ свою очередь въ земскую сессю минувшаго года вопросъ о недостаткахъ дйствующаго механизма земства привлекъ къ себ большое внимане и вызвалъ оживленное обсуждене, при чемъ, однако, въ этомъ обсуждени шла рчь не столько о возстановлени старой, сколько о создани новой организаци.
При всемъ различи условй жизни отдльныхъ земствъ соображеня, заставляющя значительную часть ихъ дятелей не довольствоваться существующей организацей и хлопотать объ извстныхъ дополненяхъ ея, въ общемъ являются въ различныхъ мстностяхъ одними и тми же. Главная ихъ сущность была весьма удачно выражена въ предложени, которое было внесено гласнымъ Булыгинымъ въ гороховецкое уздное земское собране и затмъ передано послднимъ на обсуждене Владимрскаго губернскаго земства. Въ своемъ предложени г. Булыгинъ указывалъ на тотъ характерный фактъ, что за послдне годы вносимые въ уздное собране доклады ‘носятъ въ огромномъ большинств случаевъ характеръ личный, не общественный. Кто-нибудь проситъ сложить съ него пеню, больничную недоимку, переоцнить мельницу и т. п. Докладовъ, имющихъ общественное значене, почти нтъ, а когда они появляются, то появлене ихъ случайно’. Причина такого положеня длъ заключается въ томъ, что управа не въ состояни достаточно зорко слдить за уздными нуждами и возбуждать вопросы о нихъ въ такой мр, въ какой это ненеобходимо. Нтъ возможности для этого и у гласныхъ. ‘Гласные не изъ крестьянъ частью живутъ вн предловъ узда, а нердко и губерни, частью заняты службой, собственными длами. Гласные изъ крестьянъ находятся въ такомъ ограниченномъ количеств, что имются огромные районы, не высылающе въ собране своего представителя. Такимъ образомъ требуется присутстве среди собранй особенно зоркихъ и чуткихъ къ мстнымъ нуждамъ гласныхъ, чтобы разсчитывать на возбуждене въ собраняхъ вопросовъ общественнаго характера. Такихъ людей вообще мало и претендовать собраню на появлене ихъ нельзя. Затмъ крестьянское населене, имющее по закону право обсуждать на сельскихъ и волостныхъ сходахъ свои мстныя нужды и подавать о нихъ петици, настолько еще инертно, нечутко къ собственнымъ нуждамъ, что рдко пользуется этимъ правомъ. А между тмъ главная задача земства именно въ томъ и заключается, чтобы обсуждать подобныя нужды и по мр возможности удовлетворять ихъ’. По мнню автора предложеня, ‘разршить эту задачу возможно лишь въ томъ случа, если предварительно уздныхъ земскихъ собранй будутъ созываемы обязательно мелке създы, положимъ, волостные, съ правомъ участя на нихъ и лицъ, не принадлежащихъ къ крестьянскимъ обществамъ: мщанъ, купцовъ, духовенства, дворянства. Подобный създъ, имющй задачу разрабатывать вопросы исключительно для предстоящихъ собранй, доставитъ послднимъ достаточно матерала, чтобы гласные собраня могли орентироваться въ уздныхъ нуждахъ и разрабатывать вопросы не чисто умозрительно, какъ это происходитъ очень часто, а на основани словъ населеня, ради котораго и работаетъ собране’ {‘Р. Вдомости’, 1 дек. 1901 г.}.
Во Владимрскомъ земств преня по существу предложеня г. Булыгина не были допущены предсдателемъ собраня губернскимъ предводителемъ дворянства кн. Голицынымъ и это предложене было лишь передано собранемъ въ губернскую управу для всесторонней и детальной разработки. Но въ очень многихъ другихъ уздныхъ и губернскихъ земскихъ собраняхъ прошлаго года энергично обсуждался въ извстной мр аналогичный съ предложенемъ г. Булыгина вопросъ объ учреждени ‘мелкой земской единицы’. Этотъ послднй вопросъ былъ первоначально поставленъ московскимъ агрономическимъ създомъ, который и призналъ необходимость созданя мелкой земской единицы, въ вид обязательнаго и всесословнаго мстнаго союза, обладающаго правами самоуправленя и самообложеня и поставленнаго въ неразрывную связь съ существующей земской организацей. Въ такомъ вид этотъ вопросъ былъ поставленъ земскими управами на обсуждене уздныхъ и губернскихъ собранй и, хотя мстами предсдатели собранй возбраняли такое обсуждене, но въ общемъ большинство заинтересованныхъ указаннымъ вопросомъ земствъ имло все же возможность высказаться по поводу его и принять то или иное ршене. У мелкой земской единицы не оказалось при этомъ недостатка въ защитникахъ и любопытно отмтить, что положеня и аргументы, изъ которыхъ исходили таке защитники, очень часто близко совпадали съ основными мыслями цитированнаго нами выше доклада г Булыгина. Такъ, въ курскомъ губернскомъ земскомъ собрани гласный Тахтамировъ, ‘указывая на возникающй индифферентизмъ гласныхъ къ докладамъ, представляемымъ на ихъ обсуждене, объяснялъ этотъ индифферентизмъ отчужденностью гласныхъ отъ населеня, обоюднымъ непониманемъ и незнанемъ нуждъ населеня и намренй земства’. Вмст съ тмъ названный гласный находилъ, что уздъ территорально слишкомъ великъ для того, чтобы интересы отдльныхъ гласныхъ могли совпадать съ интересами населеня, и что благодаря этому самый добросовстный гласный въ своей дятельности руководствуется альтруистическими побужденями, а не тмъ законнымъ эгоизмомъ, который питается совпаденемъ интересовъ гласная съ интересами представляемаго имъ населеня и который служитъ ‘единственнымъ постояннымъ жизненнымъ импульсомъ къ продуктивной работ даже и въ такихъ почтенныхъ учрежденяхъ, какъ земство’. При подобныхъ условяхъ проведене въ жизнь мелкой земской самоуправляющейся единицы является, по мнню г. Тахтамирова, ‘вопросомъ самосохраненя земства и медлить съ осуществленемъ его нельзя, такъ какъ при настоящемъ положени земства съ его сословной организацей оно вырождается въ бюрократическое учреждене и, быть можетъ, умретъ, какъ органъ самоуправленя’ {‘Р. Вдомости’. 15 дек. 1901 г.}. Въ виду такихъ и подобныхъ имъ соображенй рядъ земскихъ собранй постановилъ поручить своимъ управамъ обстоятельно разработать къ будущему году поднятый вопросъ о создани мелкой земской единицы.
Но наряду съ горячими сторонниками послдняя нашла себ въ земств и многочисленныхъ противниковъ. Мстами противъ нея высказывались отдльные гласные, мстами въ роли ея противниковъ выступало большинство земскаго собраня. Такъ, костромское губернское собране постановило отложить возбужденный вопросъ на годъ, а тверское большинствомъ голосовъ признало введене мелкой земской единицы нежелательнымъ. При этомъ въ горячихъ преняхъ, возникавшихъ по поводу проекта созданя мелкой земской единицы, выяснилось, между прочимъ, одно любопытное обстоятельство, заключавшееся въ томъ, что названный проектъ нашелъ себ въ рядахъ земскихъ дятелей неожиданныхъ для его иницаторовъ защитниковъ и не мене неожиданныхъ противниковъ. За этотъ проектъ выступали норой не только люди, ставяще своею цлью прогрессъ общественнаго самоуправленя, но и реакцонные дятели послдняго. Наоборотъ, противъ проекта подчасъ высказывались не только безусловные сторонники современнаго положеня земства, но и лица, искренно дорожащя дальнйшимъ развитемъ мстнаго самоуправленя. Соотвтственно этому и нкоторыя изъ возраженй, встрченныхъ даннымъ проектомъ въ обсуждавшихъ его земскихъ собраняхъ, заслуживаютъ серьезнаго вниманя и боле или мене обстоятельнаго разбора.
Всего мене, конечно, возможно серьезно останавливаться на тхъ возраженяхъ, авторы которыхъ исходятъ изъ заявленй, что ‘мы не созрли’ или ‘не доросли’ для предполагаемой реформы и что для мелкой земской единицы ‘нтъ людей’. Фразы о ‘недозрлости’ страны и объ отсутстви людей, не заключая въ себ большого смысла, тмъ не мене всегда служатъ излюбленными аргументами людей застоя противъ всякой сколько-нибудь крупной реформы общественной жизни, но эти аргументы настолько избиты и вмст съ тмъ до такой степени лишены всякаго реальнаго содержаня, что ихъ нельзя принимать въ разсчетъ. Нсколько боле серьезнымъ представляется другое выдвигаемое противъ реформы соображене, особенно подробно, судя по газетнымъ отчетамъ, развитое въ тверскомъ земств г. Кузьминымъ-Караваевымъ и сводящееся къ указаню на низкую культурность крестьянской массы, которая, однако, должна получить ршающее значене въ длахъ мелкой земской единицы и своимъ влянемъ можетъ понизить общй уровень земскаго самоуправленя. Нтъ спора, масса крестьянскаго населеня стоитъ еще на весьма невысокомъ уровн культурнаго развитя. Но лишаетъ ли ее это обстоятельство права на самоуправлене, права самой завдывать тми хозяйственными длами, которыя ближе всего касаются ея же благосостояня? Съ другой стороны, не слдуетъ чрезмрно преувеличивать и некультурность крестьянства. Среди послдняго имется уже немало людей, получившихъ то или иное образоване и выдляющихся изъ массы своимъ развитемъ, которое дало бы имъ возможность съ честью нести представительство интересовъ этой массы. Въ Росси есть такъ называемыя ‘крестьянскя’ земства и ни для кого не тайна, что они не только не понижаютъ темпа культурной земской работы, но и ведутъ свои дла во многомъ лучше, чмъ т земства, въ состав которыхъ преобладаетъ дворянскй элементъ. Наконецъ, нельзя забывать и того, что, по единодушному признаню друзей земства, одной изъ главныхъ причинъ малокровя и худосочя современнаго земства является присвоенный ему сословный характеръ. Признавая эту причину болзни, по меньшей мр странно отворачиваться отъ общающаго ея уничтожене лкарства.
Опасеня по поводу той роли, какую можетъ сыграть крестьянство въ проектируемой мелкой земской единиц, связаны, впрочемъ, еще съ однимъ соображенемъ. Лица, высказывающя эти опасеня, нердко исходятъ изъ мысли, что въ случа осуществленя такого проекта, само крестьянство можетъ оказаться чисто пассивною силой въ рукахъ современныхъ крестьянскихъ учрежденй, которыя такимъ образомъ и явятся истинными господами земскаго дла. Подобныя предположеня высказывались, между прочимъ, въ тверскомъ и въ нижегородскомъ земскихъ собраняхъ. Въ первомъ г. Кузьминъ-Караваевъ указывалъ на то, что возможную въ настоящее время земскую единицу мыслимо представлять себ лишь ‘существующей бокъ-о-бокъ съ земскимъ начальникомъ, который будетъ и предсдателемъ собраня, и предсдателемъ его исполнительнаго органа’. Въ нижегородскомъ собрани гласный г. Зыбинъ, ссылаясь на то, что основанемъ выборовъ служитъ земельный цензъ, а земске начальники его имютъ, доказывалъ неизбжность сильнаго вляня съ ихъ стороны на проектируемый органъ управленя. ‘Наврно они будутъ тамъ предсдателями. Всякй, кто знаетъ, что такое земскй начальникъ, можетъ себ представить, что это будетъ за самоуправлене крестьянъ подъ предсдательствомъ земскаго начальника. Пока существуютъ земске начальники, мелкое самоуправлене практически неосуществимо’ {‘Р. Вдомости’, 8 и 22 дек. 1901 г.}.
Сторонники созданя мелкой земской единицы пытались парировать эти возраженя указанемъ на возможность параллельнаго существованя сословной крестьянской волости, подчиненной руководительству земскаго начальника, и мелкой всесословной земской единицы, совершенно независимой отъ него. При этомъ за первой, по ихъ предположеню, должны остаться административно-полицейскя обязанности, а ко второй должны отойти вс остальныя, объединяемыя подъ именемъ хозяйственныхъ. Трудно, однако, представить себ строгое разграничене двухъ столь близкихъ учрежденй. И если бы даже оно было проведено въ теори закономъ, то практика жизни, несомннно, очень скоро стерла бы его, какъ стерла она въ значительной мр границу, въ свое время проложенную закономъ между боле крупными земскими единицами и мстной администрацей. Если не вс, то, по крайней мр, нкоторые изъ сторонниковъ проектируемой организаци не скрываютъ отъ себя возникающей отсюда опасности и готовы признать этотъ пунктъ ‘слабою стороною’ проекта. Тмъ не мене они считаютъ нужнымъ сохранить этотъ пунктъ въ цляхъ обезпеченя большаго вроятя осуществленя всего проекта. Признаться, для насъ такое разсуждене не представляется особенно убдительнымъ. Компромиссъ иметъ извстное право на существоване, когда онъ устанавливается по взаимному соглашеню вступающихъ въ него сторонъ и можетъ войти въ жизнь именно въ томъ вид, въ какомъ опредлило его это соглашене Но онъ утрачиваетъ всякй смыслъ, когда онъ допускается лишь одною стороной и не влечетъ за собою соотвтственнаго вознагражденя отъ другой. Между тмъ въ самихъ земскихъ собраняхъ прошлаго года неоднократно длались указаня на то, что настоящее время представляется очень мало благопрятными для успха исходящихъ отъ земства проектовъ расширеня земской организаци. Авторы такихъ указанй, несомннно, вполн справедливыхъ, шли еще дальше и выражали опасеня, что составленные земствомъ проекты послужатъ поводомъ къ сокращеню существующихъ земскихъ учрежденй въ пользу мелкой единицы, которой къ тому же будетъ приданъ нежелательный земству видъ. Подобныя опасеня нельзя не назвать чрезмрно преувеличенными. Прежде всего, молчане земствъ само по себ еще не можетъ служить помхой какимъ-бы то ни было проектамъ, зарождающимся въ иныхъ общественныхъ сферахъ. Съ другой стороны, отсутстве гаранти успха земскихъ проектовъ не должно, конечно, составлять препятствя къ высказываню земствомъ своихъ взглядовъ и желанй, такъ какъ знакомство съ ними при всякихъ обстоятельствахъ является равно цннымъ для общества и правительства. Но при такихъ условяхъ, когда не имется основанй разсчитывать на немедленное практическое осуществлене этихъ взглядовъ и желанй и есть даже возможность столкновеня ихъ съ противоположными, нтъ и нужды облекать ихъ въ форму компромисса, а желательно, напротивъ, выразить ихъ во всей ихъ опредленности и полнот, чтобы тмъ самымъ избжать всякихъ недоразумнй. Если бы иницаторы разбиравшагося земствами проекта пошли по этому пути, они, несомннно, потеряли бы нкоторыхъ изъ своихъ ныншнихъ сторонниковъ, но за то, наврное, пробрли бы другихъ, и при томъ боле надежныхъ, изъ числа тхъ, которые теперь являются ихъ ‘противниками.
То же самое замчане приходится повторить и по поводу другого пункта этого проекта. Большинство земскихъ управъ ограничилось въ прошломъ году лишь постановкою принципальнаго вопроса о желательности созданя мелкой земской единицы, не предршая деталей ея организаци. Между тмъ та или иная организаця, приданная этой единиц, несомннно, обусловливаетъ собою и степень ея желательности и можно думать, что именно эта неопредленность проекта въ значительной мр способствовала той разноголосиц, какая сопровождала его обсуждене въ земскихъ собраняхъ. Идея ‘всесословной волости’, преобразовавшаяся теперь въ идею ‘мелкой земской единицы’, иметъ уже за собою длинную и богатую разнообразными перипетями исторю. Было время, когда защитниками этой идеи выступали по преимуществу т элементы русскаго общества, которые являлись носителями своего рода феодальныхъ идей и мечтали при помощи всесословной волости обезпечить представителямъ крупнаго землевладня полное господство въ мстномъ самоуправлени. Не совсмъ, повидимому, исчезли* эти поползновеня и въ наше время. Въ одной изъ петербургскихъ газетъ былъ изложенъ докладъ, представленный въ прошломъ году по вопросу о мелкой земской единиц устюженскому уздному собраню его управой. Вслдъ за обстоятельнымъ доказательствомъ необходимости созданя мелкой земской единицы въ этомъ доклад предлагается слдующая ея организаця. Территорею такой единицы должна явиться волость. ‘Единственный признакъ, дающй право участя въ земскихъ учрежденяхъ, есть обладане имуществомъ, обложеннымъ земскимъ сборомъ, и этотъ признакъ долженъ быть ршающимъ относительно предоставленя правъ участя въ выборахъ въ волостное собране. Степень участя можетъ быть обусловлена имущественнымъ цензомъ. Можно было, бы установить три градаци: 1) обладане имуществомъ, равнымъ ныншнему крупному избирательному цензу или нсколько пониженному, даетъ право на непосредственное участе въ волостномъ собрани, 2) частные владльцы, обладающе имуществомъ, въ 10 разъ меньшимъ, выбираютъ гласныхъ на собране непосредственно, 3) сельскя общества и владльцы меньшихъ имуществъ выбираютъ опредленное число уполномоченныхъ на избирательное собране, соотвтствующее числу полныхъ цензовъ. Число гласныхъ могло бы быть опредлено числомъ крупныхъ цензовъ, составляющихся либо явившимися на собране, либо числомъ всхъ соединенныхъ мелкихъ собственниковъ’. Волостныя собраня въ свою очередь должны избирать гласныхъ уздныхъ собранй, какъ послдня — губернскихъ гласныхъ {‘Спб. Вдомости’, 9 дек. 1901 г.}. Подобная организаця, безспорно, оказалась бы очень выгодной для крупныхъ землевладльцевъ, давъ имъ возможность оттснить вс иные элементы мстнаго самоуправленя, но врядъ-ли бы она была въ такой же мр полезна для общаго хода земскаго дла. Сословный характеръ, отъ котораго страдаетъ современное земство, не только не былъ бы ослабленъ принятемъ подобной организаци, но окрпъ бы, вроятно, еще боле.
Приведенный примръ достаточно убдительно свидтельствуетъ, что движене въ пользу мелкой земской единицы объединяетъ подчасъ довольно разнородные элементы. Въ виду этого является вполн естественнымъ, что земскя собраня, выразившя свое сочувстве созданю мелкой земской единицы, не предприняли немедленныхъ ходатайствъ объ ея учреждени, а поручили своимъ управамъ дальнйшую разработку этого вопроса. Лишь съ появленемъ детально-разработанныхъ плановъ организаци мелкой единицы создается возможность боле правильнаго распредленя общественныхъ силъ въ этомъ вопрос и боле врнаго подсчета друзей и враговъ вновь задуманнаго земствомъ шага. Но вмст съ тмъ, какъ показали событя минувшаго года, въ интересахъ большей правильности такого подсчета необходимы боле опредленное выяснене плановъ, связываемыхъ съ этимъ шагомъ, и ршительный отказъ отъ ненужныхъ и затемняющихъ дло компромиссовъ.

III.

Печаль и веселье, серьезное раздумье и смхъ идутъ обыкновенно въ жизни рука-объ-руку. Но бываютъ эпохи, когда въ жизни общества скопляется слишкомъ много печали и остается слишкомъ мало мста для веселья и смха. Одну изъ такихъ эпохъ мы переживаемъ въ настоящее время и вляне ея сказывается въ уныломъ и подавленномъ тон всей почти русской печати. Среди представителей послдней есть, впрочемъ, одинъ человкъ, никогда не унывающй и съумвшй превратить всю свою дятельность въ сплошной рядъ фарсовъ, если не всегда опрятныхъ, то часто забавныхъ. Такого рода ‘дятелемъ печати’ является неутомимый издатель ‘Гражданина’, кн. Мещерскй, надняхъ отпраздновавшй тридцатилте своего органа.
Это праздноване оказалось настолько веселымъ и явилось настолько достойнымъ апоозомъ дятельности кн. Мещерскаго, что объ немъ стоитъ разсказать нсколько подробне. Вся обстановка этого юбилея, какъ и слдовало ожидать, отличалась крайней оригинальностью. Дло началось съ того, что кн. Мещерскй съ похвальною откровенностью и ршимостью самъ возвстилъ о своемъ юбиле и пригласилъ чествовать его. ‘У меня,— писалъ онъ въ ноябр минувшаго года въ ‘Гражданин’,— есть большая просьба къ тмъ изъ моихъ читателей, которые уважаютъ ‘Гражданинъ’ за его врную службу своему знамени,— сдлать маленькое усиле, чтобы доказать именно теперь, передъ наступающимъ годомъ, что есть между нами, служителями одной идеи, извстная солидарность. По вол судебъ наступающее 30-лте ‘Гражданина’ совпало съ минутою самаго ожесточеннаго похода противъ него его многочисленныхъ враговъ, которые, придравшись къ инциденту статьи г. Икса противъ соединеня половъ въ университет, превратили нсколько рзкихъ словъ въ грандозную клевету на ‘Гражданинъ’ и въ разныхъ мстахъ Росси подбили послушные кружки никогда не читавшихъ моего изданя людей къ демонстрацямъ противъ ‘Гражданина’… Думая, разумется, совсмъ не о себ, но о томъ орган, который 30 лтъ собиралъ подъ свое знамя единомышленниковъ, я мечтаю о томъ, какъ было бы отрадно, если ту энергю, которую такъ дружно и такъ усиленно сумли проявить во вредъ ‘Гражданину’, воспользовавшись клеветою, его враги, читатели ‘Гражданина’ захотли бы столь же дружно проявить въ пользу ‘Гражданина’, воспользовавшись случаемъ его 30-лтя. Т говорятъ своимъ единомышленникамъ: ‘Гражданинъ’ достоинъ презрня, не смйте его читать, отчего вамъ не сказать: ‘Гражданинъ’ достоинъ уваженя, надо общими усилями расширять кругъ его читателей… Эта мечта — моя просьба къ вамъ, мои читатели’ {‘Гражданинъ’, 22 ноября 1901 г.}.
Это не совсмъ грамотное, но горячее воззване не осталось безъ дйствя и въ течене декабря кн. Мещерскй получилъ тесть сочувственныхъ и ободрительныхъ писемъ, которые добросовстно и напечатала полностью въ своемъ орган. Не ршаясь подробно воспроизводить эту своеобразную литературу, мы позволимъ себ привести изъ нея лишь одинъ отрывокъ, достаточно, впрочемъ, опредляющй ея содержане. ‘И вы, князь,— писалъ издателю ‘Гражданина’ одинъ изъ его почитателей,— будьте собой jusqu’а la conromation de vos jours, не обращая вниманя, что многе носы отъ васъ отворачиваютъ. По запаху Мещерскаго нужно и обоняне особенное, а оно дается только Богомъ… Да сохранитъ васъ Богъ, съ вашимъ драгоцннымъ запахомъ, еще въ продолжене многихъ лтъ и да воздастъ вамъ ваша родина по вашимъ пречестнйшимъ заслугамъ!’ {‘Гражданинъ’, 30 дек. 1901 г.}.
6 января состоялось и самое праздноване юбилея издателя ‘Гражданина’. ‘На квартиру юбиляра,— по словамъ газетъ,— собрались: товарищъ министра внутреннихъ длъ А. С. Стишинскй, товарищъ министра путей сообщеня В. А Мясодовъ-Ивановъ, директоръ департамента духовныхъ длъ министерства внутреннихъ длъ А. Н. Мосоловъ, директоръ департамента желзнодорожныхъ длъ Э. К. Циглеръ, членъ совта министра внутреннихъ длъ баронъ В. П. Рокасовскй, ген.-лейт. графъ Г. Г. Милорадовичъ, вице-адмиралъ Ф. В. Дубасовъ, сенаторъ С. Ф. Платоновъ, спб. губернаторъ графъ С. А. Толь, спб. градоначальникъ ген.-лейт. Клейгельсъ, полицеймейстеръ баронъ Нолькенъ, редакторъ ‘Московскихъ Вдомостей’ г. Грингмутъ и многе друге. Чествоване заключалось въ поднесени юбиляру адреса отъ его почитателей и единомышленниковъ и отъ редактора ‘Московскихъ Вдомостей’ г. Грингмута. Кром того гр. Н. А. Голенищевъ-Кутузовъ прочиталъ свое ‘открытое письмо’ князю В. П. Мещерскому, въ которомъ далъ оцнку его писательской дятельности’ {‘Росся’, 7 янв. 1902 г.}. Самъ князь Мещерскй описываетъ въ ‘Гражданин’ это праздноване нсколько подробне. ‘Въ три часа,— говоритъ онъ,— вошла ко мн въ кабинетъ большая семья друзей-единомышленниковъ и отъ ея имени В. А. Мясодовъ-Ивановъ прочелъ адресъ, удостоенный всеобщими знаками сочувствя посл его прочтеня… Этотъ адресъ — цнное пробртене и лучшая награда моего 30-лтняго труда, ибо на немъ не только подписались нсколько сотъ (боле 1,500) читателей ‘Гражданина’, но на немъ также нсколько сотъ человкъ къ своей подписи прибавили слова привта и одобреня, каждый по своему {Для любопытствующихъ можемъ сообщить, что какъ текстъ адреса и приписки къ нему, такъ и поздравительный письма, полученная кн. Мещерскимъ, напечатаны въ ‘Гражданин’. Писемъ и приписокъ къ адресу пока напечатано 43.}. Да, этотъ адресъ съ этими подписями, гд за фамилею одного, въ одномъ уголк Росси, слдовало разомъ 20, 30 подписей въ другомъ уголк, гд не было ни подготовки, ни подговора, а дйствовала одна свободная въ своемъ настроени русская душа,— изобразилъ собою огромную задушевную бесду читателей ‘Гражданина’ съ его издателемъ и въ то же время могучй протестъ противъ тхъ, которые столько лтъ ломаютъ перья, чтобы доказывать безсиле и безплодность стойкой проповди порядка и преданй на страницахъ ‘Гражданина’. Затмъ два представителя моихъ друзей-калмыковъ, нойоны Тундутовъ и Гааевъ, поднесли мн адресъ отъ имени своихъ родичей, адресъ на пергамент съ чудною цвтною живописью, въ богатомъ футляр, вызвалъ всеобщее восхищене. Затмъ громомъ возгласовъ и рукоплесканй былъ почтенъ гр. П. А. Голенищевъ-Кутузовъ посл прочтеня имъ своего письма ко мн, въ которомъ такъ сильно и такъ хорошо высказано значене словъ (слова?): патротъ! Потомъ пили за здоровье ‘Гражданина’ и за расширене семьи единомышленниковъ’ {‘Гражданинъ’, 8 янв. 1902 г.}.
Итакъ, столъ желательная кн. Мещерскому демонстраця въ пользу ‘Гражданина’ состоялась. Онъ получилъ ‘открытое письмо’ отъ г. Голенищева-Кутузова, адресъ отъ г. Грингмута, адресъ отъ калмыковъ и адресъ отъ полуторы тысячъ почитателей. Большаго, кажется, желать нельзя. Повидимому, только память нсколько измняетъ кн. Мещерскому, когда онъ утверждаетъ, что въ этой демонстраци ‘не было ни подготовки, ни подговора, а дйствовала одна свободная въ своемъ настроени русская душа’. По крайней мр, намъ доставлены два любопытные печатные листка, не совсмъ согласующеся съ такимъ утвержденемъ. Въ одномъ изъ нихъ, датированномъ: ‘СПБ. 17 декабря 1901 г. Типографя кн. В. П. Мещерскаго, Спасская, 27’, содержится извщене о предполагаемомъ чествовани юбилея кн. В. П. Мещерскаго и ‘сочувствующе предстоящему торжеству приглашаются къ подписаню прилагаемаго текста адреса и присылк такового, по возможности до 6 января, въ С.-Петербургъ, Литейный пр., д., 30, кв. 1, гр. П. А. Кутузову’. Въ другомъ листк, имющемъ надпись: ‘Дозволено ценз. СПБ. 15 дек. 1901 г. Типографя кн. Мещерскаго, Спасская, 27’, напечатанъ самый текстъ адреса, поднесеннаго кн. Мещерскому 6 января. Изъ этихъ данныхъ можно, кажется, съ большою достоврностью заключить, что ‘свободная въ своемъ настроени русская душа’ при устройств демонстраци въ честь ‘Гражданина’ прибгала къ нкоторому ‘подговору’ и для большаго его успха пользовалась даже типографей кн. Мещерскаго.
Еще изъ одного документа мы узнаемъ, что и самъ кн. Мещерскй довольно усердно, хотя не всегда успшно, распространялъ извсте объ юбиле своей газеты. Въ ‘Р. Вдомостяхъ’ появилось слдующее ‘открытое письмо издателю ‘Гражданина’:

‘Милостивый Государь
князь Владимръ Петровичъ!

‘Вамъ угодно было обратиться ко мн съ письмомъ, содержане котораго я, привожу дословно:
‘Посл 30-тилтя изданя мною газеты-журнала Гражданинъ, неуклонно служившаго истолкователемъ и защитникомъ интересовъ духовныхъ и матеральныхъ русскаго земельнаго дворянства, мн грустно въ вид главнаго итога удостоврить тотъ печальный фактъ, что именно оно, это дворянство, всегда отвчало равнодушемъ на мои усиля честно служить вышесказанной цли и всегда въ моей одинокой борьб съ врагами дворянскихъ завтовъ оставляло меня безъ защиты подъ непрерывавшимися 30 лтъ ударами злобы и ненависти. Тмъ не мене ради 30-тилтя Гражданина считаю своимъ долгомъ, какъ бы слаба ни была надежда на успхъ, еще разъ попытаться обратить на свое издане благосклонное внимане тхъ гг. предводителей, которые ршились бы органъ печати, 30 лтъ самостоятельно отстаивавшй идеалы, преданя и завты русскаго дворянства, удостоить своимъ сочувствемъ хотя бы въ силу поговорки: ‘лучше поздно чмъ никогда’.
‘Текстъ вашего письма и то обстоятельство, что оно не рукописное, а печатное, приводитъ меня къ заключеню, что это есть нчто въ род циркулярнаго посланя къ предводителямъ дворянства и нчто боле серьезное, нежели обычная газетная реклама, съ которой нкоторыя изданя обращаются въ конц года къ читающей публик съ цлью увеличить число своихъ подписчиковъ. Поэтому я нахожу необходимымъ отвтить вамъ и въ то же время считаю полезнымъ мой отвтъ предать гласности. Подводя итоги вашей тридцатилтней дятельности на почв публицистики, вы съ горькихмъ чувствомъ признаете полное равнодуше къ вамъ русскаго дворянства. Но, сами того не подозрвая, въ вашихъ стованяхъ вы воздаете ему величайшую хвалу. Въ самомъ дл, если къ тмъ идеямъ и убжденямъ, которыя вы неуклонно проводили, русское дворянство относилось несочувственно, то это значитъ, что въ немъ не заглохли т высоке идеалы, съ которыми оно, обновленное реформами 60-хъ годовъ, выступило на открывшееся ему новое поприще общественной дятельности, это значитъ, что ‘эпоха великихъ реформъ’ твердо опредлила путь, по которому оно должно идти, несмотря на вс усиля его ложныхъ друзей своротить его съ этого пути, это значитъ, что, несмотря на долголтнюю реакцю, проводникомъ которой вы такъ долго и такъ усердно служили, въ русскомъ дворянств не угасло безкорыстное стремлене въ живомъ общеня и при полной равноправности съ остальными сословями русской земли трудиться надъ постепеннымъ водворенемъ того порядка вещей, который составляетъ необходимое услове нормальнаго общественнаго и государственнаго роста нашего отечества. А если иногда и можно было отмтить желательныя съ вашей точки зрня исключеня, то вдь это только проявленя спецальнаго атавизма, который не является тормазомъ въ общемъ органическомъ развити. Вы ошибаетесь, усматривая только холодность и равнодуше къ вамъ русскаго дворянства. Нтъ! Негодоване и протестъ вызывала не только въ передовыхъ его представителяхъ, но и въ громадномъ его большинств ваша проповдь узко-сословныхъ тенденцй, ваша апологя дореформенныхъ порядковъ въ вид розги и административнаго произвола, ваша защита не духовныхъ интересовъ дворянства, какъ вы ошибочно полагаете, а низменныхъ побужденй кастоваго эгоизма. Ваша тридцатилтняя работа, въ безплодности которой вы сами сознаетесь, могла бы, кажется, достаточно убдить васъ, что идеи, которымъ вашъ журналъ служитъ выраженемъ, не соотвтствуютъ стремленямъ и надеждамъ Росси XX столтя. Итакъ, не ждите отъ насъ сочувствя, на которое вы, повидимому, все еще продолжаете надяться. Но если вы, прочтя мое письмо, еще разъ оглянетесь на пройденный вами жизненный путь публициста, на которомъ вы, по собственному признаню, видите одни только разочарованя и неудачи, то, быть можетъ, вы откажетесь и отъ слабой надежды на успхъ и бросите вашу неблагодарную Сизифову работу, хотя бы слдуя той же самой поговорк, которую вы приводите въ конц вашего обращеня къ намъ: ‘лучше поздно, чмъ никогда’.
Тамбовскй уздный предводитель дворянства В. Петрово-Солодово’ *).
*) ‘Р. Вд’, 6 яни. 1902 г.
Вслдъ за появленемъ письма г. Петрово-Соловово въ той же газет было напечатано {‘Р. Вд.’, 10 янв. 1902 г.} ‘открытое письмо’ къ нему семи уздныхъ предводителей дворянства (рузскаго — кн. П. Долгорукова, звенигородскаго — гр. П. Шереметева, дмитровскаго — гр. М. Олсуфьева, опочецкаго — гр. И. Гейдена, темниковскаго — Ю. Новосильцева, елецкаго — А. Стаховича и ливенскаго — А. Шереметева), заявившихъ, что они ‘всецло примыкаютъ’ къ еro отвту издателю ‘Гражданина’.— ‘Мы — писали они — считаемъ точно также, что не защитникомъ истинныхъ интересовъ русскаго дворянства былъ въ течене 30-ти лтъ ‘Гражданинъ’, а злымъ врагомъ, что неизмнно проповдывалъ онъ не чувство единеня всхъ сословй русскаго народа, а сословную рознь, что онъ всячески оскорблялъ тхъ людей изъ среды дворянства, которые искали воплотить въ жизни это насущное для жизни страны единене, что, стоя далеко отъ жизни, онъ не переставалъ нападать на наше земство, гд еще можетъ, несмотря на преграды, жить это единство, что онъ не желалъ безпристрастно вглядться въ помстную жизнь, а всегда предпочиталъ спокойному и трезвому безпристрастю озлобленную страстность, правд — неправду’.
Оригинальному началу юбилея соотвтствовало такимъ образомъ не мене оригинальное заключене. ‘Такъ кончился пиръ ихъ бдою’,— могъ бы сказать кн. Мещерскй о себ и своихъ единомышленникахъ. Но онъ, конечно, этого не скажетъ. Не даромъ же онъ самъ заявляетъ, что онъ ‘никогда не унывалъ’. Надо надяться, не предастся онъ уныню и теперь, а просто объявитъ выступившихъ противъ него предводителей дворянства не настоящими русскими и не настоящими дворянами и будетъ съ прежней энергей продолжать проповдь своихъ ‘дворянскихъ’ идей.

IV.

Въ декабрьской хроник прошлаго года намъ приходилось уже отмчать широкое распространене дйствя Положеня объ усиленной охран и говорить о нкоторыхъ постановленяхъ, изданныхъ мстными властями на основани этого положеня. За истекшй мсяцъ число такихъ постановленй значительно увеличилось. Обязательными постановленями мстныхъ властей воспрещены всякя собраня въ публичныхъ и частныхъ мстахъ въ губерняхъ Московской, Нижегородской, Курляндской, Виленской и Олонецкой, въ городахъ С.-Петербург, Нижнемъ-Новгород, Ярославл, Казани, Саратов, Харьков, Екатеринослав, Юрьев, Риг, Могилев, Гомел, Витебск и Двинск, въ городахъ Уральской области Уральск, Лбищенск, Гурьев, Темир, Илек и на уильской и темирской ярмаркахъ. Кром того въ Екатеринослав, по сообщеню мстной газеты, 14 декабря было расклеено слдующее объявлене мстнаго губернатора, ‘Въ виду дошедшихъ до меня свднй, что группа людей неблагонамренныхъ посредствомъ разбрасываня подметныхъ писемъ и другими способами подстрекаетъ къ принятю участя въ затваемыхъ ими 15 и 16 сего декабря уличныхъ демонстрацяхъ, объявляю во всеобщее свдне, что къ прекращеню всякой даже попытки къ такимъ демонстрацямъ я не остановлюсь передъ самыми крайними мрами. На этомъ основани рекомендую населеню г. Екатеринослава въ точности исполнять распубликованное вмст съ симъ мое обязательное постановлене, не толпиться на улицахъ и не присоединяться къ толп ради любопытства, дабы не оказаться пострадавшими вмст съ дйствительно виновными’ {‘Приднпровскй Край’. Цитируемъ по ‘Спб. Вдомостямъ’, 20 дек. 1901 г.}. Наконецъ, въ ‘Бессарабскихъ Губернскихъ Вдомостяхъ’ было опубликовано слдующее обязательное постановлене, изданное 18 декабря 1901 г. бессарабскимъ губернаторомъ для г. Кишинева: ‘Воспрещаются всякя сборища, сходки и собраня на улицахъ, площадяхъ и проч. общественныхъ мстахъ, съ какою-бы цлью они ни собирались. Не дозволяются также и всякя, не вызываемыя необходимостью, остановки проходящихъ группами на улицахъ или тротуарахъ, затрудняющя свободное движене другимъ, и такя сборища обязаны, по первому требованю полици, безпрекословно разойтись. Всякя собраня или сходки, устраиваемыя въ частныхъ домахъ для какихъ-либо предварительныхъ совщанй, какъ напр., объ учреждени закономъ дозволенныхъ товариществъ, артелей и т. п., допускаются не иначе, какъ съ вдома и разршеня полици, почему для законности такихъ сходокъ необходимо испрашивать каждый разъ разршене, заявивъ о цли, времени и мст ихъ. Хозяева фабрикъ, заводовъ и ремесленныхъ заведенй и управляюще ихъ, а также старосты рабочихъ артелей обязаны внимательно слдить, чтобы въ среду рабочихъ не попадали лица неблагонамренныя, подстрекающя другихъ къ нарушеню порядка, и въ случа появленя такихъ лицъ немедленно сообщать о томъ полици. Лица, виновныя въ неисполнени или нарушени вышеизложенныхъ требованй, подвергаются или полицейскому аресту до 3 мсяцевъ, или денежному штрафу до 500 руб. Размръ взысканя опредляется въ строгой зависимости отъ степени важности произведеннаго нарушеня, а также значеня происшедшихъ или могущихъ произойдти послдствй. Наложене взысканй будетъ производиться постановленями губернатора по протоколамъ мстной полици о нарушеняхъ и приводиться въ исполнене въ течене 24 часовъ со времени полученя о томъ въ полици распоряженя. Дйстве вышеизложенныхъ обязательныхъ постановленй начинается со дня распубликованя ихъ’ {Цитируемъ по ‘Спб. Вдомостямъ’, 24 дек. 1901 г.}.
Послднее постановлене, поскольку оно касается хозяевъ фабрикъ, заводовъ и ремесленныхъ заведенй, представляетъ собою полную аналогю съ обязательными постановленями, изданными ране въ Елисаветград и Одесс и приведенными въ предъидущей нашей хроник. Едва-ли только т статьи этихъ трехъ постановленй, которыя устанавливаютъ обязанности хозяевъ промышленныхъ заведенй, не выходятъ за предлы положеня объ усиленной охран. Какъ извстно, послднее предоставляетъ мстнымъ властямъ очень широкя полномочя въ дл ограниченя нравъ обывателей. Но, какъ бы далеко ни шли такя ограниченя, они все же должны сохранять чисто отрицательный характеръ и не могутъ перейти въ возложене на обывателей обязанностей полицейской службы. Въ виду этого, и проектированная за уклонене отъ такихъ обязанностей кара рискуетъ остаться лишенной всякаго дйствительнаго значеня угрозой.

——

Въ газет ‘Hufvudstadsbladet’ напечатано распоряжене финляндскаго генералъ-губернатора: ‘Прекращены навсегда газеты: ‘Iyrnk’ за статьи ‘О свобод совсти’, помщенную въ No 139, и ‘О текущихъ длахъ’ въ No 133, ‘Kokkola’ за статью ‘Путь къ истин’ въ No 100, ‘Tornio’ за новеллу ‘Aslak’, простановлены: на пять мсяцевъ газета ‘Pobjots-Karjala’ за статью ‘Отечество и народъ’, помщенную въ NoNo 65 и 67, на четыре мсяца газета ‘Unden Kaupungin Sanomat’ за статьи ‘Я спшу на востокъ’ въ No 126, ‘Изъ современной жизни’ въ No 130 и ‘О значени маленькихъ нацй’ въ No 138, на три мсяца журналъ ‘Finsk Tibskrift’ за статью г. Мернэ: ‘Нсколько мыслей’ и газета ‘Ostra Nyland’ за помщенную въ No 25 перепечатку статьи изъ ‘Finsk Tibskrift’, на удинъ мсяцъ: газета ‘Mikkeli’ за стихи: ‘Борьба за свтъ’ и корреспонденци изъ Рантасальма, помщенные въ No 103 и газета ‘Osterbotniska Posten’ за статью ‘О гуманности’, напечатанную въ No 47′. Сверхъ того, по сообщеню ‘Московскихъ Вдомостей’, объявлено предостережене финской газет ‘Suubohjan Kaiku’ за помщенную въ No 120 статью: ‘Оно не тщетно, хотя и кажется’. Главное финляндское управлене по дламъ печати отставило отъ должности цензоровъ въ городахъ Гейпол и Камла Карбелю за пропущенныя ими статьи въ газетахъ ‘Iyrnk’ и ‘Kokkola’, 3в которыя эти газеты прекращены навсегда, а цензорамъ, цензуровавшимъ остальныя простановленныя изданя, объявило предостережене.

——

Въ ‘Финляндской Газет’ напечатано:
‘Со времени изданя Высочайшаго манифеста отъ 29 юня сего года и новаго устава о воинской повинности въ Великомъ Княжеств Финляндскомъ, а тмъ боле со дня опубликованя этихъ законовъ, въ установленномъ порядк, въ ‘Сборник постановленй Великаго Княжества Финляндскаго’, агитаця, сосредоточенная въ Гельсингфорс и направленная вообще противъ мропрятй въ дух тснйшаго единеня финляндской окраины съ имперей, стала дйствовать съ особенной настойчивостью. Подготовка къ этой агитаторской дятельности началась много раньше, уже со времени учрежденя въ Петербург особыхъ комиссй по выработк новаго устава о воинской повинности. Руководители этой агитаци, въ томъ числ ‘многочисленные члены бывшаго земскаго сейма’,— какъ о томъ сообщено было въ одной изъ послдовавшихъ затмъ прокламацй,— собрались на о. Тургольм, въ близкомъ сосдств съ Гельсингфорсомъ, этимъ центромъ агитаци. Въ результат сего собраня явился, какъ извстно, рядъ въ высшей степени нелегальныхъ листковъ, брошюръ и прокламацй, наводнившихъ Финляндю, адресованныхъ къ лютеранскимъ пасторамъ и къ ихъ прихожанамъ и внушавшихъ, что новые законы о воинской повинности не должны быть опубликованы съ церковныхъ каедръ, какъ требуется существующими постановленями, подъ предлогомъ, что тогда ся законодательные акты не получатъ въ кра законной силы. Но такъ какъ эта агитаця, возбудивъ въ начал нкоторыя колебаня среди лютеранскаго духовенства, въ общемъ не достигла своей цли, и законы о воинской повинности, въ конц концовъ, были опубликованы съ церковной каедры почти во всхъ лютеранскихъ приходахъ края, за исключенемъ нкоторыхъ приходовъ боргоской епархи, то руководители агитаци, предвидвше и ране возможность такого неблагопрятнаго исхода подобныхъ мръ, избрали еще и иной образъ дйствй. Былъ составленъ на сей случай проектъ адреса, по существу своему повторявшаго доводы вышеупомянутыхъ прокламацй, носившаго -но своему изложеню характеръ крайне дерзкаго протеста и тщетно стремившагося доказать несогласе новыхъ законовъ о воинской повинности съ общимъ строемъ финляндской окраины.
‘Въ числ подписей, какя удалось собрать организаторамъ сего адреса, составленнаго и направленнаго, вопреки точному смыслу Высочайшаго постановленя 30-го юня 1826 года, безъ предварительнаго донесеня мстнымъ губернаторамъ и безъ разршеня начальника края, имются наряду, съ другими и подписи мстныхъ чиновниковъ, даже занимающихъ посты, замстители коихъ облекаются Монаршимъ довремъ.
‘Государь Императоръ, въ своемъ безпредльномъ и отеческомъ снисхождени къ увлеченнымъ агитацей, въ высокой степени милостиво отнесся къ заблуждающимся, оставивъ адресъ-протестъ только безъ послдствй. Вмст съ тмъ Его Императорское Величество Высочайше соизволилъ повелть, при замщени въ кра должностей, облеченныхъ Монаршимъ довремъ, при отсутстви соотвтствующихъ кандидатовъ изъ числа мстныхъ уроженцевъ, назначать на таковыя должности уроженцевъ импери’.

——

‘Копя съ отношеня министра статсъ-секретаря Великаго Княжества Финляндскаго финляндскому генералъ-губернатору но вопросу объ адрес-протест.
‘При всеподданнйшемъ доклад адреса, представленнаго финляндскими гражданами по поводу изданя для Финлянди новаго устава о воинской повинности, мною было повергнуто на Высочайшее Его Императорскаго Величества благовоззрне, что адресъ былъ подписанъ многочисленными должностными лицами и, между прочимъ, нсколькими чиновниками, занимающими должности, къ коимъ они призваны Монаршимъ довремъ. Относя такое участе финляндскихъ чиновниковъ въ явной противоправительственной манифестаци къ крайне своеобразному отношеню ихъ къ своему служебному положеню, недопустимому на государственной служб вообще и на высшихъ ея ступеняхъ въ особенности, я вмст съ тмъ находилъ, что для предупрежденя въ будущемъ подобныхъ явленй надлежитъ, при избрани кандидатовъ на довренныя должности, обращать внимане на непричастность ихъ къ политическимъ демонстрацямъ, и представлять къ назначеню на означенныя должности только лицъ, представляющихъ достаточныя гаранти въ правильномъ понимани вытекающихъ изъ ихъ служебнаго положеня въ семъ отношени обязанностей. Подобное требоване можетъ быть осуществлено на дл лишь въ томъ случа, если, за отсутствемъ соотвтствующихъ кандидатовъ изъ числа уроженцевъ Финлянди, къ занятю этихъ должностей будутъ допущены уроженцы импери. Къ этой мр и слдуетъ обратиться, какъ только окончательно выяснится, что чиновники изъ финляндскихъ уроженцевъ, вмсто содйствя правительству, оказываютъ ему противодйстве. По всеподданнйшему докладу приведенныхъ соображенй, Государь Императоръ, 7-го декабря сего года, Высочайше соизволивъ оставить безъ послдствй адресъ финляндскихъ гражданъ, повеллъ си соображеня сообщить Финляндскимъ генералъ-губернатору и сенату для руководства при замщени должностей по гражданскому управленю Финлянди. О таковой Монаршей вол имю честь увдомить ваше высокопревосходительство’.

В. Мякотинъ.

‘Русское Богатство’, No 1, 1902

Мякотин Венедикт Александрович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Очерки социальной истории Малороссии, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1913
  2. Очерки социальной истории Малороссии, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1912
  3. ‘Украинство’ и русская интеллигенция, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1912
  4. Смерть Б. П. Острогорскаго, Н. К. Шидьдера и А. М. Лазаревского, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1902
  5. По поводу письма г. Карабчевского, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1902
  6. Публицистическая деятельность К. Д. Кавелина, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1902
  7. Продовольственная кампания и вести из неурожайных местностей.- По поводу известий о безработице, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1902
  8. Админиcтративные меры относительно печати.- Обязательное постановление кутаисского губернатора.- Правительственные сообщения, Мякотин Венедикт Александрович, Год: 1902
Электронная библиотека