Хозяин страны
Хозяин страны
Хозяин страны, Розанов Василий Васильевич, Год: 1906
Время на прочтение: 3 минут(ы)
В. В. Розанов
Передать кабинет в руки какой-нибудь партии — это значит передать в ее руки все реальные силы страны, всю государственную машину, словом, это значит данную партию сделать хозяином России. Пока партия есть партия Думы, пока она имеет ораторов, пока она говорит, еще ничего особенного не происходит, есть кое-что, что надвигается, но еще ничего не пришло. ‘Пришло’, ‘наступило’ — это когда партия взялась за государственный руль, когда она от власти законодательной или, точнее, законопроектирующей перешла к власти исполнительной, т.е. взяла то, чего не дано и не обещано парламенту. Таким образом, шаг, которого так многие желают в обществе и печати, есть чрезвычайно сложный шаг. Можно шагнуть в такое темное будущее, из которого и не вытащить ноги.
Трудность и мучительность положения заключается в неясности думского большинства, т.е. тех же гг. кадетов и их союзников. Будь в них все ясно, открыто и твердо, будь они очевидно и доказуемо не революционной партиею или, точнее, не находись они в зависимости и гипнотическом страхе от крайних левых, отчего же бы и не передать в их руки руль корабля? Плыть бы вперед, но не на подводный камень. Но при скрытности и очевидной трусливости кадетов, которые все приумолкли перед Аладьиными и Аникиными и вообще дали не трудящимся ‘трудовикам’ сесть себе на голову, — создалось положение весьма темное и рискованное. Корабль медленно идет, но оттого, что место такое, где все дно усеяно подводными камнями: один неверный поворот, лишний ход машины — и корабль напорется на такую беду, где ему и ‘скончать живот свой’. Вот где трудность, и более всего для государства и для верховного правительства, которому вверен корабль.
В Думе нет государственного смысла и государственного мужества. В Думе нет ни одного государственного ума и ни одного государственного характера. Вот в чем беда.
Все думские партии и все партийные лидеры суть общественные деятели, ‘земцы’ в лучшем смысле, но не лица правительственные, которым можно было бы вверить правительство. Посмотрите, напр., у кого есть забота об армии? Произнесено ли хоть одно слово о флоте? И это после Цусимы и Мукдена! Точно японской войны не бывало для нашей Думы! Точно она не в России родилась, эта Дума. Вот в чем беда, и горькая беда, вот в чем глубокая угроза будущему России. Страшно подумать: ну как передать Россию и все ее хозяйство людям, которые смотрят на флот только с точки зрения экспериментов ‘Потемкина’. И пусть бы так: но ведь ничего и за этим не видится. Идеи есть только разрушительные, и никаких созидательных. Злоба против старого режима ясна: но никакого нет нового правительства. Нет его зародыша, зерна. Нет его обещания.
Все партии суть чисто общественные, пожалуй литературные. Дума есть говорящие газеты, как газеты суть пишущая Дума: отсюда между ними трогательное единение. Но ведь есть большая разница между сотрудничеством в газетах и государственною работою. Как государственную работу поручить гладким говорунам, для которых все вопросы России представляются столь легкими, как бы вот взять ножницы и разрезать лист бумаги? Стоит вспомнить двухдневное разрешение еврейского вопроса в связи с белостокским погромом. ‘Провокация правительства’… Вся премудрость Думы в этих двух словах… И с таким запасом государственного чутья и знания господа думцы хотят управлять Россией… Казаков времен Хмельницкого, Наливайки и Тараса Бульбы никто не подстрекал ‘черносотенными воззваниями, напечатанными в департаменте полиции’, и однако точь-в-точь они творили то же, что русские в Белостоке. Как это объяснит экс-Хлестаков, то бишь экс-‘товарищ министра’ кн. Урусов, со своими сердечно-фельетонными признаниями о прежней службе. Ничего он не скажет. Ничего не скажут в Думе.
И дать кн. Урусову с товарищами ‘поуправлять Россиею’ очень и очень рискованно… Пусть Государственная Дума оправдает свое название ‘государственной’, пусть она перестанет быть выразительницею только общественных групп и подголоском разных агитаторов, пусть она обнаружит государственную зрелость и государственную солидность — тогда другое дело. По человеку — и место. Назначить министром — дело одного росчерка пера: но пусть они судят как министры уже с депутатских кресел, с этою заботою о России, с уважением к русскому народу, с каким-нибудь чувством русской истории, русского духа, пусть говорят с болью и страданием, а не с ‘состраданием к сиротам’ — филантропию пусть оставят они другим учреждениям и лицам, публике. Когда все в Думе увидят многоголового Петра Великого, тогда поверят ей, тогда все ей отдадут, во всем за нею пойдут, ко всему ею вдохновятся.
Впервые опубликовано: ‘Новое Время’. 1906. 27 июня. N 10878.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_hozyain_strany.html.