ГОДИВА.
ГОДИВА.
(Изъ Теннисона).
‘Дло’, No 2, 1869
Годива, Теннисон Альфред, Год: 1869
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Я позда ждалъ утромъ въ Ковентри,
Облокотясь у моста на перилы,
На городскія башни я смотрлъ
И городское древнее преданье
Невольно мн на умъ пришло…
На свт
Не мы одни, мы, дти позднихъ лтъ,
Готовые смяться надъ прошедшимъ
И толковать о правд и неправд,
Не мы одни любили свой народъ
И гнетомъ нашихъ братьевъ возмущались.
Жила когда-то женщина и долго
О подвиг ея не позабудутъ.
И имя этой женщины — Годива.
Графъ Леофрикъ, Годины мужъ жестокій,
Поступками своими въ Ковентри
Пугалъ народъ, когда на цлый городъ
Тяжелую онъ подать наложилъ,
То множество рыдавшихъ матерей
Съ младенцами въ рукахъ пришло къ Годин
И слышала Годива общій вопль:
‘Отдавши подать, съ голода умремъ мы!’
Пошла Годива къ мужу. Грозный графъ
Попался ей на встрчу въ галлере,
Собаками своими окруженный,
И стала говорить ему она
О просьб бдныхъ женщинъ и съ мольбою
Молила: ‘Пощади ихъ! Вдь они
Отъ подати умрутъ голодной смертью!
Но удивленный графъ ей отвчалъ:
‘Да ты и ноготь пальца пожалешь
Отдать за этотъ вздоръ!’ — ‘О, нтъ, готова
Я жизнь отдать’, отвтила Година,—
‘И это докажу я, чмъ ты хочешь,
Какое ни предложишь мн условье’.
И злобный графъ ей отвчалъ со смхомъ:
‘Когда прохать можешь ты нагая
Но городу, то подать отмню я.’
Затмъ ушелъ онъ быстрою походкой
Собаками своими окруженный.
Въ душ Годивы буря поднялась,
Въ ней цлый часъ борьба происходила,
Но жалость побдила наконецъ
Ея смущеніе. Гарольду повелла,
При звук трубъ, Годива объявить
Народу объ условіи тяжеломъ,
Которымъ можно снять съ него налогъ,
И если къ ней любовь живетъ въ народ,
То пусть никто до самого полудня,
Пока она по улицамъ подетъ,
Не выглянетъ изъ оконъ и воротъ,
Пусть городъ весь въ домахъ своихъ запрется.
Потомъ Годива скрылась въ свой покой,
Украшенный ордами брачный поясъ
Съ себя сняла и на одно мгновенье
Промедлила, какъ лтняя луна
Въ волнистыхъ и прозрачныхъ облакахъ,
Потомъ тряхнула смло головою,
Вкругъ пояса разсыпалась коса
И, сбросивши одежду торопливо,
Съ крыльца Годива робко соскользнула
И кралась отъ колонны до колонны.
Вотъ къ главнымъ воротамъ она пришла,
Гд ждалъ ее въ парадной сбру конь,
Подъ пурпуромъ и золотомъ сверкавшій.
По городу похала Голова,
Лишь только цломудріемъ одта.
Пылъ воздухъ тихъ и робкій втерокъ
Не смлъ смутить ее своимъ дыханьемъ.
Какъ сотни глазъ смотрли окна зданій,
И лай собакъ невольно вызывалъ
Стыдливости румянецъ на щекахъ
Трепещущей Годивы, каждый шагъ
Ея коня огнемъ въ ней отзывался,
Но вотъ она прохала весь городъ
И черезъ арку поле увидала
Съ душистыми, весенними цвтами.
Потомъ она похала назадъ,
Лишь только цломудріемъ одта,
На улиц не встртивъ ни души.
Одинъ нашелся только негодяй,
Который, просверливши щель въ окошк,
Взглянулъ и въ тужъ минуту навсегда
Лишился зрнья… Этого не зная,
Прохала Годива мимо. Вдругъ
По звуку трубъ узналъ счастливый городъ,
Что полдень наступилъ, и что Годива
Спасла народъ отъ подати тяжелой
И вчно жить останется въ народ.
Д. Минаевъ.