Генрих Восьмой, Шекспир Вильям, Год: 1612 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 85 минут(ы)

Вильямъ Шекспиръ

Король Генрихъ Восьмой

<а href='mailto:bmn@lib.ru'>OCR Бычков М. Н.

<а href='http://az.lib.ru'>http://az.lib.ru

Король Генрихъ Восьмой. Драматическая хроника в пяти дйствіяхъ. Переводъ П. Вейнберга // Шекспиръ В. Полное собраніе сочиненій В. Шекспира въ перевод русскихъ писателей: В 3 т. / Подъ ред. Д. Михаловскаго. СПб., 1899. Т. 2.

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Хроника эта напечатана была въ первый разъ въ полномъ изданіи Шекспировыхъ драмъ 1623 г., подъ слдующимъ заглавіемъ: ‘Знаменитая исторія изъ жизни короля Генриха Восьмого’. Отдльнымъ изданіемъ до 1623 года она не выходила въ свтъ. Послднее обстоятельство весьма легко объясняется тмъ, что ‘Король Генрихъ Восьмой’ заключаетъ собою третій и послдній періодъ драматической дятельности Шекспира и, вроятно, былъ написанъ незадолго до смерти великаго поэта. Впрочемъ, еще весьма недавно, многіе изслдователи и критики не хотли признать ‘Короля Генриха Восьмого’ послднимъ произведеніемъ Шекспира, и самъ Дрэкъ, на основаніи этого мннія, относилъ ‘Генриха VIII’ къ 1602 году. Несмотря на то, что именно отъ 1613 года сохранились весьма положительныя свидтельства современниковъ, по которымъ эта пьеса называется новою и только что поставленною на сцену, многіе изъ критиковъ долго держались того мннія, будто ‘Генрихъ VIII’ въ 1613 году былъ только возобновленъ для сцены. Мнніе это въ послднее время было однакоже всми оставлено. Строгій и тщательный разборъ ‘Короля Генриха Восьмого’ заставилъ всхъ прійти къ тому убжденію, что подобная пьеса не могла быть написана и поставлена на сцену осторожнымъ Шекспиромъ въ царствованіе Елизаветы. Высокая покровительница величайшаго изъ драматурговъ, безъ всякаго сомннія, не дозволила бы вывести на сцену ни своей матери, ни своего отца, который является въ пьес далеко непривлекательнымъ типомъ, несмотря на вс старанія поэта украсить его сколько возможно, не искажая въ то же время окончательно исторической физіономіи Генриха Восьмого. Къ тому же, самыя эти прикрасы и смягченія, очевидно, являются у Шекспира скоре необходимою принадлежностью его взгляда на обработку историческихъ характеровъ, чмъ слдствіемъ желанія кому бы то ни было польстить. Подобное мнніе подтверждается отчасти и тмъ, что эта послдняя изъ пьесъ Шекспира была извстна его современникамъ подъ названіемъ: ‘All is true’ (Все правда), которое уже только въ полномъ изданіи 1623 года было замнено вышеприведеннымъ заглавіемъ. Несмотря на то, что четыре главные характера (герцогъ Букингэмъ, Вольсей, Генрихъ Восьмой и Екатерина Арагонская) и въ этой хроник превосходно очерчены Шекспиромъ, несмотря на то, что нкоторыя сцены ставятся критиками на ряду съ лучшими сценами въ произведеніяхъ Шекспира — эта драма все же носитъ на себ тотъ же мрачный отпечатокъ какого-то утомленія и недовольства жизнью, какого-то обезсиленья духа, повидимому, уже истратившаго вс свои нравственныя силы на громаду предшествовавшихъ созданій, а можетъ быть, и на борьбу съ тяжелыми условіями жизни начала XVII столтія въ Англіи. Гервинусу прежде всхъ другихъ знатоковъ Шекспира удалось замтить этотъ общій характеръ всхъ его послднихъ произведеній, и онъ особенно ясно прослдилъ его въ ‘Корол Генрих Восьмомъ’. Гервинусъ ршается даже видть въ этой хроник не боле, какъ пьесу, написанную по случаю торжествъ, происходившихъ при англійскомъ двор въ феврал 1612 года и даже сравнивая ‘Короля Генриха Восьмого’ съ другими подобными же pieces d’occasion, написанными Шекспиромъ, Гервинусъ находитъ, что въ этой хроник мене цльности, мене совершенства въ отдлк. Принимая въ соображеніе, что Шекспиръ около этого времени уже усплъ покинуть сцену и давно жилъ въ своемъ родномъ Страдфорд, Гервинусъ не безъ основанія приходитъ къ тому заключенію, что старые пріятели-актеры, вроятно, упросили его поставить на сцену еще одну пьесу, заране увренные въ ея блестящемъ успх и въ обильномъ сбор отъ ея представленій. Нельзя, однакоже, упустить изъ виду того, что боле чмъ черезъ годъ посл тхъ придворныхъ торжествъ, въ которыхъ Гервинусъ видитъ поводъ къ постановк ‘Короля Генриха Восьмого’ на сцену, современныя свидтельства называютъ эту хронику новою, только что поставленною на сцену. Свидтельства эти, заключающіяся преимущественно въ частныхъ письмахъ разныхъ лицъ, тмъ боле заслуживаютъ доврія, что въ нихъ о ‘Корол Генрих Восьмомъ’ упоминается по поводу описанія пожара, случившагося въ театр ‘Globe’, который сгорлъ до тла въ іюн 1613 года, въ то самое время, какъ ‘на немъ давали All is true — великолпное представленіе изъ жизни Генриха Восьмого’. Пожаръ, по свидтельству современниковъ, начался съ того, что во время пальбы изъ маленькихъ пушечекъ, составляющихъ одну изъ принадлежностей великолпно-обставленнаго представленія, загорлась отъ бумажнаго пыжа декорація, и прежде чмъ актеры и зрители, занятые ходомъ пьесы, успли на это обратить вниманіе, вся сцена уже была обхвачена пламенемъ. Къ описанію пожара современники прибавляютъ, что никто изъ присутствовавшихъ въ театр не сгорлъ, только у одного изъ зрителей загорлась пола платья, но и тотъ былъ такъ догадливъ, что немедленно залилъ ее бутылкою эля (with а bottle of ale.) Нельзя однакоже не удивляться иногда странному стеченію обстоятельствъ, невольно побуждающихъ приписывать тому или другому событію глубокій, почти пророческій смыслъ. Не странно ли, что театръ ‘Globe’, прославленный громкими успхами Шекспировыхъ драмъ и игрою знаменитйшихъ изъ числа современныхъ Шекспиру актеровъ, театръ ‘Globe’, постоянный свидтель возрастающей славы Шекспира и главный виновникъ его благосостоянія — долженъ былъ сгорть въ то самое время, когда на сцену его поставлена была послдняя пьеса, написанная Шекспиромъ. Въ высшей степени любопытною и неразршенною еще загадкою для знатоковъ Шекспира остается вопросъ: почему именно, принимаясь въ послдній разъ за перо, Шекспиръ ршился написать хронику и предпочелъ этотъ драматическій родъ остальнымъ? Но до сихъ поръ нтъ еще никакой возможности ршить этотъ вопросъ съ полною точностью.

——

Хроника ‘Король Генрихъ Восьмой’ была переведена на русскій языкъ всего три раза, считая въ томъ числ и переводъ г. Вейнберга. Вотъ ихъ полный титулъ:

1) Генрихъ VIII. Шекспира. Переводъ съ англійскаго Н. Кетчера. (‘Шекспиръ’, 1842, ч. III, стр. 157—286). Прозаическій переводъ.

Тоже. Изданіе второе. (Москва, 1864, ч. III, стр. 127-234.)

2) Король Генрихъ VIII. Драматическая хроника въ пяти дйствіяхъ. Сочиненіе Вилліама Шекспира. Переводъ П. И. Вейнберга. (‘Современникъ’, 1864, т. 104, No 9, отд. I, стр. 5-138.)

Переводъ этотъ былъ помщенъ въ третьемъ и четвертомъ изданіи полнаго собранія сочиненій Шекспира съ дополненіемъ ‘Пролога и Эпилога’.

3) Король Генрихъ VIII. Шекспиръ въ перевод А. Л. Соколовскаго.

КОРОЛЬ ГЕНРИХЪ ВОСЬМОЙ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Король Генрихъ Восьмой.

Кардиналъ Вольсей.

Кардиналъ Кампеюсъ.

Капуціусъ, посланникъ императора Карла Пятаго.

Кранмеръ, архіепископъ Кентерберійскій.

Герцогъ Норфолькъ.

Герцогъ Букингэмъ.

Герцогъ Суффолькъ.

Графъ Серри.

Лордъ-камергеръ.

Сэръ Томасъ Одл и, лордъ-канцлеръ.

Гардинеръ, епископъ Винчестерскій.

Епископъ Линкольнскій.

Лордъ Эбергевенни.

Лордъ Сандсъ.

Сэръ Генрихъ Гильфордъ.

Сэръ Томасъ Ловель.

Сэръ Антоній Денни.

Сэръ Никольсъ Во.

Кромвель, слуга Вольсея.

Гриффитъ, гофмаршалъ королевы Екатерины.

Докторъ Бутсъ, врачъ короля.

Гaртеръ, герольдъ.

Управитель герцога Букингэма.

Брэндонъ.

Сержантъ.

Привратникъ и его помощникъ.

Пажъ Гардинера.

Глашатый.

Королева Екатерина, жена Генриха VIII, потомъ съ нимъ разведенная.

Анна Болленъ,ея фрейлина, потомъ королева.

Пожилая леди, другъ Анны Болленъ.

Пaціенцa , камеръ-фрейлина королевы Екатерины.

Придворные, секретари, писцы, офицеры, стража, слуги и духи.

Дйствіе происходитъ въ Лондон, Вестминстер и Кимбольтон.

ПРОЛОГЪ.

Сегодня я пришелъ не съ тмъ, чтобъ васъ смшить,

Нтъ, передъ вами мы заставимъ проходить

Другія скорбныя, высокія картины,

Кладущія на лобъ глубокія морщины!

Мы вамъ покажемъ сценъ величественныхъ рядъ,

Гд совмстилися и блескъ, и скорби ядъ —

Сценъ, орошающихъ глаза людей слезами.

Кто къ состраданію способенъ между вами,

Надъ нашей пьесою поплачетъ потому,

Что этого она достойна. И тому,

Кто деньги платитъ намъ, въ надежд поучаться

Житейской правдою, могу я общаться,

Что онъ ее найдетъ у насъ. И господа,

Которымъ нравится піеса лишь тогда,

Когда въ ней сцены дв эффектныя найдутся,

Ручаюсь, въ этотъ разъ совсмъ не ошибутся:

Пусть только два часа спокойно просидятъ —

И шиллингъ отданный они вознаградятъ.

Одни охотники до пьесъ смшныхъ, безчинныхъ,

До разныхъ молодцовъ въ кафтанахъ пестрыхъ, длинныхъ,

Обшитыхъ золотомъ, до стуканья щитовъ —

Обманутся у насъ. Вдь, если бы шутовъ

И битвы вздорныя сегодня мы смшали

Съ такою истиной высокою — едва ли

Одинъ разумный другъ остался бы у насъ,

Мы одурачили бъ самихъ себя и васъ,

Которымъ показать мы правду лишь желаемъ,

Изъ городскихъ судей и критиковъ считаемъ

Мы васъ первйшими, такъ выслушайте жъ насъ

Съ такой серьезностью, какую видть въ васъ

Желали бъ очень мы. Пусть вамъ вообразится,

Что появляются не сказочныя лица

Въ высокой драм сей, какъ будто бы въ живыхъ

Они еще теперь, себ представьте ихъ

Во всемъ величіи и блеск, окруженныхъ

Народомъ и толпой друзей и приближенныхъ,

Представьте, и потомъ на вашихъ же глазахъ

Вс эти почести падутъ мгновенно въ прахъ.

И если можете веселыми остаться

Вы посл этого, то я готовъ сознаться,

Что можетъ человкъ лить слезы даже въ тотъ

Прекрасный день, когда внчаться онъ идетъ.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Лондонъ. Пріемная во дворц.

Входятъ съ одной стороны: Герцогъ Норфолькъ, съ другой — Герцогъ Букингэмъ и Лордъ Эбергевенни.

Букингэмъ.

Лордъ, здравствуйте! Я очень радъ васъ встртить.

Что длали, какъ поживали вы

Съ тхъ поръ, какъ я во Франціи васъ видлъ

Въ послдній разъ?

Норфолькъ.

Благодарю, милордъ!

Отлично мн жилось — и до сихъ поръ

Не пересталъ тому я удивляться,

Что видлъ тамъ.

Букингэмъ.

Меня жъ совсмъ не кстати

Въ моемъ дому горячка заперла

Какъ-разъ тогда, когда два солнца славы,

Два яркія свтила межъ людей,

Съзжалися въ долин Ардской.

Норфолькъ.

Да,

Я видлъ ихъ межъ Гейнесомъ и Ардомъ,

Я видлъ, какъ еще съ коней они

Привтствовать другъ друга стали, видлъ,

Какъ, спшившись, другъ друга заключили

Въ объятія и будто бы срослись.

Да и сростись они на самомъ дл —

Не отыскать бы въ свт четырехъ

Властителей, подобныхъ этимъ двумъ,

Въ одно соединеннымъ.

Букингэмъ.

Въ это время

Я узникомъ былъ въ комнат своей.

Норфолькъ.

Такъ, значитъ, вы величія земного

Не видли. Тутъ каждый могъ сказать,

Что пышный блескъ до той поры былъ холостъ,

А здсь нашелъ жену себ повыше

И самого себя. Тутъ каждый день

Превосходилъ прошедшіе, покамстъ

Послдній день не поглотилъ собою

Вс чудеса предшествовавшихъ дней.

Сегодня насъ французы затмевали:

Подобныя языческимъ богамъ,

Отъ головы до ногъ они блистали

Вс въ золот, въ каменьяхъ дорогихъ,

А завтра англичане превращались

Вдругъ въ Индію: такъ каждый былъ похожъ

На мину золотую. Ихъ пажи,

Малюточки, отъ головы до ногъ.

Вс въ золот, шли, точно херувимы,

И дамы, непривычныя къ труду,

Подъ пышными нарядами своими

Едва не задыхались, такъ что ихъ

И самый трудъ румянилъ мило. Нынче

Одинъ нарядъ превозносили вс,

А завтра онъ былъ — нищенская тряпка.

Блескъ королей обоихъ равенъ былъ,

Но тотъ изъ нихъ выигрывалъ, который

Былъ на глазахъ, когда же появлялись

Они вдвоемъ, всякъ говорилъ, что видитъ

Лишь одного, и не дерзалъ никто

Отыскивать различье между ними.

Когда же эти оба солнца — ихъ

Такъ звали вс — черезъ своихъ герольдовъ

Созвали все дворянство на турниръ,

Ну тутъ дла такія совершились,

Какихъ нельзя вообразить — дла,

Которыя насъ заставляли врить

Всмъ сказочнымъ преданьямъ, даже сказк

Про Бевиса.

Букингэмъ.

О, вы ужъ далеко

Заходите!

Норфолькъ.

Клянусь, какъ дворянинъ,

Какъ человкъ, всегда любившій честность, —

Разсказъ о томъ, что совершилось тамъ,

Безжизнененъ и въ самой пышной форм.

Тамъ дйствіе служило языкомъ,

Все царственно, согласно съ цлью было,

Всему давалъ порядокъ ясный видъ,

Чиновники отлично выполняли

Свой долгъ.

Букингэмъ.

Но кто, скажите, этимъ всмъ

Руководилъ? Кто голову и члены

Великаго такого торжества

Соединялъ искусно?

Норфолькъ.

Человкъ,

Котораго никто изъ насъ, конечно,

Не могъ считать малйшимъ знатокомъ

Въ такихъ длахъ.

Букингэмъ.

Но кто же онъ, скажите,

Пожалуйста?

Норфолькъ.

Его преосвященство

Архіепископъ Іоркскій это все

Устроилъ такъ.

Букингэмъ.

Чортъ побери его!

Ни одному пирожному испечься

Не можетъ онъ позволить, чтобъ не ткнуть

Въ него своимъ честолюбивымъ пальцемъ.

Ну, для чего мшаться вздумалъ онъ

Въ весь этотъ блескъ и суетную пышность?

Не диво ли, что этотъ сальный комъ

Ужасною своею толщиною

Беретъ въ себя свтъ солнечныхъ лучей

И до земли его не допускаетъ?

Норфолькъ.

Вы правы, лордъ: владетъ средствомъ онъ

Осуществлять такія цли. Предковъ

Нтъ у него, которыхъ слава путь

Наслдникамъ прокладываетъ въ свт,

Своей стран онъ также никогда

Не оказалъ услуги, важныхъ связей

Онъ былъ всегда лишенъ, но какъ паукъ

Самъ изъ себя пускаетъ паутину,

Такъ онъ себ прокладываетъ путь

Не чмъ инымъ, какъ собственнымъ умньемъ.

Умнье то — небесный даръ, и имъ

Себ купилъ онъ мсто подл трона.

Эбергевенни.

Что получилъ отъ Неба онъ, какъ даръ —

Не знаю я, пускай откроетъ это

Взоръ, поострй и глубже моего.

Зато видна отлично мн надменность,

Сквозящая изъ всхъ его частей.

Но кто ее принесъ ему въ подарокъ?

Когда не адъ, такъ, врно, сатана

Сталъ скаредомъ, иль прежде ужъ растратилъ

Ее совсмъ, и новый адъ тогда

Нашъ кардиналъ въ себ самомъ построилъ.

Букингэмъ.

И какъ онъ смлъ, чортъ побери его,

Взять на себя, безъ воли государя,

Избранье лицъ для свиты въ этотъ путь

Во Францію? Онъ самъ составилъ списокъ

Дворянъ страны и выбралъ только тхъ,

Которыхъ могъ какъ можно посильне

Обременить трудами и за нихъ

Дать самыя ничтожныя награды.

И вс, кого включилъ онъ въ списокъ свой,

Похали, хоть не былъ этотъ списокъ

Почтеннйшимъ совтомъ утвержденъ.

Эбергевенни.

Да, изъ моихъ родныхъ, по крайней мр,

Не меньше трехъ такъ сильно свой карманъ

Разстроили, что въ прежнемъ процвтаньи

Не будетъ онъ, наврно, никогда.

Букингэмъ.

О, многіе себ сломали спины,

Взваливъ на нихъ помстья вс свои

Для этого великаго похода!

А между тмъ вся эта суета

Какой исходъ печальнйшій имла!

Норфолькъ.

Да, съ грустію я думаю о томъ,

Что миръ, теперь межъ нами заключенный

И Франціей, не стоилъ, чтобъ его

Съ расходами такими сопрягали.

Букингэмъ.

Когда затмъ ужасный ураганъ

Послдовалъ — какъ-будто вдохновенье

Слетло къ намъ, и мы, не сговорясь

Между собой, вс тутъ же предсказали,

Что онъ, порвавъ одежду мира, сталъ

Предвстникомъ внезапнаго разрыва.

Норфолькъ.

И тотъ разрывъ, конечно, недалекъ:

Вдь, Франція союзъ уже расторгла,

Конфисковавъ въ Бордо товары наши

У англійскихъ купцовъ.

Эбергевенни.

Такъ вотъ причина,

Что ихъ посла не приняли у насъ?

Норфолькъ.

Конечно, да.

Эбергевенни.

Вотъ, право, миръ завидный

И купленный чрезмрною цной!

Букингэмъ.

Что жъ, это все почтеннымъ кардиналомъ

Устроено!

Норфолькъ.

Позвольте вамъ сказать,

Милордъ, вражда межъ вами и Вольсеемъ

Всей Англіи извстна. Мой совтъ —

Онъ сердцемъ данъ, которое желаетъ

Вамъ почестей и всевозможныхъ благъ —

Подумайте о злости кардинала

И вмст о могуществ его,

Потомъ и то сообразить вамъ должно,

Что если онъ кому желаетъ мстить,

То никогда не видитъ недостатка

Въ орудіяхъ. Вамъ нравъ его знакомъ:

Онъ мстителенъ, мн жъ мечъ его извстенъ:

Онъ и остеръ, и длиненъ, и достать,

Какъ знаютъ вс, весьма далеко можетъ,

А ужъ куда достать ему нельзя,

Туда его добрасываютъ ловко.

Примите же всмъ сердцемъ мой совтъ.

Увидите, онъ будетъ вамъ полезенъ…

Но вотъ идетъ та самая скала,

Которой вы должны остерегаться.

Входитъ Кардиналъ Вольсей. Впереди него несутъ кошель, за нимъ слдуетъ нсколько тлохранителей и два Секретаря съ бумагами. Кардиналъ, проходя, устремляетъ взоръ на Букингэма, а этотъ послдній — на него. Оба смотрятъ другъ на друга съ презрніемъ.

Вольсей.

Милорда Букингэма управитель?

А! гд жъ допросъ?

1-й Секретарь.

Онъ здсь, милордъ.

Вольсей.

А самъ

Онъ тоже здсь?

1-й Секретарь.

Такъ точно, ваша свтлость.

Вольсей.

Ну, такъ теперь узнаемъ больше мы,

И Букингэмъ смиритъ свой взглядъ надменный.

(Уходитъ со своею свитою.)

Букингэмъ.

Песъ мясника наполнилъ ядомъ пасть,

А мн нельзя надть ему намордникъ!

Конечно, тутъ ужъ лучше не будить

Его совсмъ. Да, нищая порода

Предпочтена дворянской крови!

Норфолькъ.

Какъ

Вспылили вы! Молите лучше Бога —

Умренность послать вамъ: въ ней одной

Спасеніе отъ вашего недуга.

Букингэмъ.

Въ его глазахъ я замыслы прочелъ

Враждебные, онъ на меня надменно,

Какъ на раба презрннаго, смотрлъ,

И знаю я, теперь, въ минуту эту,

Меня разитъ онъ гнусной клеветой.

Онъ къ королю отправился, я тоже

Пойду туда отстаивать себя.

Норфолькъ.

Постойте, лордъ. Пусть другъ у друга спросятъ

Разсудокъ вашъ и пылкій гнвъ о томъ,

Что длать вы хотите. Кто желаетъ

На крутизну взобраться, долженъ вверхъ

Итти всегда спокойнымъ, тихимъ шагомъ.

Запальчивость похожа на коня

Горячаго, которому, чуть только

Свободу дай, онъ утомитъ себя

Своею же горячностью. Поврьте,

Нтъ въ Англіи, конечно, никого,

Кому бы я такъ безгранично врилъ,

Какъ вамъ, милордъ, такъ будьте для себя

Тмъ самымъ, чмъ вы были бы для друга.

Букингэмъ.

Нтъ, я иду сейчасъ же къ королю,

И голосъ мой, какъ чести голосъ, врно

Перекричитъ надменное нахальство

Ипсвичскаго мерзавца, если жъ нтъ,

Такъ я тогда провозглашу, что больше

Различья нтъ между людьми.

Норфолькъ.

Совтъ

Примите мой: не разжигайте печи

Для вашего врага такъ горячо,

Чтобъ вы же въ ней сгорли. При излишней

Поспшности мы можемъ обогнать

Того, за кмъ мы гонимся, и посл

Его совсмъ изъ виду потерять.

Какъ-будто вы не знаете, что пламя,

Когда оно такъ жидкость вскипятитъ,

Что черезъ край она польется, только

Наружно ей даетъ большой объемъ,

На дл же до капли разрушаетъ?

Подумайте. Я повторяю вамъ:

Нтъ въ Англіи такого человка,

Который вамъ совтовать бы могъ

Такъ хорошо, какъ сами вы, старайтесь

Лишь погасить иль только укротить

Огонь страстей разсудка сокомъ.

Букингэмъ.

Сэръ,

Благодарю, и, слдуя совту,

Я ухожу. Но этотъ негодяй

Нахальнйшій — не отъ разлива желчи

Ему даю названье это я,

Но вслдствіе прямого убжденья —

Продажное созданье и измнникъ,

Я въ этомъ убжденъ — и у меня

Есть множество на это доказательствъ,

Которыя такъ ясны, какъ вода

Въ іюльскій день, когда на дн потока

Малйшая песчинка намъ видна.

Норфолькъ.

Измнникомъ его не называйте.

Букингэмъ.

Нтъ, назову предъ самымъ королемъ,

И доводы мои такъ прочны будутъ,

Какъ проченъ грунтъ скалистыхъ береговъ.

Послушайте: ханж, лисиц этой,

Иль волку, иль обоимъ имъ — вдь, онъ

Равно хитеръ и хищенъ, такъ же гадокъ

Для замысловъ преступнйшихъ, какъ ловокъ

Въ осуществленьи ихъ, душа и санъ

Другъ друга въ немъ взаимно заражаютъ —

Ему блеснуть величьемъ захотлось

Предъ Франціей и дома у себя,

И для того склонилъ онъ короля

И нашего властителя на этотъ

Убыточный для Англіи союзъ,

На этотъ създъ, который столько денегъ

Унесъ съ собой и лопнулъ, какъ стаканъ,

Когда его ты всполоснешь немного.

Норфолькъ.

Да, это такъ.

Букингэмъ.

Позвольте мн, милордъ,

Договорить. Вс пункты договора

Составилъ такъ лукавый кардиналъ,

Какъ самъ хотлъ, и чуть онъ только крикнулъ:

‘Быть по сему!’ какъ утвердили ихъ,

Хоть точно такъ они полезны были,

Какъ мертвому полезны костыли.

Но сочинилъ ихъ кардиналъ почтенный —

Такъ спора нтъ, что хороши они,

Тутъ дло рукъ достойнаго Вольсея,

А онъ въ длахъ своихъ непогршимъ.

Вотъ вслдъ за тмъ — мн кажется, что это

Ужъ выкидышъ измны, старой суки —

Къ намъ прізжаетъ императоръ Карлъ

Какъ будто бы затмъ, чтобъ повидаться

Здсь съ королевой, теткою своей.

Дйствительно, такой предлогъ поздк

Придумалъ онъ, но собственно затмъ

Явился онъ, чтобъ пошептать Вольсею:

Боялся онъ, что повредитъ ему

Свиданіе и дружба государей

Французскаго и нашего, понять

Онъ ясно могъ, что многими бдами

Грозилъ ему союзъ ихъ — и вступилъ

Въ секретный торгъ съ почтеннымъ кардиналомъ.

И знаю я, увренъ твердо въ томъ,

Что Карлъ платилъ еще до общаній,

И потому желаніе его

Исполнилось еще до заявленья

О немъ. Итакъ, дорогу проложивъ

И вымостивъ червонцами, желанье

Онъ выразилъ, чтобъ былъ Вольсей такъ добръ —

Перемнилъ вс мысли государя

И убдилъ нарушить договоръ.

Да, пусть король узнаетъ — а узнаетъ

Наврно онъ, и скоро, отъ меня —

Что кардиналъ честь царскую его

То продаетъ, то снова покупаетъ,

Какъ вздумаетъ, но къ выгод своей.

Норфолькъ.

Прискорбно мн такія вещи слышать

О немъ, и мн хотлось бы, чтобъ вы

Ошиблись.

Букингэмъ.

Нтъ, нтъ, каждый слогъ мой — правда,

Я вамъ его представилъ точно такъ,

Какъ докажу, когда для доказательствъ

Придетъ чередъ.

Входитъ Брэндонъ, впереди него Начальникъ стражи и нсколько стражей.

Брэндонъ.

Извольте, капитанъ,

Исполнить долгъ свой.

Сержантъ.

Герцогъ Букингэмъ,

Графъ Гирфордскій, Стаффордскій, Нортгемптонскій,

Я, именемъ великимъ короля,

Беру тебя подъ стражу за измну

Отечеству.

Букингэмъ.

Что, видите, милорды:

Сть на меня накинута. Паду

Я жертвою измны.

Брэндонъ.

Мн очень жаль, что я обязанъ быть

Свидтелемъ отнятія свободы

У васъ, милордъ, и этой сцены всей.

Должны итти вы въ Тоуэръ. Это воля

Монаршая.

Букингэмъ.

Напрасно сталъ бы я

Доказывать мою невинность, краской

Такой меня покрыли, что мои

Блйшія вс части почернли.

Да будетъ воля Божья, какъ теперь,

Такъ и всегда, во всемъ. Я повинуюсь.

Прощайте, лордъ Эбергевенни.

Брэндонъ.

Нтъ,

Онъ долженъ вамъ сопутствовать.

(Къ Эбергевенни.) Желанье

Монаршее, чтобъ въ Тоуэр вы были

До той поры, пока вамъ сообщатъ

Дальнйшее ршеніе.

Эбергевенни.

Какъ герцогъ,

И я скажу: да будетъ воля Божья!

И выполню желанье короля.

Брэндонъ.

Здсь у меня еще приказъ монаршій —

Отправить въ Тоуэръ лорда Монтекьюта,

А также Іонна Де-ла-Кара,

Духовника милорда Букингэма,

И канцлера его Гильберта Пекъ.

Букингэмъ.

Такъ, такъ, все это члены заговора.

Надюсь, вс?

Брэндонъ.

Монахъ картезіанскій

Еще…

Букингэмъ.

Неужто Никольсъ Гопкинсъ?

Брэндонъ.

Да.

Букингэмъ.

Мн измнилъ дворецкій мой, за деньги

Его купилъ всесильный кардиналъ.

Теперь мой вкъ измренъ. Букингэма

Несчастнаго я бдной тнью сталъ.

Его черты затмила эта туча,

И передъ ней блескъ солнца моего

Померкнулъ вдругъ навки! Лордъ, прощайте!

(Уходятъ.)

Сцена II.

Тамъ же. Зала государственнаго совта.

Трубы. Входятъ: Король Генрихъ, Кардиналъ Вольсей, лорды совта, Сэръ Томасъ Ловель, дворяне и свита. Король идетъ, опираясь на плечо Вольсея.

Король.

Вся жизнь моя, и все, что только въ ней

Есть лучшаго, благодарятъ васъ нынче

За полную заботливость о насъ.

Ужъ я стоялъ подъ выстрлами бунта

Смертельнаго — вы разогнали ихъ.

Благодарю отъ сердца. Пусть теперь

Войдетъ сюда служитель Букингэма,

Желаю я, чтобъ лично мн теперь

Онъ повторилъ свои вс показанья

И снова здсь по пунктамъ передалъ

Подробности измны господина.

(Король садится. Лорды совта занимаютъ свои мста. Кардиналъ помщается у ногъ короля, по правую его сторону. За сценой крикъ: ‘Мсто королев!’)

Входитъ Королева Екатерина, ведомая Герцогами Норфолькомъ и Суффолькъ. Она становится на колни, Король встаетъ съ своего мста, поднимаетъ ее, цлуетъ и сажаетъ подл себя.

Королева.

Нтъ, должно мн остаться на колняхъ:

Вдь, я теперь просительница.

Король.

Встань,

Сядь подл насъ, и только половину

Скажи того, о чемъ пришла просить:

Вдь наша власть — твоя на половину.

Вторая жъ часть прошенья твоего

Исполнена заран: говори же,

И исполняй желаніе свое.

Королева.

Благодарю, король мой. Сущность просьбы

Моей лишь въ томъ, чтобъ вы любя себя,

Вниманіе большое обращали

На честь свою и на величье долга

Монаршаго.

Король.

Прошу васъ продолжать.

Королева.

Отъ многихъ лицъ, и все людей честнйшихъ,

Мн жалобы приносятся на то,

Что вашъ народъ большое горе терпитъ,

Еще на дняхъ ему сообщены,

Я слышала, такія повелнья,

Которыя, конечно, истребятъ

Въ его душ всю преданность къ престолу!

(Кардиналу.)

Сильнй всего, мой добрый кардиналъ,

Онъ, правда, васъ винитъ и называетъ

Виновникомъ поборовъ этихъ, но

Вдь, и король — да охраняетъ Небо

Всю честь его отъ пятенъ — вдь, и онъ

Становится предметомъ неприличныхъ

Рчей — такихъ, которыя въ сердцахъ

И преданность, и врность истребляютъ

И кажутся открытымъ мятежомъ.

Норфолькъ.

Не кажутся, а таковы на дл.

Такъ, вслдствіе налога, цлый цехъ

Суконщиковъ, возможности лишившись

Держать своихъ рабочихъ, распустилъ

Прядильщиковъ, чесальщиковъ, ткачей,

И вс они, негодные къ другому

Занятію, лишенные всхъ средствъ

И голодомъ томимые, возстали

Въ отчаяньи — и мало дла имъ,

Какой исходъ грозитъ ихъ возмущенью:

Опасность имъ не значитъ ничего.

Король.

Налогъ! на что? какой налогъ? Почтенный

Лордъ-кардиналъ, вы, наравн со мной,

Несущіе все бремя обвиненья —

Извстно ль вамъ, что это за налогъ?

Вольсей.

Мн, государь, извстно то, что только

Относится до общихъ длъ страны:

Я на ряду иду со всми.

Королева.

Правда,

Вы знаете не боле другихъ,

Но вы такихъ вещей изобртатель,

Которыя извстны тоже всмъ

И пагубны для тхъ, кто не желаетъ

Ихъ вовсе знать, но съ ними принужденъ

Знакомиться. Налоги, о которыхъ

Мой государь желаетъ получить

Извстіе — убійственны для слуха,

Носить же ихъ — надломится спина.

Вс говорятъ, что вы ихъ сочинили.

Коль это ложь, то слишкомъ сильно вы

Обвинены.

Король.

Все о налог дло!

Какой налогъ? Скажите, наконецъ,

Что за налогъ?

Королева.

Я слишкомъ дерзко ваше

Терпніе испытываю, но

Ободрена я вашимъ общаньемъ

Прощенія. Народный ропотъ вызванъ

Указомъ, чтобы каждый гражданинъ

Вносилъ въ казну, безъ всякихъ отлагательствъ,

Шестую часть имущества, предлогъ

Къ взысканію такому — близость вашей

Большой войны съ французами. Народъ,

Узнавъ о томъ, сталъ дерзко выражаться,

Вс языки выплевываютъ долгъ

Покорности, въ сердцахъ охолодлыхъ

Морозъ сковалъ все чувство къ королю,

Тамъ, гд всегда молитвы возносились,

Теперь живутъ проклятья, и дошло

Ужъ до того, что добрая покорность

Теперь у всхъ не больше, какъ раба

Разгоряченной воли. Умоляю

Васъ, государь, на это обратить

Вниманіе, для васъ важне дла

Не можетъ быть.

Король.

Я жизнью вамъ клянусь,

Что это все противно нашей вол.

Вольсей.

Что до меня касается, такъ я

Участвовалъ здсь только тмъ, что голосъ

Свой подавалъ съ другими наравн,

Да и на то меня подвигнулъ только

Совтъ людей ученыхъ. Если мн

Приходится быть жертвою злословья

Тхъ языковъ, которымъ ни мои

Способности, ни свойства неизвстны,

Но хочется, на это несмотря,

Быть хроникой всхъ длъ моихъ — такъ это,

Скажу всегда, служебный мой удлъ,

Тернистый путь, которымъ добродтель

Должна итти. Но никогда боязнь

Завистливыхъ, лукавыхъ порицаній

Насъ не должна стснять нимало въ томъ,

Что сдлать намъ необходимо. Эти

Хулители, какъ стая хищныхъ рыбъ,

Всегда плывутъ за новымъ кораблемъ,

Но никакой не извлекаютъ пользы

Изъ этой всей погони. Часто такъ

Случается, что лучшій нашъ поступокъ

Невжество иль злоба назовутъ

Совсмъ другимъ, или его другому

Припишутъ вдругъ, а худшія дла,

Которыя для грубаго мышленья

Понятне, провозгласятъ длами

Прекрасными. Когда бъ, страшась того,

Что наши вс движенья встртитъ хохотъ

Или хула, ршились мы стоять,

Не двигаясь, то корни бы пустили

Мы на своихъ мстахъ, иль какъ статуи

Сидли тамъ.

Король.

Коль дло свершено

Обдуманно, оно само собою

Опасности предотвращаетъ вс.

Но дло то, которому примра

Никто не зналъ, бояться заставляетъ

За результатъ. Извстенъ вамъ примръ

Подобнаго налога? Полагаю,

Что нтъ. Народъ нельзя намъ отрывать

Отъ нашихъ же законовъ и цпями

Приковывать къ простому произволу.

Шестая часть! Ужаснйшій налогъ!

Вдь, этакъ мы беремъ у всхъ деревьевъ

И ихъ кору, и втви, даже часть

Отъ ихъ ствола — и хоть, положимъ, корня

Не трогаемъ, но, при увчьи ихъ,

Не мудрено, что воздухъ выпьетъ соки.

Прошу послать въ т графства, гд налогъ

Взимаемъ былъ, скоре объявленье

Прощенья всмъ, кто только возставалъ

Противъ него. Прошу поторопиться.

Я это дло поручаю вамъ.

Вольсей (тихо секретарю).

Послушайте: сейчасъ пишите письма

О милости, прощеньи короля

И ихъ по всмъ пошлите графствамъ. Сильно

Вс общины возстали на меня, —

Поэтому везд распространите,

Что моему ходатайству страна

Отмною налога и прощеньемъ

Обязана. Дальнйшія мои

Желанія узнаете вы посл.

(Секретарь уходитъ.)

Входитъ Управитель Букингэма.

Королева.

Какъ грустно мн, что герцогъ Букингэмъ

Васъ огорчилъ.

Король.

Прискорбно это многимъ.

Онъ джентельмэнъ ученый и ораторъ

Прекраснйшій, природой надленъ

Онъ, какъ никто, воспитанъ такъ, что можетъ

Учителей великихъ научать

И наставлять, себ же не иметъ

Нужды искать онъ помощь вн себя.

Но помните, чуть въ умъ залзетъ порча

И эти вс прекрасные дары

Неправильно въ душ распредлятся —

Какъ примутъ вдругъ порочный видъ они

И въ десять разъ превысятъ безобразьемъ

Всю красоту прошедшую свою.

Вотъ такъ теперь и этотъ человкъ

Прекраснйшій, котораго считали

Въ числ чудесъ, котораго рчамъ

Внимали мы съ восторгомъ, такъ-что, право,

Минутами казались намъ часы —

Вотъ такъ и онъ, любезная супруга,

Вс прежнія достоинства свои

Облекъ теперь чудовищной одеждой

И черенъ сталъ, какъ-будто бы въ аду

Его лицо испачкали. Немного

Побудьте здсь. Вотъ этотъ джентельмэнъ —

Онъ былъ лицомъ довреннымъ милорда —

Разскажетъ вамъ такое, отъ чего

На честь тоска глубокая находитъ.

Пусть повторитъ онъ снова свой разсказъ

О замыслахъ злодйскихъ, мы не можемъ

Ни холодно ихъ къ сердцу принимать,

Ни слушать слишкомъ долго.

Вольсей.

Подойдите

И смло здсь скажите все, что вы,

Какъ подданный заботливый и врный,

О герцог узнали.

Король.

Говори

Свободно все.

Управитель.

Во-первыхъ, ежедневно

Всю рчь свою онъ вотъ чмъ зачумлялъ:

Онъ говорилъ, что если безъ потомства

Король умретъ, то онъ устроитъ такъ,

Что самъ британскимъ скиптромъ завладетъ.

Все это слышалъ лордъ Эбергевенни.

При этомъ герцогъ клялся отомстить

Вамъ, кардиналъ.

Вольсей.

Прошу покорно, ваше

Величество, вниманье обратить

На замыселъ опасный этотъ. Герцогъ

Враждебныя желанія свои

Распространилъ не только на особу

Священнйшую вашу, но имлъ

Въ виду и тхъ, кто преданъ вамъ.

Королева.

Почтенный

Лордъ-кардиналъ, судите не съ такой

Суровостью.

Король.

Ну, дале. На чемъ

Основывалъ онъ эти притязанья

На нашъ престолъ по смерти нашей? Ты

На этотъ счетъ чего-нибудь не слышалъ

Отъ герцога?

Управитель.

На эту мысль его

Пророчествомъ нелпымъ Никольсъ Гопкинсъ

Навелъ.

Король.

Кто этотъ Гопкинсъ?

Управитель.

Духовникъ

При герцог, монахъ картезіанскій.

По цлымъ днямъ онъ все кормилъ его

Бесдами о будущемъ престол.

Король.

Какъ ты узналъ объ этомъ?

Управитель.

Незадолго

Предъ тмъ, какъ вы собрались, государь,

Во Францію, мы были въ дом Розы —

Лаврентія Полтнейскаго приходъ —

И герцогъ тамъ спросилъ меня, что слышалъ

Я въ лондонскомъ народ о поздк

Во Францію. Я отвчалъ ему,

Что многіе боятся, чтобъ французы,

На гибель короля, не оказались

Коварными друзьями. Онъ на это

Замтилъ мн, что точно поводъ есть

Такъ говорить и что тогда, пожалуй,

Исполнятся на дл т слова,

Которыя сказалъ ему однажды

Святой монахъ. ‘Не разъ онъ присылалъ

Просить меня’, такъ разсказалъ мн герцогъ,

‘Чтобъ я ему позволилъ выбрать часъ

Для тайнаго свиданья съ Де-ла-Каромъ,

Духовникомъ моимъ. Онъ говорилъ,

Что сообщить ему иметъ дло

Важнйшее, ему-то, взявъ съ него,

Какъ-будто бы на исповди, клятву

Формальную, что мн лишь одному

Мой духовникъ, и никому другому,

Не передастъ того, что скажетъ онъ.

Монахъ сказалъ, подумавши серьезно:

‘Ни самъ король — такъ герцогу скажи —

Ни родъ его ужъ процвтать не будутъ.

Пусть герцогъ вашъ стремится пріобрсть

Любовь всего народа, будетъ править

Онъ Англіей.’

Королева.

Коль не ошиблась я,

Вы — бывшій управитель Букингэма —

И должности лишилися своей

По жалобамъ отъ вашихъ подчиненныхъ?

Подумайте: не злоба ли виной,

Что обвинять вы стали человка

Достойнаго и благородный духъ

Въ себ пятнать? Подумайте, я снова

Вамъ говорю и даже отъ души

Прошу о томъ.

Король.

Оставь его. Что дальше?

Управитель.

Клянусь душой, я правду говорю!

Я герцогу замтилъ, что, быть-можетъ,

Самъ сатана монаха ввелъ въ обманъ,

Что для него опасно думать долго

Объ этомъ всемъ, что могутъ, наконецъ,

Въ душ его созрть такіе планы,

Которые его погубятъ. ‘Вздоръ!’ —

Онъ отвчалъ — ‘намъ повредить не можетъ

Ничто!’ И тутъ еще прибавилъ онъ:

‘Когда бъ болзнь послднюю не вынесъ

Нашъ государь — не жить бы головамъ

Вольсеевой и Томаса Ловеля’.

Король.

Ого, такъ вотъ какая злоба въ немъ!

О, человкъ онъ нехорошій. Можешь

Ты что-нибудь сказать?

Управитель.

Могу,

Мой государь.

Королева.

Такъ говори скоре.

Управитель.

Однажды въ Гринвич милорду былъ

Данъ выговоръ за Бломера Вилльяма

Отъ вашего величества…

Король.

Да, помню.

Онъ былъ моимъ слугой, а герцогъ взялъ

Его къ себ. Что жъ дальше.

Управитель.

‘Если бъ я’,

Такъ онъ сказалъ: ‘за это былъ отправленъ

Ну, напримръ, хоть въ Тоуэръ, врно бъ мн

Пришло на умъ то сдлать, что когда-то

И мой отецъ готовился свершить

Надъ хищникомъ Ричардомъ въ Салисбери,

Когда просилъ себ свиданья съ нимъ,

И если бы желанье это было

Исполнено, онъ, будто совершая

Смиренья долгъ, вонзилъ бы въ грудь Ричарда

Свой острый ножъ’.

Король.

Гигантская измна!

Вольсей.

Что скажете, монархиня? Ужель

Король дышать свободно можетъ, если

Въ тюрьм сидть не будетъ Букингэмъ?

Королева.

Устрой Господь все къ лучшему!

Король.

Ты что-то

Сказать еще желаешь? Говори.

Управитель.

Произнеся слова: ‘отецъ мой, герцогъ’

И ‘острый ножъ’, онъ выпрямился вдругъ,

Одной рукой схватилъ кинжалъ, другую

Прижалъ къ груди, возвелъ глаза наверхъ

И произнесъ ужаснйшую клятву.

Онъ поклялся, что если дурно кто

Поступитъ съ нимъ, то превзойдетъ настолько

Онъ своего отца, насколько планъ

Несбывшійся неизмримо ниже

Свершеннаго поступка.

Король.

Положенъ

Конецъ его желанью — для кинжала

Ножнами насъ избрать. Онъ подъ арестомъ.

Позвать его немедленно къ суду.

Когда найдетъ онъ милость у закона —

Пусть будетъ такъ, не сыщетъ — пусть ужъ къ намъ

Не думаетъ прибгнуть. Днемъ и ночью

Клянусь, что онъ ужаснйшій злодй!

(Уходятъ.)

Сцена III.

Тамъ же. Комната во дворц.

Входятъ Лордъ-камергеръ и лордъ-Сандсъ.

Камергеръ.

Я никогда не думалъ бы, что чары

Французскія способны облекать

Людей такой причудливою формой.

Сандсъ.

У новыхъ модъ, хоть будь они смшны,

Хоть женственный имй он характеръ,

Приверженцы отыщутся всегда.

Камергеръ.

Сдается мн, что наши англичане

Изъ этой всей поздки извлекли

Хорошаго лишь дв иль три гримасы,

Но ужъ зато отличныя. Когда

Иной начнетъ ихъ корчить, такъ охотно

Ты присягнешь, что самый носъ его

Совтникомъ Пепина иль Клотара

Еще служилъ — такъ гордо-величавъ

Весь видъ его.

Сандсъ.

У нихъ и ноги тоже

Все новыя, хромыя. Если кто

Походки ихъ не видлъ прежде, врно

Подумаетъ, что шпатъ иль наколнникъ

Напалъ на нихъ.

Камергеръ.

Чортъ побери, милордъ!

А въ плать ихъ такой покрой, замтьте,

Языческій, что христіанскій духъ,

Наврное, они ужъ износили.

Входитъ Сэръ Томасъ Ловель.

Камергеръ.

Что новаго, сэръ Ловель?

Ловель.

Ничего,

Почтенный лордъ, коль не считать указа,

Прибитаго къ дворцовымъ воротамъ.

Камергеръ.

Указъ? о чемъ?

Ловель.

Да о реформ франтовъ,

Пріхавшихъ изъ Франціи, и дворъ

Лишь ссорами и шумомъ, и портными

Наполнившихъ.

Камергеръ.

Вотъ это хорошо!

Теперь бы мн весьма хотлось нашихъ

Господчиковъ просить сознаться въ томъ,

Что англійскій придворный тоже можетъ

Разумнымъ быть, хотя бы Лувра онъ

И не видалъ.

Ловель.

Въ указ говорится,

Что вс они немедленно должны

Отбросить вс остатки шутовства,

Добытаго во Франціи, отречься

Отъ признаковъ почтенныхъ своего

Безумія — дуэлей, фейерверковъ,

Отъ всяческихъ насмшекъ надъ людьми,

Получше ихъ, но мудрости заморской

Не знающихъ, отречься отъ любви

Къ мячу, къ чулкамъ длиннйшимъ, къ панталонамъ

Коротенькимъ, и съ буффами, отъ всхъ,

Всхъ признаковъ поздки заграничной

И сдлаться вновь честными людьми,

А не хотятъ, такъ могутъ убираться

Къ товарищамъ старинныхъ игръ своихъ.

Тамъ можно имъ, за это я ручаюсь,

Cum privilegio’ свое распутство

Растрачивать и отдавать себя

На общее посмшище.

Сандсъ.

Давно бы

Пора имъ дать лкарство, ихъ болзнь

Ужъ сдлалась прилипчивой.

Камергеръ.

Однако,

Для нашихъ дамъ не малая бда —

Лишиться вдругъ всхъ этихъ милыхъ франтовъ.

Ловель.

Еще бы нтъ! Конечно, будетъ тутъ

И стонъ, и плачъ, вдь, эти негодяи

Искусные имли чудный даръ

Брать женщинъ въ плнъ, тутъ скрипка или псня

Французская — врнйшая приманка.

Сандсъ.

Пусть чортъ на нихъ играетъ! Какъ я радъ,

Что имъ отъ насъ придется убираться,

Затмъ, что нтъ надежды никакой

Исправить ихъ. Теперь и дворянинъ

Такой, какъ я, простой, провинціальный,

Котораго такъ долго изъ игры

Вс гнали вонъ, имть возможность будетъ

Спть псенку: надюсь, что его

Часокъ-другой послушаютъ, и, право,

Онъ въ тактъ споетъ.

Камергеръ.

Вполн вы правы, лордъ,

Какъ видно, вы еще не потеряли

Своихъ зубовъ молочныхъ.

Сандсъ.

Нтъ, милордъ,

И сохраню, пока хоть корешокъ

Останется.

Камергеръ.

Куда вы шли, сэръ Ловель?

Ловель.

Къ Вольсею шелъ, вы тоже гость его,

Мн кажется?

Камергеръ.

Конечно. Нынче ужинъ

Огромный онъ даетъ для многихъ дамъ

И лордовъ, тутъ, могу я васъ уврить,

Сберется все, что въ королевств есть

Прекраснаго.

Ловель.

Да, надо согласиться,

Что очень добръ почтенный нашъ прелатъ,

Его рука, какъ почва, плодоносна,

Которая питаетъ насъ, роса

Его на все ложится.

Камергеръ.

Безъ сомннья,

Онъ человкъ прекрасный. Злой языкъ

Иметъ тотъ, кто мннія другого

О немъ.

Сандсъ.

Да онъ и можетъ быть такимъ,

Вдь, у него всего довольно, хуже

И ереси была бы скупость въ немъ.

Быть щедрыми должны такіе люди:

Они въ примръ поставлены другимъ.

Камергеръ.

Да, это такъ, но мало въ наше время

Такихъ, какъ онъ, примровъ. Катеръ мой

Тамъ ждетъ меня, я васъ везу съ собою,

Почтенный лордъ. Сэръ Томасъ, намъ пора:

Иначе мы, пожалуй, опоздаемъ,

А это было бъ жаль, вдь весь надзоръ

За праздникомъ мн порученъ и сэру

Гильфорду.

Сандсъ.

Я къ услугамъ вашимъ, лордъ.

(Уходятъ.)

Сцена IV.

Зала въ Іоркскомъ дворц.

Трубы. Небольшой столъ подъ балдахиномъ для кардинала, длинный столъ для гостей. Въ одну дверь входятъ: Анна Болленъ, разные лорды, леди и двицы, въ другую — сэръ Генрихъ Гильфордъ.

Гильфордъ.

Привтъ вамъ всмъ, миледи, посылаетъ

Свтлйшій лордъ. Сегодняшнюю ночь

Онъ отдаетъ прекрасному веселью

И вамъ, его надежда — что никто

Изъ этого высокаго собранья

Своихъ заботъ домашнихъ не принесъ

Сюда съ собой, желаетъ онъ, чтобъ были

Вс веселы, настолько только дать

Веселости хорошимъ людямъ могутъ

Хорошая компанія, вино

Хорошее и наконецъ хорошій

Пріемъ.

Входятъ: Лордъ-камергеръ, лордъ-Сандсъ и сэръ Томасъ Ловель.

Гильфордъ.

О, лордъ, какъ запоздали вы!

Одна ужъ мысль объ этомъ превосходномъ

Собраніи мн крылья придала.

Камергеръ.

Вы молоды, сэръ Гильфордъ.

Сандсъ.

Ахъ, сэръ Ловель,

Когда бъ отчасти кардиналъ

Могъ раздлять мой свтлый образъ мыслей,

То не одна, предъ тмъ какъ спать итти,

Нашла бы здсь такое угощенье,

Которое понравилось бы ей

Сильнй всего. Клянусь своею жизнью,

Здсь чудныя красавицы сошлись.

Ловель.

Вотъ если бы духовникомъ васъ сдлать

Одной иль двухъ!

Сандсъ.

Я былъ бы очень радъ

И легкому, конечно, покаянью

Подвергнулъ ихъ.

Ловель.

Какому же?

Сандсъ.

Тому,

Которое возможно на перин.

Камергеръ.

Прекрасныя миледи, я прошу

Васъ ссть къ столу. Сэръ Генрихъ, вы займитесь

Той стороной, я — этой, кардиналъ

Сейчасъ войдетъ. Нтъ, мерзнуть вамъ не надо,

Дв женщины, одна съ другою рядомъ

Сидящія, сейчасъ нагонятъ холодъ.

Лордъ Сандсъ, вы ихъ сумете занять,

Садитесь-ка межъ ними.

Сандсъ.

Постараюсь,

И отъ души благодарю, милордъ.

Позволите, прекрасныя миледи?

(Садится между Анною Болленъ и другою дамой.)

Прошу простить, когда, быть-можетъ, я

Заговорю отчасти дико: это

Я получилъ въ наслдство отъ отца.

Анна Болленъ.

Онъ разв былъ помшанъ, сэръ?

Сандсъ.

О, очень,

До крайности, особенно въ любви.

Онъ никогда, конечно, не кусался,

Но двадцать разъ поцловалъ бы васъ

Въ одинъ пріемъ, точь-въ-точь какъ я.

(Цлуетъ ее.)

Камергеръ.

Прекрасно,

Любезный лордъ! Ну, вс теперь сидятъ,

Какъ слдуетъ. Джентльмэны, виноваты

Вы будете, когда изъ-за стола

Веселыми не выйдутъ эти дамы

Прекрасныя.

Сандсъ.

Я сдлаю свое, —

Свободу мн вы только предоставьте.

Трубы. Входитъ Кардиналъ Вольсей со свитою и садится на свое мсто.

Вольсей.

Привтствую васъ, дорогіе гости.

Кто у меня изъ этихъ милыхъ дамъ

Или мужчинъ не будетъ нынче веселъ,

Тотъ мн не другъ. Чтобъ повторить привтъ —

За общее здоровье! (Пьетъ.)

Сандсъ.

Ваша свтлость,

Какъ вы добры! Позвольте же мн взять

Такой бокалъ, который благодарность

Мою вмстить бы могъ и тмъ меня

Освободитъ отъ слишкомъ долгой рчи.

Вольсей.

Благодарю душевно васъ, милордъ.

Ну, потчуйте своихъ сосдокъ. Леди,

Невеселы вы что-то. Господа,

Кто виноватъ?

Сандсъ.

Пусть прежде, ваша свтлость,

Прекрасныя ихъ щечки отъ вина

Покроются румянцемъ — насъ заставятъ

Он молчать болтливостью своей.

Анна Болленъ.

Вы весельчакъ, лордъ Сандсъ.

Сандсъ.

Когда играю

Въ свою игру. Сударыня, я пью,

И вы должны отвтить точно тмъ же,

Затмъ-что пью я за такую вещь…

Анна Болленъ.

Которой вы мн показать, конечно,

Не можете.

Сандсъ.

Сказалъ я, ваша свтлость

Что и он сейчасъ болтать начнутъ.

(За сценой трубы, барабаны и пушечные выстрлы.)

Вольсей.

Что это тамъ?

Камергеръ.

Узнайте поскоре.

(Одинъ изъ слугъ уходитъ.)

Вольсей.

Воинственные звуки! Для чего?

Нтъ, леди, нтъ, не бойтесь. По законамъ

Войны вы вн опасности.

Слуга возвращается.

Камергеръ.

Ну что?

Что тамъ?

Слуга.

Толпа блестящихъ чужеземцевъ,

Какъ кажется, здсь къ берегу они

Причалили и, точно какъ посольство

Высокое отъ королей чужихъ,

Идутъ сюда.

Вольсей.

Лордъ-камергеръ почтенный,

Подите къ нимъ навстрчу, по-французски

Вы знаете, прошу, примите ихъ,

Какъ слдуетъ, и посл проводите

Сюда, гд это небо красоты

Прольетъ на нихъ весь блескъ свой лучезарный.

Пусть кто-нибудь сопровождаетъ васъ.

(Камергеръ уходитъ съ нсколькими джентльмэнами. Вс встаютъ, столъ отодвигаютъ въ сторону.)

Ну, вотъ нашъ пиръ и прерванъ, мы однако

Возобновимъ его. Желаю я

Хорошаго вамъ всмъ пищеваренья

И снова васъ привтствую… Привтъ

Всмъ вамъ!

Трубы. Входятъ Король, замаскированный пастухомъ, предшествуемый Лордомъ-камергеромъ и сопровождаемый двнадцатью масками, одтыми такъ же, какъ и онъ, и шестнадцатью факелоносцами. Они направляются прямо къ кардиналу и любезно раскланиваются съ нимъ.

Вольсей.

Вотъ славное собранье! Что угодно

Вамъ, господа?

Камергеръ.

Они не говорятъ

По-англійски, и потому просили

Вамъ передать, что и до нихъ дошла

Молва о томъ, что нынче соберется

Здсь общество прекрасное такое

И что они, какъ всякой красоты

Глубокіе поклонники, невольно

Свои стада оставили и къ вамъ

Пришли просить — подъ вашимъ руководствомъ

Позволить имъ увидть этихъ дамъ

И часъ-другой провесть въ бесд съ ними.

Вольсей.

Скажите имъ, милордъ, что ихъ приходъ

Для моего убогаго жилища —

Большая честь, я ихъ благодарю

Сто тысячъ разъ и вмст веселиться

Прошу ихъ всхъ, какъ только захотятъ.

(Кавалеры выбираютъ дамъ для танцевъ. Король приглашаетъ Анну Болленъ.)

Король.

Такой руки прекрасной не касался

Ни разу я. О, красота, тебя

До этихъ поръ не зналъ я никогда!

(Музыка. Танцы.)

Вольсей.

Лордъ-камергеръ!

Камергеръ.

Что хочетъ ваша свтлость

Мн приказать?

Вольсей.

Прошу васъ передать

Имъ отъ меня, что есть одинъ межъ ними,

Который здсь, по сану своему,

Достойне меня сидть на мст

Хозяина, — и если бы я могъ

Его узнать, то по любви и долгу

То мсто уступилъ бы.

Камергеръ.

Передамъ

Немедленно.

(Подходитъ къ маскамъ и, поговоривъ съ ними, возвращается къ кардиналу.)

Вольсей.

Ну, что вамъ отвчали?

Камергеръ.

Дйствительно, межъ ними есть такой.

Они того не скрыли и сказали,

Что если вы узнаете его,

То онъ займетъ, пожалуй, ваше мсто.

Вольсей.

Попробуемъ. (Подходитъ къ маскамъ.)

Позвольте, господа,

Вотъ царственный мой выборъ.

Король ( снимая маску).

Угадали,

Лордъ-кардиналъ! Ну, славное у васъ

Собраніе! Отлично вы живете!

Не будь вы, лордъ, духовное лицо,

О васъ бы я понятіе составилъ

Не лестное.

Вольсей.

Какъ радъ я, государь,

Что вы въ такомъ веселомъ настроеньи!

Король.

Лордъ-камергеръ, подите-ка сюда,

Скажите мн, пожалуйста, кто эта

Красавица?

Камергеръ.

Дочь Томаса Болленъ,

Ричфордскаго виконта, и статсъ-дама

Ея величества.

Король.

Клянуся Небомъ,

Прелестное созданіе она! (Къ Анн Болленъ.)

Дитя мое прекрасное! Я былъ бы

Невжливымъ, когда бы пригласилъ

На танцы васъ и не далъ поцлуя.

Ну, господа, пускай теперь пойдетъ

Заздравная и круговая чаша!

Вольсей.

Готовъ ли столъ, сэръ Ловель въ зал той?

Ловель.

Готовъ, милордъ.

Вольсей.

Боюсь я, государь,

Что танцы васъ слегка разгорячили.

Король.

Да, черезчуръ.

Вольсей.

Въ той комнат свжй.

Король.

Пойдемте же. Ведите каждый даму.

Красавица, я не оставлю васъ.

Веселіе на сцену! Мой добрйшій

Лордъ-кардиналъ, намренъ нынче я

Съ полдюжины бокаловъ осушить

За этихъ всхъ красавицъ, посл снова

Мы пригласимъ на танцы ихъ, а тамъ

Пусть каждому пригрезятся побды

Надъ милыми. Велите-ка трубить.

(Трубы. Вс уходятъ.)

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Сцена I.

Вестминстеръ. Улица.

Два Джентльмэна встрчаются.

Первый Джентльмэнъ.

Куда вы такъ спшите? Богъ вамъ въ помощь!

Второй Джентльмэнъ.

Я прямо въ судъ, чтобы услышать тамъ —

Что станется съ великимъ Букингэмомъ.

Первый Джентльмэнъ.

Я отъ труда избавить васъ могу.

Все кончено: въ тюрьму идетъ онъ снова.

Второй Джентльмэнъ.

Вы были тамъ?

Первый Джентльмэнъ.

Да, былъ.

Второй Джентльмэнъ.

Скажите жъ мн,

Пожалуйста, какъ дло поршили?

Первый Джентльмэнъ.

Вы можете и сами отгадать.

Второй Джентльмэнъ.

Нашли виновнымъ?

Первый Джентльмэнъ.

Да — и осудили.

Второй Джентльмэнъ.

Жалю я…

Первый Джентльмэнъ.

И многимъ также жаль.

Второй Джентльмэнъ.

Скажите же, какъ все происходило?

Первый Джентльмэнъ.

Я вкратц все скажу. Великій герцогъ

Къ ршетк сталъ и противъ обвиненій

Все говорилъ, что не виновенъ онъ,

И приводилъ искусно оправданья,

Чтобъ сбить судей. Но стряпчій короля

Вс выставилъ допросы, показанья,

Признанія свидтелей, тогда

Онъ пожелалъ очную ставку съ ними.

Тутъ выступилъ сперва его дворецкій

И секретарь сэръ Пекъ и духовникъ,

Джонъ Каръ, и самъ монахъ проклятый, Гопкинсъ,

Виновникъ зла.

Второй Джентльмэнъ.

Тотъ, что сбивалъ его

Своими предсказаньями?

Первый Джентльмэнъ.

Тотъ самый.

Вс герцога жестоко обвиняли,

Никакъ не могъ онъ опровергнуть ихъ

И, уличенный пэрами, былъ признанъ

Преступникомъ въ измн государству.

Онъ говорилъ и много, и учено,

Чтобъ жизнь спасти, но вс его слова

Иль сожалнье возбуждали, или

Сейчасъ же вс позабывали ихъ.

Второй Джентльмэнъ.

Ну, а потомъ какъ онъ себя держалъ?

Первый Джентльмэнъ.

Когда опять онъ подошелъ къ ршетк,

Чтобъ выслушать свой похоронный звонъ —

Свой приговоръ, тогда имъ овладла

Тоска предсмертная, и обдалъ тло

Холодный потъ, и что-то онъ дурное

Проговорилъ поспшно, въ сильномъ гнв,

Но скоро онъ опять пришелъ въ себя

И ужъ потомъ, все остальное время,

Держалъ себя съ терпньемъ благороднымъ.

Второй Джентльмэнъ.

Не думаю, чтобъ онъ боялся смерти.

Первый Джентльмэнъ.

Конечно, нтъ, онъ не былъ никогда

Такъ женствененъ, причина осужденья

Могла его немного огорчить.

Второй Джентльмэнъ.

Да, тутъ не обошлось безъ кардинала.

Первый Джентльмэнъ.

Да, по всему судя, должно быть такъ.

Во-первыхъ, обвиненіе Кильдэра,

Ирландіи правителя въ то время,

А во-вторыхъ, и то, что вслдъ за тмъ

Отправленъ былъ въ Ирландію графъ Серри,

Съ поспшностью большою, для того,

Чтобъ онъ къ отцу не могъ прійти на помощь.

Второй Джентльмэнъ.

Вотъ злобная и тайная интрига.

Первый Джентльмэнъ.

Зато, пускай вернется только графъ —

Отплатитъ онъ за это, безъ сомннья.

Да что! вдь, всмъ извстно хорошо,

Что каждому, кого король полюбитъ,

Сейчасъ найдетъ мстечко кардиналъ,

Чтобъ отъ двора подальше.

Второй Джентльмэнъ.

Ненавидятъ

Вс общины его чистосердечно,

И честью вамъ ручаюсь, что ему

Желаютъ вс поглубже провалиться,

А герцога вс любятъ, обожаютъ,

Зовутъ великодушнымъ Букингэмомъ

И зеркаломъ прекраснаго всего…

Входитъ Букингэмъ, котораго ведутъ изъ суда. Передъ нимъ служители правосудія съ скирами, остріемъ обращенными къ нему. По бокамъ стража съ аллебардами. Его провожаютъ Сэръ Томасъ Ловель, Сэръ Никльсъ Во, Сэръ Вилліасъ Сандсъ и народъ.

Первый Джентльмэнъ.

Постойте, вотъ несчастный, знатный мужъ,

О комъ теперь толкуемъ мы.

Второй Джентльмэнъ.

Хочу я

Поближе стать и на него взглянуть.

Букингэмъ.

Вы, люди добрые, изъ состраданья

Такъ далеко пришедшіе за мной,

Послушайте слова мои, а посл

Идите вс спокойно по домамъ

И про меня забудьте. Какъ измнникъ

Отечеству, я нынче осужденъ

И умереть обязанъ, какъ измнникъ,

Но Небо я въ свидтели зову,

И если я еще имю совсть,

Пусть, какъ топоръ, она сразитъ меня,

Когда хоть разъ я былъ клятвопреступникъ.

Я не виню судей за смерть мою:

Ихъ приговоръ былъ правъ, по ходу дла,

Но тмъ, кто былъ виновникомъ всего,

Желалъ бы я побольше христіанской

Любви къ другимъ. Кто бъ ни были они,

Отъ сердца имъ я все теперь прощаю,

Но пусть они злодйствомъ не кичатся

И злобныхъ длъ не строятъ на гробахъ

У доблестныхъ: иначе противъ нихъ

Я вопіять безвинной кровью стану.

Жить доле ужъ не надюсь я

И не прошу пощады, хоть и знаю,

Что въ корол есть больше милосердья,

Чмъ у меня проступковъ. Вы, друзья…

Немногіе, любившіе меня,

Дерзнувшіе по Букингэм плакать —

Вы, славные товарищи мои,

Съ которыми разлука только — горечь

И смерть моя, идите вы со мной,

Какъ ангелы-хранители, до плахи,

Когда жъ падетъ на голову мою

Разлуки сталь — молитвами своими

Прекрасную вы жертву сотворите

И вознесите духъ мой въ небеса.

Теперь идемъ впередъ, во имя Бога!

Ловель.

Лордъ, я прошу, какъ милости у васъ —

Когда была когда-нибудь сокрыта

Въ груди у васъ досада на меня —

Простите мн теперь чистосердечно.

Букингэмъ.

Я вамъ простилъ такъ искренно, сэръ Ловель,

Какъ бы желалъ я самъ прощеннымъ быть.

Я всмъ простилъ: обидъ, мн нанесенныхъ,

Число еще не слишкомъ велико,

Чтобы не могъ я съ ними примириться,

Я не создамъ свой гробъ изъ злобы черной.

Привтъ мой передайте королю,

А если онъ про Букингэма вспомнитъ,

Прошу сказать ему, что вполовину

Вы видли меня ужъ въ небесахъ.

До сей поры, мои молитвы, мысли

Ему принадлежатъ, и до минуты,

Когда меня душа покинетъ, буду

О благоденствіи его молиться.

Пусть больше лтъ живетъ онъ на земл,

Чмъ насчитать могу я въ это время,

Пусть царствуетъ, любимый и любя

Когда жъ года къ нему приблизятъ часъ кончины,

Его и доброту пусть скроетъ гробъ единый!

Ловель.

Я проводить обязанъ вашу свтлость

До берега, а тамъ смнитъ меня

Сэръ Никольсъ Во, который васъ проводитъ

До мста казни.

Во.

Эй, готовьтесь тамъ!

Ужъ герцогъ приближается. Смотрите,

Чтобъ ботикъ былъ готовъ и убранъ такъ,

Какъ требуетъ высокій санъ милорда.

Букингэмъ.

Нтъ, сэръ, къ чему? Оставьте это все:

Мой санъ теперь — насмшка надо мною.

Когда сюда пріхалъ я, я былъ

И славный лордъ, и герцогъ Букингэмъ,

И конетабль великій — нын жъ сталъ я

Простой бднякъ Эдвардъ Богэнъ, но все жъ

Богаче я, чмъ низкіе мои

Доносчики, которые не знаютъ,

Что значитъ честь. Сегодня это здсь

Я кровію своей запечатлю,

И день придетъ, когда она стенать

Заставитъ ихъ. Отецъ мой благородный,

Лордъ Генрихъ Букингэмъ, скоре всхъ

Поднявшійся на хищника Ричарда,

Бжалъ спастись у своего слуги,

Банистера, а тотъ бездльникъ предалъ

Несчастнаго — и палъ онъ безъ суда.

Миръ Божій будь съ его душою! Генрихъ

Седьмой, о немъ жаля отъ души,

Мн возвратилъ, какъ истинный король,

Вс почести и вывелъ изъ развалинъ

Меня въ двойномъ величьи. А теперь

Вотъ сынъ его и жизнь мою, и имя,

И честь мою — все, чмъ я счастливъ былъ —

Уноситъ вдругъ однимъ своимъ ударомъ.

Я былъ судимъ — и принужденъ сознаться,

Что этотъ судъ — былъ благородный судъ,

И этимъ я счастливе немного,

Чмъ мой отецъ несчастный, въ остальномъ

У насъ двоихъ судьба одна и та же:

Чрезъ нашихъ слугъ погибли оба мы,

Чрезъ тхъ, кого мы больше всхъ любили.

Коварное, противное природ,

Возмездіе! Богъ цль всему даетъ,

Но вы — вы вс, внимающіе мн —

Послушайте, что человкъ, идущій

На смерть, теперь, какъ правду, скажетъ вамъ:

Гд щедры вы на ласки и совты,

Тамъ, врно, вамъ грозитъ опасность, т,

Съ кмъ вы друзьями стали и кому

Вы отдались душою — чуть замтятъ

Толчокъ малйшій въ счастьи вашемъ — вдругъ

Отхлынутъ вс, какъ быстрая волна,

И если къ вамъ когда вернутся снова,

Такъ для того, чтобъ утопить совсмъ.

О, люди добрые, молитесь обо мн!

Я долженъ васъ оставить: наступилъ

Послдній часъ печальной, долгой жизни.

Прощайте!

Захочется ль вамъ разсказать порой

О чемъ-нибудь печальномъ — разскажите,

Какъ я погибъ. Прости мн, Боже мой!

(Букингэмъ и свита уходятъ.)

Первый Джентльмэнъ.

О, какъ о немъ глубоко я жалю!

Наврное, проклятій много, сэръ,

Посыплется на головы виновныхъ

Въ его судьб.

Второй Джентльмэнъ.

Да, если только онъ

Невиннымъ палъ — ужасно это дло!

Но я еще могу вамъ намекнуть

На близкое другое злодянье,

Которое — коль сбудется оно —

Еще страшнй.

Первый Джентльмэнъ.

Святые духи неба,

Храните насъ! Скажите, что такое?

Надюсь, вы уврены во мн —

И скажете.

Второй Джентльмэнъ.

Все такъ, но эта тайна

Такъ велика, что требуетъ она

Глубокаго и врнаго молчанья.

Первый Джентльмэнъ.

Скажите жъ мн: вдь, я не изъ болтливыхъ.

Второй Джентльмэнъ.

Ну, хорошо. Вотъ видите ли, сэръ:

Дошла ль до васъ молва, на этихъ дняхъ

Прошедшая, о расторженьи брака

Межъ королемъ и Катериной?

Первый Джентльмэнъ.

Да,

Но вдь потомъ она опять замолкла,

Затмъ что чуть король о ней узналъ,

Какъ въ гнв онъ лордъ-мэру повелнье

Послалъ — сейчасъ вс толки прекратить

И ротъ зажать ихъ распускать дерзнувшимъ.

Второй Джентльмэнъ.

Все это такъ, но оказалось, сэръ,

Что этотъ слухъ — не клевета пустая:

Нтъ, онъ растетъ теперь опять сильнй,

Чмъ былъ когда — и каждый въ томъ увренъ,

Что на разводъ ршился ужъ король.

Самъ кардиналъ или другой придворный,

На добрую озлобясь королеву,

Такое въ немъ сомннье поселилъ,

Которое ее, наврно, сгубитъ.

Къ тому жъ теперь и кардиналъ Кампеюсъ

Пріхалъ къ намъ, — и общая молва —

Что именно для этого онъ прибылъ.

Первый Джентльмэнъ.

Ну, это все работа кардинала,

Въ отмщенье императору за то,

Что тотъ ему въ епископств Толедскомъ,

Котораго искалъ онъ, отказалъ.

Второй Джентльмэнъ.

Вы угадали, сэръ, но не жестоко ль

За то всю месть обрушить на нее?

О, кардиналъ свою исполнитъ волю —

И королева бдная падетъ!

Первый Джентльмэнъ.

Да, очень жаль. Однако, такъ открыто

Объ этомъ говорить опасный рискъ

Пойдемте-ка и дома потолкуемъ. (Уходятъ.)

Сцена II.

Лондонъ. Передняя во дворц.

Входитъ Лордъ-камергеръ, читая письмо.

Камергеръ. ‘Милордъ, лошади, за которыми ваша свтлость присылали, выбраны мною, объзжены и снабжены сбруею со всевозможнымъ раченіемъ. Он молоды и красивы, и лучшей сверной породы. Когда он ужъ были готовы для того, чтобы отправляться въ Лондонъ, одинъ изъ служителей лорда-кардинала, снабженный его приказаніемъ, взялъ ихъ отъ меня, приводя то основаніе, что его господинъ хочетъ, чтобъ ему повиновались прежде, чмъ другому подданному, если не прежде, чмъ королю — что и зажало намъ рты’.

Да, этого онъ, въ самомъ-дл, хочетъ.

Ну, что жъ? Пускай беретъ онъ ихъ себ,

Онъ скоро всмъ, пожалуй, завладетъ.

Входятъ герцоги Норфолькъ и Суффолькъ.

Норфолькъ.

Лордъ-камергеръ, пріятно мн васъ встртить.

Камергеръ.

Привтъ мой вамъ.

Суффолькъ.

Что длаетъ король?

Камергеръ.

Его я одного оставилъ полнымъ

Печальныхъ думъ и тягостныхъ заботъ.

Норфолькъ.

А отчего?

Камергеръ.

Да, видно, мысль о брак

Съ супругою родного брата слишкомъ

Ужъ къ совсти его подобралась.

Суффолькъ.

Нтъ, къ совсти подобралась ужъ слишкомъ

Страсть къ женщин другой.

Норфолькъ.

Вотъ это такъ.

И это все надлалъ кардиналъ —

Прелатъ-король. Какъ первенецъ Фортуны,

Священникъ, злой по вол, всмъ вертитъ.

Когда-нибудь король его узнаетъ!

Суффолькъ.

Ахъ, дай-то Богъ! Иначе не узнаетъ

До той поры онъ самого себя.

Норфолькъ.

Смотрите, какъ въ длахъ благочестивъ онъ,

Какъ ревностенъ! Расторгнувъ нашъ союзъ

Съ племянникомъ великимъ королевы,

Германскимъ императоромъ, ныряетъ

Онъ въ душу короля и сетъ въ ней

Опасности, сомннія, боязнь,

Отчаянье и совсти упреки,

И ко всему предлогъ — лишь этотъ бракъ,

А чтобъ его отъ мукъ такихъ избавить,

Совтуетъ разводъ, разлуку съ тою,

Которая, какъ брилліантъ, виситъ

Ужъ двадцать лтъ на ше короля

И свтлый блескъ ни разу не теряла,

Разлуку съ той, которая его

Любила такъ, какъ любятъ добрыхъ духи

Небесные, разлуку, наконецъ,

Съ той женщиной, которая въ то время,

Когда ее судьба сразитъ жестоко,

Благословлять все будетъ короля.

И это все еще ль не благочестье?

Камергеръ.

Не дай намъ Богъ совтниковъ такихъ!

Все это такъ. Везд ужъ эта новость,

Вс языки толкуютъ ужъ о ней,

Вс врные оплакиваютъ это.

Кто заглянуть поглубже въ дло можетъ —

Увидитъ въ немъ цль главную одну:

Бракъ короля съ принцессою французской.

Но Богъ ему откроетъ же глаза,

Которые такъ долго усыплялись

Надменнйшимъ, недобрымъ человкомъ.

Суффолькъ.

И насъ тогда отъ рабства онъ спасетъ.

Норфолькъ.

Да, мы должны молиться горячо

О томъ, чтобъ Богъ намъ далъ освобожденье,

Иначе онъ, надменный человкъ,

Насъ обратитъ въ простыхъ пажей изъ принцевъ.

Вдь, передъ нимъ вс почести людей

Лежатъ, какъ тста комъ, и имъ, по вол,

Онъ придаетъ, какую хочетъ, форму.

Суффолькъ.

Что до меня касается, милорды,

Я не люблю и не боюсь его —

И вотъ какой мой символъ вры: я

И безъ его содйствія родился,

И безъ него я также проживу,

Коль королю угодно будетъ это,

Его благословенья и проклятья

Меня равно не трогаютъ: они,

По-моему, дыханіе пустое,

Въ которое совсмъ не врю я.

Я зналъ его и знаю, и тому

Его предоставляю я, кто сдлалъ

Его такимъ высокомрнымъ — пап.

Норфолькъ.

Войдемъ туда и чмъ-нибудь другимъ

Отъ короля отгонимъ злыя мысли,

Которыми ужъ слишкомъ занятъ онъ.

А вы, милордъ, пойдете тоже съ нами?

Камергеръ.

Простите: я въ другое мсто посланъ

Его величествомъ, притомъ же вы

Не во-время пришли его разсять.

А впрочемъ, я желаю вамъ успха.

Норфолькъ.

Благодарю, мой добрый камергеръ.

(Камергеръ уходитъ.)

Норфолькъ отдергиваетъ завсу боковой двери. Король сидитъ и задумчиво читаетъ.

Суффолькъ.

Какъ мраченъ онъ! должно быть, сильно грустенъ.

Король.

Кто тамъ?

Норфолькъ.

Дай Богъ, чтобъ не былъ онъ сердитъ.

Король.

Кто тамъ, я повторяю? Какъ вы смли

Прійти сюда въ часъ тайныхъ думъ моихъ?

Кто я? кто я?

Норфолькъ.

Вы, государь, король

Привтливый, прощающій обиды,

Когда отъ нихъ злой умыселъ далекъ.

И если мы дерзнули долгъ нарушить,

Такъ потому, что дло государства

Насъ привело, чтобъ царственную волю

О немъ узнать.

Король.

Вы черезчуръ ужъ дерзки.

Идите прочь, я научу васъ знать

Часы для государственныхъ занятій.

Для длъ мірскихъ теперь ли время — а?

Входятъ Вольсей и Кампеюсъ.

Король.

Кто тамъ? ахъ, вы, мой добрый кардиналъ!

О, мой Вольсей! — мое успокоенье,

Бальзамъ тревожной совсти моей,

Врнйшее лкарство государя! (Кампеюсу.)

Ученйшій. Достопочтенный сэръ,

Привтствую я васъ въ моихъ владньяхъ.

Располагайте нами, какъ хотите. (Вольсею.)

Мой добрый лордъ, смотрите хорошенько,

Чтобы лгуномъ не оказался я.

Вольсей.

Нтъ, этого не можетъ быть. Позвольте

У вашего величества просить

Намъ удлить для тайныхъ совщаній

Одинъ лишь часъ.

Король ( Норфольку и Суффольку).

Мы заняты, ступайте.

Норфолькъ (тихо Суффольку).

Совсмъ не гордъ, не правда ль, этотъ попъ?

Суффолькъ (тихо Норфольку).

Да, нечего сказать! Не согласился бъ

Я ни за что — хоть мсто онъ свое

Мн отдавай — страдать такой болзнью.

Но это такъ не можетъ продолжаться.

Норфолькъ (тихо).

А ежели продолжится, такъ я

Ршусь возстать.

Суффолькъ (тихо).

И я ршусь на это.

(Норфолькъ и Суффолькъ уходятъ.)

Вольсей.

Вы, государь, такъ мудро поступили,

Какъ ни одинъ король не поступалъ,

Отдавъ свои сомннья добровольно

На судъ церквей. Кто жъ будетъ золъ на васъ?

Чья ненависть достигнетъ васъ? Испанецъ,

Съ ней связанный и дружбою, и кровью,

Сознается — когда хоть капля въ немъ

Есть добраго — что это благородный

И честный судъ. Вс члены духовенства —

Ученйшихъ я разумю здсь —

Имютъ въ христіанскихъ государствахъ

Свободу голоса: вы пожелали —

И Римъ, отецъ разсудка, къ вамъ послалъ

Вотъ этого почтеннаго прелата,

Ученаго и праведнаго мужа —

Кампеюса — котораго я снова

Осмлюсь вамъ представить, государь.

Король.

И снова я привтствую его

Объятьями — и вновь благодарю я

Святой конклавъ за всю его любовь.

Онъ мн прислалъ такого человка,

Какого я имть всегда желалъ.

Кампеюсъ.

О, государь! невольно вы влечете

Къ себ любовь всхъ чужеземцевъ — въ васъ

Такъ много благородства. Въ ваши руки

Передаю мое уполномочье,

Которымъ дворъ приказываетъ римскій

Вамъ, кардиналъ, и мн, его слуг,

Здсь обсудить все дло безпристрастно.

Король.

Два, равныхъ добродтелями, мужа!

Немедленно узнаетъ королева,

Зачмъ сюда вы присланы теперь.

Гд Гардинеръ?

Вольсей.

Я знаю, государь,

Что вы всегда ее любили нжно,

Отъ всей души и что, наврно, ей

Дадите то, чего законно можетъ

И женщина простйшая просить —

Защитниковъ ученыхъ, чтобъ свободно

Они могла отстаивать ее.

Король.

Конечно, да, притомъ же самыхъ лучшихъ,

И царское тому благоволенье,

Кто лучше всхъ свое исполнитъ дло —

Избави Богъ иначе поступать!

Пожалуйста, скажите, чтобъ явился

Къ намъ Гардинеръ, мой новый секретарь,

Онъ человкъ, какъ кажется, искусный.

Вольсей уходитъ и тотчасъ же возвращается съ Гардинеромъ.

Вольсей (тихо Гардинеру).

Жму руку вамъ. И милостей, и счастья

Желаю вамъ… вы — близкій короля.

Гардинеръ (тихо Вольсею).

И человкъ, готовый исполнять

Вс ваши повелнья, ваша свтлость.

Я вамъ моимъ обязанъ возвышеньемъ.

Король.

Приближьтесь, Гардинеръ.

(Разговариваетъ съ нимъ.)

Кампеюсъ (Вольсею).

Милордъ, скажите,

Не занималъ ли прежде эту должность

Какой-то докторъ Пэсъ?

Вольсей.

Да, занималъ.

Кампеюсъ.

Считался онъ ученымъ человкомъ?

Вольсей.

Конечно, да.

Кампеюсъ.

Такъ знайте, кардиналъ,

Что и о васъ на этотъ счетъ дурная

Идетъ молва.

Вольсей.

Дурная?

Кампеюсъ.

Говорятъ,

Что стали вы завидовать ему,

И побоясь, чтобъ онъ не сталъ высоко,

Какъ доблестныхъ достоинствъ человкъ,

Его всегда держали въ отдаленьи,

И этимъ огорчили сильно такъ,

Что онъ съ ума сошелъ и умеръ вскор.

Вольсей.

Да будетъ миръ съ его душою — это

Велитъ сказать долгъ христіанскій мн,

Ну, а живыхъ хулителей моихъ

Смирить легко. Онъ просто былъ глупецъ

И черезчуръ любилъ ужъ добродтель.

(Показывая на Гардинера.)

А этотъ вотъ добрякъ всегда исполнитъ,

Что захочу ему я приказать —

И оттого лишь одному ему

Стоять такъ близко къ трону позволяю.

Поймите, братъ, мы не за тмъ живемъ,

Чтобъ младшіе могли насъ вытснять.

Король (Гардинеру).

Почтительно все это королев

Представьте вы. (Гардинеръ уходитъ.)

По мннью моему,

Для нашего ученаго совта

Приличнйшее мсто — Блекфрайарсъ,

Сойдитесь тамъ для этихъ важныхъ длъ.

Вы, мой Вольсей, устройте все, какъ должно.

О, тяжело — не правда ли, милорды? —

Еще совсмъ здоровому мужчин

Вдругъ связь прервать съ такой подругой милой!

Но совсть, совсть! щекотлива ты

И мн велишь ршиться на разлуку.

(Уходятъ.)

Сцена III.

Тамъ же. Передняя въ комнатахъ королевы.

Анна Болленъ и Пожилая Леди.

Анна Болленъ.

Нтъ, даже ни за это — ни за это.

Тутъ острые, колючіе шипы.

Король съ ней жилъ такъ много лтъ, она же

Всегда была такъ истинно-добра,

Что ни одинъ языкъ не повернется

Сказать о ней дурное что-нибудь.

Да, жизнью я клянусь, что королева

Не знала никогда — какъ длать зло.

И что жъ? Теперь, когда свершило солнце

Ужъ столько разъ свой путь надъ воцаренной,

Надъ взросшею въ величіи и блеск —

Теперь ее отвергнуть! — о, само

Чудовище тутъ сжалилось бы!

Леди.

Правда —

И самыя суровыя сердца

Смягчаются, скорбя о ней.

Анна Болленъ.

О, Боже!

Ужъ лучше бъ ей совсмъ не знать величья!

Пусть суетно, пусть временно оно,

Но ежели капризная фортуна

Съ нимъ разведетъ того, кто имъ владетъ —

О, это боль такая, точно тло

Съ душою разстается.

Леди.

Ахъ, бдняжка!

Теперь она вновь чужестранкой станетъ.

Анна Болленъ.

Тмъ боле должны о ней мы плакать.

Ахъ, лучше быть рожденной въ низкой дол

И съ бднякомъ въ довольств жизнь всти,

Чмъ на себ страданье золотое

И въ блескахъ скорбь торжественно носить.

Леди.

Да, лучшее изъ нашихъ благъ — довольство.

Анна Болленъ.

Клянусь моей невинностью и честью,

Я не желала бъ королевой быть.

Леди.

Ну, нтъ, а я желала бъ и, пожалуй,

Рискнула бы невинностью своей.

Да вдь и вы готовы бъ, несмотря

На маленькій припадокъ лицемрья:

Въ васъ много женскихъ прелестей, но въ васъ

И сердце женское — а это сердце

Всегда любило почести, богатство,

Владычество — все то, что справедливо

Мы благами зовемъ. И хоть вы здсь

Жеманитесь — а въ замшевую совсть

Вы впустите, конечно, эти блага,

Ее слегка порастянувъ.

Анна Болленъ.

Неправда!

Леди.

Нтъ, правда! правда! Будто бъ королевой

И въ правду вы бъ не пожелали быть?

Анна Болленъ.

Нтъ, ни за вс сокровища земныя!

Леди.

Вотъ чудеса! а я, какъ ни стара,

За старый пенсъ сейчасъ бы согласилась.

Ну, а насчетъ названья герцогини

Что скажете? Чтобъ этотъ титулъ несть,

Достанетъ ли въ васъ силы?

Анна Болленъ.

Нтъ, признаться.

Леди.

Такъ черезчуръ ужъ слабы тломъ вы.

Ну, спустимся еще пониже. Впрочемъ,

Быть вашимъ графомъ не хотла бъ я

Изъ-за чего-нибудь побольше вещи,

Лишь покраснть заставившей меня.

Но если вамъ и это бремя трудно

Несть на себ, то немощны вы такъ,

Что мальчика родить не въ состояньи.

Анна Болленъ.

Какая вы болтунья! Снова я

Клянуся вамъ, то королевой быть

За цлый міръ не захотла бъ.

Леди.

Право?

Но маленькая Англія могла бъ

Васъ соблазнить. А я бы согласилась

За это взять одинъ Кернарвонширъ,

Когда бъ лишь онъ принадлежалъ корон.

Сюда идутъ. Кто это?

Входитъ Лордъ-Камергеръ.

Камергеръ.

Добрый день,

Миледи. Что вамъ надо заплатить,

Чтобы узнать бесды вашей тайну?

Анна Болленъ.

И спрашивать не стоитъ, добрый лордъ!

Скорбли мы о нашей королев.

Камергеръ.

Прекрасное занятье! совершенно

Приличное натур добрыхъ женщинъ.

Однакоже — еще надежда есть,

Что все пойдетъ, какъ слдуетъ.

Анна Болленъ.

Дай Богъ!

Камергеръ.

Вы истинно добры душою. Небо

Такихъ, какъ вы, всегда благословляетъ.

Но чтобы вы уврились, миледи,

Что рчь моя отъ сердца и что ваши

Достоинства вниманье обратили

Монаршее — меня король послалъ

Вамъ изъявить свое благоволенье

И объявить, что жалуетъ онъ васъ

Пэмброкскою маркизой, сверхъ того

Онъ тысячу назначилъ фунтовъ вамъ

Годичнаго дохода.

Анна Болленъ.

Я не знаю,

Чмъ доказать ему свою покорность.

Все, что мое — не значитъ ничего,

Мои мольбы еще не столько святы,

Желанія мои — пустые звуки,

А это — все, чмъ я воздать могу.

Итакъ, милордъ, прошу васъ передайте

Его величеству мою покорность

И благодарность глубоко-смущенной

Его рабы, молящейся отъ сердца

О здравіи и царствіи его.

Камергеръ.

Я поспшу усилить благосклонность,

Которую питаетъ къ вамъ король.

(Тихо.) Теперь ее я понялъ, добродтель

И красота такъ тсно въ ней сплелись,

Что короля легко имъ было спутать,

И, можетъ-быть, — какъ знать? — вотъ эта леди

Намъ дастъ брилльянтъ, который озарить

Весь островъ нашъ.

(Громко.) Прощайте, поспшу

Я къ королю и доложу, что съ вами

Я говорилъ.

Анна Болленъ.

Прощайте, добрый лордъ!

(Камергеръ уходитъ.)

Леди.

Такъ вотъ какъ! Ну, скажите же на милость!

Я при двор шестнадцать лтъ скиталась,

Да и теперь скитаюсь точно такъ же —

И хоть бы разъ мн удалось попасть

Съ малйшей просьбой во-время, а вамъ —

Судьба! судьба! вамъ новичку такому —

Срамъ, срамъ и срамъ навязчивому счастью! —

Вамъ до-полна набили ротъ, едва

Его раскрыть успли вы.

Анна Болленъ.

Сама я

Дивлюсь тому.

Леди.

Ну, какъ оно, по вкусу?

Не горько ли? Держу я сорокъ пенсовъ,

Что нтъ. Была когда-то леди — это

Ужъ старая исторія — она

Царицей быть никакъ не соглашалась,

Никакъ, за всю египетскую грязь…

Слыхали вы про это?

Анна Болленъ.

Полно, вы

Все шутите.

Леди.

О, я на вашемъ мст

Повыше птицъ взлетла бы. Маркиза

Пэмброкская! годичный пенсіонъ!

И это все изъ уваженья только!

И никакихъ за это обязательствъ!

О, жизнію поклясться я могу,

Что здсь еще не мало тысячъ скрыто!

Шлейфъ почестей длиннй, чмъ ихъ передникъ.

Ну, ужъ теперь я поручусь, что вы

И титулъ герцогини вынесть въ силахъ.

Признайтесь-ка, ужъ вы теперь сильне,

Чмъ прежде?

Анна Болленъ.

Добрая миледи, тшьтесь

Фантазіей своею, какъ хотите,

Но отъ нея увольте вы меня —

Я умерла сейчасъ бы, если бъ это

Извстіе меня развеселило.

Напротивъ, я дрожу при мысли только

О томъ, что можетъ ждать меня еще.

Однако, королева тамъ горюетъ,

А мы о ней забыли здсь совсмъ.

Пожалуйста, не проболтайтесь ей,

Что слышали вы здсь.

Леди.

Да за кого же,

Миледи, вы считаете меня? (Уходятъ.)

Сцена IV.

Залъ въ Блекфрайарс.

Трубы, литавры и рога. Входятъ два констэбля съ короткими серебряными жезлами, за ними два писца въ докторской одежд, потомъ Архіепископъ Кентерберійскій одинъ, за нимъ Епископъ Линкольнскій, Элійскій, Рочестерскій и Сентъ-Асафскій въ нкоторомъ разстояніи отъ нихъ джентльмэнъ съ кошелемъ, большою печатью и кардинальскою шляпой, потомъ два священника съ серебряными крестами, маршалъ съ непокрытой головой, въ сопровожденіи герольда съ серебряной булавою, два дженльмэна съ большими серебряными столбами, за ними рядомъ оба кардинала, Вольсей и Кампеюсъ, два лорда, каждый съ копьемъ и жезломъ, и, наконецъ, — Король и Королева со свитою. — Король садится подъ балдахиномъ, кардиналы — ниже его, какъ судьи, королева — въ нкоторомъ разстояніи отъ короля. Епископы помщаются по обимъ сторонамъ, какъ на соборахъ, ниже ихъ — писцы. Лорды садятся подл епископовъ. Глашатай и остальная свита размщаются на сцен въ приличномъ порядк.

Вольсей.

Пока читать мы полномочье будемъ

Отъ римскаго престола, вс должны

Молчать.

Король.

Къ чему читать его? Публично

Ужъ прочтено оно и вс признали

Дйствительность его.

Вольсей.

Пусть будетъ такъ.

Пойдемъ впередъ.

Писецъ (глашатаю). Провозглашай: Генрихъ, король Англіи, явись къ суду.

Глашатай. Генрихъ, король Англіи, явись къ суду.

Король. Здсь!

Писецъ (глашатаю). Провозглашай: Екатерина, королева Англіи, явись къ суду.

Глашатай. Екатерина, королева Англіи, явись къ суду!

Королева.

(не отвчая, встаетъ съ своего мста, обходитъ судилище, подходитъ къ королю и преклоняетъ предъ нимъ колни.)

Я, государь, молю о правосудьи

И въ жалости молю не отказать

Мн, женщин бднйшей, чужестранк,

Родившейся не въ вашемъ государств.

Здсь для меня нтъ праведныхъ судей,

Нтъ вры въ судъ и дружбу безъ пристрастья.

Ахъ, государь, чмъ васъ я оскорбила?

Чмъ навлекла я гнвъ такой, что вы

Меня теперь отвергнуть захотли

И милости лишить меня своей?

Свидтель Богъ, всегда я оставалась

Вамъ врною, покорною женой,

Всегда я уступала вашей вол,

Боясь вашъ гнвъ воспламенить, всегда

Я вашему покорствовала взгляду,

И то грустна, то весела была,

Смотря, какимъ я васъ самихъ встрчала.

Припомните, бывалъ ли часъ, когда

Я вашему противилась желанью

Или его не длала своимъ?

Кого я не старалася изъ вашихъ

Друзей любить, хоть знала въ то же время,

Что мн онъ врагъ? Кого, изъ мной любимыхъ,

Любить я продолжала и тогда,

Когда вашъ гнвъ навлекъ онъ? Государь,

Припомните, что я такой покорной

Женой была вамъ цлыхъ двадцать лтъ,

Что вы меня дтьми благословили,

И если вы мн въ силахъ доказать,

Что чмъ-нибудь за это время я

Нарушила супружескія узы

И честь мою, любовь и долгъ мой къ вашей

Священнйшей особ — ну, тогда

Отвергните меня, во имя Бога!

Пусть злйшее презрніе захлопнетъ

За мною дверь — и пусть предастъ меня

Строжайшимъ наказаньямъ. Государь,

Подумайте, что вашъ отецъ державный

Всегда, везд былъ признанъ, какъ монархъ

Разумнйшій, правдивйшій, умнйшій,

Что мой отецъ, король испанскій, также

Изъ королей, какіе были тамъ,

Правителемъ мудрйшимъ почитался.

Такъ есть ли въ томъ сомннье, что они

Вокругъ себя мудрйшихъ собирали

Совтниковъ изъ нашихъ государствъ,

И т нашъ бракъ нашли вполн законнымъ?

Вотъ почему смиренно я молю

Васъ, государь, помиловать меня

До той поры, пока не получу я

Извстій отъ моихъ друзей испанскихъ,

У нихъ хочу совта я просить.

А если нтъ, пусть будетъ воля Божья —

Исполните желаніе свое.

Вольсей.

Монархиня, теперь передъ собою

Вы видите отцовъ почтенныхъ, вы

Избрали ихъ — все это люди рдкой

Учености и чести, украшенье

Всей Англіи. Они сошлися здсь,

Чтобъ обсудить вопросъ о вашемъ дл.

Поэтому, нтъ цли вамъ желать

Отсрочить судъ, который принесетъ

И вамъ самимъ спокойствіе, и вмст

Разсетъ вс сомннья короля.

Кампеюсъ.

Лордъ говоритъ умно и справедливо,

И потому — прилично, королева,

Чтобъ царственный совтъ не прерывался

И чтобъ сейчасъ вс документы были

Представлены и выслушаны всми.

Королева.

Лордъ-кардиналъ, я съ вами говорю.

Вольсей.

Что вашему величеству угодно?

Королева.

Лордъ, я почти готова плакать, только

Та мысль одна, что королева я —

Иль можетъ быть, все это были грезы —

Что, наконецъ, я государя дочь —

А это ужъ не грезы — обращаетъ

Въ струи огня потоки слезъ моихъ.

Вольсей.

Терпніе, монархиня, терпнье!

Королева.

Да, буду я терпть, когда и вы

Смиритесь — но не прежде, пусть иначе

Меня накажетъ Богъ. Я твердо знаю,

На сильныя причины опираясь,

Что вы мн врагъ, и объявляю здсь,

Что вамъ нельзя моимъ судьею быть,

Затмъ что вы раздули это пламя

Межъ мной и повелителемъ моимъ.

Пусть Божія роса его потушитъ!

И потому — я снова повторяю —

Что всей душой я отвергаю васъ

И не хочу имть своимъ судьею

Того, кого еще сильнй, чмъ прежде,

Я признаю зловреднйшимъ врагомъ

И далеко не другомъ правды.

Вольсей.

Не узнаю васъ больше, вы всегда

Такъ кротки были, доброта и мудрость

Въ васъ превзошли всю мру женскихъ силъ —

И вами я обиженъ, королева.

Я злости къ вамъ малйшей не питаю,

Несправедливъ я не былъ никогда

Ни къ вамъ и ни къ кому, что сдлалъ я

И что еще я дальше длать стану —

Ограждено все это полномочьемъ,

Мн даннымъ отъ духовнаго суда,

Отъ римскаго духовнаго суда.

Меня вы обвиняете, что пламя

Я раздувалъ — я это отрицаю.

Король нашъ здсь, и если бъ видлъ онъ,

Что я отъ длъ своихъ отрекся — какъ бы

На ложь мою возсталъ онъ справедливо!

Да, такъ, какъ вы — на искренность мою.

Когда жъ ему извстно, что свободенъ

Отъ нареканій вашихъ я, то знаетъ

И то король, что оскорбленъ я вами —

И долженъ онъ меня уврачевать,

А это врачеванье въ томъ одномъ,

Чтобъ удалить отъ васъ вс эти мысли.

Но прежде чмъ заговоритъ его

Величество — молю васъ, королева,

Забыть о томъ, что вы теперь сказали,

И боле не говорить о немъ.

Королева.

Милордъ, милордъ, я женщина простая

И слабая, чтобъ съ вашимъ хитроумьемъ

Бороться. Вы смиренны и кротки?

Да, точно, вы свой санъ, свое призванье

Личиною смиренія одли,

Но сердце вы наполнили свое

Надменностью и злобой, и коварствомъ.

Любовь его величества и счастье

Вамъ помогли легко перескочить

Вс низшія ступени, а теперь,

Возвысившись, вы сдлали вс силы

Своей души опорами своими,

А вс слова — рабами вашей воли,

Готовыми на все, что вамъ угодно.

Да, знаю я, что вы гораздо больше

Заботитесь о почестяхъ своихъ,

Чмъ о своемъ призваніи духовномъ.

Моимъ судьей имть васъ — повторяю —

Я не хочу, и здсь, предъ всми вами,

Я къ пап апеллирую. Его

Святйшеству передаю все дло,

И пусть меня онъ судитъ самъ.

(Преклоняется предъ королемъ и хочетъ удалиться.)

Кампеюсъ.

Упорно

На правый судъ возстала королева,

И, обвинивъ его, полна презрнья,

Отвергнула его. Нехорошо!

Она идетъ…

Король.

Зовите вновь ее.

Глашатай. Екатерина, королева Англіи, явись къ суду!

Гриффитъ.

Монархиня, зовутъ васъ.

Королева.

Вамъ-то что?

Ступайте вы дорогою своей,

И если позовутъ васъ — возвратитесь.

Пусть Богъ теперь поможетъ мн! Они

Меня совсмъ выводятъ изъ терпнья.

Прошу я васъ — идите. Не останусь

Я дольше здсь и никогда впередъ

И ни въ одномъ изъ этихъ всхъ судилищъ

Не появляюсь по длу моему.

(Уходитъ съ Гриффитомъ и своей свитой.)

Король.

Иди своей дорогой, Кэтъ. Кто скажетъ,

Что у него жена есть лучше этой —

Тому ни въ чемъ не врьте вы, затмъ,

Что онъ неправду скажетъ. Ты была бы

Царицею изъ всхъ земныхъ царицъ,

Когда бъ къ тому необходимы были

Лишь рдкія достоинства твои:

Любезность милая, святая кротость,

Величье женское, покорность власти —

Вс качества, которыя тебя

Такъ царственно и свято украшаютъ.

Рожденная отъ крови благородной,

Она во всхъ сношеніяхъ со мной

Всегда свое хранила благородство.

Вольсей.

Съ смиреніемъ глубокимъ, государь,

Молю я васъ здсь объявить, чтобъ уши

Сидящихъ здсь услышали отъ васъ —

Затмъ что гд былъ связанъ и ограбленъ

Несчастный путникъ, тамъ и развязать

Его должно, конечно, хоть и этимъ

Я не могу вполн довольнымъ быть —

Я ль, государь, затять это дло

Васъ научилъ? Я ль поселилъ сомннье

У васъ въ душ, подвигнувшее васъ

Подвергнуть все судебному разбору?

И кром словъ благодаренья Богу

За славную такую королеву,

Сказалъ ли я хоть слово вамъ одно

Во вредъ ея теперешнему сану

Иль доброт ея высокой?

Король.

Я,

Лордъ-кардиналъ, оправдываю васъ,

И здсь теперь клянусь моею честью —

Невинны вы. Не безызвстно вамъ,

Что вы враговъ имете не мало,

Не знающихъ, за что они враги,

Но лающихъ, какъ сельскія собаки,

Когда друзья ихъ лаютъ, кмъ-нибудь

Изъ нихъ вселенъ гнвъ въ королеву: вы

Оправданы. Хотите ли еще

Быть боле оправданнымъ? Всегда вы

Желали это дло усыпить

И никогда ему вы не хотли

Движенье дать, напротивъ, часто вы

Ему въ пути преграды поставляли.

Да, я клянусь, что добрый кардиналъ

Такъ поступалъ — и онъ вполн невиненъ.

Но что жъ меня подвигнуло къ тому?

Вниманія и времени прошу я.

Послушайте — вотъ какъ случилось это.

Внимайте хорошенько. Въ первый разъ

Почувствовалъ я въ совсти волненье,

Сомннье, боль отъ нсколькихъ рчей,

Мн сказанныхъ епископомъ Байонскимъ,

Посланникомъ французскимъ. Онъ былъ присланъ

Сюда затмъ, чтобъ обсудить вопросъ

О брак нашей дочери Маріи

И принца Орлеанскаго. Межъ тмъ

Какъ дло шло и прежде окончанья

Епископъ вдругъ отсрочку попросилъ,

Съ тмъ, чтобы могъ онъ своему монарху

На видъ сперва такой вопросъ поставить:

Законно ли дочь наша рождена,

Такъ какъ нашъ бракъ былъ заключенъ съ вдовою,

Супругой братнею. Отсрочка эта

До глубины мн совсть потрясла,

Вошла въ меня съ такой разящей силой,

Что трепетать заставила и сердце,

И грудь, она дорогу проложила

Тревожнымъ думамъ — и, роясь, он

Меня гнетутъ напоминаньемъ этимъ.

Сначала мн казалось, что у Неба

Я милости лишился, что оно

Природ приказало, чтобы чрево

Моей жены, какъ только отъ меня

Зачнется въ немъ дитя мужского пола —

Силъ жизненныхъ несло бъ ему не больше,

Чмъ ихъ несетъ могила мертвецу.

Дйствительно, вс дти умирали

Иль тамъ, гд ихъ зачатье началось,

Иль вслдъ за тмъ, какъ міръ на нихъ повялъ.

Отсюда мысль, что это божья кара,

Что царскія владнія мои,

Достойныя прекраснйшаго въ свт

Наслдника, не будутъ чрезъ меня

Имъ осчастливлены. Потомъ я взвсилъ

Опасности, которымъ подвергалась

Моя страна, не видя отъ меня

Наслдника — и стонамъ горькой муки

Предался я отъ этого. Такъ я

По морю бурному сомнній несся

И, наконецъ, у средства я присталъ,

Которое насъ здсь соединило:

Казалось мн, что совсти моей,

Которая тогда болла сильно

Да и теперь здорова не совсмъ,

Дадутъ покой почтенные отцы

И доктора ученйшіе наши.

Сперва я сталъ секретно говорить,

Лордъ Линкольнъ, вамъ. Вы помните, какъ сильно

Я мучился подъ бременемъ моимъ,

Когда предъ вами въ первый разъ открылся?

Линкольнъ.

Да, помню хорошо, мой государь.

Король.

Я долго говорилъ — теперь прошу васъ

Самихъ сказать, насколько вы меня

Умли успокоить?

Линкольнъ.

Государь,

Сначала я такъ сильно былъ взволнованъ

Вопросомъ тмъ, который несъ въ себ

Такъ много важнаго и слдствій страшныхъ,

Что мысль мою смлйшую сомннью

Я передалъ и предложилъ тогда

Я вашему величеству дорогу,

Которую вы приняли.

Король.

Затмъ

Вамъ дло я открылъ, лордъ Кентербери,

И вашего просилъ я позволенья

Собраніе составить. Никого

Изъ членовъ этого суда почтенныхъ

Не спрошеннымъ я не оставилъ. Нтъ —

Отъ каждаго я получилъ согласье,

За подписью и за печатью вашей.

Ршайте же: торопитъ это дло

Не ненависть къ особ королевы,

А острые, тернистые шипы

Изложенныхъ предъ вами обстоятельствъ.

Признайте лишь законнымъ этотъ бракъ —

И жизнью я, и королевскимъ саномъ

Клянусь, что мн пріятнй провести

Всю будущность величія земного

Съ Екатериной, нашей королевой,

Чмъ съ женщиной прелестнйшей, какою

Когда-нибудь былъ скрашенъ этотъ міръ.

Кампеюсъ.

Осмлюсь доложить вамъ, государь,

Что такъ-какъ нтъ межъ нами королевы,

То отложить должны мы засданье,

А между-тмъ серьезнымъ убжденьемъ

Подйствовать на королеву должно,

Чтобы она отъ мысли отреклась —

Къ его святйшеству прибгнуть.

(Вс встаютъ.)

Король (про себя).

Вижу,

Хитрятъ со мной вс эти кардиналы.

Противны мн вс проволочки ихъ

И римское лукавство. Поскоре

Вернись ко мн, мой Кранмеръ, умный мой,

Любимйшій слуга! Съ твоимъ пріздомъ

И мой покой, я знаю, возвратится.

(Громко.) Закройте засданье. Мы идемъ.

(Вс уходятъ въ томъ же порядк, какъ пришли).

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Сцена I.

Дворецъ въ Брайдвел. Комната королевы.

Королева и нсколько придворныхъ женщинъ, он сидятъ за работой.

Королева (одной изъ женщинъ).

Дитя, возьмись за лютню, очень грустно

Въ моей душ, спой псню и разсй

Мою тоску, когда разсять можешь.

Оставь свою работу, пой, дитя.

Псня.

Плъ Орфей, — деревъ вершины,

Дикихъ, горныхъ высей льдины

Преклонялись, думъ полны,

Все въ природ расцвтало,

Точно солнышко, блистало

Въ благодатный день весны,

Вс созданья — даже море,

Что бушуетъ на простор —

Все склонялось головой,

Убивали эти звуки

Вс страданья, скорби, муки

Силой чудной и живой.

Входитъ Джентльмэнъ.

Королева.

Что надо вамъ?

Джентльмэнъ.

Осмлюсь доложить,

Монархиня: въ пріемной кардиналы

Стоятъ и ждутъ.

Королева.

Что жъ, говорить со мной

Они хотятъ?

Джентльмэнъ.

Такъ точно, королева.

Королева.

Просите ихъ пожаловать.

(Дженльмэнъ уходитъ.) Что можетъ

Ихъ привести ко мн — ко мн, больной,

Отвергнутой и слабой? Непріятенъ

Мн ихъ приходъ. Имъ слдовало бъ быть

Правдивыми, но ахъ, одинъ клобукъ

Не длаетъ монахомъ человка.

Входятъ Вольсей и Кампеюсъ.

Вольсей.

Миръ вашему величеству!

Королева.

Меня

Застали вы въ хозяйственныхъ занятьяхъ,

Но къ худшему готовясь, обо всемъ

Забочусь я. Что будетъ вамъ угодно,

Почтенные милорды?

Вольсей.

Если вамъ,

Монархиня, угодно вмст съ нами

Пожаловать въ вашъ кабинетъ, то тамъ

Мы объяснимъ причину посщенья.

Королева.

Скажите здсь. До этихъ поръ еще,

По совсти, я ничего такого

Не сдлала, что въ уголъ уходить

Меня бъ могло заставить. И желаю,

Чтобъ женщины другія такъ же это

Могли сказать свободно, какъ и я.

Мн все равно — и въ этомъ я, милорды,

Счастливе, чмъ многія — у всхъ ли

На язык мои поступки, вс ль

Глаза на нихъ взираютъ, возстаютъ ли

Злорчіе и зависть противъ нихъ —

Такъ жизнь моя чиста. Когда пришли вы,

Чтобъ вывдать, что надо, отъ меня,

Какъ женщины, то смло говорите:

Вдь, истина не дйствуетъ тайкомъ.

Вольсей. Tanta est erga te mentis integritas, regina serenissima…

Королева.

O, добрый лордъ, увольте отъ латыни!

Прибывъ сюда, я не лнилась такъ,

Чтобъ языку страны не научиться,

Отъ языка чужого мой процессъ

Становится, увы, еще темне,

Двусмысленнй. Прошу васъ говорить

По-англійски. Здсь многія, конечно,

За госпожу несчастную свою

Обязаны вамъ будутъ, если правду

Вы скажете, поврьте мн, она

Обижена не мало. Если даже

Есть у меня и вольные грхи,

Лордъ-кардиналъ, то отпустить ихъ можно

По-англійски.

Вольсей.

Прискорбно очень мн,

Монархиня, что вся моя правдивость

И врное служеніе его

Величеству и вамъ — могли такое

Сомнніе ужасное родить.

Мы не затмъ пришли, чтобъ обвиненьемъ

Набросить тнь на добродтель ту,

Которую везд благословляютъ

Вс добрые, и не затмъ, чтобъ вамъ

Скорбь новую прибавить. Много горя

Вы терпите, высокая душа,

И безъ того. Хотимъ узнать мы только,

Какъ будетъ вамъ угодно поступить

Въ возникнувшемъ процесс между вами

И королемъ, хотимъ вамъ передать,

По совсти и чести, наше мннье

И предложить вамъ помощь и совтъ.

Кампеюсъ.

Высокая монархиня, лордъ Іоркскій,

По честности души своей, по чувству

Усердія и преданности той,

Которую онъ къ вамъ питалъ всегда,

Забывъ давно — какъ подобаетъ добрымъ —

Послднія нападки на него,

Вамъ предлагаетъ такъ же, какъ и я,

Свои совты мудрые и помощь.

Королева (въ сторону).

Чтобы предать меня. (Вслухъ.) Милорды, васъ

Обоихъ я за доброе желанье

Благодарю, вы говорите такъ,

Какъ честные. Дай Богъ, чтобъ ими были

На дл вы! Но дать сейчасъ отвтъ

Въ такомъ серьезномъ дл честь мою

Затронувшемъ такъ близко, а быть-можетъ,

И жизнь мою, съ моимъ простымъ умомъ,

И двумъ такимъ ученымъ, важнымъ людямъ —

Я не могу. Межъ двушекъ своихъ

Сидла я съ работой, Богъ свидтель,

Не думая ни о такихъ гостяхъ,

Ни о длахъ такихъ. Изъ уваженья

Хоть къ той, кмъ я была до этихъ поръ —

Величіе мое къ концу приходитъ,

Я чувствую — милорды, дайте мн

Обдумать все внимательно. Увы

Я женщина безъ друга, безъ надежды!

Вольсей.

Монархиня, сомнніемъ такимъ

Обиду вы любови государя

Наносите. Надеждъ, какъ и друзей,

У васъ число безмрное.

Королева.

Едва ли

Здсь въ Англіи есть польза мн отъ нихъ.

Ужели вамъ казаться можетъ, лорды,

Что кто-нибудь изъ англичанъ посметъ

Мн дать совтъ? Иль, вопреки его

Величеству, моимъ открытымъ другомъ

Явиться здсь? А если бы и могъ

Найтись такой отчаянно-правдивый,

То разв онъ остался бъ между насъ,

Какъ подданный? Нтъ, т друзья, что могутъ

Снять бремя все моей печали, т,

Которымъ я могу поврить смло,

Живутъ не здсь. Они, какъ все мое

Отрадное и милое, далеко

Отъ этихъ мстъ — на родин моей.

Кампеюсъ.

Я отъ души желалъ бы, королева,

Чтобъ вы свой гнвъ забыли и совтъ

Мой приняли.

Королева.

Какой же?

Кампеюсъ.

Предоставить

Вамъ слдуетъ все дло королю:

Онъ любитъ васъ и полонъ милосердья.

Такъ поступивъ, и чести вашей вы,

И вашему процессу больше пользы

Доставите, затмъ, что если судъ

Признаетъ васъ виновною — съ позоромъ

Уйдете вы.

Вольсей.

Онъ правду говоритъ.

Королева.

Совтуетъ онъ то, чего вы оба

Желаете — паденіе мое.

Совтъ вполн, не правда ль, христіанскій?

О, стыдно вамъ! Но Небо надо всмъ

Еще стоитъ, и ни одинъ властитель

Не соблазнитъ Верховнаго Судью.

Кампеюсъ.

Вашъ гнвъ виной, что вы на насъ глядите

Ошибочно.

Королева.

Такъ тмъ стыднй для васъ.

Клянусь душой, что васъ людьми святыми

Считала я, почтенными людьми

И полными достоинствъ кардинальскихъ,

Теперь же въ васъ я вижу лишь грхи

Такіе же и дв души пустыя.

О, стыдно вамъ, милорды! вы должны

Исправиться. Вотъ ваше утшенье,

Вотъ то питье цлебное, что вы

Приносите несчастнйшей изъ женщинъ,

Которую вы бросили во прахъ

И предали на злое посмянье?

О, бдъ моихъ и половины вамъ

Не стану я желать: я милосердна

Не такъ, какъ вы. Но слушайте, я васъ

Предостеречь желаю: берегитесь,

О, ради Неба, берегитесь вы,

Чтобъ наконецъ, моихъ печалей бремя

На васъ самихъ не пало!

Вольсей.

Королева,

Вы вн себя! Ту преданность, что вамъ

Приносимъ мы, вы превратили въ злобу

Коварную.

Королева.

А вы меня — въ ничто.

О, горе вамъ и всмъ такимъ же ложнымъ

Учителямъ! Какъ! Если бы у васъ

И доброта, и жалость оставались,

И если бы вы были чмъ-нибудь

Поболе священнической рясы —

Вы стали бы совтовать, чтобъ я

Доврила мое больное дло

Рук врага? Увы, уже давно

Я лишена его любви и ложа!

Я ужъ стара, милорды — и теперь

Съ нимъ связана покорностью одною.

Ужъ худшаго несчастья для меня

Не можетъ быть, а ваше все старанье —

Такое же проклятіе навлечь

На жизнь мою.

Кампеюсъ.

Вашъ страхъ всего ужаснй.

Королева.

Какъ будто бы… когда друзей найти

Не можетъ добродтель, такъ ужъ дайте

Мн говорить самой… какъ будто я

Такъ долго не была ему женою,

И врною женой — безъ хвастовства

Могу сказать — ни разу подозрньемъ

Не заклейменной? Разв королю

Я душу всю свою не отдавала?

И разв онъ мн не былъ посл Бога

Дороже всхъ? Когда-нибудь ему

Я не была послушна? Суеврной

Изъ нжности какъ будто не была?

Чтобъ угодить ему, не забывала

Своихъ молитвъ? И такъ награждена

За это все! Нехорошо, милорды!

Пусть кто-нибудь покажетъ мн жену

Врнйшую, которой даже въ грезахъ

Являлося блаженство лишь одно —

Спокойствіе любимаго супруга,

И пусть она все сдлаетъ, — ее

Я превзойду достоинствомъ однимъ —

Терпніемъ великимъ.

Вольсей.

Королева,

Отъ нашего благого предложенья

Вы отошли.

Королева.

Милордъ, я никогда

Не сдлаю сама себя настолько

Преступною, чтобъ кинуть добровольно

Высокій санъ, съ которымъ съединилъ

Меня король — и развести насъ можетъ

Лишь смерть одна.

Вольсей.

Покорнйше прошу

Васъ выслушать…

Королева.

О, лучше бъ не вступать

Мн никогда на англійскую землю

И не вкушать той лести, что растетъ

На ней! У васъ все ангельскія лица,

Но каковы сердца — то знаетъ Богъ.

Ахъ, что теперь со мною, бдной, будетъ?

Нтъ женщины несчастне меня.

(обращаясь къ своимъ женщинамъ.)

Вы, бдныя… Увы, и ваше счастье

Прошло съ моимъ! Разбился нашъ корабль

На берегу, гд нтъ ни состраданья,

Ни друга, ни надеждъ, гд обо мн,

Ахъ! ни одинъ родной не станетъ плакать,

Гд даже нтъ могилы для меня.

Какъ лилія, которая надъ полемъ

Въ былые дни царила и цвла,

Я головой поникну и увяну.

Вольсей.

Когда бы вы, монархиня, могли

Увриться, что дйствуемъ мы честно,

Ужъ эта мысль утшила бы васъ.

Подумайте: къ чему, съ какою цлью

Мы стали бы вредить вамъ, королева?

Такъ поступать, вдь, запрещаютъ намъ

Нашъ санъ и родъ занятій нашихъ. Горе

Мы врачевать обязаны — не сять.

Подумайте, что длаете вы,

Подумайте, что вы себ вредите

И съ королемъ расходитесь совсмъ.

Сердца царей цлуютъ послушанье —

Такъ имъ оно любезно, но зато

Строптивостью раздуть ихъ можно только

И превратить въ ужасный ураганъ.

Я знаю, вы нжны и благородны,

Какъ моря тишь, душою вы кротки,

Признайте жъ насъ по сану, королева,

За вашихъ слугъ, друзей и миротворцевъ.

Кампеюсъ.

И ими мы окажемся на дл.

Монархиня, достоинства свои

Вы женскою боязнію мрачите.

Высокій духъ, который въ васъ живетъ,

Подобныя сомннья, какъ монету

Фальшивую, бросаетъ отъ себя.

Король-супругъ васъ любитъ: берегитесь

Его любовь утратить. Что до насъ,

То если вамъ угодно ваше дло

Доврить намъ, готовы будемъ мы

На службу вамъ отдать вс наши знанья.

Королева.

Какъ знаете, такъ длайте. Прошу

Простить меня, когда была я съ вами

Невжлива. Вы знаете, что я,

Вдь, женщина, не умная настолько,

Чтобъ отвчать такимъ, какъ вы, особамъ,

Какъ слдуетъ. Прошу васъ передать

Его величеству мою покорность.

Моя душа принадлежитъ ему

До этихъ поръ, ему — мои молитвы,

Пока во мн не прекратится жизнь.

Пойдемъ теперь, почтенные отцы,

Совтами меня не оставляйте.

У васъ теперь совтовъ проситъ та,

Которая, когда на берегъ вашъ вступала,

Такъ дорого купить корону не мечтала.

(Уходятъ.)

Сцена II.

Передняя на половин короля.

Входятъ: Герцогъ Норфолькъ, Герцогъ Суффолькъ, Графъ Серри и Лордъ-Камергеръ.

Норфолькъ.

Вамъ стоитъ лишь вс жалобы свои

Соединить въ одну и ихъ усилить

Настойчивостью твердой — кардиналъ

Не устоитъ, наврно. Если жъ только

Упустите благопріятный мигъ —

Ручаюсь вамъ за новыя обиды

Въ добавокъ къ тмъ, которыя не разъ

Терпли вы.

Серри.

Мн дорогъ каждый случай,

Когда могу я тестя своего

Припомнить вновь, чтобъ отомстить Вольсею.

Суффолькъ.

Кого изъ пэровъ онъ не оскорбилъ

Когда-нибудь своимъ пренебреженьемъ?

Въ комъ онъ цнилъ дворянское отличье,

Какъ не въ одномъ себ?

Камергеръ.

Милорды, вы

Желанія здсь высказали ваши.

Какъ услужилъ онъ вамъ и мн — я знаю,

Но можно ль намъ сломить его, хотя

Дла для насъ пошли благопріятно —

Еще вопросъ сомнительный. Когда

Не можете вы доступа къ монарху

Его лишить, такъ нечего итти

Противъ него: языкъ его иметъ

На короля волшебное вліянье.

Норфолькъ.

Не бойтесь: все могущество его

Исчезнуло. Король узналъ такія

Дла его, которыя весь медъ

Его рчей испортили навки.

Нтъ, ужъ теперь въ немилость онъ попалъ

И изъ нея не выйдетъ.

Серри.

Я готовъ,

Хоть каждый часъ, такія всти слушать.

Норфолькъ.

Поврьте мн, я правду говорю.

Двуличная игра его въ процесс

Раскрылась вся, явился онъ такимъ,

Какимъ бы я желалъ явиться только

Лишь своему врагу.

Серри.

Скажите, какъ

Его дла открылись?

Суффолькъ.

Крайне странно.

Серри.

Скажите же, пожалуйста!

Суффолькъ.

Письмо,

Которое адресовалъ онъ пап,

Нечаянно попало къ королю.

Король прочелъ, какъ кардиналъ святого

Отца просилъ остановить разводъ.

‘Я — онъ писалъ — замтилъ, что опутанъ

Мой государь любовію къ одной

Изъ креатуръ Екатерины, леди

Анн Болленъ.’

Серри.

И это-то письмо

У короля?

Суффолькъ.

Да.

Серри.

И оно окажетъ

Вліяніе?

Камергеръ.

Увидитъ изъ него

Король, что онъ его же путь обходитъ

И портитъ лишь преградами. Но тутъ

Вс хитрости его должны разбиться:

Съ лкарствомъ онъ является тогда,

Когда больной скончался, — ужъ обвнчанъ

Съ красавицей король.

Серри.

О если бъ такъ!

Суффолькъ.

Вы счастливы, милордъ, въ желаньи вашемъ:

Я васъ могу уврить, что оно

Исполнилось.

Серри.

Привтствую всмъ сердцемъ

Я этотъ бракъ.

Суффолькъ.

И я.

Норфолькъ.

И вс.

Суффолькъ.

Приказы

Ужъ отданы насчетъ коронованья,

Но это все такъ молодо еще,

Что не должны о немъ вс уши слышать.

А все-таки, милорды, вдь, она —

Прелестное созданье, совершенство

И по уму, и по чертамъ лица.

Я убжденъ, что наше государство

Блаженный даръ получитъ отъ нея

И этотъ даръ навки будетъ помнить.

Серри.

Но что, когда — не дай Господь — король

Переваритъ посланье кардинала?

Норфолькъ.

И я скажу: не дай Господь!

Суффолькъ.

Нтъ, нтъ!

Не мало осъ другихъ еще у носа

Его жужжитъ — и ускорятъ он

Эффектъ письма послдняго. Кампеюсъ

Ухалъ въ Римъ украдкой, не простившись

И не ршивъ процесса короля,

Ухалъ онъ агентомъ кардинала,

Чтобъ помогать всмъ хитростямъ его.

Узнавъ о томъ, могу я васъ уврить,

Нашъ государь воскликнулъ: ‘га!’

Камергеръ.

Господь

Воспламени его — и пусть погромче

Кричитъ онъ: ‘га!’

Норфолькъ.

Однакоже, милордъ,

Не знаете ль, когда вернется Кранмеръ?

Суффолькъ.

Вернулся онъ и мннью своему

Не измнилъ. По длу о развод

Онъ разогналъ сомннья короля,

И вс почти изъ университетовъ

Славнйшихъ христіанства съ нимъ согласны.

Я думаю, что скоро возвстятъ

Вторичный бракъ — коронованье Анны.

Екатерину же отнын будутъ звать

Не королевой, а вдовою принца

Артура.

Норфолькъ.

Кранмеръ славный человкъ,

И въ короля процесс потрудился

Не мало онъ.

Суффолькъ.

Конечно. Но за то

И будетъ онъ архіепископъ скоро.

Норфолькъ.

Да, слышалъ я.

Суффолькъ.

Наврно. Кардиналъ!

(Отходятъ въ сторону.)

Входятъ Вольсей и Кромвель.

Норфолькъ.

Смотрите-ка, смотрите, какъ онъ мраченъ!

Вольсей (Кромвелю).

Вручили ль вы пакетъ мой королю?

Кромвель.

Такъ точно, лордъ — въ его опочивальн

И въ собственныя руки.

Вольсей.

Просмотрлъ

Бумаги онъ?

Кромвель.

Пакетъ онъ распечаталъ

Немедленно — и только сталъ читать,

Какъ сдлался серьезенъ, и покрылось

Его лицо вниманьемъ напряженнымъ.

Онъ приказалъ, чтобъ нынче утромъ вы

Пришли сюда.

Вольсей.

Онъ скоро выйдетъ?

Кромвель.

Скоро,

Я думаю.

Вольсей.

Оставьте на минуту

Меня. (Кромвель уходитъ.) Въ сторону.

На герцогиню Алансонъ,

Французскую принцессу, долженъ выборъ

Его упасть: онъ женится на ней.

Болленъ? Нтъ, нтъ! Болленовъ не хочу я!

Тутъ дло все не въ красот одной!

Болленъ! Нтъ, нтъ! Болленовъ намъ не надо!

Хотлъ бы я скоре получить

Извстіе изъ Рима. Гмъ! Маркиза

Пэмброкская!

Норфолькъ.

Онъ чмъ-то разсерженъ.

Суффолькъ.

Быть-можетъ, онъ узналъ уже, что точитъ

Король свою досаду на него.

Серри.

О, отточи ее остре, Боже

Мой праведный!

Вольсей (въ сторону).

Статсъ-дама королевы,

Дочь всадника простого, станетъ вдругъ

У госпожи своей же госпожою,

Монархиней монархини! Нтъ, эта

Свча горитъ неясно, снять съ нея

Обязанъ я: тогда она потухнетъ.

Что пользы въ томъ, что и добра она

И счастія такого очень стоитъ?

Но знаю я ее, какъ лютеранку

Усердную. Не будетъ намъ добра,

Когда она лежать въ объятьяхъ будетъ

У короля, которымъ управлять

Такъ нелегко. И такъ же водворился

Здсь еретикъ, ужасный еретикъ, —

Въ любовь царя прокрался этотъ Кранмеръ,

И сдлался оракуломъ его.

(Отходитъ въ раздумьи въ глубину сцены.)

Норфолькъ.

Сомннья нтъ, онъ чмъ-то озабоченъ.

Суффолькъ.

Желалъ бы я, чтобъ чмъ-нибудь такимъ,

Что разорвать могло бы жилу въ сердц.

Входятъ Король, читая записку, и Ловель.

Суффолькъ.

Король, король!

Король.

Какую пропасть денегъ

Онъ накопилъ для самого себя!

И сколько ихъ онъ каждый часъ мотаетъ!

И какъ онъ могъ такъ много понабрать,

Подъ видомъ экономіи? Ну, что жъ,

Вы видли, милорды, кардинала?

Норфолькъ.

Да, государь, ужъ нсколько минутъ

Мы здсь стоимъ, за нимъ все наблюдая.

Волненіемъ какимъ-то страннымъ мозгъ

Его объятъ. То онъ кусаетъ губы,

То вздрогнетъ вдругъ, то станетъ неподвижно

И устремитъ глаза къ земл, потомъ

Вдругъ проведетъ по голов рукою,

Начнетъ ходить поспшно, или вновь

Останется недвиженъ, посл сильно

Бьетъ въ грудь себя иль возведетъ глаза

На небеса. Да, странныхъ положеній

Не мало онъ при насъ перемнилъ.

Король.

Что жъ, можетъ-быть, дйствительно возстанье

Въ его ум. Сегодня утромъ онъ,

По моему желанью, для просмотра

Бумаги мн прислалъ — и что же въ нихъ

Я вдругъ нашелъ? Конечно, это было

Положено безъ умысла: нашелъ

Я опись всхъ вещей его, сокровищъ

И утвари домашней, и одеждъ

Роскошнйшихъ — такое изобилье,

Какого быть не можетъ никогда

У подданныхъ.

Норфолькъ.

О, это Божья воля!

Бумагу ту незримый духъ вложилъ

Въ пакетъ затмъ, чтобъ осчастливить

Вашъ взоръ.

Король.

Когда бъ мы думали, что онъ

Паритъ теперь въ мечтаньяхъ надъ землею

И на предметъ духовный мысль свою

Всю устремилъ — мы нарушать не стали бъ

Тхъ думъ его, но я боюсь, что мысль

Въ немъ занята подлунными вещами,

Серьезныхъ думъ не стоющими.

(Садится и что-то шепчетъ Ловелю, который подходитъ къ Вольсею.)

Вольсей.

Богъ

Меня прости! Благослови Онъ ваше

Величество!

Король.

Мой добрый кардиналъ,

Небесныхъ вы исполнены сокровищъ,

И опись ихъ начертана у васъ

Въ душ. Ее, конечно, пробгали

Вы только-что, и врядъ ли можно вамъ

Отъ набожныхъ занятій хоть минуту

Урвать на то, чтобъ посвятить ее

Земнымъ дламъ. Вы въ этомъ отношеньи

Мн кажетесь хозяиномъ плохимъ —

И какъ я радъ, что тутъ я въ васъ имю

Товарища.

Вольсей.

Поврьте, государь,

Есть у меня и для молитвы время,

И для того, чтобъ думать о длахъ,

Которыя несу я въ государств.

А сверхъ того природа тоже хочетъ,

Чтобъ время ей дарили для поддержки

Ея, и я, природы бренный сынъ,

Ей дань платить обязанъ, какъ и всякій

Мой смертный братъ.

Король.

Какъ это хорошо

Сказали вы!

Вольсей.

Желалъ бы я, чтобъ ваше

Величество всегда могли во мн

Рчь добрую въ соединеньи видть

Съ хорошими длами.

Король.

Хорошо

Вновь сказано. А говорить отлично —

Вдь, тоже родъ хорошихъ длъ, хотя

Есть разница межъ дйствіемъ и словомъ.

Родитель мой любилъ васъ, это вамъ

Онъ говорилъ и увнчалъ словами

Свои дла. Съ тхъ поръ, какъ я ему

Наслдовалъ, я сдлалъ васъ ближайшимъ

Въ моей душ, я васъ употреблялъ

Въ такихъ длахъ, гд выгоды большія

На долю вамъ не выпасть не могли,

И сверхъ того себя лишалъ я даже

Своихъ богатствъ, мои благодянья

Давая вамъ.

Вольсей (въ сторону).

Что значитъ это все?

Серри (въ сторону).

Пошли Господь успхъ намъ въ этомъ дл!

Король.

Не сдлалъ ли, скажите, я изъ васъ

Первйшаго во всхъ моихъ владньяхъ?

Пожалуйста, скажите, правду ль я

Вамъ говорю? Когда жъ сознаться въ этомъ

Вы можете, скажите мн сейчасъ —

Обязаны вы намъ иль нтъ? Отвта

Я жду отъ васъ.

Вольсей.

Великій государь,

Я сознаюсь, что милостей высокихъ,

Которыя день каждый на меня

Вы сыпали, не стоили нисколько

Мои труды, достойно отплатить

За столько благъ — не въ силахъ человка.

Мои дла всегда стояли ниже

Желаній, но не ниже силъ моихъ.

Одну лишь цль имлъ я въ жизни: благо

Священнйшей особы вашей и

Моей страны. За милости большія,

Которыя на недостойномъ, бдномъ

Скопили вы, могу я воздавать

Покорною признательностью только,

Молитвами къ Всевышнему о васъ

И врностью, что съ каждою минутой

Росла во мн и будетъ все расти,

Пока ее смерть не погубитъ — жизни

Зима.

Король.

Отвтъ прекрасный дали вы —

Въ немъ подданный и врный, и покорный

Является. Большая честь — награда

Такимъ дламъ почтеннымъ, точно такъ

Какъ горькій стыдъ есть кара длъ обратныхъ.

Итакъ, когда рука моя давала

Вамъ милости, изъ сердца моего

Лилась любовь, изъ трона исходили

Къ вамъ почести обильнй, чмъ къ другимъ,

То и рука, и мозгъ и сердце ваше,

И ваши вс способности должны —

Не говоря уже о вашемъ долг

Покорности — питать ко мн любовь

Особую и чувство дружбы больше,

Чмъ къ всякому другому.

Вольсей.

Государь,

Клянуся вамъ, что я о вашемъ благ

Заботился старательнй всегда,

Чмъ о своемъ, и есмь, и былъ, и буду

Всегда такимъ. Пускай хоть цлый міръ

Нарушитъ долгъ присяги къ вамъ, изъ сердца

Ее изгнавъ, скопятся пусть вокругъ

Опасности, какія можетъ только

Представить умъ, пусть явятся он

Во всячески ужасныхъ формахъ — будетъ

Мой врный духъ, какъ твердая скала,

Въ которую бьютъ бшеныя волны,

Ломать напоръ потока и стоять

Незыблемо слугою вашимъ.

Король.

Славно

Все сказано! Замтьте, лорды, какъ

Его душа честна, ее предъ вами

Онъ всю открылъ. (Отдаетъ ему бумаги.)

Прочтите это вотъ,

Потомъ вотъ то, а посл отправляйтесь

Позавтракать, коль аппетитъ у васъ

Останется.

(Уходитъ, бросая гнвные взгляды на Вольсея. Придворные идутъ за нимъ, пересмиваясь и перешептываясь.)

Вольсей.

Что это можетъ значить?

Чмъ я навлекъ внезапный этотъ гнвъ?

Онъ, уходя, смотрлъ съ такою злобой,

Какъ-будто смерть была въ его глазахъ.

Такъ смотритъ левъ на дерзкаго стрлка,

Пустившаго въ него стрлу изъ лука —

И вслдъ затмъ его уничтожаетъ.

Прочту бумаги эти: ужъ не въ нихъ ли

Причина гнва? Такъ, я угадалъ:

Меня бумага эта погубила!

Въ ней опись всхъ сокровищъ, накопленныхъ

Мной для того, чтобъ папскій санъ добыть

И для того имть возможность въ Рим

Платить друзьямъ. Безумная небрежность!

Какой злой чортъ меня заставилъ — тайну

Важнйшую вложить сюда въ пакетъ,

Отправленный сегодня къ государю?

Какъ бы поправить это? Неужли

Нтъ хитрости, которая все это

Вдругъ вышибла бъ изъ головы его?

Я знаю, онъ ужасно разсердился,

Но знаю я и способъ, какъ опять

Наружу всплыть, наперекоръ Фортун.

Но что еще я вижу? ‘Къ Пап’. Какъ!

Мое письмо съ подробностями всми,

Которыя святйшему отцу

Я сообщилъ? Все кончено отнын!

Достигнулъ я послдней точки власти —

Теперь стрлой съ меридіана славы

Къ закату я помчусь. Я упаду,

Какъ метеоръ блестящій въ часъ вечерній,

И ото всхъ сокроюсь.

Входятъ: Герцогъ Норфолькъ, Герцогъ Суффолькъ, Графъ Серри и Лордъ- Камергеръ.

Норфолькъ.

Кардиналъ,

Узнайте вы желанье государя:

Онъ приказалъ, чтобъ вы вручили намъ

Немедленно печать большую, сами жъ

Отправились сейчасъ же въ Ашергоузъ,

Владніе епископское ваше,

И ждали тамъ дальнйшихъ приказаній

Его величества.

Вольсей.

Позвольте, лорды —

Гд жъ тотъ приказъ? Такой высокій санъ

Одни слова сломить не могутъ.

Суффолькъ.

Кто же

Ослушаться посметъ ихъ, когда

Заключена въ нихъ воля государя,

Которую онъ лично произнесъ?

Вольсей.

До той поры, пока я буду видть

Одни слова, желанія, одинъ

Вашъ злобный духъ, заботливые лорды,

То знайте — я и долженъ, и могу

Ослушаться. Теперь я вижу ясно,

Какой металлъ презрнный послужилъ,

Чтобъ вылить васъ: металлъ тотъ — злая зависть.

Какъ горячо въ паденіи за мной

Слдите вы, какъ будто служитъ пищей

Оно для васъ! Какъ гладко, хорошо

Вамъ кажется все то, что только можетъ

Сгубить меня! Ну, слушайтесь своихъ

Завистливыхъ внушеній, злые люди!

Теперь вы ихъ прикрыли христіанскимъ

Усердіемъ, но врьте, что за нихъ

Со временемъ найдете вы награду.

Итакъ, печать, которую теперь

Такъ горячо вы требуете, лорды,

Мн собственной рукою далъ король,

И мой, и вашъ властитель, вмст съ саномъ

И почестьми онъ мн вручилъ ее

На весь мой вкъ, и эту милость тутъ же

Онъ подтвердилъ патентами. Кто жъ можетъ

Ее отнять?

Серри.

Король, который вамъ

Ее вручилъ.

Вольсей.

Такъ пусть онъ самъ и вырветъ

Ее изъ рукъ.

Серри.

Попъ, ты измнникъ гордый!

Вольсей.

Лжешь, гордый лордъ! О, день еще назадъ,

Скорй бы свой языкъ ты выжегъ, Серри,

Чмъ произнесъ слова такія!

Серри.

Ты,

Пурпурный грхъ, твой духъ честолюбивый

Всю Англію скорбящую лишилъ

Того, кто былъ мн тестемъ — Букингэма

Великаго, всмъ головамъ твоихъ

Собратьевъ-кардиналовъ — и съ тобою,

И съ лучшими изъ качествъ всхъ твоихъ —

Не замнить его малйшій волосъ.

Проклятіе коварству твоему!

Въ Ирландію меня отправилъ ты

Правителемъ: я былъ тогда далеко

Отъ короля, далеко отъ того,

Чмъ могъ помочь несчастному, далеко

Отъ всего, что принесло бъ прощенье

Его вин, придуманной тобой,

А между тмъ, съ великимъ милосердьемъ

И съ жалостью святою, вы ему

Скирою грхи прощали.

Вольсей.

Это

И все, въ чемъ лордъ болтливый упрекнетъ

Еще меня — чистйшая неправда.

Лордъ Букингэмъ закономъ осужденъ,

Что въ гибели его я неповиненъ

Какой-нибудь враждою личной — въ томъ

Свидтели вина его и люди

Почтенные, судившіе его.

Будь я болтливъ, милордъ, я доказалъ бы,

Что честности и чести мало въ васъ,

Что преданной покорностью монарху,

Всегдашнему владык моему,

Я превзойду людей, получше Серри

И всхъ друзей безумія его.

Серри.

Попъ, защищенъ ты только длинной рясой,

Клянусь теб, иначе бъ ты мой мечъ

Почувствовалъ въ своей сердечной крови.

Милорды, что жъ, ужели въ силахъ вы

Переносить надменное нахальство?

И отъ кого? Когда мы слабы такъ,

Что пурпура кусокъ безъ наказанья

Ругается надъ нами, то прощай

Дворянское достоинство. Дорогу

Епископу — и пусть онъ ловитъ насъ,

Какъ жаворонковъ, шляпой!

Вольсей.

Все благое

Для твоего желудка — тоже ядъ.

Серри.

Благое, да! Не эти ли поборы,

Которыми богатства вс страны

Въ твоихъ рукахъ скоплялися? Не письма ль

Которыя ты противъ короля

Отправилъ въ Римъ? О, если ты ужъ вызвалъ

Меня на то — все доброе твое

Я поспшу предъ всми обнаружить.

Милордъ Норфолькъ, коль славны родомъ вы,

Коль вы полны заботъ о благ общемъ,

О попранномъ сословіи дворянъ,

О нашихъ всхъ потомкахъ, у которыхъ

Дворянское достоинство едва ль

Останется, когда онъ уцлетъ —

Подайте намъ весь перечень большой

Его грховъ, всхъ длъ его собранье!

Лордъ-кардиналъ, тебя сильне я

Пугну, чмъ звонъ колоколовъ священныхъ

Раздавшійся, когда лежитъ въ твоихъ

Объятіяхъ любовница-смуглянка.

Вольсей.

Какъ глубоко, мн кажется, его бы

Я презиралъ, когда бъ не связанъ былъ

Любовью христіанскою!

Норфолькъ.

Лордъ Серри,

Тотъ перечень въ рукахъ у короля,

И гнусными поступками онъ полонъ.

Вольсей.

Тмъ чище, тмъ прекраснй жизнь моя

Невинная возстанетъ, чуть узнаетъ

О ней король.

Серри.

Вамъ этимъ не спастись.

Благодаря умнію все помнить,

Я многаго еще не позабылъ

Изъ вашихъ длъ и это обнаружу.

Коль можете, краснйте и въ вин

Покайтеся: покажете вы этимъ,

Что честности хоть капля есть у васъ.

Вольсей.

Я слушаю. Вс ваши обвиненья

Не страшны мн. Коль покрасню я,

Такъ оттого, что вижу дворянина

Безъ знанія приличій.

Серри.

Я готовъ

Скоре быть безъ нихъ, чмъ безголовымъ.

Ну, слушайте. Во-первыхъ, безъ согласья

И вдома монаршаго, къ тому

Стремились вы, чтобъ сдлаться легатомъ

И тмъ права епископовъ стснить

Во всей стран.

Норфолькъ.

Потомъ во всхъ посланьяхъ,

Которыя писали пап вы

Или другимъ монархамъ, выражались

Всегда вы такъ: ego et rex meus —

И формулой такою короля

Вы длали своимъ слугою.

Суффолькъ.

Дальше,

Когда къ двору австрійскому посломъ

Послали васъ безъ вдома совта

И короля, вы были дерзки такъ,

Что увезли во Фландрію большую

Печать.

Серри.

Затмъ, безъ воли короля,

Григорію Кассалисъ полномочье

Вручили вы, чтобъ заключить союзъ

Межъ нашимъ государемъ и Феррарой.

Суффолькъ.

Сверхъ этого изъ честолюбья вы

Всю царскую монету съ вашей шляпой

Епископской чеканили.

Серри.

Вы Римъ

Безмрными богатствами снабжали —

А какъ вы ихъ пріобрли, о томъ

Разскажетъ пусть вамъ собственная совсть —

Чтобъ проложить себ широкій путь

Къ величію — и это все на гибель

Всей Англіи. Не мало и другихъ

Есть длъ еще, но такъ какъ это ваши

Дла и въ нихъ все гнусность и позоръ,

То не хочу марать я ими губы.

Камергеръ.

О, графъ, къ чему такъ сильно нападать

На павшаго? Несправедливо это.

Его вина открытою лежитъ

Передъ судомъ законнымъ. Судъ законный

Пускай его караетъ, а не вы.

Душа моя льетъ слезы, видя это

Паденіе величія.

Серри.

Ему

Прощаю я.

Суффолькъ.

Затмъ, лордъ-кардиналъ,

Какъ все, что вы, воспользовавшись властью,

Надлали недавно, подлежать

Вполн должно закону praemunire,

То государь желанье изъявилъ,

Чтобъ тотъ законъ былъ противъ васъ направленъ:

Онъ повеллъ немедленно у васъ

Конфисковать имущество все ваше,

Имнія, аренды, замки — все

И объявить васъ вн закона. Это

Поручено мн вамъ сказать.

Норфолькъ.

За симъ

Вы можете предаться размышленьямъ,

Какъ жизнь свою исправить. Вашъ строптивый

Отказъ отдать печать большую намъ —

Мы доведемъ до короля — и, врно,

За это онъ спасибо скажетъ вамъ.

Прощайте же, мой маленькій, мой добрый

Лордъ-кардиналъ.

(Вс уходятъ, кром Вольсея.)

Вольсей.

И съ маленькимъ добромъ,

Которое вы мн давали, тоже

Прощаюсь я. Прощай, навкъ прощай

Величіе! Вотъ участь человка:

Сегодня въ немъ раскрылися листки

Нжнйшіе надежды, а на завтра

Ужъ цвтъ пришелъ, всего его покрывъ

Багряною, почетною одеждой,

Но третій день приводитъ за собой

Морозъ, морозъ убійственный. Въ то время,

Какъ думаетъ онъ, въ простот своей,

Съ увренностью полною, что зретъ

Величіе его, морозъ грызетъ

Вс корни въ немъ и падаетъ онъ такъ же,

Какъ я упалъ. Ахъ, много, много лтъ

Носился я по морю честолюбья,

Какъ рзвые мальчишки, что плывутъ

На пузыряхъ, но слишкомъ ужъ далеко

Я въ глубь зашелъ. Высоко вздутый, мой

Надменный нравъ вдругъ лопнулъ подо мною,

И вотъ теперь, на служб посдлый,

Измученный, неистовымъ волнамъ

Я отданъ весь, и навсегда сокроютъ

Он меня. Я ненавижу васъ,

О блескъ земной и суетная слава!

Для новыхъ чувствъ открылась грудь моя.

О, жалокъ тотъ и бденъ, кто зависитъ

Отъ милости властителей земныхъ!

Межъ этою улыбкой, за которой

Онъ гонится, межъ благосклоннымъ взглядомъ

Властителя и карою его

Есть боле, конечно, опасеній

И боле мученій, чмъ въ войн

И женщин. Когда жъ придется падать,

Онъ падаетъ, подобно Люциферу,

Лишенному надежды навсегда.

Входитъ Кромвель въ смущеніи.

Вольсей.

Ну, что, Кромвель?

Кромвель.

Я говорить не въ силахъ.

Вольсей.

Ужель могло несчастіе мое

Тебя смутить? Ужель дивиться можетъ

Паденію великаго твой умъ?

Да, если ты заплакалъ — значитъ, правда,

Что я упалъ.

Кромвель.

Какъ чувствуете вы,

Милордъ, себя?

Вольсей.

Отлично. Въ жизни не былъ

Такъ счастливъ я, любезный мой Кромвель.

Теперь себя я знаю, ощущаю

Въ себ я миръ, превыше благъ земныхъ —

Спокойную, нетронутую совсть.

Король меня навки исцлилъ:

Съ смиреніемъ его благодарю я.

Онъ съ этихъ плечъ, съ разрушенныхъ столбовъ,

Изъ жалости снялъ бремя, подъ которымъ

Могъ цлый флотъ пропасть — обильный грузъ

Величія и почестей. О, бремя,

Ужасное то бремя, мой Кромвель,

Для тхъ людей, которые на Небо

Надются!

Кромвель.

Я радъ, милордъ, что вы

Такъ хорошо воспользовались этимъ

Несчастіемъ.

Вольсей.

Надюсь, хорошо.

Мн кажется, что я теперь способенъ

Окрпнувшей душою перенесть

И больше мукъ, и далеко страшне,

Чмъ т, какимъ грозятъ меня обречь

Мои враги. Что новаго?

Кромвель.

Важне,

Грустнй всего — немилость короля

Къ вамъ, кардиналъ.

Вольсей.

Господь благословенье

Пошли ему!

Кромвель.

Затмъ, сэръ Томасъ Моръ

Лордъ-канцлеромъ на ваше мсто выбранъ.

Вольсей.

Вотъ это ужъ немного скоро. Но

Онъ человкъ ученый. Я желаю,

Чтобъ сохранялъ онъ долго за собою

Привязанность монаршую, чтобъ вренъ

Былъ совсти и правд, чтобъ сиротъ

Рыданія воздвигнули гробницу

Надъ нимъ, когда, свершивъ свой путь, уснетъ

Навки онъ. Еще что скажешь?

Кромвель.

Кранмеръ

Вернулся вновь и въ милости такой,

Что ужъ теперь онъ лордъ-архіепископъ

Кентерберійскій.

Вольсей.

Право? Это вотъ

Дйствительно ужъ новость.

Кромвель.

Леди Анна,

Съ которою король обвнчанъ тайно

Уже давно, сегодня въ церковь съ нимъ

Пришла при всхъ открыто королевой —

И разговоръ теперь у всхъ одинъ

О будущемъ ея коронованьи.

Вольсей.

Вотъ бремя то, которое меня

Низвергнуло. О, мой Кромвель, обманутъ

Я королемъ. Всхъ почестей моихъ

Навки я лишился черезъ эту

Лишь женщину. Отнын никогда

Не освтитъ заря мое величье,

Не позлатитъ ту славную толпу,

Которая ждала моей улыбки.

Оставь меня, оставь меня, Кромвель!

Теперь я палъ — я бдный, недостойный

Повелвать тобою. Къ королю

Иди: его не закатится солнце —

О томъ молюсь. Ему я говорилъ,

Кто ты и какъ ты вренъ. Онъ возвыситъ

Тебя. Живетъ въ немъ благородный духъ —

То знаю я — и память обо мн,

Хоть слабая, его побудитъ, врно,

Не пренебречь служеніемъ твоимъ,

Блестящія надежды подающимъ.

Служи ему усердно, мой Кромвель,

И пользуйся, какъ должно, настоящимъ,

Чтобъ будущность упрочить за собой.

Кромвель.

О, кардиналъ, ужели васъ оставить

Мн суждено? Навки потерять

Васъ, добрый мой, хорошій, благородный

Мой господинъ? Свидтелемъ пусть будутъ

Вс, въ комъ душа не изъ желза, какъ

Скорбитъ Кромвель, прощаясь съ господиномъ.

Служебный долгъ отдамъ я королю,

Молитвы же — вамъ, вамъ однимъ навки!

Вольсей.

Кромвель, никакъ не думалъ я пролить

Надъ всмъ моимъ несчастьемъ хоть слезинку,

Но врностью и честностью меня

Роль женщины играть ты заставляешь.

Теперь глаза осушимъ — и меня

Ты выслушай, Кромвель: когда я буду

Забытъ людьми, а это будетъ скоро —

И буду спать въ нмомъ, холодномъ гроб,

Когда никто не вспомнитъ обо мн,

Скажи ты всмъ, скажи: ‘Вольсей, который

Когда-то шелъ по славному пути

И камни вс подводные и мели

Величія извдалъ, потерпвъ

Крушеніе, — теб для возвышенья

Путь указалъ — надежный, врный путь,

Съ котораго самъ сбился.’ Помни только

Ты мой конецъ и то, что погубило

Меня. Кромвель, спасеніемъ твоимъ

Молю тебя — бги отъ честолюбья!

И ангеловъ низринулъ этотъ грхъ —

Что жъ принести онъ можетъ человку,

Подобію Создателя его?

Люби себя всхъ меньше, тхъ, кто злобу

Къ теб въ душ несетъ — благословляй.

Испорченность не выгодне правды.

Всегда держи въ десниц кроткій миръ

И имъ смиряй завистливую злобу,

Будь праведенъ — не бойся ничего,

Имй въ виду всегда свою отчизну,

И истину, и Бога — и тогда,

Коль ты падешь, о мой Кромвель, то врно,

Какъ мученикъ блаженный. Королю

Служи всегда и… проведи меня

Теперь домой. Тамъ ты получишь опись

Всего, что я имю. Это все,

До маленькаго пенса, государю

Принадлежитъ. А я своимъ назвать

Могу теперь лишь рясу да правдивость,

Открытую предъ Небомъ. О, Кромвель,

Кромвель, когда бъ хоть въ половину Богу

Усердно такъ служилъ я, какъ царю,

Въ мои года меня бы Онъ не предалъ,

Лишивъ всего, моимъ врагамъ.

Кромвель.

Терпнье,

Мой добрый лордъ!

Вольсей.

Да я и терпливъ.

Прощайте же, о вы, вс суетныя цли!

Надежды вс мои на небо возлетли.

(Уходятъ.)

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Сцена I.

Улица въ Вестминстер.

Два Джентльмэна встрчаются.

Первый Джентльмэнъ.

Я очень радъ, что встртились мы снова.

Второй Джентльмэнъ.

Я тоже радъ.

Первый Джентльмэнъ.

Конечно, вы пришли

Сюда взглянуть, какъ будетъ леди Анна

Итти съ коронованья своего?

Второй Джентльмэнъ.

Да, именно за этимъ. Я васъ встртилъ,

Въ послдній разъ, въ тотъ часъ, какъ изъ суда

На эшафотъ шелъ герцогъ Букингэмъ.

Первый Джентльмэнъ.

Да, да, но то былъ очень грустный день,

А нынче — день всеобщаго веселья.

Второй Джентльмэнъ.

Безспорно — такъ. Вс граждане, конечно,

Вполн любовь къ престолу показали.

Они всегда — сознаться надо въ томъ —

Подобный день отпраздновать готовы

Торжественными зрлищами.

Первый Джентльмэнъ.

Да,

Но никогда, могу уврить васъ,

Такъ хорошо и пышно не бывало.

Второй Джентльмэнъ.

Позвольте мн спросить, что за бумага

У васъ въ рук?

Первый Джентльмэнъ.

А, это списокъ лицъ,

Которыя, такъ требуетъ обычай,

Участвовать должны въ церемоньял.

(Смотритъ въ списокъ.)

Въ глав всхъ лицъ, поставленъ герцогъ Суффолькъ,

Гофмейстеръ главный, а за нимъ идетъ

Гофмаршалъ Норфолькъ. Остальное сами

Вы можете прочесть.

Второй Джентльмэнъ.

Благодарю.

Когда бъ не зналъ обычаевъ я этихъ,

Мн списокъ вашъ отлично бъ пригодился.

Но вотъ что вы, пожалуйста, скажите —

Какъ поступить хотятъ съ Екатериной?

Что сталось съ ней и какъ ея дла?

Первый Джентльмэнъ.

Про это я вамъ разскажу подробно.

Не такъ давно Кентерберійскій примасъ,

Въ сообществ другихъ отцовъ почтенныхъ

Изъ ордена его, составилъ судъ

Въ Дэнстэбл, въ шести миляхъ отъ Амтгиля,

Гд проживала нкогда принцесса.

На этотъ судъ неоднократно звали

Они ее, но не пришла она.

Вотъ, вслдствіе неявки и желая

Разсять вс сомннья короля,

Ученые отцы единодушно

Разводный актъ супруговъ утвердили,

И первый бракъ признали незаконнымъ.

Потомъ ее послали въ Кимбольтонъ,

Гд и теперь лежитъ она, больная.

Второй Джентльмэнъ.

Несчастная!

(Трубы.) Чу, слышите, трубятъ.

Пойдемте же — ужъ близко королева.

Входятъ, при громкихъ звукахъ трубъ, Процессія въ слдующемъ порядк.

1. Двое Судей.

2. Лордъ-Канцлеръ. Передъ нимъ несутъ кошель и жезлъ.

3. Xоръ пвчихъ и музыканты.

4. Мэръ Лондона съ жезломъ. За нимъ первый герольдъ въ латахъ и съ мдной, позолоченной короной на голов.

5. Маркизъ Дорсетъ, съ золотымъ скипетромъ, на голов золотая полукорона. Съ нимъ Графъ Серри въ графской корон и съ серебрянымъ жезломъ, на верху котораго изображенъ голубь. На ше у обоихъ рыцарскія цпи.

6. Герцогъ Суффолькъ въ парадной одежд, съ короной на голов и съ длиннымъ блымъ гофмейстерскимъ жезломъ въ рук. Съ нимъ Герцогъ Норфолькъ, съ гофмаршальскимъ жезломъ и съ короной на голов. На ше у обоихъ рыцарскія цпи.

7. Балдахинъ, несомый четырьмя баронами пяти гаваней. Подъ нимъ Королева въ мантіи, волосы ея убраны жемчугомъ, на голов корона. По бокамъ ея Епископы Лондонскій и Винчестерскій.

8. Старая Герцогиня Норфолькъ, въ золотой корон, переплетенной цвтами, несетъ шлейфъ королевы.

9. Другія леди и графини съ гладкими золотыми внцами безъ цвтовъ.

Второй Джентльмэнъ.

Вотъ истинно ужъ царственная пышность!

Кто тамъ идетъ со скипетромъ?

Первый Джентльмэнъ.

Маркизъ

Дорсетъ, а тотъ, что держитъ жезлъ — графъ Серри.

Второй Джентльмэнъ.

Достойный, храбрый джентельмэнъ. А это,

Мн кажется, вдь, герцогъ Суффолькъ?

Первый Джентльмэнъ.

Да.

Второй Джентльмэнъ.

А рядомъ съ нимъ лордъ Норфолькъ?

Первый Джентльмэнъ.

Угадали.

Второй Джентльмэнъ.

(глядя на королеву.)

Благослови тебя святое Небо!

Я не видалъ прекрасне лица.

Клянусь душой, принцесса — сущій ангелъ!

Когда король ее въ объятьяхъ держитъ,

То Индіи богатство въ нихъ лежитъ…

Нтъ — боле, богаче, драгоцннй…

Его винить не смю, право, я!

Первый Джентльмэнъ.

Т, что несутъ надъ нею балдахинъ —

То гаваней почтенные бароны.

Второй Джентльмэнъ.

Счастливые! — какъ счастливы вс т,

Кто близъ нея. Когда не ошибаюсь,

Такъ та, что шлейфъ несетъ за королевой —

Старуха герцогиня Норфолькъ?

Первый Джентльмэнъ.

Да,

Она сама, а дальше дв графини.

Второй Джентльмэнъ.

Я ихъ узналъ по золотымъ внцамъ.

То звзды все — падучія нердко.

Первый Джентльмэнъ.

Ну, ну, зачмъ объ этомъ говорить?

(Процессія уходитъ при громкихъ звукахъ трубъ.)

Входитъ Третій Джентльмэнъ.

Первый Джентльмэнъ.

Здорово, сэръ! О, какъ вы раскраснлись!

Гд это?

Третій Джентльмэнъ.

Я въ аббатств былъ, въ толп,

Тамъ тсно такъ, что пальца не просунешь.

Едва-едва не задохнулся я

Отъ шумнаго избытка ихъ веселья.

Второй Джентльмэнъ.

Вы видли все торжество?

Третій Джентльмэнъ.

Все видлъ.

Первый Джентльмэнъ.

Что жъ?

Третій Джентльмэнъ.

Стоило взглянуть.

Второй Джентльмэнъ.

Такъ разскажите.

Третій Джентльмэнъ.

Готовъ служить — не знаю, какъ сумю.

Когда потокъ блестящей свиты леди

И лордовъ королеву проводилъ

На хоры, гд ей тронъ былъ приготовленъ,

Онъ отъ нея отхлынулъ. Королева

Тутъ съ полчаса сидла, отдыхая

На дорогомъ престол, и народъ

Ея красой вполн могъ наслаждаться.

Поврьте мн, красавицы такой

Не видло еще мужское ложе.

Едва народъ лицо ея увидлъ —

Поднялся шумъ ужасный, разногласный,

Какъ шумъ снастей на мор въ ураганъ.

Платки, плащи и шляпы, даже куртки

Взлетли вверхъ — и если бъ лица ихъ

Могли сорваться, врно бы и лица

Взлетли вверхъ сегодня. Никогда

Я не видалъ подобнаго восторга.

Беременныя женщины, которымъ

Носитъ дня три, не больше, оставалось,

И т въ толпу врывались, какъ тараны

Старинныхъ войнъ, и лзли на проломъ.

Вс странно такъ въ одну смшались массу,

Что ужъ никто не могъ сказать: ‘вонъ это

Моя жена’.

Второй Джентльмэнъ.

Что жъ дальше?

Третій Джентльмэнъ.

Наконецъ,

Ея величество поднялась съ трона,

Приблизилась смиренно къ алтарю

И, преклонивъ колена, какъ святая,

Съ горячею молитвой возвела

Свои глаза плнительные къ небу

И, помолясь, народу поклонилась.

Когда жъ архіепископъ Кентербери

Свершилъ надъ ней обрядъ коронованья,

Ее помазалъ мромъ, возложилъ

На голову корону Эдуарда,

Вручилъ ей скиптръ державный, птицу мира

И прочія эмблемы — грянулъ хоръ

Съ отборнйшимъ оркестромъ королевства

Торжественно Te Deum. А затмъ

Процессія съ торжественностью прежней

Пошла назадъ до Іоркскаго дворца,

Гд пиршество назначено.

Первый Джентльмэнъ.

Напрасно

Вы называете дворецъ тотъ Іоркскимъ.

Не Іоркскій онъ съ тхъ поръ, какъ палъ Вольсей.

Теперь онъ королевскій и зовется

Вайтголемъ.

Третій Джентльмэнъ.

Да, но эта перемна

Недавно такъ случилась, что въ ум

Моемъ свжо все старое названье.

Второй Джентльмэнъ.

А кто т два епископа, что шли

По сторонамъ у королевы?

Третій Джентльмэнъ.

Стоксли

И Гардинеръ. Одинъ изъ нихъ епископъ

Винчестерскій, еще недавно бывшій

Секретаремъ у короля, другой —

Епископъ Лондонскій.

Второй Джентльмэнъ.

Про Стоксли ходитъ

Везд молва, что не въ большихъ ладахъ

Онъ съ Кранмеромъ почтеннйшимъ.

Третій Джентльмэнъ.

Про это

Ужъ знаютъ вс, но явнаго разрыва

Покамстъ нтъ межъ ними, а дойдетъ

До этого, то Кранмеръ сыщетъ друга —

И тотъ его не кинетъ никогда.

Второй Джентльмэнъ.

Кто жъ этотъ другъ, пожалуйста, скажите?

Третій Джентльмэнъ.

Кромвель. Его король высоко цнитъ

И врный онъ, достойный другъ. Король

Его избралъ хранителемъ сокровищъ

И мсто далъ въ совт у себя.

Второй Джентльмэнъ.

Конечно, онъ подымется и выше.

Третій Джентльмэнъ.

Еще бы нтъ! Пойдемте, господа,

Со мной: иду я во дворецъ. Гостями

Вы будете моими. Я и самъ

Кой-что теперь ужъ значу. По дорог

Я вамъ могу побольше разсказать.

Первый и Второй Джентльмэнъ.

Почтенный сэръ, располагайте нами.

(Уходятъ.)

Сцена II.

Кимбольтонъ.

Входитъ Екатерина, больная, ее ведутъ Гриффитъ и Паціенца.

Гриффитъ.

Что, легче ли теперь вамъ, королева?

Екатерина.

Нтъ, Гриффитъ, мн до смерти тяжело.

Какъ втви, отягченныя плодами,

Такъ подо мной мои колна гнутся,

Какъ-будто бы желая сбросить бремя.

Подвинь мн стулъ. Такъ. Кажется теперь

Немного мн полегче стало. Гриффитъ,

Ведя меня, ты, кажется, сказалъ,

Что кардиналъ, сынъ исполинскій славы,

Окончилъ жизнь.

Гриффитъ.

Такъ точно, королева.

Но думалъ я, что вы отъ сильной боли

Не слышали разсказа моего.

Екатерина.

Ну какъ же онъ скончался? Добрый Гриффитъ,

Скажи мн все. Коль хорошо онъ умеръ,

То онъ меня опередилъ затмъ,

Чтобъ послужить хорошимъ мн примромъ.

Гриффитъ.

Да, говорятъ, что очень хорошо.

Когда Нортомберлэндскимъ графомъ въ Іорк

Онъ арестованъ былъ, какъ обвиненный

Въ жестокихъ преступленіяхъ, и графъ

Его къ суду повезъ, то онъ внезапно

Такъ заболлъ, что могъ едва держаться

На лошак.

Екатерина.

Несчастный человкъ!

Гриффитъ.

Въ дорог безпрестанно отдыхая,

Онъ въ Лейсестеръ пріхалъ, наконецъ,

Гд былъ аббатомъ съ братіею принять

Съ большимъ почетомъ, и сказалъ онъ такъ:

‘Отецъ аббатъ! старикъ, разбитый жизнью,

Усталою склониться головой

Пришелъ сюда. Изъ состраданья дайте

Клочокъ земли, одинъ клочокъ ему!’

Онъ слегъ въ постель. Сильне и сильне

Все шла болзнь. Чрезъ трое сутокъ, ночью,

Часу въ восьмомъ, который самъ себ

Онъ предсказалъ, какъ свой послдній часъ,

Съ раскаяньемъ, въ слезахъ, въ глубокихъ думахъ,

Отдавъ земл вс почести мірскія,

А небесамъ — часть лучшую свою,

Онъ опочилъ.

Екатерина.

Да почіетъ онъ съ миромъ,

И да грхи отпустятся ему!

Но, Гриффитъ, я, безъ всякой, впрочемъ, злобы,

Скажу еще, что думаю о немъ.

Онъ человкъ былъ непомрно-гордый,

Себя считавшій равнымъ королямъ,

Онъ торговалъ духовными мстами,

Внушеньями своими государство

Порабощалъ, закономъ поставлялъ

Свой личный взглядъ, предъ королемъ всегда

Онъ говорилъ неправду, былъ двуличенъ,

Какъ въ помыслахъ, такъ и въ рчахъ своихъ,

Безжалостный, высказывалъ участье

Онъ лишь тогда, какъ гибель замышлялъ.

Что общалъ — то было такъ же сильно,

Какъ онъ тогда, что исполнялъ — ничтожно,

Какъ онъ теперь. Гршилъ онъ даже тломъ,

И подавалъ дурной примръ духовнымъ.

Гриффитъ.

Монархиня, людей поступки злые

Мы на мди вырзываемъ ясно,

А добрые — мы пишемъ на вод.

Не будетъ ли теперь угодно вамъ

И похвалу послушать кардиналу?

Екатерина.

Да, добрый Гриффитъ, а иначе я

Злопамятна была бы.

Гриффитъ.

Кардиналъ

Происходилъ изъ низшаго сословья,

Однакожъ былъ отъ самой колыбели

Для славнаго величья предназначенъ.

Еще дитя, онъ былъ смышленъ, какъ взрослый,

Краснорчивъ, уменъ необычайно,

Имя даръ великій убжденья.

Онъ былъ суровъ и грубъ со всми тми,

Кто не любилъ его, но милъ, какъ лто,

Къ своимъ друзьямъ. Въ стяжаньяхъ ненасытный —

Что грхъ большой — онъ въ то же время былъ

По-царски щедръ. Свидтели тому

Два близнеца науки, имъ взрощенныхъ —

Ипсвичъ и Оксфордъ. Первый палъ съ нимъ вмст,

Какъ-будто не желая пережить

Того, кто былъ отцомъ его, другой

Хотя еще и не вполн готовый,

Но славенъ такъ, такъ знаменитъ въ искусств,

Такъ съ каждымъ днемъ, идетъ все дальше къ слав,

Что никогда въ народахъ христіанскихъ

Хвалебный слухъ о немъ не замолчитъ.

Упавъ, Вольсей сталъ только больше счастливъ,

Затмъ, что тутъ позналъ онъ самъ себя

И радости обрлъ въ ничтожной дол.

И наконецъ, онъ получилъ такую

Большую честь, какой бы отъ людей

Не могъ добыть: онъ умеръ въ страх божьемъ.

Екатерина.

Ахъ, Гриффитъ, я по смерти не желала бъ

Оратора иного и судьи

Всхъ длъ моихъ, какъ ты, мой честный Гриффитъ.

Твои слова любви и кроткой правды

Заставили меня чтить прахъ того,

Къ кому всегда я ненависть питала,

Да будетъ миръ съ душой его! Побудь

Со мной еще немного, Паціенца,

Поправь подушки. Я уже не долго

Тебя тревожить буду. Добрый Гриффитъ,

Вели играть т грустные аккорды,

Что я зову моимъ предсмертнымъ звономъ,

А я межъ тмъ забудусь въ созерцаньи

Гармоніи небесной, отъ которой

Теперь ужъ я совсмъ недалеко.

(Грустная и торжественная музыка.)

Гриффитъ.

Она заснула. Тише, Паціенца,

Ахъ, какъ бы намъ ее не разбудить!

(Сонъ. Входятъ торжественно, одна за другою, шестъ фигуръ въ блыхъ одеждахъ, на головахъ у нихъ лавровые внки, на лицахъ — золотыя маски, въ рукахъ — лавровыя или пальмовыя втви. Он сперва кланяются Екатерин, потомъ начинаютъ танцовать, при поворотахъ, дв первыя держатъ надъ нею узкій внокъ, а другія длаютъ почтительные поклоны, посл этого т, которыя держали внокъ, передаютъ его двумъ слдующимъ, и тотъ же порядокъ продолжается. Въ это время Екатерина, какъ-будто по вдохновенію, выражаетъ знаками радость и подымаетъ руки къ небу. Призраки, продолжая пляску, исчезаютъ и уносятъ внокъ. Музыка продолжается.)

Екатерина (просыпаясь).

О, гд вы духи мира? Вы исчезли —

И снова я одна съ моимъ страданьемъ.

Гриффитъ.

Мы оба здсь.

Екатерина.

Ахъ, я не васъ зову.

Скажите, кто здсь былъ, пока спала я?

Гриффитъ.

Мы никого не видли здсь.

Екатерина.

Какъ,

Не видли вы сонма духовъ неба,

Пришедшихъ звать на празднество меня?

Ихъ свтлый ликъ несмтными лучами

Мое лицо, какъ солнце озарялъ.

Мн вчное блаженство общая,

Они внцы протягивали мн,

Которыхъ я покамстъ недостойна,

Но сдлаюсь достойною потомъ.

Гриффитъ.

Я радуюсь душевно, королева,

Что сладкій сонъ лелетъ вашу мысль.

Екатерина.

Скажи, чтобъ замолчали музыканты:

Мн тяжелы и рзки звуки ихъ.

(Музыка прекращается.)

Паціенца.

Смотрите, какъ она вдругъ измнилась!

Ея лицо вытягиваться стало…

Какъ холодно, безжизненно оно!

Смотрите-ка, смотрите на глаза…

Гриффитъ.

Молись! молись! Она отходитъ съ миромъ.

Паціенца.

О, Господи! не оставляй ее.

Входитъ Слуга.

Слуга.

Позвольте мн, монархиня…

Екатерина.

Наглецъ.

Иль мы уже не стоимъ уваженья?

Гриффитъ (слуг).

Ты виноватъ кругомъ: какъ могъ ты, зная,

Что прежній санъ еще такъ дорогъ ей,

Съ ней обойтись такъ грубо? Ну, ступай

И преклони колна.

Слуга.

Униженно

Молю меня, монархиня, простить.

Въ поспшности я позабылъ приличье.

Здсь, джентельмэнъ: онъ проситъ позволенья

Увидть васъ… его послалъ король.

Екатерина.

Введи его ты, Гриффитъ, а вотъ этотъ

Пусть съ глазъ моихъ уходитъ навсегда.

Гриффитъ уходитъ со слугою и сейчасъ же возвращается съ Капуціусомъ.

Екатерина.

Вы, если я не ошибаюсь только,

Капуціусъ, посланникъ моего

Державнаго племянника — не такъ ли?

Капуціусъ.

И вашъ слуга — такъ точно, королева.

Екатерина.

О, лордъ, съ тхъ поръ, какъ вы меня узнали,

И времена, и титулы мои

Ужасно измнились. Но скажите,

Что привело сюда васъ?

Капуціусъ.

Королева,

Во-первыхъ, долгъ почтенья моего,

А во-вторыхъ, желанье короля.

Онъ огорченъ недугомъ вашимъ сильно,

Шлетъ чрезъ меня вамъ царственный привтъ

И отъ души васъ проситъ быть спокойной.

Екатерина.

О, добрый лордъ, привтъ явился поздно,

Такой привтъ — прощенье посл казни.

Будь во время дано лкарство это —

Оно меня спасло бы, но теперь

Молитва мн — одно успокоенье.

Что, какъ его величества здоровье?

Капуціусъ.

Въ прекрасномъ состояньи.

Екатерина.

И дай Богъ,

Чтобъ такъ оно навки сохранилось

И все цвло, тогда какъ я ужъ буду

Съ червями жить и бдное мое

Названье въ государств позабудутъ.

Что, Паціенца, послано письмо,

Которое я написать просила?

Паціенца.

Нтъ, вотъ оно. (Отдаетъ ей письмо.)

Екатерина.

Покорнйше прошу,

Милордъ, отдать вотъ это государю.

Капуціусъ.

Съ великимъ удовольствіемъ отдамъ.

Екатерина.

Въ немъ ласкамъ короля я поручаю

Залогъ любви невинной нашей — дочь.

Да ниспадетъ небесною росой

На голову ея благословенье!

Прошу, чтобъ онъ воспитывалъ ее

Въ началахъ добродтели. Она

Такъ молода, кротка и благородна,

Что прочно къ ней привьется добродтель.

Прошу, чтобъ онъ любилъ ее немного

Для матери, которая его —

То знаетъ Богъ — такъ горячо любила.

Потомъ, моя вторая просьба въ томъ,

Чтобы король хоть каплю состраданья

Имлъ къ моимъ прислужницамъ несчастнымъ,

Которыя такъ долго и такъ врно

Служили мн и въ счастьи, и въ несчастьи.

Нтъ ни одной изъ нихъ — заврить смю,

А я теперь, вдь, лгать не захочу —

Которая по нравственности доброй

И истинной душевной красот,

И честности и строгому приличью

Не стоила бъ прекраснйшаго мужа,

Хоть родомъ будь онъ истый дворянинъ.

Кто ихъ возьметъ, тотъ, врно, будетъ счастливъ.

Послдняя же просьба — не оставить

Служителей моихъ. Бдны они,

Но отъ меня не отвратила бдность

Ни одного изъ нихъ, и я прошу

Имъ выплатить все жалованье ихъ

И, сверхъ того, на память обо мн,

Хоть что-нибудь прибавить. Если бъ Небо

Хотло жизнь еще мою продлить

И дать мн средствъ побольше, не разсталась

Я никогда бы съ этими людьми.

Вотъ все, о чемъ пишу я. Добрый лордъ,

Молю васъ всмъ, что дорого вамъ въ мір,

Останьтесь другомъ этихъ несчастливцевъ,

Склоните государя оказать

Послднюю мн милость.

Капуціусъ.

Богъ свидтель,

Исполню все, какъ честный человкъ.

Екатерина.

Благодарю, милордъ. Вы государю

И обо мн напомните. Скажите,

Что въ міръ другой ужъ скоро перейдетъ

Виновница его мученій долгихъ,

Скажите, что оставила я жизнь,

Его благословляя… такъ умру я…

Въ глазахъ моихъ темнетъ. Лордъ, прощайте!

Прощай, мой Гриффитъ! Ты же, Паціенца,

Побудь со мной: мн надо лечь въ постель.

Да позови другихъ моихъ прислужницъ.

Когда умру я, милая моя,

Воздайте мн вс почести, усыпьте

Меня цвтами двственными — пусть

Узнаютъ вс, что я была до гроба

Супругой цломудренною. Тло

Мое набальзамируйте потомъ

И выставьте его передъ народомъ.

Хоть нтъ на мн внца, но я прошу

Меня похоронить, какъ королеву,

Какъ государя дочь… Мн дурно, дурно…

(Ее уводятъ.)

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Сцена I.

Лондонъ. Галлерея во дворц.

Входятъ Гардинеръ, епископъ Винчестерскій, передъ нимъ Пaжъ съ факеломъ, съ ними встрчается Сэръ Томасъ Ловель.

Гардинеръ.

Что? первый часъ пробилъ?

Пажъ.

Такъ точно.

Гардинеръ.

Эти

Часы прилично посвящать дламъ

Необходимымъ — не забавамъ. Намъ

Они нужны для подкрпленья тла

Спасительнымъ спокойствіемъ, и мы

Ихъ не должны безъ пользы расточать.

Сэръ Томасъ, вы! Откуда же такъ поздно?

Ловель.

А вы, милордъ, отъ короля теперь?

Гардинеръ.

Да, съ Суффолькомъ играетъ онъ въ примеро.

Ловель.

Его необходимо видть мн,

Пока въ постель не легъ онъ. До свиданья!

Гардинеръ.

Позвольте, сэръ. Въ чемъ дло? Что-то вы

Торопитесь ужъ очень. Коль разспросы

Мои не оскорбительны, такъ пусть

Вашъ другъ теперь хоть что-нибудь узнаетъ

О томъ, что васъ тревожитъ въ поздній часъ.

Вдь, т дла, которыя блуждаютъ,

Какъ духи тьмы, въ полночные часы,

Страшне тхъ, что днемъ мы исполняемъ.

Ловель.

Я васъ люблю, милордъ, и будь секретъ мой

Еще важнй — я бы открылся вамъ.

Все дло въ томъ, что наша королева

Теперь въ родахъ и, говорятъ, въ большой

Опасности. Боятся, что погубятъ

Они ее.

Гардинеръ.

Молюсь я отъ души

За плодъ ея, за жизнь его и счастье.

Что жъ дерева касается, сэръ Ловель,

Желалъ бы я, чтобъ сгинуло оно.

Ловель.

На это я ‘аминь’ могу отвтить.

Но все-таки мн совсть говоритъ,

Что доброты и кротости въ ней много

И что она желаній лучшихъ стоитъ.

Гардинеръ.

Но, сэръ, но, сэръ… Послушайте, сэръ Ловель,

Вы человкъ такихъ же убжденій,

Какихъ и я, вы набожны, умны —

Такъ слушайте жъ, что я скажу: не будетъ

Никакъ добра — не будетъ, врьте мн,

Пока Кромвель и Кранмеръ, руки Анны

Съ ней вмст не найдутъ успокоенья

Въ своихъ гробахъ.

Ловель.

Но, сэръ, вдь, вы назвали

Двоихъ людей, знатнйшихъ въ государств.

Изъ нихъ Кромвель, сверхъ званья своего —

Хранителя сокровищъ королевства —

Пожалованъ смотрителемъ архивовъ

И короля секретаремъ, притомъ

Онъ на дорог къ почестямъ другимъ,

Которыми его осыплетъ время.

А Кранмеръ — тотъ у короля языкъ

И правая рука: такъ кто жъ посметъ

Противъ него хоть что-нибудь сказать?

Гардинеръ.

Нтъ, сэръ Томасъ, есть люди, есть, поврьте,

Которые осмлятся. Я самъ

О немъ сказать свое ршился мннье.

Сегодня — сэръ, я вамъ могу открыться —

Сегодня мн въ совт удалось

Воспламенить всхъ лордовъ, показавши

Его архи-еретикомъ, чумою,

Которая страну всю заражаетъ:

Что онъ таковъ, такъ это мн и имъ

Давно уже извстно. Негодуя,

Все королю представили они.

Онъ выслушалъ моленье, и въ великой

Заботливости царственной, предвидя

Ужасныя послдствія того,

О чемъ ему сказали мы — веллъ,

Чтобъ вызванъ былъ поутру завтра Кранмеръ

Въ собраніе совта. Да, сэръ Ловель,

Онъ — вредная трава, и мы должны

Вонъ выполоть ее. Но я ужъ слишкомъ

Васъ задержалъ. Сэръ Ловель, доброй ночи!

Ловель.

Вамъ тысячу ночей спокойныхъ, лордъ!

(Гардинеръ и Ловель уходятъ.)

Входятъ Король и Герцогъ Суффолькъ.

Король.

Чарльзъ, нынче я играть не буду больше.

Разсянъ я, и для меня сегодня

Ты черезчуръ искусенъ.

Суффолькъ.

Государь,

Я въ первый разъ съ васъ выигралъ сегодня.

Король.

И то пустякъ какой-то, но, конечно,

И этого не можетъ быть, когда

Внимательно слжу я за игрою.

Ну, Ловель, какъ здоровье королевы?

Что новаго?

Ловель.

Ей лично передать

Не могъ я то, что вы мн поручили,

И передалъ черезъ одну изъ фрейлинъ.

Съ смиреніемъ полнйшимъ королева

Благодарить велла и просить,

Чтобъ за нее вы отъ души молились.

Король.

Что ты сказалъ? молиться за нее?

Такъ начались ужъ муки?

Ловель.

Такъ сказали

Мн женщины ея, и говорятъ,

Что каждая изъ этихъ мукъ ужасна,

Какъ смерть сама.

Король.

Ахъ, бдная!

Суффолькъ.

Дай Богъ,

Чтобъ безъ большихъ страданій королева

Спокойно разршилась и скоре

Наслдникомъ порадовала насъ.

Король.

Ужъ полночь, Чарльзъ. Иди ложиться спать

И помяни въ молитвахъ королеву

Страдалицу. Оставь меня, я долженъ

О томъ еще подумать, что не любитъ

Сообщества.

Суффолькъ.

Желаю доброй ночи

Вамъ, государь — и помолюсь сегодня

О доброй государын моей.

Король.

Спокойной ночи, Чарльзъ.

(Суффолькъ уходитъ.)

Входитъ Сэръ Антоній Денни.

Ну, что, сэръ Денни?

Что скажете?

Денни.

Я, государь, привелъ,

По вашему велнію, милорда

Архіепископа.

Король.

А, Кентербери?

Денни.

Да, государь.

Король.

Такъ, такъ. А гд онъ, Денни?

Денни.

Онъ здсь и ждетъ, что будетъ вамъ угодно

Сказать ему.

Король.

Зови его сюда. (Денни уходитъ.)

Ловель (въ сторону).

Онъ по тому здсь длу, о которомъ

Мн говорилъ епископъ. Какъ я кстати

Пришелъ сюда!

Денни возвращается съ Кранмеромъ.

Король.

Оставьте насъ, милорды!

(Ловель медлитъ.)

Га! что стоите? — убирайтесь вонъ!

(Ловель и Денни уходятъ.)

Кранмеръ (въ сторону).

Мн страшно: онъ наморщилъ брови, гнвно

Его лицо… Все это не къ добру.

Король.

Ну, что, милордъ, вы, врно, знать хотите,

Зачмъ я васъ веллъ позвать?

Кранмеръ (преклоняя колна).

Мой долгъ —

Ждать вашего величества велній.

Король.

Мой добрый лордъ Кентерберійскій, встаньте,

Я васъ прошу. Походимъ вмст здсь.

Я новости вамъ сообщить имю.

Ну, дайте же мн вашу руку. Ахъ,

Мой добрый лордъ, и самому мн больно

Вамъ говорить объ этомъ, очень грустно

То повторять, что здсь вы отъ меня

Услышите. Недавно много жалобъ

Серьезнйшихъ — милордъ, я повторяю —

Серьезнйшихъ на васъ дошло ко мн,

Къ прискорбію большому. Разсмотрвъ ихъ,

Ршили мы съ совтомъ нашимъ — васъ

Потребовать къ отвту нынче утромъ.

Но знаю я, что тутъ вамъ трудно будетъ

Сейчасъ же оправдаться, и пока

Не разберутъ подробнй обвиненій,

Терпньемъ вамъ вооружиться надо —

И Тоуэръ нашъ избрать своимъ жилищемъ.

Вы нашъ собратъ въ совт: потому-то

Такъ поступить должны мы, а иначе

Кто жъ противъ васъ осмлится явиться

Свидтелемъ?

Кранмеръ (преклоняя колна).

Нижайше благодаренъ

Я вашему величеству, и радъ

Я случаю прекрасному такому,

Который все проветъ хорошо,

Зерно мое отбросивъ отъ мякины.

Да, знаю я, нтъ никого, кто былъ бы

Преслдуемъ такъ сильно клеветой,

Какъ бдный я.

Король.

Встань, добрый Кентербери.

Мы — другъ теб, и въ насъ укоренились

Твой честный нравъ и правота твоя.

Ну, встаньте же и дайте вашу руку —

Походимъ. Удивляюсь вамъ, я думалъ,

Что вы меня начнете умолять —

Лицомъ къ лицу поставить васъ съ врагами

И выслушать, не отправляя въ Тоуэръ.

Кранмеръ.

Я, государь, защиту всю мою

Лишь въ честности и правд полагаю.

Падутъ он — тогда я самъ начну

Торжествовать съ врагами надъ собою,

Затмъ что чтить себя я не могу

Безъ этихъ двухъ достоинствъ. Обвиненій

Я не страшусь нисколько.

Король.

Разв вы

Не знаете, въ какомъ вы положеньи

Находитесь по отношенью къ свту?

Враговъ у васъ не мало, и не слабыхъ,

И козни ихъ, какъ и они, сильны.

А не всегда, вдь, правота и честность,

Какъ должно бы, выигрываютъ тяжбу.

Испорченнымъ созданіямъ легко

Сыскать себ такихъ же точно плутовъ

Испорченныхъ, которые, подъ клятвой,

Свидтелями вышли бъ противъ васъ.

Случаются дла такія часто.

У васъ, милордъ, противники сильны,

И злоба ихъ не меньше этой силы.

Ужели вы, по отношенью къ ложнымъ

Свидтельствамъ, считаете себя

Счастливе, чмъ былъ Спаситель нашъ —

Котораго служитель вы — въ то время,

Какъ въ мір семъ испорченномъ Онъ жилъ?

Оставьте, лордъ, оставьте! Черезъ пропасть

Не кажется вамъ гибельнымъ прыжокъ,

И сами вы на явную погибель

Себя обречь хотите.

Кранмеръ.

Богъ и вы,

Мой государь, мою спасутъ невинность,

А безъ того мн не уйти, конечно,

Отъ западни, раскрытой предо мной.

Король.

Такъ будьте же покойны. Не пойти

Имъ дале, чмъ это мы позволимъ.

Вамъ нечего тревожиться. Въ совтъ

Явитесь вы поутру. Коль они,

Васъ обвинивъ, приговорятъ къ темниц,

Возстаньте вы всей силой убжденья

На приговоръ такой и къ жесткой рчи

Прибгните, коль это будетъ нужно.

А если же вс убжденья пользы

Не принесутъ — вручите этотъ перстень

Противникамъ и объявите имъ,

Что дло вы свое передаете

На личное ршеніе мое.

Добрякъ, онъ плачетъ. Онъ, клянуся честью,

Прекрасный, благородный человкъ!

Да, Матерь Божья, въ цломъ государств

Мн не найти души врнй и чище.

Идите же теперь и поступайте,

Какъ я сказалъ. (Кранмеръ уходитъ.)

Въ немъ слезы заглушили

Способность говорить.

Джентльмэнъ (за сценой).

Назадъ! Зачмъ?

Леди (за сценой).

Нтъ, не уйду! Извстіе, съ которымъ

Явилась я, оправдываетъ дерзость.

Входитъ Пожилая Леди, за ней Сэръ Томасъ Ловель.

Леди.

Да носятся святые духи неба

Надъ царственной твоею головой —

И крыльями блаженными своими

Да оснятъ тебя!

Король.

Я всть твою

Въ глазахъ твоихъ читаю. Королева

Ужъ родила? Ну говори же: да,

И мальчика?

Леди.

Да, да, мой повелитель —

И мальчика прекраснаго. Господь

Благослови ее теперь и вчно!…

Нтъ, двочку — но двочка собой

И мальчиковъ въ грядущемъ общаетъ.

Монархиня желаетъ видть васъ,

Мой государь, а вмст познакомить

Съ пришельцемъ въ міръ, на васъ похожъ ребенокъ,

Какъ вишенка на вишенку.

Король.

Сэръ Ловель!

Ловель.

Здсь, государь.

Король.

Пусть ей дадутъ сто маркъ,

А я теперь отправлюсь къ королев.

(Уходитъ.)

Леди.

Сто маркъ! ну, мн больше надо дать,

Такъ, вдь, дарятъ и конюха простого.

Да, надо мн побольше, иль поссорюсь

Я съ королемъ. Затмъ ли я сказала,

Что двочка похожа на него?

Такъ пусть даютъ мн больше, иль иначе,

Отъ словъ своихъ я отрекусь. Теперь же

Желзо куй, покамстъ горячо. (Уходитъ.)

Сцена II.

Сни передъ комнатой совта.

Пажи, разсыльные и проч. стоятъ у двери. Входитъ Кранмеръ, архіепископъ Кентерберійскій.

Кранмеръ.

Надюсь, я не опоздалъ явиться,

Хоть посланный за мною изъ совта

Просилъ меня, какъ можно, поспшить,

Все заперто! Что жъ это значитъ? Эй!

Кто у дверей дежурнымъ?

Входитъ Привратникъ.

Кранмеръ.

Ты, вдь, знаешь

Меня, привратникъ?

Привратникъ.

Точно такъ, милордъ:

Но не могу ничмъ вамъ быть полезнымъ.

Кранмеръ.

А почему?

Привратникъ.

Вы обождать должны

Покамстъ васъ не позовутъ.

Входитъ Докторъ Ботсъ.

Кранмеръ.

Вотъ какъ!

Ботсъ (въ сторону).

Вотъ злоба гд примрная. Я радъ,

Что, къ счастію, пришлось пройти мн мимо.

Сейчасъ же все скажу я королю. (Уходитъ.)

Кранмеръ (въ сторону).

А, это Ботсъ, врачъ короля. Какъ мрачно

Онъ, проходя, свой взоръ въ меня вперилъ!

Дай только Богъ, чтобъ моего несчастья

Не разгласилъ онъ всюду. Нтъ сомннья,

Враги мои придумали все это —

Исправи Богъ сердца ихъ: не искалъ

Я злобы ихъ — для моего позора,

Иначе бы, конечно, постыдились

Они меня заставить ждать у двери,

Меня — сочлена своего въ совт —

Въ толп пажей, жокеевъ и лакеевъ.

Но подожду съ терпньемъ. Пусть свершится

Желанье ихъ.

Наверху въ окн показываются Король и Ботсъ.

Ботсъ.

Сейчасъ вамъ, государь,

Я покажу одну изъ самыхъ странныхъ

Вещей.

Король.

Что, Ботсъ, такое?

Ботсъ.

Можетъ быть,

Ужъ вашему величеству случалось

Свидтелемъ такихъ явленій быть?

Король.

Но, чортъ возьми, гд эту вещь ты видишь?

Ботсъ.

Здсь, государь! Смотрите, какъ повышенъ

Свтлйшій лордъ Кентерберійскій! Вотъ

Онъ тамъ стоитъ у двери межъ разсыльныхъ,

Пажей и слугъ.

Король.

Га! это точно онъ.

Такъ вотъ они какъ воздаютъ другъ другу

Почтеніе! Ну, хорошо, что есть

Еще одинъ глава надъ всми ими.

Я полагалъ, что есть у нихъ на столько

Правдивости, иль, наконецъ, приличья,

Что потерпть не захотятъ они,

Чтобъ человкъ въ такомъ высокомъ сан,

Столь близкій намъ, ждалъ приказаній ихъ

И милости — у двери, какъ разсыльный

Съ пакетами. Клянусь Святою Двой,

Такъ подлецы лишь могутъ поступать!

Задерни занавску, намъ сегодня

Еще не то придется услыхать. (Скрываются.)

Сцена III.

Зала совта.

Входятъ:Лордъ-Канцлеръ, Герцогиня Норфолькъ и Суффолькъ, графъ Серри. Лордъ-Камергеръ, Гардинеръ и Кромвель. Канцлеръ садится въ верхнемъ конц стола, по лвую сторону, выше его мсто архіепископа Кентерберійскаго остается пустымъ. Остальные вс садятся по порядку по обимъ сторонамъ. Кромвель, какъ секретарь, занимаетъ мсто на нижнемъ конц.

Привратникъ стоитъ у двери.

Канцлеръ.

Лордъ-секретарь, приступимъ прямо къ длу.

Зачмъ сюда мы собрались?

Кромвель.

Милорды

Почтенные, главнйшая причина

Касается милорда Кентербери.

Гардинеръ.

Онъ извщенъ объ этомъ?

Кромвель.

Точно такъ.

Норфолькъ.

Кто ждетъ тамъ?

Привратникъ.

Гд? за дверью, лорды?

Гардинеръ.

Да.

Привратникъ.

Милордъ архіепископъ. Съ полчаса

Уже онъ ждетъ, что будетъ вамъ угодно

Сказать ему.

Канцлеръ.

Впустить его сюда!

Привратникъ.

Теперь взойти вамъ можно, ваша свтлость!

Входитъ Кранмеръ и приближается къ столу.

Канцлеръ.

Добрйшій лордъ-архіепископъ, больно

Мн здсь сидть и видть ваше кресло

Незанятымъ. Но мы, вдь, люди вс, —

Намъ слабости дала сама природа

И сдлала рабами плоти. Мало

Есть ангеловъ. По слабости-то этой

И мудрости отсутствію, вы сами,

Который намъ служить примромъ долженъ,

Попались въ грхъ, немаловажный грхъ,

Онъ короля касается, во-первыхъ,

А во-вторыхъ, его законовъ: вы —

Какъ знаемъ мы о томъ — по государству,

Какъ собственнымъ ученьемъ, такъ посредствомъ

Священниковъ своихъ, распространяли

Вс новыя и пагубныя мннья,

Которыя мы ересью зовемъ.

Искоренить ихъ должно намъ — иначе

Грозитъ бда большая.

Гардинеръ.

Да, милорды,

И мрою искоренить внезапной,

Ршительной. Вдь, дикаго коня

Кто укротить берется, тотъ не станетъ

Ласкать его и гладить, а зажметъ

Строптивый ротъ стальными удилами

И будетъ бить и шпорить до тхъ поръ

Его, пока не усмирится онъ.

Такъ если мы, изъ лности безпечной,

Изъ жалости ребяческой, боясь

Честь чью-нибудь задть, не остановимъ

Губительной заразы этой вдругъ —

Прощай тогда спасенье! И какія

Послдствія отъ этого? Лишь бунты

Да мятежи, да общая зараза

По всей стран. Еще недавно наши

Германскіе сосди показали

Такой примръ печальный — и свжо

У насъ въ сердцахъ воспоминанье это.

Кранмеръ.

Почтенные и добрые милорды,

До этихъ поръ, въ теченье жизни всей

И службы, я старался постоянно

И ревностно, чтобы мои слова

И строгія обязанности сана

Однимъ путемъ и безупречно шли

Всегда къ одной и той же цли — къ благу.

Нтъ на земл, милорды, человка —

Безъ хвастовства я это говорю —

Который бы, по совсти, по мсту

Служебному, былъ боле меня

Противникомъ и больше ненавидлъ

Смущающихъ общественный покой.

Дай Богъ, чтобъ вс служили государю

Съ неменьшею любовью. Люди т,

Которые питаются лишь злобой

Да завистью, вдь, не боятся грызть

И самое прекрасное. Милорды,

Я васъ молю, въ теперешнемъ процесс,

Кто-бъ ни были винящіе меня,

Поставить ихъ лицомъ къ лицу со мною,

И пусть они свободно говорятъ,

Что думаютъ.

Суффолькъ.

Нтъ, это невозможно.

Милордъ, вы членъ совта, и никто

Васъ обвинить открыто не посметъ.

Гардинеръ.

Милордъ, у насъ еще есть много длъ

Значительнй, чмъ ваше. Потому-то

Мы поспшимъ. По вол государя

И нашему согласью, для того,

Чтобъ лучшій ходъ имлъ нашъ судъ надъ вами,

Отсюда вы должны сейчасъ же въ Тоуэръ

Отправиться. Тамъ частнымъ человкомъ

Вы станете, какъ прежде, и тогда

Увидите, что многіе посмютъ

Васъ обвинить открыто, и такихъ,

Я думаю, найдется много больше,

Чмъ сами вы предвидите.

Кранмеръ.

Ахъ, добрый

Лордъ Винчестеръ, благодарю васъ, вы

Всегда, вдь, мн хорошимъ другомъ были.

О, сдлайся по вашему, конечно,

Нашелъ бы въ васъ я своего судью:

Вы такъ добры и милосерды. Вижу

Я вашу цль: она — моя погибель.

Почтенный лордъ, смиренье и любовь

Приличне, чмъ жажда честолюбья,

Духовному лицу: не отвергать

Оно должно, а кротостію слова

Къ себ сердца заблудшихъ приближать.

Что я вполн успю оправдаться —

Чмъ ни было бъ терпніе мое

Терзаемо — то сомнваюсь въ этомъ

Такъ мало я, какъ вы стыдитесь

Свершать дла дурныя каждый день.

Сказалъ бы я и больше, но смиряюсь,

Затмъ, что въ васъ я званье ваше чту.

Гардинеръ.

Милордъ, милордъ, вы еретикъ — и въ этомъ

Сомннья нтъ. Кто понимаетъ васъ,

Тотъ различитъ подъ этимъ яркимъ лоскомъ

Одни слова и слабости.

Кромвель.

Милордъ,

Простите мн, но вы немного рзки

Въ своихъ рчахъ. Такой почтенный мужъ,

Когда бъ и былъ виновенъ, все жъ иметъ

На уваженье право, хоть бы въ память

Того, чмъ былъ онъ прежде. Оскорблять

Упавшаго — жестоко.

Гардинеръ.

Извините,

Любезнйшій нашъ секретарь, но, право,

Такъ говорить вамъ можно меньше, чмъ

Кому-нибудь изъ всхъ сидящихъ съ нами.

Кромвель.

А почему, милордъ?

Гардинеръ.

Да разв мн

Невдомо, что къ этой новой сект

Привязаны вы также? сами вы

Нечисты.

Кромвель.

Я нечистъ?

Гардинеръ.

Да, повторяю,

Нечисты вы.

Кромвель.

Когда-бъ хоть въ половину

Вы были такъ же чисты — врно васъ,

Не страхъ людей — молитвы провожали бъ.

Гардинеръ.

Рчь дерзкую я эту не забуду.

Кромвель.

Я очень радъ. Да не забудьте также

И дерзкую жизнь вашу.

Канцлеръ.

Это слишкомъ!

Милорды, перестаньте, постыдитесь!

Гардинеръ.

Я все сказалъ.

Кромвель.

И я.

Канцлеръ (Кранмеру).

Что васъ, милордъ,

Касается, такъ здсь единодушно

Ршили вс, что въ Тоуэръ вы должны

Отправиться сейчасъ и тамъ остаться,

Пока король дальнйшихъ приказаній

Не сообщитъ совту. Такъ, милорды?

Согласны вы?

Вс.

Согласны.

Кранмеръ.

Неужели

Другого нтъ спасенья для меня,

И долженъ я итти, какъ плнникъ, въ Тоуэръ?

Гардинеръ.

Чего жъ еще вы ждете? Вы ужасно

Докучливы. Позвать сюда изъ стражи

Кого-нибудь!

Входитъ Стрaжa.

Кранмеръ.

Какъ, стража для меня?

И я пойду подъ стражей, какъ измнникъ?

Гардинеръ.

Эй, взять его и въ Тоуэръ отвести!

Кранмеръ.

Позвольте мн два слова вамъ сказать,

Почтенные милорды. Въ силу перстня

Вотъ этого, процессъ мой исторгаю

Я изъ когтей людей жестокосердыхъ

И отдаю его судь другому,

Правдивому — монарху моему

Властителю.

Камергеръ.

То — перстень королевскій.

Серри.

Дйствительно, — онъ неподдльный.

Суффолькъ.

Да.

Свидтель Богъ, то настоящій перстень.

Я говорилъ вамъ всмъ, что этотъ камень —

Чуть тронемъ мы — на насъ же упадетъ.

Норфолькъ.

Неужли же вы думали, милорды,

Что государь позволитъ повредить

Хотя мизинецъ этого прелата?

Канцлеръ.

Теперь ужъ нтъ сомннья! жизнь его

Такъ высоко онъ цнитъ… Мн душевно

Хотлось бы остаться въ сторон.

Кромвель.

Я твердо былъ увренъ, что, сбирая

Со всхъ сторонъ доносы на него —

Правдивости котораго лишь дьяволъ

И дьявола служители способны

Завидовать — вы пламя раздували,

Которое самихъ же васъ теперь

Сожжетъ. Ну, что жъ, и расправляйтесь сами!

Входитъ Король , онъ гнвно взглядываетъ на присутствующихъ и садится на свое мсто.

Гардинеръ.

Великій повелитель, каждый день

Благодарить обязаны мы Бога,

Что далъ онъ намъ такого короля,

Въ комъ доброта и мудрость сочетались

Съ прекраснйшимъ религіознымъ чувствомъ,

Кто, полный весь смиренья, ставитъ церковь

Внцомъ своей державной славы, кто,

Изъ чистаго почтенья къ ней и съ цлью

Еще сильнй окрпнуть въ этомъ долг

Священнйшемъ, самъ, царственной особой,

Пришелъ сюда, чтобъ выслушать процессъ

Межъ церковью и этимъ человкомъ,

Такъ глубоко обидвшимъ ее.

Король.

Лордъ Винчестеръ, всегда вы отличались

Способностью — похвальныя слова

Произносить экспромтомъ, но сюда я

Пришелъ не съ тмъ, чтобъ слушать эту лесть.

Въ ней пошлости и низости такъ много,

Что ей не скрыть поступковъ вашихъ злыхъ.

Не обмануть меня вамъ. Какъ болонка,

Виляя языкомъ, хотите вы

Меня прельстить. Но что бы обо мн

Ни думалъ ты — я твердо въ томъ увренъ,

Что и жестокъ и кровожаденъ ты.

(Кранмеру.)

Сядь, добрый человкъ. Теперь посмотримъ,

Гд дерзкій тотъ, который погрозить

Осмлится теб однимъ хоть пальцемъ?

Клянусь я всмъ священнымъ, что ему

Ужъ лучше бы отъ голоду издохнуть,

Чмъ только мысль простую возымть,

Что этого ты мста не достоинъ.

Серри.

Коль будетъ вамъ угодно, государь…

Король.

Нтъ, сэръ, совсмъ не будетъ мн угодно.

Я полагалъ, что люди съ здравымъ смысломъ

И мудрые сидятъ въ моемъ совт,

Но страшно я ошибся. Хорошо ль,

Милорды, вы скажите, поступили,

Заставивши у двери ждать его,

Какъ вшиваго разсыльнаго, — его,

Который добръ и честенъ, и по сану

Вамъ равенъ всмъ? Позоръ и срамота!

Да разв вамъ я далъ уполномочье

Забыться такъ? Я правомъ васъ облекъ

Судить его — но такъ судить, какъ члена

Совта моего, не какъ лакея.

Я знаю, здсь такіе люди есть,

Которые — скорй по хитрой злоб,

Чмъ по любви къ правдивости — надъ нимъ

Желали бъ судъ произнести ужасный,

Но не бывать тому, пока я живъ.

Канцлеръ.

Позвольте мн, великій нашъ властитель,

Къ вамъ рчь держать и ею оправдать

Сидящихъ здсь. Коль мы приговорили

Его къ тюрьм, то не по злоб такъ

Ршили мы, а съ тмъ, чтобъ только средство

Подать ему — предъ свтомъ оправдаться

И доказать невинность, за себя

Ручаться я могу, по крайней мр.

Король.

Такъ чтите же, милорды, вс его,

Въ свою среду его примите снова

И искренно любите — онъ достоинъ

Того вполн. Скажу еще я больше:

Коль государь обязанъ можетъ быть

Кому-нибудь изъ подданныхъ, такъ это,

Конечно, я — за преданность его

И врное служенье. Обнимитесь

И станьте вс друзьями. Добрый мой

Милордъ Кентерберійскій, я имю

Еще одну къ вамъ просьбу — вы не въ прав

Мн отказать. Прекрасная малютка

Нуждается въ крещеньи. Воспринять

Обязаны ее вы отъ купели.

Кранмеръ.

Такая честь составила бы гордость

Славнйшаго изъ всхъ живыхъ царей,

Такъ чмъ же я, вашъ подданный смиренный,

Могъ заслужить ее?

Король.

Ну, полно, полно!

Я думаю, что рады были бъ вы

Не тратиться на ложки. Благородныхъ

Товарищей я дамъ вамъ: герцогиню

Норфолькъ и съ ней маркизу Дорсетъ. Что жъ,

Довольны вы? Лордъ Винчестеръ, я снова

Прошу его обнять и полюбить.

Гардинеръ.

Цлую васъ отъ искренняго сердца

И съ братскою любовью.

Кранмеръ.

Видитъ Богъ,

Какъ сладостно мн это увренье!

Король.

Мужъ праведный, по радостнымъ слезамъ

Я узнаю, что говоришь ты правду.

Да, видно, справедлива поговорка

Народная: ‘милорду Кентербери

Ты сдлай зло — твоимъ онъ другомъ станетъ’.

Идемте же, милорды, время тратимъ

Мы только понапрасну, мн бъ хотлось

Скорй мою малютку окрестить.

Я примирить усплъ, милорды, васъ.

Совтую навкъ друзьями вамъ остаться,

Чтобъ власть мою поднять, самимъ же возвышаться.

(Уходитъ.)

Сцена IV.

Дворцовый дворъ.

Шумъ и суматоха за сценой. Входятъ Привратникъ со своимъ Помощникомъ.

Привратникъ. Да перестанете ли вы шумть, канальи? Никакъ вы королевскій дворъ приняли за Парижскій садъ. Довольно вамъ горланить, бшеные!

Голосъ за сценой. Добрый господинъ привратникъ, я принадлежу къ кухн.

Привратникъ. Ты принадлежишь къ вислиц, и на ней бы висть теб, негодяй! Ну, мсто ли здсь шумть теб? Принесите-ка мн дюжину яблонныхъ палокъ, да поплотне, эти — просто хлыстики. Вотъ я понагрю вамъ головы! Тоже захотли посмотрть на крестины. Захотлось, видно, элю да пироговъ, канальи?

Помощникъ.

Оставьте ихъ въ поко, невозможно

Ихъ отгонять отъ двери — разв къ пушкамъ

Прибгнете — какъ невозможно спать

Заставить ихъ въ день первый мая. Право,

Скоре храмъ святого Павла съ мста

Вы сдвинете, чмъ эту всю толпу.

Привратникъ. Да какъ же, чортъ ихъ побери, ворвались они сюда?

Помощникъ.

Я этого не знаю, врно, такъ же,

Какъ и приливъ. Что можно было сдлать

Здоровою и длиною дубиной —

Вы видите ея остатокъ жалкій —

Я сдлалъ, сэръ.

Привратникъ.

Ты ничего не сдлалъ,

Помощникъ. Да вдь я не Самсонъ, не сэръ Гугъ, не Кольбрандъ, чтобъ косить ихъ передъ собою. Но если я пощадилъ кого-нибудь, кому можно было проломить голову — старика или молодого, его или ее, того, кто носитъ рога, или ту, что приставляетъ рога — чтобъ не видать мн больше ни куска мяса. А на это я не соглашусь даже за корону — спаси ее Господи!

Голосъ за сценой. Послушайте, господинъ привратникъ!

Привратникъ. Сейчасъ явлюсь къ вамъ, мой милйшій. Эй, ты! запри двери и не пускай никого.

Помощникъ. Да что же прикажете мн длать?

Привратникъ. Что длать? Да валять ихъ цлыми дюжинами. Что это — Мурское поле, что ли? иль ужъ не явился ли ко двору какой-нибудь индіецъ съ большими снастями, что женщины такъ осаждаютъ насъ? (Шумъ.) Господи помилуй, что за безпутная сволочь толпится у воротъ! Клянусь своею христіанской совстью, одн эти крестины породятъ тысячи, тутъ и настоящіе, и крестные отцы — все, что хочешь.

Помощникъ. Тмъ больше будетъ ложекъ, сэръ. Вонъ тамъ, у воротъ, стоитъ человкъ: судя по лицу его, онъ долженъ быть мдникъ, потому что, клянусь совстью, у него въ носу царствуетъ теперь двадцать каникулярныхъ дней, и стоящіе подл него находятся подъ экваторомъ — другого наказанія имъ уже не нужно. Этого дракона я уже три раза създилъ по голов, и вс три раза носъ его обдавалъ меня огнемъ, онъ стоитъ, точно мортира, готовая выстрлить въ насъ. Около него суетилась какая-то полоумная торговка и принялась ругать меня за то, что я надлалъ такой пожаръ въ государств — и ругала до тхъ поръ, пока ея приплюснутая миска не полетла съ головы. Замахнувшись на мой метеоръ, я нечаянно създилъ по затылку эту бабу, и она заревла: ‘палокъ! палокъ!’ Тутъ къ ней на помощь кинулось человкъ сорокъ палочниковъ — надежда Странда, гд она живетъ. Вс напали на меня — я не сдавался, наконецъ, подошли на разстояніе метлы — я все стоялъ твердо. Вдругъ изъ-за ихъ спины толпа мальчишекъ пустила въ меня такимъ градомъ камней, что я принужденъ былъ спасти честь свою бгствомъ и уступить имъ поле сраженія. Что между ними былъ дьяволъ — въ этомъ я совершенно увренъ.

Привратникъ. Это гуляки, которые въ театр шумятъ и дерутся изъ-за отвданного яблока и шума которыхъ не могутъ выносить никакіе слушатели, кром товергильскаго цеха да членовъ Лаймгоуза, ихъ дорогихъ собратьевъ. Нсколькихъ изъ нихъ я засадилъ уже въ Limbo Patrum, гд они могутъ свободно танцовать эти три дня, въ ожиданіи десерта, который будетъ состоять изъ розогъ.

Входитъ Лордъ-Камергеръ.

Камергеръ.

Создатель мой, что за толпа такая!

Со всхъ сторонъ тснятся и бгутъ,

Какъ-будто бы на ярмарку. Да гд же

Привратники — негодные лнтяи?

Ну, хорошо жъ работаете вы,

Хорошую вы напустили сволочь,

Ужъ это все не ваши ли друзья

Достойные изъ городскихъ предмстій?

Ну, мста тутъ не будетъ нашимъ леди,

Когда он пойдутъ назадъ съ крестинъ.

Привратникъ.

Почтенный лордъ, я доложить осмлюсь:

Вдь, люди мы. Что можно было сдлать,

Безъ страха быть разорваннымъ въ куски —

Мы сдлали. А съ ними совладать

И арміи, поврьте, не удастся.

Камергеръ.

Пусть только мн дастъ выговоръ король —

И я, клянусь, немедленно въ колодки

Васъ засажу за дерзкую небрежность!

Негодные лнтяи! вы съ виномъ

Тутъ возитесь, а службу позабыли.

Но, чу! трубятъ: они идутъ съ крестинъ.

Эй, вы! скорй раздвиньте эту сволочь,

Прочистите свободную дорогу

Процессіи, не то — я васъ упрячу

Недль на восемь въ ближнюю тюрьму.

Привратникъ. Дайте дорогу принцесс!

Помощникъ. Эй, ты, длинноногій, посторонись, коли не хочешь пріобрести головную боль.

Привратникъ. Ты, фуфаешникъ, проваливай отсюда, не то переброшу черезъ ршетку. (Уходятъ.)

Сцена V.

Во дворц.

Трубы. Входятъ два Альдермена, Лордъ-Мэръ, Герольдъ, Кранмеръ, Герцогъ Норфолькъ, съ маршальскимъ жезломъ, и Герцогъ Суффолькъ, два нобльмена несутъ крестинные подарки — большія чаши на ножкахъ, четыре нобльмена несутъ балдахинъ, подъ которымъ идетъ крестная матъ, Герцогиня Норфолькъ, съ ребенкомъ, одтымъ въ богатую мантію и т. д. Шлейфъ ея несетъ леди. За нею слдуютъ Маркиза Дорсетъ, другая крестная матъ, и прочія леди. Вся процессія проходитъ по сцен.

Герольдъ. Да даруетъ Небо, въ своей безконечной благости, долгую, спокойную, вчно-счастливую жизнь высокой и могущественной принцесс англійской, Елизавет!

Трубы. Входитъ Король со свитой.

Кранмеръ (преклоняя колни).

О вашемъ же величеств и доброй

Монархин, за славныхъ воспріемницъ

И за себя, я такъ молюсь: дай Богъ,

Чтобъ каждый часъ въ ребенк чудномъ этомъ

Для васъ росли вся радость, счастье все,

Какія лишь давать способно Небо

Родителя.

Король.

Благодаренье вамъ,

Мой добрый лордъ-архіепископъ. Какъ же

Ее зовутъ?

Кранмеръ.

Елизаветой.

Король.

Лордъ,

Прошу васъ встать.

(Цлуя дитя.) Прими съ лобзаньемъ этимъ

Мое благословенье. Пусть Господь

Хранитъ тебя! Въ Его святыя руки

Я отдаю всю жизнь твою.

Кранмеръ.

Аминь.

У васъ, моихъ достойныхъ вопріемницъ,

Рука щедра ужъ слишкомъ. Отъ души

Благодарю. Васъ точно такъ же будетъ

Благодарить и эта, вотъ, принцесса,

Когда начнетъ, какъ должно выражаться

По-англійски.

Кранмеръ.

Позвольте, государь,

Сказать вамъ то, что мн внушаетъ Небо,

И да никто не приметъ словъ моихъ

За лесть: они на дл подтвердятся.

Сей царственный ребенокъ — да хранитъ

Его Господь вовки — въ колыбели

Уже сулитъ для этой всей страны

Несмтное число благословеній:

Отъ времени созрютъ вс они.

Она — дожить до этой благодати

Немногимъ намъ удастся — образцомъ

Послужитъ всмъ, какъ современнымъ съ нею

Властителямъ, такъ и позднйшимъ. Саба

Во весь свой вкъ такъ не любила мудрость

И добрыя дянія, какъ ихъ

Любить ея душа святая будетъ.

Удвоятся въ ней царственныя вс

Достоинства великаго отца

И доблести, что украшаютъ добрыхъ,

Правдивость ей кормилицею будетъ,

А помыслы небесные — ея

Всегдашними совтниками, людямъ

Она вселитъ любовь и вмст страхъ,

Друзья ее благословятъ, враги же,

Какъ смятые колосья, задрожатъ,

И, въ ужас, поникнутъ головами.

Съ ней возрастетъ и счастіе страны,

При ней всегда спокойно будетъ каждый

Подъ собственной лозой питаться тмъ,

Что самъ же онъ посялъ, и сосдямъ

Пть псни мира, полныя любви.

Творца земли познаютъ вс, какъ должно,

Вс близкіе узнаютъ отъ нея,

Какъ слдовать прямой дорогой чести

И ею лишь величья достигать —

Не знатностью. И это счастье съ нею

Не кончится: какъ двственница-фениксъ,

Волшебница, изъ праха своего

Творитъ себ преемницу, такую жъ

Чудесную, какъ и она сама,

Такъ и она, когда изъ сей юдоли

Печальной тьмы ее возьметъ Господь,

Свою красу преемнику оставитъ,

Его создастъ священный прахъ ея

Величія, и изъ него звздою

Возникнетъ онъ и славою своею

Сравнится съ ней. И миръ, и изобилье,

И истина, и ужасъ, и любовь,

Служившія вотъ этому ребенку

Чудесному — все перейдетъ къ нему

И, какъ лоза, вокругъ него повьется.

Во всхъ мстахъ, гд только свтитъ солнце

Небесное, блескъ имени его

И доблести великія пребудутъ

И новые народы создадутъ.

Онъ зацвтетъ и, точно кедръ нагорный,

Широкими втвями оснитъ

Окрестныя долины. Дти нашихъ

Дтей увидятъ это все — и Небо

Благословятъ.

Король.

Какія чудеса

Пророчишь ты!

Кранмеръ.

Для счастія отчизны

Она до лтъ преклонныхъ доживетъ,

И много дней надъ нею пронесется,

И ни одинъ не минетъ безъ того,

Чтобъ подвигомъ благимъ не увнчаться.

О если бы я больше ничего

Не могъ прозрть! Но умереть ей должно

Когда-нибудь: святые ждутъ ее,

И двою сойдетъ она въ могилу,

Какъ лилія чистйшая, и міръ

Однется глубокою печалью.

Король.

О, лордъ-архіепископъ, лишь теперь

Меня отцомъ ты сдлалъ настоящимъ!

До этого счастливаго ребенка,

Могу сказать, дтей я не имлъ.

Ты такъ меня хорошимъ предсказаньемъ

Обрадовалъ, что даже и съ небесъ

Я захочу на этого ребенка

Смотрть сюда и воздавать хвалу

Создателю. Васъ всхъ благодарю я,

Вамъ, добрый мой лордъ-мэръ, и вашимъ всмъ

Товарищамъ душевно я обязанъ,

Присутствіемъ своимъ большую честь

Вы сдлали, и быть вамъ благодарнымъ

Сумю я. Пойдемте, господа,

Я долженъ васъ представить королев,

И васъ должна она благодарить,

Иначе ей не вылчиться. Нынче

Забудьте вс домашнія дла, —

Вы — гости вс мои. Малютки этой сила

День ныншній для насъ въ день празднествъ превратила.

(Уходятъ.)

Эпилогъ.

Пари готовъ держать, что не могла для всхъ

Піеса эта быть вполн цнимой. Тхъ,

Что отдохнуть хотятъ, сбираясь въ этой зал,

И актъ иль два соснуть — пожалуй, напугали

Мы звукомъ нашихъ трубъ, такъ эти господа,

Конечно, поспшатъ негодной никуда

Назвать ее. И т, кого влечетъ желанье

Взглянуть на общее всхъ гражданъ осмянье

И крикнуть: ‘какъ остро!’, здсь тоже ничего

По сердцу не нашли сегодня. Оттого

Похвалъ обычныхъ мы никакъ не ожидаемъ

И всю надежду лишь на женщинъ возлагаемъ

Съ душою мягкою, затмъ, что мы для нихъ

Представили одну изъ добрыхъ женъ такихъ.

Когда съ улыбкою сегодня одобренье

Он намъ выскажутъ, въ то самое мгновенье,

Я знаю, перейдутъ вослдъ за ними къ намъ

Мужчины лучшіе: вдь, былъ бы стыдъ и срамъ,

Чтобъ эти господа молчаніе хранили,

Когда бы дамы ихъ похлопать попросили!

П. Вейнбергъ.

ПРИМЧАНІЯ КЪ ‘КОРОЛЮ ГЕНРИХУ ВОСЬМОМУ’.

Прологъ.

…охотника до пьесъ смшныхъ, безчинныхъ,

До разныхъ молодцовъ въ кафтанахъ пестрыхъ, длинныхъ

Обшитыхъ золотомъ…

Здсь заключается намекъ на костюмы шутовъ того времени.

Дйствіе I, сцена I.

Норфолькъ.

Я видлъ ихъ межъ Гюйнесомъ и Ардомъ…

Гюйнесъ и Ардъ — два города въ Пикардіи, первый принадлежалъ англичанамъ, а послдній — французамъ. Долина между ними называлась Ардской.

Тамъ же.

Норфолькъ.

Которыя насъ заставляли вритъ

Всмъ сказочнымъ преданьямъ, даже сказк

Про Бевиса.

Бевисъ — герой старинной баллады.

Тамъ же.

Букингэмъ.

Песъ мясника наполнилъ ядомъ пастъ…

Кардиналъ Вольсей былъ сынъ ипсвичскаго мясника.

Тамъ же, сцена III.

Ловель

остатки шутовства,

Добытаго во Франціи…

Намекъ на перья, которыми прежде украшались шапки дураковъ (шутовъ), и на моду франтовъ временъ Генриха VIII, украшавшихъ свой беретъ огромнымъ страусовымъ перомъ.

Тамъ же, сцена IV.

Король.

Дитя мое прекрасное! Я былъ бы

Невжливымъ, когда бы пригласилъ

На танцы васъ и не далъ поцлуя.

Въ то время кавалеръ обязанъ былъ благодарить свою даму за танецъ поцлуемъ.

Дйствіе II, сцена III.

Камергеръ.

вотъ эта леди

Намъ дастъ брилльянтъ, который озаритъ

Весь островъ нашъ.

Намекъ на королеву Елизавету, дочь Анны Болленъ, въ царствованіе которой Шекспиръ жилъ и писалъ свои трагедіи.

Дйствіе III, сцена I.

Вольсей.

Tanta est egra te mentis integritas, regina serenissima…

То-есть:

Такъ истинно наше расположеніе къ вамъ, свтлйшая королева.

Тамъ же, сцена II.

Суффолькъ.

Я убжденъ, что наше государство

Блаженный даръ получитъ отъ нея…

Опять намекъ на дочь Анны Болленъ Елизавету.

Тамъ же.

Суффолькъ.

Нашъ государь воскликнулъ: ‘га!’

Обыкновенное восклицаніе Генриха VIII въ минуту гнва.

Тамъ же.

Вольсей.

Дочь всадника простого…

Слово всадникъ употреблено здсь Шекспиромъ въ смысл ‘дворянина’.

Тамъ же.

Серри.

Пурпурный грхъ, твой духъ честолюбивый…

Намекъ на пурпурный цвтъ одежды, носимой кардиналами.

Тамъ же.

Серри.

пустm онъ ловитъ насъ,

Какъ жаворонковъ, шляпой!

Кардиналы носятъ красныя шляпы, а для ловли жаворонковъ въ Англіи употребляютъ маленькія зеркальца, прикрпленныя къ красному сукну.

Тамъ же.

Суффолькъ.

подлежатъ

Вполн должно закону praemunire.

Такъ называется повелніе, лишающее имущества и королевскаго покровительства.

Дйствіе IV, сцена I.

Третій Джентльмэнъ.

Вручилъ ей скипетръ державный птицу мира.

Т.-е. серебряный жезлъ, съ изображеніемъ голубя наверху, служащаго символомъ мира.

Дйствіе V, сцена I.

Гардинеръ.

Да, съ Суффолькомъ играетъ онъ въ примеро.

Примеро — современная игра.

Тамъ же, сцена III.

Гардинеръ.

Еще недавно наши

Германскіе сосди показали

Такой примръ печальный…

Намекъ на смуты, произведенныя въ Саксоніи ученіемъ омы Мюнцера въ 1521 и 1522 годахъ.

Тамъ же.

Король.

Я думаю, что рады были бъ вы

Не тратиться на ложки…

Намекъ на старинный обычай, по которому воспріемникъ долженъ былъ подарить своему крестнику одну или нсколько ложекъ съ изображеніемъ апостоловъ, почему он и назывались апостольскими. Богатые обыкновенно дарили дюжину ложекъ, съ изображеніемъ всхъ двнадцати апостоловъ, а бдные ограничивались всего четырьмя, съ изображеніемъ четырехъ евангелистовъ, или даже одною, съ изображеніемъ того святого, имя котораго давалось новорожденному.

Тамъ же, сцена IV.

…Никакъ вы королевскій дворъ приняли за Парижскій садъ…

Садъ этотъ въ царствованіе Ричарда II принадлежалъ Роберту Парижскому, который имлъ тутъ свой домъ, вслдствіе чего и получилъ свое названіе. Здсь, въ Шекспирово время, бывали медвжьи травли.

Тамъ же.

Помощникъ. Да вдь, я не Самсонъ, не сэръ Тугъ, не Кольбрандъ, чтобъ коситъ ихъ предъ собою…

Гугъ Варвикъ и Кольбрандъ-Датчанинъ — герои рыцарскихъ романовъ среднихъ вковъ, прославленные силою и храбростью.

Читайте также: