Генералъ Бебутъ Мартиросовичъ Шелковниковъ 1).
Генералъ Бебутъ Мартиросовичъ Шелковниковъ 1).
I.
I.
II.
II.
III.
III.
Генерал Бебут Мартиросович Шелковников, Потто Василий Александрович, Год: 1898
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Братская помощь пострадавшимъ въ Турціи армянамъ.
Литературно-научный сборникъ. 2-е вновь обработанное и дополненное изданіе.
Москва. Типо-литографія Высочайше утвержденнаго Т-ва И. Н. Кушнеревъ и Ко, Пименовская улица, собственный домъ. 1898.
1) Шелковниковъ, Б. М., родомъ изъ нухинскихъ армянъ, родился въ 1837 г., кончилъ курсъ въ Николаевской академіи генеральнаго штаба, въ 1867 г. назначенъ начальникомъ Закатальскаго округа, въ 1877 г. былъ начальникомъ Черноморскаго округа, участвовалъ въ войн 1877—78 г., затмъ назначенъ военнымъ губернаторомъ Эрзерумской области, гд и умеръ въ 1878 г.
Ужасный врагъ нашей Кавказской арміи, врагь, сказавшійся гораздо страшне и гибельне, чмъ турецкая армія,— арзерумскій тифъ унесъ въ могилу въ числ тысячи жертвъ, въ самомъ расцвт силъ храбраго генерала Шелковникова, въ тотъ періодъ его жизни и карьеры, когда эта даровитая личность, свтлая и благородная, посл компаніи выступила впередъ своими способностями и своими качествами’. Этими словами начинается печальный некрологъ, возвстившій Тифлису неожиданную смерть одного изъ лучшихъ представителей туземнаго населенія.
Бебутъ Мартиросовичъ Шелковниковъ (русскіе звали его Борисомъ Мартыновичемъ) былъ армянинъ, уроженецъ города Нухи, нкогда столицы Шекинскаго ханства. Отецъ его, тамошній бекъ или меликъ, отправилъ сына въ Москву, гд онъ поступилъ въ кадетскій корпусъ и вышелъ оттуда въ 1855 году въ резервную батарею 21 артиллерійской бригады. Служба въ этой батаре, расположенной далеко отъ театра военныхъ дйствій, не представляла ничего занимательнаго, и молодой Шелковниковъ выхлопоталъ себ переводъ въ 4-ю батарею 20-й артиллерійской бригады, находившуюся тогда въ Чечн. Съ этою батареею онъ принялъ участіе въ осад и взятіи аула Ведено и затмъ окончилъ Кавказскую войну андейскимъ походомъ. Какъ ни скромна была роль молодого человка, командовавшаго въ бояхъ артиллерійскимъ взводомъ, однако и за этотъ короткій періодъ времени онъ обратилъ на себя вниманіе и былъ отличенъ двумя орденами св. Станислава и св. Анны съ мечами и бантомъ.
По окончаніи войны на Кавказ Шелковниковъ поступилъ въ Военную Академію Генеральнаго Штаба. Здсь онъ окончилъ курсъ, но не держалъ выпускного экзамена, а потому, 15 іюля 1863 года, назначенъ былъ на должность старшаго адъютанта штаба 7-й пхотной дивизіи, съ состояніемъ по артиллеріи. Съ этого времеии начинается служебная каръера Шелковникова.
Штабъ 7-й пхотной дивизіи расположенъ былъ въ Радом, въ самомъ центр военныхъ дйствій, и Шелковникову пришлось играть видную роль въ событіяхъ польской кампаніи, такъ какъ начальникъ дивизіи генералъ-лейтенантъ Ушаковъ былъ въ то же время и командующимъ войсками въ Радомскомъ военномъ отдл.
Положеніе длъ въ Царств Польскомъ, несмотря на истребленіе шаекъ, не предвщало близкаго окончанія вооруженнаго возстанія. Можно было предвидть, что къ осени инсургенты соберутся снова, и что при извстномъ настроеніи европейскаго общества разрывъ съ западными державами сдлается почти неизбжнымъ.
Дйствительно, постоянныя неудачи инсургентовъ въ Радомской губерніи, не остававшіяся, конечно, безъ вліянія на умы окрестныхъ жителей, встревожили народный жондъ, который въ видахъ поправленія длъ ршилъ подкрпить сандомірскія банды изъ Люблина, гд жиржинская катастрофа {Въ дл подъ Жиржиномъ русскій отрядъ былъ разбитъ и потерялъ два орудія.} была еще у всхъ въ свжей памяти. Съ этою цлью нсколько инсургенскихъ вождей стянули свои силы въ казимржскіе лса и, задержавъ идущіе по Висл плоты, 4-го августа переправились въ Радомскую губернію. Черезъ два дня польскій отрядъ въ 2.500 человкъ, прекрасно вооруженный, съ правильно организованнымъ обозомъ и отличною конницею, появился въ окрестностяхъ Радома. Чтобы выяснить положеніе длъ, генералъ Ушаковъ приказалъ майору Протопопову съ тремя ротами Могилевскаго полка, эскадрономъ Екатеринославскихъ драгунъ и двумя орудіями выступить для открытія непріятеля. Съ этимъ отрядомъ для исполненія обязанностей офицера генеральнаго штаба назначенъ былъ и поручикъ Шелковниковъ, обнаружившій сразу замчательныя боевыя способности.
‘Въ сраженіи противъ польскихъ мятежниковъ 11 августа при д. Виръ,— писалъ въ своемъ донесеніи начальникъ отряда майоръ Протопоповъ,— поручикъ Шелковниковъ былъ моимъ главнымъ помощникомъ. Въ голов 7-й роты онъ атаковалъ колонну инсургентовъ и разсялъ ее, окончивъ это, онъ усплъ разбить колонну коссіонеровъ, показавшуюся съ другой стороны. Въ кавалерійской же атак со 2-мъ полуэскадрономъ, онъ изъ первыхъ влетлъ въ каре, и своимъ мужествомъ служилъ прекраснымъ примромъ для нижнихъ чиновъ, въ этой атак онъ былъ тяжело раненъ штыкомъ, и штыкомъ же ранена подъ нимъ лошадь’.
За это ‘особое отличіе, выходящее изъ ряда обыкновенныхъ’, поручикъ Шелковниковъ произведенъ былъ въ штабсъ-капитаны, но его ожидали и другія награды.
‘Съ величайшимъ прискорбіемъ узнали мы въ академіи о Вашей ран, полученной въ дл при Вир,— писалъ къ нему начальникъ академіи генералъ Леонтьевъ,— но вмст съ тмъ вс мы радовались успху, одержанному при Вашемъ содйствіи надъ партіей инсургентовъ. Блестящее участіе Ваше въ столкновеніи подъ Виромъ видно изъ реляціи объ этомъ дл, помщенномъ въ Инвалид, теперь же, прочитавъ Ваше письмо къ капитану Гаврилову, я еще боле радуюсь за Васъ, тмъ боле, что надежда на Ваше выздоровленіе несомннна. Генералъ-квартирмейстеръ сообщилъ мн о своемъ намреніи перевести Васъ тотчасъ въ генеральный штабъ. Поздравляю Васъ, не держа выпускного экзамена въ академіи, Вамъ удалось выказать въ настоящемъ дл ваши знанія и распорядительность и тмъ достойно заслужить переводъ въ генеральный штабъ. Желаю Вамъ скораго и полнаго выздоровленія’.
Въ то же время военный министръ извстилъ Великаго Князя главнокомандующаго, Что Государь Императоръ по доклад ему о подвиг поручика Шелковникова приказалъ собрать о немъ боле подробныя свднія и передать все дло на ршеніе кавалерской думы св. Георгія съ тмъ, что если дума не удостоитъ его награжденія этимъ орденомъ, то государь жалуетъ ему отъ себя орденъ св. Владиміра 4 степени съ мечами и бантомъ.
Дума собрана была въ Варшав подъ предсдательствомъ стараго кавказскаго ветерана генералъ-лейтенанта князя Давида Осиповича Бебутова и единогласно признала подвигь поручика Шелковникова достойнымъ награжденія орденомъ св. Георгія 4 степени.
Такимъ образомъ Бебутъ Мартиросовичъ за дло подъ Виромъ получилъ слдующій чинъ, переводъ въ генеральный штабъ и Георгіевскій крестъ въ петлицу.
Шелковниковъ въ это время лчился за границей, рана его оказалась тяжелою, легкое пробито было штыкомъ насквозь, и только продолжительное лченіе у извстныхъ врачей предотвратило угрожавшую ему чахотку. Оправившись отъ раны, Шелковниковъ назначенъ былъ на Кавказъ, и въ 1864 году занялъ должность въ управленіи генералъ-квартирмейстера Кавказской арміи, а потомъ перешелъ на службу по народному управленію. Здсь онъ былъ произведенъ въ капитаны, получилъ орденъ св. Станислава 2-й степени, и что, важне всего, къ своей боевой извстности, пріобртенной въ Царств Польскомъ, прибавилъ извстность въ высшей степени талантливаго и даровитаго человка. Послднее обратило на него особое вниманіе высшей администраціи края, и капитанъ Шелковниковъ 3-го марта 1867 года назначенъ былъ начальникомъ Закатальскаго округа.
Тогда не прошло еще и двухъ лтъ, съ тхъ поръ какъ Закаталы были усмирены оружіемъ. Въ эти два года усердно сглаживались наружные слды минувшаго возстанія, водворялось вншнее спокойствіе въ округ, но дале этого работа администраціи не шла. Для всхъ было ясно, что народъ держался въ повиновеніи только страхомъ новыхъ погромовъ, но ни доврія къ начальствующимъ лицамъ, ни вры въ благія пожеланія самого правительства — ничего этого не было, полнйшая отчужденность всецло продолжала разъединять народъ отъ администраціи. При такихъ-то обстоятельствахъ въ март 1867 года Шелковниковъ былъ поставленъ во глав управленія округомъ. Слдовать программ предшествовавшаго періода, т.-е. ограничиться поддержаніемъ вншняго порядка, не вникая во внутреннюю жизнь народа, не касаясь тхъ корней, которые лежали глубоко въ сердц лезгинъ, было невозможно. Это значило бы не сдлать ровно ничего въ смысл прочной связи народа съ правительствомъ, и подготовить въ будущемъ безконечный рядъ тревогъ, недоразумній и новыхъ, быть можетъ еще боле кровавыхъ возстаній. Шелковниковъ понялъ, что довріе и сочувствіе полудикаго народа пріобртаются не потворствомъ дурнымъ его инстинктамъ, не расточеніемъ предъ нимъ несбыточныхъ общаній, послдствіями которыхъ бываетъ всегда кратковременная ложная популярность и затмъ горькое разочарованіе. He этимъ путемъ, значитъ, могла быть разршена поставленная предъ нимъ задача. Надлежало положить въ основу каждаго шага безусловную справедливость въ отношеніи всхъ, не различая сословій и того положенія, которое извстныя лица занимали въ народ, необходимо было, кром выполненія офиціальныхъ обязанностей, исполнить долгъ честнаго человка, проникнутыя теплымъ участіемъ къ мельчайшимъ обыденнымъ интересамъ народа, сдлаться, если такъ можно выразиться, его пстуномъ. Въ этомъ отношеніи выборъ Шелковникова былъ какъ нельзя боле удаченъ. Рдкому изъ народныхъ правителей удавалось пріобрсть такое уваженіе и любовь, какою пользовался онъ въ сред притязательнаго, щепетильнаго и суроваго населенія Закатальскаго округа. Но чмъ больше росла его популярность среди простого народа, тмъ съ большею завистью и недоброжелательствомъ смотрли на него т одиночныя лица, которыя видли въ прочномъ сліяніи народа съ русскимъ правительствомъ источникъ своего неминуемаго паденія. И вотъ, между Шелковниковымъ и этими сильными вліятельными лицами начинается глухая борьба, которая упорно и неустанно ведется въ теченіе нсколькихъ лтъ. ‘И если я,— говоритъ самъ Шелковниковъ,— не изнемогъ въ конц этого перваго, тревожнаго періода своей дятельности, а вышелъ изъ него съ торжествомъ, то исключительно обязанъ этимъ поддержк и полному доврію ко мн высшаго моего начальства’.
Глухая борьба разразилась, наконецъ, замтнымъ волненіемъ въ цломъ народ. Въ Закатальскомъ округ жили тогда дв замчательныя личности — Даніель-бекъ, бывшій султанъ Елисуйскій, и полковникъ Гаджи-Аза-Бекъ Шихлярскій, оба осыпанные безпримрными милостями русскаго правительства и оба находившіеся въ числ недовольныхъ. Они-то тайными происками черезъ свою многочисленную и знатную родню взволновали все населеніе округа. Кризисъ разршился подачею прошенія о переселеніи въ Турцію цлыми обществами. Шелковниковъ, обстоятельно разслдовавъ дло, настоялъ на томъ, чтобы переселеніе не было разршаемо, а, напротивъ, самъ назначилъ къ переселенію сто семействъ изъ числа тхъ, которыя боле другихъ замчены были въ подстрекательств. Покончивъ съ этимъ вопросомъ, Шелковниковъ выхалъ на минеральныя воды вмст съ своимъ семействомъ.
Между тмъ, лтомъ, въ то время, когда Шелковниковъ лчился въ Пятигорск, въ округ почти уже организовалось открытое возстаніе. Ближайшее начальство, напуганное событіями 63 года, потребовало исправленія крпостныхъ верковъ, экстренныя работы по вооруженію батарей и немедленной присылки войскъ въ Закаталы. Вызванный изъ Пятигорска телеграммою Шелковниковъ по прибытіи въ Тифлисъ просилъ пріостановить всякія дйствія, пока онъ лично не убдится въ положеніи длъ въ округ. Въ Тифлис ему совтовали выхать въ Закаталы вмст съ войсками, онъ отвергнулъ эти совты, сознавая, какія громадныя затраты потребовались бы неминуемо въ случа экстреннаго движенія войскъ,— слъ въ почтовую телжку и поскакалъ одинъ.
Онъ выхалъ изъ Тифлиса въ три часа утра и въ восемь часовъ вечера былъ уже въ Закаталахъ. Здсь онъ узналъ, что народъ постановилъ ршеніе не допускать одиночныхъ переселеній, а требовать, чтобы изъ края удалены были или вс, или никто. Очевидно, что въ народ было убжденіе, что русскія власти только грозятъ, и что вслдствіе настойчиваго требованія уступятъ, какъ это бывало не разъ. Ясно стало Шелковникову также и то, что въ дйствительности масса съ ужасомъ ожидала ршенія правительства, опасаясь, какъ бы и въ самомъ дл не послдовало согласіе на переселеніе ихъ въ Турцію. Какъ только Шелковниковъ окончательно пришелъ къ такому заключенію, онъ уже не сомнвался въ успх своей миссіи, но ему нужно было еще разъединить интересы массы отъ интересовъ лицъ, назначенныхъ къ переселенію,
Шелковниковъ былъ по натур человкъ ршительный и храбрый, однакоже онъ не безъ внутренняго волненія ршился приступить къ открытому разрыву съ народомъ, опасаясь не за собственную жизнь, а за возможность потерпть неудачу, при чемъ, конечно, вс обвинили бы его въ самонадянности и самохвальств управиться безъ помощи войска.
Ночь проведена была въ сильной ажитаціи. ‘Но зато,— говоритъ Шелковниковъ,— наступившій день былъ однимъ изъ лучшихъ дней моей жизни, ибо я восторжествовалъ вполн’.
Въ десять часовъ утра во двор управленія поставлены были въ рядъ 30 джарцевъ и 35 человкъ тальскаго общества, которые, вмст съ своими семьями, назначены были къ переселенію въ Турцію. Шелковниковъ вышелъ одинъ и безъ оружія. Спокойнымъ, но строгимъ и внушительнымъ тономъ объявилъ онъ имъ решеніе намстника.
‘Хотя Его Императорскому Высочеству,— сказалъ онъ,— извстно положительное нежеланіе ваше выселиться, но онъ хочетъ наказать васъ этимъ, какъ главныхъ виновниковъ тревожнаго состоянія народа. Вы исключительно сами себ обязаны постигшимъ васъ несчастіемъ. Мн приказано дать вамъ дв недли срока, въ продолженіе которыхъ вы должны приготовиться, и затмъ отъ сего числа на четырнадцатый день выступить. Я не имю права входить съ вами ни въ какія объясненія, не имю права принимать ни отъ васъ, ни отъ вашихъ родственниковъ никакихъ прошеній, потому что ршеніе вашей участи неизмнно. Приказываю вамъ отправиться въ свои дома немедленно и приготовиться къ переселенію. Удержите вашихъ родственниковъ отъ ходатайствъ за васъ, а тмъ боле отъ всякаго мало-мальски незаконнаго дйствія. He сдлавъ ни малйшей пользы вамъ, они погубятъ только себя. Горе тому, кто осмлится необдуманнымъ словомъ, а тмъ боле дйствіемъ нарушить точное и быстрое исполненіе моихъ приказаній. Такого преступника постигнетъ неумолимая казнь, ибо приказанія, передаваемыя мною, истекаютъ отъ главнокомандующаго, а приказанія главнокомандующаго для васъ законъ.
‘Два съ половиною года я, какъ мулла, проповдывалъ вамъ ваши обязанности, указывалъ пути, могущіе упрочить ваше счастіе и благоденствіе. Два съ половиною года я просилъ и увщавалъ васъ удержаться отъ беззаконныхъ дйствій. Вы не врили мн. Теперь ни просьбъ, ни увщаній отъ меня не услышите. Я скажу вамъ только законъ, который караетъ всякаго, кто осмлится посягнуть на него’.
Внушительный тонъ не допускалъ возраженій — и возраженій дйствительно не было. Вс поняли, что устами Шелковникова говоритъ Великій Князь, и разошлись съ поникнутыми головами.
Изъ Закаталъ Шелковниковъ поспшилъ въ тотъ же день въ Большія Талы, гд находилось въ сбор цлое общество. Онъ съ умысломъ не взялъ съ собою ни казаковъ, ни чапаровъ, при немъ были только наибъ, диванъ-беги, да два его помощника —вс безъ оружія. Даже оба помощника взяты были имъ только для того, чтобы потомъ, въ его отсутствіе, они могли бы дйствовать во всемъ согласно того направленія, которое онъ собирался развить теперь въ виду цлаго народа, Подъхавъ къ многочисленному джемату съ возможною торжественностью, которая такъ благодтельно дйствуетъ на азіатскую натуру, онъ сухо поздоровался съ народомъ.
Когда водворилась полнйшая тишина, Шелковниковъ строгимъ взглядомъ окинулъ всхъ присутствующихъ и началъ говорить тихо, не возвышая голоса:
‘Я посланъ къ вамъ, тальцы, сардаремъ для объявленія воли его и приведенія ея въ точное исполненіе. Теперь ни для кого не тайна, что никто изъ васъ, подавая прошеніе о переселеніи, не думалъ оставлять своей родины. Напротивъ, вы съ ужасомъ ожидали, что вотъ-вотъ выйдетъ просимое вами разршеніе. Успокойтесь! Несмотря на все неприличіе вашего поступка, Великому Князю не угодно было подвергнуть васъ разоренію и позорной нищет, не угодно было согласиться на то, что неминуемо погубило бы васъ, вашихъ дтей и ваши семьи. Онъ простилъ насъ, виноватыхъ боле въ глупой доврчивости своей къ людямъ безпокойнымъ, губящимъ ваше благосостояніе. Этихъ же послднихъ сардарю угодно казнить строго. Онъ приказалъ исполнить ихъ желаніе и выселить въ Турцію. Вы хорошо знаете, какова участь турецкихъ переселенцевъ: я не считаю нужнымъ рисовать передъ вами положеніе ихъ тамъ. Я объявилъ тридцати-пяти семействамъ изъ вашей среды приказаніе въ двухъ-недльный срокъ выселиться. Мольбы со слезами на глазахъ, съ которыми многіе изъ нихъ обратились ко мн, прося помилованія, лучше всего доказываютъ, какъ далеки были отъ желанія переселиться даже т, кто подстрекалъ васъ на такое пагубное дло. Я надюсь, что разсудокъ, въ которомъ Богъ не отказалъ вамъ, уже возвратился къ вамъ, что чувство раскаянія занимаетъ теперь ваши мысли, и я увренъ, что въ сред вашей найдется достаточно благомыслящихъ людей для того, чтобы образумить безумныхъ, если бы еще нашлись таковые. Помните, что мн строго запрещено принимать отъ васъ какія бы то ни было ходатайства въ пользу лицъ, назначенныхъ къ переселенію, строго запрещено какое бы то ни было заступничество за нихъ, и если бы это случилось, то не только сами виновные, но ихъ родственники тотчасъ же назначены будутъ къ переселенію. Поняли вы меня, тальцы?’
Тальцы отвчали почтительно, что поняли.
Вотъ что телеграфировалъ Шелковниковъ генералу Старосельскому 14 іюня: ‘Важнйшая часть дла исполнена съ большою торжественностью, порядокъ строгій и образцовый во всемъ, ручаюсь за него и дале. Переселенцы выступятъ черезъ дв недли. Надобности въ войскахъ не имю. Прибытіе мое было необходимо, ибо настроеніе было не хорошо’.
Черезъ дв недли, день въ день въ назначенный срокъ, сто семействъ, назначенныхъ къ переселенію, двигались уже въ Турцію.
За быстрыя, энергическія и благоразумныя распоряженія Шелковниковъ произведенъ былъ въ подполковники, а въ слдующемъ, 1870 году, въ полковники.
He прошло и году, какъ несчастные переселенцы одинъ по одному стали возвращаться на родину. Шелковниковъ счелъ долгомъ ходатайствовать за нихъ передъ Великимъ Княземъ, ожидая отъ этого самыхъ лучшихъ послдствій. И онъ не ошибся: переселенцы своими разсказами о бдствіяхъ, перенесенныхъ въ Турціи, скоре и лучше веего излчили населеніе округа отъ несбыточныхъ надеждъ и явились въ дальнйшемъ самыми усердными проводниками взглядовъ и намреній правительства.
Такъ одержана была громадная нравственная побда надъ 60-титысячнымъ населеніемъ гордыхъ, неукротимыхъ и полудикихъ лезгинъ. Съ этихъ поръ ихъ политическая подготовка достигла того предла, за которымъ ни ненависть, ни упорство, ни противодйствіе со стороны народа представителямъ правительственной власти уже не имютъ мста. Съ этого времени народъ слдовалъ совтамъ и указаніямъ своей администраціи не только безропотно, но съ сочувствіемъ и даже съ нкоторымъ увлеченіемъ. До какой степени лезгины подпали подъ вліяніе Шелковникова, можно судить по слдующимъ даннымъ.
Извстно, какъ горцы дорожатъ и высоко цнятъ право свое относительно ношенія оружія и какъ лихорадочно чутко относятся они къ малйшимъ мропріятіямъ въ этомъ род. А между тмъ никто не поддерживаетъ въ нихъ такъ сильно духъ нетерпимости, буйства и своеволія, какъ арсеналъ оружія, которымъ обвшанъ постоянно каждый лезгинъ. Масса преступленій, совершаемыхъ ими, получаетъ также отсюда свое происхожденіе. Задавшись разъ мыслію возвысить нравственный уровень лезгинъ и направить ихъ къ честному труду, Шелковниковъ счелъ необходимымъ прежде всего устранить главнйшій къ этому тормозъ, т.-е. заставить ихъ отказаться отъ ношенія всякаго оружія. He останавливаясь здсь на путяхъ, которыми онъ шелъ въ данномъ случа, довольно сказать, что къ осени 1871 года все населеніе округа, и прежде другихъ гордые джарцы перестали носитъ оружіе и даже кинжалы. И достигъ онъ этого не приказаніями, на которыя не былъ уполномоченъ, а путемъ убжденій и увщаній, что было хорошо извстно цлому народу.
Сдлавъ столь ршительный опытъ относителыю силы нравственнаго вліянія своего на умы лезгинъ, онъ безъ всякаго уже опасенія приступилъ къ осуществленію дальнйшихъ своихъ предположеній.
Здсь необходимо оговорить, что даровитый и способный Шелковниковъ прежде всего самъ принялся за изученіе татарскаго языка, чтобы знать нужды народа безъ участія переводчиковъ, и въ короткое время достигъ такихъ результатовъ, что сталъ говорить съ народомъ лучше многихъ природныхъ татаръ. Съ этихъ поръ вся административная дятельность Шелковникова выражается, можно сказать, только въ одной слдующей задач.
Чтобы закрпить то благодтельное направленіе, которое приняли воззрнія лезгинъ, онъ направилъ вс свои силы къ развитію въ народ матеріальнаго достатка. Ничто такъ не прикрпляетъ къ мсту полудикій народъ, какъ обезпеченное положеніе, и ничто не вызываетъ въ немъ боле сильныхъ чувствъ признательности, какъ забота объ удовлетвореніи матеріальной стороны его потребностей. Съ этою цлью Шелковниковъ усиленно занялся ршеніемъ безчисленнаго множества и старыхъ и новыхъ поземельныхъ споровъ, поддерживавшихъ неурядицу. Цль эта была вполн достигнута, и къ началу 1874 года можно было сказать, что въ округ между отдльными лицами и фамиліями поземельныхъ споровъ не существуетъ.
Быстрое и правильное ршеніе тяжбъ, тянувшихся вками, со времени шахъ-Аббаса, поразило самихъ лезгинъ и дало имъ высокое понятіе о нравственныхъ качествахъ нашихъ судей. И вотъ, въ то время, когда въ сосднихъ уздахъ мировые суды были завалены длами, въ то время, когда тюрьмы въ смежныхъ провинціяхъ не вмщали въ себ сотенъ арестантовъ, томящихся въ заключеніи цлые годы, въ Закатальскомъ суд никогда не бывало на производств боле ста длъ, а число всхъ арестантовъ не достигало и 20 человкъ. Насколько народъ доволенъ былъ оказываемымъ ему правосудіемъ, видно изъ того, что за семь лтъ начальствованія Шелковникова изъ числа боле десяти-тысячъ ршеній только девять поступили по аппеляціямъ на пересмотръ главнаго народнаго суда.
Обезпечивъ за каждымъ поземельную собственность, нужно было подвинуть народную промышленность, а за ней и торговлю. Закатальскій округъ это одинъ обширный садъ, созданный самою природою. Здсь соединились вс условія для успшнаго и вполн выгоднаго развитія садоводства въ громадныхъ размрахъ. Въ виду такого положенія края Шелковниковъ постарался направить жителей къ боле правильному хозяйству и къ развитію тхъ отраслей его, которыя представляютъ боле выгодъ. Онъ отмчалъ лучшихъ хозяевъ, поощрялъ наиболе трудящихся и предпріимчивыхъ, ходатайствуя о пожалованіи однимъ медалей, другіхъ награждая деньгами или иными отличіями, и добился въ конц концовъ, что поземельная собственность пріобрла въ округ боле высокую цнность, такъ какъ сильно подвинулось разведеніе новыхъ плантацій, а запашки хлба за послдніе годы почти удвоились. Но за что жители особенно благодарили Шелковникова— такъ это за выписку легкихъ и удобныхъ плуговъ, взамнъ ихъ тяжелыхъ и неуклюжихъ, унаслдованныхъ еще отъ отцовъ и ддовъ. И тамъ, гд прежде для поднятія цлины требовалось 16 или 18 паръ быковъ, теперь употреблялось въ дло три и много-много четыре пары. Но такъ какъ выписка плуговъ обходилась все-таки дорого, то за работу принялись мстные мастера, и Шелковниковъ назначилъ премію за лучшіе плуги до 20 р. с. Для улучшенія садоводства устроена была практическая центральная ферма, а въ подспорье къ ней разведены при каждомъ изъ трехъ наибскихъ управленій еще особые садики, снабжавшіе жителей прививками. Въ округ появились роскошные сорта винограда, яблокъ, грушъ, персиковъ и даже огородныхъ овощей, съ которыми мстное населеніе до сихъ поръ было почти незнакомо.
Но никакія заботы администраціи не привели бы къ улучшенію быта населенія, если бы округъ продолжалъ оставаться при своихъ первобытныхъ сообщеніяхъ или, врне сказать, при полномъ бездорожь, которое препятствовало населенію сбывать свои произведенія даже на ближайшихъ рынкахъ. Вынужденные уступать все за безцнокъ на мст, жители длались жертвою только кулаковъ и спекуляторовъ. Шелковниковъ обратилъ вниманіе на это вопіющее зло и искрестилъ страну прекрасными, шоссированными, съ прочными каменными мостами, дорогами, которыя съ обихъ сторонъ были обсажены орховыми и тутовыми деревьями. Кром красоты, дороги пріобрли черезъ это еще громадное экономическое значеніе, такъ какъ каждое орховое дерево давало обществу отъ 4-хъ до 10 рублей ежегоднаго дохода. И все это сдлано было на счетъ самихъ жителей, народными руками, безъ всякаго пособія со стороны казны.
Началось собственно съ Джаръ, черезъ которыя пролегала въ Закаталы дорога тяжелая, каменистая, огражденная съ обихъ сторонъ широкой и высокой каменною стною. Это была та самая дорога, на которой погибли тысячи русскихъ жизней, гд былъ убитъ Гуляковъ, гд пострадали эриванцы. Въ прежніе годы ни одинъ изъ начальниковъ никогда не осмливался употребить гордое Джарское племя на какія бы то ни было работы. Шелковниковъ собралъ джематъ, объяснилъ ему значеніе и необходимость для нихъ же самихъ предположенной дороги и предложилъ джемату приступить къ длу на другой же день. Первая попытка окончилась успшно, Шелковниковъ пошелъ дальше,— и когда населеніе само почувствовало вс преимущества разработанныхъ дорогъ,— дальнйшее развитіе этого дла не представляло уже никакихъ затрудненій. Народъ самъ съ восторгомъ глядлъ на свои сооруженія и справедливо гордился ими передъ сосдями.
Въ ряду мропріятій, направленныхъ къ развитію края въ мирномъ отношеніи, Шелковникову пришлось обратить вниманіе и на самые Закаталы, представлявшіе собою видъ крайне неприглядный и служившіе источникомъ всевозможныхъ заразительныхъ болзней.
Расчитывать на содйствіе государственнаго казначейства не только было невозможно, но даже неосновательно, а между тмъ, такъ или иначе слдовало сдлать ‘для города хоть что- нибудь’. И вотъ совершеніе этого-то чего-нибудь Шелковниковъ и ставитъ личною своею задачею.
Естественно, что прежде всего пришлось обратить вниманіе на финансовую сторону дла. Весь городской капиталъ состоялъ тогда изъ 4900 рублей, помщенныхъ въ Закавказскомъ Приказ изъ полутора годовыхъ процентовъ. Шелковниковъ тотчасъ потребовалъ капиталъ обратно и пустилъ его въ обращеніе изъ 8%. Къ этой значительной субсидіи ему удалось увеличить городской доходъ почти на дв съ половиною тысячи рублей,— и вотъ на эти-то средства городъ мало-по-малу украсился каменными зданіями, обзавелся пожарнымъ инструментомъ, фонтанами, водопроводами и, наконецъ, прекраснымъ бассейномъ, помстившимся на центральной площади, какъ для украшенія города, такъ и на случай пожаровъ.
Для сельскихъ обществъ сдлано было имъ еще боле. И сельскіе банки, имъ учрежденные, и сельскія школы, содержимыя на счетъ самихъ обществъ, навсегда останутся лучшими памятниками того, что сдлано было Шелковниковымъ для экономическаго и умственнаго развитія народа. Шелковниковъ оказался иниціаторомъ — въ полномъ смысл этого слова. Но онъ понималъ, какъ часто самыя лучшія начинанія тормозятся канцелярскою рутиной, и дйствовалъ своеобразно. Онъ прежде склонялъ самихъ жителей на то или другое предпріятіе, потомъ исполнялъ задуманное и затмъ доносилъ о немъ, какъ о совершившемся факт. Такимъ образомъ Тифлису приходилось только утверждать уже сдланное, да удивляться быстрому росту и развитію края.
Заботясь о мирномъ развитіи страны, Шелковниковъ не упускалъ изъ виду и вопросовъ чисто-военныхъ, предвидя, что рано или поздно, при нашемъ столкновеніи съ Турціей, они должны занять преобладающее мсто. Онъ сумлъ такъ привязать лезгинъ къ русскому владычеству, что Закатальскій округъ былъ единственный округъ во всемъ Закавказь, который воздержался отъ мятежа и даже броженія въ эпоху нашихъ неудачъ на поляхъ Азіатской Турціи въ 1877 г.
Итакъ, къ началу 1876 г. общее спокойствіе въ округ не оставляло желать ничего лучшаго, цлые мсяцы проходили безъ всякихъ почти происшествій, безъ нарушенія общественнаго спокойствія. Общее вниманіе всхъ направлено было къ честному труду, къ увеличенію своего благосостоянія законными путями, къ улучшеніямъ и нововведеніямъ въ хозяйств, торговл и промыслахъ. Населеніе округа смотрло съ полною врою на свое будущее и на вс мропріятія правительства, и если оно чего желало, такъ это только сохраненія въ округ и впредь существующей системы управленія.
Какъ далеко распространилась молва о страведливости и безкорыстіи Шелковникова можно заключить изъ того,что татарскія общества Елисаветпольской губерніи, служившія ареною вчныхъ разбоевъ, сами обратились къ начальству съ просьбою или дать имъ губернаторомъ Бориса Шелковникова, или дозволить имъ переселиться въ Турцію.
Такая плодотворная дятельность Шелковникова доставила ему въ періодъ времени съ 1870 по 1876 годъ два ордена: Владиміра 4 степени и Анну на шею.
Трогательны были проводы, устроенные суровыми лезгинами, когда весною 1876 года Шелковниковъ неожиданно получилъ другое назначеніе. Всть объ этомъ быстро разнеслась по горамъ, и народъ тысячами началъ стекаться въ Закаталы, чтобы проститься съ ‘Бебутъ-бекомъ’. Шелковниковъ представилъ имъ своего преемника. Видите ли, сказалъ онъ, примняясь къ народнымъ понятіямъ, какого молодца прислалъ для васъ Великій Князь — намстникъ. Слушайтесь и любите его!
— Молодецъ-то онъ молодецъ,— отвчали лезгины,— но пусть у него душа и сердце будутъ такія же, какъ у тебя. Намъ больше ничего не нужно.
Прощаясь, почти вс плакали, старики-лезгины, говорили ему: ‘He хорошо, Бебутъ-Бекъ, что насъ покидаешь. Разв ты слышалъ когда — нибудь, чтобы отецъ покидалъ своихъ дтей’? Другіе говорили: ‘Да будетъ надъ тобою Аллахъ, не оставь онъ тебя и твою семью’. Сотни всадниковъ провожали отъзжающаго начальника до самаго Тифлиса.
Новая дятельность, къ которой былъ призванъ Шелковниковъ, заключалась въ оживленіи колонизціи и упроченіи за нами въ политическомъ смысл всего побережья Чернаго моря. До покоренія Западнаго Кавказа численность населенія этого берега доходила до 400 тысячъ душъ. Населеніе это занималось хлбопашествомъ и садоводствомъ въ обширныхъ размрахъ, слды безконечныхъ горскихъ нивъ, какъ на равнинахъ, такъ и на склонахъ горъ, сохранились до нашего времени, а сады и теперь служатъ главнйшимъ источникомъ существованія населенія.
Опытъ переселенія кубанскихъ казаковъ оказался неудачнымъ и виды русскаго правительства на упроченіе за нами восточнаго берега Чернаго моря не оправдались. Но Великій Князь намстникъ не желалъ, однако, отказаться отъ этой идеи, сознавая, что дло требуетъ только мастера, и лично назначилъ въ Новороссійскъ полковника Шелковникова, который 29 іюля 1876 г. и былъ утвержденъ начальникомъ Черноморскаго округа. Широкая и плодотворная дятельность, боле широкая даже, чмъ въ Закаталахъ, лежала предъ Шелковниковымъ тамъ, гд нужно было исправлять начатое, возстановлять разрушенное, созидать и класть начало тому, что еще было подъ спудомъ. Обстоятельства, однакоже, сложились вовсе не такъ, какъ думалъ Великій Князь и мечталъ самъ Шелковниковъ, пріхавшій въ новый край наканун объявленія турецкой войны. Теперь вопросъ шелъ не о развитіи колонизаціи, а o спасеніи того, что уже было, изъ-подъ ударовъ турокъ, которые, имя броненосный флотъ, свободно ходили по Черному морю. Наконецъ, война была объявлена, и, турки, тотчасъ занявшіе Абхазію, утвердились въ Сухум. Черноморскій округь былъ подчиненъ общимъ распоряженіямъ начальника Кубанской области и Шелковникову оставалось только быть исполнителемъ чужихъ приказаній.
Шелковниковъ рвался на театръ большой войны, полагая, что ему, какъ офицеру генеральнаго штаба, не приходится сидть, сложа руки, въ Новороссійск. Но въ Новороссійск-то, со всхъ сторонъ окруженномъ врагами, Шелковниковъ и былъ именно нуженъ.
Теперь всмъ извстно, что онъ спасъ Черноморскій округъ отъ участи Сухумскаго отдла, блистательно отразивъ въ Сочи сильный турецкій дессантъ, поддержанный броненоснымъ флотомъ, но не всмъ извстно, что именно Шелковниковъ былъ главною причиною освобожденія Абхазіи и самаго Сухума.
Задача эта была возложена собственно на особый ингурскій отрядъ, находившійся подъ начальствомъ генерала Алхазова уже въ движеніи къ Сухуму. Но офиціальныя данныя свидтельствовали также, что отряду этому приходилось преодолвать неимоврныя трудности въ борьб съ природой и вмст с