Фракъ.
Фракъ.
Разсказъ П. Шептана.
Вашъ молочный братъ.’
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 7, 1896
Фрак, Шептан П., Год: 1896
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Будь я романистомъ, я бы непремнно написалъ романъ подъ заглавіемъ: ‘Фракъ моего молочнаго брата’. Но хотя я вовсе не принадлежу къ категоріи писателей, утверждающихъ, что событіе, о которомъ они намрены разсказать, принадлежитъ къ самымъ интереснымъ и замчательнымъ,— я все-таки не хотлъ бы умолчать объ исторіи этого фрака. Я постараюсь изложить ее въ немногихъ словахъ и буду надяться, что у читателя хватитъ терпнія дочитать мой разсказъ до конца.
Итакъ, въ одинъ прекрасный день мн представился сильно загорвшій, весь обросшій густыми волосами господинъ. Его брови образовали настоящіе навсы надъ глазами. На всемъ его лиц только и видны были, что эти глаза, которые имли, впрочемъ, добродушное, даже нсколько сантиментальное выраженіе, и кусокъ щеки, напоминавшій ясную поляну среди густого лса волосъ.
Онъ весь состоялъ изъ волосъ, которые, повидимому, росли у него и внутри, ибо блокурые кудрявые волосы выступали отовсюду, даже изъ ушей. Я никогда не видалъ бушмена, ‘люди этого племени выглядятъ, вроятно, совершенно иначе, но про себя я назвалъ его бушменомъ.
Это былъ мой молочный братъ. Онъ представилъ мн разные документы, которые по вншнему виду далеко не были похожи на извстные всмъ документы и удостовренія профессіональныхъ нищихъ, и, просмотрвъ ихъ, я дйствительно пришелъ къ убжденію, что на зар нашего существованія насъ вскормила одна и та же грудь, что и поздне, въ дтств, мы съ нимъ иногда встрчались. Вотъ все, что я зналъ о немъ.
Бушменъ, только нсколько дней тому назадъ вернувшійся въ Европу, объяснилъ мн, что онъ принадлежитъ къ тмъ людямъ, которые, несмотря на самое искреннее и добросовстное желаніе, не могутъ найти своего назначенія на земл.
Всякаго рода неудачи, фатальныя совпаденія, даже болзнь становились ему въ Европ поперекъ дороги и принудили, наконецъ, отправиться искать счастья въ Америку. Черезъ океанъ, думалъ онъ, моя злая судьба не пойдетъ за мной.
Тамъ онъ пробовалъ работать въ каменоломняхъ, но оказался для этого слишкомъ слабымъ, затмъ онъ былъ приказчикомъ, агентомъ, переводчикомъ, училъ въ Балтимор чистописанію, но эпидемія похитила у него его двухъ учениковъ, разсказывалъ онъ дале.
Онъ сталъ развозчикомъ, — однимъ словомъ, старая исторія: нсколько разъ онъ поднимался и вновь опускался, какъ и многіе другіе. Нигд не удалось ему устроиться боле или мене прочно. Казалось, что преслдовавшій его злой рокъ, не хотлъ покинуть его и въ новой части свта. Онъ производилъ впечатлніе довольно приличнаго человка. Несмотря на не совсмъ-то пріятную наружность, несмотря на весьма стсненныя обстоятельства, въ которыхъ онъ находился, видно было, что онъ парень честный и основательный. Мое предложеніе оказать ему денежную поддержку, онъ отклонилъ, ему надо только рекомендацію къ одному изъ моихъ друзей или знакомыхъ, чтобы получить ‘хоть весьма скромное мстечко’ и такимъ образомъ найти подъ ногами почву въ чуждой ему теперь Европ. Эта скромная просьба поставила меня въ затруднительное положеніе. Я не зналъ этого человка, рекомендацію дать не трудно, но вдь этимъ берешь на себя отвтственность за незнакомаго человка. Какъ я могъ рекомендовать его своимъ друзьямъ? Да, по чистой совсти я ничего не могъ бы написать, кром того, что ‘податель сего получилъ свою первую пищу отъ той же кормилицы, которая вскормила и меня’…
Прежде всего я постарался дать понять моему другу, что его наружность нсколько не подходитъ къ предразсудкамъ стараго свта, сдлать это замчаніе я имлъ право въ силу quasi-родственныхъ отношеній. Онъ оказался уступчивымъ и явился черезъ часъ въ совершенно неузнаваемомъ вид. Безпощадныя ножницы парикмахера не оставили на его голов волосъ даже на одинъ гривенникъ. Онъ выглядлъ вполн прилично. Я далъ ему рекомендацію къ знакомому книжному торговцу,— не знаю, былъ-ли онъ тамъ, но я больше ничего о немъ не слыхалъ.
Черезъ нсколько дней я получилъ отъ моего Бушмена письмо, изъ какого-то южно-германскаго города. Гордость его, казалось, была сломлена, да и на письм ему легче было ршиться на мучительный шагъ: онъ откровенно жаловался мн на нужду и просилъ помочь ему, пока онъ получитъ общанное мсто. Я, конечно, поспшилъ помочь ему, ибо былъ убжденъ, что онъ вполн достоинъ поддержки. Справки, которыя я навелъ на нашей общей родин, подтверждали, что мой несчастный молочный братъ дйствительно неудачникъ. Родственники его, бдные, но честные люди, охотно помогали бы ему, если бы только были въ состояніи.
Однако, надежда его на полученіе мста какъ будто снова разрушилась, потому что черезъ короткое время я снова получилъ отъ него письмо, въ которомъ онъ убдительно просилъ меня помочь ему найти какой-нибудь заработокъ. Онъ хватался за меня съ энергіею слабыхъ, несамостоятельныхъ натуръ. Я послалъ ему немного денегъ, которыхъ, даже при самой разумной экономіи, ему могло хватить лишь на весьма малое время. Черезъ нсколько недль онъ мн снова писалъ: ‘Многоуважаемый молочный братъ! Въ послднее время я сталъ замчать, что мои пуговицы одна за другою покидаютъ меня, это весьма печальный признакъ. Конечно, ихъ можно снова пришить, но это является зловщимъ симптомомъ, что мой костюмъ неудержимо стремится къ разрушенію, а вы знаете, многоуважаемый братецъ, что порванное платье окончательно преграждаетъ путь къ полученію какого-нибудь заработка. Можетъ быть, въ вашемъ гардероб найдется какая-нибудь ненужная вамъ вещь, которая помогла бы мн выйти изъ затруднительнаго положенія… Я и такъ уже многимъ вамъ обязанъ, и только крайняя нужда заставляетъ меня вновь обратиться къ вашему великодушію. Надежды, получить мсто, я еще не потерялъ, а пока переписываю стихотворенія. Я думаю, что при нкоторомъ стараніи я могъ бы сочинить ихъ не хуже моей незнакомой мн лично заказчицы, но въ данномъ случа выгодне быть переписчикомъ, чмъ авторомъ’.
Письмо это я получилъ какъ разъ передъ своимъ отъздомъ, и у меня едва оставалось времени, чтобы устроить свои собственныя дла. Поэтому я поручилъ сдлать все нужное — запасному унтеръ-офицеру Шмиделю, который завдывалъ моимъ хозяйствомъ.
Вернувшись черезъ нсколько дней, я спросилъ своего слугу, послалъ-ли онъ платье брату.
— Къ сожалнію, не было ничего подходящаго,— сказалъ онъ,— кром фрака, который на васъ сталъ узокъ,
— А старый зимній сюртукъ?
— Теперь мартъ мсяцъ, что же бы онъ сталъ длать съ зимнимъ сюртукомъ?— замтилъ Шмидель.
Онъ былъ правъ, но мн было весьма досадно, что я не могъ ничего другого удлить изъ своего гардероба въ пользу истинно нуждающагося. Я немедленно написалъ Бушмену нсколько строкъ, въ которыхъ высказывалъ свое сожалніе, что ничмъ другимъ не могъ ему услужить, и въ письмо вложилъ пару купоновъ. Это все-таки не обычная форма милостыни. Сдавъ самъ на почту письмо и засунувъ въ карманъ росписку, я почувствовалъ нкотораго рода удовлетвореніе. Я подумалъ, что богатымъ людямъ можно позавидовать и въ томъ, что они имютъ возможность помогать ближнимъ.
Дома меня ожидало извстіе отъ моего протеже. Оно состояло изъ нсколькихъ литографированныхъ строкъ, оффиціально извщавшихъ о его бракосочетаніи.
Бушменъ женился!
Я, понятно, окаменлъ отъ удивленія. Это опять одна изъ тхъ глупостей, которыя потомъ человкъ называетъ злымъ рокомъ, подумалъ я. Этотъ бднякъ женится, обзаводится семьей,— и это допускается правительствомъ, которое сажаетъ въ долговую яму всякаго купца, взявшаго въ кредитъ одною головою сахара больше, чмъ въ состояніи заплатить. Но, конечно, гд нтъ обвинителя, тамъ нтъ и судьи. А кому же обвинять? Разв тмъ несчастнымъ созданіямъ, которыхъ онъ произведетъ на свтъ! Когда же я вспомнилъ, что въ этотъ самый день я послалъ ему денегъ, я почувствовалъ еще большую досаду и не могъ отказать себ въ удовольствіи отвтить ему слдующимъ образомъ:
‘Желаю вамъ счастья по случаю вашего бракосочетанія. Извстіе это, какъ вы сами, поймете, чрезвычайно меня поразило. Не могу также не замтить, что при посылк вамъ фрака мн и въ голову не приходило заставить васъ жениться. Но такъ какъ я вижу, что вы прилагаете вс усилія, чтобы ухудшить и запутать ваше положеніе, то я объявляю вамъ, что впредь не въ состояніи интересоваться вашею судьбою. Желая вамъ всхъ благъ, остаюсь и т. д.’.
— ‘ Вотъ обратная сторона благотворительности, вздохнулъ я. Но этотъ Бушменъ положительно идіотъ’.
Спустя четыре недли я получилъ толстое письмо. На конверт была изящная виньетка, и адресъ былъ написанъ каллиграфическимъ почеркомъ моего друга. Вотъ что онъ мн писалъ:
‘Многоуважаемый молочный братъ! Ваше послднее письмо меня чрезвычайно огорчило. Я бы вамъ раньше все объяснилъ, но дла, покупки, заботы о нашемъ новомъ хозяйств, вчные разговоры съ архитекторами, мебельщиками, рабочими… Вы не поврите мн, что въ одинъ день я былъ въ двадцати двухъ лавкахъ, а моя милая супруга, это нжное существо, храбро сопровождала меня. Но это васъ не интересуетъ, и я перехожу къ длу:
‘Вы помните, что шесть недль тому назадъ я описалъ вамъ бдственное положеніе, въ которомъ находился мой туалетъ. Не могу отъ васъ скрыть, что я дйствительно дошелъ до крайности, какъ никогда раньше. У меня не было сюртука, въ которомъ я могъ бы показаться на улиц, а только черныя панталоны, которыя остались у меня еще изъ Америки. Они покоились на дн моего чемодана, ибо въ бытность мою переводчикомъ въ Санъ-Франциско я нсколько пополнлъ и не могъ ихъ больше употреблять. Дальнйшая моя жизнь сложилась такимъ образомъ, что почти забытые мною брюки снова пригодились. Они стали даже широкими, такъ я отощалъ. Какъ бы то ни было, у меня были панталоны, но не было сюртука. Я обратился къ вамъ, мой уважаемый покровитель, и черезъ тридцать шесть часовъ я получилъ отъ васъ пакетъ. Въ немъ былъ фракъ, вповн приличный фракъ, какъ будто я его заказалъ на балъ. Въ боковомъ карман лежала даже пара блыхъ перчатокъ. Это было для меня неожиданностью, но также и разочарованьемъ, потому что солидный сюртукъ былъ бы для меня боле кстати. Вечера въ март были еще довольно холодные, тмъ не мене я избгалъ ходить среди благо дня по улицамъ во фрак, и выходилъ только по вечерамъ. Мою переписку относилъ мой хозяинъ. Сюртука своего я не могъ больше надвать, да къ тому же, какъ ни невроятнымъ это покажется, мн представился случай продать его не безъ выгоды.
‘Три дня я велъ уже фрачную жизнь, однажды вечеромъ, когда я ушелъ довольна далеко отъ дома, я порядочно продрогъ и сталъ искать ресторана, гд бы могъ согрться. Случайно я попалъ въ ресторанъ ‘Тоталде’. Направо въ партер помщается небольшой, но извстный буфетъ, налво находятся залы. Въ буфет я увидлъ нсколько оживленныхъ группъ, одтыхъ во фракъ людей. Одни изъ нихъ курили, другіе пили пиво или закусывали стоя. Прислуга бгала взадъ и впередъ, и никто не обратилъ вниманія на мое появленіе. Едва я усплъ снять и повсить свою старую, довольно таки послужившую на своемъ вку поярковую шляпу, какъ въ комнату поспшно вошелъ пожилой господинъ во фрак съ пестрой кокардой въ петличк.
‘— Господа,— воскликнулъ онъ комически-серьезно, — я долженъ васъ попросить въ залу. Не забудьте… дамъ!
‘Боле молодые побросали свои сигары, остальные опорожнили стаканы. Пожилой господинъ, который казался распорядителемъ, или чмъ-то въ этомъ род, сталъ съ комической строгостью гнать передъ собою уклонившихся отъ исполненія его приказанія. Меня онъ схватилъ за рукавъ и тоже толкнулъ впередъ… Черезъ минуту я стоялъ въ блестящей зал, среди толпы разодтыхъ по бальному дамъ и кавалеровъ. Случайно я нашелъ на полу программу вечера, изъ которой узналъ, что нахожусь на балу иностранной колоніи. Я увидлъ себя въ большое зеркало и пришелъ къ успокоительному убжденію, что мн нечего стыдиться своей наружности. Тутъ только я узналъ, какъ безукоризненно сидлъ на мн вашъ фракъ. Кстати я вспомнилъ про перчатки, которыя вы забыли въ карман, натянулъ ихъ и сталъ вполн похожъ на бальнаго кавалера. Обувь моя была, впрочемъ, не совсмъ бальная, и я употребилъ все свое стараніе, какъ можно мене выставлять ее на показъ. Это были резиновыя ботинки, которыя я купилъ еще въ Нью-Іорк.
‘Письмо это, многоуважаемый братецъ, по своимъ размрамъ уже далеко превосходитъ обычное, поэтому я не буду распространяться обо всхъ приключеніяхъ этого вечера. Не знаю, говорилъ-ли я вамъ, что въ Америк я однажды испыталъ свои силы на поприщ поэзіи. Бостонская консерваторія назначила премію за лучшій текстъ къ гимну въ честь Вашингтона. Изъ трехъ представленныхъ стихотвореній мое получило премію — десять долларовъ,— этимъ обстоятельствомъ я воспользовался при завязавшемся разговор, въ которомъ я поневол долженъ былъ принять участіе. Я съ апломбомъ заявилъ, что въ Америк исключительно служилъ музамъ и между прочимъ получилъ Бостонскую премію имени Вашингтона. По счастливой случайности большинству американцевъ казалось, что они помнятъ объ этомъ въ сущности весьма незначительномъ обстоятельств, и — не буду больше злоупотреблять вашимъ терпніемъ,— подъ утро на двухъ языкахъ подняли тостъ за мое здоровье! Я осушилъ молча свой стаканъ за ваше здоровье.
‘Въ этомъ обществ я познакомился съ молодой очаровательной двушкой, которая родилась въ Балтимор и тамъ же похоронила свою мать. Въ Балтимор я тоже потерялъ своихъ двухъ учениковъ,— и общія воспоминанія объ этомъ нездоровомъ город послужили темой для нашего разговора. Маленькая американка обнаружила знакомство съ литературой и большую любовь къ поэзіи. По понятнымъ вамъ причинамъ я старался избжать дальнйшихъ подробностей на эту тему, ибо, кром того гимна, который былъ награжденъ преміею только потому, что остальные два текста были еще хуже, я не имлъ никакого касательства къ поэзіи. Мистеръ Зоммеръ, отецъ молодой дамы, оказался довольно пожилымъ, молчаливымъ господиномъ. По смерти своей жены онъ пріхалъ въ Европу, но здсь все для него было невыносимо. Онъ бывалъ въ обществ исключительно ради своей дочери, судьбою которой онъ, повидимому, былъ весьма озабоченъ. Когда мы съ ними прощались, она дала мн понять, что я могу зайти къ нимъ съ визитомъ, и я подумалъ: нтъ, надо остерегаться!
‘Между прочимъ, я познакомился также съ однимъ нсколько высокопарнымъ, но элегантнымъ дублинцемъ, который на слдующій день постилъ меня въ моей мансард. Я чрезвычайно смутился, ибо хотя я ничего не длалъ для того, чтобы казаться состоятельнымъ человкомъ, но на такое предположеніе онъ имлъ полное право, встртивъ меня вчера въ такомъ обществ, куда меня толкнулъ только случай. Но мой новый пріятель пришелъ мн на помощь, такъ какъ ршилъ, что я нанялъ эту скромную квартиру умышленно, и это показалось ему весьма романтичнымъ. При этомъ онъ разсказалъ мн, что одинъ парижскій фельетонистъ переодвался парикмахеромъ, чтобы проникнуть въ дамскіе будуары и видть дамъ въ неглиже. Такимъ путемъ онъ получалъ матеріалъ для пикантныхъ фельетоновъ. Такъ какъ я не могъ остаться въ одномъ жилет, то я снова надлъ фракъ,— вы знаете почему.
‘— Вы собираетесь съ визитами?— спросилъ мой пріятель.— Въ какую вамъ сторону?
‘Я назвалъ улицу, въ которой жила моя поэтесса. Такъ какъ хозяину было некогда, то я долженъ былъ самъ отнести стихотворенія, ибо ей нужны были стихи, а мн деньги за переписку. Идя такимъ образомъ рядомъ съ своимъ новымъ знакомымъ, съ бумажнымъ сверткомъ подъ мышкой, я имлъ видъ государственнаго совтника, идущаго на пріемъ. Мой элегантный спутникъ, который прожилъ нсколько лтъ въ Париж и прошелъ добросовстно науку тонкаго обхожденія и галантности, разсказывалъ мн съ утомительными подробностями нкоторыя изъ его парижскихъ приключеній. Хотя онъ былъ невыносимо скученъ, но мн пріятно было общество прилично одтаго человка, и я молча шелъ рядомъ съ нимъ. Вроятно, до сихъ поръ у него никогда не было такого терпливаго слушателя. Онъ былъ восхищенъ мною и настойчиво просилъ проводить его домой, чтобы посмотрть карточки и другіе трофеи его тріумфальнаго шествія по Парижу. Живя въ послднее время вн общества, я былъ радъ хотя бы и такому знакомству и согласился на его просьбу. Мой новый другъ жилъ въ аристократической части города въ большомъ дом съ многочисленными лстницами и дворами. Въ бель-этаж, гд находилась его холостая квартира, помщалось также вновь открытое общество страхованія жизни ‘Астра’. Залъ засданія примыкалъ къ кабинету моего дублинца и, сидя тамъ, мы слышали голоса и даже отдльныя слова.
‘— У нихъ опять тамъ засданіе,— объяснилъ мн мой пріятель.— Вамъ это не мшаетъ?
‘Я отвтилъ отрицательной сталъ небрежно разсматривать его сокровища, которыя онъ разложилъ передо мною. Удивительные пустяки!
‘Наконецъ, я взялъ свой свертокъ, раскланялся и ушелъ. Выйдя въ широкій корридоръ, я увидлъ приблизительно шагахъ въ двадцати впереди одтаго въ черное господина, собиравшаяся повернуть за уголъ. Услышавъ позади себя шаги, онъ остановился, повернулся и поспшилъ ко мн навстрчу. По моему костюму онъ, вроятно, принялъ меня за одного изъ участвовавшихъ въ засданіи, за члена правленія. Онъ, повидимому, очень спшилъ и быстро сказалъ мн, какъ бы продолжая начатую рчь:— Въ вопросъ объ агентур я не вмшиваюсь. Я обдумалъ все это… Скажите пожалуйста директору, что онъ можетъ самі выбрать служащихъ.
‘Прежде чмъ я усплъ разъяснить недоразумніе, почтенный пожилой господинъ ушелъ. Что мн было длать? Я поспшно пошелъ за нимъ, но, сойдя внизъ, увидлъ, какъ онъ слъ въ экипажъ, лошади тронули, и карета безшумно покатилась на резиновыхъ шинахъ. Швейцаръ, увидвъ меня, снялъ шапку, принялъ боле молодцоватый видъ и, глядя вслдъ удаляющемуся экипажу, сказалъ:— Господинъ президентъ иметъ сегодня еще два засданія въ торговой палат.
‘Теперь я, по крайней мр, узналъ, кто далъ мн это порученіе. Я снова поднялся по лстиц, чтобы передать порученіе президента. Засданіе между тмъ окончилось. Пріемная была полна народа, но меня почему-то сейчасъ же пропустили въ святую-святыхъ директора общества ‘Астра’. Можетъ быть благодаря фраку?— Я имлъ удовольствіе говорить сейчасъ съ господиномъ президентомъ, который поручилъ мн относительно агентуры…— началъ я.
‘Директоръ, маленькій человкъ съ умнымъ лицомъ, поднялъ свои глаза и очень бгло взглянулъ на меня. Я подумалъ, что онъ меня не слышалъ, и началъ повторять послднюю фразу.— Хорошо, хорошо,— прервалъ онъ меня,— это зависитъ исключительно отъ него, обратитесь пожалуйста въ канцелярію. Господинъ Центлеръ, дайте пожалуйста этому господину вс печатныя бланки и свднія для агентовъ.
‘Прежде, чмъ я понялъ, что со мной длаютъ, этотъ господинъ Центлеръ повелъ меня черезъ цлую анфиладу комнатъ и передалъ одному ‘господину Мейеру’, одному ‘Бергеру’, двумъ ‘Миллерамъ’ и т. д.
‘Слава Богу, что на сей разъ моя глупая честность не помшала моему счастью, я освоился съ навязанной мн ролью, и меня снабдили правилами и инструкціями для агентовъ, на обязанности которыхъ лежитъ пріобртеніе кліентовъ.
‘Хотя въ Новомъ Свт я имлъ довольно разнообразныя занятія, однако, еще не зналъ, какъ пріобртать кліентовъ для общества страхованія жизни. Но когда везетъ, такъ везетъ: мн пришла въ голову великолпная мысль.
‘Я купилъ открытое письмо и написалъ въ общество страхованія жизни, о существованіи котораго я зналъ раньше, слдующее: ‘Имя въ виду застраховаться, покорнйше прошу прислать мн одного изъ вашихъ агентовъ’ и т. д.
‘Затмъ я пошелъ отдать переписанныя стихотворенія. Поэтесса моя жила недалеко. Я прочелъ на дверяхъ: I. Р. Зоммеръ. Я позвонилъ, горничная отворила дверь. Я хотлъ отдать свертокъ и подождать, но въ это время въ прихожую вошла молодая двушка, она замтила меня,— отступать было поздно. Она сильно покраснла и попросила меня зайти. Кто, вы думаете, это былъ? Миссъ Зоммеръ! Мн наканун и въ голову не пришло, что я веду литературные разговоры съ тмъ авторомъ, произведенія котораго я переписываю!
‘Само собою понятно, что я скрылъ истинную причину своего посщенія. Итакъ, настоящій визитъ! Кто же иначе приходитъ во фрак? Сапоги мои были, какъ уже сказано, резиновые, но такъ какъ я употребилъ все свое стараніе держать ихъ подъ кресломъ, то ихъ истинная природа осталась неузнанной. Кто бывалъ когда-либо въ такомъ положеніи!
‘Не знаю, куда я второпяхъ сунулъ свертокъ съ бумагами, но я себя не выдалъ.
‘Было очень не трудно поддерживать разговоръ съ миссъ Зоммеръ, тмъ боле, что изъ ея стихотвореній мн было извстно направленіе ея ума и сердца. Она, конечно, не догадывалась объ этомъ и была чрезвычайно пріятно удивлена сходствомъ нашихъ думъ и мечтаній. Мы незамтно проговорили цлый часъ, хотя были совершенно одни, американская двушка не находитъ въ этомъ ничего страннаго. Я долженъ былъ общать зайти еще разъ, когда папа будетъ дома,— и ушелъ! Непринужденная грація прелестной молодой двушки произвела сильное дйствіе даже на бднаго переписчика и привела его въ радужное настроеніе. Тмъ печальне зато былъ слдующій обдъ, такъ какъ я разсчитывалъ получить гонораръ, а получилъ увренія въ дружественной симпатіи. Вернувшись посл обда голодный домой, я засталъ у себя одного господина, который настойчиво хотлъ со мной поговорить. На визитной карточк, которую онъ мн передалъ, подъ его фамиліей было напечатано: Инспекторъ общества страхованія жизни ‘Мудрость’. Эту карточку я оставилъ у себя для образца. Когда мы услись другъ противъ друга, онъ началъ слдующую рчь, которую я слушалъ внимательно и не перебивая: ‘Считаю для себя величайшимъ наслажденіемъ передать вамъ условія страхованія въ нашемъ обществ. Надо считаться съ современными условіями жизни, и рано или поздно настанетъ день, когда намъ придется позаботиться о счастіи тхъ, кто ближе всхъ нашему сердцу. Застраховать себя отъ всхъ случайностей жизни,— какъ вы наврное согласитесь,— первая и самая священная обязанность каждаго честнаго человка’… и т. д. Такъ онъ говорилъ въ теченіе 35 минутъ, показывалъ мн таблицы, приводилъ практическіе примры. Все это я запомнилъ. Затмъ, несмотря на его сопротивленіе, я постарался его выпроводить, общавъ ему дать знать о своемъ ршеніи. Я имлъ уже представленіе, какъ надо говорить съ кліентами, ревностно слъ за свои брошюры и таблицы и черезъ нсколько дней освоился съ ними.
‘Тмъ временемъ я получилъ свои новыя визитныя карточки и одну изъ нихъ прибилъ къ дверямъ. Хозяйка была чрезвычайно поражена, и мн удалось воспользоваться ея радостнымъ изумленіемъ, и застраховать ее на случай смерти въ обществ ‘Астра’. Дирекція выразила мн признательность за усердіе и самочувствіе мое стало еще лучше.
‘Однажды я случайно очутился по близости того дома, гд жила миссъ Зоммеръ. Я долженъ сознаться, что съ тхъ поръ какъ произошла такая пріятная перемна въ моемъ положеніи, я сталъ смотрть на этотъ домъ совершенно другими глазами. Меня весьма огорчало, если я не видлъ ее у окна, и во мн проснулся премированный авторъ ‘гимна Вашингтона’. Я пытался даже составить сонетъ, но отказался отъ этого намренія, промучившись цлыхъ 15 минутъ надъ пріисканіемъ римы къ слову ‘серебро’. Жена моя говоритъ теперь, что таковой и нтъ.
‘Но что же могло бы мн помшать просто зайти къ нимъ. Вдь за мной остался въ долгу визитъ имъ. И я дйствительно зашелъ. И отецъ, и дочь были дома. Мистеръ Зоммеръ принялъ меня очень любезно, хотя мн показалось, что онъ принадлежитъ къ числу людей, которые не любятъ визитеровъ, онъ былъ слегка смущенъ, такъ же какъ и дочь.
‘Разговоръ у насъ не клеился, точно сто ангеловъ пролетло черезъ комнату,— и я чувствовалъ непреодолимую потребность хоть что-нибудь сказать, лишь бы только нарушить тягостное молчаніе. Напрасно я напрягалъ вс свои способности,— я положительно ничего не могъ придумать, и чисто механически сталъ повторять обычныя рчи агента. Когда я дошелъ до словъ: ‘настаетъ день, когда отецъ бываетъ обязанъ позаботиться о счастіи и будущности тхъ, кто ближе всхъ его сердцу’…. мистеръ Зоммеръ положилъ мн одну руку на плечо, а другою сдлалъ едва замтный знакъ своей дочери. Она, казалось, только этого и ждала, ибо быстро поднялась и съ опущенной головой вышла изъ комнаты. Отецъ прервалъ меня:— Будемте другъ съ другомъ откровенны,— сказалъ онъ, когда дверь затворилась за его дочерью.— Я американецъ, вы также, или были имъ, такъ будемъ говорить безъ обиняковъ. Вамъ вовсе не надо было надвать фракъ, вы могли просто придти и сказать: ‘Я люблю вашу дочь и прошу ея руки’… я знаю, что дитя мое васъ очень уважаетъ, а можетъ быть и того боле,— однимъ словомъ, если вы даете мн слово, что постараетесь сдлать Минну счастливой, такъ дло ршенное!
‘Хотя, какъ вы знаете, я еще въ Америк привыкъ къ различнаго рода неожиданностямъ, но это было ужь слишкомъ… Я былъ смущенъ и растерянъ… тутъ я почувствовалъ въ своей рук нчто мягкое, бархатистое, — милую ручку Минны,— я поцловалъ ее, пожалъ, и еще поцловалъ кисть отъ кресла, когда она отняла свою руку,— я былъ счастливъ и счастливъ до настоящей минуты.
‘Я знаю, что есть люди, которые утверждаютъ, что нехорошо, если человкъ, не имющій средствъ, длаетъ выгодную партію, такой человкъ не долженъ сердиться, если когда-нибудь она станетъ упрекать его, что онъ живетъ на ея средства. Ну, не говоря уже о томъ, что это можетъ и не случиться, я не нахожу въ этомъ упрек ничего постыднаго, если дйствительно любишь свою жену. Такъ во всякомъ случа лучше, чмъ когда об стороны упрекаютъ другъ друга въ неимніи средствъ. Разв я не правъ, уважаемый молочный братъ мой?
‘Теперь я уже, собственно говоря, кончилъ свою необыкновенную исторію. Еще въ тотъ же день я заставилъ своего тестя застраховаться въ ‘Астр’. За мою успшную дятельность дирекція назначила меня инспекторомъ отдленія въ Мюнхен. Все это похоже на сказку, которую бы можно озаглавить ‘Счастливчикъ’, не правда-ли?
‘Въ настоящее время я съ своей дорогой Минной нахожусь въ прекрасномъ Тюринген, куда мы похали сейчасъ же посл свадьбы. Черезъ дв недли мы подемъ въ Мюнхенъ, гд пока отстраивается наше гнздышко. О, какъ пріятно мн будетъ устроиться прочно и уютно,— наконецъ-то! Но я всегда буду съ чувствомъ искреннйшей благодарности вспоминать о васъ и о вашемъ фрак, которому я обязанъ своимъ настоящимъ счастіемъ. А теперь еще одно слово. Имете-ли вы сношенія съ какимъ-нибудь страховымъ обществомъ, или я могу вамъ прислать наши условія? Я не долженъ вамъ повторять, что на каждомъ отц семейства лежитъ обязанность позаботиться о счастіи тхъ, и т. д. и т. д.
‘Въ надежд на скорое свиданіе отъ души жму вашу руку:
Къ этому письму мн нечего прибавлять. Во всякомъ случа трудно не согласиться, что не всякому фраку суждено имть такое вліяніе на судьбу человка.