Европейскіе писатели и мыслители. III — Ренанъ. Изданіе В. В. Чуйко. Спб. 1882 года.
Европейскіе писатели и мыслители. III — Ренанъ. Изданіе В. В. Чуйко. Спб. 1882 года.
‘Русская Мысль’, No 7, 1882
Европейские писатели и мыслители. III — Ренан. Издание В. В. Чуйко, Чуйко Владимир Викторович, Год: 1882
Время на прочтение: 3 минут(ы)
‘Ренанъ’ составляетъ уже третій выпускъ предпринятаго изданія г. Чуйко. Почему этотъ выпускъ посвященъ Ренану, а не кому другому изъ французскихъ писателей, объяснить трудно, какъ и вообще предпринятый авторомъ порядокъ изданія. По всему вроятію, онъ обусловливается какими-нибудь вншними, чисто-случайными причинами.
Имя ‘Ренана’ давно стало извстно русской публик, тотчасъ по выход въ свтъ ‘Vie de Jesus’ — перваго тома его большой работы: ‘Исторія происхожденія христіанства’. Этотъ томъ появился въ 1863 году и произвелъ большой шумъ и породилъ большіе толки не только во французской литератур, но вообще въ европейской я даже у насъ, гд онъ былъ не допущенъ къ продаж. Какъ ни затруднительно было познакомиться съ книгой, ввозъ которой былъ запрещенъ въ Россію, тмъ не мене ее доставали и читали нарасхватъ. И теперь едва ли среди интеллигенціи найдется человкъ, который при знаніи французскаго языка не былъ бы знакомъ въ подлинник съ этимъ произведеніемъ Ренана. Поэтому г. Чуйко не совсмъ правъ, когда говоритъ въ приложенныхъ къ изданію біографическихъ свдніяхъ о Ренан, что ‘никто не имлъ ни малйшаго понятія о самой книг’… Правда, съ ней незнакомы были какъ разъ т, кому приходилось читать брошюры и книги на русскомъ язык, направленныя противъ Ренана…
Съ именемъ этого писателя у васъ невольно соединяется представленіе о человк, который осмлился приступить съ критическимъ анализомъ къ вопросамъ, относящимся до области нашей вры. И потому объявленіе г. Чуйко, что третій выпускъ будетъ содержать произведенія Ренана, возбуждалъ сильный интересъ, тмъ боле, что произведенія Ренана, какъ знала русская публика, до сихъ поръ считались въ Россіи запрещенными.
Но вотъ вышелъ въ свтъ третій выпускъ изданія ‘Европейскихъ писателей и мыслителей’,— и какое разочарованіе! Т произведенія Ренана, которыхъ ждала публика, только переименовываются: ‘La vie de Jesus’, ‘Les Aptres’, ‘Saint Paul’, ‘Les Evangiles’ и т. д. Въ книжк приведены статьи и отрывки изъ другихъ сочиненій, по которымъ едва ли возможно составить себ хотя какое-нибудь понятіе о Ренан, какъ объ ученомъ и высоко-талантливомъ писател. Приведенныя статьи — это христоматическіе отрывки, которые почти вс могутъ служить для старшихъ классовъ мужскихъ и женскихъ гимназій какъ классное чтеніе при изученіи эпохи Нерона, Траяна, вообще первыхъ вковъ христіанства, личности Магомета и т. д.
Издавать въ отрывкахъ, не имющихъ между собой никакой связи, по нашему мннію, возможно только поэтическія произведенія, чтеніе которыхъ на иностранныхъ языкахъ доступно далеко не всмъ. По и при этомъ издатель, казалось, больше бы удовлетворилъ читателей, еслибы давалъ своей книжкой что-нибудь цльное, а издавать произведенія историковъ, ученыхъ изслдователей въ безсвязныхъ отрывкахъ — положительно безсмысленно, если издатель только не иметъ въ виду исключительно юношество, старшій дтскій возрастъ. Данный выпускъ наводитъ на это предположеніе еще ршительнй, чмъ клочки, составляющіе содержаніе предшествующихъ выпусковъ.
Разумется, выбранные отрывки не безъ достоинствъ. Въ нихъ есть прекрасныя мысли, весьма недурно выраженныя. Приведемъ для знакомства небольшое мсто, гд авторъ говоритъ, что страданія являются двигателемъ всякой новой вры, новой идеи. ‘Какую колеблющуюся вру не сдлаетъ пытка фанатической?— говоритъ Ренанъ.— Наслажденіе въ страданіяхъ за свою вру такъ велико и сильно, что неоднократно встрчались примры, указывающіе, какъ натуры страстныя примыкали къ гонимому ученію, ради наслажденія принести себя въ жертву имъ. въ этомъ смысл преслдованіе есть существеннйшее условіе всхъ религіозныхъ созданій. Ей присуща чудодйственная сила укрплять гонимыя идеи, изгонять всякія сомннія. Мы нершительны и робки, мы едва вримъ въ свои собственныя идеи и весьма можетъ быть, что еслибы мы сдлались гонимыми за нихъ, мы кончили бы тмъ, что увровали бы въ нихъ…’ (стр. 28).
Но надо замтить, что переводъ статей даннаго выпуска не везд такъ хорошъ, какъ приведенное мсто: въ немъ попадаются,— правда, не особенно часто,— довольно странныя грамматическія формы, напримръ: ‘Кальвинъ все-таки преуспвалъ, потому что былъ самымъ христіаннйшимъ человкомъ своего времени’. Мы не прочь отъ введенія въ рчь неологизмовъ, лишь бы они не противорчили духу языка и не являлись искаженіемъ формъ, какъ данная превосходная степень отъ слова христіанинъ. Можно указать также на неудобные обороты, напримръ, въ род такого: ..’она надолго отложитъ возможность ознакомиться съ личностью одной изъ самыхъ просвщенныхъ женщинъ своего времени и душой во вс времена наидостойнйшей‘ (стр. 30). Кром неловкости оборота, тутъ весьма затруднительно понять, что переводчикъ называетъ наидостойнйшей — женщину или душу? Или вотъ еще курьёзный эпитетъ, ‘прсныя преувеличенія’ (стр. 49). Какъ бы ни распространены были въ нашемъ язык метафоры, безъ которыхъ не обходится почти ни одна фраза нашего обычнаго разговора, все же слово ‘прсный’ является черезчуръ метафоричнымъ и ставитъ читателя въ большое затрудненіе при пониманіи.
Еще одно замчаніе. Авторъ весьма обязательно заботится о читател, незнающемъ новйшихъ иностранныхъ языковъ, и любезно переводитъ ему каждое французское слово, даже такія слова какъ: Antechrist, Saint Paul и др. До какъ только дло касается латинскихъ фразъ, авторъ не осмливается передавать классическія изреченія на русскій языкъ, строго требуя отъ читателя знанія этого языка. Отчего такая строгость? Почему непремнно латинскій языкъ долженъ знать читатель, если ему прощается незнаніе другихъ языковъ? Не мшаетъ издателю въ слдующихъ выпускахъ обратить вниманіе на это обстоятельство.