Эпимесид, Парни Эварист, Год: 1815

 
 Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В двадцати томах Т. 1. Стихотворения 1797-1814 гг. М.: 'Языки русской культуры', 1999 ЭПИМЕСИД 'О жребий смертного унылый! Твой путь,- Зевес ему сказал,- От колыбели до могилы Между пучин и грозных скал, Его уносит быстро время, Врага в прошедшем видит он, Влачить забот и скуки бремя Он в настоящем осужден, А счастья будущего сон 10 Все дале, дале улетает И в гробе с жизнью исчезает: И пусть случайно оживит Он сердце радостью мгновенной - То в бездне луч уединенной: Он только бездну озарит. О ты, который самовластно Даришь нас жизнию ужасной, Зевес, к тебе взываю я: Пошли мне дар небытия'. 20 В стране, забвенной от природы, Где мертвый разрушенья вид, Где с ревом бьют в утесы воды, Так говорил Зпимесид. Угрюмый, страшных мыслей полный, Он пробегал очами волны, Он в бездну броситься готов... И грянул глас из облаков: 'Ты лжешь, хулитель Провиденья, Богам любезен человек: 30 Но благ источник наслажденья, Отринь, слепец, что в буйстве рек, И не гневи Творца роптаньем'. Эпимесид простерся в прах. Покорный, с тихим упованьем, С благословеньем на устах, Идет он с берега крутова. Два месяца не протекли - На берег он приходит снова. 'О небеса! вы отвели 40 Меня от страшной сей пучины, Хвала вам! тайный перст судьбины Уже мне друга указал. О, сколь безумно я роптал! Не дремлют очи Провиденья, И часто посреди волненья Оно являет пристань нам, Мы живы под Его рукою, И смертный не к одним бедам Приходит трудною стезею'. 50 Умолк - и видит: не вдали Цветет у брега мирт зеленый, На брата юного склоненный, И бури ветви их сплели. Под тенью их он воздвигает Лик Дружбы, в честь благим богам. Проходит год - опять он там, Во взорах счастие пылает, Гименов на челе венок. 'И я винил в безумстве рок! 60 И я терял к бессмертным веру! Они послали мне Глисеру, Люблю, о сладкий жизни дар! О! как мне весь перед богами Излить благодаренья жар?' Он пал на землю со слезами, Потом под юными древами, Где Дружбы лик священный был, Любви алтарь соорудил. Свершился год - с лучом Авроры 70 Опять пришел он на утес, И светлые сияли взоры Святым спокойствием небес. 'Хвала вам, боги, вашей властью Узнал в любви и в дружбе я Все наслажденья бытия, Но вы открыли путь ко счастью. Проклятье дерзостным хулам, Произнесенным в исступленье! Наш в мире путь - одно мгновенье, 80 Но можем быть равны богам'. И он воздвиг на бреге храм, Где все пленяло простотою: Столбы, обитые корою, Помост из дерна и цветов, И скромный из соломы кров, Под той же дружественной сенью, Где был алтарь сооружен... И на простом фронтоне он Изобразил: Благотворенью. Эпимесид ('О, жребий смертного унылый!..') Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 122) - беловой. Впервые: РМ. 1815. No 2. С. 129-131 - с подзаголовком: 'Из Парни' и подписью: 'Жуковский'. В прижизненных изданиях: C 1-5 (в С 1-4 отдел 'Смесь'), в С 1-2 - с заглавием: 'Эпимесид. Из Парни' и датой: '1813'. В С 5 - с заглавием: 'Эпимесид (Из Парни)' и датировано 1810 г. Датируется: 1813 г. на основании положения автографа в рукописи и указаний в С 1-2. Стихотворение 'Эпимесид' - перевод одноименной элегии Э. Парни 'Ephimecide', содержание которой во многом отвечало пафосу элегического творчества Жуковского - 'жалобы человека на жизнь' (В. Г. Белинский). Как уже было точно замечено, 'начало стихотворения [Парни] содержит жалобы в духе ветхозаветного Иова, троекратное исполнение желаний героя скорее напоминает волшебную сказку' (Французская элегия XVIII-XIX веков в переводах поэтов пушкинской поры. М., 1989. С. 621). Этот своеобразный сюжет не мог не привлечь внимания Жуковского, переживавшего в 1813 г. состояние отчаяния и пробуждавшихся надежд, связанных с историей его любви. В этом смысле элегия Парни в переводе Жуковского обретала автобиографический подтекст. Тема Благотворения, которое дарует человеку истинное блаженство, звучала в тексте перевода как своеобразное заклинание. Еще В. И. Резанов, анализируя перевод Жуковского, констатировал: 'исполненный Жуковским перевод этого стихотворения отличается большой близостью к подлиннику. Отступления незначительны, они вызваны главным образом техническими требованиями версификации' (Резанов. Вып. 2. С. 346). Необходимо заметить, что Жуковский при переводе снял подзаголовок (ср. у Парни: 'Ephimecide. Imitation du grec'), тем самым максимально редуцировав античный колорит и насытив жалобы героя христианскими идеями: '... в древнем эллине Жуковский увидел христианина' (Загарин. С. 117). А. Янушкевич