В. Швыряев
Эллис: биобиблиографическая справка, Эллис, Год: 1990
Время на прочтение: 4 минут(ы)
ЭЛЛИС, настоящее имя — Кобылинский, Лев Львович [1879, Москва — 17.XI.1947, Локарно, Швейцария] — поэт-символист, теоретик символизма, критик, переводчик. В 1902 г. окончил юридический факультет Московского университета, намеревался писать диссертацию по экономике, но вскоре, по выражению близко знавшего Э. в ту пору мемуариста, ‘диссертация полетела к черту, и молодой ученый переметнулся в поэзию’ (Белый А. Начало века.— С. 31).
С 1903 г. Э. стал играть одну из ведущих ролей в кружке ‘Аргонавты’ (название придумано Э.), где наряду с литераторами-символистами (А. Белый, С. Соловьев) участвовали и далекие от литературы ‘аргонавты’, объединенные желанием обрести ‘золотое руно’ некоей новой ‘преображенной’ действительности. Члены кружка представляли себе это преображение по-разному, но все они понимали ‘аргонавтизм’ прежде всего как ‘революционное’ современное мировоззрение, совместное овладение которым является необходимым этапом на пути в будущее. Э., который был ‘душою кружка — толкачом-агитатором, пропагандистом’ (Белый А. Воспоминания о Блоке // Эпопея.— No 1.— С. 178), актуализировал сюжет древнегреческого мифа о походе эллинских героев за золотым руном, т. е. попросту перенес его в российскую действительность нач. XX в. и проецировал на среду своих единомышленников. В дальнейшем Э. активно способствовал развитию этого мифа, обогащая его различными заимствованиями, в первую очередь из творчества А. Белого и А. Блока, считавшихся ‘своими’ в среде ‘аргонавтов’. На практике все это приводило к уравнению в правах ‘дара жить’ и ‘дара писать’, смешивало жизненную реальность (вплоть до быта) и литературное мифотворчество, превращало кружковую атмосферу в своеобразную игру, к которой ‘аргонавты’ тем не менее относились совершенно серьезно. Именно в этой атмосфере Э., еще в студенческие годы ставший восторженным почитателем Ш. Бодлера и Ф. Ницше, первоначально сформировался как литератор-символист.
В 1904 г., поссорившись с семьей и поселившись в ‘Дону’ (меблированные комнаты в районе Арбата), Э. становится одним из ближайших и активнейших сотрудников журнала московских символистов ‘Весы’ (1,904—1909).
В качестве литературного критика он ведет постоянную и ожесточенную полемику на два фронта. Во-первых, его нападкам подвергается вся современная ему литература критического реализма и особенно творчество писателей группы ‘Знание’ (М. Горький, А. Куприн, В. Вересаев, Е. Чириков, И. Шмелев и др.). Критический реализм Э. не приемлет как метод, поскольку видит в нем лишь ‘лениво-скучное, квазихудожественное построение — только простое средство, притом отделимое без труда от задней мысли’ (Еще о соколах и ужах //. Весы.— 1908.— No 7.— С. 56). Такая позиция обусловливается в первую очередь тем, что Э.— фанатичный сторонник концепции ‘чистого искусства’. Истинный художник, по мнению Э., может лишь запятнать себя и свое творчество обращением, к общественным проблемам. ‘Разве существенно,— пишет он,— то, что буржуазия делает из искусства забаву в миллионы, а демократия — в двугривенный, что буржуазия требует гимнов своей радости, а демократия — своим горестям, что буржуа дает угодливому художнику 1 чек в миллион, а демократия ‘потрафляющему’ ей скомороху — миллионы медяков, что буржуазия доводит Бодлера до сумасшествия и нищеты, Э. По — до алкоголизма и смерти под забором, Нерваля — до повешения на фонаре, Уайльда — до каторги, а демократия открыто заявляет о ненужности и бесценности Пушкина, даже более того, вообще, о неважности и бесцельности ‘чистого искусства’, аплодируя квази-обличительным пошлостям О. Мирбо, без отвращения смакуя бурсацкие, сиволапые вирши Скитальца…’ (Там же.— С. 57—58). Во-вторых, занимая позицию крайнего индивидуализма, Э. ведет борьбу с теми представителями символистского лагеря, которые более или менее последовательно и декларативно стремились преодолеть индивидуалистические тенденции раннего символизма. В этом отношении для Э. совершенно неприемлемо, напр., то направление в символизме, видным представителем и теоретиком которого являлся Вяч. Иванов, ратовавший за перерастание символа, созданного отдельным художником, в миф (в пределе — общенародный), призывавший к созданию новой, соборной (в пределе — общенародной) религии средствами искусства. Э. понимает суть символизма совсем по-другому: цель художника-символиста — выявить свою, индивидуальную систему соответствий между предметами и явлениями видимого и невидимого мира. Э. остался верен этому пониманию символизма на протяжении всей своей творческой деятельности.
Поэтическое наследие Э. составляют два сборника стихов. Первый из них ‘Арго’ (вышел в 1914 г.) ‘благоговейно’ посвящен памяти Вл. Соловьева, которого Э. причислял к своим учителям. Его составили стихи, писавшиеся с 1905 по 1913 г., в основном прославляющие ‘рай’ утраченного детства, возвращение к которому, по мнению поэта, возможно лишь на религиозном пути ‘нищеты духовной, чистоты и смирения’, (Арго. Предисловие.— С. XI). Другой сборник стихов Э., куда вошла лирика 900 гг., посвящен большей частью средневековой тематике. Религиозная направленность поэзии Э. приобретает во втором его сборнике более конкретные очертания, нежели в первом. Почти в любом стихотворении на первый план выступает та ‘интимная связь со священной символикой католицизма…’ (Stigmata.— С. 3), которая открыто декларируется в предисловии. Оценивая в целом поэзию Э., приходится констатировать, что она до крайности подражательна. В ней явственно слышатся отголоски поэзии Вл. Соловьева, К. Бальмонта, А. Белого и др., но главный образец для Э.— В. Брюсов. К. числу достоинств поэзии Э. следует отнести довольно высокий версификационный уровень, свободное владение такими формами, как сонет, терцины.
Как теоретик символизма, Э. всегда последовательно отстаивал свой главный тезис: сущность символизма религиозна. Причем, согласно Э., эстетический индивидуализм, свойственный ‘старшим’ символистам или декадентам, есть не что иное, как религиозность ‘наизнанку’ (классический пример этого типа художника — Ш. Бодлер). И этот индивидуализм рано или поздно у учителя либо у ученика. превратится в открытую форму религии. Скорее и естественнее всего, по мнению Э., в католицизм. Так, не случайно в своем главном теоретическом труде ‘Русские символисты’ (1910) он выстраивает своеобразную триаду: сначала идет очерк о К. Бальмонте (безбожный эстет-конкистадор, для которого ‘Новый Свет есть Рай’), затем — о В. Брюсове (чужд христианству, но ‘интимно близок’ древним культам), а потом — об А. Белом (истинный символист, ‘символ всех символов’, истинный христианин). Философский трактат ‘Vigilemus!’ (1914) развивает идеи, намеченные в ‘Русских символистах’, причем здесь Э. стремится обогатить уже впрямую проповедуемый католицизм ‘научным оккультизмом и антропософией в лице Фабра д’Оливэ, Дюпреля, Мида или Рудольфа Штейнера’ (Vigilemus! Предисловие.— С. VI). Несмотря на свойственный ему в высшей степени схематизм и субъективизм в трактовке творчества отдельных писателей, Э. как теоретик символизма, несомненно, видная фигура символистского лагеря.
В 10 гг. он сотрудничал в позднесимволистском журнале ‘Труды и дни’ (1912—1913) и был одним из основателей издательства ‘Мусагет’ (1910—1914). С 1913 г. Э. поселился в Швейцарии, где написал ряд книг и статей о русских писателях XIX в. на немецком языке, интерпретируя их творчество в русле своих религиозно-философских идей.
Э. много переводил (П. Верлена, М. Метерлинка, Л. Стекетти, Д. Леопарди, Данте и др.), активно пропагандировал в статьях и рецензиях творчество Ф. Ницше, Ж. Роденбаха, С. Пшибышевского и др. западноевропейских писателей конца XIX — нач. XX в. До настоящего времени. сохранили свою художественную ценность многие из его переводов Ш. Бодлера.
Соч.: Арго. Две книги стихов и поэма.— М., 1914, Русские символисты.— М., 1910.
Лит.: Белый А. Начало века. Воспоминания.— М., Л., 1933, Он же. Между двух революции.— Л., 1934, Гречишкин С., Лавров А. Эллис — поэт-символист, теоретик и критик // Герценовские чтения. Литературоведение.— Л., 1972.— Т. 25, Лавров А. Мифотворчество аргонавтов // Миф. Фольклор. Литература,— Л., 1978.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 2. М—Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990