ДВ МОГИЛЫ.
ДВ МОГИЛЫ.
‘Восточное Обозрніе’, No 64, 1893
Две могилы, Плещеев Алексей Николаевич, Год: 1893
Время на прочтение: 2 минут(ы)
‘У счастливаго недруги мрутъ, у несчастнаго другъ умираетъ’, сказалъ Некрасовъ, и этотъ стихъ великаго поэта невольно припоминается при вид еще свжихъ, недавно зарытыхъ могилъ нашихъ двухъ выдающихся дятелей… Умеръ въ полномъ разцвт силъ и таланта высоко-даровитый и глубоко симпатичный П. И. Чайковскій. Слава его слишкомъ велика, чтобъ намъ въ бгломъ очерк касаться его произведеній. Какъ оперный композиторъ, покойный занималъ безспорно одно изъ первыхъ мстъ посл Глинки, но опоры его по были поняты публикой… Кром ‘Пиковой дамы’ и ‘Евгенія Онгина’, ни одна изъ нихъ не имла выдающагося успха… Ни одна — я, впрочемъ сказалъ неправильно — успхъ имлъ еще ‘Опричникъ’, именно то самое произведеніе, которымъ наиболе недоволенъ быть авторъ и за передлкой котораго застала его смерть… Но за то въ области романса никто еще, кром Чайковскаго, не создавалъ такихъ прелестныхъ, чисто-русскихъ произведеній. Народная пснь пользовалась всми симпатіями П. И, и таже тихая грусть, таже безнадежная скорбь при мысли о невозможности выбиться изъ гнетущихъ условій жизни, наложившія свой отпечатокъ на родную псню, лежитъ и на всхъ романсахъ покойнаго. Въ лиц Чайковскаго общество потеряло не одного выдающагося композитора, по и глубоко симпатичнаго, честнаго человки, готоваго всегда и деньгами, и совтомъ помочь каждому, кто къ нему обращался…
Еще тяжело, по крайней мр съ точки требованій минуты, смерть А. Н. Плещеева. Покойный былъ даровитымъ, глубоко симпатичнымъ поэтомъ, но по въ этомъ его слава, не за это чествовала намять его молодежь, не за это густой толпой окружала она его гробъ и несла на своихъ рукахъ до самаго кладбища… Въ Плещеевъ молодежь теряла своего врнаго, испытаннаго друга-человка, который и въ тяжелыя, мрачныя годины оставался вренъ завтамъ своей юности, человка, который понималъ, сколько силы и энергіи, сколько беззавтной преданности людямъ скрывается даже въ увлеченіяхъ молодежи… Къ ней, этой молодежи, направлины были вс его стихотворенія отъ первыхъ, появившихся въ 40-хъ годахъ, отъ его ‘Впередъ безъ страха и сомннія’ и до посланія къ ‘Юности’ въ 60-хъ годахъ, гд, лицомъ къ лицу съ могучимъ порывомъ того времени, онъ просилъ вспомнить тхъ, ‘чья жизнь прошла въ борьб съ могучей силой зла’… Шли годы, измнялись люди, порой подымалось у нихъ раздумье: еще такъ-ли близко торжество свта и науки, какъ думали въ 60-хъ годахъ, но такъ-же вренъ себ оставался маститый поэтъ. Въ тхъ же лучезарныхъ краскахъ, какъ и прежде, рисовалось ему недалекое будущее, съ той-же врой, ‘безъ страха и сомннія’, звалъ онъ молодежь на беззавтное служеніе человчеству. Подъ сдинами старика кипла та же горячая кровь, какъ и 50 лтъ назадъ. Впрочемъ, такіе люди, какъ Плещеевъ, не старютъ: ‘солнце юности вчно сяіетъ тмъ, кто вчнаго ищетъ душей’, сказалъ онъ самъ. Вчная-же память теб, нашъ дорогой поэтъ: ты жилъ и умеръ честнымъ человкомъ, ты остался вренъ завтамъ юности, ты не бросалъ камнемъ въ т молодыя силы, которыя посл тебя выходили на ту-же пиву, на которой всю жизнь работалъ и ты… Ты былъ честенъ и вренъ иде, а есть-ли лучшая похвала человку въ наше измельчавшее, изврившееся, ничего не пытая, поколніе!