Два Пикколомини, Шиллер Фридрих, Год: 1799 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 62 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

ШИЛЛЕРЪ.
ДВА ПИККОЛОМИНИ.
СМЕРТЬ ВАЛЛЕНШТЕЙНА.
ПОКРЫТЫЙ ИДОЛЪ ВЪ САИС.

Переводъ П. А. Каленова

съ приложеніемъ его статьи

Ученіе Шиллера о красот и эстетическомъ наслажденіи:
и предисловіемъ П. Н. Милюкова.

Посмертное изданіе.

МОСКВА.
Типо-литографія т-ва И. Н. Кушнеревъ К^о, Пименовская ул., собств. домъ.
1902.

Два Пикколомини

Драматическая поэма.

ДЙСТВУЮЩЯ ЛИЦА:

Валленштейнъ, герцогъ Фридландскій, генералиссимусъ императорскихъ войскъ, во время тридцатилтней войны.

Октавіо Пикколомини, генералъ-лейтенантъ.

Максъ Пикколомини, его сынъ, полковникъ кирасирскаго полка.

Графъ Терцкій, своякъ Валленштейна, начальникъ нсколькихъ полковъ.

Илло, фельдмаршалъ, довренное лицо Валленштейна.

Изолани, генералъ кроатовъ.

Буттлеръ, начальникъ драгунскаго полка.

Тифенбахъ, Донъ-Марадасъ, Гецъ, Коляльто, генералы Валленштейна.

Нейманъ, ротмистръ, адъютантъ Терпкаго.

Фонъ Квестенбергъ, членъ военнаго совта, посланный отъ императора.

Баптиста Сени, астрологъ.

Герцогиня Фридландская, супруга Валленштейна.

Тэкла, принцесса фридландекая, ея дочь.

Графиня Терцкая, сестра герцогини.

Корнетъ.

Дворецкій графа Терцкаго.

Пажи и слуги герцога фридландскаго.

Слуги и гобоисты графа Терцкаго.

Полковники и генералы.

Д&#1122,ЙСТВЕ -е.

Старинный готическій залъ въ ратуш города Пильзена, убранный знаменами и оружіемъ.

ЯВЛЕНЕ -е.

Илло, Буттлеръ, Изолани.

Илло.

Хоть и поздненько вы явились, графъ,

Но все-таки явились. Дальній путь

Вамъ оправданьемъ служитъ.

Изолани.

Не съ пустыми

Руками тоже мы пришли. Подъ Донаувертомъ

Мн доложили, что идетъ обозъ

Со шведскимъ провіантомъ, налетли

Мои кроаты, и шестьсотъ повозокъ

Я захватилъ.

Илло.

Вотъ это очень кстати:

Гостей у насъ не мало, прокормить

Всхъ нужно будетъ.

Буттлеръ.

Да, у васъ теперь

Оживлено и людно.

Изолани.

Такъ что даже

И по церквамъ солдаты размстились.

(Осматривается кругомъ).

Вы въ ратуш устроились. Ну что же!

Солдатъ не разбираетъ: гд пришлось,

Тамъ и приладится онъ, какъ уметъ.

Илло.

Ужъ командиры тридцати полковъ

Здсь собрались: графъ Терцкій, Тифенбахъ,

Коляльто, Гецъ, Марадасъ, Гиннерзамъ,

И оба графа Пикколомини,

Отецъ и сынъ. Пріятелей старинныхъ

Вы встртите здсь многихъ. Только нтъ

Альтрингера съ Галласомъ,— запоздали.

Буттлеръ.

Галласа и не ждите.

Илло (съ изумленіемъ).

Какъ? Извстно вамъ…

Изолани (перебивая).

Максъ Пикколомини — онъ здсь. Ведите

Меня скорй къ нему! Я не забуду,

Какъ десять лтъ тому назадъ съ Мансфельдомъ

Мы бились при Дессау. Максъ на кон

Съ моста спрыгнулъ и черезъ волны Эльбы

Пробился выручать отца. Въ то время

На бород его пушокъ едва лишь

Замтенъ былъ, теперь же онъ, конечно,

Вполн созрлъ, какъ надо быть герою.

Илло.

Сегодня съ нимъ увидитесь. Онъ посланъ

Въ Каринтію сопровождать оттуда

Княгиню Фридландъ съ дочерью. Он

Должны прибыть сюда сегодня утромъ.

Буттлеръ.

Супругу съ дочерью князь также вызвалъ?

Здсь много соберется!

Изолани.

Что жъ? тмъ лучше!

Я думалъ, здсь придется только слышать

О маршахъ, батареяхъ, да атакахъ,

А герцогъ намъ и кое-что другое

Припасъ, и взоры наши усладятся

Красою дамъ. Сюрпризъ пріятный!

Илло (стоявшій задумчиво, обращается къ Буттлеру, котораго отводитъ немного въ сторону’).

Какъ вамъ извстно, что Галласъ не будетъ?

Буттлеръ.

Онъ и меня пытался удержать.

Илло (съ чувствомъ).

Но вы остались тверды?

(Жметъ ему руку).

&nbsp, Честный Буттлеръ!..

Буттлеръ.

Еще недавно князь такую милость

Мн оказалъ…

Илло (вспомнивъ).

Ахъ, да! онъ произвелъ

Васъ въ генералъ-майоры — поздравляю!

Изолани.

И далъ вамъ полкъ тотъ самый, какъ я слышалъ,

Гд вы, начавъ служить простымъ солдатомъ,

Достигли генеральства. Это дло

Примромъ для всей арміи послужитъ,

Когда увидятъ, какъ служака старый

Заслугами добился до чиновъ.

Буттлеръ.

Не знаю, принимать ли поздравленья:

Не утвердитъ, пожалуй, императоръ.

Изолани.

Э, что тутъ сомнваться! Князь силнъ

Настолько, что, когда чего захочетъ,

Поставитъ на своемъ на зло министрамъ

И даже императору.

Илло.

Да, да!

А потому намъ нечего стсняться.

Отъ императора наградъ заслугамъ

Мы не дождемся. Все, что мы имемъ,

Намъ герцогъ далъ, въ немъ вся надежда наша.

Изолани (къ Илло).

Товарищъ, говорилъ я вамъ, что герцогъ

Мои должишки хочетъ уплатить

И самъ взялся моимъ быть казначеемъ,

На путь добра меня направить хочетъ?

Ужъ третій разъ, представьте вы себ,

Онъ честь мою спасаетъ прямо съ царскимъ

Великодушіемъ.

Илло.

Когда бъ онъ могъ,

Онъ бы помстья раздавалъ солдатамъ.

Но въ Вн всячески его стсняютъ,

Гд только могутъ, подрзаютъ крылья.

Какъ нравятся вамъ, новые приказы,

Съ которыми пріхалъ Квестенбергъ?

Буттлеръ.

Объ этихъ императорскихъ приказахъ

Я также слышалъ… Но, конечно, герцогъ

Ни шагу не уступитъ?

Илло.

Правъ своихъ,

Конечно, не уступитъ, но въ отставку,

Пожалуй, выйдетъ.

Буттлеръ (испуганно).

Что вы! Вы меня

Пугаете.

Изолани.

Мы въ пухъ и прахъ тогда

Вс разоримся!..

Илло.

Тише! Квестенбергъ

И старый Пикколомини.

Буттлеръ (сомнительно покачивая головой).

Боюсь я,

Что намъ отсюда уходить придется

Не такъ, какъ мы пришли.

ЯВЛЕНЕ -е.

Прежніе, Октавіо Пикколомини, Квестенбергъ.

Октавіо (еще въ отдаленіи).

Еще прибавилось гостей!.. Сознайтесь,

Мой другъ, что лишь войн несчастной этой

Мы тмъ обязаны, что собралось

Такъ много здсь героевъ знаменитыхъ.

Квестенбергъ.

Чтобъ убдиться во вред войны,

Фридланда лагерь посщать не должно.

О бдствіяхъ ея я самъ готовъ былъ

Почти забыть, когда я здсь увидлъ

Высокій духъ порядка, дисциплины

И все, что, разоряя міръ, война

Великаго однакожъ производитъ.

Октавіо.

Вотъ двое храбрецовъ, кружокъ героевъ

Достойно пополняющихъ! Въ ихъ лицахъ

Вы видите могучій нервъ войны.

(Представляя Квестенбергу Буттлера и Изолани.)

&nbsp, Полковникъ Буттлеръ, это — наша крпость,

Графъ Изолани — наша быстрота.

Квестенбергъ (указывая на Октавіо).

И между ними опытный совтъ.

Октавіо (представляя Квестенберга).

Министръ и камергеръ фонъ Квестенбергъ,

Привезшій намъ изъ Вны повелнья

Его величества, всегдашній другъ

Военнаго сословья и защитникъ.

(Общее молчаніе.)

Илло (подходитъ къ Квестенбергу).

Не въ первый разъ ужъ, господинъ министръ,

Вы длаете честь намъ посщеньемъ.

Квестенбергъ.

Да, я ужъ разъ знамена эти видлъ.

Илло.

И помните ли гд?— Въ Моравіи у Цнайма.

Васъ также государь туда прислалъ.

Отъ имени его вы герцога молили,

Чтобъ снова он команду войскомъ принялъ.

Квестенбергъ.

Я герцога молилъ?— Такъ далеко

Не заходилъ ни данный мн приказъ,

Ни личное усердье, сколько помню.

Илло.

Ну, принуждали, если вамъ угодно.

Я помню хорошо: графъ Тилли былъ

Разбитъ на Лех, и врагамъ открылся

Свободный путь въ Баварію, они

Могли и въ сердце Австріи проникнуть.

Тогда предстали вы и Верденбергъ

Предъ герцогомъ и стали умолять

И угрожать немилостью монарха,

Коль онъ не сжалится и не поможетъ.

Изолани (подходитъ къ нимъ).

Оно понятно, господинъ министръ,

Что вамъ теперь, при вашемъ порученьи,

Не очень-то пріятно вспоминать

О порученьи томъ…

Квестенбергъ.

О, нтъ, напротивъ.

Межъ порученьемъ ныншнимъ и тмъ

Противорчья нтъ: въ то время нужно было

Богемію спасти отъ рукъ враговъ,

А ныньче — отъ защитниковъ избавить.

Илло.

Да, порученье лестное! Мы кровью

Богемію отбили у враговъ,

И въ благодарность насъ отсюда гонятъ.

Квестенбергъ.

Нельзя же, чтобъ несчастная страна

Одну бду мняла на другую.

Не мене враговъ друзья ей въ тягость.

Илло.

Э, полноте! Мужикъ за этотъ годъ

Поправился, платить онъ снова можетъ.

Квестенбергъ.

Конечно, если только о стадахъ

Вы говорите, господинъ фельдмаршалъ.

Изолани.

Война живетъ войной, коль на войну

Идетъ мужикъ, тмъ лучше государю,

Тмъ больше будетъ у него солдатъ.

Квестенбергъ.

И врныхъ подданныхъ тмъ меньше, графъ.

Изолани.

Ба!— Вс мы подданные государя.

Квестенбергъ.

Съ различьемъ, графъ. Одни трудомъ полезнымъ

Пріобртать умютъ, а другіе

Кутятъ, да деньги ухарски мотаютъ…

Мечъ сдлалъ государя бднымъ, плугъ

Обогатитъ опять.

Буттлеръ.

Не обднлъ бы

Онъ иногда, когда бъ не столько пьявокъ

Высасывало кровь его страны.

Изолани.
(ставъ предъ Квестенбергомъ, смотритъ на его украшенную золотомъ одежду).

Дла еще не такъ-то плохи. Вижу,

Что золота еще осталось много,

Не все перечеканили въ монету.

Квестенбергъ.

Да, слава Богу, графъ, хоть что-нибудь

Намъ удалось спасти отъ рукъ кроатовъ.

Илло.

Вотъ, напримръ, Мартиницъ и Славата,

Которымъ государь, на зло всмъ добрымъ

Богемцамъ, щедро раздаетъ награды,

Которые тучнютъ, наживаясь

На счетъ изгнанниковъ, въ общественной бд

Находятъ выгоду, смются нагло

Надъ бдствіемъ страны, живя роскошно,

По-царски — ихъ бы вотъ и имъ подобныхъ

Заставить, чтобъ платили за войну,

Которую они же возбуждали.

Буттлеръ.

Да, эти блюдолизы, что всегда

Толкутся во дворц и точатъ зубы

На вс доходныя мста — они

Готовы утянуть копйку у солдата,

Который своей крови не жалетъ.

Изолани.

Я, кажется, вовки не забуду,

Какъ въ Вн я назадъ тому семь лтъ

Для арміи ремонтъ производилъ.

Они меня таскали по переднимъ,

Гд въ обществ какихъ-то халувъ

По нскольку часовъ я ждалъ, какъ будто

За подаяньемъ я пришелъ какъ нищій.

Вотъ наконецъ прислали мн попа.

Зачмъ мн попъ, не ради ль отпущенья

Грховъ моихъ? И что же оказалось?—

Толкуй я о ремонт съ нимъ — съ попомъ-то!

Такъ я, не кончивъ дло, и вернулся.

Ужъ герцогъ мн въ три дня потомъ доставилъ,

Чего я въ мсяцъ не добился въ Вн.

Квестенбергъ.

Да, да, за ту командировку вашу

Мы и теперь еще не расплатились.

Илло.

Да-съ, ремесло суровое война!

Въ ней мры кротости совсмъ негодны.

Всего не сбережешь. Когда бъ мы ждали,

Пока они тамъ въ Вн изберутъ

Изъ сотни золъ легчайшее, пришлось бы

Намъ долго ждать. Ковать желзо нужно,

Покуда горячо. Пускай хоть рвется,

Заштопаютъ потомъ прорхи. Люди

Себя бодре чувствуютъ подъ гнетомъ

Необходимости, чмъ при избраньи

Того или другого зла.

Квестенбергъ.

Да, герцогъ

Насъ отъ труда избранья избавляетъ.

Илло.

Онъ о солдатахъ, какъ отецъ, печется,

А какъ къ намъ государь относится, мы знаемъ.

Квестенбергъ.

Для государя вс сословья равны,

Пожертвовать однимъ другому онъ не можетъ.

Изолани.

А потому насъ, какъ волковъ, въ пустыню

Радъ гнать, чтобы своихъ овечекъ защитить.

Квестенбергъ (насмшливо).

Вы сами сдлали сравненье это.

Илло.

Но если въ самомъ дл таковы мы,

Какъ насъ считаетъ дворъ, опасно было

Свободу намъ давать.

Квестенбергъ.

И не давали,

Она была взята, а потому

Намъ нужно обуздать свободу эту.

Илло.

Ну, дикаго придется обуздать коня!

Квестенбергъ.

Хорошій всадникъ справится легко съ нимъ.

Илло.

Онъ одному лишь всаднику покоренъ.

Квестенбергъ.

Смирятъ, тогда съ нимъ и ребенокъ сладитъ.

Илло.

Ребенка подыскали ужъ, какъ слышно?

Квестенбергъ.

Кого бъ ни подыскали, вы должны

Повиноваться.

Буттлеръ.
(Онъ до сихъ поръ стоялъ въ сторон съ Октавіо, хотя съ видимымъ участіемъ слдилъ за разговоромъ. Теперь подходитъ ближе.)

Господинъ министръ!

Не мало войскъ иметъ императоръ

Въ Германіи: въ богемскомъ королевств

Считаютъ тридцать тысячъ и шестнадцать

Въ Силезіи, до десяти полковъ

На Везер, на Рейн и на Майн,

Въ Баваріи двнадцать. Не считаю

Тхъ гарнизоновъ, что по крпостямъ

Границу стерегутъ. Вс эти силы

Подчинены фридландскимъ командирамъ,

А вс фридландцы вышли изъ одной

И той же школы, всхъ ихъ молоко

Одно вскормило, всхъ ихъ оживляетъ

Единый духъ. Они, какъ чужестранцы,

Стоятъ на этой почв. Для нихъ служба

Все составляетъ — родину, семью.

Не бьются ихъ сердца патріотизмомъ:

Подобныхъ мн пришельцевъ изъ чужбины

Межъ ними много. Вс они сошлись

Не ради государя, половина

Къ намъ перешла на службу, измнивъ

Другимъ знаменамъ. Все равно для нихъ

Сражаться ль подъ орломъ двуглавымъ, или

Подъ лиліей и львомъ. И есть одинъ лишь,

Который всхъ ихъ твердою рукою

Уметъ сдерживать, внушая имъ

Боязнь, соединенную съ любовью,

И всхъ въ одинъ народъ объединяя.

Какъ молнія громоотводомъ быстро

И врно направляется — съ такой же

И быстротой, и точностью летятъ

Приказы герцога и съ отдаленныхъ

Окраинъ государства достигаютъ

До самой Вны и до часовыхъ,

Что у дворца стоятъ на караул.

Квестенбергъ.

Въ чемъ краткій смыслъ столь длинной рчи вашей?

Буттлеръ.

Въ томъ смыслъ, что уваженье и любовь,

Которыя Фридланду подчиняютъ

Насъ всхъ, не перейдутъ по произволу

На всякаго, кого бы дворъ не вздумалъ

Изъ Вны намъ прислать. Мы не забыли,

Какъ герцогъ должность принялъ. Поручилъ ли

Его величество готовыя войска

Команд герцога и лишь нашелъ въ немъ

Вождя для войскъ?— Войскъ не было совсмъ,

Найти, создать ихъ долженъ былъ самъ герцогъ.

Онъ войскъ отъ императора не принялъ,

А далъ ему. И намъ не императоръ

Далъ герцога вождемъ — совсмъ напротивъ:

Намъ императоръ Валленштейномъ данъ,

Лишь Валленштейнъ насъ съ нимъ соединяетъ.

Октавіо (становясь между ними).

Прошу васъ вспомнить, господинъ министръ,

Что вы находитесь среди военныхъ,

Что откровенность смлая всегда

Ихъ отличаетъ. Смлыя дла

Даютъ имъ право на такія жъ рчи.

Почтенный этотъ воинъ ужъ однажды

Съ той смлостью, которая теперь

Немного увлекла его, большую

Услугу государю оказалъ.

При страшномъ возмущеньи гарнизона

Онъ Прагу спасъ, когда ее спасти

Могла одна лишь доблестная смлость.

(Вдали слышна военная музыка.)

Илло.

А!— слышите? Должно быть герцогиню

Встрчаютъ съ музыкой, даютъ сигналъ

Ея прізда.

Октавіо (Квестенбергу).

Значитъ, и мой сынъ

Вернулся. Онъ въ Каринтію былъ посланъ

За герцогиней.

Изолани (къ Илло).

Ну, идемъ встрчать ихъ.

Илло.

Идемъ. И вы полковникъ Буттлеръ съ нами?

(Къ Октавіо).

Графъ, не забудьте: нынче до обда

Должны мы вс у герцога собраться,

Куда пожалуетъ и господинъ министръ.

(Илло, Изолани и Буттлеръ уходятъ.)

ЯВЛЕНЕ -е.

Октавіо и Квестенбергъ.

Квестенбергъ (съ знаками изумленія).

&nbsp, Я крайне изумленъ всмъ, что здсь слышалъ.

Какая дерзость! Каковы идеи!..

О, графъ, что, если этотъ духъ всеобщій?..

Октавіо.

Почти вся армія заражена имъ.

Квестенбергъ..

Такъ горе намъ! Гд взять другое войско,

Чтобъ это сдерживать. Я убжденъ,

Что Илло еще боле опасенъ,

Чмъ даже кажется. И этотъ Буттлеръ

Не могъ не обнаружить озлобленья.

Октавіо.

Ну, Буттлеръ не потерянъ. Гордость въ немъ

Задта за живое, онъ обиженъ,

Но бса въ немъ я укротить сумю.

Квестенбергъ
(въ безпокойств ходитъ взадъ и впередъ).

Да, другъ мой, плохо дло, много хуже,

Чмъ мы воображали, сидя въ Вн.

Блескъ трона ослплялъ насъ, мы не знали,

Какъ можетъ быть всесиленъ полководецъ

Среди солдатъ. Теперь глаза раскрылись.

И вижу — императоръ здсь ничто,

Здсь герцогъ — императоръ. Съ той минуты,

Какъ я по лагерю прошелся съ вами,

Я всякую надежду потерялъ…

Октавіо.

Вы видите, какъ не легка задача,

Мн присланная съ вами отъ двора,

И какъ опасна роль моя при княз.

Достаточно и тни подозрнья

Въ его душ, чтобы и мн погибнуть,

И тмъ ускорить только исполненье

Его преступныхъ замысловъ.

Квестенбергъ.

О, Боже!

Гд былъ нашъ умъ, когда мы мечъ вручали

Безумцу этому и безграничной властью

Такого человка облекли?

Да, искушенье было слишкомъ сильно

Для честолюбца, даже человкъ

И твердый нравственно не устоялъ бы.—

Поврьте мн, онъ наотрзъ откажетъ

Исполнить повелнье государя^

Онъ безнаказанно вдь можетъ это сдлать

И сдлаетъ, и наша слабость

Позорно обнаружится.

Октавіо.

Замтьте,

Онъ въ лагерь перевезъ жену и дочь,—

Конечно неспроста: онъ поспшилъ

Извлечь изъ императорскихъ владній

Залогъ, который могъ его сдержать

Въ границахъ долга. Значитъ, нужно ждать,

Что возмущенье не замедлитъ вспыхнуть.

Квестенбергъ.

Какъ быть намъ, графъ? Какъ выдержать грозу?

Со всхъ сторонъ насъ обложили тучи:

Врагъ у границъ, ужъ овладлъ Дунаемъ

И съ каждымъ днемъ все ближе наступаетъ,

Внутри мятежъ, возстанье мужиковъ,

Во всхъ сословьяхъ недовольство, ропотъ,

И армія, опора государства,

Развращена, забыла дисциплину,

Какъ одичалая, не хочетъ знать

Ни нуждъ имперіи, ни государя,

И слпо повинуется безумцу…

Ужасное орудіе въ рукахъ

Такого человка!..

Октавіо.

Полно, другъ мой!

Что унывать заран? Вдь слова

Всегда смле длъ, и я увренъ,

Что многіе, которые теперь

На все готовы въ ослпленьи, совсть

Почувствуютъ въ груди, лишь стоитъ имъ

По имени назвать ихъ преступленье.

Къ тому жъ и мы вдь не совсмъ безъ войска:

Альтрингеръ и Галласъ остались врны,

Ихъ маленькое войско съ каждымъ днемъ

Растетъ, и захватить врасплохъ насъ герцогъ

Не можетъ, я вдь окружилъ его

Шпіонами, о каждомъ его шаг

Мн тотчасъ донесутъ. Да что шпіоны!—

Онъ самъ доврчиво мн все откроетъ.

Квестенбергъ.

Непостижимо это, какъ врага

Съ собою рядомъ онъ не примчаетъ?

Октавіо.

Не думайте однако, что лукавствомъ

И хитрымъ угожденьемъ, и словами

Коварными мн вкрасться удалось

Въ его довріе, и хоть велитъ мн

Благоразуміе и долгъ мой государю

Скрывать отъ герцога мой образъ мыслей,—

Я все-таки предъ нимъ не лицемрю.

Квестенбергъ.

Здсь несомннно божій промыслъ виднъ.

Октавіо.

Не знаю, что могло съ такою силой

Его ко мн и къ Максу привязать.

Друзьями были мы всегда. Привычка,

Товарищество, общая опасность

Въ походахъ общихъ сблизили давно насъ.

Но я могу назвать извстный день,

Когда онъ полюбилъ меня съ какой-то

Внезапной силою. То было утромъ

Передъ битвой лютценской. Зловщій сонъ,

Приснившійся мн въ ночь, меня заставилъ

Идти къ нему съ совтомъ, чтобы въ битву

Онъ халъ на другомъ кон. Вдали

Отъ лагеря подъ деревомъ нашелъ

Его я спящимъ, разбудилъ и тотчасъ

Совтъ мой сообщилъ. Онъ долго, долго

Дивясь смотрлъ въ лицо мн. Вдругъ съ такимъ

Порывомъ нжности меня онъ обнялъ,

Какъ будто бы великую услугу

Я оказалъ ему, и съ этихъ поръ

Онъ довряетъ мн въ такой же мр,

Въ какой я отъ него стараюсь скрыться.

Квестенбергъ.

А сынъ вашъ вами въ тайну посвященъ?

Октавіо.

Нтъ.

Квестенбергъ.

Разв вы считаете ненужнымъ

Предостеречь его, въ какихъ рукахъ онъ?

Октавіо.

Душевной чистотой онъ огражденъ.

Но слишкомъ прямъ онъ, слишкомъ чуждъ притворства,

Узнавши тайну, не суметъ онъ

Владть собой и выдастъ насъ.

Квестенбергъ (озабоченно).

Ахъ, другъ мой!

Я уважаю и вполн цню

Характеръ сына вашего, но если…

Подумайте…

Октавіо.

Нельзя, нельзя иначе.

Молчите — онъ идетъ…

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Максъ Пикколомини, Октавіо, Квестенбергъ.

Максъ.

Вотъ онъ и самъ! Отецъ, какъ поживаешь?

(Обнимаетъ отца, но, замтя Квестенберга, холодно отступаетъ).

Вы заняты, я вамъ мшать не буду.

Октавіо.

Да что ты, Максъ? Вглядись поближе въ гостя.

Друзей старинныхъ съ ласкою встрчаютъ,

Пословъ его величества съ почтеньемъ.

Максъ (съ сухостью).

Добро пожаловать, когда съ хорошей встью

Вы въ лагерь прибыли.

Квестенбергъ (взявъ его за руку).

Не отнимайте

Руки своей! Я эту руку жму

Не только отъ себя и не пустую

Хочу сказать вамъ фразу: имя графовъ

Октавья Макса Пикколомини

Звучитъ отрадно и сулитъ надежду,

И счастье Австріи, я врю, не затмится

Пока такія дв звзды сіяютъ

Въ глав у арміи…

Максъ.

Но вашу роль

Вы позабыли, господинъ министръ.

Вы прибыли сюда, какъ мн извстно,

Не для похвалъ, васъ порицать прислали.

За что же мн такое предпочтенье?

Октавіо (Максу).

Да, Квестенбергъ пріхалъ отъ двора,

Гд невполн вс герцогомъ довольны.

Максъ.

За что же? Въ чемъ вина его? Не въ томъ ли,

Что самъ собой ршаетъ онъ дла,

Которыя одинъ онъ понимаетъ?

Онъ въ этомъ правъ вполн. Не такъ онъ созданъ,

Чтобы ему послушно примняться

Къ желаніямъ другихъ, его природ

Противорчитъ это, онъ не можетъ:

Высокій духъ властителя живетъ въ немъ,

И постъ властителя онъ занимаетъ.

И въ этомъ наше счастье. Мало есть

Людей, способныхъ управлять собою

И разсуждать. Для общей пользы нуженъ

Подобный человкъ, который можетъ

Быть средоточьемъ тысячъ и опорой

Вполн надежной. Валленштейнъ таковъ.

И если для двора пригоднй человкъ

Иного сорта,— именно такой

Необходимъ для войска.

Квестенбергъ.

Да, для войска…

Максъ.

И какъ онъ всхъ уметъ оживить,

Наполнить бодростью, сознаньемъ силы,

Какъ зорко подмчаетъ онъ таланты

И дарованья въ каждомъ, какъ уметъ

Ихъ развивать, употребляя въ дло!

Онъ именно заботится о томъ,

Чтобъ каждый длалъ то, къ чему онъ призванъ

Самой природой. Этимъ средствомъ онъ

Талантами другихъ владетъ, какъ своими.

Квестенбергъ.

Кто споритъ, что распознавать людей

И пользоваться ими онъ уметъ?

Онъ объ одномъ забылъ, увлекшись властью,—

Что онъ слуга, какъ будто онъ родился

Въ своемъ достоинств.

Максъ.

А разв нтъ?

Властителемъ онъ отъ природы созданъ

И, власть себ завоевавъ, онъ тмъ

Осуществилъ законъ природы только.

Квестенбергъ.

Такъ, стало быть, мы вс должны зависть

Отъ милости его?

Максъ.

Великій духомъ

Нуждается въ довріи великомъ.

Ему свободу только предоставьте,

Предлъ и цль онъ самъ себ положитъ.

Квестенбергъ.

Мы это испытали.

Максъ.

Ихъ пугаетъ

Все то, что глубоко, по сердцу имъ

Лишь мелкое.

Октавіо (Квестенбергу).

Его не переспоришь,

Ужъ сдайтесь, другъ мой.

Максъ.

Въ крайности они

Ршились духа вызвать, онъ явился —

И страшно имъ. Великія дла,

Необычайныя не могутъ совершаться,

Какъ заурядныя. Одна минута

Ршаетъ въ битв все: тамъ свой разсудокъ,

Свой нуженъ глазъ. Вождь долженъ быть великъ,

Такъ пусть ему дозволятъ, подчиняться

Лишь генію его, не мертвой букв

Законовъ старыхъ, плсенью покрытыхъ.

Октавіо.

Нтъ, Максъ, законовъ и порядковъ старыхъ

Не будемъ порицать мы! Хоть и узки

Законы эти, но заслуга ихъ

Безцнна. Угнетенный человкъ

Защиту въ нихъ нашелъ и произволъ тирановъ

Онъ ими обуздалъ, а произволъ,

Всегда былъ людямъ страшенъ. Путь порядка,

Хотя бы шелъ обходами, отъ цли

Не уклоняется. Прямымъ путемъ

Лишь молніи, да пушечныя ядра

Летятъ и разрушеньемъ отмчаютъ

Свой страшный путь. Но какъ рки теченье,

Какъ очертанья вольныя долинъ,

Такъ точно человка путь разумный

Идетъ изгибами, обходитъ ниву

И виноградный садъ и чтитъ границы

Владній частныхъ, и хотя позднй,

Но все-таки приводитъ врно къ цли.

Квестенбергъ.

О, слушайтесь отца! Отецъ вашъ — онъ герой

И вмст человкъ!..

Октавіо.

Въ твоихъ идеяхъ

Питомецъ лагеря сказался, Максъ.

Пятнадцать лтъ ужъ тянется война,

Въ которой ты возросъ и воспитался.

Ты мира не видалъ. Есть доблесть выше

Отваги воина, сама война

Послдней цлью не войну иметъ.

Нтъ, не великія дянья силы,

Которыя насъ блескомъ поражаютъ

И вмст ужасомъ — нтъ, не они

Приносятъ людямъ свтлую отраду

И счастье прочное. Поспшно создаютъ

Изъ полотна свой подвижный станъ солдаты,

И разомъ вдругъ окрестность оживится:

Вс рынки переполнены, дороги

Кишатъ обозами, кипитъ торговля.

Но вотъ въ одинъ прекрасный день, посмотришь,

Палатокъ нтъ, орда откочевала,

И мертво все кругомъ, какъ на кладбищ,

Потоптаны поля, и разомъ гибнетъ

Весь урожай…

Максъ.

О, еслибъ государь

Миръ заключилъ! Я съ радостью отдамъ

Кровавый лавръ за первую фіалку,

За этотъ даръ весны благоуханный!

Октавіо.

Но что съ тобой? Ты вдругъ такъ оживился.

Максъ.

Я мира не видалъ? О, нтъ, отецъ,

Я видлъ миръ, я только что прохалъ

По мстностямъ, куда еще война

Не проникала. Въ жизни много, много

Есть истинно высокихъ наслажденій,

Намъ совершенно чуждыхъ. Какъ пираты,

Мы знаемъ лишь пустынный берегъ жизни,

Прекрасной жизни!— Да, мы какъ пираты,

Которые проводятъ весь свой вкъ

На затхломъ корабл, которыхъ нравы,

Какъ море, необузданы и дики.

Они лишь бухты знаютъ, гд на берегъ

Для грабежа выходятъ, материкъ

Невдомъ имъ) невдомы долины

Со всей ихъ прелестью, и также намъ

Все это чуждо въ нашей дикой жизни.

Октавіо (становится внимательнй).

На эти мысли навела тебя

Твоя поздка?

Максъ.

Да, поздка эта

Была мн словно первый праздникъ въ жизни.—

Какая цль тхъ тягостныхъ трудовъ,

Въ которыхъ молодость моя проходитъ?

Они ни умъ познаньемъ не развили,

Ни сердца не согрли. Шумъ и трескъ,

Царящій въ лагер, бой барабановъ

И ржаніе коней, и вчно т же

Служебные часы, смотры, ученье —

Весь этотъ вздоръ — онъ жаждущаго сердца

Не можетъ утолить, въ немъ нтъ души.

А есть вдь въ жизни счастье и отрада.

Октавіо.

Ты много понялъ, Максъ, за эти дни!

Максъ.

Въ мечтахъ я вижу тотъ счастливый день,

Когда мы къ обществу людскому, къ жизни

Опять вернемся. Свжими втвями

Украсивъ шлемы, распустивъ знамена,

Подъ звуки марша мирнаго домой

Идутъ войска. Ворота городскія

Раскрылись сами настежъ, ни петардъ,

Ни пушекъ для пролома ихъ не нужно.

Толпой веселой граждане на валъ

Выходятъ, ихъ привтственные клики

Несутся въ даль. Гудятъ колокола,

Торжественно, свтло благовствуя

Начало мирныхъ дней. Изъ деревень

И городовъ ликующій народъ

Валитъ навстрчу войску, замедляя

Его движеніе. Отецъ старикъ

Жметъ руку сыну. Какъ теперь онъ счастливъ,

Что удалось дожить до дня свиданья!

И сынъ вступаетъ подъ родной свой кровъ,

Давно покинутый, какъ незнакомецъ.

Ему все ново здсь, то деревцо,

Которое какъ прутъ еще сгибалось,

Когда ухалъ онъ, теперь подъ тнь

Втвей зоветъ его, и вся сіяя

Стыдливой радостью, свтла, какъ май,

Ему навстрчу двушка выходитъ.

А помнитъ онъ ее еще ребенкомъ…

Какое счастье, въ дверь вступивъ родную,

Горячія объятья милыхъ встртить!

Квестенбергъ (растроганный).

О, какъ далекъ счастливый этотъ день,

Какъ онъ далекъ еще!..

Максъ (гнвно обращаясь къ нему).

&nbsp, А кто, скажите,

Виной тому? Кто, какъ не вы вс въ Вн?

Я откровенно вамъ скажу — досада

Мн сжала грудь, когда я васъ увидлъ.

Вы, ваша партія — помхой миру.

Да, Квестенбергъ! Съ оружіемъ въ рукахъ

Мы мира добиваемся, а вы —

Вы Валленштейну отравили жизнь,

Всегда и всюду вы ему помхи

Готовы длать, клеветой его

Черните. А за что?— За то, что благо

Европы всей въ его глазахъ важне,

Чмъ маленькій клочокъ земель австрійскихъ.

Бунтовщикомъ, измнникомъ хотите

Его представить и, Богъ знаетъ, чмъ —

За то, что онъ Саксонію щадитъ,

Довріе врагамъ внушить желаетъ.

А это вдь единственное средство

Къ возстановленью мира. Пусть война

Въ самой войн окончится, иначе

Откуда взяться миру? Богъ судья вамъ!

Какъ я люблю все доброе, такъ васъ

Я ненавижу и клянусь вамъ Богомъ,

Что я за Валленштейна кровь мою

Скорй пролью по капл до конца,

Чмъ вамъ торжествовать удастся, видя

Его низложеннымъ. (Уходитъ,)

ЯВЛЕНЕ V-е.

Квестенбергъ и Октавіо.

Квестенбергъ.

Вотъ до чего дошло!..

Ужели, другъ мой, мы его оставимъ

При этомъ заблужденьи, не раскроемъ

Мы глазъ ему?

Октавіо (опомнясь отъ глубокой задумчивости).

Мн онъ теперь раскрылъ ихъ

И я замтилъ многое… Да, худо!..

Проклятая поздка!

Квестенбергъ.

Какъ поздка?

Октавіо.

Пойдемъ, мн нужно это разузнать

И самому глазами убдиться…

Квестенбергъ.

Что разузнать? Куда идти намъ?

Октавіо.

Къ ней.

Квестенбергъ.

Къ кому?

Октавіо (поправляясь).

&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,&nbsp,Пойдемте къ герцогу. О, Боже!

Они его опутали стями,

Онъ не такимъ, какъ прежде былъ, вернулся.

Квестенбергъ.

Но объясните мн…

Октавіо.

И какъ я самъ

Не догадался прежде, не разстроилъ

Поздки этой? Для чего держалъ

Я въ тайн отъ него?— Вы были правы,

Я долженъ былъ его предупредить.

Теперь ужъ поздно…

Квестенбергъ.

Что же поздно, другъ мой?

Вы такъ загадочно мн говорите…

Октавіо (боле спокойно).

Пойдемте къ герцогу! Пора, ужъ скоро

Наступитъ часъ, въ который онъ назначилъ

Собраться у него. Идемъ скоре.

Проклятая, проклятая поздка!

(Уходятъ.)

ДЙСТВЕ -е.

Залъ у герцога фридландскаго.

ЯВЛЕНЕ -е.,

Слуги разстилаютъ ковры и разставляютъ кресла.
Входитъ астрологъ Сени въ черной нсколько причудливой одежд итальянскаго ученаго, въ рукахъ у него б&#1123,лая палочка, служащая для указанія небесныхъ отдловъ.
Онъ выступаетъ на середину залы.

Слуга (обходитъ залъ съ курильницей.)

Живй, живй кончайте! Караулъ

Ужъ строится, они сейчасъ здсь будутъ.

2-й слуга.

Зачмъ велли отмнить тотъ залъ,

Что наверху? Въ немъ было бы свтле.

1-й слуга.

Нашъ математикъ увряетъ, будто

Тотъ залъ несчастливъ.

2-й слуга.

Все вдь пустяки!

Людей морочитъ только. Залъ, какъ залъ.

Что можетъ мсто значить?

Сени (внушительно).

Нтъ, мой сынъ!

На этомъ свт все значенья полно,

А главное — во всхъ земныхъ длахъ

Есть часъ и мсто.

3-й слуга.

Полно спорить съ нимъ,

Нафанаилъ: самъ даже герцогъ вритъ

Его словамъ.

Сени (сосчитываетъ число креселъ).

Одиннадцать! Число дурное!

Двнадцать креселъ ставьте. Въ зодіак

Двнадцать знаковъ. Пять и семь,

Святыя числа, вмст составляютъ

Двнадцать.

2-й слуга.

Чмъ же вамъ не по душ

Одиннадцать?

Сени.

Одиннадцать есть грхъ,

Одиннадцать переступаетъ десять

Господнихъ заповдей.

2-й слуга.

Вотъ что! Такъ!

Ну, а за что же пять число святое?

Сени.

Оно душ подобно человка.

Какъ человкъ есть смсь добра и зла,

Такъ пять есть первое число, въ которомъ

Соединился четъ и нечетъ.

1-й слуга.

Вотъ дуракъ!

2-й слуга.

Оставь, пожалуйста! Люблю я слушать,

Когда онъ говоритъ, его слова

Заставятъ призадуматься…

2-й слуга.

Идутъ!

Ну, братцы, уходите въ эту дверь!

(Слуги поспшно уходятъ, Сени медленно слдуетъ за ними.)

ЯВЛЕНЕ -е.

Валленштейнъ и герцогиня.

Валленштейнъ.

Проздомъ черезъ Вну, герцогиня,

Вы видлись съ венгерской королевой?

Герцогиня.

Съ императрицей также. Къ цлованью

Руки насъ допустили къ нимъ обимъ.

Валленштейнъ.

А какъ тамъ отнеслись къ тому, что я

Васъ съ дочерью зимою вызвалъ въ лагерь?

Герцогиня.

Я вашъ приказъ исполнила, сказала,

Что участь нашей дочери ршивъ,

Вы пожелали съ будущимъ супругомъ

Невсту познакомить до похода.

Валленштейнъ.

Не спрашивали васъ, кого я выбралъ?

Герцогиня.

Желанье выражали, чтобъ вашъ выборъ

Не палъ на лютеранина.

Валленштейнъ.

А вы?

Чего бы вы для дочери желали?

Герцогиня.

Вы знаете — всегда мои желанья

Согласны съ вашими.

Валленштейнъ (посл минутнаго молчанія).

Ну, а пріемъ

Каковъ вамъ при двор былъ? Безъ утайки

Все говорите мн. Каковъ пріемъ былъ?

Герцогиня.

О, многое теперь. совсмъ не то,

Что прежде было.

Валленштейнъ.

Какъ, ужели вамъ

Не оказали прежняго почета?

Герцогиня.

Почетъ былъ мн оказанъ, вс приличья

Соблюдены вполн, но, вмсто прежней

Любви, доврія и нжной ласки,

Торжественный какой-то этикетъ

Нашла я. Нтъ, супруга Валленштейна,

Дочь графа Гаррахъ не привыкла видть

Такихъ пріемовъ.

Валленштейнъ.

А моихъ поступковъ

Не порицали?

Герцогиня.

Нтъ. Но я бы лучше

Хотла порицаній: я привыкла

Васъ защищать и раздраженныхъ вами

Умю успокаивать. Никто

Не порицалъ васъ, вс они молчали

Такъ холодно. И какъ меня томило

Молчанье ихъ! Не легкая размолвка,

Не ссора мимолетная — разрывъ,

Разрывъ непоправимый, безвозвратный

Произошелъ… Бывало королева

Меня всегда кузиной называла

И нжно обнимала при прощаньи…

Валленштейнъ.

Теперь не обняла?

(отирая слезы).

Нтъ, обняла,

Но я уже, откланявшись, готова

Была совсмъ уйти, тогда она,

Какъ бы одумавшись, поспшно встала

И подошла ко мн, и обняла,

Но въ этой ласк было больше грусти,

Чмъ искренняго чувства…

Валленштейнъ (беретъ ее за руку).

Успокойтесь!

А что же Эггенбергъ и Лихтенштейнъ,

Мои друзья?

Герцогиня (качая головой).

Я не видала ихъ.

Валленштейнъ.

Ну, а посолъ испанскій? За меня

Всегда такъ горячо онъ заступался.

Что жъ онъ?

Герцогиня.

На этотъ разъ онъ нмъ былъ.

Валленштейнъ.

Такъ эти солнца намъ не свтятъ больше?

Ну, мы своимъ согремся огнемъ.

Герцогиня.

Ужели, герцогъ, врны т догадки

И слухи, о которыхъ при двор

Толкуютъ шепотомъ, но громко повторяютъ

Во всей стран, о чемъ и Ламорменъ

Намеками…

Валленштейнъ (быстро).

А, патеръ Ламорменъ!

Что жъ онъ разсказывалъ?

Герцогиня.

Что обвиняютъ

Васъ въ превышеньи власти, въ дерзкомъ ослушаньи

Приказовъ высочайшихъ, что на васъ

Курфюрстъ баварскій жалобу готовитъ,

Испанцы также, что виситъ надъ вами

Гроза еще страшне поразившей

Васъ въ Регенсбург, будто говорятъ ужъ —

Боюсь и молвить.

Валленштейнъ (съ напряженнымъ вниманіемъ).

Говорятъ о чемъ?

Герцогиня.

О, герцогъ!— о вторичномъ…

Валленштейнъ.

О вторичномъ.—

Герцогиня.

И боле позорномъ низложеньи.

Валленштейнъ.

О низложеньи?

(Въ сильномъ волненіи ходитъ по комнат).

Да, они меня

Принудятъ сами, вопреки желанью,

Идти на крайность.

Герцогиня (подходитъ къ нему).

&nbsp, Милый, милый Албрехтъ!

Подумайте — вдь есть еще возможность

Покорностью предотвратить грозу.

А если такъ — заставьте ваше сердце

Смириться, уступите государю,

Не дайте повода къ тому, чтобъ злоба

Могла чернить благія ваши цли,

Толкуя ихъ неправильно, возстаньте

Во всеоружьи правды посрамить

Клеветниковъ. У насъ друзей такъ мало:

Мы быстрымъ возвышеньемъ возбудили

Людскую злобу. Что же будетъ, если

И милость государя мы утратимъ?

ЯВЛЕНЕ -е.

Графиня Терцкая входитъ, держа за руку княжну Тэклу.

Графиня.

Ужъ о длахъ толкуете и, вижу,

О невеселыхъ, прежде, чмъ усплъ онъ

Полюбоваться дочкой. Первый мигъ

Пусть будетъ радостенъ. Папаша Фридландъ,

Смотри, вотъ дочь твоя!

(Тэкла, робко приближаясь къ отцу, склоняется къ рук ею, онъ обнимаетъ ее и нсколько мгновеній молча на нее смотритъ.)

Валленштейнъ.

Свтло надежда

Мн улыбнулась. Я ее беру

Залогомъ счастья высшаго.

Герцогиня.

Ребенкомъ

Она была, когда, семью покинувъ,

Отправились вы войско набирать

Для государя. Возвратясь домой,

Вы не нашли ее: въ монастыр

Она училась.

Валленштейнъ.

Да, пока мы здсь

Оружіемъ старались ей стяжать

Величіе земное, мать природа

Въ тиши монастыря ее дарами

Небесными украсила — и вотъ

Во всей крас дитя мое выходитъ

Своей судьб блистательной навстрчу,

Осуществляя мн мою мечту.

Герцогиня.

Что, Тэкла, ты отца бы не узнала?

Теб едва минуло восемь лтъ,

Когда онъ на войну отъ насъ ухалъ.

Тэкла.

Какъ, мама, не узнать? Отецъ нисколько

Не постарлъ, какимъ его я помню,

Такимъ же и остался онъ цвтущимъ.

Валленштейнъ.

Дитя мое! Какъ мило и разумно

Она отвтила! А я ропталъ,

Я недоволенъ былъ судьбой, что сына

Мн не дано, который мое имя

И счастье получить бы могъ въ наслдство

И мимолетное мое существованье,

Продолжилъ въ гордой линіи князей

Владтельныхъ. Я былъ тогда неправъ.

На это двственно цвтущее чело

Я возложу внецъ моихъ трудовъ суровыхъ

И, превративъ его въ корону, буду

Утшенъ, зная, что не даромъ жилъ.

(Онъ держитъ ее въ объятіяхъ, между тмъ какъ входитъ Максъ.)

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Прежніе, Максъ, потомъ входитъ графъ Терцкій.

Графиня.

А, вотъ онъ паладинъ нашъ, нашъ защитникъ!

Валленштейнъ.

Спасибо, милый Максъ! Ты мн всегда

Приносишь радость. Какъ Люциферъ свтлый

Намъ сонце возвщаетъ, такъ и ты

Принесъ мн солнце и отраду жизни.

Я, герцогъ —

Валленштейнъ.

Императоръ до сихъ поръ

Моей рукой давалъ теб награды,

А нынче ты отца счастливымъ сдлалъ,

И Фридландъ самъ заплатитъ этотъ долгъ.

Максъ.

О, герцогъ, вы ужъ слишкомъ поспшили

Со мною расплатиться! Я сконфуженъ

И даже огорченъ. Едва усплъ я,

Прибывъ сюда, вамъ передать семью,

А мн уже ведутъ отъ васъ въ подарокъ

Великолпнаго коня, съ роскошнымъ

Охотничьимъ приборомъ, какъ расплату

За трудъ. Такъ это былъ лишь трудъ, лишь служба?

А я смотрлъ на порученье это,

Какъ на довріе, любовь и милость,

И отъ души хотлъ благодарить васъ.

Ужели я ошибся?..

(Въ это время входитъ графъ Терцкій и передаетъ герцогу письма, которыя тотъ поспшно раскрываетъ.)

Графиня.

Разв онъ

За трудъ васъ награждаетъ? Радость хочетъ

Онъ выразить. Вамъ длаетъ, конечно,

Большую честь такая деликатность,

А братъ привыкъ всегда быть щедръ по-царски.

Тэкла.

Ужель и мн любви его не врить?

Онъ мн нарядовъ разныхъ надарилъ,

Еще не выказавъ отцовской ласки.

Максъ.

Да, онъ уметъ осчастливить всхъ!

(Онъ беретъ руку герцогини и говоритъ взволнованнымъ, растроганнымъ голосомъ.)

Я всмъ ему обязанъ, имя Фридландъ

Мн дорого навки, въ немъ звучитъ

И радость мн, и счастье, и надежда.

Я съ этимъ именемъ волшебной силой

Какой-то связанъ, и ни что, ни что,

Вовки не разрушитъ этой связи!

(Графиня между тмъ внимательно слдитъ за герцогомъ и замчаетъ, что чтеніе писемъ заставило его задуматься.)

Графиня.

Уйдемъ однако, мы мшаемъ брату.

Валленштейнъ
(оглядывается и, опомнившись, веселымъ голосомъ говоритъ герцогин.)

Еще разъ мой привтъ вамъ, герцогиня.

Вы здсь хозяйка полная. Ты, Максъ,

Свою обязанность исполнишь снова,

А мы пока длами здсь займемся.

(Максъ предлагаетъ руку герцогин, графиня уводитъ Тэклу.)

Терцкій (вслдъ Максу.)

Графъ, не забудьте, что собранье ныньче.

ЯВЛЕНЕ V-е.

Валленштейнъ, Терцкій.

Валленштейнъ
(погруженъ въ задумчивость и говоритъ самъ съ собою.)

Жена сказала врно, не ошиблась,

Мн эти письма то же подтверждаютъ.

Ужъ въ Вн ршено, пріемникъ мн

Назначенъ — Фердинандъ, король венгерскій,

Сынокъ его величества. Теперь

Онъ роль спасителя у нихъ играетъ,

Свтила восходящаго, а я —

Со мной покончили, и ужъ наслдникъ

Мн, какъ покойнику, у нихъ подысканъ.

А потому — не медлить.

(Обернувшись замчаетъ Терцкаго и передаетъ ему одно изъ писемъ.)

Альтрингеръ и Галласъ прислали письма,

Что сами не прідутъ — это дурно.

Терцкій.

А будешь медлить, другъ за другомъ вс

Тебя покинутъ.

Валленштейнъ.

Надобно послать

Къ Альтрингеру. Тирольскіе проходы

Въ его рукахъ,— пусть онъ не пропускаетъ

Испанцевъ изъ Милана. Что Сезина,

Давнишній нашъ переговорщикъ тайный?

Вдь онъ опять недавно появился,—

Какія всти онъ привезъ отъ Турна?

Терцкій.

Графъ Турнъ веллъ теб сказать, что онъ

Со шведскимъ канцлеромъ имлъ свиданье,

И канцлеръ объявилъ, что утомился

Вести переговоры и не хочетъ

Съ тобой отнын длъ имть.

Валленштейнъ.

Что такъ?

Терцкій.

Что ты желаешь лишь играть словами,

Чтобъ одурачить шведовъ и, войдя

Въ согласіе съ саксонцами, отъ шведовъ

Отдлаться пустою суммой денегъ.

Валленштейнъ.

Вотъ какъ! Такъ онъ воображалъ, что имъ въ добычу

Я предоставлю часть земли нмецкой,

Чтобъ имъ у насъ хозяйничать? Ну, нтъ!

Пусть лучше сами уберутся прочь.

Такихъ сосдей намъ не надо — прочь ихъ!

Терцкій.

Отдай ты имъ клочокъ ничтожный этотъ.

Не отъ твоихъ земель его отржутъ.

Теб какое дло, кто заплатитъ,

Лишь ты бы выигралъ.

Валленштейнъ.

Пусть уберутся!

Ты этого понять не можешь. Никогда

Не скажутъ, что германскія владнья

Я раздробилъ и предалъ чужестранцамъ,

Чтобъ въ длеж и мн досталась доля.

Имперія защитника во мн

Пусть видитъ, чтобъ среди князей имперскихъ

Я могъ достойно ссть. Власть иностранцевъ

Въ предлахъ государства не должна

Укореняться, мене всего

Власть готовъ, этихъ нищихъ, псовъ голодныхъ.

Они давно ужъ алчными глазами

Глядятъ на наши земли съ ихъ богатствомъ.

Орудіемъ должны они служить мн,

Но поживиться я имъ не дозволю.

Терцкій.

Съ саксонцами, надюсь, ты поступишь

Честнй. Они терпніе теряютъ,

Твоимъ кривымъ путямъ конца не видя.

Къ чему вс эти маски?— Объясни!

Друзья въ сомнніи, Арнгеймъ и Оксенштирнъ

Не знаютъ, что подумать, какъ понять имъ

Твою медлительность. Въ конц концовъ

Лжецомъ являюсь я: черезъ меня

Ведутся эти вс переговоры,

А я и документа не имю

За подписью твоей.

Валленштейнъ.

Я документовъ

За подписью не выдаю — ты знаешь.

Терцкій.

А какъ же врить-то твоимъ словамъ,

Когда дла не слдуютъ за ними.

Вдь вс переговоры до сихъ поръ

Такъ были ведены тобой, какъ будто

Ты одного желаешь — ихъ дурачить.

Валленштейнъ.

А какъ ты можешь знать, что въ самомъ дл

Я не дурачу ихъ, что и всхъ васъ

Я не дурачу? Такъ ли хорошо

Меня ты знаешь? Помысловъ моихъ

Я, помнится, теб не открывалъ…

Что императоръ дурно поступилъ

Со мною — это правда. Захоти я

Ему за это зломъ воздать, я могъ бы.

И мн сознанье силъ моихъ пріятно,

Но захочу ль я ихъ. употребить,

Объ этомъ ты не больше знаешь, чмъ другіе.

Терцкій.

Вотъ такъ-то вчно всхъ насъ водишь ты.

ЯВЛЕНЕ VI-е.

Прежніе, Илло входитъ.

Валленштейнъ.

Ну, какъ дла? Что наши генералы?

Илло.

Вс за тебя, въ отличномъ настроеньи.

Узнавъ объ императорскихъ приказахъ,

Они шумятъ.

Валленштейнъ.

А Изолани какъ?

Илло.

Душой и тломъ твой, съ тхъ поръ какъ снова

Онъ можетъ продуваться въ фараонъ

По милости твоей.

Валленштейнъ.

А какъ другіе?

Коляльто, Деодати, Тифенбахъ —

Илло.

За Пикколомини

Они пойдутъ, куда теб угодно.

Валленштейнъ.

Такъ, значитъ, я имъ доврять могу?

Илло.

Да,— если ты въ обоихъ Пикколомини

Увренъ.

Валленштейнъ.

Какъ въ себ самомъ.

Ничто ихъ отъ меня не оторветъ.

Терцкій.

Охъ, лучше бъ -ти поменьше доврялся

Октавіо, лисиц этой старой.

Валленштейнъ.

Ужъ не теб учить меня людей

Распознавать. Я съ нимъ шестнадцать разъ

Ходилъ въ сраженье, гороскопъ его

Опредлилъ я: мы съ нимъ подъ одними

Звздами родились.

(Таинственно.)

Ну, словомъ — тутъ

Сцпленье роковое… Если ты

Въ другихъ увренъ —

Илло.

Вс одно кричатъ,

Чтобъ ты отнюдь не оставлялъ команды,

И депутацію къ теб готовятъ.

Валленштейнъ.

Но если я по отношенью къ нимъ

Дамъ обязательство, то и они

Пусть то же сдлаютъ.

Илло.

Само собою.

Валленштейнъ.

Пусть письменно они дадутъ присягу

Служить мн безусловно.

Илло.

Это такъ.

Терцкій.

Какъ безусловно? А присяга ихъ

На врность императору? Конечно

Они оговорятся въ этомъ смысл.

Валленштейнъ.

Не нужно оговорокъ,— безусловно!

Илло.

Мн мысль пришла… Графъ, вы даете намъ

Банкетъ сегодня вечеромъ, не такъ ли?

Терцкій.

Даю и пригласилъ всхъ генераловъ.

Илло (Валленштейну).

Позволь мн дйствовать, какъ я придумалъ,

И я теб доставлю ихъ присягу,

Какъ ты желаешь.

Валленштейнъ.

Длай, какъ самъ знаешь.

Лишь подпись генераловъ мн доставь.

Илло.

А если я ихъ подпись и присягу

Теб доставлю, что они вс слпо

Теб передаются,— что тогда?

Возьмешься ли ты серьзно наконецъ

За дло? Счастье попытать ршишься?

Валленштейнъ.

Доставь мн подпись ихъ.

Илло.

Обдумай все:

Желанье императора исполнить

Теб нельзя, ты силъ своихъ ослабить

Не можешь передачею испанцамъ

Полковъ, иначе ты навкъ утратишь

Всю власть свою. Сообрази и то:

Приказы такъ настойчивы, что ими

Пренебрегать нельзя, нельзя ужъ больше

Увертокъ длать, если ты съ дворомъ

Формальнаго разрыва не желаешь.—

Ршись же наконецъ и смлымъ шагомъ

Предупреди ихъ.— Пли ждать ты будешь

И медлить до тхъ поръ, пока дойдетъ

До крайности?

Валленштейнъ.

Да, медлить, прежде, чмъ

Ршусь на крайность.

Илло.

Пользуйся минутой,

Она не ждетъ. А вдь такой великой,

Ршительной минуты ты не скоро

Еще дождешься. Нужно очень многимъ

Условіямъ сойтись, чтобъ могъ удачно

Свершиться кризисъ, а вдь въ жизни порознь

Они приходятъ — ну, и нтъ успха.

Смотри, какъ все теперь соединилось

Вокругъ тебя, какъ все значенье полно:

Вс шефы лучшіе сюда сошлись

По зову твоему и ждутъ лишь знака

Твоей руки. Не дай же снова имъ

Напрасно разойтись. Въ другой вдь разъ

Ты ихъ въ такой кружокъ единодушный

Не соберешь. Прилива нужно ждать,

Чтобы отъ берега корабль тяжелый

Отчалить могъ, и лишь въ поток общемъ

Ростетъ отвага личности отдльной.

Они теперь въ твоихъ рукахъ, но скоро

Война разсетъ ихъ во вс концы,

И общій духъ погибнетъ подъ давленьемъ

Себялюбивыхъ, мелкихъ интересовъ.

Тотъ, кто потокомъ общимъ увлеченный

Сегодня смлъ, наедин оставшись

Съ самимъ собой, очнется и припомнитъ

Свое безсиліе, и быстро повернетъ

На торный путь повиновенья долгу,

И будетъ лишь искать подъ теплой кровлей

Пріюта отъ невзгодъ.

Валленштейнъ.

Еще не время.

Терцкій.

Ты это вчно говоришь. Когда же

Оно наступитъ?—

Валленштейнъ.

Въ часъ, когда скажу.

Илло.

Ты часа звзднаго дождаться хочешь,

А часъ земной умчится. О, поврь мн,

Въ теб самомъ судьбы твоей планеты.

Ршимость и увренность въ себя —

Твоя Венера, а вредитъ не Марсъ

И не Сатурнъ — вредитъ одно сомннье.

Валленштейнъ.

Ты этого понять не можешь. Сколько разъ

Я объяснялъ теб,— Юпитеръ свтлый

Въ часъ твоего рожденія поникъ,

А потому вс тайны мірозданья

Сокрыты отъ тебя. Въ земной пыли

Ты можешь слпо рыться, какъ Сатурнъ,

Подземный богъ, что тусклыми лучами

Съ свинцовымъ блескомъ озарялъ минуту,

Когда ты въ жизнь вступилъ. Дла земныя,

Житейскія — о нихъ судить ты можешь

Умно и дльно, и теб вполн

Я въ этомъ отношеньи довряю.

Но все, что въ глубинахъ природы тайно

И творчески живетъ, источникъ жизни,

Ту лстницу, что прахъ земной съ надзвзднымъ

Соединяетъ міромъ, по которой

Восходятъ и нисходятъ силы неба,

Творя и оживляя, т круги,

Что все тсне къ центру мірозданья,

Къ свтилу вчному, одинъ въ другомъ

Описываютъ звзды — это можетъ

Лишь тотъ постигнутъ, кто, какъ я, рожденъ

Подъ свтлыми Юпитера лучами.

(Пройдясь по зал, онъ останавливается и продолжаетъ.)

&nbsp, Небесныя свтила производятъ

Не только день и ночь, весну и осень,

Не только время жатвы и посва

Они опредляютъ — нтъ, вс наши

Дла людскія — то же, что посвъ

Судебъ, который возрастетъ въ грядущемъ

Подъ роковымъ вліяньемъ тайныхъ силъ.

А потому такъ важно часъ посва

Опредлить, удобный звздный часъ:

И нужно зорко вс отдлы неба

Изслдовать, не скрытъ ли гд-нибудь,

Не свтитъ ли зловщими лучами

Вредитель, вчный врагъ произрастанья.—

Итакъ, не торопя меня, спокойно

Вы длайте свое, а я еще не знаю,

На что ршусь. Одно скажу наврно:

Я имъ не уступлю — о, никогда!

И низложить себя не дамъ — поврьте.

Камердинеръ (входитъ).

Принять ли генераловъ?

Валленшейнъ.

Пусть войдутъ.

Терцкій.

Ты всмъ велишь собраться въ засданье?

Валленштейнъ.

Не нужно всхъ. Два Пикколомини,

Марадасъ, Бутлеръ, Форгачъ, Деодатъ,

Караффа, Изолани — только эти.

(Терцкій и камердинеръ уходятъ).

Валленштейнъ (къ Илло.)

Веллъ ли ты слдить за Квестенбергомъ?

Онъ тайно съ кмъ-нибудь не говорилъ ли?

Илло.

За нимъ слдили. Онъ съ однимъ Октавьо

Былъ съ глазу на глазъ, боле ни съ кмъ.

ЯВЛЕНЕ VII-е.

Прежніе. Входятъ Квестенбергъ, оба Пикколомини, Бутлеръ, Изолани, Марадасъ и еще три генерала. По знаку Валленштейна Квестенбергъ садится противъ него, остальные занимаютъ мста по чинамъ. Минута молчанія.

Валленштейнъ.

Цль вашего посольства, Квестенбергъ,

Мн ужъ извстна, я усплъ обдумать

И взвсить все, и принялъ я ршенье,

Которое не измню. Но шефы,

Собравшіеся здсь, изъ вашихъ устъ

Должны узнать желанье государя.

Итакъ, прошу васъ передъ ихъ лицомъ

Исполнить данное вамъ порученье.

Квестенбергъ.

Охотно. Я прошу васъ только помнить,

Что власть его величества моими

Устами будетъ говорить, отнюдь

Не лично моя смлость.

Валленштейнъ.

Безъ вступленій!

Квестенбергъ.

Когда его величество изволилъ

Своимъ войскамъ геройскимъ даровать

Вождя въ лиц свтлйшаго Фридланда,

Давно испытаннаго въ трудномъ дл

Войны, увнчаннаго громкой славой —

Онъ былъ увренъ, что война немедля

Счастливый приметъ оборотъ.— Вначал

Надежды совершенно оправдались:

Саксонцы изъ Богеміи бжали,

Побдамъ шведовъ былъ предлъ положенъ,

И эти земли наконецъ свободно

Могли вздохнуть, когда Фридландскій герцогъ

Враговъ, разсянныхъ по всей стран

Въ одно сбилъ мсто. Вс ихъ полководцы:

Бернгардъ и Баннеръ, Оксенштирнъ и самъ

Непобдимый ихъ король сошлись

У Нюренберга, чтобы здсь съ Фридландомъ

Вступить въ кровавый и великій бой.

Валленштейнъ.

Скоре къ длу, господинъ министръ!

Квестенбергъ.

Съ прибытьемъ новаго вождя войска

Прониклись новымъ духомъ, дисциплину

И стойкость онъ врагамъ противу ставилъ,

Своимъ искусствомъ утомилъ ихъ храбрость.

Его напрасно вызываютъ въ битву,

Онъ въ лагер заслъ и окопался

Такъ неприступно, будто вкъ прожить

Собрался въ немъ. Въ отчаяньи король

Ршается на приступъ. Ждать и медлить

Ему нельзя: его солдаты мрутъ,

Зараза, недостатокъ пищи губятъ

Ихъ медленно. И вотъ на страшный бой

Король, не знающій преградъ, ведетъ ихъ.

Онъ хочетъ силой путь себ пробить

Черезъ заску лагеря, гд смерть

Изъ тысячи стволовъ подстерегаетъ

Безумцевъ.— Начался ужасный бой,

Какого не запомнятъ ветераны.

Вотъ наконецъ король въ изнеможеньи

Свои разбитые полки уводитъ

Назадъ, не выигравъ вершка земли

Ужасной этой жертвой.

Валленштейнъ.

Описанья,

Что взяты изъ газетъ, совсмъ излишни:

Мы сами пережили этотъ день.

Квестенбергъ.

Я присланъ порицать и обвинять,

Но сердце увлекается невольно

Хвалою. Въ лагер подъ Нюренбергомъ

Погибла слава короля, онъ самъ

Подъ Лютценомъ. Но какъ вс изумились,

Когда по смерти короля внезапно

Фридландъ, какъ побжденный, отступилъ

Въ Богемію, театръ войны покинувъ,

Межъ тмъ какъ молодой герой Веймарскій

Безъ всякаго препятствія проникъ

Въ Франконію, пробился до Дуная

И къ ужасу всхъ истинныхъ сыновъ

Католицизма сталъ у Регенсбурга…

Тогда курфюрстъ баварскій, этотъ врный

Слуга имперіи, подъ гнетомъ крайней

Нужды воззвалъ о помощи. И что же?—

Къ Фридланду императоръ семь гонцовъ

Отправилъ съ просьбою — помочь Курфюрсту,

Молилъ того, кому, какъ государь,

Онъ могъ бы повелть — но все напрасно.

Фридландъ забылъ свой долгъ, онъ помнилъ только

Вражду свою и злобу на курфюрста,

И чтобъ отмстить давнишнему врагу,

Онъ общимъ благомъ пренебречь ршился —

И Регенсбургъ былъ взятъ!..

Валленштейнъ.

Скажи мн, Максъ, когда случилось это?—

Я все перезабылъ.

Максъ.

Когда мы были

Въ Силезіи.

Валленштейнъ.

Въ Силезіи — да, помню

А что у насъ тамъ были за дла?

Максъ.

Мы шведовъ и саксонцевъ выбивали

Оттуда.

Валленштейнъ.

Врно! я весь ходъ войны

Чуть не забылъ, внимая описаньямъ.—

Прошу васъ продолжать.

Квестенбергъ.

На Одер отчасти искупились

Позорныя утраты на Дуна.

Вс ожидали съ Одера встей

Необычайныхъ: самъ вдь Валленштейнъ,

Соперникъ короля Густава, съ Турномъ

Какимъ-то да съ Арнгеймомъ долженъ былъ

Вступить въ борьбу. Дйствительно — войска

Сошлись довольно близко, но не съ тмъ

Чтобъ биться — чтобы угощать другъ друга,.

Какъ добрые друзья… Изнемогала

Германія подъ бременемъ войны,

А въ лагер Фридланда пировали!

Валленштейнъ.

Нердко понапрасну льется кровь

Лишь потому, что юный полководецъ

Побдою прославиться желаетъ.

А вождь испытанный — ему не нужно

Лить кровь, чтобъ міру доказать, что онъ

Уметъ побждать. Съ Арнгеймомъ

Какимъ-нибудь не стоило бороться,

А между тмъ, когда бъ мн удалось

Вступить съ саксонцами въ переговоры,

Союзъ ихъ вредный съ шведами разстроить

Германія была бы не въ наклад.

Квестенбергъ.

Не удалось однако, и война

Возобновилась… Слава Валленштейна

Воскресла наконецъ, когда при Штейнау

Оружіе сложили и сдались

Безъ боя шведскія войска. Гнтъ Божій

Давнишняго злодя здсь постигъ,

И въ руки мстителя попался наконецъ

Зачинщикъ мятежа, проклятый факелъ,

Войну возжегшій, самъ мятежникъ Турнъ.

Но онъ попался въ руки человка

Великодушнаго и вмсто кары

Обрлъ награду. Щедро одаривъ,

Фридландъ свободу далъ врагу монарха —

Врагу смертельному!

Валленштейнъ (со смхомъ).

А, знаю, знаю!

Вдь въ Вн ужъ заране балконы

И окна нанимали, чтобы видть,

Какъ на позорной колесниц Турнъ

На казнь подетъ. Еслибъ я сраженье

Постыдно проигралъ, мн бъ извинили,

Но внцы никогда мн не простятъ,

Что я лишилъ ихъ этого спектакля.

Квестенбергъ.

Силезію очистивъ отъ враговъ,

Казалось, герцогъ долженъ былъ на помощь

Баваріи спшить, и въ самомъ дл

Онъ выступилъ въ походъ. Не торопясь,

Черезъ Богемію, путемъ окольнымъ,

Идетъ онъ, вдругъ поворотилъ назадъ

До встрчи съ непріятелемъ и сталъ

Въ Богеміи на зимнія квартиры,

Постоемъ войскъ своихъ отягощая

Владнья императора.

Валленштейнъ.

Войска

Въ ужасномъ положеньи находились.

Не говорю — удобствъ, необходимыхъ

Вещей не доставало, а зима

Ужъ приближалась. О своихъ войскахъ

Его величество какого жъ мннья?

Не люди что ли мы? Морозъ и сырость

На насъ не дйствуютъ? Мы всхъ лишеній

Не чувствуемъ? Проклятая судьба

Солдата: отъ него вс прочь бгутъ,

Куда бъ онъ ни пришелъ, уйдетъ — проклятья

Ему сопутствуютъ. Во всемъ отказъ

Встрчаетъ онъ и поневол долженъ

Насильемъ дйствовать, внушая ужасъ.

Скажите, господа, Караффа, Буттлеръ

Графъ Деодати, какъ давно войска

Не получали платы?

Буттлеръ.

Цлый годъ.

Валленштейнъ.

Вотъ видите! А вдь солдатъ за плату

Взялся служить.

Квестенбергъ.

Насколько мн извстно,

Назадъ тому лтъ девять ваша свтлость

Изволили иначе выражаться.

Валленштейнъ.

Да, сознаюсь, я въ этомъ самъ виновенъ,

Я государя самъ избаловалъ.

Тому лтъ девять въ датскую войну

Собралъ я войско въ сорокъ слишкомъ тысячъ,

Которое ему ни полкопйки

Не стоило. Гроза войны

Черезъ Саксонію тогда промчалась,

И ужасъ имени его разнесся

До береговъ балтійскихъ. Въ пору ту

По всей имперіи чье имя всюду

Гремло громче, нежели мое?

И Альбрехтъ Валленштейнъ считался перломъ

Короны императора. Но скоро

Все измнилось. Регенсбургскій сеймъ

Увидлъ, на чей счетъ я велъ войну.

А государь — какую благодарность

Воздалъ онъ мн за то, что, интересамъ

Его служа, я на себя навлекъ

Проклятіе народовъ, что войну,

Которая его лишь возвышала,

Я велъ на счетъ, князей имперскихъ? Да,

Склонившись на ихъ. Жалобы, онъ мною

Пожертвовалъ, и я былъ низложенъ.

Квестенбергъ.

Но ваша свтлость знаете, насколько

Онъ несвободенъ былъ въ тотъ сеймъ несчастный.

Валленштейнъ.

Чертъ побери! Я войскъ имлъ довольно,

Чтобы его свободу отстоять.

Нтъ, господинъ министръ, съ тхъ поръ, какъ я

На опыт увидлъ, какъ опасно

Служить его величеству въ ущербъ

Имперіи, я нсколько иначе

Сталъ на имперію смотрть. Конечно —

Отъ императора я принялъ жезлъ,

Но, какъ имперскій вождь, ужъ впредь я буду

Лишь благо общее имть въ виду,

Не возвышенье только личной власти

Его величества.— Но къ длу, къ длу!

Чего желаютъ отъ меня?—

Квестенбергъ.

Во-первыхъ,

Его величеству угодно, чтобъ войска

Богемію очистили немедля.

Валленштейнъ.

Какъ, въ это время года? А куда

Велятъ идти намъ?

Квестенбергъ.

Прямо на враговъ.

Его величеству угодно, чтобы къ пасх

Ужъ Регенсбургъ свободенъ былъ и въ храм

Соборномъ проповдь еретиковъ

Не раздавалась больше, оскверняя

Кощунствомъ лютеранскимъ торжество

Святаго праздника.

Валленштейнъ.

Ну, господа,

Скажите, можно ли исполнить это?

Илло.

Нтъ, не возможно.

Буттлеръ.

Это не возможно

Квестенбергъ.

Полковникъ Сюйсъ ужъ получилъ приказъ

Отъ государя выступить съ полкомъ

Въ Баварію

Валленштейнъ.

А какъ онъ поступилъ?

Квестенбергъ.

Какъ былъ обязанъ — выступилъ немедля.

Валленштейнъ.

Онъ выступилъ! А я, его начальникъ,

Приказъ строжайшій далъ ему стоять

На мст! Вотъ какъ исполняютъ

Мои приказы! Вотъ какъ воздаютъ

Повиновенье мн, безъ коего немыслимъ

Военный строй!— Прошу васъ, господа,

Быть судьями. Чего достоинъ офицеръ,

Нарушившій приказъ?

Илло.

Достоинъ смерти!

Валленштейнъ
(возвысивъ голосъ среди нершительнаго молчанія прочихъ).

Графъ Пикколомини, какъ ваше мнніе?

Максъ (посл нкотораго молчанія).

Достоинъ смерти по словамъ закона.

Изолани.

Да, смерть!

Буттлеръ.

Смерть — по законамъ полевымъ!

(Квестенбергъ встаетъ, за нимъ Валленштейнъ и вс другіе.)

Валленштейнъ.

Не мной, самимъ закономъ осужденъ онъ!

И если я ему дарую жизнь,

То лишь изъ уваженья къ государю.

Квестенбергъ.

Мн посл этого здсь говорить

Ужъ не приходится.

Валленштейнъ.

Я принялъ должность

Лишь на условіяхъ, и первымъ было,

Чтобы никто, ни даже государь

Не смлъ бы вопреки моимъ приказамъ

Распоряжаться войскомъ. Если я

Ручаюсь за исходъ своею частью

И головой, то я одинъ и долженъ

Распоряжаться всмъ. Густавъ-Адольфъ

Непобдимъ былъ именно тмъ только,

Что онъ въ своихъ войскахъ былъ полновластнымъ

Вождемъ, а полновластный вождь лишь равнымъ

Ему и боле никмъ не можетъ

Быть побжденъ.— Однако къ длу, къ длу!

Вы лучшаго еще не сообщили.

Квестенбергъ.

Весною изъ Милана въ Нидерланды

Съ испанскимъ войскомъ кардиналъ-инфантъ

Пойдетъ черезъ Германію. Чтобъ онъ

Могъ безъ препятствій этотъ путь окончить,

Его величество велитъ вамъ выслать

Въ его распоряженье восемь конныхъ

Полковъ изъ вашей арміи.

Валленштейнъ.

Недурно!—

Конечно, это патеръ Ламорменъ

Придумалъ. Да, послать имъ восемь тысячъ,

Не будь такая мысль хитра чертовски,

Я право бы ее дурацкой счелъ.

Не шутка — восемь тысячъ! Понимаю,

Насквозь я вижу этотъ хитрый замыслъ!

Квестенбергъ.

Тутъ видть нечего. Необходимость,

Благоразуміе диктуетъ это.

Валленштейнъ.

Ужель вы, господинъ министръ, хотите,

Чтобъ я не замчалъ, что въ Вн вамъ

Ужъ надоло видть власть меча

Въ моихъ рукахъ, что за инфанта вы

Какъ за удобный случай ухватились,

Чтобъ уменьшить мои войска и силу

Мн не подвластную ввести въ предлы

Имперіи? Прогнать меня безъ всякихъ

Дальнйшихъ околичностей нельзя:

Я черезчуръ могучъ, такъ вы къ уловк

Желаете прибгнуть. Въ договор

Поставлено условіе, чтобъ вс

Войска въ предлахъ государства мн

Подвластны были, о войскахъ испанскихъ

И объ инфантахъ не было, конечно,

И рчи въ договор. Вотъ какимъ путемъ

Хотите вы тихонько обойти

Условіе: сперва меня ослабить,

Потомъ ненужнымъ сдлать, наконецъ

Безъ церемоній вышвырнуть. Не такъ ли?

Къ чему пути кривые, Квестенбергъ?

Скажите прямо — договоръ со мною

Стсняетъ государя, онъ желалъ бы,

Чтобъ я въ отставку вышелъ — и прекрасно!

Я удовольствіе готовъ доставить

Его величеству и поршилъ

Еще до вашего прізда это дло.

(Между генералами поднимается все боле и боле усиливающееся волненіе.)

Мн только жаль служащихъ у меня.

Не знаю, какъ они получатъ плату

Заслуженную ими: вмст съ новымъ

Начальникомъ всплыветъ и куча новыхъ

Любимцевъ, а старинныя заслуги

Забыты будутъ. У меня въ войнахъ

Не мало иностранцевъ:если кто

Былъ храбръ и дленъ, я всегда готовъ былъ

Его принять, считая неумстнымъ

Справляться о его происхожденьи,

А также задавать ему вопросы

Изъ катехизиса. Теперь иначе

Все это будетъ. Впрочемъ до меня

Ужъ это не касается.

(Садится.)

Максъ.

Не дай Богъ,

Чтобъ до того дошло! Въ войскахъ мятежъ

Поднимется, самъ императоръ

Подвергнется, пожалуй, оскорбленью.

Нтъ, это невозможно, невозможно!

Изолани.

Нтъ, невозможно! Все тогда погибнетъ.

Валленштейнъ.

Да, все погибнетъ, врный Изолани,

Все рухнетъ — все, что созидали мы

Такъ тщательно. Но вдь найдется скоро

И новый вождь, и новыя войска

Сбгутся, стоитъ только государю

Кличъ кликнуть.

(Максъ въ сильномъ волненіи переходитъ отъ одною къ другому, успокаивая и уговаривая ихъ.)

Максъ.

Герцогъ, умоляю васъ,

Послушайте!.. Послушайте меня,

Товарищи!.. О, герцогъ, не ршайте

Такъ скоро!— Мы сперва обсудимъ вмст

И взвсимъ все. Пойдемъ, друзья, пойдемъ!

Еще возможность есть поправить дло.

Терцкій.

Пойдемте, тамъ въ пріемной остальныхъ

Мы всхъ увидимъ.

(Уходятъ.)

Буттлеръ (Квестенбергу).

&nbsp, Если вы хотите

Послушаться совта, постарайтесь

Не выходить въ толпу, иначе васъ

И золотой вашъ ключъ отъ оскорбленья

Не оградитъ.

Валленштейнъ.

Совтъ хорошъ и дленъ.

Октавіо, за безопасность гостя

Въ отвт — ты! Прощайте, Квестенбергъ!

(Между тмъ какъ тотъ желаетъ что-то сказать.)

Ни слова боле о ненавистномъ

Предмет! Вы исполнили вашъ долгъ.

Я отличать умю человка

Отъ должности его.

(Въ то время, какъ Квестенбергъ и Октавіо собираются выходитъ, вбгаютъ Гецъ, Тифенбахъ, Коляльто и другіе генералы.)

Гецъ.

Гд онъ, гд онъ?

Придворный этотъ, смвшій полководца…

Тифенбахъ.

Ужели правда? Ты покинуть насъ…

Коляльто.

Съ тобой мы жили и умремъ съ тобою!

Валленштейнъ (указывая на Илло).

Фельдмаршалъ вамъ мое желанье сообщитъ.

(Уходитъ.)

ДЙСТВЕ -е.

Комната въ квартир Терцкихъ.

ЯВЛЕНЕ -е.

Илло и Терцкій.

Терцкій.

Скажите, какъ вы на пиру сегодня

Хотите съ генералами уладить?

Илло.

А вотъ какъ: мы напишемъ документъ

Такого рода, что душой и тломъ

Передаемся князю, что готовы

Всю кровь до капли за него пролить,

Не нарушая лишь присяги нашей

На врность императору. Замтьте,—

Мы сдлаемъ нарочно оговорку

На счетъ присяги, этой оговоркой

Мы совсть генераловъ успокоимъ.

Такого рода текстъ мы имъ покажемъ

До ужина, они его найдутъ

Вполн приличнымъ. Слушайте жъ, что дальше,

Когда за ужиномъ вино ударитъ

Имъ въ голову и, ослпивъ глаза,

Раскроетъ сердце, мы тогда листокъ

Другой положимъ, ужъ безъ оговорки,

И подписаться всхъ ихъ пригласимъ.

Терцкій.

Вы разв полагаете, что клятвой,

Въ которую обманомъ вовлекли ихъ,

Они стняться будутъ?

Илло.

Могутъ посл

Ругаться и кричать на насъ, а все же

Мы ихъ уловимъ.— Въ Вн документу

Скорй поврятъ, чмъ ихъ завреньямъ.

А разъ попавъ въ измнники, они

Такъ и останутся ужъ поневол,

Сама нужда на путь ихъ натолкнетъ.

Терцкій.

Что до меня, такъ я на все согласенъ,

Лишь сдвинуться бы съ мста наконецъ.

Илло.

Я впрочемъ важности большой не придаю

Расположенью нашихъ генераловъ,

Намъ нужно только князя убдить

Въ ихъ врности, и онъ тогда за дло,

Какъ слдуетъ, возьмется и, поврьте,

Что увлечетъ и ихъ всхъ за собой.

Терцкій.

Я не могу понять, чего князь хочетъ —

Съ врагами онъ ведетъ переговоры,

Къ Аргейму, къ Турну мн велитъ писать,

Присутствіемъ Сезины не стсняясь,

Онъ рчи смлыя ведетъ и планы

Свои подробно, долго развиваетъ.

И думаешь тогда, что вотъ всю душу

Онъ выскажетъ, а онъ сожмется вдругъ,

Уйдетъ въ себя и приметъ видъ, какъ будто

Онъ одного спокойствія желаетъ

И больше ничего.

Илло.

Нтъ, старыхъ плановъ

Своихъ онъ не оставитъ. Днемъ и ночью

Объ нихъ онъ думаетъ и ради нихъ

Онъ наблюдаетъ звзды.

Терцкій.

Да! Извстно ль вамъ,

Что онъ сегодня ночью съ астрологомъ

Отправился на башню наблюдать

Планеты? Ныншняя ночь, я слышалъ,

Особенно важна: на неб ждутъ

Необычайнаго явленья.

Илло.

Богъ съ нимъ!

Что намъ до неба? Лишь бы на земл

Ршалось дло. Именно теперь

Намъ представляется удобный случай

Образовать союзъ противъ двора.

Вс наши генералы такъ и рвутся,

И ихъ теперь легко на все подбить

Въ виду отставки князя. Вдь предлогъ

Вполн невинный — выразить желанье,

Чтобъ онъ остался. Но увлекшись разъ

Преслдованьемъ цли, люди часто,

Закрывъ глаза, несутся слпо дальше.

А я ужъ постараюсь такъ устроить,

Чтобъ князь готовыми на все нашелъ ихъ,

Чтобъ онъ поврилъ, что они готовы

На все. Онъ этимъ увлечется самъ.

А сдлай онъ хоть шагъ, который въ Вн

Ужъ не простятъ ему, то ходъ событій

И дальше увлечетъ его. Теперь

Онъ такъ колеблется, возможность видя

Избранья двухъ путей, но гнетъ нужды

Придастъ ему энергію и ясность.

Терцкій.

Враги того лишь только ждутъ, чтобъ выслать

На помощь намъ войска.

Илло.

Пойдемте, графъ.

За эти дни мы съ вами двинемъ дло

На десять лтъ впередъ. Лишь на земл бы

Все шло удачно, такъ и въ неб звзды

Удачно засіяютъ. Къ генераламъ

Пора идти. Ковать желзо нужно,

Покуда горячо.

Терцкій.

Идите, Илло,

А я графиню жду. Мы съ нею тоже

Сидимъ не праздно. Если не удастся

Намъ ваше средство, кое-что другое

У насъ въ запас.

Илло.

То-то я замтилъ

Прехитрую улыбку на устахъ

Супруги вашей. Что у васъ такое?

Терцкій.

Пока секретъ. Вотъ и сама графиня.

(Илло уходитъ.)

ЯВЛЕНЕ -е.

Терцкій, Графиня Терцкая входитъ.

Терцкій.

Придетъ она? Его съ трудомъ удержишь.

Графиня.

Сейчасъ придетъ. Пошли его сюда.

Терцкій.

Но будетъ ли намъ благодаренъ князь

За это дло? Онъ своихъ желаній

На этотъ счетъ не выражалъ. Подбила

Вдь ты меня, такъ ужъ умй сама

Границу соблюсти.

Графиня.

Мое ужъ дло!

(Въ сторону.)

Не нужно полномочій здсь, другъ друга

Безъ словъ мы понимаемъ. Разв трудно

Понять, зачмъ онъ вызвалъ въ лагерь дочь

И именно его послалъ за нею?

А мнимая помолвка съ женихомъ,

Котораго никто не знаетъ, можетъ

Обманывать другихъ. Насквозь я вижу

Твой замыселъ! Теб неловко лично

Участвовать въ такой игр,— ненужно!—

На то мое умнье пригодится.

Сестра твоихъ расчетовъ не обманетъ.

Слуга (входитъ).

Пожаловали гости.

Терцкій (къ графин).

Такъ смотри же,

Вскружи ему ты голову, посй

Надежды въ немъ, чтобъ онъ не колебался

За ужиномъ бумагу подписать.

Графиня.

Иди къ гостямъ и Макса присылай.

Терцкій.

Отъ подписи его зависитъ много.

Графиня.

Иди, пожалуйста!

Илло (возвращается).

&nbsp, Да гд жъ вы, графъ?

Куда вы скрылись? Полонъ домъ гостей!

Терцкій.

Иду, иду!

(Къ графин.)

Но пусть не слишкомъ долго

Онъ остается здсь, не то отецъ

Подозрвать начнетъ.

Графиня.

Ужъ не заботься!

(Терцкій и Илло уходятъ.)

ЯВЛЕНЕ -е.

Графиня Терцкая, Максъ Пикколомини.

Максъ (робко выглянувъ изъ двери).

Графиня, тетушка, войти мн можно?

(Входитъ въ комнату и безпокойно оглядывается.)

Ея здсь нтъ… А гд жъ она?

Графиня.

Вонъ въ томъ углу

За ширмой поищите, нтъ ли тамъ.

Максъ.

Ахъ, вотъ ея перчатки!

(Хочетъ схватить ихъ, но графиня беретъ ихъ себ.)

Не добры вы,

Жестоки, тетушка, мои мученья

Васъ только тшатъ.

Графиня.

Это благодарность

За трудъ мой?

Максъ.

Боже мой, поймите только,

Какъ тяжело мн! Съ самой той поры,

Какъ мы сюда пріхали, я долженъ

Словечко каждое и каждый взглядъ

Обдумывать.— Я не привыкъ къ притворству.

Графиня.

Что длать, другъ мой, мало ли къ чему

Придется привыкать. Лишь подъ условьемъ,

Чтобъ вы повиновались мн, могу я

Вамъ пользу принести.

Максъ.

Но гд жъ она?

Придетъ ли?

Графиня.

Положитесь на меня

Вполн: кто вамъ добра желаетъ столько*

Какъ я? Но чтобъ никто, никто не зналъ

Объ этомъ, и особенно — отецъ вашъ.

Максъ.

Кому объ этомъ знать! Здсь ни души нтъ,

Кому бъ я могъ свое доврить счастье.

Ахъ, тетушка, ужели все кругомъ

Такъ измнилось, или только я

Другимъ сталъ?— Но я чувствую себя

Какъ будто средь чужихъ. Куда двались

Мои желанья прежнія, забавы?

Вдь я когда-то этой самой жизнью

Доволенъ былъ, а между тмъ теперь

Мн все въ ней кажется такъ пусто, пошло.

Товарищи несносны, самъ отецъ —

И съ нимъ не нахожу рчей, а служба

Мн кажется такимъ ничтожнымъ вздоромъ.

Я думаю, такое жъ точно чувство

Испытываетъ духъ блаженный, вновь

Изъ странъ надзвздныхъ возвратясь на землю,

Къ своимъ забавамъ дтскимъ, ко всему,

Что прежде онъ любилъ, къ той бдной дол,

Въ которой мы живемъ здсь на земл.

Графиня.

А все-таки не худо будетъ вамъ,

Какъ ни пошла земная жизнь, немножко

О ней подумать: важныя дла

Теперь въ ней происходятъ.

Максъ.

По движенью

Необычайному я вижу самъ,

Что происходитъ что-то. Вроятно

Оно коснется и меня, созрвши.

А знаете ли, гд я былъ сегодня?

Не смйтесь только. Суета и шумъ,

Царящій здсь, толпа знакомыхъ разныхъ

Остроты ихъ, пустая болтовня

Мн такъ наскучили, меня тянуло

Куда-нибудь подальше, въ тишину,

Въ святой пріютъ, гд бы я могъ свободно

Предаться чувствамъ. Тетушка, не смйтесь —

Я въ церкви былъ.— Здсь есть невдалек

Старинный монастырь, туда пошелъ я.

Надъ алтаремъ тамъ есть изображенье

Пречистой Двы, живопись плохая,

Но я нашелъ въ ней въ ту минуту друга,

Который нуженъ былъ мн. Сколько разъ

Я видлъ ликъ ея въ сіяньи дивной

И неземной красы, предъ ней склонялись

Въ глубокомъ умиленьи богомольцы,

А я былъ холоденъ, но въ этотъ мигъ

Я понялъ все — любовь, благоговнье…

Графиня.

Живите вашимъ чувствомъ, позабудьте

Весь міръ земной, друзья не перестанутъ

О васъ заботиться, но только не упрямьтесь,

Когда вамъ врный путь укажутъ къ счастью^

Максъ.

Но гд жъ она? О, золотое время

Поздки нашей!— Солнечный восходъ

Соединялъ насъ, и лишь поздно ночью

Мы разставались. Упоенный счастьемъ

Не замчалъ я времени, казалось,

Оно свой вчный бгъ остановило.

Ужъ не на неб тотъ, кто принужденъ

Слдить за временемъ, не для счастливыхъ,

Поврьте, раздается бой часовъ.

Графиня.

А какъ давно вы объяснились съ нею?

Максъ.

Сегодня утромъ въ первый разъ ршился.

Графиня.

Какъ, въ первый разъ за эти двадцать дней?

Максъ

Да, на послдней станціи, въ томъ замк,

Гд вы насъ встртили. Мы у окна

Стояли съ нею молча, глядя въ даль,

Въ пустынныя поля. Отрядъ драгунъ,

Которыхъ намъ навстрчу герцогъ выслалъ,

Предъ замкомъ гарцовалъ. Тоской сжималась

Во мн душа при мысли, что сегодня

Разстаться намъ придется, и я робко

Промолвилъ: ‘все напоминаетъ мн,

Что ныньче я проститься съ счастьемъ долженъ.

Вы черезъ нсколько часовъ отца

Увидите, и новые друзья

Васъ окружатъ, а я въ толп чужихъ

Невольно затеряюсь и для васъ

Самъ сдлаю съ чужимъ’.— ‘Поговорите

Объ этомъ съ тетушкой’ — въ отвтъ мн быстро

Она промолвила, и голосъ дрогнулъ,

Сама зардлась вся и на меня

Взглянула робко.

(Тэкла появляется и останавливается у двери. Графиня ее замчаетъ, Максъ не замчаетъ.)

Боле не въ силахъ

Собой владть, ее я смло обнялъ,

Коснулся губокъ — шорохъ слышу вдругъ,

Шаги въ сосдней зал,— мы разстались…

И вы вошли. Что посл было,

Извстно вамъ.

Графиня (украдкой взглянувъ на Тэклу).

Ужель вы такъ скромны,

Иль такъ не любопытны, что меня

Не спросите и о моемъ секрет?

Максъ.

Какомъ секрет?

Графиня.

Да о томъ, какъ я,

Сейчасъ же посл васъ — войдя, застала

Племянницу, что въ этотъ первый мигъ

Сердечной радости.—

Максъ.

Да, да, скажите!

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Прежніе и Тэкла (быстро выступаетъ впередъ).

Тэкла.

Оставьте, тетушка!— Онъ отъ меня самой

Узнать объ этомъ можетъ.

Максъ.

Ахъ, княжна!..

Графиня, вы меня проговориться

Заставили.

Тэкла (къ графин.)

Давно онъ ждетъ меня?

Графиня.

Давно, и срокъ его уже проходитъ.

Гд ты была такъ долго?

Тэкла.

Я была

У матери. Она опять въ слезахъ.

Какъ мн ее утшить, я не знаю.

Максъ (съ восторгомъ глядя на Тэклу.)

Теперь опять гляжу на васъ свободно,

Безъ тайной робости, а ныньче утромъ

Блескъ драгоцнныхъ камней отдалялъ

Меня невольно.

Тэкла.

Значитъ, вы не сердцемъ,

А лишь глазами на меня смотрли.

Максъ.

Когда я васъ въ кругу родныхъ увидлъ,

Въ объятіяхъ отца и, какъ чужой,

Стоялъ при этомъ — о, какъ мн хотлось

И самому, обнявъ его, назвать

Отцомъ! Но строгій взглядъ его заставилъ

То чувство затаить, а блескъ брильянтовъ,

Которые васъ украшали, точно

Внецъ изъ звздъ меня пугалъ невольно.

Зачмъ было при первомъ же свиданьи,

Какъ жертву, убирать васъ, этотъ холодъ

Кругомъ васъ разливать, и въ тяжесть сана*

Заковывать живое сердце ваше?

Любовь иметъ право добиваться

Взаимности, но только короли

Къ такому блеску приближаться могутъ.

Тэкла.

Ни слова боле объ этомъ маскарад!

Вы видите, какъ я легко сняла

Оковы эти.— Онъ не веселъ, тетя,

Вы мн его разстроили, онъ былъ

Во время путешествія такъ свтелъ,

Краснорчивъ такъ. Я всегда бъ желала

Такимъ васъ видть, какъ тогда вы были.

Максъ.

Отца нашли вы здсь и новый міръ

Боготворящій васъ, онъ самой новизною

Плнять васъ долженъ.

Тэкла.

Да, скажу вамъ правду,

Меня здсь многое плняетъ. Эта

Веселая, воинственная жизнь,

Казавшаяся прежде сновидньемъ

Волшебнымъ — я ее теперь на дл,

Глазами вижу.

Максъ.

Ахъ, а для меня

Въ мечту и сновиднье превратилось

Все счастье прежнее, едва вступилъ

Я снова въ эту жизнь. Вс эти дни

Я жилъ въ заоблачномъ какомъ-то мір,

Теперь спустился на землю опять.

Тэкла.

На пестроту и суетливость жизни

Смотрть пріятно, если врный кладъ

Хранится въ сердц, насмотрвшись вдоволь,

Уйдешь опять къ себ, къ своей святын…

(прервавъ свою рчь, продолжаетъ въ шутливомъ тон.)

Да, много я неслыханныхъ чудесъ

Успла за одинъ лишь день увидть,

Но вс они ничто въ сравненьи съ чудомъ,

Таинственно хранящимся здсь въ замк.

Графиня.

О чемъ ты говоришь? мн въ этомъ замк

Вс уголки извстны. Что за чудо?

Тэкла (съ улыбкою).

И духи охраняютъ входъ къ нему,

На страж у дверей стоятъ два грифа.

Графиня (со смхомъ.)

Ахъ, знаю, знаю — башня астролога.

Но какъ могло святилище такое

Раскрыться для тебя? Къ нему вдь доступъ

Всмъ возбраненъ.

Тэкла.

Какой-то старичокъ

Совсмъ сдой, съ такимъ лицомъ привтнымъ,

Мн высказалъ свое расположенье

При первомъ взгляд и открылъ мн входъ

Таинственный.

Максъ.

А, Сени, астрологъ!

Тэкла.

Онъ много мн вопросовъ предлагалъ:

Въ какой я день и мсяцъ родилась,

Днемъ или ночью.

Графиня.

Онъ хотлъ составить

Твой гороскопъ.

Тэкла.

Внимательно смотрлъ

На линіи руки моей и тихо

Онъ головой покачивалъ, какъ будто

Остался очень недоволенъ ими.

Графиня.

Ну, какъ теб понравилась та башня?

Была и я въ ней, только — мимоходомъ.

Тэкла.

Казалось мн, что я въ какой-то міръ

Таинственный вошла, когда внезапно

Среди дневного свта очутилась

Я въ темнот, лишь слабо озаренной

Какимъ-то страннымъ свтомъ. Полукругомъ

Семь статуй царственныхъ стояло тамъ —

Огромныя фигуры, и у каждой

Въ рукахъ былъ скипетръ, надъ челомъ у каждой

Сіяло по звзд, и звзды т

Все освщенье башни составляли.

Фигуры эти, какъ мн объяснилъ

Старикъ, изображали семь планетъ,

Царящихъ надъ судьбою человка,

А потому имъ приданъ царскій образъ.

Стоящій самымъ крайнимъ, мрачный старецъ

Съ звздою тусклой — желтой надъ челомъ

Изображалъ Сатурна, передъ нимъ

Въ доспхахъ воина съ кроваво-красной

Звздою Марсъ стоялъ, планеты эти

Не радость намъ сулятъ. Но рядомъ съ Марсомъ

Виднлась женщина, ея прекрасный образъ

Былъ кротко озаренъ лучами ясной

Звзды — та женщина была Венера,

Планета радости, противъ нея

Стоялъ крылатый юный богъ Меркурій,

А въ самой середин полукруга

Могучій образъ съ царственнымъ челомъ

Весь озаренъ былъ блескомъ серебристымъ —

То былъ Юпитеръ самъ, звзда отца,

Луна и Солнце съ нимъ сіяли рядомъ.

Максъ.

Онъ вритъ въ силу духовъ и планетъ,

И порицать кто можетъ эту вру?

Не только гордость наша наполняетъ

Небесныя пространства сонмомъ духовъ

И силъ таинственныхъ,— и для любви

Міръ матерьяльный тсенъ. Въ дтскихъ сказкахъ

Смыслъ боле глубокій, чмъ въ той правд,

Которой поучаетъ жизнь и опытъ.

На вс запросы сердца только міръ

Чудесъ даетъ отрадные отвты.

Въ волшебномъ мір фей и талисмановъ

Любовь живетъ, какъ дома у себя

И, какъ сама божественна, то вритъ

Въ боговъ и духовъ. Пусть теперь исчезли

И нтъ ужъ на земл прекрасныхъ тхъ

Мифическихъ существъ, которыхъ создалъ

Міръ древній, но потребность сердца та же

Осталась, сердцу нуженъ и теперь

Свой собственный языкъ: и т же духи,

Что прежде здсь ходили по земл,

Перенеслись на небо и оттуда

Привтливо мерцаютъ намъ въ звздахъ.

Какъ было встарь, такъ и теперь Юпитеръ

Сулитъ намъ все великое, Венера

Намъ все прекрасное сулитъ лучами

Своей звзды прекрасной.

Тэкла.

Если въ этомъ

Вся вра въ звзды, то и я сама

Готова врить въ нихъ. Отрадна мысль,

Что гд-то тамъ, въ пространств безпредльномъ,

Внецъ счастливый изъ блестящихъ звздъ

Сплетается надъ нами въ часъ рожденья!

Графиня.

Но въ тхъ внцахъ и тернія бываютъ,

Не только розы. Что сплела Венера,

Звзда любви и счастья, можетъ Марсъ,

Носитель гибели, легко расторгнуть.

Максъ.

Но царству Марса близокъ ужъ конецъ.

Да низойдетъ съ небесъ благословенье

На герцога! Оливковую втвь

Вплететъ онъ въ лавры и даруетъ миръ

Народамъ, и исполнятся желанья

Его души великой. Онъ для славы

Довольно потрудился, миръ всеобщій

Возстановивъ, онъ посвятитъ досугъ свой

Семь и самому себ, удетъ

Въ свои помстій. Прекрасныхъ замковъ

У васъ довольно. Въ Гитчин — какое

Раздолье для охотниковъ!.. Лса

Необозримо тянутся до самой

Подошвы исполинскихъ горъ. Онъ тамъ

Вполн предастся своему влеченью,

Великому влеченью созидать,

Онъ можетъ царски поощрять искусства

И покровительство оказывать всему

Достойному, онъ можетъ насаждать

И разводить деревья, можетъ строить

И звзды наблюдать. Но если силы

Могучія, покоемъ тяготясь,

Борьбы потребуютъ,— въ борьбу съ природой

Онъ вступитъ, рку измнить теченье

Заставитъ и, раздвинувъ скалы, путь

Проложитъ онъ свободный для торговли.

И безконечные тогда разсказы

О нашей жизни боевой польются

Ночами зимними у мирныхъ очаговъ.

Графиня.

А все-таки, любезный мой племянникъ,

Я бъ вамъ дала совтъ не слишкомъ рано

На стну шпагу вшать. Чтобъ добиться

Такой невсты, стоитъ поработать шпагой.

Максъ.

О, если бы ее завоевать

Возможно было!

Графиня (прислушиваясь.)

Слышите?.. Въ столовой

Какъ сильно спорятъ, шумъ какой и крики!..

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНЕ V-е.

Тэкла и Максъ.

Тэкла
(лишь только графиня удалилась, быстро и таинственно Максу).

Не довряйся имъ, они лукавятъ.

Максъ.

Они?..

Тэкла.

Врь только мн одной. Я сразу

Замтила — у нихъ своя есть цль.

Максъ.

Какая цль? И что за польза имъ

Надежды въ насъ поддерживать?

Тэкла.

Не знаю,

Но врь, что въ глубин души они

И не заботятся о нашемъ счастьи.

Максъ.

Коль такъ — Богъ съ ними, съ Терпкими! Мы можемъ

Добрйшей матери твоей вполн

Довриться.

Тэкла.

Она тебя и любитъ

И цнитъ высоко, но духу

У ней не хватитъ не сказать отцу

О нашей тайн. Для нея самой

И для спокойствія ея мы лучше

И ей не скажемъ.

Максъ.

Но къ чему тутъ тайны?

Вотъ что я сдлаю: я прямо къ князю

Пойду и все ему открою. Пусть онъ

Ршитъ мою судьбу. Онъ такъ правдивъ,

Такъ ненавидитъ всякое притворство,

Такъ добръ и благороденъ…

Тэкла.

Ты таковъ!..

Максъ.

Нтъ, Тэкла, ты отца еще не знаешь,

А я при немъ ужъ десять лтъ живу.

Не въ первый разъ, поврь, онъ принимаетъ

Нежданныя ршенья, онъ привыкъ,

Какъ божество, всхъ приводить въ восторгъ

И изумленье. Можетъ быть, теперь

Онъ лишь отъ насъ признанья ожидаетъ,

Чтобъ насъ соединить. Но ты молчишь,

Съ сомнньемъ смотришь на меня… Скажи мн,

Что у тебя противъ отца на сердц.

Тэкла.

Мн кажется, отецъ ужъ слишкомъ занятъ

Длами, и нтъ времени ему

О нашемъ счастьи думать. Милый мой,

Не станемъ слишкомъ довряться людямъ,

И этимъ Терцкимъ будемъ благодарны

За вс ихъ милости, но доврять

Не больше, чмъ они того достойны.

Положимся вполн на наше сердце.

Максъ.

О, будемъ ли мы счастливы съ тобою

Когда-нибудь?

Тэкла.

Да разв мы теперь

Не счастливы? Да разв ты не мой,

Я — не твоя? Любовь въ меня вселила

Высокій духъ. Я бы должна была

Съ тобой быть меньше откровенна, чувства

Свои скрывать — таковъ законъ приличій.

Но отъ кого бы здсь кром меня

Ты могъ услышать правду? Мы другъ друга

Нашли и насъ теперь ни что вовки

Не разлучитъ. Но это въ ихъ расчеты,

Поврь мн, не входило, потому-то

Должны мы въ глубин души скрывать

Отъ всхъ, какъ похищенье, наше счастіе.

Его самъ Богъ намъ ниспослалъ съ небесъ,

Возложимъ же на Бога упованье,

Для насъ онъ можетъ чудо совершить.

ЯВЛЕНЕ VI-е.

Прежніе и Графиня.

Графиня (торопливо).

Мой мужъ послалъ за вами, вамъ пора

Идти къ столу.

(Такъ какъ т не обращаютъ на это вниманія, то она становится между ними.)

Разстаньтесь.

Тэкла.

Еще рано,

Едва прошла минута.

Графиня.

Вамъ, княжна,

Ужъ слишкомъ быстрымъ показалось время.

Максъ.

Вдь нечего спшить.

Графиня.

Нтъ, нтъ, ступайте!

Ужъ тамъ хватились васъ, отецъ два раза

Освдомлялся.

Тэкла.

Ну, отецъ — не важность!

Графиня.

Какъ это странно, Тэкла!

Тэкла.

Что ему

Тамъ длать? Тамъ все люди собрались

Почтенные, для нихъ онъ слишкомъ молодъ,

Онъ не подъ пару имъ.

Графиня.

Вамъ бы хотлось

Совсмъ имъ завладть.

Тэкла.

Да, это врно,

Вы угадали. Лучше пусть онъ здсь

Останется. Скажите генераламъ….

Графиня.

Ты право помшалась, Тэкла! Графъ,

Условія вы помните?

Максъ.

Я долженъ

Повиноваться… До свиданья, Тэкла…

(Тэкла быстро отворачивается отъ него.)

Что вы сказали?

Тэкла (не глядя на него).

Ничего. Ступайте!

Максъ.

Я не могу уйти: вы разсердились.

(Онъ подходитъ къ ней, ихъ взоры встрчаются, она минуту стоитъ молча, потомъ бросается къ нему, и онъ горячо обнимаетъ ее.)

Графиня.

Идите прочь! Я слышу голоса.

Что если кто-нибудь сюда вошелъ бы?

(Максъ быстро уходитъ, графиня слдуетъ за нимъ. Тэкла провожаетъ его глазами, потомъ тревожно начинаетъ ходитъ по комнат и наконецъ въ задумчивости останавливается. Она беретъ лежащую на стол гитару и, взявъ нсколько грустныхъ аккордовъ, начинаетъ пть.)

ЯВЛЕНЕ VII-е.

Тэкла (играетъ и поетъ).

Тучи и втеръ, шумитъ темный лсъ,

И бурно вздымаются волны…

Сидя у берега, два поетъ,

Т псни отчаянья полны.

Міръ опустлъ, отцвла моя жизнь,

Грядущее ночи мрачне.

Два Пречистая, въ небо къ себ

Возьми мою душу скоре!

Тамъ у тебя обрту я покой

И все, что мн дорого было.

Счастье земное извдала я,

Жила и глубоко любила.

ЯВЛЕНЕ VIII.

Графиня возвращается, Тэкла.

Графиня.

Что это, Тэкла, какъ теб не стыдно

Ему на шею вшаться? Не худо бъ

Своей особой больше дорожить.

Тэкла.

Какъ это, тетя?—

Графиня.

Вдь должна жъ ты помнить,

Кто ты и кто такое онъ. Но эта мысль

Теб и въ голову не приходила.

Тэкла.

Какая мысль?

Графиня.

Что ты дочь герцога Фридланда.

Тэкла.

Такъ что жъ такое?

Графиня.

Что?— Вопросъ прекрасный!

Тэкла.

Онъ рода знатнаго и по рожденью

Всегда былъ тмъ, чмъ мы недавно стали:

Онъ сынъ принцессы.—

Графиня.

Право, ты въ бреду.

Ужъ не придется ль намъ его просить,

Чтобъ онъ своей рукою осчастливилъ

Дочь Валленштейна, первую въ Европ

Невсту по богатству.

Тэкла.

Нтъ — зачмъ же?

Просить не нужно будетъ.

Графиня.

Вообще,

Быть сдержаннй теб бы не мшало.

Тэкла.

Его отецъ на это согласится:

Онъ любитъ Макса.

Графиня.

Что? Его отецъ?

Его? А твой отецъ — какъ полагаешь?

Тэкла.

Ну да!.. Я думала, что вы боитесь

Его отца, что отъ него въ секрет

Вы это держите.

Графиня (смотритъ на нее испытующимъ взглядомъ).

Послушай, Тэкла,

Вдь ты лукавишь.

Тэкла.

Тетя, не сердитесь —

Прошу васъ!

Графиня.

Ты воображаешь, врно,

Что уже выйграла игру. Заран

Не торжествуй!

Тэкла.

Прошу васъ, не сердитесь!

Графиня.

До выигрыша далеко.

Тэкла.

Я врю.

Графиня.

Ужель ты думаешь, что твой отецъ,

Всю жизнь свою отдавшій нераздльно

Трудамъ войны, отрекшійся отъ мирной,

Счастливой доли, отогнавшій сонъ

Отъ изголовья и заботамъ тяжкимъ

Предавшій свой великій умъ — ужели

Ты думаешь, что онъ все это сдлалъ

Лишь съ тою цлью, чтобы осчастливить

Васъ съ Максомъ, чтобъ торжественно подвесть

Къ теб по вкусу твоему супруга?

Онъ право могъ бы этого достигнуть

И безъ такихъ трудовъ. Нтъ, Тэкла,

Посвъ имъ совершенъ не съ тою цлью,

Чтобъ ты рукою дтскою цвтокъ,

Сорвала лишь для прихоти минутной.

Тэкла.

А можетъ быть, и безъ его посва

И цвтъ, и плодъ созретъ*для меня,

И жизнь его ужасная на радость

И счастье мирное мн обратится,

Благодаря судьб моей счастливой.

Графиня.

Какъ двочка влюбленная, ты судишь,

Ты осмотрись кругомъ, подумай, гд ты,

Ты не въ жилище радости вступила,

Не брачное убранство здсь царитъ,

Здсь блещетъ лишь оружіе холоднымъ

Зловщимъ блескомъ. Неужели ты

Воображаешь, что десятки тысячъ

Солдатъ сошлись сюда, чтобъ пировать

На вашей свадьб? Посмотри, какъ мрачно

Задумчивъ твой отецъ, какъ блещутъ слезы

Въ глазахъ у матери. Вопросъ поставленъ

О дом нашемъ, о его великой

Судьб. Оставь же мелкія желанья,

Ребяческія чувства, докажи,

Что ты отца великаго достойна.

Мы, женщины, не можемъ, не должны

Себ принадлежать, съ чужой судьбою

Мы тсно связаны, и та изъ насъ

Есть лучшая, которая свободно

На жертву отдаетъ себя и счастье

Чужое длаетъ своимъ, съ любовью

Его лелетъ, носитъ въ своемъ сердц.

Тэкла.

Мн то же и въ монастыр твердили,

Я тамъ своихъ желаній не имла,

Я знала, что я дочь всесильнаго отца,

И слава имени его, достигнувъ

И до меня, рождала во мн чувство

Тяжелое, что я собой должна

Ему пожертвовать.

Графиня.

Да, въ этомъ назначенье

Твое прямое. Подчинись ему,

Бери съ меня и съ матери примръ.

Тэкла.

Судьба мн указала человка,

Которому пожертвовать собой

Должна я, и я съ радостью готова

Исполнить это.

Графиня.

Нтъ, твое сердчишко,

Дитя мое, а вовсе не судьба.

Тэкла.

Влеченье сердца что же, какъ не голосъ

Судьбы? Да, я должна ему отдаться:

Я этой новой жизнью лишь ему

Обязана, онъ на свое созданье

Права иметъ. Чмъ была я прежде,

Пока его прекрасная любовь

Меня не оживила? О себ самой

Я мнніе высокое имю:

Кто любитъ, тотъ не можетъ быть ничтожнымъ.

Я силу чувствуя въ своей груди,

На жизнь смотрю серьезными глазами

И знаю, что вполн самой себ

Принадлежу, а потому для счастья

Я всмъ пожертвую, на все отважусь.

Графиня.

А если твой отецъ ршилъ иначе

Судьбу твою, ты думаешь и съ нимъ

Бороться, думаешь его принудить?

Дитя!— Припомни — его имя Фридландъ.

Тэкла.

Да,— и мое. Онъ дочь во мн найдетъ

Достойную.

Графиня.

Какъ!— даже императоръ,

Его властитель, даже тотъ не можетъ

Его принудить, и вдругъ — кто же?— ты,

Ты двочка и дочь его желаешь

Бороться съ нимъ…

Тэкла.

Чего никто не сметъ,

На то ршится дочь.

Графиня.

Да, въ самомъ дл,

Онъ этого не ждетъ. Онъ вс преграды

Преодоллъ, и вдругъ теперь придется

Съ упорствомъ дочери вступить въ борьбу.

Дитя, дитя!— еще одн улыбки

Отца ты видла, ты не видала,

Какъ гнвомъ взоръ его сверкаетъ.

Ужели ты ршишься передъ нимъ

Возвысить голосъ свой? Наедин

Храбришься ты, великія дянья

Воображаешь, кротость голубицы

Отвагой льва желаешь ты облечь.

Но испытай на дл, стань передъ нимъ,

Попробуй ‘нтъ’ сказать, когда онъ взоромъ

Въ тебя вопьется… Ахъ, не хватитъ духа,

Увянешь, какъ цвтокъ, спаленный солнцемъ.—

Пугать тебя я, впрочемъ, не желаю:

До крайности, надюсь, не дойдетъ,

Къ тому же его цли, можетъ быть,

Съ твоимъ согласны чувствомъ. Но поврь мн,

Не можетъ онъ желать, чтобъ дочь его,

Какъ двочка влюбленная держалась,

Сама на шею вшалась тому,

Кто, ежели ему и суждена

Высокая награда эта, долженъ

Ее купить и жертвой высочайшей.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНЕ Х-е.

Тэкла (одна).

Благодарю за это указанье.—

Такъ стало быть предчувствіе меня

Не обмануло, нтъ у насъ друзей,

Нельзя ни на кого намъ положиться,

Мы здсь одни. Тяжелая борьба

Намъ предстоитъ. Дай силы мн, любовь,

Святое чувство!.. Въ мрачной обстановк

Сошлись мы съ нимъ. Здсь мста нтъ надеждамъ,

Здсь лишь суровый раздается стукъ

Оружія, здсь и любовь сама

На страшный бой должна вооружиться.—

Надъ нашимъ домомъ мрачный рокъ нависъ,

И сердце близкую погибель чуетъ.

Спокойствіе теперь не мой удлъ.

Мечта прекрасная, небесный голосъ,

Влечетъ меня съ божественною силой

Вслдъ за собой и, кажется, такъ близко

Ужъ милый образъ — нтъ, онъ прочь летитъ…

Я — вслдъ за нимъ и, чувствуя, что къ бездн

Стремлюсь неудержимо, не могу

Остановиться: мн сладка погибель…

(Изъ столовой залы доносятся звуки музыки.)

Да, если дому суждено сгорть,

Тогда сбираются на неб тучи,

И молніи съ эирной высоты

На землю падаютъ, изъ безднъ подземныхъ

Выходитъ пламя, даже богъ любви —

И тотъ кидаетъ свой зажженный факелъ

Съ слпою яростью въ пылающее зданье.

(Уходитъ.)

ДЙСТВЕ IV-е.

Большая ярко освщенная зала, посредин ея, въ глубин сцены, роскошно сервированный столъ, за которымъ сидятъ восемь генераловъ и въ томъ числ Октавіо Пикколомини, Терцкій и Марадасъ. Направо и налво отъ стола, еще боле назадъ, по два другихъ стола, за каждымъ — по шести человкъ. Впереди поставленъ буфетъ. Вся передняя часть сцены пуста и по ней взадъ и впередъ ходятъ слуги. Шумъ и движеніе. Музыканты полка Терцкаго проходятъ черезъ сцену кругомъ столовъ. Прежде чмъ имъ совсмъ удалиться, является запоздавшій Максъ Пикколомини. Терцкій идетъ ему навстрчу съ бумагой, Изолани — съ бокаломъ.

ЯВЛЕНЕ -е.

Терцкій, Изолани, Максъ Пикколомини.

Изолани.

Товарищъ, выпьемъ! Гд ты до сихъ поръ

Торчать изволилъ? Маршъ на мсто! Терцкій

Запасы винъ покойницы мамаши

Вс въ ходъ пустилъ сегодня. Небу жарко —

Такая здсь попойка! Прозвалъ

Ты лучшее: они за тмъ столомъ

Ужъ подлили княжескія шапки.

Теперь у нихъ длежъ идетъ имній —

Славаты, Лихтенштейна — всхъ большихъ

Богемскихъ леновъ. Шевелись проворнй,

Авось перепадетъ какой кусочекъ

На долю и теб. Ну, маршъ на мсто!

Садись скорй!

Коляльто и Гць (зовутъ со стола).

Графъ Пикколомини!..

Терцкій.

Сейчасъ придетъ. Прочти-ка прежде эту

Бумагу. Какъ находишь — хорошо

Она составлена? Ужъ вс ее читали

И вс хотятъ подъ нею подписаться.

Максъ (читаетъ).

‘Ingratis servire nefas’.

Изолани.

Латынь вдь это? Ну, а по-нмецки

Оно что значитъ?

Терцкій.

Кто неблагодаренъ,

Тому никто порядочный не служитъ.

Максъ (читаетъ).

‘Такъ какъ высокочтимый нашъ главнокомандующій, свтлйшій князь Фридландскій, вслдствіе неоднократно испытанныхъ имъ оскорбленій, предполагалъ оставить службу императора, но, склонясь на единодушную нашу просьбу, ршается остаться при арміи и не разлучаться съ нами безъ нашего согласія,— то обязуемся мы симъ, какъ присягою, вс вмст и каждый самъ за себя, врой и правдой служить ему, ни въ какомъ случа не отдляться отъ него и жертвовать за него всмъ нашимъ достояніемъ, даже до послдней капли крови, насколько дозволяетъ это присяга, данная нами императору.

(Изолани повторяетъ послднія слова).

Равнымъ образомъ обязуемся мы, если кто-нибудь изъ насъ въ противность сему обязательству отступитъ отъ общаго дла, считать того измнникомъ и карать его лишеніемъ всего имущества и даже самой жизни. Сіе обязательство скрпляемъ мы подписью нашихъ именъ’.

Терцкій.

Согласенъ ты подъ этимъ подписаться?

Изолани.

Еще бы нтъ! Вдь всякій офицеръ,

Въ комъ капля чести, долженъ подписаться.

Подать перо!

Терцкій.

Постойте, графъ,

Успемъ посл ужина.

Изолани.

Ну, ладно!

Идемъ къ столу, товарищъ, выпьемъ вмст!

(Увлекаетъ Макса къ столу.)

ЯВЛЕНЕ -е.

Терцкій, Нейманъ.

Терцкій
(длаетъ знакъ Нейману, ждавшему у буфета, и выступаетъ съ нимъ впередъ).

Готова копія? Дай посмотрть мн.

Легко ль ее за подлинникъ принять?

Нейманъ.

Я срисовалъ ее строка въ строку

И буква въ букву, какъ вы мн велли,

Лишь мсто о присяг пропустилъ.

Терцкій.

Отлично!— отнеси туда, а эту

Сейчасъ же въ печку — сослужила службу.

(Нейманъ кладетъ копію на столъ и опятъ отходитъ къ буфету.)

ЯВЛЕНЕ -е.

Илло выходитъ изъ другой комнаты. Терцкій.

Илло.

Ну какъ вы съ Максомъ кончили? Подпишетъ?

Терцкій.

Подпишетъ, думаю,— не возражалъ.

Илло.

Единственно ему съ его отцомъ

Не довряю я. За ними нужно зорко

Смотрть.

Терцкій.

А какъ у васъ тамъ за столомъ?

Вы ихъ виномъ, надюсь, разогрли?

Илло.

Отлично вс настроены. Намъ съ ними

Труда не будетъ. Какъ я вамъ сказалъ,

Они теперь ужъ не о томъ толкуютъ,

Чтобъ только князя удержать при войск,

Графъ Монтекукули кричитъ открыто,

Что разъ ужъ мы вс вмст собрались,

То можемъ въ самой Вн предписать

Условья императору. Не будь лишь

Обоихъ Пикколомини, къ обману

Намъ не пришлось бы прибгать, поврьте.

Терцкій

Молчите!— Бутлеръ…

ЯВЛЕНЕ IV-е.

Прежніе и Буттлеръ приходитъ отъ 2-го стола.

Буттлеръ.

Не тревожьтесь.

Я понялъ васъ, фельдмаршалъ, и желаю

Вамъ полнаго успха. На меня

Вы положиться можете вполн.

Илло.

Вполн?

Буттлеръ.

Безъ оговорки или съ нею —

Мн все равно. Вы поняли меня?

Скажите князю, что на дл можетъ

Онъ испытать меня. Я государю

Лишь дотоль служу, пока и онъ

Его слуга, но съ самой той минуты,

Когда онъ пожелаетъ самъ своимъ

Быть государемъ, я слуга Фридланда —

Слуга до гроба.

Терцкій.

Выборъ вашъ разуменъ:

Не скряга герцогъ, онъ не Фердинандъ.

Буттлеръ (съ достоинствомъ).

Я не торгую врностью, графъ Терцкій!

И я бы вамъ назадъ тому полгода

Не посовтовалъ склонять меня

Къ тому, на что теперь я добровольно

Самъ вызываюсь. Да, и я себя,

И полкъ свой герцогу отдать на службу

Ршился, и, надюсь, мой примръ

Не безъ послдствій будетъ.

Илло.

Кто жъ не знаетъ,

Что передъ арміей, какъ образецъ,

Стоитъ полковникъ Буттлеръ?

Буттлеръ.

Въ самомъ дл?

Такъ я не каюсь въ томъ, что сорокъ лтъ

Былъ вренъ Австріи, и радъ, что имя,

Которое я тмъ стяжалъ, даетъ мн

Теперь подъ старость полную возможность

Отмстить. Прошу васъ не смущаться этимъ.

Вамъ все равно, какая бы причина

Меня ни побуждала стать за васъ.

Вы сами понимаете, конечно,

Что не обманомъ я вами завлеченъ

И что не легкомысліе, не кровь

Горячая, не вздорная причина

Меня подъ старость увлекла такъ сильно,

Заставитъ чести путь прямой покинуть,

Которымъ столько лтъ я шелъ. Но врьте,

Мое ршенье твердо, хоть вполн

Я сознаю все то, что покидаю.

Илло.

Скажите прямо, за кого считать васъ.

Буттлеръ.

За друга. Самого себя и все,

Что пріобрлъ, я вамъ предоставляю.

Не только люди, но и деньги нужны

Для дла. Я на служб кое-что

Умлъ скопить и весь свой капиталъ

Предоставляю герцогу. Давно ужъ

Я сдлалъ завщанье въ его пользу,

И если онъ меня переживетъ,

Онъ мой наслдникъ. Никогда не зналъ я

Тхъ чувствъ, которыя къ жен и дтямъ

Отца привязываютъ. Одинокъ

Я въ мір, и съ моею смертью вмст

Умретъ и имя Буттлера.

Илло.

Не деньги,

Сердца такія нужны намъ, какъ ваше:

Они дороже горъ намъ золотыхъ.

Буттлеръ.

Я изъ Ирландіи еще ребенкомъ

Пріхалъ въ Прагу въ качеств слуги

При старомъ господин. Схоронивъ его,

Изъ конюха простого постепенно,

Благодаря войн и прихотливой

Фортун, я до высоты добрался,—

До званія, которымъ я теперь

Почтенъ. Фридландъ такое жъ, какъ и я,

Дитя фортуны. Сходная съ моею

Судьба мн по-сердцу.

Илло.

Да, есть родство

Взаимное у всхъ, кто твердъ душою.

Буттлеръ.

Въ великую эпоху мы живемъ,

Отважному она благопріятна.

Какъ мелкая монета переходитъ

Отъ одного къ другому, такъ теперь

Дворянскія имнія и замки

Мняютъ чуть не всякій день владльцевъ.

Потомки древнихъ родовъ выселяться

Принуждены, и новые гербы

Фамилій неизвстныхъ вытсняютъ

Гербы старинные. Въ стран нмецкой

Насильно хочетъ сверный народъ

Стать твердою ногою. Принцъ Веймарскій

Пытается на Майн утвердить

Свое могущество. Когда бъ остался

Въ живыхъ Мансфельдъ, онъ бы себ мечомъ

Владнье пріобрлъ. Но кто жъ изъ нихъ

Сравниться можетъ съ нашимъ Валленштейномъ?

Нтъ цли столь высокой, до которой

Могучій этотъ человкъ не смлъ бы

Свое желанье простирать.

Терцкій.

Прекрасно,

Прекрасно, сказано!

Буттлеръ.

Испанцевъ только,

Да итальянцевъ вы уговорите.

Шотландца Лесли я берусь склонить.

Идемъ къ гостямъ!

Терцкій.

Дворецкій! Эй, дворецкій!

Давай все, что есть лучшаго изъ винъ:

Не жаль сегодня — дло выгораетъ!

(Уходятъ каждый къ своему столу.)

ЯВЛЕНЕ V-е.

Дворецкій и Нейманъ выступаютъ на авансцену.
Слуги ходятъ взадъ и впередъ.

Дворецкій.

Что за вино! Эхъ, еслибъ поглядли

На жизнь безпутную покойный графъ

Съ графиней, у мамаши бы въ могилк

И косточки перевернулись. Скоро

Домъ этотъ знаменитый разорится:

Ни мры, ни границъ! Ахъ, намъ родство

Съ свтлйшимъ герцогомъ не много счастья

Доставитъ.

Нейманъ.

Боже сохрани! Теперь-то

Оно и принесетъ плоды.

Дворецкій.

Да такъ ли?

Вопросъ вдь спорный.

Слуга (входитъ).

На четвертый столъ

Бургундскаго!

Дворецкій.

Поврите ли, сударь —

Ужъ семьдесятъ бутылокъ!

Слуга.

Это все

Нмецкій генералъ тотъ, Тифенбахъ —

Онъ требуетъ. (Уходитъ.)

Дворецкій.

Ужъ слишкомъ высоко

Хотятъ они летть, хотятъ ровняться

Съ курфюрстами да съ королями блескомъ.

И вслдъ за княземъ графъ, мой господинъ,

Туда же тянется, отстать не хочетъ.

(Слугамъ.)

Чего вы тутъ торчите? Что вамъ слушать?

Я ноги вамъ придлаю! Живй

На ваше мсто! За виномъ смотрите!

Графъ Пальфи допилъ свой стаканъ — ослпли?

2-й слуга (входитъ).

Большую чашу, господинъ дворецкій,

Съ богемскими гербами, золотую

Велли принести, и графъ сказалъ,

Что вы ужъ знаете, какую чашу.

Дворецкій.

Еще бы! Ту, которая ко дню

Коронованья Фридриха изъ пражской

Добычи сдлана была Вильгельмомъ.

Работа мастерская!

Слуга.

Да, ее.

Они желаютъ выпить круговую.

Дворецкій.
(Покачивая головой, достаетъ чашу и вытираетъ ее.)

Доносы въ Вну полетятъ опять.

Нейманъ.

Ахъ, дайте посмотрть. Вотъ прелесть кубокъ!

Какая тяжесть золота, фигуры

Рельефныя какъ мастерски

Исполнены! Вотъ на лихомъ кон

Гарцуетъ амазонка, конь ногами

Епископскія шапки попираетъ

И посохъ, у нея въ рукахъ

На трости шляпа, тутъ же знамя вьется

Съ изображеньемъ чаши. Объясните

Мн смыслъ фигуръ замысловатыхъ этихъ.

Дворецкій.

Наздница обозначаетъ право

Свободнаго избранья королей

Богемскихъ, шляпа означаетъ то же,

И гордый конь. Вдь шляпа украшеньемъ

Для человка служитъ: кто не сметъ

Надть ее въ присутствіи монарха,

Тотъ не свободный человкъ.

Нейманъ.

А чаша

На знамени?

Дворецкій.

А чаша означаетъ

Свободу церкви, какъ во дни отцовъ

Свободы той добились наши предки

Въ гусситскую войну. Вдь папа чаши

Никакъ мірянамъ не хотлъ дозволить,

А между тмъ для утраквистовъ чаша

Дороже всхъ сокровищъ, за нее

Они и крови не щадили въ битвахъ.

Нейманъ.

А сверху этотъ свертокъ что такое?

Дворецкій.

То Грамата Величества. Она

Дана намъ императоромъ Рудольфомъ,—

Пергаментъ драгоцнный для богемцевъ:

Онъ новой вр звонъ колоколовъ

И пніе церковное дозволилъ.

Но съ той поры, какъ на престолъ имперскій

Штиріецъ слъ и посл пражской битвы

Богемскую корону Пфальцграфъ Фридрихъ

Утратилъ — все тогда погибло прахомъ:

Лишилась наша вра алтарей,

И братья наши вынуждены были

Бжать съ ихъ родины, а императоръ

Собственноручно грамату въ клочки

Изрзалъ.

Нейманъ.

Вамъ, какъ вижу я, отлично

Извстна лтопись родной страны.

Дворецкій.

Вдь наши предки были Табориты,

Прокопъ и Жижка ихъ водили въ бой.

Миръ праху ихъ! Они за правду бились

И за святое дло. Ну — несите!

(Хочетъ отдать кубокъ слугамъ.)

Нейманъ.

Ахъ, дайте досмотрть изображенья.

А, понимаю!— это пражскій замокъ.

Совтники Мартиницъ и Славата

Ногами вверхъ летятъ, а вотъ и самъ

Графъ Турнъ, велвшій ихъ спустить въ окошко.

(Слуги уносятъ кубокъ.)

Дворецкій.

Не вспоминайте ужъ объ этомъ дн.

То въ тысячу шестьсотъ осьмнадцатомъ году

Случилось, мая въ двадцать третій день.

Я живо помню, точно какъ сегодня

Оно произошло. Со дня того

Несчастная Богемія страдаетъ:

Шестнадцать лтъ съ тхъ поръ уже прошло,

И все война, а мира нтъ и нту.

(За 2-мъ столомъ раздается возгласъ:)

Виватъ, принцъ Веймарскій!

(За 3-мъ и 4-мъ столами:)

Виватъ, виватъ!

(Музыка гремитъ.)

1-й слуга.

Вотъ такъ орутъ!

2-й слуга (поспшно прибгаетъ),

Вы слышали? Они

Пьютъ за здоровье Веймарскаго принца!

3-й слуга.

Вдь онъ врагъ Австріи!

1-й слуга.

И лютеранинъ!

2-й слуга.

А Деодатъ хотлъ было поднять

Бокалъ за государя — вс затихли.

Дворецкій.

Ну, мало ль что бываетъ за попойкой.

Порядочный слуга такихъ вещей

Не долженъ слышать.

3-й слуга (тихо 4-му).

Подмчай, Иванъ,

Потомъ разскажемъ патеру Квирог,

А онъ за это намъ грхи отпуститъ.

4-й слуга.

За тмъ-то я и сталъ за стуломъ Илло.

Такія рчи онъ ведетъ — что ахъ!

Дворецкій (Нейману),

Кто этотъ черный генералъ съ крестомъ,

Который съ графомъ Пальфи все болтаетъ?

Нейманъ.

Испанецъ Марадасъ. Они ему

Ужъ слишкомъ довряютъ.

Дворецкій.

Ну, испанцы,

Т — ничего. Вотъ итальянцы эти —

Имъ грошъ цна.

Нейманъ.

Ай, ай!— Какъ можно

Такъ выражаться! Вдь изъ ихъ среды

Вс генералы лучшіе, и ими

Князь дорожитъ особенно.

(Терцкій входитъ и беретъ бумагу. За столами все приходитъ въ движеніе.)

Дворецкій (слугамъ).

Встаютъ,

Откушали! Чего вы зазвались?

Отодвигайте стулья.

(Слуги бгутъ къ столамъ. Часть гостей выступаетъ впередъ.)

ЯВЛЕНЕ VI-е.

Октавіо Пикколомини, разговаривая съ Марадасомъ, становится на одной сторон авансцены. Съ противоположной стороны становится Максъ Пикколомини одинъ, онъ погруженъ въ задумчивость и не обращаетъ ни на кого вниманія. Пространство между обими сторонами, но нсколько дальше въ глубину сцены занимаютъ Буттлеръ, Изолани, Гецъ, Тифенбахъ, Коляльто, потомъ къ нимъ присоединяется Терцкій.

Изолани
(между тмъ какъ все общество подвигается впередъ).

Прощайте, доброй ночи вамъ, Коляльто!

(Къ Октавіо.)

И вамъ желаю доброй ночи, ваше

Превосходительство, врне — утра

Вамъ добраго!

Гецъ (Тифенбаху).

Товарищъ, на здоровье

Покушали?

Тифенбахъ.

Да, ужинъ былъ на славу!

Гецъ.

Графиня — мастерица угостить!

Покойница свекровь ее учила

Хозяйству. Царство ей небесное! Ужъ вотъ

Была хозяйка!

Изолани (хочетъ уходитъ).

Эй слуги!— свту!

Терцкій (подходитъ къ Изолани съ бумагой).

Позвольте, графъ, минуту. Подписать

Угодно вамъ?

Изолани.

Все, что хотите. Только

Отъ чтенія увольте ради Бога.

Терцкій.

Читать не нужно: это та присяга,

Которая ужъ вамъ извстна. Вы

Черкните только.

(Видя что Изолани передаетъ бумагу Октавіо,)

Э, да все равно!

Здсь безъ чиновъ, кто первый подвернется.

(Октавіо съ кажущимся равнодушіемъ пробгаетъ бумагу. Терцкій издали наблюдаетъ за нимъ.)

Гецъ (Терцкому).

Позвольте пожелать спокойной ночи.

Терцкій.

Что жъ такъ спшите? Ну, на сонъ грядущій

Еще стаканчикъ! Эй, вина!

Гецъ.

Не въ силахъ!

Терцкій.

Э, пустяки.

Гецъ.

Клянусь вамъ я не въ силахъ!

Тифенбахъ (садится).

Простите, господа, стоять невмоготу.

Терцкій.

Ахъ, генералъ, садитесь ради Бога!

Тифенбахъ.

Желудокъ крпокъ, голова свжа,

Вотъ только ноги просятся въ отставку.

Изолани (указывая на его тучность).

Не малый грузъ приходится носить имъ.

(Октавіо, подписавшись, передаетъ бумагу Терцкому, который подаетъ ее Изолани. Изолани идетъ къ столу, чтобы подписать.)

Тифенбахъ.

Да, это померанская война

Мн все надлала. Дождь, снгъ и холодъ,

А мы — въ походъ. Вовки не излчишь.

Гецъ.

Да, шведы на погоду не смотрли.

(Терцкій передаетъ бумагу дону Марадасъ, который идетъ подписываться къ столу.)

Октавіо (приближавъ къ Бутлеру).

Мы съ вами Бахуса плохіе слуги,

Полковникъ. Я сейчасъ замтилъ это.

И вамъ, конечно, больше по душ

Средь грома битвъ, чмъ въ говор пирушки.

Буттлеръ.

Да, признаюсь, мн это не по вкусу.

Октавіо
(съ дружескимъ видомъ еще ближе подходитъ къ нему).

Клянусь,— мн тоже. Какъ я радъ, почтенный

И дорогой мой Буттлеръ, что мы съ вами

Сошлись во вкус. Человкъ пять — шесть

Друзей за маленькимъ столомъ, стаканчикъ

Токайскаго и о вещахъ разумныхъ

Бесда задушевная — вотъ это

По сердцу мн.

Буттлеръ.

Вполн согласенъ съ вами.

(Бумага доходитъ до Буттлера, который идетъ подписывать ее. Авансцена пустетъ, такъ что оба Пикколомини остаются одни, каждый на своей сторон.)

Октавіо
(нкоторое время молча наблюдаетъ издали за сыномъ, потомъ приближается къ нему.)

Ты что-то долго не являлся, Максъ.

Максъ
(быстро обернувшись, говоритъ въ замшательств).

Я?.. Да, меня дла позадержали.

Октавіо.

Ты и теперь еще не здсь, какъ будто.

Максъ.

Ты знаешь, я всегда въ большой толп

Не разговорчивъ.

Октавіо (подходитъ къ нему eine ближе).

А мн знать нельзя,

Дла тебя какія задержали?

(Лукаво.)

Вдь Терцкій знаетъ.

Максъ.

Что онъ можетъ знать?

Октавіо.

Одинъ онъ только не былъ удивленъ

Твоимъ отсутствіемъ за столомъ.

Изолани
(замтя издали разговоръ отца съ сыномъ, подходитъ къ нимъ).

Мыль голову ему, папаша, мыль

Да хорошенько! Онъ дуритъ сегодня.

Терцкій (подходитъ съ бумагой).

Ну, вс ли подписались? Кто еще?

Октавіо.

Вс подписались.

Терцкій (вызывая).

Кто еще подпишетъ?

Буттлеръ (Терцкому).

Сочтите подписи, должно быть тридцать.

Терцкій.

Тутъ крестъ стоитъ!

Тифенбахъ.

Крестъ — это я.

Изолани (Терцкому).

Писать не мастеръ онъ, но крестъ его

Признаетъ всякій, жидъ и христіанинъ.

Октавіо (торопливо Максу).

Пойдемъ, пойдемъ, полковникъ — спать пора!

Терцкій.

Здсь подпись Пикколомини одна.

Изолани (указывая на Макса).

Наврно, этотъ идолъ зазвался,

Онъ вечеръ весь ни къ чорту былъ негоденъ.

(Максъ беретъ бумагу изъ рукъ Терцкаю и безсознательно смотритъ въ нее.)

ЯВЛЕНЕ VII-е.

Прежніе. Илло входитъ изъ задней комнаты, въ рукахъ у него золотой кубокъ, онъ пьянъ. За нимъ слдуютъ Гецъ и Буттлеръ, стараясь его удержать.

Илло.

Пустите! Что вамъ надо?

Гецъ и Буттлеръ.

Полно, Илло!

Не пейте больше.

Илло (идетъ къ Октавіо и, обнимая его, выпиваетъ).

Другъ, Октавьо, вотъ ты!

Ну, выпьемъ вмст, старую вражду

Въ вин утопимъ! Знаю, не любилъ ты

Меня… и я — чтобъ чортъ меня побралъ!

Терпть тебя не могъ… Ну, то прошло.

(Цлуетъ его нсколько разъ.)

Забудемъ!.. Я люблю тебя сердечно,

Отъ всей души, и если кто посметъ

Тебя лисицей старой обругать,

Съ тмъ я раздлаюсь — вс это знайте!

Терцкій (тихо).

Опомнись, Илло, что ты! Ты въ ум ли?

Илло (добродушно).

Ну, что жъ такое? Тутъ вдь все друзья.

(Радостно осматривается кругомъ).

Тутъ нтъ мерзавцевъ — вотъ что мн пріятно.

Терцкій (Буттлеру).

Прошу васъ, уведите его, Буттлеръ.

(Буттлеръ уводитъ его къ буфету.)

Изолани
(обращается къ Максу, который до сихъ поръ стоялъ неподвижно, глядя безсознательно въ бумагу).

Что жъ, скоро кончишь? Или наизусть

Еще не выучилъ?

Максъ (какъ бы пробуждаясь отъ сна).

Да что же надо?

Изолани и Терцкій (въ одно время).

Да надо имя подписать.

(Октавіо тревожно смотритъ на Макса.)

Максъ (отдавая бумагу).

Такъ завтра.

Вдь это — дло, а сегодня я

Разстроенъ какъ-то. Завтра мн пришлите.

Терцкій.

Подумай только…

Изолани.

Ну, живй, живй!

Сейчасъ подписывай! Ты что жъ такое?

Молокососъ, а хочешь быть умнй,

Чмъ вс мы вмст. Видишь, твой отецъ

И мы вс, генералы, подписали.

Терцкій (къ Октавіо).

Графъ, убдите сына вашей властью.

Октавіо.

Мой сынъ не малолтній.

Илло (оставивъ кубокъ на буфет).

Въ чемъ тутъ дло?

Терцкій.

Да вотъ онъ подписаться не желаетъ.

Максъ.

Вдь я ужъ вамъ сказалъ, пришлите завтра.

Илло.

Сейчасъ, не завтра! Вс мы подписали,

И ты обязанъ, долженъ подписать.

Максъ (къ Илло).

Ступайте спать.

Илло.

Нтъ, ты не увернешься!

Пусть герцогъ знаетъ, кто его друзья!

(Вс гости собираются вокругъ нихъ’)

Максъ.

Какъ онъ мн дорогъ, это знаетъ самъ онъ,

И вс, а эти заявленья — глупость.

Илло.

Вотъ благодарность, вотъ они плоды

Того, что герцогъ этихъ итальянцевъ

Другимъ предпочитаетъ!

Терцкій
(въ большомъ замшательств къ столпившимся генераламъ).

Господа,

Не слушайте его — онъ пьянъ, вино

Въ немъ говоритъ.

Изолани (со смхомъ).

Вино не сочиняетъ,

Оно выбалтываетъ наши мысли.

Илло.

Кто не со мною, тотъ мн врагъ! Скажите,

Какая совсть нжная! Что нтъ

Какой-то заковычки, оговорки…

Терцкій (быстро перебивая его).

Не слушайте его, онъ помшался!

Илло (кричитъ громче).

Нтъ оговорки, чтобъ потомъ вильнуть…

Да что тутъ — къ чорту эти оговорки!

Максъ
(становится внимательнй и опять смотритъ на бумагу).

Да въ чемъ же тутъ великая опасность?

Позвольте мн внимательнй взглянуть.

Терцкій (тихо Илло).

Да что ты, Илло? Ты вдь все погубишь!

Тифенбахъ (къ Коляльто).

Да, да, до ужина не то читали.

Гецъ.

И я замтилъ.

Изолани.

Мн какое дло?

Гд подписались вс, тамъ тоже я.

Тифенбахъ.

До ужина была здсь оговорка

Касательно присяги государю.

Буттлеръ.

Стыдитесь, господа! Вдь весь вопросъ

Теперь лишь въ томъ, чтобъ герцогъ оставался,

Или въ отставку вышелъ. Вдь нельзя же

Къ пустымъ словамъ такъ строго придираться.

Изолани (одному изъ генераловъ).

Скажи — теб князь заковычки ставилъ,

Давая полкъ?

Терцкій (Гецу).

А вамъ когда подрядъ

Доставилъ, приносящій вамъ дохода

До тысячи пистолей чистоганомъ?

Илло.

Мошенники, плуты! Срамятъ насъ только!

Кто мною недоволенъ — выходи!..

Тифенбахъ.

Ну, ну! Мы только говоримъ.

Максъ (прочелъ бумагу и возвращаетъ ее).

До завтра.

Илло
(заикаясь отъ бшенства и не помня себя, одной рукой держитъ передъ Максомъ бумагу, а другой грозитъ шпагой).

Пиши — уда!

Изолани.

Илло, образумься!

Октавіо, Терцкій и Буттлеръ (вмст).

Прочь шпагу!

Максъ
(быстро бросившись на Илло, обезоруживаетъ его, потомъ обращается къ Терцкому).

Уведите спать его.

(Онъ удлаяется. Кричащаго и ругающагося Илло держатъ за руки нсколько генераловъ. Среди всеобщаго смятенія падаетъ занавсъ.)

ДЙСТВЕ V-е.

Комната въ квартир Пикколомини. Ночь.

ЯВЛЕНЕ -е.

Октавіо Пикколомини, Камердинеръ свтитъ ему. Вскор потомъ Максъ Пикколомини.

Октавіо.

Когда придетъ мой сынъ, проси его

Ко мн. Который часъ?

Камердинеръ.

Ужъ скоро утро.

Октавіо.

Поставь огонь сюда. Мы спать не ляжемъ,

А ты ступай, не жди насъ и ложись.

(Камердинеръ уходитъ. Октавіо задумчиво прохаживается по комнат. Входитъ Максъ и, не тотчасъ замченный отцомъ, нкоторое время молча смотритъ на него).

Максъ.

Отецъ, ты сердишься? Ей Богу, я

Не виноватъ нисколько въ этой ссор.

Я видлъ, ты бумагу подписалъ,

А потому и я, конечно, могъ бы

То сдлать, что одобрено тобою,

Но вдь — ты знаешь, я въ такихъ длахъ

Хотлъ бы лучше собственнымъ разсудкомъ

Руководиться.

Октавіо (подойдя къ нему, обнимаетъ его).

Такъ всегда и длай,

Мой милый Максъ. Разсудокъ твой сегодня

Направилъ лучше, чмъ примръ отца.

Максъ.

Какъ это мн понять?

Октавіо.

Я объясню.

Посл того, что въ эту ночь случилось,

Межъ нами не должно быть больше тайнъ.

(Оба садятся.)

Скажи мн Максъ, какъ смотришь ты на клятву,

Которую намъ дали подписать?

Максъ.

Какъ на вполн невинную затю,

Хоть не люблю формальностей такихъ.

Октавіо.

И твой отказъ отъ подписи другой

Причины не имлъ?

Максъ.

Я былъ разсянъ,

Не могъ заняться дломъ, да къ тому же

Оно казалось мн не слишкомъ спшнымъ.

Октавіо.

Будь откровененъ, Максъ. А подозрній?

Ты не имлъ?

Максъ.

Какихъ же подозрній?

Ни мало.

Октавіо.

Значитъ, ангелъ твой хранитель

Тебя невидимо отвлекъ отъ бездны.

Максъ.

Не понимаю.

Октавіо.

Такъ узнай же вотъ что.

На дло подлое ты долженъ былъ

Свое дать имя, взмахомъ лишь пера

Отъ чести, отъ присяги отказаться.

Максъ (вскочивъ съ своего мста).

Отецъ!..

Октавіо.

Сиди и слушай. Много ты сегодня

Узнаешь отъ меня. Ты жилъ года

Въ непостижимомъ, странномъ ослпленьи.

Подлйшій заговоръ передъ глазами

Твоими совершается, самъ адъ

Затмилъ невдньемъ твой свтлый умъ.

Молчать я дольше не имю права,

Я долженъ снять повязку съ глазъ твоихъ.

Максъ.

Подумай прежде чмъ сказать, и если

Одн догадки тутъ да подозрнья —

А я почти увренъ, что не больше —

То лучше не высказывай: настроенъ

Не такъ я, чтобъ спокойно мн ихъ слушать.

Октавіо.

Чмъ боле ты истины боишься,

Тмъ мн важнй теб ее открыть.

Спокойно могъ я прежде положиться

На честь твою, на умъ не помраченный,

Но вижу, что теперь хотятъ стями

И умъ, и сердце у тебя опутать.

(Смотритъ на него испытующимъ взглядомъ.)

Ты отъ меня свою скрываешь тайну,

Такъ я теб сейчасъ мою открою.

(Максъ пытается отвчать, но не можетъ и въ смущеніи опускаетъ глаза.)

Октавіо (посл нкотораго молчанія).

Такъ знай же, что тебя кругомъ обводятъ,

Хотятъ безчестно и насъ всхъ надуть.

Князь роль играетъ, будто онъ намренъ

Оставить армію, и въ то же время

Идетъ интрига, чтобъ ее украсть

У государя и отдать врагамъ.

Максъ.

Поповскія я эти сплетни знаю,

Но отъ тебя никакъ не ждалъ ихъ слышать.

Октавіо.

Я самъ теб ручаюсь въ томъ, что правду,

А не поповскія ты слышишь сплетни.

Максъ.

Какимъ безумцемъ представляютъ князя!

Ну, могъ ли онъ замыслить тридцать тысячъ

Испытанныхъ солдатъ, въ числ которыхъ

До тысячи дворянъ, склонить къ забвенью

Присяги, чести, въ плутовскую штуку

Втянуть ихъ всхъ? Вдь это невозможно!

Октавіо.

Не къ штук плутовской и не къ измн

Ведетъ онъ насъ, и то, чего онъ хочетъ,

Звучитъ пріятнй: онъ желаетъ миръ

Европ даровать, а такъ какъ государь

На миръ подобный не даетъ согласья,

То онъ его принудить только хочетъ

И черезъ это осчастливить всхъ.

А за труды великіе въ награду

Богемію оставить за собой,

Которую ужъ занялъ.

Максъ.

Ахъ, отецъ,

Ужель онъ заслужилъ, чтобъ мы съ тобою —

Мы такъ о намъ судили недостойно?

Октавіо.

Не въ нашемъ тутъ сужденьи дло, Максъ,

Тутъ сами факты громко говорятъ.

Ты знаешь вдь, въ какихъ мы отношеньяхъ

Дурныхъ съ дворомъ, но ты не знаешь тхъ

Продлокъ гнусныхъ, тхъ интригъ, обмановъ,

Которые велись здсь, чтобъ мятежъ

Посять въ войск. Порваны вс связи

Священныя, которыя должны

Соединять солдатъ съ ихъ государемъ,

Заглохла въ нихъ любовь и уваженье

И къ мирнымъ гражданамъ, и къ очагу

Семейному. Сознанья долга чужды,

Разнузданы, развращены, солдаты

Грозятъ противъ имперіи поднять

Свой мечъ, врученный имъ для охраненья

Имперіи, и до того дошло,

Что государь своихъ же войскъ трепещетъ,

Въ своей столиц собственной кинжаловъ

Убійцъ боится, маленькихъ внучатъ

Куда-нибудь подальше удалить

Намренъ, чтобъ спасти ихъ не отъ шведовъ

И лютеранъ — отъ собственнаго войска!

Максъ.

О, перестань, отецъ — мн даже страшно!

Все это заблужденье, страхъ пустой,

Но часто заблужденіе приводитъ

Къ дйствительной бд.

Октавіо.

Не страхъ пустой —

Нтъ, Максъ,— междоусобная война

Готова вспыхнуть, этотъ Божій бичъ,

И вспыхнетъ несомннно, если мы

Не примемъ быстрыхъ мръ. Давно ужъ шефы

Подкуплены, и врность субалтерновъ

Колеблется, колеблются полки

И гарнизоны. Крпостей охрана

Доврена какимъ-то иностранцамъ.

Такая подозрительная личность,

Какъ Шафгачъ, во глав всхъ войскъ поставленъ

Въ Силезіи, пятью полками Терцкій

Командуетъ, клевреты князя: Илло,

Безпутный Изолани, Буттлеръ, Кинскій

Поставлены надъ лучшими полками

Пхотными и конными.

Максъ.

И мы съ тобой.

Октавіо.

Да,— потому что насъ они считаютъ

Своими, закупить желаютъ насъ.

Ужъ княжества Саганъ и Глацъ мн герцогъ

Давно сулитъ, и я отлично вижу,

Какой приманкой думаютъ тебя

Поймать.

Максъ.

Нтъ, говорю я, нтъ, неправда!

Октавіо.

Открой же, Максъ, глаза. Зачмъ онъ въ Пильзенъ

Насъ всхъ созвалъ? Чтобъ съ нами совщаться?

Да разв онъ когда-нибудь нуждался

Въ совтахъ нашихъ? Нтъ, мы призваны сюда,

Чтобъ запродать себя ему, а если

Не согласимся, чтобъ въ его рукахъ

Остаться, какъ заложники. Графъ Галласъ

Не прибылъ, зная это, и отецъ твой

Здсь не остался бы, когда бъ другая

Великая обязанность его

Къ тому не побуждала.

Максъ.

Но вдь герцогъ

И не скрываетъ, что мы для него

Сюда вс призваны и что нужна

Ему поддержка наша. Онъ такъ много

Для насъ всхъ сдлалъ, что и мы должны

Хоть чмъ-нибудь воздать ему за это.

Октавіо.

А знаешь ли, какого воздаянья

Онъ ждетъ отъ насъ? Не мало пьяный Илло

Поразболталъ. Обдумай хорошенько

Все, что сегодня видлъ ты и слышалъ.

Подложный этотъ документъ и выпускъ

Столь важной оговорки — разв это

Не служитъ доказательствомъ, что насъ

Хотятъ втянуть въ измну государю?

Максъ.

На дло съ документомъ я смотрю

Не больше, какъ на скверную продлку

Того же Илло. Эти маклера

Всегда пересолятъ своей услугой.

Плохія отношенья между княземъ

И партіей придворной имъ извстны,

Вотъ и ршили князю угодить,

Разрывъ съ дворомъ непоправимымъ сдлавъ.

А онъ объ этой штук и не знаетъ.

Октавіо.

Мн больно твою вру разрушать,

Но и щадить ее я ужъ не въ прав:

Ты дйствовать обязанъ, долженъ мры

Принять немедля. Знай же — все, что я

Теб открылъ, что столь невроятнымъ

Находишь ты — все это я узналъ

Отъ самого же князя.

Максъ (въ сильномъ волненіи).

Ложь! Не врю!

Октавіо.

Онъ самъ доврилъ мн, о чемъ я впрочемъ

Инымъ путемъ уже давно развдалъ,

Что онъ задумалъ къ шведамъ перейти

И во глав союзныхъ войскъ принудить

Его величество…

Максъ.

Онъ очень вспыльчивъ,

Дворъ такъ жестоко оскорбилъ его,

Въ минуту гнва могъ и онъ забыться.

Октавіо.

Нтъ, Максъ, вполн спокойно, хладнокровно

Онъ мн открылся, и мое волненье

Истолковавъ боязнью, онъ мн письма

Секретныя отъ шведовъ показалъ,

Въ которыхъ т ему сулятъ поддержку.

Максъ.

Не можетъ быть, не врю я, не врю!

Ты знаешь самъ, что это невозможно.

Вдь ты предъ нимъ не скрылъ бы отвращенья,

Онъ бы одумался или тебя

Въ живыхъ бы не оставилъ.

Октавіо.

Возражалъ я —

Серьезно, горячо, но отвращенье,

Но образъ мыслей мой я отъ него

Глубоко затаилъ.

Максъ.

Ты съ нимъ лукавилъ?

Нтъ, это не похоже на тебя!

Я врить не хотлъ твоимъ словамъ,

Когда объ немъ ты говорилъ дурное —

Какъ хочешь ты, чтобъ я теперь имъ врилъ,

Когда ты на себя же самъ клевещешь?

Октавіо.

Я не напрашивался самъ на тайну.

Максъ.

Но за довріе ты долженъ былъ

Съ нимъ откровененъ быть.

Октавіо.

Я не считалъ

Его достойнымъ правды.

Максъ.

А обманъ —

Ужели былъ обманъ тебя достоинъ?

Октавіо.

Ахъ, милый, въ жизни не всегда возможно

Держаться правды, какъ велитъ намъ совсть.

Въ борьб съ коварствомъ даже самый честный

Бываетъ вынужденъ къ обману. Зло

Тмъ и ужасно, что всегда рождаетъ

Другое зло. Поврь мн, не къ софизмамъ

Я прибгаю, но свой долгъ прямой

Лишь исполняю — долгъ предъ государемъ.

И я желалъ бы лишь влеченью сердца

Повиноваться, но тогда пришлось бы

Отъ многихъ добрыхъ цлей намъ отречься.

Здсь рчь идетъ о служб государю,

Такъ голосъ сердца долженъ замолчать.

Максъ.

Я не могу понять тебя сегодня,

Ты говоришь, что онъ чистосердечно

Открылся предъ тобой съ преступной цлью,

А ты — съ благою цлью лгалъ предъ нимъ!

Нтъ, лучше перестань: такимъ путемъ

Ты не склонишь меня оставить друга —

Не сдлай такъ, чтобъ я отца утратилъ.

Октавіо (подавляя чувство неудовольствія).

Не все еще ты знаешь, Максъ. Я долженъ

Еще теб открыть.

(Посл минутнаго молчанія.)

Такъ знай же — князь

Ужъ принялъ мры. Слпо вря въ звзды,

Онъ хочетъ насъ врасплохъ застать и руку

Ужъ протянулъ къ корон. Ошибется!

Мы тоже изготовились, и скоро

Развязка роковая совершится.

Максъ.

Отецъ, я заклинаю всмъ святымъ,

Не торопись, не ошибись жестоко!

Октавіо.

Къ преступной цли тихо крался онъ,

А вслдъ за нимъ и мщенье тихо кралось

И за спиной его стоитъ незримо.

Лишь шагъ еще — и гибель неизбжна.

Ты знаешь цль прізда Квестенберга

Офиціальную, но онъ пріхалъ

И съ тайнымъ порученіемъ ко мн.

Максъ.

Могу ль узнать съ какимъ?

Октавіо.

Максъ!— Благо государя

И жизнь отца въ твои отдамъ я руки,

Довривъ эту тайну. Валленштейнъ

Теб всегда былъ дорогъ, съ дтскихъ лтъ

Привыкъ ты на него смотрть съ любовью,

Съ глубокимъ уваженьемъ, а теперь

Надешься — прости, что я того касаюсь,

Чего ты мн доврить не желаешь —

Надешься, что еще ближе станешь

Къ нему.

Максъ.

Отецъ…

Октавіо.

Я честности твоей

Могу довриться, но будешь ли ты въ силахъ

Владть собой, сумешь ли спокойно

Смотрть на герцога, когда узнаешь

Его судьбу?

Максъ.

Вину его я знаю.

(Октавіо вынимаетъ изъ ящика бумагу и передаетъ ее Максу.)

Максъ (взглянувъ на бумагу).

Какъ! Императорскій рескриптъ!

Октавіо.

Читай.

Максъ.

Князь осужденъ! И приговоръ надъ нимъ

Произнесенъ уже!

Октавіо.

Да.

Максъ.

Заблужденье

Несчастное! Вы далеко зашли!

Октавіо.

Читай спокойнй дальше.

Максъ
(прочитавъ дальше, съ изумленіемъ смотритъ на отца).

Какъ! Ты самъ?

Октавіо.

Да, до прізда къ войску короля

Венгерскаго, верховная команда

Мн временно доврена.

Максъ.

Ужели

Взаправду ты вообразилъ, что можешь

Лишить его команды? И не думай!

Отецъ, отецъ!— ты принялъ на себя

Несчастную задачу. Неужели

Ты думаешь, что силою листка

Вотъ этого обезоружить можешь

Всесильнаго Фридланда въ самомъ центр

Его могущества, средь преданныхъ ему

Десятковъ тысячъ? Ты погибнешь самъ

И насъ погубишь всхъ.

Октавіо.

Я очень знаю,

Какой опасности я подвергаюсь.

Я въ Божьей вол, Онъ своей десницей

Монарха оградитъ, Онъ ниспровергнетъ

Преступный этотъ замыслъ. Врныхъ слугъ

Еще у государя много, даже здсь.

Здсь въ самомъ лагер найдутся люди

Настолько честные, что бодро станутъ

Въ защиту правды. Все уже готово,

За ненадежными людьми слдятъ

Невидимо, но зорко. Шагъ одинъ

Пусть только сдлаетъ — и я немедля…

Максъ.

Ты хочешь дйствовать по подозрнью?

Октавіо.

Упреки въ деспотизм не коснутся

Его величества: онъ за дла лишь

Казнитъ и милуетъ, а не за мысли.

Еще отъ князя самого зависитъ

Его судьба, и если онъ захочетъ

Оставить замыслъ свой, ему спокойно

Дадутъ отставку, сыну государя

Уступитъ онъ, въ почетное изгнанье

Въ свои помстья удалится, это

Ему скорй благодяньемъ будетъ,

Чмъ наказаньемъ. Но лишь шагъ одинъ…

Максъ.

А что ты называешь шагомъ? Князь

Преступнаго не длаетъ, а ты —

Ты всякій шагъ его перетолкуешь

Навыворотъ, ты такъ уже и сдлалъ.

Октавіо.

Какъ ни были преступны цли князя,

Но вс его поступки до сихъ поръ

Еще возможно было благовиднй

Истолковать. Бумагой этой я

До тхъ поръ не воспользуюсь, пока

Поступка онъ не совершитъ такого,

Который несомннно скажетъ всмъ,

Что онъ измнникъ.

Максъ.

Кто жъ судьею будетъ?

Октавіо.

Ты самъ.

Максъ.

Ну, такъ ея совсмъ не нужно,

Бумаги этой! Ты мн слово далъ

Не дйствовать, пока ты самого меня

Не убдишь.

Октавіо.

Возможно ль это?

Посл всего, что ты теперь узналъ,

Ты все еще въ его невинность можешь

Такъ слпо врить?

Максъ (оживленно).

Ошибиться можетъ

Разсудокъ твой холодный, не мое

Живое чувство.

(Продолжаетъ спокойне.)

Этотъ геній

Не можетъ быть судимъ по общей мрк.

Не даромъ онъ со звздами связалъ

Свою судьбу: какъ звздные пути,

Такъ и его дла непостижимы.

Вы вс предъ нимъ неправы. Врь мн, время

Все обнаружитъ, чистота его

Изъ мрака подозрнья въ полномъ блеск,

Увидишь, выйдетъ.

Октавіо.

Подождемъ, что будетъ.

ЯВЛЕНЕ -е.

Прежніе. Камердинеръ и вслдъ за нимъ Корнетъ.

Октавіо.

Что нужно?

Камердинеръ.

Прискакалъ гонецъ.

Октавіо

Такъ рано?

Кто и откуда онъ?

Камердинеръ.

Онъ не сказалъ

Мн имени.

Октавіо

Введи скоре

Его сюда и никому объ этомъ

Ни слова!

(Камердинеръ уходитъ. Входитъ Корнетъ).

Это вы, Корнетъ!

Графъ Галласъ васъ прислалъ съ письмомъ, конечно?

Корнетъ.

Мн на словахъ велли, не ршился

Графъ письменно…

Октавіо.

Ну, говорите, что.

Корнетъ.

Графъ приказалъ сказать… Я здсь свободно

Могу вамъ сообщить?

Октавіо.

Мой сынъ все знаетъ.

Корнетъ.

Онъ пойманъ.

Октавіо.

Кто?

Корнетъ.

Сесина передатчикъ.

Октавіо (съ живостью’).

А, пойманъ!

Корнетъ.

Пойманъ на разсвт

Въ Богемскомъ лс, и при немъ

Нашли депеши къ шведамъ.

Октавіо.

Гд жъ депеши?

Корнетъ.

Ихъ графъ немедленно отправилъ въ Вну

Съ Сесиной вмст.

Октавіо.

Наконецъ-то!

Извстье важное! Его поимка

Откроетъ все. А много захватили?

Корнетъ.

Пакетовъ шесть, вс съ Терцкаго печатью.

Октавіо.

Нтъ писанныхъ рукою князя?

Корнетъ.

Нтъ,

Насколько мн извстно.

Октавіо.

Что жъ Сесина?

Корнетъ.

Узнавши, что его отправятъ въ Вну,

Онъ очень испугался. Графъ Альтрингеръ

Сталъ говорить ему, что, если онъ

Во всемъ сознается, то, вроятно,

Его помилуютъ.

Октавіо.

Разв Альтрингеръ

У васъ? А мн сказали, что онъ въ Линц

Лежитъ больной.

Корнетъ.

Ужъ третій день, какъ онъ

Находится въ Фраунберг съ графомъ Галласъ.

Они набрали шестьдесятъ отрядовъ,

Отборный все народъ, и поручили

Вамъ сообщить, что ждутъ отъ васъ приказа.

Октавіо.

Да, многое за эти дни ршится!

Когда вамъ въ путь?

Корнетъ.

Отъ васъ лишь жду приказа.

Октавіо.

До вечера останьтесь.

(Корнетъ кланяется и хочетъ идти.)

Октавіо.

Васъ никто

Здсь не видалъ?

Корнетъ.

Ршительно никто.

Какъ и всегда, меня черезъ калитку

Монастыря монахи провели.

Октавіо.

Ступайте отдохнуть, но чтобъ никто

Васъ не видалъ. Я васъ хочу отправить

Еще до вечера. Близка развязка!

И прежде, чмъ минуетъ этотъ день,

Который занялся теперь, великій

Ужъ будетъ жребій брошенъ. До свиданья.

(Корнетъ удаляется.)

ЯВЛЕНЕ I-е.

Оба Пикколомини.

Октавіо.

Ну, Максъ, теперь мы скоро все узнаемъ:

Сесина вс переговоры велъ.

Максъ
(который во всю предыдущую сцену испытывалъ сильную внутреннюю борьбу, говоритъ ршительно).

Я все узнаю боле прямымъ

Путемъ. Прощай.

Октавіо.

Куда ты?

Максъ.

Къ князю.

Октавіо (въ испуг).

Что?..

Максъ (возвращаясь).

Жестоко ты во мн ошибся, если

Разсчитывалъ, что я въ твоей игр

Приму участіе. Нтъ, путь мой прямъ,

Я не могу быть на словахъ правдивымъ

И лгать въ душ, и если мн, какъ другу,

Откроютъ душу, не могу я совсть

Тмъ успокоивать, что вдь онъ самъ

Открылся мн, что мой языкъ

Не лгалъ предъ нимъ. За что меня считаютъ,

Тмъ я и буду. Я къ нему иду,

Я упрошу его возстановить

Предъ свтомъ честь свою и эти ваши

Хитросплетенья разорвать однимъ

Прямымъ поступкомъ.

Октавіо.

Ты ршился такъ,

Такъ поступить?..

Максъ.

Да, такъ — не сомнвайся.

Октавіо.

Жестоко я въ теб ошибся — да!

Я думалъ, что мой сынъ вполн разуменъ,

Что руку, удалившую его

Отъ бездны, онъ благословитъ — и что же?

Я вижу потерявшаго разсудокъ,

Ослпшаго въ чаду презрнной страсти.

Ступай, спроси его, будь такъ безуменъ

И тайну государя твоего

Открой ему, принудь меня къ разрыву

До времени. Лишь съ помощью Господней,

Лишь чудомъ только могъ я эту тайну

Скрывать отъ нихъ и отводить глаза

Ихъ подозрнью, и теперь увижу,

Что сынъ мой, какъ безумецъ разрушаетъ

Все то, что стоило такихъ трудовъ

Моей политик столь осторожной.

Максъ.

О, какъ политику я эту проклинаю!

Политикой своей до преступленья

Его вы доведете. Вы хотите

Его преступнымъ сдлать — и добьетесь,

Добьетесь этого. Такое дло

Добромъ не кончится, развязка будетъ

Ужасная. Вдь этотъ исполинъ

Міръ цлый увлечетъ въ своемъ паденьи.

И какъ корабль, объятый среди моря

Пожаромъ, гибнетъ самъ въ одно мгновенье

Отъ взрыва, и вс бывшіе на немъ

Взлетаютъ вверхъ въ пространство между небомъ

И бурными волнами,— такъ и онъ

Съ собою увлечетъ въ своемъ паденьи

Всхъ насъ, которые съ его судьбой

И счастьемъ тсно связаны. Ты можешь,

Какъ хочешь, дйствовать, но предоставь

И мн свободу. Между мной и имъ

Не должно и не можетъ быть обмана.

Сегодня же до вечера ршится

Отца иль друга я утратить долженъ.

(Съ уходомъ Макса опускается занавсъ.)

Ученіе Шиллера о красот и эстетическомъ наслажденіи:и предисловіемъ П. Н. Милюкова.

Два Пикколомини

Д&#1122,ЙСТВЕ -е.

ДЙСТВЕ -е.

ДЙСТВЕ -е.

ДЙСТВЕ IV-е.

ДЙСТВЕ V-е.

Читайте также:

Ученіе Шиллера о красот и эстетическомъ наслажденіи:
и предисловіемъ П. Н. Милюкова.