В.В. Розанов
В.В. Розанов
Думские идеологи
Думские идеологи
Думские идеологи, Розанов Василий Васильевич, Год: 1907
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Нет сомнения, что в текущую фазу прения по земельному вопросу, почему-то именуемому ‘аграрным’ вопросом, проходят в Думе свою литературную стадию. Нужно депутатам изложить мнения, сказать свой взгляд, т.е. устно произнести две-три страницы печатной статьи. И время Думы уходит на выслушивание этих произносимых статей, без всякой мысли самих произносящих ораторов о том, чтобы их речи имели какое-нибудь практическое, жизненное значение. Так, от имени группы социалистов-революционеров в лице 102 депутатов г. Мушенко ‘сотрясает воздух’ тою алгеброю простейших юридических и экономических понятий, с которою единственно и исключительно оперирует вообще всякий социалист и весь социализм. Для социализма люди — не живые личности, а немые пешки, для него нет немца, француза, нет также и русского, а есть какой-то ‘человек’, homunculus. Человек этот — без рода, племени и истории. Голова и сердце если не срезываются в нем, то отрицаются в какой-либо своей значительности. Сердце — орган кровообращения, а голова… Ну, голова нужна постольку, поскольку на ней растут уши, которыми будущий индивид станет некогда выслушивать приказания своего социального начальства. Значащи в гомункуле только желудок и руки, потребительный желудок и производительные руки. На этой стадии, при отрицании истории, при отрицании государства, при небытии отечества и цивилизации, кому вообще и чему нужны эти выхолощенные, опустошенные, глубочайше бездарные по самому принципу ‘потребители-производители’? Никому и ничему они не нужны. Себе нужны. Но, спрашивается, почему десятки миллионов русского живого народа, живых русских лиц, сейчас обитающих на нашей земле, должны из кожи вылезать вон и быть готовыми произвести кровавую резню или подвергнуться таковой ради благополучия таких десятков миллионов, но уже очевидных дикарей, которые на вопрос, что такое ‘государство’ и ‘отечество’, что такое ‘вера’ и ‘Бог’ — моргают глазами и отвечают элементарными: ‘Мы умеем есть’ и еще: ‘Мы умеем работать’. В самом деле, это довольно принципиальный вопрос: почему мир живых наций, сейчас обитающих Европу, может быть, и несчастных, но одухотворенных, но благородных, которым, по старому выражению, ‘ничто человеческое не чуждо’, должен удобрять землю, должен стать мостовою, по которой пройдет к своим завтракам и обедам это ‘человечество будущего’, со своими ручищами и брюшищами, необразованное, некультурное? Ведь других тем, кроме своей утробы, у социализма нет?! Ну, какие темы? Превращение коровы, то есть мяса коровы, в человека, то есть в человеческое мясо. Из одной говядины вырастает другая говядина — вот и все.
Смоленский депутат г. Опочинин сказал, что все ‘отрицающие право собственности в Думе поднялись бы с топорами на китайцев, которые пришли бы занимать русские земли’, — и следовательно, что эти отрицатели признают право собственности, но приурочивают его к государству. Но он мог бы досказать, что если, может быть, и не придут китайцы с Востока, то во всяком случае придут ‘пролетарии’ с Запада, придут безземельные из Германии, из Австрии, из Италии и из Финляндии, где земля камениста и холодна, на обильную Россию, чтобы занять ее поля или огромную часть полей, а русские социалисты с бомбами и ‘мирные’ никак не дадут ‘поднять топоров’ против них. Дело в том, что отрицание частной и личной собственности — это и есть социализм, его суть, а социализм — явление всемирное и государств и наций не знает. ‘Пролетарии всех стран — соединяйтесь!’ и ‘В борьбе обретешь ты право свое’. Торжество социализма в России, выразившееся хотя бы в социализации земли, приведет сейчас же в движение социальные массы всего Запада, где пока еще у них претензии есть, а руки коротки, и все ‘братья-пролетарии’ потянутся к русской земле, на которой им ничего не ответят и нечего будет ответить с социалистической точки зрения. ‘У вас есть, у нас нет: давайте делить ваше‘. Совершенно точь-в-точь так же и по тем же мотивам, как теперь крестьяне предполагают поступить с помещичьею и вообще с частновладельческою землею. Социализм — всемирная идея, точнее, — всемирное движение. Отрицая суть государств, он снимает границы государств. ‘Земля Божия’, т.е. тамбовская земля, не есть непременно русская, но, напр., и немецкая. Мужички в Г. Думе на это должны оглянуться и к этому приготовиться. На русские ‘топоры’, несомненно, найдутся покрепче сделанные немецкие ‘топоры’, и так как техника и сноровка ни в коем случае не на русской стороне, то русским во всяком случае придется очень плохо. Да и населения в Западной Европе 300 миллионов, так что ‘золотая заря’ социализма выйдет такою кровавою зарею для России, перед которою кровопускание монголов в XIII веке было сущею шуткою. Пока длятся в Думе или на столбцах ‘Товарища’ литературные беседы о ‘дарах Божиих для человека’, все выходит гладко и сладко, но когда дело дойдет до окончательного дележа ‘даров Божиих’, — и угрюмый финн, и желтолицый китаец, и дюжий немец или латыш столкнутся плечом к плечу с русским недоедающим крестьянином, тогда около социальных роз, которыми пока все одуряются, покажутся и социальные шипы, от которых все завизжат. Но визжать будет поздно и просить и молить некого, ибо — в случае успеха — никого не останется, кроме командующих ‘товарищей’, для которых немец, конечно, все едино, что русский. Да и в команде вообще окажутся международные человеки, большею частью смуглых физиономий. Вот тогда русские ‘социалисты’ деревенского пошиба изопьют горечь со дна чаши, с которой они пока слизывают верхние сливки.
Бог спасет, мы верим, Россию от этого несчастья и безумия.
Впервые опубликовано: Новое Время. 1907. 9 мая. No 11190.