Доктор Бирч и его молодые друзья, Теккерей Уильям Мейкпис, Год: 1849 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 24 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Докторъ Бирчъ и его молодые друзья.

Физіологическій эскизъ англійской школы, Теккерея.

Современникъ.— Спб., 1852.— Т. 33, No 6. Смесь.— С. 247—268.

OCR Бычков М. Н.

http://az.lib.ru

І.

Докторъ и его свита.

Нтъ никакой надобности говорить, какимъ образомъ сдлался я въ пансіон доктора Бирча его помощникомъ, учителемъ французскаго языка, рисованья и игры на флейт. Ужь врно не безъ причины промнялъ я свою прежнюю квартиру близь Лондона и прекрасное общество на конторку помощника содержателя старой школы въ Родвель-Реджис. Я думаю, что мсто помощника за столомъ доктора, вставанье въ пять часовъ утра, прогулки по полямъ съ мальчиками (которые всегда затвали со мной какія нибудь продлки и никакъ не хотли понять моего важнаго и отвтственнаго значенія въ школ), грубость миссъ Бирчъ, суровая благосклонность Джека Бирча и покровительство стараго доктора, — я думаю,что все это немногимъ показалось бы пріятнымъ и что это покровительство и эти обды иногда было бы очень трудно и не мн проглатывать. Какъ бы то ни было, только я теперь избавился отъ этой должности и надюсь, что докторъ Бирчъ нашелъ себ гораздо лучшаго помощника.

Джекъ Бирчъ, воспитанникъ оксфордскаго университета, былъ партнёромъ своего отца и занималъ нкоторые классы. О познаніяхъ его въ греческомъ язык я не могу сказать ничего, но на латинскомъ язык я ловилъ его безпрестанно. Это былъ самый забавный фанфаронъ (въ особенности онъ важничалъ передъ кузиною миссъ Раби, которая жила съ докторомъ), самый надутый и пустой франтикъ, какого я когда либо видалъ. Блый его галстухъ какъ будто постоянно душилъ его, онъ безпрестанно его поправлялъ и смотрлъ на насъ (то есть на меня и на моего товарища Принса), изъ за этой накрахмаленной ограды, съ такимъ видомъ, какъ будто мы были лакеи. Онъ не слишкомъ много трудился въ классахъ и употреблялъ свое время на письма къ родителямъ воспитанниковъ и на сочиненіе наставленій, которыя онъ читалъ дтямъ.

Настоящій учитель былъ Принсъ, также изъ Оксфордскаго университета,— худощавый, высокій и ученый человкъ, напичканный безполезными свдніями въ греческомъ язык и древностяхъ, необыкновенно кроткій къ маленькимъ дтямъ, безжалостный къ шалунамъ и фанфаронамъ, уважаемый всми за честность, за ученость, за мужественный характеръ, за умнье владть собою, что вс видли и признавали. Джекъ Бирчъ никогда не могъ смотрть ему прямо въ глаза. Старая миссъ Зоя никогда не смла съ нимъ любезничать. Миссъ Флора называла его лучшимъ человкомъ изъ всхъ близорукихъ. Миссъ Раби говорила, что боится его. Бдный старикашка Принсъ! сколько пріятныхъ ночей провели мы вмст, куря въ докторовой гардеробной, куда мы удалялись, когда мальчики ложились спать и наши дневныя заботы оканчивались!

Посл того, какъ Джекъ Бирчъ получилъ въ Оксфорд ученую степень — процедура, стоившая ему величайшаго труда — школа, называвшаяся прежде просто ‘школою Бирча’, или ‘пансіономъ доктора Бирча’, вдругъ сдлалась ‘Родвель-Реджисскою Коллегіею Архіепископа Вигсби’. Старая синяя вывска съ золотыми буквами была снята, и ее съ этого времени употребляли на починку голубятни. Бирчъ отдлалъ большую классную комнату въ готическомъ вкус, съ статуэтками, и поставилъ посреди школы бюстъ архіепископа Вигсби. Онъ нарядилъ шесть старшихъ воспитанниковъ въ шляпы и мантіи, которыя производили большой эффектъ, когда мальчики рыскали по городскимъ улицамъ, но, безъ сомннія, озлобили не одного лодочника, передразнивая его парусъ. Страсть къ академическимъ костюмамъ и постановленіямъ до того овладла малымъ, что онъ и меня пытался облечь въ мантію, съ красными кистями и бахрамою, но я ршительно этому воспротивился и сказалъ, что учитель чистописаиія не нуждается въ такомъ отличіи.

Какъ же это я позабылъ о самомъ доктор? Но что о немъ сказать? Ну, у него была широкая мантія, торжественный видъ, громкій голосъ и важные пріемы въ обращеніи съ родителями воспитанниковъ, которыхъ онъ принималъ въ кабинет, окруженный со всхъ сторонъ прекрасно переплетенными книгами. Книги дйствовали сильно на умы нкоторыхъ его постителей и въ особенности постительницъ. ‘Вотъ докторъ — думали они, — такъ докторъ!’ Но, впрочемъ, онъ никогда не читалъ своихъ книгъ, да и не раскрывалъ ни одной, кром той, въ которую онъ клалъ свои воротнички, да еще другой, подъ заглавіемъ: Dugdаle’s Моnastіcоn, которая походила только съ виду на толстый томъ, а въ самомъ дл была ящикъ съ миндальными пирожками и бутылкою портвейна. Онъ читалъ классиковъ съ переводомъ, который на школьномъ язык назывался ‘яслями’.

Ученики играли съ нимъ безсовстно, когда онъ спрашивалъ у нихъ граматическія формы. Старые шалуны нарочно приходили иногда къ нему въ кабинетъ съ просьбою объяснить имъ какое нибудь трудное мсто въ Геродот или въ укидид. Бдный докторъ въ такихъ случаяхъ откладывалъ на нкоторое время объясненіе и прибгалъ къ помощи Принса или искалъ смысла въ ‘яслахъ’.

Комната, въ которой наказывали за ученическія прегршенія, находилась въ личномъ его завдываніи: онъ находилъ, что сынъ его черезчуръ строгъ. Докторъ одаренъ былъ страшными бровями и толстымъ голосомъ, но плачъ его не пугалъ никого.

Маленькій Мордентъ нарисовалъ его портретъ съ длинными ушами, наподобіе извстнаго домашняго животнаго, и подвергъ свои собственныя уши порядочному истязанію за эту каррикатуру. Докторъ поймалъ его на мст преступленія, вспылилъ страшно и сперва грозилъ проучить шалуна розгами, но въ самую критическую минуту отъ отца Мордента прислана была корзина дичи. Докторъ смягчился и предалъ каррикатуру сожженію. Несмотря на то, въ моей конторк хранится другой экземпляръ ея, нарисованный рукою того же маленькаго проказника.

II.

Школьный птухъ.

Я ужь дожилъ до старости и видалъ много великихъ людей во время моихъ путешествій и въ жизни вообще. Я видлъ Людовика-Филиппа, вызжающаго изъ Тюльери, адмирала сэра Чарльза Непира (какъ-то въ омнибус), герцога Веллингтона, безсмертнаго Гёте въ Веймар, покойнаго папу Григорія ХVІ и множество другихъ славныхъ въ этомъ мір людей, на которыхъ глядя, каждый чувствуетъ какое-то благоговніе, смшанное въ боязнью. Я восхищаюсь, видя это чувство, этотъ почтительный страхъ, съ которымъ скромная душа привтствуетъ Великаго Человка.

Видалъ я также генераловъ, видалъ университетскихъ главъ во время посщеніе университета ея величествомъ, видалъ доктора во всей слав, во глав его школы въ торжественные дни — зрлище поразительное — и много другихъ лицъ. Никогда, правда, не удавалось мн видть покойнаго мистера Томаса Крабба, но я увренъ, что онъ внушилъ бы мн то же самое чувство, съ которымъ я каждый день смотрлъ на Джорджа Чампіона, ныншняго ‘школьнаго птуха’ доктора Бирча.

Когда я воображу, какъ бы я предложилъ ему какую нибудь сумму, чтобъ онъ приколотилъ въ дв минуты всхъ и выбросилъ самого доктора за окно, я всякій разъ думаю, какой великодушный этотъ человкъ — сидитъ себ спокойно, въ самомъ лучшемъ расположеніи духа, ршаетъ задачи уравненія и добивается смысла въ греческихъ трагедіяхъ. Онъ могъ бы схватить столбы классной залы и обрушить весь домъ, еслибъ только захотлъ. Онъ могъ бы запереть дверь и уничтожить всхъ насъ до одного, какъ Антаръ, любовникъ Ибли, но онъ щадитъ нашу жизнь. Онъ не колотитъ никого безъ причины, но зато бда человку, его оскорбившему!

Мн кажется, что быть сильне другихъ большое наслажденіе. Оттого-то на широкомъ лиц Джорджа Чампіона такая ясная веселость, оттого онъ смотритъ на васъ съ такимъ великодушнымъ спокойствіемъ своими голубыми глазами.

Онъ непобдимъ, — непобдимъ ршительно. Назадъ тому шесть лвъ онъ былъ уже въ силахъ устоять противъ Франка Дависона (нын офицера въ Индіи, брата бдняжки маленькаго Чарлея, за которымъ миссъ Раби ухаживала съ такою нжностью). Франку было тогда семнадцать лтъ и онъ былъ школьнымъ птухомъ Бирча. Мальчика насилу оттащили въ сторону, и Франкъ, глядя на него съ удивленіемъ, тогда же предсказалъ, что онъ совершитъ великіе подвиги. Преданія о битвахъ переходятъ въ школахъ отъ поколнія къ поколнію, такъ что въ Родвель-Реджисской школ существуютъ преданія о событіяхъ, совершившихся въ старое время доктора, лтъ сорокъ назадъ.

Сраженія Чампіона съ молодымъ Тэтбэри Петомъ, котораго онъ повалилъ и таскалъ по полу, съ лодочникомъ Блекомъ и съ тремя мальчиками изъ пансіона доктора Уоншота, были извстны каждому. Онъ всегда выходилъ побдителемъ. Но онъ скроменъ и добръ, какъ вс необыкновенные люди. Характеръ у него благосклонный, смлый и честный. Онъ не въ состояніи писать такихъ стиховъ, какъ молодой Пиндеръ, или читать такъ греческія книги, какъ Лаврентій Префектъ, эта настоящая бездна учености, — бездна, въ которой, по словамъ Принса, помстились бы знанія учениковъ всхъ шести классовъ, но онъ длаетъ свое дло основательно, толково и способенъ быть самымъ храбрымъ солдатомъ, отличнымъ сельскимъ пасторомъ и честнйшимъ англійскимъ джентльменомъ, какой только бывалъ когда либо.

Джорджъ добродушенъ и лнивъ. На двор школы есть скамейка, на которой онъ готовъ валяться по цлымъ часамъ въ свободное отъ ученія время, и въ это время онъ такъ снисходителенъ, что самый меньшій изъ воспитанниковъ можетъ подойти и разговаривать съ нимъ. Пріятно видть молодыхъ мышонковъ, рзвящихся вокругъ льва. Впрочемъ, ближайшій его другъ и товарищъ маленькій Джекъ Галль, котораго онъ спасъ отъ потопленія на Миллеровомъ Пруд. Ихъ взаимная привязанность представляетъ странное явленіе. Мальчишка прыгаетъ, играетъ, шалить возл великана и постоянно обращаетъ своего покровителя въ предметъ шутокъ. Они никогда не расходятся на большое разстояніе, и въ праздники вы ихъ увидите вмст въ нсколькихъ миляхъ отъ школы. Джорджъ бродитъ тяжелою поступью по лугамъ съ своей палкою, а маленькій Джекъ болтаетъ съ хорошенькими черезъ окна мызъ.

У Джорджа есть на рк лодка, въ которой онъ обыкновенно куритъ себ лежа, а Джекъ работаетъ веслами и катаетъ его. Джорджъ не играетъ въ криккетъ {Игра шарами съ дубинкою}, разв только когда вся школа затваетъ игру на открытомъ пол. Товарищи не въ состояніи съ нимъ состязаться, потому что его шары летаютъ какъ пушечныя ядра. Я видалъ какъ онъ играетъ въ мячъ. Пріятно наблюдать прыжки этого молодца по арен: съ своими блокурыми, разввающимися волосами онъ похожъ на молодого Аполлона въ фланелевой куртк.

Прочія замчательныя личности въ школ доктора Бирча были: Лаврентій Капитанъ, Бэнсъ, прославившійся въ особенности всоимъ великолпнымъ аппетитомъ, и Питманъ, прозванный Росціемъ — за любовь свою къ драм. Къ нимъ должно причислить также Сванки, прозваннаго Макассаромъ — за пристрастіе его къ этой приправ. Онъ носилъ лакированные сапоги, блыя перчатки по воскресеньямъ и, проходя по улиц, заглядывалъ въ окна пансіона миссъ Пинкертонъ (перенесеннаго изъ Чисвика въ Родивель-Реджисъ и содержимаго племянницами покойной миссъ Барбары Пинкертонъ, друга нашего великаго лексикографа, по правиламъ, которыя были имъ одобрены и исполнялись въ точности этою удивительною женщиною).

Были люди, которые осуждали поведеніе мистера Горація Сванки и говорили, что будто бы онъ посылалъ черезъ мистриссъ Рэгглесъ, горничную пансіонерокъ миссъ Пинкертонъ, записки въ стихахъ, вложенныя въ трехъ-угольные слоеныя пирожки, и что однажды миссъ Дидо, которой былъ назначенъ сладкій пирожокъ съ такой начинкою, чуть не подавилась, проглотивъ лоскутокъ бумажки, но я оставляю безъ вниманія эти нелпые толки, очевидно направленные на репутацію завеленія, содержимаго неукоризненными двами.

Разв можно осуждать миссъ Пинкертонъ за то, что, когда она, держа въ рук крючокъ своего зонтика, провожаетъ на гулянье свое стало юныхъ двицъ, это стадо смшивается съ нашимъ школьнымъ отрядомъ, при встрч? А что касается до трехъ-угольныхъ пирожковъ, то я не врю ни одному слову и считаю это выдумкою ревнивой миссъ Бирчъ, которая досадуетъ и на миссъ Раби и на всхъ добрыхъ и красивыхъ женщинъ, которыя имютъ въ виду свои цли…. да, я не врю ничему, или ужь очень сильно ошибаюсь.

III.

Маленькая школа.

Такъ называемая маленькая школа есть небольшая комната въ другомъ конц большой школы. Черезъ нее ходятъ въ квартиру самого доктора и въ ней занимается со своими воспитанниками миссъ Раби. У ней на попеченіи шесть или семь маленькихъ — дйствительно маленькихъ — шалуновъ которыхъ она учитъ, чему уметъ, безъ большихъ затй, до тхъ поръ, пока они выростутъ или научатся столько, что могутъ поступать въ большую школу. Нкоторые изъ нихъ очень торопятся своимъ повышеніемъ — глупенькіе мальчики! — и потомъ длаются такими же повсами, какъ и старшіе.

Миссъ Раби ведетъ счеты, содержитъ записныя книги, иметъ наблюденіе за бльемъ и пришиваетъ ко всмъ рубашкамъ пуговицы. Вообразите такую женщину у себя дома, пришивающую пуговицы къ вашей рубашк!

Миссъ Раби — племянница доктора. Ея мать была красавица (впрочемъ, совсмъ не похожая на старую Зою) и вышла замужъ за воспитанника доктора, разумется въ прежнія его времена, но мужъ ея былъ убитъ посл въ Восточной Индіи, при осад Буртпора. Тогда маленькая индіянка пріхала къ доктору, онъ очень любилъ миссъ Раби и, принявъ сиротку на свое попеченіе, сдлалъ этимъ очень выгодный оборотъ для сваей школы.

Удивительно, съ какимъ проворствомъ и веселостью это маленькое живое созданіе исполняетъ свое дло. Она встаетъ утромъ первая и ложится спать послдняя, если ей нужно о чемъ нибудь позаботиться. Она видитъ, что дв другія женщины идутъ въ своимъ знакомымъ въ городъ, и не подумаетъ присоединиться къ ихъ обществу. Одна только она создана всегда оставаться дома, чтобы переносить нападки Зои, покоряться превосходству прелестей Флоры и всми мрами стараться вознаградить своего дядю за доброту, съ которою онъ принялъ ее въ свое семейство.

Вы видите, такимъ образомъ, что она работаетъ за трехъ служанокъ, получая жалованье одной. Она такъ благодарна, когда докторъ подарить ей новое платье, какъ будто онъ далъ ей состояніе, она смется, слушая его разсказы, всхъ добродушне, всхъ терпливе выслушиваетъ брань Зои, отдаетъ справедливость красот Флоры всхъ восторженне, и теряетъ свое прекрасное расположеніе духа тогда только, когда появляется въ комнат жолто-блдное лицо Джека Бирча: она его терпть не можетъ, и всегда у нея находится дло, когда онъ къ ней подойдетъ.

Какъ она перемняется, когда къ ней подойдетъ кто нибудь другой! Я не высокомренъ… нтъ!… но я думаю, что кое-гд производилъ не непріятное впечатлніе. Впрочемъ, объ этомъ умолчимъ. Мн пріятно видть ее, потому что она всегда въ веселомъ расположеніи духа, потому что она всегда ласкова, и всегда скромна, всегда привержена въ этимъ мальчишкамъ, потому что нкоторые изъ нихъ сиротки…. Она хороша собою, или, по крайней мр, кажется мн такою, а это будетъ все тоже.

Она добра ко всмъ, однакожь надо сказать, что всего больше обнаруживаетъ доброты къ дтямъ. Она приноситъ имъ сладкихъ пирожковъ отъ стола и лакомитъ ихъ вареньемъ Зои, она сберегаетъ для нихъ по нскольку шиллинговъ изъ своего небольшого жалованья и любитъ разсказывать имъ по цлому часу разныя исторіи. Она знаетъ одну очень грустную повстъ о маленькомъ мальчик, который давно ужь умеръ, любимцы ея никогда не соскучатся слушать о немъ, и миссъ Раби показывала одному изъ нихъ локонъ его волосковъ, который до сихъ поръ хранится въ ея рабочемъ ящик.

IV.

Прекрасныя братья.

Мелодрама въ нсколькихъ сценахъ.

Докторъ, Мистеръ Типперъ, дядя мастровъ Боксалей, Боксаль старшій, Боксаль младшій, Браунъ, Джонксъ, Смитъ, Робинсонъ, Тиффинъ Minimus.

Броунъ. Тузи старшаго Боксаля.

Джонксъ. За уши меньшого Боксаля!

Робинсонъ. Тузи хорошенько старшаго Боксаля!

Смитъ. Теперь мы докажемъ дружбу меньшому Боксалю.

(Вбгаетъ Тиффинъ Minimus.)

Тиффинъ Minimus. Господа Боксали! васъ спрашиваютъ

Докторъ (мистеру Типперу). Вс мои воспитанники любятъ ихъ, сэръ, ваши племянники составляютъ честь моего заведенія. Они прилежныя, скромныя, благородныя дти. Войдемте — они здсь, въ классной комнат.

(Входятъ Докторъ и мистеръ Типперъ.)

Большая картина.

Бдный малый.

Да позволено будетъ намъ, людямъ столь необыкновенно умнымъ и ученымъ, низойти до любви и жалости къ бднымъ существамъ, неодареннымъ нашими изумительными способностями. Я всегда былъ снисходателенъ къ слабымъ ученикамъ, во время моего ученическаго періода были въ числ самыхъ любимыхъ товарищей моихъ глубокіе неучи, но потомъ, выйдя въ жизнь, они вовсе не были людьми самыми тупоумными, напротивъ, много молодыхъ людей, умвшихъ написать латинскій гекзаметръ длиною въ полъ-аршина и безъ ошибки проспрягать греческій глаголъ, не возвысились впослдствіи ни на вершокъ надъ пустыми фанфаронами, и не прибавилось у нихъ ни одной капли мозгу противъ того, какъ было до бороды.

Какъ тяжело быть послднимъ ученикомъ, большимъ, неуклюжимъ, четырнадцати-лтнимъ малымъ, и видть себя позади шести-лтняго крошки, у котораго еще и выговоръ не образовался.

Въ такомъ положеніи былъ у Бирча мистеръ Гэльксръ. Онъ — самое честное, доброе, дятельное, смлое созданіе. Онъ многое сдлаетъ вамъ лучше всякаго другого мальчика. Онъ взлзетъ вамъ на дерево, онъ мастеръ перепрыгивать черезъ рвы, играть въ криккетъ, ныраеть и плаваетъ онъ въ совершенств, за столомъ онъ уберетъ вдвое больше противъ иной дамы (какъ это очень хорошо знаетъ миссъ Бирчъ), онъ обладаетъ прекрасною способностью вырзывать ножикомъ изъ дерева фигурки, онъ длаетъ и раскрашиваетъ маленькіе колясочки, онъ вамъ разберетъ часы по частямъ и сложитъ ихъ опять. Онъ ко всему способенъ и не уметъ только учить уроковъ, тутъ только онъ сидитъ самымъ несчастнымъ существомъ въ конц класса. Когда крошечныя малютки поступятъ въ школу изъ класса миссъ Раби (правда, она лучшая въ мір наставница), они тотчасъ обгоняютъ бднаго Гэлькера. Его бы отдали также подъ ея команду, но онъ очень великъ. Иногда мн казалось, что эта отчаянная тупость есть только хитрость бднаго плутишки, и что онъ добивается именно того, чтобъ его перевели въ классъ миссъ Раби: еслибъ она согласилась учить меня, я самъ готовъ бы былъ надть дтскій передникъ и маленькую курточку, но нтъ! эта природная неспособность къ латинской граматик.

Еслибъ только вы видли, что у него за граматика! Листы и обертка вс выщипаны и обтрепаны. Многихъ страницъ недостаетъ совсмъ: Гэлькеръ вырвалъ ихъ локтями, сидя и работая изо всхъ силъ надъ непонятною для него книгою, онъ истрепалъ ее и размочилъ горькими слезами. Но посмотрите, какъ онъ стираетъ съ листковъ ладонью эти слезы, какъ онъ принимается за урокъ снова и снова — и все-таки не въ силахъ одолть его……….

Между нами будь сказано, докторъ порядочно трудился надъ Гэлькеромъ, но мальчикъ былъ такъ безчувственъ, какъ будто принялъ хлороформа. Наконецъ Бирчъ усталъ его наказывать и предоставилъ его итти своей дорогою. Когда Принсъ спрашиваетъ уроки, онъ не можетъ воздержаться отъ смха и обращается къ мастеру Гэлькеру саркастическимъ тономъ: ‘Мастеръ Гэлькеръ, простите мою смлость, если я освдомлюсь, помогли ли вамъ ваши блистательныя способности постигнуть различіе между тми словами, которыя грамматики называютъ существительными, и тми, которыя они называютъ прилагательными именами? Если нтъ, то, можетъ быть, мастеръ Фердинандъ Тиммипсъ объяснитъ вамъ это различіе’. И Теммипсъ пищитъ надъ ухомъ Гэлькера.

Я бы совтовалъ Принсу оставить свои подсмиванья надъ бднымъ малымъ. Онъ единственный сынъ у вдовы-матери, которая любитъ его всею силою души своей.

VI.

Два слова о миссъ Бирчъ.

‘Джентльмены, и особенно младшіе и самые слабые здоровьемъ воспитанники, будутъ пользоваться постояннымъ присмотромъ и нжною заботливостью миссъ Зои Бирчъ, сестры содержателя, которая поставитъ себ пріятнйшимъ долгомъ замнять для нихъ (сколько это возможно) отсутствіе материнской дружбы.’ Уставъ Родвель-Роджисской школы.

Статья прекрасная въ циркуляр доктора, и миссъ Зоя Бирчъ (прелестная двадцати-пяти-лтняя березовая {Birch — береза.} распуколка, съ носомъ краснымъ и лицомъ кислымъ какъ дикое яблоко) представлена чуднымъ созданіемъ. Но я желалъ бы знать, кто согласился бы назвать миссъ Зою своей матерью?

Въ дом было только два существа, которыхъ она не пугала: миссъ Флора и я…. нтъ! я тоже боялся Зои, несмотря на то, что мн извстны были о ней разныя исторіи, ню все остальное трепетало передъ нею, отъ доктора до бднаго Франциска, слуги, которому часто доставалось отъ нея.

Докторъ былъ величественный и по наружности строгій человкъ, но въ душ онъ былъ слабъ и добродушенъ, онъ любилъ болтовню и бутылку съ портвейномъ. Я, впрочемъ, сошелся съ нимъ гораздо лучше, нежели мистеръ Принсъ, который немного унижалъ его и считалъ его литературныя произведенія безстыднйшимъ шарлатанствомъ. Часто въ солнечные послобденные часы докторъ, бывало, говоритъ мн: ‘Мистеръ Т., не выпить ли намъ, сэръ, еще по стакану этого винца за жолтою печатью? вы, кажется, такъ его любите’ (а самъ онъ любилъ его еще больше), и мы дйствительно выпивали еще по стакану, если только не появлялась между нами эта старая Зоя и не совала мн подъ носъ своего жалкаго, жиденькаго кофе. Она вчно ворчитъ, бранится, толкается, кричитъ на горничныхъ, нападаетъ на миссъ Раби, мучитъ маленькихъ воспитанниковъ и бранится съ большими. Она знаетъ, сколько състъ въ одинъ разъ каждый мальчикъ, она подчуетъ жирнымъ кушаньемъ тхъ, которымъ оно вредно, и предлагаетъ недожаренную говядину тому, кто ея не любитъ. Лучшее для нея время то, когда она утромъ является въ спальню маленькихъ воспитанниковъ, съ чашкою англійской соли и ломтикомъ хлба. Фи! отъ одного воспоминанія меня пронимаетъ дрожь. Я видлъ только разъ, какъ она давала это лекарство маленькому Бильсу, и ея непріятное присутствіе сдлалось для меня еще противне.

Если же мальчикъ заболетъ серьезно, то, вы думаете, она просидитъ у его постели хоть одну ночь? Какъ бы не такъ! Когда былъ боленъ маленькій Чарлей Дависонъ (тотъ самый, котораго мягкій локонъ хранитъ у себя миссъ Раби) — полковникъ, отецъ его, былъ на ту пору въ Индіи — не другой кто, какъ Анна Раби ходила за нимъ, она сидла надъ нимъ, когда онъ лежалъ въ бреду, она никогда не оставляла его, пока онъ былъ живъ, и сама закрыла ого глазки, которые никогда уже не будутъ блестть, никогда не подернутся слезою. Да, Анна была его сидлкою, Анна оплакала его, а миссъ Бирчъ написала письмо о его смерти и получила золотую цпочку съ медальономъ, которую полковникъ прислалъ ей знакъ своей благодарности. И отчего умеръ Франкъ Дависонъ? отъ вчнаго преслдованія миссъ Зои. Я увренъ, что еслибъ онъ ухалъ въ Индію, чтобы вступитъ въ тотъ полкъ, которымъ командовалъ его храбрый отецъ, то ужь не присылалось бы оттуда больше каждый годъ шалей и подарковъ доктору и миссъ Бирчь и, что если она мечтала, что полковникъ когда нибудь воротится въ Англію и женится на ней (за ея нжность къ его осиротвшему ребенку, какъ онъ выражался всегда въ своихъ письмахъ), то посл этого она должна была бы разстаться съ такой мечтою. Но вс эти событія произошли очень недавно — только семь лтъ назадъ — и я слышалъ о нихъ только кой-что отъ миссъ Раби, которая была тогда еще двочкою и только что пріхала въ Росвель-Реджисъ. Она никогда не можетъ говоритъ безъ душевнаго волненія объ этомъ рдкомъ мальчик. Его смерть сдлала глубокое впечатлніе на ея нжное сердце.

Да, миссъ Бирчъ выжила изъ заведенія въ теченіе одиннадцати лтъ девятнадцать учителей и въ томъ числ половину учителей французскаго языка — я думаю съ горя отъ разлуки со своимъ любимцемъ, мистеромъ Гринчемъ, съ его золотыми часами и проч.: но это только догадка, заимствованная мною изъ насмшекъ миссъ Флоры, во время одной ссоры за чаемъ.

Впрочемъ, у меня есть въ запас еще одна узда на миссъ Бирчъ. Когда она дойдетъ до особенной дерзости въ обращеніи къ миссъ Раби, мн только стоитъ ввернуть въ разговоръ малиновое варенье, и крикунья тотчасъ сдерживаетъ свой языкъ. Она меня понимаетъ, мн нтъ надобности говорить больше.

Приписка, 12 декабря. Теперь я могу говорить обо всемъ свободно. Я бросилъ свое мсто и не забочусь о немъ. Итакъ, выскажу все прямо, не опасаясь никакихъ послдствій. Я видлъ эту женщину, эту мать воспитанниковъ, какъ она ла варенье ложкою, пропавшею изъ шкатулки мастера Уйджинса въ гардеробной, и готовъ подтвердить это самой Бирчъ въ глаза.

VII.

Бриггсъ въ счастьи.

(Входитъ слуга.)

Слуга. Корзина мистеру Бриггсу!

Мастеръ Броунъ. Ура, Томъ Бригсъ! я дамъ теб свой ножикъ.

Если въ этой исторіи не заключается поученія, то я не знаю, въ какой басн оно есть. До присылки корзины мастеръ Бриггсъ пользовался не лучшей репутаціею, какъ и всякій другой молодой джентльменъ въ низшемъ класс, самъ я недавно имлъ случай замтить мастеру Броуну, чтобъ онъ не давалъ ему пинковъ во время чистописанія, но какъ эта корзина, присланная дворецкимъ его матери съ надписью: ‘Стекло, осторожно’ (изъ чего я заключаю, что она заключала въ себ варенье и, вроятно, нсколько бутылокъ вина, вмст съ сладкими пирожками, с пастетомъ, начиненнымъ дичью, с полъ-совереномъ {Соверенъ — золотая монета в 6 руб. 30 коп. сер. Прим. переводчика.} и пятью новыми шиллингами для мастера Бриггса), — какъ говорю, прибытіе этой корзины перемнить вдругъ вс обстоятельства въ жизни Бриггса и цну, которую онъ до тхъ поръ имлъ въ глазахъ многихъ особъ!

Онъ мальчикъ съ добрымъ сердцемъ — это я знаю давно. Прежде чмъ онъ осмотритъ содержаніе корзины или вржется въ нее ножомъ, который предлагаетъ ему такъ обязательно мастеръ Броунъ, онъ прочитаетъ все до конца письмо изъ дому, которое лежитъ на крышк корзины. Посмотрите, какъ другіе мальчики заглядываютъ въ корзину, пока онъ читаетъ это письмо. Не прелестная ли это картина? Письмо написано очень крупнымъ почеркомъ: это отъ его маленькой сестры. Я готовъ биться объ закладъ, что это она вывязала ему маленькій кошелекъ, которымъ такъ любуется мастеръ Линксъ.

— Вы странный человкъ: отъ васъ не укроется никакая проказа, говоритъ миссъ Раби, смясь и работая своею блестящею иголкою и нжными пальцами съ необыкновенною скоростью.

— Я очень радъ, продолжалъ я: — что мы теперь здсь оба и мальчикъ защищенъ нашимъ присутствіемъ отъ грубыхъ школьныхъ пиратовъ, каковъ, напримръ, молодой Дьюваль. Онъ бы какъ разъ обобралъ у него вс вещицы, которыя прекрасны сами по себ и еще миле потому, что тотчасъ присланы изъ дому. Посмотрите, въ корзин дйствительно пастетъ, какъ я и думалъ, и я увренъ, что онъ вкусне того, который подается у насъ за обдомъ (но вы, миссъ Раби, никогда не обращаете вниманія на подобныя вещи), пастетъ, бутылка вина, банки съ вареньемъ и безнечное число грушъ, уложенныхъ въ солому. Этими деньгами маленькій Бриггсъ уплатитъ теперь долгъ по счету мистриссъ Рэггльсъ, которой онъ имлъ глупость задолжать, и я заставлю его заплатить за ящикъ красокъ, который онъ купилъ у Буллока. Это будетъ урокомъ на будущее маленькому моту. Но какъ измнится его жизнь въ теченіе нкотораго времени, по крайней мр до тхъ поръ, пока не истощаться присланные ему подарки! Мальчишки, которые теперь его толкаютъ, станутъ ласкать его, помогая ему убрать пастетъ и другія лакомства. Сколько у нихъ будетъ праздниковъ въ спальн! Это вино покажется имъ пріятне, чемъ самое лучшее, какое только есть въ погреб у доктора. Къ нимъ соберутся вс старые товарищи. Мастеръ Вагъ разскажетъ самыя страшныя свои исторіи и споетъ лучшія псни за одинъ кусочекъ этого пастета. Какъ весело пролетитъ для нихъ ночь въ такомъ пиру! Когда я и мистеръ Принсъ пойдемъ ночью въ обходъ, мы будемъ нарочно шумть, подходя къ ихъ спальн, чтобы мальчики успли погасить свчу, убрать разныя вещи подальше и завернуться въ одяла. На другой день, сколько бы докторъ ни развдывалъ….

И я кладу двнадцатое перо, очиненное очень старательно.

— Да, продолжаю я: — вслдъ за наслажденіемъ придетъ докторъ, посл роскошнаго пиршества настанетъ пустота въ карманахъ. Судя по его характеру, Бриггсъ не сдлается лучше черезъ нсколько дней противъ ныншняго и, если я не ошибаюсь, кончить жизнь жалкимъ образомъ. А Броунъ будетъ давать ему опять пинки, не пройдетъ и недли,— ужь это наврное. Таковы вс мальчики въ этой школ. Ахъ! да и на свт-то сколько себялюбцевъ! Сколько скупцовъ, которыя копятъ запасы, не смя къ нимъ прикоснуться, пока они превратится въ гниль,— расточителей, которые бросаютъ деньги, какъ соръ,— блюдолизовъ, которыя льстятъ имъ и цалуютъ ноги,— и сердитыхъ собакъ, которыя бсятся, глядя на благосостояніе ближняго.

Я дочинилъ послднее перо и смелъ имъ со стола обрзки. Миссъ Раби смотрла на меня съ добродушнымъ удивленіемъ. Я бросилъ обрзки въ корзинку, положилъ ножикъ въ карманъ, поклонился ей и удалился, потому что въ это самое время колокольчикъ позвалъ меня къ моей должности.

VIII.

Малый, который въ свт не пропадетъ.

Если изъ мастера Бриггса, по всей вроятности, долженъ выйти жалкій человкъ, то весьма вроятно, что мастеру Буллоку назначена совершенно другая участь. Отецъ его партнеръ важной торговой фирмы Буллока и Гэлькера, въ Ломбардъ-Стритъ, мальчикъ ужь въ высшемъ класс и, слдовательно, вн моего вліянія.

Онъ пишетъ самымъ лучшимъ почеркомъ, какой когда либо видали человческіе глаза, а ариметическими задачами удивляетъ самого доктора. Онъ лучшій ученикъ по алгебр у мистера Принса и порядочный человкъ, потому что онъ длаетъ все хорошо, на что хватаетъ его способностей.

Онъ не участвуетъ въ играхъ своихъ товарищей и владетъ дубинкою въ криккетъ не лучше миссъ Раби. Онъ употребляетъ часы, назначенные для игры въ мячъ и проч., на усовершенствованіе своихъ умственныхъ способностей и на чтеніе газетъ, онъ глубокій политикъ, и, замтьте это, съ либеральной стороны. Старшіе ученики презираютъ его, и когда проходитъ мимо него Чампіонъ старшій, онъ отворачивается и потупляетъ глаза. Мн не нравится выраженіе узкихъ, зеленыхъ глазъ Буллока, когда они провожаютъ Чампіона, который, по видимому, нисколько не заботится о томъ, до какой степени ненавидятъ его другіе.

Несмотря на то, что мастеръ Буллокъ самый умный и совершенный ученикъ въ школ, онъ сходится только съ самыми маленькими учениками, если ему бываетъ нужно общество. Къ нимъ онъ благосклоненъ, вжливъ и привтливъ. Онъ никогда не позволитъ себ обидть или ударить кого нибудь изъ нихъ. Онъ сочиняетъ стихи и исправляетъ упражненія не одному мальчику и многимъ даетъ въ займы небольшія деньги.

Правда, онъ требуетъ одинъ пенни процентовъ въ недлю за каждые шесть пенсовъ, но много въ школ такихъ молодцовъ, которыхъ сладкій пирожокъ поставляетъ въ необходимость занимать деньги и выплачиваетъ ихъ потомъ съ лихвою. Когда мастеръ Гринъ проситъ у него денегъ, онъ отводитъ его въ сторону и говоритъ самымъ ласковымъ тономъ. ‘Вдь я знаю, ты пойдешь и разболтаешь объ этомъ каждому. Мн нтъ никакой надобности занимать теб деньги, гораздо лучше мн купить на нихъ что нибудь. Я длаю это только, чтобъ удружить теб, а ты, я увренъ, пойдешь и сдлаешь изъ сдлаешь изъ меня посмшище’. На это мастеръ Гринъ, которому очень нужны деньги, даетъ торжественную клятву, что сдлка ихъ останется въ тайн, и разсказываетъ о ней товарищамъ только тогда, когда уплата процентовъ становится ему не въ мочь.

Такъ-то мастеръ Буллокъ обдлываетъ свои длишки, и это знаютъ вс. Коммерческій геній его обнаруживается уже въ раннемъ возраст и не одною этой спекуляціей. Онъ длаетъ сладкіе напитки, примшивая въ вино дешеваго сахару, и продаетъ ихъ съ барышами меньшимъ товарищамъ, онъ пріобртаетъ собраніе повстей и даетъ читать ихъ по подписк, онъ пишетъ мальчикамъ упражненія за одинъ пенни и длаетъ много другихъ оборотовъ изобртая ихъ въ собственномъ ум своемъ. Черезъ каждые полъ-года онъ возвращается домой гораздо богаче, нежели пріхалъ въ школу, и кошелекъ его всегда полонъ денегъ.

Сколько у него денегъ, этого никто не знаетъ, но, по слухамъ, онъ обладаетъ баснословнымъ богатствомъ. Когда товарищи начинаютъ шутить насчетъ его богатства, онъ блднетъ и клянется, что у него нтъ ни шиллинга, а между тмъ онъ съ тринадцати лтъ былъ уже банкиромъ.

Въ настоящее время онъ ведетъ переторжку съ мистеромъ Гриномъ о ножик, онъ показываетъ своему покупщику шесть прекрасныхъ лезвій и соглашается, чтобъ тотъ уплатилъ ему деньги посл святокъ.

Чампіонъ старшій поклялся проучить его, если только онъ еще разъ надуетъ мальчишку, и уже наступаетъ на него. Удалимся отъ нихъ. Ужасно слышать, какъ этотъ большой и миролюбивый и ученый трусъ терпитъ отъ добряка Чампіона и проситъ о пощад.

IX.

Пиратъ Дьюваль.

(Джонесъ Minimus проходитъ съ пирожками).

Дьюваль. Гей! мальчишка съ пирожками! поди-ка сюда, сэръ.

Джонесъ Minimus. Помилуйте, Дьювалъ, вдь это не мои пирожки.

Дьюваль. Ахъ ты, краснобай !

(Овладваетъ добычею.)

Право, по мн, ужь лучше грабить такъ, какъ Дювалъ, нежели такъ, какъ Буллокъ! Дьюваль по крайней мр длаетъ это напрямикъ. Онъ пиратъ бирчевой школы и сидитъ въ засад на маленькихъ товарищей, у которыхъ случатся деньги или лакомства. Онъ издали чуетъ поживу и бросается на нее какъ ястребъ. Горе мальчугану, на котораго налетитъ Дьюваль!

Былъ въ школ одинъ ученикъ, котораго деньги обыкновенно хранились у меня, такъ какъ онъ былъ мальчикъ безалаберный и слабодушный. Я выдавалъ ему еженедльно по нскольку шиллинговъ, необходимыхъ на покупку сладкихъ пирожковъ. Однажды этотъ мальчикъ приходитъ ко мн за полу-совереномъ для одной особенной, какъ онъ сказалъ, надобности. Впослдствіи я узналъ, что онъ занялъ эти деньги Дьювалю, и когда я приказалъ этому дракону возвратить бдному мальчику деньги, онъ разразился громкимъ смхомъ и предложилъ дать росписку на три мсяца. Отецъ Дьюваля давно уже не платитъ доктору, а у сына никогда не случается другихъ денегъ, кром добытыхъ этимъ способомъ, и хотя онъ постоянно хвастаетъ великолпіемъ Фринистоуна, борзыми собаками, которыхъ держитъ его отецъ, и бордо, которое онъ пьетъ, но изъ замка Фрини, по случаю неурожаевъ, плата за содержаніе Дьюваля давно уже не присылается доктору, и тотъ еще такъ добръ, что до сихъ поръ держитъ мальчика въ заведеніи.

Спальни.

Мастеръ Гьюлетъ и мастер Найтингаль.

Гьюлетъ (бросивъ башмакъ на постель мастера Найтингаля и попавъ имъ въ этого молодого джентльмена). Гей ты! встань и полай мн башмакъ.

Найтингаль. Хорошо, Гьюлетъ. (Встаетъ.)

Гьюлетъ. Не урони, осторожне, сэръ.

Найтингаль. Хорошо, Гьюлетъ.

Гьюлетъ. Потише въ спальн! Только открой кто ротъ, поколочу. Ну, сэръ, ты умешь пть псни?

Найтингаль. Умю, Гьюлетъ.

Гьюлетъ. Пой же, пока я усну, и если я проснусь, когда ты остановишься, то будешь меня помнить.

(Мастеръ Гьюлетъ кладетъ подл себя на постели башмаки, чтобы имть ихъ подъ рукой въ случа надобности.)

Найтингаль (боязливо). Позвольте, Гьюлетъ….

Гьюлетъ. Что, сэръ?

Найтингаль. Позвольте мн одться.

Гьюлктъ. Нтъ, сэръ. Начинай, или я….

Найтингаль:

Играемъ и рзвимся

И весело живемъ,

Но каждаго боимся,

Затмъ, что здсь не домъ.

О домъ, о кровъ родимый!

Какъ ни обширенъ свтъ,

Но безопаснй ,тише,

Другого мста нтъ…

О домъ! о домъ!

XI.

Грабежъ и защита.

Мой молодой другъ Патрикъ Чампіонъ, меньшой братъ Джорджа, поступилъ въ школу послдній, онъ иметъ много наслдственныхъ достоинствъ и очень добрый мальчикъ, онъ не любитъ мучить маленькихъ товарищей, но готовъ сражаться при всякомъ случа не хуже Амадиса. Одушевляясь примромъ своего великаго брата, онъ уже прославился кулачнымъ бойцомъ въ школ. Онъ выбираетъ мальчика, который его сильне и больше ростомъ, и лишь только завяжется при игр въ мячъ споръ, онъ тотчасъ снимаетъ съ себя куртку и готовъ ратоборствовать. Этимъ способомъ онъ возвысился надъ многими товарищами, потому что если, напримръ, онъ въ состояніи поколотить Добсона, который колотитъ Гобсона, то тмъ боле онъ въ состояніи одолть самого Гобсона. Итакъ, положеніе его въ школ утвердилось на прочныхъ основаніяхъ. По мннію мистера Принса, намъ не слдуетъ вмшиваться въ эти небольшія стычки, разв уже случилось бы что нибудь отчаянное или кому нибудь грозила бы серьезная опасность.

Напримръ, однажды, я брюсь въ своей комнат у окна и слышу шумъ. Я не тороплюсь усмирять его. Фогль завладлъ волчкомъ, приналежащимъ Снизинсу, о чемъ я не жаллъ, потому что шалунъ то-и-дло пускалъ его мн подъ ноги. Снизинсъ принялся плакатъ, и меньшой Чампіонъ явился на сцену, пылая жаждою боя. Онъ вызываетъ Фогла на ратоборство, засучиваетъ рукава и очищаетъ вокругъ себя арену.

— Что вамъ до этого за дло, Чампіонъ? говоритъ Фогль и бросаетъ волчокъ къ ногамъ мастера Снизинса.

Я зналъ, что здсь не могло бытъ сраженія, и, вроятно, Чампіонъ очень жаллъ объ этомъ.

XII.

Садъ, доступный только для нкоторыхъ.

Аристократы составляли большую рдкость въ заведеніи Бирча, но преемникъ Принса жилъ у доктора нсколько лтъ. Онъ былъ старшій сынъ лорда Джорджа Гонта, благороднаго Плантагенета Гонтъ-Гонта, и племянникъ маркиза Стейна.

Въ школ доктора очень гордились имъ, и когда хотли пустить кому нибудь пыль въ глаза, об миссъ и папа непремнно вворачивали въ разговоръ лорда Стейна. Они намекали на послдній създъ гостей въ Гонтъ-Гоуз и мимоходомъ упоминали, что у нихъ есть молодой другъ, который, по всей вроятности, будетъ со временемъ маркизомъ Стейномъ и графомъ Гонтомъ и проч.

Плантагенетъ не очень много заботился объ ожидающихъ его въ будущемъ почестяхъ, если только у него за столомъ былъ сахаръ и сливочное масло, а посл обда хорошая партія въ кости, такъ онъ считалъ себя уже достаточно счастливымъ. Онъ уходилъ изъ школы когда ему хотлось и смотрлъ на ‘мастеровъ’ и на другихъ мальчиковъ съ разсяннымъ смхомъ. Его сперва брали съ собой на прогулку, но онъ такъ шалилъ, что наконецъ принуждены были оставлять его дома. Онъ любилъ вмшиваться въ игры самыхъ маленькихъ воспитанниковъ. Сперва его боялись, но потомъ освоились и подружились съ нимъ. Разъ я видлъ, какъ онъ покупалъ у мистриссъ Рэгглесъ сладкіе пирожки для одного осьми-лтняго мальчика, и прегромко кричалъ на нее, что она не даетъ ему сдачи. Онъ не совсмъ чисто произноситъ слова, однакожь, не уродуетъ ихъ, и ему не больше двадцати-трехъ лтъ.

Въ дом Бирча знаютъ его лта въ точности, хотя онъ никогда не говорилъ объ этомъ….

Мистера Гонтъ не богатъ деньгами. У него они были, но Буллокъ отвелъ его однажды въ сторону и выпросилъ взаймы. У него порядочно длинный счетъ отъ торговки сладкими пирожками. Онъ не вызжаетъ изъ Родвель-Реджиса круглый годъ, ни въ въ учебное, ни въ вакаціонное время: для него это все равно. Никто его не посщаетъ, никто не думаетъ о немъ, кром разв того времени — это случается раза два въ годъ — когда докторъ здитъ въ Гонтъ-Гоузъ, забираетъ письма къ нему и выпиваетъ стаканъ вина въ комнат дворецкаго.

И, несмотря на все ото, въ немъ есть что-то джентльменское. Манеры его не похожи на манеры хозяевъ этого грубаго стола, за которымъ онъ обдаетъ (я не говорю о миссъ Флор, потому что у нея манеры герцогини). Когда онъ увидлъ, что миссъ Флора деретъ за уши маленькаго Фиддеса, онъ покраснлъ и пришелъ въ негодованіе, котораго только не высказалъ словами. Посл этого онъ дня три не показывался ей на глаза, но потомъ они помирились. Сегодня я видлъ ихъ въ саду, гд гуляли только обдающіе въ гостиной. Онъ былъ очень веселъ и дотронулся до нея своею тросточкою. Она подняла на него съ удивленіемъ свои глаза и улыбнулась ему.

Я считалъ своею обязанностью сообщитъ объ этомъ старой Зо. Но злая два отвчала мн, что она желала бы, чтобы люди заботились о своихъ собственныхъ длахъ и держали языкъ за зубами, что есть люди, которымъ платятъ жалованье за преподаваніе чистописанія, но не зато, чтобы они производили въ дом раздоръ. Посл этого я призадумался, слдуетъ ли мн сообщатъ обо всемъ доктору.

XIII.

Старый воспитанникъ.

Проходя сегодня утромъ черезъ лужайку, на которой играютъ воспитанники, я увидлъ прекраснаго молодца съ свжимъ лицомъ и блокурыми усами. Онъ прохаживался взадъ и впередъ, подъ руку съ Чампіономъ старшимъ, и за ними слдовала толпа маленькихъ учениковъ.

Они, очевидно, разговаривали о старыхъ временахъ.

— Что сдлалось съ Ирвинонъ и Смитомъ? — Гд теперь Билль Гэрри и Джонесъ,— не Сквинни Джонесъ, а Кокку Джонесъ? и т. д.

Джентльменъ былъ здсь не чужой, по всему замтно, что онъ старый воспитанникъ школы Бирча и зашелъ повидаться съ остающимися здсь товарищами и постить cari luogi своей юности.

Чэмпіонъ очевидно гордился этимъ товарищемъ. Онъ позвалъ своего брата, меньшого Чампіонаи представилъ его пріятелю.

— Поди сюда, сэръ, сказалъ онъ. — Его еще не было въ школ въ наше время, Дависонъ.— Нетъ, сэръ, обратился онъ снова къ брату: — это капитанъ Дависонъ, воспитанникъ Бирча. Сирсои у него, кто былъ въ первыхъ рядахъ при Себраск?

Лицо Пети зардлось румянцемъ, когда онъ взглянулъ на Дэвисона и протянулъ ему руку. Старый Чампіонъ и Дависонъ также одушевились. Закричали . ‘Ура! ура! ура» а Чампіонъ шелъ впереди и размахивалъ своей дубиною. Сцена стоила того, чтобъ посмотрть. Нын воинъ-герой, а нкогда школьный птухъ, воротился въ мсто своего дтства взглянуть на старыхъ друзей. Онъ никогда не забывалъ ихъ, хотя, разставшись съ ними, видалъ вблизи смерть и пріобрлъ себ почетное званіе. Одинъ только мой санъ не позволилъ мн также снять передъ нимъ шляпу.

Капитанъ Дависонъ, все-таки подъ руку съ Чампіономъ, и окруженный толпою маленькихъ учениковъ, подошелъ ршительнымъ шагомъ къ углу лужайки, гд мистриссъ Рэгглесъ разбила свою лавочку сладкихъ пирожковъ.

— Здорово, матушка Рэгглесъ! помните ли вы меня? сказалъ онъ, протягивая ей руку.

— Боже мой! это Дависонъ старшій! отвчала она. — Вдь вы, Дависонъ старшій, должны мн четыре пенса за дв сосульки!

Дависонъ захохоталъ, и мальчишки вторили ему хоромъ.

— Я закупаю всю твою лавочку, сказалъ онъ. — Ну, братцы, принимайтесь!

Тутъ раздались опять громкія ‘ура!’ которыя превзошли вс прежнія восклицанія. Каждый кричалъ изъ всей силы, кром одного Пигги Дэффа, который въ тоже мгновеніе бросился на трехъ-угольный посный пирожокъ, но былъ остановленъ Чампіономъ, до надлежащаго раздла. Такъ и было сдлано, и никто не остался безъ своей части. Лавочка очистилась въ одну минуту: исчезли малиновые открытые пирожки, исчезли медовые ‘буйволовы глаза’, исчезли ‘сладкіе каблуки’ съ своею пріятною наружностью и еще лучшимъ вкусомъ.

Громогласныя ‘ура!’ вызвали изъ дому самого доктора, который надлъ на носъ очки и изумился, увидя передъ собой стараго питомца. Каждый изъ нихъ покраснлъ, потому что они разстались не очень дружелюбно, лтъ семь тому назадъ.

— Неужели Дависонъ? сказалъ докторъ дрожащимъ голосомъ. — Благослови васъ Богъ, мой милый!

И они пожали другъ другу руки.

— Ну, дти, прибавилъ онъ . — сегодня у васъ будетъ отдыхъ.

И снова раздались крики, какъ будто весь этотъ день школ Бирча суждено уже было кричать.

— Какъ поживаете? какъ ваше семейство, сэръ? спросилъ капитанъ Дависонъ.

— Полюбуйся, отвчалъ докторъ. — Флора выросла и сдлалась настоящею леди. Сегодня ты у насъ обдаешь. Чампіонъ старшій, приходи въ пять часовъ обдать. Мистеръ Т., вы доставите намъ удовольствіе своимъ сообществомъ.

Докторъ отворилъ садовую калитку, и примиренный старый наставникъ вошелъ къ своимъ воспитанникамъ въ домъ.

Я счелъ необходимымъ — по крайней мр для меня — пробраться въ комнату миссъ Раби и разсказать ей объ этомъ происшествіи. Она трудилась по обыкновенію надъ бльемъ, дятельно и весело.

— Вы можете оставить свою работу, сказалъ я, смясь, — докторъ назначилъ сегодня отдыхъ.

— У меня никогда нтъ отдыха, отвчала миссъ Раби.

Тугъ я разсказалъ ей сцену, которой я сей часъ былъ свидтелемъ: какъ явился въ школ старый ученикъ, какъ онъ закупилъ вс сладкіе пирожки, какъ назначенъ былъ докторомъ отдыхъ и какъ мальчики кричали : ‘Ура, Дависонъ!’

— Кто? вскричала миссъ Раби, вздрогнувъ и поблвъ, какъ полотно.

Я сказалъ ей, что это былъ капитанъ изъ Индіи, и описалъ наружность и все поведеніе капитана. Когда я кончилъ, она попросила меня подать ей стаканъ воды, ей было дурно. Но она оправилась, когда я воротился съ водою.

——

Теперь для меня все ясно. Дависонъ, посидвъ съ четверть часа съ докторомъ, который приписывалъ безпокойство гостя желанію видть скоре миссъ Флору Бирчъ, вдругъ объявилъ ему, что желаетъ видть миссъ Роби.

— Вы помните, сэръ сказалъ онъ: — какъ она была добра къ моему маленькому брату.

На это докторъ, удивленный тмъ, что кому нибудь есть дло и къ миссъ Раби, отвчалъ, что она въ маленькой школ, куда капитанъ и отправился, помня хорошо туда дорогу съ прежняго времени.

Черезъ нсколько минутъ посл этого миссъ Бирчъ и миссъ Зоя воротились съ прогулки въ одноколк вмст съ Плантагепетомъ Гонтомъ и, узнавъ о прибытіи Дависона и о томъ, что онъ у миссъ Раби въ маленькой школ, сдлали на эту комнату нашествіе. Я вошелъ туда другою дверью. Мн хотлось знать, будетъ ли миссъ Раби пить воду.

Мы застали ее въ самомъ дружескомъ расположеніи къ Дависону.

— Прекрасно! клянусь, безподобно! закричала Зоя.

Но Дависонъ не выпускалъ руки миссъ Раби….

— Вы можете искать себ другой гувернантки сэръ, для маленькихъ учениковъ, сказалъ Франкъ Дависонъ доктору. — Анна Раби общала хать со мною.

Вы догадаетесь, что я вышелъ. Когда я воротился въ маленькую школу, въ ней было тихо и пусто, — слышался только шумъ мальчиковъ на лужайк. Стаканъ съ водой стоялъ на стол, гд я его поставилъ. Я взялъ к выпилъ его самъ за здоровье миссъ Раби и ея мужа. Дло было ршено.

Посл этого я не хотлъ боле оставаться у Бирча. Когда молодые друзья его собрались въ школу 1 февраля, у нихъ уже было два новыхъ наставника. Принсъ еще прежде оставилъ свое мсто и теперь живетъ со мной, въ старой моей квартир, у мистриссъ Каммизоль. Если кто нибудь изъ помщиковъ или джентльменовъ желаетъ имть домашняго учителя для своего сына, то можетъ адресовать письмо къ Принсу сюда.

Эпилогъ.

Представленіе кончилось, занавсъ тихо опускается по звонку суфлера. Актеръ остается на сцен еще мгновеніе, чтобы сказать публик послднее прости. Непріятное, тягостное слово, и когда онъ, улыбаясь, произноситъ его съ приподнятою маскою, на лиц его видно что-то другое, но не веселость.

Такъ и мн хочется еще остаться на своей сцен одно мгновеніе, хочется сказать еще одно слово, пока не кончился канунъ Христова Рождества, и пожать руку всмъ молодымъ друзьямъ моимъ, съ желаніемъ самыхъ веселыхъ святокъ. Каждый изъ васъ на обширномъ театр свта играетъ и будетъ долго играть свою роль, по назначенію судьбы. Доброй ночи! да проснетесь вы завтра съ сердцемъ, расположеннымъ къ дружескимъ привтствіямъ!

Доброй ночи! Этими мимическими страницами я хотлъ сказать вамъ, что ваши ребяческія огорченія в радости, ваше торжество и пораженіе повторяются и въ нашей совершеннолтней жизни. Я хотлъ сказать, что горести ваши не будутъ съ лтами чувствоваться слабе, ваши надежды не будутъ несбыточне, и та же игра готовится для васъ въ сорокъ-пять лтъ, что была въ пятнадцать.

Я хотлъ сказать, что въ зрлыхъ лтахъ мы страдаемъ и боремся съ препятствіями ни больше, ни меньше мальчиковъ, и что серебристый подбородокъ сорокапяти-лтняго мужчины не столько отличается отъ нжнаго двнадцати-лтняго подбородка, какъ съ перваго взгляда кажется. Я хотлъ сказать,что если въ лта юности вы научились дома молиться, то молите небо, чтобы дтская любовь и дтское чувство справедливости никогда не притупились въ васъ совершенно.

Я хотлъ сказать, что въ свт, какъ и въ школ, человческая судьба измнчива, дуракъ часто бываетъ осыпанъ всми благами жизни, а умница у него на посылкахъ, сильный нердко сдается, добрый падаетъ, великій человкъ погрязаетъ въ толп простолюдиновъ….

Кто знаетъ цль этихъ явленій? Да будетъ благословенъ Создатель! И почему же моей или твоей матери, Чарльзъ, не плакать на могил своего милаго сына? Будь покоренъ Промыслу, и пускай судьба совершаетъ невдомымъ для насъ путемъ свои предопредленія. Она посылаетъ на насъ грозу, она можетъ послать и ясные дни. Одно только: будь всегда и везд честенъ и благороденъ.

Докторъ Бирчъ и его молодые друзья.

Физіологическій эскизъ англійской школы, Теккерея.

Читайте также: