‘Отечественныя Записки’, No 3, 1847
Диэтетика Беременных, Родильниц и Детей, составленная доктором медицины Александром Никитиным, Майков Валериан Николаевич, Год: 1847
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Діэтетика Беременныхъ, Родильницъ и Дтей, составленная докторомъ медицины Александромъ Никитинымъ. Санктпетербургъ. 1847. Въ тип. Э. Праца. Въ 8-ю д. л. 62 стр.
Книжечка г. Никитина заключаетъ въ себ полный сводъ предписаній для сохраненія здоровья беременныхъ, родильницъ, зародышей и младенцевъ. Ни одинъ совтъ не предположенъ имъ на вру и выводится съ возможною ясностью и популярностью, какъ слдствіе изъ законовъ анатоміи и физіологіи человка. Такимъ-образомъ, сочиненіе г. Никитина можно назвать одною изъ полезнйшихъ настольныхъ книгъ въ каждомъ семейств и врнйшимъ противодйствіемъ невжеству, безпечности и предразсудкамъ, упрочивающимъ господство болзней и увеличивающимъ смертность. Но самые эти бичи здоровья и жизни — невжество, безпечность и предразсудки, не служатъ ли препятствіемъ и къ распространенію такихъ сочиненій, какъ ‘Діэтетика’ г. Никитина? Есть ли на свт какое-нибудь раціональное искусство, которое встрчало бы въ человчеств такой ожесточенный антагонизмъ, какъ медицина, и есть ли на свт антагонизмъ боле неразумный и боле непослдовательный? Пусть бы имлъ онъ источникомъ твердое убжденіе въ шаткости анатомическихъ и Физіологическихъ теорій, служащихъ медицин основаніемъ, пусть бы съ своей стороны и медики продолжали играть роль непреложныхъ знатоковъ, отъ одной воли которыхъ зависитъ здоровье и жизнь человка: тогда было бы еще можно считать ихъ шарлатанами и рыцарями промышлености, не врить имъ ни въ чемъ, и предоставить здоровье свое и жизнь вод Божіей. Но какой же медикъ нашего времени вритъ въ непреложность какой-нибудь абсолютной медицинской теоріи? Кто изъ нихъ не убжденъ, что медицина еще мене совершила въ своемъ развитіи, чмъ физіологія, что девять десятыхъ ея предписаній выведены единственно изъ опыта, и потому самому даютъ мсто тысячамъ исключеній? Наконецъ, кто же изъ нихъ въ наше время станетъ скрывать это убжденіе отъ остальнаго человчества? Что такое въ настоящее время отношеніе паціента къ врачу? Не что иное, какъ отношеніе невжды къ человку, знакомому, по мр возможности, съ анатоміей и Физіологіей и съ безчисленнымъ множествомъ опытомъ-дознанныхъ средствъ къ возстановленію разстроеннаго человческаго организма. Но разсуждать такимъ образомъ значитъ разсуждать теоретически, и приведенное нами опредленіе, справедливое въ глазахъ людей образованныхъ и мыслящихъ, никогда не приходитъ въ голову большинству болющаго человчества, котораго нельзя назвать ни образованнымъ, ни мыслящимъ. И долго еще будетъ встрчаться въ мір человкъ, который ‘всю жизнь не ставитъ Въ грошъ докторовъ’, а кончаетъ тмъ, что обратится, наконецъ, къ баб, которая лечитъ зашептываніями и заплевками, или, еще лучше, выдумаетъ самъ какой-нибудь декоктъ изъ невсть-какой дряни, которая, Богъ-знаетъ почему, вообразится ему именно средствомъ противъ его болзни.
Особенную ненависть къ медицин ‘докторовъ’ питаютъ женщины. Это объясняется очень-просто. На убжденіе женщины (мы не говоримъ объ исключеніяхъ) не дйствуетъ никакая логика, кром логики сердечнаго участія. Представьте ей какое угодно дло ясно, какъ день: если только въ словахъ вашихъ не видитъ она ничего, кром внушеній здраваго смысла, или если вы не принадлежите къ близкимъ ей людямъ, въ участіи которыхъ она не сомнвается, можете быть уврены, что убжденія ваши не будутъ имть никакого успха. Пусть же попробуетъ взяться за ваше дло какая-нибудь знакомая этой женщины, хоть никуда не годная сама-по-себ, но близкая ей, на-примръ, по сплетнямъ, которыя стряпаетъ вмст съ нею на цлый уздъ, или какой-нибудь абсолютно-праздный и давно-выжившій изъ ума дядя, котораго она привыкла видть каждый день у себя за семейнымъ самоваромъ,— можно побиться объ закладъ, что ваше дло въ врныхъ рукахъ — и у никуда-негодной пріятельницы и у абсолютно-празднаго дяди. Таковы женщины, всякій это знаетъ, и никому но можетъ быть удивительно, что медикъ, человкъ посторонній, не сблизившійся съ женщиной ни участіемъ въ занимающихъ ее сплетняхъ, ни фактомъ ежедневнаго присутствія при разливаніи чая, можетъ быть умнйшимъ, ученйшимъ и искуснйшимъ человкомъ и все-таки не пользоваться въ глазахъ паціентки никакимъ авторитетомъ. Тмъ мене доврится она книг человка, котораго никогда не видала въ глаза и который незнакомъ ни съ кмъ изъ ея родныхъ и знакомыхъ.
Г. Никитинъ избралъ такой предметъ, въ которомъ прекрасный полъ мене всего слушается мужчинъ вообще и медиковъ въ-особенности. Во время беременности и родовъ матери семейства, домъ ея боле, чмъ когда-нибудь наполняется доброжелательницами: супругъ, родственники и знакомые мужескаго пола утрачиваютъ вс права на участіе въ сеймахъ и сеймикахъ, собирающихся для разршенія діэтетическихъ вопросовъ. На сторон женщинъ — гордое сознаніе своего превосходства, и въ-самомъ-дл, все говоритъ въ пользу ихъ опытности… Старухи, особенно мать родильницы, пріобртаютъ силу несокрушимую и обнаруживаютъ такое презрніе къ хозяину дома, что ему дйствительно ничего не остается длать, какъ только покориться своей участи, т. е. слушать изъ-за дверей, что приговорятъ дамы, или заниматься своими длами, предоставивъ судьбу жены и чада наслдственной мудрости родственницъ и пріятельницъ страждущей. Сверхъ-того, нжные мужья обыкновенно такъ теряются при беременности и родахъ женъ, что сами впадаютъ въ какую-то женственность и готовы подчиниться приговорамъ чьего-ни-попало участія. Такимъ-то образомъ все, кром здраваго смысла и раціональной медицины, иметъ всъ въ этотъ критическій періодъ, и принявъ это все къ надлежащему соображенію и обсужденію, мы глубоко и скорбно сомнваемся — будетъ ли книжечка г. Никитина имть тотъ успхъ, котораго она вполн достойна по своей прекрасной цли.