‘Русская Мысль’, кн.IV, 1889
Der russische Parnass. Anthologie russischer Lyriker, von Friedrich Fiedler, Фидлер Федор Федорович, Год: 1889
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Der russische Parnass. Anthologie russischer Lyriker, von Friedrich Fiedler. Dresden und Leipzig, 1889. Въ конц 1888 года вышелъ въ Дрезден новый, очень интересный оборникъ переводовъ на нмецкій языкъ 58 русскихъ поэтовъ, начиная съ Ломоносова и кончая однимъ изъ самыхъ юныхъ нашихъ лириковъ — Мережковскимъ. Г. Фидлеръ, обладающій выдающимся поэтическимъ даромъ,— имя для насъ, русскихъ, знакомое, какъ образцоваго переводчика почти всхъ псенъ Кольцова, которыя онъ выпустилъ нсколько лтъ назадъ. Нсколько переводовъ, вошедшихъ и въ Парнасъ: Псня Пахаря, Урожай, Что ты спишь, Лсъ, передаютъ подлинникъ поразительно. Какъ на образцовые же переводы укажемъ, наприм., на Бсы и Пророкъ Пушкина, Лермонтова — Выхожу, Ангелъ, Молитва, Спи, младенецъ мой прекрасный, Фета — Шепотъ, робкое дыханье, Плещеева — Впередъ и Никитина — Вырыта заступомъ.
Чтобы оцнить по достоинству подобную передачу на нмецкій языкъ нашихъ лучшихъ поэтовъ, слдуетъ припомнить, по какимъ, напримръ, переводамъ знакомились съ послдними нмцы. Такъ, нкто Alexander Wald въ своей книжк Anthologie russischer Dichter, вышедшей въ 1886 году уже вторымъ изданіемъ, переводить строфы Пушкина:
‘…Здравствуй, Донъ!
Отъ сыновъ твоихъ далекихъ
Я привезъ теб поклонъ!
слдующимъ образомъ:
‘Sei gegrusst mir, Don!
Von den Shnen, den entfernten
Bring’ich Grass dir and Poklon’ (sic).
А то кто-то переводилъ:
‘Ты душа-ль моя,
Красна двица’,
такимъ образомъ:
‘О, da meine Seele
Rothe Mamsele!’
Подобныхъ курьезовъ, конечно, можно было бы подобрать не мало, но намъ могутъ возразить, что это все недобросовстныя бездарности. А вотъ на что ужъ, кажется, почтенне имени знаменитаго критика и поэта Боденштедта, считающагося за границей особымъ знатокомъ русской литературы, посмотрите-ка, какъ иногда переводитъ онъ своего любимаго Лермонтова, изъ котораго у него, сказать кстати, нтъ ни Ангела, ни Ока, превосходно переданныхъ г. Фидлеромъ.
‘А что, дтки мои любезные7,
Чай забгались, заигралися,
Спозаранку спать уложилися’…
(о Калашников, гл. II)
переведено у Боденштедта:
‘Und haben meine lieben Kinderchen
Schon Ihte getrunken (sic!), sich mde gespielt,
Und hat man sie schon zu Bette gebracht’.
Или:
‘Мои кости сирыя дождикъ вымоетъ’
(Тамъ же),
‘Meine feuchten (т.-е. сырыя) Knochen wscht der Regen ab’.
Всего переведено въ Парнас до 240 произведеній 58 поэтовъ самаго разнообразнаго содержанія, характера и направленія, и, но справедливости, удивителенъ даръ переводчика, обладающаго способностью такъ легко входить въ характеръ столь различныхъ поэтическихъ организацій. Въ соединеніи съ истинно-нмецкою, въ самомъ серьезномъ смысл этого слова, добросовстностью такой рдкій даръ г. Фидлера могъ бы сослужить для ознакомленія съ русскою поэзіей въ Германіи великую службу, если бы переводчикъ современенъ такъ же удачно перевелъ всего Пушкина и Лермонтова, насколько они выражаются въ лучшихъ своихъ созданіяхъ, какъ это уже сдлано имъ относительно Кольцова. Настоящій весьма обширный и разнообразный сборникъ, при всхъ своихъ достоинствахъ, носитъ на себ характеръ случайности. Изъ многихъ писателей (Ломоносовъ, Державинъ) взято совсмъ не характерное, наприм., риторическая ода Богъ, навянная нмецкими оригиналами. Взято много поэтовъ весьма незначительныхъ, наприм., Губеръ, Клюшниковъ, Дуровъ и друг., Изъ новйшихъ, наприм., у Некрасова, можно было бы также выбрать вещи похарактерне, но не будемъ слишкомъ строги въ переводчику, во всякомъ случа, взявшему для перевода вещи хорошія и по форм, и по содержанію, и ему лично понравившіяся, которыя съ удовольствіемъ прочтетъ всякій одаренный эстетическимъ чувствомъ и вкусомъ. Кто-то изъ рецензентовъ упрекнулъ г. Фидлера за помщеніе поэтовъ самой новйшей формаціи, какъ Фофановъ, Мережковскій и друг. Но мы этого упрека не сдлали бы: не вина переводчика, что современная наша поэзія блдна и мало содержательна сравнительно съ такими колоссами, какъ Пушкинъ или Лермонтовъ, а познакомить Германію хотя бы и съ слабыми звуками современной русской лиры не лишнее, тмъ боле, что и нмцамъ въ настоящее время поэзіей особенно хвастаться передъ нами не приходится, а выбранныя въ Парнасъ пьесы недурны и задушевны (Надсона и др.) Не упрекнули бы мы г. Фидлера и за переводъ пьесокъ Добролюбова или Водовозова. Конечно, это не поэты по профессіи, но столько въ нихъ задушевности, теплоты, что ихъ симпатичный голосъ благороднаго сердца вовсе не лишній между голосами другихъ, хотя и боле ихъ извстныхъ поэтовъ.