‘ДЛО О ОПИСАНІИ ПРЕЖНИХЪ ЛТЪ АРХИВЫ’
СТО ЛТЪ НАЗАДЪ И ВЪ НАШЕ ВРЕМЯ.
Записка члена Нижегородской Архивной Комиссіи В. Г. Короленко.
I.
II.
Вл. Короленко.
Печ. въ тип. Ронскаго и Душина, въ Н.-Новгор.
‘Дело о описании прежних лет архивы’, Короленко Владимир Галактионович, Год: 1895
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Прежде чмъ обратиться къ предмету настоящей моей записки, позволю себ остановить вниманіе сотоварищей моихъ по архивной комиссіи на небольшомъ эпизод изъ прошлаго.
Въ 1783 году генералъ-поручикъ и кавалеръ, правящій должность генералъ-губернатора Нижегородскаго и Пензенскаго, Иванъ Михайловичъ Ребиндеръ, объзжая но ревизіи свое генералъ-губернаторство, побывалъ между прочимъ и въ Балахнинскомъ городовомъ магистрат. Вернувшись въ Нижній, онъ послалъ оттуда магистрату указъ, изъ коего видно, что но бумажному длопроизводству усмотрны имъ многіе непорядки и ‘дла въ нершеніи’, и между прочимъ,— ‘онаго магистрата архива не только съ прошлыхъ лтъ не разобрана, но и съ открытія намстничества въ самомъ находится безпорядк’. А посему ‘иметъ оный магистратъ всеусерднйшее приложить стараніе о приведеніи всего прописаннаго въ должный порядокъ’,— подъ опасеніемъ ‘наложенія знатной на присутствующихъ пени’.
Такимъ образомъ, указомъ генералъ-поручика и кавалера, Ивана Михайловича Ребиндера, полученнымъ въ Балахн 11 мая 1783 года, члены балахнинскаго магистрата приглашались къ исполненію той самой задачи, которая нын предстоитъ намъ, членамъ нижегородской архивной комиссіи, получившимъ по наслдству отъ давно умершаго магистрата, вмст съ другими длами, также и ‘дло о описаніи прежнихъ лтъ архивы‘. Посмотримъ, какъ выполняли свою задачу наши предшественники.
Указъ генералъ-губернатора заслушанъ въ магистрат 11 мая и того-же числа постановлено, чтобы ‘нын при описи оной архивы быть изъ присутствующихъ по одному члену и здшняго магистрата изъ канцелярскихъ служителей но одному-жъ, да ктому по свободности опредлить словеснаго суда пищика Сорокина’. Но такъ какъ, очевидно, наличныхъ канцелярскихъ силъ считалось для выполненія задачи недостаточно, то купеческому и мщанскому старостамъ посланъ указъ: ‘для вспомоществованія выбравъ изъ общества здшняго въ пищики достойнаго и но выбор, за присягою велть съ подлиннымъ на него выборомъ представить въ магистрата, неупустительно’, а его высокопревосходительству генералъ поручику Ребиндеру посланъ обо всемъ ‘покорнйшій отъ магистрата репортъ’.
Купеческій староста (Иванъ Рукавишниковъ) и мщанскій (Василій Брилинъ) собрали общество, коимъ и былъ избранъ дли описанія архивы Андрей Михайловичъ Щепетильниковъ къ вспомоществованію въ пищики, съ производствомъ ему ‘изъ общесобираемыхъ въ подлежащіе расходы денегъ платы по 2 рубля но 50 кои. за каждый мсяцъ’. На подлинномъ выборномъ лист подписались выборщики и затмъ Андрей Щепетильниковъ представленъ 17 іюли въ магистратъ. Съ нимъ вмст поступали: репортъ старостъ о полученіи магистратскаго указа, репортъ объ его исполненіи, выборный листъ. Магистратъ прибавилъ отъ себя опредленіе и подписку, коей Андрей Щепетильниковъ обязывался, ‘при исправленіи порученной должности всегда находиться неотлучно и оное исправленіе имть съ крайней прилежностію и успхомъ и притомъ поступать добропорядочно по присяжной должности, какъ указы повелваютъ’.
Когда это первое дйствіе магистрата было закончено и Щепетильниковъ къ сей подписк руку приложилъ,— то ‘дло о описаніи прежнихъ лтъ архивы’ уже выросло въ 13 листовъ. Съ тхъ поръ оно двигалось неукоснительно и быстро, такъ что, если бы въ любое время генералъ-поручикъ и кавалеръ Ребиндеръ спросилъ у магистрата, что имъ для описанія архивы учинено,— то магистратъ могъ бы съ гордостію указать на дло о описаніи архивы, которое становилось все толще. Уже 16 февраля 17S4 года къ 13 листамъ прибавилось журнальное постановленіе магистрата, въ коемъ значится, что хотя оный Щенетильниковъ при исправленіи должности и находится, но ‘изъ находящихся въ здшнемъ магистрат приказныхъ служителей, за нкоторыми, во исполненіе присланныхъ изъ главныхъ правительствъ указовъ, интересныхъ и другихъ неминуемыхъ текущихъ длъ, нужнйшими исправленіями, къ разобранію и описи архивы отлучными быть не можно’. Въ виду этого магистратъ опять обращается къ мщанскому и купеческому обществамъ, съ указомъ: ‘для скорйшаго архивы разобранія выбрать еще дву человкъ достойныхъ, грамот и писать умющихъ’. Отвтивъ прежде всего репортомъ о полученіи, купеческій и мщанскій старосты опять собрали общество, которое, найдя требованіе магистрата для себя обременительнымъ, ограничилось избраніемъ къ прежденаходящимся у разобранія архивы — одного лишь Лаврентія Васильева Окулова, коему положили уже сорокъ рублевъ. На это магистратъ съ своей стороны, подтвердилъ прежній указъ, прибавивъ, что ‘за неисполненіе имютъ т старосты быть подвержены соотвтствованію но законамъ’, а магистратъ, ‘за неоднократными ихъ отговорками и соотвтствовать не иметъ’. Съ этимъ эпизодомъ дло о описаніи архивы выросло уже въ 30 листовъ и затмъ продолжаетъ рости, какъ лавина. Дло въ томъ, что во І-хъ, Щепетильниковъ 21 августа избранъ въ маклеры, почему на мсто его выбранъ Иванъ Петровъ Кабачевскій. Но затмъ оказалось, къ январю 1785 года, что ‘за нахожденіемъ Кабачевскаго въ сиротскомъ суд, а Окулова при градскихъ Старостиныхъ длахъ неотлучно,— въ описаніи архивы учинилась конечная остановка’. Между тмъ отъ прізжавшаго въ Балахну прокурора Брамина послдовало магистрату новое нонужшне,— и магистратъ адресуетъ старостамъ новый указъ, требуя выбора уже 4-хъ человкъ. ‘А за неисполненіе представлено быть иметъ въ нижегородское намстническое правленіе для наложенія и взысканія съ нихъ, старостъ немалой пени’.
Вслдъ за этимъ указомъ изъ среды Балахнинскаго купечества раздаются нкоторые челобитные вопли самаго выразительнаго свойства. Дло въ томъ, что изнуряемое, очевидно, многими ‘нужнйшими исправленіями’ и чувствовавшее крайній недостатокъ въ достойныхъ людяхъ, грамот и писать умющихъ, купеческое и мщанское общества возложили задачу ‘описанія архивы’ между другими на двухъ ни къ какому другому служенію негодныхъ своихъ сочленовъ, а именно: купцы избрали — 3-й гильдіи купца, недавно приписавшагося изъ крестьянъ, Михайла Родивонова Курочкина, а мщане — Семена Лаврентьева Сорокина, которые и обратились въ магистратъ съ доношеніями по пунктамъ: Курочкинъ доноситъ: 1) старостою Григорьемъ Рукавишниковымъ и наличнымъ обществомъ выбранъ онъ, нижайшій, для разобранія при Балахн. магистрат прежнихъ лтъ архивы. 2) Къ вышеозначенному служенію выбранъ онъ, нижайшій человкъ, не знающій никакого письменнаго производства и исправленія, къ тому же, хотя къ чему слдуетъ руки прикладываетъ и самъ, по съ немалымъ косновеніемъ, а большимъ числомъ писать достаточества не иметъ, а притомъ и выбранъ не въ очередь. Сорокинъ писалъ, что ‘по неименію отъ рожденія своего одного лваго слуха, такожъ и за приключившеюся въ прошлыхъ 1783 и 784 годахъ въ голов его болею и посл оной отъ поврежденія въ голов своей здравія,— и другимъ правымъ ухомъ ничего не слышитъ, равно-жъ отъ оной болзни и въ глазахъ его зрніе повредилось, то при ономъ разобраніи архивы быть ему неможно’, а вритъ онъ быть въ томъ служеніи Михаилу Семенову Сорокину-жъ. Магистратъ, соглашаясь съ указанными резоны, Курочкина ‘по ево недостаточному письменному производству’ приказываетъ уволить, а старостамъ съ товарищи выбрать къ описанію архивы кого нибудь другого. На мсто же Сорокина допущенъ къ описанію архивы сынъ его, Михайла Сорокинъ.
Съ этихъ поръ описаніе архивы становится чмъ то въ род роковаго подарка, съ которымъ общество адресуется то къ одному, то къ другому изъ своихъ членовъ, а т тотчасъ-же -стараются сбытъ его съ рукъ тмъ или другимъ способомъ. И каждое новое имя, упоминаемое въ дл, тотчасъ же обростаетъ цлой кипой бумагъ. Чтобы понять то истинно удивительное мастерство, съ какимъ прежній канцелярскій порядокъ ухитрялся нарощать огромныя ‘дла’, между тмъ какъ самое дло, служившее предметомъ переписки, не подвигалось ни на волосъ, слдуетъ только приглядться къ процедур, сопровождавшей ‘описаніе архивы.’ За отмной выборовъ Курочкина, купеческое общество выбрало двухъ человкъ: Петра Дмитріева Бродягина и Дмитрія Андреянова Костромкина. Выборъ мщанъ палъ на Семена Лаврентьева Сорокина и Ивана Петрова Шилова. Бродягинъ тотчасъ-же подалъ челобитье въ коемъ, изображаетъ, что онъ ‘нижайшій при объявленной должности исправленіи быть вритъ Балахнинскому-же купцу Ивану Семенову Дьяконову и что онъ притомъ учинитъ, все понесть и отвтствовать иметъ и впредь ни въ чемъ прекословить не будетъ.’ Вслдствіе этого м-тъ приказываетъ ‘означеннаго купца Бродягина за поручительствомъ, также и объявленнаго повреннаго Дьяконова въ чемъ слдовательно обязать надлежащими подписками и потомъ ево Дьяконова иривесть къ указной присяг и по привод ко исправленію порученной должности допустить, а означеннаго Бродягина отъ должности учинить свободна’. Эта краткая резолюція развертывается затмъ въ цлый рядъ документовъ. Во 1-хъ, Петръ Бродягинъ обязуется за упущенія Дьяконова ‘все понесть, отвтствовать и не прекословить’, и въ томъ за него ручается еще Андрей Сытинъ. Затмъ даетъ подписку Дьяконовъ, въ томъ, что онъ’ при описи архивы за Бродягина въ пищики изъ воли своей при томъ служеніи быть желаетъ и притонъ поступать иметъ добропорядочно и никакихъ непристойныхъ, непорядычныхъ, противныхъ поступокъ не чинить.’ (Прилагая къ сему руку, Дьяконовъ, какъ человкъ осторожный, прибавляетъ: ‘а въ договор значитъ: положенная плата имть отъ него Бродягина по срокамъ, а буде на сроки денегъ получать я не буду, тобъ меня отъ службы свободить.’). Затмъ, изъ Балахнинскаго городоваго магистрата Балахнинскаго Вознесенскаго собора протоіерею Адріану Львову съ священнослужителями’ посылается ‘вденіе….’ дабы представленнаго отнего Бродягина въ ныншней 1785 годъ къ служенію для разобранія и описи при здшнего магистратъ прошлыхъ лтъ архивы въ пищики повереннаго Ивана Семенова Дьяконова при ‘есть къ указной присяг и по приводе благоволено-бы, на семъ подписавъ, прислать обратно.’
Совершенно такимъ же сложнымъ и многописательнымъ образомъ мщанинъ Шиловъ сложилъ свои обязанности на Ваеилья Иванова Трубникова. За отстутствіемъ Костромкина въ Балахн, задача описанія архивы перешла на поручителя его при выдач паспорта Григорья Сидорова Щепетильникова, а послдній доврилъ Андрею Михайлову Щепетильникову, который уже былъ выбранъ въ 1788 году.
Затмъ въ іюн 1785 года Дьяконовъ отъ купеческаго общества ‘выбранъ для смотрнія, чтобъ нищіе по міру хожденія не имли’, вслдствіе чего Бродягинъ свое довріе по описанію архивы переноситъ на Василья Иванова Трубникова, что влечетъ за собой новыя подписки и присягу. А въ 1786 году, въ март мсяц состоялось журнальное постановленіе, изъ котораго видно, что въ описаніи архивы вновь учинилась конечная остановка. И хотя въ журнальномъ постановленіи говорится о выборахъ двухъ человкъ неподозрительныхъ,— но постановленіе это видимо составлено лишь ‘для очистки’ и архива оставалась безъ описанія до 1789 года. Въ іюн 14 дня, 1789 года новое журнальное постановленіе о выбор или найм ‘дву человкъ въ самоскорйшемъ времени, дабы объявленная архива разборомъ и описью конечно была окончена самымъ дйствомъ, а не переписками. А если, прибавляетъ магистратъ, хотя мало въ чемъ либо послдуетъ остановка — и соотвтствіе въ томъ относительно будетъ имъ старостамъ съ товарищи’. (Подлинное скрплено въ журнал: Андреянъ Рукавишниковъ).
Въ это время ‘дло’ состояло уже изъ 120 листовъ, между тмъ, какъ ‘самымъ дйствомъ, а непереписками’ архива все-таки описана очевидно не была. Мщанское и купеческое общества на сей разъ наняли пищика Василія Тиханова Парамонова, за рядную цну за 60 рубленъ, на 1791 годъ его мсто занялъ Сергй Даниловъ Галкинъ, съ котораго и взята обычная подписка, съ прибавленіемъ, что онъ ‘ту порученную должность съ пристойнымъ храненіемъ длъ производить иметъ подъ присмотромъ сего магистрата регистратора Андреяна Рукавишникова. А для скорйшаго въ произведеніи того исполненія каждоденно успха имть наблюденіе того магистрата изъ присутствующихъ по одному члену. Галкинъ доврилъ Якову Андреянову Рукавишникову. На 1792 выбранъ Степанъ Ивановъ Бердниковъ, который опять доврилъ тому же Якову Андреянову Рукавишникову. Тоже сдлали: Семенъ Степановъ Латышевъ (1793), Иванъ Федоровъ большой Ряхинъ (на 1794). На 1795 годъ но случаю малоимнія въ магистрат приказныхъ,— повелно выбрать опять двухъ человкъ, но мщанское общество выбрало одного Ивана Иванова Двоешерснова, который послдовалъ примру предыдущихъ, также какъ и Андрей Тихановъ Закурдаевъ, выбранный въ 1796 году, послдній изъ выборныхъ описателей прежнихъ лтъ архивы, о которыхъ въ дл имются извстія. Такимъ образомъ архива въ послдніе 5 лтъ находилась въ безсмнномъ завдываніи Рукавишниковыхъ Андреяна и Якова, сына и отца. Есть большое основаніе предполагать, что въ это время ‘описаніе архивы’ превратилось просто на просто въ средство усилить доходы Рукавишниковыхъ, такъ какъ, безъ сомннія Яковъ Рукавишниковъ принималъ на себя довріе выбираемыхъ не безвозмездно. Во всякомъ случа во вс эти пять лтъ дло нарощалось каждогодными (въ декабр или январ) журнальными постановленіями, съ неизмнною фразой: ‘точію онаго разбора и описи къ окончанію еще не приведено’. Въ 1795 году переписка нсколько разнообразится ‘разсужденіемъ’ магистрата о томъ, что ‘въ состоящей во особливо отдленной палат архив нын по усмотрнію сего магистрата оказались отъ изъяденія мышми многіе книги и на нихъ оболочки, а у другихъ и листы повреждены, а притомъ во оной же палат отъ бываемыхъ дождей сквозь каменной въ потолк сводъ по втхости на полатяхъ крыши проходитъ течь, чрезъ что состоитъ крайняя опасность, дабы полагаемымъ въ той палат производимымъ дламъ не могло причиняться погнитія и поврежденія’. Почему ‘для наилутчаго техъ длъ соблюденія’ нужно сдлать еще вновь твердые и безопасные съ затворками шкафы, а въ потолк той палаты своды пристойнымъ образомъ починить, а крышу привести отъ дождей во всякую твердость’. О чемъ купеческому и мщанскому старостамъ посланъ указъ, точно но тому указу что старостами учинено-ль въ магистратъ не репортовано и потому въ 1796 году магистратъ опять описываетъ печальное состояніе архивы. 14 іюля старосты (Иванъ Масленниковъ и Степанъ Бездлицынъ) репортомъ отвтили, что вс означенныя исправленія ‘здланы быть имютъ’.
Этимъ дло о описаніи архивы кончается На оборот послдняго листа имется надпись свжими чернилами: ‘Итого всмъ дл состоитъ 266 листовъ’, а состояніе истлвшихъ листовъ показываетъ ясно, что и посл
Когда, спустя сто лтъ (1796—1895) я просмотрлъ послднія страницы этого дла, во мн невольно возникли нкоторыя мысли, которыми я попытаюсь теперь подлиться съ моими сотоварищами по архивной комиссіи.
Пройдетъ еще сто лтъ. И опять кто нибудь будетъ просматривать эти полуистлвшія вязки бумагъ, если только мышеядь и пробитіе дождями не покончатъ съ ними также успшно, какъ покончили они съ большинствомъ длъ, находившихся на разсмотрніи Якова и Михаила Рукавишниковыхъ съ товарищи. И опять этотъ будущій читатель архива наткнется, быть можетъ, на новое ‘дло о описаніи прежнихъ лтъ архивы’, которое будетъ носить общее заглавіе ‘Трудовъ Нижегородской Архивной Комиссіи’. Какое впечатлніе вынесетъ онъ изъ этого чтенія и какой приговоръ произнесетъ онъ надъ нами, но отношенію къ главной нашей задач — и сохраненію и описанію прежнихъ лтъ архивы?’
этого мщанскіе старосты съ товарищи не особенно заботились объ огражденіи архивы отъ мышеяди и дождей. Что же касается до самой описи, которая, безъ сомннія, могла бы намъ, ныншнимъ описателямъ архивы дать возможность заглянуть еще лтъ на 100, а можетъ быть и боле въ длопроизводство и юридическіе отношенія нашихъ предковъ,— то таковой пока мн въ длахъ магистрата не попадалось, и едва ли она въ дйствительности даже существовала. Можно думать, что труды нашихъ предшественниковъ выразились лишь въ томъ, что ко многимъ объемистымъ дламъ, подлежащимъ нашему разбору — прибавилось еще одно, тоже очень объемистое, ‘дло о описаніи прежнихъ лтъ архивы’.
Сто лтъ прошло не даромъ и для этого дла. Наши средства значительно шире, наши задачи просвщенне, наше отношеніе къ нимъ сознательне. Вмсто снятія коней съ указовъ, прошнуровки и регистраціи ‘интересныхъ длъ’ и другихъ чисто канцелярскихъ ‘исправленій’, которыми, кром описи, занимались наши простодушные предшественники,— намъ предстоитъ разработка огромнаго архивнаго матеріала въ интересахъ науки. Вмсто Рукавишниковыхъ съ пищикомъ Сорокинымъ, и выборными ко вспомоществованію отъ купеческаго и мщанскаго обществъ, дломъ этимъ въ настоящее время занято нсколько десятковъ членовъ комиссіи, не только грамот и писать умющихъ безъ косновенія, но нердко печатающихъ результаты своихъ работъ, и даже снискавшихъ себ въ этой области боле или мене широкую извстность. Наконецъ, въ обширномъ печатномъ матеріал нашихъ трудовъ будущій читатель ихъ найдетъ также 23 тысячи длъ, описанныхъ и изложенныхъ печатію.
Однако, отложивъ въ сторону излишнюю гордость, мы, кажется, должны будемъ признать, что но отношенію собственно къ описанію прежнихъ лтъ архивы нкоторыя изъ формулъ, которыми характеризовали свое дло наши предшественники прошлаго вка, не утратили и нын своего значенія. Это во 1-хъ, печальный припвъ: ‘точію и понын оная архива разборомъ и описаніемъ къ окончанію не приведена’. Всхъ длъ, еще неразобранныхъ и неописанныхъ находятся у насъ до 20 тысячъ. Принимая во вниманіе, что усердной работой В. И. Снжневскаго въ теченіе нсколькихъ лтъ изъ этой горы архивнаго матеріала выдлено и описано около 3-хъ тысячъ,— мы принуждены согласиться, что это очень мало. Между тмъ, еще въ послднемъ засданіи мы слышали заявленіе о передач намъ ярмарочнаго архива, за нимъ слдуетъ архивъ села Мурашкина,— и несомннно, что съ теченіемъ времени къ намъ будутъ поступать все новыя и новыя связки длъ, одинаково нуждающіяся не только въ храненіи, но и въ обработк. Такимъ образомъ совершенно ясно, что не только мы не ‘приводимъ онаго описанія къ окончанію’, но просто утопаемъ подъ наростающими массами матеріала и, пожалуй, увидимъ себя вынужденными признать свое безсиліе.
Итакъ, это во 1-хъ.— Во вторыхъ, мы видли, что неуспхъ предшественниковъ нашихъ въ значительной степени объясняется тмъ, что ‘за многими интересными и нужнйшими длами имъ и приступить къ тому описанію архивы было не можно’. Правда слова ‘интересными длами’ — имли тогда очень тсное и совершенно специфическое значеніе. Подъ ними разумлись дла, съ которыми связаны имущественные тяжебные интересы, которые для насъ уже въ этихъ полуистлвшихъ столтнихъ связкахъ совершенно испарились. Однако, хотя и въ другомъ нсколько смысл, формула сохранила свое главное значеніе. Просматривая труды нашей комиссіи, легко замтить, куда главнымъ образомъ клонились наши ‘интересы’: мы устраивали историческія праздненства. мы основали музей, мы покупали для него археологическіе предметы, мы интересовались раскопками кургановъ, мы пытались оживить интересъ къ старин въ мстномъ обществ. Все это, конечно, тоже предусмотрно нашимъ уставомъ и входитъ въ наши задачи. ‘Точію’,— можно сказать словами нашихъ предшественниковъ, ‘за всми оными интересными исправленіями — большинству изъ насъ приступить ко описанію прежнихъ лтъ архивы было не можно — и оно почти цликомъ покоилось на плечахъ ‘выборнаго нашего пищика’ и секретаря В. И. Снжневскаго’. Я говорю почти, потому что ъ, трудахъ кое-гд можно встртить доклады нкоторыхъ изъ членовъ комиссіи, основанныхъ тоже на подлинномъ архивномъ матеріал (А. П. Мельниковъ, А. А. Савельевъ, А. Ф. Можаровскій, А. И. Звздинъ, пишущій эти строки и нкоторые другіе). Но къ этимъ работамъ опять приложима та же формула: вс он въ той или другой степени отмчены исканіемъ такихъ длъ, которыя сами по себ, отдльно взятыя, могутъ представляться почему либо интересными‘ Мы стремимся, какъ будто, въ этой огромной гор архивнаго навоза — отыскать случайно затерянныя жемчужины историческихъ откровеній или фактовъ, ведущихъ къ немедленнымъ обобщеніямъ. И разумется — таковыхъ не находима’, обрекая все остальное на уничтоженіе и забвеніе.
Наконецъ, нате положеніе въ настоящее время таково, что намъ угрожаетъ еще и послдняя, самая безотрадная формула изъ того-же стараго дла. Какъ уже сказано выше, если среди другихъ печатныхъ ‘трудовъ’, у насъ все-таки встрчаются описи многихъ длъ, если труды эти все-таки привлекали вниманіе даже общей прессы и порой интересовали людей, занятыхъ научной разработкой битоваго историческаго матеріала, то этимъ мы были обязаны главнымъ образомъ именно ‘описямъ’ и ихъ непосредственной обработк со стороны бывшаго секретаря комиссіи В. И. Снжневскаго. Въ настоящее время онъ насъ оставила., а Андрей Ивановичъ Звздинъ, принявшій на себя секретарскія обязанности безвозмездно, уже но самому положенію своему, какъ секретаря статистическаго комитета, не можетъ отдавать нашему архиву много времени… И тако,— быть можетъ придется когда нибудь повторить и о нашей работ,— за отбытіемъ В. И. Снжневскаго къ Елабужскимъ земскимъ дламъ и за нахожденіемъ А. И. Звздина у губернскихъ статистическихъ длъ безотлучно,— въ 1895 году во описаніи прежнихъ лтъ архивы учинилась конечная остановка
Разумется, это было-бы очень печально, такъ какъ тогда главная задача наша совершенно перестала-бы выполняться. Груды архивнаго матеріала продолжали-бы накопляться, оставаясь безъ разбора и описанія, они продолжали бы заваливать отведенныя намъ помщенія и — пробитіе дождями купно съ мышеядью оставались бы единственнымъ средствомъ избавленія отъ этого потопа. Для того, чтобы этого не случилось, для того, чтобы этотъ, но истин драгоцнный матеріалъ не погибъ для бытовой исторіи нашего края и нашего отечества, для того, чтобы призвавшимъ къ жизни ученыя архивныя комиссіи не пришлось раскаяться въ этомъ обращеніи къ мстнымъ общественнымъ силамъ, за помощью въ дл сохраненія первичнаго историческаго матеріала, гибнущаго безслдно но всему лицу обширной Россіи,— для всего этого есть одно средство: необходимо намъ самимъ, выборному составу ученой архивной комиссіи приступить къ прямой нашей задач, т. е. къ разбору и описанію ввренной намъ ‘прежнихъ лтъ архивы’.
Безъ всякаго сомннія, мн придется прежде всего встртиться съ возраженіемъ, что для этого нужно умть читать старыя рукописи, что требуетъ навыка, котораго нтъ у большинства членовъ нашей комиссіи. Однако личный опытъ какъ пишущаго эти строки, такъ и другихъ, занимавшихся фактически разборомъ архива — указываетъ, что это затрудненіе чрезвычайно незначительно. Къ сожалнію, въ нашихъ архивахъ мы имемъ дло съ документами только прошлаго вка, а почеркъ и начертаніе словъ второй половины XVIII столтія такъ близокъ къ вашему, что совершенно не требуетъ спеціальныхъ познаній.
Кром того, первое же знакомство съ этими, страшными на видъ, связками указываетъ ихъ читателю, что въ сущности разборъ ихъ гораздо легче, чмъ можно было думать. Наши предки чрезвычайно усложняли свое длопроизводство постояннымъ повтореніемъ въ каждой послдующей бумаг содержанія всхъ предыдущихъ. Такимъ образомъ, бумажная гора наростала, подобно лавин, но за то достаточно найти въ дл такъ называемый экстрактъ, чтобы изъ него понять сразу все остальное. Затмъ останется только просмотрть, нтъ ли какихъ нибудь характерныхъ побочныхъ эпизодовъ, и мы, съ нашими стилистическими пріемами въ состояніи затмъ изложить на полулист все содержаніе дла, для котораго нашимъ ддамъ требовались десятки листовъ. Огромное большинство изъ насъ, членовъ архивной комиссіи,— не претендуетъ на званіе ученаго историка, мы не археологи, не изслдователи старины, не знатоки въ этой области, а между тмъ, смю уврить, что наши, даже не особенно значительныя, но дружныя и общія усилія, направленныя на чтеніе и разборъ архива, могутъ стать очень полезными и оказать огромную услугу исторіи края, и даже, въ общей сумм, такихъ усилій — бытовой исторіи нашего отечества. И для этого не. нужно даже особенной жертвы временемъ, которое, конечно, для большинства занято другими прямыми обязанностями. Я глубоко убжденъ, что 5 или десять часовъ въ мсяцъ, отданныхъ архиву двумя-тремя десятками человкъ, работающихъ но общему плану,— дадутъ огромные, весьма замтные и плодотворные результаты. Описаніе въ среднемъ 5 длъ въ мсяцъ положительна не составитъ затрудненія и не отвлечетъ отъ другой работы. А это — 60 длъ для одного человка въ годъ, 600 для 10, 1200 для группы въ 20 человкъ и около 2 тысячъ для половины наличныхъ членовъ архивной комиссіи, Т. е. въ годъ или два мы могли бы сдлать въ этомъ направленіи столько же, сколько сдлано за все предыдущее время нашей работы.
Смю уврить, кром того, что эта работа способна заинтересовать и дать очень значительное удовлетвореніе за т часы, которые мы проведемъ за чтеніемъ этихъ потускнвшихъ строкъ, писанныхъ руками давно умершихъ людей и рисующихъ давно исчезнувшія отношенія и событія изъ прошлой жизни роднаго края. Но для этого нужно прежде всего совершенно отршиться отъ предвзятаго раздленія длъ на интересныя и неинтересныя — по заглавіямъ или но первымъ страницамъ. Разумется вс наиболе яркія проявленія исторической жизни страны всегда тяготли къ центрамъ. Государственные архивы представляютъ собранія важнйшихъ политическихъ актовъ, проливаютъ свтъ на причины войнъ, на пружины политической исторіи, придворной жизни, борьбы, побдъ, разныхъ перипетій того, что называютъ міровыми событіями. Черты изъ дятельности и личной жизни всхъ первыхъ персонажей исторіи, ея солистовъ и героевъ, полководцевъ, временьщиковъ и законодателей — все это, конечно, трудно искать въ бумагахъ балахнинскаго городоваго магистрата или арзамасской воеводской канцеляріи. Но вдь и сама исторія давно уже перестала довольствоваться исключительнымъ изученіемъ одного этого героическаго матеріала. Массовая подкладка событій, незамтно складывающаяся изъ атомовъ жизнь народа, постепенно назрвающія перемны въ глубин этой жизни — вс широкія бытовыя явленія — уже давно привлекаютъ вниманіе историка, понимающаго, что показная сторона исторіи очень часто, если не исключительно, составляетъ не причину, а только слдствіе этихъ мелкихъ въ отдльности, но огромныхъ въ своей совокупности первичныхъ явленій. Поэтому все, что вноситъ хоть какое нибудь освщеніе въ эту закулисную сторону историческихъ событій — необыкновенно плодотворно и важно. Но массовыя явленія изучаются только широкими массовыми пріемами и только кропотливый трудъ, только черная работа собиранія мелкихъ фактовъ бытовой и общественной жизни прошлаго можетъ дать тотъ матеріалъ, изъ котораго вытекаютъ затмъ новые широкіе выводы и обобщенія. А для этой цли матеріалъ, доставляемый архивами, представляется необыкновенно пригоднымъ, если взять его въ его цломъ, если приступить къ нему не съ цлью непосредственныхъ открытій и быстрыхъ обобщеній, а для скромнаго, элементарнаго и притомъ непремнно оплошнаго изслдованія.
Съ этой точки зрнія совершенно падаетъ подраздленіе длъ на интересныя и неинтересныя, на подлежащія вчному храненію или немедленному уничтоженію. Приступая къ тому или другому длу, ршительно невозможно ршить по заглавію или первымъ страницамъ, будетъ оно интересно или совершенно не стоитъ вниманія. Нердко въ дл о взысканіи по векселю изслдователь натыкается на эпизоды, далеко выходящіе изъ сферы простаго взысканія, на черты неожиданныя, своеобразныя, давно исчезнувшія и все-таки проливающія значительный свтъ на современныя условія и отношенія. А разъ дло прочитано, оно должно быть также отмчено извстными чертами, по извстной программ. Это и дастъ намъ такъ называемую ‘опись’. А затмъ, по мр накопленія такихъ отмтокъ, черты, сами по себ казавшіяся неважными, мелкими и незначительными,— постепенно суммируясь, складываются въ цлую новую для насъ картину, всю нарисованную этими мелкими черточками, бытовую картину той или другой стороны прошлой жизни нашихъ предковъ.
Но разумется, такая работа можетъ имть цну и принести результаты лишь тогда, когда она теряетъ характеръ случайности, когда она освщена сознательной цлью и ведется по стройному плану. Любовь и вниманіе къ непосредственному факту мстной жизни — пещь очень драгоцнная,— но разрозненные, ничмъ не связанные, необъединенные такіе факты даютъ очень мало. Нужно, чтобы каждый изъ нихъ становился на свое мсто, примыкалъ бы къ другому однородному, могъ быть сравниваемъ и противупоставляемъ съ массой другихъ. Иначе сказать, нужна общая программа.
Программа эта должна быть но возможности широка. Насколько это удастся, мы должны стремиться возстановить въ краткихъ, но точныхъ чертахъ — вс т факты прошлой жизни, которые заключены въ архив, во всей ихъ полнот. Для этого каждое дло должно быть изложено но содержанію, должно быть отмчено всякое, промелькнувшее въ немъ лицо, подчеркнуто всякое явленіе, мстность, обычай, въ томъ вид, въ какомъ оно являлось въ то время.
На основаніи личнаго опыта по описанію длъ балахнинскаго магистрата, сдланному мною за періодъ съ 1778 по 1781 гг., позволяю себ утверждать, что интересъ каждаго новаго дла, совершенно незначительнаго въ отдльности — возрастаетъ непрерывно но мр того, какъ къ нему присоединяется длинная вереница такихъ же мелкихъ въ отдльности ране описаныхъ длъ, по мр того, какъ оно само становится въ рядъ другихъ, дополняя общую картину новой чертой, освщаясь чертами прежнихъ.
Такимъ образомъ непосредственное, но возможности полное, хотя и краткое возстановленіе архивнаго матеріала въ такомъ вид, чтобы онъ могъ быть легко обозрваемъ, чтобы мелкіе факты могли быть легко выстраиваемы въ однородные но содержанію ряды, чтобы каждое отраженное въ немъ явленіе было видно отъ его начала до конца, чтобы каждое встрчающееся имя могло быть легко разыскано, также какъ и каждая упоминаемая мстность, чтобы можно было по возможности оперировать надъ этимъ матеріаломъ, производить изъ него извлеченія, сравненія и подсчеты,— такое именно возстановленіе этого матеріала составляетъ нашу первую задачу, основаніе нашихъ дальнйшихъ работъ, то, что мы и называемъ описью, т. е. описаніемъ прежнихъ длъ архивы — въ современномъ значеніи.
По мр того, какъ описи эти будутъ накопляться при общей работ, он должны быть печатаемы какъ одно цлое, во единому плану.
Но мр накопленія этого первичнаго матеріала,— должна затмъ подвигаться впередъ и его обработка. Когда такимъ образомъ вся комиссія, въ полномъ но возможности состав будетъ постоянно и дятельно участвовать въ обозрніи всего сдланнаго, то я нисколько не сомнваюсь въ томъ, что матеріалъ этотъ самъ собою, естественнымъ образомъ дастъ неисчерпаемый источникъ для послдующей интересной работы. Каждый, кто интересуется экономической стороной явленій — легко найдетъ въ немъ ряды обширныхъ и приведенныхъ уже въ порядокъ статистико-экономическихъ цифръ и фактовъ, характеризующихъ эту сторону прошлой жизни и значительно освщающихъ настоящее. Юристъ найдетъ очень много новаго и оригинальнаго въ примненіи исчезнувшихъ законовъ и обычаевъ, мы узнаемъ, какъ жили, какіе строили дома, во что одвались, какими занимались промыслами, какъ плавали по Волг, какъ нанимали и нанимались, какъ ссорились и мирились, какъ судились и какъ судили наши предки. Мы узнаемъ наконецъ, какъ отражались въ дйствительной жизни нашего края т законы, указы, циркуляры и вообще вс мропріятія, которыми вершины политической жизни страны воздйствовали на провинцію. И смю уврить, что въ этомъ вид матеріялы, въ первичной разработк которыхъ такъ легко можемъ принять участіе мы вс, не будучи спеціалистами, дадутъ не одну драгоцнную и новую черту для общей исторіи нашего отечества и только въ этомъ направленіи найдемъ мы то ‘интересное’, т жемчужины живой исторической истины, которую мы ищемъ напрасно въ отдльныхъ эпизодахъ того или другого дла. Въ такомъ вид наши скромныя мстныя работы послужатъ основаніемъ для научныхъ обобщеній, въ которыхъ мы такимъ образомъ примемъ свою скромную, но незамнимую долю участія.
И только посл этихъ двухъ стадій нашей работы, т. е. посл’ первичнаго такъ сказать составленія описи и вторичной ея разработки посредствомъ группировки однороднаго матеріала въ отдльныя монографіи по тмъ или другимъ вопросамъ,— когда будетъ признано, что невозможности весь подлинный матеріалъ извлеченъ, сгруппированъ и исчерпанъ — только тогда должно наступить для описанныхъ длъ время вчнаго забвенія. Тогда изъ всей разработанной груды отбираются лишь нкоторыя типическія дла для храненія — остальныя слдуютъ за тми документами, имъ же нсть числа, которые уже погибли безъ слда и отмтки. И старый матеріалъ уступаетъ свое мсто новому, все накопляющемуся матеріалу никогда не останавливающейся, вчно уходящей въ прошлое жизни…
Возможно-ли полное осуществленіе этого схематическаго плана нашей работы? Оказать трудно. При наличныхъ средствахъ,— едвали онъ осуществится вполн, едва-ли мы можемъ, успть въ переработк этого матеріала съ. такой-же быстротой, съ какой будетъ происходить его накопленіе. Но, конечно, это соображеніе не можетъ остановить насъ, такъ какъ, во 1-хъ, все-таки только въ этомъ направленіи лежитъ самая возможность исполненія нашей задачи, а во 2-хъ, какая бы часть этой работы ни была исполнена, она все таки и нужна, и полезна. А разъ мы приступимъ къ ней, разъ это дло пойдетъ у насъ стройно и непрерывно, годъ за годомъ и страница за страницей раскрывая черты прошлой жизни нашего края,— я увренъ, что мы достигнемъ большаго, чмъ теперь ожидаемъ, въ смысл оживленія интереса къ старин въ нашемъ обществ. А тогда, конечно, прибавятся также наши средства и наши силы.
На основаніи всего изложеннаго, я имю честь- предложить въ краткихъ чертахъ слдующую первоначальную организацію нашей работы:
1) Лица, желающія принять участіе въ дятельной разработк архивнаго матеріала, заявляютъ о томъ предсдателю архивной комиссіи.
2) Изъ этихъ лицъ образуется подкомиссія но разработк архива, которой предстоитъ выработать пріемы и общую программу своей работы.
3) Разработка архива должна быть сплошная, при чемъ особый редакторъ или редакціонная группа сводить весь матеріалъ описей къ одному плану.
4) По мр окончанія описи за извстный періодъ или но отдльнымъ учрежденіямъ — начинается обработка описи по частямъ въ вид отдльныхъ монографій, сводящихъ въ одно цлое однородные матеріалы.
5) Уничтоженіе длъ признается возможнымъ только посл обработки описей, когда будетъ ясно, что подлинный матеріалъ за данный періодъ исчерпанъ.
6) Собранія подкомиссіи происходятъ по соглашенію работающихъ въ нихъ членовъ, а собранія комиссіи періодически, по возможности не мене одного раза въ мсяцъ. Въ этихъ собраніяхъ комиссія въ полномъ состав, а также вс интересующіеся изъ посторонней публики знакомятся съ тмъ, что сдлано за мсяцъ, но части описанія и обработки архивнаго матеріала.
Самая программа и детальные пріемы работы должны установиться въ теченіе первоначальныхъ занятій. Для этого мы имемъ цнныя указанія археологической комиссіи, опытъ другихъ архивныхъ комиссій, наконецъ и собственный опытъ.