Признаки украинской колонизаціи на Урал
Признаки украинской колонизаціи на Урал
Вл. Короленко.
Отдльный оттискъ изъ журнала ‘Кіевская Старина’
Признаки украинской колонизации на Урале, Короленко Владимир Галактионович, Год: 1906
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Старйшими козачьими поселеніями на русскихъ окраинахъ слдуетъ считать войско запорожское и донское. Выходцы съ Дона положили начало козачьимъ поселеньямъ на Урал (Яик), и уральское войско занимаетъ хронологически третье мсто. Оно охраняло пограничную рку Яикъ отъ вторженій азіятскихъ ордъ съ киргизской степи, совершенно открытой для хивинскихъ и бухарскихъ наздовъ. За эту сторожевую службу козачество получало грамоты на владніе охраняемой ркой.
Право владнія ркой было органически связано съ ея охраной. Оказалось, однако, что, поселившись въ среднемъ теченіи Яика и обострожившись здсь Яицкимъ городкомъ нын Уральскъ),— яицкое войско засло станицами и поселками главнымъ образомъ по теченію рки внизъ до гор. Гурьева, гд первоначально былъ построенъ учугъ для рыбной ловли, впослдствіи перенесенный къ городу Яицку. Эту наиболе обильную рыбой часть рки яицкіе козаки и охраняли, содержа здсь сторожку, пикеты и разъзды. Верхнее-же и среднее теченіе Яика, приблизительно до устьевъ рки Иртека (впадающей въ Уралъ, справа) — оставалось мало защищеннымъ, почему верхнія киргизскія орды безъ труда ‘перелазили’ рку, прокрадывались пустыми прияицкими степями къ Волг и даже забгали за Волгу, угоняя опять той-же дорогой скотъ и ясырей,— мужчинъ, женщинъ и дтей,— въ далекій тяжкій хивинскій плнъ…
Это вынудило русское правительство подумать о защит верхняго Яика. Съ этой цлью былъ построенъ гор. Оренбургъ, представлявшій значительную крпость. На оренбургское войско возлагалась сторожа на рк Яик отъ истоковъ до Разсыпной: Остальная рка находилась въ вдніи войска яицкаго.
Оказалось, однако, что и посл этого, часть линіи отъ Разсыпной до устья Иртека (приблизительно 70 верстъ) оставалась почти безъ охраны: орда находила здсь удобные перелазы, пробираясь по зарослямъ и болотамъ, и нападала на караваны и обозы, двигавшіеся къ Оренбургу изъ Россіи и обратно. {Во время моей поздки по Уралу въ 1900 году мн указывали мста этихъ перелазовъ,— которыми киргизы пользовались еще на памяти нын живущихъ стариковъ.} Въ виду этого около 1736 года правительство стало вызывать охотниковъ для поселенія на этой линіи, общая имъ, разумется, т-же права, какія вообще были связаны со сторожевой козачьей службой, т. е. рку съ лугами и пашнями, съ рыбными ловлями, лсами и водами. Быть можетъ, первоначально правительство обращалось къ яицкому войску, но, убдившись, что яицкіе козаки неохотно подвигаются кверху,— кликнуло въ 1736 году кличъ ко ‘всякаго чина охочимъ людямъ’, предлагая имъ поселиться на незанятой линіи, ‘для обезпеченія свободнаго движенія къ Оренбургу каравановъ и обозовъ и для содержанія башкирской ‘ и киргизской сторонъ въ надлежащемъ подданств’.
На этотъ призывъ первыми откликнулись два козака ‘черкасской природы’, Иванъ Никифоровъ Изюмскій и Андрей Денисовъ Черкасовъ со товарищи. Очевидно, это были выходцы съ Украины, почему нибудь не ужившіеся въ родныхъ степяхъ и присоединившіеся къ яицкому войску. {Г. Артемій Логиновъ называетъ ихъ ‘яицкими козаками черксскаго рода’. (Стат. очеркъ станицъ: Студеновской, Мустаевской, Илецкой, Благодарновской и Бородинской’. Уральскъ. 1901. стр. 67).} Изъ кого состояли ихъ первоначальные ‘товарищи’,— неизвстно, но весьма вроятно, судя по нижеизложенному, что это были тоже люди ‘черкасской прироры’. Изюмскій и Черкасовъ просили разршенія построить городъ противъ устья р. Илека, впадающаго въ Яикъ съ лвой, т. е. Киргизской стороны. Указомъ 5 февраля 1737 года это разршеніе имъ дано, съ правомъ принимать къ себ другихъ посельниковъ, и городокъ былъ построенъ на правой сторон рки Яика ‘въ кустахъ’.
Мсто оказалось выбраннымъ неудачно, во первыхъ, оно затоплялось разливами рки, а во вторыхъ — кусты и заросли давали ‘легкую способность киргизцамъ и прочимъ азіятскимъ народамъ’ подкрадываться къ городку и нападать на него внезапно. Повидимому, это именно случилось очень скоро, и старое городище, слды котораго сохранились до настоящаго времени среди зарослей, въ вид земляныхъ валовъ, бугровъ и насыпей,— было въ 17У7 или 1738 году мстомъ дйствія кровавой степной трагедіи, во время которой козаки-атаманы черкасской природы Изюмскій и Черкасовъ съ товарищи были перебиты. По крайней мр уже на слдующій годъ станица переносится изъ предательскихъ ‘кустовъ’ на лвую сторону Яика, гд стоитъ и до сихъ поръ. Очевидно, наученные печальнымъ опытомъ, поселенцы козаки ршили прикрыть ркою свой тылъ, а лицомъ стоять прямо къ враждебной киргизской степи. Они сдлали между Яикомъ и Илекомъ ‘перекопъ’,— канаву съ валомъ, на которомъ еще за памяти нын живущихъ людей стояли пикеты, зорко слдившіе за ровнымъ и загадочнымъ степнымъ просторомъ. Самыя-же имена атамановъ Изюмскаго и Черкасова въ оффиціальныхъ бумагахъ уже слдующаго года исчезаютъ. Вроятно, они погибли, и на мсто ихъ въ качеств атамана выступаетъ какой-то загадочный выходецъ съ венеціанской фамиліей Маркобруновъ. Если фамилія указываетъ дйствительно на венеціанское происхожденіе этого козака, то можно предполагать, что въ Россію онъ попалъ черезъ Черногорію, славянскія земли и Румынію, съ которыми были въ сношеніяхъ запорожцы. Является поэтому вроятнымъ, что Маркобруновъ могъ быть однимъ-изъ товарищей Изюмскаго и Черкасова, и что, значитъ, преобладающее значеніе въ Илек все таки оставалось въ первые годы за первоначальнымъ ядромъ ‘черкасскихъ’ выходцевъ.
Съ этихъ поръ исторія илецкаго войска вся переполнена эпизодами двойной борьбы: съ одной стороны съ — враждебною киргизскою степью, съ другой яицкимъ — съ войскомъ. Дло въ томъ, что право новопоселенныхъ Козаковъ, истекавшее изъ того, что они своею кровью защищали ‘линію’ между Разсыпной и предлами яицкаго войска, столкнулось съ старинными правами яицкихъ Козаковъ, считавшихъ рку своимъ достояніемъ. Илецкихъ казаковъ яицкое войско не допустило къ рыбнымъ ловлямъ за учугомъ, но сами яицкіе козаки, какъ это видно изъ многихъ жалобъ сельчанъ, вызжали въ Илецкіе земли, рубили лсъ и тянули рыбу въ рчкахъ и озерахъ. Кром того, илецкое войско было отдано въ вдомство яицкой войсковой канцеляріи, и такимъ образомъ при всхъ спорахъ между Илецкими и яицкими козаками,— послдніе являлись судьями въ собственномъ дл.
Въ 1890 году, работая въ войсковомъ архив въ Уральск, я нашелъ, между прочимъ, очень краснорчивую слезницу, въ которой 17 илецкихъ козаковъ жаловались на притсненія, испытываемыя ими ‘въ противность указовъ’. ‘Указами войсковой старшин и войску велно всхъ Козаковъ вравн довольствовать какъ рыбными ловлями, такъ и прочими припасами, а они не только припасами не довольствуютъ, но и къ рыбнымъ ловлямъ въ равенство свое ихъ не допущаютъ. У нихъ-же у кого и ружья не имется, такожъ и пороху и свинцу Илецкой станиц ниоткуда не опредляютъ, отчего имъ по украинности (sic) и по новости мста и при воинскомъ случа быть невозможно’. Перечисливъ вс возможные виды испытываемыхъ ими притсненій, просители заявляютъ, что они ‘находятся въ немаломъ страхі чрезъ которые ихъ страхи нетокмо имъ въ какихъ промыслахъ находиться можно, но уже и домовъ своихъ въ печалхъ стали быть лишены’. Въ виду всего этого ‘для лутчей по казачьей служб пользы и содержанія себя пищею и протчимъ домовымъ припасомъ’ — просятъ ихъ изъ вдомства яицкаго войска изъять и причислить къ станиц Разсыпной, въ составъ оренбургскаго войска.
Въ другихъ бумагахъ упоминается, что нкоторые козаки Илецкой станицы кидали службу и ‘сходили’ съ голоду. Все это рисуетъ отношенія, установившіяся между илецкимъ и яицкимъ козачьими войсками. Не вдаваясь въ подробности этого спора, скажемъ только, что онъ не законченъ еще и теперь. Во время Пугачева, когда яицкое войско приняло сторону названнаго царя,— у ближайшихъ его приверженцевъ возникло сомнніе, какъ его приметъ Илекъ,— ‘потому что илецкіе козаки живутъ съ Яицкимъ войскомъ не въ согласіи’. {Дубровинъ: ‘Пугачевъ и Пугачевцы’.} Въ 60-хъ годахъ прошлаго вка илецкій вопросъ игралъ значительную роль въ возникшемъ на Урал (въ атаманство Дандевиля) волненіи. Наконецъ, въ 1900 году мн лично пришлось отмчать въ очеркахъ своего путешествія по станицамъ средняго Урала эпизоды все той-же вковой борьбы, въ вид пограничныхъ столкновеній и наздовъ. {См. ‘Русское Бог.’ 1901 г., No 12, ‘У Козаковъ’ стр. 179 и слд.}
Г. Арт. Логиновъ, въ статистическомъ описаніи, которое я цитировалъ выше,— приводитъ между прочимъ дозволеніе Изюмскому и Черкасову принимать въ Илецкій городокъ мещеряковъ, калмыковъ, татаръ и другихъ инородцевъ, и пытается объяснить раздоръ двухъ войскъ ‘инородческимъ’ составомъ илецкаго козачества. Въ состав илецкаго войска есть дйствительно станицы (напр. Мустаевская), заселенныя на половину козаками-татарами, которые живутъ въ добромъ согласіи съ остальнымъ войскомъ. Это однако не опредляетъ еще характерной разницы въ племенномъ состав илецкаго козачества, и тотъ-же авторъ говоритъ только, что особенности илецкихъ Козаковъ боле приближаютъ ихъ по типу ‘къ представителямъ населенія сосднихъ съ ними (?) селъ и деревень Россіи’. {Статист. описаніе, стр. 68.} Такимъ образомъ рчь, очевидно, идетъ не о монгольско-инородческомъ тип, и дйствительно, жители Плева и его станицъ (кром татарскихъ) обнаруживаютъ не больше характерныхъ признаковъ инородческой крови, чмъ коренные уральцы, среди которыхъ попадается, немало лицъ калмыцкаго, киргизскаго и вообще монгольскаго склада. За то нкоторыя особенности илецкаго населенія могутъ повидимому указывать на слды малорусскаго этническаго вліянія.
Недостатокъ времени и малое знакомство съ пріемами этнографическаго изслдованія не позволили мн вовремя моей поздки собрать достаточный матеріалъ изъ этой области, обычаи и обрядовыя псни, по словамъ моихъ знакомыхъ, у илечанъ отчасти отличаются отъ уральскихъ. Наиболе замтной чертой, которую отмчаютъ вс, бывавшіе въ Илек, является говоръ. Онъ мягче уральскаго и сохраняетъ характерную замну буквы , буквою и. Одинъ изъ природныхъ илечанъ, козакъ учитель М. Е. Врушкинъ, записалъ по моей просьб нсколько десятковъ словъ съ такими смягченіями. Вотъ он: ‘Бида, билокъ, бисенокъ, бижитъ, билуга, билякъ, винокъ, гниздо, гнидой, двинадцать, звизда, змія, зивать, нада, ида, линивый, лититъ, ликарство, миста, мишакъ, мина, нимой, питухъ, пивецъ, рика, ришето, слиды, снига, снижокъ, стрила, сидой, стина, сирякъ, синокосъ, сина, хлибать, хлиба и др.
При этомъ слдуетъ замтить, во 1-хъ, что смягченіе касается нердко словъ, въ корн которыхъ было не , а е. Такъ илечанинъ говоритъ: видро, висна, зимля, писокъ, пичаль, пличо, стикло, тиленокъ, Фидотъ и т. д. Иныя изъ этихъ словъ (напр. писокъ и видро) слышатся со смягченіемъ везд въ Украин, но украинецъ никогда не произнесетъ ‘висна’ или ‘зимля’. Во 2-хъ,— смягченіе всегда касается лишь только тхъ слоговъ, на которыхъ нтъ ударенія. Такъ напримръ, илечанинъ говоритъ сно и — сина, синокосъ, рчка и рика, ричной, бсъ и бисёнокъ, бисноватый. Если, такимъ образомъ, признать, что звукъ и вмсто указываетъ на остатокъ украинскаго говора, то слдовало бы признать, что это характерное смягченіе уже вытснено изъ слоговъ съ яснымъ удареніемъ, но зато распространилось (въ слогахъ безъ ударенія) также и на букву е, что встрчается въ опредленныхъ случаяхъ и въ украинской рчи.
Другихъ указаній на украинское этническое вліяніе я не замтилъ. Правда,— оба войска не слились въ теченіи довольно продолжительнаго времени въ одно цлое, и вражда, раздлявшая илечанъ и уральцевъ въ допугачевское время, замтная еще и теперь, напоминаетъ отчасти тотъ упорный и непримиримый антагонизмъ, который раздлялъ на Дуна выходцевъ съ Запорожья и козаковъ-некрасовцевъ (съ Дона). Но это можетъ быть легко объяснено чисто экономическими причинами. Съ другой стороны — процентъ старообрядцевъ безпоповцевъ на Илек не меньше, а больше, чмъ въ среднемъ во всей области. ‘Бритоусцевъ’ (т. е. брющихъ бороды) — не больше, чмъ въ другихъ станицахъ Урала, между тмъ, какъ извстно, Украина не знала раскола, и украинскіе козаки брили бороды. Украинскихъ фамилій на Илек теперь почти не встрчается, что, впрочемъ, понятно, если принять въ соображеніе, что фамиліи легко мняются. Такъ напримръ, Изюмскій и Черкасовъ, которыхъ и грамоты называютъ ‘людьми черкасской природы’, названы уже по мстамъ, откуда они вышли, а не своими прежними фамиліями (которыя, вдобавокъ, они, быть можетъ, имли основаніе скрывать). Мой корреспондентъ, М. Е. Врушкинъ, указываетъ на фамиліи Череватый и Опара, которыя онъ встрчалъ въ старинныхъ спискахъ, но которыя теперь уже измнились (Череватовъ).
Изъ всего сказаннаго остается вполн несомнннымъ одно — что вожаками первоначальныхъ илецкихъ поселенцевъ были выходцы съ Украины. Затмъ, есть основаніе думать, что и ‘товарищи’ ихъ были такого-же происхожденія, но это основное ядро частію погибло при нападеніи на первоначальный Илекъ, построенный на лвой сторон Урала и слды котораго до сихъ поръ еще видны ‘въ кустаехъ’. Фамилія новаго атамана (Маркобруновъ), преемника Изюмскаго и Черкасова, указываетъ, вроятно, на одного изъ западныхъ выходцевъ, прошедшихъ черезъ Украйну и вышедшихъ на Уралъ вмст съ Изюмскимъ и Черкасовымъ. Указываетъ-ли смягченный говоръ илечанъ на то, что украинская рчь въ нсколькихъ поколніяхъ еще боролась съ говоромъ великорусскимъ и оставила свои искаженные слды въ современной рчи,— объ этомъ лучше могутъ судить филологи.