Д. С. Мережковскій
Царство антихриста
1922
DREI MASKEN VERLAG, MNCHEN
ПРЕДИСЛОВІЕ
Д. М.
Царство антихриста, Мережковский Дмитрий Сергеевич, Год: 1922
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Нкоторыя статьи этой книги написаны около полугода тому назадъ. И протекающее время не только не опровергаетъ моихъ положеній,— оно ихъ подтверждаетъ.
Точка зрнія, съ которой въ книг разсматриваются явленіе большевизма и событія Европы, позволяетъ видть внутреннюю ихъ логику и предугадывать, въ общихъ чертахъ, ихъ теченіе. Намъ, современникамъ, особенно трудно проникнуть въ главный смыслъ происходящаго, у насъ нтъ перспективы, мелкое порою заслоняетъ отъ насъ крупное, случайное и обманное покрываетъ истину. Понять, или хотъ приблизиться къ пониманію исходящаго въ его сути, уловить единую линію, можно лишь ставъ на самую глубокую точку зрнія религіозную. Подъ этимъ вчнымъ знакомъ и написаны статьи моей книги.
Европа жаждетъ мира и спокойнаго труда. И обманываетъ себя, думая, что можетъ достичь успокоенія, пока Россія задыхается подъ игомъ новыхъ варваровъ. Обманываетъ себя, считая, что можетъ экономически преуспвать, пока цлый сосдній народъ вымираетъ отъ голода, убждая себя, что застрахована отъ внутреннихъ потрясеній, хотя у III Интернаціонала есть такая база, какъ Россія. Обманываетъ себя, ибо закрываетъ глаза на религіозную сущность властвующаго въ Россіи Интернаціонала, на главный принципъ его, отъ котораго онъ можетъ отказаться, лишь переставъ существовать.
Рано или поздно Европа это пойметъ. Мы хотли бы врить, что пойметъ не слишкомъ поздно.
Въ книг, въ моихъ статьяхъ, я и теперь не могъ бы измнить ни одного слова. Есть лишь одна частность, о которой хочу упомянуть. Это моя обманутая вра въ Польшу. Я врилъ въ душу, сердце и разумъ братскаго польскаго народа. Я и теперь врю въ его душу, если эта душа — безсмертный польскій мессіанизмъ. Но ослпленный разумъ Польши закрылъ ея душу и сердце. Миръ, который она подписала съ большевиками — уничтожилъ или отдалилъ на долгіе, годы миръ ея съ Россіей, такой насущно-необходимый обимъ сосднимъ странамъ. Не видть этого можетъ только тотъ, кто не видитъ возможности воскресенья Россіи, или не хочетъ его.
И совсмъ не въ условіяхъ рижскаго мира дло, не въ ‘выгодны они или нтъ для Россіи’. Россіи нтъ, и не съ Россіей, а съ ея лютйшими врагами Польша заключила миръ, ужъ для нихъ-то во всякомъ случа, выгодный. Съ этой точки зрнія безразличны условія мира, существуетъ только одно: фактъ мира.
Я самый убжденный сторонникъ безусловной свободы самоопредленія народностей. Я совершенно увренъ, что если бы Польша отнеслась къ сосднему братскому народу сознательно, еслибъ она поняла смыслъ своей августовской побды, этого ‘чуда надъ Вислой’, и черезъ дв-три недли стала бы разговаривать съ Россіей (освобожденной) — эта Россія не стала-бы торговаться съ нею. Русскій народъ давно понялъ, что лучше имть малую территорію, чмъ никакой. Сейчасъ онъ не иметъ никакой: вс большевистскія.
Повторяю: мы, пережившіе и понявшіе большевизмъ въ Россіи, мы неизмнные и твердые сторонники свободной жизни и самостоятельности всхъ народностей, даже самыхъ мелкихъ. Всхъ, кто этой свободы пожелаетъ и пока будетъ находить возможнымъ и выгоднымъ для себя существовать самостоятельно. Это такъ ясно, и необходимость предоставленія свободы другимъ такъ очевидна для насъ, русскихъ, знающихъ цнность свободы, что мы лишь можемъ удивляться опасному ослпленію многихъ въ Европ.
Не ‘территорій’, не ‘границъ’ не проститъ Польш будущая Россія, а самого мира съ ея палачами. Не проститъ и Польша Россіи: вдь мы трудне всего прощаемъ тому, кому мы сдлали зло. Не страшна-ли эта грядущая, длительная вражда — пусть даже не война, но вражда,— народовъ, вражда вопреки разуму, требующему отъ нихъ мира и дружелюбія?
Вра въ Польшу, которая диктовала мн многія строки въ этой книг,— превратилась нын въ боль за Польшу. Я слишкомъ люблю ея сердце,— ея исторію, ея великихъ людей, Мицкевича, Красинскаго, Словацкаго, Товянскаго,— всю ея героическую борьбу, проходившую подъ четыреконечнымъ знакомъ — знакомъ Креста. И вотъ, на порог своего возрожденія Польша Кресту измнила. Не предстоитъ-ли ей Голгоа новая?
Подъ вчнымъ знакомъ Креста нын начинается медленное, тяжкое, но крпкое возстаніе Россіи изъ пепла. Это уже не вра наша — это мы знаемъ, это дйствительность. Каковы бы ни были времена и сроки, общаніе не обманетъ. Третья, новая, свободная, святая Россія — идетъ.
Іюнь, 1921 г.
Парижъ.