Царь Голамъ и сынъ его Гуль
Царь Голамъ и сынъ его Гуль
‘Дай мн глотокъ водицы изъ твоего кувшина!’ сказалъ онъ…
Царь Голам и сын его Гуль, Коржинская Ольга Михайловна, Год: 1903
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Жилъ однажды раджа по имени Голамъ, у котораго былъ одинъ единственный сынъ, царевичъ Гуль. Молодой царевичъ съ ранняго возраста выказывалъ неопредлимую страсть къ охот и до взрослыхъ лтъ посвящалъ все свое время этой забав. Напрасно уговаривалъ его раджа заняться длами государства, царевичъ слышать ничего не хотлъ и по цлымъ днямъ пропадалъ изъ дома. Тяжело было старому радж мириться съ такимъ порядкомъ вещей и онъ ршилъ, что самое лучшее средство прекратить бродячій образъ жизни сына, это женить его. Онъ поручилъ совтникамъ своимъ найти царевичу подходящую невсту, а самъ каждый вечеръ продолжалъ уговаривать Гуля: ‘Ты даже не женатъ до сихъ поръ’, говорилъ царь, ‘дождешься того, что про тебя будутъ говорить, что ни одна двушка за тебя нейдетъ!’ Царевичъ почтительно выслушивалъ замчанія отца, но продолжалъ свой прежній образъ жизни.
Однажды, въ знойный лтній день, царевичъ возвращался съ охоты и прозжалъ мимо колодца. Нсколько двушекъ стояли вокругъ съ кувшинами и черпали воду. Гуль подошелъ къ одной изъ нихъ. ‘Дай мн глотокъ водицы изъ твоего кувшина!’ сказалъ онъ. Двушка подала ему кувшинъ и вдругъ засмялась, взглянувъ ему въ лицо: ‘Ахъ, да это, кажется, тотъ самый царевичъ, за котораго никто замужъ нейдетъ!’ Гуль, взбшенный дерзкими словами, молча оттолкнулъ кувшинъ, вскочилъ на коня и поскакалъ домой. ‘Постой-ка, дерзкая двчонка’, ршилъ онъ, ‘сейчасъ пріду и объявлю, что желаю жениться и именно тебя заставлю быть своею женою!’ По дорог онъ узналъ отъ какой-то старухи, что двушка, оскорбившая его, дочь кузнеца Олима. ‘Все равно, дочь раджи или дочь кузнеца, но она будетъ моею женою!’ Вечеромъ, когда старый раджа завелъ съ нимъ обычный разговоръ, царевичъ неожиданно объявилъ, что намренъ послдовать его совету и жениться. Обрадованный раджа веллъ тотчасъ же все готовить къ свадьб и спросить царевича, съ кмъ изъ сосднихъ государей желаетъ онъ породниться. ‘Нтъ никакой надобности здить далеко’, отвчалъ царевичъ, ‘я уже выбралъ себ невсту — дочь Олима кузнеца’. Раджа побагровлъ отъ гнва, когда совтники передали ему отвтъ сына. ‘Что за дикая выдумка!’ крикнулъ онъ, ‘никогда не допущу такого безчестія!’ Но приближенные, которые хорошо знали неукротимый нравъ и упрямство Гуля, совтовали согласиться на просьбу царевича. ‘Вреда отъ этого не будетъ, великій государь! Пусть царевичъ женится на комъ хочетъ, а тмъ временемъ мы подъищемъ другую невсту, боле подходящую его высокому сану’.
Раджа согласился и отправилъ гонцовъ къ кузнецу Олиму сватать дочь его за царевича. Кузнецъ въ ужас всплеснулъ руками: ‘Зачмъ радж просить, когда онъ можетъ приказать?’ проговорилъ онъ. ‘Говоря по совсти, я никогда не разстался бы съ дочерью, будь это въ моей власти’. Отвтъ былъ переданъ царю, но царь ршилъ, что не желаетъ проволочки въ этомъ дл и требуетъ, чтобъ кузнецъ черезъ два мсяца представилъ дочь во дворецъ. Двушка, однако, чувствовала себя настолько неподготовленною къ высокому положенію царевны, что со слезами умоляла отца испросить разршенія отложить свадьбу на годъ. Разршеніе было дано и двушка съ радостью увидла передъ собою еще годъ свободы. ‘Увы!’ размышляла она, ‘не могу я радоваться предстоящей мн чести! Я только скромная дочь кузнеца: какъ заслужить мн уваженіе народа, когда сдлаюсь женою царевича? Надо, прежде всего, испытать, насколько мудры т люди, что окружаютъ раджу. Попытаю-ка ихъ догадливость!’ Черезъ нсколько дней она пришла къ отцу. ‘Знаешь ли, батюшка, что я придумала? Въ нашемъ саду арбузы только что завязались… Сдлаю я сосуды изъ необожженной глины, раскрашу и отдлаю ихъ, потомъ въ каждый спущу по арбузику и подожду, пока они разрастутся. Тогда снеси сосуды царскимъ совтникамъ и предложи имъ вынуть плоды, не разбивая сосуда. Увидимъ, насколько люди знатные умне простого народа!’
Двушка принялась за работу, слпила кувшины и выждала, пока положенный туда завязи разрослись въ крупный плодъ. Затмъ она послала два кувшина царю съ просьбою предложить своимъ совтникамъ вынуть арбузы, не разбивая сосудовъ. Царь тотчасъ же исполнилъ ея просьбу и созвалъ министровъ ршить мудреную загадку.
Но тщетно напрягали т свою сообразительность, вертли сосуды во вс стороны, ощупывали арбузы чрезъ узкое горлышко кувшина, тщательно осматривали ихъ — никто не догадался постукать по кувшину, чтобъ узнать свойство глины. ‘Нтъ такихъ мудрецовъ во всемъ государств’, ршили наконецъ царскіе совтники, и кувшины съ этимъ отвтомъ были отосланы дочери кузнеца.
Двушка сразу повеселла: ‘Теперь’, сказала она, взявъ кувшинъ въ руки, ‘вижу, что не такъ страшно мн явиться ко двору. Пусть раджа разршитъ мн самой въ его присутствію исполнить предложенную мною задачу’. Такъ говорила дочь кузнеца и посланные царя отвели ее во дворецъ. Тамъ она спросила мокрое полотенце и обернула имъ кувшинъ съ арбузомъ. Необожженная глина быстро впитала сырость и сдлалась совсмъ мягкою. Двушка осторожно растянула узкое горлышко, вынула арбузъ, а кувшинъ тотчасъ же привела въ прежній видъ и почтительно поставила передъ раджею. ‘Какъ человка узнаютъ по дламъ, такъ посуду по звуку’, сказала она. ‘Твои совтники, государь, забыли это простое правило и потому не могли разршить задачи. Я же, твоя ничтожная раба, хотла лишь испытать глубину ихъ мудрости… А теперь, да сбудется повелніе царя, я готова исполнить его волю.
Такимъ образомъ не было больше предлога откладывать свадьбу. Раджа милостиво согласился на желаніе кузнеца отпраздновать свадьбу дочери въ родной ея деревн, а затмъ молодая царевна была торжественно отведена во дворецъ въ приготовленные для нея покои.
Но царевичъ не забылъ нанесеннаго ему у колодца оскорбленія и, придя къ жен съ хлыстомъ въ рук, принялся безжалостно бить молодую женщину. ‘Вотъ теб достойное возмездіе за твои дерзкія слова, гордая красавица!’ Царевна молча снесла побои, когда же черезъ нсколько дней повторилась та же сцена, она смло остановила руку принца. ‘Что за честь сыну раджи истязать бдную дочь мастерового? Будь ты настоящій мужчина, ты бы пошелъ и женился на какой-нибудь царевн. Достань ее, если съумешь, и бей, если посмешь, а я дочь простого кузнеца, что теб меня бить!’
Царевичъ, пораженный, гнвно бросилъ хлыстъ и поклялся, что нога его не будетъ въ дом, пока онъ не приведетъ себ въ жены дочери могущественнаго раджи.
Была у сосдняго раджи дочь, двушка очень умная и необычайно красивая. Говорили также, что она нмая, но слава о ея красот настолько гремла повсюду, что вс принцы сосднихъ странъ желали имть ее женою. Вотъ на этой-то царевн ршилъ жениться молодой раджа Гуль. Онъ выбралъ врнаго слугу и хорошаго коня, нагрузилъ нсколько муловъ драгоцнными подарками и отправился въ путь. По пути онъ распрашивалъ всхъ о царевн и узналъ, что царевна была дйствительно нма, но что получить ее совсмъ не легко: каждый, кто искалъ руки прекрасной царевны, долженъ былъ играть съ нею въ шахматы, а она всегда выигрывала и безжалостно мстила проигравшему. Все это однако не остановило Гуля, онъ былъ настолько увренъ въ своемъ искусств, что, тотчасъ по прибытіи въ городъ, послалъ слугу доложить царевн о своемъ прізд и о намреніи искать ея руки.
‘Пусть узнаетъ онъ прежде условія’, былъ отвтъ гордой красавицы. ‘Три раза разршается ему попытать счастья. Первый проигрышъ — онъ теряетъ коня, второй —все свое имущество, третій — голова его въ моей власти’.
Принцъ Гуль, не задумываясь, принялъ условия: онъ былъ слишкомъ увренъ въ побд. Событіе было возвщено городу ударомъ барабана. ‘А-а!’ говорилъ народъ, слыша привычный звукъ, ‘еще одинъ отуманенный ‘слпою мудростію’ пріхалъ попытать счастья съ нашей принцессою. Ну, и проиграетъ, какъ проигрывали другіе до него’.
Принцъ Гуль, войдя въ покои принцессы, увидлъ красавицу, сидящую на полу на богатомъ ковр, а передъ нею шахматную доску. Двушка знакомъ пригласила его ссть. Началась игра. Черезъ нсколько минутъ Гуль со смущеніемъ замтилъ, что проигрываетъ партію. Напрасно пытался онъ отыграться: вторая и третья были настолько же неудачны. Царевна вскочила со своего мста. ‘Вонъ отсюда, самонадянный невжда!’ гнвно крикнула она, ‘иди на конюшню къ прочимъ столь же злополучнымъ искателямъ моей руки. Ты только и годенъ, что въ конюха моему коню!’ Несчастный Гуль былъ отведенъ на царскую конюшню и приставленъ къ одному изъ царевниныхъ коней.
Время шло и дочь кузнеца начала удивляться слишкомъ долгому отсутствію своего супруга. ‘Ужъ не случилось ли съ нимъ какой-нибудь бды?’ подумала она и ршила хать сама по его слдамъ. Она тайкомъ ушла изъ дворца, одлась знатнымъ юношей, достала себ чуднаго скакуна и безстрашно пустилась въ путь. Такъ подъхала она къ берегу широкой и глубокой рки и остановилась, поджидая перевозчика. Вдругъ услышала она тоненькій голосокъ: ‘Спаси, спаси меня! Я сослужу теб службу!’ Она обернулась на голосъ и увидла крошечную мышку въ волнахъ потока. ‘Ну, врядъ ли пригодишься ты мн, глупенькая мышка, а все же не погибать вдь бдному животному!’ подумала дочь кузнеца и поспшно концемъ копья выловила мышку изъ воды. Затмъ она осторожно взяла въ руки изнемогающее, измокшее созданьице и положила его на луку сдла. ‘Ты куда путь держишь?’ пропищала мышка, оправившись отъ испуга.
‘ду въ царство нмой царевны’, отвчала та.
‘Ой, не будетъ толка! Слышала я про эту царевну. У нее есть волшебный котъ, а на голов у этого кота шапка-невидимка. Царевна сядетъ играть въ шахматы съ женихомъ, а котъ незамтно переставляетъ пшки и противникъ царевны всегда теряетъ игру’.
Дочь кузнеца нжно погладила мышку. ‘Помоги мн, малютка, я хочу попытать счастья съ царевною’. Ей стало ясно, что неосторожный Гуль проигралъ и теперь въ плну у нмой красавицы, она ршила выручить его.
Мышка съ недоумніемъ посмотрла на юнаго всадника. ‘По одежд ты мужчина, молодой красавецъ, но ноги твои слишкомъ малы и руки слишкомъ нжны для юноши. Скажи мн откровенно, обманываетъ ли меня чутье, или ты дйствительно женщина?’
Дочь кузнеца поврила мышк свою тайну, разсказала, ей безъ утайки всю повсть и объяснила, что детъ искать супруга своего, царевича Гуля.
‘Не бойся ничего’, сказала тогда мышка. ‘Возьми меня съ собою, слдуй моимъ указаніямъ и ручаюсь, что ты достигнешь исполненія своихъ завтныхъ желаній’. Она подробно объяснила ей, какъ обезпечить за собою побду надъ нмою царевною, и, весело болтая, новые друзья скоро достигли города.
На слдующее утро дочь кузнеца была допущена къ царевн. Она застала ее въ томъ же пріемномъ поко на ковр за шахматною доскою. Юный незнакомецъ вжливо попросилъ царевну помняться мстами и занялъ ту сторону, откуда обыкновенно появлялась волшебная кошка. Началась игра, скоро однако дочь кузнеца съ досадою замтила, что игра путается и она постепенно начинаетъ проигрывать. Въ это время мышка завозилась въ складкахъ ея одежды, какъ бы напоминая о своемъ присутствіи. Молодая женщина торопливо достала ее и, крпко зажавъ въ рук, опустила руку на полъ. Тотчасъ же почувствовала она внезапный толчекъ, словно къ ней подскочило какое-то животное. То подскочилъ къ ней самъ волшебный котъ, при вид мышки мгновенно забывшій и игру и интересы своей госпожи! Дочь кузнеца сдлала невольное движеніе рукою, чтобъ отбросить невидимаго врага… Волшебная шапочка слетла на полъ и сконфуженный котъ, вполн видимый на этотъ разъ, фырча и шерсть дыбомъ бросился вонъ изъ комнаты. Нмая царевна вздрогнула и упала духомъ, такъ что не могла боле спокойно продолжать игру и безъ труда была побждена торжествующимъ соперникомъ.
Въ ту же минуту ударъ барабана возвстилъ народу о результатахъ игры.
Было еще одно условіе, на исполненіи котораго царевн предоставлено было право настаивать, прежде чмъ осчастливить жениха своимъ согласіемъ. Послдній долженъ былъ три раза въ теченіе одной ночи до солнечнаго восхода вызвать на разговоръ нмую красавицу. Изданъ былъ указъ, что каждый разъ, какъ царевна заговоритъ, поставленный на караул невольникъ ударитъ въ барабанъ, да будетъ о томъ извстно всему народу.
‘Видишь, другъ мой’, сказала мышка, когда условіе было сообщено мнимому царевичу, ‘мое присутствіе очень пригодилось теб. Теперь надо обдумать, какъ бы сломить упрямство царевны — вдь она только притворяется немою, и заставить ее говорить. Я останусь съ тобою. Тебе отведутъ сегодня покой рядомъ съ опочивальней царевны и васъ раздлитъ лишь легкая занавсъ. Какъ только вс улягутся, я проберусь къ ложу красавицы, а ты обратись къ ней съ просьбою поговорить съ тобою’.
Дочь кузнеца такъ и сдлала. Когда все успокоилось во дворц и царевна собиралась уже засыпать, мнимый царевичъ нжно обратился къ ней съ своего ложа: ‘Прекрасная царевна, свтъ очей моихъ, неужели не услышу слова изъ нжныхъ устъ твоихъ?’
Царевна упорно молчала, но мышка, притаившаяся за одной изъ ножекъ ея кровати, заговорила вдругъ ласковымъ голосомъ: ‘О, царевна, услада сердца моего, съ тобою я готова проговорить всю ночь!’
Царевна вздрогнула при звук неожиданнаго голоса. ‘Врно чародй этотъ царевичъ, что заставляетъ ножку моей кровати отвчать за меня’. И, задыхаясь отъ гнва, она крикнула неодушевленной деревяшк: ‘Завтра же, уродина, прикажу срубить тебя и сжечь за измну!’
Тотчасъ же со сторожевой башни прогремлъ барабанъ, возвщая городу о совершившемся чуд.
Тмъ временемъ дочь кузнеца радостно воскликнула: ‘Привтъ теб, ножка кровати моей очаровательницы!’ — ‘И теб также, мой повелитель!’ весело отвчала спрятанная мышка.
Минуты черезъ дв дочь кузнеца снова обратилась къ разгнванной царевн: ‘Невольно приходится мн пользоваться твоимъ гостепріимствомъ, о, возлюбленная царевна! дозволь просить тебя разсказать мн что-нибудь, пока сонъ не сомкнулъ твоихъ свтлыхъ очей’.
Мышка, успвшая перебжать къ другой ножк кровати, тотчасъ же отвчала: ‘Что же разсказать теб, прекрасный царевичъ? Толи, что видла собственными очами, или о чемъ только слышала?’
‘Самое лучшее, я думаю, чтобъ было и то, и другое’.
‘Отлично. Я разскажу теб кое-что, что видла, слышала и что сама испытала’.
И мышка принялась разсказывать.
‘Жилъ былъ въ одномъ город разбойникъ. Онъ грабилъ не только въ своемъ округ, но производилъ набги и въ боле отдаленныя мстности. Однажды онъ такъ увлекся, что покинулъ жену и отправился искать счастья въ другой стран. Теперь слушай внимательно и смотри не спи! Онъ такъ долго пропадалъ, что жена сочла его погибшимъ и вышла замужъ за другого, нкоторымъ образомъ его же собрата по ремеслу, извстнаго вора. На бду скоро вернулся настоящій мужъ и былъ очень удивленъ, что въ его дом уже другой хозяинъ.
‘Ты кто?’ грубо окрикнулъ его воръ.
‘Да вдь это мой домъ, а вонъ тамъ и жена моя’. ‘Нтъ, дружище, ошибаешься! Это моя жена. Ты, верно, какой-нибудь мошенникъ и придется мн за стражей послать тебя выгонять!’
Разбойникъ широко раскрылъ глаза отъ изумленія. ‘Жена’, обратился онъ къ женщин, ‘неужели ты меня не узнаешь? Разв я не твой мужъ?’.
‘Вотъ глупости!’ отвчала та. ‘Я тебя въ первый разъ вижу. Вонъ стоитъ мой мужъ!’
‘Вотъ такъ штука!’ воскликнулъ разбойникъ. Тмъ не мене онъ счелъ благоразумнымъ удалиться на этотъ разъ и спокойно обсудить дло.
На утро вс сосди собрались и встртили разбойника, какъ старого пріятеля. Многіе приняли его сторону. ‘Ты ошибаешься’, говорили его жен: ‘Вотъ этотъ твои настоящій мужъ’. Кончилось тмъ, что соперники подрались, ихъ повели къ судь и женщина ршила споръ, объявивъ, что будетъ считать себя женою того, кто принесетъ ей больше денегъ. Воръ спросилъ соперника: ‘Ты кто и чмъ занимаешься?’
‘Я разбойникъ!’ отвчалъ тотъ. ‘Ремесло прибыльное. А ты?’
‘Я воръ и тоже доволенъ своею судьбою, и потому уступать своей жены не намренъ. Выслушай меня. Давай, помряемся съ тобою искусствомъ. Пусть каждый изъ насъ попробуетъ свои силы. Я, пожалуй, могу начать первый. Если ты своимъ ремесломъ выручишь больше, чмъ я своимъ искусствомъ — бери жену, а не то она остается за мною’. На томъ и поршили.
Воръ нарядился богатымъ купцомъ, слъ въ паланкинъ и отправился въ сосдній городъ. Тамъ онъ приказалъ остановиться у лавки богатаго золотыхъ длъ мастера, который счелъ себя настолько польщеннымъ посщеніемъ знатнаго иностранца, что даже всталъ привтствовать рдкаго гостя.
Мнимый купецъ съ величественнымъ видомъ принялъ его поклоны и спросилъ, есть ли у него хорошій жемчугъ на продажу?
‘Есть, великій господинъ’, отвчалъ золотыхъ длъ мастеръ.
‘Неси, что есть лучшаго у тебя!’ приказалъ воръ. Золотыхъ длъ мастеръ бросился въ лавку и вынесъ оттуда богатую шкатулку. Воръ раскрылъ ее и принялся перебирать лежавія тамъ нити жемчуга. ‘Нтъ, это не то, что мн надо’, сказалъ онъ, возвращая шкатулку.
‘Мн надо жемчугъ боле высокаго качества. Есть у тебя получше?’
Торговецъ принесъ еще нсколько шкатулокъ, воръ погрузился въ разсматриваніе сокровищъ, причемъ ловко срзалъ дв нити и незамтно запряталъ ихъ въ рукавъ.
‘Сколько у тебя шкатулокъ такого качества?’
‘У меня ихъ семь’.
‘Хорошо, я заду къ теб’, сказалъ воръ и похалъ дальше. Онъ похалъ прямо къ радж, который какъ разъ засдалъ въ совт. Воръ преклонился передъ нимъ.
‘Здравствуй, чужеземецъ’, милостиво отвчалъ раджа на его поклонъ, ‘что привело тебя ко мн?’ ‘Свтило правосудія’, сказалъ воръ, ‘меня ограбили и похитили семь шкатулокъ цннаго жемчуга, я слышалъ, что он въ рукахъ одного здшняго золотыхъ длъ мастера’.
Раджа тотчасъ же распорядился послать стражу и арестовать несчастнаго золотыхъ длъ мастера. Въ лавк воръ указалъ на шкатулку, изъ которой онъ вынулъ жемчугъ: ‘Вс мои шкатулки въ этомъ род. Ихъ семь штукъ’. Стражники взяли шкатулки и привели несчастнаго торговца къ царю.
‘Вотъ одна изъ моихъ шкатулокъ’, сказалъ воръ. ‘Нтъ, о повелитель, это моя собственная’, протестовалъ несчастный.
‘Если твоя’, вмшался воръ, ‘скажи, сколько въ ней нитей жемчуга?’
‘Ровно сотня’, отвчалъ торговецъ.
‘Вотъ и неправда, тамъ девяносто восемь!’
Царь приказалъ сосчитать нити и къ восторгу всего двора оказалось, что знатный чужеземецъ сказалъ правду.
‘Мои жемчуга похищены и незаконно задержаны этимъ человкомъ. Не будь это моя собственность, я не могъ бы знать, сколько въ ней нитей жемчуга’.
‘Ты говоришь справедливо’, ршилъ раджа, ‘очевидно шкатулка твоя’. И онъ приказалъ вернуть шкатулки купцу, а ювелира наказать палками и посадить въ тюрьму.
Разбойникъ, — онъ подъ видомъ слуги присутствовалъ при продлк хитраго мошенника, — былъ пораженъ. Онъ въ первую минуту не зналъ даже что придумать, чтобъ затмить такую неслыханную дерзость. Оба негодяя вернулись домой къ жен, сообщить о своей удач.
‘Ну, а теперь скажу теб’, закончила мышь, ‘что мудрый судья, что присудилъ жемчугъ нахальному клеветнику и плуту, приходится отцомъ нашей очаровательной царевн. Я сама все видла, слышала и о всемъ теб докладываю’.
‘Лжешь, негодная деревяшка’, крикнула царевна, не въ силахъ сдержать себя отъ гнва: ‘Завтра же велю срубить и сжечь тебя!’
Еще не смолкъ ея гнвный возгласъ, какъ второй разъ прогремлъ барабанъ, и горожане съ удивленіемъ приподнялись на постеляхъ.
‘Привтъ теб о, мудрая ножка!’ весело крикнула дочь кузнеца.
‘Привтъ и теб!’ раздался смющійся отвтъ.
Прошло еще нсколько минутъ. Дочь кузнеца снова прервала молчаніе.
‘Очаровательная царевна, восторгъ сердца моего, ты усладила слухъ мой чудною повстью. Но ночь долга и утомительна! Разскажи еще что-нибудь’.
Мышка, притаившись у третьей ножки, сказала: ‘Разскажу теб опять о томъ, что видла собственными очами и слышала собственными ушами. Первый разсказъ мой былъ о вор, второй будетъ о разбойник.
Прошелъ день посл описаннаго происшествія, разбойникъ пришелъ къ вору: ‘Теперь моя очередь. Можешь идти со мною, но общай не проронить слова, пока я самъ не заговорю съ тобою. Не то проиграешь общанную награду’.
Воръ согласился, и соперники пустились въ путь. Всю ночь разбойникъ тщетно придумывалъ, чмъ бы превзойти мошенника. Надо такъ устроить, ршилъ онъ, чтобъ его посадили въ тюрьму, а мн отдали бы его выручку. Вотъ это будетъ дйствительно ловко!
Онъ сталъ осторожно собирать нужныя свднія и узналъ между прочимъ, что раджа иметъ обыкновеніе спать на верхней террас дворца. Дворецъ этотъ расположенъ былъ въ чудной мстности, прямо надъ ркою. Разбойникъ сказалъ вору, когда они подошли къ городу: ‘Теперь я буду дйствовать, а ты будь лишь нмымъ, свидтелемъ и жди тамъ, гд я прикажу теб’.
Онъ запасся желзными крюками, дождался ночи, пробрался ко дворцу и, ловко цпляясь крючьями за выступы каменной стны, взобрался на крышу. Оказалось, что раджа уже спалъ, а охранялъ его лишь одинъ часовой, расхаживающій взадъ и впередъ по террас. Разбойникъ выждалъ, когда тотъ пришелся къ нему спиною, подскочилъ сзади, задушилъ его, а трупъ сбросилъ въ рку. Все это было дломъ одной минуты. Затмъ онъ взялъ ружье и принялся спокойно ходить взадъ и впередъ. Воръ притаился на нкоторомъ разстояніи и терпливо ждалъ, что будетъ дальше.
Скоро раджа проснулся и крикнулъ: ‘Часовой!’ — ‘Я здсь, повелитель’, отозвался разбойникъ. ‘Подойди ко мн, сядь поближе и разскажи мн что-нибудь, чтобъ душу веселило’. Разбойникъ подошелъ, прислъ въ нкоторомъ разстояніи отъ раджи и началъ разсказывать ему повсть о золотыхъ длъ мастер, о жемчугахъ и о ловкомъ мошенник. По мр того, какъ повсть подвигалась, воръ все боле и боле волновался и длалъ изъ своей засады выразительные знаки, чтобъ предупредить разсказчика не выдавать его имени, не измнять ему. Разбойникъ длалъ видъ, что ничего не замчаетъ, и спокойно продолжалъ свой разсказъ. Вдругъ онъ остановился и сталъ разсказывать радж свою собственную повсть, какъ онъ съ помощью желзныхъ когтей пробрался на террасу и убилъ часоваго.
‘О, Боже!’ воскликнулъ раджа озираясь. ‘Кто ты такой? Отвчай, не медли’.
‘Повелитель, не бойся ничего. Я тотъ разбойникъ’. ‘А гд же мой часовой?’ продолжалъ испуганный властелинъ.
‘Я только что сбросилъ въ рку его безжизненное тло’, отвчалъ разбойникъ.
Раджа былъ сильно встревоженъ. Однако онъ скоро успокоилъ себя мыслью, что если бъ разбойникъ намревался убить его, онъ спокойно могъ это сдлать раньше, во время сна, и потому, очевидно, ничего подобнаго онъ не замышлялъ. ‘Вроятно въ общемъ это добрый малый’, подумалъ раджа. ‘Подойди ко мн ближе!’ громко позвалъ онъ.
‘Дозволь мн молвить еще слово, доблестный раджа! Я разсказалъ теб повсть о вор. Вотъ этотъ несчастный самъ лично передъ тобою, а золотыхъ длъ мастеръ невиненъ’. И съ этими словами онъ подвелъ за ухо дрожащаго вора.
Лишь только засвтило утро, приближенные царя арестовали вора и отданъ былъ приказъ освободить торговца. Раджа, возсдая въ совт, повеллъ раздлить жемчугъ между разбойникомъ и золотыхъ длъ мастеромъ, а вора казнить и прахъ его развять по втру. Тогда разбойникъ весело отправился домой и зажилъ спокойно съ своею женою.
‘Ну вотъ, видишь ли’, заключила мышка, ‘свтило мудрости, что наградило разбойника чужимъ добромъ — родитель нашей мудрой царевны’.
Царевна задрожала отъ гнва: ‘О, лживый духъ, поплатишься ты мн за свою дерзость!’ крикнула она въ третій разъ.
Снова въ третій и послдній разъ прогремлъ барабанъ, и горожане, слыша этотъ звукъ, повскакали съ постелей, сообщая другъ другу: ‘Завтра свадьба нашей красавицы царевны!’
‘Привтъ теб!’ воскликнула дочь кузнеца. ‘И теб также!’ отвчала мышка, посл чего друзья разстались. Мышка пошла своимъ путемъ, а благодтельница ея спокойно закрыла глаза и проспала до утра.
На слдующее утро весь городъ былъ съ зарею на ногахъ. Каждому хотлось первому услышать радостную всть о свадьб царевны, и весь городъ единодушно торжествовалъ. Дочь кузнеца тоже встала рано, тщательно одлась, чтобъ не быть узнанною, прошла на конюшню и застала тамъ супруга своего, царевича Гуля, въ скромной одежд конюха, возившагося около лошади съ скребницею и щеткою. Онъ сильно измнился за время своего несчастія, но чувствовалъ, что заслужилъ его своею заносчивостью, и старался безропотно переносить тяжелую участь. Царевна нжно посмотрла на супруга и слезы выступили у нея на глазахъ, но она пересилила себя и вернулась во дворецъ.
День прошелъ въ увеселеніяхъ, играхъ и развлеченіяхъ, а вечеромъ, среди блестящего собранія, торжественно отпраздновали свадьбу мнимаго царевича и прекрасной царевны. Посл церемоніи женихъ обратился къ невст: ‘Ты много ставила мн препятствій, прекрасная царевна, теперь моя очередь. Раньше шести мсяцевъ ты не увидишь меня’. Царевна удалилась въ свои покои, а дочь кузнеца осталась еще нкоторое время жить при двор тестя.
Такъ велика была мудрость мнимаго царевича, что раджа сталъ относиться къ нему съ большимъ уваженіемъ и совтоваться съ нимъ во всхъ длахъ. Привтливое обращеніе и разсудительный разговоръ молодого раджи плнительно дйствовали на окружающихъ и скоро покорили ему вс сердца. Первымъ добрымъ дломъ дочери кузнеца было просить тестя освободить плнныхъ царевичей и разршить имъ вернуться на родину. Она сама пошла слдить за исполненіемъ этого распоряженія. Вс были освобождены, кром злополучнаго Гуля. Мнимый царевичъ приказалъ ему по прежнему оставаться при должности: каждый день съ утра подводить ему осдланную и взнузданную лошадь и всюду сопутствовать своему господину. Гуль съ завистью смотрлъ, какъ освобождаютъ его товарищей по несчастію, и съ трудомъ удерживался отъ слезъ съ досады и разочарованія. ‘Одинъ я остаюсь въ рабств!’ думалъ онъ съ тоскою.
Прошло нсколько недль, дочь кузнеца отправилась къ царю. ‘Позволь мн теперь, государь, вернуться въ свою страну, къ своимъ роднымъ’. Царь далъ свое согласіе, снабдилъ молодыхъ всмъ необходимымъ для путешествія, далъ имъ для охраны отрядъ всадниковъ и отпустилъ ихъ. Мнимый царевичъ слъ на коня, царевну помстили въ богатый паланкинъ, а Гулю приказано было не отставать отъ своего господина, къ нему приставили даже стражу, чтобъ предупредить всякую попытку бгства.
Черезъ нсколько дней царевичъ Гуль замтилъ, что они дуть по дорог къ его государству. ‘Увы, что скажетъ насмшливая дочь кузнеца, когда увидитъ меня въ такой бд?’ съ горечью думалъ онъ.
Караванъ былъ не боле какъ въ трехъ дняхъ пути отъ столицы, когда дочь кузнеца приказала остановиться на ночлегъ и послала за супругомъ. ‘У меня тутъ одно серьезное дло’, сказала она Гулю, ‘но это должно оставаться тайною для всхъ. Мн необходимо переодться такъ, чтобъ меня не узнали. Дай мн свою одежду, а самъ возьми мою и займи на время мое мсто. Подожди здсь съ мсяцъ, я вроятно вернусь къ этому времени’.
Царевичъ, очень удивленный странною фантазіею своего воображаемаго господина, тотчасъ же надлъ предлагаемое ему платье, она же, принявъ его одежду чрезъ врнаго слугу, а съ нею скребницу и щетку, уложила все въ шкатулку и, подъ покровомъ ночи, скрылась изъ лагеря.
Прошло нсколько дней, дочь кузнеца не возвращалась и не давала о себ встей. Царевичъ Гуль начиналъ терять терпніе. ‘Положимъ, молодой раджа просилъ меня подождать съ мсяцъ съ царевною и ея свитою. Но что онъ мн? Отецъ мой могущественный царь и столица его близко. Отчего бы не взять мн съ собою царевну и не объявить, что я самъ досталъ ее? Пусть не смется надо мною гордая дочь кузнеца!’ На утро онъ далъ соотвтствующія приказанія и на третій день караванъ вступилъ въ столицу. Передъ нимъ летли гонцы и громко провозглашали о возвращеніи царевича и о томъ, что онъ везетъ съ собою знаменитую нмую принцессу. Старый раджа съ отрядомъ выхалъ на встрчу къ сыну, и когда народъ увидлъ Гуля, красиваго и статнаго, на кон рядомъ съ отцемъ, ликованіямъ не было конца.
Войдя во дворецъ, Гуль съ удивленіемъ узналъ, что дочь кузнеца вернулась къ отцу. Онъ тотчасъ же послалъ за нею.
‘Помнишь, какъ ты оскорбила меня насчетъ царевны: Ну, а теперь что скажешь? Разв не добылъ я царской дочери?’
‘Ты самъ ее добывалъ?’ спокойно спросила царевна, ‘или можетъ я помогла?’
‘Полагаю, что самъ!’ отвчалъ несколько удивленный царевичъ.
‘А мн кажется, что я!’ возразила молодая женщина.
Она топнула своей маленькой ножкой и тотчасъ въ комнату вошелъ невольникъ съ ящикомъ и опустилъ его передъ госпожею. Когда рабъ безшумно удалился, царевна открыла ящикъ и вынула оттуда старую скребницу, щетку и весь незатйливый уборъ конюха.
Улыбаясь, разложила она эти предметы передъ оторопвшимъ царевичемъ и лукаво взглянула на него.
‘А это чье? Твое или, можетъ быть, мое?’
Гуль нсколько минутъ не былъ въ состояніи отвчать. Наконецъ, сгорая отъ стыда, онъ пробормоталъ: ‘Это мое!’
‘Значитъ, о супругъ мой, кто же добылъ царевну: ты или я?’ снова спросила дочь кузнеца.
‘Нтъ, не я, тебя слдуетъ мн благодарить за нее, достойная и мудрая супруга’, сказалъ онъ.
‘Ахъ, царевичъ мой!’ со вздохомъ промолвила молодая женщина, ‘гд вамъ было справиться съ нмою царевною, когда весь сонмъ твоихъ совтниковъ не могъ постичь тайны глинянаго сосуда! А теперь получи царевну изъ моихъ рукъ, женись на ней и да воцарятся миръ и согласіе въ нашей стран’.
Источник текста: Индийские сказки. Сборник сказок для детей среднего возраста. Сост. по разным источникам О. М. Коржинской / С предисл. акад. С.Ф. Ольденбурга. — Санкт-Петербург : А.Ф. Девриен. 1903.