‘Русская Мысль’, кн. VIII, 1885
Царь-баба. Исторический роман в двух частях. А. А. Соколова. Спб., 1885 г, Соколов Александр Алексеевич, Год: 1885
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Царь-баба. Историческій романъ въ двухъ частяхъ. А. А. Соколова. Спб., 1885 г. Дйствіе происходитъ въ царствованіе Императрицы Екатерины П. Самый романъ заключается въ слдующемъ: у баснословно богатаго князя Ртищева двое законныхъ дтей: Борисъ и Елена, и незаконный сынъ, Сергй, прижитый княземъ съ дворовой двушкой, подкинутый въ барскій домъ и воспитывающійся наравн съ дтьми законными. Но князь самымъ тщательнымъ образомъ скрываетъ отъ всхъ, отъ семьи, знакомыхъ и даже отъ крпостной дворни происхожденіе Сергя, вс считаютъ его подкидышемъ, воспитанникомъ неизвстнаго происхожденія. Сохраненіе такой тайны кажется намъ мало вроятнымъ, но такъ нужно автору, безъ этого никакого бы романа не было. Ну, и мы ничего противъ этого не имемъ,— пускай себ le secret de polichinelle остается никмъ не узнанною тайной. Читатель же посвященъ въ нее съ первыхъ страницъ романа и не перестаетъ видть блыя нитки, которыми зашитъ положенный въ его основу секретъ. Сергй влюбленъ въ Елену, Елена влюблена въ Сергя. Объ этотъ узнаютъ старый князь и княгиня и немедленно удаляютъ молодаго человка подъ благовиднымъ предлогомъ, но по разнымъ побужденіямъ. Конечно, князю стоило только позвать Сергя и наедин открыть ему тайну. Такъ и слдовало поступить, такъ всегда длалось. Но, опять-таки, тогда и романа бы не было. А тутъ-то именно и произошло самое крупное и безповоротное осложненіе. Въ тревог отъ предстоящей разлуки влюбленные сходятся на свиданье въ садовой бесдк. ‘Сергй опустился передъ княжной на колна,— повствуетъ авторъ.— Елена обняла его. Огненная страсть охватила ее. Грудь ея сильно колыхалась, уста горли. Объятія были нервны, порывисты. Серій и Елена очнулись, когда первый проблескъ зари заигралъ на неб’… Досекретничался, стало быть, князь Ртищевъ. Къ зим вся семья Ртищевыхъ перехала на житье въ Петербургъ, а Сергя препроводили въ деревню навдывать всми хозяйственными длами князя. Елену представили ко двору, начали подыскивать жениха. Тутъ-то, какъ на грхъ, вспыхнулъ пугачевскій бунтъ, заволновались и ртищевскія имнія. Въ виду крайне опаснаго положенія, Сергй прискакалъ въ Петербургъ объяснить все князю и получить необходимыя инструкціи и полномочія. Во время довольно продолжительнаго пребыванія въ столиц Сергй ясно высказалъ старику-князю свои чувства въ Елен и свои надежды на возможность брака съ нею. Ртищевъ волнуется, продолжаетъ секретничать и, хотя въ туманныхъ выраженіяхъ, но обнадеживаетъ влюбленнаго молодаго человка, повторяя: ‘утро вечера мудрене’. Прощаясь съ княземъ, Сергй говоритъ:
— Я ду князь, но вы дадите мн слово…
— Не бери и не длай никакихъ условій,— отвчалъ ему твердо князь Ртищевъ.
Сергй замолчалъ на минуту, но затмъ снова сказалъ:
— Если бы я и Елена могли быть уврены…
— Думай не о себ и не объ Елен… Полгосударства въ опасности, а ты…
Между тмъ, для Елены выискивается женихъ, графъ Разузловскій, мотъ и негодяй отъявленный, что нисколько не мшаетъ кн. Ртищеву, поощрять его сватовство къ дочери. Онъ грозитъ даже выдать Елену насильно за него замужъ. Двушка наотрзъ отказывается и прямо объявляетъ отцу, что любитъ Сергя и только за него пойдетъ. Опасаясь, какъ бы отецъ не исполнилъ на самомъ дл своей угрозы, Елена написала объ этомъ Сергю. Тотъ прискакалъ сейчасъ же въ Петербургъ. ‘Между нимъ и княземъ произошла сцена, полная ужаса’,— пишетъ авторъ.
— Это нечестно, князь!… Вы почти обнадежили меня!— кричалъ Сергй.
‘Князь не находился и только старался унижать Сергя. Елена плакала, ломала въ отчаяніи руки. Княгиня лежала въ обморок. Весь домъ былъ въ ужасномъ волненіи. ‘Надо съ этимъ покончить разъ навсегда’,— подумалъ князь…’ и ‘распорядился’ Сергя, связаннаго, отправить въ симбирское имніе и сдлать ‘свинопасомъ’. Приказаніе было въ точности исполнено и все скрыто отъ Елены. Неправдоподобность этого втораго секрета, опять-таки, бросается въ глаза. Елен, находящей способы тайно отъ родителей переписываться и видться съ любовникомъ, имющей возможность посылать къ нему нарочныхъ въ подмосковную, вдругъ не оказывается средства узнать объ участи любимаго человка, когда всей дворн она извстна и вся дворня, по обыкновенію, обманываетъ ‘старыхъ’ господъ въ угоду ‘молодымъ’. Изъ романа не видно даже, чтобы Елена особенно волновалась внезапнымъ исчезновеніемъ Сергя и употребляла какія-либо усилія узнать о постигшей его судьб.
Въ симбирскомъ имніи нмецъ-управляющій тотчасъ же ‘запоролъ’ опальнаго молодаго человка до полусмерти и заперъ въ своего рода ‘экономическую тюрьму’. Крестьяне возмутились, пристали къ пугачевщин и разграбили барское имніе. Управляющій едва унесъ голову, спасенный великодушіемъ Сергя, сдлавшагося предводителемъ бунтующихъ и пугачевствующихъ крестьянъ. При разгром пугачевцевъ, Сергя словили и посадили въ острогъ. Когда всти обо всемъ этомъ дошли до Елены, она кинулась въ отцу съ страшными упреками. Князь, вмст съ дочерью, поскакали спасать — отецъ загубленнаго сына, несчастная двушка — любимаго человка, котораго продолжала считать своимъ женихомъ, мужемъ передъ всевдущимъ Богомъ. Только по прізд на мсто кн. Ртищевъ счелъ нужнымъ открыть дочери ‘свою тайну’ въ такую минуту, когда, по здравому смыслу, въ томъ не было безъисходной необходимости, такъ какъ Сергй не былъ разысканъ и было множество шансовъ за то, что онъ давно безвстно погибъ въ суматох бунта и расправы съ нимъ. На позднюю откровенность отца Елена отвчаетъ:
— Онъ не братъ мн!…
— Не братъ?… Какъ не братъ?!— спросилъ князь.
— Сестры не бываютъ любовницами братьевъ, а я любовница Сергя.
Сергя они, однако же, разыскали, измученнымъ физичееки и нравственно, Сольнымъ при смерти. Онъ умеръ на рукахъ любовницы-сестры и отца, ‘отрекающихся’ отъ него даже въ эту минуту, яко бы для спасенія чести рода князей Ртищевыхъ. Елена пошла въ монастырь, напутствуемая милостями императрицы, которой она чистосердечно разсказала страшную исторію своей любви.
Такова романическая сторона книги, преисполненной множества несообразностей, изъ которыхъ мы отмтили лишь нкоторыя, особенно тсно связанныя съ основною фабулою повсти. Не безъ большихъ погршностей, по нашему мннію, и историческая часть романа г. Соколова. Личность Екатерины II очерчена слишкомъ блдно, не въ соотвтствіи съ заглавіемъ Царь-Баба, и, безъ малйшей въ томъ необходимости, Царь-Баба изображена совсмъ не такою, какою она была въ дйствительности. Въ изложеніи причинъ пугачевскаго бунта авторъ придаетъ преувеличенное значеніе вліянію раскола и его вожаковъ, хотя къ самому роману расколъ не иметъ никакого отношенія. Да и вообще вс, подчасъ очень длинныя изложенія взглядовъ автора на историческія событія не служатъ къ украшенію его произведенія и, съ немалою для него пользою, могли бы быть совсмъ опущены. Описанія баловъ, придворной и городской жизни того времени слабы и не характерны, характеры не типичны. А ужь тогда ли не было у насъ типовъ! Въ заключеніе мы должны сказать, что романъ г. Соколова принадлежитъ къ разряду беллетристическихъ произведеній ‘литературно-фабричнаго издлія’.