ЧЕРНЫЙ И БЛЫЙ.
ЧЕРНЫЙ И БЛЫЙ.
СЦЕНЫ ИЗЪ ЖИЗНИ ВЪ ШТАТ МИССУРИ.
Черный и белый, Пыпин Александр Николаевич, Год: 1857
Время на прочтение: 36 минут(ы)
Въ одномъ изъ самыхъ отдаленныхъ кантоновъ на Крайнемъ Запад (Ear-West) Америки, на берегахъ Миссури, этой могучей рки, которая, протянувшись боле чмъ на тысячу льё, сливается здсь съ водами Миссиссипи, стояла деревянная хижина грубой постройки, защищенная съ свера густой чащей дубовъ и орховыхъ деревьевъ: это было начало одного изъ тхъ первобытныхъ лсовъ, которыхъ вковые великаны падаютъ постепенно подъ топоромъ плантаторовъ, нося еще на своихъ узловатыхъ втвяхъ тяжелыя виноградныя лозы и блестящія цвтами ліаны, которыя, лишая ихъ и воздуха и свта, наконецъ задушаютъ въ своихъ коварныхъ объятіяхъ. Эта хижина была защищена, точно баррикадами, массою древнихъ дубовъ, поваленныхъ на землю. Почва, усянная дурно отесанными стволами деревьевъ, и тропинка, неправильно пробитая между кучами хворосту, достаточно показывали, что владтель этого мста поселился здсь очень недавно. Крытая повозка и небольшая телжка, стоявшія окаю домика, очевидно перевезли все имущество колониста въ это новое лсное жилище.
Заходящее солнце еще распространяло розовый колоритъ по высокимъ вершинамъ горъ, когда изъ лса показался всадникъ,— хавшій на индйской лошадк, онъ выхалъ изъ чащи именно въ томъ мст, гд земля всего больше была загромождена и представляла совершенный хаосъ. Всадникъ остановилъ своего скакуна, и, держась на стременахъ, нсколько минутъ, казалось, искалъ глазами, гд бы можно было прохать къ домику. Но какъ будто отчаявшись найти дорогу, онъ съ легкимъ восклицаніемъ нетерпнія пришпорилъ лошадь и заставилъ ее перескочить черезъ первое препятствіе, попавшееся на встрчу. Маленькое, горячее животное поняло скоро намреніе своего господина и привыкнувъ къ подобнымъ затрудненіямъ, которыя на каждомъ шагу встрчаются въ долгихъ странствіяхъ по только что разчищеннымъ мстностямъ,— начало ловко маневрировать, то прыгая черезъ пни деревьевъ, то осторожно проходя по разбросаннымъ втвямъ, пока наконецъ, посл одного смлаго скачка, оно увидло себя совершенно стсненнымъ въ этомъ лабиринт: оно остановилось, и въ полномъ убжденіи, что сдлало съ своей стороны все, что могло, спокойно ожидало ршенія своего господина, которому, разумется, больше слдовало позаботиться объ этой задач.
Всадникъ напрасно искалъ выхода и сдлалъ наконецъ то, что долженъ былъ сдлать сначала, то есть позвалъ хозяевъ дома. Громкое ‘эй! кто тутъ?’ тотчасъ вызвало оглушительный концертъ лая и воя, который исполняла цлая дюжина собакъ.
Отворилась дверь, и женщина, не молодыхъ лтъ, показалась на порог, тщетно вслушиваясь и оглядываясь на вс стороны, потому что собаки, подзадоренныя присутствіемъ своей госпожи, подняли страшный лай, за которымъ ничего не было слышно.
‘Цыцъ, Муза! молчать, Вдьма! молчать, Дикъ! Отъ этихъ собакъ съ ума сойдешь!— молчать же!’ кричала хозяйка и собаки начали было успокоиваться, когда новое: ‘эй! кто тутъ?’ опять возвратило всю ихъ ярость.
Вроятно, терпніе доброй женщины подходило къ концу, потому что она схватила изъ ведра толстую тыкву и плеснула холодной водой на лаявшихъ собакъ, собаки, ворча, разбжались.
Воспользовавшись минутной тишиной, всадникъ въ третій разъ повторилъ свое восклицаніе и на этотъ разъ хозяйка, взглянувши въ ту сторону, откуда слышался голосъ, увидла путешественника, голова котораго была едва видна изъ-за хвороста.
— Вы ли это, мистеръ Генингсъ? закричала она со смхомъ, увидвши, въ какомъ положеніи находился молодой человкъ:— скажите, ради Бога, какъ вамъ помогло заблудиться въ этихъ кучахъ?
— Заблудиться! повторилъ-онъ съ комическимъ отчаяніемъ:— право я не знаю, какъ помогло мн заблудиться: я попался какъ волкъ въ западню. Скажите же пожалуйста, какимъ образомъ можно дохать къ вамъ? Я конечно халъ по дорог, но эта дорога посщается, повидимому, очень мало.
— Вамъ бы слдовало, отвчала добрая дана:— объхать кругомъ, лсомъ, а здсь мой мужъ свалилъ деревья.
— Это видно, замтилъ всадникъ, смясь.
— Подождите немного, мистеръ Генингсъ, послышался голосъ молоденькой двушки, и въ туже минуту показались дв хорошенькія головки, съ любопытствомъ разсматривавшія положеніе молодаго сосда:— подождите немного, повторила одна изъ нихъ, отецъ сказалъ, что онъ приберетъ лсъ на будущей недл, и тогда дорожка будетъ совершенно открыта.
— Очень благодаренъ, Селли, сказалъ Генингсъ:— но время покажется для меня очень длинно, если мн придется слышать вашъ милый голосъ такъ близко и нельзя будетъ подойти къ вамъ. Нтъ, нтъ, мой пони выберется какъ нибудь, а я скоро найду себ дорогу.
Съ этими словами онъ спрыгнулъ съ лошади, снялъ съ нея сдло и узду, и, положили ихъ къ себ на плеча, отправился, не безъ усилій, къ дому, отъ котораго былъ не дале шестидесяти шаговъ.
Пони, оставленный такимъ образомъ своимъ господиномъ, нсколько времени оставался въ томъ же положеніи и только многозначительно потряхивалъ своими маленькими ушами, но когда онъ увидлъ въ чемъ дло и пронюхалъ, что можетъ найти себ въ колод мсиво, онъ заржалъ и смлыми прыжками бросился черезъ пни и хворостъ, пока наконецъ, покрытый пной и защищаясь отъ назойливости собакъ, онъ подошелъ къ дверямъ домика въ одно время съ своимъ господиномъ.
Генингсъ бросилъ сдло и узду, взбжалъ по деревяннымъ ступенямъ и, пожавши радушно руки матери и дочерямъ, сказалъ:
— Какъ ваше здоровье, мистриссъ Дрэперъ? Ваше, Селли и Люси?— Дайте ваши ручки. Надюсь, что все обстоитъ благополучно, по крайней мр, вы об очень милы. Но гд же хозяинъ колоніи?
— Отецъ мой еще въ лсу, онъ ищетъ лошадей, отвчала посл этиихъ фамильярныхъ привтствій младшая изъ двухъ дочерей, Селли, которой было около семнадцати или девятнадцати лтъ.
— Вы не замтили ихъ слдовъ? спросила мистриссъ Дрэперъ, отставляя въ уголъ свою большую прялку и загребая жаръ каменнаго угля длинной лопатой.
— Да, я видлъ слды, отвчалъ Генингсъ:— но мн показалось, что они направлялись отъ горы къ ручью. Мн кажется также, что я слышалъ звонъ колокольчиковъ по ту сторону дороги.
— Въ такомъ случа, сказала Селли съ сожалніемъ:— отецъ не найдетъ ихъ: онъ хотлъ итти сначала въ бухту Потье, и потомъ сойти на лво въ долину.
— Напротивъ, онъ долженъ быть на настоящей дорог, возразилъ молодой человкъ:— потому что недалеко отъ ручья замтилъ слдъ башмака, который ясно отпечатался на влажной почв.
— Отецъ надлъ сегодня мокассины, сказала Люси,— слдъ долженъ бытъ оставленъ кмъ нибудь другимъ.
— Можетъ быть. Но кому же нужны лошади? Нтъ ли гд нибудь танцевъ, что вы такъ сильно заняты тмъ, найдетъ или не найдетъ вашъ отецъ своихъ лошадей?
— Танцевъ!— Фи, мистеръ Генингсъ! Вы должны, кажется, знать, что мы вовсе не изъ этихъ негодныхъ танцорокъ, сказала достойная маменька.
— А, а! такъ вотъ откуда дуетъ втеръ! Такъ, я думаю, вы присоединились къ пресвитеріанскому обществу и сдлались немного пуританками, да и папенька тоже?
— Нтъ еще, отвчала съ глубокимъ вздохомъ мистриссъ Дрэперъ.— Но завтра рано мы отправимся на проповдь и я многаго ожидаю отъ этого. Быть можетъ, Господь удостоитъ привести моего мужа на истинный путь.
— Безъ сомннія, мистриссъ Дрэперъ, безъ сомннія, но я думаю, это произойдетъ не такъ, какъ вы предполагаете. Мы вс знаемъ, что онъ не откажется отъ стакана водки и что онъ охотно начинаетъ божиться, когда ему противорчатъ: отъ такихъ привычекъ онъ не скоро отстанетъ. А главное,— все равно, къ какому бы обществу онъ ни принадлежалъ,— но во всемъ Миссури не найдется человка добре и честне вашего мужа, онъ никогда не обижалъ кого бы то ни было.
— Вс мы гршники, мистеръ Генингсъ, возразила очень важно матрона:— и бдный мой Дрэперъ въ особенности. Онъ клянется, онъ любитъ эту огненную воду, какъ говорятъ индйцы. Разв недавно онъ не назвалъ шарлатаномъ проповдника миссіи, который у насъ ночевалъ и читалъ намъ молитвы? Онъ до того простеръ свое лукавство, что грубо всталъ серели поученія и вышелъ, говоря, что у него течетъ кровь изъ носа. Проповдникъ прервалъ свое поученіе и добрыхъ полчаса ждалъ,— чтобы слушатель не потерялъ ни одного слова.
Генингсъ невольно расхохотался.
— Добрякъ Дрэперъ! такъ его невинная ложь не послужила ни къ чему?
— Невинная ложь, мистеръ Генингсъ! сказала мистриссъ Дрэперъ съ суровостью, которая вовсе не была у нея обыкновенною:— собственно говоря, невинная ложь не существуетъ. Ни за какія блага въ мір и въ какихъ бы мы было обстоятельствахъ, человкъ благочестивый не долженъ говорятъ лжи.
— Согласитесь однако, добрая мистриссъ Дрэперъ, возразилъ Генингсъ:— что бываютъ случаи въ жизни человческой, когда то, что называю я невинной ложью, не только не бываетъ грхомъ, но даже….
— Нтъ, живо прервала его мистриссъ Дрэперъ:— я никогда не соглашусь съ этимъ, и даже самая мысль, которую вы сказали, есть грхъ. Мистеръ Генингсъ, продолжала она,— я угадываю, къ чему идутъ вс ваши предположенія: вы хотите вынудить отъ меня отвтъ, который бы благопріятствовалъ вашей систем. Вотъ сти, которыя лукавый разставляетъ намъ, чтобы совратить насъ съ истиннаго пути, и если мы оставимъ ему хоть одинъ маленькій палецъ, онъ беретъ скоро цлую руку, а съ рукой и душу гршника. Дрэперъ ужь назвалъ этого благочестиваго проповдника шарлатаномъ….
— Гмъ! но Дрэперъ сказывалъ мн, что этотъ святой человкъ читалъ молитвы часъ и три четверти, а это право много.
— Такъ вы не пойдете съ нами на проповдь? сказала молодому человку Селли съ умоляющимъ выраженіемъ, обративши на него свои большіе черные глаза.
— Разумется, конечно пойду, отвчалъ онъ торопливо.— Въ такомъ пріятномъ обществ я пойду хоть… куда я не пойду… Однако, прибавилъ онъ, перемняя разговоръ:— Дрэперъ надлалъ здсь чудесъ. Еще нсколько недль какъ онъ здсь?
— Да, мужъ мой трудился очень много, отвчала мистриссъ Дрэперъ.— Но когда это кончится? Ему опять придетъ несчастная охота къ перемнамъ, и тогда ничто ему не помшаетъ продать за нсколько доллеровъ то, что стоило для него многолтнихъ трудовъ: мы все больше и больше уходимъ къ западному краю, дальше и дальше углубляемся въ лса, къ дикимъ зврямъ и къ индйцамъ, не меньше дикимъ.
— Но теперь ужь нельзя зайти слишкомъ далеко на западъ, сказала очень серьёзно Селли, придвигая къ огню стулъ для ихъ гостя.— Мой отецъ самъ сказалъ, что мы не очень далеко отъ индйскихъ земель, гд не можетъ основаться ни одинъ блый. Впрочемъ, прибавила она съ насмшливой улыбкой:— г. Генингсъ, очень благоразумный молодой человкъ, также поселился въ лсу, изъ чего надобно заключать, что эта мстность представляетъ какія нибудь выгоды, которыхъ можетъ быть не замтишь съ перваго взгляда.
Люси ушла и принялась за свою прялку.
— Надобно быть немного снисходительне къ нашей слабости перемнять мста, началъ Генингсъ, желая увернуться отъ замчаній Селли, чтобы скрыть свое смущеніе онъ принялся вырзывать зарубки на своемъ стул.— Именно эта охота длаетъ насъ такими скитальцами и скуеттерами, какъ называютъ насъ на восток. Америк нужны люди этого закала, которые не боятся ни дикихъ людей, ни дикихъ зврей, идутъ всегда впередъ и завоевываютъ у природы ея законное достояніе для себя и для своей предпріимчивости.
— Все это совершенная правда, замтила мистриссъ Дрэперъ:— но что касается до меня, я бы охотне желала оставаться въ Иллиноа.
— Въ Иллиноа? вскричалъ съ удивленіемъ Генингсъ:— въ этихъ сухихъ и нездоровыхъ степяхъ, середи этого грубаго народа? Мн такъ гораздо больше нравится плодородіе нашихъ низменныхъ и влажныхъ земель, и если ужь непремнно вамъ нужны луга, вы найдете ихъ на запад, и притомъ здсь они несравненно лучше всякихъ луговъ, какіе есть на восток.
— Быть можетъ, возразила мистриссъ Дрэперъ:— но въ Иллиноа, замтьте, нтъ невольничества, и какъ бы ни была хороша здшняя сторона, для меня истинное мученье жить съ людьми, которые своихъ братьевъ и сестеръ продаютъ точно какую нибудь вьючную скотину.
— Въ этомъ отношеніи вы, пожалуй, говорите правду, сказалъ Генингсъ, опустивъ голову.— Когда подумаешь объ этомъ, часто приходитъ на мысль, что мы длаемъ не совсмъ такъ, какъ слдуетъ, торгуя черными, какъ всякимъ другимъ товаромъ, и стараясь взять за нихъ самую выгодную плату. Но къ сожалнію этому нечмъ помочь. И прежде насъ длали тоже наши отцы и дды.
— Я знаю это, мистеръ Генингсъ — невольничество оправдываютъ такими аргументами, но одинъ Богъ знаетъ, всегда ли эти аргументы справедливы передъ Тмъ, Кто сдлался человкомъ, чтобы спасти язычника и израильтянина, благо и чернаго.
— По крайней мр, сказалъ Генингсъ:— въ Миссури невольничество является не въ такихъ возмутительныхъ чертахъ. На юг, безъ сомннія, гораздо хуже, а здсь очень рдко слышно о бглыхъ неграхъ и это кажется мн хорошимъ признакомъ. Если въ сосдств со штатами, не признающими невольничества, негры предпочитаютъ оставаться у своихъ хозяевъ,— значитъ, положеніе ихъ вовсе не такъ тяжело.
— Но какъ бы могли они скрыться, спросила мистриссъ Дрэперъ:— еслибъ даже и захотли того? Разв каждый негръ, — еслибы ему случилось итти просто на сосднюю ферму или плантацію,— разв онъ не обязанъ имть вида, безъ чего всякій блый иметъ право удержать его? Кром того, предположимъ, что бжавшій негръ достигаетъ свободнаго штата, разв,— къ стыду Союза,— этотъ штатъ не обязывается возвратить негра его господину? Какимъ же образомъ хотите вы, чтобы кто нибудь изъ этихъ несчастныхъ могъ убжать, когда ему негд будетъ укрыться, когда никто не поможетъ его бгству изъ опасенія попасть въ исправительный домъ?
— Но эта мра необходима, прервалъ Генингсъ.— Какимъ же образомъ, въ самомъ дл, могла бы существовать американская федерація, если бы одинъ штатъ могъ задерживать то, что составляетъ собственность другаго? Нтъ, зло заключается въ самой сущности обычая, и я, съ своей стороны, благословилъ бы Небо, еслибъ оно дало намъ средства совершенно избавиться отъ этого обычая и отослать за море негровъ съ ихъ потомствомъ. Въ Либеріи уже сдланы нкоторые опыты этого рода, и самые умные люди нашего края давно уже занимаются средствами улучшить положеніе черныхъ. Слдовательно, намъ нечего слишкомъ озабочиваться этимъ, и мы должны слдовать закону, какъ онъ уже оставленъ нашими отцами.
Когда Генингсъ говорилъ эти слова, Люси взяла изъ-за очага сложенную газету, и, развернувъ ее, подала молодому человку.
— Вы утверждаете, сказала она ему съ легкимъ упрекомъ: — что здсь въ Миссури нтъ невольниковъ, которые скрываются отъ своихъ господъ. Посмотрите это сами: вотъ три объявленія съ маленькой фигурой негра со связкой на спин. Одно изъ нихъ было прислано валишь знакомымъ, Валлисомъ, изъ сосдняго округа.
— Дло можно объяснить и въ мою пользу и на-оборотъ, сказалъ Генингсъ: — противъ меня говоритъ то, что есть негры, которые убгаютъ отъ господъ, но въ мою пользу говоритъ то, что этотъ Валлисъ — одинъ изъ вашихъ такъ называемыхъ благочестивыхъ людей. Онъ говорилъ даже проповди и пресвитеріанцы считаютъ его однимъ изъ просвщеннйшихъ людей своей секты. Избави васъ Богъ отъ такого просвщенія!
— Неужели г. Валлисъ въ самомъ дл такъ жестокъ съ своими неграми? спросила мистриссъ Дрэперъ.
— Мы, то есть я и Дрэперъ, недавно убдились въ этомъ, отвчалъ Генингсъ: — мы хали верхомъ мимо его дома, онъ привязалъ къ дереву молодаго негра, услся спокойно сбоку, куря трубку, и, отъ времени до времени, вставалъ и для моціона билъ несчастнаго такъ усердно, что кровь ручьемъ бжала по его спин. Мы спросили его, зачмъ онъ это длаетъ, и онъ доказывалъ, что поступаетъ такъ единственно изъ любви къ ближнему, потому что наказывать въ минуту гнва противно его правиламъ: оттого онъ отдыхаетъ на нсколько времени, чтобы сохранить свою кротость и хладнокровіе.
— И это называется у васъ должнымъ порядкомъ вещей! воскликнула съ негодованіемъ мистриссъ Дрэперъ.
— И такого человка вы называете благочестивымъ, истиннымъ христіаниномъ! возразилъ Генингсъ.— Неужели же, спрашиваю васъ, вашъ мужъ, со всми его маленькими недостатками и слабостями, не лучше въ тысячу разъ этого святаго человка? Имйте же хоть немного супружеской снисходительности, мистриссъ Дрэперъ!
Разговоръ вдругъ прерванъ былъ лаемъ собакъ и въ ту же минуту показался Дрэперъ, въ шляп, нахлобученной на голову, и съ карабиномъ въ рукахъ: не оглянувшись кругомъ себя, онъ повсилъ карабинъ на гвоздь, вбитый за дверью.
— Вотъ и я, сказалъ онъ, и тогда только оборотился къ своему семейству.
Онъ былъ очень блденъ и въ чертахъ его проглядывало нкоторое волненіе, увидвши Генингса, сидвшаго у камина, онъ видимо вздрогнулъ, но тотчасъ оправился и подалъ ему руку.
— Съ уздами и безъ лошадей? спросилъ Генингсъ, пожимая ему отъ души руку.— Эти дамы ожидали васъ съ нетерпніемъ.
— У этихъ дамъ, вообще, немного терпнія, сказалъ Дрэперъ съ улыбкой.
Потомъ, опершись рукой на каминъ, онъ нсколько минутъ стоялъ задумавшись.
— Генингсъ видлъ слды нашихъ лошадей около залива Потье, сказала Селли, прерывая наконецъ молчаніе.— Он, вроятно, спустились въ низменность, и вы знаете, что ихъ-не найдешь, если они разъ попали въ болото, такъ, что вамъ придется завтра пропустить начало собраній.
— Право, это было бы ужасно, отвчалъ ей отецъ со смхомъ, онъ уже воротилъ все свое хладнокровіе и слъ на стулъ, который ему подали.— Въ такомъ случа, вамъ, то есть Люси и теб, не удастся показать людямъ своихъ новыхъ шляпокъ и платьевъ, а ваша маменька должна будетъ еще въ дв недли уложить въ комодъ свою прекрасную шаль.
— Однако, сказала немного задтая мистриссъ Дрэперъ!— неужели вы думаете, что мы въ самомъ дл для такихъ пустяковъ отправляемся въ собраніе? Разв я подала вамъ какой нибудь поводъ къ такимъ мнніямъ?
— Нашъ отецъ сегодня чмъ-то озабоченъ, сказала Селли, подходя вдругъ къ нему и смотря ему въ лицо: — я замтила это, какъ только онъ вошелъ. Не знаю….
— А я знаю, прервалъ отецъ, нжно лаская ее: — я знаю, какъ двицы бываютъ нескромны. Вотъ, пони г. Генингса съ самого моего прізда стоитъ у дверей и ржетъ: онъ проситъ маиса, который пронюхалъ и не можетъ найти: дайте ему связку колосьевъ и потомъ мы спутаемъ его. Тогда пускай онъ длаетъ что хочетъ, нужно только привсить ему на шею колокольчикъ: онъ виситъ тамъ на углу дома.
Селли побжала исполнять приказанія отца. Тогда Дрэперъ подошелъ къ жен.
— Не сердись, моя милая, сказалъ онъ.— Ты знаешь, что я не хотлъ сказать ничего непріятнаго для тебя. У васъ, женщинъ, всегда есть немножко тщеславія, хоть вы и не хотите въ этомъ признаться, я убжденъ, напримръ, что вы ни за что не отправитесь на проповдь въ своемъ будничномъ плать.
— Это было бы не совсмъ прилично. Когда мы идемъ молиться, надобно же показать, что мы старались явиться для этого въ приличномъ костюм.
— Не знаю, дйствительно ли такъ нуженъ туалетъ для молитвы, сказалъ Дрэперъ: — можетъ быть, вы говорите правду: по крайней мр, я увренъ, что твои намренія хороши и сердце твое чисто,— я не могу только терпть лицемровъ и шарлатановъ. Но скажите, пожалуйста, Генингсъ, въ которой сторон вы видли лошадей?
— Я видлъ не лошадей, а только слды ихъ, отвчалъ Генингсъ: — они шли отъ горы къ низменностямъ, мн показалось даже, что я слышалъ колокольчикъ Фокса.
— Это могло быть, потому что онъ слышенъ очень издалека. Потому очень вроятно, что я найду ихъ въ Baffalo lick, он обыкновенно бываютъ тамъ, если уходятъ въ этомъ направленіи.
— Я видлъ также слдъ какого-то человка, прибавилъ Генингсъ и думалъ, что это вашъ, когда мн сказали, что вы отправились искать лошадей, но такъ какъ вы были не въ башмакахъ, то, безъ сомннія, это былъ слдъ какого нибудь охотника.
— Конечно, конечно, сказалъ Дрэперъ, вставая и пройдя раза два по комнат:— я также видлъ этотъ слдъ, онъ шелъ съ юга,— охотникъ по всмъ вроятіямъ. Что у васъ за газета?
— Это принесъ шерифъ сегодня утромъ, отвчала Люси.— Мы собирались читать ее.
— Ну что жь, какія новости изъ Сенъ-Луи? спросилъ Дрэперъ, проводя рукой по своему широкому лбу и какъ будто желая отогнать отъ себя какія-то мысли.— Какъ идетъ избраніе? Что говоритъ нашъ демократъ? Есть ли какія нибудь надежды у Поттса?
— Миссури, конечно, не оставитъ его, отвчалъ Генингсъ улыбаясь.— Но у насъ дло шло не о политик, по крайней мр, о мстной политик. Мы толковали о дл, отъ котораго зависитъ доброе согласіе между Сверными и южными штатами, — именно о невольничеств, и мы читали, по этому случаю, нсколько объявленій о бжавшихъ неграхъ.
— О бжавшихъ неграхъ? чортъ возьми, — покажите это мн, сказалъ съ живостью Дрэперъ, видимо заинтересованный, что могъ бы легко замтить внимательный наблюдатель, но Генингсъ, видвшій здсь простое любопытство, спокойно передалъ ему газету и сказалъ:
— Ихъ всего три, и одно прислано отъ Валлиса.
Дрэперъ прочелъ вслухъ:
‘Девятнадцати лтъ, слабаго тлосложенія, съ широкимъ лбомъ и очень курчавыми волосами, цвту — чернаго дерева, росту — пять футовъ семь дюймовъ’, — именно онъ….
— Что вы говорите? спросилъ Генингсъ.
— Я говорю, сказалъ Дрэперъ, поднося газету къ окну, чтобы легче прочитать: — я говорю, что кажется знаю этого бглеца.
— Ужь не тотъ ли это, спросилъ Генингсъ:— котораго недавно такъ жестоко наказывали при насъ?
— Именно тотъ: его спина еще окровавлена, раны не успли защитъ, бднякъ страдалъ до такой степени, что не могъ сомкнуть глазъ ни днемъ, ни ночью и, несмотря на то, его заставляли работать.
Потомъ, остановившись вдругъ, Дрэперъ наклонился и, посмотрвъ подъ кровать, гд обыкновенно стояла кружка виски, сказалъ:
— Мн хочется выпить, какъ старому степному охотнику. Неужели вы думаете, прибавилъ онъ, обращаясь къ своимъ дамамъ:— что мн слдуетъ ходить и искать лошадей для вашего удовольствія и не выпить посл ни капли?
— Отецъ мой могъ искать лошадей, сказала Селли, входившая въ эту минуту:— но онъ не нашелъ ихъ,— и она налила въ тыквенную бутылку воды изъ ведра, стоявшаго у двери.
— Ты ужь воротилась, Селли? спросилъ улыбаясь отецъ.— Такъ ты доказываешь, кажется, что такъ какъ я не нашелъ лошадей, то не могу чувствовать жажды, или что я долженъ нить воду? Право, ты совершенный портретъ матери! Нтъ, нтъ, дти, мн нужно сначала немножко виски. Впрочемъ, оставь здсь воду, чтобъ кончить споръ, лучше всего смшать виски съ водой.
— Милый мой, сказала мистриссъ Дрэперъ умоляющимъ голосомъ:— неужели можно найти что нибудь лучше этой чистой и прозрачной воды, происходящей изъ божественнаго источника, и разв ена не можетъ утолить самой томительной жажды?
— Милая жена, отвчалъ Дрэперъ, наливая немного золотистой жидкости въ жестяную чашку, стоявшую передъ нимъ на стол: — правда, что вода происходитъ изъ божественнаго источника, какъ вы это справедливо замтили,— но мы, смертные, имемъ нужду въ чемъ нибудь боле горячительномъ, что бы поддерживало и тло и душу: и для того благое провидніе создало виски.
— Это созданіе злаго духа, воскликнула мистриссъ Дрэперъ, съ какой-то особенной живостью.
— Точно! сказалъ непоколебимый Дрэперъ.— Это открытіе нсколько поднимаетъ его въ моемъ мнніи, — и, осушивъ половину чашки, онъ передалъ ее Генингсу. Но этотъ медлилъ и сначала взглянулъ на Люси.
— Люси не смотритъ на васъ, вы можете рискнуть, сказала Селли, увидвъ замшательство молодаго человка.
— Я думаю! вскпичалъ Дрэперъ, и Селли, замтивъ, что мать ея нахмурила брови, закрыла губки своей маленькой рукой, какъ будто для того, чтобы не сказать чего нибудь лишняго.
— Хорошо, Селли, хорошо! сказалъ Дрэперъ: ты добрая дочь, однакожъ вамъ пора заняться молокомъ, а мы съ Генингсомъ пойдемъ за лошадьми. Можетъ быть, мы повстрчаемъ на дорог голубей: я, на всякой случай, захвачу съ собой карабинъ.
Съ этими словами онъ снялъ со стны карабинъ, подвязалъ свои припасы, надлъ шляпу, и собирался выйти съ своимъ молодымъ другомъ, какъ вдругъ онъ отступилъ назадъ и сказалъ поблднвши:
— Боже мой! это онъ!
Жена и дочь, испуганныя его восклицаніемъ, скоро поняли его причину.
Въ дверь входилъ молодой негръ, безъ шапки и одтый очень жалко, онъ былъ чрезвычайно утомленъ, на лиц его было выраженіе ужаса. Онъ взглянулъ пугливо на присутствовавшихъ, бросился къ ногамъ Дрэпера и конвульсивно обхватилъ ихъ.
— Умоляю васъ, мистеръ Дрэперъ, спасите меня: они сожгутъ меня живаго, какъ уже сдлали съ бднымъ негромъ въ Сенъ-Луи! Спасите меня, ради Бога! они ужа близко!
Онъ. поднялъ голову и тогда только Генингсъ могъ различить, черты его лица.
— Боже мой! воскликнулъ Генингсъ, схвативъ его за плечо:— вдь это бглый негръ Валлиса! Какъ ты попалъ сюда, и куда ты идешь?
Несчастный Бенъ упалъ на землю безъ чувствъ.
— Этотъ молодецъ, кажется, не могъ уйти дальше, немного холодной воды оживитъ его. Надобно поберечь его здсь, пока мы успемъ предупредить Валлиса.
— Какъ! вы хотите предать его? сказала съ ужасомъ Люси.
— Неужели же вы хотите, миссъ Люси, помогать бгству негра, что бы насъ потомъ заключили на нсколько мсяцевъ въ исправительномъ дом.
— Они сожгутъ его живаго! сказала Селли.
— Они остерегутся сдлать это, возразилъ Генингсъ, смясь. Нтъ, нтъ, Селли, негодяй просто получитъ хорошее наказаніе, и онъ вполн заслужилъ его. Зачмъ онъ бжалъ? онъ долженъ былъ знать, что наконецъ его поймаютъ.
Дрэперъ, не говоря ни слова, наклонился къ негру. Начинало смеркаться, но было еще довольно свтло и можно было видть кровь несчастнаго бглеца.
У женщинъ вырвалось восклицаніе горести и негодованія.
— Бдняга! прошепталъ Генингсъ, который не могъ удержаться, чтобы не выразить своего состраданія.
Дрэперъ прервалъ наконецъ молчаніе и сказалъ глухимъ голосомъ:.
— Три недли тому назадъ, этотъ черный спасъ мн жизнь. Я купался въ рк, и безъ его помощи я никакъ бы не могъ выйти на обрывистый берегъ, къ которому отнесла меня быстрина. Сегодня я видлъ его, когда онъ бжалъ черезъ лсъ, и хотя я хорошо зналъ, что это былъ бглый невольникъ, я пропустилъ его и отворотился, чтобы не помшать его бгству. Теперь, когда случай или неисповдимое Провидніе привело его сюда, мн остается одно изъ двухъ, или захватить человка, который спасъ мн жизнь, и предать въ руки его палачей, или же подвергнуться обвиненію въ томъ, что я помогалъ бгству чернаго невольника, и въ этомъ случа, мн предстоитъ исправительный домъ.
— Мн кажется, есть еще одно средство, сказалъ Генингсъ. Валлисъ знаетъ очень хорошо, что негръ только тогда можетъ приносить ему пользу, когда здоровъ и когда у него есть силы для работы, онъ знаетъ также, что на ваше слово можно положиться. Если вы пойдете къ нему и скажете, что отдадите ему негра, если онъ дастъ общаніе не наказывать его больше, то, я думаю, онъ послушается васъ.
— Онъ открываетъ глаза, онъ приходятъ въ себя, сказала мистриссъ Дрэперъ, которая между тмъ мочила уксусомъ виски и лобъ негра:— Дрэперъ, подумай о нашемъ сын, который блуждаетъ теперь въ Мексик или Техас, подумай, что онъ можетъ быть теперь въ такомъ же положеніи, между иностранцами: чего бы вы ему желали въ такомъ состояніи?
— Право, я не думаю, мистриссъ Дрэперъ, чтобы онъ подвергался большой опасности, прервалъ Генинсъ.— Если вамъ угодно, я самъ пойду съ Дрэперомъ уговорить Валлиса, чтобы онъ пожаллъ этого бглеца. Но во всякомъ случа намъ необходимо выдать его: такъ требуетъ законъ, и мы должны повиноваться закону. Это просто черный!
— Это черный, мистеръ Генингсъ! сказала живо Селли:— признаюсь, эти слова жестоки и эти чувства недостойны васъ. Мой отецъ былъ для него просто блый, и это не помшало ему вытащить его изъ воды! На мст Люси, я во всю жизнь не сказала бы ни слова съ вами, если вы выдадите этого бдняка.
— Будьте великодушны! сказала Люси умоляющимъ голосомъ.
— Но подумайте, любезная миссъ Люси, сказалъ Генингсъ:— что мы забудемъ свои личныя отношенія и вмсто того, чтобы остановить его, Такъ требуетъ законъ, дадимъ ему убжище, какъ, повидимому, хочется вамъ,— что онъ выиграетъ изъ этого? Дойдетъ ли до границъ Канады, не имя вида.
Негр открылъ глаза и съ трепетнымъ ожиданіемъ смотрлъ на Геннигса. Онъ шепталъ едва слышнымъ голосомъ:
— Я погибъ! мои преслдователи близко. Я видлъ одного изъ нихъ въ лсу, и одно отчаяніе помогло мн скрыться отъ него въ кустарник, куда ему нельзя было прохать верхомъ. Я убжалъ сюда, какъ въ послднее убжище. Я не могу итти дальше: мои силы истощены, раны горятъ, ноги отказываются служить. Если вы предадите меня, мн останется самому положить конецъ моимъ страданіямъ.
— Дла твои еще не такъ плохи, Бенъ, сказалъ съ участіемъ Генингсъ.— Мы пойдемъ къ твоему господину и попросимъ его простить тебя, онъ не будетъ больше тебя преслдовать.
— Нтъ, это будетъ напрасно, прервалъ бднякъ.— Въ прошлую пятницу, онъ повалилъ меня на землю и топталъ ногами, раны, сдланныя бичемъ, раскрылись отъ камней, я потерялъ отъ боли всякое сознаніе, мн подвернулась рукоятка отъ топора, и я такъ сильно ударилъ его, что онъ упалъ на землю.
— Несчастный, сказалъ съ состраданіемъ Генингсъ: — въ такомъ случа, дйствительно, нечего длать.
— Мы это увидимъ! сказалъ Дрэперъ.— Убей меня громъ, если я выдамъ его! Я знаю, чему подвергаюсь, знаю, чггб меня ожидаетъ, если узнаютъ объ этомъ: что за важность? самое худшее то, что меня принудятъ оставить свою ферму и воротиться въ Іову. По крайней мр, меня не будетъ всю жизнь, днемъ и ночью, преслдовать образъ этого несчастнаго,— покрайней мр, я не буду говорить себ: онъ спасъ теб жизнь, а ты выдалъ его убійцамъ, связавъ по рукамъ и ногамъ! Не бойся, Бенъ!
— Дрэперъ, Дрэперъ! сказалъ Генингсъ: — подумайте, что у васъ жена и дти!
— Прошу васъ, сказала Люси съ умоляющимъ жестомъ: — не отговаривайте моего отца, пускай онъ сдлаетъ доброе дло!
— Любезная миссъ! отвчалъ Генингсъ, еще боровшійся между благоразуміемъ и состраданіемъ: — право, я не знаю, что мы можемъ сдлать для этого несчастнаго. Если, какъ говоритъ онъ, его преслдователи уже близко, мы должны ждать ихъ съ минуты на минуту, а въ этомъ состояніи ему трудно уйти. Спрятать его въ этомъ дом, или, лучше сказать, въ этой единственной комнат столько же невозможно.
— Надобно написать ему видъ! вскричала мистриссъ Дрэперъ: — тогда онъ успетъ убжать, никто не будетъ останавливать негра съ видомъ.
— Какъ же это сдлать? печально сказала Люси: — у насъ ничего нтъ нужнаго для письма — ни пера, ни чернилъ, ни бумаги.
Въ продолженіе этого разговора, негръ безпокойно слдилъ за каждымъ изъ говорившихъ, и его черты оживились, когда онъ услышалъ о вид, но когда исчезла и эта послдняя надежда, онъ закрылъ лицо руками.
— Придумаемъ же средство, сказалъ Дрэперъ, ходя большими шагами по комнат.— Надобно, чтобы Бенъ продолжалъ свой путь, а для этого видъ необходимъ. Онъ останется здсь, пока я достану ему эту бумагу, а завтра, рано утромъ, я пойду къ Мапльсу и возьму у него бумаги и чернилъ.
— Но весь округъ уже знаетъ объ этомъ, замтилъ Бенъ въ смертельномъ ужас.— Тотъ, который гнался за мною сегодня, слышалъ, что черный ударилъ благо, два раза онъ могъ выстрлить въ меня и кричалъ, что возьметъ меня живаго, потому что хочетъ зажаритъ меня. Ихъ не удержитъ ничто.
— Кто тутъ есть! закричалъ вдругъ голосъ изъ-на валежника, и тотчасъ же этотъ голосъ былъ покрытъ лаемъ всей своры, какъ было прежде при появленіи Генингса.
— Это человкъ, который гнался за мной! прошепталъ Бенъ и упалъ на стулъ, который стоялъ подл него.
Дрэперъ подошелъ къ двери и прикрикнулъ на собакъ, которыя, повинуясь голосу своего господина, перестали лаять и только ворчали, чувству я, присутствіе чужаго человка. Дрэперъ могъ тогда закричать въ свою очередь:
— Кто тамъ? Что вамъ нужно?
— Кто я? Конечно, Питтъ, но Питтъ, который не знаетъ, какъ ему двинуться впередъ или назадъ. Будьте добры, Дрэперъ, покажите мн дорогу или тропинку, которая бы привела меня къ вашему дому..
— Вы одни? спросилъ Дрэперъ.
— Совершенно, но скоро пожалуетъ къ вамъ многочисленная компанія, я только передовой.
— Я сію минуту явлюсь къ вашимъ услугамъ, Питтъ, сказалъ Дрэперъ, — но покамстъ не трогайтесь съ мста, а то ваша лошадь, пожалуй, попадетъ на сучки.
Съ этими словами онъ воротился въ домъ и притворилъ дверь.
— Поздно, сказалъ онъ мрачнымъ тономъ.
— Еслибъ ему можно было только спрятаться въ лсу, замтила робко Селли: — я бы отнесла ему пить и сть, а завтра утромъ мы бы помогли ему итти дальше.
— Это невозможно, собаки станутъ лаять за нимъ, да, притомъ, эти господа, которые явятся къ намъ, позаботятся взять своихъ собакъ, и тогда его непремнно откроютъ. Не понимаю, какъ мои собаки спокойно пропустили его.
— Такъ спрячьте его между нашими постелями, сказала вдругъ Селли: — пускай онъ останется тамъ до завтрашняго утра, пока мы найдемъ средство помочь ему.
— Да, ты говоришь правду: остается только это средство. Но Питтъ, я думаю, теряетъ терпніе. Спрячьте же его какъ можно скоре, и дай Богъ, чтобы его не нашли!
Дрэперъ глубоко вздохнулъ и пошелъ къ своему постителю, явившемуся вовсе не кстати,— а женщины, между тмъ, устроивали для бднаго невольника убжище между постелями, совершенно скрытое стуломъ, на которое навалено было платье, — такъ что только при старательномъ розыск, котораго трудно было ожидать, можно было увидть его, да и какой американецъ позволитъ себ подойти къ мсту, предназначенному для ‘дамъ’, или бросить туда нескромный взглядъ?
Едва эти распоряженія были кончены, какъ путешественникъ прибылъ на маленькую свободную площадку перелъ дверью и помнялся съ Дрэперомъ нкоторыми замчаніями касательно лошади, потомъ, еще со двора радушно пожелавъ всему обществу добраго вечера, при вход, онъ повторилъ снова свои привтствія. Мистеръ Питттъ былъ маленькой человкъ, одтый очень чисто, и съ такими свтлыми волосами, что онъ самъ называлъ ихъ — цвту кофе со сливками, и большими, свтло-голубыми глазами. Очень добродушный во многихъ отношеніяхъ, онъ отъ души ненавидлъ негровъ, смотрлъ на своихъ собственныхъ невольниковъ съ величайшимъ презрніемъ, хотя и давалъ имъ хорошій ‘кормъ’, по его выраженію. Невольники цлаго округа боялись его и называли ‘негродомъ’.
И, несмотря на то, онъ былъ прекраснымъ гражданиномъ, былъ точенъ и правдивъ во всхъ своихъ торговыхъ сдлкахъ и пріобрлъ своими трудами хорошее состояніе.
Его самолюбію польстило особенно то, что объ былъ выбравъ мирнымъ судьей своего кантона. По мнніямъ политическимъ, Питтъ былъ горячимъ вигомъ, по исповданію — пресвитеріанцемъ, его усердіе къ церкви было таково, что однажды, за отсутствіемъ внезапно заболвшаго проповдника, въ общемъ собраніи своихъ единоврцевъ, Питтъ взошелъ на каедру и сказалъ проповдь безъ всякаго приготовленія и имлъ такой блестящій успхъ, что его стали уговаривать посвятить себя исключительно дятельности духовнаго наставника, но, хотя, кром ораторскаго таланта, Питтъ владлъ также и искусствомъ слагать псалмы и гимны, онъ предпочелъ остаться свтскимъ и быть мирнымъ судьею: онъ былъ усерднымъ поклонникомъ прекраснаго пола, былъ любезенъ и предупредителенъ съ дамами, несмотря на эпиграммы, которыми он иногда угощали его, какъ стараго холостяка.
Вошедши въ комнату, мистеръ Питтъ съ граціею и достоинствомъ раскланялся дамамъ и такъ любезно и заботливо освдомился о здоровьи и благополучія ‘своихъ новыхъ сосдокъ’ (онъ жилъ въ одиннадцати миляхъ), что нисколько не замтилъ ихъ смущенія и безпокойства. Потомъ онъ взялся за стулъ, на которомъ сидлъ окровавленный бглецъ, и помстился у камина, спиной къ двери и лицомъ къ той сторон, гд были постели, и предлагалъ Дрэперу и Генингсу вопросы за вопросами.
Но Дрэперъ былъ такъ смущенъ, что не могъ отвчать на его вопросы, и чтобы успть оправиться, самъ принялся его распрашивать, — гд онъ встртился съ людьми, о которыхъ говорилъ, что они длали и когда можно ожидать ихъ.
— Постойте, любезный мистеръ Дрэперъ! заговорилъ маленькій человкъ, вертясь на стул въ комическомъ отчаяніи: — начнемъ по порядку. Но прежде всего позвольте мн обратиться къ дамамъ и выразить опасеніе, что эта комната можетъ слишкомъ наполниться ныншній вечеръ, я могу объявить вамъ о прибытіи восьми особъ, которыя будутъ здсь раньше, чмъ черезъ часъ: впрочемъ, я долженъ былъ бы сказать семь особъ, потому что осьмая уже сидитъ спокойно у огня, радуясь своему избавленію отъ терновника и колючекъ,.защищающихъ ваше жилище, и радуясь счастливой перспектив провести съ вами завтрашній день. Я не сомнваюсь, какъ видите, что вы окажете гостепріимство этому обществу: полагаю даже, что эти платья, развшенныя на стул, предназначаются къ тому, чтобъ еще увеличить блескъ вашихъ природныхъ прелестей.
Дрэперъ вдругъ прервалъ его многословное краснорчіе.
— Кто же эти другія особы, о которыхъ выговорите? спросилъ онъ.
— Кто эти особы? повторилъ маленькій мирный судья, улыбаясь.— Это будетъ — цвтъ Союза, гордость и украшеніе нашего округа и сосднихъ округовъ, добрые фермеры, Нимвроды верхомъ, вооруженные карабинами и сопровождаемые своими собаками.
— Что же, эти господа охотятся? спросилъ Генингсъ, вмшиваясь въ разговоръ.
— Охотятся? да, конечно, охотятся, отвчалъ маленькій человчекъ, но это особенный родъ охоты, — дичь уже поднялась, словомъ, это охота на человка.
— Охота на человка? повторяли женщины съ ужасомъ.
— Не бойтесь, любезныя дамы, сказалъ съ улыбкой любезный судья.— Дло просто заключается въ томъ, что убжалъ невольникъ, они, быть можетъ, уже настигли его и приведутъ съ собой.
Никто не сказалъ ни слова, и неистощимый ораторъ продолжалъ:
— Вы, можетъ быть, знаете, что Валлисъ недавно имлъ случай наказать одного негра. Негодяй, хотя и былъ одтъ въ новое платье, упалъ въ рку, — по крайней мр онъ выдумалъ эту басню.
— И за это его наказали? вскричалъ съ негодованіемъ Дрэперъ.— Это была главная причина?
Питтъ взглянулъ на него удивленными главами.
— Что же, мн кажется, это была достаточная причина, чтобы наказать его, сказалъ онъ.— Но независимо отъ этой была и другая: съ досады онъ вздумалъ простудиться и впасть въ ослабленіе, для того, чтобы не работать нсколько дней. У Валлиса немного живой характеръ, и, однимъ словомъ, я не знаю въ точности, что происходило у нихъ при этомъ послднемъ случа, но дло въ томъ, что Бенъ — негръ, о которомъ я говорю, — нагло отвчалъ своему господину, и, конечно, потерплъ слдствія своей наглости. Но вотъ что всего любопытне: несчастный не только возсталъ противъ Валлиса, онъ повалилъ его на землю, ударивъ рукоятью топора, — счастье, что не было самого топора, — и убжалъ…. впрочемъ, онъ не могъ уйти далеко. Сегодня посл обда Гильбертъ замтилъ его не вдалек отсюда: къ сожалнію, съ нимъ не было собакъ и онъ потерялъ его слды около урагана {Въ лсахъ Западной Америки такъ называютъ пространства, занятый деревьями, сломанными ураганомъ, по прошествіи нсколькихъ лтъ, эти мста представляютъ нердко непроходимую массу.}. Черезъ нсколько времени, онъ встртилъ все общество, которое занималось преслдованіемъ, итакъ какъ съ тми были собаки, они осмотрли весь ураганъ и хотли посл явиться сюда, чтобы провести здсь ночь. Конечно, они скоре остались бы въ лсу, чмъ безпокоить васъ, но теперь, того и смотри, найдетъ дождь и они хорошо сдлаютъ, если найдутъ себ убжище. Но я, кажется, взялъ на себя вс заботы объ разговор: изъ нашихъ дамъ ни одна но сказала ни слова.
— Намъ надобно подумать объ ужин, если у насъ будетъ такое многолюдное собраніе, сказала мистриссъ Дрэперъ.— Какъ вы думаете, когда они будутъ здсь?
— Имъ нечего медлить, отвчалъ маленькій человчекъ, широко раскрывая глаза, какъ будто для того, чтобы врне разсчитать время.— Я думаю, имъ достаточны три четверти часа, чтобы осмотрть весь ураганъ.
Дрэперъ и Генингсъ помнялись нсколькими словами и послдній, взявши стулъ, поставилъ его на другой сторон камина и пригласилъ мистера Питта ссть, чтобы дать больше мста для дамъ, которыя должны были заняться своими кухонными операціями.
Питтъ, торопясь отвчать на это обращеніе къ его любезности, взялся за спинку стула и потащилъ его черезъ комнату. Исполнивъ этотъ манёвръ, онъ тревожно пощупалъ карманъ своего платья, а посмотрвши на руку передъ огнемъ, сказалъ съ удивленіемъ: ‘кровь!’ потомъ осмотрлъ и самый стулъ, на которомъ сидлъ. Мистриссъ Дрэперъ торопливо отерла спинку стула старымъ платкомъ и сказала прерывающимся отъ волненья голосомъ:
— Извините, пожалуйста, мистеръ Питтъ: это надлала Люси — у нея шла изъ носа кровь, и мы не замтили слдовъ, которые остались отъ этого на стул.
Генингсъ наклонился къ Селли и сказалъ ей на ухо, смясь:
— Посл вы напомните своей маменьк ея рчь противъ невинной лжи.
— Тысячу разъ прошу у васъ извиненія, восклицалъ любезный судья: — это ничего: такая чистая кровь! извините меня, это маленькое незамтное пятнышко. Я испугался отъ того, что почувствовавши влажность, подумалъ, не разбилась ли во время скачки моя чернильница, которую я всегда ношу у себя въ карман.
— У васъ есть чернила? сказалъ вдругъ Генингсъ, вскакивая со стула, на которомъ только что услся.
— Чернила, разумется. Это кажется вамъ удивительно? Чернила, перо и бумага — это оружіе мирнаго судьи! Безъ нихъ, какъ бы могъ онъ заготовить бумаги въ такихъ захолустьяхъ, если бы это оказалось нужнымъ? Я готовъ держать пари, что у васъ есть тутъ все, кром чернилъ, пера и бумаги!
Пока судья говорилъ, Генингсъ прошелъ два или три раза большими шагами по комнат, и вдругъ остановился передъ стуломъ Питта, который вынулъ изъ кармана свой дорожный письменный приборъ.
— Любенный мистеръ Питтъ, вы угадали, сказалъ онъ, положивши фамильярно руку къ нему на плечо.— Но если бы вы захотли, то, вмсто того, чтобы писать здсь дловыя бумаги и судебныя слдствія, вы могли бы доставятъ большое удовольствіе мистриссъ Дрэперъ.
— Я! какъ же это? сказалъ Питтъ, вдругъ обращаясь къ хозяйк: — я былъ бы очень радъ. Въ чемъ дло? Я всегда готовъ служить дамамъ, вы это знаете.
Мистриссъ Дрэперъ смшалась и посмотрла на Генингса, который продолжалъ:
— Эти дамы желали имть списокъ гимна, который вы сочинили и недавно читали у Мапля: сегодня он просили его у меня, когда услыхали нсколько стиховъ, которые я прочелъ имъ на память. Потому я ршаюсь, отъ имени ихъ, просить васъ не только дать намъ клочокъ бумаги, пера и чернилъ, но и прочесть намъ, не торопясь, этотъ гимнъ, чтобы я могъ записать его подъ вашу диктовку.
— Я совершенно смущенъ дружескимъ вниманіемъ, которымъ любезныя дамы хотли почтить мои слабые опыты, сказалъ маленькій судья, авторскому самолюбію котораго такъ пріятно польстили.
Онъ принялся опоражнивать свои карманы и вынулъ оттуда, одно за другимъ, сперва свертокъ почтовой бумаги, потомъ коробочку съ перьями и чернильницу. Онъ поставилъ все это на столъ, вытеръ очки, и, словомъ, сдлалъ вс необходимыя приготовленія, для того, чтобы самому переписать свои стихи, но Генингсъ, улыбаясь, взялъ у него перо и объявилъ, что не позволитъ ему напрягать своего слабаго зрнія при неровномъ свт сальной свчи.
— Нтъ, продолжалъ онъ:— позвольте сдлать это мн, какъ я съумю. Хотя мои пальцы и загрубли отъ привычки работать топоромъ, но я могу еще отважиться и на это. Когда я буду писать, вы сядете передо мной, и доставите дамамъ удовольствіе, сами читая свои стихи.
Мистриссъ Дрэперъ стояла позади судьи, едва скрывая свое волненіе. Люси, не мене смущенная, держалась за спинку стула, Селли, веселая и живая Селли, боясь обнаружить свое безпокойство, вышла изъ комнаты, закрыла лицо передникомъ и воротилась осушивши свои слезы, когда мистеръ Питтъ, жеманясь, передалъ Геннигсу аттрибуты своей должности.
Одинъ Генингсъ былъ совершенно хладнокровенъ, онъ даже не могъ удержаться отъ улыбки, когда мирный судья, съ очками на лбу, развалился на стул, положивъ руки на столъ, и отъ времени до времени поднимая глаза свои къ потолку, началъ монотонно и пвучимъ голосомъ:
‘Приди ко мн. кроткій Спаситель, прости грхи мои, Господь.’
— Погодите, не такъ скоро, прервалъ Генингсъ, я не успваю за вами.— ‘Прости грхи мои Господь’.
Дрэперъ сталъ за стуломъ Генингса и прочелъ, что было имъ написано. А написано было: ‘Предъявитель сего, Сципіонъ’….
— Теперь продолжайте: я написалъ.
‘Пошли помощь моему смущенному сердцу и удостой меня Своей неизреченной милости.
Генингсъ продолжалъ писать: ‘отправляется, съ моего вдома и согласія, для свиданія съ родственниками….’
— Писали вы — своей неизреченной милости! спросилъ судья, опуская свои очки и взглядывая на молодаго человка, сидвшаго передъ нимъ.
— Сію минуту, — такъ — своей неизреченной милости?— Продолжайте.
‘Я смиренно признаю себя, о Спаситель, недостойнымъ гршнымъ рабомъ твоимъ’ — декламировалъ мистеръ Питтъ бросая дружескій взглядъ на мистриссъ Дрэперъ, которая наклонилась, глубоко вздохнувъ. Питтъ повторилъ’.— ‘….недостойнымъ и гршнымъ рабомъ твоимъ.’
‘Въ Иллиноа, и я назначилъ ему отпускъ на одинъ мсяцъ’, писалъ Генингсъ.
— Что вы написали? спросилъ судья.
— Да, ‘мсяцъ.’
— Какъ вы говорите? сказалъ судья, взглянувъ на него.
— Ничего, ничего, сказалъ Генингсъ, тотчасъ же оправившись: — у меня на пер былъ волосокъ. Ну,— рабомъ твоимъ.
— Да, постойте на минуту, на чемъ я остановился…. рабомъ твоимъ! повторилъ онъ тихонько. Пишите дальше:
‘Но ты знаешь мое искреннее раскаяніе, будешь имть сожалніе къ моей бдности.’
— Моей бдности, повторилъ Генингсъ, оканчивая въ эту минуту паспортъ Бена словами: ‘Выдано нижеподписавшимся’, къ чему онъ прибавилъ выдуманную подпись: Петръ Роллинсъ, со вчерашнимъ числомъ мсяца. За тмъ онъ сложилъ бумагу.
— Не все еще, погодите! закричалъ достойный судья, отъ котораго не ускользнуло это движеніе: остается еще два стиха до конца первой строфы, и еще три строфы дальше. Продолжайте теперь:
‘Я буду теперь, о мой пастырь, врнйшею изъ твоихъ овецъ.’ Что же вы не пишете?
— Вамъ, кажется, нужно было одно начало, мистриссъ Дрэперъ? спросилъ Генингсъ, вставая.
— Да, небольше, бормотала мистриссъ Дрэперъ, смущенная многозначительнымъ взглядомъ Генингса.
— Такъ вы знаете остальныя строфы? сказалъ Питтъ. Прекрасно! постойте немного: я прочту вамъ ихъ, чтобы вы могли исправить вашъ стихъ, если въ немъ есть какія нибудь ошибки. Но дайте мн сперва прочесть то, что вы сейчасъ написали.
И онъ протянулъ руку къ бумаг, которую Генингсъ держалъ между пальцами на стол.
Генингсъ, казалось, не замтилъ этого движенія. Онъ услышалъ какой-то отдаленный шумъ, что заставило его забыть на минуту то опасное положеніе, въ какомъ онъ тогда находился.
— Что вы, Генингсъ? сказалъ старый Дрэперъ, хватая его за руку.
— Что такое, въ самомъ дл? повторилъ Питтъ.
— О, ничего, отвчалъ Генингсъ:— мн послышался странный шумъ, котораго я никакъ не могъ понять…. Слушайте! опять! вы ничего не слышите?
Дрэперъ бросился къ двери и отворилъ ее. Тогда, въ самомъ дл, можно было услышать глухой шумъ далекихъ голосовъ, какъ будто звавшихъ кого-то.
— А, это они! сказалъ маленькій человкъ, вскакивая со стула и снимая со стны жестяной рупоръ, которымъ въ этихъ краяхъ сзываютъ обыкновенно работниковъ къ обду {При благопріятномъ втр, особенно во вод, звукъ хорошаго длиннаго рупора слышенъ на разстояніи нсколькихъ миль.}.
Мистеръ Питтъ справедливо думалъ, что охотники, застигнутые ночью, не могли найти одинокаго домика, затеряннаго въ самой глубин лса. Потому, онъ отцпилъ рупоръ безъ дальнйшихъ церемоній, и извлекъ изъ него такой пронзительный и печальный звукъ, что собаки въ отвтъ на него тотчасъ же принялись лаять.
— Вотъ паспортъ! сказалъ быстро Генингсъ, отдавая старому Дрэперу бумагу, которую судья оставилъ на стол и гд было написано:
‘Предъявитель сего, Сципіонъ, отправляется съ моего вдома и согласія, для свиданія съ родственниками, въ Иллиноа, и я назначилъ ему отпускъ на одинъ мсяцъ. Выдано нижеподписавшимся: Петръ Роллинсъ.’
— Съ этой бумагой, прибавилъ онъ:— никто не можетъ остановить его и помшать его бгству, разв только кто знаетъ его лично, но ему необходимо отправиться въ эту же ночь.
— Какъ же быть съ этимъ? судья загородилъ дверь, и черезъ нсколько минутъ здсь будетъ столько народа, что невозможно будетъ вывести его.
— Увидимъ, а покамстъ, дайте ему старое платье и что нибудь на голову. Скоре! тотъ кончилъ свою музыку и я уведу его отъ двери, чтобы можно было пройти свободно. Когда я закричу по совиному, нужно, чтобы Бенъ ускользнулъ изъ комнаты и сошелся со мной позади дома. Тсъ! судья возвращается.
Въ самомъ дл, мистеръ Питтъ пересталъ трубить и далъ отдохнуть своимъ легкимъ. Но собаки не могли такъ скоро забыть симпатичное дйствіе этой музыки и думали, что имъ слдуетъ выть хоромъ по прежнему.
Мистеръ Питтъ нэо всхъ силъ старался ихъ образумить. Онъ грозилъ, бранился, бросилъ даже въ нихъ нсколько обрубковъ дерева, но собаки не унимались.
— Бросьте ихъ, мистеръ Питтъ, сказалъ Генингсъ:— он знаютъ меня, я съумю ихъ успокоить, и тогда меня услышитъ это общество, которое направляется сюда. Пойдемте со мной.
Онъ вышелъ и скоро тишина возстановилась, но ее нарушалъ другой лай — это лаяли собаки охотниковъ.
Генингсъ усплъ, между тмъ, бросить взглядъ вокругъ себя, взялъ сдло и узду, которые висли около домика, отнесъ ихъ за хижину и ударилъ своего послушнаго пони въ знакъ, что тотъ долженъ былъ за нимъ слдовать.
— У васъ будетъ многолюдное общество, мистриссъ, сказалъ Питтъ, возвратившись въ комнату и, подходя къ очагу, около котораго Селли и Люси хлопотали объ ужин:— конечно, въ этой одной маленькой комнат намъ будетъ тсненько, но завтра мы приведемъ все это въ порядокъ. Я помню, однажды, въ Арканзас, насъ было семнадцать человкъ въ одной комнат, которая, можетъ быть, была не меньше этой, но во всякомъ случа ни однимъ дюймомъ не больше…. Постель Дрэпера, вы говорите, между вашими двумя. Прекрасно, мы воспользуемся всми углами и закоулками, молодые люди помстятся, гд угодно. Любопытно знать, поймали ли они негра.
Въ это время Питтъ стоялъ лицомъ къ огню и къ мистриссъ Дрэперъ, которая смотрла ему въ глаза, ни слова не понимая изъ того, что онъ говорилъ. Все ея вниманіе приковано было къ шелесту платья, которое надвалъ на себя негръ, и къ едва скрываемому смущенію ея супруга. Скоро она увидла, что бглецъ вставалъ безъ малйшаго шума.
— Вотъ и наши, если не ошибаюсь: теперь ваши собаки отвчаютъ на лай нашихъ, сказалъ маленькій человкъ, перемняя разговоръ, и длая шагъ отъ камина къ двери: — мистеръ Генингсъ пойдетъ къ нимъ навстрчу. Но гд же Дрэперъ?
— Я здсь, отвчалъ Дрэперъ, выступая на шагъ впередъ, — между тмъ, негръ шелъ позади его, и малйшая перемна въ положеніи того или другаго необходимо обнаружила бы его присутствіе.
Охотники подъхали также, какъ прежде ихъ Генингсъ и Питтъ, къ концу тропинки, уходившей въ кучи валежника, и принялись кричать, чтобы привлечь вниманіе хозяевъ дома. Питтъ, конечно, вошелъ бы въ двери и тогда было бы чистою невозможностью вывести негра изъ комнаты, и Бенъ погибалъ окончательно.
Въ эту минуту со двора послышался крикъ совы.
— Любезный мистеръ Питтъ, сказала вдругъ Люси:— позвольте мн попросить васъ поднять этотъ желзный котелъ и поставить его на огонь? Право, я не подниму его, а гости наши подъзжаютъ?
— Съ величайшимъ удовольствіемъ, любезная миссъ, вскричалъ услужливый судья.
Онъ бросился въ ту же минуту къ очагу и ухватившись лвою рукой за деревянную перекладину, правой взялся за ручку котла и снялъ его съ крючка, на которомъ онъ вислъ.
— Вы видите, любезная миссъ, что онъ вовсе не такъ тяжелъ, хотя для дамъ, признаюсь, онъ вовсе не легокъ. Куда же его поставить? на эти горящіе угли? я думаю, сначала нужно загрести жаръ.
— Извините, добрый мистеръ Питтъ, я попрошу васъ подержать его только дв секунды, я тотчасъ же помшаю въ печи.
Люси взяла кочергу и мшала огонь, а предупредительный судья, нагнувшись передъ очагомъ, продолжалъ держать тяжелый котелъ. Благодаря стратагем Люси, дверь позади Питта осталась совершенно свободною и въ нее вышла человческая фигура, одтая въ зеленый сюртукъ и закрытая чернымъ войлокомъ, переступивъ черезъ порогъ, эта фигура быстро повернула въ сторону, противоположную той, гд были собаки, и скрылась въ темнот ночи за домомъ.
За ней вышелъ Дрэперъ.
— Теперь поставьте котелъ на огонь. Такъ, прекрасно. Я боюсь, что слишкомъ безпокоила васъ, сказала любезная Люси.
— Это ничего не значить, возразилъ достойный судья, и только что усплъ высвободить свои руки, какъ вынулъ изъ кармана платокъ и началъ отирать съ лица потъ.— Я очень счастливъ, что могъ оказать вамъ какую нибудь услугу,— увряю васъ. Вашъ огонь горитъ какъ нельзя лучше. Но гд же наши? Ахъ, они вроятно не могутъ пробраться черезъ этотъ валежникъ. Имъ слдуетъ только объхать кругомъ и они найдутъ свободный въздъ. И я прохалъ бы гораздо лучше, если бы сдлалъ такимъ же образомъ.
Но Дрэперъ, у двери своего дома, вглядывался въ темноту и не отвчая на крикъ новоприбывшихъ, прошелъ къ задней сторон домика. Генингсъ стоялъ тамъ вмст съ негромъ, который схватилъ его за руку и, несмотря на сопротивленіе Генингса, съ жаромъ прижималъ къ своимъ губамъ. Несчастный Бенъ рыдалъ и хотлъ броситься къ ногамъ своего избавителя.
— Безумный, сказалъ молодой человкъ, отталкивая его, — торопись бжать, или будетъ поздно. Ты вдь знаешь меня? такъ, пришли мою лошадь въ Сенъ-Луи.