ЧЕМУ НАУЧИЛА НАСЪ ВСЕРОССІЙСКАЯ ВЫСТАВКА?
ЧЕМУ НАУЧИЛА НАСЪ ВСЕРОССІЙСКАЯ ВЫСТАВКА?
I.
II.
III.
Н. Шелгуновъ.
‘Дло’, No 7, 1870
Чему научила нас всероссийская выставка?, Шелгунов Николай Васильевич, Год: 1870
Время на прочтение: 24 минут(ы)
Для чего намъ понадобилась промышленная выставка? Я нисколько не сомнваюсь въ томъ, что читатель ‘Дла’ отвтитъ самъ себ на этотъ вопросъ, какъ именно и слдуетъ читателю ‘Дла’. Онъ скажетъ, что освобожденіе крестьянъ поставило всю Россію въ совершенно новыя соціально-экономическія комбинаціи и что новый укладъ жизни необходимо долженъ былъ обнаружиться въ новой экономической практик. Этой-то новой экономической практики и длается теперь смотръ въ Петербург. На промышленной выставк Россія показываетъ сама себ свои собственные успхи на новомъ экономическомъ пути. Другой точки зрнія на промышленную выставку и быть не можетъ. Слдовательно и оцнка всего того, что свезла теперь Россія въ Петербургъ напоказъ, должна производиться лишь съ точки зрнія крестьянской реформы, т. е. по отношенію къ благосостоянію народа, благосостоянію всей страны. Выставка, учреждена, конечно, только съ этою цлью да для критической оцнки тхъ ошибокъ, которыя отклонили насъ отъ врнаго пути или по незнанію, или потому, что голосъ лукаваго своекорыстія, преслдующаго личные интересы, былъ причиною, что общее по недоразумнію приносилось въ жертву частному. Итакъ мы смотримъ на выставку, какъ на явленіе паралельное съ крестьянской реформой, какъ на явленіе, имющее съ ней непосредственную связь, какъ на явленіе, которое должно имть для насъ въ будущемъ руководящее значеніе.
Можетъ быть, учредители промышленной выставки смотрли на нее точно также, какъ и мы, ибо она названа ими ‘Всероссійской’. Въ этомъ убждаетъ насъ еще боле поэтическое произведеніе г. Л. Бутовкаго, прочитанное имъ на завтрак въ день освщенія зданія выставки. Стихотвореніе это, правда, отличается темнотой и нескладицей, но тмъ не мене въ немъ можно усмотрть намреніе автора привтствовать выставку, какъ явленіе всероссійское и народное. Провинціальные читатели, конечно, незнакомы съ этимъ характеристическимъ произведеніемъ русскаго поэтическаго творчества, имющаго непосредственное отношеніе къ выставк, а потому я привожу стихотвореніе цликомъ.
Вотъ искуства, вотъ науки,
Просвщенья свтъ!..
Потрудившіяся руки,
Общій вамъ привтъ!
Вотъ созрвшіе въ терпньи
Русскіе труды —
На всеобщее воззрнье
Принесли плоды.
Словно празднику Отчизны
Радуется взоръ,
И кругомъ поютъ новизны
Благозвучный хоръ.
Умиленное моленье
Огласило сводъ:
‘Да съ небесъ благословенье
Высшій низведетъ —
На родное предпріятье
Всхъ россійскихъ странъ…
И исполнитъ благодатью
Выставочный станъ!’
Изъ этого стихотворенія видно, что русское просвщеніе, искуство и наука снесла на выставку созрвшіе въ терпніи плоды русскихъ трудовъ. Ну вотъ и посмотримъ, какіе это труды, какое это просвщеніе, какое это искуство.
Прежде всего мы думаемъ, что г.. Бутовскій нсколько преувеличиваетъ размръ праздника отчизны и общее русское умиленіе. Эту непріятную для г. Бутовскаго мысль я готовъ доказать самими точными и неопровержимыми цифрами. Изъ ‘Указателя’ выставки видно, что всхъ экспонентовъ 1,900. Теперь же ихъ, говорятъ, 2,200. Общее же число фабрикъ и заводовъ Европейской Россіи 14,810, не считая Сибири, Финляндіи и Польши, слдовательно около 10,000 фабрикантовъ остались преблагополучно у себя дома и своимъ невжливымъ отсутствіемъ окончательно лишили выставку права на этикетъ ‘Всероссійской!.. Въ частности это уклоненіе фабрикантовъ представляется въ слдующемъ вид. Всхъ фабрикъ и заводовъ, обработывающихъ ленъ и пеньку, считается у насъ 269, а явилось на выставку экспонентовъ только 58. Фабрикъ, обработывающихъ хлопокъ, у насъ 2,333, а экспонентовъ на выставк только 74. И не забудьте, читатель, что наши экономическіе прогрессисты, такъ усердно гордящіеся русскимъ Манчсстэромъ-Ивановымъ и фабричнымъ пролетаріатомъ, созданнымъ у насъ хлопчато-бумажнымъ производствомъ, устремляютъ вс свои измышленія на то, чтобы усилить какъ можно боле хлопчато-бумажное производство и обогатить мануфактуристовъ. А эти неблагодарные выслали на выставку только 74 человка изъ 2,300, да и изъ этихъ 74—18 нмцы. Шерстянымъ производствомъ заняты 4,516 фабрикъ, экспонентовъ жена выставк только 130, да и между ними многіе выставили не издлія изъ шерсти, а руно, барановъ, матокъ и ягнятъ. Заводовъ, занимающихся обработкою кожъ, у насъ 2,846, а экспонентовъ (я считаю только тхъ, которые выставили кожи, а не приготовленныя изъ нихъ издлія и мха) только 70. Заводовъ свчно-сальныхъ у насъ 670, а явилось экспонентовъ только 4. Къ этимъ непріятнымъ цифрамъ я долженъ прибавить еще боле непріятныя. Кром фабричныхъ и заводскихъ производствъ у насъ есть еще множество производствъ, встрчающихся въ сельскомъ быту,— производствъ направленныхъ преимущественно на первобытную обработку сырья и приготовленье его для дальнйшаго собственно фабричнаго производства. Такихъ заводовъ по ‘Ежегоднику М. Ф.’ 9,111. И если мы присоединимъ къ нимъ т 14,810, о которыхъ говорили раньше, то общее число нашихъ фабрикъ и заводовъ окажется — 20,921. Слдовательно экспоненты, явившіеся на выставку, составляютъ лишь 1/10 часть русскихъ фабрикантовъ.
Не желая слишкомъ огорчать г. Бутовскаго, такъ хорошо воспвшаго въ стихахъ всероссійское умиленіе, я приведу нкоторыя цифры. которыя отчасти ослабятъ мое возраженіе. У. насъ, напримръ, считается 1,227 кирпичныхъ крестьянскихъ заводовъ и 616 гончарныхъ. Если бы вс эти 2,743 фабриканта привезли въ Петербургъ свои кирпичи и горшки, то ужь не говоря про оскорбленіе, которое бы они нанесли благообразію выставки, несомннно, что не получилось бы отъ всхъ этихъ горшковъ и кирпичей ничего поучительнаго для нашей всероссійской гордости. Поэтому огорчаться особенно тмъ, что не вся промышленная Россія съхалась въ Петербургъ, не слдуетъ, и единственный поучительный выводъ, который вытекаетъ изъ приведенныхъ цифръ, будетъ тотъ, что вмсто громкаго названія ‘Всероссійской’ выставк бы проще называться просто ‘выставкой’ безъ всякихъ громкихъ прибавленій. Вообще скромность никогда не мшаетъ.
По слдуетъ огорчаться тмъ, что не явились дйствительные представители многихъ русскихъ производствъ, такіе представители, голосъ и мнніе которыхъ могли бы значить далеко больше всхъ безсодержательныхъ разсужденій и рчей такихъ либеральныхъ дилетантовъ-ораторовъ, какъ, напр., г. Скальковскій. Что на выставку не явились гончары съ своими муравленными и немуравленными горшками, это еще неособенно важно. Деревенскіе гончары и кирпичники занимаются своимъ дломъ какъ-бы между прочимъ, въ вид подспорья къ своему земледльческому труду.
Есть близъ Ярославля село Великое, въ которомъ на человка приходится У/4 дес. земли. Въ этомъ сел производятся полотна, новины, салфетки, полотенца и прочія полотняныя издлія. Работой занято больше 700 крестьянскихъ семействъ. Изъ этого села Великого только 2 экспонента, да и т тузы: братья Нестеровы, у которыхъ, по ихъ собственному показанію, вырабатывается въ годъ до 150,000 кусковъ полотна на сумму 100,000 р., и Меругинъ, вырабатывающій до 3,000 кусковъ полотна. Ну а гд же остальные представители села Великаго, не тузы, а обыкновенные смертные, на желудк которыхъ то или другое состояніе льняной промышленности отзывается непосредственне? Пли — во Владимірской губерніи, какъ извстно читателю, существуетъ слава промышленной Россіи, русскій Манчестеръ — село Иваново съ Вознесенскимъ посадомъ. Кром русскаго Мапчестэра той же работой и на него занято до 200,000 т. окрестнаго населенія Владимірской и костромской губерній. Для этихъ 200,000 т. работниковъ, работающихъ большею частію миткали у себя на дому на обыкновенныхъ станкахъ, хлопчато-бумажное производство есть главный кусокъ хлба. Для нихъ тотъ или другой сбытъ краснаго товара есть безъ всякихъ преувеличеній и риторическихъ фигуръ настоящій вопросъ о голод. Если красный толаръ идетъ на Нижегородской ярмарк хорошо — вс 200,000 рабочаго населенія ликуютъ, ибо видятъ впереди хлбную зиму, товаръ идетъ плохо — и рабочее населеніе ходитъ съ вытянутыми физіономіями и почесываетъ въ затылк. А между тмъ изъ этихъ 200,000 настоящихъ производителей, настоящихъ фабрикантовъ, ибо у каждаго изъ нихъ его собственная хата есть его собственная мануфактура — на выставку не явился ни одинъ. На Иваново, напр., работаютъ миткали въ деревняхъ: Лужнево, Дишилово, Кохма, Васильевское, Писцово, Холуй, Тейково, Вычуга, Тарское, Середа, а между тмъ экспонентовъ изъ всхъ этихъ деревень явились только изъ Тейкова и Кохмы, да и-то, конечно, тузы — Каретниковы, у которыхъ на мануфактур работаетъ 2,412 ч., да Ясюнинскіе, у которыхъ на фабрик 450 челов. Изъ Иванова же и Вознесенскаго посада только 6 экспонентовъ: три Горлина, торгующіе подъ тремя разными фирмами, братья Лопатины, Зубковъ и Меншиковъ, т. е. все мстные тузы. Или — кожевенный и шорный товаръ, число производителей котораго увеличивается годъ отъ году, потому что годъ отъ году уменьшается число носителей лаптей. Одни кимряки высылаютъ на нижегородскую ярмарку своихъ сапоговъ и башмаковъ на 250,000 рублей, а между тмъ на выставк нтъ ни одного экспонента ни изъ Кимры, ни изъ Тылдана, но зато конечно есть такіе тузы какъ братья Савины изъ Осташкова, имющіе у себя 700 ч. рабочихъ и вырабатывающихъ до 200,000 кожъ, боле чмъ на 1,000,000 руб. На выставк преобладаютъ петербургскіе нмцы да варшавскіе поляки, у которыхъ вы можете получить пару сапоговъ рублей за 20 или за 25, какъ у Дросте и Цилебева, но не увидите кимрякскихъ сапоговъ въ 90 коп. А сундуки? Въ оглавленіи каталога выставки сундучный товаръ значится, но въ дйствительности на выставк сундука нтъ ни одного. Вы найдете шкатулки съ инкрустаціей изъ дерева или перламутра рублей въ 300, какъ, напр., выставленная Тамбергомъ, но изъ того знаменитаго сундучнаго товара, которымъ Россія ведетъ обширную торговлю съ Азіей, нтъ ни одного. Если врить г. Небольсину, то число отправляемыхъ ежегодно въ Азію сундуковъ составляетъ около милліона штукъ. И эти сундуки, несмотря на то, что они товаръ азіятской, по цн вещи весьма почтенныя. Есть сундуки въ 75 руб. и самые дешевые изъ нихъ, такъ называемый шестерикъ, т. е. шесть сундуковъ, стоятъ 4 руб. Сундуки эти приготовляются въ муромскомъ узд, Владимірской губ. въ горбатовскомъ и Макарьевскомъ, нижегородской, въ Тагил и въ Москв. Также мы не видимъ представителей и отъ села Лыскова, длающаго замки для дорожныхъ сундуковъ. Замки эти имютъ 20 язычковъ, которые входятъ въ двадцать отверстій личинки, привинчиваемой къ крышк. Нтъ на выставк никого и изъ представителей сидоровскаго товара, а его вырабатывается въ годъ тысячъ на триста. На выставк красуются разныя драгоцнности и ювелирныя издлія, какъ брилліантовыя діадемы, колье, браслеты цною въ нсколько тысячъ руб. за штуку, но нтъ ни одной скромной, сидоровской ювелирной вещи, цна которой не превышаетъ нсколькихъ копекъ. Напримръ сидоровская брошка стоитъ 7 коп., а булавка съ камнемъ самоцвтомъ 3 коп. Сообразите, читатель, сколько нужно этого дешеваго добра, чтобы его набралось на 300,000 т. руб.?
Я думаю, что этихъ фактовъ совершенно достаточно для полной доказательности моей мысли, что составители или распорядители выставки не задались серьезно мыслью о томъ, чтобы она дйствительно вышла всероссійскою. Если бы они хотли сдлать ее именно такою, то они, конечно, приняли бы мры для того, чтобы она вышла всероссійской въ дйствительности. Итакъ, сущность не соотвтствуетъ громкому названію. Общано больше — дано меньше.
Теперь мы посмотримъ, какая внутренняя идея проходитъ черезъ выставку и какой смыслъ сообщаетъ ей.
Вс согласны, что со стороны вншности выставка не оставляетъ ничего желать большаго. Подобной, блестящей обстановки мы у себя еще никогда не видывали. Въ былые годы наши выставки помщались въ манежахъ, да въ биржевыхъ залахъ, совершенно неприспособленныхъ для выставки разнообразныхъ мануфактурныхъ и заводскихъ предметовъ. Теперешняя же выставка у себя, въ зданіи, спеціально для нея предназначенномъ и отдланномъ. На вншній видъ выставки и на ея внутреннее убранство потрачено много труда, много умнья и еще больше денегъ. Говорятъ, что устройство выставки стоитъ около 350,000 руб. За врность этой цифры не отвчаю. Распорядители и экономисты употребили вс свои усилія на то, чтобы придать выставк ослпительный эффектъ. И эффектъ вышелъ дйствительно ослпительный. Обстановка просто ослпляетъ, и декоративная сторона выполнена почти безукоризненно. Вы увидите громадныя кисти льна и пеньки, золотыя прялки, позолоченные пеньковые шнурки, пройдете черезъ волшебные садики съ гротами и акваріями, васъ ослпитъ многообразіе блестящихъ вещей изъ слоновой кости, черепахи, янтаря, разныхъ ювелирныхъ вещей, кружевъ, вышивокъ и всякихъ необыкновенныхъ драгоцнныхъ диковинокъ, на васъ произведетъ подавляющее грандіозное впечатлніе гигантскій стальной плетень изъ произведеній сысертскихъ заводовъ, обуховскія пушки, ядра, лафеты, путиловское солнце изъ рельсовъ съ стальными головками, эффектно выдляющееся на красномъ фон. По двумъ угламъ колоссальнаго солнца вы увидите гигантскіе желзные жгуты, свитые изъ десятисаженныхъ рельсовъ, вы увидите фантастическое столпотвореніе вавилонское ликернаго завода Келлера, столбики, балкончики, рзныя сіянія, навсы, выступы, и все это уставлено тысячами бутылокъ, склянокъ, фляжекъ съ самыми блестящими и разнообразными этикетами, вы увидите и льва съ разинутой пастью и Бахуса съ надутыми щеками, которыхъ выставили пивоваренные заводы Калашниковскій и ‘Баварія’, увидите высокую пирамиду, сложенную изъ тысячи тысячъ свчъ и представляющую колоссальную свчу въ подсвчник. Однимъ словомъ, вншность поглотила все вниманіе комитета, организовавшаго выставку, и достигла вполн своей цли — бить въ глаза празднаго фланера. Но въ одной ли декоративной вншности сущность вопроса? платье ли краситъ человка, или человкъ — платье? Прежде всего я задаюсь вопросомъ: почему выставка расположена именно въ такомъ, а не въ другомъ порядк? Если весь разсчетъ былъ лишь въ томъ, чтобы произвести вншній эффектъ, то, конечно, выставка достигла вполн своей цли. Но если выставка не есть мсто для праздной прогулки скучающихъ петербургскихъ фланеровъ, а школа для нагляднаго поученія, то мы потребуемъ отъ нея, чтобы она походила меньше всего на блестящій магазинъ итальянскаго бульвара. Магазинщикъ иметъ цлью плнить и заманить покупателя. У выставки же назначеніе воспитательное. Отдавшись одному вншнему, она утратитъ въ своемъ внутреннемъ содержаніи. И, кажется, именно это-то и случилось съ нашей выставкой. Я не противъ формы, но только хочу сказать, что здоровая, полезная сущность непремнно выразится въ привлекательной форм, если бы объ ней даже и вовсе не заботились. Какъ вы ни положите кусокъ желза въ 5 тысячъ пудовъ, онъ произведетъ свой подавляющій эффектъ. Говорятъ, Путилову его украшенія стоятъ 13 тыс. Намъ жалко этихъ денегъ: он могли бы быть употреблены полезне. Изъ выставки мы точно хотли сдлать казовый конецъ, а не показать правду своей промышленной жизни. Мы точно хлопотали о самоуслажденіи и о преподнесеніи пріятнаго комплимента своему патріотическому тщеславію. Сколько неразумныхъ людей увидятъ въ выставк только ея блестящую вншнюю обстановку, только вызолоченныя прялки, да позолоченныя веревки и снова преисполнятся гордой увренностью, что мы первый народъ въ мір. Мы думаемъ, что черезчуръ изящная обстановка выставки есть ея слабая сторона: это — не больше какъ импонирующее безсиліе, какъ стремленіе взять если не мытьемъ, то катаньемъ.
Выставка начинается съ волокнистыхъ веществъ. Но мы спросимъ: почему съ нихъ, а не съ другихъ, почему не съ желза, не съ горнозаводской промышленности, почему не съ бриліянтовъ, или съ дегтя? Вы скажете, что промышленность, обдлывающая подокна, поглощаетъ у насъ въ Россіи до 200 милліоновъ и даетъ кусокъ хлба боле чмъ милліонному населенію. Ну а почему выдумаете, что желзная промышленность мене важна? Посмотрите на желзныя дороги, на фабрики, мануфактуры, существующія только всякими машинами и аппаратами, и скажите, что важне — хлопчатая бумага или желзо? Если промышленная выставка есть небольше какъ школа для нагляднаго образованія, если она должна знакомить лишь съ промышленными силами страны и показывать высоту промышленнаго интеллекта народа въ данный моментъ его промышленнаго развитія, то, конечно, и выставку слдовало бы размстить въ порядкподобной воспитательной наглядности. Кром того предметы нашего производства могли бы быть расположены въ прогрессивной классификаціи тхъ мстностей, которыя ихъ производятъ,— такъ, чтобы видть, какой городъ или село производятъ лучше тотъ или другой продуктъ. Это была бы живая и наглядная картина нашего промышленнаго прогресса, наводящая мыслящаго постителя и на т условія, которыя въ одной мстности благопріятствуютъ успху труда, а въ другой его парализуютъ. Но что же мы видимъ теперь? мы видимъ, что предметы по части учебной и художественной, въ примненіи къ промышленности, помщены въ послдній, седьмой раздлъ. Въ этомъ раздл и въ самомъ послднемъ класс отведено мсто рисункамъ для издлій набивныхъ, ткацкихъ, фарфоровыхъ, стеклянныхъ, модели и образцы орнаментовъ и фигуръ, рисунки и чертежи механическихъ устройствъ, машинъ, мостовъ и другихъ техническихъ сооруженій, проекты фабрикъ и заводовъ. Въ этомъ же седьмомъ раздл печатные учебники и руководства для школъ и училищъ, карты и атласы географическіе, геологическіе, естественной исторіи и другія учебныя коллекціи для преподаванія естественныхъ наукъ и техническія, коллекціи полезныхъ и вредныхъ минераловъ, растеній и животныхъ и т. д. Вотъ ужь поистинн классическое воззрніе на выставку и на промышленность!
Если выставка должна познакомить Россію съ высотой ея промышленнаго интеллекта, то ужь, конечно, не съ ситцевъ и не съ золоченыхъ веревокъ слдовало начать ее, а именно съ тхъ средствъ и пособій, которыми мы воспитываемъ свой промышленный смыслъ и промышленное знаніе. Намъ слдовало начать со всего того, что формируетъ нашего русскаго техника и производителя, намъ слдовало бы показать вмст съ учебными пособіями и книжками вс т школьныя пособія и коллекціи, на которыхъ формируются и выростаютъ понятія хоть бы, напр., нашихъ воспитанниковъ технологическаго института. Показавъ вс т средства, которыми мы создаемъ руководителей нашей промышленности, какъ теоретиковъ, т. е. какъ бы выяснивъ идеальный образъ русской промышленной интеллектуальной силы, мы могли бы показать затмъ, что именно создала эта сила на практик, т. е. именно т исполнительные механизмы, орудія и машины, которыми русская промышленность создаетъ свои чудеса, ослпляющія теперь на выставк, и т изобртенія и открытія, которыя содалъ русскій промышленный геній. Если бы былъ принятъ именно этотъ норидокъ, если бы показали сначала русскаго промышленнаго человка, какъ извстную интеллектуальную силу, а затмъ въ послдовательномъ порядк практическіе результаты, достигнутые этой силой, то я думаю, что и самый немудрый человкъ легко бы составилъ себ безошибочное понятіе о томъ, врнымъ или неврнымъ путемъ идемъ мы по пути промышленнаго прогресса. Увидвъ отсутствіе образовательныхъ средствъ, создающихъ у насъ и руководителей и исполнителей, каждый и безъ всякихъ объясненій сообразилъ бы, что такъ далеко не уйдешь и кром ‘мухомахалокъ’ ничего не выдумаешь.
Мы накинулись на блестящія издлія механическихъ заводовъ, поражающія блескомъ своей безукоризненной полировки и красотой окраски, и забыли главное, что вся эта блестящая вншность небольше, какъ результатъ извстной производящей силы. Нтъ, покажите вы намъ эту силу, покажите средства, которыми вы ее формируете, а результата, пожалуй, не показывайте — мы и сами догадаемся, каковъ онъ долженъ быть. Если вы мн покажете русскую соху и лошадь русскаго земледльца, которую шатаетъ втеръ, я не поду смотрть на пашню, потому что знаю, что она никуда не годится.
Дале выставка должна имть непремнно статистическій характеръ. Если г. Путиловъ покажетъ мн свое блестящее солнце изъ рельсовъ, да свои два жгута, скрученные какой-то таинственной, гигантской силой, а г. Келлеръ подавитъ мое воображеніе вншней красотой своихъ этикетовъ на граненныхъ бутылкахъ, то я только и буду знать, что въ Россіи есть заводъ Путилова, что на этомъ завод какія-то таинственныя для меня, гигантскія силы тратятся совершенно безполезно на свертыванье какихъ-то никому ненужныхъ исполинскихъ желзныхъ жгутовъ, и что г. Келлеръ, онъ же и Башмаковъ, придумываетъ очень красивыя водки и ярлыки. Эти скудныя познанія, конечно, не дадутъ мн никакого права думать, что я знаю хоть сколько нибудь промышленную Россію. Нтъ, вы намъ покажите, сколько у насъ такихъ мастеровъ, какъ представителей извстныхъ максимумовъ, и затмъ какая масса бдняковъ скрывается за ними и мшаетъ нашей промышленности стать на высшій уровень во всемъ ея объем. Г. Сидоровъ выставилъ произведенія Печорскаго края. Въ шатр вы видите дикаря-зырянина и образцы хлбныхъ растеній того края, вы видите и самодскій чумъ съ котелкомъ, собаками и кожами, вы видите конченые языки оленей, вы видите и кушанья, которыя дятъ эти дикари. Если бы въ такой же наглядности, но только съ большей правдой, чмъ это сдлалъ г. Сидоровъ, былъ показанъ на выставк хоть бы бытъ нашихъ павловскихъ и воременскихъ желзныхъ производителей,— если бы въ этой же комнат на стн висла большая таблица съ указаніемъ цифрами, сколько какого люда и при какихъ условіяхъ занимается у насъ желзнымъ производствомъ, то, можетъ быть, путиловское солнце показалось бы и мене блестящимъ. Желзные заводчики и мануфактуристы сдлали, конечно, хорошо, что показали производимыя ими чудеса. Но они сдлали бы еще лучше, если бы, подобно г. Сидорову, показали и своихъ рабочихъ. По показывая результаты, намъ именно не показали матеріальныхъ и интеллектуальныхъ силъ, ихъ создавшихъ.
Если выставка есть наглядная статистика, то полная поучительность ея явится лишь тогда, когда она будетъ сравнительной, т. е. если намъ покажутъ количественный и качественный размръ ея прогресса. Послдняя выставка въ Петербург была въ 1861 г. Сдлала ли наша промышленность успхъ съ тхъ поръ? Несомннно.
Но насколько? Какъ и изъ чего это увидитъ не только публика, но и сами промышленные производители? Вотъ этому-то и должна помочь извстная система расположенія предметовъ. Вы намъ покажите, что могла длать Россія въ 1861 г. и что она стала длать теперь. И для этого не требуется никакой особенной хитрости, никакого чрезвычайнаго напряженія умственныхъ способностей,— требуется только, чтобы комитетъ распорядителей состоялъ изъ экспертовъ. Возьмемъ для примра хоть тотъ же предметъ нашей національной гордости — хлопчатобумажную промышленность. Пусть каждый экспонентъ выставитъ только высшіе номера своихъ сортиментовъ. А такъ какъ каждый фабрикантъ есть производитель товара только извстнаго качества и извстнаго сорта, то самъ собой опредлится постепенный порядокъ, въ которомъ расположатся издлія экспонентовъ. Принявъ десятилтніе періоды и начавъ хотя съ періода 1829 г., когда была у насъ первая выставка, намъ бы могли показать, какими шагами шла наша промышленность въ десятилтніе періоды — 1830, 40, 50, 60, 70 гг. Если бы при этомъ въ каждомъ отдленіи висла таблица съ показаніемъ какого сорта товаръ, на какую сумму и какимъ числомъ производителей изготовлялся въ каждомъ десятилтіи, то каждый поститель выставки вынесъ бы, конечно, весьма точное сравнительное представленіе о русской промышленности. На ныншней выставк мы въ подобномъ случа могли бы обозрвать русскій промышленный прогрессъ за цлое полстолтіе. Но что выноситъ теперешній поститель выставки, кром тупого удивленія къ ея благообразію!
Мы бы пошли еще дальше. У насъ есть нижегородская ярмарка. Что такое эта ярмарка, какъ ни правдивая выставка того, что Россія производитъ не напоказъ, а для жизни. На нижегородской ярмарк нтъ промышленнаго хвастовства и нтъ появляющихся экспонентовъ или такихъ господъ, которыхъ нужно приглашать именемъ Господа-Бога. На нижегородской ярмарк, соединенной съ выставкой, или, если хотите, превращенной въ нее, мы увидли бы не однихъ ювелировъ и шкатулки съ инкрустаціей, не одно солнце Путилова и ликеры Келлера,— мы увидли бы и товаръ павловскій съ самими павловцами, и товаръ сидоровскій, войлочный, сундучный и мочально-рогожный. На нижегородской ярмарк-выставк явились бы дйствительно вс результаты русскаго промышленнаго производства безъ всякихъ зазываній и приглашеній. Это вышло бы по истин нчто весьма грандіозное, дйствительно всероссійское, нчто такое, чего не видла и не могла видть у себя Европа. Мн думается, что осуществленіе подобной мысли не встртило бы большихъ практическихъ препятствій, и расходы не были бы больше тхъ, во что обошлась ныншняя петербургская.
Вообще распорядители выставки, сколько замтно, задались мыслью сдлать изъ выставки не больше, какъ парадъ, какъ пріятное зрлище и увеселеніе для праздной толпы, по вовсе не задались какой либо серьезной идеей и меньше всего думали о воспитательномъ значеніи выставки. Это можно видть даже изъ того, какіе предметы допущены на выставку. Экспонентовъ мы въ этомъ случа винимъ меньше. Самъ Богъ веллъ, чтобы русскій экспонентъ не понималъ еще до сихъ поръ, что онъ длаетъ. На то и распорядители, чтобы научить и показать, и не принять всякой неподходящей дряни. Мы не будемъ говорить уже о рук барановъ и овецъ, но спрашивается, для чего явилось такое сырье, какъ, напримръ, каменный уголь? Для чего явился на всероссійскую выставку кофе и цикорій, въ производств котораго мы столько же участвуемъ, сколько, наприм., Аравія въ выдлк срой капусты. Къ чему эти модныя толковыя платья, сдланныя французскими модистками и даже, пожалуй, выписанныя прямо изъ Парижа? И тутъ расположены образчики желзной и мдной руды, которые произвела природа, а ужъ никакъ не наша изобртательность? Отчего бы ужь не выставить нсколько саженъ дровъ изъ разныхъ губерній? Или — Анановы, да и другіе, выставили образцы древесныхъ породъ, вмсто того, чтобы дать продукты, изъ этого дерева добываемые, а г. Фритче выставилъ даже образецъ дома для лсныхъ сторожей! Горные заводы, преимущественно казеннаго вдомства, прислали изъ-за тридевяти земель образцы своего сырья. Такъ, напр., гороблагодатскій рудникъ прислалъ коллекцію магнитныхъ желзняковъ и сопровождающихъ ихъ горныхъ породъ, каменскій заводъ выставилъ коллекцію бурыхъ желзняковъ, не сопровождая, однако, ихъ своими собственными издліями и, слдовательно, не объясняя, какъ они пользуются своимъ сырьемъ. Алтайскій и нерчинскій заводы прислали, напр., серебро и свинецъ, прислали и самородокъ золота въ 15 фунтовъ, но я ршительно недоумваю, въ какой степени подобные предметы Могутъ помочь уясненію воззрнія на русскій промышленный прогрессъ. Или — выставлены, напримръ, сырыя шкуры, поступающія въ вид ясака отъ сибирскихъ инородцевъ. Положимъ, что мха эти очень хорошіе: есть чернобурыя лисицы въ 300 р., якутскіе соболи тоже хороши, и при всемъ томъ мы полагаемъ, что сырымъ мхамъ мсто не на мануфактурной выставк, а скоре въ мховомъ магазин. Не знаемъ, къ чему отнести слдующій фактъ, сообщаемый ‘Голосомъ’. Газета эта говоритъ, что открытіе русскаго музея въ зданіи всероссійской выставки повело, между прочимъ, къ открытію цлой Америки въ бывшемъ соляномъ городк. Въ немъ оказалось половина фасада на Фонтанку ничмъ незанятымъ, но заключающимъ въ себ шестъ залъ, подобныхъ той, въ которой помщается музей, длиною въ 13 саж. и шириною въ 7 свою. Вотъ ужь слова-то и не примтили! Залы эти, замчаетъ ‘Голосъ’, могли бы быть своевременно употреблены въ пользу распорядителями мануфактурной выставки, тогда не было бы надобности заставлять экспонентовъ тсниться въ такомъ ограниченномъ пространств. Притомъ нкоторые отдлы можно было бы совершенно спеціализировать и избжать той неурядицы, которая видна на каждомъ шагу, и тсноты при многочисленномъ стеченіи публики. Да, фактъ любопытный! Ну, если бы вс т, на кого разсчитывали и кого зазывали, явились на выставку, куда бы дли ихъ распорядители, когда и теперь, при неудач, оказывается каша отъ тсноты? Итакъ, факты, изложенные нами въ настоящей глав, приводятъ къ тому печальному убжденію, что распорядители выставки поступили далеко не такъ, какъ требовала того серьезная важность мысли объ устройств промышленной выставки. Мысль о выставк превосходная, наиболе своевременная, ибо со времени крестьянской реформы прошло уже почти 10 лтъ. Но распорядители выставки взглянули на этотъ важный вопросъ узкимъ, меркантильнымъ взглядомъ, превративъ ее неболе, какъ въ обширный магазинъ красивыхъ галантерейностей и въ арену соисканія золотыхъ и серебряныхъ медалей для украшенія торговыхъ фирмъ.
Если читатель думаетъ встртить въ моей стать описаніе всхъ выставленныхъ на выставк предметовъ, то онъ ошибется. Не стану я также говорить тономъ поученія г. Скальковскаго, съ кажущимся дловымъ видомъ, потому что говорить такимъ образомъ значитъ длать контрафакцію, въ сущности не сказавъ ни одного дльнаго слова. Вообще трудно понять, для кого составляются такія ничего неговорящія описанія, какъ г. Скальковскаго. Онъ говоритъ такія допотопныя истины, что надо отличаться всспримиряющимъ эклектизмомъ и снисходительностью ‘С.-Петербургскихъ Вдомостей’, чтобы отваживаться предлагать своимъ читателямъ подобную жижицу. Говоря о выставк машиннаго льна гр. Ростовцева, г. Скальковскій выражаетъ надежду, что гр. Ростовцевъ найдетъ въ псковской губ. подражателей и что ручная отдлка замнится машинной. Это также справедливо, какъ сказать, что посл ночи наступаетъ день. А впрочемъ, можетъ быть и есть люди, которые этого и не знаютъ. ‘Странно, что въ псковской губерніи, центр производства льна, не существуетъ ни одной льнопрядильни и ткацкой фабрики’, говоритъ дальше г. Скальковскій. Да, дйствительно странно! Странно, что у насъ не разрабатывается и каменный уголь. Странно, что и на Урал мы длаемъ не то съ своимъ желзомъ. Странно, что и нашъ черноземъ не даетъ ламъ пшеницы такого качества и количества, какое бы онъ могъ давать! Но если ужь отыскивать странности, то самой колоссальной и основной будетъ та, что у насъ въ промыленномъ мір играютъ первую роль ораторы-болтуны, воображающіе себя двигателями русскаго промышленнаго прогресса. Посл такой странности стоитъ ли удивляться тому, что въ псковской губерніи нтъ еще ни одной льнопрядильни и что крестьяне псковской губер. выдлываютъ грубыя полотна для собственнаго употребленія. Я думаю, читатели г. Скальковскаго узнали бы гораздо больше, если бы онъ объяснилъ причины того, что онъ находитъ страннымъ. Думаю я также, что и изъ описанія выставки г. Скальковскаго читатели узнаютъ столько же, сколько и изъ его ‘странно’. Вотъ образцы описаній г. Скальковскаго: ‘пенька трепаная и пряжа пеньковая, присланная на выставку, не представляютъ ничего особенно примчательнаго’, или ‘изъ выставленныхъ образцовъ канатнаго дла первое мсто принадлежитъ канатамъ фабрики М. И. Журавлева въ Рыбинск’, или: ‘издлія другихъ петербургскихъ старинныхъ фабрикъ: А. П. Сазонова, А. Казалета и др. недурны. хотя канаты ихъ темны на видъ’, или: ‘льнопрядильная и полотняная промышленность составляетъ, безспорно, одну изъ важнйшихъ отраслей русскаго народнаго хозяйства, но въ смысл собственно фабричнаго производства, выдлка льняныхъ издлій находится пока на весьма незначительной степени развитія’, или: ‘на выставк находятся превосходные образцы издлій громадныхъ льняныхъ мануфактуръ, основанныхъ по большей части въ послднее время. Мы обратимъ особенное вниманіе на пряжу изъ чистаго льна отъ 18 до 100 NoNo царской мануфактуры, недурна также пряжа низшихъ NoNo романовской мануфактуры. Самые высокіе NoNo льняной пряжи представлены фабриками Зотовой въ Костром и Грибановой близь Великаго Устюга. Къ сожалнію цны льняной пряжи высокихъ NoNo показаны очень дорогіе сравнительно съ пряжей бельгійскою и англійскою’. Или: ‘между полотняными издліями особеннаго вниманія заслуживаютъ полотію, коломенка, канифасъ, салфетки, скатерти фабрики Грибанова, парусныя полотна, равендукъ фабрики барона Штиглица, толстый холстъ фабрики Классэна… интересно производство пеньковыхъ матъ, а также дорожекъ изъ привозной джуты’, или ‘въ общемъ результат нельзя однако не сознаться, что отдлъ льняныхъ тканей представленъ на выставк бдне другихъ отдловъ перваго разряда’, или ‘нужно бытъ большимъ знатокомъ дла, чтобы найти разницу въ произведеніяхъ нашихъ бумагопрядиленъ’. Или: ‘изъ московскихъ и подмосковныхъ фабрикъ лучшая бумажная пряжа была представлена фабрикою Реутовской мануфактуры, особенно Ватэръ и 40 No утка и медіо’. Или: ‘очень хорошія бумажныя ткани, миткаль, бязь, даба, демикотонъ и проч. представлены фабрикой ‘С. Морозова сыновей’. Сообщивъ въ такомъ наглядномъ описаніи читателю о предметахъ, выставленныхъ въ первомъ отдл, г. Скальковскій заключаетъ: ‘Приводя къ общему итогу результаты нашей хлопчатобумажной фабрикаціи въ томъ вид, какъ она выказалась на выставк, можно, мн кажется, сказать, что первое мсто принадлежитъ фабрикамъ московскимъ и петербургскимъ, затмъ Владимірскимъ польскимъ и финляндскимъ…’ Г. Скальковскій, впрочемъ, невсегда такъ скроменъ. Онъ проявляетъ иногда и очень либеральныя, смлыя мысли. Такъ по поводу канатовъ казенной фабрики морскаго вдомства въ Кронштадт г. Скальковскій говоритъ: ‘непонятно, какъ можно, въ то время, когда такъ ратуютъ противъ казеннаго производства вообще, оставлять въ рукахъ казны такое нехитрое дло, какъ производство канатовъ..’ Тише, тише, г. Скальковскій! разв можно выражаться такъ неосторожно? Но не о смлой либеральности г. Скальковскаго рчь, мы бы хотли знать, какія точныя понятія могутъ поселиться въ голов читателя отъ простого набора словъ: ‘странно’, ‘недурно’, ‘превосходные образцы’, ‘самые высокіе NoNo’, ‘къ сожалнію’, ‘особеннаго вниманія заслуживаютъ’, ‘интересно производство’, ‘лучшая бумажная пряжа’, ‘очень хорошія бумажныя ткани’ и т. д. Въ тхъ же ‘С.-Петербургскихъ Вдомостяхъ’ живыя и наглядныя описанія боле даровитыхъ сотрудниковъ помщены въ фельетон, а изложеніе г. Скальковскаго красуется въ вид передовой статьи. Причину этого мы видимъ не въ литературномъ талант г. Скальковскаго, а больше въ его талант шумть. Г. Скальковскій, какъ видно, поразилъ редакцію ‘С.-Петербургскихъ Вдомостей’ всеобъятностію своего экономическаго мышленія, какъ онъ поразилъ многихъ чиновъ вольнаго экономическаго общества и промышленныя коммисіи теперешней выставки. Пусть однако читатель не думаетъ, что я говорю о г. Скальковскомъ ради изощренія своего полемическаго задора. Лично г. Скальковскаго я не имю чести знать, но я получилъ высокое понятіе объ его умственныхъ способностяхъ, прочитавъ о томъ средств, которое онъ предлагалъ для улучшенія нашего крестьянскаго сельскаго хозяйства. Средство весьма простое. Г. Скальковскій предложилъ напечатать книжки для мужиковъ и объяснить въ этихъ книжкахъ, что называется сохой, плугомъ, лопатой, какъ слдуетъ пахать и боронить землю. О спасительныхъ результатахъ этой превосходной мысли опубликовано нигд еще не было. Дале — я считалъ необходимымъ познакомить читателей съ г. Скальковскимъ предварительно, ибо во второй стать мн придется гораздо подробне говорить о немъ и его единомышленникахъ. Наконецъ, мн хотлось дать и самому себ спасительное предостереженіе, рискуя прослыть мене основательнымъ и дльнымъ, чмъ г. Скальковскій, я все-таки воздержусь отъ того безсодержательнаго пріема изложенія, который, можетъ быть, очень пристоенъ для передовыхъ статей ‘С.-Петербургскихъ Вдомостей’, но который не производитъ ничего кром сухого тумана.
Вмсто техническаго описанія и непонятнаго для читателя указанія на 18, 40, 100, 120 NoNo пряжи, на какой-то медіо, утокъ, катеръ и т. д. я коснусь лишь общаго вопроса о русскихъ промышленныхъ способностяхъ, которыя замтны на теперешней выставк.
У насъ есть не мало людей, которымъ очень желательно доказывать, что русская промышленность идетъ впередъ, а не назадъ. Употреблять запальчивыя доказательства, что мы дйствительно идемъ, а не стоимъ, теперь уже прошло время. Вмсто этого я приглашаю читателя осмотрть со мной нкоторые выставленныя предметы и затмъ сдлать общій выводъ о русскомъ промышленномъ сознаніи и о степени соотвтственности русской промышленности новому повороту русской жизни со времени крестьянской реформы. Мы идемъ несомннно, но только куда? Я покажу читателю вещи дйствительно изумительныя. Обозрвателя подавляетъ прежде всего роскошь обстановки и колоссальное богатство выставленныхъ предметовъ. Какія онъ видитъ изумительныя кружева и платья, какую видитъ онъ роскошную обувь? Г. Александровъ предлагаетъ напр. шляпу во 100 руб. г. Реихель — носовые платки въ 30 р. за штуку. Гг. Петровъ и Медвдевъ — пальто и шубки-кофты въ 800 р. Г-жа Розенфельдъ — черное шелковое женское платье въ 280 руб. Г-жа Сергева изъ Архангельска — дамскій капотъ въ 200 р. гг., Кельхъ и Гейспицъ — рубашки въ 100 руб. за штуку или 1200 руб. за дюжину, они же рубашечную вышитую грудь въ 50 руб. за штуку. Выбравъ по своему вкусу такое дешевое блье и платье, обозрватель можетъ пріобрсти и вс остальныя вещи соотвтственно той дюжин рубашекъ, за которую онъ заплатилъ 1,200 р. Если бы онъ избралъ меня въ руководители, то я бы посовтовалъ ему сдлать слдующій выборъ. Я бы посовтывалъ ему купить фарфоровую вазу формы Бандо, съ живописью. Она стоитъ всего 6,000 руб. Тутъ же онъ можетъ пріобрсти фарфоровый портъ-буке въ 200 р. У Матильды Ивановны Штаркъ я бы посовтывалъ купить букетъ изъ человческихъ волосъ цною въ 120 р. Конечно, мы бы могли найти и другіе букеты и я не буду настаивать непремнно на покупк букета у Матильды Ивановны. Напр. у Адама Францевича Добровольскаго есть букетъ въ 300 р., у Анны Владиміровны Зайцевой — въ 85 р,, есть, пожалуй, и цвты изъ рыбьей чешуи въ 50 руб., изъ бересты и рису въ 40 р. Но я не знаю, будетъ ли хорошо съ подобными деревянными и рисовыми цвтами явиться лтомъ въ саду, гд есть цвты натуральные. Для украшенія своей лтней дачи я бы посовтовалъ вамъ купить у Армидстедъ, Митчелъ и К. растворчатыя окна въ 150 р. каждое, и растворчатыя двери въ 130 р. каждая, кстати у нихъ же можно взять и шкафъ въ 250 р. У Кара купите бронзовую золоченую кровать въ 1,100 р., для нея ширмы розоваго дерева у Іордана въ 600 р. У Штанге письменный столъ и кресло въ 550 р. У него же туалетъ съ зеркаломъ для вашей жены въ 630 руб. и шкафъ орховый въ 530 р. Для себя вы можете взять бюро Дейчбейна въ 1,000 р. Хорошій буфетъ для столовой найдете у Лудлофа въ 1,400 р. Буфетъ же отъ Бергмана въ 800 р. я бы брать не совтовалъ: дешевъ. Портьеры для кабинета вы можете найти у Лизсре и тоже недорого — 500 р. У него же есть и кровать изъ розоваго дерева въ 2,200 р. Такъ какъ вы здсь купили уже кровать бронзовую, то эту подарите вашей близкой знакомой. Мы еще забыли шкафъ для сигаръ: это и хорошо и недорого — 200 р. Если вы охотникъ, то у Гассе найдете шкафъ для ружей въ 2,000 руб. Стулья и кресла въ 155 р. за штуку вы можете найти у Николая Федоровича Штанге. Эта мебельная фабрика бывшая Тура. На фабрик работаетъ до 100 ч. и вн оной до 200 чел.— всеохтенцы. Вы, кстати, можете спросить у г. Штанге, сколько изъ тхъ 155 р., что онъ беретъ за каждый стулъ, онъ платитъ охтенцамъ, которые ихъ длаютъ. Стулья г. Штанге мы поставимъ въ зал, для гостиной же вы возьмите мебель у Лизере — красиво и недорого: чернаго дерева съ бронзой, въ стил Людовика XVI, цна же только 9,540 руб. На случай обдовъ есть у Штанге хорошія канделябры въ 1,400 руб. пара, бра — въ 350 р. штука, хорошія бронзовыя газовыя люстры въ 500 руб. есть у Гана. Недурны и стнныя лампы Штанге въ 150 р. пара. Кабачекъ для водки вы купите у Семенова за 700 р. У Верховцева для гостиной на столъ продается серебряная группа въ 15,000 р. Ювелирныя вещи для своей жены не берите ни у Александра Антоновича Зенгбуша, ни у Ивана Дмитріевича Чичелева: у нихъ вещи все дешевыя, только отъ 2,150 р. до 9,300 р. Правда, и эти вещи недурны и привлекаютъ къ себ сильно вниманіе прекраснаго пола, но сколько мн помнится у одного изъ петербургскихъ ювелировъ есть колье въ 200,000 руб. Эту вещь я вамъ взять совтую. Чтобы держать такую драгоцнную вещь, нельзя же имть какой нибудь обыкновенный шкафъ или комодъ. Пристойне всего будетъ чаша, и такая чаша на выставк есть — превосходная изъ орлеца и стоитъ она 37,872 р. Пожалуй, для той же цли можетъ годиться и каминъ. Колье въ 200,000 на камин изъ ревненской зеленоволнистой яшмы въ 10,759 р. будетъ имть видъ очень хорошій. Виноватъ, мы забыли еще чернильницу. Есть изъ яшмы въ 2,200 р. Что это за прелесть, что за роскошь! По мн кажется, что такое превосходное убранство не будетъ имть никакой цпы, если не будетъ, такъ сказать, одухотворено русскимъ промышленнымъ геніемъ. И нельзя не согласиться, что русскій геній проявилъ свою изобртательность колоссальнымъ образомъ. Нкто Ростовскій изобрлъ весьма оригинальный снарядъ, названный имъ ‘мухомахалкою’. Изобртатель думаетъ, что его снарядъ весьма практиченъ въ лтнее время тмъ, что можетъ отгонять мухъ, мшающихъ предаваться послобденному сну. Впрочемъ, г. Ростовскій задался, какъ онъ увряетъ, боле гуманною мыслью. Ему бы желательно пристроить свои мухомахалки къ кроватямъ въ больницахъ и госпиталяхъ. По своей незначительной цн инструментъ этотъ весьма доступенъ. Онъ стоитъ 35 р. за штуку. Я такъ какъ всхъ больничныхъ коекъ наберется у насъ положимъ тысячъ 20, то перспектива заказа въ 700,000 р. конечно, навваетъ на г. Ростовскаго боле золотые сны, чмъ будетъ наввать его мухомахалка на больныхъ. Можетъ быть, военное вдомство и но поощритъ г. Ростовскаго. Но если вы купите у г. Александрова круглую шляпу въ 100 цлковыхъ, то какой же вы русскій баринъ, если у васъ посл обда не будетъ вертться мухомахалка? Я г. Ростовскій приноровился именно къ русскимъ барскимъ вкусамъ. Его мухомахалка можетъ вертться 5 часовъ. О какое счастье! Еще 10 лтъ тому назадъ и даже при крпостномъ прав намъ не приходилось спать такъ долго посл обда, а пылче, по мннію г. Ростовскаго,— можно. Или нкто Вильгельмъ Фохтъ, по фамиліи нмецъ, во, конечно, вдохновленный геніемъ русской изобртательности, предлагаетъ вамъ рельефную картину изъ разныхъ сортовъ хлба и соли въ 50 р. Другія русскія изобртенія, повидимому, полезне. Такъ г. Львовъ изобрлъ виксатинъ, г. Голубевъ придумалъ полый бронзовый сплавъ для отливки фигуръ, г. Княжшшекій и г. Якушкинъ представили новыя наборныя машины, дйствующія, впрочемъ, неудачно. Г. Фондервейде явился съ ‘нептуновымъ фонаремъ’. Я думаю, не слдуетъ ли включить въ область русской промышленной изобртательности и стихотвореніе г. Бутовскаго и т остроумныя выходки, которыми уже давно покрыли себя неувядаемою славою нкоторыя наши газеты и теперь выставляются на показъ. Такъ ‘Голосъ’ усмотрлъ и на выставк польскую подземную интригу, а газета ‘Россійская Мануфактурная Выставка’ уличаетъ въ такой же подпольности нмцевъ. По ея словамъ, два нмца, сговорившись между собою, совокупными усиліями вытснили одного русскаго экспонента. Я случилось это отъ того, что русскій экспонентъ, спокойно все чего-то ждалъ и когда ему пришлось разставлять свои вещи, то къ крайнему его удивленію мсто его оказалось занято другимъ. По словамъ той же газеты, русскій экспонентъ хотлъ разставить свои предметы подъ красивой декораціей, представлявшей русскую избу съ рзными украшеніями, а на новомъ отведенномъ ему мст красивую избу поставить было уже негд ‘и выставка лишилась еще одного красиваго убранства’, прибавляетъ отъ себя газета съ сожалніемъ. Таже ‘Мануфактурная Выставка’ проявляетъ свое патріотическое чувство въ остроумничаньи надъ жидами. При осмотр вагоновъ двумя молодыми людьми одинъ спрашиваетъ другого: ‘что значатъ эти начальныя буквы: К. X. Ж. Д. (курско-харьковская желзная дорога) — какъ хороши жидовскія дороги, отвтилъ на это другой молодой человкъ.’ Ну ужь будтобы русскія дороги лучше! Ужь будтобы русскіе строители больше берегутъ русскую кровь и меньше любятъ чужія деньги?
Во вншней роскоши выставки и въ тхъ необычайно дорогихъ предметахъ, которые мы только частью перечислили, и которыхъ на выставк легіонъ, мы видимъ, какъ еще живуча та идея и то міровоззрніе, подъ кровомъ котораго цвла и развивалась ваша промышленность до освобожденія крестьянъ. Намъ постарому показываютъ промышленный прогрессъ не въ томъ, что мы длаемъ хорошо, дешево, общедоступно, а въ томъ, что дорого и недоступно, намъ показываютъ розовую кровать въ 2,000 р. да сторублевыя шляпы для балующихъ барскихъ дтокъ, мы шалимъ и забавляемся игрой въ изящество, и даже литературные органы заявляютъ весьма серьезное сожалніе, что выставка не украсилась еще одной декораціей, потому что пока русскій звалъ и чесалъ у себя въ затылк, два боле энергическіе нмца заняли его мсто. Даже литературные органы, считающіе себя передовыми и компетентными судьями, говорятъ съ сожалніемъ о томъ, что на выставк преобладаютъ нмецкія фамиліи. Я не знаю, что въ этомъ обстоятельств прискорбнаго. Посмотрите, что выставили эти нмцы. Вдь это все драгоцнности, обыкновеннымъ смертнымъ недоступныя, вдь это все изготовители предметовъ роскоши. Что за страшная претензія на аристократизмъ, и что выиграетъ Россія, если мсто этихъ нмцевъ займутъ русскіе? Простая перемна именъ и только! По противники иностранныхъ фамилій не правы еще и въ томъ, что они не видятъ изъ-за патріотическаго азарта воспитательной пользы, приносимой иностранцами и до сихъ поръ. Напримръ, ваше кожевенное производство стоитъ въ рукахъ русскихъ мастеровъ на той же высот, какъ и во времена взятія Казани. Чьи лучшіе опойки, какъ не петербургскихъ нмцевъ? и нмцы же, можетъ быть, научатъ насъ длать хорошо и дешево безъ аристократическихъ замашекъ то, что намъ нужно и чего мы не имемъ. У насъ нтъ хорошихъ и дешевыхъ кожъ, нтъ у насъ хорошаго чистаго хлба, нтъ у насъ дешевой, прочной мебели, нтъ у насъ, однимъ словомъ, ничего и ничего хорошаго и вмст доступнаго по своей цн среднему большинству. И въ то же время мы тщеславимся кроватями въ 2,200 р., да шкафами въ 1,000 р., да стульями въ 150 р., да гостинной мебелью въ 10,000 р., и думаемъ, что это выставка русской промышленности, и думаемъ, что это барометръ, указывающій на высоту полета русскаго генія. А рядомъ ставимъ мухомахалку. Разв это не иронія?
Мы очень рады, что наши слова находятъ подтвержденіе въ томъ лагер, которому мы никогда не сочувствовали. В. А. Полетика въ рчи, произнесенной при открытіи създа фабрикантовъ, высказалъ, что техническое образованіе и техническія профессіи находятся у насъ въ положеніи крайне неудовлетворительномъ. Высшее техническое образованіе не вызывалось у насъ до сихъ поръ потребностями жизни, но прививалось къ ламъ правительственными мрами. Низшее техническое образованіе до сихъ поръ находится у насъ въ полнйшемъ небреженіи. Насколько не устроено у насъ техническое образованіе нашего рабочаго класса, настолько не устроенъ его бытъ и положеніе. Можемъ ли признать нормальнымъ такое, напримръ, явленіе, что построивъ у себя уже около 10,000 вер. желзныхъ дорогъ, мы впервые еще представляемъ на выставку образцы желзно-дорожнаго подвижного состава внутренняго производства. Правда, г. Полетика замчаетъ, что общее впечатлніе, производимое выставкой, благопріятно, но что ее далеко нельзя сравнивать ни съ лондонской, ни съ парижской выставкой. И мы, не отрицая успха, какой сдлала мануфактурная промышленность въ послднее десятилтіе, не отрицая того, что выставка поражаетъ своимъ вншнимъ эффектомъ и высокимъ исполненіемъ выставленныхъ на ней предметовъ, все-таки находимъ, что въ сущности она не больше, какъ ‘богатый магазинъ русскихъ издлій’ съ предметами для удовлетворенія аристократическихъ потребностей, но ничмъ не указывающая на свою связь съ перемною быта освобожденныхъ крестьянъ и лишенная той наглядной поучительности, при которой мы могли бы сдлать на ней смотръ русскому промышленному уму, опредлить то, что ему мшаетъ, и указать то, что должно ему помочь. Но если во всемъ этомъ неповинны ни экспоненты, ни распорядители выставки, за — то вопросы эти не ускользнули отъ вниманія тхъ, кто держитъ въ настоящее время въ своихъ рукахъ кормило русскаго промышленнаго корабля. Люди эти устроили первый всероссійскій създъ фабрикантовъ и техниковъ, люди эти, раздлившись на нсколько отдльныхъ комитетовъ, уже совщались о важнйшихъ вопросахъ и нуждахъ русской промышленности. Что и какъ поршилось — теперь еще неизвстно, ибо засданія продолжаются. Поэтому вопросъ этотъ мы оставляемъ до слдующей статьи. Про выставку мы можемъ смло сказать, что она при всемъ своемъ благообразіи не удалась, будетъ печально, если придется сказать то же самое и о совщаніяхъ перваго всероссійскаго създа фабрикантовъ и заводчиковъ. А, можетъ быть, первому блину такимъ быть и слдуетъ.