Человек, преследуемый духами, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1867 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 8 минут(ы)

ЧЕЛОВКЪ, ПРЕСЛДУЕМЫЙ ДУХАМИ.
Рождественскій разсказъ, по Чарльсу-Диккенсу.

I. Первое привидніе.

Не говори мн, что это не былъ ‘стукальщикъ’ {‘Knocker’ — дверной молотокъ, замняющій въ Англіи звонки, а также тотъ, кто стучится.}. Я достаточно часто видлъ эту вещь и знаю, въ чемъ тутъ дло. Такъ же хорошо знаетъ это мальчикъ пивоваръ, разносящій пиво въ три часа,— онъ усиленно машетъ за ршеткою дома или выкидываетъ бшеныя штуки ногами у дверей, также долженъ быть знакомъ съ нимъ и мясникъ, хотя мясники вообще пренебрегаютъ такими пустяками, также знакомъ съ нимъ и почтальонъ, для котораго стукальщики самой необыкновенной формы суть только человческія слабости, о которыхъ нужно сожалть, но приходится пользоваться. И знать также должны объ этомъ дл и пр. и пр.

Но это былъ особенный стукальщикъ. Странный, особенный, невообразимый стукальщикъ,— такой таинственный и подозрительный, что полицейскій, нумеръ No 37, когда тотъ впервые попался ему на глаза, тотчасъ хотлъ взять его подъ арестъ, но, вступивъ въ соглашеніе съ инстинктами своей профессіи удовольствовался тмъ, что взглянулъ на него строгимъ взглядомъ, не допускавшимъ шутокъ, я твердо надялся еще открыть его секретъ. Стукальщикъ былъ безобразный, онъ имлъ форму человческаго лица съ злымъ выраженіемъ, какое себ только можно представитъ, это было олицетвореніе злости. Онъ держалъ въ губахъ мдный прутъ. Впослдствіи, въ непроницаемомъ будущемъ, и т. д. и т. д.

Но если при дневномъ свт это лицо имло свирпое выраженіе, вы бы посмотрли на него ночью, когда, выглядывая во мрак, оно имло видъ фигуры, сидящей въ засад, когда свтъ отъ уличныхъ фонарей падалъ на него и придавалъ какое-то зловщее выраженіе его чертамъ, когда оно, казалось, значительно подмигивало глазами на закутанную фигуру, которая при наступленіи ночной темноты тихо пробжала по ступенямъ лстницы, шмыгнувъ въ таинственный домъ, когда дверь, отворяясь, показывала темный проходъ, въ которомъ фигура, казалось, терялась, какъ бы сливаясь съ таинственнымъ мракомъ, когда въ бурную ночь сильный втеръ жестоко колыхалъ стукальщика, точно желая сорвать его и съ торжествомъ унести съ собою. Эта ночь была именно такая.

Втеръ бушевалъ дико, немилосердно. Этотъ втеръ началъ свое существованіе легкимъ деревенскимъ втеркомъ, но странствуя по промышленнымъ городамъ, развратился и достигнувъ большого города ринулся въ круговоротъ жизни безъ удержа. На углахъ улицъ бурный втеръ предавался вакхическимъ кликамъ, срывалъ шляпы съ обезсиленныхъ прохожихъ, и затмъ, исполнивъ свою обязанность, торопился дале, какъ вс молодые кутилы — къ морю.

Онъ сидлъ одинъ въ мрачной библіотек, прислушиваясь къ завываніямъ втра въ камин. Вокругъ него въ изобиліи были разбросаны историческія книги и романы, въ рукахъ онъ держалъ только-что разрзанную книгу и лниво переворачивалъ листы, пока глаза его не остановились на портрет, повшенномъ на Главной стн. Когда втеръ забушевалъ еще сильне, а темнота на двор стала еще непроницаеме, странная фигура, имющая роковое сходство съ портретомъ, появилась за его стуломъ, опираясь ему на плечо. Человкъ этотъ взглянулъ на портретъ и вздохнулъ. Фигура также взглянула и тоже вздохнула.

— Опять здсь?— сказалъ человкъ, которому являлись виднія.

— Опять здсь,— повторила фигура тихо.

— Новый разсказъ?

— Новый.

— Старая исторія?

— Старая.

— Я вижу ребенка,— сказалъ человкъ, переводя глава со страницъ книги на огонь камина,— самый ненатуральный ребенокъ, образецъ дитяти. Онъ преждевременно созрлъ и философъ. Онъ умираетъ въ бдности, подъ тихую музыку. Онъ умираетъ въ роскоши, подъ тихую музыку. Передъ смертью онъ пишетъ завщаніе, онъ повторяетъ молитву Господню, онъ цлуетъ свою няню. Этотъ ребенокъ…

— Мой,— сказало привидніе.

— Я вижу женщину, небольшого роста, я вижу нсколько прелестныхъ женщинъ, но он вс небольшого роста. Он вс боле или мене глупы и идіотки, но всегда привлекательны и малы ростомъ. Они носятъ кокетливые чепчики и передники. Я примчаю, что женская добродтель неизмнно стоитъ ниже средняго уровня, и что он всегда просты и женственны. Эти женщины…

— Мои.

— Я вижу гордую, высокомрную и злую леди. Она высокаго роста, иметъ видъ королевы. Я замтилъ, что вс гордыя и злыя женщины высокаго роста и имютъ видъ королевъ. Эта женщина…

— Моя,— сказало привидніе, ломая руки.

— Я вижу постоянно что-то угрожающее. Я примтилъ, что когда должно случиться несчастье, убійство или смерть, есть что-то въ обстановк, въ мстности, въ воздух, что даетъ предзнаменованіе, предсказываетъ событіе на цлые годы впередъ. Я не могу сказать, чтобы я замтилъ это въ дйствительной жизни ощущеніе этого поразительнаго факта принадлежитъ…

— Мн!— сказало привидніе.

Человкъ продолжалъ безнадежнымъ тономъ:

— Я вижу вліяніе его въ журналахъ и газетахъ, я вижу слабыхъ подражателей, которые обезсиливаютъ міръ безмысленною формулою. Мн начинаетъ это надодать. Это не годится, Чарльсъ! не годится!— И человкъ опустилъ голову, закрывъ лицо руками и застоналъ. Фигура строго наклонилась и посмотрла на него, портретъ на стн насупилъ брови, когда онъ взглянулъ.

— Несчастный,— сказало привидніе,— и какъ это могло случиться съ тобой?

— Когда-то я плакалъ и смялся, но тогда я былъ моложе. Теперь, я желалъ бы забыть объ этомъ, если бы я могъ.

— Да исполнится твое желаніе. И возьми это съ собою, человкъ, я отказываюсь отъ тебя. Отъ этого дня ты будешь жить съ тми, кого я замняю. Не забывая меня, ты долженъ будешь пройти жизненной путь, какъ будто мы не встрчались. Но сперва ты увидишь то, что будетъ твоимъ. Въ часъ ночи приготовься принять привидніе, которое я вызову. Прощай!

Звукъ его голоса, казалось, замеръ въ утихавшемъ втр, человкъ остался одинъ. Огонь весело пылалъ и свтъ пламени, отражаясь на стнахъ комнаты, рисовалъ на ней безобразныя тни.

— Ха, ха,— засмялся человкъ, весело потирая руки:— теперь примемся за пуншъ изъ виски и за сигару.

II. Второе привидніе.

Часъ! Ударъ отдаленнаго колокола еще не усплъ замереть, какъ дверь у входа захлопнулась съ перекатистымъ гуломъ. Въ корридор раздались шаги, дверь библіотеки сама собою отворилась настежь и Стукальщикъ — да Стукальщикъ — медленно вошелъ въ комнату. Человкъ протеръ рукою глаза,— нтъ! невозможно было ошибиться,— это было лицо Стукальщика, посаженное на туманное, едва примтное туловище. Мдный прутъ былъ перемщенъ изо рта въ правую руку, державшую его какъ дубину.

— Очень холодный вечеръ,— сказалъ человкъ.

— Да,— сказалъ домовой рзкимъ, металлическимъ голосомъ.

— Должно быть, на двор довольно прохладно,— сказалъ человкъ, стараясь быть учтивымъ.— Пьете ли вы — не хотите ли выпить кипятку и вина?

— Нтъ,— сказалъ домовой.

— Можетъ быть, для перемны вы хотите выпить холоднаго?— продолжалъ человкъ поправляясь, вспомнивъ температуру, къ которой, вроятно, привыкъ домовой.

— Время летитъ,— сказалъ холодно домовой.— У насъ нтъ времени для пустой болтовни. Пойдемъ! Онъ протянулъ свой жезлъ по направленію окна и положилъ свою руку на руку того, у кого былъ. При его прикосновеніи тло человка, казалось, сдлалось такое же тонкое и безтлесное какъ самъ домовой, и они вмст исчезли въ окн въ ночномъ мрак и бур.

Такъ быстро они неслись, что человкъ, казалось, потерялъ сознаніе. Наконецъ, они вдругъ остановились.

— Что ты видишь?— спросилъ домовой.

— Я вижу зубцы средневкового замка. Храбрые воины въ кольчугахъ перезжаютъ цпной мостъ и пальцами рукъ, одтыхъ въ стальныя рукавицы, посылаютъ поцлуи красавицамъ-дамамъ, которыя въ отвть машутъ имъ лилейными руками. Я вижу сраженіе, бой и турниръ. Я слышу, какъ герольды выкрикиваютъ похвалы прелестямъ хорошенькихъ женщинъ и безстыдно провозглашаютъ имена ихъ любовниковъ. Остановись. Я вижу, какъ жидовка хочетъ соскочить со стны башенки. Я вижу рыцарскіе подвиги, насиліе, грабежъ и рки крови. Я видлъ почти то же самое въ Астле.

— Смотри опять.

— Я вижу пурпурныя степи, долины, женщинъ съ видомъ мужчинъ, босоногихъ мужчинъ, подлыхъ книжныхъ червей, еще боле насилія, физическое превосходство и кровь. Все кровь,— и господство физической силы.

— А какъ ты теперь себя чувствуешь?— спросилъ Гоблинъ.

Человкъ пожалъ плечами.— Нисколько не лучше отъ того, что меня вернули назадъ и хотятъ, чтобы я сочувствовалъ временамъ варварства.

Домовой улыбнулся и стиснулъ его руку, они снова быстро полетли въ ночномъ мрак и снова остановились.

— Что ты видишь?— спросилъ домовой.

— Я вижу баракъ и артельный столъ, группу пьяныхъ кельтскихъ офицеровъ, разсказывающихъ смшныя исторіи и длающихъ вывозы на дуэль. Я вижу молодого джентльмена-ирландца, способнаго совершить чудеса храбрости. Я случайно узнаю, что высшая степень героизма, это быть корнетомъ драгунскаго полка. Я слышу много разговоровъ по-французски! Нтъ, благодарю васъ,— сказалъ поспшно человкъ, останавливая движеніе руки домового:— я бы не хотлъ отправляться на полуостровъ, и нисколько не ищу частнаго свиданія съ Наполеономъ.

Снова домовой полетлъ съ несчастнымъ человкомъ, слыша страшный ревъ внизу, человкъ ршилъ, что они несутся надъ океаномъ. Въ виду показался корабль, и домовой остановилъ его ходъ.— Смотри,— сказалъ онъ, сжимая руку своего товарища.

Человкъ звнулъ.— Не думаешь ли ты, Чарльсъ, что ты погубишь все это? Конечно, это все очень нравственно и поучительно, и такъ дале. Но не слишкомъ ли много пантомимы во всемъ этомъ? Пойдемъ теперь!

— Смотри!— повторилъ недовольный домовой, ущипнувъ его за руку. Человкъ застоналъ.

— О конечно, я вижу корабль ея величества, Аретузу. Конечно, я отлично знаю на немъ суроваго старшаго лейтенанта, и эксцентричнаго капитана, одного очаровательнаго и нсколькихъ несносныхъ мичмановъ. Конечно, великолпно — смотрть на все это и не страдать морскою болзнью. А вотъ молодежь хочетъ сыграть штуку съ коммиссаромъ. Ради Бога уйдемъ,— и несчастный положительно потащилъ за собою домового. Они остановились у начала широкаго, безконечнаго луга, среди дубовой аллеи.

— Я вижу,— сказалъ человкъ машинально, не дожидаясь вопроса, точно онъ повторялъ урокъ, которому его выучилъ домовой,— я вижу благороднаго дикаря. На него пріятно смотрть! Но я вижу подъ его воинственной татуировкой, подъ перьями и живописною одеждою, грязь, болзни и несимметричный контуръ. Я замчаю подъ его напыщенными рчами обманъ и ложь, подъ его отважностью жестокость, злонамренность и мстительность. Благородный дикарь — хвастунъ. Я тоже замчалъ м-ру Катлину.

— Пойдемъ,— сказало привидніе.

Человкъ вздохнулъ и вынулъ свои часы.

— Не можемъ ли мы остальное продлать въ другой разъ?

— Мой часъ почти окончился, непочтительное созданіе, но есть еще шансъ для твоего исправленія. Пойдемъ!

Они снова полетли въ ночномъ мрак и снова остановились. Ихъ ушей коснулся звукъ прелестной, но грустной музыки.

— Я вижу,— сказалъ преслдуемый духами человкъ, съ нкоторымъ интересомъ,— я вижу за лниво текущею ркою старую мызу, покрытую мохомъ. Я вижу роковые образы: вдьмъ, пуританъ, священниковъ, малолтнихъ дтей, судей, магнетизированныхъ двушекъ, движущихся подъ звуки мелодіи, которая поражаетъ меня своею чистотою и прелестью. Но хотя эти фигуры несутся по спокойному и ровному теченію рки, он очень странны и страшны: злокачественная язва видна на сердц каждой изъ этихъ фигуръ. Не только у священника, но у вдьмы, у двушки, у судьи, у пуританина у всхъ на сердц выжжены ярко-красныя буквы. Я не могу оторвать отъ нихъ глазъ, я весь дрожу, но я чувствую, что какое-то болзненное чувство меня охватываетъ. Прошу… вашего извиненія.— Домовой страшно звалъ. Быть можетъ, не лучше ли намъ отправиться.

— Еще одно и послднее,— сказалъ Домовой. Они направлялись домой. На восток появились красноватыя облака. Вдоль береговъ рки, мрачно протекавшей по пустырямъ и стоячимъ болотамъ у новенькихъ домишекъ, сидвшихъ въ уровень съ водою и точно молюски выползшихъ ни берегъ, чтобы немного просохнуть, вдоль темныхъ барокъ, которыя еще трудне было разглядть сквозь таинственное покрывало, медленно подымался туманъ, окутывая всю окрестность. Такъ поднималось и сглаживалось я въ сердц преслдуемаго духами человка и т. д. и т. д.

Они остановились у красиваго домика, выстроеннаго изъ краснаго кирпича. Домовой, не говоря ни слова, махнулъ рукою.

— Я вижу,— сказалъ преслдуемый духами человкъ, хорошенькую гостиную, вижу моихъ старыхъ клубныхъ друзей, товарищей по школ, знакомыхъ, именно такъ какъ они жили и что длали. Вижу честныхъ и несебялюбивыхъ людей, которыхъ я любилъ, и фатовъ, которыхъ ненавидлъ. Я вижу, какъ между нами проходятъ, иногда сливаясь съ ихъ образами, наши старые друзья Дикъ Стиль, Аддисонъ и Конгривъ. Примчаю, что эти господа имютъ привычку слишкомъ часто становиться другъ другу поперегъ дороги. Королевскій штандартъ королевы Анны, самъ по себ не представляющій хорошаго украшенія, немного черезчуръ выдается въ мой картин. Длинныя галерея изъ чернаго дуба, старинная мебель, старинные портреты очень живописны, но наводятъ уныніе. Домъ сырой. Мн гораздо пріятне здсь на лугу, гд устраиваютъ ‘Ярмарку Тщеславія’. Вотъ колокольчикъ звонитъ, занавсь поднимается, принесли маріонетки для новаго представленія. Дай мн поглядть.

Преслдуемый духами человкъ въ своемъ рвеніи торопился впередъ, но рука домового остановила его и указала ему внизъ: у ногъ своихъ, между собою и поднимавшимся занавсомъ онъ увидлъ свжую могилу. Въ сильномъ гор прильнувъ къ могил, преслдуемый духами человкъ увидалъ привидніе прошлой ночи.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Онъ пошевелился и проснулся. Яркіе лучи солнца врывались въ комнату. День былъ свтлый, морозный. Онъ весело подбжалъ къ окну и отворилъ его. Маленькій мальчикъ привтствовалъ его: съ веселымъ праздникомъ. Преслдуемый духами человкъ тотчасъ же подарилъ ему билетъ англійскаго банка. ‘Какъ похожъ былъ этотъ мальчикъ на Тини Тима и Бобби,— Боже мой, что за геній у этого Диккенса!

Стукъ въ дверь и вошелъ Бутсъ.

— Ваше жалованье вамъ удваивается. Читали вы Давида Копперфильда?

— Да, сударь.

— Ваше жалованье увеличивается въ четыре раза. Что вы думаете объ ‘Old Curiosity Shop?’

Вошедшій человкъ тотчасъ же залился слезами и затмъ началъ страшно смяться.

— Довольно! Вотъ вамъ пять тысячъ фунтовъ. Откройте пивную и назовите ее ‘Нашъ общій другъ’. Ура! я такъ счастливъ! И онъ началъ плясать по комнат.

При яркихъ лучахъ солнца, наполнявшихъ комнату, и весь сіяющій счастьемъ отъ содяннаго имъ добраго дла, человкъ тотъ уже боле не имлъ видній, разв только видлъ онъ во сн то, что снится въ прекрасныхъ дтскихъ снахъ, онъ слъ опять въ свое кресло и дочиталъ ‘Нашего общаго друга’.

Е. А.
‘Встникъ Европы’, No 4, 1883

ЧЕЛОВКЪ, ПРЕСЛДУЕМЫЙ ДУХАМИ.Рождественскій разсказъ, по Чарльсу-Диккенсу.

I. Первое привидніе.

II. Второе привидніе.

Читайте также:

ЧЕЛОВКЪ, ПРЕСЛДУЕМЫЙ ДУХАМИ.
Рождественскій разсказъ, по Чарльсу-Диккенсу.