Чародейство Исмена в дремучем лесу, Тассо Торквато, Год: 1568

 
 ---------------------------------------------------------------------------- Урания. Карманная книжка на 1826 год для любительниц и любителей русской словесности Издание подготовили Т. М. Гольц и А. Л. Гришунин Серия 'Литературные памятники' М., 'Наука', 1998 ---------------------------------------------------------------------------- ЧАРОДЕЙСТВО ИСМЕНА В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ Отрывок из XIII песни 'Освобожденного Иерусалима' В виду раскинутых шатров, В долине углубленной Был лес - воспитанник веков, Природе современной, Над ним лежала вечно тень Угрюмая, густая, Ее не разгонял и день, С среды небес сияя... Так с утреннею мглой слиян, Или с вечерней мглою, Лежит задумчивый туман Над дремлющей землею. Когда ж последний солнца свет Гас на вершине леса, Лес ужасами был одет И мраками Айдеса {1}, Склоненный взор к нему - темнел, И сердце леденело, Там пастырь стад пасти не смел, Там вол дрожал дебелый, И путник мимо пробегал, Собрав остаток силы, И трепетным перстом казал Другим на лес унылый. Туда в ночи на облаках Волшебницы слетались С любовниками на руках, Там браки их свершались, Там слышен был и шум пиров И шум веселых оргий, Там развращенная любовь Вливала яд в восторги, Там дети ада средь забав Природу унижали, Там, виды страшные прияв, Совет они держали. Из жителей соседних сел Никто в лесу угрюмом Ни ветви отрубить не смел, Ни сна встревожить шумом: Но, страх носившая, молва Готфредовой дружины Не устрашила, - и древа С корней сошли в махины... Тогда - в полуночи глухой - Исмен, проникнув мраки, Обводит круг в тени густой, И пишет тайны знаки. И, пояс сбросив, в круг он стал Стопою обнаженной, И что-то страшное шептал, Потом попеременно Три раза к западу взглянул, Три раза в край денницы, Потом три раза жезл взмахнул, Которым из гробницы Тела умерших выводил И трижды в лесе диком Ногою землю поразил И лес наполнил криком: 'Внимать! внимать словам моим! Вы, сверженные в бездны Перуном неба огневым, И вы, под своды звездны Взвивающие вихрь и град, И дождь, и молний стрелы, И вы, которым царство - ад, Казнь грешных - пир веселый, И ты, властитель сих духов, Монарх угрюмый ада - Все - все на мой стекитесь зов! Все тьмы кромешной чада!' 'Вот лес! нет древ несчетных в нем, На стражу к ним толпами! Как дух с живым слит существом, Так слейтесь вы с древами, И кто дерзнет из христиан С секирой стать пред древом, Да будет страхом обуян И прогнан вашим гневом!..' И много страшного изрек, Что внутренность тревожит, Чего не изверг - человек И повторить не может. Луна сокрылась в облаках, Послышав глас ужасный, И, вздрогнув, в дальних высотах Померкли звезды ясны, И всколебался неба свод, - А духи - не бывали, И снова их Исмен зовет: 'Ко мне, сыны печали! Скорей на мой могучий зов! Где держит вас измена? Или грознее прежних слов Вы ждете от Исмена?' 'Еще не позабыто мной Искусство заклинаний, Еще язык кровавый мой Пред чадами страданий Умеет имя произнесть, Пред коим встрепенется И ад, и все, что в аде есть, И царь ваш ужаснется. Что если... если...' - и готов Уж был сказать он слово... Но умолчал - полки духов Познали глас суровой. Они из вод, из под небес, Из бездн, объятых мглою - Из ада - налетели в лес Бесчисленною тьмою. Еще их черные сердца Дрожали от прещенья {2}: Не быть и не казать лица Пред строем ополченья, Но входа им в дремучий лес, В таинственные сени Не заповедал Царь небес, Не полагал прещений. <Раич> Перевод С. Е. Раича из поэмы Тассо 'Освобожденный Иерусалим'. Автограф неизвестен. В 'Урании' - первая публикация. Приступая к переводу поэмы Тассо, Раич пытался учесть законы итальянского стихосложения, подыскать русский эквивалент октавы. В статье 'О переводе эпических поэм Южной Европы и в особенности италианских' он писал: 'Октава (ottava, или ottava rima) состоит из осьми одиннадцати-сложных стихов, первый имеет рифму с третьим и пятым, второй с четвертым и шестым, седьмой с осьмым. Стихи не подчинены строгой цезуре, часто убивственной для гармонии в александрических стихах, она может иметь место после четвертого, шестого и осьмого слога. Долгие слоги перемешиваются с короткими музыкально, по законам утонченного вкуса, или, если можно так выразиться, по такту сердца. Ударений или долгих слогов в целом стихе не более четырех. Каждая, или почти каждая октава, разделясь на две равновесные части, имеет какую-то округлость, симметрию, полноту, словом - это отдельно взятое небольшое сочинение, в котором есть начало, середина и конец, - ето размер наших лирических стихотворений. Теперь спрашивается: не куплетами ли должно переводить Тасса, Ариоста, епиков португальских и испанских, заимствовавших у италианцев октаву для своих поем? На вопрос сей смею ожидать ответа положительного, иначе, кажется, и быть не может...' (Сочинения в прозе и стихах // Труды ОЛРС. М, 1823. Ч. 3. С 208-210). 1 Айдес (греч. миф) - владыка подземного царства. 2 Прещенье (устар.) - запрещенье, запрет.