Библиография, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1883 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 10 минут(ы)

БИБЛОГРАФЯ.

Французскіе финансы. Леона Сэ (Les finances de la France, une anne de discussion. Lon 1883).

Бывшій министръ Французской республики, извстный финансистъ, сенаторъ и членъ института, Леонъ Се, собралъ въ одномъ том рчи, произнесенныя имъ отъ 15 декабря. 1881 г. по 20 декабря прошлаго года. Книга интересна и для русскаго читателя, потому что въ ней обсуждаются вопросы, стоящіе на очереди и у насъ. Леонъ Сэ принадлежитъ къ сторонникамъ того направленія въ экономической политик, которое прежде было извстно подъ именемъ манчестерской шкоды, а теперь чаще называется буржуазнымъ направленіемъ. Главная ошибка Леона Сэ и его единомышленниковъ заключается въ преувеличенномъ значеніи, придаваемомъ свободному соперничеству, и въ преувеличенномъ также страх передъ государственнымъ вмшательствомъ въ народно-хозяйственную жизнь. Намъ приходилось уже возставать противъ крайне односторонняго взгляда писателей, предоставляющихъ промышленную жизнь игр случайностей, борьб исключительно частныхъ интересовъ, гармонію которыхъ, при ныншнихъ условіяхъ, могутъ возвщать лишь мало проницательные и очень сентиментальные экономисты.

Леонъ Сэ говоритъ въ предисловіи: я собралъ въ одной книг рчи и статьи, въ которыхъ, въ теченіе года, усиливался противодйствовать потоку, увлекающему къ погибели наши финансы. Леонъ Сэ борется противъ увеличенія расходовъ, въ особенности противъ величественнаго плана общественныхъ работъ, выработаннаго Фрейсине. Онъ возстаетъ также противъ выкупа государствомъ у частныхъ компаній желзныхъ дорогъ, противъ превращенія пятипроцентной ренты въ билеты государственнаго займа съ меньшимъ процентомъ, и т. п. Знаменитый финансистъ ршительно отвергаетъ вмст съ тмъ и цлесообразность новаго займа.

Леонъ Се говоритъ, что участь будущихъ французскихъ бюджетовъ зависитъ отъ того или иного ршенія вопроса о желзныхъ дорогахъ. Въ четыре года государственные рельсовые пути упали въ доходности на 20 слишкомъ процентовъ. Отношеніе расходовъ къ поступленіямъ растетъ изъ году въ годъ: въ 1878 году оно равнялось отношенію 78,76 къ 100, въ 1881 году — 84,63 въ 100. Разница ложится на плательщиковъ податей. Прежде утверждали, что государственныя желзныя дороги должны служить образцомъ. Леонъ Сэ замчаетъ, что он дйствительно служатъ образцомъ того, какъ не слдуетъ длать. Теперь,— продолжаетъ онъ,— заявляютъ, что рельсовые пути въ рукахъ государства составляютъ орудіе. Леонъ Сэ считаетъ нелпостью одинаковый желзнодорожный тарифъ, разсчитанный по средней величин пробга товаровъ, какъ будто,— говоритъ авторъ,— платежъ за провозъ этого товара составляетъ налогъ, передъ которымъ вс должны быть уравнены. Несправедливо, чтобы государство приплачивало за издержки провоза на принадлежащихъ ему желзныхъ дорогахъ, потому что это было бы льготою лишь нкоторымъ отраслямъ промышленности, Въ такомъ случа слдовало бы распространить эту систему на вс пути сообщенія.

И это было бы вполн цлесообразно, замтимъ мы. Въ доброе старое время пути сообщенія сплошь и рядомъ находились въ распоряженіи частныхъ лицъ, которыя могли воздвигать заставы и брать пошлины и съ прозжавшихъ людей, и съ провозившихся товаровъ. Такой порядокъ вещей былъ покинутъ, какъ несовмстный съ новымъ понятіемъ о государств. Подобная же участь должна постигнуть въ будущемъ, боле или мене отдаленномъ, и рельсовые пути сообщенія. Конечно, это превращеніе весьма трудное, ибо желзныя дороги стоютъ громадныхъ издержекъ и эксплоатація ихъ отличается большою сложностью. Въ этомъ заключается причина, требующая отсрочки ршенія вопроса, тогда какъ почта и телеграфъ давно уже, къ общественной выгод, перешли въ государственное управленіе.

Леонъ Сэ, руководясь иными соображеніями, вооружается не только противъ эксплоатаціи, но и противъ постройки желзныхъ дорогъ государствомъ. Намъ приходилось уже въ библіографическихъ замткахъ указывать и на другихъ французскихъ писателей, которые раздляютъ подобныя мннія.

Опасенія Леона Сэ, преувеличенныя, какъ мы уже замтили, объясняются отчасти тмъ чрезмрнымъ гнетомъ, который оказывала, во Франціи правительственная централизація. Воспоминанія изъ недавняго, какъ и изъ отдаленнаго прошлаго, когда деспотическое полицейское государство предписывало и способъ выдлки товаровъ, ширину и цвтъ сукна, напримръ, и способъ выраженія мнній, а также и содержаніе убжденій,— должны держать на-сторож людей, преданныхъ личной свобод человка въ общежитіи. Леонъ Сэ,— надо отдать ему справедливость,— принадлежитъ къ той групп французскихъ либераловъ, которая считаетъ необходимымъ развитіе мстнаго самоуправленія. На банкет въ бордоской городской дум, 20 іюня 1882 года, Леонъ Сэ поставилъ въ особенную заслугу республик, что она дастъ е широкое удовлетвореніе частнымъ интересамъ путемъ развитія мстныхъ свободъ’.

Красный крестъ, его прошедшее и будущее. Густава (La Croix-Rouge, son pass et son avenir. Gustave Moynier. 1882).

Красный Крестъ,— говоритъ Муанье,— провидніе раненаго солдата. Достаточно произнести это названіе, чтобы вызвать идею о благороднйшихъ добродтеляхъ: самоотреченіи, мужеств, благотворительности, въ связи съ наиболе частымъ и наиболе прискорбнымъ бдствіемъ человчества — съ войною.

Быть можетъ,— замчаетъ Муанье,— ничто въ такой степени не обнаруживаетъ превосходства современнаго общества надъ обществомъ древнимъ, какъ борьба, начатая противъ того, что до нашего времени называлось рокомъ, судьбою.

Историческія изслдованія, вызванныя учрежденіемъ Краснаго Креста, выяснили, что въ былое время частная благотворительность нердко приходила на помощь страждущемъ на войн. Итальянская кампанія 1859 г. косвенно произвела благодтельный переворотъ. Анри Дюнанъ (Henri Dunant) напечаталъ воспоминаніе о Сольферянской битв, гд убдительно доказывалъ недостаточность оффиціальной помощи раненымъ и больнымъ, необходимость упорядоченія частной помощи. Автора назвали утопистомъ. Но черезъ три мсяца посл появленія книги поднятый ею вопросъ обсуждался въ Женевскомъ обществ публичной пользы (Socit genevoise d’utilit publique). Это было Э февраля 1863 года. Предсдателемъ общества былъ Густавъ Муанье. Великодушному почину этихъ людей человчество обязано прекраснйшимъ учрежденіемъ.

Женевское общество созвало конференцію, обратившись съ приглашеніемъ и къ правительствамъ европейскихъ государствъ. Эта конференція открылась 26 октября 1863 года, и на ней участвовали представители Франціи, Великобританіи, Пруссіи, Австріи, Испаніи, Голландіи, Швеціи и Швейцаріи. Отъ нкоторыхъ другихъ государствъ были получены сочувственные отзывы. Основныя положенія, выработанныя на совщаніяхъ конференціи 1863 года, и до сихъ поръ служатъ руководствомъ для дятельности Краснаго Креста. Каждое государство должно было имть самостоятельное общество Краснаго Креста, по эти національныя общества обязаны оказывать другъ другу возможную поддержку. До этого гуманнаго постановленія на положеніе нейтральныхъ державъ смотрли съ узкой точки зрнія, буквально понимая невмшательство въ распрю воюющихъ сторонъ. Конференція провозгласила, что вс общества Краснаго Креста могутъ оказывать помощь раненымъ и больнымъ каждаго изъ вступившихъ въ кровавую борьбу народа. И эта гуманная мысль не встртила протестовъ, вошла въ европейскіе нравы и принесла уже самые утшительные результаты. Наконецъ, національныя общества Краснаго Креста приглашались, въ своихъ взаимныхъ интересахъ, вступить въ обмнъ свдній и соображеній на международныхъ конгрессахъ. Одинаковый знакъ и одинаковое внамя должны были отличать служащихъ великому длу помощи страждущимъ и ограждать ихъ и занимаемые ими пункты отъ всяческихъ нападеній. Первое подобное общество было учреждено въ Вюртенберг, еще въ томъ же 1863 году, Ганомъ (Hahn), однимъ изъ участниковъ женевской конференціи. Теперь ихъ двадцать восемь, и охватываютъ они всю Европу, Перу и Буеносъ-Айресъ (не говоря объ отдленіяхъ русскаго общества въ Азіи, французскаго въ Алжир и Тунис, голландскаго на Яв, Суматр, Борнео, Целебес и Молукскихъ островахъ).

Муанье считаетъ участіе женщинъ въ Красномъ Крест {Эту эмблему и названіе въ первый разъ ввело въ 1867 году нидерландское общество.} однимъ изъ наиболе характерныхъ признаковъ дла и однимъ изъ важнйшихъ условій его успха.

Женевская конвенція 1864 года и благодтельный ростъ обществъ Краснаго Креста, подвиги русскаго общества этого названія въ войну съ Турціей — извстны, конечно, читателямъ. Извстно также, что на поляхъ Болгаріи русскія женщины-врачи заслужили восторженную благодарность своимъ знаніемъ и своимъ самоотверженіемъ.

Муанье заключаетъ интересную, богатую свдніями и согртую высокою гуманною мыслью, книгу указаніемъ на то, что Красный Крестъ является выраженіемъ любви къ врагу, блистательнымъ обнаруженіемъ духа братства, который долженъ возродить человчество. Красный Крестъ,— говоритъ благородный авторъ сочиненія,— нанесъ непоправимый ударъ національному эгоизму, и Женева можетъ справедливо гордиться результатами своего почина.

Французская женщина въ новое время. Клариссы Бадеръ (La femme franaise dans les temps modernes. Clarisse Bader. 1883).

Кларисса Бадеръ уже напечатала нсколько сочиненій, посвященныхъ положенію женщины въ разныя историческія эпохи и у разныхъ народовъ {La femme romaine (два изданія), La femme grecque (два изданія), La femme biblique (два изданія), La femme dans l’Inde antique (увнчано французскою академіей), Печатается: La femme franaise au moyen ge.}. Ея двадцатилтняя работа во всякомъ случа заслуживаетъ уваженія, хотя со многими взглядами писательницы, находящейся подъ сильнымъ вліяніемъ идей покойнаго знаменитаго епископа Дюпанлу, не представляется никакой возможности согласиться.

Современной жизни недостаетъ принциповъ,— говоритъ г-жа Бадеръ.— Въ прежнее время женщина владла здравымъ смысломъ (exquis bon sens, по выраженію Фенелона), но теперь этотъ здравый смыслъ не управляетъ потовомъ идей, и надо возродить образованіемъ столь драгоцнное качество. Дюпанлу справедливо указывалъ на поразительные недостатки въ обученіи и воспитаніи двочекъ, которымъ преподаютъ букву, а не смыслъ вещей, звуки вмсто музыки, хронологическія свднія вмсто исторіи, слова вмсто идей. Вслдствіе этого умственный горизонтъ женщины узокъ, и такъ какъ она не видитъ ничего дальше, продолжаетъ Бадеръ, то и думаетъ, что все знаетъ, въ дйствительности ничего не зная и ничмъ не интересуясь. Къ этому врному разсужденію авторъ разбираемой книги прибавляетъ соотвтствующія выдержки изъ ‘Нравственной исторіи женщинъ’ Легувэ. Какое женщин дло,— говоритъ этотъ писатель,— что Тиберій наслдовалъ Августу, что Александръ Македонскій родился за три вка до Рождества Христова? Разв все это затрогиваетъ ея жизнь? Знаніе тогда только становится привлекательномъ и является опорою, когда оно превращается въ идеи или осуществляется въ дйствіяхъ, потому что знать значитъ жить,— другими словами, мыслить и дйствовать. Женщина бываетъ матерью, супругою. Случайность лишаетъ ее мужа или дтей, но выше всхъ случайностей стоитъ ея достоинство, какъ человка.

Приведя эти прекрасныя слова Легувэ безъ всякихъ возраженій, съ полнйшимъ сочувствіемъ, Бадеръ тмъ не мене соглашается съ Дюпанлу, что въ образованіи двушекъ науки должны занимать совершенно второстепенное мсто. Только ихъ практическія приложенія полезны,— утверждаетъ она,— въ женскомъ воспитаніи. И задач^Ь этого воспитанія, вопреки Легувэ, провозглашается исключительно подготовленіе къ исполненію материнскихъ обязанностей. Между тмъ самъ Дюпанлу приводитъ евангельскую параболу о пріумноженныхъ и зарытыхъ въ землю талантахъ, въ одинаковой степени распространяя ее на мужчинъ и на женщинъ.

Подобныя противорчія неизбжны при защит женскаго образованія врагомъ свободной науки, независимаго изслдованія. Дюпанлу утверждаетъ, что женщина боле ‘духъ‘, чмъ мужчина (а средневковые богословы полагали, что у нея совсмъ нтъ души), и однако съуживаетъ область воспитанія этого духа естественно-историческими и земледльческими свдніями. Одна молодая женщина говорила Дюпанлу на исповди, что она страдаетъ, будучи замужемъ за хорошимъ человкомъ, потому что многія изъ ея способностей задушены, не развиваются, пропадаютъ безъ пользы для нея самой и для другихъ. Этотъ вырвавшійся изъ глубины души крикъ побудилъ епископа горячо выступить за преобразованіе женскаго воспитанія, и однако онъ заявляетъ, что наука длаетъ человка черствымъ. Вдь еслибы поврить знаменитому епископу, то пришлось бы считать его невждою, потому что въ черствости его ни въ какомъ случа нельзя упрекать.

Г-жа Бадеръ впадаетъ въ т же противорчія, какъ и ея руководитель. Она желаетъ, чтобы мужъ и жена были въ полномъ умственномъ общеніи (en pleine communaut intellectuelle), и запрещаетъ двушк читать даже ‘Провинціальныя письма’ Паскаля. Не мудрено поэтому, что г-жа Бадеръ возстаетъ не только противъ политическихъ правъ женщины, но и противъ ея уравненія съ мужемъ въ семь: авторитетъ главы семейства есть первобытное право, и поколебать его — значитъ поколебать все общество. Внсемейная миссія женщины заключается, по мннію автора, въ длахъ благотворительности, въ широкомъ смысл слова.

Историческія свднія, собранныя въ книг Бадеръ, небезъинтересны, хотя, въ большинств случаевъ, авторъ пользуется широко распространенными сочиненіями.

Новые критическіе этюды по исторіи французской литературы. Фердинанда Брюнетьера (Nouvelles tudes critiques sur l’histoire de la littrature franaise. Ferdinand Brunetiиre. 1882).

Статьи автора, вошедшія въ этотъ сборникъ, были первоначально напечатаны въ Revue des Deux Mondes и нсколько исправлены и пополнены въ изданіи подъ вышеприведеннымъ заглавіемъ. Содержаніе сборника слдующее: les prcieuses въ XVII вк, Боссюэтъ и Фенедонъ, Массильонъ, Мариво, управленіе книжнымъ дломъ при Мальзерб, Галліани, Дидро, театръ революціи. Остановимся на положеніи печати во Франціи не задолго до великой революціи.

Мальзербъ управлялъ печатью съ 1750 по 1763 годъ, и его управленіе составляетъ знаменитую эпоху, причемъ самъ Мальзербъ, разумется, игралъ далеко не первенствующую роль. Можно сказать,— замчаетъ Брюнетьеръ,— что при вступленіи Мальзерба въ должность борьба философовъ съ предразсудками и злоупотребленіями еще не начиналась, а при выход его въ отставку философское движеніе уже одержало побду.

Управленіе старой Франціи представляло смсь патріархальности съ инквизиторскими стремленіями и способами дйствія. Такой же характеръ носило въ частности и управленіе печатью, которая жила подъ системою привилегій и цензуры. Привилегія первоначально (она явилась ране установленія постоянной цензуры) имла цлью оградить права сочинителей отъ контрафакціи ихъ произведеній. Привилегія угрожала нарушителямъ большими денежными взысканіями, а на авторовъ возлагала, взамнъ этой охраны, различныя условія: книга, напримръ, должна была печататься на хорошей бумаг, хорошимъ шрифтомъ, и т. п. Эдиктъ 1649 года (и поздне выходили подобные) подвергаетъ осужденію издателей, которые дурно печатаютъ книги, на дурной бумаг, съ плохою корректурою.

Учрежденіе цензуры относятъ ко времени великихъ религіозныхъ распрей. Булла папы Льва X (1515 года) была направлена противъ гуманизма и реформаціонныхъ церковныхъ стремленій. Францискъ I, въ 1521 году, основываясь на этой булл, предписалъ въ первый разъ во Франціи, чтобы каждая книга получала предварительное разршеніе. Цензура была поручена университету, организація котораго, какъ извстно, мало походила на современную. Преемники Франциска издавали указъ за указомъ, все боле и боле стсняя независимое изслдованіе, свободную мысль. Съ теченіемъ времени цензура была отдлена отъ Сорбонны и поручена королевскимъ цензорамъ (1653 г.). Сочиненія католическихъ епископовъ были освобождены, благодаря Боссюэту, отъ этой предварительной цензуры.

Въ 1751 году число французскихъ цензоровъ равнялось 82, а въ 1763 году — 121. Это возрастаніе показываетъ и увеличеніе книгъ, и умноженіе наблюдательности (тщетной) за ними. Если сочиненіе затрогивало предметы-вдомства какого-либо министра, то оно посылалось (Мальзербомъ на просмотръ этому послднему. Военной министръ, маршалъ де-Белль-Иль, разршалъ вс подобные вопросы быстро и точно: онъ отвчалъ обыкновенно, что все военное искусство, въ существенныхъ чертахъ, заключается въ королевскихъ ордонансахъ, а книги только затемняютъ дло. Маршалъ вообще имлъ на печать взглядъ здравый и твердый: онъ предлагалъ въ совт министровъ, чтобы прекратить злоупотребленія, предавать смертной казни авторовъ и разнощиковъ неугодныхъ правительству сочиненій.

Конечно, независимая мысль боролась противъ цензуры, прибгала къ разнообразнымъ хитростямъ, не исключая обмана, чтобъ обойти суровый, а иногда вмст съ тмъ и безсмысленный законъ. Книги и брошюры печатались тайно и на нихъ выставлялось: Женева, Амстердамъ. Правительство часто узнавало правду, но принуждено было по временамъ смотрть на дло сквозь пальцы. Такъ, въ письм къ ліонскому интенданту по поводу протестантскаго сочиненія, заключавшаго въ себ нападки на католицизмъ, Мальзербъ говоритъ: ‘мы обыкновенно молчаливо допускаемъ подобныя произведенія или, скоре, терпимъ ихъ, потому что въ противномъ случа явятся т же книги, напечатанныя за границею. Все же лучше, если прибыль получатъ французскіе рабочіе и книгопродавцы’. Поэтому-то и нельзя говорить о положеніи печати во Франціи, о цензур, на основаніи однихъ жестокихъ или стснительныхъ предписаній закона.

Неутомимая борьба писателей, среди которыхъ было нсколько геніальныхъ и не мало съ большими дарованіями, все боле и боле развивала сочувствіе общества къ гуманнымъ и освободительнымъ идеямъ. Къ мысли и знанію стали относиться съ уваженіемъ и въ высшихъ сферахъ, вслдствіе чего гоненія противъ печати фактически ослабли. Тмъ не мене, въ 1762 году, рукою палача былъ сожженъ въ Париж ‘Эмиль’. Эта книга — одно изъ геніальнйшихъ произведеній всхъ всовъ — получила, разумется, быстрое распространеніе и имла глубокое вліяніе не только на французское общество, но и въ Европ вообще. Нельзя, конечно, согласиться съ Галіани, который, въ письм въ г-ж д’Епинэ, возставалъ противъ свободы печати: ‘Знаете вы,— писалъ онъ,— мое опредленіе ораторскаго? Это — искусство все сказать, не попавши въ Бастилію, въ той стран, гд запрещено говорить обо всемъ’. Публицисты охотно отреклись бы отъ такихъ достоинствъ слога изъ-за права устно и открыто высказывать свою мысль. Брюнетьеръ справедливо замчаетъ, что свобода мышленія есть непобдимая потребность, а ея нтъ, когда нтъ свободы печати.

Матеріализмъ и монизмъ. Бергмана, (Materialismus und Monismus. Bergmann. 1882).

Въ послднее время у насъ какъ будто оживаетъ интересъ къ философской мысли. Ясность и простота грубо-матеріалистическаго міровоззрнія, обусловленныя его односторонностью и поверхностью, пріобрли этому ученію широкое распространеніе. Но теперь у однихъ возникаетъ раздумье, а другіе спасаются отъ сомнній въ спиритизмъ, то-есть изъ огня да въ полымя. Подобное, только гораздо боле важное, движеніе происходитъ въ Германіи. Неудовлетворительность диллетантской философской системы, каковою былъ матеріализмъ, провозглашавшій, что мысль вырабатывается изъ фосфора столь же понятнымъ образомъ, какъ вырабатывается въ организм желчь, вполн сознана лучшими сторонниками анти-спиритуалистическаго направленія. Подъ вліяніемъ старыхъ и великихъ философовъ Германіи, матеріализмъ превращается въ монизмъ. Авторъ публичной лекціи, о которой мы говоримъ, Бергманъ, профессоръ философіи въ Марбургскомъ университет, указываетъ въ этомъ отношеніи даже на извстнаго нмецкаго вождя дарвинистовъ, Геккеля, испытавшаго вліяніе Шедлинсовой натуръ-философіи. Бергманъ заявляетъ себя ршительнымъ врагомъ матеріализма и видитъ успхъ въ возникновеніи монизма только потому, что послдній является крупнымъ шагомъ на пути признанія несостоятельности перваго. Отъ ученія де-Ламеттри (‘Человкъ-машина’) до ученія Давида Штрауса, напримръ, прошло не мало времени, было употреблено не мало усилій. Штраусъ отстаиваетъ матеріалистическій монизмъ не прежними наивными аргументами,— онъ говоритъ, напримръ: ‘Если, при извстныхъ условіяхъ, движеніе превращается въ теплоту, почему же нельзя допустить, что при другихъ условіяхъ оно преобразуется въ ощущеніе? Условія, аппаратъ для этого, мы имемъ въ головномъ мозгу и нервной систем высшихъ животныхъ и въ органахъ замняющихъ мозгъ и нервы у животныхъ низшихъ’.

Мы сильно отстаемъ отъ движенія философской мысли на Запад, благодаря, главнымъ образомъ, тому, что у насъ немногія выдающіяся по дарованіямъ лица, какъ г. Козловъ, посвящаютъ себя философіи. Но труды этихъ немногихъ мыслителей, мало цнимые въ настоящее время, уже теперь, незамтнымъ, правда, образомъ, оказываютъ вліяніе на ростъ нашего просвщенія. И не далеко, думается намъ, то время, когда въ обществ пробудится серьезная потребность въ цльномъ міровоззрніи, устраняющемъ грубый матеріализмъ и узкій утилитаризмъ. Брошюра Бергмана представляетъ интересъ для людей, въ которыхъ проснулась эта потребность. Написана лекція общедоступно, для обширнаго круга читателей, не подготовленныхъ къ самостоятельному мышленію въ философскихъ вопросахъ.

В. Гольцевъ.

‘Русская Мысль’, No 4, 1883