I.
I.
Библиография:
С. Мокульский
II.
II.
Ю. Н. Давыдов.
Бенедетто Кроче: биографическая справка, Кроче Бенедетто, Год: 1966
Время на прочтение: 9 минут(ы)
КРОЧЕ Бенедетто [Benedetto Croce, 1866—] — итальянский философ и литературовед. Р. в Абруццах в богатой буржуазной семье. Круг научных интересов К. отличается редкой разнообразием: он писал по вопросам философии, эстетики, экономики, истории, истории лит-ры итальянской и иностранной, истории театра и др. В последнем кабинете Джоллити [1920—1921] был министром народного просвещения. В пору фашистской диктатуры он, единственный из крупных писателей Италии, объявил себя открытым противником Муссолини и сгруппировал небольшую кучку независимых литераторов.
Мировоззрение К. слагалось под рядом разнообразных воздействий: литературоведа Имбриани, социолога Лабриолы, философа Спавента и др. Под влиянием Лабриолы К. увлекается марксизмом, примыкает к социалистам, переписывается с Либкнехтом. Но это увлечение не было продолжительным. Представитель мелкобуржуазной интеллигенции, К. отошел от философии социальной революции как только ему стало ясно, что она не академическая теория, а ‘руководство к действию’ (ср. его книгу ‘Исторический материализм и марксистская экономия’, 1900 — есть русск. перев.), эволюция итальянского мыслителя ‘от марксизма к идеализму’ аналогична эволюции русских ‘легальных марксистов’, напр. Струве, Булгакова и др., к идеалистическим учениям. Эта интеллигенция слишком связана с буржуазным строем и буржуазной культурой, чтобы в испуге не отшатнуться от идеологии пролетариата, ставшего сознающей себя реальной силой, направленной против самых основ буржуазного общества. Классовый инстинкт увлек К. от Маркса к Гегелю, воспринятому в чисто идеалистическом аспекте. Спекулятивный идеализм Гегеля в сочетании с учением буквально ‘открытого’ К. великого итальянского мыслителя XVIII в. Вико — база мировоззрения К. Построенная им система ‘Философии духа’ (4 чч., 1902—1916), охватывающая единым идеалистическим методом все области познания и активности, — естественный результат экономического и культурного роста итальянской буржуазии после объединения Италии. Вступив в фазу своего культурного самоопределения, шедшего рука об-руку с ее капиталистической экспансией, она не удовлетворяется ни либеральным национализмом Рисорджименто, ни лит-ым академизмом Кардуччи и ищет более солидных оснований для построения своей новой культуры. Задача критического пересмотра всех старых позиций и философского обоснования новых культурных идеалов буржуазии и выпала на долю К., к-рый и стал в XX в. властителем дум итальянской интеллигенции, лит-ым диктатором, сменившим Кардуччи. К. выступает защитником эстетической критики де-Санктиса от натиска позитивизма филологической школы д’Анкона. Ведя борьбу с ползучим эмпиризмом профессорской науки, К., будучи сам хорошим филологом, не отрицает важности филологических штудий, но признает за ними подсобное значение. Основной же задачей литературоведа он считает, вслед за де-Санктисом, постижение эстетической ценности произведения, философское раскрытие породившей его интуиции художника. Под совокупным влиянием де-Санктиса, Гегеля и Вико сложилась эстетическая теория Кроче (см. ‘Эстетика’), из которой он и исходит в своих критических и историко-литературных работах. Кроче противопоставляет интуитивное познание, создаваемое фантазией и формирующее образы, логическому, — создаваемому интеллектом и образующему понятия. Искусство — высшая форма интуитивного познания. Всякая подлинная интуиция тождественна со своим выражением, она — ‘язык’ в широком смысле слова. Поэтому эстетический факт для К. — форма и только форма. В законченном поэтическом произведении все логические, экономические и моральные проблемы, владевшие сознанием поэта, перерабатываются в эстетическую проблему и получают чисто художественное разрешение. Гармоническое подчинение всех духовных деятельностей художественной интуиции — критерий полноценности поэзии. Чтобы установить степень поглощения внеэстетических моментов эстетическими, критик должен изучить психическую организацию поэта, особенности его характера и темперамента. Но знание эмпирической личности поэта должно быть углублено до постижения трансцендентальной сущности его поэзии. Эта последняя — творческое видение действительности, носящее в себе самом и мерило и законы. Тождество произведения с самим собой — вот положительный критерий эстетической критики, дающий познание неповторимого ‘лирического’ своеобразия произведения искусства. ‘Лиризм’ для К. — специфический признак всякого искусства, даже архитектуры. К. изгоняет из области искусства всякое рассудочное построение, выявляя внеэстетические элементы и в великих художественных произведениях, напр. в поэме Данте (‘La poesia di Dante’, 1920).
Эстетическая критика К. крайне догматична, разграничение ‘поэзии’ от ‘не-поэзии’ отдает доктринерством и педантизмом, в котором его часто упрекали противники. Объяснение тому — в стремлении К. дисциплинировать критику, внедрить в ее сознание свою идеалистическую концепцию искусства. Отвергая подход к произведению искусства как к вещи, фабрикату, сделанному по определенным предписаниям, К. отвергает все концепции жанров, лит-ые правила и законы, к-рые скорее затрудняют, чем помогают пониманию эстетической ценности поэзии. Конкретная иллюстрация к эстетике К. — его критические очерки о новых итальянских писателях, помещенные в издаваемом им журнале ‘La Critica’ (3 серии: 1903—1914, 1915—1926, 1927 — и позже) и переизданные в книге ‘Letteratura della Nuova Italia’ (4 тт., 1914—1915). Сам К. придает этим блестящим é,ssais чисто методическое значение, хотя на практике он подчас и отходит от собственных предписаний. Как критик К. особенно силен в отрицательной части своих анализов, мастерски улавливая гетерогенные, внеэстетические моменты у крупных писателей (ст. о Фогаццаро, Пасколи, Аннунцио), развенчивая признанные авторитеты (Праги, Гверацци и др.). Позиция его по отношению к итальянской лит-ре несколько горделивая: ‘Он смотрит на нее как бы сверху вниз и говорит с ней слишком отеческим тоном’ (Фосслер). Но и по отношению к таким поэтам, как Данте, Шекспир, Гёте, Корнель, он сохраняет независимость и смелость суждения.
Влияние К. велико. Все новаторские течения в итальянской лит-ре в большей или меньшей степени опирались на эстетику К. Его борьба с рассудочностью поэзии, пропаганда интуиции и лиризма были подхвачены и развиты футуристами и ‘фрагментистами’ (см. ‘Итальянская лит-ра’), от которых однако сам К. отмежевывался. Метод Кроче воспитал целое поколение итальянских критиков. Кроче — один из крупных стилистов в итальянской литературе. Его проза отличается большой легкостью и гибкостью, оживляясь скрытым юмором и язвительным афоризмом.
За пределами Италии К. оказал особенно сильное влияние на немецкую идеалистическую мысль (Фосслер и др.).
I. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика, ч. 1, Теория, перев. В. Яковенко, М., 1920, на русском языке имеются и некоторые др. философские работы Кроче. I Teatri di Napoli, 1891 (То же, изд. 3-е, 1927), La letteratura della Nuova Italia, 4 тт., 1914—1915 (ч. 1, изд. 3-е, 1929), Contributo alla storia di se stesso (автобиография К.), изд. 2-е, 1918, Conversazioni critiche, 1918, Goethe, 1919, Ariosto, Shakespeare e Corneille, 1920, La poesia di Dante, 1920, GiosuХ Carducci, 1920, Poesia e non poesia, 1923, Saggi sulla letteratura italiana del Seicento, изд. 2-е, 1924, Poeti e scrittori d’Italia, 2 тт., 1927.
II. Анонимная заметка ‘Бенедетто Кроче’ в журн. ‘Начала’, 1921, No 1, стр. 264—266, Плеханов Г. В., О книге Кроче, Сочин., т. XI, изд. 3-е, Гиз, М., 1928, Зивельчинская Л. Я., Опыт марксистского анализа истории эстетики, М., 1928, Prezzolini G., B. Croce, Napoli, 1909, Richard G., B. Croce esthé,ticien, critique litté,raire et historien de la litterature italienne, ‘Bulletin italien’, Bordeaux, 1917, Castellano G., B. Croce, Napoli, 1924, Vossler K., Italienische Literatur der Gegenwart, Heidelberg, 1924, Carr H. W., The philosophy of B. Croce, the problem of Art and History, 2 ed., L., 1927, Gré,mieux B., Panorama de la litté,rature italienne contemporaine, 1928, Bulferetti D., Storia della letteratura italiana e della estetica, v. III, 1928.
III. Castellano G., Introduzione allo studio della opera di B. Croce, note bibliografiche e critiche, 1919.
Источник текста: Литературная энциклопедия: В 11 т. — [М.], 1929—1939. Т. 5. — [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1931. — Стб. 680—683.
Исходник здесь: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le5/le5-6803.htm
КРО ЧЕ (Croce), Бенедетто (25.II.1866, Пескассероли, Акуила, — 20.XI.1952, Неаполь) — итал. философ, историк, литературовед, критик, публицист, политич. деятель. Неогегельянец, прошедший через кратковременное увлечение марксизмом в 90-е гг. Эстетика К. восприняла и развила ряд идей Канта, Гегеля и особенно Дж. Вико и Ф. Де Санктиса. В 1903—51 К. почти единолично писал и издавал журнал ‘Критика. Литературное, историческое и философское обозрение’ (‘La Critica’), сыгравший видную роль в развитии гуманистич. традиций итал. культуры. В работе К. 1902 ‘Estetica come scienza dell’espressione e linguistica generale’ (рус. пер. ‘Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика’, ч. 1, 1920) уже содержались осн. элементы будущего крочеанского построения. В измененном виде она вошла в кн. К. ‘Философия духа’ (1902—14). Дух, согласно К., выступает в двух осн. формах: теоретической (интуитивной и логической) и практической (экономической и этической).
К. принимает за исходный материал познания — духовной активности вообще — ‘бесформенную материю’ ощущений. Отмеченная, согласно К., печатью пассивности материя ощущений не содержит в себе ничего ‘духовного’ (специфически человеческого) и потому находится за пределами ‘нижней границы’ познания (см. ‘Эстетика…’, М., 1920, с. 8). Собственно же познание начинается лишь с возникновением представлений, к-рые суть результат обработки (организации) хаотич. содержания ощущений (впечатлений) сообразно с имманентными законами духа. Осн. способностью, с помощью к-рой осуществляется подобная конкретизация смутной материи ощущений в упорядоченную совокупность целостных и индивидуализир. образов вещей, является воображение (фантазия), или — согласно терминологии К. — интуиция.
Идеальной моделью интуиции (воображения) К. считает ‘лирическую интуицию’, находящую свое воплощение в бесконечном многообразии произведений иск-ва. Поэтому философия интуиции есть эстетика, общая теория иск-ва и, в свою очередь, последняя есть важнейшая часть системы ‘философии духа’. Чтобы резче подчеркнуть творческую, формообразующую роль интуиции в познании (духовной деятельности вообще) и отграничить ее от подсознат. впечатлений и причудливой комбинации ассоциаций, К. отождествляет ее со способностью выражения, к-рая есть органич. целое, ‘…синтез разного или множественного в едином’ (там же, с. 24). В процессе интуиции ощущения и впечатления посредством слов, звуков, красок и т. д. переходят из тайников души в ясность созерцающего духа. В этом познават. процессе нельзя отличить интуицию от выражения. ‘Интуиция или представление отличается как форма от того, что прочувствовано и выстрадано, от наплыва или волны ощущений или от психического, и эта форма, это овладение есть выражение’ (‘Современная книга по эстетике. Антология’, М., 1957, с. 176).
Интуитивная (‘выразительная’) активность духа объективирует данное содержание (т. е. ощущения, впечатления) в ходе его оформления в образ (причем формы, с помощью к-рых совершается ‘объективация’, имеют чисто духовное происхождение, но общезначимы). Однако эта ‘объективация’, по сути дела, имеет лишь внутренний, ‘идеальный’ характер: она связана исключительно с моментом вызревания образа в воображении индивида (художника). Процесс реального воплощения, ‘опредмечение’ образа в материале внешней природы предполагается несущественным для становления худож. образа.
Изоляция ‘выражения’ от процесса фактич. реализации, от ‘техники’ худож. обработки материала и пр. устраняла возможность классификации иск-в с т. зр. их средств выражения и оставляла вне поля зрения те особенности произведения, к-рые возникают в силу специфичности материала.
К. отличает интуицию от чувства — как теоретическую (познавательную) способность от практической (см. ‘Эстетика…’, с. 85). В качестве теоретич. способности интуиция рассматривается в одном ряду с др. теоретич. способностью — логич. мышлением. Но в общих пределах теоретически-познават. сферы К. противопоставляет интуицию логич. способности: первая есть познание, свободное от понятий, а вторая — познание в понятиях, первая дает познание неповторимо-индивидуального, а вторая — всеобщего и универсального, с помощью первой мы постигаем саму вещь в ее конкретности, а с помощью второй — абстрактные отношения вещей, скрывающиеся за пестротой их внешнего облика. Следствие такого противопоставления: интуиция (иск-во) безразлична к интеллект. знанию, эстетич. достоинство отнюдь не зависит от идеи, коль скоро она резюмируется в понятиях. Поэтич. достоинство произведений И. Гёте относительно безразлично к их философ. и этич. идеям, их истинности или ошибочности, Ф. Шиллер же ценен не как поэт, а как философ-оратор. Т. о., по К., эстетич. совершенство произведения не зависит от идейности художника, что явно не приемлемо для марксистской эстетики.
Интуиция, точнее творч. процесс, свободны, независимы от научной, моральной, практич. или гедонистич. цели (теолого-политич. тенденциозность порой ‘сушила’ поэзию Данте). Однако само произведение м. б. весьма значимым для каждой из этих духовных сфер.
К. за самоцельность иск-ва как творч. процесса, но против ‘искусства для искусства’, изоляции иск-ва от прочих сфер духовной жизни (он порицал ‘чистое иск-во’ П. Валери и многих декадентов). Идея ‘уникальности’ и ‘неповторимости’ ‘лирической интуиции’ в каждом произведении художника обусловила у К. резкую, а в ряде случаев глубокую и остроумную критику традиционной лит. классификации (по родам, направлениям и т. п.). Такое разделение, полагает К. (напр., на эпос и лирику, романтизм и классицизм как методы), м. б. значимо применительно к произведениям посредственностей, большие же таланты стирают эти различия. Их творения всегда лиричны, т. е. вырастают из единого настроения, и всегда — одновременно и классика, и романтика, чувства и представления, могучее чувство, которое стало самым ярким представлением. Такова поэзия Данте, Ф. Петрарки, Л. Ариосто, Дж. Леопарди: то, что делает ее истинно художественной, в равной мере лирично и эпично, романтическое и классическое. Вся традиц. классификация, поэтич. терминология, риторич. приемы (тропы, фигуры и т. п.) определяют только внешнее строение произведения, но не его художественность (как в принципе, так и в индивидуальной неповторимости). Но К. идет дальше: ‘…Каждый индивидуум, даже каждый момент духовной жизни индивидуума имеет свой художественный мир. И все такие миры несравнимы между собою в художественном отношении’ (там же, с. 155). Поэтому каждое худож. произведение является ‘собственным’ — уникальным — жанром. Фактически это приводит к исключению лит-ведения из сферы научных дисциплин: ‘История искусства и литературы есть… произведение исторического искусства, возникающее по поводу одного или многих произведений искусства’ (там же, с. 148). Последовательное развитие этих идей приводит К. к мнению о том, что не существует никакого эстетич. прогресса человечества, за исключением области ‘технических’ средств и приемов воплощения худож. образов в материале, что не относится к специфике иск-ва. Применение критерия прогресса К. допускает лишь в рамках несоизмеримых друг с другом ‘прогрессивных циклов’, каждый из к-рых ‘обладает… собственной проблемой и прогрессивен только по отношению к этой проблеме’ (там же, с. 154): Шекспир не является прогрессом сравнительно с Данте, а Гёте — сравнительно с Шекспиром, зато Данте являет собою прогресс по сравнению со средневековыми авторами видений, Шекспир — по сравнению с драматургами эпохи Елизаветы.
Примененная к сфере конкретных худож. явлений философ. характеристика ‘лирической интуиции’ превращалась в жесткий норматив. Социологич. и нац. история лит-ры, идея развития стиля отклонялись К. как абстракции, не затрагивающие сущность поэзии. Пламенная защита ‘автономности искусства’ нередко оборачивалась нарушением его связей с интеллектуальной и социально-этич. деятельностью человека. Провозгласив осн. задачей критика постижение ‘лирической интуиции’ художника, К. открывал двери субъективистскому своеволию в оценке явлений иск-ва, т. к. понятие ‘лирической интуиции’ оставалось наименее определенным в его эстетич. концепции: объявленное логически ‘невыразимым’, оно поддавалось самым различным интерпретациям.
Ощущая нек-рые слабости своей эстетич. концепции, К. неоднократно вносил в нее различные изменения и уточнения. В эстетич. работах 20-х гг. К. стремился преодолеть наметившийся у него разрыв между индивидуальным и всеобщим (см. ‘Nuovi saggi di estetica’, 1926, p. 122). В работе ‘Сущность эстетики’ (‘Aesthetica in nuce’, 1929), написанной в 1927 для Британской энциклопедии, К. отходит от резкого противопоставления этического и эстетического: только художник, обладающий моральным чувством, может превратить хаос впечатлений в стройное мироздание. В работе ‘Поэзия’ (‘La poesia’, 1936) К. отходит от чрезмерного обособления специфически эстетич. сферы от многообразного ‘непоэтического’ содержания человеч. жизни.
В целом значение К. для эстетики и лит. критики связано не столько с решением, сколько с острой, подчас глубокой постановкой вопроса о специфике иск-ва. Его лит.-критич. исследования (в отличие от философских) проникнуты историзмом. Каждый этап лит-ры, по К., выражает свое время, его моральный дух, и новую поэзию может родить не что иное, как только новое время, обновленный человек, а не эстетич. декларации или стремление к формальному новаторству. В творчестве писателя К. всегда определяет ‘ведущее чувство’, ‘настрой’ души, напр., в поэзии Ариосто — это жажда мировой гармонии, в трагедиях П. Корнеля — идеал свободной воли, в прозе и стихах Д’Аннунцио — ‘сладострастная утонченность и животная чувственность интернационального декадентства’ и т. д. Давая подробные исторические комментарии к исследуемым произведениям, К., однако, не придавал серьезного значения социальным и биографич. факторам худож. творчества, вернее творч. процесса. Исследования К. написаны в свободной манере эссе, ясным, простым и образным языком. Наиболее значительны книги: ‘Гете’ (1919), ‘Ариосто, Шекспир и Корнель’ (1920), ‘Данте’ (1920), ‘Поэзия и не поэзия’ (1923), очерки о Стендале, Бальзаке, Ж. Санд и А. Мюссе, Ф. Шиллере, Г. Ибсене, В. Скотте, Ш. Бодлере, Г. Гейне и др. Специальных работ о рус. лит-ре у К. нет, но он обнаруживает серьезное знание творчества Л. Толстого, Ф. Достоевского и др. (см. ‘Поэзия и не поэзия’). Основы марксистской критики крочеанства заложены в трудах А. Грамши.
Соч.: Filosofia dello spirito, v. 1—4, nuova ed., Bari, 1948—58, La letteratura della nuova Italia, v. 1—6, Bari, 1914—40.
Лит.: Плеханов Г. В., О книге Кроче, в кн.: Избр. философ. произв., т. 2, М., 1956, Грамши А., Избр. произв., пер. с итал., т. 3, М., 1959, Аббате М., Философия Бенедетто Кроче и кризис итал. общества, пер. с итал., М., 1959, Дубов Г. и Полицци Б., Бенедетто Кроче и кризис бурж. эстетики, в сб.: О совр. бурж. эстетике, М., 1963, Cione E., Bibliografia crociana, [Monza], 1956.
Источник текста: Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М.: Сов. энцикл., 1962—1978. Т. 3: Иаков — Лакснесс. — 1966. — Стб. 839—842.
Исходник здесь: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-8394.htm