Бей его!, Халупка Само, Год: 1871

Время на прочтение: 4 минут(ы)

ПОЭЗЯ СЛАВЯНЪ

СБОРНИКЪ
ЛУЧШИХЪ ПОЭТИЧЕСКИХЪ ПРОИЗВЕДЕНЙ
СЛАВЯНСКИХЪ НАРОДОВЪ

ВЪ ПЕРЕВОДАХЪ РУССКИХЪ ПИСАТЕЛЕЙ

ИЗДАННЫЙ ПОДЪ РЕДАКЦЕЮ
НИК. ВАС. ГЕРБЕЛЯ

САНКТПЕТЕРБУРГЪ

1871

СЛОВАЦКЕ ПОЭТЫ.

С. ХАЛУПКА.

Самко Халупка, евангелическй священникъ и знаменитйшй изъ словацкихъ современныхъ поэтовъ, родился въ 1812 году въ Горныхъ Леготахъ, въ Венгри, въ томъ самомъ мстечк, гд въ настоящее время проповдуетъ слово Божее своимъ землякамъ. Первоначальное образоване получилъ онъ въ дом родительскомъ, потомъ учился въ Рознав, Безмарк и Пресбург. По окончани полнаго курса богословя въ Пресбургскомъ университет, Халупка получилъ мсто священника въ Ельзавскомъ Теплиц, откуда, по смерти отца и по желаню прихожанъ, былъ переведенъ въ свои родныя Горныя Леготы, гд проживаетъ по настоящее время. Въ 1843 году онъ выступилъ противъ сильно-распространенной въ словацкомъ народ язвы — пьянства. Для этой цли онъ переработалъ извстное сочинене Тшоке ‘Brantvein pest’ (Водочная чума), имя въ виду примнится къ нравамъ и обычаямъ своихъ земляковъ, и издалъ его въ Быстриц, подъ заглавемъ: ‘Водка — отрава’, и тмъ много способствовалъ учрежденю обществъ трезвости между словаками. Имя Халупки пользуется огромною извстностью среди словацкаго народа. Почти каждый словацкй журналъ, альманахъ, календарь и сборникъ украшенъ его стихотворенями. Независимо отъ поэзи, Халупка занимается также изученемъ славянской старины и историческими изысканями.
БЕЙ ЕГО.
Гонитъ волны быстръ Дунай,
Разлился широко,
Надъ Дунаемъ свтлый градъ
На гор высокой.
Становился римскй царь
Станомъ передъ градомъ:
Забллися шатры,
Рядъ стоитъ за рядомъ.
На престол царь сидитъ
Подъ златой порфирой,
Вкругъ престола — словно лсъ —
Копья и скиры.
И съ престола римскй царь
Говоритъ съ послами:
Незнакомый людъ стоитъ
Предъ его очами.
Молодецъ все къ молодцу:
Кудри золотыя
Густо вьются по плечамъ,
Очи — голубыя,
Словно вс въ одно лицо,
Та жь краса и сила,
Словно всхъ-то ихъ одна
Матерь породила.
Породила жь ихъ одна
Мать-земля родная,
Что отъ Татры подошла
Вплоть до волнъ Дуная,
И за Татрою идетъ
На другое море,
На полночь и на востокъ,
Гд въ святомъ простор
Уготовила поля,
Долы и дубравы —
Какъ святую колыбель
Для великой славы!
Ихъ послалъ славянскй родъ,
Положивъ совтомъ
Встртить римскаго царя
Дружбой и привтомъ.
Не лежатъ они челомъ
Передъ нимъ во прах,
Не цалуютъ ногъ его
Въ раболпномъ страх,
Но подносятъ божй даръ —
Хлбъ и соль родную,
И въ великому царю
Держатъ рчь такую:
‘Весь народъ нашъ, старшины
И князья послали
Насъ, чтобъ мы теб, о царь,
Добрый день сказали.
Ты нашъ гость, лишь доступилъ
Нашего порога.
Мы — славяне. Край сей данъ
Намъ въ удлъ отъ Бога.
Щедро Имъ онъ надленъ
Благодатью съ неба:
Не полнишься — такъ всмъ
Спой кусокъ есть хлба.
Много ль, мало ль, съ насъ того
Будетъ, что имемъ —
Благо, семъ на своемъ,
Жнемъ, что сами семъ.
И придетъ ли странникъ къ намъ —
Кто? зачмъ? не спросимъ:
Съ Богомъ, дверь отворена!
Милости, молъ, просимъ!
Будь онъ свой или чужой —
Человкъ прохожй —
Про него всегда у насъ
На стол даръ божй.
Вольно всмъ здсь жить! зарокъ
Богомъ данъ славянамъ:
Грхъ великй — быть рабомъ,
Вяще жь грхъ — быть паномъ!
И грховъ тхъ нтъ у насъ,
Нтъ во всемъ народ:
Всмъ у насъ широкй путь
Къ слав и свобод!
‘Правда, какъ весной снга
Съ горъ крушатся на долъ,
Лютый врагь на край нашъ вдругъ
Словно съ неба падалъ,
Здсь засвъ, ужъ думалъ вкъ
Насъ держать въ невол,
Нами сять и пахать
И на нашемъ пол
Кобылицъ своихъ пасти…
Только — блажь пустая!
Поднималась вся земля
Съ края и до края —
И спроси ты: гд же т,
Что намъ цпь ковали?
Гд? спроси ихъ. Мы стоимъ,
А они — пропали!
Положенъ ужь такъ зарокъ
Вки неизмнный:
Кто бъ, откуда бъ не пришолъ
Врагъ иноплеменный,
Завладй хоть мромъ — здсь
Бгъ свой остановишь,
Здсь, въ земл славянской, гробъ
Самъ себ сготовишь!
‘Ты теперь, о царь, стоишь
Здсь- у нашей грани,
Что жь несешь съ собою къ намъ:
Мечъ иль миръ во длани?
Если мечъ — то вдь мечи
И у насъ есть тоже,
А востры ль они — узнать
И не дай ты Боже!
Если жь къ намъ идешь какъ гость,
Съ миромъ, съ доброй встью —
Ужь на славу угостимъ
И проводимъ съ честью.
Вотъ теб отъ насъ хлбъ-соль —
И принять ихъ просимъ
Также честно, какъ теб,
Царь, мы ихъ приносимъ.’
Хлба-соли не взялъ царь,
Ликомъ омрачился,
Ярый гнвъ въ его очахъ
Гордо засвтился,
И къ посламъ славянскимъ онъ
Съ трона золотого
Обратилъ, поднявъ главу,
Таковое слово:
‘Солнце шествуетъ въ пути,
И — къ нему вс очи:
Отъ него — вся жизнь и свтъ,
Безъ него — мракъ ночи.
Съ нимъ у твари спора нтъ,
Ни переговоровъ.
Для народовъ солнце — я,
И со мной — нтъ споровъ!
Какъ судьба, для всхъ моя
Власть неотразима:
Повелитель мра — Римъ,
Я жь — владыко Рима!
Межъ народовъ хоть одинъ
Есть ли во вселенной,
Кто бъ противиться ему
Возмечтавъ — мгновенно
До послдняго бъ раба
Не исчезъ со свта?
Вс склоняются предъ нимъ,
И живутъ — чрезъ это.
Преклонитесь же и вы!
Я вашъ край устрою,
Поселю здсь римлянъ, васъ
Выведу съ собою:
Въ Римъ — старшинъ, а молодежь —
Прямо въ легоны.
Покоритесь — будетъ вамъ
Миръ, почетъ, законы,
Нтъ — васъ съ семьями къ себ
Погоню гуртами,
Въ плуги запрягу — пахать
Землю буду вами,
На цпи, какъ псовъ, сидть
У воротъ заставлю,
Буду тысячами васъ
Львамъ кидать на травлю.
Горе будетъ, говорю,
Дтямъ вашимъ, жонамъ!
Бойтесь, если кликну я:
‘Горе побждннымъ!’
Бойтесь! этотъ римскй крикъ
Пуще Божья грома…
Я сказалъ. Вотъ мой отвтъ.
Передайте дома!’
Рчь окончилъ римскй царь,
Все кругомъ молчало.
Какъ нежданный громъ, она
На славянъ упала.
На царя стремятъ они
Взглядъ отороплый…
Вдругъ какъ-будто съ ихъ очей
Заблистали стрлы,
И по лицамъ словно вдругъ
Молни мелькнули —
Разомъ, взвизгнувши, мечи
Изъ ножонъ сверкнули
И у всхъ единый кликъ
Вырвался изъ груди:
‘Бей его!’ Вокругъ царя
Всполошились люди
И поднять щиты едва
Вкругъ него успли…
Самъ онъ мигомъ съ трона прочь…
Трубы загремли,
Разомъ лагерь поднялся:
Скачутъ нумидйцы,
Взводъ безсмертныхъ, взводъ парянъ,
Галлы, иберйцы
И — копь на перевсъ —
Римская пхота:
Окружили молодцовъ
И пошла работа.
Что медвдь лсной въ кругу
Псовъ остервенлыхъ,
Бьтся горсть богатырей
Противъ полчищъ цлыхъ.
Съ шумомъ рушатся вкругъ ихъ
Всадники и кони,
Копья ломятся, звенятъ
Шишаки и брони…
Бьтся горсть богатырей,
Но сама рдетъ…
Вотъ лишь трое ихъ: кругомъ
Смерть надъ ними ретъ
Въ блеск копй и мечей…
Вотъ всего лишь двое,
Вотъ одинъ… и этотъ палъ…
И вкругъ падшихъ въ бо
Побдители стоятъ
Въ изумлень сами.
Въ легонахъ недочетъ:
Цлыми рядами
Мертвыхъ, раненныхъ кладутъ.
Самъ, съ разноплемнной
Свитой, кесарь подскакалъ:
Мрачный и смущнный,
Разглядть желаетъ онъ
Варваровъ, которымъ
Показалась рчь его
Вдругъ такимъ позоромъ ..
А той рчи — внемлетъ мръ,
Вс цари земные!
‘Что жь за люди это тамъ’ —
Мыслить — ‘кто жь таке?’
И задумчиво къ горамъ
Обратилъ онъ взоры:
Грозно смотрятъ изъ подъ тучь
Сумрачныя горы,
Стая темная орловъ
Изъ за нихъ несется,
Словно гулъ какой оттоль
Смутно раздается…
Смотритъ царь — и вдругъ велитъ
Станъ снимать свой ратный
И полки переправлять
За Дунай обратно.
А. Майковъ.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека