Басни, Лафонтен Жан, Год: 1807

 
 Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В двадцати томах Т. 1. Стихотворения 1797-1814 гг. М.: 'Языки русской культуры', 1999 БАСНИ Цапля Сон могольца Старый кот и молодой мышонок Каплун и сокол Кот и мышь Орел и жук Амина и Эндимион Сокол и Филомела Похороны львицы ЦАПЛЯ Однажды цапля-долгошея На паре длинных ног путем-дорогой шла, Дорога путницу к потоку привела. День красный был, вода, на солнышке светлея, Казалась в тишине прозрачнейшим стеклом, В ней щука-кумушка за карпом-куманьком У берега резвясь гонялась. Что ж цапля? носом их? - Ни крошки: зазевалась, Изволит отдыхать, глазеть по сторонам 10 И аппетита дожидаться: Ее обычай был обедать по часам И диететики Тиссотовой держаться. Приходит аппетит, причудница в поток, Глядит: вдруг видит, линь, виль-виль, со дна поднялся! То вверх на солнышко, то книзу на песок! Сластене этот кус несладким показался. Скривила шею, носом щелк: 'Мне, цапле, есть линя! мне челядью такою Себя кормить? И впрямь! хорош в них толк! 20 Я и трески клевнуть не удостою!' Но вот и линь уплыл, пожаловал пискарь. 'Пискарь? ну, что за стать! такую удить тварь! Поганить только нос! избави Бог от срама!' Ой ты, разборчивая дама! Приструнил голод! Что? Глядишь туда-сюда? И лягушоночек теперь тебе еда! - Друзья мои, друзья! не будем прихотливы! Кто льстился много взять, тот часто все терял, Одною скромностью желании мы счастливы! 30 Никто, никто из нас всего не получал. СОН МОГОЛЬЦА Однажды доброму могольцу снился сон, Уж подлинно чудесной: Вдруг видит, будто он, Какой-то силой неизвестной, В обитель вознесен всевышнего царя И там - подумайте - находит визиря. Потом открылася пред ним и пропасть ада. Кого ж - прошу сказать - узнал он в адской мгле? Дервиша... Да, дервиш, служитель Орозмада, 10 В котле, В клокочущей смоле На ужин дьяволам варился. Моголец в страхе пробудился, Скорей бежать за колдуном, Поклоны в пояс, бьет челом: 'Отец мой, изъясни чудесное виденье'.- 'Твой сон есть божий глас,- колдун ему в ответ.- Визирь в раю за то, что в области сует, Средь пышного двора, любил уединенье. 20 Дервишу ж поделом, не будь он суесвят, Не ползай перед тем, кто силен и богат, Не суйся к визирям ходить на поклоненье'. Когда б, не бывши колдуном, И я прибавить мог к словам его два слова, Тогда смиренно вас молил бы об одном: Друзья, любите сень родительского крова, Где ж счастье, как не здесь, на лоне тишины, С забвением сует, с беспечностью свободы? О блага чистые, о сладкий дар Природы! 30 Где вы, мои поля? Где вы, любовь весны? Страна, где я расцвел в тени уединенья, Где сладость тайная во грудь мою лилась. О рощи, о друзья, когда увижу вас? Когда, покинув свет, опять без принужденья Вкушать мне вашу сень, ваш сумрак и покой? О! кто мне возвратит родимые долины? Когда, когда и Феб и дщери Мнемозины Придут под тихий кров беседовать со мной? При них мои часы весельем окрыленны, 40 Тогда постигну ход таинственных небес И выспренних светил стези неоткровенны. Когда ж не мой удел познанье сих чудес, Пусть буду напоен лесов очарованьем, Пускай пленяюся источников журчаньем, Пусть буду воспевать их блеск и тихий ток! Нить жизни для меня совьется не из злата, Мой низок будет кров, постеля не богата, Но меньше ль бедных сон и сладок и глубок? И меньше ль он души невинной услажденье? 50 Ему преобращу мою пустыню в храм, Придет ли час отбыть к неведомым брегам - Мой век был тихий день, а смерть успокоенье. СТАРЫЙ КОТ И МОЛОДОЙ МЫШОНОК Один неопытный мышонок У старого кота под лапою пищал И так его, в слезах, на жалость преклонял: 'Помилуй, дедушка! Ведь я еще ребенок! Как можно крошечке такой, как я, Твоим домашним быть в отягощенье? Твоя хозяюшка и вся ее семья Придут ли от меня, малютки, в разоренье? И в чем же мой обед? Зерно, а много два! 10 Орех мне - на неделю! К тому ж теперь я худ! Едва-едва Могу дышать! Вчера оставил лишь постелю, Был болен! Потерпи! Пусти меня пожить! Пусть деточки твои меня изволят скушать!'- 'Молчи, молокосос! тебе ль меня учить? И мне ли, старику, таких рассказов слушать! Я кот и стар, мой друг! прощения не жди, А лучше, без хлопот, поди К Плутону, милости его отведать! 20 Моим же деточкам всегда есть что обедать!' Сказал, мышонка цап, тот пискнул и пропал. А кот, покушавши, ни в чем как не бывал! Ужель рассказ без поученья? Никак, читатель, есть! Всем юность льстит себя! все мыслит приобресть! А старость никогда не знает сожаленья! КАПЛУН И СОКОЛ Приветы иногда злых умыслов прикраса. Один Московский гражданин, Пришлец из Арзамаса, Матюшка-долгохвост, по промыслу каплун, На кухню должен был явиться И там на очаге с кухмистером судиться. Вся дворня взбегалась: цып! цып! цып! цып! - Шалун Проворно, 10 Смекнувши, что беда, Давай Бог ноги! 'Господа, Слуга покорный! По мне, хотя весь день извольте горло драть, Меня вам не прельстить учтивыми словами! Теперь: цып! цып! а там меня щипать, Да в печку! да, сморчками Набивши брюхо мне, на стол меня! а там И поминай как звали!' Тут сокол-крутонос, которого считали 20 По всей окружности примером всем бойцам, Который на жерди, со спесью соколиной, Раздувши зоб, сидел И с смехом на гоньбу глядел, Сказал: 'Дурак каплун! с такой, как ты, скотиной Из силы выбился честной народ! Тебя зовут, а ты, урод, И нос отворотил, оглох, ко всем спиною! Смотри пожалуй! я тебе ль чета? но так Не горд! лечу на свист! глухарь, дурак, 30 Постой! хозяин ждет! вся дворня за тобою!' Каплун, кряхтя, пыхтя, советнику в ответ: 'Князь сокол, я не глух! меня хозяин ждет? Но знать хочу, зачем? а этот твой приятель, Который в фартуке, как вор с ножом, Так чванится своим узорным колпаком, Конечно, каплунов усердный почитатель? Прогневался, что я не падок к их словам! Но если 6 соколам, Как нашей братье каплунам, 40 На кухне заглянуть случилось В горшок, где б в кипятке их княжество варилось, Тогда хозяйский свист и их бы не провел, Тогда б, как скот-каплун, черкнул и князь-сокол!' КОТ И МЫШЬ Случилось так, что кот Федотка-сыроед, Сова Трофимовна-сопунья, И мышка-хлебница, и ласточка-прыгунья, Все плуты, сколько-то не помню лет, Не вместе, но в одной дуплистой, дряхлой ели Пристанище имели. Подметил их стрелок и сетку - на дупло. Лишь только ночь от дня свой сумрак отделила (В тот час, как на полях ни темно, ни светло, 10 Когда, не видя, ждешь небесного светила), Наш кот из норки шасть и прямо бряк под сеть. Беда Федотушке! приходит умереть! Колышется, хлопочет, Взмяукался мой кот, А мышка-вор - как тут! ей пир, в ладоши бьет, Хохочет. 'Соседушка, нельзя ль помочь мне? - из сетей Сказал умильно узник ей.- Бог добрым воздаянье! 20 Ты ж, нещечко мое, душа моя, была, Не знаю почему, всегда мне так мила, Как свет моих очей! как дневное сиянье! Я нынче к завтрене спешил (Всех набожных котов обыкновенье), Но, знать, неведеньем пред Богом погрешил, Знать, окаянному за дело искушенье! По воле Вышнего под сеть попал! Но гневный милует: несчастному в спасенье Тебя мне Бог сюда послал! 30 Соседка, помоги!'- 'Помочь тебе! злодею! Мышатнику! Коту! С ума ли я сошла! Избавь его себе на шею!' - 'Ах, мышка! - молвил кот.- Тебе ль хочу я зла? Напротив, я с тобой сейчас в союз вступаю! Сова и ласточка твои враги: Прикажешь, в миг их уберу!'- 'Я знаю, Что ты сластена-кот! но слов побереги: Меня не обмануть таким красивым слогом! Глуха я! оставайся с Богом!' 40 Лишь хлебница домой, А ласточка уж там: назад! на ель взбираться! Тут новая беда: столкнулася с совой. Куда деваться? Опять к коту, грызть, грызть тенета! удалось! Благочестивый распутлялся, Вдруг ловчий из лесу с дубиной показался, Союзники скорей давай Бог ноги, врозь! И тем все дело заключилось. Потом опять коту увидеть мышь случилось: 50 'Ах! друг мой, дай тебя обнять! Боишься? Постыдись, твой страх мне оскорбленье! Грешно союзника врагом своим считать! Могу ли позабыть, что ты мое спасенье, Что ты моя вторая мать?'- 'А я могу ль не знать, Что ты котище - объедало? Что кошка с мышкою не ладят никогда! Что благодарности в вас духу не бывало! И что по нужде связь не может быть тверда?' ОРЕЛ И ЖУК Орел, пустясь из туч, на кролика напал. Бедняк, без памяти, куда бы приютиться, На норку жука набежал, Не норка, щель: ему ли в ней укрыться? И лапке места нет! Наш кролик так и сяк, Свернувшися в кулак, Прилег, дрожит. Орел за ним стрелою, И хочет драть. Жучок приполз к его ногам: 'Царь птиц! и я, и он - ничто перед тобою! 10 Но сжалься, пощади! позор обоим нам, Когда в моей норе невинность растерзаешь! Он мой сосед, мой кум! мы старые друзья! Ты сам, мой царь, права гостеприимства знаешь, Смягчись, или пускай погибну с ним и я!' Орел с улыбкою надменной, Ни слова не сказав, толкнул жучка крылом, Сшиб с места, оглушил. А кума смявши в ком, Как не бывал! - Жучок жестоко оскорбленной, В гнездо к орлу! и в миг яички все побил: 20 Яички, дар любви, надежду, утешенье! Хотя б одно, хотя б одно он пощадил! Царь птиц, узря в гнезде такое разоренье, Наполнил криком лес, Стенает: О, ярость! Кто сей враг? Кому отмстить?.. Не знает! Напрасно сетует: среди пустых небес Отчаянного стон бесплодно исчезает. Что делать! до весны утехи отложить. Гнездо ж повыше свить. 30 Пришла весна! в гнезде яички! матка села. Но жук не спит, опять к гнезду,- яичек нет! Увы! едва ль взглянуть на них она успела! Страданье выше мер! грустит! противен свет! И эхо целый год не стихнуло в дубраве! Отчаянный орел К престолу Зевса полетел И мыслит: 'Кто дерзнет к седящему во славе С злодейской мыслью подступить! Днесь будет бог богов детей моих хранить! 40 Где место безопасней в мире? Осмельтесь, хищники, подняться к небесам!' И яйца кладет на Зевсовой порфире. Но жук - провор и сам, На хитрости пустился: Он платье Вечного закапал грязью. Бог - Который пятнышка на нем терпеть не мог - Тряхнулся, яйца хлоп! Орел взбесился, На Зевса окрик: 'Я сейчас с небес долой! Оставлю и тебя, и гром, и нектар твой! 50 В пустыню спрячусь! Бог с тобою!'- Всевышний струсил, звать жучка, жучок предстал, Что было, где и как, Зевесу рассказал, И вышло, что орел один всему виною. Мирить их: кстати ли! и слышать не хотят! Что ж сделал царь вселенной? Нарушил ход вещей, от века утвержденной: С тех пор, когда орлы на яйцах сидят, Род жучий, вместе с байбаками, Не видя света, скрыт под снежными буграми. АМИНА И ЭНДИМИОН Амина, приуныв, сидела над рекою. Подходит к ней Эндимион. 'Амина,- говорит пастушке нежно он,- Ты страждешь тайною тоскою! Иль чувствуешь сию неведомую боль, Души восторг и упоенье, С которою ничто, ничто нейдет в сравненье, Ни самый Божий рай? Любезная, позволь, Невинности твоей неопытной в спасенье, 10 Тебя, которою душа моя живет, Заране охранить от сей приманки лестной. Зовут ее - любовь, подвержен ей весь свет! И ты - с душой твоей прелестной!'- 'Без шуток? страх какой! Скажи ж, Эндимион, что чувствует больной?'- 'Мученье несравненно! Мученье - рай души, пред коим трон вселенной Теряет весь свой блеск, все прелести свои: Ты забываешься, ты в сладостном волненье, 20 Под сению лесов мечтаешь в упоенье, Глядишь ли в тихие источника струи, Ты видишь не себя, ты видишь образ тайной, Всегда присутственный, повсюду спутник твой, Единственный, весь мир украсивший собой... В деревне есть пастух: увидясь с ним случайно, Краснеешь, страстный жар в душе твоей горит, От имени его, от пламенного взора, От приближения, улыбки, разговора, Смущаешься! молчишь, но взор твой говорит. 30 Не видясь с ним, невольно унываешь! Боишься встретиться, и встречи тайно ждешь, Вздыхаешь - от чего, не зная - но вздыхаешь...' - 'Так эту-то болезнь любовью ты зовешь? - Воскликнула Амина.- О, я знакома с ней! Прошедшею весной, Что ты ни говорил, точь-в-точь сбылось со мной, Когда узнала я Эсхина!'- Как быть, Эндимион! Не редкость жребий твой! Наш дух желанием ко счастию влечется, 40 Но счастие другим при нас же достается. СОКОЛ И ФИЛОМЕЛА Летел сокол. Все куры всхлопотались Скликать цыплят, бегут цыпляточки, прижались Под крылья к маткам, ждут, чтобы напасть прошла. Певица Филомела, Которая в лесу пустынницей жила И в тот час, на беду, к подружке полетела В соседственный лесок, Попалась к соколу. 'Помилуй,- умоляет,- Ужели соловьев соколий род не знает! 10 Какой в них вкус! один лишь звонкий голосок, И только! Вам, бойцы, грешно нас, певчих, кушать! Не лучше ль песенки моей послушать? Прикажешь ли? спою Про ласточку, сестру мою... Как я досталася безбожнику Терею...' - 'Терей! Терей! я дам тебе Терея, тварь! Годится ль твой Терей на ужин?' - 'Нет, он царь! Увы! сему злодею Я вместе с Прогною сестрой 20 На жертву отдана безжалостной судьбой! Склони соколий слух к несчастной горемыке! Гармония мила чувствительным сердцам!..' - 'Конечно! натощак и думать о музыке! Другому пой! я глух!' - 'Я нравлюсь и царям!' - 'Царь дело, я другое! Пусть царь и тешится музыкою твоей! Для нас, охотников, она - пустое! Желудок тощий - без ушей!' ПОХОРОНЫ ЛЬВИЦЫ В лесу скончалась львица. Тотчас ко всем зверям повестка. Двор и знать Стеклись последний долг покойнице отдать. Усопшая царица Лежала посреди пещеры на одре, Покрытом кожею звериной, В углу, на алтаре Жгли ладан, и Потап с смиренной образиной - Потап-мартышка, ваш знакомец,- в нос гнуся, 10 С запинкой, заунывным тоном, Молитвы бормотал. Все звери, принося Царице скорби дань, к одру с земным поклоном По очереди шли, и каждый в лапу чмок, Потом поклон царю, который, над женою Как каменный сидя и дав свободный ток Слезам, кивал лишь молча головою На все поклонников приветствия в ответ. Потом и вынос. Царь выл голосом, катался От горя по земле, а двор за ним вослед 20 Ревел, и так ревел, что гулом возмущался Весь дикий и обширный лес, Еще ж свидетели с божбой нас уверяли, Что суслик-камергер без чувств упал от слез И что лисицу с час мартышки оттирали! Я двор зову страной, где чудный род людей: Печальны, веселы, приветливы, суровы, По виду пламенны, как лед в душе своей, Всегда на все готовы, Что царь, то и они, народ - хамелеон, 30 Монарха обезьяны, Ты скажешь, что во всех единый дух вселен, Не люди, сущие органы: Завел - поют, забыл завесть - молчат. Итак, за гробом все и воют и мычат. Не плачет лишь олень. Причина? Львица съела Жену его и дочь. Он смерть ее считал Отмщением небес. Короче, он молчал. Тотчас к царю лиса-лестюха подлетела И шепчет, что олень, бессовестная тварь, 40 Смеялся под рукою. Вам скажет Соломон, каков во гневе царь! А как был царь и лев, он гривою густою Затряс, хвостом забил, 'Смеяться,- возопил,- Тебе, червяк? Тебе! над их стенаньем! Когтей не посрамлю преступника терзаньем, К волкам его! к волкам! Да вмиг расторгнется ругатель по частям, Да казнь его смирит в обителях Плутона 50 Царицы оскорбленной тень!' Олень, Который не читал пророка Соломона, Царю в ответ: 'Не сетуй, государь, Часы стенаний миновались! Да жертву радости положим на алтарь! Когда в печальный ход все звери собирались И я за ними вслед бежал, Царица пред меня в сиянье вдруг предстала, Хоть я был ослеплен, но вмиг ее узнал. 60 - Олень! - святая мне сказала,- Не плачь, я в области богов Беседую в кругу зверей преображенных! Утешь со мною разлученных! Скажи царю, что там венец ему готов! - И скрылась'.- 'Чудо! откровенье!' - Воскликнул хором двор. А царь, осклабя взор, Сказал: 'Оленю в награжденье Даем два луга, чин и лань!' 70 Не правда ли, что лесть всегда приятна дань? Цапля ('Однажды цапля-долгошея... ') Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 19 об.) - беловой, с последующей правкой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 39 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '22 октября 1806 года'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 42 об.- рукою В. И. Губарева. 3) РНБ, оп. 2, No 1, л. 14 об.- рукою М. А. Протасовой, с правкой Жуковского. 4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 14 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 32. No 6. С. 114-115 - под общим заголовком: 'Басни' с басней 'Ссора плешивых' и подписью: 'В. Ж-ий'. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 22 октября 1806. Перевод басни Лафонтена 'Le Heron' ('Цапля'). Жуковский несколько уменьшил количество стихов (30 вместо 34 в оригинале). Сокращено нравоучение, из которого исключена связка со следующей басней по книге басен Лафонтена. Повествованию приданы живые интонации разговорной речи, внесены русские черты. Усилена образность описания (так, добавлено сравнение воды с прозрачным стеклом). Улитка, которой довольствуется цапля у Лафонтена, заменена лягушонком. Убрана отсылка к Горацию - упоминание крысы из VI сатиры 2-й книги, введено упоминание 'диететики Тиссотовой'. Ст. 12. И диететики Тиссотовой держаться...- Имеется в виду популярная в начале XIX в. в России книга о гигиене известного французского врача С.А. Тиссо (1728-1797), практиковавшего в Швейцарии (см.: Tissot S. A. Avis au peuple sur la sante. Lausanne, 1761). Сон могольца ('Однажды доброму могольцу снился сон...') (РНБ, оп. 1, No 14, л. 20) - беловой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 40 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '1806 года 23 октября'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 43-44 - рукою В. И. Губарева. 3) РНБ, оп. 1, No 20, л. 2 - рукою М. А. Протасовой, с правкой Жуковского. 4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 37-37 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 32. No 7. С. 192-194, с подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненных изданиях: С 1-5. В С 1-3 (отдел 'Смесь') - с подзаголовком 'Из Лафонтена' и датой: '1806', в С 5 - с подзаголовком: 'Басня (Из Лафонтена)' и датой: '1805'. Датируется: 23 октября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'Le songe d'un habitant du Mogol' ('Сон жителя Моголии'). Сюжет взят Лафонтеном из произведения персидского писателя XIII в. Саади 'Гулистан', последние 20 стихов - из II-й книги 'Георгик' Вергилия, Жуковский существенно увеличил объем басни (52 стиха вместо 40 у Лафонтена). Фигурирующие в оригинале отшельник и толкователь снов заменены в переводе соответственно на дервиша и колдуна, 'служитель Орозмада' - дополнение Жуковского. При изображении загробного мира убрано упоминание Миноса (одного из судей в языческой преисподней), но добавлена картина адских мук дервиша. Основные изменения коснулись второй части стихотворения. В оригинале она имеет характер рассуждения о преимуществах жизни вдали от света и двора. Жуковский придал ей глубоко лирический характер: введено обращение к друзьям, уединение приобрело черты 'родительского крова'. Усилено эмоциональное звучание всего фрагмента путем нагнетания вопросительной интонации (у Лафонтена всего одна вопросительная фраза). Распространены природные образы, подчеркнута трактовка счастья как 'дара Природы'. В стихах 40-45 горацианский мотив противопоставления великой судьбе довольства малым заменен романтическим мотивом слияния с природой в любых ее проявлениях. Заключительная часть перевода может быть рассмотрена как 'маленькая элегия с автобиографическим содержанием' (Вацуро. С. 94). В 1807-1808 гг. эту же басню под тем же заглавием перевел К. Н. Батюшков (впервые: Драматический вестник. 1808. Ч. 5. С. 286-287). Ст. 1. Однажды доброму могольцу снился сон...- Моголия - мусульманское государство на территории средневековой Индии. Ст. 9. ...служитель Орозмада...- Очевидно, обозначение верховного божества в ряде азиатских религий Ахурамазда. Ст. 37. ... И Феб и дщери Мнемозины...- Т. е. Аполлон и предводительствуемые им Музы-дочери Зевса и богини памяти Мнемозины. Ст. 46. Нить жизни для меня совьется не из злата...- Имеется в виду древнегреческий мифологический сюжет о мойрах (др.- рим.- Парки), прявших и перерезавших нить человеческой судьбы. Старый кот и молодой мышонок ('Один неопытный мышонок...') Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 25) - беловой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 45 об.- 46 - рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '1806 года 26 октября'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 51 - рукою В. И. Губарева. 3) РНБ, оп. 2, No 1, л. 18-рукою М. А. Протасовой, с правкой Жуковского. 4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 17 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 35. No 19. С. 185-186-с подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 26 октября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'Le vieux Chat et la jeune Souris' ('Старый Кот и молодая Мышь'). Жуковский почти не изменил количество стихов (26 вместо 25 у Лафонтена). Вместо Парок в аналогичном значении упомянут Плутон. Языку басни придан более живой характер, более непосредственным сделано и обращение к читателю. Каплун и сокол ('Приветы иногда злых умыслов прикраса...') Автографы: 1) РНБ, оп. 1, No 12, л. 35 - черновой набросок, зачеркнуто. 2) РНБ, оп. 1, No 14, л. 25 об.- 26-с заглавием: 'Сокол и каплун' и последующей правкой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 46 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '1806 года 27 октября', с заглавием: 'Сокол и каплун'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 52-53 -рукою В. И. Губарева. 3) РНБ, оп. 2, No 1, л. 23 - рукою М. А. Протасовой, с правкой Жуковского и заглавием: 'Сокол и каплун' 4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 27 об.- 28 - рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и заглавием: 'Сокол и каплун'. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 34. No 15. С. 176-178 - с подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 27 октября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'Le Faucon et le Chapon' ('Сокол и Каплун'), сюжет которой восходит к индийской сказке о каплуне и петухе. Жуковский увеличил количество стихов (43 вместо 37 в оригинале). Басня русифицирована: местом действия стала Москва, каплун получил русское имя: 'Матюшка-долгохвост', повествованию и речи персонажей придан русский колорит. В характере сокола усилена спесь и грубость. Ст. 4. Пришлец из Арзамаса...- Город Арзамас славился откармливанием гусей. Впоследствии это будет обыграно в шутливом ритуале заседаний литературного общества 'Арзамас'. Кот и мышь ('Случилось так, что кот Федотка-сыроед...') Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 26 об.- 27) - беловой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 47 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '1806 года 26 октября'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 45 об.- 46-рукою В. И. Губарева. 3) РНБ, оп. 1, No 20, л. 4 - рукою М. А. Протасовой с правкой Жуковского. 4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 39 об.- 40 - рукою А.А.Протасовой с правкой Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 32. No 8. С. 280-282 - под заголовком: 'Басня' вместе с басней 'Мартышки и лев' и с подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 26 октября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'Le Chat et le Rat' ('Кот и Крыса'). Жуковский увеличил количество стихов (59 вместо 55 у Лафонтена). Прямая речь расширена и приобрела более эмоциональный характер. В описании утра слова в скобках добавлены Жуковским. Усилен комизм повествования за счет сочетания лексики разных стилей ('благочестивый распутлялся'). Создан русский колорит путем введения русских имен персонажей (кот Федотка-сыроед, сова Трофимовна-сопунья) и использования элементов разговорной речи и просторечия. Орел и жук ('Орел, пустясь из туч, на кролика напал...') Автографы: 1) РНБ, оп. 1, No 12, л. 34 - черновой. 2) РНБ, оп. 1, No 14, л. 28 - беловой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 49 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '1806 года 30 октября'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 39-40 - рукою В. И. Губарева. 3) РНБ, оп. 2, No 1, л. 8 об.- 9 - рукою М. А. Протасовой, с большой правкой Жуковского, все зачеркнуто. 4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 8-8 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 31, No 3. С. 187-189 - с подзаголовком: 'Басня' и подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 30 октября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'L'Aigle et l'Escarbot' ('Орел и Жук'), сюжет которой восходит к Эзопу. Жуковским увеличено количество стихов (59 вместо 55 у Лафонтена). Несколько детализировано изображение (например, орлиного гнезда), косвенная речь заменена прямой. Добавлены комические выражения ('всевышний струсил', 'Бог с тобою' - в обращении к Зевсу). Исключено упоминание Ганимеда, когда-то вознесенного на небо орлом. Басне приданы некоторые русские черты в основном за счет использования элементов разговорной речи и благодаря упоминанию снега в последнем стихе. Н. Разумова Амина и Эндимион ('Амина, приуныв, сидела над рекою...') Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 30-30 об.) - беловой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 43 об.- 44 - рукою А. А. Протасовой с датой: '1806 году 1 ноября', с правкой Жуковского, с отличиями от печатного текста, зачеркнуто вертикальной чертой. 2) РНБ, оп. 2, No 1, л. 27 об.- рукою М. А. Протасовой с правкой Жуковского, зачеркнуто вертикальной чертой. 3) РНБ, оп. 1, No 15, л. 47 - рукою В. И. Губарева. Текст совпадает с беловым автографом. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 33. No 10. С. 108-110 - перед басней 'Сурки и крот'. Обе басни с подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 1 ноября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'Tircis et Amarante' ('Тирсис и Амаранта'), посвященной мадемуазель де Силлери, племяннице герцога де Ларошфуко, автора 'Максим'. В издании басен Лафонтена 1803 г., сохранившемся в составе библиотеки Жуковского (Описание. No 2639), 14 стихов басни, в которых описываются муки и радости любви, отчеркнуты на полях вертикальной чертой (см.: БЖ. Ч. 3. С. 374-375). В переводе Жуковского опущены первые 29 ст. басни Лафонтена, обращенные к м-ль де Силлери, 34 ст. сюжетной части подлинника соответствуют 40 ст. перевода, изменены имена персонажей: Тирсис, Амаранта, Клидамант у Лафонтена-Амина, Эндимион, Эсхин у Жуковского. В 1883 г. П. А. Висковатов вторично опубликовал басню 'Амина и Эндимион' по копии No 2 в подборке с текстами трех других стихотворений: 'На прославителя русских героев...', 'Смерть' ('Однажды смерть послала в ад указ...'), 'Отрывок' (из Шиллера), ошибочно отнеся перевод из Лафонтена к 1811 г. Ст. 2. Подходит к ней Эндимион...- Эндимион - по греческой мифологии, возлюбленный богини луны Селены, которого Зевс погрузил в вечный сон, чтобы сохранить ему бессмертие. В контексте сюжета басни имя Эндимион, данное ее герою Жуковским, обретает иронический оттенок: подобно своему мифологическому прообразу, герой басни проспал свое счастье. В принципе подбора имен героев по созвучию очевидны истоки более поздних номинаций в балладах. Ср.: Эльвина и Эдвин, Алина и Альсим, Арминий и Минвана. Ст. 38-40. Как быть, Эндимион! ~ Но счастие другим при нас же достается.- В копии No 2 эти последние три стиха читаются иначе: 'Бедняк Эндимион, расчет неверен твой // Давно пословица ведется: // Готовишь для Петра-Ивану достается'. О. Лебедева Сокол и Филомела ('Летел сокол. Все куры всхлопотались...') Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 31 об.) - беловой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 51 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '1806 года 2 ноября'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 50 об.- 51 - рукою В. И. Губарева. 3) РНБ, оп. 2, No 1, л. 22 об.- рукою М. А. Протасовой. Тексты идентичны автографу. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 35. No 18. С. 102-103-с подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 2 ноября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'Le Milan et le Rossignol' ('Коршун и Соловей'), сюжет которой восходит к 'Трудам и дням' Гесиода. Жуковским увеличено количество стихов (28 вместо 20 у Лафонтена). Более детально изображен переполох у кур, речи сокола придан более экспрессивный характер. Ст. 15. Как я досталася безбожнику Терею...- В басне отразился мифологический сюжет о сестрах Прогне и Филомеле, подвергшихся преследованиям со стороны фракийского царя Терея и превращенных богами соответственно в ласточку и соловья (см.: Овидий. Метаморфозы. Кн. 6. Ст. 424-674). Похороны львицы ('В лесу скончалась львица...') Автографы: 1) РНБ, оп. 1, No 12, л. 39 - черновой. 2) РНБ, оп. 1, No 14, л. 32-33 - беловой, с правкой. Копии: 1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 52 об.- рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского и датой: '1806 года 6 ноября'. 2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 53 об.- 55 - рукою В. И. Губарева. Текст идентичен автографу No 2. 3)РНБ, оп. 2, No 2, л. 30 об.- 31-рукою А. А. Протасовой, с правкой Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 33, No 11. С. 189-192 - с подписью: 'В. Ж-ий'. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 6 ноября 1806 г. Перевод басни Лафонтена 'Les obseques de la Lionne' ('Погребение Львицы'). Жуковский значительно увеличил количество стихов (70 вместо 55 у Лафонтена). Расширено изображение погребального обряда, которому приданы русские черты. Введены дополнительные персонажи (Потап-мартышка, суслик-камергер), эпизод обморока лисицы. Развернуто описание скорби льва. Добавлены подробности о том, чем награжден олень. Нравоучение сокращено (1 стих вместо 4 у Лафонтена). Н. Разумова