Новые разсказы Маргариты Оду*).
Новые разсказы Маргариты Оду*).
*) Авторъ ‘Мари Клэръ’.
(Переводъ разршенъ авторомъ).
БАРКА КОРОЛЕВЫ.
БАРКА КОРОЛЕВЫ.
Съ французскаго Н. Тасинъ.
‘Современникъ’, Кн. VII, 1911
Барка королевы, Оду Маргарита, Год: 1911
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Утромъ тетка Марія била его, чтобы онъ не ходилъ на берегъ рки.
— Вотъ увидите, этотъ скверный мальчишка кончитъ тмъ, что утонетъ, какъ утонулъ его отецъ!— гнвно приговаривала она.
Когда она не видла передъ собой мальчика, она громко звала:
— Мишель, Мишель!
Все утро Мишель дулся и плакалъ позади дома, но подъ вечеръ всегда какъ-то случалось такъ, что его находили на берегу рки, гд на бичев, вверхъ и внизъ по теченію, тянулись барки.
Онъ не уставалъ наблюдать за ними. Глядя на эти, такія тяжелыя, наглухо закрытыя сверху, барки, онъ старался угадать, чмъ он были нагружены. Эта вотъ, старая, угрюмая, наврное до самаго верху наполнена камнемъ, та, рядомъ, совсмъ черная, по всей вроятности, несетъ на себ желзо, а барки, безшумно плывшія по одной опредленной линіи внизъ по теченію, казались ему такими важными, знающими никому невдомыя тайны.
Онъ шелъ за ними по берегу и провожалъ ихъ глазами до тхъ поръ, пока он совсмъ не исчезали изъ виду. Находившіеся на нихъ люди часто разговаривали съ нимъ съ середины рки. Они видли, что онъ совсмъ не похожъ на другихъ мальчиковъ этой мстности, и говорили, что онъ изъ Парижа, и что домъ его стоялъ на берегу канала св. Мартина.
И мальчикъ непрестанно думалъ объ этомъ канал, на берегу котораго онъ былъ такъ счастливъ, со своимъ отцомъ, служившимъ при разгрузк барокъ. Онъ вспоминалъ, какъ славно игралъ онъ со своими сверстниками на кучахъ песку, который барки выбрасывали на крутой берегъ.
Иногда какая-нибудь барка приходила съ кирпичемъ, и это было для него настоящимъ праздникомъ: онъ тогда одинъ за другимъ строилъ дома, которые рушились каждый разъ, когда мимо съ грохотомъ прозжали ломовыя дроги.
Но больше всего онъ любилъ, когда у берега останавливалась барка съ глиняной посудой, которую выгружали съ большими предосторожностями. Въ эти дни Митель совершенно забывалъ свои игры и не могъ оторвать глазъ отъ красивыхъ кувшиновъ съ двумя ручками, отъ маленькихъ голубыхъ горшечковъ и разрисованныхъ цвтами чашекъ, которыя были такъ хороши, что являлось сильное искушеніе унести одну изъ нихъ.
Вечеромъ, когда отецъ кончалъ работу, оба они возвращались въ свою комнату въ шестомъ этаж, откуда открывался широкій видъ на каналъ, и садились ужинать за маленькій, стоявшій у самаго окна, столикъ, при этомъ Мишель разсказывалъ отцу, что онъ длалъ въ школ, а отецъ хвалилъ его и ласково гладилъ по голов.
Онъ бывало не могъ заснуть ночью безъ того, чтобы отецъ не разсказалъ ему какой-нибудь сказки. Сказки свои отецъ всегда бралъ изъ жизни моряковъ. Особенно любилъ Мишель одну изъ нихъ, которая начиналась такъ: ‘Однажды жилъ-былъ морякъ, у котораго была такая красивая барка, что вс дамы и барышни приходили къ шлюзамъ взглянуть на нее’.
Какъ онъ тосковалъ по шлюзамъ канала св. Мартина! Онъ какъ бы и теперь еще видлъ легкій, перекинутый черезъ нихъ мостикъ, по которому то и дло проходили люди, вспоминался ему и огромный резервуаръ, въ которомъ барки имли такой скучающій видъ, точно он здсь отбывали наказаніе, и стоявшіе на берегу дома, которые такъ ясно, сверху до низу, отражались въ вод канала.
Большой заводъ, стоявшій на противоположномъ берегу, извергалъ изъ себя въ каналъ столько горячей воды, что резервуаръ все время дымился, какъ будто бы на дн его бушевалъ пожаръ. Но все же онъ любилъ его, этотъ гигантскій заводъ съ девятью высокими, высокими трубами, и никогда не могъ пройти мимо, чтобы не сосчитать ихъ.
Бывало, что дымъ выходилъ одновременно изъ всхъ девяти трубъ, тогда надъ заводомъ и каналомъ нависало большое облако, которое образовывало какъ бы воздушный мостъ надъ резервуаромъ.
Потомъ случилось это большое несчастье.
Разъ вечеромъ, вернувшись изъ школы, онъ не нашелъ своего отца на берегу канала. Хозяинъ барки сказалъ ему: ‘Иди домой, мальчикъ, отецъ твой ужъ не вернется’! Два дня спустя явилась за нимъ тетка Марія и увезла его съ собой въ Арденны.
Онъ не любилъ тетку Марію: она то и дло за всякій пустякъ била его и не позволяла ему ходить на берегъ смотрть, какъ проходятъ барки, которыя онъ такъ любилъ. Барки эти были похожи на т. которыя онъ видлъ на канал св. Мартина, но здсь ихъ тащили ходившія по берегу лошади, между тмъ, какъ въ Париж черезъ шлюзы ихъ проводили на бечев люди. Онъ помнилъ ихъ, этихъ хмурыхъ людей, медленно шедшихъ въ упряжк одинъ за другимъ, плечи ихъ были перехвачены широкой лямкой, и они шли совсмъ, какъ лошади, вытягивая шеи и тяжело выступая мелкими шагами.
Здсь рка текла между двумя горами, гораздо боле высокими, чмъ дома въ Париж, вода была такъ прозрачна, что горы отражались въ ней до самаго неба. На противоположномъ берегу гора оканчивалась тремя массивными скалами, которыя мстные жители называли ‘рчными дамами’,— вроятно, потому, что каменныя складки ихъ длинныхъ платьевъ спадали до самаго прибрежнаго луга.
Мишель сидлъ на берегу и смотрлъ на скалы, когда онъ услышалъ въ отдаленіи веселый звонъ колокольчиковъ. Они прозвучали для него, какъ псня. Колокольчики такъ радостно и бодро звенли, что онъ невольно началъ подражать имъ, напвая:
‘Тинъ, тигелинъ… клинъ, клинъ, клинъ… тигелинъ, клинъ’!..
Мимо, по извивавшейся вдоль берега дорог, проходили два человка и, услыхавъ колокольчики, остановились. Мишель слышалъ, какъ одинъ изъ нихъ сказалъ:
— Это, должно быть,— барка королевы!
Почти въ ту же минуту мальчикъ увидлъ двухъ прекрасныхъ лошадей, тащившихъ бечеву, он были, покрыты сткой, длинныя кисти которой доходили почти до земли, головы ихъ были украшены красивыми бубенчиками, наполненными кусочками золота и серебра, он выступали легко, и, казалось, ничего, кром удовольствія, не испытывали, таща огромную барку подъ веселый звонъ колокольчиковъ.
Человкъ, который велъ ихъ подъ уздцы, тоже казалось, былъ доволенъ и не чувствовалъ никакой усталости. Одной рукой онъ опирался на крупъ передней лошади, а въ другой держалъ кнутъ, весь обмотанный разноцвтными лентами, концы которыхъ разввались по втру.
Барка подошла совсмъ близко, и Мишель подумалъ, что отъ никогда еще не видлъ ничего подобнаго. Со своимъ блоснжнымъ корпусомъ и широкими свтлыми бортами, она казалась совершенно повои. На ней красовалась выведенная огромными буквами надпись ‘КОРОЛЕВА’, и гордыя буквы дрожа отражались въ зыбкой вод. На самомъ носу барки пла въ подвшенной клтк какая-то птичка, а въ центр, на четвероугольной площадк, обсаженной зелеными растеніями и цвточными горшками,— Мишель увидлъ королеву барки.
Она сидла въ изящномъ кресл, положивъ одну ногу на другую, и ея блое платье было слегка приподнято, собачка, лежавшая у ея ногъ, была такого же свтло-желтаго цвта, какъ и ея чулки. Разввающіеся волосы ея ниспадали до самаго пояса и длинными прядями, которыя красиво перевязаны были лентами, спускались по щекамъ.
Она совсмъ не была похожа на другихъ двушекъ, дочерей моряковъ, и, глядя на нее, становилось понятно, почему ей нужно было имть прекраснйшую въ мір барку.
Мишелю тотчасъ же вспомнилось продолженіе сказки, которую разсказывалъ ему, бывало, отецъ: ‘У этого моряка была прекраснйшая въ мір барка и такая красивая дочь, что короли всего земного шара добивались ея руки’.
Когда барка проходила совсмъ близко отъ него, Мишель всталъ. Собачка, лежавшая у ногъ королевы, проснулась и, вскочивъ, сердито залаяла, но дочь моряка однимъ движеніемъ руки успокоила ее, и улыбнулась Мишелю.
Солнце уже заходило, и въ эту минуту освщало лишь вершину горы, рка стала прозрачна, какъ зеркало, и гора такъ ясно отражалась въ ней, что ее трудно было отличить отъ ея отраженія. Прибрежный лугъ тоже, казалось, отодвинулся до самой середины рки, и видно было, какъ качается трава подъ водой. Звонъ колокольчиковъ становился все тише, и барка медленно, но все больше и больше удалялась. Рка казалась такой же узкой, какъ каналъ св. Мартина, и можно было поклясться, что барка касается обоихъ береговъ ея.
Мишель вдругъ замтилъ, что барка вотъ-вотъ совсмъ исчезнетъ на поворот рки. Ему стало жаль, что онъ не слдовалъ за ней по берегу, какъ онъ это обыкновенно длалъ для другихъ барокъ. Чтобы не такъ скоро потерять ее изъ виду, онъ подошелъ ближе къ вод, черезъ минуту онъ ступилъ на лугъ, виднвшійся подъ водой,— но какъ только онъ сдлалъ первый шагъ, лугъ исчезъ,— и передъ нимъ до самаго дна раскрылась рка.
Нсколько минутъ спустя воздухъ огласился рзкимъ крикомъ тетки Маріи:
— Мишель, Мишель!
Отвта не было. Она стала прислушиваться къ звукамъ ночи, и скоро услышала звонъ колокольчиковъ. Они звенли такъ, точно были гд-то подъ водой. И, несмотря на охватившую ее тревогу, тетка Марія невольно вполголоса стала подражать этому звону:
‘Тинъ, тинъ… тигелинъ… тинъ, тинъ’!..