‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.
Бакинскія зврства.
(10 сент. 1905 г., No 110)
Бакинскія зврства.
(10 сент. 1905 г., No 110)
Ф. Данъ.
Бакинские зверства, Дан Федор Ильич, Год: 1905
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Огонь и мечъ царятъ на Кавказ… Тысячами косятся человческія жизни, стаптываются засянныя поля, цвтущія деревни исчезаютъ съ лица земля, города лежатъ въ развалинахъ… И только, когда въ город не остается уже жителей, тогда смолкаютъ выстрлы, потому что некому уже стрлять, только тогда потомокъ выгнаннаго] французами коронованного авантюриста, а нын ‘усмиритель’ на служб россійскаго правительства,— Людовикъ Бонапартъ можетъ телеграфировать Петербургу: въ Шуш все спокойно.
Въ Шуш все спокойно! Такъ становилось постепенно ‘спокойно’ и въ Петербург, и въ Варшав, и въ Лодзи, и въ Риг, и въ Иваново-Вознесенск, и въ Одесс, и въ Кишинев, и въ Черноморскомъ флот… Такъ становится ‘спокойно’ въ той далекой Манчжуріи, гд не осталось вершка земли, не обагреннаго кровью… Трупы искалченныхъ солдатъ, убитыхъ мирныхъ гражданъ, изнасилованныхъ женщинъ, растерзанныхъ дтей… какимъ утшительнымъ ‘спокойствіемъ’ ветъ отъ нихъ для правительства! Сколько разверзтыхъ могилъ — столькими врагами, сегодняшними или завтрашними, у него меньше! Сомкнутые навки уста, застывшіе въ посмертномъ окоченніи руки — какъ хорошо это для ‘охраненія государственнаго порядка и спокойствія’! И баяны деспотизма, подвизающіеся въ ‘Московскихъ Вдомостяхъ’, уже сладострастно смакуютъ картину ‘успокоенія, распространеннаго на всю Россію’. Кровавыя усмиренія, разстрлы, вислицы должны трупами ‘крамольнаго’ народа покрыть страну. Трупы не говорятъ, они не борются. Правда, самымъ мертвымъ молчаніемъ своимъ они вопіютъ. Но къ этому воплю глухи правительственные башибузуки, онъ находитъ могучій, тысячекратный откликъ лишь въ сердц измученнаго, горящаго огнемъ революціоннаго возбужденія, страстно рвущагося къ освобожденію многомилліоннаго народа, онъ отзовется въ безпощадной кар, въ безпощадной мести народа угнетателямъ, которые каждый день своего смраднаго существованія покупаютъ цною тысячей человческихъ жизней. ‘Но… когда-то все это еще будетъ! Быть можетъ, на нашъ вкъ хватитъ возможности безнаказанно носиться опустошающимъ ураганомъ по всей стран, а посл насъ хоть потопъ’! думаютъ россійскіе помпадуры всхъ ранговъ. А пока что, такъ пріятно читать отрадное извстіе наемнаго принца: въ Шуш все спокойно!
Но еще въ Шуш не успло все ‘успокоиться’, какъ правительство предприняло новый, боле грандіозный опытъ ‘успокоенія’ въ Баку. Что бы ни говорили слуги деспотизма, какъ бы ни усердствовали продажныя газеты въ описаніи раздиравшей бакинское населеніе ‘національной вражды’, какъ бы горестно ни вздымалъ руки къ небу уда Суворинъ, не перестававшій въ своемъ ‘Новомъ Времени’ всячески раздувать эту ‘вражду’ по прямому порученію правительства, факты установлены незыблемо. Всмъ извстно, что еще во время февральской рзни застрльщиками и коноводами полу-дикихъ невжественныхъ татаръ являлась бакинская полиція съ бакинскимъ губернаторомъ княземъ Накашидзе во глав. Всмъ извстно, что посл этой рзни, которую пришлось ‘преждевременно’ прекратить, благодаря ршительному вмшательству организованнаго безъ различія національностей бакинскаго пролетаріата, власти открыто вооружали татаръ окрестныхъ деревень берданками, доставлявшимися съ казенныхъ заводовъ. Всмъ извстно, что когда рабочіе и промышленники соединились вмст, чтобы организовать революціонную охрану жителей и промысловъ, правительство всми силами препятствовало вооруженію этой охраны и не дале, какъ 2 недли тому назадъ, отказало нефтепромышленникамъ въ разршеніи закупить оптомъ оружіе. Всмъ извстно, что тамъ, гд только было можно, правительство жадно ухватывалось за національные и религіозные антагонизмы, затемняющіе и осложняющіе классовую борьбу, и старалось раздуть искры традиціонной расовой и религіозной ненависти въ пламя пожара, въ которомъ, во взаимной вражд и бойн, истощились бы силы всхъ сторонъ, потонула бы все ярче и ярче разгорающаяся ненависть всхъ народностей къ душащему всхъ ихъ режиму. Именемъ крестьянина и помщика, именемъ рабочаго и фабриканта, именемъ латыша, эстонца и нмца, именемъ поляка, еврея и русскаго, правительство поперемнно, съ одинаковою злобною радостью натравливало другъ на друга вс народности, вс классы Россіи, истощая ихъ во взаимной вражд, искусственно задерживая ихъ на ступени примитивной, неразвитой, а потому губительной борьбы,— въ которой братъ не узнавалъ брата,— отклоняя удары всхъ ихъ отъ своей преступной головы. Начиная крестовый походъ въ Гомел, Блосток, Кишинев во имя Христа, правительство съ такимъ же удовольствіемъ поднимало кавказскихъ и персидскихъ татаръ на ‘газаватъ’ во имя Магомета.
И то ужасное, непоправимое бдствіе, которое обрушилось на бакинскій нефтепромышленный районъ, есть — несомннно и очевидно для всхъ — дло грязныхъ, кровавыхъ рукъ россійскихъ сатраповъ. Какъ везд въ Россіи, правительство пользовалось стихійною, слпою, не освщенною классовымъ сознаніемъ ненавистью быстро пролетаризирующагося татарскаго крестьянина къ армянской буржуазіи, къ армянскимъ Колупаевымъ и Разуваевымъ, чтобы натравить его на армянскаго рабочаго. Ужасная, но старая исторія. Мы видли ее въ Прибалтійскомъ кра, гд ненависть латышскихъ и эстонскихъ крестьянъ и мщанъ къ нмецкимъ помщикамъ и нмецкой буржуазіи правительство старалось обратить въ ненависть къ ‘нмцамъ’ вообще, видимъ въ сверо-западномъ кра и на юг, гд искупительной жертвой за преступленія деспотизма должны служить евреи, видимъ въ Польш, въ Финляндіи. И мы знаемъ, по имющимся уже налицо историческимъ примрамъ знаемъ, что классовый инстинктъ и классовое сознаніе пробьютъ себ путь черезъ толстую кору грязи и крови, подъ которою хочетъ задавить правительство классовое движеніе пролетаріата, что, несмотря на остроту и живучесть національныхъ традицій, несмотря на то, что эти же традиціи находятъ себ мощную — и столь выгодную для правительства — поддержку въ дятельности пытающихся опереться на нихъ буржуазныхъ революціонныхъ партій, несмотря даже на то, что и соціалистическое движеніе пролетаріата на первыхъ шагахъ своихъ не всегда и не всюду уметъ начисто раздлаться съ національною ограниченностью и національными предразсудками, мы знаемъ, несмотря на все это, что самое обостреніе борьбы, вызываемое человконенавистническою проповдью правительственныхъ громилъ, втягиваетъ въ нее слои, которые, быть можетъ, иначе еще долго спали бы политическимъ ономъ, и готовитъ благодарную почву для соціалдемократяческой проповди классовой солидарности, полнаго тождества классовыхъ интересовъ пролетаріевъ всхъ племенъ и всхъ языковъ.
Люди могутъ долго бороться между собою мелкими подвохами, мелкими взаимными непріятностями просто по инерціи, по привычк, по традиціи, но люди не могутъ грабить, жечь, рзать другъ друга, заливать кровью города, разрушать источники своего собственнаго существованія, безъ того, чтобъ у нихъ не всталъ рзко и опредленно вопросъ: зачмъ все это, изъ-за чего вражда? Но, когда этотъ, вопросъ встанетъ въ головахъ рабочихъ, будь то русскіе, армяне, татары, евреи, поляки, латыши, не много времени понадобится имъ, чтобы убдиться, что на равныхъ языкахъ, но одно и то же говорятъ вс они, не много времени понадобится, чтобы натравленные другъ на друга братья прозрли, подали другъ другу руки для совмстной безпощадной борьбы съ тмъ, кто такъ кровожадно насмялся надъ ними. Если февральская бакинская рзня положила начало соціалдемократичеокой организаціи татаръ, то можно быть увреннымъ, что ныншнія, еще боле ужасныя событія быстро подвинутъ впередъ дло объединенія пролетарской борьбы на Кавказ.
Но на правительств останется вина за т кровавые ужасы, которыми сопровождается пробужденіе татарскаго пролетаріата къ революціонной классовой борьб, которыми знаменуется начало кавказскаго возстанія.
Конечно, слпое, какъ всегда, правительство не разсчитало всхъ послдствій своихъ шаговъ, оно забыло, что въ атмосфер, насыщенной порохомъ, нельзя играть съ огнемъ, оно не поняло, что при томъ страшномъ революціонномъ возбужденіи, которое охватываетъ всю страну сверху до низу, оно властно развязать движеніе, но не властно остановить его. И нтъ сомннія, что бакинскія событія пошли куда дальше, чмъ того хотли ихъ иниціаторы. Они думали устроить одну изъ тхъ примрныхъ бойней, какія такъ счастливо удавались въ Гомел и Кишинев, они думали, водворивъ ‘миръ’ на Дальнемъ Восток, заодно маленькимъ кровопусканіемъ ‘замирить’ и бунтующій Кавказъ. И вмсто этого — вдругъ ужасающая трагедія, которая еще отзовется могучими потрясеніями всей хозяйственной жизни Россіи. Хищники зарвались. Когда они поняли, какой страшный ударъ они нанесли самимъ себ, было уже поздно! Ихъ артиллерія могла остановить кровопролитіе, она не могла возстановить разрушеннаго питательнаго нерва всей русской промышленности.
Городъ Баку разрушенъ, убитые и раненые считаются тысячами, промыслы уничтожены почти до основанія, на ихъ возстановленіе потребуются мсяцы, 40.000 рабочихъ выброшено на улицу, волжское судоходство и значительная часть русской промышленности оставлены безъ топлива и вынуждены будутъ совратить или вовсе прекратить производство, это значитъ, что россійскіе города переполнятся новыми сотнями тысячъ безработныхъ, голодныхъ, въ дополненіе къ тмъ милліонамъ голодающихъ, которые появятся въ результат огромнаго неурожая. И только, когда все это стало уже непоправимымъ фактомъ, только тогда правительство опомнилось и ршило: ‘охрана нефтяныхъ промысловъ есть дло первостепенной государственной важности’. Оно, которое сдлало все, чтобы вызвать разрушеніе промысловъ, оно, которое сдлало все возможное, чтобы не дать революціонному самоуправленію бакинскихъ гражданъ взять на себя эту охрану, оно теперь готово ‘охранять’ промыслы, когда ихъ уже нтъ, когда нечего охранять!
Въ такихъ то обстоятельствахъ правительство пытается еще искать ‘виноватаго’, на котораго можно было бы свалять свои собственныя злодянія. Намстникъ Кавказскій уже нашелъ ‘виноватаго’ — въ лиц революціонныхъ партій и сообществъ! Но, обличая ихъ, рьяный сатрапъ только подчеркиваетъ истинныя причины, произведенныхъ по наущенію правительства зврствъ. Онъ прямо говоритъ, что вина революціонныхъ партій въ томъ, что он стремятся къ измненію существующаго образа правленія. Этого довольно! Давно извстно, зачмъ правительство устраивало еврейскіе погромы, черносотенные походы, армянскую рзню. Оно само неоднократно проговаривалось объ этомъ въ своихъ ‘сообщеніяхъ’. Кавказскій намстникъ еще разъ заявляетъ русскимъ гражданамъ: за то, что вы не хотите жить въ рабств, за то, что чувствуете себя не подданными, а гражданами, за то, что вы стремитесь къ измненію образа правленія, при которомъ на алтарь торговыхъ прибылей высокопоставленныхъ лицъ могутъ безнаказанно приноситься въ жертву ваши жизни и ваше достояніе,— за все это я буду вооружать хулигановъ, вооружать темныхъ татаръ и натравлять ихъ на васъ, безоружныхъ, за все это я буду разрушать ваши деревни и города, уничтожать вашу промышленность, выгонять васъ на улицу безъ работы и безъ хлба! И, совершивъ все это, я приглашу васъ ‘успокоиться’ въ ндрахъ Государственной Думы, которая де вырываетъ почву изъ-подъ ногъ у подпольныхъ организацій!
Правительству придется еще разъ убдиться, что дло обстоитъ но совсмъ-то такъ, какъ оно себ представляетъ. Чтобы вырвать почву изъ-подъ ногъ у подпольныхъ организацій, его Дума должна была бы быть совсмъ иного калибра, именно такого, какого оно и не можетъ дать, оставаясь самовластнымъ, потому что ‘вырвать почву’ можно только тмъ, что ‘подпольныя’ организаціи станутъ явными и охваченное ими могучее движеніе народныхъ массъ камня на камн не оставитъ отъ всей абсолютистской постройки. Но не только на счетъ ‘вырыванія почвы’ грозитъ ему жестокое разочарованіе. Нтъ, и насчетъ истинныхъ виновниковъ бакинской катастрофы и всхъ связанныхъ съ нею бдствій народъ долженъ быть и будетъ освдомленъ.
Каждый безработный рабочій долженъ будетъ знать, кто оставилъ его безъ работы, онъ долженъ знать, какъ зврская политика ни передъ чмъ не останавливающагося режима привела въ ужаснйшему разоренію всей страны, онъ долженъ будетъ знать, съ какою цлью ведется правительствомъ систематическое натравливаніе одной народности на другую: какъ война на Дальнемъ Восток, какъ бы подъ увеличительнымъ стекломъ, показала всю губительность абсолютизма и вс его язвы, такъ бакинская катастрофа своими колоссальными размрами длаетъ доступнымъ всмъ и каждому смыслъ той травли ‘инородцевъ’, того разжиганія вражды между національностями, которое на-ряду съ черносотенною агитаціею, стало теперь важнйшимъ дломъ правительственныхъ чиновниковъ, начиная отъ намстниковъ и кончая городовыми.
Но, кром рабочихъ, и вс другіе слои населенія, прямо или косвенно задтые катастрофой, не смогутъ оставаться дольше равнодушными зрителями политики ‘натравливанія’. Въ малыхъ размрахъ она была терпима для незатронутыхъ ею непосредственно слоевъ. Направленная противъ ‘интеллигенціи’ въ вид черносотенныхъ безчинствъ — она могла даже встрчать кой-какое поощреніе или, на крайней мр, злобное удовлетвореніе у тхъ, кто въ понятіи ‘баринъ’ топилъ вс оттнки и различія въ сред привилегированныхъ классовъ. Но бакинскія событія ударятъ больно и всю сочувствовавшую подвигамъ правительства, по части держанія знамени ‘народности’, или пассивно-равнодушную въ этимъ подвигамъ публику. Экономическія послдствія бакинской катастрофы ударятъ по карману всякаго мелкаго лавочника, всякаго базарнаго торговца, всякаго трактирщика, всякаго мщанина и крестьянина. Правительство сдлало все, чтобы и этой части населенія внушить основательное отвращеніе къ своей хулиганско-націоналистической агитаціи, чтобы и ее толкнуть въ оппозицію къ той политик крови и желза, которою еще только и держится деспотизмъ.
Ну, а дли Кавказа бакинскія событія, конечно, значатъ и еще боле. То, что уже произошло посл нихъ въ Тифлис, Батум, Сухум и другихъ мстахъ, показываетъ, что, быть можетъ, своими подвигами правительство само дало послдній толчокъ той лавин кавказскаго возстанія, которая такъ явно готовится обрушиться со дня на день. И нтъ сомннія, что не правительство выйдетъ побдителемъ изъ этого возстанія, ибо нужно быть слпымъ, чтобы не видть, что кавказское движеніе не останется одинокимъ…